Дорога из желтой чешуи

Глава 13

Тихий, почти семейный ужин, который я планировала, превратился в дурдом еще на стадии подготовки. Началось все с того, что пробегавшая мимо окна Раравис внезапно остановилась, хмыкнула, и жестом подозвала меня. Я отложила книгу, подошла к ней и остолбенела: по сумрачной улице к нашему крыльцу плыл прекрасный черный единорог с пламенеющей гривой, а на её спине гордо и бесстрашно восседала прекрасная белокурая отроковица в белом платье. Боком. Держа в руках внушительный сверток перевязанный бантом. Каюсь, первой мыслью было, что за подобную картинку некоторые косплейщики удавились бы. Зато потом включился разум: я представила, как девочка, не удержавшись, падает прямо Лео под копыта, даже не имея возможности затормозить падение из-за занятых рук. Так что на крыльце троицу поджидала широко известная в моем мире скульптура «а когда у меня руки в боки — мне все равно как у тебя тюбетейка одета» в моем исполнении. То ли Кит хорошо меня изучил, то ли смотрела я весьма красноречиво, но первой фразой, произнесенной Китом, была:

— Гала, не волнуйся, я её магией страхую.

— Ага, иногда щекотно, — подтвердила его слова Лео и хихикнула.

А Хло подняла на меня полные восторга глаза и благоговейно выдохнула:

— Мне подарили Единорога Торуса!

— Это такая местная статусная игрушка, примерно как Барби в твоем детстве, или всякие Винкс и Братцы сейчас, — шепотом объяснила мне на ухо Рарвис, — а уж Единорог Торус и вовсе… ручная работа, ограниченный тираж, да еще побегать-поискать надо.

— Ты хочешь сказать, что Кит сбрендил и купил самую дорогую игрушку, чтобы доказать ребенку что он её любит? — нахмурилась я.

— Да с чего ты взяла? — удивилась Раравис, — Это я так, для общего понимания ситуации. Думаю, почему он ей не смог отказать ты поймешь, когда она упаковку развернет.

— Кстати, — встревожено уточнила я, припомнив несколько необычных кукол, виденных мной в моем мире, — а как можно понять, что он именно единорог, а не единорожица?

— О, ты так до сих пор и не знаешь, в чем главное отличие мальчиков и девочек единорогов? — фыркнула в ухо теплым дыханием блондинка.

Видимо на лице моем отобразилось что-то странное, потому что Раравис начала тихонько хихикать:

— В выражении лица, Гала, в выражении лица!

Под нашу пикировку троица, наконец, добралась до крыльца и скрылась в доме.

Раравис проводила их глазами, потом кивнула своим мыслям:

— Хорошая девочка. И магиня будет сильной, надо будет присмотреть, — и тут же без перехода, — Ну, я пошла?

— Куда? — опешила я.

— Ну, за Линарис, ты же сама просила. Потом можно будет поискать дружка Май, Гая, что ты на это скажешь?

— Гостей-то, гостей… Ну давай еще вампира сюда притащим, — беззлобно забубнила я я.

— Мигеля? — на минуту замерла Раравис, — А это мысль. Куда-то еще зайти?

— За батарейками, — я решила немного понаглеть.

— Какими батарейками? — опешила теперь уже Раравис.

— Обычными, пальчиковыми, АА, ну, для фонарика! А то у меня сели, а фонарик — вещь полезная.

— Хорошо, будут батарейки, — согласилась она.

Я подняла на нее жалобный взгляд, но она не дала мне даже заговорить, успев первой:

— Не стоит сейчас передавать никаких весточек, Гала. Просто поверь мне!

Я вздохнула, и решила поверить. Ибо что мне еще оставалось?

Ужин получился ужасно веселым, шумным и многолюдным — Раравис, помимо всего прочего, притащила в дом нашего знакомого керуба и мою домоправительницу, а также, персонально для меня, несколько плиток шоколада. Мне было почти не стыдно, что шоколаду я радовалась значительно больше. Керуб и вампир, не выпускавший ладошку нежно розовеющей Май, самозабвенно и очень весело пикировались, доктор Мануэль старался как можно незаметней держаться рядом с Миррой, но больше всего меня поразил друг Май: наблюдая за представлением, которое устроил наш клыкастый и, как оказалось, ревнивый дон, он только фыркал, а когда пара дон Мигель-Май повернулась к нему спиной, чтобы пройти к столу, неожиданно тепло улыбнулся и сделал странный пасс руками.

— Это был охранительный знак, не волнуйся, — просветила меня Раравис, устроившаяся за столом рядом, — хороший парнишка.

— Жаль, что бабник, — в тон ей отозвалась я.

— А вот это ты зря, — хихикнула та в ответ, — он из тех, кто найдя свою единственную становятся плюшевыми домоседами.

— Какой мужчина пропадает без хороших рук, — рассмеялась я.

— Ну почему же? — задумчивый взгляд Раравис был устремлен на Гая, с самым серьезным видом ухаживающим за маленькой Хло, подкладывающим ей самые лакомые кусочки, терпеливо выслушивающим её щебет, не забывая при этом восхищаться её новой игрушкой.

— Ой, да брось — попыталась я отвлечь нашу «гуляющую саму по себе», — она же еще совсем малышка, а он, небось, меня в несколько раз старше. Да и для него это сейчас просто игра.

— Сейчас — да, — смешливо кивнула она и довольно зажмурилась, — а вот лет через дееесять… когда она подрастет…

— Да забудет он её уже к тому времени, — удивилась я.

— Не забудет, я же говорила, она магиня… и не слабая.

— Ой, — только и нашлась ответить я.

Говорить о делах не хотелось, поэтому я просто смаковала блюда, время от времени участвовала в шуточных пикировках, наблюдала за своими спутниками и гостями, и никак не могла понять — что не дает мне просто веселиться, что за мысль царапнула меня, оставив на прощание такое отвратительное послевкусие. А потом я поняла: ужин все больше походил на прощальный.

— Беспокоишься? — тихо окликнула меня Раравис

— Есть немного, — созналась я, — я не очень люблю загадки. А тут прямо рассадник. Во-первых — как прорваться в Западный, если он закрыт на вход. Во-вторых — что там могло такого приключится, что баст запечатала входы? В-третьих — не сожрет ли нас там нечто большее? А в-четвертых, и в самых главных — что было бы, не свались я Гинни на макушку? Кого бы тогда отправили? Я уж очень такие совпадения недолюбливаю.

Мы замолчали. Я поверх бокал рассматривала тех, сидел сегодня вечером за столом. Маленькая Хло решила не расставаться со своей новой игрушкой, и, в общем, я понимала и её, и Кита, который сделал ей этот подарок. Единорог Торус представлял собой очень подробную, очень изящную копию нашей Лео — прекрасный черный единорог с гривой и хвостом цвета пламени. Ключевым отличием и правда было выражение лица — я не знаю, как это удалось мастеру, но у этой игрушечной лошадки была вполне мужская, самодовольная морда. Впрочем, сличить Торуса с Лео было временно невозможно — сама Лео трансформировалась в кошку. В достаточно своеобразную кошку: выше меня на полголовы, прямоходящую на двух задних лапах, с шерсткой абсолютно черного цвета и с гривой цвета пламени, идущей ото лба, украшенного серебристым пятном, до самой поясницы. На мой недоуменный взгляд сразу после превращения она ответила только:

— И как ты представляешь себе единорога за праздничным столом?

Представлялось плохо: даже Лео, развалившаяся на диванчике в гостиной вызывала у меня когнитивный диссонанс, разрыв шаблона и еще столько же умных слов, обозначающих легкую степень нарушения мозговой деятельности. Я попыталась вспомнить, как же мы управлялись раньше — и была вынуждена признать, что так и не обратила внимание, что Лео никогда не ела при нас, видимо щадя наши чувства.

Сейчас эта псевдо-кошка сидела с другой стороны от втиснувшейся между ней и Китом Хло, внимательно слушала то, что я опознала, как краткий пересказ очередной истории про этого самого Торуса, кивала и ахала в нужных местах, да и вообще — была идеальной собеседницей для сестрички Кита. Оставалось гадать о причинах, заставивших девочку пересесть с отведенного ей места — то ли внимание Гая смутило маленькую чаровницу, то ли это была сестринская ревность, а может быть дело было и вовсе в личности нашей невероятной Лео.

Впрочем, Лео была не единственной смутительницей умов в этот вечер: я вообще старалась поменьше смотреть в её сторону, потому что рядом с ней сидел чисто умытый керуб Лабрент, держащий в лапах нож и вилку. Это волновало меня куда как больше, чем продолжающийся между керубом и доном Мигелем литературный диспут о поэтах некоего Сиреневого Периода, в котором я почти ничего не понимала. А вот Май, которую вампир нежно держал за руку, к разговору прислушивалась с явным интересом. К счастью, доставленная к ужину Линарис оказалась дамой запасливой и сообразительной, чтобы узрев меня в джинсах и Май в шортиках тут же возмущенно пискнуть и вывалить из пространственного кармана нам на голову целый ворох платьев. Прибывшая следом Мирра взяла подготовку к ужину в свои руки, так что к назначенному времени мы были в полной боевой готовности. Разве что Лео не позволила нам натянуть на себя платье, зато разрешила вплести в гриву и хвост нарядные ленточки и украшения. Мирра с самого начала ужина скромно устроилась в торце стола, к ней тут же подсел доктор, а мы с Раравис дружно отводили глаза и старались не слишком улыбаться, когда щеки Мирры розовели а ресницы кокетливо начинали трепетать. По правую руку от меня устроился Рамзи, чертовски симпатичный в этом аутентичном придворном костюме с пеной кружев, особенно когда он так предупредительно следил за тем, чтобы мой бокал и тарелка не были пусты. Слева, демоном — искусителем, пристроилась Раравис, и наше перешептывание чем дальше тем больше напоминало мне хихикание старшеклассниц, отвоевавших себе право сидеть в классе «на галерке». Особенно весело было наблюдать, как Гай, знакомец Рыжика, пытался «склеить» Лину, которую ему представили просто по имени. Именно этот спектакль, в котором обе стороны прекрасно знали отведенные им роли и получали от них настоящее удовольствие, позволил мне прогнать невнятную тревогу и улыбаться в свое удовольствие.

После ужина мужская часть гостей обособилась — замелькали свитки, появились карты, началось достаточно бурное обсуждение, о смысле которого мы могли только догадываться: Кит, с виноватым видом, махнул рукой, устанавливая купол.

— Ну и пожалуйста, — обиделась я и даже показала куполу язык, — ну и не больно то и хотелось! А давайте устроим пижамную вечеринку!

Идею поддержали все, кроме Мирры, а когда доктор Мануэль, предложив ей руку, стал расписывать красоты окружающего дом садика в свете лун и магического купола, мы с Раравис зажали рты руками и поспешили ретироваться.

Вот так и получилось, что через полчаса мы набились в моей маленькой угловой спаленке, и расселись на огромной кровати, которая занимала почти всю площадь комнаты. Правда и тут Лео выделилась, устроившись на коврике, на котором я рыдала несколько часов назад. После сытного ужина и прекрасного вина, за которым посылали Рамзи и Гая в паре: Рамзи, чтобы вынюхал самое вкусное, Гая, как гнома, для того, чтобы не надули с ценой, все мы были в приподнятом и шаловливом настроении — в таком настроении в нашем мире девушки отправлялись в клуб или на поиски приключений на разные части тела.

— Скажи ка мне, Раравис, — позвала я, когда все устроились, подложив под себя подушки, таким же щедрым дождем, как и платья, извлеченные Линкой из ниоткуда, — а что это за история про метросексуала Дин Гиора?

— Что такое метросексуал? — тут же пискнул ангелочек — Хло.

— Галка, ты чему ребенка учишь? — возмутилась Раравис, а потом засияла ехидной улыбкой. — Хочешь, ты сама у него про это спросишь?

— Эх, где наша не пропадала — там она скоро и пропадет, — махнула я, заразившись беззаботным весельем, — Хочу!

— Строимся девочки, строимся! — пропела Раравис, — Паровозиком, тьфу, тут их нету. Короче становимся друг за другом в очередь, каждая крепко держится за предыдущую! Вот так, хорошо! Паровозик Столица — Дин Гиор отправляется на Изнанку!

Что-то вспыхнуло серебристым, и мир вокруг нас резко изменился — исчез зеленоватый отсвет купола, исчезла спальня, вокруг нас вспыхивали кристаллические друзы разного оттенка, клубился серебристый туман, и наконец, после тихого хлопка, мы куда-то «выпали».

— Второй раз через изнанку с тобой иду, и опять дух захватило — красота-то какая! — сообщила Май, поднимаясь с примятой нашим падением травки.

— Веришь — нет, сама до сих пор не привыкну, каждый раз так и тянет остановится, рот открыть и смотреть, смотреть, — хихикнула в ответ наша провожатая.

— А где мы? — вклинилась в разговор Хло, так и прижимающая Торуса к груди.

— На территории Казарм, — просветила нас Раравис, — нам, конечно, к командному пункту надо, но туда через изнанку не подобраться — защита стоит. Ну, ничего, мы сейчас быстренько прошмыгнем…

Представление Раравис о «прошмыгивании» оказалось несколько неожиданным — мы просто шли по территории, Раравис снисходительно кивала встреченным военным (а судя по выправке, форме и, самое главное, оружию — это таки были военные) и говорила: «Они со мной». Пока мы «прошмыгивали» я успела рассказать, чем же именно привлек мое внимание Дин Гиор, и почему мне так захотелось на него взглянуть.

Наконец мы добрались до одноэтажного здания, обошли его справа, Раравис легко вспрыгнула на парапет, опоясывающий здание, и стукнула в освещенное окно, задрапированное непрозрачными занавесками.

— Дядя Дин, дядя Дин! — позвала она.

Звук шагов, взметнулась занавеска, с щелчком открылось окно:

— Леди Раравис? — спросил мужской голос.

А я почувствовала, что стою с открытым ртом: мужчина в залитом светом оконном проеме был гладко выбрит и абсолютно лыс.

— А где борода? Косичкой? С бантиками? — послышался расстроенный голос Хло.

Комната за спиной мужчины грохнула здоровым мужским смехом, тот лишь страдальчески закатил глаза:

— Леди Раравис, Вы опять?

— Знакомьтесь, сотник хошутов Великого и Ужасного, Дин Гиор, — повела в его сторону рукой Раравис, словно не замечая недовольства, — и мои подруги. Обратите особое внимание, дядя Дин, это гемма Гала, проходящая инициацию, и она в ближайшие несколько дней отправится в Западный к Хранительнице.

— Мое почтение, гемма, — мужчина слегка поклонился и внимательно всмотрелся в мое лицо, — Вы позволите мне нанести Вам визит завтра?

— Пожалуй, — легко согласилась я, — боюсь, сегодня я к нему не готова.

Действительно, симпатичная синенькая пижамка, также выданная Линой, вряд ли была подходящим для серьезного разговора одеянием.

— Честь имею, дамы! — одарил нас улыбкой сотник Гиор и уже совсем было закрыл окно…

— А где же борода? — все больше расстраивалась Хло.

— Видите ли, дитя мое, — снова приоткрыл окно сотник, — её никогда и не было. Это была неуместная шутка одного обиженного человека.

— Жаль, — расстроилась Хло.

— Действительно, жаль, — очень странно отозвался сотник, и все же отступил внутрь комнаты, задернув за собой занавеску.

Путь обратно мы проделали молча.

— Кстати, Фарамант на самом деле — это его адъютант, — сказала мне Раравис перед тем, как мы разошлись каждая в свою сторону, — умный, импозантный мужчина, не то что некоторые бритоголовые…

Размышляя о метафорах и авторских шутках я добралась до своей спальни, и в первый момент даже опешила: на кровати, яростно хлеща хвостом, лежала Очень Сердитая Пума.

— Можно тебя сссспросссссить, где ты ходишшшшшь, котеночек?

Я сглотнула, потупилась и с трудом подавила в себе желание поковырять пол носком домашней туфельки, выданной все той же Линарис.

— Ты хоть представляешь, что мы тут передумали, когда ваши комнаты оказались пусты? Не предупредили, записки не оставили, след обрывается в твоей комнате, будто вы просто в воздухе растаяли. И куда бежать, и как искать — непонятно! А если бы вас выкрали?

— Что, всех и сразу? — удивилась я, — а разве так можно?

Пума снова издала серию звуков, подозрительно похожих на сдавленные ругательства и повернулась ко мне спиной, показывая, что разговор закончен.

— Рамзи, котик, — позвала я, и удовлетворенно отметила, что уши дрогнули и развернулись, чтобы лучше слышать, — это вообще-то моя кровать.

Верпум обиженно взмявкнул и поднялся на лапы.

— Да ты лежи, лежи, — хихикнула я, — просто сдвинься немного, а то мне лечь некуда.

Я устроилась на кровати, вытянув усталые ноги, и запустила пальцы в шерсть верпума, прижавшегося спиной к моему боку:

— Меня так с пятнадцати лет не отчитывали, — пожаловалась я равнодушной спине, — как девочку. Или нет, как ревнивый муж жену, возвращающуюся с вечеринки позже оговоренного времени.

На меня взглянули круглые от удивления голубые глаза.

— Да-да, это именно так и выглядит, — подтвердила я.

— Да ты еще совсем котенок, — фыркнуло несносное кошачье.

— Не по человеческим меркам, — обиделась я. — Ну и ты тоже хорош, вообразил всякого! С нами же были Раравис и Хло. Ежу понятно, что, во-первых, в стремное место мы ребенка бы не потащили, а во-вторых, случись что — Раравис бы нас вывела.

Верпум, довольно подставляясь под почесывания, позиции сдавать был не намерен:

— Я не еж. А ситуации всякие бывают. Ну что тебе стоило нацарапать пару слов?

Я только вздохнула — Рамзи был абсолютно прав, пришлось сознаться:

— Прости, я не подумала.

Рамзи был великодушен и не стал язвить дальше.

— Так куда вы все-таки на ночь глядя в таком виде ходили?

— Раравис водила нас посмотреть на бороду Дин Гиора.

Верпум странно фыркнул и уточнил:

— На бороду? Дин Гиора?

— Ну да, — подтвердила удивленная я, и рассказала про книжного Дин Гиора.

Видимо, это стало последней каплей — пережитый стресс начал выходить из верпума смехом. Он катался по кровати, дрыгал лапами, фыркал и пытался изобразить горлом пумы смех, наконец, заразил и меня, так что через некоторое время мы оба лежали без сил, вытирая слезы и всхлипывая.

— «Бородой» его прозвали еще когда он был десятником, — неожиданно начал рассказывать Рамзи. Ну, знаешь, бывают такие прозвища, как бы в насмешку, наоборот — когда самого большого и сильного парня зовут «малышом», красивую девушку — «жабкой». Его тогда сильно зацепило в сваре на Западном рубеже, по ожогам ничего не росло, тогда-то он свел бороду и стал брить голову. А в столице тогда в моде были бородки — аккуратные, холеные, в них еще украшения вплетали, до сих пор вздрагиваю, как вспомню. Вот и рассказывали новобранцам байки о неземной бороде десятника, которую он носил не смотря на тяготы походной жизни — все же элитное подразделение, все у них должно быть самое-самое… Даже борода Дин Гиора. Ну они и мучались первое время: в походах-то не поухаживаешь особо, опять же — в бороду всякий мусор забивается, расчесывать надо регулярно, цепляется за что ни попадя. Кто поумнее — сам с бородой расставался, кто поглупее — уже после того, как десятника в первый раз вживую видел.

— А ты откуда знаешь? — удивилась я.

— Просто знаю, — ушел от ответа Рамзи.

Мы помолчали, причем Рамзи настойчиво боднул мои руки своей головой — пришлось перейти к почесыванию между ушами и под подбородком.

— Погоди-ка, — вскинулась я через несколько минут, — ты сказал, что была заварушка на Западном?

— Смотррри-ка, сообррразила, — муркнул верпум, — поговорррить бы с ним.

— Так он завтра зайдет, — растерялась я, — мы догворились

— И Ррраравис сообррразила, умный зверррек… — подытожил Рамзи и неожиданно зевнул, — хватит трррепаться, давай спать уже!

— Ты что, решил остаться в моей кровати? — возмутилась я.

— Да у тебя тут десятку хошутов спокойно уложить можно — услышала я в ответ, — я сейчас лягу в ногах, и ты меня и не найдешь! Без разговоров! Мало ли что вам с Раравис еще в голову придет, а мне нервничать.

Я отвоевала себе одеяло, в которое завернулась, как в кокон, Рамзи устроил себе гнездо из пары подушек и покрывала где-то в моих ногах, и я уплывала в сон с отчаянным желанием хотя бы во сне увидеть свою семью.