Дорога беглецов

Глава 8

Лондин

— Черт возьми, ты умеешь целоваться, — выдохнул Брукс, нависая надо мной. Его губы покраснели и припухли. А волосы были растрепаны из-за того, что я сжимала их пальцами. Вокруг нас сгустились сумерки, и угасающий свет высветил темно-синие круги в его глазах. Он превратился из красавца в чертовски великолепного мужчину.

Самый красивый мужчина на земле не был моделью с Таймс-сквер или голливудской мечтой. Он был механиком в Западной Вирджинии.

И на какое-то время он был моим.

Может быть, если у меня будет еще три таких вечера, я запомню его черты на всю жизнь.

Брукс откатился в сторону и лег на спину рядом со мной. Наши руки почти соприкасались, но не совсем.

Моя грудь тяжело вздымалась, когда плечи вжимались в твердый камень. Я посмотрела в небо, поднося руку к губам. Три вечера мы целовались, как подростки, и каждый раз делали это до изнеможения.

Все, что мы делали, это целовались. Брукс всегда останавливал нас, прежде чем мы заходили слишком далеко. Так что у меня были потрескавшиеся губы и ноющая боль в животе.

Этот поцелуй подействовал и на Брукса. Он неловко поерзал, согнув колено, чтобы скрыть выпуклость в джинсах. Выпуклость была впечатляющей, особенно когда она упиралась мне в бедро.

Сегодня мы оба ляжем спать возбужденными. Я отказывалась снимать напряжение сама. Если и когда Брукс решит ослабить свою железную хватку, я хотела, чтобы это страстное желание разгорелось изнутри. И тогда я позволю прелюдии свести меня с ума.

С другими мужчинами, включая Томаса, поцелуи превращались в скучный анонс к скучному фильму. Но, черт возьми, с Бруксом было весело. Я и забыла, какими веселыми могут быть поцелуи сами по себе.

Что-то подсказывало мне, что даже после того, как мы займемся сексом — если мы займемся сексом — поцелуи всегда будут событием.

Ну, в те дни, когда я буду здесь.

Лежа рядом с ним, было легко забыть, что эта ситуация временная. Брукс стер будущее своими губами. Все, что имело значение, было сейчас. Здесь. Мое будущее было на этом камне, где симфония природы заглушала реальность.

Брукс протянул палец, чтобы коснуться моей ладони.

— О чем ты думаешь?

— О том, что уезжаю.

— Да. — Он накрыл мою руку своей. — Но не сейчас.

Я улыбнулась, поворачивая голову, чтобы посмотреть на него. Его улыбка была выжидающей.

— Нет, не сейчас.

Моя машина была в автомастерской, и тамошние мастера еще даже не приступали к ремонту. Они могут не торопиться. И даже если все было бы готово завтра, я сомневалась, что уехала бы.

Я еще не закончила с Саммерсом. Я еще не закончила целовать Брукса.

Он поднял левую руку и взглянул на часы.

— Мне лучше поскорее вернуться домой.

Брукс каждый раз отправлял меня восвояси еще до десяти вечера. Звезды едва светили, когда я, раздосадованная, возвращалась в свой номер в мотеле. Он утверждал, что это из-за того, что ему рано вставать. На самом деле, я думаю, он боялся, что мы потеряем контроль.

— Хорошо. — Я села, но вместо того, чтобы встать и собрать остатки ужина, я опустилась на него сверху, прижимаясь грудью к его груди. Мои губы коснулись его рта, запечатлев поцелуй в уголке.

Он застонал, запустив руку в мои волосы. Перебирая пальцами пряди, он усилил свою жгучую хватку.

— Брукс, — прошипела я, мое естество напряглось. Вырываясь из его хватки, я поджала губы, пытаясь дотянуться до его губ. Но он крепко держал меня, не давая нашим губам соприкоснуться.

— Если ты поцелуешь меня еще раз, я трахну тебя на этом камне.

У меня перехватило дыхание.

— Что, если я хочу, чтобы ты трахнул меня на этом камне?

— Не сегодня.

— Завтра? — Я приподняла бровь.

Он рассмеялся.

— Нет.

— Тогда послезавтра.

— Может быть.

— Я могу работать с «может быть». — Я улыбнулась и поднялась.

Я сделала несколько глубоких вдохов, возвращаясь в реальный мир и прогоняя дурманящую пелену вожделения. Когда я поднялась, Брукс протянул мне руку.

Он помог мне спуститься с камня, и мы пошли по траве. Сегодня вечером я последовала его примеру и сняла обувь. Трава толстым мягким ковром покрывала мои ступни. Последний раз, помню, я ходила босиком по траве, когда была маленьким ребенком, и мама повела меня в парк в один из своих редких трезвых дней.

— Завтра? — спросила я.

Он кивнул.

— Завтра.

Я стояла неподвижно, гадая, поцелует ли он меня на ночь. Он так и не поцеловал. Когда мы были на виду, поцелуев не было. Единственным исключением был тот первый поцелуй в гараже.

Он нервничал, что кто-то увидит нас вместе? Если только кто-то не искал нас или не припарковался на подъездной дорожке, мы были достаточно хорошо спрятаны. Камень находился достаточно далеко от мотеля, и его не мог заметил даже гость, прогуливающийся по тротуару.

Возможно, он все еще беспокоился о Мойре. Я уже сказала ему, что не боюсь его бывшую жену. Но я понимала, почему он хотел защитить меня от ее ревности.

Или, может быть, он не хотел, чтобы его видели с женщиной, чье пребывание в Саммерсе было недолгим, как падающая звезда на фоне полуночного неба.

— Спасибо за ужин.

Он приподнял невидимую шляпу.

— Спокойной ночи, Лондин.

Мои щеки вспыхнули. Он обращался со мной, как с королевой. Томас пытался делать то же самое, осыпая меня подарками и роскошью. Но Брукс был другим. Он просто покупал мне еду навынос. Но это заставляло меня чувствовать уважение и даже восхищение.

Брукс остался там, где я его оставила, пока шла через лужайку к мотелю. Каждый раз, когда я оглядывалась, он был там. Его плечи поникли. Улыбка исчезла лица. Он стоял, как угрюмая статуя.

И смотрел, как я ухожу.

На следующее утро меня переполняла неуемная энергия. Я занялась своими обычными делами, готовясь к предстоящему дню, прежде чем отправиться в офис, чтобы выпить кофе со льдом и купить любую выпечку, которая у них была. Сегодня были кексы с черничной крошкой — я съела два.

Последние несколько дней я развлекала себя чтением. Ходила в парк, расположенный примерно в шести кварталах отсюда, садилась на скамейку и погружалась в вымышленный мир. Мэгги одолжила мне свою стопку потрепанных триллеров, и я уже проглотила два. Они были идеальным способом отвлечься, чтобы не смотреть на часы, отсчитывающие минуты до ужина с Бруксом.

Но сегодня, смотря на слова на кремовой странице, я не могла связать ни одно из них. Прочитав один и тот же абзац три раза, я отбросила книгу в сторону и плюхнулась на скамейку. Я смотрела в голубое небо, не фокусируя взгляд, почти так же, как прошлой ночью смотрела в потолок, когда оставила Брукса на лужайке.

Образ того, как он стоически стоял, когда я уходила, преследовал меня во сне.

Только он был не на лужайке, а на тротуаре. И я смотрела на него в зеркало заднего вида.

Чуть больше недели назад я была в таком восторге от поездки в Калифорнию, как ни от чего другого за последние годы. Открытая дорога придавала мне сил. Я была спокойна за рулем «Кадиллака». И счастлива, предвкушая, как увижу лицо Карсона спустя столько времени.

Я все еще хотела попасть в Калифорнию, не так ли? Да. Но уже не с таким отчаянием, как неделю назад. Я наслаждалась проведенными здесь днями, ничего не утаивая.

Проколотая шина и Брукс Коэн помешали моим планам. Его долгие, влажные поцелуи и медленные поглаживания языка были важнее всего, что я пережила в дороге.

Внутри меня пульсировала тупая боль. Это ожидание было пыткой. Восхитительной, мучительной пыткой. Будет ли сегодняшний вечер тем самым вечером? Сможет ли кто-нибудь из нас остановиться на поцелуе? Мои пальцы нервно теребили живот. Я постукивала ногами по скамейке.

Я села и надела шлепанцы, надеясь, что прогулка обратно в мотель под сенью безмятежных деревьев немного уймет это беспокойство.

Этого не произошло. Я все еще была взволнована и переполнена сексуальным напряжением, когда в поле зрения появился мой временный дом.

На парковке мотеля было оживленнее, чем раньше. В офисе большинство стульев было занято, и местная команда наслаждалась утренним кофе и сплетнями.

Теплый и влажный утренний воздух наполнил мои легкие. Позже днем я буду умолять включить кондиционер, но, как бы жарко и душно ни становилось к обеду, я не собиралась упускать время, проведенное на камне с Бруксом.

Последние несколько вечеров было не так уж плохо, но этим утром я чувствовала себя гораздо более липкой, чем в предыдущие дни на этой неделе. Мэгги упоминала что-то о приближающейся жаре. Если будет слишком жарко, может быть, Брукс пригласит меня к себе домой сегодня вечером. Или я могла бы пригласить его к себе в номер на пикник в мотеле.

Мысли о том, как мы целуемся на кровати, не могли унять сжимающуюся боль в моем сердце.

— Лондин.

Этот голос был как ведро со льдом, вылитое мне на голову. Я медленно повернулась на тротуаре и столкнулась лицом к лицу со своим бывшим мужем.

Черт возьми. Я должна была догадаться, что он не позволит нашему последнему телефонному разговору стать последним.

Томас вышел из черного седана с тонированными стеклами. Его темные волосы не шевелились при ходьбе. Они были коротко подстрижены, за исключением стильного пучка на макушке. Только когда он оказался совсем близко, я смогла разглядеть седину у него на висках.

— Что ты здесь делаешь? — Я уперла руки в бока. — И как ты меня нашел?

Он нахмурился, оглядывая меня с головы до ног. На мне были джинсы-бойфренды, дырки на коленях которых были больше бейсбольного мяча.

— Рад видеть, что с тобой все в порядке.

Со мной все было более чем в порядке. По крайней мере, так было до того, как он появился.

— Ответь мне. Как ты меня нашел и что ты здесь делаешь?

Томас прищурил свои скучные, предательские карие глаза.

— Когда ты перестала отвечать на мои звонки, я связался с Джеммой.

— Я слышала.

Губы Томаса сжались в раздражающую линию.

— Ты нашла время позвонить ей, но не смогла сообщить мне, что жива.

— Она мой друг. А ты — нет. — А чего, черт возьми, он ожидал? Мы были в разводе. И я не собиралась связываться с ним, чтобы узнать, кто у него будет, мальчик или девочка.

— Она упомянула, что ты не взяла с собой телефон.

— Еп.

Он съежился. Томас терпеть не мог слова «ноуп» и «еп». (прим. ред.: «yep» and «nope» — сленговые слова, обозначающие «да» и «нет»). Когда мы были женаты, я использовала «да» или «нет» вместо более привычных выражений, чтобы не раздражать его.

— Лондин, будь благоразумна. — Он ущипнул себя за переносицу. — Нам нужно иметь возможность связаться с тобой.

— Для чего? И ты все еще не ответил на мой вопрос. Как ты меня нашел? — Даже Джемма не знала, что я в Западной Вирджинии.

— Ты не оставила мне выбора.

Ах, да. Это была моя вина.

— Ммм-хм.

— Я нанял частного детектива.

Мое тело напряглось, и я стала выше ростом. Томас был высоким, чуть выше шести футов (прим. ред.: примерно 183 см.). Он был на несколько дюймов выше меня и довольно массивным. Он всегда поддерживал форму, занимаясь бегом и поднятием тяжестей в нашем домашнем тренажерном зале. Но когда я выпрямилась, он съежился.

— Это грубое вторжение в мою личную жизнь, Томас. — Я ткнула его пальцем в грудь.

— Что мне оставалось делать, Лондин? Позволить бывшей жене разъезжать по стране?

— Да! — Я всплеснула руками.

— Я пытаюсь…

— У вас все в порядке? — низкий голос Брукса пробрал меня до костей, когда он подошел ко мне.

— Все в порядке. — Томас махнул Бруксу рукой. — У нас тут личный разговор.

— Что ты здесь делаешь? — Я посмотрела на Брукса. Разве он не должен был быть уже на работе?

— Мне позвонили в шесть утра. Как только я отогнал машину в мастерскую, то вернулся домой, чтобы принять душ и выпить кофе.

Пряди его золотистых волос были растрепаны и влажны. Мне так и хотелось запустить свои руки в них и накрутить на палец.

— Вы знаете друг друга? — Томас прищурился, переводя взгляд с одного на другого.

— Да. — Я улыбнулась, когда он снова съежился.

— Вот. — Томас порылся в карманах своих брюк. Они были темно-синего цвета, и шов был идеально отглажен посередине. Вероятно, он прилетел в аэропорт и взял напрокат этот седан сегодня утром. Из кармана он вытащил телефон.

Мой телефон, если быть точной.

— Как он к тебе попал? Я отдала его Джемме. — А она бы никогда не отдала его ему.

— Мой частный детектив достал его для меня.

— Что? — взвизгнула я. — Ты хочешь сказать, что он украл его у нее?

Томас пожал плечами и потряс передо мной телефоном.

— Мне нужно иметь возможность связаться с тобой.

— Для чего? — Я выхватила телефон у него из рук и тут же швырнула его на тротуар. Экран даже не треснул. Черт возьми.

— Лондин, какого хрена? — Томас потянулся к телефону, но было слишком поздно.

Я подняла колено выше пояса и опустила пятку на телефон. Экран треснул, но это не привело к полному уничтожению, которого я добивалась. Я попробовала еще раз, но так и не добилась полного уничтожения, и теперь у меня болела пятка. Шлепанцы были не самой удобной обувью для разбивания телефона.

— Грр. — Я снова топнула ногой, без сомнения, выглядя как ребенок в истерике, но только для того, чтобы зацепить только край телефона.

— Позволь мне. — Брукс взял меня за локоть, отводя в сторону. Затем одним движением он разбил мой телефон вдребезги.

— Ха! — Я хихикнула. — Спасибо. Я должна была сделать это в Бостоне.

— В любое время. — Он улыбнулся.

Томас уставился на нас обоих, разинув рот.

— Тебе нужно что-то еще, Томас? Полагаю, твоя помощница предпочла бы, чтобы ты поскорее вернулся в город. Она знает, что ты преследуешь свою бывшую жену? О, или теперь мне следует называть ее мамой твоего будущего ребенка?

— Она была ошибкой, Лондин. Я совершил ошибку.

— Я тоже так думала, — призналась я. — В какой-то момент я забыла, кто я такая.

— А сейчас ты вспомнила?

Много лет назад я убежала из дома в поисках лучшей жизни. И сейчас делаю то же самое.

— Я не вернусь в Бостон, Томас. Эта часть моей жизни закончилась.

Он долго смотрел на меня. Его молчание росло и затягивалось, пока нас не окутал жар, отчего стало невыносимо жарко. Брукс стоял рядом со мной совершенно неподвижно. Большинство мужчин оставили бы меня здесь наедине с Томасом, не желая вмешиваться в личную беседу.

Но не Брукс.

Он был здесь в качестве защитника. Мужчина, который уже купил, а не украл, телефон, который я предпочла оставить. Он не оставлял меня наедине с Томасом, возможно, потому, что чувствовал, что я не хочу, чтобы он уходил.

— Я не смогу тебя переубедить, — сказал Томас.

Я покачала головой.

— Нет.

Томас изучал мое лицо, его взгляд скользнул по моему рту и носу. Затем по лбу и вниз по щеке. Что он делал? Он что, запоминал меня?

Может быть, он наконец понял, что это конец.

— Прощай, Томас.

— Если ты передумаешь…

— Не передумаю.

Он опустил подбородок, затем посмотрел на меня знакомым, жестким взглядом. Тот проницательный, расчетливый взгляд, который я так часто видела в его офисе, был прикован ко мне. Не сказав больше ни слова, Томас бросил свирепый взгляд на Брукса и направился к своей машине.

Я затаила дыхание, ожидая, пока машина, мигнув красными задними фарами, отъедет от тротуара. Затем, когда я выдохнула весь воздух из легких, тяжесть нашего развода спала.

Закончено. Наконец-то все было закончено.

Моя нога наткнулась на разбитый телефон, лежавший на бетоне. Я наклонилась и подобрала осколки.

— Так это и есть твой бывший? — спросил Брукс.

— Это он.

— Я начинаю понимать, почему ты убежала.

Я улыбнулась.

— Мы не подходили друг другу. Какое-то время я пыталась вписаться в его жизнь, но…

— Тебе нужно быть свободной.

Как получилось, что мужчина, с которым я была знакома всего неделю, узнал меня лучше, чем тот, с кем я прожила годы? Этот потрясающий, смелый мужчина увидел меня такой, какая я есть, а не той, за кого я себя выдавала.

Я так старалась вписаться в жизнь Томаса. Но мы были из разных миров. Томас носил свое богатство как вторую кожу. Даже сегодня, одетый в широкие брюки и светло-голубую рубашку, он излучал аристократизм, который был у него в крови. Он учился в частной школе, и его семья проводила каждое Рождество на Фиджи. Его первой машиной был «Мерседес». У него было два частных самолета.

Я не хотела вписываться в мир, где от меня ожидали, что я буду действовать и говорить определенным образом.

Мне нужно было быть свободной.

— Спасибо. — Я улыбнулась Бруксу, восхищаясь его чисто выбритым лицом.

— За что?

— За то, что помог мне. Немногие это делают.

Уголок его рта приподнялся.

— Ты единственная в своем роде, Лондин МакКормак. Я никогда не встречал другого такого человека, как ты.

Томас сказал что-то подобное, когда мы познакомились. Но все равно пытался изменить меня. И хоть мне было стыдно, но я позволила ему сделать это. А Брукс нет. Он произнес эти слова с таким благоговением, что мне стало трудно дышать.

— Ужин еще в силе? — спросил он.

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

Затем он наклонился и поцеловал меня в щеку. Прямо там, на тротуаре, средь бела дня, когда все собравшиеся в офисе мотеля были свидетелями. Знал ли он, что я чувствовала себя неуверенно? Вероятнее всего. Брукс, казалось, понимал меня лучше, чем кто-либо когда-либо, включая Карсона.

Брукс оставил меня на тротуаре, а сам пересек лужайку и направился к своему грузовику, припаркованному возле гаража. Я осталась на месте — на этот раз мне пришлось смотреть, как уходит он.

Мои плечи опустились. Улыбка исчезла с моего лица.

Мне это не понравилось.