Доминант 80 лвл. Обнажи свою душу

= 33 =

Все мужчины делают это. И Лео не стал исключением — приревновал свою девочку. Самое паршивое, из-за глупости. Еще хуже, что он не сдержался, не смог подавить доминанта, потребовал подчинения в общественном месте.

Дине простительно такое поведение. Она только-только делает первые шаги в Теме, ей хочется постоянного внимания. А он ведет себя, как мальчишка. Как будто это его первая саба! И Павел с его проблемами тут ни при чем. Что-то другое… Как будто Дина на самом деле у него первая. Только не саба, а… любовь?

Динь-Динь… Надо же! Из каких глубин памяти вдруг выпрыгнуло это имя? Но оно так подходит Дине, и ей понравилось, это заметно.

Динь… Как звон хрустального колокольчика. У нее такая же хрупкая и чистая душа. Ведь именно поэтому он ее полюбил.

Какие еще откровения посетят его на свадьбе?

В лимузине кроме них и водителя никого не было. Перегородка, отделяющая салон от водителя, поднята. Они сидели друг напротив друга: Марина и Егор, Дина и Лео.

— Боюсь, в ресторане нам не дадут поговорить, — сказала Марина. — А это очень важно.

Лео заметил, что Дина вздрогнула, и взял ее за руку. Глупышка, и чего она боится?

— Дина, прости меня, пожалуйста, — продолжила Марина. — Я совсем обезумела с этой свадьбой… Хотя это не оправдание… Я не пригласила тебя на вечеринку и очень об этом жалею. Это все из-за меня…

Она действительно сожалела, Лео это видел. Видимо, Егор рассказал ей о том, что Лео пришлось бежать выручать Дину, и она поняла, что та не попала бы в передрягу, если бы не осталась дома одна.

— Вы и не должны были, — ответила Дина. — Вам не за что извиняться.

— Нет, я поступила нехорошо, — качнула головой Марина. — Ты новенькая в нашей компании, и ты — друг Лео. Его саба, его пара. Я должна была заботиться о тебе, помочь, познакомить… А я этого не сделала. Пожалуйста, прости.

— О, ну… — Дина беспомощно оглянулась на Лео, но он не стал подсказывать ей, как себя вести. — Хорошо. Хотя я не обижена, честное слово.

— Может, на «ты? Я надеюсь, мы подружимся.

Дина смущенно кивнула. Она определенно не привыкла быть в центре внимания.

— Лео, и ты тоже прости. — Марина посмотрела на него и сложила руки в умоляющем жесте. — Пожалуйста.

Пока Марина говорила, Лео наблюдал и за Егором. Тот сидел ровно и делал вид, что увлечен видом из окна. Судя по тому, как он хмурился, из-за Дины получил нагоняй не он, а Марина. И поделом. Свадьбой она увлеклась… Впрочем, усугублять Лео не собирался.

— Уже простил, — ответил он. — Сегодня ваш праздник, Марина. Мы могли бы поговорить и позже.

— Да я и так всю ночь не спала… — призналась она. — Такой ужас! Да, Егор мне рассказал, а потом мы с Ильей разговаривали. Бедная Дина!

— В порядке все, — отозвалась она. — Не переживайте. Ой… не переживай. Все так быстро закончилось, а потом Лео помог мне забыть о кошмаре. Теперь все кажется мне сном. Вот только Павла жаль…

Марина чуть приоткрыла рот, переводя взгляд с Дины на Лео и обратно.

«Вот такие мы… — усмехнулся про себя Лео. — Губа разбита, а ей жаль».

— Лео, если нужна помощь, можешь на меня рассчитывать, — сказал Егор.

— И на меня, — поспешно добавила Марина. — С медицинскими вопросами обращайтесь ко мне. И клинику найду, и лучших врачей.

— Спасибо, — кивнул Лео обоим.

Дина успокоилась то ли после Марининых извинений, то ли оттого, что Лео практически держал ее за руку, не отпуская от себя, и в ресторане она стала собой — милой уютной Динь, не вздрагивающей от каждого шороха и не ищущей во всем подвоха. И даже приборы ее уже не смущали. Видимо и тут интернет помог — умница Динь нашла время для уроков этикета.

А Лео изнывал, выжидая, когда можно будет уйти. Никакого тамады и идиотских конкурсов, естественно, не было, но торжественную часть пришлось отсидеть. Он сходил с ума, представляя Дину, извивающуюся под кнутом, и ничего не мог с собой поделать.

Они ушли после танца молодоженов. Ради Марины Егор научился танцевать танго. И этот выбор для пары символичен, потому что Марина не просто отдала ведущую партию Егору, она танцевала с закрытыми глазами. Госпожа, доверяющая своему мужу в семейной жизни главную роль. И страсть, конечно же. Страсть и чувственность.

— Хочешь потанцевать? — спросил Лео у Дины после.

— Нет, — отказалась она. — Хочу домой и…

Она осеклась и прикусила губу.

— И? — переспросил он.

Дина покачала головой и опустила взгляд.

— Сладкая? Я разрешаю, скажи о своем желании.

— И тебя, — пробормотала она, мило смущаясь.

— М-м-м… — Лео сделал вид, что задумался. — А как же десерт? Свадебный торт?

— Зачем мне торт, когда есть ты?

После этих слов Лео вышел из банкетного зала, чтобы вызвать такси.

Зря не поехал на своей машине — он не пил алкоголь. Он никогда не пил перед тем, как взять в руки кнут. И Дина только делала вид — ее бокал так и остался нетронутым.

Едва они вошли в дом, Лео увлек Дину в гостиную, усадил на колени и целовал, пока у нее не опухли губы.

— Я хочу тебя выпороть, сладкая, — сообщил он, поглаживая ее по спине.

— За что? — спросила она, замирая.

— За то, что ты такая сладкая и милая. Тебе понравится, Динь.

— Что мне нужно делать, Мастер?

Через полчаса обнаженная Дина стояла в подвале, посередине комнаты. Пока она принимала душ, Лео сдвинул всю мебель к стене, чтобы ничего не мешало размаху кнута.

Жесткая распорка между ног, фиксация к полу — он специально установил здесь кольца для карабинов, для распятия. К наручам он тоже прикрепил распорку, а ее — к цепям, свисающим с потолка. Дина сможет крутить туловищем, но совсем немного. Большая подвижность опасна для новичка, которого будут пороть кнутом.

— Я завяжу тебе глаза, но буду говорить, что делаю. Ты можешь кричать и плакать. Считать не нужно. Это не наказание. Не думай ни о чем — получай удовольствие.

Дина дрожала, совсем чуть-чуть, и не от страха, а от предвкушения. Лео налил на руки масло и провел ладонями по ее ягодицам.

— Это масло, сладкая, — пояснил он. — Я смешиваю разные масла. Например, масло виноградной косточки. Масло грецких орехов. Это забота о твоей коже.

Лео растер масло по спине, не смог отказать себе в удовольствии — поиграл с сосками, натирая маслом груди. От зажимов он отказался — даже он может ненароком смахнуть кончиком кнута зажим, вместе с кожей.

Дина сладко подрагивала в его руках. Он заметил, как участилось ее дыхание. Она проводила кончиком языка по губам. Готова и ждет. Он взял в руки флоггеры.

— Сначала разогрев. Ты поняла, что пороть я буду по тем местам, где нанес масло?

— Да, Мастер, — ответила Дина.

Он встал позади нее, погладил спину и ягодицы кончиками ремней, пощекотал плечи.

— Флоггер, сладкая.

Разогрев — это практически ласка. Лео порол, постепенно наращивая силу удара. Два флоггера порхали, как бабочки. Когда ягодицы и спина порозовели, он встал спереди. Дина тяжело дышала, но не кричала и не плакала. Да и не с чего, это не больно. Кожу печет, нарастает возбуждение. С грудью Лео обращался с осторожностью. Дина вскрикивала, когда кончик ремешка попадал по соску.

Когда он отложил флоггеры и взял в руки кнут, она уже плавилась от желания. Можно даже не проверять — между ног наверняка мокро и горячо. Он и не стал, сейчас он собирался подарить ей иное удовольствие.

Змейка кнута развернулась, щелкнула и нежно лизнула кожу.

— Тебе больно? — спросил Лео.

— Н-нет… Нет, Мастер.

Он щелкнул кнутом еще раз.

— Как думаешь, что это?

— Плеть? — предположила Дина. — Или розга.

— Это кнут, сладкая.

Он несколько раз ударил по ягодицам. Все еще легко, не оставляя следов.

— Страшно?

— Нет, Мастер.

— Я могу снять повязку. Не испугаешься?

— Нет, Мастер.

— Не снимать или…

— Не испугаюсь. Пожалуйста, снимите повязку, Мастер.

Он дернул за узел и встал перед Диной.

— Смотри мне в глаза, сладкая. Только в глаза!

Он хотел видеть лицо своей Динь. Это такое наслаждение — наблюдать, как в глазах сабы плещется желание, как боль превращается в огонь. А во взгляде Дины было еще и обожание. Она словно говорила ему: «Я — твоя».

«Ты — моя, Динь-Динь. Отныне и навсегда».

Грудь — чувствительное место. Вскоре из глаз Дины потекли слезы.

— Плачь, сладкая. Это хорошо, плачь. И дыши в такт, отпусти себя.

Он переместился назад, продолжая порку. Ягодицам досталось больше, кнут уже не просто щелкал, он свистел в воздухе, пел свою песню боли. Дина стонала и плакала, но о пощаде не просила. И не попросит — Лео видел, как она принимает удары, как сжимаются ягодицы, как тело реагирует на боль. Дина так эротично извивалась, что он едва сдерживался, чтобы не взять ее, распятую и покорную его воле.

Нельзя. Это ее удовольствие. Лео чутко следил за ее состоянием, и при первых признаках сабспейса изменил ритм, нанеся несколько сильных и резких ударов. Дина шумно вздохнула и погрузилась в транс.

Лео отшвырнул кнут и быстро отцепил карабины на поножах и наручах, подхватывая свою девочку на руки. Она смотрела на него совершенно туманным взглядом, заплаканная, но абсолютно счастливая. Лео закутал ее в мягкое одеяло и понес наверх — обнимать и заботиться.