Долгий поцелуй на ночь (СИ)

Глава 20 Алиса

Пробудившись в сумерках рассвета, я не сразу сообразила где нахожусь, но ощутив чью-то массивную руку на своей талии, которая по собственнически прижимала меня к большому разгорячённому как печка телу — застыла не дыша…

Воспоминания прошедшей ночи мгновенно вспыхнули яркими картинками в моём измученном сознании…

Очень осторожно высвободившись из объятий Котова, немедля больше ни секунды — бесшумно покинула его комнату и ушла к себе…

Я стояла под струями холодной, почти ледяной воды и горько плакала, не в силах остановиться и совладать со всеми пережитыми эмоциями…

Наверное именно такое состояние и называют эмоциональным перегоранием…

Всё тело вместе с моим сознанием беспощадно горело, заживо сжигая, не давая вдохнуть без удушающей боли и глотка воздуха…

Господи… В кого же я превратилась???

Всю свою сознательную жизнь, видя бесконечные попойки матери и убогое существование, которое мы волочили в нашем городишке, в принципе как и любой другой его житель — я бежала как от огня от той модели жизни…

Бежала со всех ног без оглядки, прихватив с собой самое ценное — сестрёнку, в ужасе, что когда-то нас самих коснётся нечто подобное…

Я не могла допустить или даже представить одной крохотной мысли, что к Вероничке пристаёт какой-то левый мужик или парень, решивший в пьяном или наркотическом угаре, что девочка достаточно смазлива для нечто подобного или мысли, что она сама начнёт принимать наркотики или алкоголь…

Что мы с сестрой — опустимся до того социального дна, что нас будут использовать как дешёвые одноразовые вещи, которые на следующий же день выбросят и никогда не вспомнят о нашем существовании…

Нет… Господи нет…

И никто нам не поможет…

Никто!

Ни мой родной отец, который будучи электролинейщиком — погиб на высоковольтном столбе, когда мне было всего шесть лет, ни покойная бабушка, которая не смирившись с его утратой — ушла почти вслед за ним…

Никто!

Куда же я нас завела, в какую бездну?!

Да и какие у меня были перспективы, если бы даже не сбежала в ту ночь с сестрой?

Обратиться в опеку, чтобы нас с ней разлучили со всеми вытекающими последствиями?

Да Господи кому мы нужны, таких как мы, что грязи под ногами…

Оставаться под одной крышей с пьющей матерью и домогающимся отчимом? Который в любой день мог дорваться до меня?!

Всё также работать на доставке в кафе? Где рано или поздно на меня обратил бы внимание в лучшем случае какой-то местный бандюган и я стала бы его подстилкой до поры до времени, а дальше пошла бы по рукам?

А как же Вероничка? Какая бы судьба ждала её?

А сейчас?!

Господи, да меня бросало в дрожь от одной мысли, когда думала о том, что про мои проделки могли узнать такие люди как Покровский или Котов…

Меня ни за что не оставили бы в живых, в лучшем случае сразу бы пристрелили, а в худшем, пройдя через все круги ада изнасилований и издевательств — сдохла бы сама…

Как же быть… Отчаяние…

Внезапно ледяной поток воды над головой прекращается и меня резко разворачивают горячие руки, которые из-за холода тела на контрасте казались мне раскалёнными…

— Твою мать, что ты творишь? — попадаю в плен серых глаз и цепких рук Котова.

Поток слёз не прекращается и я не могу выдавить из себя ни одного слова, кроме рыданий и всхлипывания…

Наверное осознав, что дело гиблое и у меня самая, что ни на есть настоящая истерика, он не задавая больше ни одного вопроса, накрыл меня большим махровым полотенцем и укутав — рыдающую вынес из ванной…

Позже на эмоциях, я шептала тихо и бессвязно словно в бреду: «я не такая…не такая»…

Не знаю сколько прошло времени, но Андрей Михайлович молча просидел вместе со мной до того момента, пока я окончательно не успокоилась и полностью обессилив — не заснула у него на руках…

Иногда бывает так, что ты выключаешься и засыпаешь на продолжительное время, а потом резко просыпаешься и тебе кажется, что ты заснул всего на пару минут, так пробудилась и я — резко очнувшись всё также в руках Котова…

— Тише, — успокаивает он, снова притягивая к себе. — Это всего лишь я…

Всего лишь я… Эхом звучит у меня в голове, вновь вспоминая о том, что никакой он не «всего лишь», а очень даже опасный и жестокий человек, который наверняка просто пускает мне пыль в глаза, своим хорошим отношением…

Хорошим и бескорыстным отношением, к которому увы я не привыкла…

Не привыкла и не верила, ожидая каждое мгновение, что с меня тут же спросят за это…

За слабость, которую я могу допусть доверившись ему…

Кто я для него? Новая игрушка?!

Сейчас, он выглядит очень суровым, когда перестаёт улыбаться и фокусирует на мне своё внимание…

Душу леденит этот взгляд, который кажется считывает меня как рентген и знает о том, что я предательница и «засланный казачок»…

Всё тело мгновенно пробивает холодный и неприятный озноб…

— Соня, тебе не кажется, что я был достаточно терпелив и заслуживаю хоть каких-то объяснений? — начинает без особых «прелюдий».

Сердце отчаянно колотится и глаза вновь заволакивает жгучая и влажная пелена, тихо всхлипываю…

Отчаяние…

— Я тебя чем-то обидел? Сделал больно? Или может быть неприятно? — начинает перечислять, видя моё беспомощное состояние. — Соня не молчи…

— Нет… — тихо шепчу, всхлипывая.

— Тогда почему ты сбежала от меня и что за истерика под холодным душем? — произносит с нажимом, теряя видимо терпение.

— Андрей Михайлович…

— Соня! — резко одёргивает мою попытку держать дистанцию, с железными нотками в голосе, от чего я невольно вздрагиваю и съёживаюсь.

Что ж Алиса, шутки закончились…

Он тебя не отпустит…

— Ан…Андрюша… — прижимает крепче к себе, доказывая мои самые страшные предположения. — Я… Мне… — делает шумный вдох, а у меня сердце почти уходит в пятки.

— Что Соня? Говори девочка…

— Андрюша… Я так не могу… Думала смогу, но я не такая понимаешь? Всё так быстро произошло… Мы же ведь почти незнакомы… Я… Я перепугалась… Ты такой солидный и статусный человек, а я всего лишь… Кто я? А ещё Полина, она ведь моя подруга, а ты… Ты её отец… Я… Я запуталась понимаешь… Я ведь не хочу чтобы ты думал что… Я не такая понимаешь? Не раздеваюсь перед незнакомцами и не веду себя так… Словно… Словно… В голове такая каша… Мне так страшно Андрюш, — бессвязно шепчу и срываюсь в рыданиях, прижимаясь и ища словно защиты в его объятиях и несу полную чушь, только ради того, чтобы он в этот момент мне поверил, я так хочу чтобы он мне поверил, хотя что-то из сказанного мной всё же правда.

— Тише девочка, — целует в макушку, обнимая и кутая в своих тёплых объятиях. — Девчонка ты ещё совсем…

И кажется он верит, потому что я чувствую, как его напряжённое тело расслабляется и дыхание становится размеренным… Настолько наверное его подкупает моя беспомощность и нужда в его участии и защите…

* * *

Андрей Михайлович за несколько дней до нашего отъезда в Ригу вынужденно уезжает сам, по внезапно возникшим делам, что безумно меня радует и наступает хоть какая-то эмоциональная передышка…

Он периодически мне звонит, но это такая мелочь по сравнению с тем, через что мне пришлось пройти в новогодние праздники, от одних воспоминаний которых, меня покрывали колючие мурашки…

Я испытывала противоречивые чувства, Котов относился ко мне очень бережно и мягко, буквально пылинки с меня сдувал после всего что произошло между нами, да и меня подкупало такое отношение, особенно когда вспоминала то, как он без промедления кинулся закрывать меня собой перед бешеной собакой…

Кто ради меня делал подобное по зову души и сердца?

Но о каких симпатиях могла идти речь, когда я также чётко помнила о том, кем он являлся в действительности…

Связавшись с Кириллом, он сообщил мне, что сниматься с задания пока не представляется возможным, так как моё внезапное исчезновение из пансиона вызовет только лишние вопросы и неприкрытое подозрение, что равносильно приговору…

Маховик запущен, под Котова Андрея Михайловича начали интенсивно и жёстко капать…

Хакерам наконец-то удалось взломать сервер, но полученыне файлы содержали сложную кодировку, которую ещё предстояло расшифровать, без этого к сожалению, вся наша работа была лишь пустой тратой времени…

Чёрт!

Спустя две недели, после возвращения в Ригу, на связь выходит Князев и сообщает, что договора с Филатовым подписаны все до единого и я теперь в безопасности, так как весь имеющийся компромат на меня, находится теперь только в его личном распоряжении…

Но в безопасности ли я?

Вячеслав абсолютно ничего не подозревает о внезапно возникшем интересе Котова ко мне, который судя по всему не собирался исчезать из моей жизни и имел далеко идущие планы на меня…

Чёрт, что же теперь делать?!

Признаться Князеву самой мне было попросту страшно — предугадывая его реакцию, а развязывать войну между ними ещё страшнее, так как я всё равно окажусь под ударом между двух огней…

Ломая голову и силясь найти хоть какой-то выход из сложившейся ситуации, к концу января приходит новость о кончине Владимира Ивановича…

У меня появляется уважительная причина и я покидаю стены пансионата теперь уже навсегда, заранее зная, что больше никогда туда не вернусь…

Приземлившись в Москве, в сопровождении Льва и людей Филатова, мы направляемся в адвокатскую контору, где оглашают завещание Владимира Ивановича…

Не знаю, с чем связана такая щедрость, но Владимир Иванович оставляет на моё имя внушительную сумму и несколько объектов недвижимости…

После завершения всех необходимых процедур с документами, мы в том же составе направляемся в загородный дом на Новой Риге…

* * *

Утро следующего дня встречало нас отвратительной погодой, на улице беспроглядно мёл слякотный и мокрый снег…

Сложно представить место, где разом было бы сконцентрировано такое большое количество криминальных элементов как нынешнее утро в доме Филатова, но такое место всё же находится…

Похоронная процессия собрала огромное количество людей и машин, которые заполонили буквально всю округу рядом с кладбищем…

Также были стянуты представители силовых структур, которые не вмешиваясь лишь со стороны наблюдали за всем происходящим, периодически сдерживая прессу, которая тоже не осталась безучастной к такому значимому событию…

Мы с Львом объявили временное перемирие, он весь день держался рядом, не отходя от меня ни на шаг…

Сложно описать чувства, которые я испытывала к Владимиру Ивановичу… Но я совершенно искренне была подавлена всем происходящим…

Сбежав в ту ночь из квартиры Князева, я вломилась в гараж к нашему соседу по двору, с родной сестрой которого мы со школы дружили…

Иногда, будучи ещё девчонками, когда нам некуда было пойти, мы зависали у него в гараже, где он организовал небольшую мастерскую по разбору и починке двигателей автомобилей, да и вообще в принципе всяких механизмов…

Там собственно говоря я и научилась управляться с инструментами и замками…

Завалившись к нему, мы с Вероничкой застали его хорошо подвыпившего, но в помощи он нам всё же не отказал и согласился вывести нас той же ночью в соседний город…

Там же, он свёл меня с приятелем, который промышлял не совсем законной деятельностью и мои навыки как нельзя лучше пришлись к месту…

Нас перекинули ближе к Москве…

Перебиваясь от одного мелкого заработка к другому, поскольку доставались мне по итогу ничтожные крохи, я в попытках подзаработать чуть по-больше хваталась за любое дело…

Так, я взялась за дело, где меня и заметил один из людей Филатова…

А дальше… Дальше всё закрутилось с геометрической прогрессией…

Как только до меня дошли слухи о том, что люди Князева меня ищут, пришлось сразу же признаться Филатову в содеянном и кланяться в ноги в поисках защиты и он предложил компромисс: одно крупное дело в обмен на покровительство…

Владимир Иванович безусловно очень многое сделал для нас с Вероничкой, но признаться делал он это конечно же не из добрых самаритянских побуждений…

В наших взаимоотношениях не присутствовало какое-либо принуждение к тому или иному в плане работы, но ясное дело, что я должна была безоговорочно выполнять все его поручения…

Мы были зависимы от него, да и позже с командой Колесникова мне все дела давались с ещё большей лёгкостью и я просто отпустила ситуацию в надежде, что когда-то наступит момент, когда я встану на ноги достаточно крепко и смогу вырваться из этого мира…

Но увы…

Я только потеряла всякий контроль над происходящим…

— Софья Владимировна, позвольте принести Вам искренние соболезнования, — выдёргивает меня кто-то из тяжёлых раздумий.

Поднимаю неохотно глаза на незнакомца, грозно возвышавщегося надо мной, разглядывая меня с неприкрытым интересом.

— Соня, это Туменов Юрий Игоревич, — зачем-то поясняет Лёва.

— Спасибо, — безразлично отвечаю и потеряв интерес к собеседнику вновь отвожу взгляд.

— Если понадобится помощь — любого рода, не стесняйтесь и обращайтесь, — протягивает незнакомец свою визитку, не желая видимо отступать.

Уловив краем уха то, как откашлялся Лёва, сразу соображаю, что стоящий рядом со мной человек какой-то серьёзный авторитет и дерзить ему, выказывая своё неуважение, очень глупая затея…

— Ещё раз огромное спасибо, — отвечаю мягче и забираю у него из рук предложенную визитку, на что он только довольно хмыкает.

— Чё Юрок, к девочке клинья подбиваешь? — раздаётся со спины знакомый голос и в ту же секунду, из моих рук выдёргивают карточку, а на сердце сразу становится легче.

— Да пошёл ты Князь, — отмахивается смеясь незнакомец и пожимает руку Вячеславу. — Помощь предложил, мало ли зажмут девочку после ухода Филатова…

— Попизди мне тут ещё, — также коротко смеётся Князев. — Держи свои яйца при себе Туменов, девочка под моей защитой… — уже безо всякого веселья в голосе отрезает он.

— Понял, принял, — отзывается незнакомец. — Слышал ты как барракуда вцепился и всё таки прогнул старика?

— Куй железо, пока горячо…

— Красава… — хлопает по плечу Князева незнакомец и ещё раз пожав руку и подмигнув мне — удаляется.

— Держись пацанов, скоро поедем, — как-то раздражённо бросает он мне. — А ты, — обращается к Лёве. — Хорош зевать блять, не отходи от неё ни на шаг!

И что это сейчас было?!

Переглянувшись с Лёвой в немом вопросе, молча наблюдаем широкую спину Князева, который удаляется от нас к большой компании мужчин…

— Пошли в машину Лёв, я замёрзла…

Гроб давно опустили в могилу и делать мне там уже было нечего, а привлекать к себе лишнее внимание людей, типа Туменова, мне не хотелось…

Молча направляемся к стоянке, пробиваясь через плотную толпу людей, но на пол пути нас останавливают…

— Немного опоздал, прими мои соболезнования Соня, — вплотную приближается Котов.

Сердце делает отчаянный кульбит и по всему телу разгоняются мурашки…

Мы не виделись с ним чуть меньше месяца…

Вид у него усталый и вымученный, но он как всегда держится с непроницаемым лицом, излучая в себе непоколебимую уверенность…

— Спасибо Андрей Михайлович, — всё же выдавливаю из себя, от чего дёргается вверх уголок его рта. Сразу же соображаю, что моё обращение резануло его слух…

— Думаю хватит здесь топтаться, продрогла вся, поехали лучше перекусим…

— Извините Андрей Михайлович, — вклинивается Лёва. — Таких расположений не было, — уточняет более уверенней в голосе.

— Кто такой? — холодно окидывает его колючим взглядом Котов.

— Это Лев Филатов, племянник Владимира Ивановича, — пытаюсь как-то разрядить накаляющуюся обстановку.

— А что, у племянника Владимира Ивановича язык отсох? — ещё сильнее кажется заводится Андрей Михайлович, и наверное мне не стоило заступаться за него.

— Пожалуйста… — с мольбой в глазах, дотрагиваюсь до руки Котова и слегка сжимаю её, надеясь прекратить препирательства.

— Андрей Михайлович, я за Соню отвечаю головой, — продолжает Лёва. — Вячеслав Николаевич…

— С Князевым я сам разберусь, — коротко отрезает он. — А вот и он, лёгок на помине, — протягивает руку Вячеславу, который успел к нам подойти.

— Чё за шум, а драки нет? — принимает рукопожатие. — Вы почему до сих пор топчитесь на улице? — более суровее обращается к Льву, намеренно не замечая больше присутствия Котова, который в свою очередь лишь ухмыляется.

— Ну так это… Тут короче непонятки возникли Вячеслав Николаевич, — не теряясь выдает, переводя взгляд на Котова, чьему примеру следует и Князев.

— Софья Владимировна насколько мне известно — совершеннолетняя и может решать сама, куда и с кем ей ехать ужинать, — заявляет, прикуривая сигарету Котов, совершенно с непроницаемым лицом. — Назови хоть одну причину, по которой она не может сейчас уйти со мной, — с вызовом прожигая взглядом Князева.

— Не знал, что наша Соня, водит дружбу с тобой, — также переходит на «ты», не особо церемонясь.

— Ну вот теперь знаешь, — отвечает спокойно. — Или что, вместе с бизнесом Владимира Ивановича к тебе перешло право распоряжаться жизнью его бывшей подопечной?

— В том числе, — огорошивает Князев. — Пока шумиха не уляжется, она под моей защитой, а данные мной обещания я привык выполнять! — холодно отрезает он. — Соня, иди в машину…

— Соня, — предостерегает Котов.

— Господи! Да имейте же вы уважение к чужому горю! Прекратите оба! — не выдерживаю накала между ними. — Андрей Михайлович, подождите в машине, я сейчас подойду со Львом, дайте нам минутку с Вячеславом Николаевичем…

Помедлив ещё несколько секунд, Котов всё же разворачивается и неспешно шагает в сторону стоянки…

— Ты может быть охренела Алиса?! — взрывается Князев.

— Нет Слав, это ты кажется немного не понимаешь! Я дружу с его дочерью, он приехал принести соболезнования и всего лишь пригласил перекусить! Ради Бога не устраивай сцен, я не могу сейчас с ним препираться, под него на полную капают, если найдут передатчики мне пиздец! — зло цежу сквозь зубы. — Пожалуйста, просто доверься мне, — прошу уже мягче. — Льва возьму с собой, в качестве охраны, сразу после ужина поедем ко мне на квартиру, там и поговорим, я буду на связи…

После моей тирады, Князева немного попускает и окликнув Льва, всё же отпускает нас на ужин с Котовым…