Долгий путь в Миртану

Глава 10 ВЕСЫ АДАНОСА

— Зря ты не отправился с паладинами. Мы тут можем застрять надолго, — сказал Горн. Он как раз закончил в очередной раз точить свой новый боевой топор, взятый с тела какого-то важного орка, и теперь смотрелся в отполированное до зеркального блеска лезвие. — Побриться что ли?..

— Не застрянем. Урр-Шак обещал поговорить с каким-то своим приятелем, у которого есть парусная лодка… — ответил Безымянный.

— Ты предлагаешь нам плыть на орочьей душегубке, выдолбленной из бревна?!! — возмутился Торлоф. — Якорь тебе в глотку! Я скорее останусь жить на этом дурацком острове, как Мартин и Беннет, чем выйду в море на трухлявом плавучем гробу!

— Выйдешь. Куда ты денешься… — задумчиво разглядывая закопчённые камни очага, проговорил Ли.

Они находились всё в том же доме в Гырх-Магаше, куда привёл Безымянного Горн пять (всего пять!) дней назад. Завтрак был съеден, пиво, никуда не годное по сравнению с "Чёрным паладином", — допито. Можно было приниматься за дела, но ни у кого не возникало ни малейшего желания что-то делать, если не считать Горна, второй день возившегося со своим топором.

Так они и сидели, глядя в разные стороны. Ли, уставившись в мерцающее пламя очага задумчивым и рассеянным взглядом. Беннет и Мартин, имевшие виноватый и потерянный вид — решив обосноваться на Хаара-Дхуне, давшем прибежище многим беглецам, они чувствовали себя так, будто предали друзей. Прибывший с Хагеном на галере и оставшийся с друзьями Мильтен бережно придерживал обожжённую во время боя руку, продолжавшую болеть вопреки всем зельям и заклинаниям. Гирион — тоже страдающий от ран и отказавшийся возвращаться на Хоринис вместе с другими паладинами, несмотря на прощение, дарованное ему лордом-наместником. Угрюмый Торлоф, не получивший во время сражения на острове Хош даже царапины. Горн, старавшийся вознёй с оружием заглушить боль от потери новообретённого друга — орка-следопыта Шарр-Нака, которого он узнал так недавно и к которому неожиданно для себя успел привязаться.

В углу, прямо на неровных плитах пола, скорчившись и подняв покрытые клочковатой шерстью плечи, сидел Таррок. Для него столь долгожданное возвращение на родные острова оказалось совсем не таким радостным, как мечталось. На месте маленького приозёрного селения на Хоше, скрытого кронами старых как мир раскидистых деревьев, в котором он когда-то оставил жену, детей, престарелого отца и младшего брата, в юности искалеченного мракорисом, теперь безобразной грудой чернели развалины взорванного храма Белиара. На берегу озера, где раньше зеленело огороженное жердями пастбище для кротокрысов, теперь был лишь голый чёрный камень. О родных он узнал немного: отец умер, пока Таррок томился за Барьером, брата принесли в жертву служители Белиара, а жена и дети сгинули неизвестно где. Идти Тарроку было некуда. Другие орки оказались ему более чужими, чем ещё недавно столь ненавистные безволосые, приковавшие его сначала к вороту в шахте, а потом к веслу галеры. Вот он и сидел в их жилище, с одинаковым равнодушием принимая и пищу, которую ему протягивали люди, и неуютную твёрдость замусоренного каменного пола.

Безымянный тоже не порывался что-то делать. Он лежал на койке, задумчиво оглядывая своих товарищей из-под полуприкрытых век. Настроение его было не столь мрачным, как у других. Просто он смертельно устал. Отдых, еда и сон ожидаемого облегчения пока не приносили. Перед мысленным взором мелькали сцены путешествия на орочьей галере, битвы на Хоше, напряжённой встречи Хагена и Ли, последнего разговора с Фардарганиром.

"Сейчас ещё полежу немного и пойду договариваться насчёт лодки…" — подумал Победитель Драконов и незаметно для себя стал проваливаться в тяжёлый беспокойный сон. Но и там события последних дней продолжали преследовать его.

После атаки дракона на вражеские ряды сражаться стало не с кем. Повторилось то, что в прошлом году испытали на себе люди Гаронда в Рудной долине, когда на занятый ими замок обрушились собратья Фардарганира. Правда, многие воины тогда спаслись благодаря прочным каменным стенам. Да и драконы, все четверо разом, вряд ли превосходили мощью одного хранителя Заповедного острова.

Оркам Хоша, нескольким некромантам и ищущим спрятаться было негде — во время нападения с неба они как раз преодолевали открытый участок перед храмом. Особенно тщательно дракон старался выжигать служителей Хаоса, и из них не уцелел никто. Кроме одного единственного. Большинство орков тоже были мертвы, а оставшиеся в живых больше думали о спасении своих палёных шкур, нежели о подвигах во славу Белиара. Они заметались между двумя отрядами людей, наступавшими от порта и от храма. Выскользнуть из тисков удалось немногим…

Королевские воины и бойцы из Гырх-Магаша остановились в полусотне шагов друг от друга и замерли. И те, и другие оказались сильно потрёпаны. У Ли и Безымянного оставались на ногах не более половины воинов. Хаген потерял свыше трети людей убитыми, а из оставшихся большинство было изранено. Победителям ещё не верилось, что враг, от которого прежде они терпели поражение за поражением, разгромлен. По крайней мере, на Хоринисе и окрестных островах.

Ли, первым преодолев оцепенение, вышел вперёд. Хаген, в забрызганных кровью доспехах и шлеме, сделал несколько шагов ему навстречу.

Когда друг до друга им оставалось пройти не более пяти саженей, от неровного ряда королевских воинов отделились два молодых рыцаря и быстро бросились вперёд. Видно, совершённых сегодня подвигов им показалось мало, и юнцы решили прославиться ещё и пленением важного государственного преступника.

Рыцари с двух сторон обогнули наместника, обнажая мечи. Хаген остановился, недоумённо глядя на действия своих не в меру ретивых подчинённых. Он был в некотором смятении, не зная, с какими словами обратиться к опальному генералу, и не сразу понял, что происходит.

Когда рыцари оказались около Ли, примериваясь для ударов, тот неуловимым для глаза движением выхватил из-за спины длинный двуручник, одновременно сместившись чуть назад и влево. Меч одного из храбрецов со звоном отлетел в сторону, а его хозяин согнулся, зажимая вывернутую руку. Второй рыцарёнок, двигаясь вперёд и делая широкий верхний замах тяжёлым мечом, неожиданно для себя ударился грудью о плечо Ли и, выронив оружие, позорно растянулся во весь рост на твёрдых камнях.

Всё произошло так быстро, что никто из наблюдавших не успел и охнуть. Только Избранный рванулся было на помощь Ли, но тут же поняв, что она не требуется, остановился.

Упавший рыцарь встал на ноги, поднял меч и упрямо двинулся на генерала. Но не успел сделать и двух шагов, как его остановил грозный рык Хагена.

— А ну, встать в строй, молокососы!

— Но… — попытался было возразить рыцарь с вывихнутой рукой.

— В строй, я сказал!!!

Оба парня, втянув головы в плечи и на ходу убирая мечи, поплелись назад.

Ли остановился перед лордом Хагеном и взглянул ему в глаза. Наместник выдержал взгляд опального генерала.

— Ну, здравствуй, лорд Хаген.

— Да пребудет с тобой Иннос, генерал Ли.

— Похоже, мы сумели победить. Что думаешь делать дальше?

— Наведу здесь порядок и отправлюсь на Хоринис. Может быть, удастся восстановить шахты… А что собираешься делать ты?

Ли пожал плечами.

— Если получится, вернусь на материк, — ответил он.

— Мечтаешь о мести?

— А мне не за что мстить?

— Не кажется ли тебе, что сейчас не самое лучшее время для этого? Враг захватил большую часть Миртаны, а Варрант и Нордмар давно уже под его пятой…

— Если бы кое-кто больше думал о деле, а не о тёплом местечке вблизи трона, то орки не смогли бы перейти миртанских границ. Если мерзавцев не остановить сейчас, они окончательно погубят страну!

— Ты же знаешь, Ли, что когда… это с тобой случилось, я бил волосатых в западных провинциях. Так что моей вины в твоей беде нет. Никакой выгоды от твоего отстранения я не приобрёл. Скорее наоборот. А потому могу судить беспристрастно. Месть и новые раздоры не помогут Миртане, они лишь сыграют на руку врагу.

— Врагу подыгрывают бездарные полководцы и нечистые на руку вельможи. А ещё король, который, похоже, сам не знает, чего добивается.

— Не забывай, что я всё-таки королевский наместник! — вскричал Хаген, услышав столь непочтительные слова в адрес венценосной особы. — И я не позволю…

— А я — государственный преступник! И уже давно приговорён к смерти или пожизненной каторге, поэтому терять мне нечего. Если ты так верен Робару, то почему остановил своих рыцарей?

— Потому, что они мне ещё пригодятся, — проворчал Хаген. — Итак, ты не намерен отказываться от своей мести?

— А ты намерен помешать мне? Может, прикажешь схватить и отправишь разбирать завалы в шахтах?

— Я не собираюсь задерживать тебя и твоих людей. Во-первых, они сражались против воинства Тьмы и заслужили прощение. Лично на тебя амнистия не распространяется, но я знаю, что с тобой поступили несправедливо, и не стану без крайней необходимости пытаться тебя схватить. Хотя, видит Иннос, в прошлом году, когда вы с Онаром баламутили Хоринис, я готов был сделать это…

— А что во-вторых?

— Во-вторых, у меня осталось слишком мало людей. И я не могу себе позволить положить большую их часть при попытке тебя задержать. Избранный тоже вполне способен встать на вашу сторону, и тогда вообще не знаю, чем всё может закончиться… Но я постараюсь, чтобы у тебя не было возможности попасть на материк.

— Что ж, мы оба были откровенны и теперь знаем, чего ожидать друг от друга. Мои люди могут быть свободны?

— Да. Правда, дезертиром Гирионом и особенно проклятым вором Мартином я хотел бы заняться отдельно. Этот мерзавец продал на сторону чуть ли не половину наших запасов!

— Ты что же, считаешь, что мы позволим тебе схватить наших товарищей?

— Нет, — сказал Хаген после некоторой заминки, — я не стану их трогать. Они, безусловно, преступники, но храбро сражались и достойны амнистии. А я дал слово. К тому же, Гирион — паладин и отпрыск славного рода, его судьбу может решить лишь Совет Ордена и сам король. Так что этим двоим тоже ничего не грозит, а Гирион пока может вернуться на службу.

Тем временем к военачальникам приблизились Избранный и Урр-Шак. Хаген довольно учтиво приветствовал первого, а на второго взглянул так, будто перед ним было пустое место.

— Всё, что касается меня и моих людей, мы обсудили, — коротко оглянувшись через плечо на подошедших, продолжил Ли. — Теперь остаётся узнать, как ты намерен действовать в отношении жителей этих островов.

— Отныне все здешние земли объявляются собственностью Миртанской короны. Люди, живущие тут, должны стать подданными короля, а орки, не вставшие на сторону Хаоса… — Хаген задумался.

— Понимаю, — неласково ухмыльнулся Ли. — Будь я на твоём месте, то жаждал бы их уничтожить, даже несмотря на помощь, которую они нам оказали. Но годы каторги и события последних дней сильно меня изменили. Полезно, знаешь ли, иной раз побывать за чертой и взглянуть на жизнь с обратной стороны…

— Да пусть они проваливают к Белиару, эти орки! На востоке за морем, говорят, полно не занятых земель. Почему бы им не убраться туда?

— Наша народ всегда здесь жить, — заслышав слова паладина, прорычал Урр-Шак. — Мы никуда не ходить. Почему бы человек не плавать в свой Венгард?

Наместник не удостоил шамана ответом. Он собрался что-то сказать, но его перебил Избранный, по своему обыкновению совершенно не заботясь о соблюдении правил хорошего тона:

— Слушай, Хаген, у тебя же всё равно не хватит сил выкурить отсюда орков! К тому же ты забываешь о драконе. Уж он-то свой остров никому не отдаст. А если в решении этой проблемы ты надеешься на меня, то совершенно напрасно. С Фардарганиром я драться не собираюсь!

— Эти острова отныне принадлежат Миртане, — упрямо повторил Хаген. — Сейчас мы уйдём и не станем трогать орков, которые помогли нам в бою. Но когда-нибудь люди вернутся сюда и наведут порядок!

Произнеся это, Хаген чётко повернулся на каблуках, звякнув бронёй, и направился к своим воинам тяжёлым уверенным шагом.

— Моя делать всё, чтобы такой морра как ты никогда не приходить на Рхак-Оррок! — бросил вслед ему Урр-Шак.

Лорд Хаген не обернулся, хотя плечи его заметно дрогнули от гнева. Прямой как статуя, он шёл к своим воинам, гордо вскинув голову.

— В молодости мы дали ему кличку Медный Лоб, — тихо процедил Ли. — Из-за своего упрямства он готов наломать таких дров!..

— Не бери в голову, — положил Избранный ладонь на плечо опального генерала. — Не стоит загадывать так далеко сейчас, когда не известно, что станет с нами завтра.

— Ты прав, дружище. Давай-ка отправим раненых на побережье, а сами поищем Бумшака. Вдруг ему нужна помощь.

Трёхдневное плавание подошло к концу. Длинная долблёная посудина орков, вопреки опасениям Торлофа, оказалась достаточно надёжной и остойчивой. Вот только скорость её оставляла желать лучшего. Единственный кожаный парус, поднятый на короткой мачте, не давал возможности толком использовать силу ветра, а низкий грубый корпус перегруженного судёнышка то и дело зарывался в невысокую волну.

Кроме Безымянного, Ли, Торлофа, Горна, Гириона и Мильтена, экипаж составляли два орка — хозяин лодки и его помощник. В тесной посудине было не повернуться, и люди с нетерпением ждали возможности сойти на берег. Идти на Хоринис им пришлось не прямым курсом от Орочьих островов до Минненталя, куда при попутном ветре можно было добраться за сутки. К Рудному заливу орки теперь не соглашались приближаться ни за какие посулы. Поэтому, обогнув Хоринис с севера, они пробрались сквозь Драконьи скалы в Яркендарскую бухту. Хозяин лодки в долине Зодчих сам никогда не был, ему рассказал о ней приятель, нарисовавший грубую карту на куске звериной кожи. Так что путешествие получилось не для слабонервных.

По дороге Мильтен рассказал о захвате берега бухты в Рудном заливе. Как выяснилось, орков там было не очень много. Похоже, после потери Забора они разделились на две группы: одна пошла в бухту, а вторая — в Болотный лагерь. Волосатые пытались снять застрявшую на мели тяжёлую галеру, оставив на берегу небольшой заслон. Когда с моря появились суда Ингмара, они бросили своё занятие и вплавь устремились к берегу. А в это время воины Хагена уже громили выставленный на их пути заслон. Перебить орков удалось почти без потерь. Ищущих и сильных шаманов среди них не оказалось, хороших воинов было мало.

Хаген после короткого совещания с соратниками, настоявшими на немедленном захвате Орочьих островов, приказал снимать с мели вражескую галеру. Разместить всех воинов на небольших судах Ингмара было невозможно.

Лорда Андрэ с маленьким отрядом и магом Агоном наместник послал обследовать высившуюся над бухтой башню Туманов. Вернулись воины в полном составе, но Андрэ принесли на руках. Спустившись в подземелья под башней впереди остальных, паладин вдруг заметил кого-то и рванул со всех ног вдогонку. Воины побежали за ним, но вскоре отстали. Когда они наткнулись на Андрэ, тот лежал на полу подземелья с мечом в руке. На теле его не было ни одной раны, но он был без чувств. Андрэ так и не пришёл в себя до момента отплытия. Хаген велел отнести его в замок.

Торус и его люди, число которых несколько увеличилось благодаря невесть как пробравшимся в бухту остаткам разгромленных стражниками шаек грабителей, встретили прибывших настороженно. Всё-таки прежняя вражда Старого и Нового лагерей, давно потерявшая всякий смысл, давала о себе знать. Да и орки, которые привезли Безымянного и его спутников, тёплых чувств ни у кого не вызывали. Волосатые, впрочем, сразу же отгребли от берега, едва выслушав благодарность людей. В море они не вышли, а погнали лодку вдоль пляжа. Безымянный попросил их за дополнительную плату подождать день-другой. Он собирался предложить рыцарю-отступнику Уго и его гоблинам отправиться на Хаара-Дхун, где они не будут себя чувствовать вечно преследуемыми изгоями. Почему он так беспокоился о них, Победитель Драконов не мог сказать и сам, но оставить необычную четвёрку без помощи почему-то не получалось.

Опасения Торуса оказались не напрасными. Один из бывших гвардейцев рудных баронов, вместе с другими беглецами обосновавшийся в брошенном пиратском лагере, начал по какому-то пустяковому поводу задирать Горна. Ли и Безымянный в это время беседовали с Торусом и Снафом. Рядом крутился Мигель — бывший ученик алхимика Игнаца, угодивший за Барьер по обвинению в отравлении своего учителя, от которого тот повредился в уме. Торлоф, Гирион и Мильтен отдыхали после тяжёлого плавания в обществе людей Торуса. Так что когда Горн и гвардеец направились за хижину, где прежде жил Скип, никто этого не заметил. А когда оттуда донеслись крики и лязг железа, разнимать задир было уже поздно.

Нестройной толпой бросившись за убогое жилище, все увидели гвардейца, лежавшего в быстро впитывающейся в песок луже крови. Рядом валялся меч. Над распростёртым телом с топором в руках и кривой ухмылкой на смуглом лице стоял Горн.

— Что здесь произошло? — грозно спросил Торус.

Мильтен тем временем склонился над телом, безуспешно поискал пульс и, поднявшись, молча покачал головой. Толпа разбойников и рудокопов глухо зароптала.

— Пусть у меня, нордмарца, лицо южанина, — не убирая топора, отвечал Горн, — но это ещё не повод так отзываться о моей матери!

— Понятно, — произнёс Торус и повернулся к Безымянному. — А теперь послушай, что я скажу. Каждое твоё появление приносит нам новое беспокойство и перемены в жизни. И я не могу сказать, что это всегда приятные перемены. Ты, конечно, помог нам выбраться из ловушки возле золотой шахты, а до этого — из-за Барьера. Мы это помним и не станем мстить твоему приятелю за убийство. Тем более, что это был честный поединок. Но вам с Ли и вашим людям лучше уйти. И я бы хотел не видеть тебя как можно дольше.

Проговорив это, Торус обернулся к своим людям, чтобы оценить реакцию на произнесённые им слова. Похоже, большинство были с ним согласны.

— Хорошо, — устало отозвался Безымянный. — Мы уйдём. Надеюсь, в следующий раз встретимся при более благоприятных обстоятельствах.

Победитель Драконов кивнул своим спутникам, и они, собрав скудные пожитки, вслед за ним покинули лагерь, некогда построенный пиратами капитана Грега.

Оказалось, что работа портала над озером в устье каньона восстановлена. Туда завернули на всякий случай, и Мильтен, обследовав портал, заявил, что им можно воспользоваться без всякого риска. Это была хорошая новость, так как никому сейчас не хотелось проделывать длинный путь через каньон, а потом сквозь болота под самым носом у ополченцев, охранявших золотую шахту.

Друзья один за другим ступили на шестигранный камень и исчезли. Последним переместился Безымянный.

Обнаружив себя на площади рядом с остальными спутниками, он огляделся. Совсем немного времени прошло с тех пор, как он побывал в этих местах в последний раз, однако перемены здесь произошли заметные. Изящный храм, высившийся на вершине приземистой пирамиды, был полностью достроен. Леса оставались лишь с одной стороны, на них копошились два человека — художники, расписывавшие стены. Снизу за их работой тщательно наблюдал маг. Насколько можно было разобрать отсюда, от площади с порталами, это Нефариус следил за тем, чтобы живописцы изображали деяния богов и священные руны в строгом соответствии с каноном.

Многие здания, окружавшие подножие храмовой пирамиды, уже были отремонтированы или отстроены заново. Возле остальных копошились рабочие. Неподалёку как из-под земли возникли несколько человек в доспехах Кольца Воды, которые, увидев прибывших, с настороженным видом направились к ним.

— Мне приходилось видеть храмы Аданоса, — с изумлением озираясь, сказал Торлоф, — но все они намного меньше и скромнее. Чаще всего деревянные, построенные над родниками где-нибудь в лесу или горах. Но этот храм огромен, он просто потрясает воображение!

— У жителей этой долины Аданос считался верховным божеством, как у нас Иннос. Поэтому и храм такой торжественный, — пояснил Безымянный.

— Иннос не только считается, но и является верховным божеством, — мягко поправил его Мильтен. Победитель Драконов усмехнулся, но обижаться на замечание друга и спорить с ним не стал.

Тем временем воины Кольца Воды узнали стоявших у телепортов людей и припустили к ним со всех ног.

— Ли! Горн! Торлоф! Вы живы! — радостно воскликнул Корд. Волк, Ярвис и ещё несколько бывших обитателей Нового лагеря тоже с восторгом приветствовали предводителя и старых товарищей. Безымянный и Мильтен пожимали руки и хлопали по плечам старых знакомых. Гирион же стоял в стороне, отстранённо глядя на это зрелище.

За шумом приветствий никто не услышал приближения мага Риордиана. Только когда он остановился за спиной Безымянного и деликатно покашлял, чтобы привлечь внимание, его заметили.

— Привет, Риордиан! Я смотрю, вы уже почти отстроили храм, — обернулся к нему Победитель Драконов.

— Да, Аданос милостив к нам. Я пришёл сказать, что Сатурас и Ватрас желают тебя видеть. Они сейчас в том здании у входа в подземелья, — указал маг на постройку, стоявшую на высоком фундаменте.

— Ватрас здесь? — удивился наш герой.

— Он принёс собранные в Хоринисе пожертвования. Скоро отправится назад.

— Ясно, — сказал Безымянный, оставил друзей и направился к указанной Риордианом постройке.

В этом сооружении, собственно, маги обосновались сразу, как только появились в Яркендаре. Но теперь здание очистили от зарослей и отремонтировали, резьбу и роспись подправили, а перед входом пристроили портик с тонкими стройными колоннами.

Безымянный, взбежав по ступеням, вошёл в дверь. Внутреннее помещение теперь тоже выглядело опрятно, уютно, но без лишней роскоши: заново отёсанные камни стен и потолка, несколько новеньких магических светильников (и где маги столько руды раздобыли?), небольшой очаг, простая деревянная мебель и подставки с книгами. Возле одной из них стоял Кронос и что-то писал в толстом фолианте. Он коротко кивнул Победителю Драконов и сразу же вернулся к своему занятию.

У торцевой стены, вокруг заваленного свитками и каменными табличками стола, расположились два старых мага, возглавлявших здешний Круг Воды. Безымянный сразу же направился к ним.

— Здорово, отцы! — приветствовал он Ватраса и Сатураса. — Вы желали меня видеть?

— Благослови тебя Аданос, сын мой, — чинно ответил Сатурас.

— Отлично, что ты пришёл! У меня важные известия для тебя, — воскликнул Ватрас.

— Ну конечно! — ухмыльнулся Победитель Драконов. — Спешишь сообщить, что я напрасно рисковал головой на Орочьих островах? Там нет и никогда не было Весов Аданоса…

— Ты уже всё знаешь? — удивился Ватрас.

— Должно быть, облазал все подземелья на островах и ничего не нашёл, — чуть заметно усмехнулся Сатурас.

— Делать мне больше нечего, кроме как собирать пыль в пещерах ради твоего удовольствия! — съехидничал Безымянный. — Я просто пошёл к одному старому дракону и расспросил его хорошенько, что и как…

— Ты говорил с драконом?!! — вскричал Сатурас.

— Что он тебе сказал?! — в один голос с ним воскликнул Ватрас.

Оба мага с нетерпением вперили взгляды в Победителя Драконов. Кронос тоже оторвался от своего фолианта и с любопытством посмотрел на него.

— Ну-у… — нарочито медленно протянул Безымянный. Он отыскал глазами свободную скамейку, смахнул с неё стопку книг и подсел к столу. Потом выудил из-под груды свитков початую бутылку вина, проговорив при этом, ни к кому особенно не обращаясь:

— Ага, стало быть, и верховные маги Воды пьют не одну только воду.

Опустошив сосуд и крякнув, неторопливо приступил к рассказу.

Око Инноса уже скрылось за лесом, когда Избранный, преодолев подъём, оказался перед входом в пещеру. Её широкий зев был тёмен. На поросшей травой площадке перед входом тут и там валялись свежеобглоданные кости какого-то крупного животного. В прошлый раз их здесь не было.

Из пещеры не доносилось ни звука. Избранный встал у входа, на самой границе подземной тьмы и золотистого света заката.

— Фардарганир! — крикнул он в гулкую пустоту драконьего обиталища.

— …дарганир-дарганир-ганир-ганир! — откликнулось эхо.

— Эй, старый змей, вылазь! Поговорить надо!

— …итьнадо-надо-надо! — отозвалось эхо.

Фардарганир не вышел.

Избранный вздохнул, сунул руку в сумку, достал факел, но зажечь его не успел. Огромная тень загородила небо, и стало совсем темно. Тугая волна воздуха толкнула человека в спину, и он невольно сделал несколько шагов вперёд, но быстро вернул равновесие и обернулся.

Дракон, чёрный на фоне золотисто-розового закатного неба, неторопливо складывал широкие крылья. Вот он вытянул шею и понюхал воздух у входа в своё жилище. Избранному на миг стало страшно — слишком уж жутко выглядел огромный, хищно сгорбившийся крылатый ящер. Но наш герой быстро подавил свой страх и сказал:

— Привет, Фар. Где тебя демоны носят?

— А, это ты! — фыркнул дракон. — Так и знал, что явишься попрощаться… Я, видишь ли, на закате обожаю летать на озеро. Вода в эту пору просто чудесная! Самое лучшее время, чтобы выкупаться.

— Я тут, понимаешь, жду-жду, а он там плещется! — проворчал Избранный.

Дракон вновь фыркнул, выплеснув на стену пещеры клубок огня.

— Я рассчитывал, что ты придёшь с утра. А то бы поторопился и прилетел раньше. Что стоишь? На пороге будем разговаривать? Заходи давай!

Избранный запалил факел и двинулся вперёд. Фардарганир шествовал позади. Высокая пещера с закопчёнными стенами уходила вглубь горы, время от времени разветвляясь и делая изгибы.

— Направо! А теперь в левый проход! — подсказывал на развилках дракон.

Впрочем, шли они не слишком долго.

— Вот тут я и живу. Располагайся. Прости, угостить мне тебя, как это принято у людей, нечем.

Избранный загасил факел, в котором больше не было нужды, и с любопытством огляделся. Они находились в просторном помещении, созданном в недрах горы самой природой. Верхняя часть стен и потолок здесь покрывала густая сеть светящейся грибницы, озарявшей пещеру неярким красноватым светом. Пол ровным слоем устилала мелкая чистая галька. Ни звериных костей, ни человеческих скелетов в поржавевших доспехах, которые ожидал увидеть Избранный, в жилище Фардарганира не было.

— Что озираешься? Ищешь груды золота? — усмехнулся дракон.

— В самом деле, где же твоё золото? У других драконов его было полно. Жаль, я не смог всё утащить…

— А зачем оно мне? — ответил вопросом на вопрос Фардарганир.

— Почём я знаю, — развёл руками Избранный. — Другим же зачем-то потребовалось.

— Жажда богатства, причём жажда совершенно бессмысленная, — удел глупцов, продавших свою душу Белиару. Должно быть, он награждает их неуёмной алчностью за верность. Хороша награда, ничего не скажешь! Я же служу Создателю и храню жизнь в этом мире. У меня и так всё есть, чего только душа пожелает. Кроме, разве что, хорошей компании. Но её за золото не купишь.

— Как сказать… — усмехнулся Избранный.

— Не говори глупостей! — отрезал дракон. — Вот ты разве за богатством сюда пришёл?

— Нет, вообще-то. Но и от него я бы тоже не отказался.

— Дерзко и откровенно! — хохотнул Фардарганир, выпустив очередной клубок пламени.

— Эй! Ты так всю грибницу спалишь и без света останешься! — насмешливо предостерёг его Избранный.

— Она от этого только лучше растёт, — ответил дракон, укладываясь на слой гальки. Он положил голову на вытянутые передние лапы, обернул себя хвостом и накрылся крыльями. Чешуя его в красноватом свете отливала фиолетовым.

— Вчера плотно перекусил, а теперь лень шевелиться без особой нужды, — пояснил Фардарганир.

Избранный, не долго думая, тоже опустился на гальку, усевшись на безопасном расстоянии от огнедышащей пасти.

— Знаешь, Фар, давно хотел тебя спросить об одной штуке, да всё времени не было. Ты же у нас парень древний, повидал на своём веку немало…

— Это точно! Только ты уж переходи сразу к делу, а славословия оставь шаманам и бардам. Так что тебе нужно?

— Я ищу Весы Аданоса. Слышал о таких?

— А как же, слышал. Шум тогда из-за них большой подняли… Это ж сколько столетий с тех пор минуло? Или тысячелетий? Ну да ладно… Ох и суеты тогда было!

— Не томи! Ты знаешь, где их спрятали? На Хоше или здесь, на твоём острове?

— Так ты что, явился на эти острова, чтобы найти Весы?! — дракон расхохотался, задрав голову вверх и выпуская сгустки пламени. Потом он закашлялся, и огонь сменился клубами копоти.

— Ты действительно ушёл с Хориниса, чтобы найти Весы здесь? — откашлявшись, спросил Фардарганир.

— Так их тут нет?

— Ха-ха! Они были у тебя под ногами, а ты забрался сюда, чтобы их найти!

— Так откуда же мне было знать об этом? — разозлился Избранный. — Не я же прожил несколько тысяч лет! Вместо того чтобы ржать, как лошадь Хагена, мог бы рассказать всё по порядку.

Ещё раз весело фыркнув, дракон начал рассказывать. Настроение его быстро переменилось, золотистые глаза подёрнулись дымкой задумчивости.

— Весы Аданоса спрятали в подземельях Хориниса, когда над миром в очередной раз сгустилась Тьма, и появилась опасность, что артефакт попадёт в лапы слуг Белиара. Мы не придавали Весам такого значения, как люди и орки, но пристально следили за событиями. Я тебе уже говорил, что в те времена нас было гораздо больше, и все мы были связаны общим делом.

Маги нашли для Весов очень удачное место. Эти подземелья, населённые горными карликами, огромны. Расположены они очень глубоко, вблизи владений Белиара. Никто из его приверженцев не догадался бы искать их там. Знали о тайнике очень немногие карлики и маги из людей. Почти все они вскоре погибли, и весы оказались забыты на некоторое время.

Вспомнили о них много позже, когда мир стал подниматься из пепла великой войны. Кстати, как раз в те годы, судя по всему, был откован твой Рассекающий Тьму, — кивнул дракон на меч Избранного.

— Многие смельчаки попытались отыскать Весы, — продолжил он свой рассказ. — Но место, где их спрятали, оказалось крепко забыто людьми. А низкорослые жители подземелий если и помнили, то не спешили делиться своими знаниями. К тому времени они уже не доверяли людям, за столетия тёмных войн пути этих народов разошлись.

Тем, кто искал Весы Аданоса, было ясно, что их нет ни под Оком Инноса, ни в глубинах вод. Иначе они себя давно уже явили бы миру. Оставались только недра гор. В конце концов, какой-то догадливый герой напал на след артефакта. Однако слуги Тьмы, разгромленные, но не побеждённые окончательно, шли за ним по пятам. Они убили его у самого тайника и использовали его кровь для проведения страшного обряда. Та часть подземелий, где проходил ритуал, была осквернена и погрузилась во Мрак… Под Мраком я разумею, естественно, не только отсутствие освещения.

— Да уж понятно, — кивнул Избранный. — А сам артефакт не был осквернён?

— Если бы они могли сделать это, зачем бы им понадобилось столько усилий для проведения ритуала? Они превратили окрестные пещеры в подобие Бездны. Сделать это им показалось проще, чем пытаться изменить Весы.

В подземельях стали твориться какие-то ужасы. Подземные жители переселились в другие части пещер, за долгие века упорного труда отрыли новые.

Но они всё-таки сообщили кому-то из людей, где спрятаны Весы. Многие спустились за ними, но не вернулся никто. Со временем охотников лезть во Тьму поубавилось, и о Весах забыли ещё на несколько столетий.

— Ты знаешь точное место, где находится тайник?

— Нет, конечно. Я никогда там не был. Ходы в тех пещерах для меня малость узковаты…

— А почему за эти века ты никому не сказал, где они спрятаны?

— Так никто и не спрашивал. Ты первый догадался, Избранный, — хмыкнул Фардарганир. — Надо сказать, что все виденные мной избранники богов, — а я их немало повидал на своём веку, уж поверь, — очень сильно от тебя отличались. Обычно это были маги-аскеты, преисполненные всяческих достоинств, или отважные воины без страха и упрёка… Я имею в виду избранных Инноса и Аданоса, разумеется.

— Да уж, у Белиара совсем другие избранники…

— Именно. Один из последних героев, к примеру, сложил голову в Рудной долине. Он ещё носил меч по имени Уризель. Вот это был рыцарь! Но его беда была в том, что он явился в мир раньше времени… А такого избранного, как ты, я вижу впервые. Разгильдяй, нахал, вор, пьяница, беглый каторжник и прочая, и прочая. Нет, ну Аданос ещё как-то мог такого выбрать. Несмотря ни на что, малый ты в глубине души добрый… хм-м, по-своему… Но Иннос! Почему он избрал тебя? Вот этого я не понимаю!

— Если бы я сам понимал, — вздохнул Победитель Драконов. — Слушай, а что происходит с избранными, после того, как они исполнят своё предназначение?

— По-разному. Всё зависит от обстоятельств и от самого человека. Одни становились правителями, основателями магических кругов или рыцарских орденов. Другие геройски гибли, выполнив свой долг и покрыв себя неувядаемой славой. Некоторые возвращались к скромной жизни обычного человека… или не человека. Не все они были людьми, знаешь ли…

Они ещё долго говорили, перескакивая с одного предмета на другой. В конце концов дракон начал откровенно зевать, да и Избранный почувствовал усталость. Его голова казалась переполненной новыми сведениями, она просто трещала от попыток взглянуть на мир глазами столь древнего и непохожего на человека существа. Несмотря на кажущуюся открытость и простецкую манеру речи, было в древнем ящере нечто такое, с чем человеку в глубине души непросто оказалось смириться, и что вызывало священный трепет где-то на самых задворках сознания.

Избранный простился с Фардарганиром и покинул его жилище. Когда он вышел наружу, восходящее солнце уже позолотило вершины горных гребней на севере и юге острова. А лес и река к востоку ещё были погружены в сумрак, прикрытые длинной тенью горы, на которой жил дракон.

— Пещеры гномов! Там нужно искать Весы Аданоса! — воскликнул Ватрас. — Именно это мы собирались сообщить тебе.

— А вы-то откуда узнали? — полюбопытствовал Безымянный.

— Миксир ходил в тот заброшенный храм в Чёрном ущелье, где ты отыскал упоминание о Весах. Там все стены оказались исписаны! Как ты мог не заметить?

— Не придал значения…

— Напрасно! На столь важные вещи следует обращать внимание в первую очередь, — наставительно произнёс Сатурас.

— Там довольно подробно изложена история поиска Весов на протяжении многих лет, — продолжал Ватрас. — Конечно, немало неясных мест и иносказаний, но где искать артефакт, нам стало совершенно очевидно…

— В том храме Миксиру призрак не встречался? — вспомнил вдруг Безымянный.

— Призрак? Как же, был там такой. Вернее, такая.

— Кто она?

— Какая-то герцогская или графская дочка — титулы с древних времён изменились, так что трудно подобрать точное соответствие. Она потеряла своего возлюбленного, и у неё остался от него лишь меч. Там была ещё какая-то клятва или проклятие, — небрежно махнул рукой Ватрас. — Она должна была после смерти охранять этот меч, а потом передать достойному… В общем, всё как обычно. Какая-то древняя чушь. Лет пятьсот прошло, кажется… Миксира гораздо больше интересовали сведения о Весах Аданоса. Он все усилия направил на перевод надписей…

— Ага, на самое любопытное вы внимания не обратили. Призрак — пустяки какие! А как попасть в подземелья гномов, там хоть было написано?

— Нет. Но я говорил с Таримом, он обещал помочь.

— Это тот гном, который работает в кузне Харада?

— Он самый. Мне пришлось немало повозиться, пока я не уломал упрямца, чтобы он пообещал показать тебе дорогу в страну гномов.

— Спасибо, отец родной! Ещё бы ты сам туда слазил, и моя признательность не знала бы границ! — буркнул Безымянный.

— Староват я для таких упражнений, — в тон ему ответил Ватрас. Но тут же заговорил серьёзно и деловито. — Я собираюсь вернуться в город. Ты можешь пойти со мной.

— Ну уж нет! Сначала я как следует высплюсь. Но перед этим хорошенько поем, а может даже напьюсь. Смотрю, вино здесь у вас раздобыть можно…

Два дня спустя вниз по главной улице Портового квартала неспешно двигались четыре фигуры. Трое были крепкими высокими мужчинами в добротной одежде и с мечами на бёдрах, четвёртый же ростом едва доставал до пояса любому из них. Полуденное солнце накаляло крыши и мостовые города, но лёгкий ветерок приносил со стороны моря прохладу, смешанную с запахом йода и рыбы. У причала готовилось к выходу небольшое купеческое судно — грузчики взбегали по трапу с кулями на спинах.

Возле таверны Кардифа, как всегда в этот час, было безлюдно. Вместо здоровяка Готарда, всё ещё пропадавшего на маяке, стену у входа подпирал какой-то невзрачный парнишка с выбритой до блеска головой. Заметив среди неурочных посетителей "Одноногого разбойника" главу Воровской гильдии Ларса, он отлип от стены и вытянулся по струнке, как стражник у дверей казармы. Пришедшие, пройдя мимо него, будто охранник был пустым местом, проследовали внутрь заведения.

Кардиф возился у плиты, готовясь к вечернему наплыву гостей. Недавно нанятая служанка — худая женщина средних лет с суровым костистым лицом — резала овощи. Нож так и мелькал в её руках.

Четверо посетителей, войдя в таверну и поздоровавшись с хозяином, направились к столику у дальней стены, где когда-то любил сидеть Нагур. Ларс, потребовав принести еды и по кружке пива каждому, многозначительно указал глазами на служанку. Кардиф понял его без слов и сказал:

— Не волнуйся, она из наших. Можете говорить свободно.

Служанка, перехватив направленные на неё взгляды, показала воровской знак и вернулась к своему занятию. Нож опять дробно застучал по доске. Больше не обращая на неё внимания, гости уселись вокруг стола, пододвинув к нему пару недостающих стульев. Тариму стул оказался низковат, над столешницей виднелись только косматая голова и широкие плечи гнома. Сам он по этому поводу не беспокоился и сразу же схватил пивную кружку, как только Кардиф собственноручно подал угощение.

— Значит, решил сходить в гости к моим соплеменникам? — обратился Тарим к Безымянному, утерев пену с усов.

— Я уже говорил… Мне вот только не понятно, зачем тебе понадобились Ларс и Диего? Разве мы не могли обсудить всё с глазу на глаз и не впутывать их в это дело?

— Ты что, очень богат?

— Да уж в лохмотьях не хожу… — произнёс наш герой, с удовольствием проведя рукой по новенькому камзолу из дорогого миртанского сукна. Он его приобрёл вчера на городском рынке, чтобы было в чём отдохнуть от тяжёлых лат.

Кстати, когда он вернулся из Яркендара, оставив там Ли и остальных наёмников, его ждало письмо от Хагена. Гонец привёз послание вместе с тяжёлым доспехом паладина, крепким шлемом с забралом и руной Святой стрелы. В письме наместник выражал благодарность за выдающиеся заслуги Победителя Дракона в борьбе со слугами Тьмы и завоевании Орочьих островов…

— Так у тебя и на подарки нашим старейшинам золота хватит? — отвлёк его от приятных воспоминаний Тарим.

— Подарки? — вопросительно поднял брови Безымянный.

— А ты думал! Эти трухлявые пни даже бороды свои даром не почешут.

— Сколько нужно? — деловито спросил Диего.

— Тысяч тридцать должно хватить…

— Сколько?!! — Диего так грохнул кружкой об стол, что часть её содержимого выплеснулась на выскобленные доски столешницы.

— Я смогу наскрести не больше пяти, — сказал Безымянный. — На снаряжение вчера потратился.

— Да-а, — протянул Ларс, — придётся нам с Диего вывернуть карманы. Ну как, приятель, осилим по двенадцать с половиной тысяч?

— Одиннадцать! Это всё, что я успел заработать за последнее время, — проворчал Диего, яростно крутя ус.

— Да не переживай ты так, — хлопнул его по плечу Ларс, который, похоже, уже знал о запросах гномов от Ватраса. — Ватрас обещал, что Круг Воды позже возместит нам все расходы. Сейчас они не могут — поиздержались на восстановление храма Аданоса.

— Возместят они! — вновь проворчал Диего. — Ладно уж… Если бы речь шла не о нашем друге, послал бы я вас всех. Но ради этого парня я готов пожертвовать горстью-другой золотых. Даже если эта горсть — последняя.

— Отлично, — сказал Ларс. — Гильдия внесёт остальную сумму. С этим решили.

— Рассказывай, — обратился Безымянный к гному.

— Угу, — ответил тот, торопливо дожевал кусок ветчины и начал говорить. — Мы издревле жили на Хоринисе и в некоторых других местах, деля эти земли с орками, гоблинами и троллями. Драконы уже были здесь, когда мы появились, а люди пришли позднее. Кстати, хотя вы называете нас гномами, настоящее имя нашего народа — цверги. Запомните это.

Вначале всё было неплохо. Люди и орки дрались между собой, а подземные жители продавали оружие и руду и тем, и другим. Цверги тогда чаще выбирались на поверхность, держали лавки и кузни в городах, путешествовали.

Потом всё изменилось. Настали ужасные времена, когда в мир пришло воинство Тьмы. На сторону Белиара переходили и цверги, и люди, и орки. Но Хаос торжествовал недолго… Победили тогда поклонявшиеся Равновесию. После этого и были дарованы людям Весы Аданоса.

Тьма опускалась на мир не единожды. В последний раз это случилось, когда пал Яркендар, а победителями вышли почитатели Огня и Порядка, поклоняющиеся Инносу. Людям, существам недолговечным и переменчивым, каждый раз приходилось начинать свою историю заново, вновь и вновь выбираясь из дикости и варварства, в которые погружало их нашествие сил Тьмы. У орков память длиннее, но не намного. А цверги, оставаясь в стороне, запоминали многое и хранили свои знания, передавая их из поколения в поколение, обучая молодых цвергов с детства накопленным за долгие века достижениям, старательно избегая перемен и новшеств.

В предпоследнее же нашествие сил Хаоса, после которого вера в Равновесие поколебалась, но выстояла, и был основан Яркендар, маги, спасая Весы Аданоса, укрыли их в подземельях. Но за столетия, в течение которых выжившие в тёмные времена заново создавали государства и строили города, Весы обнаружили почитатели Белиара. Уничтожить их они не смогли, ибо велика была сила Равновесия и слава его Хранителя — Аданоса. Но они сделали всё, чтобы артефакт никогда больше не попал в руки магов Воды…

Сейчас подземелья, расположенные под островом, населены цвергами лишь на треть. Та часть, где они живут, находится под горами, окружающими долину Хориниса, а некоторые ходы тянутся почти до самого города. В этих подземельях у цвергов сосредоточены жилища, храмы, рудники, кузни, плантации грибов и магических трав, способных расти без света, фермы, где держат мясных жуков и одомашненных гигантских крыс. Там есть несколько подземных рек и озёр, кишащих жирными безглазыми рыбами.

Вторая часть подземного мира, которая лежит под Яркендаром и горами, отделяющими его от долины Хориниса, — владения тёмных цвергов. Впрочем, остальные цверги не признают их своими сородичами и называют просто "тёмные". Это потомки тех, кто остался верен Белиару, когда Тьма схлынула и затаилась до поры. Их немного, но рядом с ними в изобилии обитают пещерные гоблины. С виду они похожи на чёрных, но коренастее и лучше видят в темноте. У них союз с тёмными цвергами, они вместе справляют свои мерзкие обряды и постоянно беспокоят северные границы страны подземных жителей. Цверги время от времени тоже ходят на них походами, почти всегда побеждают, но враги каждый раз снова выползают из каких-то сумрачных щелей.

И, наконец, третья часть подземной страны. Это те места, где были спрятаны Весы Аданоса. Тамошние подземелья тянутся на восток и юг от Яркендара и под Рудной долиной. С нынешними владениями цвергов они соединяются многочисленными ходами, идущими под Миннентальским перевалом и его окрестностями. Большинство этих ходов сейчас засыпаны, а от остальных подземные жители стараются держаться подальше.

Когда-то эта часть подземелий была сердцем страны цвергов. Там залегали самые богатые месторождения руд и дорогих камней, работали многочисленные мастерские, население исчислялось тысячами цвергов, а теперь кроме древнего ужаса в Проклятых подземельях ничего нет…

— А как попасть к твоим сородичам? — ещё раз переспросил Безымянный.

— Выходов на поверхность много. Большая их часть ведёт в неприступные горные долины и ущелья, которые мы тоже считаем своими владениями. Там мы охотимся и заготавливаем древесину; под землёй ведь деревья не растут. Некоторые ходы ведут к старинной шахте возле вашего Троллина. Но места там глухие, ходы расположены глубоко, полно ползунов и прочих неприятных тварей. Поэтому тебе лучше идти через ущелье, над которым в прошлом году некромант выстроил свою башню…

— Но там нет никаких ходов под землю! — удивился Победитель Драконов. — Только пещера со склепом, но она не глубокая.

— А большой камень у входа в эту пещеру ты видел?

— Да…

— Я дам тебе свиток с заклинанием — оно короткое, но трудное, сразу не запомнишь. Его нужно прочесть над этим камнем ночью. Не обязательно в полночь, но чтобы на небе не было солнца. Камень отойдёт в сторону и откроет узкий люк с лестницей. Спускаться нужно быстро, так как спустя двенадцать ударов сердца камень вернётся на место, а открыть вход можно только один раз за ночь.

— Ну, это пустяки! — заявил Диего. — Можно нанять пару рудокопов, и они в два счёта разобьют твою глыбу…

— Можно, конечно, — усмехнулся Тарим. — Но наши предки, устроившие эти выходы, дураками не были. Если камень разбить, скалы над ним обрушатся, а в ущелье хлынет вода. Я тут слышал, что нечто подобное произошло в Старой шахте Минненталя прошлым летом. Похоже, тамошние рудокопы задели как раз такой запорный камень, оставшийся на нижних уровнях с прежних времён. Конечно, никто из наших не был в тех местах уже несколько столетий, я всего лишь высказал свою догадку, но всё же…

Диего и Ларс изумлённо переглянулись.

— Варг меня сожри! — проговорил Ларс. — Старый и Новый лагерь передрались только из-за того, что какой-то остолоп стукнул киркой не по тому камню!

— Тогда лучше всё же прочесть заклинание, а не нанимать рудокопов, — заключил Безымянный. — Слушай, Тарим, а к кому из ваших… цвергов мне обратиться за помощью? Понадобится разрешение пройти сквозь владения твоего народа, проводник…

— А вот для этого и нужны тридцать тысяч золотых, — многозначительно поднял коротышка палец вверх. — По просьбе Ватраса я уже связался со своими родственниками. Они встретят тебя и проводят к старейшинам. Сумеешь ли ты с ними договориться, зависит от тебя. Но думаю, что золото сделает своё дело, и старикашки будут достаточно покладистыми.

— А зачем вам вообще золото? Вы же не торгуете.

— Золото нужно не только для торговли. Это замечательный материал для изготовления многих необходимых вещей. К примеру, алхимики без него вообще не могут обойтись. Наши месторождения золота истощены, основные запасы этого металла остались в Проклятых подземельях, а спрос на него среди алхимиков и кузнецов не снижается. Да и насчёт отсутствия у нас торговли с внешним миром ты погорячился…

— Как это?

— Есть доверенные люди, которые доставляют нам товары. Обычно мы выбираем тех, кто склонен к уединению и предпочитает суете городов жизнь в глуши. Нам хорошо, и они довольны — получают свою долю. Кстати, один из этих людей о тебе очень неплохо отзывался.

— Да? Кто это?

— Никлас, охотник и отшельник.

— Надо же… Слушай, а где он сейчас? Когда я в прошлый раз ходил к маяку, завернул на гору, где встретил его в прошлом году. Но там никого не было.

— Он должен быть где-то близ южного побережья. В тех краях ещё остались глухие места в горах. Да и у нас там имеется пара отнорков.

— Никлас, хитрец такой! Одиночество он любит! — покачал головой Безымянный и вновь вернулся к делу. — Насколько я понял, мне придётся идти под Миннентальским проходом?

— Дело твоё, конечно. Но я бы не посоветовал. Есть мнение, что в преддверии Проклятых подземелий сосредоточено особенно много тёмной магии. Именно с той стороны враг ждёт нападения.

— Ты, стало быть, предлагаешь пройти по пещерам тёмных цвергов и заявиться в эти Проклятые подземелья откуда не ждут? Через заднюю дверь, так сказать… И кто именно там меня может ждать?

— У, сколько вопросов сразу! На первый из них я отвечу положительно. Да, идти нужно сквозь владения тёмных. Наши отряды не раз забирались далеко вглубь их пещер. Почему бы не пройти их насквозь? Тем более что в последнее время мерзавцы что-то совсем обнаглели. Видно, ждут прихода новых времён Хаоса. Наши старейшины давно уже собираются дать им окорот; может, твоё появление заставит их действовать более решительно…

— Ты не ответил, с кем мне придётся иметь дело в Проклятых подземельях. С нежитью?

— Нежити там, конечно, сколько угодно. Но есть что-то ещё, более жуткое, о чём толком никто не знает.

— Ясно. Опять придётся разбираться на месте…

— Тарим, — вступил в разговор Ларс, — а с чего это ты вдруг выбрался из своих пещер? И в Троллине, говорят, ещё пара гно… твоих соплеменников работает…

— Достали уже наши деды! Я имею в виду старейшин. Шага нельзя ступить без их указки! И никаких новшеств! Времена меняются, мир становится другим, а они в упор этого не видят. Вот мы, кто помоложе, и решили выбраться на поверхность и вновь начать жить среди людей. Старикашки чуть ли не объявили нас предателями, но враждебных действий пока не предпринимают. Да и мало нас осталось, чтобы между собой грызться.

Цверг устало махнул рукой и задумался о чём-то грустном.

— А знаешь, приятель, — сказал вдруг Диего Безымянному, — пойду-ка я под землю вместе с тобой. Золота у меня теперь не остаётся, сделки так и так срываются, да и совесть в прошлый раз скребла, когда ты пошёл бить орков, а я остался дома…

— Ты с ума сошёл! — услышав его слова, воскликнул Ларс. — Ватрас едва уговорил Тарима провести вниз одного человека!

— Точно, — выйдя из задумчивости, произнёс цверг, — о втором уговора не было.

Последние звуки заковыристого заклинания, которое Безымянный произнёс с немалым трудом, отдавались эхом от погруженных во тьму скал, а свиток с магической формулой ещё не до конца рассыпался в руке, когда земля дрогнула. Камень, казавшийся незыблемым, намертво вросшим в дно ущелья, с тихим шорохом плавно отъехал в сторону, сдвигая слой мха и прошлогодних листьев. Диего негромко выругался.

Победитель Драконов поправил на бедре ножны с Рассекающим Тьму, оглянулся на друзей и, не мешкая, шагнул к тёмной дыре. Присев у самого края, он нащупал верхнюю перекладину узкой лестницы и осторожно начал спускаться вниз.

— Нет, всё-таки я должен идти с ним, — заявил Диего и решительно шагнул вслед за Безымянным. Но Тарим повис на его руке и с неожиданной силой потянул упрямца назад.

— Насчёт тебя уговора не было, — упираясь, пропыхтел цверг. — Хочешь вообще всё испортить?

— Ты мне руку сломаешь, проклятый коротышка! — пытаясь освободиться из железной хватки маленького кузнеца, рявкнул Диего.

— Прекратите, ради Аданоса! — попытался урезонить задир Ватрас. Ларс же только фыркнул в темноте, не то смешливо, не то презрительно…

Чем закончилась их перепалка, Безымянный не услышал. Тёмно-синий, усыпанный множеством золотистых точек кругляш неба над его головой становился всё меньше по мере того, как он спускался. А потом камень вернулся на место, стало совсем темно и тихо.

Достигнув последней ступеньки лестницы после показавшегося бесконечным спуска, Безымянный мягко опустился на пол подземелья и на ощупь потянулся за факелом. Как только вспыхнул яркий оранжевый свет, в паре шагов от себя человек заметил ухмыляющееся бородатое лицо, уставившееся на него снизу вверх расширенными зрачками.

— Белиар!!! — ошарашено выругался наш герой, до этого мига даже не подозревавший, что встречающий его цверг стоит рядом.

— Бергор, если позволишь, ювелир и торговец, — отрекомендовался подземный житель. — А до Белиара мне ещё расти и расти… Ослепил совсем своим факелом!

— Вы тут все так подкрадываетесь? Если да, то я пошёл обратно — шансов чего-то добиться здесь у меня нет, — немного придя в себя, пробормотал Безымянный, отводя факел в сторону.

— Сам напросился, — вновь ухмыльнулся цверг. — Ну что, идём?

Не дожидаясь ответа, Бергор повернулся на пятках и исчез во тьме. Впереди раздались его частые негромкие шаги. Безымянный устремился следом, то и дело пригибаясь, чтобы не задеть шлемом свисающие с потолка сталактиты. Пару раз он сворачивал не в тот проход, тогда цверг возвращался и, посмеиваясь, окликал его. Тоннель то круто, то более полого уходил вниз.

Наконец они оказались в просторной полости, на стенах которой кое-где тускло рдела светящаяся грибница, а с потолка свисали каменные сосульки. Здесь Бергор остановился и сказал:

— За следующим поворотом начинаются наши владения. Там полно дозоров, но стража предупреждена, и нас пропустят. Мы сразу же пойдём к старейшинам, которые уже наверняка собрались в зале Мудрости…

— Среди ночи?

Цверг опять хохотнул.

— Ты думаешь, у нас тут бывает день?

— Тьфу! Что это я? Мы же под землёй!

— Вот именно. — Усмехнувшись, цверг сменил тон на более серьёзный. — А теперь слушай, что и как ты должен говорить и делать, чтобы не рассердить старейшин…

— Дожили! — проскрипел худой седобородый цверг в расшитой золотом длинной мантии. — Я знал, что этот бунт потерявшей всякое уважение молодёжи ни к чему хорошему не приведёт. Сначала несколько бездельников сбежали на поверхность, а теперь к нам явился человек!

— Подожди, почтенный Азат! Давай послушаем, что он нам скажет, — прервал его брюзжание закованный в броню рыжий карлик, ширина плеч которого, казалось, вдвое превышала его рост. — Говори, пришелец!

Избранный, до того стоявший на одном колене, положив меч перед собой и опустив голову, поднял лицо к пятёрке почтенного возраста цвергов, рассевшихся в установленных полукругом креслах, искусно сделанных из огромных глыб горного хрусталя. Со слов Тарима и Бергора Избранный знал их имена и гильдии, которые они представляли.

Уже упомянутые тощий старец, раздражённо стучавший по подножию своего кресла длинным посохом, и вооружённый рыжебородый здоровяк были старейшинами гильдий Алхимиков и Воинов. Звали их Азат и Олар. Они сидели слева от благообразного цверга, тоже седого, как лунь, но ещё весьма крепкого на вид. Его мантия, сшитая из простой шерстяной ткани серого цвета, не имела никаких украшений. Хар, а именно так его звали, возглавлял самую малочисленную, но и самую уважаемую в подземной стране гильдию Стерегущих мудрость.

По человеческим понятиям стерегущие были чем-то вроде магов. Они руководили богослужениями и учили вере, хотя служили не одному божеству, а всем трём братьям в равной степени, стараясь ни вниманием, ни словом, ни ценностью даров не отдать предпочтение ни одному из них. Именно в этом цверги видели залог своего прочного положения в мятущемся мире. И в этом смысле стерегущие были ближе всего к магам Воды, охранявшим Мировое равновесие. Правда, собственно магией они занимались мало, отдав простейшие её проявления на откуп алхимикам. Но при необходимости стерегущие могли провести сложный магический обряд, даже требующий длительной подготовки и больших усилий. Ещё они хранили знания об истории подземного народа, и мира, располагавшегося над их владениями, переписывали книги, рисовали карты и чертежи машин, следили за соблюдением обычаев, контролировали связи с внешним миром, осуществляли суд и всячески упорядочивали отношения в не слишком многочисленном подземном обществе. Глава этой гильдии председательствовал на совете старейшин, хотя не обладал всей полнотой власти и должен был учитывать мнение остальных старцев.

Справа от Хара, одетый в кожаный, расшитый серебряными нитями и украшенный самоцветами фартук, восседал Троп, представлявший гильдию Молотоносцев. В это сообщество входили цверги-ремесленники: кузнецы, рудокопы, каменотёсы и прочие, кто работал с неживой материей. Впрочем, неживой она была лишь с точки зрения людей. Цверги же по этому поводу придерживались собственного мнения.

Троп был плотным цвергом, тёмные волосы и борода которого едва подёрнулись серебристыми нитями. Впрочем, по человеческим меркам он был запредельно стар — возраст его перевалил за две с половиной сотни лет. Страшно подумать, сколько веков разменяли Хар и Азат!

Пятого участника совета звали Карнар. Он был наряжен в меховой плащ, седина пока ещё не тронула его густую шевелюру. Возглавлял этот цверг гильдию Приносящих пищу. В неё входили все те, кто обеспечивал подземную страну продовольствием, шкурами и древесиной. Охотники добывали животных в пещерах и уединённых горных долинах, недоступных для людей, коптили мясо и скоблили шкуры. Лесорубы в этих же долинах валили деревья, стараясь, чтобы зря не пропал ни один сук. Рыбаки ловили в подземных реках и озёрах слепых белёсых рыб, мясо которых отличалось изысканным вкусом. Крестьяне выращивали грибы, разводили мясных жуков и гигантских крыс — скотину крайне неприхотливую, способную питаться чем угодно.

Зал, где собрались эти почтенные представители народа цвергов, тоже заслуживал внимания. Был он просторен и высок. Вдоль стен, уходя вверх, высились стройные колонны белого с тонкими разноцветными прожилками камня. Пол был вымощен тщательно отполированными плитами холодных тонов. Освещалось всё это великолепие многочисленными магическими светильниками. Потолок же терялся в сумраке.

Позади старейшин, на некотором расстоянии от спинок их кресел возвышались три каменных изваяния, долженствующие изображать Инноса, Аданоса и Белиара. Статуи эти заметно отличались от тех, к которым привык Избранный. Боги-братья были представлены в облике здоровенных цвергов с бородами до земли. Понять, кто из них кто, удавалось лишь благодаря камню, из которого изваяния были изготовлены, и атрибутам — мечам, посоху и едва намеченным резцом ваятеля весам на поясе одного из братьев. Красный гранит составлял тело Инноса, чёрный базальт — Белиара, а какой-то зеленоватый матовый камень — Аданоса…

— Так с чем ты пришёл к нам, человек? — обратился к Избранному старейшина Хар.

— С миром, о мудрейший, — с несвойственным ему смирением ответствовал Победитель Драконов. — Маги Воды, пославшие меня, склоняются перед вашими знаниями и великодушием. Им нужна помощь, которую никто, кроме вас, не сможет оказать нашему гибнущему миру. А ещё они поручили передать вам скромный дар — немного золота.

Произнеся это, Избранный принялся выкладывать на плиты пола мешочки с золотыми монетами. Когда он закончил, куча получилась более чем внушительная. От внимательного взгляда Победителя Драконов не укрылось, что Азат при виде подарка слегка подался вперёд, а Троп довольно сощурился и, кажется, даже облизнулся. Впрочем, из-за густых усов и бороды наверняка этого сказать было нельзя.

"Похоже, золото цверги любят не меньше, чем драконы", — подумал про себя Избранный.

— Что ж, это достойный дар, — степенно проговорил Хар, благожелательно качнув бородой. — Но что ваши маги хотят взамен?

— Они жаждут получить древний артефакт, скрытый где-то в Проклятых подземельях, — торжественно изрёк Избранный, не меняя почтительной позы. — Речь идёт о Весах Аданоса, необходимых для того, чтобы остановить Тьму, наползающую на наш мир. Достать Весы поручено мне, однако без вашей помощи я никогда не доберусь до Проклятых подземелий и не сумею отыскать артефакт.

— А с нашей помощью, ты, значит, сумеешь его добыть? Редкая самонадеянность… — поднял вверх седые лохматые брови Хар. — И не много ли пославшие тебя маги хотят за свой дар? Мы живём здесь уединённо, вдали от ваших войн и нашествий, поклоняемся всем трём богам в равной мере. Мы пережили уже не одно время Хаоса, переживём и те, что придут в будущем. Зачем же нам влезать в ваши дела и рисковать своим покоем и безопасностью?..

Олар, на протяжении этой речи беспокойно теребивший рыжую бороду, наконец не выдержал и взорвался:

— Хар, при всём уважении, ты пытаешься сделать хорошую мину при плохой игре! Ты же знаешь, что тёмные и нежить из Проклятых пещер всё наглее забираются в наши владения. Каждый здесь чувствует, как откуда-то из глубин неотвратимо надвигается нечто страшное. В этот раз отсидеться нам вряд ли удастся…

— А ты, значит, предлагаешь ускорить приход этого "страшного"? — едко осведомился Азат, тряся бородой. — Все неприятности к нам испокон веку приходили сверху! Нужно изгнать или убить этого чужака, а тех молокососов, которые на каждом углу разбалтывают наши тайны, — вернуть домой и примерно наказать!..

— Сохраняйте лицо, почтенные! — пристукнул посохом об пол Хар, оборвав брызгавшего слюной Азата. — Уважаемый Троп, а ты что думаешь по этому поводу?

Глава молотоносцев степенно пригладил широкую бороду, подумал немного и проговорил:

— На прошлой неделе трое рудокопов не вернулись из забоя. Посланные на поиски цверги нашли бедняг мёртвыми. На всех троих не было внешних повреждений, а на лицах застыл ужас. За три дня до этого лава прорвалась к нижним плавильням. Только чудом никто не погиб, но многие получили сильные ожоги, а нижних плавилен у нас больше нет. Позавчера на караван с углем напали пещерные гоблины. Они действовали на редкость слаженно и бесстрашно. Двое носильщиков и воин, охранявший караван, погибли, а остальным пришлось бросить груз и спасаться бегством. Перед этим было ещё несколько нападений… Скажите, уважаемые, на вашей долгой памяти хоть раз случалось столько потерь за такой ничтожный срок? Я считаю, что если мы не поможем этому человеку, — цверг кивнул бородой в сторону Избранного, — то нам самим вскоре ничто уже не поможет.

— Твоя точка зрения нам ясна, — подытожил Хар, а потом вопросительно взглянул на Карнара.

— Перемены никогда не бывают к добру. Кроме неприятностей, ждать от них нечего, — начал тот. — Появление человека в самом сердце нашей страны — дурная перемена. Но и то, что происходило до его прихода, также нарушение устоев нашей жизни — у меня ведь тоже погибли несколько охотников! Но я не знаю, какая из этих перемен наихудшая. То, что надвигается на нас из Проклятых подземелий, кажется очень страшным. Но то, что повлечёт за собой появление здесь людей, может оказаться во много раз хуже. Поэтому я считаю, что следует изгнать чужака и сделать так, чтобы он ничего не помнил о пребывании у нас.

— Что ж, — вновь проговорил Хар, обращаясь к Избранному, — двое за то, чтобы помочь тебе, а двое — против. Видно, решать придётся мне. Говорят, ты избранник богов, и они руководят твоими деяниями через пророчества и случайности. Скажи, когда-нибудь прежде боги открывали тебе что-то о нас?

Избранный, смотревший в лицо старца, ощутил, как белёсые глаза Хара наполняются сверхъестественной силой. У человека не было возможности ни отвести взгляд, ни солгать. Это было похоже на воздействие Ватраса, при помощи которого он добивался от людей откровенности. Но если Ватрас действовал мягко, без нажима, так, что человек сам хотел вывернуть душу перед старым магом, то Хар принуждал к правдивому ответу силой, ломая волю. Избранный почувствовал злость. Он крайне не любил насилия над собой, какую бы форму оно не принимало. Его зрачки, в которых заплясало пламя гнева, подобно жерлам заряженных пушек нацелились в глаза старого цверга. Победителю Драконов пришлось сделать почти физическое усилие, чтобы сбросить с себя наваждение, преодолеть давящий взгляд Хара. Лицо того выразило изумление, и давление прекратилось. Тогда Избранный встал с колена. Он тяжело дышал, а по спине под одеждой и доспехами стекал пот.

— Я расскажу тебе то, что ты хочешь узнать, Стерегущий мудрость, — сказал он. — Но сделаю это потому, что так решил сам, а не потому, что ты смог меня заставить. В длинном, очень длинном сне по воле богов я побывал в ином мире. И там встретил ваших сородичей [19]. Там, как и здесь, я боролся со злом. И там одержал победу, на что надеюсь и в этом мире. Но победил я только благодаря помощи ваших сородичей, почтенные жители подземелий. И потому уверен, что воля богов заключается в том, чтобы вы помогли мне одолеть зло здесь.

— Невероятно, — пробормотал поражённый Хар. — Лишь несколько цвергов были способны противостоять Взгляду Стерегущих. Но я никогда не слышал, чтобы человеку это было под силу. Видно, ты и впрямь избран богами… Да будет так! Мы поможем тебе.

Очередная засада подстерегала их за грудой камней на берегу длинного озера. Эти места считались достаточно безопасными, и когда отряд выбрался из лабиринта узких ходов, через которые Безымянному приходилось пробираться согнувшись, воины несколько расслабились.

Лёгкость, с какой они отбили первые два нападения, настроила цвергов на самоуверенный и благодушный лад. Никто не был даже ранен, а позади остались изрубленные трупы коротконогих широкоглазых гоблинов с серовато-чёрной шерстью — числом до полутора дюжин. Поэтому, когда Олар выслал вперёд разведчиков и приказал устроить короткий привал, воины были оживлены и веселы. Они грызли вяленое мясо и грибы, подшучивали над Безымянным, который сразу же вытянулся на камнях, чтобы дать отдых утомлённой спине. Двое молодых цвергов затеяли обсуждение достоинств и недостатков знакомых девиц, а старшие воины принялись вставлять в их беседу свои замечания, порой весьма скабрезные. В общем, всё как у людей.

Когда вернулись разведчики и сообщили, что враг не обнаружен, Олар велел двигаться дальше. Четыре с лишним десятка бойцов, составлявших экспедиционный отряд, разобрали оружие и построились. Сделали это они, следует признать, довольно быстро и слаженно, хотя и весьма шумно.

Безымянный, со скрипом поднявшись на ноги, занял своё место в голове колонны, рядом с Оларом, седеньким магом из гильдии Стерегущих мудрость и двумя разведчиками, державшими на поводках натасканных на поиск врага крыс-следопытов.

Быстро двинулись между берегом озера и желтоватой известняковой стеной гигантской полости, служившей вместилищем подземного водоёма. Свет факелов и грибницы, кое-где покрывавшей стены, отражался в неподвижной чёрной воде. Сзади два молодых воина продолжали вполголоса свою беседу о цвергских прелестницах.

Вдруг Олар резко остановился и вскинул вверх руку. Колонна замерла. Избранный, одновременно с низкорослым военачальником почуявший что-то неладное, сорвал со спины арбалет. Только после этого крысы предупреждающе заверещали и запрыгали, натягивая поводки.

Тогда из-за груды валунов, преграждавших берег и оставлявших лишь узкий проход у самой кромки воды, поднялись тёмные фигуры, едва различимые в тусклом свете грибницы. Избранному они живо напомнили ищущих чёрными плащами с глухими капюшонами и угрожающими позами. Однако низкий рост и совершенно иные пропорции тела делали их больше похожими на укороченные карикатуры ищущих.

— Тёмные! — вскрикнул кто-то из воинов.

Следом заскрипел заряжаемый арбалет. В этот миг фигуры в капюшонах одновременно вскинули руки и окутались багровым светом. Прямо перед колонной, уже начавшей перестраиваться для боя, беззвучно возникли невысокие скелеты с толстыми костями и ржавыми тяжёлыми топорами в высохших пальцах. А из-за спин тёмных цвергов в воинов дождём полетели камни. Раздались звон ударов и крики боли, а тем временем скелеты, размахивая топорами, беспорядочной толпой бросились в битву. Их было немногим меньше, чем цвергов Олара.

Избранный выстрелил навскидку в одну из фигур в капюшоне и, закидывая за спину разряженный арбалет, с удовлетворением заметил, что не промахнулся. Мимо просвистели ещё несколько болтов, выпущенных низкорослыми воинами, а клинок Рассекающего уже перерубил топорище вместе с сжимавшими его высушенными руками. Чудесный клинок резал кости нежити почти без сопротивления, и Избранный закружился перед плотным строем союзных цвергов, стараясь достать как можно больше наседавших на них скелетов. Впрочем, низкорослые воины сами были не промах, и вскоре последний скелет превратился в кучку мёртвых костей.

Приказа не было слышно, но цверги, плотнее сдвинув строй, двинулись вперёд. Камни, прилетая из темноты, со звоном ударялись в доспехи. Один из цвергов упал с громким стоном — тяжёлый обломок угодил ему в незащищённое забралом округлого шлема лицо. Избранный, пристроившись сбоку от строя, один за другим выпускал арбалетные болты в смутно мелькавшие в темноте фигуры. Судя по звукам, значительная часть их находила цель, а не ломалась, ударившись в камень.

Олар снова поднял руку, и строй замер. Тогда подземный полководец вышел вперёд и извлёк свиток. Избранный определил это по шелесту, с которым пергамент развернулся в руках цверга. Как можно что-то прочесть в такой темноте, человек не понимал. Но Олар стал читать, негромко произнося слова, а враги за каменным завалом злобно взвыли.

В нагрудник цверга с силой ударились несколько камней, но доспехи его оказались явно не дешёвой поделкой. Военачальник лишь слегка покачнулся и закончил чтение заклинания короткой фразой, в которой явственно послышался приказ. Тотчас перед ним закипели буруны багрового пламени и быстро опали, оставив после себя какое-то движение в наваленных на берегу подземного озера камнях. Раздался звук, похожий на тот, с каким из шахтёрской вагонетки вываливают в отвал отработанную породу. Обломки известняка, мгновением раньше валявшиеся неподвижными грудами, зашевелились и образовали три уродливые приземистые фигуры, обладавшие карикатурным сходством с людьми или цвергами. Фигуры медленно выпрямились. А когда в одну из них попал брошенный из темноты камень, они разом бросились вперёд.

Избранному не раз самому приходилось вызывать големов для помощи в бою, но сотворённые людскими заклинаниями каменные чудовища были заметно крупнее и имели иные пропорции. К тому же, Победитель Драконов никогда не видел, чтобы големов создавали по три штуки за раз. Для цвергов же это зрелище, похоже, было делом привычным. Издав боевой клич, дробно отразившийся от сводов огромной пещеры, они залпом разрядили арбалеты и рванули следом за големами.

Наверху завала вдруг часто засверкали разряды рукотворных молний. В их голубом сиянии стало видно, как длинные конечности големов расшвыривают наскакивающие на них с топорами и дубинками чёрные волосатые фигурки. Тёмных цвергов не было видно, но молнии, судя по всему, вызывались именно их магией. Должно быть, они благоразумно отступили назад, и теперь их скрывал завал.

Вдруг молнии погасли, тьма над завалом стала непроницаемо густой, а следом вновь раздался грохот вываливаемых из вагонетки камней. Сразу же стало понятно, что вызванных Оларом каменных големов больше нет, они снова превратились в кучки неподвижных обломков породы. Но цверги уже вскарабкались на завал, приканчивая оказавшихся слишком близко гоблинов.

Избранный на глыбы не полез, обогнув завал справа, у самой воды. Перед ним зашевелилось что-то тёмное, и Рассекающий Тьму запел, рассекая тьму и тела её воинов. Перешагнув через убитых пещерных гоблинов, человек увидел впереди нестройную шеренгу приземистых фигур в чёрных мантиях. Тёмные, ясно различимые на фоне заросшей светящейся грибницей стены, стояли с воздетыми к своду пещеры руками. Они, похоже, собирались обрушить на союзных человеку цвергов какое-то сильное заклятье. Избранный побежал было вперёд, чтобы упредить удар врагов, но перебившие последних гоблинов воины Олара оказались быстрее. С вершины завала часто защёлкали арбалеты, и шеренга врагов рассыпалась. Большая часть тёмных повалилась наземь, сбитая ударами болтов, а немногие оставшиеся бросились врассыпную и шустро скрылись в темноте.

— Привал! — негромко скомандовал Олар.

Воины стали облегчённо рассаживаться на ровной твёрдой поверхности, снимать шлемы и рыться в сумках. Расположились они на широкой площадке, находившейся почти под потолком высокой длинной пещеры, дальний конец которой исчезал в сумраке. На площадку поднялись по узкой каменной лестнице с выщербленными временем ступенями. Другого пути наверх не было, и несколько стрелков могли бы удерживать эту позицию до тех пор, пока у них не закончатся болты. Здесь, кажется, можно было немного передохнуть и сбросить напряжение долгого опасного пути.

Безымянный уселся возле Олара и по примеру остальных стал доставать провизию. Первым делом он извлёк из сумки несколько кусков сыра и раздал воинам. Угощение вызвало у тех довольное ворчание — сыр под землёй был редким лакомством. Потом все принялись сосредоточенно жевать, время от времени настороженно поглядывая по сторонам.

— Никогда на моей памяти не было такого тяжёлого похода, — утерев усы, проговорил Олар. — У нас уже четверо убитых и десяток раненых. Крыс обеих потеряли. А идти ещё ох как далеко!

— Ничего, — ответил ему Безымянный. — Зато если я заберу Весы, у слуг Белиара не будет причин охранять Проклятые подземелья, и твой народ сможет со временем туда вернуться.

— Как же, вернёшься теперь туда! Там, небось, на тысячу лет пакостей хватит…

— Всё равно лучше будет, чем сейчас, — уверенно сказал Безымянный.

— Ты вначале доберись туда, а потом уж поглядим, — дожевав сыр сточенными зубами, проговорил сидевший неподалёку старенький маг Спелис, посланный в помощь воинам старейшиной Харом. — Видал, как тёмные на нас насели. А раньше они всегда прятались при виде такого сильного отряда и били исподтишка. Ох, не к добру всё это…

— Да ладно тебе каркать, Спелис, мы сами виноваты. Шли как на прогулке, привыкли, понимаешь, побеждать без особого труда. Хотя и после прежних походов одного-двух воинов всегда недосчитывались. Впредь будем осторожнее… — сказал Олар и обратился к Безымянному. — Слушай, Избранник, а здорово ты своим мечом махал! Что у тебя за железяка такая, не покажешь?

Безымянный без особой охоты вытянул из ножен Рассекающий Тьму и протянул цвергу. Тот бережно взял оружие и принялся пристально его разглядывать. Многие воины повернули головы в сторону предводителей, восхищённо цокая языками и тряся бородами при виде столь замечательного меча.

— Где ты сумел раздобыть такую прекрасную вещь? — удивлённо спросил Олар, оторвав взгляд от клинка. — Я думал, у вас давно разучились делать подобные!

— Он старинный, сейчас таких не делают. Разве что у вас… — отозвался Победитель Драконов.

— Столь превосходного оружия даже мы теперь не умеем делать. То есть с кузнечной работой и наши умельцы не хуже справятся, но здесь же ещё магии всякой понамешано. Что думаешь, Спелис?

Старик схватил меч цепкими сухими лапками, старательно его осмотрел, подержал, зажмурив глаза, будто к чему-то прислушиваясь. Потом вернул Рассекающий Тьму владельцу. Меч с облегчённым шелестом скользнул в ставшие привычными ножны.

— Большая сила в нём, — задумчиво пожевав губами, молвил старик. — Слышал я о таком оружии, но самому прежде видеть не доводилось. Говорят, для этих клинков сначала отливали руны из металла, выплавленного из магической руды. Руны переплетали в хитрые заклинания, а пространство между ними заполняли лучшей сталью. Потом всё много раз проковывали и закаляли. Вместе с варкой стали, на всё уходило не меньше года, но это было лишь начало…

— Начало? — удивился Безымянный.

— Главная сила этого оружия — в наполняющей его магии. Над готовым клинком долго творили обряды школ Воды, Земли, Воздуха и, самое главное, Огня…

— Что это за школы такие — Земли, Воздуха? — удивился Победитель Драконов.

— Их уже нет сейчас, — слабо махнул рукой старик. — Так, остатки ещё попадаются — заклинания кое-какие, ведьмы по лесам и глухим подземельям… Раньше это были известные, уважаемые школы, но это очень давно…

— А что с мечом? — вернул Спелиса к интересовавшему его предмету Олар.

— Такие делали специально, чтобы уничтожать Избранных Тьмы или иных могущественных посланцев Белиара. В обычном бою подобный меч — просто очень хорошее и надёжное оружие. Но когда наступает время исполнить предназначенное, клинок выплёскивает всю вложенную в него силу и, победив, погибает… — Воодушевившись, Стерегущий истину даже встал на ноги, выпрямившись во весь свой более чем скромный рост. Сидевшие вокруг цверги и Безымянный внимательно слушали его, забыв обо всём. Но несколько часовых, расставленных по краям поднятой к потолку пещеры площадки, бдительности не теряли.

— Олар, в том проходе шевеление какое-то!

Восклицание заставило всех немедленно вспомнить, где они находятся, и схватиться за оружие. А из едва различимого во мраке пещеры бокового прохода, на который указывал бдительный часовой, уже выплёскивалась темная, шевелящаяся и пищащая волна.

— Крысы! — воскликнул кто-то из воинов.

— Да их здесь сотни! — добавил другой.

— Так и будете стоять? — рыкнул Олар. — Зарядить арбалеты, живо!

Воины принялись выполнять приказ, а Спелис встал на краю площадки и извлёк откуда-то потемневший от времени свиток. Пока остальные цверги и человек сбивали болтами упорно ползущих по узкой лестнице тварей, старик бормотал какое-то длинное заклинание.

Между тем вслед за крысами из темноты хлынули пещерные гоблины. Они двигались редкой толпой, на бегу замахиваясь похожими на длинные деревянные ковши орудиями. Из ковшей вырывались камни и со свистом устремлялись вверх. Большая часть их ударялась в стены пещеры, но отдельные снаряды достигали цели, со звоном врезаясь в доспехи цвергов. Только по счастливой случайности никто ещё не был серьёзно ранен.

Когда позади завывающей стаи гоблинов показались приземистые фигуры в чёрных мантиях, Спелис довёл до конца своё заклинание, завершив его зловещим шёпотом. Камень под ногами ощутимо дрогнул, а снизу раздались визг крыс, отчаянные вопли гоблинов и крики тёмных цвергов.

Безымянный сначала не понял, что творится. Но, вглядевшись в происходящее внизу, заметил, что пол пещеры ощетинился тысячами каменных шипов. Это было похоже на ловушку в одном из помещений Яркендарского храма, куда он забрался в прошлом году в погоне за Вороном, продавшим душу Белиару. Там тоже весь пол ощетинивался множеством острых металлических лезвий, если повернуть не тот рычаг. Но та ловушка была всего лишь огромным механизмом, сработанным руками древних умельцев. Здесь же вздыбилась, расщепившись на острые каменные клинки, сама порождённая волей богов твердь. Внезапно возникнув под ногами зверей и нелюдей, острия наносили страшные раны. Изрезанные и проколотые конечности больше не держали врагов, и они падали, заканчивая жизнь на кривых каменных шипах и неровных лезвиях. Некоторым везло больше — они оказывались поверх упавших ранее и оставались живы, по крайней мере, на некоторое время. Там, где находились тёмные цверги, шипы возникали реже, однако им тоже доставалось. Те, кто не закончил жизнь на каменных остриях, предпочли покинуть поле боя — в полумраке один за другим вспыхивали заклинания переноса.

Наконец страшные лезвия, вызванные чародейством Спелиса, утратили свою силу. Те из них, что не нашли свою жертву, рассыпались с сухим треском. Олар тут же приказал воинам спускаться вниз, и те пошли, на ходу добивая раненых крыс и гоблинов. Лишь несколько покалеченных тварей смогли уползти в темноту узких ходов и трещин, оставляя за собой кровавые следы. Безымянный спускался последним, поддерживая обессиленного Спелиса. Старик едва держался на ногах — так тяжело далось ему заклинание. Но с каждым шагом силы к нему возвращались, и вскоре он, отстранив руку человека, уже не отставал от воинов.

— Быстрее! — обернувшись назад, прикрикнул Олар, — Нужно миновать эти узкие тоннели, пока для нас не подготовили очередной "подарок"!

Цверги, временами звякая латами о каменные выступы, устремились в проход, который с каждым шагов становился ниже. Избранный понял, что его спине вновь предстоит нелёгкое испытание. Чтобы, согнувшись в три погибели, бежать милю за милей в тяжёлом вооружении, даже его восстановившихся сил было маловато.

Ходы, по которым они пробирались, кажется, уже несколько суток, постепенно поднимались вверх. Позади остался узкий каменный мост через подземную реку, на котором тёмные безуспешно попытались в очередной раз остановить отряд Олара.

Спелис как раз объяснял Избранному, что это та самая река, которая вырывается на поверхность далеко отсюда, в северо-восточной части долины Хориниса и впадает в озеро, над которым стоит монастырь магов Огня. А начало своё она берёт под кряжем, отделяющим Хоринис от Яркендара. Договорить им не дали. Вновь пришлось стрелять, читать заклинания, рубить мечом. А потом отрываться от преследования, забираясь всё дальше в подземные лабиринты, временами останавливаясь, чтобы дать отпор тёмным цвергам и пещерным гоблинам или невесть откуда появлявшейся нежити. Ещё два воина остались в тех подземельях, наскоро заваленные кучками камней. Избранный получил сильный магический удар, но его спасли доспехи ордена Света и Глаз Инноса, висевший на груди. Кроме способности делать драконов более разговорчивыми, у древнего амулета было немало других полезных свойств.

Вскоре впереди забрезжил свет, и воины насторожились. С каждым шагом свет становился всё ярче, и вот шершавый камень над головой исчез, уступив место далёкой синеве неба. Избранный зажмурился от непривычно яркого света, хотя вообще-то здесь было довольно сумрачно — отряд выбрался не на открытое место, а на дно узкой длинной щели, стенки которой уходили на многие сажени вверх.

— Где это мы? — спросил Избранный у Олара, когда глаза попривыкли к свету, и он смог оглядеться.

Военачальник как раз склонился над потемневшей от времени картой. Рядом сосредоточенно сопели Спелис и молчаливый седоусый цверг, имени которого Избранный так и не запомнил. Знал только, что он ближайший помощник Олара в этом походе, и что за глаза воины именуют его Шлаком.

— С пути сбились, — подняв голову от карты, вздохнул Олар. — Слишком далеко забрали к северо-западу. Нам следовало раньше повернуть на восток, а потом на юг под прибрежным хребтом, ограничивающим Хоринис с востока, уходить под Минненталь. А сейчас мы в западной части Яркендарской долины, на дне одного из местных разломов.

Избранный вновь вспомнил лето прошлого года, когда он, разыскивая разноцветные таблички с древними письменами для магов Воды, пробирался по полусгнившим мостам через эти щели в земле, ширина которых редко превышала три сажени, а дно терялось на огромной глубине.

— Понятно. Бывал я в этих местах, только немного повыше, — вздохнул Избранный, стосковавшийся по солнечному свету и вольному ветру. — Ну и кружок мы с вами даём! Чтобы попасть в Минненталь, расположенный на юго-востоке, идём на север.

— А как иначе мы попадём в Проклятые подземелья с чёрного хода? Напролом, конечно, ближе, но там ещё никто не проходил!

— А здесь?

— Здесь тоже… Но хоть какая-то надежда довести тебя до изнанки Рудной долины живым и относительно здоровым!

— Теперь придётся возвращаться назад мили на две, а потом поворачивать на восток, — вздохнул Спелис. За время похода старик заметно осунулся, его седые волосы, казалось, стали ещё белее, но держался Стерегущий мудрость молодцом.

Колонна цвергов развернулась и затрусила в обратном направлении. Избранный бежал сзади, поминая всех богов разом заодно с их служителями, демонов, нежить, цвергов тёмных и обыкновенных, а также того древнего недоумка, который додумался засунуть Весы Аданоса в такое место.

Потом снова были пещеры, тоннели, подземные реки, завалы, засады и ловушки.

От почти полусотенного отряда остались чуть более трёх десятков измученных воинов, когда они оказались в пустых, заброшенных и очень холодных пещерах, служивших задним двором для Проклятых подземелий. Выбрав подходящее место, Олар приказал останавливаться на привал.

— Отсюда пойдёшь один, — сказал он Избранному. — Мы свою часть работы выполнили. Ты жив и чувствуешь себя, судя по всему, лучше, чем любой из нас.

— Откуда ты знаешь, как я себя чувствую? — начал было по привычке ворчать Победитель Драконов, но одёрнул себя, осознав, что вероятно видит храбрых подземных воинов в последний раз. — Назад-то сумеете добраться?

— Конечно. Так далеко мы в своих прежних походах не забирались, но дорога теперь знакомая. К тому же, возвращаться от обиталищ тёмных будем более коротким путём. Ходы там местами совсем узкие — ты бы не пролез. А гоблинов там вообще никогда не бывает…

— Слушай, Олар, а почему вы их до сих пор всех не перебили? Посмотри, мы потеряли двенадцать воинов, а тёмных прикочили несколько десятков, не считая гоблинов и прочей мелочи…

Старейшина гильдии Воинов невесело усмехнулся.

— Мы шли глухими местами, не приближаясь к их поселениям и крепостям, — ответил он. — Попытайся мы взять хоть одно из укреплений тёмных, и соотношение потерь было бы совсем другим. К тому же, таких воинов, как эти, у нас наберётся разве что ещё столько же. Остальные — ничего пока толком не умеющие сражаться новички и ополченцы из рудокопов. Они сюда добраться живыми не сумели бы.

— Ты поэтому лично возглавил поход?

— Поэтому. У меня есть способные помощники, но любой из них положил бы вдвое больше воинов… Ладно, пойду стражу расставлю. А ты отдыхай, пока есть, кому посторожить. Дальше тебе расслабляться не придётся. Потом подойди ко мне, я помогу тебе стать сильнее и лучше овладеть оружием.

Избранный послушался совета и пристроился рядом с несколькими воинами, пытавшимися развести костёр из собранных неподалёку старых костей неизвестного животного и кусков каменного угля. Кучка топлива чадила, но не загоралась, хотя воздуха здесь было довольно, и даже ощущался небольшой сквозняк. Победитель Драконов уже начал терять терпение и собрался запустить в костёр огненным шаром, когда к ним подошёл Спелис. Старик, кряхтя, присел на корточки, сделал какое-то едва уловимое движение рукой, и между кусками угля появились язычки синеватого пламени, а кости весело затрещали. Воины довольно заворчали и принялись сливать воду из фляг в походный котёл, чтобы сварить горячую похлёбку, которой они не ели уже несколько дней. Спелис присел рядом с Избранным, подогнув под себя ноги.

— Не боишься? — спросил он.

— Чего?

— Того, что тебе предстоит в ближайшие дни.

— Боюсь, наверное. Но больше всего хочу, чтобы всё быстрее закончилось. Меня уже тошнит от этих пещер!

— Теперь уже недолго… Если сумеешь пройти и выбраться на поверхность.

— Надеюсь, что смогу. Может, телепорт подействует. Мне Гаронд ещё перед штурмом орочьего Забора руну дал до замка… Знаешь, я от этой избранности богами становлюсь фаталистом каким-то. Что будет, то и будет. Раньше только на себя надеялся. Хотя, надо признать, везло мне гораздо реже, чем теперь. Из-за такой ерунды на каторгу загремел, что даже вспоминать смешно! — махнул рукой Победитель Драконов.

— Может быть, и на каторгу тебя привели боги.

— С них станется… Слушай, Спелис, если живым выберусь, можно я к вам ещё разок в гости наведаюсь? Посмотрю, как вы живёте, ремеслу какому-нибудь обучусь. Я ведь в прошлом году кузнечному делу учиться начал. И неплохо получалось… А то был в стране цвергов, но кроме приёмного зала и той каморки, где меня до похода держали, ничего и не видел. Ни жилищ, ни мастерских, ни красавиц ваших.

— Старейшины не позволят, — отводя глаза, ответил старик. — Одно дело — пустить тебя к нам для общего блага, а другое — ради удовлетворения твоего любопытства. Даже Олар не в восторге будет, хотя он крепко тебя зауважал. Что уж про остальных говорить…

— А ты сам был бы не против?

— Я же не старейшина, — резонно ответил Спелис и перевёл разговор на другую тему. — Вот, возьми эти свитки, они тебе пригодятся. Все относятся к огненной магии, так что ты без труда сумеешь с ними управиться.

— Спасибо, — сказал Избранный, рассматривая свитки заклинаний. — Ну, это же обычные огненные шары, только мощнее… А это что?

— Лавовые стрелы. Вроде огненного дождя, только бьёт снизу вверх…

— Снизу? А смысл?

— Я их делал что ли?!

— Уважаемые, похлёбка готова! — прервал их разговор один из воинов, освобождая место у котла.

— И это все ужасы Проклятых подземелий? — спросил самого себя Победитель Драконов, внимательно изучая нарисованную цвергами карту при свете магического огонька. Судя по ней, до заветной цели, что по воле Аданоса и при постоянных понуканиях магов Воды притягивала его к себе с минувшей весны, оставалось всего ничего. Лабиринт узких ходов и небольших пещер, который предстояло преодолеть до склепа, где должен был находиться артефакт, представлялся не слишком длинным. Оставшийся за спиной путь, проделанный в одиночестве, превышал его многократно.

Расставшись с цвергами, он долго пробирался Проклятыми подземельями, протискиваясь сквозь узкие щели между камнями завалов, переправляясь через дышащие огнём лавовые реки, чудом избегая хитроумных ловушек, созданных в незапамятные времена, но не потерявших своей смертоносной эффективности. Нападали на него часто, но противники были не того уровня, чтобы вызывать беспокойство. В основном скелеты людей, гоблинов и орков. Их он рубил Рассекающим, почти не замедляя шаг. Иногда нападали довольно сильные демоны. Но амулет, магические кольца и пропитанные силой Света доспехи паладина прекрасно от них защищали, а Рассекающий Тьму и совершенно не магический, но добротно сработанный арбалет наносили потусторонним тварям огромный урон. Изредка попадавшиеся ползуны вообще были не в счёт. Встречая их, Избранный радовался, как старым знакомым.

Хуже было другое. С каждым шагом в душе нарастала глухая безнадёжная тревога, готовая перерасти в отчаяние. Чем дальше он забирался в Проклятые подземелья, тем отчётливее ощущалось это давление. Каждый новый шаг давался тяжелее предыдущего. Избранный понимал, что это действие тёмного наваждения, и, собирая волю в кулак, шёл дальше. Временами, чтобы хоть на время избавиться от терзающей душу тревоги, он, наплевав на осторожность, во весь голос принимался распевать песни, которые слышал на каторге и от хоринисских ополченцев. Песни эти были далеко не патриотического содержания, а музыкальным слухом боги наделили нашего героя, мягко говоря, не очень щедро. Но по сравнению с трёхэтажными ругательствами, которые Избранный иногда начинал орать в тех же целях борьбы с отчаянием и страхом, они сошли бы за утреннюю молитву. От заковыристых оборотов Победителя Драконов даже капитан Грег, окажись он тут, покраснел бы, как невинная девица, впервые услышавшая бродячего барда.

Надо сказать, песни и прозаическое словотворчество всё-таки помогали. На звуки голоса из всех щелей начинала выползать разнообразная нежить, возмущённая потоком непристойностей, каких эти подземелья не слыхали от сотворенья мира. А во время драки предаваться отчаянью и тревожиться было некогда. Поэтому Избранный ненадолго избавлялся от наваждения, попутно сокращая здешнее поголовье порождений Хаоса и несчастных ползунов.

В какой-то момент давление достигло наивысшей точки и перестало нарастать. Оно сделалась чем-то вроде тупой боли от не до конца зажившей раны — крайне неприятной и беспокоящей, но привычной. Спать он, правда, не мог, да и не давали местные обитатели такой возможности. Но запас разнообразных зелий — лечебных, бодрящих и восстанавливающих ману — Избранный взял с собой изрядный, а не спать несколько суток кряду ему приходилось и раньше. Усталость имела даже положительную сторону — она притупляла страх и тоску. Плохо было, что подходили к концу факелы и заклинания магических огоньков, а светящиеся грибницы и мерцающие в темноте друзы крупных кристаллов попадались здесь редко. Однако идти оставалось не далеко, и осветительных средств должно было хватить до цели. Правда, предстояло ещё как-то вырваться на поверхность.

Запалив очередной факел, Избранный полез в тёмный узкий проход. Стены здесь местами оказались облицованными каменными плитами с плохо различимыми остатками одноцветных рисунков. Навстречу сунулся какой-то гоблинский скелет, при жизни, похоже, бывший заморенным недомерком. Победитель Драконов отмахнулся от него факелом и пошёл дальше. Он было затянул в двадцатый, наверное, раз песню о рыцарской жене, ждавшей мужа из долгого похода на Варрант, и проезжем торговце заморскими зельями, но оборвал себя на втором куплете. Что-то его насторожило. Чувство опасности пробилось даже сквозь ставший привычным гнёт тревоги, давившей на душу. Походка Избранного стала мягкой и бесшумной, несмотря на стальную оковку обуви, факел погас, арбалет как-то сам собой скользнул из-за спины и уверенно лёг в ладони.

Шаг, ещё шаг, стремительный бросок за поворот расширившегося прохода, перебежка до большой базальтовой глыбы, из-за которой пробивается красноватый свет. Распластываясь спиной по чёрной поверхности камня и настороженно поводя арбалетом, Избранный бесшумно выглянул в зал, вдоль стен которого виднелись остатки массивной колоннады. На покосившихся каменных столбах весело плясали оранжевые блики. Избранный сделал ещё пару шагов вокруг глыбы, чтобы увидеть источник необычного здесь света. Увидел и замер, поражённый.

Нет, это не было гейзером огненной лавы или редкостным магическим явлением. Посреди большого подземного зала горел обыкновенный костёр. Языки пламени весело лизали закопчённые бока небольшого котелка, в котором булькало какое-то варево. А возле огня, помешивая содержимое котла грубо выструганной деревянной лопаткой и что-то бормоча себе под нос, сидел на обломке колонны высокий поджарый человек в доспехах следопыта-призрака из Старого лагеря Минненталя. Отсветы костра рельефно вырисовывали глубокие складки на его смуглом энергичном лице, орлиный нос и длинные чёрные усы; отражались от эфеса меча и пряжки широкого пояса.

Избранный долго не мог поверить собственным глазам. Однако человек возле костра никуда не исчезал. Он потянулся к огню, чтобы поправить дрова, но неудачно схватился за раскалённый конец полена, отдёрнул руку и прошипел что-то о шныгах и их нездоровой дружбе с гоблинами. Последние сомнения исчезли, Избранный вышел из-за камня и негромко окликнул подземного кашевара:

— Диего!

Сидевший у огня человек повернул голову и громко сказал:

— Долго же ты сюда добирался! Я уж было собрался тебя искать. Думал, гномьи девки так очаровали, что ты забыл, зачем под землю полез!

— Диего, старый ты сукин сын! Как ты здесь очутился?

— Как-как… Ты в Миннентале сколько времени пробыл? Весну и начало лета? А я там годы считать замаялся! И почитай всё время в призраках. Мне там такие лазейки известны, что тебе и не снилось! Вот выберемся, покажу…

— Диего, не могу поверить! — Избранный почувствовал, как тает без следа чувство тяжёлой тревоги, терзавшее его столько времени.

— Поверить он не может… — проворчал тот. — Ешь иди, каша поспела! Стоит, понимаешь, столбом. У тебя от счастья что, кровь в жилах застыла, как у глорха зимним утром?

Избранный осторожно разрядил арбалет, подошёл к другу и от полноты чувств врезал ему ладонью по плечу. От неожиданности Диего едва не слетел с обломка колонны, на котором сидел.

— Осторожно, сын мракориса! Перчатка-то у тебя бронированная, а я не железный, между прочим, — рыкнул призрак, но тут же встопорщил усы в радостной улыбке.

Сон, если это был сон, оказался настолько реальным, что отличить его от яви было затруднительно. Однако Безымянный точно знал, что это не явь.

Он находился в просторном полутёмном зале, большую часть которого занимали стеллажи с книгами. Корешки фолиантов отличались мрачноватой расцветкой: чёрной, тёмно-красной и фиолетовой. Тусклый свет пары магических светильников и едва тлеющего камина только усиливал мрачность обстановки. Он делал видимыми ближайшие ряды книг, а остальные лишь угадывались во мраке. Не позволяло скудное освещение толком рассмотреть и дальний от камина угол помещения, где высилось какое-то тёмное изваяние.

Зал пустым не был. В нём находились двое. Один из них стоял, глубоко надвинув на лицо клобук чёрной мантии, полностью скрывавшей его высокую фигуру. Угли камина освещали его спину, лицо же пряталось в густой тени. Второй сидел напротив в огромном бархатном кресле, бессильно откинувшись на спинку. Его иссушенное лицо, похожее на чудовищную маску, казалось мертвенно-лиловым — так причудливо смешивались на нём багровые блики камина и ровный синий свет магических светильников. Ввалившиеся глаза мрачно поблёскивали меж бесчисленных глубоких морщин, нос истончился, став похожим на клюв хищной птицы, а высушенные губы едва прикрывали оскал полусточенных зубов. Сидевший в кресле был стар, запредельно стар.

О присутствии Безымянного эти двое не подозревали.

Вот рот живой мумии едва заметно задвигался, и Безымянный стал различать слова.

— …никто, кроме тебя, этого не сделает, — медленно, постоянно останавливаясь, чтобы перевести дух, вещал старец. — Шесть столетий я ждал, когда начнёт исполняться прихоть Повелителя… и можно будет освободить мир от цепей причин, следствий и законов Равновесия… Но он может погубить всё…

— Я знаю, как остановить его, Учитель, — раздался из-под чёрного клобука уверенный голос. — Он носит с собой Коготь Белиара. Но сила Повелителя, заключённая в этом оружии, никому ещё не подчинялась до конца. Разве что, избранным Тьмы…

— И им тоже… кх-кхе… не до конца! Коготь… не подвластен никому, кроме Повелителя.

— Я использую это, заставив Коготь взбунтоваться против его нынешнего носителя. То, для чего он сейчас используется, противоречит произволу Господина. Оружие сдерживает лишь воля того, кто отыскал его после стольких столетий забвения. Но человеческая воля не беспредельна.

— Верно… так и сделай… Он должен умереть… Кхе-кхе… Но что ты предпримешь, если он сумеет выжить?

— Он не выживет. Такова прихоть Белиара. Кроме того, у меня к нему ещё и личный счёт!

— Ты молод… самонадеян… Это полезно, но опасно… Он может выжить. Такова воля братьев, держащих мир в узах Закона… Они пока ещё не утратили своей силы…

— Ты хотел что-то посоветовать, Учитель?

— Я стар и теряю силы… Но я сумел заглянуть в будущее… Мне это стоило нескольких месяцев земной жизни… Но… кхе-кхе… тем быстрее я встречусь с Господином в его Чертогах…

— Что ты видел?!

— Они станут искать Весы Аданоса… Поздно… Опасная вещь, но теперь от неё мало проку… мы берём верх повсеместно… Весы в пещерах этих грязных карликов, но маги Воды этого не знают… Устрой ловушки на его пути… у тебя будет много возможностей… В подземельях будь осторожнее… там опасно даже для лучшего из моих учеников…

— Он найдёт их?

— Будущее не предопределено… Чтобы оно стало предопределённым заранее, желает Иннос, но этого не позволит даже его любимый братец… не говоря уже о Господине… Я видел, что этот человек найдёт их… Но в твоих силах ему помешать… Не перебивай! — прокаркал старик, почувствовав, что его ученик вновь собрался что-то сказать. — Даже если он найдёт Весы… они не смогут ими воспользоваться… В прошлый приход Хаоса один из Избранных Господина спрятал вторую чашу Весов… Ему придётся идти за ней…

— Где она спрятана?

— На Южных островах… точно не знаю… Остров теперь называется иначе, нежели в прежние времена… кха-кха… Ты можешь заранее… уже сейчас… сделать так, чтобы он туда не добрался… А если всё-таки доберётся, встреть его там!

— Я немедленно отправляюсь в путь. Перехвачу галеон, пока они не дошли до Миртаны. Жди — я скоро вернусь, чтобы сообщить тебе о своём успехе и торжестве нашего дела!

— Поторопись… Я могу не дожить… Такое чувство, что может вмешаться кто-то ещё…

Старик зашёлся в сухом кашле, засипел. Тёмное помещение подёрнулось волнами и стало растворяться, будто бы удаляясь во времени и пространстве. Избранный попытался удержать видение, но это ему не удалось, и оно рассеялось, оставив после себя целое море противоречивых чувств, главными среди которых были ярость и возмущение подлостью слуг Хаоса.

— Эй, ты чего орёшь-то?

Избранный открыл глаза, с недоумением уставившись на Диего, трясшего его за плечи.

— Приснилось что? — уже спокойнее спросил следопыт.

— Приснилось…

— Ничего удивительного. Сколько суток не спал-то?

— А демон его знает… Слушай, Диего, если тебе известен короткий путь сюда, почему сразу не сказал, а позволил мне уйти к цвергам?

— Да я и сам не ожидал, что так быстро сюда попаду. В тот раз Тарим с Ларсом меня с тобой не пустили, вот я и решил через Минненталь попробовать. Была там одна пещерка неподалёку от старой шахты. Она засыпана оказалась, но я завал разобрал и успел как раз к твоему приходу. Окрестности немного разведал… А что снилось-то?

— Так, чушь всякая, — отмахнулся Избранный. — Вроде той, которую после драки на галеоне видел.

— А тогда что снилось?

— Много чего… Ксардас, пираты, гномы, орки… Маг Лазат, единый в четырёх воплощениях. Кочевники какие-то с замотанными лицами. Паладины в огромном пустом замке. Мёртвый Мад…

— Мад?!

— Ага. Интересно, куда он после падения Барьера делся?

— Кто его знает… — задумчиво крутя ус, проговорил Диего. — Может, звери сожрали, а может, здесь где-нибудь бродит вместе с другими неупокоенными… Я его тогда жалел, подкармливал иногда. Уродам всяким не позволял особенно издеваться. Но он ведь навязчивый был до ужаса. Как прицепится, так никакими судьбами не избавишься! Пришлось отпинать пару раз, чтоб в покое оставил… Ладно, вставай уже, раз проснулся. Ты каким проходом дальше идти собирался?

— Левым, он короче раза в полтора, если верить карте.

— Не пройдём левым. Засыпало всё к демонам, я смотрел вчера.

— А правый?

— Правый только до середины прошёл, дальше не проверял. Может, завален, а может, и нет.

— Если оба завалило, придётся назад возвращаться, к развилке. Здесь недалеко.

— Прорвёмся, не впервой!.. Вот, тут еды немного осталось. И вина я с собой притащил, да вчера на радостях забыл про него…

— Вон до того поворота я добрался без всяких препятствий, — сказал Диего и поклонился с шутовским видом. — Так что прошу вперёд, Избранник богов! А я последую за тобой, как верный оруженосец.

Тёмный коридор, стены которого были облицованы грязно-серыми, покрытыми налётом чёрной жирной плесени плитами, Избранному не нравился. Здесь было мрачно, жарко и душно. Не понравилось ему что-то и в шутливом тоне Диего. Призрак часто говорил так, подпустив в голос строго отмеренную порцию добродушной иронии, и раньше Победителю Драконов это даже нравилось. Но теперь раздражало. Он решил, что это вновь начало терзать душу тёмное наваждение Проклятых подземелий. Здесь, в двух шагах от цели, оно должно было навалиться с особенной силой, но после встречи с Диего и до сих пор Избранный его не чувствовал.

— Ощущаешь? — спросил он у друга. На груди, нагреваясь, запульсировал Глаз Инноса.

— Что? — не понял тот, но на всякий случай насторожился.

— Опять давит. Страх, тревога…

— Ничего не замечаю, — пожал плечами следопыт.

Избранный уже хотел было шагнуть вперёд, но его насторожило что-то, мелькнувшее во взгляде Диего. Как-то не так отразился в его зрачках свет магического огонька, висевшего над головой Победителя Драконов. Повинуясь наитию, он поднял арбалет, который уже давно держал в руках, быстро прицелился в край плиты, немного выступавшей из общей кладки в паре саженей от них, и выстрелил.

— Ты что это?.. — начал Диего.

Но в этот миг болт, выбив из камня пучок тусклых искр, отскочил и ударился в пол. Часть вымощенного плитами покрытия, казавшегося незыблемым, вдруг пришла в движение и встала на ребро, открыв провал, полыхнувший жаром раскалённой лавы. Резко запахло серой.

— Так, говоришь, без всяких препятствий? — сощурился Избранный, плавным движением левой руки закидывая за спину арбалет, а правой берясь за рукоять Рассекающего Тьму.

— Клянусь Инносом… — в голосе призрака чувствовался испуг и праведное негодование.

— Диего, я от кого угодно ожидал предательства, но только не от тебя, — проникновенно сказал Избранный, обнажая клинок.

— Ты что, решил убить своего лучшего друга?!

— Здесь нет моих друзей. Вокруг только гнусные порождения Тьмы и Хаоса, какой бы облик они не принимали!

— Тварь!!! — с ненавистью выкрикнул Диего, отскакивая в сторону от пышущего жаром проёма и выхватывая меч.

Длинный клинок устремился в лицо Избранного, как жало кровавого шершня, но на полпути столкнулся с Рассекающим. Голубые искры, родившиеся от этого столкновения, не погасли, а подобно огоньку по запальному шнуру, стекли к гарде меча и дальше — на руку отпрянувшего к стене Диего. Волна искр оставляла за собой черноту. Миг спустя огоньки окутали всю фигуру предателя и погасли, оставив вместо видавших виды доспехов призрака, набранных из квадратных кусков крашеной кожи, скреплённых при помощи стальных колец, чёрную крылатую мантию с глухим клобуком.

— Ага! Вот ты и показал своё истинное лицо, Белиарова отрыжка! — взревел Избранный и бросился вперёд с намерением изрубить врага на куски.

Но некромант, выронив меч, выбросил вперёд раскрытую ладонь, с которой немедленно сорвалось что-то, похожее на маленький чёрный вихрь и ударило Победителя Драконов в грудь. Глаз Инноса ожёг кожу на груди, выбросив навстречу тёмному заклятью сноп красных искр прямо сквозь кованый нагрудник. Избранного отбросило назад, со страшной силой ударив спиной о стену. Стена была достаточно ровной, доспех крепким, а воин успел войти в то боевое состояние, в котором боль и близость смерти теряют всякое значение. Отлипнув от стены и не обращая внимания на осыпавшиеся позади обломки облицовочных плит, он вновь метнулся к врагу. Однако Рассекающий, с шипением описавший смертоносную дугу, рассёк только облачко голубого света, оставшееся от задействованного некромантом портала.

— Опять ушёл! — разочарованно вскричал Победитель Драконов и, оглядевшись вокруг, вернул меч в ножны.

Весы он нашёл быстро и без всяких препятствий. Когда своды коридора, по которому он попал в склеп, обрушились за его спиной, оглядываться уже не хотелось. Впереди, переливаясь всеми оттенками цвета морской волны, в столбе бледно-голубого света висел ларец, искусно вырезанный из целого куска аквамарина. Вместилище древнего артефакта охотно легло в ладони человека, будто этого оно дожидалось во мраке подземелий и тьме столетий.

Избранный осторожно поднял крышку и взглянул на содержимое ларца. Изящно выкованная подставка, плавная дуга тонкого коромысла и единственная чаша с рядом непонятных рун по краю — всё было выполнено из отливавшего зеленью, матово поблёскивавшего металла. В том, что он увидит лишь одну чашу, Избранный не сомневался. Как не сомневался он и в том, что вскоре ему предстоит путешествие на Южные острова и новая встреча с упорным и таинственным врагом…

Началось сразу же, как только он захлопнул крышку ларца и осторожно опустил его в магическую сумку, приподняв одну из прикреплённых на петлях пластин доспеха. В тёмных проходах, со всех сторон сходившихся к склепу, захлопали бесчисленные перепончатые крылья и засияли багровые вспышки заклинаний вызова. Избранный тщетно попытался активировать руну переноса в замок, но портал не открылся — было слишком глубоко. Тогда он вытащил Рассекающий Тьму и шагнул к ближайшему проёму.

Сколько он так шёл, разрубая клинком и сжигая заклинаниями всё новые и новые туши, перепонки, кости, когтистые лапы и сгустки какой-то слизи, он не знал. Смутно помнилась отвратительная вонь разлагающейся плоти, серы, гари, ненависти и страха. Мелькали рога, клыки, когти, маячили перед глазами истлевшие обрывки чёрных мантий, полуразложившиеся тела неупокоенных в одеждах рудокопов, послушников Братства Спящего и орочьих доспехах. Рассекающий Тьму грозно выл и свистел, рассекая душный воздух подземелий вместе с тронутыми гнилью телами, подёрнутыми ржавчиной клинками и обрывками тёмных заклятий. Глаз Инноса на груди жёг кожу, а лечебные и восстанавливающие зелья, машинально проглатываемые во время кратких передышек, стремительно подходили к концу.

Когда Избранный вывалился из какой-то дыры в ярко освещённый кристаллами тоннель, стены которого хранили свежие следы кирок, первому попавшемуся ползуну он обрадовался, как старинному другу. Он был готов расцеловать шипастое чудовище. Но ползун, заскрежетав клешнями, чувств его не разделил и полез в драку. Его пришлось прикончить. Избранный бездумно двигался ещё какое-то время, когда до него стало доходить, что окружённый деревянными настилами широкий вертикальный ствол, куда вывел его штрек, кажется необыкновенно знакомым.

— Свободная шахта! [20] — выкрикнул Победитель Драконов в полный голос и дико захохотал.

Таким его — хохочущим, закопчённым, в обляпанными разлагающимися внутренностями нежити, чужой и собственной кровью доспехах, — увидели обитатели Миннентальского замка, когда он выскочил из пустовавшего в этот час обиталища магов Огня.

Навстречу сразу же кинулись несколько рыцарей, в числе которых оказался живой и здоровый Удар и невесть как здесь очутившийся Гирион. Мелькнуло озадаченное лицо лорда Хагена и озабоченное — Мильтена. Кто-то расстёгивал пряжки доспехов, кто-то подносил к губам кубок с каким-то пряно пахнущим напитком, а он всё не мог остановить смех и бегущие из глаз слёзы. Зубы выбивали дробь о край чаши, оставляя на мягком серебре глубокие отметины…

— Лорд Андрэ пришёл в себя на второй день после того, как его принесли в Утёс Туманов, — обстоятельно рассказывал Лестер. — Мы как раз прибыли в замок с обозом, где находились раненые и часть добычи… Когда Андрэ очнулся, то не увидел подле себя никого, в том числе и обожаемой жёнушки. А потому прямо так, как был, в одном белье, отправился выяснять, как он оказался в замке, когда точно помнил, что пробирался по подземельям старой башни в Миннентале. Супругу свою он отыскал быстро, в соседней опочивальне. Была она там вместе с управляющим Акселем, покоясь в его объятиях…

— Ты так рассказываешь, будто сам видел, — усмехнулся Ларс, весело наморщив рассеченное старым шрамом лицо.

— Нет, этого я не имел удовольствия лично наблюдать. Зато лицезрел, как вылетал из окна Аксель вместе с обломками переплёта, и слышал сопровождавший это действо рёв паладина, от которого задрожала скала, служащая основанием замку. Андрэ оказался внизу едва ли не быстрее, чем его неверный управляющий. Но добивать прелюбодея уже не было нужды — бедняга сломал шею, хотя там только второй этаж и лететь было невысоко.

— А что Инегильда? — полюбопытствовал Безымянный, в очередной раз непроизвольно косясь на Диего.

— Андрэ запер её в башне и заявил, что решит судьбу изменницы, когда успокоится и вернёт себе способность мыслить трезво…

— Нет, парни, вы только посмотрите, он опять на меня коситься начал! — не выдержал в этот миг Диего. — Снова сейчас набросится.

— Не волнуйся, — спокойно проговорил Ватрас, до того сидевший молча. — Наш друг уже понял, что принявший твой облик некромант и ты сам — разные лица. Его так потрясло случившееся, что он до сих пор не может успокоиться.

— Извини, Диего, — сказал Безымянный. — Просто он был так похож на тебя, говорил как ты, двигался точно так же! Он усыпил мою бдительность. Ведь ему ничего не стоило отравить меня, прирезать во сне, пустить стрелу в спину. Но подлец предпочёл притворяться до последнего, чтобы завершить наш спор более ярко и эффектно. Его страсть к лицедейству меня и спасла…

— А ещё милость богов, сын мой, — вставил Ватрас. — Не забывай об этом!

Они сидели в гостиной дома Диего в Верхнем квартале. На улице какой-то стражник громко отчитывал нерадивого подметальщика, под окном раздавались чьи-то неторопливые шаги.

На портовый город Хоринис опускался душный летний вечер. Над горами к востоку уже погромыхивало, изредка подсвечиваемая далёкими молниями туча одну за другой гасила бледные вечерние звёзды. Ночка предстояла ненастная. Но в гостиной было уютно, а стол ломился от снеди. Спешить куда-то в этот вечер никому из них было не нужно.

- - — - - — - - — - - — - -

19) Всё тот же мод "Кошмар".

20) Свободная шахта восстановлена в моде "Безымянный".