Дорасти до неба

Глава 32

К Санычу я попала далеко не сразу, и даже не в этот же день. Потому что с самого утра до меня добрался-таки участковый. Я едва успела сделать зарядку и позавтракать. Не иначе, как соседка настучала. Участковый долго выспрашивал меня, где я была все это время и чем занималась. Я отбивалась: мол, идите лесом. Есть что предъявить? Предъявляйте. А нет – не занимайте моё время. В итоге мне предъявили повестку. Ну, это дело знакомое. Раз приглашают, значит, надо сходить.

В полиции меня опросили как свидетеля по нескольким эпизодам. Ничего интересного, обычная рутина, занявшая, однако, целый день. Тем ценнее была подслушанная там же байка. Когда группа быстрого реагирования влетела в то, что осталось от некоего частного домовладения, то им предстала потрясающая воображение картина: к перилам галереи второго этажа был привязан скотчем за запястья и лодыжки известный адвокат Райхерт. Адвокат находился в чем мать родила, бредил, нес всякую ахинею, говорил про магию и чудовищ, про посланников тьмы, про некую ведьму, которую непременно нужно уничтожить и прочую чепуху. На груди у него губной помадой была нарисована пентаграмма, а на оборотной стороне туловища, в его нижней части, этой же помадой было написано: «засранец». Под адвокатом находилась непрерывно им же пополняемая зловонная лужа. Что самое интересное, минут через пять после того, как адвоката сняли с перил, весь скотч куда-то бесследно исчез, а рисунок и надписи – остались. Сейчас адвокат жаждет подать на ведьму в суд, готовит исковое заявление, но его супруга уже обратилась к специалистам за психиатрической экспертизой.

Со всеми этими делами Санычу я попала лишь на следующий день. Когда я заявилась – как полагается, с авоськой фруктов, он даже заметил меня не сразу: смотрел новости по установленному в холле телевизору. А в новостях живописали потрясшие город события последних дней, начиная со взрыва, в клочья разметавшего кузнечную мастерскую, и кончая странным происшествием, одномоментно уничтожившим половину одного частного домовладения. В эту же кучу валили странные происшествия в суде и разлетевшиеся после этого по городу слухи, сюда же приплели внезапное помешательство широко известного в узких кругах адвоката Райхерта… В общем, как обычно, нагнали на обывателей жутиков и не ответили ни на один вопрос.

Когда тренер, наконец, отлип от телеящика и углядел меня, то улыбнулся так, что улыбка, кажется, была чуть шире лица.

- Привет, Кнопка! – радостно воскликнул он, поднимаясь мне навстречу. – Ого, сколько ты всего натащила! И выросла, я гляжу – метра полтора точно есть, а то и больше. А я тут, похоже, надолго застрял.

Саныч поморщился, потирая грудь.

- А вообще, что врачи говорят?

- Говорят, что мне очень повезло, что не было сильных внутренних повреждений. Ушибами отделался. А то запросто мог бы помереть по дороге в больничку.

Разговаривая о пустяках, мы зашли в палату, я поставила пакет с гостинцами на тумбочку, и Саныч потянул меня куда-то в коридор.

- Пойдем, - ответил он в ответ на мой вопрос, - есть здесь укромное местечко, где можно поболтать без лишних ушей.

Местечко обнаружилось на лестничной площадке. Народу взад-вперед ходило немного, и никому не было до нас дела.

- СанСаныч, как же вы так? – спросила я первым делом.

- Да вот так вот вышло, - виновато ответил тренер. - Я ведь тогда, когда прошла информация о взрыве, всего себя исказнил. Это ведь я вам посоветовал в мастерской отсиживаться. Но ведь уже давно ничего подобного в городе не случалось, я и подумать не мог, что эти твари на такое решатся! В общем, я пошел им ответку дать. Но не смог, увы. Слишком много там их было, и не меньше половины из них - эти, Темные. В общем, меня просто затоптали. Ну а потом пинали, пока я не отключился. Я, конечно, тоже что-то сумел, но умений моих оказалось недостаточно.

Саныч помолчал немного, снова потер грудь и продолжил:

- В себя уже здесь пришел. Говорят, повезло: машину, на которой меня к карьерам везли, гаишники остановили. Они и сюда доставили. Ну а ты-то как уцелела? По ящику болтали, что есть, мол, выжившие, но это же все без конкретики! А сегодня новости поглядел и прямо почувствовал: все, закончилось.

Он договорил и вопросительно на меня посмотрел.

- Закончилось, - подтвердила я. – Совсем.

- Точно? – недоверчиво переспросил Саныч.

- Точно-точно, - подтвердила я. – Не сомневайся.

- Расскажешь?

- Само собой, только всё же не здесь. Вот выпишут вас, посидим за чаем и я всё-всё расскажу.

- Так сколько еще этого ждать! Ты хоть намекни маленько!

- Намекаю, - послушно сказала я. – Темных больше нет, новых появляться не будет. Главную костюмщицу завалило в подвалах ее дворца, остальные теперь досаждать не станут. А если что, у нас против них методов – хоть отбавляй. Да, Ромка тоже уцелел.

- Вот это хорошо!

Он опять потер ладонью грудь.

- Больно? – спросила я.

- Есть маленько.

- Сейчас попробую…

Я колданула лечилку. И она вышла у меня просто и естественно. Даже секундной слабости не было. Тренер же сразу перестал сутулиться и повеселел.

- Ух ты! – восхитился он. – Я тоже так хочу!

- Да пожалуйста!

Я, улучив минуту, пока лестница была совершенно пуста, показала Санычу конструкт.

- Вот, теперь тренируйтесь. Заодно стимул будет: чем быстрее получится, тем быстрее отпустят.

Саныч оживился. Не требовалось особой проницательности, чтобы понять: ему не терпится заняться новым конструктом и, овладевши, свалить из осточертевшей уже больницы. Я уже хотела попрощаться, но он меня остановил.

- Слушай, Таисья, - начал он. – Мне тут прохлаждаться ещё черт знает сколько времени. Возьми ключи, зайди в наш подвальчик. Погляди, что там и как. А то и занятия начинай проводить – все же ты теперь мой старший помощник. А то ведь неизвестно, сколько меня еще здесь будут эскулапы держать. Ну а потом расскажешь.

Разумеется, я пообещала. И зайти, и тренировки возобновить, и рассказать, и вообще. И тут же, чтобы не терять времени, отправилась на завод за расчетом. В общем, визит в больницу прошел замечательно. Вот только когда я уже совсем собралась на выход, дверь в отделение загородила пара теток в медицинских зеленых костюмах. Стояли, трындели, и сдвигаться не собирались. Я долго ждать не стала.

- Разрешите пройти!

Тетки синхронно обернулись на меня. И надо же – одна оказалась той самой медсестрой, что у меня давеча деньги стырила. Она выпучила глаза, схватилась за горло и сделала два шага назад, шустро освобождая проход. На этом бы все и закончилось, да вот беда: как раз там, куда отступила медсестра, стояла пальма в деревянной кадке. Вот чесслово, я ничего не делала, она все сама. Сама наткнулась, сама пальму вместе с кадкой перевернула и сама же в кучу земли грохнулась. Конечно, поднялась суматоха, шум, но я уже сбегала по лестнице вниз. Подумала только: хорошо, что в кадке не кактус.

На работу я привезла тортики. Один – админам, другой – девчонкам в снабжение. А с третьим я забежала в родную бухгалтерию. Все дамы, увидав меня, осторожно заулыбались, принялись в один голос твердить, что я похорошела, и вообще стала намного женственней. А всё ещё перекошенный главбух, едва меня увидев, поперхнулся печенькой, которую жевал без отрыва от очередной игрушки, и неловко дернулся. От этого движения стул на колесиках, на котором он сидел на самом краешке, опрокинулся, сбросил седока на пол и пристукнул спинкой по темечку. Мальчик подскочил, едва не свалив стол, кинулся прочь, зацепил ногой провода, сдернул со стола монитор и сам растянулся, пропахав носом линолеум. Весь красный, взъерошенный, он вылетел за дверь, а вслед ему несся дружный хохот всего женского коллектива бухгалтерии.

Когда закончился чай и полтортика, я попрощалась с бывшими коллегами и отправилась в отдел кадров. Там мне выдали документы и передали настоятельную просьбу директора зайти к нему прежде, чем расстаться навсегда. Я удивилась. Три года работала на заводе, и видела главного начальника лишь издалека, на собраниях и банкетах. Ну и тогда, в приемной хозяйки. И совершенно не собиралась сводить с ним более близкое знакомство. Ну да ладно, от меня не убудет.

На втором этаже заводоуправления было довольно оживленно. А вот в приемной – пустовато. Секретарша, едва меня увидев, пригласила посидеть на мягком диванчике, а сама упорхнула за тяжелую обитую кожей дверь. Сидеть пришлось не слишком долго, но за это время с десяток голов просовывались в приоткрытую дверь приемной, натыкались взглядом на меня и тут же исчезали. Наконец, секретарша вышла из директорского кабинета и замерла, приглашающе распахнув дверь.

- Прошу вас, Таисья Степановна.

Я прошла в кабинет, и тяжелая дверь закрылась за моей спиной.

Директор поднялся мне навстречу. Здоровенный мужик, высокий. Я, даже подросшая, ему от силы по плечо. Видно, его эта встреча напрягает. Ну так сам решил, я к нему в гости не напрашивалась. Директор широко и профессионально улыбнулся.

- Здравствуйте, Таисья Степановна. Присаживайтесь.

Я уселась на предложенное мне место и приготовилась слушать.

Директор минут пять распинался на предмет того, какой я замечательный работник и как ему лично жаль, что я собралась увольняться. Он бы мне создал все условия для карьерного и профессионального роста, окружил теплом и заботой и вообще стал бы мне родной матерью. Но раз уж я решила избрать иное место для свершения трудовых подвигов, он не станет чинить мне препятствий. Я же в это время сидела и думала: неужели серьезный занятой человек позвал меня только ради этой чепухи? Причем, врет ведь через слово.

Директор, видя, что я заскучала, свернул свою речь и перешел к главному.

- Таисья Степановна, я бы хотел напоследок поговорить с вами об одном эпизоде.

Это было уже интереснее, я насторожилась.

- Мы с вами встречались несколько дней назад в одном месте…

Ага, помню я это место. Директор стоял в приемной дворца, трепался с мэром и глядел, как еле живую меня трое жлобов с пистолетами наголо ведут на съедение хозяйке. Интересно, он сам туда прибежал или его пригласили для изъявления покорности?

- …Я рад, что ваши проблемы были благополучно разрешены. Но понимаете, мне бы не хотелось, чтобы факт моего присутствия в этом месте стал известен сколько-нибудь широкому кругу людей. Я надеюсь, полиция вас еще не допрашивала в связи с этим эпизодом?

- Я уже общалась с полицией, но именно об этом – нет. Не удивлюсь, если они до сих пор не в курсе.

- Тогда я попросил бы вас…

- Но там ведь была целая куча других людей. Военные, мэр…

- Им самим невыгодна огласка.

- А охрана?

- Вот с охраной точно никаких проблем. Город давно пора было избавить от преступных группировок.

Понятно. Всех замочили. А со мной сложнее – пример судьи еще свеж. И вообще: кто знает, что я еще могу выкинуть? Хозяйку-то грохнула, значит, как минимум, не слабее. Но директор – коммерсант, он привык всё измерять деньгами. Значит, его не удивит, если я начну торговаться. И я, обнаглевши в конец, заявила:

- И что вы хотите предложить мне за молчание?

В ответ директор достал из ящика своего стола черный полиэтиленовый пакет и пододвинул его по столу ко мне. Я притянула пакет поближе и заглянула внутрь. Там лежали пачки денег. Не слишком много, но против того, что выдал мне за «снятие порчи» судья, раз этак в пять побольше. Правда, нынче такой суммой меня было уже не напугать. Мы с Ромкой увезли из дворца нехилую кучу денег.

Я подняла голову и посмотрела на директора. Хотела сказать что-то подобающее случаю, но сразу в голову ничего не пришло. И пока я подбирала слова, мое молчание истолковали иначе. Директор нахмурился и на стол лег еще один такой же пакет. Да это просто праздник какой-то! Всем бы давали такое выходное пособие!

Я, наконец, сочинила фразу:

- Я обещаю, что от меня о вашем присутствии на той закрытой вечеринке никто не узнает.

Лицо директора разгладилось.Он даже сподобился улыбнуться.

- Рад был познакомиться с вами лично, Таисья Степановна.

Я поднялась из-за стола, прихватив сложенные один в другой пакеты.

- До свидания.

- До свидания, Таисья Степановна.

Я вышла на улицу и остановилась, задумавшись: интересно, во сколько ценит своё инкогнито наш мэр?

В моем сне было, как и в первый раз, синее небо и желтое солнце. Только трава пожухла и потеряла свой зеленый цвет. Зато поля, окружающие замок, стали золотистыми. С холма, на котором сидели мы с Мирландой, было хорошо видно, как на поле суетятся малюсенькие фигурки людей: мужики косят хлеб, женщины идут следом, подбирают срезанные колосья и сноровисто вяжут снопы.

- Вот так все и закончилось, Мири, - завершила я рассказ. - Я очень рада, что у моего парня все вернулось, но боюсь: вдруг когда-нибудь он опять станет…

- Не станет, - отозвалась Мирланда. – Если верить записям, для полного превращения, нужно дать человеку три порции снадобья. Твой Роман успел получить только одну. Как только действие этой порции закончилось, он стал таким же, как и прежде.

Я повернулась к подруге. Она сидела рядом – высокая, статная, вся пышущая здоровьем – воплощенная женская сила.

- Да-а, - протянула я, - он еще легко отделался. Вот только одного я понять не могу: как этот мелкий негодник Марк умудрился спастись?

- Странно, - пожала плечами Мири. – Я думала, это ты его послала. Если посчитать, то да, как раз в тот день он вдруг выскочил мне навстречу, словно из ниоткуда. Помурчал, потерся о мои ноги и пропал. И потом приходил каждый день. Придет, проверит, что тебя со мной нет, и снова удерет.

- Вот оно, значит, как! Сбежал к тебе из одного дома, а вернулся потом в другой!

- Это кошки, - философски заметила волшебница. – Они просто такие.

- Да, - согласилась я. – И знаешь, что я скажу тебе – я ужасно рада тебя видеть!

И крепко обняла подругу.

- Я тоже, - подтвердила Мирка и обняла меня в ответ. – Но ты, вроде, говорила, что очень маленького роста. А сейчас выглядишь не то, чтобы высокой, но и не слишком отличаешься от средней женщины.

- А я выросла! – похвасталась я. – На целых двадцать восемь сантиметров.

- На сколько? – переспросила Мирланда.

- Э-э… на три ладони, - по-быстрому пересчитала я.

- Это немало, - согласилась подруга. – А ты здесь вот так, в своем теле, только на один раз?

- Не знаю, - пожала я плечами. – Это ты можешь со Светлой запросто разговаривать. А я – нет. Я только мысленно поблагодарила ее за всё: за кинжал, за магию, за тебя и вообще. А потом легла спать и – раз! Попадаю не к тебе в голову, а вот так вот, целиком. Может, я стала немного кошкой?

Я рассмеялась.

- Вполне возможно.

Голос Мирланды звучал совершенно серьезно, но я знала, что она улыбается.

- А ты? Сможешь теперь приходить ко мне по своему желанию?

- Не знаю. Не беспокоить же Светлую из-за таких пустяков. Но я попытаюсь.

- Знаешь, я попробую прислать за тобой Марка. Вдруг он сможет тебя провести! Мне-то он помогал.

- Попробуй, Тася. Я буду рада оказаться у тебя в гостях. Ты ведь мне так и не рассказала про пирожные.

- Ничего, мы с тобой еще погуляем, подруга. А теперь твоя очередь рассказывать. Ты была у короля? Какой он? Мне ведь интересно! Я ни разу в жизни ги одного короля не видала. А герцога Аргайла уже победили? А еще – что с тем соседом, с Фарлом? Его выкупили или ты всё-таки прибила его себе на ворота? И про академию. Когда у тебя начнутся занятия? А если у меня хватит уровня силы, меня возьмут учиться? А ты мне еще какой-нибудь полезный конструкт покажешь? А про этих… последователей Нюры ты ничего не узнала?

Ромка снова пришел в гости через неделю. К тому времени у меня уже все утряслось. Я навела в квартире порядок, купила новый матрац и новое одеяло. И целых две новых пуховых подушки. Ну и так, по мелочи: поменяла в прихожей протертый линолеум, поклеила новые шикарные обои и прочее. Ну и, конечно, приготовила скромный, легкий но изысканный ужин для двоих.

До назначенного времени оставалось совсем немного, но у меня уже все было готово: в квартире идеальная чистота, Марк накормлен и дрыхнет, стол в кухне накрыт, я сама помыта и причесана. Осталось только надеть приготовленный наряд. И вот надо же – едва я скинула домашнее, как раздался звонок в дверь. Вот, млин, пришел парень на свиданку, а я в одном чулке! Что быстрее? Надеть второй или снять первый? Чертыхаясь, я содрала свеженадетый чулок, напялила домашний халат и понеслась к дверям. Открыла, а там…

Там был совершенно отпадный молодой человек. Красивый, шикарно одетый и с таким букетищем, словно он скупил все цветочные магазины города. Ну, про цветы я, пожалуй, малость преувеличила, а про все остальное – ничуть. Я засмущалась: Ромка такой весь из себя, а я в домашнем. Я быстро чмокнула его в щеку, отправила на кухню и кинулась одеваться. Натянула чулки, ругаясь про себя, застегнула лифчик (да, теперь и это носить приходится. Сбылась мечта идиотки, дотянула-таки до честной двоечки), и первый раз в жизни надела платье. Я ведь даже в школе на выпускной пришла в джинсах. А теперь… Нет, в магазине я, конечно, тоже надевала, пока примеряла. Там я этих платьев столько перемерила, что едва не чокнулась. Но вот так, специально, да еще для такого парня – в первый раз. Потом сунула ноги в туфли на огромных шпильках и подошла к зеркалу. И – чудо! – оттуда на меня глянула совершенно незнакомая молодая женщина. Невысокая, стройная, с короткой стрижкой и даже несколько симпатичная на лицо. Женщина была хорошо, со вкусом одета, и камни в сережках вполне соответствовали цвету глаз. В общем, мне она понравилась.

Я не стала долго себя разглядывать, еще будет время налюбоваться. И я довольно уверенно (зря, что ли, вчера два часа тренировалась!) поцокала на кухню. Встала в дверном проеме. Ромка, оживленно тыкавший пальцем в экран телефона, оторвался от гаджета, а потом, кажется, потерял дар речи. Вскочил из-за стола, уронил телефон и, не обращая на него внимания, подошел ко мне.

- Тася! Ты… ты…

Наконец, он нашел подходящий эпитет.

- Ты – ты просто супер!

Ромка проводил меня к столу, куртуазно пододвинул мне табурет и сел напротив. Откупорил невесть откуда взявшуюся бутылку шампанского, разлил по непонятно откуда появившимся узким высоким бокалам и провозгласил:

- За тебя!

Я поправила его:

- За нас.

- Хорошо, - согласился он. – Пусть будет за нас. За то, что мы смогли все это пережить и преодолеть. И мы сейчас сидим здесь, пьем вино и наслаждаемся жизнью.

Мы выпили. Ромка сразу выхлебал полбокала. Я же отпила пару небольших глотков и принялась слушать себя, ловить ощущения. Но так ничего и не обнаружило. Только пузырьки вначале немного пощекотали нос. Вкус был скорее приятный, но не настолько, чтобы меня восхитить. Так что, второе мое знакомство с алкоголем тоже прошло неудачно.

Потом мы ужинали, и рассказывали друг другу о том, что успели сделать за эту неделю. Я – про свои приключения в больнице и на работе, про первые занятия в клубе. Ромка – про то, как купил помещение для новой мастерской, как заказал новое оборудование, как обзванивал старых клиентов. И, кажется, все время он не сводил с меня глаз. А я… я немного смущалась, но в глубине души мне это его восхищение ужасно нравилось. Ведь еще никто и никогда не смотрел на меня так.

Потом мы делились планами. У Ромки все планы крутились вокруг мастерской. У него были новые проекты, новые заказы, новые горизонты. У меня тоже были планы, но гораздо скромнее: отремонтировать квартиру, поменять кое-какую мебель, съездить, наконец, куда-нибудь за границу, найти человека, который дал бы мне два-три урока работы с парными кинжалами, и сдать квалификационный экзамен на шестой дан. А еще – поступить вместе с Мирландой в магическую академию и стать настоящей, полноценной волшебницей. Но последним планом я ни с кем делиться пока не стала. И потом не буду. Разве что с Санычем. И с Ромкой.

Когда мы достаточно наелись, я убрала со стола, и накрыла чай: пирожные, конфеты, розеточки с вареньем… Я выключила верхний свет и зажгла неяркую настольную лампу, бросила в стеклянный чайник небольшой зеленовато-серый шарик диаметром чуть больше двух сантиметров, залила его кипятком, и мы принялись, затаив дыхание, глядеть, как за тонким стеклом распускается цветок хризантемы. Сидели, соприкасаясь локтями, любуясь маленьким домашним чудом. А потом как-то вдруг встретились наши руки, потом губы, потом мы забыли и про чай, и про пирожные, а потом Ромка поднял меня на руки, унес в спальню, бережно уложил на кровать и выключил свет.

Конец