Долг чести

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Тетушка продремала большую часть пути до Пенли-Корбетт, тем самым дав Лидии возможность осмыслить события прошедшего дня. Но брат и его очаровательная невеста, основные виновники сегодняшнего торжества, менее всего занимали ее мысли. Все переживания сводились к Ионе Мэрриотту.

Почему он так хотел посетить свадьбу Оливера, так и осталось для нее загадкой. Так или иначе он пришел, и ей надо было признать, что он ничем ее не подвел. Хотя это и не решило основной проблемы: долг в пятьдесят пять тысяч фунтов так и висел над ее головой дамокловым мечом. До сих пор только Господу одному было известно, что хотел предложить ей Иона и был ли он готов ждать, пока она сможет заработать и выплатить ему всю сумму.

Лидия ехала медленно, чтобы не потревожить тетушкин сон, и до Пенли-Корбетт они: добрались в начале восьмого. Лидия вошла в дом вместе с тетушкой Элис и, обеспокоенная ее чрезмерной бледностью, решила остаться у нее на ночь.

— Это будет превосходно! — воскликнула Элис Гауф. — Я так редко тебя вижу.

Они обсудили бракосочетание Оливера, а потом тетушка спросила:

— Когда ты теперь увидишься с Ионой?

— Завтра, — честно призналась Лидия, и тетя Элис довольно улыбнулась.

— Думаю, что у вас все будет хорошо, — многозначительно добавила она.

Лидия уже открыла рот, чтобы заверить се, что между ними нет и не может быть никаких серьезных отношений, но пожилая женщина уже дремала.

На следующий день тетушка выглядела куда лучше, и Лидия отправилась домой. Ей надо было переодеться и собраться с мыслями перед предстоящим вечером. Время неумолимо летело и все быстрее приближало ее встречу с Ионой. Нервозность, которая стала уже знакомым ощущением при одном только упоминании его имени, возрастала.

Иона открыл дверь на ее звонок почти сразу.

— Проходите, Лидия, — поприветствовал он ее, любуясь ее фигурой, облаченной в нежно-зеленый брючный костюм, темными волосами и ярко-зелеными глазами. — Я так и знал, что вы никогда не будете в роли подружки невесты.

Его замечание заставило ее остановиться.

— Почему?

— Вы слишком красивы для этой роли, — ответил он, провожая ее в гостиную. — Ни одна невеста не потерпит такой конкуренции.

— Вы поражаете меня такими глубокими знаниями женской психологии, — ответила Лидия, к которой постепенно возвращалась способность мыслить. Неужели он действительно считал ее красивой?

— Вы довольны тем, как прошла свадьба вашего брата?

Лидия удивленно на него посмотрела и чуть не спросила, какое отношение это имело к непосредственной теме их разговора, но вовремя остановилась: хозяином дома и соответственно положения был Мэрриотт.

— Очень. А вы? — мило спросила она в ответ. — У вас ведь страсть к посещению чужих свадебных церемоний?

Он даже не улыбнулся.

— Вы проведали утром вашу тетушку? — серьезным тоном осведомился он.

— Вчера она чересчур устала, но утром выглядела уже намного лучше, — информировала его Лидия.

— Вы ее видели? — Иона не упускал ни одной мелочи. — Вы навестили ее сегодня утром?

— Я оставалась у нее на ночь.

Иона внимательно на нее смотрел. Предугадать, о чем он будет спрашивать ее дальше, было невозможно, что еще больше волновало Лидию.

— Может быть мы перейдем к делу, — робко предложила она.

— Не торопитесь, Лидия. Нам надо обсудить еще один вопрос.

Она вопросительно смотрела на него, не ожидая ничего хорошего.

— Поскольку вы неосмотрительно представили меня вашей семье в качестве своего возлюбленного, вам придется прекратить общение с вашими прежними кавалерами. Я не могу допустить, чтобы вас видели с другими мужчинами. Лидия густо покраснела.

— Но у меня… Я ни с кем не…

— А тот молодой человек, с которым я встретил вас в театре? — быстро спросил Иона.

— Но это Чарли! Он мой друг! — воскликнула Лидия.

— Вот и оставьте вашего друга в покое! — непреклонно заявил Иона.

— Но почему?

По лицу Ионы было заметно, чтобы он отвечать не собирается. Конечно, она могла ему объяснить, что с Чарли ее связывали исключительно дружеские отношения, не имеющие ничего общего с романтическими отношениями между мужчиной и женщиной. Но надо же иметь хоть каплю гордости!

— Тогда мне придется требовать, чтобы вы оставили всех своих подружек? — вместо покорного согласия запротестовала Лидия.

— Вряд ли в вашем положении вы можете диктовать мне условия, — задумчиво сказал Иона. — Но если говорить честно, то подружек у меня нет.

— Неужели мне пригрезилось, что в субботу в театре вы были не один?

— Мне еще никогда не приходилось оправдываться, но вам я скажу, что мой поход в театр с Фреей был назначен задолго до нашего с вами знакомства.

Лидия злобно на него посмотрела и, вспомнив очаровательную блондинку, не прочь была удовлетворить свое разыгравшееся любопытство.

— Так вы не будете с ней больше встречаться? — ехидно поинтересовалась Лидия. — Хотя мне, право, все равно.

— Да, вас это, кажется, не касается, — согласился с ней Иона, но тем не менее продолжил: — Если откровенно, то я давно устал от погони за женщинами.

Лидия не верила собственным ушам.

— Боже, вас совсем не интересуют женщины?

— Этого я не говорил, — поправил он Лидию. — Есть женщины, которые меня весьма интересуют, — многозначительно проговорил он и совершенно неожиданно для Лидии добавил: — Я хочу пригласить вас провести со мной следующие выходные.

Лидия стала пунцовой, а затем мертвенно бледной. Что означают его слова? Не может быть, чтобы он пытался предложить ей то, о чем она подумала!

— В следующую пятницу я собираюсь в свой загородный дом в Хартфордшире. Вы можете поехать со мной, — нахально улыбнулся он.

— Зачем? — нашла она мужество осведомиться.

— Напрягите ваше воображение, — посоветовал он ей любезно.

Все это происходило не с ней. С ней не могло такого случиться! Ей никто и никогда не осмеливался такое предлагать!

— Я не очень хорошо готовлю, — выдавила она с трудом.

— Вам не придется провести слишком много времени на кухне, — мило заверил ее Иона.

Лидия чувствовала, что душа ее уже готова расстаться с телом.

— Вы считаете, что именно так я должна выплачивать свой долг? Я должна стать вашей… игрушкой?

— Игрушкой? — Его невинный взгляд не мог больше ее обманывать. — Пятьдесят пять тысяч делают вас слишком дорогой игрушкой.

— И что тогда?

— Я должен признаться, что меня не очень радуют перспективы вашей профессии. Я не тешу себя надеждой, что если вы будете денно и нощно нянчиться с детьми, то сумеете выплатить долг. Но ничего другого я пока придумать не смог.

— И вы решили, если я проведу с вами следующие выходные в вашем загородном доме, то идея обязательно появится? — стоило ей только произнести эти слова, как она залилась румянцем.

— О да, — сказал он, не сводя глаз с ее зардевшегося лица, — можно сказать и так.

Он просто издевался над ней, мучил ее, и имел на это полное право. Он был хозяином положения, что ей абсолютно не нравилось. Но деньги от него она приняла.

— Зачем? Зачем я вам нужна?

— Ну а почему бы и нет? С сегодняшнего дня вы лишитесь вашего постоянного кавалера Чарли. Тогда что вы собираетесь делать в выходные?

— Для начала начну искать работу!

— Не советую вам этого делать. Во всяком случае, пока. Давайте сначала примем определенное решение. Когда мы сможем дать ответы на все почему, зачем и для чего, все встанет на свои места, и вам будет значительно проще определиться.

— Вы хотите убедить меня, что в выходные дни мы и займемся тем, что будем подробно исследовать все возможные варианты погашения долга?

— Именно так. — проговорил он. — В пятницу я освобожусь довольно рано, я заеду за вами около шести.

— Это совсем не обязательно, у меня ведь есть ваш адрес! — воскликнула Лидия и увидела, как он пытается скрыть довольную усмешку. Этой фразой она только что дала согласие поехать в его загородный дом.

— Я отвезу вас сам… — начал он, но она отчаянно замотала головой.

— Я бы попросила вас держаться подальше от моего дома, — перебила она его и сама испугалась резкости своих слов.

Но неожиданно Иона проявил чуткость и понимание.

— Я своими глазами видел, в каком подавленном состоянии пребывает ваш отец, как он страдает. Но так или иначе мне придется с ним когда-нибудь встретиться.

Лидия чувствовала себя неловко. Предложение Ионы относительно выходных ей совсем не нравилось, но его неподдельное уважение к отцу вызывало благодарность.

— Я знаю, — согласилась она, — по прошу вас отложить встречу с ним до тех пор, пока мы не решим, каким образом я смогу выплатить долг.

— Тогда до пятницы, — сказал он. — Не бойтесь, Лидия. Кто знает, может, эти выходные запомнятся вам надолго?

— Меня трудно удивить, — зачем-то сказала на прощание Лидия и стремительно ушла.

Всю дорогу домой она была чрезмерно возбуждена. Ей было жаль отца, она не могла видеть его страданий, поэтому не сожалела ни о чем, что уже совершила ради его спокойствия, хотя цена была высокой. Правда, она не могла даже предположить, насколько еще поднимется эта цена. Она проведет выходные вместе с Ионой…

В понедельник утром чувства Лидии были по-прежнему в полном смятении. Возможно, Ионе и в голову не приходило то, о чем думала она. Или она выдавала желаемое за действительное? Он никогда не переходил границы дозволенного. И за исключением дружеского пожатия рук и того милого поцелуя в щеку в церкви, на котором скорее настояла она сама, назвав его своим кавалером, он к ней даже не прикоснулся. И вчера он не обмолвился ни единым словом, что видит в ней сексуального партнера. Господи! Одни только мысли об этом вгоняли ее в краску.

Из окна своей спальни Лидия увидела, как отец стрижет один из газонов. Сердце разрывалось от боли: они всегда могли позволить себе садовника, но, очевидно, отец вынужден был рассчитать и его.

Зазвонил телефон, и Лидия вынуждена была оторваться от окна и подойти к телефону. Ее сердце забилось чаще, когда она услышала голос Ионы Мэрриотта.

— Добрый день, Лидия, могу я поговорить с вашим отцом?

— Вы хотите переговорить с моим отцом? — жестко переспросила она.

После некоторого молчания, вызванного довольно нелюбезной реакцией Лидии, Иона все-таки продолжил с присущим ему спокойствием:

— Если вы, конечно, не возражаете.

— О чем вы хотите с ним говорить? — потребовала она объяснений. — Только не говорите, пожалуйста, что меня это не касается!

— Ну что вы. Нет никакой необходимости бросаться в бой. Я обещал вашему отцу позвонить. Я хотел сказать ему, что практически всю неделю буду отсутствовать. Со мной трудно будет связаться, я буду за границей.

Немного успокоившись, Лидия ответила:

— Я ему обязательно передам.

— Он не сможет подойти к телефону?

— Я не могу позвать его: он стрижет газон у самого забора. Вам придется довольно долго ждать, а вы ведь человек запятой.

— Вы так обеспокоены затратами моего времени?

— Я обязательно передам ему, что вы звонили. — Лидия твердо стояла на своем.

— Тогда передайте ему, что я встречусь с ним на следующей неделе, после нашего с вами возвращения из загородного дома.

Внутри у нее все перевернулось.

— Я обязательно передам ему, — пообещала она и опустила трубку дрожащей рукой. Ее трясло от одного только разговора! Господу одному было известно, что станет с ней в пятницу!

В растрепанных чувствах она отправилась к отцу. Он все еще занимался садом, но, заметив дочь, заглушил мотор газонокосилки.

— Звонил Иона, — сказала Лидия. — Хотел поговорить с тобой.

Отец устремился к дому с такой прытью, словно ему было лет на тридцать меньше. Лидия поспешила остановить его.

— Папа, я не стала заставлять его ждать у телефона. — Отец разочарованно остановился. — Он просил меня передать тебе, что уезжает за границу и будет отсутствовать практически всю неделю, но обязательно встретится с тобой на следующей неделе.

— Это не может дольше продолжаться, — промолвил отец. Он выглядел настолько измотанным, что на него было больно смотреть. И Лидия, всегда считавшая, что врать отвратительно, поспешила утешить его:

— Пап, Иона сказал, что собирается сделать тебе какое-то предложение, которое и станет решением всех вопросов.

Отец немного просветлел.

— Он так и сказал? — недоверчиво поинтересовался отец. В глазах появились слабые проблески надежды. — Какое именно предложение?

— Этого он мне не сказал, — продолжала Лидия вопреки своему внутреннему голосу, который приказывал остановиться. — Не раскрывая подробностей, он твердо заверил, что это избавит тебя от всех тревог.

— Он так и сказал? — спросил отец еще раз.

Чем еще могла успокоить его дочь? Лицо его оживилось, и выглядел он намного оптимистичнее.

— Ну, ты же знаешь Иону, пап, — сказала она.

— Конечно, знаю. Я перебрал все реальные возможности и не нашел выхода из создавшегося положения. Но если кто-то и может помочь мне, так это только Иона, человек с более современным мышлением. — За считаные секунды выражение его лица изменилось к лучшему, оно напоминало прежнего человека, полного планов и надежд. Это был тот человек, к которому Лидия привыкла и которого любила.

— Иона больше ничего не сказал? — настоятельно выпытывал отец.

— Боюсь, что нет, — ответила она, осознавая всю чудовищность содеянного и сомневаясь, может ли голос ее звучать так радостно. Ей стало страшно, что отец начнет задавать вопрос за вопросом, и ей снова придется прибегать ко лжи. — Я хотела навестить тетушку Элис, — сказала она, что было единственной правдой за все время разговора. — Мне лучше отправиться прямо сейчас, пока она не легла спать после обеда.

В последнее время вне дома, где ложь не лилась из нее таким нескончаемым потоком, она чувствовала себя значительно лучше. Но она не сожалела о том, что дала отцу надежду. Если на следующей неделе Иона скажет отцу, что не видит никакого выхода из создавшейся ситуации, это все равно не усугубит положения отца. А ожидание в надежде на лучшее подняло его настроение. Своим враньем ей удалось приподнять завесу депрессии, в которой с утра до ночи находился ее отец.

Ее собственное настроение немного улучшилось, как только она увидела, что тетушка Элис копается в саду. Она была по-прежнему бледной, но казалась жизнерадостной и вполне здоровой.

Возвращаться назад в Бимхерст-Корт Лидии совершенно не хотелось, и она осталась в Пенли-Корбетт до четверга. С тетушкой они ладили и наслаждались общением друг с другом.

Но после нескольких дней передышки, проведенных без вранья, приходилось возвращаться домой. Ей надо было ответить на два вопроса. Первый — стоит ли открывать отцу глаза на правду или нет. А второй — как избежать поездки в Хартфордшир с Ионой Мэрриоттом.

Ответ на первый вопрос пришел сам собой, как только она увидела отца. Сознаться она была не в состоянии. Отец значительно лучше выглядел, и она не посмела портить ему настроение. К сожалению, ответ на второй вопрос не давался с такой же легкостью. Помочь ей могло только чудо, как, например, сильное землетрясение или ураган, нежданно поразивший страшными разрушениями Хартфордшир. Но надежды на это не было никакой.

С утра в пятницу шел дождь, что полностью совпадало с настроением Лидии. Сердцебиение учащалось, стоило ей только подумать о том, что ей придется остаться с Ионой на ночь. Но тем не менее без всякого энтузиазма она собрала все необходимые вещи и сложила их в дорожную сумку.

Исчезнуть из дома на два дня, не сказав родителям ни слова, не представлялось возможным. Мысль опять солгать и сказать, что и выходные она намеревалась провести с тетушкой, конечно, посещала се. Но Лидия все-таки предпочла горькую правду и призналась, что собирается к Ионе.

Губы матери сжались, и она не проронила ни слова. А отец выразил надежду на то, что в воскресенье Иона сам привезет ее домой и они смогут встретиться.

В округе никто не знал о финансовых неприятностях, постигших их семью, и этим вечером мать, возглавляющая одно их благотворительных обществ, собиралась на очередное заседание. Лидия была благодарна судьбе, что именно на этом заседании ей понадобилась помощь отца, и оба они уходили из дома в пять часов вечера, освобождая ее от лишних расспросов и напутствий.

В шесть часов, когда она, взяв дорожную сумку, уже выходила из дома, зазвонил телефон. Лидия вернулась и подбежала к телефону в надежде, что это звонит Иона, чтобы отменить их встречу. Но, к великому сожалению, это оказалась соседка тетушки Мьюриел Батлер, которая звонила, чтобы сообщить грустные новости. Тетушке Элис стало внезапно плохо, и сейчас с ней был врач.

— Что случилось? — быстро спросила Лидия, мгновенно переключаясь со своих мыслей об Ионе.

— Я думаю, что ей стало плохо с сердцем. Я стояла у окна и увидела, как она упала прямо в саду. В последнее время пару раз ей становилось плохо, но сейчас дело кажется более серьезным.

Лидия не стала слушать дальше, коротко ответив, что направляется в Пенли-Корбетт немедленно.

Мысли были заняты только тетушкой Элис, и только минут через пятнадцать после начала пути она обратила внимание на преследовавшую ее машину. Машина показалась знакомой. Лидия видела ее у церкви во время свадебной церемонии Оливера. Это была машина Ионы!

Не представляя, как он здесь оказался, но обрадовавшись этому, Лидия притормозила и остановилась на обочине. Иона припарковал машину за ней. Намереваясь задержаться только на минуту, чтобы объяснить, почему она не сможет приехать к нему сегодня, Лидия выскочила из машины.

— Если вам так не терпится меня увидеть, то смею заметить, что двигаетесь вы в противоположном направлении.

— Я направлялась не к вам, Иона. Я не смогу сегодня к вам приехать. Моя… — это было все, что она успела сказать.

— Вы не сможете приехать! — он просто вышел из себя. — Мы, насколько мне не изменяет память, договорились… — начал Иона строго, но, заметив на заднем сиденье ее машины дорожную сумку, которую она так и не выпустила из рук, бросившись в путь, просто рассвирепел и стал грубо ее отчитывать. — Вы даже не собирались приезжать ко мне на выходные. И все, что вы говорили, чтобы я не приближался к вашему дому, было подлой ложью! Вы все заранее спланировали. Вы знали, что я не застану вас дома.

— Не говорите…

— Нет уж, позвольте мне сказать, уважаемая Лидия Пирсон, — агрессивно прервал он ее. — Никому еще никогда не удавалось меня обмануть.

— Я не…

— Куда вы направляетесь? — требовательно добивался он от нее ответа.

С нее было вполне достаточно, она искренне сожалела о том, что остановилась.

— Это не ваше дело! — сердито выпалила она и без лишних разговоров бросилась обратно в машину.