Доктора Звягина вызывали?

Глава 7

– Ну попробуйте ему позвонить, вдруг он не уехал! – взмолился Артур Михайлович, заметно побледнев.

– Что происходит? Почему вы отказываетесь оперировать экстренного пациента, будучи дежурным хирургом? – поинтересовался я.

Артур Михайлович вёл себя, мягко говоря, странно.

– Потому что я один ни разу не оперировал, – шепотом ответил тот, – рядом всегда был наставник. Так я чувствовал себя увереннее. А если я где-то накосячу?

Я с трудом подавил тяжёлый вздох. Хирург, который боится накосячить. Как он вообще всё это время тут работал?

– Виталий Семёнович недоступен, – отчиталась медсестра приемного отделения.

Хирург ещё сильнее побледнел, почти сравнявшись цветом кожи с побеленными стенами приемного отделения.

– Артур Михайлович, надо оперировать. За неоказание медицинской помощи есть соответствующая статья в уголовном кодексе. Я помогу вам, буду ассистировать, – проговорил я, обращаясь к хирургу.

– Ты же терапевт! – в отчаянии ответил тот, хватаясь за голову.

– Ну и что? В университете я долгое время состоял в студенческом научном обществе по хирургии. Так что ассистировать на операциях, вязать хирургические узлы и держать зажимы я умею, – спокойно ответил я.

И это не было ложью. На младших курсах я рассматривал вариант хирургии как основной специальности. Как и почти все молодые люди, поступающие в медицинский университет. И в научное общество я ходил довольно долго, принимая участие в самых разных типах операций. Я умел работать лапароскопом, который считал одним из лучших изобретений в хирургии. Ведь благодаря нему больше не требовалась вскрывать весь живот, и можно было проводить некоторые операции с тремя минимальными разрезами. Хирургия меня по-своему завораживала, но в итоге я склонился к терапии. Хотя азы не забыл. Так что проблем сейчас быть не должно. Тем более операция будет лапароскопическая, малоинвазивная. И Артур Михайлович всё-таки какой-никакой, а хирург.

– Ладно, – колеблясь, наконец кивнул хирург, – но для чистой совести я сам попробую набрать Виталия Семёновича.

Тот ожидаемо оказался недоступен, и мы направились в хирургию. Я забежал в ординаторскую терапии за своим хирургическим костюмом. Терапевтам было необязательно их носить, достаточно только белого халата. Но я всё равно на всякий случай брал его с собой на дежурства, и, как выяснилось, не зря.

Моего отца уже подготовили к операции. В операционной над ним суетился Фёдор Константинович, наш анестезиолог-реаниматолог. Он был немногословным и мало общался с коллегами, но работу свою выполнял качественно и хорошо. Я всегда испытывал к нему уважение, анестезиолог был доступен для любых ситуаций двадцать четыре часа в сутки, и прекрасно справлялся, будучи единственным специалистом данного профиля в нашей больнице. Начальство уже три месяца обещало найти второго специалиста, но пока так никого и не нашли.

Мы с хирургом обработали руки, облачились в одноразовые халаты и маски,и подошли к операционному столу. Артур Михайлович продолжал заметно нервничать, изредка бросая на меня взгляд полный беспомощности.

– Приступим? – спросил я, подбадривающе улыбаясь ему под одноразовой медицинской маской.

Тот кивнул, сделал пару вдохов и приступил к операции. Я стоял на подхвате, выполняя все необходимые действия ещё до того, как Артур Михайлович об этом попросит.

Хирург держался довольно уверено, правильно выполняя все манипуляции. Правда, под самый конец он всё-таки умудрился ошибиться, чуть не забыв коагулировать один сосуд. То есть не прижёг его специальным электродом для остановки кровотечения. Но я тихо его об этом предупредил, и опасность внутреннего кровотечения миновала.

– Всё. Операция прошла успешно, – проговорил Артур Михайлович, закончив накладывать последний шов. Я быстро завершил необходимые манипуляции, обработал швы и пошёл вслед за хирургом в ординаторскую.

Артур Михайлович устало опустился на диван, стараясь прийти в себя.

– Всё прошло хорошо, – проговорил я, присаживаясь рядом.

– Ага, чуть не запорол всё… Михаил, можешь об этом никому не рассказывать? – попросил хирург.

– Я и не собирался. Вам нужно быть увереннее в себе, хирургия не терпит слабости в характере, – спокойно ответил я.

– Да я понимаю, – кивнул Артур Михайлович. – Проклятье, я ведь даже и не собирался быть хирургом.

Я заинтересованно на него посмотрел. Тот поймал мой взгляд и вздохнул.

– Я вообще собирался поступить в военно-космическую академию. Знаешь, с детства был заворожен космосом! Но в моей семье все мужчины – врачи, поэтому отец даже не позволил мне подать документы куда-либо, кроме медицинского. Затем пристроил в ординатуру по хирургии, и вот я здесь.

– Ну, военным и космонавтом быть практически так же сложно, как врачом хирургом, – улыбнулся я. – Во всех случаях требуется серьёзная выдержка.

– Не моё это… – Артур Михайлович снова вздохнул и добавил, – забудь о чём я говорил. Просто накатило что-то.

– Иногда полезно выговориться, – ответил я.

Артур Михайлович молча кивнул, и на том мы разошлись. Я направился к себе в терапию. Настя не дождалась моего возвращения, заснув прямо на диванчике. Я быстро перекусил и тоже отправился спать, вынужденно выбрав для этого стул.

Оставшаяся ночь прошла без происшествий. Утром я успел растолкать Настю до того, как в отделение начала приходить утренняя смена.

– Я вчера уснула? – разочарованно спросила медсестра.

– Да, решил тебя не будить. Больше экстренных больных не было, в отделении тоже всё было спокойно, – ответил я, – но лучше бы чтобы тебя во врачебной ординаторской никто не увидел. Решат, что мы тут совсем не работали.

– Хорошо, – смущенно кивнула девушка, – как раз время раздавать утренние препараты и измерять давление.

С этими словами Настя быстро выпорхнула из ординаторской. Через минут десять пришла на мою смену Татьяна Тимуровна, и я со спокойной душой отправился на приём.

Сегодня с утра у меня тоже был приём в поликлинике. Несмотря на неудобное спальное место и довольно насыщенную ночь в стационаре, я более-менее выспался, и чувствовал себя довольно-таки бодрым.

– Доброе утро! – поприветствовала меня Светлана, – как прошло дежурство?

– Да неплохо в целом. В час пик только завал был, а потом за всю ночь – один экстренный пациент, и тот хирургический.

– А что с ним было? – поинтересовалась медсестра.

– Острый холецистит. Хирург экстренно прооперировал, сейчас пациент стабилен, – ответил я, открывая список пациентов.

– Так там же Артур Михайлович был? Неужели он оперировал? – поразилась Света.

На секунду я даже забыл, что хотел сделать, от удивления. Светлана никогда не отличалась любовью к сплетням, и в принципе никаких личностных оценок врачей от неё я никогда не слышал.

– Да. Конечно, он оперировал. Он же хирург, – пожал я плечами. Затем заметил, что Света хочет ещё что-то сказать, поэтому добавил: – Давай начинать приём.

Медсестра кивнула и кинулась звать первого пациента. Да уж, оказывается про Артура Михайловича по всей поликлинике ходят слухи. Но я свое слово буду держать, о моем ассистировании в операции никто не узнает.

Прием проходил довольно спокойно. Вернулась на повторный прием сельская женщина с проблемами в спине, радостно поблагодарив за лечение. Потом заглянул Жабин, поблагодарил за полученную инвалидность. Оказывается, документы уже рассмотрели в бюро медико-социальной экспертизы и присвоили ему вторую группу инвалидности. Жабин на это и рассчитывал, со второй группой он мог устроиться на работу, получая при этом выплаты за инвалидность.

Под конец приёма в моём кабинете появился уже знакомый мне полицейский с двумя мужчинами в наручниках.

– Добрый день, вот и снова пересеклись, – поприветствовал меня Данила.

Светлана удивленно взглянула на меня, но ничего не сказала.

Ну молодец, не мог как-то по-другому поздороваться!

– Добрый день. Освидетельствование? – уточнил я.

При необходимости поместить человека в изолятор временного содержания, полицейские были обязаны привести к его в поликлинику к терапевту. Терапевт осматривал заключенного, и выдавал документ о разрешении содержания в изоляторе. Многие терапевты очень условно подходили к этой задаче, но иногда это было чревато проблемами. Так, однажды врач допустила пациента для содержания в изоляторе, а тот скончался в нём от инфаркта. Того терапевта ждало долгое судебное разбирательство и реальная статья.

– Двое у вас? – спросил я Данилу, который был очень занят рассматриванием моей медсестры.

– Двое тут, ещё один внизу с охраной. Тот буйный, белочку словил. Его тоже осмотреть, и в соседний город в психиатрическую больницу отправить.

– Если там есть данные за острый психоз, – строго ответил я, а затем обратился к Светлане, – вызови, пожалуйста к нему нарколога, а я пока займусь освидетельствованием.

Та кивнула и, провожаемая взглядом полицейского, поспешила скрыться за дверью.

– Присаживайтесь, – кивнул я на стул, располагая первого мужчину. Быстро провёл все необходимые манипуляции и кивнул, – сейчас напишу допуск.

– Вот радость-то, – пробурчал тот, поднимаясь с места, – меня допустили до заключения под стражу! Пойду отпраздную.

– Ты уже на детской площадке отпраздновал, – одёрнул его Данила, – не возмущайся тут.

Я принялся за осмотр второго мужчины. Измеряя ему пульс, сразу обратил внимание на нерегулярность сердечных ритмов. Обычно сердце должно биться с определенной периодичностью и частотой. Здесь же явно проскакивала какая-то аритмия.

– Этого на ЭКГ надо, – проговорил я, поворачиваюсь к компьютеру за направлением.

– Эй, а без этого никак? Мне же и второго тогда на ЭКГ тащить, здесь же его не оставишь! – возмутился полицейский.

– Здесь проблема с сердечным ритмом. Я должен провести инструментальное обследование для выяснения причины, – строго ответил я, – вот направление, тридцать шестой кабинет.

Полицейский вздохнул и повел свою компанию на ЭКГ. Я же поспешил вниз, где в кабинете экстренной помощи должен был находиться тот самый буйный пациент.

Интересно, его уже осмотрел нарколог?

В кабинете не было ни нарколога, ни других полицейских. Только испуганная Света, забившаяся в угол, и мужчина, размахивающий руками в подобии какого-то африканского танца племени.

– Светлана, что происходит? – удивился я.

Мужчина внезапно решил запеть «Очи черные, очи страстные…» и медсестре пришлось почти кричать в ответ:

– Нарколог сказала позже подойдет! Я спустилась, а полицейские, что с ним были, покурить вышли. И меня с ним одну оставили, – чуть не плача, сказала она.

– Да что ты мне не позвонила, или не позвала кого-нибудь! – рассердился я. – Иди на улицу ищи полицейских.

– Х-хорошо, – кивнула та, и быстро прошмыгнула в коридор.

Я решил не тратить времени даром, и приступил к осмотру пациента. Хотя тут и так ясно, что диагноз полицейского подтвердился. Но всё должно быть по правилам.

Мужчина вдруг резко развернулся, схватил лежащие на столе ножницы, и сделал на меня резкий выпад. Я увернулся, и тот упал на пол. Но с неожиданной ловкостью тут же поднялся и снова попытался меня ударить.

В этот момент меня затрясло. Но отнюдь не от страха. По телу пробежала волна судорог и через мгновение появился Николай, которого, между прочим, никто не звал.

– Ты чего не зовёшь? Давай с двух сторон его зажмем и привяжем! – крикнул тот.

Мужчина от данной картины выронил ножницы и сел на пол, схватившись за голову.

– Раздвоился, раздвоился, – забубнил он.

Мы с Николаем без особых усилий привязали его к каталке, затем я возмущенно повернулся к своему клону.

– Ты чего выскакиваешь, когда тебя не звали? – сердито спросил я.

– Так помощь моя нужна была! Ты бы один не справился! – начал оправдываться клон.

– Ещё как справился бы, мы же курс бойца проходили в лаборатории. А если бы кто вошёл, и тебя увидел? Полезай назад, потом с тобой поговорю.

Николай пожал плечами, всем своим видом показывая непонимание своей вины, и соединился со мной обратно. И всё на глазах у этого мужчины!

Спустя пару минут появились полицейские, а затем и нарколог.

– Тут врач раздвоился! – заорал бедолага, привязанный к каталке. Не удивлюсь, если от увиденного он резко протрезвел.

– Ага, пить меньше надо, тогда и раздваиваться никто не будет, – отмахнулся полицейский, а затем обратился к наркологу, – оформите?

– Конечно, острый психоз, очевидно на фоне отмены алкоголя после длительного запоя, – кивнула та, – сейчас проведу осмотр и отдам нужные бумаги.

– Только его на скорой везти надо, – уточнил полицейский, – мы на своей его в другой город не повезём.

– Я уже позвонила на станцию скорой помощи, машину они нам дадут, – кивнула нарколог.

– В следующий раз прошу вас курить после того, как пройдет освидетельствование. Или брать пациента с собой, – вмешался я в их разговор, строго глядя на полицейских. Те уныло кивнули, не найдясь с ответом.

Я отдал наркологу свой осмотр и с чистой совестью пошёл к себе в кабинет.

В кабинете меня уже ждали Данила, двое заключенных, и Светлана. Весёлая компания.

– Почему у вас полицейские оставили буйного мужчину одного и ушли курить? – поинтересовался я. С лица Данилы тут же исчезла улыбка, и он что-то замямлил в ответ.

– Ну так они это… покурить просто…

– Курить им надо было после. Он же чуть на мою медсестру не напал! – пристыдил его я. Светлана уже успела немного оправиться от произошедшего, и теперь сосредоточенно копалась в журнале.

– Ох, я обязательно с ними поговорю. Подвергнуть опасности такую девушку! – проговорил Даня, снова откровенно пялясь на мою медсестру.

– Я с ними уже поговорил за тебя, – осадил я его, – что там с ЭКГ?

– Вот, Михаил Алексеевич, – протянула мне пленку Светлана, старательно пряча от полицейского взгляд. Я коротко пробежался глазами по пленке. Экстрасистолы есть, но не частые. В принципе, содержаться в изоляторе он может. Но лечение ему всё-таки распишу, прежде всего человек для меня пациент, а потом уже заключенный.

Я коротко расписал на бумажке необходимые препараты и передал мужчине. Тот с благодарностью кивнул, так и не сказав ни слова, и Данила наконец покинул мой кабинет со всей своей компанией. Перед уходом он всё-таки умудрился сунуть бумажку с номером своего телефона Светлане.

– Ох, Михаил Алексеевич, ну у нас и бурный конец приема выдался, – простонала та, когда компания скрылась за дверью.

– Да уж, – кивнул я, – Света, больше так собой не рискуй, пожалуйста. Зачем с ним наедине осталась?

– Ну кто-то же должен был, – опустила голову медсестра, – простите, Михаил Алексеевич.

– Да я же за тебя испугался, – отмахнулся я, – осторожнее будь везде. И в поликлинике хватает неприятностей.

Светлана кивнула, и я отправился на адреса. Сегодня их было не так много, поэтому отъездил всё сам, без помощи Николая. Вообще меня начинала напрягать его самовольностью. То ночью без моего ведома гулять уходит, то вон самостоятельно посреди дня разъединяется. Надо будет вечером с ним поговорить.

Я закончил с вызовами и вернулся в поликлинику. Светлана была ещё на работе, заполняла какие-то журналы. Я же оформил документы на инвалидность другого пациента и отправился домой.

Дома первым делом покормил Дымка, успевшего заскучать после моего почти двухдневного отсутствия. Уходя на дежурство, я обязательно насыпал ему тройную дозу корма, но шкодник успевал всё смести до моего прихода.

Потом сходил на тренировку, принял душ и решил призвать Николая для разговора.

– Николай, появляйся, – скомандовал я.

Клон незамедлительно материализовался рядом. Дымок к такому уже привык, а потому преспокойненько улегся между нами спать, не выказывая никакого удивления раздвоению хозяина.

– Николай, что это за выкрутасы днём были? – спросил я клона.

– Так ты бы один не справился с этим буйным, – повторил Николай то же самое, что сказал мне днём.

– Во-первых, справился бы. А во-вторых, это всё равно не повод самостоятельно со мной разъединяться. Ты помнишь наши правила?

– Всё я помню, – буркнул тот, – как лучше хотел.

Я собрался ещё что-то сказать, но у меня раздался телефонный звонок.

– Так, сиди тихо, – предупредил я клона, а затем взял трубку, – Алло, слушаю.

– Михаил, это я. – раздался голос моей матери, – спасибо тебе за Павла! Я дозвонилась в хирургию, он уже пришёл в себя, чувствует себя хорошо! Рассказал, что это ты ночью его в приемном отделении осматривал.

– Да не за что, Мария Анатольевна, это моя работа, – с улыбкой ответил я, – сами-то не сильно переволновались?

– Ой, ночью сильно! Он так стонал, хватаясь за живот. Но сейчас уже всё хорошо, – ответила мама, – ты ко мне на выходных в гости заглядывай, если время будет. Павла то ещё не выпишут, наверное. А мне одной скучно.

– Конечно, обязательно загляну, – ответил я, – а за Павла Алексеевича не волнуйтесь. Я на днях его ещё обязательно проведаю.

– Ох, спасибо тебе большое! Хороший друг у нашего Димы, – ответила Мария Анатольевна.

Николай весь разговор сидел молча, но с каким-то недовольным выражением лица.

– Что такое? – спросил я у клона, закончив разговор.

– Чего ты с ними возишься? Этого Дмитрия Павловича уже давным-давно нет в природе. И ты этим людям никогда сына не заменишь, сколько бы не старался, – возмущенно проговорил Николай.

– Ты что такое говоришь? Это мои родители, и других родителей у меня не будет. Кстати, как и у тебя. Поэтому будем поддерживать их сколько сможем.

– Да, только они вряд ли это оценят. Рано или поздно всё равно надо сказать им, что Дмитрий давно погиб, – возразил клон.

– Дмитрий это и есть я, и я не погиб. Просто теперь живу под другим именем…

– А ещё сменил внешность, потерял всех друзей и вообще свою жизнь, – недовольно перебил меня Коля, – и сидишь в какой-то дыре, заботясь о стариках, которым ты вообще не нужен.

– Зато они нужны мне, – отрезал я.

– Ладно, ты главный, тебе и решать, – проговорил клон, – можно я чай попью? Там где-то у меня зефирки оставались.

Следующие пару дней прошли абсолютно спокойно. Адреса, прием, вечером домой. Николай больше не появлялся, я тоже его не звал. С работой справлялся сам, продолжая приводить в порядок документацию участка. Тамара Павловна вышла с больничного, продолжая иногда демонстративно покашливать в коридорах. Станислав Валентинович вообще старался не попадаться мне на глаза, один раз даже спрятавшись в туалете, завидев вдалеке мою фигуру. Павел Алексеевич чувствовал себя прекрасно, но на выходные его всё-таки решили оставить в стационаре, понаблюдать.

В четверг вечером я всё-таки согласился зайти в гости к Анастасии, где мы закончили начатое в ординаторской дело. До чая в этот раз мы в принципе не добрались, но оно того стоило.

Вечер пятницы я встретил дома, просматривая очередную медицинскую статью в интернете. На этот раз я читал основные принципы ведения коморбидных пациентов. Отвлек меня внезапный звонок Антона Эдуардовича.

– Совин на проводе. Михаил, чем занимаешься? – бодро поинтересовался невролог.

– Да ничем особо, статью читаю. А что?

– Я тут организовал сауну на вечер, Советская 38. Приезжай, отдохнем хоть! – предложил Антон Эдуардович.

– Ну, сейчас приеду, – согласился я.

Дел никаких особо не было, завтра на дежурство тоже не надо было, поэтому провести вечер с коллегами я был не против.

Нужное здание находилось от меня в паре кварталов, и я быстро добрался до места. Компания на вечер собралась довольно разношерстная: хирург Артур Михайлович, терапевты Даша и Юля, водитель Константин с женой и я. Юля тоже работала участковым терапевтом у нас в поликлинике, была хорошим врачом и приятным человеком. Как-то так сложилось, что с ней мы общались мало, в основном пересекаясь на планёрках. Юля тоже была с мужем, который, как я понял, тоже был другом Антона Эдуардовича.

Даша, судя по виду, вообще чувствовала себя не в своей тарелке, мучительно краснея под взглядами хирурга и невролога. Сам Антон Эдуардович, кстати, жену не позвал, аргументируя это маленьким ребёнком, которого не с кем было оставить.

В целом когда я уже подошёл, невролог и хирург успели изрядно перепить. Молчаливый Константин пил едва ли не в два раза больше, но опьянение на нем никак не проявлялось. Жена водителя, которую тоже как оказалось звали Юлей, что-то оживленно обсуждала со своей тезкой в углу. Я же разговорился с Дашей, чувствуя необходимость её поддержать в этой странной компании.

– Миш, пойдём покурим, – прервал наш разговор уже изрядно пьяный невролог.

– Я не курю, – напомнил я ему.

– Пойдём, говорю! Поговорить надо, – схватил меня за руку Антон Эдуардович, и потащил на улицу. Ну, пытался тащить, в его состоянии это мало получалось. Но я всё равно пошёл с ним, мне просто стало интересно, о чем он собрался говорить.

– Че, Дашка нравится? Забирай, мне не жалко. Такие не в моем вкусе, – проговорил невролог, безуспешно пытаясь закурить сигарету.

– Спасибо за разрешение, – усмехнулся я, – ты для этого меня вытащил?

– Не-е-е, это к слову просто пришлось, – Антон Эдуардович наконец справился с зажигалкой, сделал глубокую затяжку и закашлялся, – у меня есть идея, как осуществить наш план.

– Какой план? – недоуменно спросил я.

– Как нам занять управляющие должности в поликлинике. Я раскопал кое-какой компромат на нашего главного врача. Ты со мной?