Домой не возвращайся!

ГЛАВА 6

…Конная лава, развернув могучие крылья, бросилась в атаку. От края до края горизонта не было ничего, кроме дикого степного войска. Шли опятиконь, поставив на свободных лошадей войлочные рулоны, тем самым увеличивая свою численность в глазах неприятеля в пять раз. Впереди летучая, легкая кавалерия, оснащенная только луками, стрелами и волосяными арканами. Наконечники стрел разные. Серповидные – для подрезания конских сухожилий. Заточенные под тупым углом – для того, чтобы травмировать, с последующим пленением. Заточенные под острым углом, четырехгранные – для смертельных ран. Нет в мире ни одного панциря, способного противостоять монгольским стрелам. Нет во Вселенной ни одного народа, способного удивить мир более талантливыми стрелками, чем монголы. Сейчас легкие всадники закружат знаменитую карусель – это когда одна волна, выйдя на убойную позицию, выпустит смертоносный ливень и уйдет на фланги, а другая, с заряженным оружием займет ее место. И так много раз. Жалить и откатываться. Пока неприятельский строй не смешается, обнажив бреши. Пока их боевые кони не начнут сбрасывать и топтать всадников. Пока воины не начнут роптать на командиров. И только после этого в бой вступит тяжелая конница, составленная из представителей древнейших и знатных родов. Боевой клич «урагх» заставит трепетать шатер Вечного синего неба, наполнит каждое сердце радостью боя. Степь озарится сверкающими доспехами и обнаженными клинками. Земля содрогнется до основания под копытами коней, несущих всадников в сабельную схватку. Как нож в масло войдет копье монгольского войска в тело вражеских построений. Фланги с двух сторон стиснут противника, и начнется избиение. Всадник на белом арабском скакуне, в серебряных доспехах не единожды пройдет сквозь неприятельский строй, тяжелым, кривым мечом прорубая себе дорогу. И вот враги бегут, бросив оружие, давя друг друга. Стонут раненые. В страшных позах застыли убитые. О, эта сладость погони. Под ударами тяжелого меча, головы слетают с плеч и катятся арбузами по истоптанной степи. Всадник на белом коне первым врывается в лагерь. Спрыгивает на землю и откидывает полог ближайшей юрты. Там, забившись в угол, дрожит испуганной ланью молодая женщина. Он срывает с пленницы одежду и впивается в ее вишневые уста. Валит на шкуры. Пьет и пьет из набухших сосков нектар нежной, молодой плоти. Прильнув к животу, вдыхает запах кожи. Еще ниже – око вселенной, окруженное тонкими кольцами волос. Губы ненасытно целуют внутреннюю часть бедер. Жарко хрипя, победитель задирает кольчужную юбку и высвобождает измученный долгим воздержанием, набухший до невероятных размеров, лингам. Берет ноги женщины под колени, поднимает, закидывает на свои окольчуженные плечи и врывается в лоно. Красивые полные бедра с маленькими звездочками вен обвивают мужской стан. Пленница, выгнув спину, стонет от боли и сладострастия. Удар за ударом. Медленные и плавные толчки сменяют частые и отрывистые. Запах девственной крови щекочет ноздри и дарит ощущение счастья. Воин переворачивает жертву на живот. Одной рукой стискивает ягодицу, а другой берет за волосы и ставит на колени. Удар за ударом. Женщина отвечает взаимностью, двигаясь навстречу ударам лингама. Судорога одновременно сотрясает оба тела, заплетенные в жаркий узел. В руках мужчины кинжал. Нужно вспороть живот, чтоб не понесла. Чтоб не родила и не воспитала врага для его племени. Он смотрит в глаза жертве, на руки, обнявшие колени и понимает, что не сможет убить. «Когда вернусь из похода – будешь моей женой». Кинжал с шипением входит в ножны. Через мгновение полог юрты за мужчиной падает, закрывая, огораживая будущую мать прочно от всего мира.

…А-а-а… Джучи вздрагивает и резким движением садится на кровать. Вытирает рукой выступившую на лбу испарину. Шарит впотьмах ладонью по столу в надежде обнаружить пиалу с остатками алкоголя. Тщетно. Все пусто. Суше, чем в пустыне Гоби в знойный период. Но каков сон! Лучше бы его не было. Сон должен уйти из памяти. Срочно, срочно найти что-нибудь выпить… Натянув спортивный костюм и сунув босые ноги в тапки, Джучи стремительно метнулся из комнаты…Как же хочется закричать: люди, милые, помогите. Глухое сонное царство… Он сунул руку в карман и нащупал мятые купюры… Вперед. На улицу. В любом ларьке, хоть паленую, но обязательно найду… Лифт доставил его на первый этаж. Четыре шага. Дверь. И спасительный, свежий, ночной воздух наполнил легкие… Вах. Что здесь было? Пятна крови на рыжем от грязи снегу. Клочки рваной одежды. Может и правда, пока я спал, под окнами гремел бой…

– Эй, друг, брат, – увидел он садящегося в джип водителя, – ты такой же узкоглазый, как и я. Подожди не уезжай. Выручи. Отвези до ближайшего ларька. Я тебя умоляю!.. – Он вцепился в дверную ручку. Из салона послышалось низкое, предупреждающее рычание…

– Спокойно, Джин. Ты и так сегодня хорошо поработал. Жаль, не тому яйца вырвал! – сказал водитель и прямо посмотрел в глаза просящему.

В животе у Джучи похолодело и он моментально отвел взгляд… Зачем Джучи будет смотреть туда, где нет Великого Будды!..

– Брат, не уезжай. Что хочешь сделаю, – канючил потомственный хозяин русского улуса, не давая захлопнуть дверь у себя перед носом…

– А, шайтан раздави. Чтоб ты сдох от своей водки! – бросил шофер и перегнувшись на заднее сиденье, достал бутылку с зеленой этикеткой…

– Ай, спасибо, дорогой. Век не забуду, – затараторил радостный Джучи. – Что это у нас? Голова самого Бахуса. Да, еще смоленского разлива. Да, храни тебя вечное синее небо! Пусть никогда не иссякнут соки твоего драгоценного здоровья, и не пустеет твой кошелек. Обязательно выпью за тебя и за всех твоих предков. Да пребудет им покой в загробном мире… – И Джучи низко, по-восточному раскланявшись, засеменил к себе.

Бальзамов толкнул дверь своей комнаты.

– Не включай свет. – Каркающий голос безумного профессора рубанул темноту. – Что надыбал, инспектор Варнике?

– Марат Гаврилович?

– Можно просто – Безумный профессор. Вы, кажется, так меня величаете!

– Ничего особенного. Кроме четырех пустых бутылок из-под водки смоленского разлива. Эдик что-то нашел, связанное с незаконной продажей человеческих органов. Черный джип куда-то периодически увозит одного, а то и двух обитателей левого крыла. И с тех пор их больше никто не видит. Сами знаете: в общежитии каждый человек на виду. Никто не может просто так «испариться», это сразу бросается в глаза. Кто же этот Омаров Саид Шухратович? Если бы нам решить эту задачу.

– Правильно, Бальзамов. А тебе не приходила в голову мысль, что его вообще не существует.

– Нет, конечно. Тогда откуда фамилия, имя и отчество?

– Творческий псевдоним. Тебе ли не знать. А с чего ты решил, что причину смерти Телятьева искать нужно здесь?

– Отец Эдика сказал: «Ищи под боком».

– Слишком буквально. С тех пор, как привезли эту бедноту со всего бывшего Советского Востока, я сам хочу найти этого Шухратовича, но только слышу о нем.

– А вы пробовали следить за джипом, когда он с пассажирами?

– А то. Но результатов никаких. Людей увозят в загородный особняк на Можайке. Порожняя машина возвращается обратно. Несколько недель может ездить вхолостую. А потом – новая партия. И снова этот чертов особняк. Круглосуточное наблюдение ничего не дало. Ордер на обыск получить невозможно – нет оснований.

– Но ведь люди-то исчезают.

– Да. Но об их исчезновении никто не заявляет. Семьям этих бедолаг, наверняка, заплатили. Теперь они сидят тихо по своим аулам и кишлакам, боясь слово сказать. Иначе вырежут весь род под корень. Там и раньше-то, при СССР, порядку мало было, а теперь – полный беспредел.

– Нужно установить, кому принадлежит особняк.

– Ты нас совсем лохами нанайскими считаешь. Оформлена сия каморка папы Карло на одну пожилую женщину. Из всех родственников у нее лишь племянник, который безвылазно живет в Штатах, не являясь даже гражданином России.

– А что за племянник? Чем занимается?

– Студент, сопляк, двадцати двух лет отроду. Его мать, сестра хозяйки особняка, умерла несколько лет назад от рака.

– А чем занимается сама хозяйка?

– Пенсионерка. Живет в Австралии. И в своем русском доме не была более двух лет.

– Значит, сдает. Нужно узнать через фирму, кто снимает.

– Ну, какой ты умный, правильно. Только фирмы той давно не существует. Все, концы в воду.

– Можно с ней связаться. Она должна знать, кто у нее живет.

– Плевать она хотела. Говорит, что деньги платят большие и вовремя. Жилье содержат в надлежащем виде. Присылают каждый месяц фотокарточки дома. А об остальном пусть, мол, заботится полиция.

Без ее разрешения в частное владение никто не полезет. Да и потом, где гарантия, что мы идем по правильному следу. Что если Омаров действительно живет в каком-нибудь Самарканде. Что студенты, просто, по тем или иным причинам переводятся на другое место учебы. А, может, и возвращаются на Родину. Особняк же – удобная перевалочная база. Из общаги везти людей на аэродром далеко и неудобно. И вообще, кто сказал, что смерть Телятьева связана с Омаровым. У нас нет ни-че-го. Так, что ищи, Бальзамов. И мы искать будем.

– А если прижать водителя?

– На каком основании? Он пошлет нас к своей японской матери. Да еще пинка добавит.

Белоцерковский встал и направился к выходу, тяжело сутулясь.

– Марат Гаврилович.

– Да.

– Передайте низкий поклон Глебу Сергеевичу.

– Хорошо. И Натану Лазаревичу тоже передам. Ну, пока.