Доминант 80 лвл. Обнажи свою душу

= 18 =

Дина не жалела, что вмешалась и попросила Лео изменить решение. У нее было время подумать — до того, как она позорно налакалась текилы. Она сама оттолкнула Лео, но игнорирование стало не избавлением, а наказанием.

«Я не саба». Может, и нет, но как быстро она попала в зависимость! Ей не хватало внимания Лео, его присутствия, его рук, его улыбки. Она саба, потому что уже вечером готова была встать на колени и умолять Лео не уходить в клуб, не бросать ее одну. Или… или даже… Да, она предпочла бы пойти с ним, лишь бы не оставаться в одиночестве. Она почти решилась попросить… но в последний момент испугалась. А Лео не помог, не протянул руку, как он обычно это делал.

Ей на самом деле было страшно — до липкого тошнотворного ужаса. Дом огромный! И Матильда, лежащая рядом, не спасала. Она же добрая, как котенок! Дине было жаль себя: приручили и бросили. И все же за внимание Лео она готова заплатить не любую цену.

Дину никто не смог бы назвать упрямой или строптивой, наоборот. Тихая, покладистая, послушная. Вот делать глупости и ошибаться она умела — никогда в работе, и вечно в обычных бытовых делах. Да один ее приезд в Москву чего стоил! И, тем не менее, Дина не хотела подчиниться Лео полностью. Да, он опытнее, мудрее и старше. Его решения взвешенные и правильные. Но она хотела участвовать в принятии этих решений — или хотя бы в обсуждении. Отказываться от собственной воли было выше ее сил.

Случай с Аннушкой помог устроить проверку терпению Лео. Дина просила за нее искренне — лучше так, чем всю жизнь казнить себя, что из-за половинки конфеты кто-то таит злобу. Она нарушила все неписанные правила — обращалась к нему на «ты», своевольничала… И теперь, затаившись в своей комнате, ждала, что будет. Если он зол, шансов на продолжение отношений нет. Если примет ее такой…

Лео пришел, когда Дина окончательно извелась от неопределенности. Он остановился в дверях, взглянул на Дину, и она храбро посмотрела ему в глаза.

— Пойдем.

Лео протянул ей руку.

Она вложила в его ладонь свою, он крепко сжал пальцы и повел ее куда-то. Дина испытывала и страх, и любопытство. Наказания ей не избежать — Лео уже пообещал его за пьянку. Но почему не в комнате? Что он задумал?

Всего лишь кухня.

— Садись, — велел Лео.

Он придвинул ей стул, потом достал тарелку, положил на нее что-то из маленькой кастрюльки, поставил тарелку перед Диной.

— Овсянка? — удивилась она.

— Тебя рвало всю ночь, — напомнил Лео. — Другая еда пока под запретом. Еще дам чаю с сухариками.

— Ну… я могла бы и сама приготовить…

Ее смущало, что все наоборот — Мастер обслуживает сабу. Или сейчас она не саба? Как же сложно уловить этот момент перехода!

— Готовила Соня. Сейчас она занята, а мне не сложно поухаживать за тобой.

— Спасибо.

Дина взяла ложку, попробовала овсянку. Гадость! Никогда не любила эту скользкую и противную кашу. Но отказаться как-то неприлично. Спас чай — Лео заварил крепкий черный, да позволил положить туда сахар. Им Дина и запивала кашу. После еды она почувствовала себя лучше, но на душе все же было тревожно. Лео так ничего и не сказал — ни о том, что произошло в кабинете, ни об их дальнейших отношениях. Снова наказывает, на этот раз неизвестностью?

Лео подсунул ей еще одно лекарство. Накапал что-то в ложку, заставил выпить. Дина поморщилась — кисло.

— Ты точно заботливый папочка… — пошутила она.

А он вдруг поменялся в лице: сдвинул брови, поджал губы, нахмурился.

— Это нормально, заботиться о своей нижней, — ответил он сердито. — А ты — сущий ребенок, Дина. Надо же придумать! Напиться из-за страха! Неужели сложно было позвонить?

— Да, — призналась она, сразу ощутив себя глупой и никчемной. — Очень сложно. Ты же стал меня игнорировать…

— После того, что ты мне заявила? — усмехнулся он. — Я говорил, никакого принуждения не будет.

— Я ошиблась… — Дина опустила голову.

— Знаю. — Голос Лео потеплел. — Пойдем со мной, сладкая.

На этот раз он привел ее в уютную комнату на третьем этаже: книги на полках, много цветов в горшках, мягкий диван, большое окно в пол, с широким подоконником и подушками на нем.

— Сюда я не вожу гостей, — сказал он. — Это моя личная территория.

И посмотрел на Дину, словно хотел спросить, поняла ли она, что это означает.

— И мне сюда можно? — осторожно уточнила она.

Он кивнул.

— Ты же сделала свой выбор, верно?

— Да, — подтвердила она. — А ты?

— Уже давно, сладкая.

Он увлек Дину на диван, усадил, и сам опустился рядом.

— Но ты же понял, что я не буду ни рабыней, ни круглосуточной сабой? — Она тут же поджала под себя ноги и села боком, чтобы видеть Лео.

— Да. Ты это недавно продемонстрировала.

— И ты принял это?

— Как видишь.

— Ты простишь Аннушку?

— Не знаю, я еще не решил. Но ты уговорила меня подумать. Дина, давай поговорим о нас. У тебя остались еще вопросы?

— Да, и много. Расскажи мне, как понять, когда я — сладкая, а когда — Дина?

— Нет, ты — лиса! — рассмеялся Лео. — Ты запомнила, что я тебе говорил, да? И решила переиначить вопрос?

— Конечно, запомнила. У меня очень хорошая память.

— Это хорошо… Я не люблю, когда мне приходится напоминать или повторять урок. Ты и то, и другое, Дина, всегда, как и я.

— Но я не могу понять! Я же буду ошибаться… А ты — расстраиваться, что я не умею себя вести!

— Ты все прекрасно понимаешь, сладкая. Твоя интуиция тебя еще не подводила. Помнишь, я разрешил тебе выбирать самой, как ко мне обращаться?

— Конечно.

— Мне нравится. Так и продолжай.

— Но ты…

Зазвонил телефон. Дина смущенно извинилась и вытащила его из кармана.

— Да?

— Дина? Это Илья Сергеевич, здравствуй.

— Добрый день.

Она покосилась на Лео и включила громкую связь, чтобы он мог слышать разговор.

— Дина, я хочу видеть тебя в своей студии. Лео сказал, ты согласна, но нужно обговорить детали. Завтра тебе удобно?

Лео кивнул, и Дина ответила:

— Да, Илья Сергеевич. А когда мне подъехать? И куда?

— В два?

Лео снова кивнул.

— Да.

— Адрес Лео знает. Он обещал тебя привезти.

— А, хорошо. Спасибо.

— Мы остановились на том, что мне нравится, как ты переключаешься между тематическими отношениями и обычными. Ты хотела возразить, — напомнил Лео.

— Не возразить. Спросить. Ты будешь меня наказывать, если я ошибусь?

— Сладенькая… — Лео наклонился к ней, заправил прядь волос за ухо, провел большим пальцем по щеке. Дина захотелось мурлыкнуть от этой простой ласки. — Скажи, только честно… Тебя сильно расстроит, если в наказание за такую ошибку я заставлю тебя нагнуться, задеру платьице и отшлепаю по попе?

У Дины от его слов сладко заныло внизу живота. Она облизнула губы и согласилась:

— Не сильно… Но у меня есть табу.

— Отлично. Расскажи мне о них.

— Я не хочу, чтобы ты бил меня по лицу. Не хочу, чтобы обзывал грязными словами.

— Уточни, сладкая. Какие слова тебя не устраивают?

— Ну… шлюха, проститутка, сука… такие… — она смутилась.

— Да, я понял. Что еще?

— Никакого ошейника.

— Тебя пугает вариант, как у Матильды, или ты не хочешь, чтобы я признал тебя своей перед всеми? Ошейники бывают разными, сладкая. Это может быть собачий ошейник или красивое украшение из золота или серебра.

— Первое — табу, второе… пугает, да… Я против публичности.

— Обсудим нюансы? Если ты о публичности на работе или среди людей, не посвященных в тему, то я тоже против.

— Не только. Я не хочу, чтобы ты наказывал меня публично. И никаких публичных сессий.

— М-м-м… Первое — принимается. Насчет сессий поговорим еще раз, позже. Пока ты точно к этому не готова. Обещаю, что мы это обсудим, а до того — никаких публичных сессий. Но ты готова ходить со мной в клуб, где собираются свои?

— Д-да… Честно, я не хочу. Мне это не нужно. Но я готова сопровождать тебя, если это нужно тебе.

— Хорошо, я учту это. Еще что-нибудь?

— Никаких игл и крюков. Удушений, утоплений…

— Я это не практикую.

— И… и… никакого секса втроем. Это все.

— Ты уверена?

— Возможно, я чего-то не знаю или не понимаю.

— Хорошо, поступим так. Я перечислю то, что практикую, и объясню, если нужно. Согласна ли ты на порку, можно не спрашивать, полагаю?

— Можно.

— Связывание?

— Да.

— Воск?

— Да.

— Кляп?

— Д-да… но-о-о… Не торопись с этим, пожалуйста.

— Хорошо. Анальный секс, игры?

— Да…

— Найф-плей?

— Это что?

— Игра с ножами, без порезов.

— Да.

— Пет-плей? Саба становится зверушкой.

— Нет!

— Хорошо. Я даже рад, что тебе не придется конкурировать с Матильдой, — пошутил Лео. — И, насколько я понял, ты не против секса?

Дина закусила губу и замотала головой, мол, нет, не против. Ей до сих пор трудно было говорить об этом, но и отказываться от удовольствия она не хотела.

— Хорошо, — повторил он. — Все твои табу приняты. Мои правила простые. Ты прекрасно чувствуешь мое настроение, я это заметил. Веди себя естественно, если нет прямого приказа. Никогда не спорь со мной при посторонних. Если хочешь что-то обсудить, скажи. Если что-то не понимаешь — спроси. Если тебе страшно, если у тебя проблемы, а меня нет рядом — звони. И не убегай, меня это страшно злит.

— Хорошо, я постараюсь, — пообещала Дина.

— Во время сессии правило одно — беспрекословное подчинение. Но у тебя есть стоп-слово. Шоколад, да?

— Да. А сессия… это что-то особенное?

— Пожалуй, особенное. Скоро узнаешь.

— Сегодня?

— Нет, сладкая. Сегодня тебя ждет наказание, после которого тебе будет не до сессии.

Взгляд Лео стал прохладным, и Дина поежилась.

— Да, Мастер, — ответила она.

— Вот видишь, у тебя замечательно получается. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо… Мастер, можно попросить? — Дина встала на колени на диване и сложила руки в умоляющем жесте.

— Можно.

— Пожалуйста, не откладывайте наказание. Я в порядке.

Он посмотрел на нее задумчиво, словно оценивая.

— Ладно. Ждать тяжело, да, сладкая?

— Да, Мастер.

А еще Дина надеялась, что потом они займутся чем-нибудь приятным. Например, поговорят в этой уютной комнате. Или посмотрят какой-нибудь фильм. Воображение рисовало и более заманчивые способы времяпрепровождения, но это уж как повезет.

— Не здесь. Пойдем в твою комнату.

Внутренности скрутило в тугой узел, хотя Дине казалось, что она готова к неизбежному. Ведь сама попросила, а все равно трусит. Лео снова вел ее за руку, как ребенка, и она ощущала себя ребенком. Нашкодившим ребенком, которого ждет строгое наказание. Страшно и волнительно одновременно.

— На колени, — велел Лео, едва они вошли в комнату.

Дина поспешно опустилась на пол.

— Я говорил, что ты вела себя, как ребенок, поэтому и наказание будет соответствующим. — Лео взялся за ремень и расстегнул пряжку. — Если тебе снова захочется напиться, запомни, что ждет тебя после этого.

Он вытянул ремень из брюк и намотал его на кулак, оставив свободным кончик без пряжки. Дина сглотнула, успокаивая себя, что ремень не страшнее плети. И все же она помнила слова Лео — любым девайсом можно погладить, а можно и рассечь кожу до крови. Но он же ее пожалеет?

— Обопрись на локти.

Он встал, зажимая ее тело между ног, и Дина всхлипнула. Лежать на коленях у Лео было не так стыдно. Сейчас ее попка торчала кверху, ноги сжимали, как тиски, а Лео, к тому же, задрал подол платья и сдернул трусы. Если бы он позволил ей сделать это самой, было бы не так стыдно!

Первый же удар обжег так, что Дина взвизгнула от боли. К счастью, Лео не запрещал кричать и плакать, она не выдержала бы. Удары сыпались — быстрые, хлесткие, болючие. Никакого удовольствия, только желание прикрыть попу руками, а еще лучше — убежать и спрятаться. Но она могла только вертеться, визжать и умолять о пощаде.

— Лео, пожалуйста! Не надо-о-о… А-а-а! Я больше не буду-у-у!

Стыдно от позы, стыдно от слез, стыдно от криков. И больно, чертовски больно! Ремень жалил, впивался в кожу. Да она вообще больше пить не будет, только бы прекратилась эта пытка!

И она прекратилась — так же неожиданно, как и началась. Лео отпустил ее, отошел в сторону. Дина не сразу смогла встать, так и плакала, уткнувшись лицом в ладони.

— Приведи себя в порядок. Проводить тебя в ванную?

— Нет, — она замотала головой, приподнимаясь. — Я сама.

Холодная вода помогла и горящему лицу, и горящей попе. Успокоившись, Дина вернулась в комнату, но Лео там уже не было.