Дорога из желтой чешуи

Глава 7

Идти молча мне наскучило достаточно скоро, тем более, что постепенно я и Рамзи приотстали и теперь неспешно шли сзади. От идущих впереди Кита и Май долетал смех, какие-то выкрики, эльфийка что-то терпеливо втолковывала Чучелку, тот раз за разом пробовал изображать вслед за ней разные жесты, в итоге оба начинали хохотать.

Я решила воспользоваться ситуацией:

— Расскажи мне наконец, что не так с нашей эльфиечкой? Ты же знаешь, у нас эльфы только в книжках и сказках водятся.

— Давай я тебе просто о рубежных эльфах расскажу, и посмотрим — какие выводы ты сделаешь, — предложил вер.

— А давай, — согласилась я, — за разговором и дорога короче кажется.

— Обычно, эльфы в Восточном не появляются. Лесные живут на территории Южного рубежа, это где фея Стелла хранительницей, равнинные — в Северном, где вилла Линарис.

— А у нас с ними какие отношения? — решила уточнить я.

— В том-то и дело, что никаких. Ни войны, ни мира, ни дружбы, ни торговли. Поговаривают, что в свое время гемма Гинивер собиралась замуж за кого-то из эльфийских владык, но что-то у них там пошло не так. С тех пор эльфы обходят Восточный рубеж стороной, от греха. Так что твоя вдохновенная речь о срыве переговоров с эльфами, в деревне легла на благодатную почву. Эльфийские товары тут можно купить только через посредников, а это, сама понимаешь, плюс к цене, да и некоторые вещи только эльфы делают. Но давай ты сначала дослушаешь, а уже потом будешь перебивать, — притворно рассердился вер.

Я вздохнула, всем своим видом показывая, как это будет трудно. Вер хмыкнул, и продолжил рассказ:

— Лесные эльфы — светловолосы, а у равнинных волосы черные, аж до синего отлива. Все, и мужчины и женщины, носят длинные волосы, только заплетают по-разному — это целая наука, по прическе можно определить не только пол, но и возраст, семейное положение, семью и род, к которому эльф относится. Совершеннолетия у них, как это у людей принято, не бывает. Вместо этого отмечают столетний юбилей, который называется возрастом согласия. После этого эльф может создать семью. Причем дочери старшей ветви правящего рода, обычно, с младенчества связаны династическими помолвками, и, часто, в один день празднуют и наступление возраста согласия, и свадьбу. Дочери младших ветвей, в этом смысле, имеют чуть большую свободу, но и их, бывает, разыгрывают в какой-нибудь сложной дипломатической игре. В триста лет наступает возраст принятия решений — рубеж, после которого эльфа начинают воспринимать серьезно и считаться с его мнением, ну и до важных дел и управления делами семьи и рода только после этого допускают.

— Ты мне потом расскажи все-таки про ваше времяисчисление, а то я никак соотнести не могу — ваш год это сколько? — перебила я Рамзи, побоявшись, что потом снова забуду его попросить.

Вер только вздохнул, и продолжил рассказывать:

— Эльфы по природе своей лучшие целители. В правящих родах, говорят, девочки — менталистки не редкость, которые еще и души врачуют. Но эльфы не лечат чужаков, так что за достоверность информации не ручаюсь. Вообще, остроухие достаточно замкнуто держатся, знаниями своими стараются не делиться, и людей и нелюдей недолюбливают. Те же в ответ их считают холодными, надменными тварями, хоть и удивительно красивыми. Эльфийские женщины редко покидают свои города и поселения, а если и покидают — то никогда не путешествуют без сопровождения мужчин, потому что есть места, где за пленную эльфийку отвалят целое состояние. И еще тебе информация для размышления: традиционное эльфийское оружие — лук и меч. Девочек если и учат, то защищаться, используя кинжалы. Есть вопросы?

— Пожалуй, есть, — отозвалась я, — как у них принято одеваться?

— Умница, Галка, — улыбнулся вер. — в точку. Лесные предпочитают светлые тона, равнинные — растительную гамму, но в одном они похожи: определить со спины по одежде мужчина это или женщина невозможно. Есть даже целая куча шуток по этому поводу.

— Почему невозможно?

— Представь себе длинные, в пол, многослойные одежды, поверх которых, обычно, еще и плащ.

Я представила, и захихикала.

— А теперь подумай, что с нашим Рыжиком не так? — предложил мне вер.

И я принялась думать вслух:

— Там, в деревенском трактире, ты назвал ее принцессой, а она не возразила. Я примерно понимаю, откуда такие выводы: манеры, осанка, некоторая брезгливость, которую она тщательно пыталась скрыть в трактире — чувствовалось, что ей там неуютно, она не знает, как себя вести в подобном месте, и, главное, абсолютное умение держать лицо, даже при нынешнем внешнем виде. Я права?

— И это тоже, — улыбнулся мне вер. Но у меня есть одно преимущество — я все-таки магическое существо, и вижу чуть больше тебя. Она — принцесса, можешь мне поверить.

— Значит, принцесса, — согласилась я. — Но оказалась одна, без сопровождения, в лесах Восточного рубежа, куда эльфы стараются не соваться. При этом — она остригла и покрасила волосы, думаю, для того, чтобы с одной стороны — никто не мог понять, кто она и откуда, с другой — чтобы, забывшись, механически не выдать себя самой, сделав соответствующую прическу.

— Прррррррравильно говоришь, — отозвался вер.

— При себе у нее топор, а не лук, меч или кинжалы, значит, её учителем явно был не эльф, и учил он ее тайно — продолжила я, — но троим деревенским увальням удалось ее скрутить. Я не видела у них ран и ушибов, так что могу предположить, что учиться она начала не так давно, воин из нее неважный, и застали они ее врасплох. Думаю, что обнаружив одинокую, беззащитную и симпатичную полураздетую эльфийку эти трое собирались с ней поразвлечься, но почему-то не смогли. Об этом красноречиво свидетельствует и отсутствие у нее синяков и ссадин, и оставшаяся целой одежда. А еще она помогла той женщине, трактирщице. Отсюда делаем вывод: девочка — менталист.

Вер согласно кивнул головой.

— И получается у нас вот что. Май — эльфийская принцесса, судя по всему, младшая дочь младшей ветви правящего дома, иначе бы тут уже давно оказались эльфийские патрули, прочесывающие леса, а перед моим носом махали бы нотой протеста. Сбежала она от семьи, иначе у принцессы сейчас был бы телохранитель, а то и не один. А так — она оказывается одна в явно неподходящем месте, в неподходящей одежде, при этом она делает все, чтобы её не могли узнать и найти. Вариантов два — либо это то, что у людей называется «переходный возраст», и бывает в различной степени тяжести у всех человеческих подростков, тогда и эксперименты с прической и странная одежда, и даже боевой топор укладывается в рамки пубертатного бунта. Либо Май пришлось срочно бежать, например, посередине тренировки, в той одежде, в которой она была. Такой вариант объясняет и выбор Восточного для побега, и то, что принцесса сделала с волосами, чтобы затруднить поиски, и даже тайные уроки самозащиты, если она опасалась какой-либо угрозы. Честно говоря, мне не очень понятно, почему маленькая принцесса пустилась в бега.

— Перехвалил я тебя, — буркнул вер, — это же самое простое.

Я жалобно посмотрела на Рамзи. Тот усмехнулся чуть снисходительно:

— Про её возраст ты и не спросила. Ей немногим больше ста, так что свой пубертат она уже отгуляла и отожгла…

Я хлопнула себя по лбу и застонала:

— Возраст согласия! Она сбежала от свадьбы!

Мы замолчали, и тут от Кита и Май снова донесся смех:

— Ну и что ты будешь делать теперь? — спросил вер.

Я изобразила на лице удивление и захлопала ресницами:

— Что делать? С чем? Я существо иномирное, магии у меня нет, об эльфах знать не знаю, ведать не ведаю — в нашем мире эльфы бывают только в сказках, да в книгах. А что мне в дороге один кошачий разные истории рассказывает, так я особо не слушаю, что с него взять…

Рамзи неожиданно рассмеялся, и закончил за меня:

— Он же вер!

Я попыталась прикинуть, чем нам грозит побег Рыжика из семьи, но воображение отказывало. Что ж — будем решать проблемы по мере их поступления. А потом, после неожиданной мысли: «Хорошо, что у меня мальчишки — может проще будет» словно прорвало плотину и на меня хлынул поток чувств, мыслей, переживаний, в общем — всего того, от чего я так старательно пыталась отгородиться последние несколько дней. Я вспоминала характерные жесты, любимые словечки и фразы, как Мишка вздыхает по телефону, прежде, чем сказать: «Мама», как Андрюшка, пыхтя, тащит свою подушку в нашу кровать ранним утром выходного, как Сашка быстро клюет меня поцелуем на прощанье, прежде чем выйти за дверь. Будничные, ежедневные ритуалы и заботы: считать с Андрюшкой по дороге в садик столбики в заборе, привычно качая головой ставить сушиться Мишкины ботинки после того, как он побродит по лужам, собирать Сашке обед на работу: как они все сейчас там без меня? Помнят? Кто заботится о них? Кто отводит Андрейку в садик? Проверяет ли бабушка Мишкины тетрадки? А еще я ужасно злилась — на себя, за этот чертов отгул, за то, что хотелось отдохнуть, на виллу Линарис, по чьей вине меня и закинуло себя, даже на покойную Гиннивер — за то, что позволила себе так нелепо погибнуть. Мне хотелось кричать и плакать, разбить, как в детстве, чашку, хотелось проснуться и увидеть, что это все страшный сон. Горло сдавило спазмом, на глазах вскипали злые слезы, и я все прибавляла и прибавляла шагу, пока не услышала сзади встревоженное:

— Гала?

— Что?! — рявкнула я в ответ, и позорно разрыдалась, — Ненавижу! Ненавижу…

И опять я плакала, сев прямо посередине дороги и уткнувшись Рамзи в плечо, а он молча гладил меня по спине, и терпеливо ждал, когда я успокоюсь, чтобы сунуть мне в руки свой носовой платок.

— Прости, — выдавила я из себя, когда, наконец, смогла перестать всхлипывать, — боюсь, в ближайшее время я буду отвратительным спутником.

— Все в порядке, — отозвался вер, поднимаясь на ноги сам, и помогая встать мне, — это естественная реакция.

— Стадия агрессии, — согласилась я, снова шагая вслед за вером — в свое время я много читала про это. Жаль, что мне ничуть не легче от того, что я знаю, что происходит, и как это называется — но ничего, ничего не могу поделать.

— Иногда стоит не дергаться и просто плыть по течению, — философски отозвался вер, останавливаясь у чего-то, издали напоминающего лопату. На поверку «лопата» оказалась рекламным щитом. Надпись гласила: «Отель „Желание“. Любой каприз за ваши деньги». Стрелка указывала в лес, а рядом со щитом начиналась еле заметная, изрядно заросшая травой тропинка.

— О, — немного повеселела я, — кажется, и людоед нашелся. Пойдем, похихикаем?

— Опять твоя книга? — уточнил вер, не торопясь уходить с дороги и принюхиваясь, — и чего нам ждать на этот раз?

— В книге этот эпизод описан так: злой великан — людоед, нейтрализовав Тотшку, схватил Элли и унес её в свой замок, где собирался её съесть. Но храбрая белка заметила это, накостыляла Дровосеку и Страшиле за то, что не уберегли Элли, а потом помогла проникнуть в замок и спасти девочку. Людоед при этом, к сожалению, был убит Дровосеком — хрясь и пополам. Я в детстве обожала леденящий душу момент, когда связанная Элли лежит на столе, а людоед точит свои ножи и глумится над её доверчивостью. На практике же, как ты знаешь, это может быть вообще чем угодно.

— Угу, — мрачно отозвался вер, например — тебя вместо стола положат на алтарь и немножечко принесут в жертву.

— Ну и ладно, — отозвалась я, — тем более, что у меня сейчас такое настроение, что я еще и горло под нож буду подставлять.

Вер рассержено зашипел на меня и пригрозил в следующий раз за такие речи врезать по месту пониже спины, не смотря на то, что я гемма, затем призадумался:

— Меня немного утешает, что никакой великан, да еще и людоед, не остался бы в этом лесу незамеченным. Однако кого еще мы увидим?

Я двинулась по тропинке, Рамзи пару раз рявкнул от души вслед нашей смеющейся парочке, махнул заозиравшимся Киту и Май, показывая, что мы уходим в лес, и пошел за мной следом.

Страшно мне совсем не было — теплый солнечный свет мягко лился между стволами деревьев, за спиной неслышно ступала пума, пахло смолой, нагретой солнцем, травой и, немного, хвоей. После того, как я наплакалась, горечь, копившаяся внутри, исчезла, и я чувствовала себя пустой и легкой, поэтому шла, пританцовывая, совсем позабыв о необходимости быть осторожной, за что и поплатилась. Мне показалось, что все произошло мгновенно: что-то тренькнуло у меня под ногами, вер взревел, прыгнул мне на спину, сбивая с ног, у меня перехватило дух, в глазах затанцевали мушки, послышался глухой удар, вер как-то странно мявкнул и покинул мою многострадальную спину. Я прикрыла глаза, дожидаясь, пока гул в голове не уляжется, а когда снова открыла их, обнаружила в паре метров от себя черные сапоги. Сапоги поднимались вверх, насколько хватало взгляда, а шевелить головой не хотелось, поэтому о том, кто стоял рядом, я могла только догадываться.

— Кто здесь? — закашлялась я.

Сапоги шагнули в мою сторону, узкая бледная ладонь с тонкими, а главное прохладными пальцами прикоснулась к щеке:

— Молодая гемма, как хорошо, что Вы очнулись. К сожалению, Ваш спутник все еще без сознания.

Новости бодрили, мне удалось сконцентрироваться и я рывком заставила себя сесть. Голова закружилась снова, поэтому я увидела только смазанную фигуру в темном и распростертого на земле верпума:

— Что произошло?

Неизвестный вздохнул:

— Предполагаю, Вы с Вашим вером попали в ловушку, рассчитанную на меня. К сожалению, я не слишком регулярно проверял дорогу к дому в последнее время. Готов искупить свою вину, предоставив вам кров и медицинскую помощь.

Мне наконец удалось сфокусировать свой взгляд, и я тут же потрясенно ахнула:

— Вампиииииииииир! Какая прелесть!

Взгляд темно-красных, как тлеющие угли, газ после моих слов стал растерянным, а на бледных щеках проступил румянец. Молодой мужчина был неестественно бледен, аристократично строен, длинные белокурые волосы падали на плечи, весь он был затянут в черную кожу.

— Вам в коже не жарко? — не удержалась я от вопроса, все же любопытство не порок — но большое свинство.

— Ээээ… нет, не жалуюсь, — растерялся тот.

И тут застонал и открыл глаза верпум:

— Что за… Проклятые Хранители, это что — вампир?! Ну, Галка, с тобой не соскучишься?

А потом нас подняли и понесли. Я рассчитывающая на нечто романтичное, в духе модных нынче фильмов, была ужасно разочарована — меня просто закинули на плечо, как мешок, а вера пристроили под мышкой, придерживая его локтем. Единственное, что соответствовало киношной картинке — это скорость, с которой наше транспортное средство двигалось к своему дому. К сожалению, рассмотреть дом толком нам не удалось — наш гостеприимный хозяин стремительно пронес нас через череду дверей, плавно открывающихся перед ним, в помещение, которое я тут же окрестила гостиной. Все, что я успела рассмотреть — это то, что в доме два этажа, к парадным дверям высокого первого этажа вела величавая белая лестница, и весь облик дома был готичненьким.

Вер, свисающий не менее живописным кулем, чем я, ворчал:

— А я-то дурак, жаловался на спокойную жизнь в прайде, все о приключениях мечтал!

— У нас в таких случаях говорят: «Бойтесь своих желаний, они могут исполниться», — отозвалась я.

— Удивительно мудрое замечание — отозвался вампир, аккуратно сажая меня на край стола, а вера опуская в кресло на пару шагов дальше.

Наш радушный хозяин отвесил изящный поклон, изобразил некое подобие улыбки, тщательно стараясь не разжимать губ:

— Позвольте представиться: дон Мигель ди Сильвестри, клан Лунного слияния. Чем могу быть полезен?

Не знаю, как веру, а мне присутствие нашего знакомого весьма напомнило праздничные обеды у бабушки — папиной мамы, с обязательными крахмальными скатертями и салфетками, серебряными столовыми приборами и парадным сервизом, а особенно — с необходимостью сидеть на самом краешке стула, держать спину ровно, а локти — прижатыми к бокам, говорить мало и когда спросят. Я даже поймала себя на том, что аккуратно сдвинулась на край стола, на котором сидела, выпрямила спину и развернула плечи, аккуратно сложила руки на колени и потупилась. Было в нем что-то такое, что будило желание соответствовать его игре.

— Благодарю Вас, дон Мигель, — отозвалась я без улыбки, — я была бы благодарна, если бы кто-нибудь компетентный осмотрел моего спутника на предмет ран и повреждений.

— Вы уверены в необходимости осмотра? — уточнил вампир, не сумев или не пожелав скрыть удивление, — ведь Ваш спутник вер.

— О да, я знаю, что мой спутник — оборотень, — ответила я с скарказмом, поняв что после этой расхожей фразы я не просто разочаровалась в нашем хозяине. Акции симпатичного вампиреныша на моей личной бирже стремительно ухнули вниз, — но я настаиваю на осмотре, поскольку жизнь и здоровье моего наставника крайне важны для меня.

Меня саму удивило, как сильно меня задела демонстрация пренебрежения к Рамзи от этого вельможного кровососа.

И тут дон Мигель начал стремительно розоветь:

— Прошу прощения, гемма, кажется я обидел Вас и Вашего наставника, не имея подобного намерения. Я сейчас же распоряжусь, чтобы его осмотрел мой личный врач.

— Видишь ли, Гала, — подал голос со своего кресла Рамзи, — наш гостеприимный хозяин прекрасно осведомлен, что регенерация оборотней лишь немногим уступает регенерации самих сынов ночи, поэтому лекарь для вера или вампира необходим только в критических случаях. Думаю, что дон Мигель не хотел обидеть или задеть меня потому что я оборотень, он просто не видел целесообразности в осмотре меня целителем, впрочем — я согласен с его точкой зрения.

— Это так? — я в упор посмотрела в тлеющие красным глаза. Смотреть я умею — еще бы не научится с двумя такими шалопаями. Даже Сашка попадая под мой воспитательный взгляд начинал нервничать, тут же вспоминать о множестве отложенных «на потом» дел, которые он обещал мне доделать, и удирал при первой возможности.

— Да, гемма, — потупился дон Мигель.

— Что же, будем считать, что инцидент исчерпан. Позвольте представить Вам Рамзеса, бету прайда, проживающего на территории моего Рубежа, и, что самое главное, моего наставника и телохранителя.

Вер плавно стек с кресла, церемонно склонил голову:

— Рамзес Янтарный, к Вашим услугам.

Увы, мне пришлось попрать все нормы этикета и представится самой:

— Гемма Гала, Хранительница Восточного рубежа.

Я ограничилась легким кивком, и тут мне в голову пришла маленькая шалость. Я церемоно протянула вампиру руку красивым движением, вбитым в меня на заре моей молодости педагогом театральной студии. Было очень любопытно — как отреагирует «блааааагородный дон»

— Счастлив служить Вам, гемма! — завладел моей рукой вампир, и изящным движением склонился над ней. Его теплые губы коснулись внутренней стороны запястья, кожу слегка царапнули клыки в месте, где особенно ярко проступали вены.

О да, я оценила мастерство. Однако мое любопытство оказалось сильнее.

— Вы не могли бы объяснить мне, многоуважаемый дон Мигель, почему местные жители столь агрессивно к Вам относятся?

Вампир смущенно потупился:

— Мне, право, неловко говорить об этом… Дело в том, что я проклят. Именно поэтому я и удалился с земель нашего клана, выбрав Восточный рубеж в качестве места изгнания.

— Котик, — окликнула я Рамзи вполголоса, — а что, у нас такая паскудная репутация, что всякие странные личности бегут к нам, как преступники в американских фильмах — в Мексику?

— Твоя предшественница была весьма неординарной личностью… но категорически не хотела заниматься законодательством и внешними связями.

— Ты знаешь, я в чем-то ее понимаю, — отозвалась я.

Вампир тактично делал вид, что не замечает наших переговоров.

— Осмелюсь спросить — что представляет из себя Ваше проклятье? — перехватил инициативу Рамзи.

— Я исполняю желания, — убито сознался Мигель.

Верпум присвистнул, а я потеряла дар речи.

— Предполагаю, что Вы не можете это контролировать? Именно поэтому Вы бежали на территорию Восточного, потому что без крайней надобности представители Вашей расы здесь не появляются. Надежда на то, что с Вашим побегом исчезнут и возникающие в клане проблемы, и Вас не станут искать, оправдалась. Но кто-то из местных жителей случайно обнаружил эту Вашу особенность, и желающие потекли к Вам рекой. К сожалению, люди, да и нелюди, чаще всего не знают, чего именно они хотят, и не любят платить по счетам, так что кого-то из них не слишком удовлетворил полученный результат, а кого-то его стоимость. Именно поэтому Вас регулярно пытаются убить, а мы попались в одну из ловушек?

— Вы абсолютно правы, — грустно улыбнулся вампир, — я жив только потому, что обладаю отменной регенерацией, а местные жители ни разу не попытались убить меня всерьез. К сожалению — отель, на который я возлагал так много надежд, пришел в упадок, а ведь первое время мне казалось, что я буду здесь счастлив. Чтож, я готов выполнить Ваши желания.

— Надеюсь, что тут найдется пара комнат, горячая вода и ужин? — отозвалась я.

— И это все? — растерялся вампир.

— Котик, тебе нужно еще что-нибудь? — спросила я у Вера

— Разве что кружечку пива, — мурлыкнул тот.

— Но… почему?

— Там, откуда я родом, — наставительным тоном отозвалась я, — считается, что все заветные желания человека исполняются. Рано или поздно, так или иначе. Правда самые заветные желания, почему-то, исполняются уже тогда, когда их переложили в папку «больше не надо» и перестали мусолить. Но мой опыт только подтверждает народную мудрость — лучше не мечтать о чем-то, а делать это своими руками. Или головой. Так что на данный момент самое горячее желание у меня — привести себя в порядок, а также вымыться, поужинать и как следует выспаться.

— Позвольте Вас проводить в Ваши покои, — шагнул ко мне, протягивая руку, Мигель.

А дальше началась чертовщина: раздался звон разбитого стекла, вампир стремительно кинулся вперед, я упала на столешницу, заботливо подстрахованная от удара головой и плечами, надо мной нависло бледное лицо с пылающими красными глазами и ощерившимися клыками. От окна послышался чей-то знакомый голос, который кричал: «Не смей трогать её, тварь», противный чавкающий звук, знакомый топор, вошедший Мигелю возле ключицы, запах сырого мяса, и мое лицо, забрызганное чем-то красным. Почти мгновенно мозг расшифровал — чем именно, и меня принял в свои объятья благословенный обморок.