Долг чести

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

До субботы она старалась убедить себя в том, что, несмотря ни на что, ей необходимо выйти замуж за Иону. Состояние ее было по-прежнему нервозным. Ей было трудно предугадать, смогут ли они нормально ужиться под одной крышей, но со своей стороны она сделает все от нее зависящее, чтобы ее отношение к нему помогло не только сохранить этот брак, но и сделать его счастливым.

Она проснулась ранним утром, когда мать была уже вся в делах. К великому удивлению Лидии, даже не мечтавшей о получении завтрака в постель, Хилари Пирсон внесла в ее спальню поднос.

— Мама, тебе не следовало… — удивленно начала Лидия.

— Нет, именно мне и следует, — возразила ей Хилари. — У тебя сегодня особенный день, моя мать тоже подавала мне завтрак в постель в день моего венчания с твоим отцом.

— Но… — Лидия не смогла закончить предложение. — Спасибо, — приняла она с благодарностью любезность матери.

— Как ты себя чувствуешь?

— Даже не знаю, — честно призналась ей Лидия. — Постараюсь взять себя в руки и думать, что все это не сон, а реальность.

— Состояние твое вполне понятно и естественно. — Мать улыбнулась и, к великому удивлению Лидии, призналась: — Ты извини меня, если я иногда давала тебе повод думать, что собираюсь выиграть конкурс на звание самой несчастной и сварливой матери. Но в последнее время мне и твоему отцу пришлось несладко.

— Иногда это было просто ужасно, — рассмеялась Лидия.

— Эти трудности чуть не разбили вдребезги наш брак, — созналась Хилари и, улыбнувшись, добавила: — Только благодаря Ионе мы как-то поправили дела.

— Ты имеешь в виду тот чек, который он мне выписал?

— Это самый мрачный эпизод в нашей биографии. Я чрезвычайно ему признательна, Лидия. — Она снова улыбнулась. — Несмотря на то, сколько искусственных проблем он создал, дав мне всего лишь шесть недель на подготовку к вашей свадьбе!

— Тебе было нелегко! — согласилась Лидия. — И я тебе от всего сердца признательна.

— Не нужны мне ничьи благодарности. Это мои обязанности. Для этого я и живу, — просияла Хилари Пирсон. — Хотя должна признаться, что иногда их исполнение равносильно кошмару. А теперь завтракай и не торопись спускаться вниз. Дом кишит твоими двоюродными сестрами и тетушками. Постарайся до самой церемонии сохранять спокойствие, пребывая в тишине и уединении, — посоветовала ей мать.

Оставив Лидию одну, она отправилась проверить, подан ли завтрак для всех собравшихся, и еще раз дать строгие инструкции всем, кто в этом, по ее мнению, нуждался. Она действительно потрудилась на славу. Лидия, конечно, знала, что мать слишком часто не сдерживала свой острый язык, но она любила свою мать, а мать, конечно, любила ее.

Руководствуясь благими намерениями, Лидия постоянно протестовала против чрезмерных затрат на свадьбу. Ее не мог не интересовать вопрос, откуда родители брали деньги. В последний раз, когда она предприняла очередную попытку выяснить источник финансирования, ей сказали, что, кроме головной боли, ее расспросы ничего не доставляют, и жестко попросили не вмешиваться не в свои дела. С тех пор Лидия старалась не вздрагивать от ужаса, когда Хилари выступала с новыми, довольно дорогостоящими в воплощении идеями.

Церемония венчания должна была состояться в два часа дня. И хотя Лидия послушно выполняла инструкции матери и не покидала своей комнаты, с таким же успехом она спокойно могла спуститься в гостиную к родственникам: все они сочли своим долгом заглянуть к ней в комнату.

Ей не терпелось увидеть Иону, но еще больше ей хотелось, чтобы сегодняшний день скорее подошел к концу. Нервозность пагубно сказывалась на ее общем состоянии. Она жалела, что согласилась на такую пышную свадьбу, но, вспомнив, с каким энтузиазмом мать принялась за подготовку, усомнилась, что у нее был шанс внести свои коррективы. Лидия обрадовалась, когда все гости разошлись по комнатам, чтобы облачиться в праздничные наряды.

Она опустилась в кресло у туалетного столика и посмотрела на себя в зеркало. Всего лишь через час с небольшим она превратится в госпожу Мэрриотт. Внутри все переворачивалось от одной только мысли об этом.

В пятнадцать минут второго Лидия была готова. Ее волосы были собраны на затылке в виде короны, на лицо был наложен деликатный макияж. Мать помогла ей надеть свадебное платье, которое было настоящим произведением искусства: лиф был расшит шелком и украшен жемчугом, а от него до полу свободно ниспадали воланами многочисленные воздушные складки легчайшего шелкового материала. Рукава были короткими, а вырез скромным и округлым, почти под самое горло. К нему Лидия надела жемчужное ожерелье, которое родители подарили ей на совершеннолетие, и длинную фату. По семейным традициям фату должна была поддерживать диадема, усыпанная бриллиантами и жемчугом, которую специально для этого случая позаимствовали у сестры отца. По сложившимся в семье правилам диадема передавалась по женской линии из поколения в поколение, и после тетушки Лидии хранительницей этой семейной реликвии должна была стать ее кузина.

— Лидия, ты ослепительно хороша! — воскликнула Хилари и чуть не расплакалась.

Мать сделала шаг навстречу дочери, словно хотела обнять ее, но, испугавшись, очевидно, что может помять или испортить платье, мгновенно отошла назад.

Лидия любовалась собой, глядя в напольное зеркало. Какое впечатление она произведет на Иону? Примет ли он ее за сошедшую с картины красавицу? Вспоминая его спутницу, очаровательную белокурую Фрею, она думала, что он привык к шикарным, поражающим своей красотой женщинам.

Она решила не теребить душу мыслями о его прежних увлечениях, переживаний было достаточно и без этого. Чтобы отвлечься, она стала просматривать почту, принесенную сегодня утром. На туалетном столике лежали в основном поздравительные открытки, но среди них было и одно письмо. Отправителем значилась адвокатская контора.

Лидия прочитала, что адресовано оно было именно ей, и распечатала его. Содержание письма повергло ее в шок. Адвокаты были распорядителями воли покойной Элис Гауф, по завещанию которой единственной ее наследницей являлась Лидия Пирсон. В письменной форме они извещали Лидию, что по воле госпожи Гауф ей принадлежит дом под номером два в районе Пенли-Корбетт. «Мы вынуждены были забрать ключи от вышеназванного частного дома у местной администрации, которые были ошибочно туда доставлены, и будем признательны, если Вы найдете возможным в ближайшее удобное для Вас время посетить нашу адвокатскую контору, где Вам и будут официально переданы ключи от частного дома, перешедшего к Вам по наследству».

Лидия дважды перечитала письмо, не в силах поверить написанному, и снова положила на туалетный столик к остальной корреспонденции. В комнату вошли родители.

Заговорили они одновременно. Отец восторгался ее красотой. А мать предупреждала, что ей пора выходить из дому. Заметив затуманенные глаза дочери, она строго предупредила:

— Прошу тебя, только не плачь! А то ты и меня доведешь до слез. — С Лидии она быстро переключилась на мужа: — Мы должны выйти из дома ровно через двенадцать минут, Вилмот.

— Конечно, дорогая, — послушно согласился отец.

— Не смейся надо мной! — скомандовала Хилари.

— Ну, что ты, дорогая! Как можно! — ответил Вилмот, и все трое рассмеялись, сбрасывая напряжение трудного дня.

Оставшись наедине с отцом, Лидия сразу же спросила его:

— Я думала, что тетушка Элис арендовала жилье, а не была его собственником?

Будучи образцовым отцом, Вилмот Пирсон воспринял вопрос дочери совершенно естественно, понимая всю нервозность положения невесты и ее желание как-то отвлечься.

— Так оно и было, — ответил он. — Она год за годом регулярно продляла договор аренды. Фактически, прожив там столько лет и аккуратно оплачивая аренду и услуги, она по закону могла выкупить этот дом в частную собственность по смехотворно низкой льготной цене. Но у нее никогда не было никаких сбережений, как тебе известно. Я предлагал ей в свое время ссудить необходимую сумму на выкуп дома. Но она отказалась.

— То есть ты ей денег не давал?

— Сумма была пустяковая, но она даже от нее отказалась. Она была слишком гордой, и не хотела быть обязанной твоей матери. Упорство не всегда доводит до добра. Это стойло ей потери целого состояния. По нынешним ставкам на рынке недвижимости ее дом мог быть оценен в сто пятьдесят тысяч фунтов, не меньше. — Отец посмотрел на часы: — Через несколько минут нам пора выходить, и с радостью в голосе добавил: — Я бы никогда не согласился выдать тебя замуж за Иону, если бы не был уверен, что он лучший избранник.

Они стали спускаться вниз по лестнице. Лидия думала не о предстоящей церемонии, а о тетушке Элис, которой, очевидно, удалось наскрести небольшую сумму денег и выкупить свой дом. И, что было ей свойственно, она предпочла никому не раскрывать этого секрета. Лидия не хотела получать от нее никакого наследства, лучшим подарком для нее было бы личное присутствие на свадьбе ее тетушки, живой и здоровой.

В холле Хилари протянула ей букет цветов, предусмотрительно оставленный на столе. Лидия искренне поблагодарила мать. Ее букет из скромных розовых и белых петуний был просто бесподобен. За него стоило сражаться!

Под перезвон церковных колоколов они отправились в путь. Она думала лишь о том, что там ждет ее Иона. Она станет ему хорошей женой. Он никогда не пожалеет о том, что женился на ней. Как вдруг, словно гром среди ясного неба, ее поразила тревожная мысль. Она должна отказаться от венчания. Она не имеет никакого права выходить за него замуж!

Это уже были не нервы. Основной причиной ее согласия на этот брак была не любовь к этому человеку, о наличии которой он даже не предполагал, а врученный им чек на пятьдесят пять тысяч фунтов, спасший их семью от разорения. Она решилась выйти за него замуж, потому что не смогла вернуть ему долг. Мысли роем витали у нее в голове. Иона не мог допустить обмана. Он решил жениться, потому что пришла пора создавать семью. Выбор пал на нее совершенно случайно. Иона знал о полном крахе ее отца, человека, к которому относился с высочайшим уважением. Но сможет ли он уважать ее, когда узнает, что по распоряжению ее тетушки она стала наследницей приличного капитала и что у него не было никакой необходимости жениться именно на ней? Его невеста была в состоянии с ним расплатиться. Она могла спокойно продать свою собственность и безболезненно вернуть ему пятьдесят пять тысяч фунтов с процентами. Она не знала, что ей делать. Промолчать и обвенчаться с ним означало обмануть его.

— Ты слишком бледна, — с беспокойством заметил отец, когда они уже подъезжали к церкви. — С тобой все в порядке?

Она должна сказать ему. Они должны отменить венчание.

— Все нормально, — пробормотала Лидия словно в полуобморочном состоянии. В голове царил хаос.

Они пошли по тропинке, по обе стороны которой стояли гости. Она никак не могла сосредоточиться и логично объяснить причину своего отказа. Мысли путались, к горлу подкатил ком, нервы не выдерживали. Она вздрогнула, когда органист заиграл «Свадебный марш» Вагнера и все присутствующие в церкви встали.

Мысли ее пребывали в полном смятении. Она уже хотела попросить священника приостановить церемонию и дать несколько минут для переговоров с женихом перед венчанием. Но вдруг она подняла глаза и увидела Иону. Высокий и стройный, в строгом костюме, он стоял прямо перед ней. И все мысли отошли на второй план. Теперь она думала только о нем и о том, как сильно она его любила, как хотела стать его женой.

Она перевела взгляд влево, где стояли ее мать, Оливер и его молодая супруга. Мать просто убьет ее, если она остановит церемонию. Хилари никогда не простит ей, если она в последнюю минуту в присутствии всех родственников откажется от принятого ею шесть недель назад решения.

Лидия снова посмотрела на своего жениха. Она заметила, что Иона пристально смотрит на нее и улыбается. Решение пришло просто, само собой. Она любит его, а все остальное, что сейчас разрывает ей сердце, неважно. Она выйдет за него замуж.

Все происходило словно во сне. Ее голос звучал хрипло, а голос Ионы уверенно и громко, без колебаний, произносил слова супружеской клятвы. Взгляды их встретились, и она оттаяла от тепла, излучаемого его голубыми глазами.

Его прикосновение к ее дрожащей руке возымело свое магическое действие. Нежно он надел ей на палец обручальное кольцо, они стали мужем и женой. После торжественной церемонии они во главе процессии пошли по длинному коридору к выходу из церкви, а потом под лучами яркого солнца долго слушали колокольный перезвон.

На ступенях церкви им пришлось немного задержаться: гости мелькали перед глазами, группировались рядом с ними, чтобы попасть в кадр фотографов. Иона наклонился и тихо прошептал ей на ухо:

— Я знаю, тебе пришлось выслушать немало комплиментов за сегодняшний день, но всех известных миру слов не хватит, чтобы выразить, насколько ты прекрасна.

— Спасибо, Иона, — пробормотала Лидия. К этому времени мозг ее начал просыпаться, и вся тяжесть содеянного навалилась на нее. Она все-таки обманула его. Ей надо выбрать время и сказать ему.

— Ты все еще дрожишь, — снова наклонился к ней Иона, чтобы прошептать на ухо:- Мы…

— Иона, я… — Вокруг все время были люди. Родственники и друзья спешили их поздравить, все улыбались, шутили, смеялись.

— Опять испугалась, — подшучивал над ней Иона, стараясь помочь ей хоть немного расслабиться. Она не могла вымолвить ни слова. Он станет ее презирать, когда она расскажет ему всю правду. А сказать ей все-таки придется. И чем раньше, тем лучше.

На протяжении последующих часов, хотя они и были вес это время вместе с Ионой, у нее не было ни малейшей возможности поговорить с ним. Они стояли рядом, приветствуя входящих в дом гостей. Она представляла ему своих родственников и друзей, с которыми он раньше не имел возможности встретиться, а он представлял ей приглашенных с его стороны. Чарли Хиллиер подошел к ней и нежно поцеловал в щеку, и она представила его своему мужу. Иона оценивающе посмотрел на него, но был с ним предельно вежлив. Затем новоиспеченный муж представил ей даму по имени Кэтрин, и, поскольку Лидии пришлось обменяться с ней рукопожатием, ревность не взыграла в ней, она верила Ионе, что эта женщина не имеет ничего общего с его былыми подружками. Она могла доверять ему, но сможет ли он доверять ей после всего, что случилось?

За столом подавали чудесные яства, мать не могла ударить в грязь лицом и с закусками превзошла даже себя. Затем настало время торжественных поздравительных речей. Первым выступил брат Ионы, Руперт, и говорил весело и с юмором. Кэтрин, сидевшая рядом с ним, оказалась его последним увлечением, замыкающим длинную вереницу его нескончаемых любовных похождений. Затем поднялся ее отец и произнес замечательные слова, сказав, что если бы ему выпала честь самому выбирать супруга своей единственной дочери, то лучшего мужа, чем выбрала она сама, невозможно было бы найти. На его слова быстро откликнулся и сам Иона, поблагодарив его за дочь, женившись на которой он исполнил свою мечту. И слова его звучали довольно искренне.

Если бы это только было правдой, Лидия упала бы в обморок от радости. Но она не могла в это поверить. Она думала, что все торжество было похоже на фарс или театрализованное представление. Она с радостью и облегчением дождалась того момента, когда могла спокойно удалиться в свою комнату, чтобы переодеться. Ей необходимо было привести себя в порядок и снова стать самой собой.

Прощание с гостями затянулось надолго. И, оказавшись наконец наедине с Ионой в машине, она чувствовала себя настолько разбитой, что не могла вымолвить и слова. Но она обязана была ему во всем сознаться. До конца этого дня она должна была сказать ему, что его законная жена уже успела обмануть его.

— Наконец-то мы одни! — сказал Иона, выезжая из ворот Бимхерст-Корта.

Лидия открыла было рот, но снова его закрыла.

— Иона… — попыталась она заговорить, но голос показался ей севшим и осипшим, и она толком не знала, что же говорить дальше.

Иона посмотрел на нее и улыбнулся. Одной рукой он по-прежнему управлял машиной, а второй крепко сжал ладонь Лидии, чтобы придать ей уверенности.

— Постарайся расслабиться, — тихо сказал он. — Ты же знаешь, я не кусаюсь.

О боже! Он думал, что она нервничает из-за него. Что основной причиной ее тревоги была их неотвратимая близость и предстоящая первая брачная ночь. Он ничего не подозревал. Лидия жаждала оказаться в его объятиях, мечтала о его жарких поцелуях. Она не видела его целых две недели и не ощущала тепла его рук столько же. Но отгоняла от себя все мысли, закрывала глаза и мучилась всю дорогу до Хартфордшира. Она мечтала о том дне, когда сможет назваться его женой, но вместо ожидаемого счастья только одно слово «обман» все время крутилось в ее голове. Разве можно было на обмане начинать строить свою семейную жизнь?

— Устала? — спросил Иона, останавливая машину у дома.

— День показался бесконечным, — грустно ответила она.

Иона вышел из машины, обошел ее, чтобы открыть Лидии дверь, и она выпорхнула наружу так стремительно, что миновать столкновения с ним было невозможно.

Она хотела было отвернуться, но он крепко обнял ее и задержал в своих объятиях.

— Не волнуйся, я совсем не похож на чудовище. Нам не обязательно идти до конца именно сегодня. Впереди у нас целых два месяца, чтобы познать все прелести интимной жизни. — Он улыбнулся, успокаивая и вдохновляя ее. — Нас никто не торопит. С этими словами он взял ее на руки и понес к парадному входу в дом. — Это вполне соответствует традициям, я полагаю, — пробормотал он, открыл ключом дверь и перенес ее через порог дома, хозяйкой которого она уже стала официально.

Он не отпускал ее, пока не внес в гостиную. И к тому времени все ее мысли и эмоции уже расплескались. Сердце выскакивало из груди только оттого, что она была рядом с ним. Часть ее души, которая рвалась остаться с Ионой на всю жизнь, умоляла ее не раскрывать ему обмана. Если бы это письмо из адвокатской конторы не было доставлено с утренней почтой, то о его содержании они оба узнали бы только через долгих два месяца. А за эти два месяца они могли бы привыкнуть друг к другу, он мог бы полюбить ее.

— У тебя был такой напряженный день, — ответил Иона. — Может, хочешь сразу лечь спать? — спросил он. А когда она стала высвобождаться из его объятий, то еще крепче обнял ее. — Ты вся дрожишь. — Он улыбался и изо всех сил старался облегчить ей новую, неизвестную для псе жизнь. — Мы будем спать в одной кровати. И пока ты не привыкнешь к тому, что я рядом с тобой, мы будем просто лежать и ничем больше заниматься не будем.

— Иона! — вырвалось у нее. Она готова была заплакать, настолько милым и нежным он был. — Ты так добр ко мне.

— Является ли это разрешением поцеловать мою жену? — Сердце ее отчаянно заколотилось. Ответить она ничего не смогла, но Иона, судя по всему, принял ее молчание за согласие. Потому что буквально через секунду он уже обнимал ее, притягивая все ближе и ближе и покрывал лицо поцелуями.

Это были нежные и трепетные поцелуи. Он посмотрел ей в глаза. Интересно, что он мог в них прочитать? Конечно, у нее не было никаких возражений против его поцелуев. Руки ее обхватили его шею. Голова начинала кружиться, она уже не чувствовала под собой ног.

— Моя жена! — шептал он ей прямо в губы. И поскольку она не сопротивлялась, он продолжал ее целовать, а тела их все крепче прижимались друг к другу.

Жена! У нее не было никакого права называться его женой.

— Я думаю, что наверху нам будет гораздо удобнее, — сказал он и наклонился, словно хотел взять ее на руки и унести в спальню.

— Нет! — пронзительно закричала она, останавливая его, сама не понимая причину своего протеста. Он был теперь ее мужем, ей следовало ему повиноваться.

— Нет? — словно эхо, повторил Иона.

— Я не могу, — еле слышно проговорила она. Лидия знала, что не может разделить с любимым человеком брачное ложе. Она слишком сильно его любила, чтобы обманывать и дальше. Если бы она промолчала, то стала бы его полноправной женой и их законный брак вступил бы в силу. Этого Лидия и хотела. Она хотела стать его неотъемлемой частью, делить с ним все. Но этому не суждено было случиться. Ей надо немедленно остановиться.

— Ну, хорошо, — спокойно сказал Иона после минутного молчания. — Я приношу свои извинения за то, что сейчас произошло. Но ты такая обольстительная женщина, Лидия. Должно быть, я неправильно истолковал твое поведение. Ну что ж, пойдем наверх. Но, наверное, тебе лучше спать сегодня в своей комнате.

— Иона, дело совсем не в том… — она замолчала, застенчивость мешала объяснить, что причиной отказа было не ее нежелание заниматься с ним любовью, а совсем другое. — Я не могу, — беспомощно пробормотала она.

— Я же сказал, что сегодня в этом нет никакой необходимости.

— Я вообще не могу этого допустить.

— Никогда? — Он озадаченно на нее смотрел, пытаясь разгадать, что же с ней происходит.

— Никогда, — произнесла она, задыхаясь.

— Лидия, — успокаивал он ее, — твои нервы на пределе. Не тревожься, один день отдыха, и все встанет на свои места. Все придет в норму.

— Наш брак должен быть признан недействительным! — выпалила она на одном дыхании, пока у нее еще было достаточно сил, чтобы вымолвить эти горькие слова.

— Недействительным? — Она вдруг поняла, что Иона совершенно не предвидел такого поворота событий. Хотя ему удавалось сдерживаться и сохранять хладнокровие и в своих действиях, и в разговоре. — Ты не считаешь, что в принятие такого ответственного решения я должен внести посильную лепту?

— Ты меня не понял, — в полном отчаянии сказала Лидия, отходя от него как можно дальше. Она еще не пришла в себя после его поцелуев, и ей надо было собрать воедино все свои скудные силы, чтобы отчетливо выразить и донести до него сокровенные переживания.

— Ты совершенно права. Я ничего не понимаю, — спокойно ответил он.

— Я обманула тебя, — созналась наконец Лидия. Сердце ее опустилось в пятки, когда она заметила, как он грозно нахмурился. Ее признание он воспринял довольно враждебно. И она заторопилась объясниться: — У меня есть свой собственный капитал. То есть появится в самое ближайшее время. Пятьдесят пять тысяч фунтов! Я узнала об этом всего несколько часов назад, когда надо было уже идти в церковь. — У нее перехватило дыхание. С большим трудом она пыталась продолжить: — Мне не следовало венчаться. Я обманула тебя.

Что она ожидала услышать от него, произнеся свое признание, она точно не знала. Возможно, возмущенный обманом, Иона тотчас же отправит ее обратно в Бимхерст-Корт. Но она совершенно не ожидала, что в ее словах он найдет нечто большее, чем обман.

— Ты только что сказала, что тебе не следовало выходить за меня замуж, — жестко произнес он. И, пристально смотря в ее огромные зеленые глаза, так же жестко добавил: — Тогда, возможно, моя дорогая, ты окажешь мне любезность и объяснишь, зачем ты все-таки это сделала?

Лидия в полном оцепенении беспомощно смотрела на него. Она не была готова к такому повороту событий. Ей не стоило выходить за него замуж только ради спасения своего отца. И она знала это задолго до произнесения супружеской клятвы у алтаря. А из этого следовало только то, что она вышла за него замуж исключительно потому, что любила его. Но никогда она не раскроет ему этой тайны. Он стоял и молча смотрел на нее в ожидании дальнейших объяснений. Все в нем говорило о том, что настроен он был решительно и ей не уйти от ответа. Но что она могла ему сказать в свое оправдание?