DOOM: Ад на Земле

26

Мы все ближе подъезжали к Риверсайду, поэтому я время от времени посматривал в сторону Арлин и Альберта. Казалось, они поглощены глубокомысленным разговором, хотя один Господь ведает, что можно расслышать в таком грохоте. Пялиться невежливо, поэтому я всмотрелся в горизонт. Нам предстояло там воевать, да, воевать.

— Альберт! Давай! — гаркнул я во всю мощь своих легких, завидев первые очертания города.

Альберт с Арлин склонились над механизмом. Они яростно орудовали ключом, и я уже начинал бояться, что мы сто раз успеем подъехать к центральному вокзалу, а они все никак не отцепят проклятый вагон. Но тут раздался треск, и вагон со стуком отсоединился.

Сработали пневматические тормоза, и мы замедлили ход, в то время как поезд стремительно уносился вдаль, не почувствовав потери. Не уверен, что пришельцы вообще заметят пропажу вагона. Мы ведь уничтожили паука, так хватит ли у них сообразительности посчитать вагоны?

Мы все катились, постепенно замедляя ход, — небольшое, прямо скажем, удовольствие. Рельсы визжали, вагон трясся и раскачивался. Джилл держалась из последних сил, почти такая же зеленая, как небо. Арлин с Альбертом распластались по стене, крутые ребята, что и говорить. А я слишком увлекся наблюдением, чтобы думать о том, крутой у меня вид или дурацкий — я не мог допустить, чтобы кто-то из моего отряда свалился без моего ведома под колеса.

Мне не хотелось покидать вагон, не попрощавшись должным образом с набитыми внутри, как селедки в бочке, зомби. Я встал поудобнее и пальнул пару раз сквозь щель в крыше. Это разозлило пассажиров, и они повели себя должным образом — с бессмысленной яростью начали атаковать друг друга.

Когда вагон совсем остановился, мы с Альбертом с легкостью спустили кибермумию вниз, спрыгнули сами и помчались по улице в поисках укрытия.

Пригород походил на долины затерянной цивилизации или каньоны загадочной планеты. Мы без конца щелкали предохранителями — того и гляди нарвешься на патруль.

Хотя мы находились в самом сердце вражеских владений, окруженные большим количеством монстров, чем когда бы то ни было с момента возвращения на Землю, я был рад, что мы покинули поезд. Не знаю, как остальные, но я испытывал наслаждение, вновь чувствуя под ногами твердую землю.

Мы пребывали в полном неведении, что требуется мумии для поддержания жизни. Возможно, благодаря внутривенным вливаниям она могла до бесконечности существовать в застопоренном состоянии, но без непосредственного контакта наши догадки оставались всего лишь догадками.

Теперь Арлин встала во главе отряда, а Джилл в хвосте. На этом этапе задания все были взаимозаменяемы, с той лишь разницей, что жизнь Джилл ценилась выше наших, пока она не разделается со своими компьютерными фокусами. Смешно, однако, будто в нашей ситуации где-то может быть безопаснее.

Мы шныряли по улицам и переулкам, прячась от патрулей. Мумию тащили мы с Альбертом, подхватив с двух сторон, как тюк с грязным постельным бельем. Вдруг снайпер на секунду остановился и требовательно спросил Джилл:

— Здесь есть где-нибудь безопасный дом? Сунув руку в рюкзак, девочка вытащила ультрамикро — маленький портативный компьютер.

— Откуда у тебя это? — спросила Арлин.

— Подпольная продукция, мормоны постарались, — с гордостью ответила Джилл. — Можно довольно быстро внедрять всякие новшества, если плевать на положения Федеральной комиссии связи и жалобы на недоброкачественные изделия.

Войдя в программу, она велела нам отвернуться. Я исполнил приказание и услышал, как она тюкает по клавишам, раз тридцать, не меньше — видно, набирая цифровой код. Когда она закончила и принялась задумчиво изучать экран, я опять стал смотреть на нее.

Наконец она кивнула, плотно сжав губы, что означало, что задание выполнено.

— Безопасный дом на площади Паглиа, приблизительно в миле отсюда, — доложила Джилл, затем вывела на экран карту пригорода и показала предложенный компьютером маршрут.

— Имеются некоторые осложнения, — вмешалась в разговор Арлин. — Маршрут проходит в нескольких кварталах от местного управления Департамента налогов и сборов, куда я часто носила бумаги, когда была курьером.

— Курьером? Зачем? — удивилась Джилл.

— Пока училась два года в колледже.

— И что с того поимела?

— Минимум. Пятнадцать в час, в старых баксах.

— Да нет, я имею в виду, какой диплом!

— А-а. Диплом начальной ступени по программированию, — смущенно ответила девушка.

Могу представить, почему она смутилась. Ее диплом — такие пустяки по сравнению с тем, чего нахваталась наша детсадовка самостоятельно.

— Класс! — коротко бросила Джилл, и я испытал к ней благодарность за то, что она не стала задирать нос.

Девчонка была довольно взрослой для своих четырнадцати лет и достаточно проницательной, чтобы догадаться, насколько Арлин переживает из-за своего кургузого образования. Что делать, если у нее хватило денег всего на два года.

Мы двинулись несколько измененным маршрутом, который предложила Арлин.

Зато мое пожелание никто не хотел слушать.

— Требую не применять огнестрельное оружие за исключением крайней необходимости.

— Но, Флай, они же не живые! — заартачилась Джилл.

— Рукопашный бой их только позабавит, — подхватила Арлин. — Я даже не уверена, что они заметят нож между ребрами, если вдруг тебе удастся эти ребра отыскать.

— Все кончили? — нетерпеливо спросил я. — Не думайте, что я стал гуманистом, просто ненужный шум в ненужный момент накликает на наши головы орду монстров.

— Так бы сразу и говорил!

Хорошо было бы, конечно, пройти ускоренный курс айкидо, которому обучают пришельцев, но я готов удовлетвориться намеком на то, где они прячут свои стеклянные челюсти, чтобы по крайности отвести душу в стремительном апперкоте.

Мы продолжали мчаться по темным узеньким улочкам, стараясь не выскакивать на солнце. Вдруг, километра через два, Арлин остановилась, замерев на месте. Это был знак для остальных изобразить скульптурную группу. Что мы и сделали.

Джилл, несмотря на всю ее сметку, не хватало опыта. Ей не терпелось выяснить, в чем дело, так что пришлось зажать ей рот. Арлин, по-прежнему не двигаясь, смотрела вперед, однако жестом велела нам отойти. Мы осторожно попятились: что бы там ни было, оно нас еще не заметило, и пусть так и остается. Мы отошли метров на сто, прежде чем Арлин перевела дух.

— Помните того толстяка, которого мы видели, когда садились на поезд? — спросила она. — Мы сейчас чуть не вперлись в его старшего и еще более жирного брата.

Все делалось в такой спешке, что Арлин не успела придумать для этой лохани свиного жира какое-нибудь имя, но я сразу понял, кто имеется в виду. Хотелось думать, что чудище — все-таки исключение из правил, скорее брак, чем проектная модель. Я предпочитал сражаться с монстрами, от которых не тянуло блевать.

— Сначала я решила, что это куча отбросов, — шепнула Арлин.

Вглядываясь в полумрак впереди, я наконец рассмотрел громадную движущуюся тень среди других теней. Когда тварь встряхивалась, раздавался такой звук, будто по бетону волокли несколько тонн мокрого брезента. В высоту она достигала двух метров, точно мой рост, но весила никак не меньше четырехсот килограммов. Плотность и ширина гада с трудом поддавались описанию.

При ходьбе жирдяй — если мы переживем эту встречу, мелькнуло в голове, я уговорю Арлин придумать ему имя получше — мерзко хлюпал. Не удивлюсь, если он оставлял за собой какую-нибудь мерзость вроде слизи. В огромных, бесформенных металлических лапах, которые заменяли или скрывали руки, жирдяй держал чудную трехглавую пушку.

Он не смотрел на нас, потому что стоял к нам боком, пытаясь определить, откуда доносится шум, помешавший ему отдыхать. Затем вообще отвернулся, открыв нашим взорам мерзкий бугристый зад. Чудище издавало жуткий скрежещущий шум — видимо, оно так дышало.

Я махнул рукой в противоположном направлении, но тут мы услышали приближающийся с той стороны топот. Отряд монстров. Только этого не хватало!

Отряд возглавлял кощей. Не знай мы, насколько он опасен, можно было бы посмеяться над тем, как он, подобно марионетке, скачет впереди своих подопечных.

Не очень приятно сознавать, что ты зажат между молотом и наковальней и никакой тебе улочки или двери, чтобы улизнуть.

Альберт вздохнул, потом спокойно, без нервов снял с плеча автомат, словно располагал безграничным временем — что, в каком-то смысле, было правдой. Он явно приготовился умереть за «правое дело» — защищая нас и остававшихся в живых соплеменников.

Что касается меня, то я желал только жить — ради себя. Джилл побелела, но бежать не порывалась. После истории с платформой она на все сто процентов годилась в ветераны. Как и у остальных из нашей команды, у нее появилось чувство жизни взаймы, на одолженное кем-то по благородству время. Она прижала к груди свой компьюторчик, больше расстроенная неудачей, чем необходимостью умереть, и с сожалением посматривала на мумию: единственный раз представилась возможность войти в такую систему, и, увы, она лишилась ее.

Арлин шепнула: «Перекрестный огонь!» — на секунду раньше, чем мне самому пришло это в голову. Выскочив на середину улицы, мы оказались на виду у кощея. Он на мгновение замер, а потом, перегнувшись в талии, выстрелил из-за спины ракетами. Я бросился на землю, Арлин метнулась к тротуару. Ракеты пронеслись над моей головой, одна взорвалась, ударившись о могучую коричневую спину жирдяя.

Разъяренный монстр незамедлительно обнаружил источник хулиганской, непонятно чем вызванной атаки. Подняв обе руки, он метнул в кощея три гигантских шара из пылающего белого фосфора.

Средний шар попал в цель, а два других разлетелись в стороны, задев кое-кого из свиты кощея и мгновенно спалив их.

Выжившие оказались в том же положении, что и жирдяй секунду назад, и открыли огонь, так что кощей совершенно забыл о нас, продолжая закидывать коричневую тушу ракетами.

Моя команда между тем не теряла времени даром: бросившись на пузо, все старательно буравили носом землю и прикрывали руками головы. Все, кроме меня. Перекатываясь на спине, я палил из дробовика то в одну, то в другую сторону, туда-сюда, туда-сюда, как игрок на теннисном корте.

Я вовсе не хотел привлекать внимания и пуще всего — продвинутого монстра, мечтающего выпустить нам кишки. Лучше бы уж по-прежнему была ночь.

Ракеты у кощея кончились раньше, чем у жирдяя шары. Костяной мешок разлетелся на мелкие кусочки, такие крошечные, что их можно было принять за градины, не будь это Лос-Анджелес.

Жирдяй продолжал стрелять. Отряд кощея все еще насчитывал изрядное количество бойцов, а ходячее желе, казалось, имело неистощимый запас пиротехнических средств. Наверное, он отоваривался в том же магазине, что и паровой демон.

Наконец все, кто даже сохранился в целости, перестали двигаться. Жирдяй еще пострелял какое-то время в оцепенелые тела.

Когда он унялся, ничто и нигде не шевелилось — если предположить, что его маленькие свинячьи глазки видели довольно далеко. Мы лежали, боясь шелохнуться, даже вдохи и выдохи казались слишком громкими. У меня заложило нос, и я присвистывал через раз, боясь задержать дыхание, чтобы не раскашляться.

Конечно, такому громиле слух, может, и без надобности. Хотя по бокам его заплывшей жиром головы виднелись две маленькие черные дырочки. Если это уши, то совсем крошечные. Так я лежал пластом, размышляя и посвистывая носом, в надежде, что фантастическое существо не сделает того… что оно вскоре и сделало.

Жирдяй, буквально исполосованный пулями, походил на круглую котлету из гамбургера, упавшую на гриль. Он заурчал и потопал прямо на нас. Если душка-монстр походя наступит на кого-нибудь из моих товарищей, несчастного ждет не самая приятная смерть.