Доктор Рэт

***

Мой панцирь разбит. Огромное грохочущее существо проехало по мне, и вот я, раздавленная, лежу в пыли. Теперь мой щит разлетелся на куски, линии судьбы и удачи исказились и прервались, а смысл моей жизни затерялся. Я превратилась в кровавую массу.

Воздух заполнен голосами людей. Они проезжают по мне.

Я еле-еле ползу, разбитый оракул на кладбище животных. Для нас нет будущего. Мои сломанные линии указывают на вымирание. Я видела это, когда раскололась надвое. Чувствую, как разрушается система нашего царства. Изувеченные львы стонут, выкрикивая тайные имена, произнося вслух то, что так долго хранили в секрете. Мои ноги отказываются двигаться. Кровь струйками вытекает из чаши жизни и окрашивает песок.

Человек пришел на эту встречу. Он явился в огромном количестве.

Мне нужно найти тень, но влезть в мой панцирь уже невозможно. Мой дом разрушен, и мне больше не войти в него. А какой это был чудесный дом. Каким тихим мечтам и размышлениям я предавалась внутри него, находясь в полной безопасности. И этот прекраснейший из домов был в конце концов разрушен.

Голоса людей приближаются, и их тень падает на мой треснувший щит. Меня поднимают и бросают в темный мешок. Мешок болтается из стороны в сторону. Теперь я получила тень, которую так искала, но она - всего лишь новый замысел человека.

А мешок все болтается туда-сюда, туда-сюда. Где-то вдали обезьяны выкрикивают проклятья. Но человек отвечает им своим, более мощным проклятьем, раздается пронзающий уши вой и грохот. И обезьянки затихают.

Мычание гиппопотама поднимается как умирающая песня - глубокое ба-хоу-хоу-хоу, которое мы слышали тихими ночами. Мы слышим это и сейчас, жарким днем, но человек отвечает ему, и мы больше его не слышим. Голос человека заставляет замолчать все.

Мешок открывают, и я вываливаюсь на землю. Я не могу заползти в панцирь. Слышу веселые голоса людей и потрескивание огня. Теперь они держат меня.

А теперь колотят камнями. Проламывают крышу и открывают ее полностью. Мое тело голое. Они отрывают меня от остатков панциря. Поднимают и смеются над моей тщедушной наготой. Теперь меня это не заботит, потому что единственная моя забота - повернуться, скорчиться и увидеть наконец панцирь, увидеть его наружную поверхность.

Они бросают меня, и сквозь воздух и пар я попадаю прямо в кипящую воду! Голая, обваренная, я барахтаюсь… соль обжигает меня… пытаюсь подняться… чаша… я пью огонь…

– …Джон Кук для программы новостей "Си-би-эс" из Чикаго. Мы находимся на окраине города, куда санитарная служба начала свозить туши животных после прошедшей бойни. Гигантский мусоросжигатель изрыгает вверх дым от тысяч горящих тел. Небо потемнело от дыма… сейчас подходит очередной грузовик… все туши раздавлены и изувечены… гигантские механические когти и лопаты зачерпывают кучи изрешеченных пулями собак и бычков.

Здесь мясо и кости, спутанные кишки и внутренности, свисающие хвосты и рогатые головы. Копыта и застывшие ноги торчат между металлическими зубами машины. Вот движется трактор, и на одном из отвалов насажена голова коротконогой гончей.

А мусоросжигатель продолжает изрыгать пламя, в то время как туши сбрасываются в него, в этом городе, где бунт животных возможно и получил свое начало. Сейчас массовый исход, как это называется биологами, распространился повсюду. События, подобные этим, замечены во всех участках Земли, и взволнованное до истерии животное население переживает свой самый ужасный час.

Джон Кук, программа новостей "Си-би-эс", Чикаго…