Дорогая сестра

Глава 11

– Джессика, пора вставать. Ты меня слышишь, Джессика?

Джессика не подавала никаких признаков того, что этот тихий, нерешительный голос был ею услышан.

– Джессика, твоя мама сказала, что мы должны тебя разбудить.

В самом далеком уголке сознания Джессики появилось ощущение, что какие-то голоса мешают ей спать. Она спрятала голову под подушку, надеясь, что голоса исчезнут.

Джин и Джоан Перси стояли возле кровати Джессики, глядя на спящую девушку.

– Что нам делать? – прошептала Джин.

– Может, нам ее немного потрясти? – предложила Джоан.

Девочки тревожно смотрели друг на друга. Они уже достаточно долго пробыли в доме Уэйкфилдов, чтобы запомнить, что, когда Джессика просыпается, от нее лучше держаться подальше.

Джессика, осознав, что источник голосов все еще тут, пробормотала что-то неразборчивое. Джин и Джоан быстро отодвинулись подальше от кровати. Если спящее чудовище собирается проснуться, они не хотели, чтобы оно достало их своей рукой.

Как будто почувствовав на себе два пристальных взгляда, Джессика пошевелилась. Она приоткрыла один глаз, увидела близнецов и быстро его закрыла.

«Это страшный сон. Я сплю, – пробормотала она. – Если они все еще будут здесь, когда я снова открою глаза, я их убью».

– Джессика, твоя мама сказала, что пора вставать, честно, – сказала Джин.

– Правда, правда, – подтвердила Джоан.

– Вы обе врете! – Джессика уже больше не бормотала.

Она полностью проснулась, села на постели и уставилась на девочек.

– Моя мама меня любит. Она бы никогда не потребовала, чтобы я встала посреди ночи.

– Уже семь часов, и если мы не поторопимся, то можем опоздать.

– Нет ни одного места в мире, куда можно опоздать в этот ранний час, – буркнула Джессика. – Даже английская королева в день своей коронации не должна вставать так рано.

Сидя на постели со скрещенными ногами, она пыталась прогнать сон, протирая глаза.

– Твоя мама сказала, что ты отвезешь нас на прослушивание по классу флейты, – объяснила Джин.

– Что?

– Мы должны быть там в восемь тридцать, а школа довольно далеко. Пожалуйста, Джессика, – умоляла Джоан, превозмогая свою боязнь.

Страх отступал на задний план, когда дело касалось игры на флейте.

– Очень жаль, потому что я этого делать не собираюсь, – решительно сказала Джессика. – У меня свои планы на этот день, и в них совсем не входит поездка с вами на какое-то глупое прослушивание.

Увидев, что близнецы продолжают стоять и смотреть на нее, Джессика отказалась от мысли поспать еще немного.

– И не смотрите на меня так. Я уже сказала вам, что у меня свои планы. Дэнни Стоффер пригласил меня сегодня на пляж. Я надеюсь, что он все-таки простил меня за тот ужасный вечер в кино. Вы ведь помните, какой вечер? Теперь вы хотите, чтобы у меня пропало еще одно свидание с ним из-за того, что вас нужно куда-то везти? Не выйдет!

– Твоя мама сказала…

– Значит, моя мама передумает, – прервала Джессика. Она встала и направилась к двери. – Сейчас я с ней поговорю.

Но прежде, чем она вышла из комнаты, Джоан выпалила:

– Твоя мама уехала несколько минут назад. Она должна была куда-то подвезти твоего папу. Она оставила тебе эту записку.

Джессика взяла записку, прочитала и поняла, что ее день будет безнадежно испорчен:

«Дорогая Джес!

Вчера вечером ты уже спала, когда выяснилось, что у нас с папой назначены неотложные дела на сегодняшнее утро. У Джин и Джоан этим утром должно быть прослушивание. Пожалуйста, отвези их. Мы с папой будем тебе очень благодарны.

Люблю и целую тебя, мама».

– И в этом выражается ее любовь? – спросила Джессика, не ожидая, впрочем, ответа от сестер Перси.

Она тяжело вздохнула. Придется выполнить мамино поручение. Ничего другого не остается.

– Ну, хорошо. Где находится это место и сколько времени длится это дурацкое мероприятие? – спросила она со злостью.

Когда близнецы рассказали ей, где проводятся прослушивания и что каждое из них продолжается только пять или десять минут, Джессика повеселела. Она могла выполнить свои шоферские обязанности и вполне успеть на свидание к Дэнни, думала она. Это будет не так уж сложно – если не обращать слишком много внимания на запрет на превышение скорости.

– Вот это место, Джессика! Видишь вывеску? – закричала Джин. – Посмотри, сколько тут машин!

Джессика взглянула на тесно заставленную машинами стоянку у здания начальной школы и застонала. Поездка сюда заняла почти час из-за пробок на дорогах. Куда все они едут ни свет, ни заря, да еще в субботу?

– Послушайте, вы обе, я сейчас высажу вас, идите в школу, делайте там, что вам нужно, потом приходите на стоянку. Я буду вас ждать.

Она взглянула на часы на приборной доске и впервые в жизни пожалела, что у нее нет наручных часов. Никогда раньше время не казалось ей таким важным.

– На это уйдет двадцать, ну, может, тридцать минут, так?

На нее смотрели четыре очень испуганных черных глаза.

– В чем дело? – спросила она нетерпеливо.

Джин и Джоан переглянулись, затем снова посмотрели на Джессику.

– Разве ты не пойдешь с нами? – спросила Джин.

– Мама всегда ходит с нами вместе, – добавила Джоан.

– Я вам не мама!

– Но ты нам вроде старшей сестры, ведь правда же, Джессика? Пожалуйста. Мы боимся идти туда одни.

Джессика перевела взгляд с одного умоляющего лица на другое. Как она позволила втянуть себя во всю эту канитель? Ответ она нашла быстро. Элизабет. Она знала, что прежняя Элизабет в такой ситуации была бы доброй, сочувствующей и ободряющей. Джессика не могла поручиться, что сумеет быть именно такой, но она втянута в эту историю, и тут уж ничего нельзя поделать.

– Ладно, мышата, выходите! Я припаркую машину и найду вас в вестибюле, – сказала она, смирясь с неизбежным.

Близнецы выкарабкались из машины, держа под мышками черные футляры с флейтами, и присоединились к потоку юных музыкантов, входящих в школьное здание.

Джессика долго колесила в поисках свободного места на стоянке. Наконец ей удалось припарковать машину.

Она была поражена, увидев, сколько народа собралось в вестибюле школы.

«С ума сойти!» – сказала она себе.

Толпа настойчивых родителей и миллион испуганных крольчат. Джессике Уэйкфилд еще не приходилось бывать в таких ситуациях.

Не успела она войти внутрь, как Джин и Джоан тут же подошли к ней.

– Ну, детки, – сказала она, – давайте начнем.

– Ты не можешь подойти к столу и сказать той женщине, кто мы такие? – робко спросила Джин.

– Пошли. Чем скорее этот ужас кончится, тем лучше, – сказала Джессика, таща их к длинному регистрационному столу.

– Могу я вам чем-то помочь? – спросила женщина.

– Сомневаюсь в этом, но можно попробовать, – пробормотала Джессика.

– Прошу прощения, мисс?

– Эти две девочки пришли на прослушивание. – Джессика подтолкнула близнецов ближе к столу.

– Еще двое флейтистов, как я вижу, – сказала женщина, взглянув на их кожаные футляры.

– Да. Пожалуйста, пусть их пропустят прямо сейчас. Нам далеко ехать домой, и у нас назначена на полдень важная встреча. – Джессика изобразила на лице предельно искреннюю улыбку, которая всегда помогала ей добиться от взрослых всего, что нужно.

Женщина улыбнулась в ответ. Сработало!

– Давайте посмотрим, что можно сделать, дорогая. Сегодня уже зарегистрировалось много флейтистов, так что вашим сестрам придется ждать своей очереди. – Она взглянула на лежащий перед ней список.

Джессика не стала объяснять женщине, что близнецы ей не сестры, но подумала, что у той, должно быть, что-то со зрением: надо умудриться увидеть какое-то сходство между двумя этими темноволосыми замухрышками и такой красивой блондинкой, как она.

– Хорошо, девочки, напишите ваши фамилии в конце этого списка. Ваши номера – семьдесят два и семьдесят три.

– Семьдесят два и семьдесят три! – выдохнула Джессика в ужасе. – Этого не может быть!

Джессике казалось, что никогда в жизни она не была так раздражена. Но она ошиблась. Настоящее раздражение пришло позже, когда она в течение пяти часов бесцельно слонялась по пыльным школьным коридорам, слушая незамолкающие звуки флейт, труб, тромбонов и бог знает чего еще. Наконец были объявлены номера близнецов. Они исчезли в комнате и немного погодя вышли.

– Думаю, я сдала, – сияя, сказала Джин.

– Я сыграла, – сказала Джоан.

– Как называется эта жуткая пьеса, которую вы играли? – спросила Джессика.

– Жуткая?! Это была соната Баха!

– Ну, а теперь, вы обе, вы все закончили? Мы можем ехать?

– Конечно, – ответила Джоан. – Мы тебе очень признательны за то, что ты нас привезла.

Джессика почти не слушала. Она посадила их в машину и поспешно повернула в сторону Ласковой Долины.

Сначала ей показалось, что в ушах у нее все еще звучат отголоски флейты, но потом в зеркале заднего вида показались мигающие огни.

Джессика стукнула по рулю ладонью. Несчастья обступали ее со всех сторон.

– Лицензию и карточку регистрации, мисс, – сказал полицейский.

Сейчас было самое время и место прибегнуть к помощи ее «только-для-взрослых» улыбки, и Джессика вложила в нее все свое обаяние.

– Ох, сэр, простите, пожалуйста. Я чуть-чуть превысила скорость? – В ее правом глазу, как по волшебству, появилась большая слеза.

– Пятнадцать миль – больше, чем чуть-чуть, юная леди, – ответил полицейский, оставшийся совершенно равнодушным к ее готовности заплакать. – Вы подвергали опасности свою жизнь и жизнь других людей. И рисковали жизнью своих маленьких сестер, – добавил он.

Это уже было чересчур.

– Они не мои сестры, и это ясно каждому, у кого есть хотя бы полглаза, – сказала она резко. – Если вы соблаговолите отдать мне квитанцию на штраф, я поеду.

«Все-таки, если поторопиться, – подумала она, – может быть, я еще застану Дэнни на пляже».

– Джессика, этот полицейский сказал, чтобы ты не ехала так быстро.

– Ну, если бы вы выучились побыстрее играть на своих флейтах, то мне не пришлось бы так быстро ехать. Сидите тихо и не отвлекайте меня.

Она резко развернула машину, въехав на свободное место на стоянке, и выпрыгнула наружу. Близнецы последовали за ней.

– Мы будем плавать? – спросила Джоан.

– Нет, мы не будем плавать, – сердито ответила Джессика.

Она разглядывала толпу людей на пляже в надежде увидеть Дэнни. Он просто должен был быть там.

– Вон он, Джессика.

– Где? Где?

– Вон там. Видишь, он обнимает ту красивую девушку в белом бикини. – Джин указала на Дэнни.

– Ну и нахал! Из-за того, что я всего на несколько часов опоздала, он подцепил другую девчонку. – Джессика была вне себя от ярости. – Пошли, – скомандовала она девочкам и зашагала к машине. – Впредь я не потрачу ни одной минуты своего времени на этого придурка.

Они быстро влезли в машину, и Джессика, давая задний ход, сказала им сердито:

– Больше никогда, никогда меня не просите куда-нибудь вас отвезти. Вам ясно?

Она смотрела на них, и в результате Джессика Уэйкфилд и несчастье столкнулись опять.

Хруст крыльев показался ей самым ужасным звуком из всех звуков на свете. Она нажала на тормоза и сделала единственно возможное в этом положении – положила руки на руль, закрыла лицо ладонями и заплакала.