Дом Живых. Арка вторая: Башни в небесах

Глава 6 Подозрительный оборванец с дохлым гоблином

— Чего тебе нужно, подозрительный оборванец с дохлым гоблином на плече?

— Оборванец? Этот костюм обошёлся мне в две сотни! — возмущается Полчек.

— На низах пошито! — откровенно смеётся привратник. — Там и за две тысячи сошьют дрянь. Так что тебе нужно, убогий? Мы не подаём по вторникам.

— Только по вторникам? — уточнил Полчек.

— Нет, вообще не подаём. Но так звучит лучше. Дохлых гоблинов мы тоже не покупаем.

— Он не дохлый, просто устал. Я пришёл к моему другу, Вару Архаичному.

— У нашего хозяина нет друзей, выглядящих как бродяги, собравшиеся позавтракать падалью гоблина.

— Просто доложи, что пришёл Полчек Кай.

— Аж самому Вару? — смеётся скучающий привратник. — «Дорогой хозяин, тут вам дохлого гоблина принесли, не желаете отведать?»

— Он не дохлый, а я начинаю терять терпение.

— А я теряю с тобой время. Иди отсюда, придурок, пока не спустил на тебя сторожевых гиен.

— Так не сообщишь?

— Нет, конечно.

— Очень напрасно. Одно из самых неудачных решений в твоей жизни.

— Проваливай, я устал над тобой смеяться.

Полчек отошёл на сотню шагов и уселся на лавочке, пристроив гоблина рядом.

— Как ты, Франциско?

— Очень вымотался, господин. Тысячи ступенек до Верхнего Архаизма мне оказались не по силам. Очень жаль, что вам пришлось меня нести.

— Мне тоже. И вино, как назло, кончилось. Посиди, отдохни. Больше я тебе предложить ничего не могу, потому что деньги кончились тоже.

— Простите, господин, что подвёл вас. Что же с нами будет дальше?

— Всё будет хорошо, Франциско. Просто не сразу. Тебе придётся подождать меня здесь.

— Вы же не бросите меня, господин?

— Ни в коем случае.

— Тогда я готов ждать, сколько будет нужно.

Полчек поправил гоблину сползший на одно ухо паричок, сочувственно потрепал по плечу и направился в одну из улиц, огибающих резиденцию Вара Архаичного.

— Вот как знал, что пригодится, — сказал он себе минут через десять, отодвигая замаскированную дверь в стене.

Вздохнув, он пригнулся и осторожно пролез внутрь.

— Ну и пылища в этих тайных коридорах! Неужели нельзя завести штат тайных уборщиков? — ворчал он, пробираясь по тёмным узким лазам, подсвечивая дорогу магическим шаром. — И повесить указатели? Демоны Края, ну где же эта дверь? О, вот он! Мой любимый винный погреб!

Полчек налёг плечом на фальшпанель, и она со скрипом провернулась.

— Кто ты и что делаешь в моей энотеке?

— Вар, какого демона ты пьёшь тут один?

— Приветствуем нового игрока!

— Полчек? — Вар погасил уже начавшее формироваться атакующее заклинание, оно жалобно пискнуло и истаяло струйкой дыма в руке. — Ну да, где ещё можно тебя найти, как не среди бутылок. Но было бы приличнее сначала зайти и поздороваться с их владельцем.

— Я пытался, — мрачно сказал Полчек, — дай сюда.

Он выхватил из рук Вара бокал и опустошил его в два глотка.

— Уфф!

— Это была «Золотая лоза Диаэнкевала», — укоризненно сказал Вар, проводив взглядом пунцовую жидкость. — Виноградник выпускает всего сотню бутылок в год.

— Уверен, все они у тебя.

— Даже мои возможности не беспредельны. Всего семьдесят. Это была двадцать седьмая. Сколько она стоит, я тебе даже говорить не буду.

— Ты определённо можешь себе это позволить, а я утомлён жаждой. Кстати, там у тебя на входе стоит редкостный хам и придурок. Можешь его четвертовать, посадить на кол или что ты там обычно делаешь с нерадивыми слугами?

— Отправляю работать драматургами в провинциальные театры. Но насчёт четвертовать — идея хорошая. Давно пора отказаться от излишней жестокости в кадровой политике. Чем он тебя так достал?

— Не впустил и обозвал бродягой.

— Буду откровенен, у него были для этого все основания. Кто пошил тебе этот чудовищный сюртук? И зачем ты им вытер пол, прежде чем напялить?

— Это лучшее, что я мог получить в сложившихся обстоятельствах. Не придирайся.

— Ах да. Обстоятельства. Точно. Твои обстоятельства. Знаешь, Полчек, нам стоит их обсудить. Но сначала прими ванну и переоденься. Я распоряжусь, чтобы тебе принесли что-нибудь получше этих кошмарных тряпок.

— И пусть подадут вина в ванну.

— На «Золотую лозу Диаэнкевала» не рассчитывай. Я не жадный, но когда ты её хлебаешь, как эль в таверне, моё сердце обливается кровью.

— Не ври, у тебя нет сердца. Ах, да, там перед входом сидит на скамейке старый гоблин — это мой.

— Франциско? Он ещё жив?

— Скорее да, чем нет. Отправь кого-нибудь за ним, и пусть, демоны побери, проявят уважение.

— Знаешь, Полчек, когда ты прилетал мокрый и замёрзший на заблёванном мираде, это было и вполовину не так смешно. Ты определённо растёшь над собой! Рад тебя видеть, дружище!

— И я тебя, Вар.

— Обнимемся позже, сначала ванна!

— Скажи мне, Полчек, — задушевно начал Вар, когда чистый и облачённый в роскошный халат драматург устроился в кресле у камина с бокалом. — Кто-нибудь знает, что ты направлялся ко мне?

— Я не объявлял об этом на площадях по дороге, если ты об этом. Так что, если ты решил сэкономить на вине и скинуть меня с Плато Архаичного, — самое время. Я всего вторую бутылку пью.

— Я серьёзно, друг мой. Меня уже спрашивали о тебе.

— И кто же такой любопытный?

— Дом Теней. Орден Птах. Полуслово. Приставы Порта Даль. Театральная комиссия. Лицензионный надзор. Ты удивительно популярен в последнее время.

— Птахам-то что от меня надо? — недовольно проворчал Полчек.

— Мама за тебя волнуется.

— О, Вечна! Она что, достучалась до тебя?

— До моего секретаря. У меня заблокированы входящие от незнакомых ментальных магов.

— Пошлю ей письмо при случае. Мы всё ещё не в лучших отношениях.

— Это меня не касается, Полчек. А вот то, что ты натворил в своём театре, касается, и ещё как. Потому что театральная комиссия Порта Даль является региональным подразделением театральной комиссии Всеношны…

— … Которой управляешь ты.

— Вот именно! И мне задают неудобные вопросы.

— Так замети это под ковёр, как ты умеешь, — пожал плечами драматург.

— С одной стороны так, — кивнул Вар. — И если бы дело касалось только твоих сценических вольностей, я бы так и поступил. Для чего ещё нужны друзья, как не для безудержного непотизма? Но кое до кого в Доме Теней дошли слухи об использовании магии антиморока. Конечно, все на официальном уровне над этим громко посмеялись, но неофициально… Что это было, Полчек?

— А что бы ты хотел, чтобы это было, Вар? — помолчав, задал встречный вопрос драматург.

— Вот, значит, как… — Вар встал и в задумчивости прошёлся туда-сюда по кабинету. — Нет, значит, дыма без дракона. Ну что же, понимаю тебя. Я бы тоже осторожничал.

— Ты неплохо устроился тут, Вар.

— Да-да, я понимаю, о чём ты. Мол, не решил ли Вар довольствоваться имеющимся, не прилип ли жопой к креслу, не перерос ли свои амбиции, не сдаст ли меня Дому… Об этом ты думаешь сейчас, Полчек?

Тот лишь пожал неопределённо острыми плечами и отхлебнул вина.

— Спроси это прямо.

— Зачем тебе Корпора, Вар? — спросил драматург. — Гнусный, в сущности, продажный городишко, который, вдобавок, постепенно тонет в океане, с каждым годом забираясь всё выше и выше по уходящей под воду горе. Это же просто символ тщеты всех амбиций! Как бы ты ни рвался к вершине, однажды воды Срединного океана сомкнутся и над ней. Здесь ты крутишь Советом как хочешь, а там будут пытаться крутить тобой. Зачем тебе власть над Домом? Место у руля? У тебя и так есть всё, что можно себе представить. Мне терять нечего, но ради чего готов всё поставить на карту ты?

— Видишь ли, — Вар поставил бокал на столик, — если, допустим (не будем сейчас уточнять обстоятельства), возникнет возможность занять руководящее место в Доме… Пусть не кресло Матриарха Кхузи, не сразу, есть и другие позиции, позволяющие влиять на политику. Если эта возможность возникнет, я ухвачусь за неё не для того, чтобы получить что-то ещё к тому, что у меня уже есть. Ты прав, я богат и влиятелен, как мало кто на континенте. Но Корпора… Корпора даёт возможность что-то менять. Ты бы не поверил, скажи я, что забочусь о благе разумных Альвираха. Да это и не так. Я забочусь прежде всего о своём будущем. Моё богатство, влияние и благополучие — это, прости за невольный каламбур, «тень Дома Теней». Силён Дом — силён я. Слабеет Дом — и Вар никому не нужен. А Дом слабеет, Полчек. Это ещё незаметно снаружи, да и внутри это мало кто видит — отчёты с мест одни другого краше, с точки зрения руководства, всё идёт идеально, — но я вижу, что мы перевалили пик могущества и вот-вот покатимся вниз.

— То есть, — спросил сухо Полчек, — ты хочешь усиления Дома? Тебе мало того, что он и так в каждой заднице затычка?

— Я хочу изменения Дома. Не спеши набрасываться, послушай. При Империи Дом Теней был так, третий сорт. Магия иллюзий — да какой от неё прок? Театры, да развлечения, да красоткам перед балом прыщи припудрить. Великие Дома правили огнём и светом, хаосом и безумием, зажигали Солнце и сотрясали Край. А потом они сцепились друг с другом, обрушили себя и Империю, оставив руины, которые прикрыли своими иллюзиями мы. Вскоре оказалось, что для того, чтобы править миром, не нужно сносить магией города и выжигать леса. Достаточно показывать людям то, что им нужно видеть, и скрывать то, что им видеть не нужно. Очень скоро эти люди начинают жить в мире, сотворённом тобой. Контролируя, что они видят, ты контролируешь то, что они делают. Без насилия. Без разрушений. Без катаклизмов, войн и потрясений. Дом Теней — мягкая сила. То, что было нужно израненному Смутой Альвираху.

— К чему ты ведёшь, Вар? Я и так знаю, что прячется в Тенях. И не могу сказать, что меня это радует.

— К тому, что знают немногие. К тому, за что уничтожили Дом Кай. Да, Полчек, я, разумеется, знаю об этом. И считаю, что это хуже, чем преступление. Это ошибка. Дом Теней получил всё, но захотел большего. Купив руководство Ордена Птах, он взял под контроль нашего нефилима, Вечну Нашёптанную. Укутал её коконом иллюзий, отгородил от разумных континента. Решил, что с ней сработает тот же подход: «Контролируя условия, контролируешь результат». Я понимаю, почему такое решение было принято — Дом, получив всё, заинтересован в сохранении этой ситуации. Но пока нефилим меняет мир, ничто не навсегда. Матриарх Дома решила, что мы должны зафиксировать Альвирах таким, каков он есть, пока он нам выгоден. А значит, исключить из уравнения нефилима. Обернуть ватой иллюзий и задвинуть в дальний угол, позаботившись о том, чтобы никто её не побеспокоил. Потому что мало ли как она изменит мир в следующий раз? Вдруг это будет невыгодно Дому?

— Вар, — сказал Полчек, — ты рассказываешь мне то, что я и так знаю. Вассальные дома Кай, Тиг, Ори и Пелан не поддержали это решение и были уничтожены. Скажи что-нибудь новое.

— Новое в том, Полчек, что это решение усилило Дом лишь вначале. А затем оно начало его убивать. Отсутствие изменений во внешнем мире привело к внутренней стагнации. Верхушка загнила, остальные думают только о себе.

— И что бы ты поменял, если бы мог?

— Отставил нефилима в покое. Снял иллюзии в храмах. Вернул обратную связь.

— Серьёзно?

— Ещё как. Я боюсь, Полчек. Мир едет куда-то под откос, а нефилиму, который его направляет, показывают вместо реальной дороги красивые картинки. Я не хочу однажды увидеть, чем закончится эта поездка. Я знаю, что ты не любишь Дом Теней, и тебе есть за что, но в этом мы с тобой союзники.

— И ты готов довериться врагу своего Дома?

— Твой враг — не Дом. Твой враг те, кто им управляет. Если ты задумаешься над этим, то поймёшь, что падение Дома Теней было бы чудовищной катастрофой для всех. Вторым Смутным Временем, когда мы ещё от первого не оклемались. Помоги мне взять власть, и я верну к жизни Дом Кай!

— Даже так? — засмеялся Полчек. — Хотел бы я посмотреть на физиономию мамы, если это случится!

— У тебя есть шанс. А теперь скажи, ты нашёл?

— Может быть. Не всё сразу, Вар. Нам надо сначала оговорить условия. А сейчас я пойду проведать своего гоблина!

Полчек встал, слегка покачнулся, схватившись за спинку кресла, чтобы удержать равновесие, но упрямо наполнил бокал снова. С этим бокалом он и удалился, покинув кабинет.

Убедившись, что он ушёл, Вар звонко щёлкнул длинными пальцами.

— Вызывали, господин? — в кабинет вошёл секретарь.

— Да. Отправь людей выяснить, как, когда, а главное, с кем прибыл в город наш гость. Информация нужна мне немедленно, так что поторопись.

— Слушаюсь! — секретарь коротко кивнул и покинул помещение.

— Полчек-Полчек… — задумчиво сказал Вар, подходя к окну. — Неужели ты нашёл?

— Как самочувствие, Франциско?

— Благодарю вас, господин, я совершенно здоров! Прошу простить за проявленную слабость, это не повторится. Я готов приступить к своим обязанностям!

— Нет уж, отдохни ещё пару дней. Здесь мне твои услуги не требуются, прислуги и так полно. Конечно, никто из них не умеет правильно посолить кофе, но тебя и не пустят на кухню.

— Но, господин…

— Без возражений, Франциско! В кои-то веки попробуй, каково быть с другой стороны подноса. Пусть прислуживают тебе, а не ты. Когда ещё доведётся? Но сильно не привыкай, скоро мы покинем этот гостеприимный и вызывающе роскошный дом, и вернёмся к нашей нормальной бедности.

— Вы добились того, чего хотели, господин?

— Ну, мы ещё живы, верно? Значит, мой старый приятель Вар Архаичный врёт мне, как минимум, не во всём.

— Вы не верите ему?

— В намерениях — скорее да, чем нет, в мотивах — скорее нет, чем да. Мы союзники, но когда ситуация изменится, то я стану ему не нужен.

— А как же благодарность?

— Благодарность удивительна тем, Франциско, что позволить себе это сокровище может только нищий. Чем человек богаче и влиятельнее, тем дороже она ему обходится. Для того, кто взобрался на вершину, цена уже неподъёмна. А Вар хочет именно туда, на самый верх.

— Очень мудрая мысль, господин. Вам стоит вставить её в какую-нибудь пьесу.

— Публика не любит морали, Франциско, — рассмеялся Полчек, — но щедро одарит тех, кто призовёт от неё отказаться.

— Мы богаты! — хохочет табакси. — Клянусь моими мохнатыми бубенчиками, мы богаты! Я знал, что это однажды случится!

Рыжий Зад привольно раскинулся на широком диване. На шее его золотая цепь, сюртук блещет золотым шитьём, в левой лапе у него кружка эля, правой он обнимает молоденькую привлекательную кошечку-табакси редкой расцветки «триколор». Вторая, приятно-дымчатого окраса, массирует ему задние лапы.

— Ты удивительно наглядно демонстрируешь, как успех портит исполнителя, — укоризненно сказал Пан.

— А ты зануда, рогатый! — фелиноид отпустил кошечку, наклонился к столику и через золотую трубочку всосал ноздрёй дорожку порошка. — Ух, какая чистая валерьяночка! Просто отпад! Угощайтесь, девочки!

Кошки метнулись к столу и стали, шипя, вырывать друг у друга трубочку.

— Публика любит меня, Пан, смирись! Мой последний хит про четырнадцать эльфийских моряков порвал зал, реально порвал!

— У пирса «Порта Даль»,

грузя на борт миндаль,

«Валарка» оправляла такелаж.

Но прежде чем уйти

в далёкие пути,

на берег был отпущен экипаж, — запел табакси.

— Разве это похоже на то, что ты пел раньше? — спросил Пан. — Я не поклонник рэпа, но это было хотя бы искренне.

— Зато за это платят, рогатый! — рассмеялся Рыжий Зад и запел снова.

— И, свой покинув борт,

сошли гурьбою в порт

четырнадцать эльфийских моряков.

У них походочка ―

Как в море лодочка,

и котты узкие трещат по швам…

— Это пошло.

— Пошло.

— Это вторично.

— Факт.

— Это даже не твоё.

— Это называется «адаптация», рогатый. Вряд ли тут много знатоков портового фольклора.

— Это дешёвка.

— А вот тут ты не прав, — смеётся табакси, — никогда ещё я не продавался так дорого!

— Тебе не кажется, что ты предал рэп ради денег?

— Что бы ты понимал! Рэп нельзя предать ради денег! Суть рэпа в том, чтобы бичуя пороки, заработать на них. Деньги — его душа, звон куспидатов — его ритм! Нищета — вот реальная измена рэпу. А ну, киски, дайте сюда трубочку!

— Неплохо, — Спичка взвесила на руке мешок. — Мне срочно нужен надёжный дварфовский банк. Таскать всё это серебро на себе становится утомительно. Тем более, что уже завтра мы поднимемся на следующий ярус. Менеджеры рыдают и выпрашивают прощальный концерт, но нас зовут выше. Этак через несколько дней мы поднимемся до самого верха. Кстати, что там?

— Верхний Архаизм? — переспрашивает Фаль. — Лучшие залы континента. На билет в любой из них не заработали бы за всю жизнь даже представители долгоживущих рас Альвираха.

— К счастью, платить будете не вы, а вам, — улыбается Кифри.

— Кстати, ты не хочешь получить на руки часть денег? — спрашивает его дварфиха. — Табакси, вон, выгребает свою долю сразу.

— Зачем мне деньги? — искренне удивляется Кифри. — Кормят нас бесплатно. Но я рад тому, что вы хорошо зарабатываете. Потому что это радует вас. Жаль только, Мастер Полчек не с нами, без него семья не полная.

— Я догадываюсь, куда он мог пойти. Но раз эта вертихвостка ещё здесь, то он вернётся. Хотя бы попрощаться.

Завирушка и Фаль сидят в одном кресле и весело болтают — ногами и друг с другом. Фаль пьёт эль, а девушка наконец-то получила настоящий морковный смузи. Впрочем, эль она тоже иногда отхлёбывает у подружки.

— Отличная вышла сценка! — веселится Гномиха. — Особенно там, где выезжаю верхом на Пане!

— Да, зрители чуть со стульев не попадали от хохота! — смеётся Завирушка.

— До чего я докатился! — мрачно комментирует Пан.

— Брось, не дуйся! — Фаль спрыгивает с кресла и обнимает его за лохматую шею. — Ты же всегда хотел быть на сцене, а не за ней!

— Но не в качестве же верхового животного!

— Это было шикарно, признай! — Завирушка тоже обнимает козла.

— Уйди, девочка! — сбрасывает её руку Пан. — Это было унизительно!

— Не обижайся, Пан не в духе, — говорит ей Фаль. — Ему не хватает режиссёрского драйва. Панургодормон, дорогой! Мы обязательно придумаем тебе роль побольше, клянусь!

— Не очень-то большой выбор ролей для козла! Козёл может играть только самого себя… — расстроенно говорит Пан и уходит.

— Чего он? — удивляется Завирушка.

— Не обращай внимания, — отмахивается Фаль. — Он немного ревнует нас к успеху. Ведь он достигнут без его мудрого руководства.

— Успех наш кажется случайным,

ведь очарован новизною,

а не талантом этот город,

не спящий бурными ночами, — сказал вдруг Шензи.

— В нём то, что ново, то и любо,

будь хорошо оно иль даже,

напротив, мусорно-фальшиво,

как брошенный конфетный фантик, — добавил Банзай.

— В угоду к новизне влеченью

нас здесь осыпали дарами.

Да новизна, увы, проходит,

оставив только горький привкус, — закончил Шензи.

— Мои сиблинги хотят сказать, — заявил Эд, — что за стремительными взлётами обычно следуют не менее стремительные падения. Интересы столичной публики переменчивы. Сейчас мы в моде, и нас тащат вверх с яруса на ярус, но однажды мы проделаем весь этот путь обратно. Может быть, не так быстро, как вверх, но уже без надежды подняться снова.

— Поэтому, — веско сказала Спичка, — я сейчас пойду и отнесу наши деньги в надёжный дварфийский банк. Возражения, предложения? Это ведь и ваши деньги.

— Ничего не понял, — признался табакси, — надеюсь, на валерьянку и кошечек мне останется?

— Сможешь пасти свой гарем на валериановой поляне.

— Тогда я согласен!

Со стороны других будущих акционеров возражений тоже не последовало.

— Дама желает снять или положить? — опытный менеджер банка «Северный Рамнахейм» определил пол посетительницы моментально и безошибочно.

— Дама желает открыть счёт.

— И каков объём предполагаемых операций?

— Примерно три раза по столько, — Спичка грохнула об пол мешком, стены содрогнулись, но менеджер и глазом не повёл. Дварфы отличаются большим пиететом к наличному денежному обороту, поэтому дварф с мешком серебра — вполне благонадёжный дварф и желанный клиент. — Остальное потом принесу, за раз не утащила.

— Не стоит утруждаться, для крупных вкладчиков у нас есть услуга инкассации.

— Чего?

— Надёжные ребята с большими секирами доставят ваше серебро, и ни монетки не пропадёт. А сейчас давайте пройдём в кабинет управляющего, он будет рад лично заняться такой перспективной клиенткой.

— Даррак Холдерхек, к вашим услугам! — поклонился важный дварф с платиновой цеховой бляхой на толстой цепи, свисающей из-под бороды, аккуратно разделённой на две части. Видимо, чтобы бляху не закрывала.

— Бруенор Холдерхек вам не родственник?

— Мой брат. Вы знакомы?

— Доводилось встречаться. Спичка Горелая, к вашим услугам.

— Та самая Спичка? — почтенный дварф аж подпрыгнул, звякнув всем навешанным на него металлом, как драгоценным, так и смертоносным.

— Что значит, «та самая», позвольте поинтересоваться? Вы обо мне что-то слышали?

— Слышал ли я о вас, драгоценная Спичка? И вы ещё спрашиваете! Мой брат! Мои дочери! Мои родственники из Жерла!

— Ах да, племянницы Бруенора… Ваши дочери отлично дают жару!

— В нашей семье умеют воспитывать детей в правильном дварфовском духе! Хотя, конечно, — вздохнул Даррак, — с бородами они обращаются несколько более вольно, чем позволяло себе наше поколение.

— Так же говорили наши родители про нас, уважаемый Даррак.

— Только этим и утешаюсь, драгоценная Спичка, только этим! Но, как бы это ни было обидно, давайте перейдём к делу. Вижу, вы сумели достойно монетизировать ваш сценический талант, так потрясший Жерло. Как вы желаете распорядиться этим капиталом?

— Это коллективный капитал, принадлежащий в равных долях нашей труппе, которую я представляю здесь как коммерческий директор проекта.

— Такая практичность при такой красоте!— умилился дварф. — Не будь я давно и счастливо женат, уже лежал бы у ваших сапог. Впрочем, может быть, моему брату повезёт? В семействе Холдерхек не помешает столь преисполненная талантов дварфийская леди! Итак, деньги. Во что бы вы хотели их вложить?

— В банк, разумеется. Иначе зачем бы я сюда пришла?

— Вы не совсем поняли меня, драгоценная. Разумеется, вы можете просто положить эти деньги на счёт и получать проценты, как обычный рантье. Это вполне достойный консервативный подход. Однако я уверен, что вы оцените новый, очень перспективный финансовый механизм, именуемый «инвестированием»!

— И что он означает?

— Вы не просто кладёте ваши деньги в банк, вы вкладываете их в надёжные дварфийские предприятия, как бы становясь совладелицей оных. Ваши деньги не лежат, а работают на вас!

Спичка задумчиво попинала сапогом мешок.

— И как же это они могут работать? Это просто куча серебра!

— Приведу пример! На вашей очаровательной ножке, я вижу, самая новая модель «Эльфодавов» от предприятия «Сапоги-эльфодавы братьев Рамхайн». Кажется, «Коленоломки два-ноль» с усиленными вставками в носах?

— Небольшой рекламный контракт, — покраснела под бородой Спичка.

— Прекрасно! Вы можете прикупить пакет акций обувного завода братьев Рамхайн. Ваши деньги пойдут на расширение предприятия, оно выпустит коллекцию обуви нового сезона, их продажи вырастут, прибыль увеличится, а вы получите её часть, соразмерно вашей доле в капитале.

— То есть как бы стану немножко «сестрой Рамхайн»? — удивлённо спросила Спичка.

— Ну, чтобы стать целой сестрой, вам пришлось бы купить не менее тридцати трёх процентов акций, но тенденцию вы уловили верно. «Эльфодавы» сейчас на подъёме, ликвидный актив, рекомендую.

— Какая забавная схема, — заинтересовалась дварфиха, — а какие ещё инвестиции вы можете мне рекомендовать?

— Ну, я бы посоветовал вложить не менее половины в низкомаржинальные, но высоконадёжные акции, например, пакет из долей сталелитейного консорциума братьев Балиных, «Малого лафетостроительного» и «Большой перечницы». Если добавить немного венчурного инвестирования, например, в «Хрустальные шары с изъяном», то будет вполне сбалансированный портфель. Кроме того…

— Продолжайте, продолжайте, — сказала Спичка, потирая широкие ладони, — мне очень интересно!

— Есть одно условие, уважаемая.

— И какое же?

— Инвестиционная деятельность требует раскрытия вашей родовой фамилии. Счёт может быть заведён только на неё.

— Надеюсь, она нигде не будет озвучена?

— Тайна вклада священна для нас!

— Запишите на Фламерию д’Камарут, — сказала Спичка, с досадой глядя на то, как сползает под стол побледневший банкир.