Дом зла

Глава 10

Пальцы мои дрожали, когда я набирала номер телефона в своей комнате. После трех или четырех гудков мне ответил звучный глубокий голос дежурного в полицейском участке в Тригони. Я торопливо изложила ему свою историю, путаясь в словах от волнения и спешки, и вполне естественно, что он засомневался, да и трудно было поверить в то, что я рассказала.

– Мне нужна помощь, скорее! – со слезами в голосе убеждала я. – И мне необходимо поговорить с детективом Кивером, срочно!

– Конечно, мэм, – отозвался голос дежурного, в котором явно сквозили нотки скепсиса, – но детектива Кивера нет сейчас здесь. Он находится в Бангоре. А мне некого послать к вам в "Воронье Гнездо", у меня нет ни одного человека в участке. Я здесь один и не могу покинуть пост. Почему бы вам не пойти спать, заперев за собой дверь и...

– Я же сказала вам, что здесь произошло убийство и похищение ребенка! И я считаю, что убийца находится сейчас в доме. Как мне убедить вас, что я говорю правду? Что еще нужно, чтобы полиция приехала помочь нам? Второе убийство? И оно может произойти. Потому что если Робин не будет найдена быстро...

– Полегче, полегче, мэм... – перебил меня он. – Успокойтесь же! Вот так, хорошо. Вы говорите, вас зовут Монтроуз и вы работаете в "Вороньем Гнезде"?

– Вам что, так необходимы детали? Нам срочно нужна помощь полиции, а вы задаете ненужные вопросы! – крикнула я в отчаянии. – Да, мое имя – Монтроуз, я медсестра, работаю в "Вороньем Гнезде". Я же вам рассказывала, что нашла миссис Уорбартон без сознания. Ее усыпили эфиром. И девочки нет на месте, в ее постели. Она...

– О'кей, мэм. О'кей! А теперь делайте то, что я вам сейчас скажу! Идите в спальню к миссис Уорбартон и заприте дверь. Я пошлю к вам кого-нибудь, полиция прибудет через пятнадцать минут. Трое наших сейчас в районе "Вороньего Гнезда", и один из них – детектив Кивер. А вы сидите тихо, запритесь, делайте, что я сказал! Не открывайте никому, пока к вам не придет сам детектив Кивер. Я позвоню в Бангор, они свяжутся с ним по рации в машине. А теперь освободите линию, чтобы Кивер прибыл к вам скорее! Договорились?

– Да, офицер. Спасибо! Но, ради бога, скорее...

– Разумеется. Мэм, все будет хорошо. Успокойтесь и заприте дверь.

В телефонной трубке раздался щелчок – дежурный отключился. Я положила трубку и стала нервно озираться по сторонам. Коридор за дверью был пуст и тих, за исключением доносившегося из спальни тяжелого хриплого дыхания Марты. Я положила Марту на кровать Робин и вспомнила, что, когда укладывала ее, постель все еще была теплой. Робин унесли, наверное, за несколько минут до того, как я вошла в комнату Дэвида. Должно быть, у кого-то имелся еще один ключ, но я не слышала ничего, пока поднималась по лестнице и шла по коридору. И никого не видела.

Мысли путались, я не могла разобраться в них, сейчас это было невозможно. Я слишком напугана и измотана физически. Хоть бы кто-нибудь пришел... Кивер, Дэвид, кто угодно...

Оглядевшись по сторонам, я на цыпочках пробежала в комнату Дэвида и заперла дверь за собой. Значит, три тени, кравшиеся мимо меня по тропе к буковому лесу, были Кивер и его люди? Но они шли следом за мной, а не за тем, кто шагал впереди меня. Они наткнулись на него случайно, когда, провалившись под землю, я испугала его и он бросился бежать. Значит, они вычислили его благодаря моему приключению. Я хмуро смотрела на запертую дверь. Если они преследовали его и даже если не смогли поймать, они должны вернуться и посмотреть, что он делал в лесу. Наверняка они видели фонарь и нашли мертвое тело.

Неповоротливость мыслей не позволяла мне определить причину случившегося, я искала и не находила объяснений. Кто-то, не знаю, кто именно, был похоронен в потайном лесу, в той яме. И умер совсем недавно.

Я встала, подошла к двери, прильнула, прислушиваясь. Потом вернулась, подняла одеяло с пола, накрыла Марту, постельное белье все еще хранило тепло тела Робин. Я опять проверила Марту, устроила ее поудобнее. Если она из бессознательного состояния перейдет ко сну, это будет хорошим знаком.

Лучше пока не пытаться привести ее в чувство, зачем возвращать ее к ужасной реальности, к тому, что случилось с Робин.

Вдруг мое внимание переключилось на запертую дверь. Нет ли другого входа в апартаменты Дэвида? Я стала медленно обходить комнаты, проверяя стены, все осматривая. Планировка апартаментов было простой: комната Робин, потом основная часть – длинное пространство, состоящее из двух спален и ванной между ними. Я проверила окна в спальнях и впервые заметила, что окна в комнате Робин утоплены в стену глубже и внешняя стена там гораздо толще, чем в комнатах Дэвида.

Смутно мелькнула мысль о потайном ходе – он вполне мог быть в таком старинном доме. И вдруг я вспомнила, что в комнате Робин я ощутила движение воздуха, откуда-то шел его поток, создавая довольно сильный сквозняк. Но я прекрасно помню, что плотно и тщательно закрывала там окна. Интересно, что в ее комнате почти выветрился густой, тошнотворный запах эфира, который оставался еще очень сильным в комнатах Дэвида и в прихожей.

Я внимательно стала рассматривать комнату Робин. Шкафы гардероба встроены в восточную стену, там висит одежда Робин. Меня вдруг поразило, что его дверцы приоткрыты. Я смотрела туда испуганно, страшная мысль пришла мне в голову: Робин может находиться там, внутри...

Я бросилась к шкафу, но моя рука замерла на ручке дверцы. Оказывается, именно отсюда, из гардеробной, шел сквозняк, удививший меня. Я почувствовала его дуновение на своем лице, помедлила, потом раздвинула дверцы шкафа и заглянула внутрь.

И сразу вздохнула с облегчением, напряжение немного спало. Я боялась, что найду там тело Робин. Но гардероб был пуст, там была лишь ее одежда, выглаженная и аккуратно развешанная на плечиках, только теплое зимнее пальто валялось комком на полу, вероятно, свалилось с плечиков. Я машинально нагнулась поднять его и в ужасе замерла. Одна из кукол Робин, светловолосая Сьюзи, лежала под пальто – та самая кукла, которая была в постели спящей Робин, когда я уходила из дому за помощью.

Я вдруг заметила кое-что еще. Здесь поток воздуха был сильнее. Выпрямившись, я стала раздвигать, перебирать одежду, кое-что упало, но я не обращала внимания. Я хотела рассмотреть заднюю стенку шкафа за одеждой. Свет из комнаты Робин падал на небольшой темный квадрат в задней стенке гардероба. Половина задней панели представляла собой потайную дверь, и она была приоткрыта. Эта дверь вела в темный длинный коридор. Так, значит, именно отсюда он попадал в комнату Робин, ему не нужен был второй ключ.

Я робко заглянула в потайной ход. Он оказался низким и узким, с полом из старинного дерева, потемневшего от времени. Видимо, коридором не пользовались долгий период времени, потому что грубые кирпичи стен были покрыты густым слоем паутины, и только в некоторых местах она висела лохмотьями. Здесь, в этом коридоре, тоже ощущался слабый запах эфира, но источник его явно находился где-то в глубине лабиринта. Я прошла немного, стараясь разглядеть, что впереди. Ход начинался здесь, в гардеробе, шел вдоль внешней стены дома над кухней, потом сворачивал, повторяя угол здания, прямо к моей комнате и спускался вниз во двор и к морю.

На повороте было светлее, туда пробивался еле заметный отблеск электрического света. Мое сердце больно подпрыгнуло в груди, когда я увидела это пятно света. Может быть, Робин в какой-то потайной комнате? И она там не одна, а со своим похитителем?

Я поспешно вернулась обратно через гардероб в комнату и стала искать что-нибудь пригодное для защиты. У меня не было фонарика, я потеряла свой, когда провалилась через лиственную крышу букового леса. Единственным подходящим орудием оказалась крепкая палка. Марты, она валялась на полу рядом с креслом. Я подняла ее и рассмотрела как следует. Тяжелая – тяжелее, чем я ожидала, – вырезанная из какой-то плотной черной древесины.

Я взяла ее обеими руками, как дубину, для храбрости и заставила себя снова войти в шкаф. Потом начала осторожно продвигаться по темному коридору. Лохмотья потревоженной паутины касались моего лица, прилипали к коже, однажды паук свалился мне на голову и побежал по голому плечу с той стороны, где было порвано платье. Я, бросив палку, стала смахивать с себя паука, стиснув зубы, чтобы от отвращения и страха не зарыдать в голос.

Лихорадочно пошарив на полу, я нашла палку и заставила себя идти дальше. На повороте остановилась, отдыхая и прислушиваясь. Полная тишина стояла в коридоре с грубыми кирпичными стенами и без окон. Наконец я осмелилась выглянуть из-за угла, крепко сжимая палку двумя руками.

И увидела пятно света. Свет шел из какого-то квадратного отверстия, похожего на открытую дверь. Она была выбита в кирпичной стене, возможно, на фут выше пола. Дверь была размером не более трех-четырех квадратных футов. Коридор уходил дальше, мимо нее, повторяя очертания внешней стены здания.

Мне нужно добраться до этой двери.

Сделав глубокий вдох, я медленно стала к ней продвигаться, выставив перед собой палку Марты, сжимая ее до боли, так, что побелели костяшки пальцев, а ладони стали мокрыми от волнения. Я видела, как палка дрожит в моих вытянутых руках. Если тот, кто унес Робин, прячется за этой дверью, то он, наверное, слышит сейчас громкий стук моего сердца. Колени мои ослабели, и я сжимала зубы, чтобы они не стучали.

Дойдя до двери, я прислонилась к грубым кирпичам, забыв о паутине, и прислушалась.

Ни звука не доносилось изнутри, но я уловила запах эфира, он стал здесь сильнее, гораздо сильнее, чем был в коридоре. Думаю, прошло много времени, прежде чем я набралась храбрости и шагнула внутрь. И увидела прямо перед собой маленькую комнату и в ней еще одну дверь. Заглянув в нее, я поняла, что нахожусь в спальне: здесь была большая кровать с отброшенными в сторону постельными принадлежностями. Заметила порванную пополам простыню: одна половина исчезла, вторая валялась с рваными краями и в мокрых пятнах.

Но комната была пуста... и... это была спальня Клайва Уорбартона.

Я постояла, дрожа как осиновый лист. Потом через маленькую потайную комнату и коридор направилась к лестнице, ведущей вниз, во двор. Я лихорадочно размышляла над пугающими новыми фактами.

Клайв Уорбартон пытался убить Робин. Именно Клайв теперь держит ее где-то, приведя в бессознательное состояние эфиром. Я, наверное, чуть не столкнулась с ним, когда он тащил ее из кровати. Возможно, она еще оказывала слабое сопротивление. Она выронила куклу. И вероятно, он слышал мой голос от двери в комнату Дэвида, может быть, не определил точно, кто это. Он поторопился унести свою жертву прочь, даже не успев закрыть дверцу потайного хода.

Я содрогнулась. Конечно, он должен был вернуться сегодня, повторить попытку. И на этот раз он убьет Робин.

Клайв Уорбартон! Это Клайв проводил много времени в библиотеке. Он внимательно изучал там медицинские справочники, так же внимательно, как раньше изучал историю и архитектуру "Вороньего Гнезда". Клайв, про которого Керр сказал, что он был любовником Линды...

Ошеломляющая правда предстала передо мной с отчетливой ясностью. Клайв убил Линду. Он закрыл ее в подвале, потом тело было выброшено вместе с водой под давлением из вентиляционного отверстия, его смыло в море, поэтому все решили, что она утонула. Это Клайва я спугнула в буковом прибрежном лесу. Боб Дженсен мог сказать Клайву, что опознал свой плащ, который дал Линде. И теперь тело Боба Дженсена зарыто под буками?.. Но полицейские говорили, что арестовали Дженсена... Ну конечно! Это было подстроено. Ловушка, чтобы поймать убийцу, выманить его из дома. Он должен был, услышав новость, пойти и проверить, на месте ли тело Боба Дженсена, которое он зарыл в лесу. Только такая дура, как я, могла вмешаться в игру, встать между полицией и подозреваемым. Если бы я осталась с Робин!

Я судорожно сжимала палку. Робин... Клайв... Подвал...

Это не было подвалом пыток, сказал он мне, это было местом казни. И туда он отнес Робин. Я заставила себя идти дальше, шла как слепая по мрачному коридору. Когда Робин не будет в живых, он добьется своей цели. Вернется к себе в комнату, закроет все двери потайного хода. И кто сможет что-то доказать? Кто, кроме меня? Я могла бы...

На лестнице стоял человек, так неподвижно, что я чуть не наткнулась на него. Дико вскрикнув, я подняла палку Марты, замахнулась, но моя рука была перехвачена. Он вырвал у меня палку. Я ударилась о стену, куда он меня отбросил, и упала на пол. Хотела вскочить и бежать, но его руки были как клещи, и он потащил меня по ступеням.

Коленом он упирался мне в живот, не давал сопротивляться, я видела лютую ненависть в налитых злобой глазах. Потом передо мной возникла тряпка, смоченная эфиром. Я боролась, изворачивалась, но он схватил меня левой рукой за волосы, с силой потянул назад, и влажная, пахнущая сладким дурманом тряпка накрыла мои рот и нос.

Я закричала и резко оборвала крик, пытаясь задержать дыхание. Но ненадолго, потом, уже задыхаясь, инстинктивно сделала глубокий вдох, тряпка прижалась сильнее.

Все поплыло – я поняла, что теряю сознание. Уже не повиновались ни руки, ни ноги, я не владела ни одной частью своего тела. Он убрал колено, выпрямился, бормоча что-то, и ослабил руку, державшую тряпку, она лежала теперь свободно, накрывая мое лицо. Он постоял, прислушиваясь. Я пыталась сбросить тряпку, но рука не слушалась. Я была совершенно беспомощна, слышала его бормотание, видимо, он пошел к моей комнате. Там остановился, постоял и тут же вернулся. Посмотрел на меня сверху. Я не видела его, только чувствовала присутствие и взгляд, хотя мои глаза, наверное, были открыты.

Он снова нагнулся ко мне, поправил тряпку: обернул ею мое лицо, завязав сзади. Потом я почувствовала, как меня поднимают: грубые руки действовали бесцеремонно, причиняя боль. Он забросил меня на плечо, как куклу, мои руки и голова беспомощно свесились, и понес по коридору. Завернув за угол, он стал спускаться по ступенькам. Он, кажется, спешил, потому что один раз поскользнулся и чуть не упал вместе со мной. Теперь я поняла, что мы спускаемся в подвал. Услышала плеск воды внизу. Клайв шел теперь по воде, холодная вода касалась моих свисающих рук. Кажется, воды было много. Я слышала, как с шумом, рыча, накатывали волны и отступали с шипением назад. Потом различила плескание маленьких воли, они бились о стены. Он вдруг остановился в глубоком месте, вода доходила мне до локтей. И была такой холодной, что наркоз стал ослабевать, и я невольно застонала. Даже попробовала оказать слабое сопротивление. Он стащил меня со своего плеча, поднял и положил на спину, подо мной был жесткий шероховатый камень, он царапал мои голые руки и спину, и я снова застонала.

Клайв опять прижал тряпку с эфиром к моему лицу. Тряпка вдруг натянулась, и я поняла, что он развязывает ее. Но избавления от эфира я не почувствовала, наоборот, запах его стал невыносимым. Он вытащил из кармана бутылку и стал лить эфир на тряпку, мои легкие заполнились им, я ощутила, как эфир через ткань льется прямо в горло. Он тек под платье, и мою грудь обдало ледяным холодом.

При этом Клайв еще разговаривал со мной низким, зловещим голосом:

– Я знал, что ты явишься. Я наблюдал из коридора, как ты крадешься из комнаты Робин. Так это ты была в лесу! Ты! Жаль, у меня мало времени, чтобы разделаться с тобой как следует. Ты, сующая нос не в свое дело, маленькая мерзавка!

Сознание уплывало, холод проникал в мозг. Я еще могла расслышать его голос, но понимала не все.

– Хотела узнать побольше об этом месте, а? Скоро ты узнаешь! Скоро узнаешь...

Мне показалось, что он выругался, когда с усилием открывал тяжелую дверь. Потом на долгое время сознание мое выключилось.

Наверное, меня разбудили чьи-то испуганные рыдания и ледяная вода, которая поднималась постепенно все выше, чтобы потом на время отхлынуть и вернуться вновь. Последний раз она почти полностью меня накрыла.

Медленно возвращалось сознание. Я ощутила какое-то движение рядом и поняла, что одной рукой прижимаю к себе маленькое промокшее тельце, приникшее ко мне.

– Робин? – Язык с трудом повиновался мне. – Робин...

Она крепче прижалась ко мне.

– Я боюсь! – Она зарыдала громче. – Вы никак не хотели проснуться... Что-то было на вашем лице. Тряпка? Она плохо пахла, и мне стало дурно...

Я пошевелилась и вдруг чуть не соскользнула оттуда, где лежала, в глубокую воду.

– Мне страшно! Я хочу к папе! – тоненьким голоском хныкала Робин, я чувствовала, как она дрожит, и сама начала дрожать. Было смертельно холодно, меня тошнило, тело плохо повиновалось. Мои руки пытались за что-то ухватиться, когда вода вновь стала подниматься, но пальцы скользили по каменной мокрой стене над тем местом, где мы лежали.

– Я хочу к папе, – плакала Робин, – я хочу своего папочку!

Робин вдруг захлебнулась – вода попала в рот – и начала испуганно барахтаться, но я подняла ее голову и удерживала над водой. Потом осторожно села и посадила ее к себе на колени. Я вспомнила, что, когда приходила сюда с Кеном, заметила небольшой выступ в стене под воронкой. Я стала карабкаться выше, крепко держа Робин, пока не достигла выступа. Поставила Робин рядом с собой. Я посмотрела вверх и увидела в вентиляционном отверстии далекую одинокую звезду, наблюдавшую за нами.

Стоять можно было только согнувшись из-за наклона перевернутой каменной воронки вентиляционного выхода. Она не давала распрямиться, постепенно сужаясь кверху.

Я пыталась успокоить Робин, утешала, обещала, что папа обязательно придет за нами и заберет нас, показывала ей на звездочку и говорила, что наше пребывание здесь просто кошмарный сон, и скоро мы проснемся, и он кончится.

А рядом бурлила вода, поднимаясь все выше, потом отступая назад; ритмично и угрожающе бились волны о стены. Но отступление воды становилось с каждым разом все незаметнее, а поднималась она все выше – начался прилив. Теперь вокруг все наполнилось плеском и пугающим гулом. И каждый раз, когда вода шла на подъем, я слышала, как над головой воздух со свистом выходил в отверстие под давлением воды, хотя, кажется, еще было далеко до высшей точки прилива.

Меня охватила дикая паника, когда я вспомнила тот взрыв, с которым вода вырвалась из трубы, уничтожив преграду, тогда отверстие закупорили водоросли, потом все повторилось с плащом. Я не знала, сколько пройдет времени, прежде чем ужасный грохот разбудит окрестности сегодня ночью, и услышит ли его кто-нибудь, кроме Клайва Уорбартона. А он будет с нетерпением ждать, я уверена...

Я заставила себя успокоиться. Вспомнила, что труба вентиляции выходит ниже уровня заднего двора всего на несколько футов и что почти прямо над ней находятся окна кухни. Звук, произведенный здесь, может достигнуть окон, если кричать громко. Но есть ли кто-нибудь там, чтобы услышать?

Дэвид и остальные все еще на берегу. Но полиция должна быть уже здесь. Я вспомнила дежурного офицера в Тригони. Если Кивер уже осматривает дом, то может услышать меня. Он наверняка попытается со мной связаться, получив донесение дежурного.

Я крепче прижала к себе Робин:

– Робин, послушай. Я собираюсь сделать так, чтобы твой папа, или кто-то другой, пришел за нами. Я буду кричать громко, так, что тебе станет страшно, но ты не должна бояться. И не должна вырываться от меня, пока я кричу. Обещаешь?

– Я... обещаю... – Она тихонько плакала.

Я поцеловала ее и прижала крепче. Посмотрела на далекую звезду, коротко помолилась, набрала воздух в легкие и закричала.

Есть немного звуков более пронзительных и страшных, чем женский отчаянный вопль. Я сама испугалась своего крика, и Робин наверняка тоже. Перевернутая воронка вентиляции усилила звук, и эхо вернулось к нам с ужасной силой. Я кричала не останавливаясь, впадая в истерическое состояние, все крепче прижимая Робин и, наверное, причиняя ей боль. А девочка вторила мне тонким пронзительным голоском.

Мелькнула мысль, что, если Клайв слышит нас сейчас, а он наверняка сидит наверху, у себя в спальне, ему не может не становиться жутко от этого удвоенного вопля. Мы кричали, а вода тем временем поднималась все выше, и я чувствовала, что уже заметно слабеет мой голос. Воздух периодически со свистом и шипением вырывался из подвала через дыру над нашими головами, его шум уже перекрывал наш слабеющий крик.

Завывания воды и воздуха, под ее давлением устремлявшегося вверх, усиливались. А мой голос все слабел и слабел.

И вдруг пропал. Я больше не могла кричать и замолчала, трясущаяся и обессиленная. Сил хватало лишь на то, чтобы прижимать к себе Робин. Вот вода в очередной раз отхлынула, и я ждала быстрого неизбежного подъема. Сознание подсказало, что последний раз во время наката воды она мне дошла почти до груди и я с большим трудом удержала равновесие на выступе. Значит, в этот раз?..

Вот начался новый прилив, я инстинктивно задержала дыхание. Вода пошла вверх. От лодыжек, где останавливалась во время отлива. Поползла дальше... по коленям... выше... И неожиданно начала снова опускаться. До колен, потом к икрам... Она спустилась так, что обнажился выступ, на котором мы стояли, потом еще ниже... Я села впервые за долгое время, тупо уставившись на воду, даже потрогала ее рукой, не доверяя самой себе. И вдруг в темноте раздался сильный всплеск и чей-то шумный вздох.

Вода недалеко от нас вспенилась.

– Мисс Монтроуз, – произнес в темноте мужской голос, – мисс Монтроуз, где вы?

И второй всплеск, подальше.

– Джон, – послышался второй голос, – Джон, ты как? Нашел ее?

– Мисс Монтроуз!

– Я здесь, – хриплым, каркающим голосом выдавила я. – Здесь, вместе с Робин. Слава богу! О, слава богу!

Я слышала, как они к нам приближаются. Дрожа всем телом, прижимая Робин, я смотрела, как они карабкаются к нам на выступ. Кивер взял у меня из рук девочку, а второй человек поддерживал меня.

– Вы услышали меня, – плача, шептала я, – вы услышали!

Кивер успокаивающе погладил меня по плечу:

– Еще как услышали, мисс Монтроуз. Мы пытались дать вам попять, что идем к вам. Но вы кричали не останавливаясь! Потом мы долго возились с дверью подвала, не сразу открыли. Нам придется нырять, чтобы попасть в открытую дверь с вами обеими, поэтому вам надо будет задержать дыхание на время. Мы вас отсюда вытащим очень быстро. Только не сопротивляйтесь. Вы должны помочь нам по возможности. Вы со мной, а Сэм возьмет ребенка. Мы оба хорошие пловцы, и там наверху, на ступенях, нас ждут, стоят прямо в воде. Как только мы вынырнем, они подхватят.

Я на всю жизнь запомню, как мы нырнули в кромешной тьме. И как сильные руки подхватили нас, когда мы достигли ступенек лестницы.

Они отвезли меня, почти бесчувственную, в Тригони, в дом Бэт Свенсон и вызвали доктора Честера, потому что я билась в истерике и отказывалась пробыть хотя бы еще минуту в "Вороньем Гнезде". Помню укол, потом ничего... Пока не проснулась на следующий день в доме Бэт; солнце светило в окно спальни.

Потом Дэвид пришел меня навестить. Он был неохотно принят мисс Свенсон, которая настояла на своем присутствии во время его визита, она охраняла меня. Но я не была уверена, что хочу чьей-то защиты от Дэвида Уорбартона. Он неловко присел на край стула рядом с кроватью, его карие глаза были полны беспокойства, он был бледен, лицо осунулось. Последние события наложили на него отпечаток – появилось несколько новых морщинок в углах глаз, но все равно он выглядел таким же красивым, как всегда.

Мы поговорили немного. Он спросил, как я себя чувствую, а я спросила о Робин. Он коротко сказал о суде, который предстоит. Что Кивер хотел навестить меня, но доктор Честер запретил задавать мне вопросы сегодня. Потом мы надолго замолчали. Он взял мою руку и поднес к губам. Ему, кажется, было все равно, что на нас смотрит мисс Свенсон.

– У меня не хватит слов, чтобы поблагодарить вас, Диана, за все, что вы сделали для Робин. – У него перехватило голос от волнения. – Я так сожалею, что план Кивера подверг вас такой опасности!

– Пожалуйста, не надо, Дэвид. Это была не ваша ошибка. И не ошибка детектива Кивера.

– Робин рассказала о вашей храбрости.

– Я не была храброй, Дэвид. Никогда в жизни так не боялась.

Я вздрогнула, и он сжал крепче мою руку.

– Вы... вы не вернетесь больше в "Воронье Гнездо"? – наконец спросил он.

– Никогда, – ответила я твердо.

– Могу я... Скажите, вы испытываете ко мне такое же отвращение, как и к "Вороньему Гнезду", Диана?

Я подумала немного и мягко ответила:

– Нет, Дэвид. Я никогда не испытывала к вам ненависти. И не винила за то, что случилось в поместье.

Глаза его были полны нежности.

– Что вы будете делать после того, как закончится суд, Диана?

– Я пока еще не думала об этом. Работать медсестрой в госпитале, наверно. Но только не в частном доме.

– Я не могу позволить вам исчезнуть из нашей жизни. Робин и... моей. Вы приедете навестить пас в Нью-Йорк после суда? Я отвезу туда Робин как можно скорее. Надо было поступить так давным-давно. Диана, только не говорите сразу "пет". Пожалуйста!

Внезапно глаза у меня наполнились слезами.

– Мне не требуется времени на раздумья, Дэвид. Я хочу обязательно снова увидеться с Робин, – заверила я его.

– А... со мной?

– Да, Дэвид, и с вами тоже.

Беспокойство исчезло, черты его лица разгладились, и он тихо вздохнул с облегчением.

Вдруг о себе дала знать мисс Свенсон, о присутствии которой мы совсем забыли.

– Простите, мистер Уорбартон, но доктор Честер сказал, чтобы ее не беспокоили сегодня. Он хотел, чтобы она спокойно полежала до ленча, пока он не придет, – настаивала она твердо, хотя в глазах ее читалось понимание.

Дэвид отпустил мою руку неохотно и встал. Он пошел вслед за мисс Свенсон из комнаты, но обернулся у двери и улыбнулся мне...

Я всегда буду помнить суд на Клайвом Уорбартоном, на котором присутствовала как один из основных свидетелей обвинения, и вынесенный приговор – смертную казнь за убийство Боба Дженсена.

Если бы первое обвинение не было доказано, на свет появилось бы второе, потому что факты ясно указывали, что убийство Боба Дженсена было совершено, чтобы скрыть следы другого – убийства Линды Уорбартон. Ее любовник, Клайв, сделал это из ревности. Они встречались в отсутствие Дэвида. Полицейские ныряльщики извлекли плащ с крючками из бука и красными веревочными петлями, и нашлись свидетели, утверждавшие, что Линда взяла плащ на время у бедного Боба Дженсена и хотела вернуть в тот день, когда погибла.

Секретный ход между комнатой Клайва и апартаментами Дэвида использовался часто в те дни. Теперь ясно, что той ночью Линда пришла к любовнику, неся с собой плащ Дженсена. И в ту же ночь он убил ее в припадке ревности, убил таким же способом, каким спланировал избавиться от меня и Робин: утопил в том ужасном подвале. Обвинение постепенно, факт за фактом, восстановило картину происшедшего, сложив вместе куски мозаики загадочных событий. Помог и блестяще проведенный перекрестный допрос.

Когда Дэвид вернулся в "Воронье Гнездо", Линда уже была мертва. Но Клайв сказал ему, что она рано встала и пошла купаться, и ничего не подозревающий Дэвид взял с собой бедную Робин, чтобы присоединиться на берегу к жене. После допроса Клайв сознался во всем, хотя долго сопротивлялся и пытался опровергнуть очевидное. Но капкан захлопнулся, и его адвокат стал просить о проверке подзащитного на вменяемость. Но суд отверг эту просьбу.

Вероятно, какая-то часть его извращенной души помешала ему избавиться от плаща. Подозрения Дженсена усилились, когда я описала увиденный в воде плащ, и он сделал роковую ошибку, обвинив Клайва в убийстве Линды Уорбартон. Сказал, что он опознал плащ, который одолжил Линде. Клайв Уорбартон убил Боба и закопал тело в яме под сенью букового леса.

После суда я некоторое время работала в госпитале Нью-Йорка. Мы часто виделись с Дэвидом и Робин. И связь между нами постепенно крепла. Теперь я больше не работаю, потому что Дэвид говорит, что не позволит работать своей невесте, и к тому же слишком много времени требуют приготовления к свадьбе. И так как обе мои пациентки, Марта и Робин, согласны и настаивают на этом, что еще мне остается?

Ведь все Уорбартоны обладают сильным характером.

Но я больше никогда не вернусь в "Воронье Гнездо".

Для меня это поместье навсегда останется Домом Зла.