Дорогая сестра

Глава 7

– Кажется, я чувствую запах французских гренок. Да, мам? – спросила Джессика, входя в кухню.

– Они почти готовы, детка. Сок и молоко на столе. Что же ты не садишься? Садись и начинай завтракать.

– Нехорошо с твоей стороны готовить мой любимый завтрак.

– Нехорошо?

– Как же я влезу в свою форму капитана команды болельщиков, если буду объедаться?

Повернувшись от плиты, Элис Уэйкфилд улыбнулась.

– Ну, я думаю, что тебе можно набрать еще несколько килограммов, прежде чем люди начнут называть тебя толстушкой. Элизабет уже спускается?

– Через несколько минут. Она сушит волосы. – Потягивая апельсиновый сок, Джессика раскрыла учебник французского языка. – Мам, ты знаешь неправильные глаголы?

Глубоко задумавшись, Элис Уэйкфилд не услышала вопроса.

– Мам?

– Извини, Джессика. Ты что-то сказала?

– Что-нибудь случилось?

Мать поставила на стол свою чашку и села рядом с Джессикой.

– Я хотела поговорить с тобой об Элизабет.

Чувство огромного облегчения охватило Джессику. Значит, не только она и Тодд были обеспокоены поведением Лиз. Она знала, что родители были достаточно наблюдательны и не могли не заметить, как изменилась Элизабет.

– Я тоже хотела поговорить с тобой, мам.

Элис Уэйкфилд остановила ее, подняв руку.

– Прежде чем ты скажешь что-нибудь, я хочу, чтобы ты знала: папа и я, очень хорошо понимаем, как тяжело тебе приходится. У тебя есть все основания жаловаться, но ты этого не делаешь. Мы тебе очень благодарны за это, Джес.

«О чем это говорит ее мама?»

– Мы в последнее время уделяем Элизабет намного больше внимания, но я не хочу, чтобы ты думала, что мы любим тебя меньше, чем ее.

– Мама, я знаю…

– Дай мне закончить. Я не хочу, чтобы ты затаила чувство обиды на сестру из-за нашего повышенного внимания к ней.

– Мама, я бы никогда не смогла затаить обиду на Лиз!

– Это хорошо. Ну а что ты хотела сказать?

– О, да ничего важного, мам.

«Ничего важного, кроме того, что я чувствую себя несчастной и виноватой и очень беспокоюсь».

Если родители не заметили никаких перемен в Элизабет, что она могла им сказать?

Элизабет и Джессика пересекали лужайку перед школой, когда Джессика заметила Инид Роллинз.

– Лиз, смотри, тебе машет Инид.

– Ну и что?

– Если ты хочешь поговорить с ней, я пойду. Увидимся позднее.

Элизабет с раздражением пожала плечами.

– Инид Роллинз – зануда, Джес, и ты это знаешь. Ты всегда говорила, чтобы я бросила ее.

Не зная, что ответить, Джессика решила, что будет безопаснее сменить тему разговора.

– Как поживает Тодд? Что-то я в последнее время не вижу его у нас.

– Что ты у меня спрашиваешь? Все, что касается Тодда, ты знаешь лучше меня. Я много раз видела, как ты разговаривала с ним, Джес.

Джессика опять попыталась заговорить о другом.

– Ты подготовилась к сегодняшнему зачету по французскому?

– У меня в это время будет болеть голова, – откровенно сказала Элизабет. – Я смогу сдать его потом.

– Но, Лиз…

– Не дави на меня, Джес. О, я вижу Лилу Фаулер у колонн. Мне нужно поговорить с ней о сегодняшнем собрании клуба «Пи Бета Альфа».

Джессика смотрела вслед своей сестре: та быстро прошла мимо Инид, даже не кивнув ей.

Джессике хотелось закричать. Ее сестра никогда раньше не думала всерьез об этом клубе. Она в него вступила только потому, что ее слезно просила об этом Джессика. Теперь Элизабет с нетерпением ждала следующего собрания.

– Ну и дела, – пробормотала Джессика. – А я президент этого скучнейшего клуба.

– С кем ты говоришь, Джес?

Джессика увидела подошедшую к ней Инид.

– О, привет, Инид.

– С тобой все в порядке? Ты выглядишь как-то странно.

– Я и чувствую себя как-то странно, – резко ответила Джессика. – Что тебе нужно?

– Я хочу поговорить с тобой о Лиз.

– Ты и все на свете, – еле слышно сказала Джессика.

– Что?

– Выкладывай, Инид. Сейчас будет первый звонок.

– Я просто хотела бы знать, говорила ли тебе Лиз что-нибудь обо мне. Мне кажется, она избегает меня в школе, а когда я ей звоню, ее всегда не оказывается дома. Она злится на меня за что-то?

– Во всяком случае, я ничего об этом не знаю. – Джессика сама удивлялась, почему она не сказала Инид всей правды: Элизабет не хотела иметь с ней ничего общего.

Месяц назад Джессика с огромным удовольствием сообщила бы об этом. Сейчас почему-то ей было жаль Инид.

Некоторое время девочки шли через газон молча. Возле колонн Джессика заговорила:

– Я уверена, что Лиз не злится на тебя, Инид. Сегодня после школы мы идем в «Дэйри Берджер». Пойдешь с нами?

– Ой, спасибо, Джес! Обязательно пойду!

Джессика и сама не могла понять, зачем она это сказала. Ведь ей не было никакого дела до Инид Роллинз и ее переживаний, разве не так?

Беспокойство о том, что происходит с Элизабет, мучило Тодда не меньше, чем Джессику. Он шел следом за Элизабет, когда она быстро прошла под старинными часами в романском стиле и вошла в школу. Он был совсем близко от нее, когда она направилась к доске объявлений, и увидел, как она улыбнулась Кену Мэтьюзу. Он попытался припомнить, когда она так улыбалась ему последний раз. Он хотел услышать, о чем они говорят, но в шумной сутолоке, когда толпа ребят входит в школу и торопится к своим шкафам, это оказалось невозможным.

– Привет, Кен, – весело сказала Элизабет.

– Привет, Лиз.

– Что нового, стопроцентный американец?

Кен слегка покраснел.

– Да ничего особенного.

– Разве? – удивилась Элизабет. – А как насчет баскетбола в пятницу? Ты идешь?

Кен взглянул на нее с удивлением.

– Конечно. – Все знали, что он никогда не пропускает спортивных зрелищ.

– И мне хотелось бы пойти, – сказала она.

– Разве ты не идешь?

– Меня никто не приглашал. – Элизабет бросила на него кокетливый взгляд своих зеленовато-голубых глаз.

– Но я думал, что ты всегда ходишь болеть за Тодда.

Элизабет в раздражении встряхнула головой.

– Это было давно.

– О! – только и смог сказать Кен.

Он в смущении перевел взгляд на доску объявлений, а затем опустил глаза уставившись в пол.

Элизабет стояла почти вплотную к Кену, когда в вестибюль вошла Сюзан Стюарт. Почти все в школе знали, что Кен и хорошенькая рыжеволосая Сюзан в последнее время были неразлучны. Сюзан увидела их вместе и быстро подошла.

– Привет, детка, – сказал Кен.

– Привет, Кен, – ответила она ему, метнув убийственный взгляд на Элизабет.

– Ну, до скорой встречи, – проворковала Элизабет и отошла, соблазнительно покачивая бедрами.

Она попыталась уклониться от встречи с Тоддом, свернув на лестницу, но он окликнул ее.

– Лиз!

– Привет, Тодд, – холодно сказала она.

– Придешь на игру в пятницу?

Элизабет отвела взгляд.

– Не знаю, Тодд. Я еще не решила. Послушай, мне нужно бежать. Я должна зайти к миссис Грин.

– К классной руководительнице? – спросил Тодд.

– Да. Она катит на меня бочку. Нужно, чтобы она отвязалась. Пока.

Тодд смотрел ей вслед, пока она шла к кабинету Сильвии Грин, и беспокойство его становилось все сильнее.

Миссис Грин внимательно смотрела на Элизабет, вошедшую в кабинет и Усевшуюся перед ней. Классную руководительницу не на шутку беспокоили перемены в поведении бывшей отличницы и блестящего репортера «Оракула». Тревожные отзывы поступали и от всех учителей.

– Здравствуйте, – сказала Элизабет.

– Здравствуй, Элизабет. Ты полностью выздоровела, как я вижу?

Элизабет улыбнулась.

– Я чувствую себя лучше, чем когда-либо, – ответила она.

– Это хорошо, – сказала миссис Грин.

Она открыла лежащую перед ней папку.

– Я вызвала тебя, чтобы поговорить о некоторых твоих задолженностях.

Элизабет уже жаловалась Джессике, что это было совсем несправедливо. Эти ненормальные учителя в самом деле хотели, чтобы она сдала все пропущенные работы за то время, которое она провела в больнице, хотя отсутствовала она не по своей вине. Чтобы сделать всю эту домашнюю работу, да еще курсовые, ей пришлось бы вкалывать как ломовой лошади. Целый месяц, за исключением выходных, ей нужно было бы безвылазно сидеть за книгами. Об этом не могло быть и речи. Так она и сказала сестре.

– Да, мэм. – Элизабет улыбнулась классной руководительнице.

– Как я понимаю, ты еще не сдала, ни одну из задолженностей.

– Я была занята.

– Я понимаю, но, боюсь, тебе придется чем-то пожертвовать, чтобы догнать класс.

– О, я знаю. Придется. Просто у меня иногда случаются приступы дурноты.

– Приступы дурноты? – забеспокоилась миссис Грин.

– Да, мэм. Иногда мне кажется, что я сейчас упаду в обморок.

Миссис Грин посмотрела на нее изучающе.

– Может быть, тебе следует обратиться к своему врачу?

– Нет, нет, – сказала Элизабет. – Он сказал, что у меня все будет в порядке, если не переутомляться и не делать слишком много домашних заданий. – Она невинно улыбнулась.

– Ну что ж, хорошо, – сказала миссис Грин. – В конце концов неважно, сколько времени тебе потребуется на все эти работы. Сделаешь их, когда почувствуешь себя лучше. Но они должны быть сделаны.

– Да, мэм, – послушно ответила Элизабет.

Уинстон Эгберт очень удивился, когда Элизабет села за его стол в кафетерии. Они всегда были друзьями, особенно после того, как он признался ей, что сходит с ума по Джессике. Конечно, Джессика продолжала оставаться абсолютно равнодушной к нему. И все же Уинстон был благодарен Элизабет, с сочувствием выслушавшей его когда-то. Но в последнее время он всегда был с Мэнди и почти не встречался с Элизабет после катастрофы.

– Привет, Уин, – промурлыкала она.

– Привет, – ответил он.

– Предупреждаю твой вопрос: я полностью оправилась от своих каникул в больнице, – сказала Элизабет.

– Я это вижу, – заметил Уинстон. – Я ведь любовался тобой на вашей вечеринке у бассейна.

– Надеюсь, что я не очень всех разочаровала, – сказала она кокетливо. – Я знаю, что выглядела в тот вечер просто ужасно!

– Что? Ты выглядела лучше, чем «Мисс Америка».

– Спасибо, какой ты милый, Уин, – улыбнулась она, взяв сандвич с цыпленком. – Если бы что-нибудь на свете могло сделать меня счастливой, то, безусловно, это сделали бы твои добрые слова.

– Что случилось? – спросил Уинстон.

Элизабет глубоко вздохнула.

– Лиз?

– Да нет, ничего. – Последовал еще более глубокий скорбный вздох.

– Ты можешь сказать мне, Лиз. Мы же друзья, ты помнишь? – Уинстон Эгберт мгновенно стал само сочувствие. – Я все сделаю для тебя, Лиз, ты же знаешь.

– Они требуют от меня сотни страниц домашних заданий, которые я пропустила, да еще пятьсот страниц курсовых работ. От всего этого мне становится так тошно, что просто хочется кричать.

– Да, это, конечно, тяжело.

– Конечно, если бы мне не нужно было делать этой ужасно длиннющей курсовой работы по истории – по Пуническим войнам, может быть, я и смогла бы сделать остальное, – сказала Элизабет.

– Да, это трудная тема, – согласился Уинстон.

– Я слышала, что ты получил пять с плюсом.

– Да. Я корпел над своей работой две недели без передышки. Но, вообще-то, войны между Древним Римом и Карфагеном захватывающе интересны.

Элизабет улыбнулась.

– Наверное, – сказала она и снова горестно вздохнула. – Боюсь, меня просто выгонят.

– Послушай, Лиз, ты можешь написать замечательную работу. Я в этом уверен.

– Ну да. Если бы у меня было время. Но у меня так много других заданий. И такие ужасные головные боли. Все эта катастрофа. – По ее щеке покатилась слеза.

– Слушай, у меня сохранилась копия моей работы.

– В самом деле?

– Если тебе это поможет, ты можешь прочитать ее и воспользоваться моими источниками. Это позволит тебе сэкономить время.

– А может быть, я бы просто… ее несколько переделала?..

– Я думал, тебе нравится история Древнего Рима.

– Очень нравится. Но я не хочу, чтобы у меня случился рецидив.

В тот же вечер Уинстон принес Элизабет в комнату, где размещалась редакция «Оракула», свою курсовую работу. Через несколько дней она сдала ее, как свою собственную, изменив несколько фраз и поменяв местами несколько абзацев.

Роджер Коллинз подождал, пока уйдет Уинстон, и подошел к столу Элизабет.

– Привет, Бренда Стар, – сказам он. – Давай потолкуем.

– Привет, мистер Коллинз. С удовольствием, – весело ответила она. – Что произошло?

– Вернее, что не произошло. Я имею в виду твою колонку «Глаза и уши» для этого выпуска.

– Я как раз собираюсь ее написать.

– Отлично. А как остальное?

– Все почему-то спрашивают меня об этом, – ответила она резко.

– Элизабет, я надеюсь, ты понимаешь, что я твой друг, а не только учитель и руководитель. А друзья не должны морочить друг другу голову.

– Что я еще такого сделала? – спросила Элизабет с обидой.

Мистер Коллинз вздохнул.

– Лиз, ты же знаешь, что должна получать хорошие оценки, если хочешь остаться в «Оракуле». Мне сказали, что тебе угрожает переэкзаменовка по трем предметам.

– Все это совсем не так, – сказала Элизабет. – Конечно, я немного отстала из-за этой катастрофы – не по своей вине. Чтобы догнать остальных, нужно было время. И одна курсовая работа у меня почти готова. – Она улыбнулась, похлопывая по сумке, в которой лежала работа Уинстона.

– И это все? – спросил мистер Коллинз.

– Конечно, даю слово, – сказала она.

– Хорошо, и, пожалуйста, помни, что я всегда готов тебе помочь.

– Я помню, – ответила Элизабет.

Она стала писать свою колонку, посвященную на этот раз тому, кто с кем встречается, чей роман в самом расцвете, а чей подходит к концу.

Внезапно ее губы тронула улыбка.

«Кто этот высокий темноволосый красивый незнакомец, с которым в последнее время встречается Сюзан Стюарт, и знает ли об этом К.М.?– писала она. – Нельзя допустить, чтобы пламя их любви угасло».

– Закончила? – спросил Роджер Коллинз, когда Лиз передала ему колонку.

Она улыбнулась.

– Да, закончила.