Домовые, русалки и другие загадочные существа

Братство маленьких человечков

О гномах, этих удивительных существах, мы впервые узнаем в раннем детстве – то ли читая сказки братьев Гримм, то ли наслаждаясь диснеевским мультфильмом, то ли снимая с полки книгу Дж. Р. Р. Толкиена. Судя по этим описаниям, гномы представляют собой небольших крепких людей, которые носят высокие колпаки, цветные наряды и длинные бороды, а также предпочитают жить в пещерах. Кроме того, они профессиональные мастера-кузнецы, ведающие о тайнах гор и владеющие секретами добычи руд и плавки металлов.

Образ закрепился прочно: в сознании большинства людей гном – симпатичный карлик с веселыми голубыми глазами и в шапочке с помпончиком. Но уже Карл Линней различил этих уникальных существ по признакам, совершенно не совпадающим с прежними представлениями. По Линнею, гномы делятся на сельских (степные, деревенские, лесные и горные), городских (включая парковых) и придорожных. Великий ботаник писал:

«Гномы – небольшие люди с крупной головой, одеты неброско и почти сливаются со средой. Волосяной покров обычно пегого и серого цвета, у старых особей очевидно массовое облысение. Они скрытны, но иногда охотно идут на контакты с людьми. Они блестящие инженеры, хорошие строители и мастера мимикрии. Ведут преимущественно растительный образ жизни и живут достаточно долго, во всяком случае, в два-три раза дольше, чем мы».

Литературными первоисточниками стали исландские героические песни XIII века из сборника «Старшая Эдда», а также текст «Младшей Эдды», составленный поэтом-скальдом Снорри Стурлусоном. Оба литературных труда содержали мифологические сказания VIII–X веков и элементы германского героического эпоса начала XIII века. Правда, использование слова «гном» в мифологии появилось значительно позже: вначале героями древних текстов были дверги (цверги), которых в русском изложении «Эдды» обычно называют карликами. В мифах «Старшей Эдды» о создании мира гномы первоначально появились в образе… червей в поверженном теле великана Имира. Черные эльфы, которых как раз и называли гномами, вскоре стали искуснейшими мастерами, и даже боги нередко обращались к ним за помощью.

В «Младшей Эдде» поясняется, что эти существа были ростом с ребенка, однако обладали большой физической силой. Дверги стойко переносили любые тяготы, были невероятно выносливы и трудолюбивы. Они жили гораздо дольше людей, но все же не вечно. А вот характер имели скверный: были упрямы, вздорны, обидчивы и алчны. Обладали колдовскими способностями. К людям и богам дверги относились преимущественно враждебно, впрочем, не без оснований: боги постоянно посягали их на сокровища.

О культуре гномов известно немногое, а то, что сообщается в текстах, очень напоминает культуру тех же викингов, которые, скорее всего, у гномов и учились. Интересно, что подземный народ в основном писал рунами: чаще всего ему приходилось оставлять надписи на камне или металле, а для этого шрифт, где есть только прямые линии, подходит гораздо лучше, чем, скажем, латиница. Стихосложение гномов – это, собственно, те же скальдовские висы, стихи без рифмы, но с аллитерациями – с повторяющимися звуками и слогами.

Что касается религии, то скандинавские гномы либо поклонялись богам-асам (боги-воины, жители небесного города Асгарда), либо считали себя равными им – поэтому отношения с ними не совсем вписываются в традиционные представления о религии. Любопытно, что многие средневековые богословы авторитетно утверждали, что душа у гномов есть и что были даже случаи их обращения в христианство, в том числе целыми поселениями. Впрочем, это вполне согласуется с тем, что маленькие искусники получали так называемое подлинное серебро – ведь только чистейший душою может делать нечто подобное. Алхимики называли этот материал то адамантитом, то холодным железом (то есть выкованным без огня), то неведомым электром (имеется в виду не сплав золота с серебром, а нечто вроде «истинной меди»). Согласно некоторым источникам, гномы обладали секретом и других уникальных сплавов металлов. Они резали железо, как дерево или масло, создавали невероятно прочные доспехи, молоты и уникальное оружие.

Одна из главных добродетелей гномов – созидательность. Они трудятся не для заработка или комфорта, а для некоего результата, причем выше всего ценится то, что будет создано на века. Потому-то они охотнее всего работают с долговечными материалами: металлом и камнем, а деревом пользуются только при крайней необходимости.

В искусстве обработки драгоценных камней и металлов гномам не было равных – им удавалось изготавливать по-настоящему чудесные вещи. Черные альвы, по преданию, выковали для главного бога скандинавского пантеона Одина копье Гунгнир, которое разило, не зная преград. Воинственному богу Тору маленькие умельцы смастерили молот Мьёлльнир для битвы с великанами. Для жуткого волка Фенрира изготовили волшебные путы Глейпнир, а также создали вепря с золотой щетиной для Фрейра, золотое кольцо для Одина и многое другое.

В других легендах сообщается, что в давние времена гномы жили не в самой земле, а в земном эфире. Из эфирного тела было создано множество разновидностей гномов, имевших власть над камнями и растениями, а также над минеральными элементами в живых существах. Местами их обитания (в зависимости от вида) были пещеры или заповедные леса.

Согласно книге «Тайны гномов» голландского автора и живописца Уила Хуиджена, царство гномов состояло из нескольких племен. Прежде всего это горные, или скальные, гномы, с которыми знакомы многие народы. В отличие от своих кузенов-затворников, глубинных и лесных гномов, горные – любознательный народ. Они известны как техники, алхимики, изобретатели, а также как великолепные иллюзионисты. Тем не менее они не особенно стремились к жизни в больших городах, а предпочитали холмистые места в сельской местности.

Горные гномы гораздо дружелюбнее и общительнее, чем иные их сородичи. Они известны своей склонностью к шуткам и розыгрышам, а также пристрастием к умело сделанным вещам. Как и все гномы, они обожают драгоценные камни всех видов, особенно алмазы. А вот лесные гномы предпочитают отшельничество. Они тихи и застенчивы, стараются по возможности избегать контактов с другими, поэтому часто незаметны и почти невидимы. Очень любят природу, особенно глубокие и мягкие леса, далекие от цивилизации и любых человеческих поселений. По этой причине люди очень редко встречают лесных гномов, считающих себя подлинными стражами лесов.

Женщины-гномихи носят одежду серую или цвета хаки. Костюм обычно состоит из блузки и юбки. На ногах можно увидеть черно-серые гольфы и высокую обувь или шлепанцы. До замужества гномиха носит зеленую кепку, а выйдя замуж, прячет волосы под платком темных тонов. Некоторые источники говорят, что гномы, как и карлики, превращаются в камень под лучами солнца, однако ночью они могут оживать и снова продолжать свою деятельность.

Главные враги гномов – это, конечно же, тролли или другие существа, которые пытаются разрушить их дома. Сами гномы никогда не нападают первыми и слывут довольно мирными существами. Питаются всевозможными орехами, грибами, горохом, бобами, картофелем, любят яблочный соус, фрукты, ягоды, многие лесные клубни, специи, овощи. Пьют росу, мед (медовуху), настойки на ягодах и пряный джин.

Народ этот сохраняет тесную связь с землей, и присутствие гномов иногда можно заметить по изменениям ландшафта. Участок с необычайно сочной травой на холмистой лужайке вполне может указывать на подземную кузницу или печь гнома, которая своим пламенем подогревает почву и ускоряет рост растений. Стук, раздающийся из недр земли, до которой еще не успели добраться шахтеры, может указывать на работу поисковой партии гномов. А в самой Скандинавии эхо, рождаемое скалистыми отрогами гор, на местном наречии называли двергамал – «голос гнома». Говорят, что гномы (возможно, ради забавы) сами творили эхо, имитируя любой звук, донесшийся в их владения.

Надо сказать, что чем интенсивнее развивалась человеческая цивилизация, тем дальше расходились пути гномов и людей, тем меньше становилось шансов увидеть маленьких трудолюбцев в их естественной среде обитания. За долгие столетия гномы научились очень хорошо скрываться от людей, незаметно присутствовать там, где им надо было быть, и уходить почти бесшумно, не оставляя никаких следов.

В средневековой Европе гномы встречались чуть ли не везде, где есть горы. Это и понятно: в горах обычно есть руда, которая представляла для гномов исключительный профессиональный интерес. Но чаще всего их видели в Скандинавии, Альпах и даже в Карпатах. Говорят, что неподалеку от украинского города Скала Подольская еще несколько столетий назад находились гномьи постройки. Жили гномы и на равнинах – например, в Финляндии, где их называли хииси. А вот что сообщает писатель Тим Аппензеллер в книге «Гномы»:

«Были времена, когда гномы обитали по всей Северной Европе. Населяя скалы, пещеры, холмы и даже незаметные щели в домах и сараях людей, они вели столь же земной и напряженный образ жизни, как и крестьяне-соседи. Гномы были сказочным сельским народом, обладавшим многими способностями: они были необычайно искусными ремесленниками, умели предсказывать погоду и обрабатывать почву. Гномов объединяет еще одна черта, определяемая немецким термином „стиллфолк”, что означает „тихий народ”, иначе говоря, своеобразная раса отшельников».

С развитием цивилизации постепенно менялись и подземные жители. Благородные рыцари посещают подземные царства, наполненные сокровищами, дружат или враждуют с королями-карликами, сражаются с карликами-рыцарями. Как и в древние времена, гномы снабжают людей колдовскими аксессуарами и оружием необычайной силы. Так, в «Песне о Нибелунгах» отважный сын короля Зигфрид благодаря помощи карлика Альбериха сражается мечом, выкованным подземными мастерами. Из других источников мы узнаем, как тот же Зигфрид гостит у несметно богатого короля-карлика Эгвальда, а тысяча карликов в богатых доспехах желают ему служить.

Со временем карлики-гномы практически исчезают со страниц литературы, продолжая жить в фольклоре. Теперь уже народная фантазия представляет их в виде малообщительных существ, старичков с бородами и даже с птичьими ногами. Они могут помогать людям, благодарить их за сотрудничество, но при этом отличаются крайней подозрительностью и неприветливостью. Впрочем, некоторые гномоподобные персонажи мирно уживаются с людьми, хотя они и капризны, как, например, шотландские брауни или ирландские клариконы.

Своим возвращением в общекультурный обиход гномы обязаны братьям Гримм, исследователям немецкой старины и знатокам древненемецкой словесности: в 1812 году они выпустили в свет «Детские и домашние сказки», где в числе главных героев были и гномы. Эти существа уже мало напоминают карликов «Младшей Эдды», однако это еще не мультяшные коротышки в красных колпачках. Они в меру добродушны, проказливы, иногда откровенно злобны и враждебны к людям, хотя и лишены коварной воинственности своих предков. Дальнейшая стилизованная диснеевско-голливудская «эволюция» гномов привела к появлению добродушного коротышки, дружественного к людям, однако… позорящего гордое имя цверга.

В эпоху романтизма гномов все чаще изображали как безобразных и совсем маленьких карликов, однако сохранились и такие их черты, как коварство, богатство, способность к магии. Так же, как тролли в скандинавских сказках, у немцев гномы служили основным источником загадок и чудес, происходящих с героями. Такими они предстают в немецких сказках XVII–XIX веков: Вильгельма Гауфа, Эрнста Теодора Амадея Гофмана. Их гномы то положительные персонажи («Белоснежка»), то отрицательные («Румпельштильцхен», «Беляночка и Розочка»). Но иногда все зависит от поведения людей.

Гномы могут вознаградить за доброту и жестоко наказать за равнодушие, жестокость или алчность (например, как у Сельмы Лагерлёф в повести «Путешествие Нильса с дикими гусями»). Иногда они дарят волшебные подарки, которые, исполняя желания буквально, могут обернуться против владельца. В Скандинавии сказки о гномах переплетаются со сказками о троллях, причем иной раз единственное отличие между ними – название и место действия.

Особая страница в развитии «гномьей темы» приходится уже на наше время. Надо сказать, что и у Джона Толкиена, и у Клайва Льюиса гномы напрочь лишены той мистики и могущества, которыми их наделяли скандинавы и немцы, они – лишь одни из множества видов жителей волшебных миров. Гномы Толкиена не только богаты и скрытны, но еще и воинственны, их излюбленное оружие – боевой топор. По сравнению с крошечными гномами братьев Гримм, у британского культового автора они довольно рослые: от 1 до 1,5 м. Толкиен вообще существенно повлиял на архетип гномов в массовом сознании, а ролевая система Dungeons & Dragons закрепила его окончательно. Во второй половине XX века и по сей день гномы в литературе, кино, играх – молодцеватые, грубые и воинственные бородачи, эдакое воплощение архетипа Фальстафа и Портоса.

В «Хоббите» гномы – существа вполне симпатичные, но при этом очень трудно назвать их милыми. Они неприветливы, мстительны и скуповаты, преданы своим товарищам, однако в любой момент могут решить, что они никакие им не товарищи. По сути, они персонажи исландской саги, и по ходу развития повествования это становится вполне очевидным.

Остается рассказать о психологических особенностях гномьей души. Главная черта характера гнома – вовсе не жадность, как думают некоторые, а справедливость, которая возведена в абсолют и прививается юному гному с детства. Так, например, по убеждению гнома, у каждой вещи есть вполне определенная цена. Вот столько-то стоили материалы, а столько-то полагается за работу. Поэтому гном не торгуется: например, за этот меч ему следует заплатить 20 монет, не более и не менее. Ни отчаянная нужда в деньгах, ни недостаток средств у покупателя, ни лесть, ни угрозы, ни искреннее желание заплатить с лихвой – ничто не заставит гнома поменять цену.

Хвастаться в присутствии гнома небезопасно. Не потому, что это его оскорбляет, а потому, что он сочтет, будто кто-то и впрямь может сделать все то, о чем говорится. Слова о способности что-то совершить гном воспринимает как резюме для поступления на работу. Небезызвестная мстительность гнома тоже происходит от обостренного чувства справедливости. Если некто совершил подлость, он должен за нее ответить. Садизмом гном не отличается. Просто убийца должен быть убит – это так же очевидно, как то, что начатое изделие следует закончить. К большинству людей гномы относятся снисходительно, однако, как ни обидно, они считают нас довольно-таки варварским народом.

В некотором смысле родственниками гномов считаются и классические карлики, правда, о них известно гораздо меньше, да и встречали их намного реже. Особых подвигов они не совершали, но при этом очень любили мистификации. Вероятнее всего, по характеру карлики жизнелюбивы, ценят хорошую еду, выпивку, впоследствии и курение (скорее всего, переняли у гномов). Они в большой дружбе с некоторыми зверями: барсуками, кротами. Карлики совсем не обязательно живут в горах или среди холмов – многие, напротив, предпочитают леса. Их странноватое чувство юмора порой сподвигает их помочь путнику заблудиться. Некоторые даже говорят, что болотные огни – это лампы карликов.

Вообще они очень любят шутить, в том числе и не совсем честно (например, могут устроить небольшой обвал или подменить руду обманкой). По вечерам, говорят, поют такие неприличные песни, что краснеют даже шахтеры и сапожники. В Европе больше всего карликов водилось в районе Альп на территории Швейцарии и Австрии. Имена у них похожи на гномьи: кончаются обычно на – и или, реже, на – ин.

Маленькие люди проживали некогда и в Исландии – там их именовали веттирами и когда-то весьма почитали. Позже в северных легендах появился ландветтир – «маленький скрытый народец». Примечательно, что многие особенности этого племени восходят к древним представлениям об упомянутых выше цвергах – подземных карликах. Ландветтир обитает как в усадьбах людей, так и в диких местностях. Внешне представители этого народа похожи на людей и невероятно красивы, но ростом гораздо ниже. Одеваются чаще всего в серое, живут под землей. У них есть собственный домашний скот – крошечный, но дающий много молока. Существа племени ландветтир способны становиться невидимыми и превращаться в животных, иногда в жаб. Взрослому человеку заметить их очень трудно, а вот детям это удается гораздо чаще.

Гоблины

В преданиях Западной Европы гоблинами называют озорных уродливых существ, живущих под землей, в пещерах, не переносящих солнечного света. Происхождение слова «гоблин», по-видимому, связано с духом, который обитал в землях Эвре и упоминания о котором встречаются в рукописях XIII века. Там же достаточно подробно описан и сам народ гоблинов. О его происхождении английский писатель Джордж Макдональд сообщает следующее: некогда они жили на поверхности земли и были очень похожи на людей. Но король, владыка тех земель, по какой-то причине стал обходиться с ними с излишней суровостью, и однажды все гоблины исчезли. Но вместо того, чтобы уйти в другую страну, они нашли убежище в подземных пещерах, откуда выходили лишь по ночам, чтобы не попадаться на глаза людям.

Живя вдали от солнца, в холодных, сырых и темных пещерах в течение нескольких поколений, гоблины разительно изменились. Хотя они оставались вполне антропоморфными, внешность их стала причудливой и даже гротескной. Они непропорционально сложены и невысоки – даже самый рослый из них не выше метра. Пальцы рук у них короткие и толстые, без ногтей. На ногах же у большинства из них вовсе нет пальцев. Ступни очень мягкие, нежные и уязвимые, но, несмотря на это, гоблины не носят обуви, считая это «немодным». Лишь королева в знак своего достоинства ходит в тяжелых гранитных башмаках, по форме напоминающих французские сабо.

Лица гоблинов, согласно Макдональду, так же уродливы, как и их тела. Об этом можно судить по описанию внешности королевы: утолщенный на конце нос, глаза расположены ассиметрично, рот маленький, но, когда она улыбается, он растягивается от уха до уха, а уши расположены возле щек. Приспособившись к жизни под землей, представители этого народа стали довольно выносливыми существами. Они могут обходиться без пищи целую неделю и при этом не теряют сил. Кроме того, гоблины сумели усовершенствовать свои знания, мастерство и умения, в результате чего стали хитрыми и весьма изобретательными.

Гоблины умеют пользоваться огнем, жгут костры и освещают пещеры с помощью факелов, занимаются горными работами, роют и бурят тоннели, а также добывают камни и металлы, хотя никогда ими не торгуют. Работают всегда только по ночам, чтобы как-нибудь ненароком не столкнуться с людьми. Днем же они спят. В обжитых пещерах гоблины содержат разнообразных животных – как домашних, так и диких, таких как лиса, волк и медведь. Своих овец гоблины выводят по ночам пастись на открытом воздухе, но только в наименее посещаемых и самых труднодоступных участках гор. Питаются гоблины в основном мясом, но иногда им удается добывать на близлежащих людских фермах сливки и сыр, которые считаются у них деликатесами.

Надо сказать, что Джордж Макдональд вовсе не был первооткрывателем загадочного народа. Истории о гоблинах, как утверждают сторонники этой теории, появлялись еще в V–VI веках во времена вторжения в Британию саксов, ютов и других германских племен. До германцев в Британии жили кельты, среди них одни из наиболее известных – пикты. Слово это в переводе с латыни означает «раскрашенные» и отражает манеру пиктов разрисовывать свою кожу; примерно так же поступали и гоблины. Некоторые исследователи отмечали их коричневатую кожу и привычку ходить сгорбившись. И, разумеется, их маленький рост.

Национальным промыслом гоблинов считалась варка эля и других замечательных напитков. В историях, написанных в эпоху Возрождения, то и дело можно было встретить гнома двух вершков ростом, эльфа, живущего в бутоне цветка, или других мелких сущностей, совершенно не похожих на своих почтенных предков. Другое дело с гоблинами: год от года они вырастали и крепли, но отнюдь не становились привлекательнее. Их характерные особенности – воплощение хаоса, суматохи и опрометчивости.

У кого гоблин выглядит очень правдоподобно – так это у Шекспира, который в пьесе «Сон в летнюю ночь» показывает довольно-таки «классического» Пака. А вот другие авторы позднего Средневековья и Возрождения описывают гоблинов в 2–4 м ростом и до полутонны весом. Кожа их постепенно посерела, а у некоторых поросла густыми волосами. Самые неприятные экземпляры обзавелись рожками. Кое-кто переселился под воду, вытеснив из экологической ниши морских чертей и научившись топить корабли и командовать стаями акул. Вплоть до середины XVIII века моряки Англии, Голландии, Швеции, Дании, Германии жертвовали морским гоблинам все, что угодно, несмотря на недовольство церкви. Другие популяции гоблинов начали делить территорию с троллями, закопались в глубокие шахты и научились время от времени превращаться в камни.

Иногда гоблинов начинали путать с демонами или даже с вампирами. Версии множились, хотя свидетельств тех, кто видел гоблина лично, становилось все больше и больше. Говорят, что морского «гобелина» видели многие, а верили в него еще больше людей. О том, чтобы с этим существом сразиться, отважные матросы даже не помышляли. Ведь было известно, что оружие его не берет, пули от него отскакивают, а клинки ломаются. В этих ситуациях даже самые отчаянные уповали только на молитву и крест.

К XIX веку гоблинов становилось все меньше и меньше; сначала они перестали попадаться на глаза мореплавателям, а затем начали прятаться и от рудокопов. Но, говорят, в Ирландии, на окружающих Британию островах, а порой и на полудикой американской земле их время от времени еще встречают.

В начале XX века о гоблинах мало кто помнил, пока память о них не оживил Редьярд Киплинг в своей знаменитой книге «Сказки старой Англии». А еще через 30 лет выходит в свет «Хоббит, или Туда и обратно» Дж. Р. Р. Толкиена. Вот где они предстали во всей красе! Буйные, злобные и ненавидящие все живое, как их сородичи XVII века, сгорбленные, словно гоблины VII столетия, они заняли в толкиенской эпопее весьма заметное место.

В самых ранних набросках к «Словарю квэнья» (1915) писатель расшифровывает слово noldo как «гоблин», а термин noldoma – соответственно как «земля гоблинов». Таким образом, гоблинами первоначально назывались те существа, которые известны нам как эльфы. И лишь впоследствии вместо термина «гоблин» Толкиен стал использовать слово «гном», а гоблинами стал называть другие создания. Создавая «Хоббита», который тогда еще не был связан с легендариумом Арды, мастер фэнтези ввел туда гоблинов, во многом руководствуясь творчеством упомянутого выше Джорджа Макдональда, в частности его сказкой «Принцесса и гоблин». Однако постепенно гоблины Толкиена стали приобретать все более пугающие и отталкивающие черты, и в конце концов писатель стал называть их орками.

В этом отношении Толкиен руководствовался древнеанглийским термином orc, что означает «демон ада». В наиболее ранних вариантах квэнья термин «орк» расшифровывался именно как «чудовище», «огр», «демон». Полагают, что это слово происходит от имени одного из древнеримских божеств смерти и подземного мира (Орк Диспатер). Оно присутствует в некоторых древнеанглийских текстах в таких названиях, как орктурсы (то есть «демоны-мертвецы») и орки-гиганты («демоны-великаны»). А в эпической поэме VIII века «Беовульф» орками – наряду с ётунами и эльфами – названы потомки Каина и враги рода человеческого. Именно эти демонические существа и послужили прототипами орков в книгах Толкиена.

Толкиенские гоблины уже совсем не умеют делать красивые вещи, зато готовы на любые злодеяния. Они не хуже гномов умеют рыть туннели и разрабатывать рудники, но всегда грязны и неопрятны. Молоты, топоры, мечи, кинжалы, мотыги, клещи и орудия пытки – все это они заставляют делать других. Другие – это пленники, рабы, которые работают на них, пока не умрут от недостатка воздуха и света. Не исключено, что именно гоблины изобрели некоторые машины, которые доставляют неприятности человечеству, особенно те, что предназначаются для уничтожения большого числа людей одновременно. Собственно, и сами механизмы, как и взрывы, всегда занимали и восхищали гоблинов.

С той самой поры становится известно, что гоблины в союзе с волками и не прочь порой покататься на своих союзниках – именно так они явились на Битву Пяти Воинств. Волки, впрочем, не совсем обычные: это варги, или ворги, существа разумные, злокозненные и не слишком-то верные. Если военная удача на их стороне, варги пообедают побежденными, а если нет – своими всадниками.

Отвлекаясь теперь от Толкиена, можно отметить, что во всей английской народной демонологии гоблин всегда играет явно негативную роль. Даже для фей и эльфов общество гоблинов тягостно, не говоря уже о людях, для которых их проделки просто невыносимы. А все потому, что эти существа постоянно занимаются мелкими пакостями: насылают ночные кошмары, разбивают посуду с молоком, давят куриные яйца, выдувают сажу из печи в чистый дом, некстати гасят свечи, напускают на людей мух, комаров и ос. Опознать гоблина можно по серо-бурой коже, удлиненным остроконечным ушам и мелким черным глазкам; ростом они не выше половины человека – по разным источникам, от 30 до 90 см. В отличие от карлика, у гоблина нет бороды, а есть только маленькие бакенбарды, в крайнем случае – крохотная «козлиная» бородка. Кроме того, волосы у него не белые, а черные и курчавые. Сложены гоблины иначе, чем карлики и гномы: при коротком туловище у них длинные руки и ноги, ходят они пригнувшись и слегка вразвалку.

Одевались гоблины в далекие легендарные времена бедновато: чаще всего им хватало одних штанов, а верхняя часть тела была вовсе без одежды, впрочем, иногда ее разрисовали краской. Цвет кожи гоблинов отлично подходит для маскировки на палой листве, на фоне грязи, хвороста или древесного ствола. И штаны у них обычно той же окраски. Обычно гоблины-одиночки селились неподалеку от людей и часто нагло пользовались их имуществом: обживали амбары, подворовывали зерно, доили хозяйских коров и т. д. Правда, если с гоблинами не воевали, а честно предлагали им долю, они могли и помочь человеку, например вылечить больную корову или залатать прохудившуюся крышу. А еще – предупредить заблаговременно об опасности, такой как набег недобрых соседей или наводнение.

Были и гоблины, жившие в лесных норах; эти порой могли поохотиться даже на человека. Конечно, не открыто, а исподтишка, так же, как охотится и человек: с помощью силков, капканов, ловчих ям. Или – запутав путника криками и болотными огнями, чтобы тот увяз в трясине, откуда уже не выбраться. По-видимому, эта категория существ во многом напоминала наших домовых и леших. Не исключено, что была с ними в родстве.

Известны также гоблины, которые в какой-либо стране волшебных существ имели собственное королевство. Правителя этой страны чаще всего звали Гоб. «Королевские гоблины» вели совсем другую жизнь: они обитали в собственных домах и порой вели войны – чаще всего в союзе с троллями против короля эльфов, иногда – против гномов или карликов, изредка воевали и с людьми. Впрочем, многие отмечали, что гоблины не столько воинственны, сколько мстительны; обид они никогда не прощали и платили за них сторицей. Область распространения этого народа – Британские острова, Дания, Германия, Нидерланды, юг Скандинавского полуострова, Альпы, Бургундия и северо-запад Франции (где их еще называли лютенами).

Из всех ремесел гоблины отдавали предпочтение варке разнообразных зельев и напитков. По некоторым сообщениям, именно они изобрели эль, пиво, медовуху и даже виски. Поесть и выпить они всегда любили; из продуктов предпочитали молоко, грибы, козье и конское мясо; в суровых северных условиях научились изготовлять что-то вроде пряностей. В отличие от многих таких же странных существ, гоблины даже в те времена умело пользовались железом – правда, делали из него не слишком качественные изделия. Посуду предпочитали не глиняную и не деревянную, а оловянную, как добропорядочные бритты. А вот золото гоблины не обрабатывали, хотя отлично умели его находить.

Обычным вооружением гоблина тех времен были копье и дротик, иногда – лук, дубина или длинный рубящий меч, вроде галльского, но слегка изогнутый. Нередко дротики и стрелы смазывали ядом, правда, не слишком сильным. При этом малый рост не был помехой: гоблину вполне хватало силы и на кузнечный молот, и на рукопашный бой. Более того, некоторые даже упоминали об их фантастической «железной хватке» или «могучем ударе».

Имелись среди гоблинов и маги: обычно колдовством занимались женщины, и мало кто лучше них разбирался в волшебных зельях. Надо отметить, что гоблины в этом отношении были уникальным народом, питавшим к магии не меньшую страсть, чем эльфы. Правда, бо́льшая часть их сверхъестественных талантов весьма непрактична, вроде умения сквашивать смехом пиво и молоко, одним движением заплетать конский хвост в 47 косичек или удлинять язык так, чтобы, не сгибаясь, облизывать собственные пятки.

Обладал этот народ и более полезными способностями; так, например, подпрыгнув (или хихикнув), гоблин может заставить фрукты либо орехи осыпаться с ветвей. От преследователя многие из них умели спасаться особым образом – оставляя следы копыт, причем ведущие в обратную сторону. Кроме того, маскировочные чары помогали им сливаться с землей, хотя, разумеется, при такой окраске это совсем не сложно. А еще гоблины всегда в курсе всех дел: они знали способ общаться с привидениями, духами и просто с мертвыми телами.

Такова краткая история гоблиноидной расы, на которой признанный классик фэнтези Дж. Толкиен, кажется, поставил окончательную точку. Но это вовсе не значит, что мы больше ничего не узнаем об этом древнем народце: похоже, гоблины оставили будущим исследователям и рассказчикам огромный простор для самых безудержных фантазий.

«Небесные собаки» тэнгу

Тэнгу (от китайского «тянь-хоу») означает «небесная собака». В японских преданиях это существо предстает в облике мужчины огромного роста с красным лицом, длинным носом, с посохом или мечом в руке, иногда с крыльями. Тэнгу очень часто носит одежду горного отшельника (ямабуси), ему также приписывают невероятные физические способности и навыки обращения с холодным оружием. Изредка благородные тэнгу служат наставниками в искусстве войны и стратегии тем людям, которых считают достойными; выступают защитниками святых людей и храмов.

Однако чаще всего тэнгу – это злобные насмешливые существа, стремящиеся всякий раз навредить жителям городов и сел. Это жестокие обманщики, вызывающие пожары, подстрекающие к войнам. Хотя они и презирают гордость и высокомерие, очень часто сами страдают теми же недостатками. Предметы, которые зачастую связывают с тэнгу, включают в себя сякудзё – посох с кольцом на конце, используемый в магических или физических сражениях; токин – странной формы шапку; веер хаутива, который может быть сделан либо из листьев, либо из перьев. Считается, что этот веер способен вызывать сильный ветер.

Первые сведения о тэнгу относятся к VIII веку. В хронике «Нихонги» («Анналы Японии», 720 год) рассказывалось, что в 637 году по небу с востока на запад пролетела «большая звезда», а вслед за ней последовал страшной силы звук. В те времена люди говорили, что это лаяла тэнгу – «небесная собака», а голос ее был подобен грому. Однако при описаниях существа в последующие эпохи сходство с собакой упоминалось все реже, в результате чего оно становилось все больше похожим на птицу. Известный сегодня вид тэнгу сформировался, вероятно, в эпоху Камакура (1185–1333), когда его изображения получили большую популярность и были объединены в особую художественную серию.

Начиная с XII века японцы стали считать тэнгу наиболее коварным лесным духом – ёкаем. Он обитает на высоких деревьях, как правило, на старых соснах или криптомериях (японские кедры). Вид у него поистине грозен: красное лицо, густые ниспадающие белые волосы, длинный нос, похожий на клюв, тело покрыто шерстью, как у ямаину (волка или одичавшей собаки), на спине два небольших крыла, когти длинные и острые, как гвозди. Такие представления и сформировали типичный облик японского тэнгу.

Примерно со второй половины XII века он уже предстает перед нами в облике ямабуси с характерной для их облачения крохотной шапочкой, которая крепится с помощью шнурков на почти бритом лбу аскета, с крыльями за спиной, посохом или мечом в руке. В более поздних источниках распространение получило представление о том, что неправедные буддийские монахи после смерти превращаются в тэнгу и становятся похожими на воронов. Кроме того, после смерти в тэнгу может превратиться гордец или человек, не избавившийся при жизни от злобы, не познавший истины священник или лжец, использующий веру в своих целях. А вот совершивший определенное количество добрых дел тэнгу может переродиться и принять человеческий облик. Таким образом, к концу XIV века сформировались два основных вида тэнгу – карасу тэнгу и ямабуси тэнгу.

Карасу, или ворон-тэнгу, – очень злое, похожее на ворону существо. Обладает телом человека, у него крючковатое лицо, маленькая голова, крылья и когти. Похищает взрослых и детей, разжигает пожары. Разрывает на части тех, кто преднамеренно наносит вред лесу. Иногда карасу тэнгу освобождает похищенных им людей, но те, кто оставался в живых, возвращались домой безумными.

Ямабуси тэнгу – горный монах-отшельник, тэнгу, ставший за столетия более похожим на человека внешне и взявший на себя обязанность защитника в делах людей. Тэнгу может превратить себя в мужчину, женщину или ребенка, но его основной образ предстает в виде блуждающего босого пожилого отшельника, горного монаха ямабуси. Более того, в письменных памятниках, датированных после XIV века, появилась даже иерархия, которая классифицировала тэнгу и представляла его с человеческой головой и длинным носом.

В XV веке тэнгу отводится все более позитивная роль. В многочисленных легендах рассказывается о том, что лучшие мастера боевых искусств Японии получали свое исключительное знание и умение непосредственно от этих существ, что позволяло им с легкостью побеждать простых смертных. Постепенно тэнгу начинает восприниматься и как зримое воплощение дотоле невидимых гор. В такой ипостаси его порой считали врагом буддийских верований, который, противясь распространению чужеземной веры, сбивал монахов с истинного пути, а то и просто их похищал.

Вскоре, однако, эта враждебность постепенно сменяется новым образом: тэнгу отныне считается местным покровителем и защитником всех святилищ, особенно находящихся в горах. В качестве примера сложившихся к XV веку представлений о тэнгу можно привести защитный амулет известнейшего монастыря школы тайного эзотерического буддизма Сингон на горе Коя, на котором изображена «небесная собака». Талисман интересен еще и тем, что на одном рисунке запечатлен исконный облик тэнгу – в виде лисособаки, и новый, обретенный в Японии, – в виде крылатого ямабуси.

Однако нельзя сказать, что в XV веке тэнгу окончательно превратились в этаких верных и примерных стражей ками и будд. Уже в XVI веке японцы стали полагать, что тэнгу являются отшельниками и любят селиться в старых деревьях с искривленными стволами или в горах, по другой версии – все они живут в отдельных колониях под предводительством одного лидера. Считалось, что эти существа входят в своеобразный союз, предполагающий разделение на главных и подчиненных. Повелитель всех тэнгу Соджобо изображается с длинным носом и ниспадающими белыми волосами.

Титулованные главы союза носят красные одеяния, на голове у них – маленькая шапочка, а в правой руке – веер из перьев. Они живут на самых высоких деревьях, откуда зорко следят как за своими подчиненными, так и за людьми. Рядовые тэнгу должны во всем им подчиняться и по первому зову старших лететь туда, куда прикажут. Из-за этого их даже прозвали коппа тэнгу («тэнгу, похожие на листочки»).

Предполагается, что образ современного тэнгу окончательно сформировался в конце XVI – начале XVII века. С этого времени волшебные существа окончательно наделены такими чертами: они любят чистоту, не терпят приближения людей, морочат и пугают лесорубов и путников в горах. Кроме того, ревностно относятся ко всему, что считают своим: в случае посягательства на личную собственность не останавливаются ни перед чем. В префектуре Сайтама бытовала легенда о юноше, который не поверил рассказам о прилетающем на сосну тэнгу и срубил ее. Той же ночью тот сам пожаловал в его дом и отрубил юноше пенис, а затем повесил свою добычу на отрубленную часть сосны. Когда же спустя годы полусгнившее дерево срубили, все, кто принимал в этом участие, умерли.

Согласно преданию, тэнгу наделен огромной силой. Он может принимать вид человека (ребенка, женщины, старика) или обернуться зверем, чаще всего барсуком (тануки) или лисой (кицунэ). Но его истинную сущность всегда выдает тень. Тэнгу побеждает, используя либо магическую силу, либо благодаря превосходству над человеком, который осмелился бросить ему вызов: после поражения несчастный появляется в виде черной птицы – раненой или мертвой.

В представлении японцев тэнгу зачастую ассоциируется со звуками. Всякого рода слуховые галлюцинации было принято относить на его счет и называть тэнгу даоси («тэнгу одолевают», «тэнгу разрушают»). К тэнгу даоси относились все способы его воздействия на человека звуком: в лесу внезапно раздавался громкий страшный смех или возникало ложное ощущение, что кто-то совсем рядом рубит дерево. По звукам можно определить и настроение существа: когда оно пребывает в радости, его смех разносится по всей округе, а когда оно в печали – слышится страшный гром и дикие крики, повергающие людей в ужас и смятение. Воздействие на людей звуком со стороны тэнгу столь же значительно, как и его поступки. Тэнгу даоси вызывает панический страх, нервные расстройства и даже безумие.

Как уже говорилось, в японской народной традиции тэнгу имеет несколько функций:

• охранительная. В ряде случаев тэнгу ассоциируется с богом горы – Яма-но ками. В представлении японцев тэнгу, как бог горы, был властителем огня и пожара. Считалось, что он может наказать тех, кто неуважительно относится к природе, и даже испытать человека на его истинное отношение ко всему живому. Вместе с тем, тэнгу часто выступает как похититель взрослых, маленьких детей и даже драконов, поэтому его называют ками-каруси, то есть «бог-похититель»;

• функция домового. В отличие от других подобных существ, тэнгу не заботливый и бережливый домовой-хозяин, а некий призрак, вселяющий страх и неуверенность. Он может появляться в виде неказистого карлика, одетого в черный охотничий костюм, с лицом, закрытым полотенцем, а затем вдруг исчезнуть. Может вывалить миску горячих бататов на голову хозяину или заставить меч зависнуть перед самым носом хвастливого гостя, преследовать беднягу и отступить только после того, как тот попросит прощения за неосторожные слова;

• созидательная. При всем своем устрашающем облике и жестокости тэнгу нередко выступает как поборник справедливости: наказывает злых, хвастливых, бездушных, помогает преданным и верным. Никогда не остается в долгу, если ощущает заботу людей, а иногда даже спасает их.

Примечательно, что вера в тэнгу была настолько сильна, что в 1860 году правительство Японии отправляло им официальные прошения освободить провинции, через которые проезжал сёгун – полководец или правитель. Возможно, поэтому японские матери, как и в давние времена, продолжают пугать непослушных детей: «Вот придет тэнгу и утащит тебя в лес!»

Многоликие змеи-наги

В индуистской мифологии наги – полубожественные существа со змеиным туловищем и одной или несколькими человеческими головами, дети Кадру – жены мудреца Кашьяпы. Наги постоянно враждовали с птицами и их царем Гарудой, рожденным другой женой Кашьяпы – Винатой. Они также были владыками подземного мира Паталы, где находилась их столица Бхогавати и где хранились несметные сокровища земли. Нагов почитали как мудрецов и магов, способных оживлять мертвых и менять свое обличье. Приняв человеческий облик, эти существа могли жить среди людей, причем их женщины, славящиеся красотой, нередко становились женами смертных царей и героев. Среди царей нагов наиболее известен тысячеголовый змей Шеша, поддерживающий Землю.

Само слово «наг» происходит из санскрита, древнего языка, отголоски которого можно найти во множестве современных наречий, в том числе и в русском языке. Слово это многозначное и обозначает полубожественное существо, способное принимать форму змеи, человека или промежуточную форму змеечеловека, а также просто змею, но не любую, а, например, королевскую кобру. Нагом или нагой называют существо мужского пола, а женское имя звучит как нагиня.

Кстати, существует заманчивая для криптоисториков гипотеза о том, что сам санскрит – это язык нагов, которому мудрые змеи научили пришедших в Индию ариев. В названии санскритского алфавита – Деванагари – отчетливо читается корень – наг-, а само название можно перевести как «божественных нагов язык». В Деванагари, в отличие от других алфавитов, нет ни одного зубного звука, зато для произнесения некоторых звуков необходим длинный язык – длиннее человеческого и, возможно, раздвоенный на конце. В санскрите много придыхательных звуков с выдохом через нос.

Все это рисует портрет нага – беззубого существа со змеиными клыками, с малоподвижными губами, но длинным и раздвоенным языком. Существуют даже йоговские упражнения, которые помогают удлинить язык, а кое-где в Индии люди до сих пор подрезают основание языка. Возможно, это отголоски древних обычаев, призванных помочь человеку овладеть чуждой речью, на которой изъяснялись учителя древней расы. Больше всего о них знают в Индии и ее окрестностях. Наги упоминаются во многих эпизодах эпоса Махабхарата, причем и как положительные персонажи, и как отрицательные, и как вполне нейтральные.

Царь птиц, гигантский орел (или человек-орел) Гаруда постоянно враждовал с нагами. История неприязненных отношений, как ни странно, началась с близкого родства. Однажды мудрец Кашьяпа посулил двум своим женам исполнение желаний. Жена Кадру пожелала себе тысячу сильных сыновей-змей, а жена Вината – сына, принявшего имя Гаруда. Женщины о чем-то поспорили, Вината проиграла спор, и Гаруда вынужден был служить змеям. Чтобы освободиться от тягостных обязанностей, он пообещал принести нагам амриту, напиток бессмертия.

Принеся сосуд с амритой, Гаруда поставил его на траву, но ловкий бог Индра тотчас его унес. И все же несколько капель амриты пролились на подстилку. В попытках слизнуть хотя бы одну капельку наги порезали языки о траву, и с тех пор они у них раздвоенные. Бессмертными наги не стали, зато получили способность сбрасывать кожу и обновляться. А Гаруда в отместку за дни услужения сделался вечным врагом змей-нагов.

С тех пор образ нага запечатлен в неисчислимом количестве фресок и храмовых скульптур во всех странах Азии, где исповедовали индуизм и буддизм. Существует великое множество статуй Будды с оберегающим его покой нагом. У змея может быть от одной до девяти голов, но количество их всегда должно быть нечетным. Впрочем, превращаться в человека с помощью магии способны не все наги, а лишь самые искушенные. А вот насколько истинно такое превращение – вопрос с точки зрения восточных религий и философий совершенно праздный ввиду общей иллюзорности нашего бытия.

Таким образом, тысячеглавый змей, царь нагов Ананта-Шеша, плавает в водах космического океана, а на кольцах его змеиного тела возлежит бог Вишну. Когда сменяются кальпы (кальпа – единица измерения времени) и разрушается мир, Шеша остается неизменным. Образ древнеиндийского мирового змея сходен с древнеегипетским Мехентой, античным Уроборосом, кусающим себя за хвост, и скандинавским Ёрмунгандом, обвивающим Землю. Кольца змеи символизируют бесконечное цикличное возрождение мира.

В Индии нагов почитают как хранителей рек и прочих водоемов. Считается, что они вызывают дождь, а значит, служат плодородию земли; правда, они также могут вызвать наводнение и потоп. Но, несмотря на то что у этих змей двойственная натура, к людям они относятся практически безучастно и отвечают злом только на зло. Помимо этого, они стерегут клады и сокровища. Существуют племена, считающие себя потомками нагов, и в названиях этих племен, а также местностей, где они проживают, явственно звучит корень – наг-. В честь нагов проводятся ритуалы и праздники, например индийский праздник Нага Панчами.

В буддизме считается, что наги обитают непосредственно под основанием божественной горы Меру. Кстати, когда боги и демоны изначально добывали амриту, царь нагов Васуки обернулся вокруг горы Меру, и высшие существа целых 100 лет таскали змея за голову и хвост – «взбивали» первородный океан.

Были наги, живущие на суше или под землей, но чаще всего они связаны с водной средой: как с реками, так и с морем. Согласно камбоджийской легенде, это раса рептилий, большое государство которых располагалось где-то в Тихоокеанском регионе. Дочь царя нагов вышла замуж за индийского брахмана, и от их союза произошли камбоджийцы. По сей день они называют себя рожденными от нагов. На барельефах знаменитого комплекса храмов Ангкор – множество их изображений.

С точки зрения индуизма, наги населяют седьмой из подземных миров, который называется Патала, или Нагалока. Это место красотой превосходит даже небесный мир Индры. Патала сверкает золотом и драгоценными каменьями, посреди столицы возвышается сплошь изукрашенный драгоценностями дворец царя нагов Васуки, и все обитатели этого мира носят на головах редчайшие драгоценные камни, освещая и родную Нагалоку, и остальные подземные миры, поскольку солнечный свет там отсутствует. Камень Нагамани, который носит сам царь Васуки, излечивает от всех болезней.

Примечательно, что среди всех живых существ именно змеи чаще всего бывают двухголовыми. Главное для двух голов – не нападать друг на друга и не драться за добычу. Иногда у них имеется один желудок на двоих, но бывает и у каждой свой собственный. Но главное, что наги способны принимать человеческий облик и облик змея. Их подлинная внешность являет собой нечто среднее между двумя названными крайностями: нижняя половина туловища нага змеиная, а верхняя – человеческая. По разным источникам, варьируется и количество рук – от трех пар до их отсутствия. В принципе, учитывая их индийские корни, многорукость неудивительна: в тех краях все многоруки – и боги, и демоны, и статуи. Иногда нагам вдобавок к рукам достается еще и по паре крыльев.

Морские наги обросли перепонками и плавниками, и лишь хвосты у них неизменно змеиные. Что же касается лиц, то древние источники особо подчеркивают красоту нагинь, становившихся женами людей. Можно предположить, что женские лица нагинь ближе к человеческим, а физиономии мужчин-нагов грубее и больше похожи на ящеров или драконов. Но даже сходство черт лица нагов с рептильими и наличие змеиных хвостов не отменяет главного: принципиально разного строения тела и конечностей нагов и драконов. Наги в своем истинном облике безноги, а у дракона есть лапы – как правило, четыре, реже две. Лапы есть даже у китайских драконов – лун, – отличающихся длинным и по-змеиному гибким телом.

Кроме обширных свидетельств о нагах, которыми насыщена мифология Индии, существуют описания и изображения подобных существ в других культурах и цивилизациях. Например, китайская богиня Нюйва и ее брат-супруг Фу Си изображаются с головой и руками человека и с телом змеи. Нюйва создала людей и спасла Землю от потопа, а Фу Си научил людей ловить рыбу, приручать зверей и готовить пищу на огне, изобрел музыку, письменность и измерительные инструменты. В этом случае люди-змеи выступают в роли наставников юного человечества.

Неясно, следует ли относить к расе змеелюдей сестер-горгон Медузу, Эвриалу и Сфено с ядовитыми змеями вместо волос и взглядом, обращающим в камень. Среди прочих черт их облика упоминаются крылья, змеиные клыки и чешуйчатая кожа. Ядовитое дыхание и смертельный взгляд свойственны и нагам, а горгона – всего лишь прозвище, которое означает «ужасная».

Свидетельства контакта со странными змееподобными существами оставили нам и доколумбовые цивилизации Америки. В классическом искусстве майя Небо изображается в виде двуглавой змеи, на теле которой нарисованы звезды. У богини Иш-Чел, жены верховного бога пантеона майя, змеи в волосах. Один из главных богов ацтекского пантеона Кетцалькоатль – Пернатый Змей. Он сотворил людей, а затем, как полагается, еще и послужил им наставником – дал маис, научил следить за движением звезд, обрабатывать драгоценные камни, лечить болезни, выплавлять металл и создавать мозаики из перьев. Сиуакоатль (женщина-змея) – богиня земли, войны и родов, покровительница женщин, умерших при первых родах. А у богини кукурузы вместо человеческой головы из шеи вырастают семь змей, и зовут ее Чикомекоатль, что значит «семиголовая змея».

Известно, что наги древности не были воинственными существами. При всех своих способностях они могли только защищаться, но не нападать, да и вообще предпочитали действовать словом, убеждением и лишь в крайнем случае – гипнозом. Они – мудрецы, маги и книжники, хранители знаний, а вовсе не суровые бойцы. Возможно, наги попросту щадили младших братьев-людей, относясь к ним как к неразумным детям. По отношению к людям они позволяли себе лишь мягкое наказание за нарушение правил установленного миропорядка. Но перебравшись в виртуальные миры, наги, видимо, поняли, что человечество их в покое не оставит и пора браться за оружие. Разумеется, в многочисленных игровых конфликтах они тотчас показали себя превосходными воинами.

Лепреконы – хранители сокровищ

Лепрекон, будучи персонажем ирландского фольклора, традиционно изображается в образе небольшого коренастого человечка, одетого в зеленый костюм, кожаный передник и шляпу. Само слово «лепрекон» происходит, скорее всего, от словосочетания, которое означает «карлик-сапожник». Между прочим, как и большинству терминов, обозначающих волшебный народец, этому слову не очень везет с переводами на русский язык. Если, например, задать эту задачку переводчику Google, то мы получим на выбор два варианта: «эльф» и «гном». Вполне может быть, что лепрекон действительно состоит в дальнем родстве с этими фольклорными героями.

Лепреконы в числе многих других волшебных существ Ирландии появились на Изумрудном острове задолго до кельтов. Видный ирландский поэт и драматург Уильям Йейтс писал, что, когда с приходом христианства ирландцы перестали почитать древних богов, те уменьшились в размерах. Поэтому вполне возможно, что маленькие человечки в зеленом когда-то были нормального роста.

По виду лепреконы – человечки преклонного возраста, ростом всего 2 фута (чуть больше 60 см). Если вспомнить народные поговорки «пьян как сапожник» и «пьет как ирландец», станет ясно, почему у лепрекона красный нос и чем объясняются странности его натуры. Эти существа действительно часто бывают навеселе, но увлечение потином (домашним ирландским виски) никак не вредит их сапожническому ремеслу. Они мастерят обувь для других представителей потусторонних сил, например фей, которые, как известно, очень любят плясать и неосторожно попавшего к ним человека могут затанцевать в своем хороводе до смерти. Тем не менее еще никому не довелось застать лепрекона за работой, и почему-то его всегда видят только в одном, левом, ботинке.

Кроме пошива сапог в обязанности лепреконов входит поиск и хранение древних сокровищ. Резонно спросить: как у этих существ появилось золото? Легенда гласит, что стеречь горшки с золотом лепреконам поручили викинги. Точнее, эти древние племена отдали им на сохранение награбленные богатства, а лепреконы рассовали монеты по глиняным и металлическим посудинам и закопали в разных местах. Известно и о другом источнике богатства: когда люди стали держать свои сбережения в звонкой монете, лепреконы повадились навещать по ночам их дома и там незаметно отпиливать по кусочку драгоценного металла с края каждой монеты.

Каждому лепрекону или его семейству принадлежит закопанный в укромном месте горшочек с золотыми монетами. На сокровища лепреконов указывает одним концом радуга – но она может выдать точное место только хозяину золота. Поэтому люди всегда пытались поймать лепреконов и выманить у них драгоценности. Однако одетые в зеленое человечки очень хорошо научились прятаться, отчего заработали репутацию нелюдимых и скрытных существ. В принципе, лепреконы довольно дружелюбные и милые существа, хотя, если их обидеть, они тут же становятся настоящими монстрами. Обидеться они могут, если, например, возле дома им не оставили блюдце молока. В гнев их приводят и поломанный терновник, и убитая малиновка, и, конечно же, покушение на их сокровища. После таких нарушений они тотчас продемонстрируют свой мстительный характер и колдовские способности. И уж наверняка не стоит пытаться напоить лепрекона в надежде, что он тут же выдаст свои тайны. Как только речь заходит о сокровищах, они моментально трезвеют.

Лепреконов женского пола в кельтской мифологии нет, это всегда мужчины, причем немолодые – как минимум достаточно взрослые, чтобы обзавестись бородой. Говорят, будто они живут в среднем 300 лет, но по некоторым источникам – тысячу, а то и больше. Ежегодно 17 марта во многих странах отмечают День святого Патрика, превратившийся в праздник всего, что связано с Ирландией. Это веселый карнавал с пивом (в том числе зеленым), с лицами, раскрашенными в цвета ирландского флага, и, разумеется, с шумными танцами. Однако до 1970-х годов этот праздник считался в Ирландии исключительно религиозным и не предполагал особого веселья, а пивные заведения и вовсе были закрыты. Но времена изменились. Для современного Дня святого Патрика главный персонаж праздника оказался слишком серьезен, что и требуется лепрекону.

Так хитрый представитель волшебного народца стал символом христианского праздника. Интересная история при этом произошла с листком клевера (шемроком), приносящим лепрекону удачу. Трилистник, на котором, по легенде, святой Патрик наглядно объяснял понятие Святой Троицы («Так же, как три листа могут расти от одного стебля, так и Бог может быть един в трех лицах»), со временем превратился в символ независимости страны, а затем стал означать Ирландию вообще. По традиции именно в этот день люди прикрепляют листок к одежде. Однако клевер лепрекона, его талисман удачи, – четырехлистный. Это еще раз говорит о том, что с лепреконом не стоит терять бдительности – поманит золотом, заставит гоняться за радугой, обведет вокруг клеверного листа, и человек уже не может даже толком сказать, что именно он празднует.

Кстати, если кому-то повезет поймать лепрекона, ни в коем случае нельзя просить у него золотую монету. Свое сокровище, как и свою свободу, маленький человечек ценит чрезвычайно высоко. Правда, его сначала еще надо изловить! А как поймать существо, которое даже заметить почти невозможно? Трудно сказать, чем владеют лепреконы, магией или техникой, однако скрываются от глаз они весьма умело. Даже если он прямо перед вами, стоит отвести взгляд или хотя бы моргнуть – и его уже нет. Конечно, большое количество ирландского пива весьма способствует необычной охоте, но лукавые существа выполняют свои трюки на природе очень даже успешно. И только стук сапожного молотка выдает маленького мастера, который трудится неподалеку над срочным заказом.

Известны случаи, когда лепреконы бескорыстно помогали понравившимся им людям. А уж если кто-то хорошо играет на ирландских народных инструментах, например на волынке, да еще состоит в партии зеленых, то шанс на помощь лепрекона у него весьма велик. Разумеется, если речь не идет о том, чтобы выманить малую толику сокровищ. Если лепрекон заподозрит человека в корыстных намерениях, то будет вредить изо всех сил. Что и понятно: любой собственник на его месте поступил бы точно так же.

Фейри из Волшебной Страны

В фольклоре германских и кельтских народов фейри – общее наименование сверхъестественных существ. Их можно разделить на несколько родов. Бывают фейри добрые и злые, героические, бродячие, прирученные и одинокие.

К героическим фейри принадлежат те благородные рыцари и прекрасные дамы, о которых повествуют авторы цикла средневековых валлийских повестей «Мабиногион», сэр Томас Мэлори и сочинители куртуазных романов. Типичный пример такого фейри – молодой Тэмлейн, герой одноименной шотландской баллады.

Бродячие фейри – едва ли не самая многочисленная группа. Они очень разные по росту, внешности и по характеру – от свирепого воинства неупокоенных мертвецов по имени слуа до крошечных пикси, засыпающих в чашечках цветков.

Одинокие фейри злобны по натуре и предпочитают общению уединение.

Всех без исключения фейри отличает неземная красота, омраченная, однако, каким-нибудь серьезным уродством. Скажем, женщины-фейри – писаные красавицы спереди, но если зайти со спины, то выяснится, что у них полые затылки. Шотландские фейри – глейстинги – носят длинные одежды, чтобы скрыть свои козлиные копыта. Иными словами, фейри всегда можно отличить от человека по какому-либо телесному недостатку. У некоторых всего одна ноздря или один глаз, у других вообще нет носа, у третьих изо рта торчат клыки, у четвертых ноги и руки с перепонками и т. п.

Что касается одежды, большинство фейри любят носить наряды зеленых оттенков, но многие отдают предпочтение красному цвету, а кое-кто выбирает белый. На острове Мэн иные фейри предпочитают голубой цвет; встречаются и любители нарядов серых или черных тонов. Обычно же наряд волшебного существа составляют зеленая куртка, темные штаны и красная шапка или шляпа, иногда – с пером совы. Эти два цвета – зеленый и красный – фейри любят больше всего. Так одеваются почти все бродячие существа. У одиноких же красные не только шапки, но и куртки. Встречаются и такие, которые предпочитают одеяния из палой листвы или мха и даже из склеенных росой паутинок. Фейри могут быть разного роста, среди них можно встретить и коротышек, и высоких. Но основной признак, по которому можно отличить их от человека, – заостренные вверху ушки.

Чаще всего фейри селятся внутри холмов, которые на Британских островах называются ноу и состоят как бы из двух частей – шийн и бру (или тулмен). Шийн представляет собой пещеру, а бру – зал с потолком, опирающимся на колонны. В бру обычно проживают сразу несколько семейств фейри, а в тулменах обитают фейри-одиночки.

В ночь на 11 ноября фейри путешествуют между холмами по только им известным дорогам и тропинкам.

Иногда можно увидеть и вход в бру: для этого следует в полнолуние обойти вокруг холма ровно девять раз – и тогда взгляду предстанет то, что происходит внутри. Между прочим, на холмах, о которых известно, что в них обитают фейри, не следует строить жилые дома, церкви или замки, поскольку существа могут перенести эти строения на другое место.

Кроме того, широко известны легенды о некоей «параллельной реальности», в которой обитают фейри, – о Волшебной Стране. Порой она является взорам людей как призрачный, окутанный туманами небольшой остров в морской дали. У этого острова множество названий – Остров блаженных, Хай-Бресейл, а самое известное – Инис Авалон или просто Авалон. Именно на этом острове покоится легендарный король Артур, перенесенный туда тремя чародейками после кровавого сражения, в котором он получил смертельную рану.

В Уэльсе Волшебную Страну называют Тир-Нан-Ог, или Страна Вечной Юности, но это уже не маленький остров, а некая земля, лежащая за морем на западе. Считается, что ходы в Волшебную Страну можно найти на морском дне и в глубине горных озер, а также в холмах – недаром фейри иногда величают «народом холмов».

В Волшебной Стране время течет не так, как в мире людей. Один день там равен нескольким годам, если не десяткам лет. Иногда бывает и наоборот. Предание гласит, что некий молодой пастух вступил в хоровод фейри и оказался в прекрасном дворце, где провел в довольстве и радости много лет. Ему ни в чем не препятствовали, запретили только пить из фонтана, в котором плавали золотые и серебряные рыбки. Однажды он не утерпел и нарушил запрет. И тут же дворец исчез, а пастух оказался на склоне холма среди своих овец. С того мгновения, как он вступил в хоровод фейри, прошло не более пяти минут.

У каждого рода фейри есть свои развлечения. Бродячие в основном предаются тем же забавам, что и люди. Героические фейри проводят время в аристократических усладах – танцуют, музицируют, охотятся, устраивают верховые прогулки. Но при этом они постоянно воюют – друг с другом и с людьми. Едва залечив раны, полученные в боях, они отправляются на охоту.

Добрые фейри охотятся со своими белыми красноухими собаками на оленей; а злые охотятся на людей, собирая человеческие души. Они мчатся на лошадях по небу, издавая звук, похожий на крик перелетных птиц; у лошадей глаза пылают огнем. Кроме того, эти существа занимаются спортом: особой популярностью пользуются футбол и травяной хоккей, а также шахматы.

Фейри – замечательные мастера. Причем они не только работают сами, но и учат своему ремеслу людей. Вдобавок они – отличные музыканты. Некоторые из них передают свой дар людям. В частности, знаменитые шотландские волынщики научились этому искусству как раз от волшебного народа. Самая приятная, сладостная и опасная для смертных мелодия – «напев эльфийского короля». Под него танцуют даже камни и деревья. Если человек научится этой мелодии, он пропал: очарование музыки настолько велико, что его не нарушить ничем, разве что волынщик может сыграть мелодию задом наперед или скрипачу кто-нибудь перережет струны его скрипки.

Как уже говорилось, фейри делятся на добрых и злых. Добрые довольно дружелюбно относятся к людям и потому редко позволяют себе всякие нечестные поступки, хотя и не прочь поозорничать. А вот злые никогда не упустят случая обмануть человека. Именно злые фейри похищают скот и крадут детей, оставляя вместо них так называемых подменышей. Иногда они велят людям убивать себе подобных, но их можно провести, прикончив вместо человека корову или лошадь: фейри ничего не заподозрят, а смерть животного на время утолит их кровожадность.

Впрочем, добрые фейри тоже могут при случае похитить скот или выкрасть младенца из колыбели. Зачастую добрые и злые ходят вместе, и стоит обидеть одних, как другие тут же принимаются мстить. В общем и целом эти существа живут по присловью: «Что твое, то мое, а что мое – никому не отдам». Правда, среди всех фейри выделяются и благородные создания, всегда готовые помочь человеку, который им по нраву, и поступающие всегда предельно честно: если что-то берут, то непременно отдают что-либо взамен. Что касается обмана, то надо помнить, что фейри, даже злые, не лгут – они всего-навсего лукавят: говорят правду, но так, что не всякий поймет истинный смысл слов.

У фейри существуют свои понятия о чести, которых они строго придерживаются. А вот не соблюдающих эти правила они строго карают. Люди, хвастающиеся своими заслугами перед фейри, нередко заболевают, у них на теле появляются «эльфийские метки», их даже может разбить паралич. А те, кто пытается украсть сокровища волшебного народа, рискуют жизнью.

Фейри терпеть не могут скупердяйства, грубости и невежливости, кроме того, они недолюбливают мрачных типов, тогда как человек веселый вправе рассчитывать на радушный прием. Если в доме чистота и порядок, хозяйка вполне может получить от них награду. А нечистоплотных и ленивых они не откажутся проучить. Заодно достается любителям сквернословить, а также мужьям, которые бьют своих жен.

В фольклоре германских народов довольно часто встречается сюжет «чудесных похорон» фейри, предвещающих человеку беду. В одной легенде говорится, что однажды ночью двое мужчин возвращались домой. Дорога шла мимо кладбища; в тот самый миг, когда они поравнялись с кладбищенскими воротами, часы на колокольне пробили полночь. Затем наступила тишина, которую вдруг нарушил погребальный звон. Колокол ударил 26 раз – ровно столько, сколько было лет одному из мужчин. И показалась диковинная процессия: сотни крошечных существ молча двигались по дороге, несли гроб с откинутой крышкой, а в недвижном воздухе плыла невыразимо грустная мелодия. Когда гроб поравнялся с ними, старший из мужчин заглянул внутрь и увидел, что лежавший в гробу был как две капли воды похож на его спутника. Мужчина немедленно сообщил об этом молодому человеку, и тот решил спросить у фейри, сколько ему осталось жить. Никто не ответил, процессия вскоре скрылась, а люди благополучно добрались до дома. Месяц спустя юноша сломал себе шею и умер.

А вот сами фейри не умирают – по крайней мере, от старости: их можно только убить или смертельно ранить. Умирая – точнее, погибая в мире людей, – они возвращаются в Волшебную Страну, где продолжают жить как ни в чем не бывало. Однако порой они настолько устают от жизни, что начинают мечтать о смерти, которая избавила бы их от тягот бытия. А чтобы умереть, им нужно обрести душу, подобную человеческой.

Индрик-зверь

По всему Русскому Северу и даже дальше – в Маньчжурии и Китае – широко распространены легенды о странном существе небывалого роста по имени индрик-зверь. Он якобы размером со слона и наделен рогами, которые выполняют функцию землероющего приспособления. Описания крота-гиганта по имени тин-шу или ин-шу («мышь, которая прячется») мы находим в древних китайских книгах. Несмотря на гиперболические размеры невероятного зверя, следует признать, что народное творчество – отнюдь не беспочвенная фантазия. Жизнь и реальные наблюдения дали сказителям для этой легенды вполне достоверный материал.

Как сказано, это существо живет в земле. Оно роет рогом ходы и тоннели и тем самым открывает ключи, прочищает источники и наполняет озера и реки водой. А если индрик-зверь под землей расшумится, «вся Вселенная всколеблется». Правда, это не хищный зверь, а вполне мирный гигант: «никому обиды не делает», питается, видимо, растениями или тем, что находит под землей.

Есть об этом чудовище и другие сведения. Например, в старинном китайском сочинении о животных, составленном в XVI веке, авторы упоминают о некоем тин-шу: «Он постоянно держится в пещерах, похож на мышь, но достигает величины быка. Хвоста у него нет, и цвет его темный. Он очень силен и выкапывает себе пещеры в местностях, покрытых скалами и лесами». Другая старая китайская книга дополняет сведения о тин-шу такими любопытными подробностями: живет крот-великан в странах темных и необитаемых; ноги его коротки, и он плохо ходит. Роет землю упорно и старательно, однако, если случайно выберется на поверхность, тотчас умирает при виде солнечного или лунного света.

А вот выписка из маньчжурской летописи: «Животное, называемое фан-шу, встречается только в странах холодных, по берегам реки Тай-шуны-шаны и далее до Северного моря. Фан-шу похож на мышь, но величиной со слона. Он боится света и живет под землей в темных пещерах. Кости его цвета слоновой кости и легко обрабатываются, на них нет трещин. Мясо его холодно́ и очень питательно».

Эскимосы с берегов Берингова пролива называют подобного зверя килу-кнук – кит килу. Морское чудовище аглу, с которым он подрался, выбросило его из моря на берег. Килу-кнук упал на землю с такой силой, что глубоко ушел в почву. Там он живет и поныне, передвигаясь с места на место с помощью своих клыков, пользуясь ими как лопатами.

Подобные рассказы о гигантском подземном жителе путешественники по Сибири записали у эвенков, якутов, манси, чукчей и других народов Севера. Все сообщения очень похожи. Животное-норокопатель в самые лютые зимы ходит под землей взад и вперед. Видели даже, как зверь, разгуливая под землей, неожиданно приближался к поверхности. Тогда он торопливо набрасывает на себя землю, торопясь зарыться глубже. Земля, осыпаясь в прорытый тоннель, образует воронку. В речных обрывах, по склонам ущелий иногда находят мертвых кротов-великанов: здесь животные нечаянно вырываются за край земли. Гибнут они и попадая в песчаную почву: пески осыпаются и сдавливают землекопов со всех сторон. Этот зверь может двигать рогами во все стороны и даже скрещивать их, как сабли. Рога эти, растущие будто изо рта, похожи на слоновьи бивни, их иногда считают зубами. Из них делают рукоятки для ножей, скребки, различные вещицы.

Добывают рога подземного великана весной, когда ломается лед. При сильном паводке высоко поднявшаяся вода размывает берега, отрывая целые куски от гор. Затем, когда мерзлая почва мало-помалу оттаивает, на поверхности появляются иной раз целые туши этих животных, а чаще – их головы с рогами. Рога выламывают и продают китайским и русским купцам.

Что ж, вполне возможно, что в этом случае речь идет о самых настоящих мамонтах, бивни и замороженные туши которых нередко находят в Сибири. Судя по всему, и легендарный крот-великан тин-шу, и фан-шу, и индрик-зверь, и финский мамут – одно и то же существо. Современное русское название «мамонт» как раз и происходит от старорусского слова «мамут». Русские заимствовали его у финских племен, населявших европейскую Россию. На многих финских наречиях «ма» означает «земля», а «мут» – по-фински «крот», то есть мамут – это земляной крот.

Но какое отношение он имеет к индрику и как последний получил свое странное имя? Профессор Московского университета Сергей Усов в конце XIX века посвятил исследованию этого вопроса большую статью. Разобрав всевозможные варианты, он пришел к выводу, что слово «индрик» и другие встречающиеся в русских легендах названия этого существа – инрог, индрог, индра, кондык – происходят от ненецкого названия мамонта – «йенгора». Это название, в свою очередь, состоит из двух частей: «йа» – «земля»; «гора» – «вожак, предводитель». «Йенгора» переводится как «подземный вожак» или же как «зверь всем зверям зверь».

Таким образом, с большой долей вероятности можно сделать вывод, что распространенные у народов Сибири и европейского Севера легенды о гигантском животном, которое рогами расчищает себе путь под землей, порождены находками костей мамонтов. Трупы и бивни мамонтов всегда залегают в земле недалеко от поверхности. Тысячи лет назад родилось поверье, будто эти существа, похожие на кротов, живут под землей и погибают, едва появившись на солнечный свет. Какие же бесчисленные стада этих «кротов» «пасутся» в толще земли, если мамуты, случайно попадая на свет божий, погибают в Сибири в таком количестве, что ежегодно там добывают сотни их «рогов»!

Любопытно, что животное с названием «индрик» присутствует и в русской мифологии. Оно упоминается в былинах, стихе о Голубиной книге и других книжных источниках. В русском фольклоре индрик-зверь является аналогом единорога и описывается как страшное непобедимое существо, владыка звериного царства, вся сила которого заключена в его роге. Иногда под ударом его рога подразумевают молнию.

В разных списках стиха о Голубиной книге можно встретить различные изображения индрика, но во всех он называется «всем зверям отец». «Он ходит по подземелью, пропущает реки и кладязи или живет на Фавор-горе; когда он поворотится, все звери ему поклоняются. Или же он живет на Святой горе, ест и пьет из Синего моря, никому обиды не делает. Или он ходит рогом по подземелью, аки Солнце по поднебесью».

Его мало кто видел, а тем более живого, ведь известно, что всю жизнь он проводит под землей, умело прокладывая своим единственным рогом ходы себе и подземным водам. Он выступает как хозяин водной стихии, источников и кладов, а также как противник змея. От его чудодейных копыт произошли на земле все овраги, котловины и пади, которые впоследствии заполнились водой. Следами его называют тундровые озерца-бочаги.

Индрик появляется на поверхности лишь тогда, когда собирается умереть, наскучив себе долгим веком (а срок его жизни – 532 года). Между прочим, зверь этот весьма интересно размножается: когда состарится, вылазит из земли и отбрасывает рог, из которого, как из личинки, вырастает новый индрик. Сам же зверь, лишившись силы, закапывается снова в землю и умирает. Еще в XVII веке рогу индрика приписывались целебные свойства, и уверенность в этом была столь велика, что даже царь Алексей Михайлович, по свидетельству дворовых книг 1655 года, соглашался за три таких рога заплатить 10 тысяч рублей «мягкой рухлядью» (мехами).