Догоняя свою душу

Глава вторая. Крещение любовью

Любовь редко на кого обрушивается, как удар молнии, метеоритный дождь или магнитная буря. Чаще она подкрадывается незаметно, именно с той стороны, откуда ее меньше всего ожидаешь. В этом, наверное, и заключается главное коварство любви и залог победы над каждым, кто окажется в ее поле зрения. Для Семена Полева любовь притаилась у окна кафе в виде худенькой грустноглазой девушки, нервно сжимавшей в руке смартфон. Короткие золотистые локоны, тонкие губы, и огромные светло-голубые глаза.

– У нее глаза похожи на голубые уральские топазы, – подумал он, обдав ее профессиональным взглядом будущего геолога, привыкшего выискивать полезные ископаемые не только в горных породах, но даже и в людях.

Поймав взгляд явно чем-то расстроенного и обозленного блондинчика у стойки, успевшего за пятнадцать минут выпить две по сто коньяка, бармен по-свойски спросил:

– Что, нравится девочка? Она здесь впервые. Такую я бы точно не забыл. Смотри, она пришла на свидание, но не накрашена и одета, как пацан. Видишь, какая грустная! Зуб даю, ее парень бросил, а может, и не парень. Ха-ха-ха! Я таких здесь часто вижу… Или слезы льют, как коровы, или напиваются до поросячьего визга и начинают клеить всех подряд. Кстати, я Веня!

– Привет, Веня! А я Сеня, – Отозвался Семен, с усмешкой взглянув в хитрые черненькие глазки маленького смуглого паренька по ту сторону барной стойки. – Ха-ха! Ты, я смотрю, тот еще психолог!

– Ага! Точняк! Второй курс психфака, – улыбнувшись, ответил Веня. – Сеня? Это от Арсен, что ли?

– Сам ты Арсен! – огрызнулся Сеня. – Семен я, ясно? Но все нормальные люди называют меня Сеня, понял? Кстати, ты шейкер неправильно держишь. Дай, покажу, как надо.

– Ок! Держи! А ты бармен, что ли, Сеня? – насмешливо спросил Веня, протягивая ему шейкер.

– Я будущий геолог с шейкером вместо кирки в руках, – ответил Сеня, виртуозно прокрутив шейкер на кончиках пальцев, несколько раз подбросив его в воздух и поймав с ловкостью жонглера.

– Круто для будущего геолога! – рассмеялся Веня. – Блин, начинается… Смотри, девчонка у окна уже начала потихоньку реветь. Пойти, утешить ее, что ли? А, хочешь, сам иди? Ты ей наверняка понравишься. Кстати, вы и внешне чем-то похожи, но, по-мне, так ты намного симпатичнее…

Действительно, девушка у окна просидела больше часа за чашкой кофе, все время нервно заглядывая в смартфон, но, не находя в светящемся дисплее то, что ее душа так жаждала увидеть. Она снова и снова отбрасывала в сторону бездушный механизм, предавший ее надежды и убийственно вежливым голосом автоответчика говоривший: «Вызываемый абонент находится все зоны действия сети».

– Почему эта девушка так расстроена? Кого она ждет? Она его ждет, а он, похоже, забил на нее, – подумал Сеня, от нечего делать, пытаясь разгадать тайну печальной незнакомки. – У нее на лице написано, что ее кто-то обидел. Похоже, не мне одному сегодня хреново!

– Дима не пришел! Он ведь обещал уладить все вопросы с женой и прийти! Он же сам назначил мне встречу в этом месте! Наверное, он в последний момент передумал разводиться, – сама себе призналась в очевидной истине Полина, не сумев сдержать набежавшие слезы. – Как обычно, Альберт постарался… Все ясно! Дима не придет! Он все-таки решил поехать с женой в отпуск и сейчас, наверное, уже в самолете на пути во Францию. Он с женой будет нежиться на Лазурном берегу, а мне остались ветреная холодная московская весна, одиночество и ненавистная работа со старым боссом-извращенцем.

Как одно неосторожное движение может перевернуть всю жизнь?! Рука Полины дрогнула и белая фарфоровая чашка с недопитым кофе выскользнула из похолодевших пальцев, в кровь поранив осколком ладонь. Она вздрогнула, но не вскрикнула. Прижав к ранке бумажную салфетку, Полина виновато осмотрелась по сторонам, а другой салфеткой стыдливо прикрыла черно-красную лужицу на столе. Сеня воспринял это как знак. Ну как тут не прийти на помощь бедняжке?! Она кажется такой несчастной!

– Да что же мне так не везет?! Во всем не везет! – мрачно подумала Полина, боковым зрением заметив светловолосого парня, прямиком направляющегося к ней. – Вот только тебя мне сейчас и не хватало!

– Что, вечер не задался? – спросил он, без приглашения усевшись напротив.

Полина не удостоила его ответом. Она молча встала, собравшись уходить, но передумала, услышав от сидящего напротив незнакомца:

– Я только-что чуть не убил свою жену! Девушка, вот вы бы стали изменять такому классному парню, как я?

– Наверное, шутит, – подумала Полина. – Это что, какой-то новый способ кадрить девчонок? Странный метод съема…

– Еще и не таким изменяют, – со злой усмешкой ответила печальная блондиночка, но заинтересовавшись, передумала уходить. – Жена, конечно же, стерва?! Иначе бы не стала упускать такое «сокровище»?

Девушка явно иронизировала, но Сеня не понял ее насмешку.

– Конечно! Она, вроде как, нашла себе «папика» и выгнала меня на улицу, – со вздохом мученика произнес он. – Вот вы, девушка, променяли бы такого парня, как я, на старого толстосума?

– Смешно, правда? У меня все как раз наоборот! Я пыталась уйти от «папика» к такому вот, наподобие тебя, самодовольному му…ку, но он оказался еще большей сволочью, чем все предыдущие, – с горечью ответила Полина, не понимая, зачем она все это говорит совершенно незнакомому парню, раздражающему ее с первого взгляда своей показной красотой и невероятной самоуверенностью. – Этот нищеброд, как ротвейлер, уцепился за деньги своей жены, а дурам, вроде меня, морочит голову, рассказывая сказки о неземной любви и кормя обещаниями.

– Вот как?! Какая откровенность! – приподняв и без того дугой изогнутую бровь, воскликнул Сеня. – Интересно, а ты во всем такая откровенная?

– Она смешная, но такая блеклая, – капризно скривив губы, подумал Сеня. – ее чересчур светлые глаза хочется подкрасить чернилами, чтобы они приобрели правильный светло-сиреневый оттенок, став похожими на лепестки фиалки. Ей бы, наверное, пошли длинные рыжие волосы и нормальная женская одежда. Она вообще ее носит? Может, я клею трасвистита?

– Мы разве переспали друг с другом, чтобы вы мне тыкали?! – возмущенно спросила девушка, вторично решив уйти от заметно пьяного, развязно рассевшегося за ее столиком наглеца, возомнившего себя неотразимым красавцем лишь потому, что у него синие, слегка раскосые глаза, идеальные высокие скулы, соломенные кудри и гибкая атлетическая фигура, хотя, на вкус Полины, роста ему точно не хватало.

– Мы можем легко решить эту проблему! – провоцирующе-сексуально улыбнувшись, заметил Сеня. – Девушка, куда же вы?! Я готов! Ха-ха! Я весь к вашим услугам!

– А мне оно надо? – огрызнулась нахмурившаяся Полина. – С меня му…ов на сегодня хватит!

Полина встала из-за стола, надела висевшую на спинке стула короткую кожанку, и швырнув на стол пятисотку (за кофе и разбитую чашку), ни на кого не глядя вокруг, направилась к выходу. Сеня не привык, чтобы от него вот так уходили, без объяснений, бросив в лицо пусть и заслуженное, но оставшееся безответным, оскорбление. Он ринулся следом и, обогнав ее, предупредительно открыл перед ней дверь кафе. Она равнодушно взглянула на него, как на швейцара, и прошла к своему новенькому красному «Reno». Пикнув ключом, она села в авто, но дверцу машины не закрыла, а Сеня, присвистнув, подумал:

– Клевая тачка! Ее «папик», наверное, от своей телочки в восторге, хотя и не понятно, что в ней можно найти привлекательного? Она на парня похожа: грудь никакая, задница плоская, как столешница, а плечи шире, чем бедра. Наверное, у нее есть какие-то особые скрытые таланты. Хм… Знать бы еще, какие… Мнит себя крутой московской чикой, а, стопудово, ведь приехала из какого-то краежопия. Хотя, у девчонки офигенски длинные ноги и, капец какие грустные, красивые глаза.

– Подбросите меня до Кутузовского? Прошу, не сердитесь! Вы такая красивая и печальная… Я только хотел, чтобы вы улыбнулись, – с отрепетированной улыбкой соблазнителя и проникающим в душу щенячьим взглядом произнес Сеня, не давая ей захлопнуть дверцу машины.

Не известно, какой водоворот мыслей кружился в ее голове, но девушка, еще раз просканировав его фигуру с ног до головы, небрежно кивнула, показав головой в сторону места рядом с водителем. Ехали недолго и молча. Незнакомка повезла Семена, но не в сторону Кутузовского проспекта, а в новую Москву, которой Сеня практически не знал. Он никому не говорил, но все эти огромные монстры из стекла и бетона его слегка пугали. Сене искренне нравились старинные особняки, как и величественные высотки в стиле соцреализма, а вот мир небоскребов он не совсем понимал. Сене неприятно было ощущать себя нано-существом, стоя рядом с таким многоэтажным чудовищем, хотя со стороны, конечно, современный мегаполис с небоскребами смотрелся впечатляюще. Обогнув одну из таких многоэтажных махин, девушка остановилась на небольшой парковке. Она с какой-то непостижимой угрюмой решимостью взглянула на своего попутчика, сказав:

– Приехали! Вылезай!

Сеня покинул теплый салон авто, не совсем понимая, что он увязался за этой нескладной плоскогрудой девчонкой. Ему всегда нравились девушки супер-секси, пышногрудые и мягкогубые, с длинными глянцевыми локонами и томно-зазывающими глазами.

– Да и не такая уж она молодая, как мне показалось вначале. Ей под тридцатник, – с досадой подумал Сеня, краем глаза изучив свою спутницу, пока они ехали.

– Какого хрена я потащила к себе этого мальчишку?! Сколько ему? На вид, не больше двадцати. Так я скоро начну водить к себе школьников! – мысленно рассмеявшись, подумала Полина.

– Шестнадцатый этаж. Современная и недешевая обстановка квартиры, подобранная, похоже, кем-то другим, кто не ездит на вызывающе-красной тачке, – продолжил размышлять Сеня. – Ни эта квартира, ни тачка, как-то не вяжутся с ее преувеличенно скромным, неженственным обликом.

Сеня с порога заметил разбросанные по квартире мужские вещи: бежевый кашемировый пиджак на спинке стула; наброшенный поперек кресла полосатый махровый халат, размера на четыре больше живущей здесь девушки; кожаные домашние туфли на крупную мужскую стопу, почему-то забравшиеся под журнальный столик; а также заметно уловимый запах табака, пропитавший всю квартиру, наравне с запахом дорогого одеколона, хотя, от девушки ни сигаретами, ни парфюмом не пахло, да и в кафе она не курила.

Сеня сбросил ботинки и пальто, оставшись в светло-серых брюках и полосатом бежево-голубом тонком джемпере, надетом поверх простой белой футболки. Он знал, что мягкая ткань одежды соблазнительно облегает его стройную, в меру накаченную фигуру. Сеня нерешительно стоял в центре единственной просторной комнаты, молча ожидая, что будет дальше. Вдруг его словно током ударило!

– Блин! Вот я баран! Я даже имени ее не спросил! И свое не назвал, – подумал он. – Это же надо так облажаться?!

– Тебя как зовут? – виновато улыбнувшись, спросил Сеня. – Я…

– Мне пофигу, как тебя зовут, – грубо прервала его девушка. – А меня можешь называть Олей или Маней, или… Да, как хочешь, называй!

– Твою мать! Я что, склеил проститутку? – побледнев, подумал Сеня, мысленно подсчитывая содержимое своих карманов. – Штук двенадцать наберется… интересно, насколько с ней этого хватит?

– Раздевайся! – скомандовала девушка, стягивая с себя мягкий белый джемпер и узкие черные джинсы.

Заинтригованный Сеня послушно разделся донага и улегся на хищный, черно-бирюзовый диван, раздвинутый посреди комнаты. Он с любопытством ждал, что будет дальше. Девушка, избавившись от нижнего белья, без тени стеснения подошла дивану и села на его краешек.

– Такая бледная, голенькая и везде гладкая, словно маленькая девочка… – с жалостью взглянув на нее, подумал Сеня. – По ней анатомию изучать можно. Ребра все торчат, косточки напоказ. Она и вправду похожа на худенького мальчика-подростка.

Девушка не выключила яркий, режущий глаза, верхний свет, от чего у Сени возникло чувство, что он находится на операционном столе. Она задумчиво смотрела на лежащего перед ней обнаженного мужчину, а затем мягко провела тонкими пальцами по его шелковистым светлым кудрям, прошлась по дразнящему вздернутому кончику носа, изумительно изогнутым ярким губам, обвела рукой изящный овал его бело-розового лица, не пропустив маленькую ямочку на округлом подбородке. Ее рука спустилась по шее до груди и стала, слегка пощипывая, ласкать его соски, а затем пробежалась пальцами по рельефному торсу. Ее взгляд скользнул ниже, но не обжог огнем страсти или хотя бы лукавой искоркой вожделения. В нем не было желания, только холодный интерес. Сеню пробирала дрожь от ее пугающе-печального взгляда. Он обратил внимание на то, что левую руку девушка спрятала за спину.

– Как же ты красив! – вздохнув, тихо произнесла Полина. – Как античный Бог.

Сене никогда не приходилось краснеть за свою внешность, как и за все, что он вытворял с девушками в постели, но сейчас он чувствовал себя ужасно неловко. Он себя ощущал не живым мужчиной, а музейной мраморной статуей в руках оценщика. Хотелось вот так, в чем мать родила, сбежать от этой чокнутой извращенки. Она, словно почувствовав его мысли, отдернула руку и сказала:

– Если хочешь, уходи.

– Нет… Просто, все так странно… – начал говорить Сеня, которому все же было интересно узнать, зачем он здесь и с кем на сей раз имеет дело, но странная незнакомка его прервала.

– Я серьезно! Лучше уходи по-хорошему! – без тени юмора потребовала Полина.

– Лучше иди ко мне… Ты кажешься замерзшей, да и здесь не очень тепло, – словно не услышав ее слов, с улыбкой произнес Сеня.

Полина не стала спорить и вытянулась вдоль него на диване, обвив его плечи своими тоненькими руками и продолжая смотреть на него загадочным взглядом. Сеня хотел ее поцеловать в губы, но она отвернула лицо.

– Точно, проститутка, – подумал он, хотя и не имел личного опыта общения с представительницами древнейшей профессии. – Я где-то слышал, что они никогда не целуются.

Сеня заметил, что она крепко зажмурила глаза, уткнувшись щекой в его плечо, а из-под ее не накрашенных светлых ресниц выползают и струятся по впалым щекам слезы. Сене снова сделалось не по себе. Даже сердце противно защемило, хотя ему вообще-то не было дела до этой явно проблемной девушки.

– Нет! Да какая же она проститутка?! У девчонки какие-то сумасшедшие личные переживания или она просто больная на всю голову, – предположил он

– Почему ты плачешь? – нежно ее обняв, спросил Сеня. – Ты похожа на маленького зверька, заблудившегося в чужом лесу. Как тебя все-таки зовут? Давай знакомиться заново! Я, например, Сеня, а ты?

Сеня проникновенно взглянул в кристально-голубые глаза девушки, словно хотел самолично исследовать все уголки ее души, как сказочной пещеры из его загубленной фэнтези.

– Полина, – сквозь слезы прошептала она. – Сеня… Мне нравится.

– Поля? Это твое настоящее имя? – недоверчиво спросил Сеня.

– Да. Полина, Поля, но лучше Лина, – ответила девушка, перестав всхлипывать. – Скажи, такую, как я, по-настоящему можно полюбить?

– По-настоящему никто никого не любит, будь ты хоть королевой красоты, – на редкость искренне и цинично ответил Сеня. – В тебе что-то есть, это точно! Ты не похожа на других девушек, но мне кажется, ты отчаянно пытаешься выглядеть не тем человеком, которым являешься. Так какая же ты на самом деле, Поля?

– Может, ты сам попробуешь разобраться? – с оттенком игривости спросила Полина. – Лично я совсем уже запуталась, кто я, какая, а, может, никогда и не знала. Может, я даже и не женщина… Мне почему-то все мужчины, которых я встречаю, навязывают какую-то роль. Они хотят видеть во мне то, что хотят видеть, а меня словно вообще нет и никогда не было. Порой, я чувствую себя безликим манекеном, которому по настроению разукрашивают лицо и одевают в то, что кому нравится.

Сеня почувствовал что-то вроде укола совести, вспомнив, как сам мысленно примерил на нее образ некогда любимой им Ксюши. Желая разгадать тайну Полины, Сеня взял ее левую руку и хотел поцеловать раненную ладонь, а также, по отработанной схеме соблазнения, погадать по линиям на ладони, но девушка нервным движением выдернула запястье из его пальцев, снова спрятав его за спину. Тем не менее, Сеня успел заметить странную разметку на ее запястье, как и следы от глубоких порезов, пересекавших руку вдоль прочерченных полос: три побелевшие от времени короткие прямые полоски, параллельно им два более свежих, еще багровых шрама, а в самом низу до конца не заживший, совсем свежий порез. У него в голове пронеслась досадливая мысль:

– Мне встретилась невезучая суицидница?! Вот, блин! Чем дальше, тем интереснее…

– Да… Похоже, не легко тебе пришлось в жизни! Ты откуда приехала в Москву, Полина? – спросил Сеня, перебирая между пальцами ее тоненькие бледные кудри.

– Я на мАсквичку разве не пАхожа? – специально коверкая слова, со смехом спросила она.

– Не-а! Твоя кричащая тачка, показное благополучие и растерянность в глазах выдают тебя с головой. Так откуда ты, провинциалочка? – с ласковой улыбкой спросил Сеня.

– Из Перми, – нехотя призналась Полина, поморщив носик.

– А что в столицу потянуло? – насмешливо спросил Сеня. – Что, дома-то не сиделось?! Москва, сама знаешь, не резиновая. Или было совсем невмоготу?

Полина кивнула, прошептав:

– Ну, типа того. Странно, что я еще в детстве не сдохла. Всем было бы только лучше, уж мне точно!

Сеня напряженно наблюдал за тем, как по ее лицу пробежала непонятная судорога. То ли она сейчас заплачет, то ли рассмеется, а, может, для нее это вообще означает одно и то же?

– Говорят, что я приношу несчастья, – продолжила Полина. – Лучше держись от меня подальше. Рядом со мной почему-то иногда люди умирают. Напугала?!

– Глупости! Так ведь сама говоришь: «иногда»! Расскажи лучше о себе, – улыбнувшись, попросил Сеня.

– Если ты все обо мне узнаешь, ты сбежишь! Спорим?! – озорно улыбнувшись, воскликнула Полина.

– А у нее красивая улыбка и прекрасные зубы! – мысленно заметил Сеня.

– Я не из слабонервных! – рассмеялся Сеня. – Расскажи немного о своей жизни. Ты же помнишь свое детство?

Полина, вздохнув, хотела что-то сказать, но затем передумала. Несколько секунд поразмышляв, она все же тихонько произнесла:

– Лучше бы забыла… Как вспомню наши рабочие окраины, убогую квартирку в старом, облупленном доме, а нас там ютилось шестеро на 20 квадратах. Представляешь?! Папаша вечно бухой, мать на него и на всех нас орет… Жесть, да? Вот, приехала искать счастье в столицу, а нашла… Эх, что нашла, то нашла! У тебя примерно такая же история, да?

– Вот еще! В Москве я учусь в университете. Вот, уже третий курс заканчиваю! – оскорбленно вздернув подбородок, воскликнут Сеня.

– Правильно! Почему бы не потусоваться несколько лет в Москве, если за все платят родаки?! – завистливо прикусив и без того плоскую нижнюю губу, сказала Полина.

– Ничего ты не понимаешь! – раздраженно ответил Сеня. – Одному в Москве хреново! Особенно, если ты приехал с пустыми карманами.

– Это точно… А разве твои предки тебе не помогают? – удивилась Полина.

– Слушай, а ты не в полиции, случайно, работаешь? – полушутя, спросил Сеня. – Столько вопросов…

Вместо ответа Полина негромко, переливчато рассмеялась.

– У тебя приятный голос и журчащий смех, – притянув ее к себе, сказал Сеня. – У вас в Перми все так смеются?

В ответ Полина вновь рассмеялась.

– Ты сам-то откуда? – спросила она, положив голову ему на грудь.

– Вообще-то, я из Симферополя. Не понимаю, что все прутся в эту Москву?! Мне в Крыму жилось намного лучше, чем здесь. Там такие горы! А море?! Мне всего этого здесь очень не хватает, – вздохнув, сказал Сеня. – Мне здесь порой воздуха не хватает…

– Тогда чего ты сюда прикатил? – насмешливо улыбнувшись, спросила Полина.

– Я же сказал, я студент. Я приехал в Москву поступать в универ и поступил, как видишь, – снисходительно, как на дурочку, взглянув на нее, ответил Сеня.

– Чем твои предки занимаются? – продолжила расспрашивать Полина. – У них нет бабла или тебя так, типа, «воспитывают»?

– Папа работал хирургом в больнице, а мама… Мама тоже была врачом. Она заболела и слишком рано оставила нас всех одних. Четыре года назад папа тоже умер. Как же я не хотел уезжать из Крыма! Но еще больше я хотел учиться на геолога, причем, именно в Москве. Это просто был бзик какой-то, понимаешь? – с усмешкой ответил Сеня. – 2015 год, сама понимаешь… Нормальные люди едут искать счастье в Крыму, а я, как дурак, ни с чем уехал оттуда в холодную Москву.

– Ясно… – рассеянно произнесла Полина. – Сочувствую по поводу родителей.

– Им хорошо… Это мне без них плохо, – мрачно пошутил Сеня, которому снова захотелось уйти подальше от этой девчонки с тараканами в голове.

Сеня вообще быстро уставал от общения с людьми, но Полина своими расспросами начала его конкретно нервировать.

– А разве твои предки тебе ничего не оставили в наследство? – полюбопытствовала она.

– Тебе какое дело? – хотел спросить Сеня. – Если думаешь, что нашла богатенького Буратино, обломчик вышел! Хрен тебе!

– Оставили, конечно. Нормальная двушка в центре Симферополя, но сейчас там живет мой старший брат с семьей. У меня двое племянников! Классно, правда?! Вот только меня им там не хватало, да? – рассмеялся он. – Летом я, конечно, езжу к родным, но теперь мой дом здесь, в Москве. Вот, верчусь, как могу. Женился на москвичке, развелся. То есть, скоро разведусь. Ха-ха-ха! Денег при разводе нифига не получу, зато теперь у меня есть московская прописка. Благо, девчонок при деньгах здесь хватает! А я, сама видишь, какой… Как ты там сказала? Античный Бог? Да? Ха-ха-ха! Мне нравится!

Сеня говорил веселым голосом, но его глаза оставались серьезными. Он специально рассказал о себе чистейшую правду, лишь за исключением всего, что касалось Ксюши, надеясь, таким образом, вызвать на откровенность и Полину.

– Ха-ха! Ты что, работаешь мальчиком по вызову?! – с иронией спросила Полина, не до конца понимая, насколько резко и неприятно прозвучало ее это короткое «ха-ха!»

– С чего ты решила? – удивленно приподняв бровь, спросил Сеня.

– Слишком дорогие шмотки для студента, который вертится сам, не имея поддержки родителей, – усмехнувшись, заметила наблюдательная Полина.

– Не совсем, но недалеко от истины, – хмыкнув, рассмеялся Сеня. – А знаешь, я вначале о тебе подумал то же самое! Смешно, правда?

– Ага! Умереть от смеха можно! – обидевшись, сказала Полина. – Так чем ты занимаешься, помимо того, что учишься на геолога? Кстати, что-то я плохо представляю тебя бородатым исследователем в каске и растянутом свитере. Или сейчас геологи выглядят как-то по-другому?

– Знаешь, в последнее время я сам что-то плохо представляю, чем я буду заниматься. Не поверишь! – весело ответил Сеня. – Работаю барменом в ночном клубе, точнее, работал. С сегодняшнего дня я всех послал: жену, работу, вуз…

– И чем будешь заниматься? Стрелять в девушек своими игривыми синими глазками? – с иронией спросила Полина.

– У тебя тоже очень красивые глаза, Полли! – вместо ответа, с нежностью произнес Сеня, потянувшись к ней губами, но она не спешила распахивать ему объятия.

– Прошу, не смей называть меня Полли! Никогда, слышишь?! Ненавижу, когда меня так называют! Я не Полли и не Пол. Я Полина! Запомнил?! – резко ответила она, в очередной раз удивив Сеню. – И, вообще, называй меня только Линой. Усвоил?

– Да она истеричка! – подумал он, снова вернувшись к мысли: «А не свалить ли от этой чокнутой?»

– Прости, я не хотел тебя обидеть, Полина. Лина… – нежно обняв ее худенькие плечи, произнес Сеня, удивленный такой вспышкой беспричинной ярости. – Ты нисколько не похожа на других девушек. Мне это нравится, очень…

– А как тебе понравится, что мне почти тридцать лет? И у меня нет ничего. Эта квартира мне не принадлежит. Ее купил для меня, то есть для нас, мой босс. Машина записана на его компанию, а у меня нет ничего, даже человек, которого я полюбила, меня, похоже, бросил. Бросил молча, ничего не объясняя… Тебе ведь нужны деньги?! Ты привык красиво тусоваться… Мне нечего тебе дать! Тебе лучше уйти, – произнесла Полина, демонстративно отвернувшись от Сени.

Ее тонкий затылок с выступающими позвонками в этот миг показался Сене таким трогательно-беззащитным и нежным. Глядя на него, он испытывал пронзительное и ранее неведомое чувство, – ему захотелось защищать эту молодую женщину от агрессивного мира и все пожирающих на своем пути акул, вроде ее босса. Сеня сразу понял, что связь с боссом явно угнетает Лину, но, наверное, безвыходность делала ее его игрушкой. Сеня не знал, какие унижения, как женщине, приходилось испытывать Полине каждый раз оставаясь наедине со своим боссом, но он понял, что она очень несчастна и одинока.

Сеня, не раздумывая, припал губами к ее манящему, испуганно обнаженному короткой стрижкой, затылку. Нежно лаская ее шею, он дорожкой поцелуев спустился вдоль ее узенькой изогнутой спины, а руки обхватили талию и прошлись мягкими пальчиками по ее бедрам, проскользнув между ногами. Лина лежала молча, не сопротивляясь, но и активно не поощряя его. Пока Сеня смело ласкал ее, она беззвучно наслаждалась, впитывая в себя каждое ощущение от его прикосновений и поцелуев.

– Можно подумать, с ней такое происходит впервые в жизни… Ее что, никто никогда не ласкал? – удивился он. – Что у нее были за любовники?!

Лина тихо блаженствовала от прелюдий, но Сеня не был уверен, что в итоге она дошла до вершины. Сеня удивил свою необычную новую знакомую беспредельной нежностью, полным отсутствием мужской животной грубости и жаркой страсти, что большинству женщин, напротив, очень нравится в их партнерах. Каким-то непостижимым чутьем он догадался, что любые бурные проявления эмоций пугают Лину. Сеня с Полиной занимались любовью медленно и беззвучно, проникая друг в друга новыми ощущениями. Такой секс был в новинку как для пылкого молодого сердцееда с горячей южной кровью, так и для девушки, привыкшей быть бесцветной тенью чужих желаний и успевшей в жизни натерпеться от мужской грубости.

Любовь налетела на Сеню стаей весенних перелетных птиц. Всего одна неделя наполненных яркими чувствами и новыми эмоциональными переживаниями отношений с Линой в итоге переломила пополам всю его жизнь. Сеня сам не мог объяснить причину своей необъяснимой тяги к Лине. Общение с ней ничем не напоминало пресыщенные чувственностью отношения с другими женщинами. Может, именно это так нравилось ему в Лине?

Эйфория от любви, похожая на сказку из ярко раскрашенной детской книжки… Сеня чувствовал себя счастливым, как никогда в жизни. Лина, сама не понимая, каким образом, сумела зажечь в его неуловимой поэтичной душе волшебную искру, вдохновив на творчество, с которым он мысленно навсегда, как ему казалось, распрощался. Рядом с Линой он просто так, без лишних объяснений в любви, обещаний и горячих клятв, ощущал себя так, словно стоит на вершине самой высокой горы. Это напомнило Сене то, как он детстве залезал на крышу дома или вскарабкивался на гору. Стоя не вершине утеса, он мечтал встретить волшебника, который превратит его в белую чайку, и он тогда сможет улететь далеко-далеко за горизонт, за море, в неведомые края и дальние страны. Карабкаясь вверх, Сеня никогда не думал о том, что нужно будет еще и возвращаться вниз, и что спуск намного сложнее, чем подъем. Обычно на помощь приходил его старший брат, Гришка, так натренировавшийся спасать «малого дуреху», как он называл Сеньку, что когда вырос, стал профессиональным горным спасателем.

Сеня снова стал писать стихи. Строки сами рвались на волю из влюбленного сердца, а он едва успевал их записывать. Он полной грудью вдыхал весенний московский воздух, который, как ему казалось, сплошь наполнен поэзией. Сияющими любовью глазами он улыбался своей возлюбленной, не веря, что Судьба наконец-то свела его с похожей на сказочного эльфа девушкой, словно вырвавшаяся из мира фэнтези ради встречи с ним.

– Ты стала моей музой, Лина… – целуя ее, говорил он, снова мечтательно повторяя ее имя. – Лина…

– Только ты меня так называешь. Мне нравится, как ты произносишь мое имя. Я для тебя всегда хочу быть Линой, хочу быть рядом с тобой… Ах, Сеня… – вздохнув, обняла она его, так и не осмелившись сказать то, что хотела. – Я никому другому не позволю называть себя Линой. Обещаю!

– А что насчет твоего босса? Как он тебя называет? – невольно приревновав возлюбленную, спросил Сеня.

– Я не желаю говорить об этом человеке! – резко ответила она, отвернувшись, но затем снова повернулась лицом к Сене, заглянув ему в глаза полными слез глазами. – Сеня, думаешь, нам позволят быть счастливыми? Я не переживу, если ты разочаруешься во мне. Ты меня видишь такой, какой я действительно хотела бы быть. Но я ведь совсем другая… Я не достойна тебя!

– Ну что ты такое говоришь?! – обнимая, успокаивал ее Сеня. – Ты необыкновенная девушка, просто тебе в жизни встретились ни те люди.

– Лучше бы я не встретилась на твоем пути, – едва слышно прошептала она, но погруженный в свои сладостные иллюзии Сеня не расслышал ее слов.

Если у Сени свободного времени для любви и размышлений было предостаточно, распорядок дня Полины оставлял ей для жизни лишь несколько вечерних часов и казавшиеся слишком короткими ночи, но главным условием ее счастья являлось отсутствие босса. Начальство словно незримо присутствовало рядом, каждую минуту ее жизни. Даже на расстоянии многих тысяч километров босс держал все под контролем, требуя от Полины ежедневный отчет обо всем, что, когда и с кем она делает. Босс должен был вернуться на следующей неделе, а пока Полина могла немного пожить для себя, наслаждаясь любовью в умелых объятиях Сени.

Лина предложила на выходные съездить в Санкт-Петербург. Сеня ради нее согласился, но менять слишком холодную для южанина Москву на Северную столицу считал полным безумием.

– У нас в Крыму уже во всю бурлит весна, уже начали цвести деревья… А знаешь, как одурительно сладко благоухает цветущая крымская степь?! Как-нибудь я тебе обязательно покажу! – с лихорадочно горящими глазами воскликнул Сеня и тут-же хрипло раскашлялся. – В Питере, наверное, еще снег лежит. Я так никогда не избавлюсь от своей простуды!

– Да, ты правда, такой горячий! – согласилась Лина, коснувшись губами его лба. – Сеня, у тебя же высокая температура!

– Я вообще горячий парень! Ты разве не заметила? – спросил Сеня, хотя действительно чувствовал себя сильно простуженным. – Можешь сама убедиться. Я везде горячий…

– Сенька, тебе бы к врачу сходить! – с беспокойством его обняв, предложила Лина. – Ты правда весь горишь. Полбутылки коньяка, по-твоему, нормальное лечение?

– Не-а! Нужна целая! Я уже нормально полечился, – рассмеялся Сеня, крепче прижав Лину к своему пылающему от высокой температуры и страсти телу. – А еще помогут твои поцелуи и, ну, сама знаешь, что еще…

– Ага, попробуем… – не переставая его целовать, томно прошептала Лина, отползая вглубь под одеяло.

– С тобой я уже воскрес! – со вздохом ответил Сеня, кусая губы и закатывая глаза от ее ласк.

Сеня с самого начала был прав, предположив, что за не слишком женственной внешностью Лины скрываются особые навыки и опыт в любовных отношениях, а кое в чем ей не было равных!

– Вот такое оно, мое короткое счастье! – с горечью вздохнула Лина. – Видать, судьба моя такая!

Вместо романтического викенда с возлюбленным в Питере, Лина оба выходных дня посидела у постели действительно разболевшегося Сени. Она вызвала врача, накупила кучу лекарств и возилась с ним, как с маленьким ребенком. Худшие опасения, что у Сени пневмония, к счастью, не подтвердились, но купание под мартовским ливнем в ночь расставания с Аликой не прошло даром. Сеня оптимистично пытался себя утешить мыслью, что ему повезло намного больше, чем его «Городу Каменных цветов» или несчастному ноутбуку, а еще он встретил Лину.

– Такая светлая, добрая девушка, а в жизни ей пришлось столько промучиться из-за жестокости не только чужих, но и самых близких людей, – подумал он, с благодарностью целуя ее ручки, которыми она его, как маленького, кормила с ложечки любимой ими обоими сладкой рисовой кашей с кусочками фруктов.

Сеня не понимал, как Лина умудрялась ночами, когда его мучили озноб и лихорадка, согревать его своим узеньким телом, словно грелкой. Стоило ему кашлянуть, в любое время суток она бежала за микстурой или отваром из трав. Как бы Сеня себя плохо ни чувствовал в первые два дня болезни, он был счастлив, как никогда, почти как в детстве, когда о нем во время нескончаемых простуд заботилась мама.

Через три дня Сеня был почти здоров и уже не кашлял. Пока Лина была на работе, он отсыпался или смотрел телик, отдыхая и наслаждаясь оправданным болезнью «законным» бездельем. А еще он много писал: стихи, просто мысли, застучавшие в голове, или пространные рассуждения о чем-либо увиденном или услышанном. Он не знал, что с этим всем делать, что он пишет и какова цель его работ.

– Раз пришло, значит это кому-то нужно, – уверял себя и Лину Сеня, добросовестно все записывая в тетрадку.

Лина очень удивилась, обнаружив, что Сеня говорит во сне, причем не просто говорит, а говорит стихами и, естественно, утром он ничего не может вспомнить. Она вначале записывала в блокнот то, что схватывала на слух, а затем подарила ему цифровой диктофон, который сам включался от любого звука. Поутру Сеня прокручивал звуки ночи, удивляясь, что он не только храпел и кашлял, но и кого-то крепко крыл матом, а еще с кем-то спорил по-украински, но наибольшее недоумение вызывали нередко обнаруживаемые им стихи – довольно необычные стихотворные строки и, что примечательно, созданные не совсем в его манере. Это были более загадочные по содержанию, более эмоциональные, но, в то же время, менее «правильные» с литературной точки зрения стихи. Например, автора озадачили два подслушанных за собой четверостишия:

Сеня услышал и узнал еще много интересного о себе, своих просочившихся из подсознания мыслях, надеждах и тайных страхах. К примеру, он ни за что не сумел бы дать разумное объяснение следующим строкам:

Сеня постоянно ощущал молчаливую поддержку Лины и это грело душу намного больше любых пылких слов любви. Так непривычно и приятно было просто сидеть в обнимку и молчать. Молчать вдвоем оказалось намного интереснее, чем говорить о не имеющих к каждому из них прямого отношения вещах. Слушать тишину, слышать ночь… Это было их общее время, освободившееся от чужих людей, уличного шума, посторонних вещей. Тишина, ночь, любовь и молчание вдвоем – так звучало и пело нежным шепотом влюбленных счастье Сени и Лины.