Дом под горой

РОМАН О ЛЮБВИ, ЖИЗНИ И СМЕРТИ

Роман о любви, жизни и смерти — так многие словацкие литературоведы называют лучшее произведение классика словацкой литературы Мартина Кукучина «Дом под горой», который впервые переведен у нас в стране. До сих пор советские читатели имели возможность познакомиться лишь с некоторыми рассказами этого замечательного писателя, творчество которого оказало решающее воздействие на процессы формирования и утверждения реализма в словацкой литературе.

Мартин Кукучин (подлинное имя — Матей Бенцур) родился 17 мая 1860 года в деревне Ясенова на Ораве в семье крестьянина. Словакия не имела в то время политической самостоятельности и была лишь бесправной провинцией лоскутной Австро-Венгерской монархии. Юность Кукучина протекала в годы жестокой насильственной мадьяризации, поэтому получение среднего образования оказалось для бедного крестьянского сына не простым делом.

Успешно окончив начальную словацкую школу, он поступил в гимназию. Однако правительство одну за другой закрывает гимназии, где преподавание велось на словацком языке. Кукучин переезжал из города в город, но ему так и не удалось закончить гимназию, и свой диплом школьного учителя он получил уже в венгерском училище в городе Клаштор над Зневом. Шесть лет учительствовал Матей Бенцур в родной деревне, завоевав уважение и любовь односельчан, которые шли к пану учителю со всеми своими бедами. У молодого учителя церковно-приходской школы было много обязанностей: он учил сельских ребятишек, играл в костеле на органе, вел церковные книги, записи заседаний комитета сельского самоуправления. Все это ближе познакомило его с жизнью села, характерами словацких крестьян. У него накапливались впечатления, которые требовали излиться на бумагу. Из-под его пера выходит целая россыпь очерков, зарисовок, юморесок, маленьких рассказов, в которых он стремится правдиво и достоверно передать различные моменты народной жизни, быта, особенности нравов, психологии крестьян. Чаще всего это были зарисовки с натуры, как бы заготовки, эскизы будущих произведений.

Служба не приносила желанного удовлетворения, и Кукучин решает продолжить свое образование. Пройдя экстерном два класса гимназии, он в 1884 году покидает родные края и, сопровождаемый искренними сожалениями односельчан, отправляется в Шопронь, где получает наконец аттестат, и едет затем в Прагу, чтобы поступить на медицинский факультет Карлова университета.

Его захватывает богатство и разнообразие духовной жизни чешской столицы. Кукучин сближается с чешскими литераторами, принимает участие в деятельности общественно-литературного кружка «Детван», который объединял студентов — выходцев из Словакии. Среди ближайших друзей Кукучина был Душан Маковицкий, увлекавшийся учением Л. Н. Толстого и ставший впоследствии личным врачом великого русского писателя. Особенно активно Кукучин участвует в обсуждении литературных проблем, выступая с докладами о словацкой и чешской литературах, «ломая копья» в жарких спорах о творчестве Золя, Ибсена, Толстого, Достоевского. Будущего писателя потрясают социальные контрасты большого города, где пороки капиталистического общества проявляются с большей резкостью и остротой, чем в глухой словацкой деревушке.

Он продолжает активно писать и в 80-е годы завоевывает прочную литературную славу. Кукучин был первым словацким прозаиком, в чьем творчестве нашла воплощение тенденция реалистического изображения современной действительности, которая остро назрела в словацкой литературе к 70—80-м годам. Романтизм уже сказал свое слово, постепенно вырождаясь в эпигонство, боевой пафос мечты романтиков об активном преобразовании действительности сменяется верноподданническими настроениями, поисками внесоциальных нравственных идеалов. Молодое поколение словацких литераторов ищет новые эстетические критерии, руководствуясь стремлением изучить объективную действительность, всю сложность современных общественных противоречий, все разнообразие человеческих характеров, своеобразие которых определяется прежде всего социальной средой. Кукучин выступил одним из наиболее ярких представителей реалистического направления, сделав достоянием родной литературы мир словацкой деревни второй половины XIX века, когда наступление капитализма стремительно разрушало сложившиеся веками патриархальные устои. Его герои — не идеализированные и стилизованные «пейзане», а живые люди, которые дышат воздухом словацкой деревни и ароматом народной фантазии. Видя в крестьянстве основную силу нации, он стремился раскрыть все богатство его национального духа.

Произведения Кукучина этой поры обычно написаны в непринужденной манере устного рассказа. Рассказчик является наблюдателем и как бы участником событий, по-гоголевски весело подсмеиваясь над маленькими человеческими слабостями, давая волю шуткам и беззлобной иронии. Автор широко опирается на народную, разговорную стихию, умело передавая народный склад мышления и речи:

В лучших рассказах этих лет («Вот умрет дядюшка из Хохолёва», «На подконицком балу», «Из теплого гнезда» и др.) писатель с подлинным мастерством тонкого наблюдателя и беспощадного критика разоблачает бесчеловечную мораль капиталистического мира. Однако выход он видит в моральном оздоровлении и нравственном усовершенствовании всех членов общества, прежде всего его правящих слоев. Эти взгляды Кукучина, определившие идейную направленность многих его произведений, отражают и увлечение модными в те годы утопическими теориями Л. Толстого.

Надеясь поправить свои материальные дела, Кукучин принял место врача на далматинском острове Брач и в 1893 году переезжает туда, не предполагая оседать там надолго. Однако судьба судила иначе — на острове Брач писатель нашел свою вторую родину, личное счастье и, как ему казалось, те патриархальные чистые отношения, которые так неотвратимо утрачивались в капитализирующейся словацкой деревне. Здесь он, как когда-то на первых порах своего литературного пути, снова обращается к жанрам очерка, зарисовки, юморески («В Далмации и Черногории», «Риека — Рокич — Загреб» и др.), которые помогают ему накопить материал о жизни и быте далматинских крестьян. Многие черты крестьянского быта, многие больные проблемы живо напоминают писателю родную Словакию, — ведь и Словакия и Далмация входили в состав Австро-Венгрии, являясь ее бесправными национальными окраинами, что естественно объясняет родственную близость многих общественно-экономических процессов и явлений.

В 1903—1904 годах Кукучин создает свое лучшее произведение — роман «Дом под горой», который печатается на родине автора в ведущем литературном журнале «Словенске погляды» («Словацкое обозрение»). Это произведение справедливо считают успешным художественным воплощением творческих исканий писателя и как бы подведением итогов. Действие романа происходит в Далмации, однако идейная проблематика, философская концепция, основное зерно многих образов легко соотносятся с актуальными проблемами национального развития родной Словакии.

«Дом под горой» — бесспорно, дитя своего времени, плод определенного уровня литературного развития Словакии, где реализм делал свои первые уверенные шаги. Современному читателю многое может показаться наивным или художественно несовершенным. Однако, если он вживется в плавно-неторопливый, эпический склад повествования с его обстоятельностью, с его особым внутренним ритмом, то его поистине захватит сила человеческих страстей, глубоко прописанная психология героев, драматизм отдельных сцен, весь ход несложного сюжетного развития, отвечающего не априорным схемам и концепциям, но неумолимой логике жизни, ее исторического развития.

Писателю удивительно удались зримые, реально ощутимые картины далматинской природы. Читатель как бы сам ощущает и слепящее южное солнце, и легкий соленый ветерок моря, и ласковое тепло нагретого солнцем белого камня, из которого построены дома на Браче. С эпической полнотой и неторопливой обстоятельностью рисуется среда, в которой разворачиваются события романа, образ жизни различных общественных слоев небольшого провинциального городка, моральные устои патриархального крестьянина, его отношение к жизни, труду, смерти. Герои Кукучина принимают смерть с философским спокойствием, как неизбежное звено в естественном ходе вещей: старое уходит, новое рождается. И не случайно смерть одних героев связана у Кукучина с новыми надеждами других. Так, у постели умирающего Мате — главного героя книги — возрождается любовь его дочери к отвергнутому жениху, а смертельная угроза, нависшая над жизнью другого героя — Илии Зорковича, раскрывает навстречу любви душу его дочери и Нико, опрометчиво давшего слово другой.

В романе «Дом под горой» Кукучин надеялся воплотить свои утопические мечты о необходимости гармонического сосуществования различных слоев общества, прежде всего тех двух общественных сил, которые представлялись ему главными как в Словакии, так и в Далмации — крестьян и дворянства, — надо сказать, что подобные утопические настроения были характерны для многих славянских литератур того времени. Однако хорошо изученный материал, положенный в основу романа, авторское горькое ощущение неотвратимости тех социальных процессов, которые происходят в деревне, разрушая ее патриархальные устои, ломают все заданные иллюзорные концепции, подрывают веру писателя в возможность гармонического союза просвещенного дворянства и крестьянства. Все отчетливее угадывает он пропасть, разделяющую эти классы, несостоятельность идеалов патриархального крестьянства.

Весь ход повествования отвечает этим горьким предчувствиям автора, реальной правде жизни, суровым законам капитализирующегося общества.

Ярче всего эта жизненная и художественная позиция художника проявилась в образе одного из основных и любимых героев романа — Мате Бераца, — который, казалось, воплощает идеалы автора, все добродетели патриархального крестьянства. Главная из них — трудолюбие, любовь к земле. Он обладает подлинным талантом земледельца, под его золотыми руками расцветает любой клочок каменистой почвы, каждый помещик хотел бы видеть его среди своих арендаторов. Мате, человек, отличающийся гордым, самолюбивым, властным характером, при этом добр и справедлив. Он любящий муж и отец, твердой рукой ведущий свою семью и хозяйство. Однако художественно убедительная картина распада его семьи, ее устоев, психологически достоверные зарисовки душевного одиночества Мате, не оставляющего на земле достойного наследника, а главное, картина его медленного угасания и смерти — все это лишает образ идиллических черт, наполняет его подлинно трагедийным звучанием и делает одним из высших достижений словацкого реализма.

Другой не менее яркий образ романа — Анзуля Дубчич, которая на первый взгляд кажется примером доброй, разумной, энергичной помещицы, всей душой радеющей о благе крестьян. Но в ходе развития действия романа писатель поворачивает к читателю этот характер все новыми и новыми гранями, и становится совершенно очевидно, что эта женщина лишь играет роль заботливой и щедрой «матери» зависимых от нее крестьян, на самом же деле она умело блюдет свои сословные и материальные интересы.

Эти и другие герои поступают в романе согласно логике развития своего характера. Писатель остается на позициях художественной достоверности и этим как бы опровергает собственные иллюзии. Особенно ярко эта позиция раскрывается в истории любви сына помещицы Анзули — Нико Дубчича и дочери крестьянина Мате — Катицы, которая составляет сюжетную основу романа. Их любовь, на первых порах, казалось, такая искренняя и горячая, терпит полный крах. И читатель с каждой страницей романа все более и более убеждается в его естественности и закономерности. Становится очевидно, что главной его причиной было отсутствие с обеих сторон настоящего глубокого чувства, которое помогло бы заполнить пропасть сословного различия, разницы воспитания, психологического склада. Поэтому такую роль сыграло и общественное мнение, и внутреннее сопротивление старого Мате, — которому их любовь казалась нарушением всех основ, — и деликатное, умелое вмешательство госпожи Анзули, которая мечтала о другой невестке.

Психологически тонко и убедительно показано, как умирало чувство Нико, питавшееся, с одной стороны, страстным влечением к красивой девушке, с другой — иллюзорными идеями сближения с крестьянством с помощью женитьбы на девушке из народа, как любовь Катицы, подогреваемая расчетливым стремлением стать госпожой, подняться над своим классом, пожить «сладкой» жизнью, сменяется жгучей ненавистью к Нико и его новой избраннице.

Писатель рисует в романе галерею живых ярких характеров представителей национальной интеллигенции. Он сталкивает их в спорах о путях развития и будущности нации. Особенно близкие и дорогие ему самому мысли он вкладывает в уста Нико Дубчича:

Однако, при всей симпатии к просвещенному дворянству, Кукучин чувствует, что активная роль в жизни нации переходит в руки иных слоев общества — энергичных предпринимателей типа Зандоме. Образ Зандоме — большая художественная удача автора. Он дан не однозначно, а в единстве противоречивых человеческих качеств, с явной симпатией и при этом — с постоянной авторской иронией, за которой ощущается критика стяжательской сущности этого общительного и веселого человека. Едкую насмешку автора вызывают нарисованные острым сатирическим пером представители провинциального света («политики», разглагольствующие о будущем страны и народа, шьора Андриана и ее свита и др.).

При всей эпической неторопливости повествования, роман отнюдь не растянут. Этому способствует прежде всего мастерское владение автора диалогом, которое так блистательно проявилось в созданных им ранее малых формах прозы. Диалоги и внутренние монологи героев сокращают площадь романа, помогая читателю острее схватить главное, подобно тому как излюбленная тропинка прямо через поле сокращает путнику дорогу и помогает ему быстрее и ближе выйти к нужному месту, минуя проселок.

После романа «Дом под горой» писатель надолго замолчал. В 1907 году Мартин Кукучин в третий раз делает крутой поворот в своей судьбе и направляется вместе с женой в качестве врача в Южную Америку, в колонию югославских эмигрантов. В Чили, в городке Пуэнто-Аренас, он принимал участие в работе Красного Креста. В 1918 году была образована независимая Чехословакия, и спустя несколько лет писатель возвращается на родину. Однако общественная ситуация в республике, раздираемой социальными противоречиями, отнюдь не соответствовала мечтам и надеждам писателя и принесла ему жестокие разочарования. Последние годы жизни Кукучин проводит в Югославии — Сплите, Загребе, изредка наезжая в Словакию.

Его творчество двух последних десятилетий жизни (пятитомный роман «Мать зовет», начатый еще в Южной Америке, историческая трилогия из эпохи революции 1848 г., драмы и др.) не имеет такой художественной ценности, как произведения предыдущего периода, оно не оказало и того огромного влияния на развитие отечественной литературы, как его проза конца XIX — начала XX века. Это вполне понятно и естественно. Писатель длительное время был оторван от жизни родной страны, пережившей коренные изменения, которые не всегда были ему понятны и даже известны. Он долгие годы жил в чужой для него языковой среде, утрачивая ощущение родного языка, свое мастерство прекрасного стилиста, свободно владеющего всеми языковыми пластами.

Он по-прежнему ненавидит и обличает собственническую мораль, власть денег, социальное неравенство. Тем не менее и теперь, в эпоху социальных революций и рождения компартий, Кукучин видит путь к победе справедливости не в социальных преобразованиях, а в утопических идеях нравственного усовершенствования людей, не понимая роли классовой борьбы. Эта жесткая идейная заданность его произведений вела к слишком свободному обращению с изображаемым материалом. Искажались подлинные жизненные связи, абстрактные концепции не наполнялись живой художественной плотью.

Писатель умер в мае 1928 года в Югославии, в октябре тело его было торжественно перевезено в Словакию, в г. Мартин. Многое в его творчестве, как это часто бывает в истории литературы, умерло вместе с ним, оставшись лишь достоянием специалистов. Однако лучшие произведения Мартина Кукучина вошли в дом каждого словака, обогатив его духовный мир и национальное сознание. «Если у меня есть какая-нибудь заслуга, — подчеркивал писатель, — так только та, что я стремился возвеличить народ, из которого происхожу». Эту бесспорную заслугу, как и большое художественное дарование словацкого классика, без сомнения, признает за ним и советский читатель.

А. Соловьева