Дорога к совершенству

Глава 8

Через три дня покинули Дальний Восток и принялись окучивать Восточную Сибирь. Иркутск, Красноярск, Чита и другие крупные города. На удивление, пока не было ни одного засланного казачка. Ну, нам же лучше. В официальных СМИ о нас не слова. В интернете что-то периодически появлялось, но тут же удалялось. Ага, спецслужбы бдят. Значит скоро будет на нас наезд. Только как они это сделают? Устраивать засады в домах престарелых и больницах? Бестолку. Все живые в самих зданиях сразу усыпляются. Усыпляются также бодрствующие группы людей, находящиеся рядом со зданиями. А потом уже охотники спокойно работают. Но бдительности не теряют. Во-первых, сами посматривают, во-вторых, наблюдение ведётся с корабля, через разведспутники. А искин не обманешь — он всё видит, даже ползающих тараканов, и всё сразу тщательно анализирует: не представляют ли эти тараканы какой-то угрозы? Так что как-то незаметно к охотникам подобраться невозможно. Местные спецслужбы могут рассчитывать только на лжебольных и лжепрестарелых. Хотя и больные и престарелые будут скорее всего настоящие, просто находящиеся в данный момент на службе и выполняющие определённое задание.

Безопасники притащили двоих своих коллег, из старых отставников. Пока только двоих. Могли набрать намного больше, порядочных людей в советском КГБ оказалось довольно много, но или претенденты оказывались не ментоактивны или кто-то из их семей, а без них они к нам перебираться отказывались. Но обещали ещё подобрать. Брали ведь только из своих хороших знакомых, но их круг знакомых просто закончился. Но теперь переберут знакомых уже новых своих сотрудников и среди них кого-нибудь найдут. Так что со временем будет у нас свой КГБ. А пока безопасникам, и новым тоже, приходилось вкалывать практически без отдыха. Спали по 3–4 часа в сутки. Люди всё прибывали и прибывали и со всеми надо провести беседу, а с некоторыми и не по одному разу. Рассчитывать на то, что все окажутся порядочными и честными людьми не приходится, не бывает так. Охотники ведь проверяют на ментоактивность и ИИ. Не ментоактивных и совсем уж дураков не берут. Но на наличие совести проверить они, к сожалению, никак не могут. Вот и приходится просеивать людей уже безопасникам. Находят подозрительных, работают с ними и выдают потом своё заключение: избавляться как-то от такого кадра или со временем из человека всё-таки получится толк. К счастью, пока из шестисот человек калининградцев и дальневосточников выявили только двоих совсем уж пропащих. Один, старый матёрый рецидивист, который загибался от рака в больнице Хабаровска и как-то попавший к нам. Очень неприятный и опасный тип. Его даже на крейсер свозили и сделали в аграфской медкапсуле ментоскопирование. Столько грехов на его совести оказалось, в том числе и кровавых, что я без всяких сожалений приказал выкинуть его за борт. С другим оказалось сложнее. Нам попался шпион. Польский. Нет, шпионил он как раз не за нами. Жил в Калининграде и работал на польскую разведку, про нас и знать не знал. Попал в больницу с инфарктом. Работа-то у шпиона нервная, вот и не выдержало сердце таких нагрузок. Чуть не загнулся. Но тут случились наши охотники. Увидели, что человек вот-вот помрёт, они его подхватили и на корабль, даже без опроса, благо он ментоактивным оказался. Собственно, так на него и вышли. Узнали, что привезли без опроса и его согласия, стали с ним серьезно разговаривать. И не ребята охотники, а зубры из комитета. Тот с перепугу и поплыл. А как не перепугаться: забирали на скорой его из дома, уже в машине он сознание потерял; очнулся, а вокруг космос, он на космическом корабле, рядом какие-то странные люди в непонятной одежде. Так что раскололся он, как говорится, до донышка. А после ментоскопирования безопасники за голову схватились. В Калининградской области целая разведсеть действовала и этот кадр был там не последним человеком. Ниточки и в Москву тянулись. Очень он много интересного знал, для российской ФСБ. Но нам-то он никакого вреда не причинил. И что с ним делать? Если по уму, его бы передать россиянам, но и этого теперь не сделаешь — слишком много он увидел и узнал. С собой не возьмешь — москалей он ненавидел чистой и бескомпромиссной ненавистью, настоящий поляк. Выкинуть в космос? Так вроде не за что. Безопасники, особенно новенькие, были за то, чтобы этому кадру башку оторвать, а все полученные показания как-то передать российским спецслужбам. А как? Нет, башку оторвать не трудно, как показания передать? Передать кристалл с записью с его памяти? А нафига он им? Тогда и аппаратуру для просмотра кристалла придётся передавать. Дорогостоящую и дефицитную аппаратуру для просмотра всего одного кристалла? Не жирно ли? У нас ведь такой аппаратуры больше нет, её я ещё из Содружества притащил. Принял мудрое Соломоново решение: разбирайтесь сами. С передачей показаний. Но аппаратуру ментоскопирования и просмотра памяти чтобы не трогали. А со шпионом я сам разберусь. Давно хотел поработать с человеческим мозгом. Может получится ему память стереть. Так, чтобы без последствий. А не получится и станет он идиотом или вообще помрёт, — ну, значит ему не повезло.

Решил поработать со шпионом в медсекторе, в небольшой клетушке, в кладовке, вроде. Само собой, ни черта у меня не получилось. Нет, память-то я ему стёр, но я хотел стереть память за последние недели две, а стёр полностью. Теперь он только и может, что пузыри пускать и гадить под себя. Ну, чисто младенец. Распорядился переодеть его в его же больничную пижаму и отвезти на окраину Калининграда. Я же не зверь какой, убивать не стал. Найдут, не успеет замёрзнуть. А там пусть с ним местные врачи разбираются. Он теперь парень молодой, может и вырастет из него что приличное. Если не залечат. Но это уже не мои проблемы.

Правда, приказ мой выполнили довольно своеобразно: высадили, но со стометровой высоты. Над морем, рядом с берегом. Егор Васильевич, вернее, просто Егор, бывший ГРУшник постарался. Я, когда он мне доложил об этом, даже разозлился. Но он меня немного привёл в чувство.

— Ник, он ведь был ментоактивен?

— Ну, да. Но симбионт ему удалили.

— Ну и что? Ментоактивность-то никуда не делась и она уже была разбужена.

— Да что бы он мог сделать? Ни знаний, ни умений.

— А если бы смог? Псион-идиот в большом городе? Представляешь, что бы он мог натворить?

— Ну, в общем-то, ты прав. Но мог бы и со мной связаться и объяснить всё, что я не понял бы?

— Понял бы. Но я ребят с ним уже на лётной палубе перехватил. Да и зачем тебя в это вмешивать? Мы с ребятами сами всё сделали.

— Бережёте мою нервную систему? Егор, я не кисейная барышня, у меня на руках крови столько, что на десятерых таких как ты хватит. Но если есть возможность не убивать, то не убиваю.

— За то тебя наши и уважают. А насчёт этого упыря не переживай — туда ему и дорога. Недостоин он жизни.

— Ладно, замяли. Но впредь всё-таки докладывай о своих таких неоднозначных решениях.

— Так точно. Понял.

За неделю управились с Восточной Сибирью. Прошлись только по крупным городам, небольшие городки не трогали. Только Матвей прошёлся по деревням и не только по сибирским, в свои родные места тоже слетал. Набрал больше сотни человек. И всё, больше никуда не летает, занимается только ими. Проживают они компактно, с утра до вечера что-то обсуждают, о чём-то спорят. В свою компанию принимают только таких же крестьян. В общем, эдакий крестьянский орден. И что интересно, мужиков у них не меньше женщин. И как так умудрился? В российских умирающих деревнях старушек ведь больше, чем стариков, но и стариков где-то нашёл.

Перешли на Западную Сибирь. Здесь крупных городов ещё больше. Думаю, здесь и закончим, может ещё уральские города краешком зацепим. У нас уже около двух тысяч человек. Хорошо поработали. Ну, так научились уже. Охотники действуют как автоматы: усыпляют клинику, пробегаются по палатам, определяют ментоактивных, меддроиды сносят их в какое-нибудь большое помещение. Там их приводят в себя, партиями, человек по десять, объясняют всё. Согласных на наши условия опять усыпляют и дроиды их грузят в бот. Пока бот отвозит одну партию на корабль, беседуют с другими группами. Отказников практически нет. Но бывают и такие. Их опять же усыпляют и относят на их место в палату. Сплошной поток. За ночь так могут обработать несколько клиник и домов престарелых. С детскими домами проще: находят ментоактивных и сразу увозят, без всяких бесед. Так что на детский дом тратят меньше часа. Бумагами на детей не заморачиваемся. Зачем они нам? Имена, если помнят, хорошо, а нет, так и не надо, сами дадим, а фамилии у них теперь по любому другие будут.

Думаю, ещё пара недель и можно будет домой улетать. Главное, чтобы не мешал никто. Но в этом сомневаюсь. Никакой власти не понравится, что их граждан увозят незнамо куда без разрешения этой самой власти. Несмотря даже на то, что забираем мы только тех, кто для общества уже бесполезен. Или ещё бесполезен. В маленьких детей ведь нужно вложить не мало сил и средств, чтобы из них выросли полезные члены общества. Мы их от этих забот избавляем, так что какие к нам претензии? Но надо отдать властям должное — применить силу они ни разу не попытались. Понимают, что бодаться с космической цивилизацией себе дороже. А знают они о нас уже достаточно много. Отказники всё-таки встречаются. Знают они не много, но кое-что знают. Отказываются-то они после проведения беседы, а там наши ребята ничего особо не скрывают, хоть и не очень распространяются. Отказники чаще всего встречаются среди туберкулёзников и сердечников. У них всё-таки есть надежда, что их вылечат и в земных условиях. Проще всего с больными онкологией и лишившимися конечностей. У этих отказников не бывает. Существует, конечно, ещё множество неизлечимых на Земле болезней, но всех охватить мы просто не в состоянии. Да, тут, конечно, проще было бы содействие властей, уж они бы подобрали нам неизлечимых больных намного быстрее. Много больных ведь доживают дома, когда врачи уже опустили руки и отправили их умирать домой. Выцепить таких мы не можем. Нет, сможем, конечно, ничего сложного в этом нет, но слишком много времени на это придётся потратить. А у нас ни времени, ни людей. Улетать нужно как можно быстрей. Слишком много бездельничающих людей на корабле. Уже было несколько драк. Ничего серьёзного, конечно, — так, настучали ребята друг другу слегка по физиономиям, но это уже звоночек. А дальше будет только хуже — людей ведь прибавится, а места на корабле больше не станет, не резиновый. Пришлось организовать из бывших военных отряд дружинников. Выделил им десять медкапсул, чтобы они все выучили базу по стрелковому вооружению — хоть станерами пользоваться смогут. Старшим над ними поставил одного из абордажников, бывшего полицейского. Так, пока до дома долетим, у нас своя полиция организуется. Тоже не плохо. Но людей надо чем-то занять, а нечем. Всем, конечно, закачали простенькие базы знаний, но учить приходится самостоятельно, в фоновом режиме или во сне. Вот во сне и учат, а весь день маются от безделья. Все ведь стали молодыми, энергии хоть отбавляй, а приложить её некуда. Спортзалы всё время забиты. Организовали несколько кинотеатров, хоть у всех в каютах есть визоры, но в каютах никто сидеть не хочет. А дети — это вообще наша головная боль. Носятся как угорелые, лезут везде. Одного бытового дроида умудрились грохнуть. Как, они же не убиваемые? А вот так. Отправили его на склад, потом техники с ним будут разбираться. В общем, весело. Даже Кини не выдержала и спряталась. Собрала самых маленьких детей, несколько женщин из бывших воспитательниц, выбила себе отдельное помещение и никуда оттуда не показывается. Хорошо хоть ночевать в нашу каюту приходит, но и то со своими двумя крохами, так что и не расслабишься особо.

С переселенцами из Новосиба пошли, наконец, засланные казачки. Хотя, так их называть нельзя, потому как они сразу вышли на связь. Скорее, просто посланники. Трое. Один из дома престарелых, один из онкологии и один из травмы, безногий. Наверняка есть ещё, спящие, но их наши безопасники по любому выявят со временем. С симбионтом в голове шпионом не поработаешь, после принятия присяги-то. А вот с этими посланниками что делать не понятно? Ментоактивность разбужена, симбионты установлены. Видели они тоже уже достаточно много. Куда их? В космос без скафандров? А за что? Люди выполняли свой служебный долг. Но присягу принимать отказались. Сильные мужики. Ведь после медкапсулы я на всех давил ментально очень не слабо, так что осечек с присягой не было, а эти выдержали. Привели их ко мне.

— Так, мужики, у вас два выхода: присягаете на верность империи и императору или в космос без скафандра. Других вариантов нет.

— Подполковник Вершинин. Как к вам обращаться?

— Капитан Ник Дроз.

— Капитан, мы вам не враги. Нас прислали только поговорить.

— Говорите.

— Наше руководство хочет с вами встретиться. Есть множество тем, которые мы могли бы обсудить.

— Что-то ещё?

— Нет. Нас прислали только договориться о встрече.

— Договариваться не о чем. Встречи не будет.

— Но…

— Всё. У вас пять минут, чтобы принять решение.

— И вы нас так спокойно убьёте, после того как вылечили?

— Не задумываясь.

— Как-то переслать ваш ответ нашему руководству можно будет?

— Да. Но только после принятия присяги.

— Но мы уже давали присягу своей стране.

— Это ваш ответ? Пять минут заканчиваются.

— Хорошо, мы согласны. Ради выполнения задания мы готовы пойти и на это. Но вы обещаете нам связь с руководством?

— Обещаю. Повторяйте за мной, громко и чётко.

После принятия присяги Егор их увёл. Связь организовать не трудно, Никитич позаботится. Он же позаботится, чтобы ничего лишнего не сболтнули. Да и Егор будет рядом. Особо им доверять, конечно, нельзя, пока они рядом с Землёй, но на Мире им деваться будет некуда, впрягутся в работу, никуда не денутся. Убил бы я их? Вряд ли. Мои люди бы меня не поняли. Закрыл бы в каюте и отвёз на Миру. А там им куда деваться? Не сидеть же всю жизнь взаперти? Тем более, что вокруг все свои люди и к России все относятся очень хорошо и какой-то вред причинять своей бывшей Родине никто не собирается. Посидели бы, подумали и влились бы рано или поздно в коллектив. Так что спасибо местным спецслужбам, что пополняют наши ряды хорошими специалистами.

Но Егор с властями всё-таки попытался договориться. Нет, сначала пришёл ко мне и попытался уговорить меня. Ведь очень много прекрасных учёных, инженеров, врачей, учителей доживают свой век не в доме престарелых, а у себя дома, часто в окружении заботливых родственников, но и они бы не отказались прожить жизнь сначала, молодыми и здоровыми. Но мы подобраться к ним никак не можем. Просто времени не хватит. А местные власти с этим могут помочь. Нет, обещать он ничего не будет, только намекнёт, что в дальнейшем сотрудничество возможно. Они и на это поведутся. Ну а не получится, то и ладно, обойдёмся. Разрешил. Может и в самом деле помогут? Я, правда, в это не очень верю — чтобы современные российские власти что-то сделали просто так, бесплатно? Помочь другим и забыть про себя? Нет, не верю. Но попытаться и в самом деле можно.

И надо сказать, что ничего толкового из этого не получилось. Сначала связались с каким-то перцем из областного УФСБ — ничего хорошего. Тот сразу стал гнуть пальцы, хамить и даже грозить. Егор его послал и прервал связь. Потом тот самый подполковник попросил наладить связь с центральным управлением, в Москве, его как раз оттуда прислали. Ну, как прислали — выдернули из госпиталя и привезли в Новосибирск, в местную больницу, в онкологическое отделение. Москвичи хамить не стали, но ничего и не обещали. Договорились связаться через сутки. Но уже понятно, что ничего толкового из этой затеи не получится. Ладно, пусть Егор попробует пообщаться со своими бывшими коллегами. Не договорится и ладно, хуже не будет. На следующий день Егор с подполковником опять связались с москвичами. Получилось ещё хуже. Помочь они согласились, но выдвинули условие: встреча нашего капитана, то есть меня, с представителем администрации президента. Егор пытался объяснить, что мы не претендуем на действующих специалистов, а согласны на тех, кто уже вышел в тираж и только доживает свои дни, но бестолку. Уперлись и всё. Ещё и общаться пытались с позиции силы. Егор опять взял перерыв на консультации с руководством. Все эти переговоры мне, естественно, Никитич транслировал прямо в мою каюту. Да, Егор может безопасник и не плохой, но переговорщик дерьмовый. Растерялся при общении с многозвездным генералом, тот это понял и стал давить. Когда Егор пришёл на доклад, приказал ему все переговоры прекратить и заниматься по ранее намеченному плану. Не хотят с нами сотрудничать и чёрт с ними. Это сейчас мы по времени ограничены, а как вернёмся домой, отправим сюда крейсер и тогда уже повыдёргиваем спокойно и не спеша всех, кого посчитаем нужным. Не такая уж это большая проблема прошерстить архивы академии наук, министерства образования, здравоохранения и других министерств и организаций. И потом спокойно поработать с найденными пенсионерами. А с высокопоставленными чиновниками мне говорить не о чем. Как бы только хуже не получилось — они-то привыкли, что перед ними все стелятся, начнут пальцы гнуть, могу и не выдержать и отстрелить что-нибудь не нужное. Те же пальцы, например, или вообще голову. Мне-то это по барабану, а моим людям это может и не понравиться, они до сих пор испытывают какое-то необъяснимое уважение к российской власти. Хотя прекрасно знают и о повальном воровстве, чванстве, связям с представителями иностранных держав. Ничего, через несколько лет этот морок пройдёт. А пока я за этим прослежу.

Провозились ещё две недели. Обошли все крупные города Западной Сибири. За Уралом заглянули только в Челябинск. Там вообще набрали больше всего людей, в основном онкологических и туберкулёзников. А вот из домов престарелых там улов был мизерный — не живут в этом городе долго.

Всё, полна коробочка. Дал три дня на утрясание всех вопросов с родственниками. Успеют что сделать — хорошо, нет так и нет. С условиями при первичном собеседовании все соглашались, нечего теперь права качать. Недовольных будет много, понятно, но торчать здесь ещё полгода, чтобы всех родственников облететь я не могу. Может когда-нибудь в будущем и получится этот вопрос решить, но не теперь.

Корабль переполнен. Безопасники зашиваются, дружинники тоже. Уже несколько раз применяли станеры. Народ попадается не всегда адекватный. То ли от скученности у людей крышу сносит, то ли от внезапного омоложения. Тут недавно ко мне целая делегация заявилась с просьбой завезти в кафе и бары алкоголь. Хорошо хоть с просьбой, а не требованием. Настроение итак ни к чёрту, а тут ещё эти потенциальные алкаши. Объяснил им, что алкоголь им теперь употреблять бессмысленно, симбионт его всё равно нейтрализует. Расстроились. Но права качать не осмелились. Их счастье, а то настроение такое, что убить кого-нибудь хочется. Нет, больше я на такую авантюру не соглашусь.

Напросился на встречу Егор.

— Капитан, может всё-таки договоримся с местными насчёт учёных?

— Нет, Егор. Пришлём потом сюда крейсер.

— Да сколько там на крейсере людей можно вывести? Мизер.

— А нам много и не надо. Да и нет в России много настоящих учёных.

— Как это нет? Это в России-то?

— Именно в России. Ты ведь университет заканчивал?

— Нет, я училище заканчивал, общевойсковое. Потом академию.

— Ну, всё равно. Изучал ведь и высшую математику, и физику, и химию?

— Ну?

— Заметил, что все законы, формулы, теоремы имеют не русские названия?

— Почему? А таблица Менделеева?

— Единичные гении не в счёт. Всё это потому, что до революции российская наука никому в России не была нужна. А зачем, если всё можно взять у просвещённых европейцев? Вот и была тогда российская наука в полной заднице. И только после революции российская наука воспряла, когда дорожку к технологиям России перекрыли. Особенно российская наука поднялась после 2-й Мировой войны. Для неё тогда ничего не жалели и она стала лучшей в мире. А после 90-го она опять стала никому не нужна и рухнула. Поэтому нам нужны старые учёные, ещё советские, которым сейчас 70–80 лет. А таких осталось не так уж и много. Единицы. То же касается и инженеров, учителей, врачей. Дай бог на крейсер наберём. Да и то сомневаюсь — они же ещё и ментоактивны должны быть. И отбирать их придётся очень тщательно, тут наскоком не получится. Поэтому я и решил отправить сюда крейсер. И пусть он торчит тут до упора, хоть пол года, хоть год, пока не наберёт тех, кто нам в самом деле нужен. И сделаем всё сами, без всякой помощи. Так оно надёжнее получится.

Ушёл расстроенный. Не отошёл ещё от российской действительности. Всё ему кажется, что всё русское — самое лучшее. А это, к сожалению, не так. Единственное, что в России и в самом деле самое лучшее — это люди. Не все, но большинство. В России тоже и придурков и мерзавцев хватает, но по сравнению с другими странами порядочных людей всё-таки намного больше. Не то что больше, а большинство. Но это пока. Если и дальше продолжат забивать головы молодёжи европейскими ценностями, то тогда уже мерзавцев и подлецов будет большинство. Вот тогда Россию уже ничего не спасёт — ни армия, ни флот, ни ФСБ. Жаль, очень жаль. Но даже если это и произойдёт, то не сегодня и не завтра. А может и власть одумается. Она ведь и власть до тех пор, пока существует страна, а не будет страны, кому она тогда будет нужна? Но в любом случае, мы успеем набрать себе нормальных людей, на наш век хватит. Хотя, к сожалению, и к нам иногда попадают не совсем адекватные люди. Алкаши — это ещё ерунда. Этих вылечим и приведём в норму. Но ведь наверняка есть и жулики, и воры, и мерзавцы разных мастей. Не много, но есть. Как таких распознать? Пока никак. Со временем сами свою суть покажут. И что тогда с ними делать?

Наконец решил улетать. Нет, ещё человек 300–400 ещё можно было в судно впихнуть, но терпения уже не хватало. Всё, домой, домой.