Догоняя свою душу

Глава третья. Бегущая по кругу

Сеня догадывался, что приехав в Москву, Полина попросту сбежала от душащего безнадежностью настоящего, надеясь в столице начать новую жизнь, получить приличное образование, найти работу, а если повезет, и встретить свою любовь, ну и, само-собой, конечно же, разбогатеть. В общем, весь букет мечтаний наивной провинциалки. Казалось бы, ничего удивительного, история, как история, но судьба Лины сложилась из ряда вон драматично.

Отсчет столичным страданиями Полины начался девять лет назад. После окончания пермского финансового техникума двадцатилетняя Полина вместе с подругой Юлей рискнула в поисках счастья отправиться в Москву. Обе девушки хотели поступить на бюджет в один из столичных экономических вузов, но всесторонне переоценили свои возможности. В результате, Юля вернулась в Пермь к родителям, а вот Полине страшно было представить что-то худшее, чем возвращение в семейное гнездо.

Полина решила любой ценой самостоятельно встать на ноги и закрепиться в столице. Не задумываясь о том, как платить за учебу, она поступила в коммерческий институт, лелея мечту стать крупным специалистом в сфере управления персоналом. Жить в столице было совершенно не на что. Полина поселилась в студенческом общежитии, днем ходила на занятия в институт, а вечерами подрабатывала официанткой в одной придорожной забегаловке. Она выпросила в деканате отсрочку оплаты за первый семестр обучения в институте и простодушно надеялась, честно трудясь в кафе «Самира», заработать себе на учебу и жизнь.

Столичная жизнь очень скоро показала Полине свой оскал, вначале приведя к столику, который она обслуживала, двух наглых отморозков, пытавшихся ее облапать и бессовестно хамивших. Пока один из них скандалил с Полиной, возмущаясь качеством и вкусом «фирменного» плова старика Хасана, второй сумел незаметно опустошить кассу заведения. Что самое удивительное, в это время в кафе, кроме Полины, никого не было. Вопреки обыкновению, бдительный хозяин Хасан вместе с дочерью Самирой куда-то спешно вышли, а официантка Дина застряла на кухне, болтая с посудомойкой Альбиной. В итоге, естественно, во всем виноватой оказалась именно Полина, от которой хозяин потребовал возвращения крупной суммы денег, неизвестно откуда взявшейся в кассе полупустого заведения.

Хасан обвинил Полину в сговоре с ворами, угрожал ей полицией и крупными неприятностями, но, в итоге, пожалел глупую девочку, разрешив ей бесплатно поработать на него в течение трех месяцев при условии, что она будет с ним ласковой и порадует дядю Хасана за его доброту. Полина оказалась в ловушке. Хасан с самого начала мечтал приложиться своими толстыми волосатыми лапами к молоденькой блондиночке, а ведь Полина, в ожидании того самого единственного и неповторимого возлюбленного, еще никому ни разу не позволила продвинуться дальше поцелуев и дразняще-провоцирующих ласк. Она лелеяла наивную мечту, что первый раз должен быть волшебным, только по большой любви и, непременно, в каком-нибудь сказочно-прекрасном месте. Алтарем первой любви стал ящик в кладовке пропахшей прогорклым жиром придорожной забегаловки, а вместо сказочного принца с золотыми кудрями Полиной овладел плохо пахнущий отвратительный старик. Излишне говорить, что Хасан сам подстроил так, что Полину обвинили в недостаче и единственный способ компенсировать крупную сумму – это благосклонно принять его потные ласки. Так Полина попала в первую паутину, расставленную жизнью на ее пути к покорению столицы.

Хозяином второй паутины оказался не молодой, но очень обаятельный и внешне симпатичный, респектабельного вида посетитель того же кафе. Он спас Полину от Хасана, погрузив ее в водоворот другого мира, выжить в котором оказалось еще сложнее. Седовласый высокий, худощавый мужчина вытащил из нагрудного кармана костюма золотую визитницу и протянул испуганной официантке с покрасневшими от недавних слез глазами свою визитку. Мельком взглянув на глянцевую плотную белую бумагу с золотым треугольником посередине, Полина прочитала: «Пачкин Альберт Борисович, генеральный директор PR-компании «Аль-Пач».

Она вопросительно взглянула на явно неуместного здесь посетителя. За четыре месяца работы у Хасана Полина ни разу не встречала в его забегаловке таких безукоризненно одетых людей. Как говорится, не их уровень. Идеально уложенные густые седые волосы, короткая аккуратненькая бородка, на вид лет пятьдесят с небольшим. Лина почему-то обратила внимание на его руки: сильные и тонкие одновременно с длинными ухоженными пальцами и золотой печаткой на левом мизинце, поблескивавшей бриллиантовым треугольником. Темно-синий дорогой костюм, белый воротничок, шелковый серый галстук. Было очевидно, что этот высокий, широкоплечий мужчина следит за собой, занимается спортом и, вообще, трепетно относится к своей внешности.

При одном лишь взгляде на него, внутри Полины что-то сжалось, а ей захотелось испуганно забиться в дальний уголок. Г-н Пачкин выглядел завораживающе-элегантным и привлекательным, но было в нем и что-то необъяснимо отталкивающее. На такие мысли наводили то ли острый оскал выбеленных зубов, то ли его глаза, похожие на объективы фотокамер, блестящие и светлые, обведенные темным ободком, с колючими зрачками посередине. Казалось, когда он пристально смотрит на человека, включается Zoom. Кроме того, густые черные ресницы и брови на слишком гладком лице с натянутой на лбу кожей мало сочетались с его сединой. Его внешность, как у сказочного мага из любимых Полиной фэнтези, одновременно привлекала и отпугивала.

– Полина, значит… Ну что же, Полина, жду вас завтра в 10.00 на собеседование. Адрес указан на визитке. У меня в компании появилась вакансия помощника секретаря. Я решил дать вам шанс! – великодушно улыбнувшись, произнес он. – Запомните, 10.00, комната 2590.

– Почему я? – дрогнувшим голосом спросила Полина.

– Мне понравился кофе, который вы готовите. Я очень люблю сладкий кофе, – многозначительно причмокнув губами, ответил Альберт.

– Но ведь вы заказали кофе без сахара, – удивилась Полина.

– Ха-ха! Я не ем сладкое. У меня диабет, но от сладостей к кофе я не привык отказываться, – недвусмысленно намекнул странный посетитель, обведя пальцами окружность кофейной чашки.

До Полины отчасти стал доходить смысл его слов, но взглянув на Хасана, внимательно наблюдавшего за ее общением с посетителем, на его поросячьи глазки, отвисший нос и дряблые губы, она невольно вздрогнула и скривилась от отвращения.

– Но… – попыталась возразить она, понимая, что Хасан ее так просто ни за что не отпустит.

– Жду вас завтра на собеседование, – вежливо, но повелительным тоном произнес Альберт Борисович, взглянув на бледное лицо девушки с огромными перепуганными глазами.

– Но… – повторила попытку вставить свое слово Полина.

– Если вас, конечно, заинтересовало мое предложение, – с усмешкой продолжил он. – Виноват, может вас и эта работа вполне устраивает? Тогда не смею настаивать.

– Я вам очень благодарна, но… – промямлила, наконец, Полина.

– Но? – приподняв бровь, переспросил Альберт.

– Я бы рада отсюда уйти, но я не могу, понимаете? – кусая губы, сказала Полина.

– Нет, – холодно ответил Альберт. – Может, вы мне объясните, какие такие теплые чувства связывают вас с эти затхлым местом или его хозяином?

Альберт явно иронизировал, а вот Полине было совсем не до смеха. Ей предлагают шанс выбраться из этого липкого болота, в котором она так нелепо увязла, а она еще и ломается.

– Он меня не отпустит… – жалобно произнесла Полина, стараясь не смотреть в его глаза-объективы. – Понимаете, я должна Хасану крупную сумму. Нас обворовали в мою смену и все повесили на меня…

– Насколько крупную сумму? – поинтересовался Альберт.

– Семьдесят шесть тысяч рублей, – ответила девушка.

– Что? Да здесь за месяц не будет такой выручки! Ха-ха! А, впрочем, разве это деньги?! – хмыкнул Альберт. – Позови хозяина, а затем оставь нас.

Пропустив мимо ушей резкий переход на «ты», Полина побежала за Хасаном. Хозяин кафе пришел с тошно-сладенькой улыбочкой на губах. Полина послушно отошла в сторону и не слышала, о чем говорил посетитель с хозяином, но она хорошо видела, как менялось лицо старика. Альберт вытащил из бумажника пачечку пятитысячных купюр и, отсчитав двадцать шуршащих красных бумажек, бросил их перед собой на стол. Несмотря на то, что Полина два месяца даром проработала на восточного «рабовладельца», Альберт заплатил даже гораздо большую сумму, чем задолжала девушка, но потребовал, чтобы Хасан немедленно отпустил ее.

Хасан раболепски-преданно смотрел на Альберта, стоя с полусогнутыми от благоговения коленками и выпяченным от усердия задом. Такому клиенту он не мог отказать ни в чем. Хасан сам подозвал к столику Полину и, стянув с нее «фирменный» синий передник, передал из рук в руки щедрому «господину». Хасан был в восторге от своей удачи и сообразительности. В вечер «ограбления» в кассе-то было всего двенадцать тысяч рублей, а он два месяца имел по полной девчонку, да еще и заставлял ее работать в кафе по двенадцать часов в сутки. Поскольку Полину отстранили от занятий в институте, пока она не оплатит первый семестр, у нее появилось очень много свободного времени. Из общежития ее выгнали, поэтому ей ничего не оставалось, кроме как пристроиться на раскладушке в кладовке и благодарить доброго хозяина за этот жалкий уголок. Сам Хасан никогда не додумался бы проделать такую штуку с доверчивой глупой девчонкой, умница Самира надоумила, придумав, как заполучить минимум на три месяца бесплатную официантку. Обрадованный Хасан благодарил Аллаха за ниспосланные ему блага и щедрость.

Удача изменила Хасану по чистой случайности. Не известно, он сам или кто-то из работников не до конца закрутил кран на газовом баллоне. Взрыв газа среди ночи переполошил всю округу и разнес в щепки кафе «Самира». К счастью, никто не пострадал, а несчастье Хасана усугубило то обстоятельство, что все свои сбережения он хранил в тайнике под прилавком. Взрыв уничтожил все, оставив их с Самирой практически нищими. Самира и так собиралась замуж, поэтому для нее потеря семейного бизнеса не стала катастрофой, а вот несчастному Хасану оставалось только рвать на себе последние волосы, вопрошая Аллаха о причине обрушившегося на него бедствия.

Полина хорошо запомнила день избавления от старого паука Хасана. Услышав от Альберта короткое: «Идем», она, не раздумывая, побежала за ним, все свои вещи оставив в подсобке Хасана. Уходя, Полина на минуту остановилась, прорычав сквозь зубы:

– Что бы ты сгорел, вонючая свинья!

Альберт услышал ее послание Небесам. Несмотря на ноябрьскую стужу, Полина даже куртку на плечи не накинула. В чем работала, в том и осталась. Благо, документы она всегда носила в закрытом на молнию кармане единственной юбки. Альберт посадил ее в свой «BMW» и привез в новую Москву, где снял номер в дорогом современном отеле. В своей скромной белой блузке и серой юбочке в складку Полина почувствовала себя неуместно среди всего этого слепящего блеска мрамора и зеркальных стекол.

Альберт вместе с Полиной зашел в просторный номер с дорогой мягкой мебелью и широкой двуспальной кроватью. Она с немым вопросом смотрела на человека, от которого теперь во всем будет зависеть ее судьба. Полина не могла себе объяснить причину, но она почему-то вся внутренне цепенела при одном лишь взгляде на своего спасителя.

– Что он от меня может хотеть? – пыталась понять она. – Он вон какой! При бабках, да и выглядит супер для своего возраста. С таким любая пойдет. Зачем ему я?

– Пытаешься понять, зачем ты мне нужна? – вслух озвучил ее мысли Альберт.

Полина кивнула, робко скрестив на груди руки, но Альберту не понравилась ее закрытая поза. Он нахмурился, критически глядя на ее щупленькую фигурку с торчащими лопатками и посиневшими от холода острыми локтями, раздумывая:

– Что может получиться из такого тощего заморыша?

– Судя по твоему бейджику, тебя зовут Полина? Или это не настоящее твое имя? – спросил Альберт, брезгливо скривившись при виде ее измученных горячей водой и токсичными моющими средствами рук с бахромой сухой кожи вокруг кривых, поломанных ногтей.

– Я правда Полина. Можете называть меня Линой, – как можно милее улыбнулась она, показав кривые желтоватые зубы, чем снова вызвала его недовольство. – А мне называть вас Альберт Бор…

– Обращайся ко мне только на «вы» и по имени. Никаких отчеств! – перебил ее Альберт. – Мне не нравится твое крестьянское имя. Отныне будешь откликаться на Полли, поняла?

– Да, Альберт, – покорно отозвалась Полина.

– Мне не нравится, как ты выглядишь, – поморщив нос, произнес он. – Тебя нужно привести в более или менее человеческое обличье, но для начала хорошенько вымыть, чтобы навсегда смыть с тебя запах той вонючей забегаловки, в которой ты работала.

– И жила последние два месяца, – добавила Полина.

– Безобразие! Сейчас же раздевайся и выброси все вещи в помойку! Я куплю тебе все, что сочту нужным, – не терпящим возражения тоном потребовал он. – Давай, сбрасывай все свое тряпье. Я заодно посмотрю на тебя.

Полина послушно стала раздеваться, но, вспомнив о документах в кармане юбки, потянулась, чтоб их вытащить.

– Что там у тебя такое страшное? – без тени юмора спросил Альберт. – Дай сюда.

Полина протянула ему паспорт, а также бесполезные теперь студенческий билет и совершенно пустую зачетку. Альберт заглянул в ее паспорт и рассмеялся.

– Так ты из Перми?! Ну что же, могло быть и хуже, Линькова Полина Ивановна. Ха-ха! – усмехнулся он, глядя на не по годам серьезное лицо на фото в ее паспорте. – Ты раздевайся, раздевайся! Вот так… Трусы тоже снимай. Повернись. А худющая какая! Нагнись вперед. Так, хорошо! Ладно… А теперь марш в ванную и постарайся получше отмыться, а то на тебя без тошноты смотреть невозможно. Волосы тоже хорошенько вымой.

– Что вы хотите со мной сделать? – обреченно спросила Полина.

– Во-первых, полное преобразование внешности! Ты выглядишь просто ужасно! – скептически оглядев ее сжавшуюся под его взглядом фигурку, произнес он. – Затем я лично займусь твоим воспитанием и обучением, хотя в институте ты восстановишься, но лучше стазу же переводись на заочное.

Через полчаса сияющая чистотой, распаренная и порозовевшая Полина вышла из ванной в махровом розовом халате и полотенце, намотанном на голову. Полина испытывала животный страх в присутствии Альберта и он это прекрасно видел, довольный произведенным впечатлением. Это было именно то, что ему нужно!

Пока Полина купалась, он позвонил начальнику службы безопасности своей компании и попросил его, как бывшего федерала, пробить по своим каналам все, что удастся, о семье Линьковой Полины Ивановны. Оперативно раздобытая информация его лишь позабавила.

– Интересный экземпляр мне встретился, – произнес он вслух, читая присланные ему на планшет материалы. – Любопытно… Отец неизлечимый алкоголик, стоит на учете в районной психбольнице, неоднократно привлекался к административной ответственности за пьяный дебош и мелкое хулиганство. Мать работает санитаркой в больнице и подрабатывает уборщицей. Ха-ха! Как интересно! Три брата, один лучше другого: два отпетых уголовника сидят за решеткой, а третий – от рождения имбицил, обреченный до конца дней жить в психушке. Ха-ха! Хороший экземпляр мне попался, ничего не скажешь! А девочка тоже тот еще «ангелочек». В шестнадцатилетнем возрасте участвовала в драке подростков с поножовщиной, в которой погибли двое ребят. Других приводов в полицию не было, в проституции и употреблении наркотиков не замечена. Ну, и то хорошо. В школе была круглой отличницей, окончила местный финансовый техникум. Ну что, отличный материал…

– С легким паром! – воскликнул Альберт, увидев нерешительно мнущуюся в дверях Полину.

Подойдя к пахнущей душистыми шампунями девушке, он развязал пояс ее халатика и сбросил его на пол. Туда же отправилось полотенце с головы. – Ты не безнадежна… Длинные стройные ножки, маленькая тугая попка. Повернись ко мне спиной! Вот так, хорошо. У тебя было много мужчин, Полли?

– Нет! – горячо воскликнула Полина, повернувшись к Альберту лицом. – У меня вообще никого не было до двадцати лет, пока… Хасан заставлял меня, угрожал полицией, называл воровкой, но я ни при чем! Честное слово! Я не хотела…

– Верю, – сухо ответил Альберт. – Повернись!

Полина заплакала, вызвав у него волну омерзения. Она показалась ему такой жалкой и до отвращения ничтожной. Для Альберта являлось чем-то вроде хобби подбирать вот таких никому не нужных бродяжек, которых никто не будет искать, и ставить над ними свои садистские психологические и сексуальные эксперименты. Врач-психиатр по своему базовому образованию, Альберт не утратил интерес к свое первой профессии даже после того, как преуспел в сфере рекламы, создав в столице одну из крупнейших PR-компаний. Альберт ощущал себя Богом, Демиургом, перекраивая попавший в его руки материал и придавая ему ту форму, какую он, по своей Божественной прихоти, пожелает в данный момент. Он испытывал маниакальный восторг, ломая психику людей, превращая их в послушных его воле живых марионеток. Полина стала для Альберта супер-находкой. Узнав ее биографию, он окончательно это понял.

Альберт любил просто так, без всякой цели, погонять по дорогам вечернего города, где-нибудь ненадолго остановиться, выпить кофе и понаблюдать за людьми, втайне надеясь встретить интересный для своих исследований экземпляр. Его интересовали только девушки и юноши, взрослые люди ему были безразличны – они, по его мнению, были безнадежно испорчены жизнью и своим окружением, а с детьми возиться было бы слишком хлопотно.

Сегодня вечером Альберт притормозил возле похабного придорожного кафе «Самира», в освещенном квадрате окна которого он увидел похожее на привидение создание – светловолосую тонюсенькую девушку с издали заметными впадинами огромных глаз. Она о чем-то спорила с толстым бородатым коротышкой, который явно на нее орал и за что-то отчитывал. Затем он грубо схватил ее за руку и куда-то потащил. Альберт припарковал свою «Бэху» возле кафе и, брезгливо передернув плечами, вошел внутрь. В нос ударил убойный коктейль из ароматов кофе, жаренного теста, мяса и еще чего-то сомнительно свежего и опасно острого. Время перед закрытием. В небольшом зале сидело всего три человека: двое полуморгинальго вида мужчин допивали свое пиво, а зашедший перекусить водитель мини-фуры спешно ел свой ужин, боясь выбиться из графика и куда-то опоздать. Из кухни вышла Она, бледная и заплаканная. К впалой груди криво прицеплен бейджик с именам «Полина». Девушка подошла к Альберту и, вымученно улыбнувшись позднему посетителю, сказала:

– Добрый вечер! Что желаете? Есть плов, жаренная баранина, лепешки, а вот шурпа, к сожалению закончилась…

– Можно кофе? Просто черный кофе, – перебил ее Альберт, пытаясь понять, что делает в подобном месте худенькая белокурая девочка с трогательно-грустным испуганным взглядом. – И я требую, чтобы вы лично его мне сварили.

Он холодно, без малейшего оттенка жалости смотрел на ее узенькую худощавую фигурку с разбросанными по плечам светлыми кудряшками. Синий передничек с ядовито-оранжевой надписью «Самира», белая блузочка с закатанными до локтей рукавами, туфли на низком, тонюсенькие ножки и ручки, а правое запястье красное, со следами от грубых пальцев хозяина кафе. И на белой шейке девушки подозрительное розовое пятно… Альберт сжал челюсти. Вот этого он точно не мог спокойно выносить, чтобы какой-то старый урод зажимал девушку в углу против ее воли.

– Все должно происходить только по доброй воле! – твердо верил он в один из своих «железных» принципов, при этом ничуть не смущаясь, что сам с профессиональной изощренностью опытного психиатра манипулирует сознанием других людей.

Как ни странно, кофе оказался на вкус вполне сносным. Присмотревшись к девушке, Альберт понял, что та попала в беду и, если он ее вытащит из этой помойки, она очень скоро станет его ручной собачонкой. Протянув Полине свою визитку, он предложил ей работу и свое покровительство. Окончательно решив ее проблемы с прежним работодателем, Альберт решил заняться «просвещением» неотесанной провинциалки. Сейчас она стояла перед ним, беззащитная и обнаженная, а он раздумывал:

– Стоит ли к ней прикасаться, пока ее не осмотрит доктор? Выглядит истощенной, но кажется вполне здоровой. Не наркоманка, не проститутка, но она все равно порченная девка.

Альберт отличался патологической брезгливостью, особенно в том, что касалось женщин. Он считал недостойным себя пользоваться тем, что кто-то до него уже использовал. Для него это было все равно, что чистить зубы чьей-то зубной щеткой или доедать за кем-то из тарелки.

– Ты грязная шлюха! Такая же, как и все остальные, – сжав пальцами ее тонкую шею, сказал он. – Единственное, что тебя извиняет, это то, что та свинья тебя принуждала к сожительству, но суть дела от этого не меняется. На тебе есть только одно место, не оскверненное им.

Альберт грубо схватил Полину за плечи и развернув к себе спиной, повалил на кровать, с чувством отхлестав ее по ягодицам. Он снял ограничивающий движения пиджак, продолжая «воспитывать» несчастную девушку:

– Ты будешь делать только то, что я тебе велю! Никогда не смей поворачиваться ко мне лицом во время секса! И никаких поцелуев в губы, никогда! Ясно, Пол?! – хрипло прорычал он, стягивая с себя штаны.

– Господи, он похож на психопата их американского ужастика, – с немым ужасом подумала Полина, сообразив, наконец, что ее спаситель во много раз опаснее старого развратника Хасана. – Вот я влипла… Бля…

Полина тогда провела свою первую ночь с Альбертом. Шок и боль! Вот что ей больше всего запомнилось. Его извращенные желания вперемешку с оскорблениями и побоями.

– Будешь кричать, вставлю кляп или заклею рот скотчем, – очень серьезно предупредил он осмелившуюся пикнуть Полину. – Пол не кричит! Полу все нравится?!

– Угу! – сквозь слезы промычала несчастная Полина.

Альберту даже в постели нравилось изображать из себя Господа Бога.

– Ты не человек, ты всего лишь кусок глины в моих руках. Я один могу сделать из тебя человека! Ты станешь другим человеком! – с придыханием говорил он, терзая измученное тело своей полу-придушенной жертвы. – Я тебе необходим, без меня ты ничто! Без меня ты всего лишь сточная крыса и сгниешь на помойке.

Полина, глотая слезы, молчала, понимая, что он прав.

– Конченный псих, но куда мне идти? Он мне даст все, что я пожелаю, – пыталась утешить себя Полина, стиснув зубы исполняя роль Пола в садомазохистской игре Альберта.

Новое испытание ждало Полину утром. На нее обрушил свое внимание приглашенный Альбертом «доктор Хаус», как он называл своего приятеля и, в прошлом, любовника, Сергея Прохорова, который по старой дружбе всегда был готов прийти ему на помощь во всем, что касается «работы с новичками». Женоподобный пухленький лысый Сергей с сочувствием, почти нежно, обращался с невзрачной тощей девочкой, ставшей очередным «проектом» всегда восхищавшего его Альберта. Доверив Полли заботам доктора, Альберт уехал на работу.

– Малыш, ты что-то совсем раскис! – попытался доктор растормошить отрешенно лежавшую поперек кровати Полину. – Вставай, у нас столько планов на сегодня! Для начала поедем в мою клинику, сдадим кое-какие анализы. А потом мы займемся твоей внешностью. Мы такое чудо из тебя сделаем, что родная мама не узнает!

Частью затеянной Альбертом игры стало полное внешнее преображение Полины. Усилиями самого «доктора Хауса», а также косметолога, стилиста и стоматолога, Полина действительно изменилась до неузнаваемости. Она словно всю жизнь прожила в коконе, а сейчас заново появилась на свет в образе странного существа неопределенного пола с чистой кожей, красивыми белыми зубами и безукоризненным мужским маникюром. Прежними на ней остались только кристально-прозрачные голубые глаза. Пожалуй, только к ним изначально ни у кого не было претензий.

Альберт потребовал, чтобы Полли навсегда забыла о существовании косметики, не пользовалась никакими парфюмами, носила только короткие стрижки, а одежду выбирала из разрешенного им перечня дорогих бутиков исключительно мужской одежды и обуви. Под запретом оказалось даже женское нижнее белье.

– Что ты будешь прятать в бюстгальтере? – насмешлоиво спросил Альберт, ущипнув ее за едва ощутимую крошечную грудь. – Не смеши меня, Полли!

Альберт остался доволен работой своего приятеля, как и собственной идеей. Созданная его усилиями Полли, ночами превращавшаяся в Пола, казалась странным существом неопределенного пола. Альберт намеренно, день за днем уничтожал ее женское начало, вначале внешне ее преобразовав в подобие мальчика, а затем изменив и психологически.

Полину приняли на работу в его PR-компанию «Аль-Пак». Она стала личным секретарем гендиректора, находясь всегда под рукой, в его приемной. Конечно же, руководил работой приемной специально нанятый для этого опытный офис-менеджер Николай, а Полине была отведена, скорее, декоративная роль.

У Альберта была просто мания все время ее чему-то учить. Он учил Полли, как правильно отвечать на телефонные звонки, как приветствовать посетителей, как подносить кофе и сервировать стол.

– Всякий начальник знает, что нужно делать, но чаще всего, не может показать, как это сделать, – с усмешкой говорил Альберт. – Это точно не про меня! Ха-ха! Я все умею делать сам, а сотрудники мне нужны лишь потому, что я один физически не успею все сделать. Вот если бы можно было клонировать самого себя?!

– Тогда бы точно наступил конец света, – улыбнулась своей мысли Полина.

– Полли, научись, наконец, грамотно оформлять документы! Есть ГОСТ, есть примеры, образцы. Компьютером пользоваться ты умеешь, так в чем дело?! Неужели это так сложно? – возмущался Альберт, увидев вновь некорректно составленное приглашение на презентацию.

Он остервенел, когда один раз Полина, не подумав, назвала документы бумажками.

– Бумажки все в туалете! – рявкнул он.

– Психопат! – прошептала обескураженная Полина, когда Альберт скрылся за дверью своего кабинета.

Полина очень старалась измениться в угоду боссу и внушала себе мысль, что он хороший, хотя и очень странный, но один лишь взгляд в зеркало доводил ее до отчаяния. Она искала там себя и не находила. Ее, Полины Линьквой, словно вообще никогда не было. Появилась какая-то Полли, девушка в мужском прикиде, с отсутствующим взглядом и мальчишеской стрижкой, а нежная мечтательница Полина словно умерла.

– Выражение лица женщины гораздо важнее ее одежды. Это не я заметил, а Дейл Карнеги, – нахмурившись, произнес Альберт, критически взглянув на Полину. – Ты чем-то недовольна?

– Но… Я на себя перестала быть похожей… – промямлила Полина.

– А что-то было?! Ты кем-то разве была? – насмешливо спросил Альберт. – У тебя рабская психология, ты по жизни жертва, что бы ни делала, куда бы ни шла, поверь доктору, по-другому не будет. Ты из провинциальной курицы превратилась в чрезвычайно стильную девушку, а с твоей фигурой невозможно придумать ничего лучше стиля унисекс. Ха-ха! Или ты хотела приходить на работу в цветастых клешеных юбках с оборками?!

Его слова звучали безжалостно и пугающе правдоподобно.

– Альберт прав! Я по жизни жертва, – мысленно повторила вслед за ним Полина.

На глаза Полины навернулись слезы. Она сразу вспомнила пьяные скандалы, которые устраивал в семье отец, избивая всех, кто не успел спрятаться и попадался под его горячую руку. Она хотела бы навсегда забыть, но из памяти не уходило, как мать замазывала толстым слоем тональника синяки на лице и шла на работу в больницу, чтобы мыть полы и выносить утки. Полина единственная из четверых детей подавала слабую надежду вырасти нормальным, социально адекватным человеком, но при ее врожденной робости это было маловероятно. Ее старший брат – закоренелый вор-рецидивист, сидел в тюрьме, средний семимильными шагами старался догнать славу старшего брата, а младший брат родился умственно неполноценным и мать отдала его в специнтернат. Полина в кошмарах видела и вспоминала, как они с матерью в одни выходные носили передачки в тюрьму Глебу, в другие навещали в малолетке хулигана и драчуна Олега, а по четвергам, в «родительский» день шли смотреть на перекошенную идиотскую физиономию младшенького, Егорки, который не разговаривал, не узнавал их, но жадно тянул ручонки к конфетам и фруктам.

– Нет, но… – начала что-то говорить Полина, несмело подняв глаза на босса, и тут же их опустила, не выдержав и десяти секунд его пронизывающего жесткого взгляда.

– А может, ты плачешь по своим жиденьким космам? Тебе очень идет короткая стрижка, поверь мне! – вполне искренне заметил Альберт, против шерсти проведя рукой по ее выбритому затылку.

Полина закрыла глаза, а непослушные слезы все равно капали из ее глаз. Для нее все, что с ней случилось за последние полгода, было сущим кошмаром.

– Полли, я требую, немедленно прекрати разводить слякоть и займись делом. На кого ты похожа?! – сурово взглянув на дрожащую, похожую на белую мышку, девушку, произнес Альберт. – Я не твой Хасан и насиловать тебя в подсобке не намерен. Тебя здесь никто не удерживает. Я с тобой предельно честен. Ты знаешь, что я хочу и что меня удовлетворит. Ты знаешь, что получаешь в взамен, хотя я могу быть и намного более щедрым. Поверь мне, второго такого шанса у тебе больше никогда в жизни не будет. Ты вольна уйти, если хочешь, только прежде, чем уйти, обдумай все хорошенько. Я второй шанс никому не даю. Это один из моих принципов, а я всегда верен свои принципам и обещаниям. Я обещал тебе новую жизнь? У тебя есть все, что бы ты не пожелала. Так что еще тебе нужно?!

– Да, что мне нужно? – задала себе тот же вопрос Полина. – Наверное, слишком много! Всего лишь, нормальный мужик, который использует женщин по прямому назначению. Этот извращенец даже не разрешает мне носить нормальное женское нижнее белье. Только спортивное, и лучше без верха. Что за монстры прячутся в его больных мозгах?!

Полина улыбнулась своим мыслям, но Альберт решил, что девочка напрягла все имевшиеся извилины и пришла к единственно-правильному решению – принять его правила и получить возможность в игре, именуемой жизнью, выйти на новый уровень.

Альберт закрылся в своем кабинете, а Полина, в очередной раз признав его правоту, занялась изучением английского языка, на чем, разумеется, тоже настаивал босс. Полина постепенно начала свыкаться со своей новой жизнью. Альберт поселил ее в одной из своих квартир в новой Москве, недалеко от главного офиса компании. Он не делал особой тайны из отношений с Полли, а вот свои гомосексуальные наклонности, напротив, тщательно скрывал, заботясь о собственном имидже. Хорошо зная психологию людей, Альберт понимал, что далеко не всем его деловым партнерам и сотрудникам было бы приятно здороваться с ним за руку, знай они всю правду.

Сам Альберт жил в квартире, также расположенной в одном из небоскребов новой Москвы, но он ни разу не пригласил Полину к себе в гости. Когда считал нужным, он сам приходил к ней. Полина не знала о его мальчиках, да ей это и не было интересно. Если не думать об Альберте и его визитах в ночное время суток, ее жизнь заметно наладилась. Только иногда вспоминались девичьи мечты, навеянные прочитанными в детстве сказками. Романтичная Полина, конечно же, как и большинство девчонок, в глубине души ждала волшебной встречи со сказочным принцем. Ну, если не принцем, то хотя бы, просто с нормальным, классным парнем, молодым и красивым. Бывало, Полине снился похожий на сказочного эльфа, белокурый юноша. Он хотел ее поцеловать, но, чуть-чуть не дотянувшись до нее, становился прозрачным и исчезал. Полина просыпалась в слезах, понимая, что она в жизни что-то упустила, что-то очень важное, вот только не могла понять, что именно и когда это произошло. Она ведь всего лишь выбирала из того скудного меню возможностей, которое ей предлагалось…

Новый день отвлекал Полину своими будничными заботами, да и Альберт не позволял ей скучать. Полина поняла, что если он на чем-то настаивает, спорить себе дороже, а если быть послушной пай-девочкой, ну, или мальчиком, можно многого добиться. Так, стоило Полине заикнуться, что она хотела бы научиться водить автомобиль, Альберт обеспечил ее персональным инструктором по вождению, а затем и предоставил в ее распоряжение одну из иномарок, принадлежащих его компании. Усилиями Альберта, Полина стала эффектно выглядеть, в соответствии со своим новым стилем красиво одеваться, в ней появился столичный лоск, вот только затравленное выражение не покидало ее глаз ни днем, ни ночью.

Впрочем, Альберт умел удивлять по-разному. Так, он собственноручно сделал Полине татуировку на левом запястье в виде девяти тонких коротких полос, похожих на деления в градуснике, пояснив, что девять полос – это ее девять жизней.

– Теперь твоя жизнь принадлежит мне. Я дарую тебе не одну, а целых девять жизней. Ты теперь как женщина-кошка! Ха-ха! – рассмеялся он собственному остроумию. – Каждый раз, когда ты сделаешь непоправимую ошибку, то есть, так или иначе, предашь меня или очень разочаруешь, на одной из линий будет появляться надрез, как зарубка на дереве. Запомни, сама ты не смеешь посягать на свою жизнь или ранить себя. К тебе могу прикасаться только я. Это всего лишь метка, показатель температуры жизни, если хочешь. Чем дальше, тем холоднее, поняла? Последняя линия подведет черту твоей жизни.

– Боже, какой псих! – с ужасом подумала Полина. – Да он в тысячу раз хуже Хасана. Та вонючая похотливая скотина хотя бы не отличалась от всех прочих мужиков. Такой же говнюк, как мои пермские знакомые, вроде пацанов, Петьки Ляхова или Генки Громова, пытавшихся меня трахнуть за гаражами. Вот вышла бы за кого-нибудь из них замуж, и жила тихо в своем болотце, как моя мамаша, а меня потянуло в люди. Вот и отгребай теперь по полной, дурочка! С другой стороны, может, мне и повезло, что вместо каких-то задротов мне встретился настоящий маньяк! Ха-ха! Альберт вытащил меня из такого дерьма, избавив от Хасана!

Полина передернула плечами, вспомнив, как жила в грязной кладовке, терпела тошнотворного хозяина вонючей забегаловки и пахала на него по двенадцать часов в сутки.

– Ха-ха! Вовремя я свалила из того гадюшника, пока его не разнесло в щепки. Кайфово, ха-ха! Так ему, му…ку и надо! Хоть одна хорошая новость за все время! А случайно ли все взлетело на воздух или мой маньяк приложил к этому руку? – не в первый раз задумалась она. – «Мой маньяк!». Ха-ха! Это уже напоминает какой-то «Стокгольмский синдром», честное слово!

Девять лет внешне успешной жизни в столице изменили не только внешность Полины, но и ее взгляды на многие вещи. Наверное, человек может привыкнуть ко многому, если и не ко всему: перестать узнавать свое отражение в зеркале, вывернуть наизнанку собственную природу, перевернуть с ног на голову внутренний мир, поменяв местами все плюсы и минусы, растоптать свои идеалы и мечты, уговорить себя принимать за любовь чьи-то нездоровые извращенные желания. Да, мало ли что еще может понять и принять человек?! Если не с чем сравнивать, быть может, то, что доступно понимаю и есть единственная данность, а другой, раз не было, так и быть не может?!

Как бы там ни было, теперь Полина признавала свою всестороннюю зависимость от Альберта, что не мешало ей втайне строить планы избавления от его покровительства.

– Но, куда я без него?! – сама себя спрашивала Полина, убеждая в необходимости смириться с неизбежным. – Альберт оплатил мою учебу в институте, многому меня научил, обеспечил высокооплачиваемой работой в своей компании, хотя, выдает мне на руки лишь небольшие суммы на текущие расходы. Говорит, что я не умею обращаться с деньгами, и он это делает для моего же блага. Может, он и прав… Да без него я из Москвы вылечу в два счета, а с моими внешними данными даже на панель не пойдешь! Ха-ха! Благодаря своему боссу я живу в обалденной квартире, смотрю на Москву сверху вниз. Да я такие небоскребы раньше только в кино видела, а теперь живу в одном из них. Круто!

Полина не заметила как, но она сама стала «пропитываться» идеями и мыслями Альберта, всецело подпадая под его влияние. Она даже стала смеяться, как он, этим режущим слух, сухим, коротким: «Ха-ха!»

– Итак, я его жертва, его вещь, его рабыня… Такая игра его заводит. Если играть по его правилам, в конечном итоге я все же окажусь в выигрыше, – криво усмехнувшись, подумала Полина. – То, что мне предложил босс, не хуже моей прежней жизни в Перми и уж точно лучше подлинного рабства у отвратного Хасана! Может, я от рождения жертва, вещь, рабыня? Это что-то типа кармы?! Или это жизнь надо мной так потрудилась, так меня отутюжила? Если буду об этом думать, то свихнусь, а чокнутая я даже этому маньяку не буду нужна. Он мозгоправ и знает, что говорит. Все проблемы, вся боль, все страхи и комплексы – все родом из детства. Интересно, а кто его в детстве уронил на пол, что он такой больной на всю голову ублюдок?!

А еще Полину мучил вопрос:

– Почему Альберт так органически не переносит женственность во всех ее проявлениях?