Доспех духа

Глава 7 / 8

Проснулся я как по будильнику, без пяти минут шесть. Встал, заправил кровать, убежал умываться в коридор. Странно, престижный ВУЗ, а умывальник общий, на весь этаж. Общая душевая, на весь корпус, куда записывались строго по времени. Мне, кстати, сразу выдали расписания на помывку и предупредили, пропущу свое время — лягу спать грязным.

Довольно странное чувство, когда все общежитие просыпается разом. Из комнат высыпают молодые парни, толкаясь у длинного умывальника. Кто-то сонно, кто-то с вполне бодрым видом. Суетно и шумно.

Сосед встал минут через двадцать после меня. Лег спать он часов в одиннадцать, а выглядел так, словно всю ночь глаз не сомкнул. Пока он зевая ушел умываться, я глянул в телефон. Два новых сообщения. От Марины, требующей, чтобы я не проспал утренний экзамен и от Кати, желавшей мне доброго утра и говорившей, что будет ждать у большого открытого стадиона. Пока писал им сообщение: — «спасибо, что разбудили», вернулся Василий. Уже бодрый и с довольным выражением на лице. К слову, мой сосед по комнате так же учился на третьем курсе в группе «Б», рассчитывая перейти в первую, в самое ближайшее время.

К стадиону шли большой неорганизованной толпой. Где-то на полпути в поток парней влился поток девушек. Почти все в однотипных спортивных костюмах, бежевого цвета, со вставками из бледно-синего. Но встречались и такие, как я, идущие в тренировочных кимоно. Василий, например, шагал в дзюдоги, собственно, кимоно для занятий дзюдо.

У здоровенного легкоатлетического стадиона поток студентов разделился, разбиваясь по секциям. Как мне объяснили, до самого обеда на большом стадионе третьи и четвертые курсы будут сдавать общие нормативы по физической подготовке и использованию ки. Первый и второй курс оккупировали два маленьких стадиона, ну а пятый, вроде, подобные экзамены не сдавал.

Первым на глаза попался комендант. Старший преподаватель Горсткин курировал два направления традиционного карате. Вчера вечером он лично навестил меня в общежитии, вручив расписание занятий. Выходило по два часа ежедневно. С часу до трех дня занятие в секции, и два часа утром для иностранного языка и литературы. Остальное время следовало распределить для других дисциплин и клубной деятельности.

Вокруг Сан Саныча собралось человек тридцать. Все поголовно в спортивных костюмах. Я пристроился позади группы, разглядывая окружающих. Минут через пятнадцать мы потянулись к беговой дорожке. Нормативов было много, но в основной программе зачета числился бег на четыреста метров, подтягивание на перекладине, прыжки в длину. Второй частью шли тесты на силу и метание снаряда. При этом каждый тест приходилось сдавать два раза. Первый — холостой, второй с использованием ки.

Я особо филонить не собирался, поэтому в первой части выложился. Соревновательной составляющей тут не было. Требовалось пробежать за нужное время или прыгнуть с места на десяток метров. Уложился ровно в норматив, секунда в секунду, чем озадачил Сан Саныча, записывающего результаты в журнал. Среди сдавших норматив, я оказался последним. А вот из всей группы студентов таких набралось чуть меньше половины. Вроде бы, судили как по первой попытке, так и по второй. Но кто-то из студентов жаловался, что понижать в классе будут глядя только на вторую. Видя кислые лица «не сдавших», вспомнил Алену, так как сам запретил ей напрягаться.

Для второго этапа, мы прошли к дальней части стадиона. Тут уже готовили трехсотграммовые шары. Так как используя ки, шар можно было успешно запустить в сторону луны, то для определения силы использовалась бетонная стена. В данном тесте оценивали глубину погружения стального ядра в бетон. Когда мы подошли к снаряду, несколько рабочих меняли лицевую бетонную накладку, изрытую неглубокими вмятинами на новую. Даже у беговой дорожки, в доброй сотне метров отсюда, было слышно, как методично бьют сталью в бетон.

Широкая, чуть изогнутая стена, была сделана так, чтобы даже при большом желании не промахнуться и никого не зашибить. Но даже так, по краям стены виднелись отметины от кривых бросков.

Еще, когда я учился в школе, была у нас забава метать монетки, щелчком большого пальца. С десяти метров вгонять их в деревянную стену, как можно ближе к центру мишени. Вот тогда и наловчился. Так как кроме бросков, ничего зрелищного больше не происходило, к этой части стекался народ, успевший сдать остальные тесты. Только близко не подходили и в сектор поражения не лезли.

Первым начал четвертый курс. Студенты подходили к отметке пятнадцать метров, собирали немного силы, и широким замахом отправляли шар в полет. Наблюдал за этим действом я удивленно, так как представлял его совсем не так. И с этим вопросом подошел к Сан Санычу.

— Что значит, неправильно бросают? — переспросил он.

— Так никто же не вкладывает ки в удар. Все просто «тупо» кидают железную болванку, — я продемонстрировал шар.

— Тупо? — еще с большим недоумением спросил он.

— Ну, силу в удар… — попытался сказать я, неопределенно взмахнув руками. — Они «с силой» толкают его, а не «при помощи силы».

Со стороны нашей группы зашептались. Парень, кидавший последним высказался, чтобы я сначала показал, а уж потом разглагольствовал.

— Покажи, — просто сказал Сан Саныч, делая жест в сторону стены.

Разбирая этот случай позже, скажу, что дал небольшую промашку. Так как этап тренировки доспеха духа подходил к концу, то контролировать силу становится несколько трудно. Точнее, плохо определяешь ее верхнюю границу.

Крепко сжав шар, размер которого чуть превышал теннисный мячик, я сосредоточил в центре немного силы. По расчетам, хотелось запулить его так, чтобы он почти полностью вошел в бетон. Размах, бросок, передача энергии шару. Хлопнула ударная волна и шар, пробив бетонную накладку и саму стену навылет, скрылся из вида.

Я не менее озадаченно, чем Сан Саныч, посмотрел на ровную дыру в стене. Повисшую тишину нарушил стартовый пистолет, хлопнувший в другом конце стадиона.

— Чет не рассчитал немного, — проворчал я.

Ну а дальше план экзаменов был немного сорван тем, что все наблюдающие за моей попыткой взяли в плотное кольцо Сан Саныча, едва ли не требуя, чтобы он научил их этой технике. Меня тоже попытались взять приступом, но в это время появился незнакомый преподаватель, при виде которого все магическим образом угомонились. А просто наблюдающие, вообще, посчитали нужным отойти подальше.

— Александр Александрович? — требовательно спросил крепкого телосложения мужчина. Уступающий в росте даже мне, он превосходил шириной плеч почти в два раза. Этакий колобок, как и другие преподаватели, выделялся темно-зеленым спортивным костюмом, свистком на груди и планшетом в руках.

— Все в порядке, Максим Васильевич, — спокойно ответил он, словно ничего не произошло. — Кузьма, — короткий жест в мою сторону, — продемонстрировал нам «заряженный» удар. Я не сразу понял, о чем он говорил, поэтому так произошло.

Преподаватель сурово так глянул на меня, потом на дыру в стене.

— Продолжайте, — коротко сказал он и направился к своей группе студентов.

Ко мне подскочило несколько человек из нашей группы, первым их которых оказался невысокий парень.

— Круто у тебя получилось, — воодушевленно начал он. — Научишь?

— Это к нему, — я кивнул на преподавателя.

— Тогда покажи еще раз, а?

— Боюсь, вторую дыру мне уже не простят, — хмыкнул я.

— Павел, — он схватил меня за руку и принялся энергично трясти. — Третий курс первая группа. Приятно познакомиться

— Матчин. Второй курс, группу не скажу, не знаю.

— Да что тут знать, — даже удивился он. — Первая!

— Кузьма, — раздался женский голос из толпы, — а почему тебя раньше не видела?

— А какой корпус общежития? В каком ты клубе?

И в том же духе. Спас меня Сан Саныч, быстро восстановив порядок, разогнав всех, кто в тесте участие не принимал. Из сектора метания ядра мы переместились в центр стадиона, где получили направление в медицинский корпус для планового осмотра. Я уже подумывал, как бы сбежать, но на выручку пришла Алена. Вынырнув прям из толпы.

— Уже закончили? — спросила она.

— Ага. Направили на медосмотр. Слушай, пойдем, покажешь, где это, а то шумно тут.

— Случилось что? — она глянула на группу студентов, решивших подойти и те, почему-то, передумали.

— Так, ерунда. Как сама?

— Хорошо, — загадочно улыбнулась она, и чуть скривилась, касаясь раны на губе.

О медосмотре особо говорить не буду. Взвесили, измерили, осмотрели, заключили, что «здоров» и отпустили на все четыре стороны. Затем нас вновь собрал Сан Саныч, распределил по группам и мы пошли на первое занятие.

А вот о группах скажу отдельно. К моему удивлению, распределили меня в группу «Б». К тому моменту, как закончилась медкомиссия, слухи о произошедшем на стадионе быстро распространились среди вторых и третьих курсов. Вот только кто-то из комиссии, распределяющей студентов, сказал, что я сжульничал. Вспыхнувший, было интерес ко мне, чуть изменил направленность. Из чего я понял, что «дух соперничества», о котором говорил ректор, выглядит несколько не так, как я себе представлял. Но, обо всем по порядку…

В группу «Б» попадали студенты «перспективность» которых была под вопросом. Те, насчет которых преподавательский состав не определился, тратить на них силы или нет. Нет, все же МИБИ уважаемый институт и все студенты заслуживают внимания. Разница в том, что «мастера» удостаивали внимания лишь студентов из первой группы. Остальные довольствовались общей образовательной программой.

Не знаю, почему все так рвались именно к мастерам, ведь пока ты не готов, от учителя мало что зависит. Толку от мастера, если студент едва достиг уровня эксперта. Ему бы с собой разобраться, а нет, рвут они жилы, лезут наверх. Возможно, именно по этой причине и ввели деление на группы. Чтобы те, кто не готов не доставали преподавателей. В любом случае, если студенты группы «А» выглядели довольными жизнью, то те, кто занял всего одну ступеньку ниже, выглядели несколько «угрюмо», что ли.

А, забыл сказать еще про одну плюшку для тех, кто вошел в первую группу. Практические занятия в секциях для них проходили индивидуально. То есть малым составом. Набралось, к примеру, в секцию дзюдо три человека, преподаватель будет заниматься с тремя. Все остальные же занимались вместе.

Рассказал мне все это лохматый парень, по пути в зал. В мою группу попало десять парней и шесть девушек. Три эксперта, остальные специалисты. К двум часам дня все собрались у большого зала в одном из зданий. Дождались преподавателя, красивую женщину, лет тридцати пяти, затем пошли переодеваться.

— Разве занятия ведет не Сан Саныч? — спросил я лохматого, когда он вышел из раздевалки в классическом кимоно для занятий карате. От моего его отличала более мягкая ткань, белоснежный цвет и черный пояс с золотым шитьем. У меня же пояс был, как и каратеги — серым.

— Он в первой группе занятия ведет. К нам заходит только когда у него свободное окно. Пару раз в месяц, бывает. И это очень неплохо, — чуть понизив голос, сказал он. Я проследил за его взглядом на пышную грудь преподавателя и не смог не согласиться.

Разминка, растяжка. Мне вспомнились школьные годы, когда вот так вот проходили уроки физкультуры. Затем полчаса отвели на избиение макивар, отрабатывая удары в парах. Еще полчаса на технику и под занавес перешли к спаррингам.

— Матчин, — окликнула меня наставница.

— Да, Маргарта Павловна, — я подбежал к ней, по-китайски положив ладонь на кулак.

— Имя Матчин Ринат тебе что-нибудь говорит?

— Говорит, — я пожал плечами. — Это мой дядя. Только он сейчас Дымов. Он меня немного тренировал, когда я в школе учился.

— Дядя? — удивилась она.

— Я про то и говорю, — я не понял ее удивление. — Вы его знаете?

— Знала, лет двадцать назад. Дядя, значит… В твоем деле написано, что ты «эксперт», так? Замечательно, — она хищно улыбнулась. — Давай посмотрим, чему он тебя научил, — она повернулась ко второй паре, выходящей на очерченную площадку для боя. — Хромов, Музыка, отставить, — по-военному скомандовала она, показывая им на место у стены, где сидели остальные. Подтянув пояс, она вышла на центр татами, делая мне приглашающий жест. — Давай, в полную силу.

Я, без особого желания, прошел к ней. Поклонились…

Стена и потолок резко поменялись местами. Пролетев метров пять, я гулко рухнул на пол. Однако. Уверен, любого другого эксперта в этой комнате, она бы отправила в глубокий нокаут. А «специалиста» в больничку. Прекрасный удар в ее исполнении. Засандалила мне ребром стопы прямо в глаз.

Я встал, отряхнулся, поднял руки. Вот, момент, который я прозевал, так как не был готов. Скольжение в сторону, разворот на носке левой ноги и удар правой точно в голову. Успеваю поставить блок, но сразу после удара наставница широко шагает ко мне, хватая за ворот каратеги. Подсечка и очередное «бум», впечатывая мою спину в маты.

— Ты бы хоть побрыкался, ради приличия, не позорь учителя, — ухмыльнулась она.

— Лень мне, — ответил я, решая вставать, или еще поваляться. По залу прошелся легкий смех. Группа наверняка успела оценить насколько у наставницы тяжелая рука, особенно, когда она становилась серьезной. — К тому же, я не бью красивых женщин.

— Ха, — закивала она. — Это очень хорошо, потому, что я обожаю избивать красивых мальчиков. Вставай.

— Не хочу, — я скрестил руки на груди.

Она подошла, ухватив меня за ворот куртки, и я тут же провел болевой захват, обвивая ее руку ногами. Как я и думал, она шагнула вперед, переступая через меня, чуть наваливаясь сверху. Ее рука сама собой выскользнула из моей хватки. Откатившись, я встал, широко улыбаясь. Как и сам болевой прием, так и выход из него много раз показывал дядя.

— Хотите серьезный бой, у вас есть шанс. На желание. Проигравший исполняет желание победившего.

— Ну ты наглый, — снова хищная улыбка. — Идет. До первого чистого удара. Кто первый, тот и выиграл.

Снова коронный удар в ее исполнении. Молниеносный прямой выпад. Только в этот раз я был готов, ныряя под удар. Моя атака в колено. Блок. Удар локтем в ее исполнении, сверху вниз. В самый последний момент чуть подаюсь назад, чтобы сохранить нос. Подталкиваю ее руку, и короткий удар, словно в боксе, из неудобной позиции. Два шага назад, разрывая дистанцию.

— Зараза! — она одернула кимоно, глубоко вздохнула и улыбнулась. — Поздравляю. В этот раз победа за тобой.

— Почему? — вскочил тот самый лохматый парень. — Не попал ведь.

— Потому, — строго ответила она, оглядывая студентов. — Кто видел и скажет, почему Матчин победил, получит зачет.

На минуту в зале повисла тишина. Одна из девушек немного нерешительно подняла руку.

— Света? — показала на нее наставница.

— Удар справа в корпус?

— Молодец! — она продемонстрировала правый боковой удар. — Все, продолжаем. Хромов, давайте, ваша очередь. Музыка?

Очередная пара вышла на татами, я же уселся у стены, наблюдая за попытками парня пройти защиту девушки. «Вялая возня», как выразился бы дядя. Хоть парень и был экспертом, в техническом плане он на голову отставал от девушки. Тут, скорее всего, вина недостатка тренировок. Спустя минуту, ко мне подсел лохматый. Еще минуту молчал, глядя на спарринг.

— Я не заметил удара, — сказал он, наконец. — Ты вошел в «режим»?

— Нет, — улыбнулся я. — Для «режима» я не размялся толком.

Он повернулся, внимательно посмотрел на меня и снова уселся, облокотившись о стену.

— Сенсей часто упоминает Матчина. Я бы даже сказал, она им восхищается. Твой дядя…, он мастер?

— Не, — снова хмыкнул я, вспоминая старика. — Едва смог сдать экзамен на эксперта.

В итоге я провел еще два спарринга с другими студентами и ушел в душ. Вечером мы планировали с девчонками посидеть в кафе. Хотел расспросить их о дополнительных занятиях. Надо как можно быстрее заполнить все расписание.

Учиться — довольно увлекательное занятие. Больше всего мне приглянулись лекции по литературе и истории. Жаль, что длились они всего по полтора часа. Старший преподаватель, читающий их, меня так впечатлил, что я заполнил все расписание его предметами. Собственно мировая и история России, национальная литература и что-то вроде социологии. Я не сразу въехал в «тему», но довольно быстро приноровился к его манере подачи материала. Хорошо, что последний предмет он читал для малой группы в два десятка человек.

Что меня несколько выбивало из колеи, так это то, что все вокруг постоянно чем-то заняты. Студенты тренировались, бегали, дрались, участвовали в каких-то соревнованиях, учились, наконец. С одной стороны такой ажиотаж настраивал, чтобы самому усердно заниматься, с другой, я от него морально уставал. Спокойно посидеть и помедитировать удавалось только вечером в зале для тренировок, который я зарезервировал на полгода при помощи наставника группы «Б» по карате. Тут важное слово сыграло желание, которое она мне задолжала.

Были в институте и специальные занятия по развитию внутренней силы. Все, кроме первой группы, занимались коллективно, под присмотром пары старших преподавателей. Я на таком занятии побывал один раз и понял, что это время можно потратить с куда большей пользой. В этом плане студенты группы «А» занимались куда продуктивней, так как преподаватели буквально вели их за руку.

Чтобы другие студенты учились усердней, еженедельно проводился открытый урок, на котором один из мастеров тренировал внутреннюю силу с учеником. Отбоя от желающих посмотреть на это действо не было, но мне удалось пробиться и даже не в самый последний ряд. Выступал, а по-другому назвать представление язык не поворачивался, тот самый низкорослый преподаватель, который одним своим видом распугал студентов на стадионе. Его ученик, глава ученического совета, осваивал всплеск силы, прогоняя через тело ки и выплескивая его наружу. Мастер строго контролировал процесс, чтобы студент не навредил ни себе, ни окружающим. Для пущего эффекта он подкрашивал поток в ярко-желтый цвет, закручивая его в спирали и формируя небольшие облака.

Время в институте летело стремительно, а по поводу нападения на сестер я ничего узнать так и не смог. Аленка по мере возможности следила за ними, но никакого подозрительного шевеления не замечала. Молчал и ее информатор.

— Вокруг слишком много людей, чтобы нападать открыто, — высказалась Аленка.

Ближе к вечеру мы перебрались в наш персональный зал и пока не подошли остальные раздумывали о возможной опасности для сестер.

— А несчастные случаи? — я приложил ладонь к ее спине, ощущая вибрацию доспеха. За такой короткий промежуток времени она подобралась почти вплотную к полному контролю над доспехом духа.

— Только если на больших соревновани…ях, — она охнула, когда я надавил. — Во время выходных или какой-нибудь поездки можно подключить группу наемников…

— Все-равно будет слишком шумно, — покачал я головой. — Но других вариантов я пока не вижу. Ага, легки на помине.

Дверь в зал открылась, и на пороге появились сестры. Даже в институте Марина не хотела менять свой облегающий спортивный костюм на каратеги. Парни в ее группе, небось, слюной исходят.

— Ага, вот вы где, — сказала она, проходя в зал. — Ты же сам говорил, что много заниматься вредно, а сами торчите тут все свободное время.

— Добрый вечер, — вслед за двоюродной сестрой вошла Таня. Она грациозно прошла в центр зала, усаживаясь недалеко от нас. — Маргарита Павловна и сегодня придет? — В ее голосе прозвучала какая-то нотка, которую я не распознал.

— Придет, — в зал вошла Катерина, бросив на меня многозначительный взгляд. — Точнее, она уже тут, видела ее на первом этаже.

— У нас еще двадцать минут, — отозвался я, вновь надавливая на броню Алены, та странно хрюкнула, но контроль не отпустила. — Расслабься. Ты слишком напряжена.

Кто-то из девчонок фыркнул. Они расселись в трех шагах от нас, создавая броню духа.

— К примеру, сосредоточься на «ки» девушек, решивших и сегодня нас отвлекать, — лекторским тоном продолжил я, — У каждого из них своя особенность. Найди их, отдели друг от друга, — еще одно нажатие и «ох» со стороны Алены. — Забудь о своем ки. Просто почувствуй.

— Кузя, — спокойный голос Катерины, — не утолишь наше любопытство. Чем вы сейчас занимаетесь?

— Ага, ага, — закивала Марина, чуть прыснув от смеха, — а то шибко на домогательство твои уроки смахивают. Вот пожалуемся куратору.

— Алена пытается создать доспех духа, — отозвался я. — А так как у нас нет пары лет, пока ее осенит, как это надо делать правильно, я помогаю.

— А у тебя, за сколько получилось? — заинтересованный голос Марины.

— Где-то месяцев за восемь. Точно не помню.

— Ну, тогда, к концу учебного года справитесь.

— Если б у меня под рукой был учитель, я б уложился в три дня. Ну, разве это так сложно, не трогать внутреннюю силу!? — всплеснул я руками. — Хватит на сегодня. Это не вам. Вы только начали. Пересядьте к стене. Да, Катя, не знаю, что говорит твой мастер, но ты высвобождаешь слишком много сил, для брони. Попытайся тратить раза… хотя бы вполовину меньше.

— Он это и говорит, — спокойно ответила она, смещаясь к стене. — Но не хочет объяснять, как это сделать. Мог бы и подсказать, — произнесла она обиженным голосом.

Встав и потянувшись, принялся за растяжку. Нетерпение Маргариты Павловны, которая поднималась по лестнице, можно было ощутить даже из комнаты. Я только улыбнулся. Если сначала я думал, что это лишняя головная боль, то теперь находил забавным.

Дверь резко распахнулась и в помещение вошла преподаватель карате нашей группы. Бежевое кимоно с чуть укороченным рукавом на ее фигуре смотрелось сногсшибательно. Определенный контраст вносил и черный пояс, на сей раз, без золотого шитья.

— Добрый вечер, — почтительно поклонился я.

— Добрый, — вернула она поклон. Выпрямилась, прошла ближе, бросив взгляд на девушек. — На этот раз побефда будет за мной, — серьезно заявила она. Не знал, что она может говорить в подобном тоне. Бедные студенты.

— Как скажешь, — развел я руками. — Какие условия на этот раз, Марго?

— Только ногами. Без ускорения, — она поспешила выставить условия.

— Неинтересно, — отмахнулся я. — Я опять выиграю.

— Ах ты мелкий, высокомерный… — зашипела она, заживав последнее слово. — В этот раз я надеру твою тощую задницу!

Вот так и рушатся юношеские идеалы. Старший преподаватель, оказывается, остра на язычок, если так можно сказать. А вообще, когда поблизости никого нет, ругается как тот сапожник. Четыре дня назад она проиграла спор на имя, и теперь я спокойно зову ее так, как звали ее друзья в школе. Позавчера она проиграла еще один спор, по которому должна была мне помочь встретиться с мастером, тем самым, который давал открытые уроки. Если так пойдет дальше, то у меня очень скоро появится свой человек среди преподавательского состава. Хотя, я бы предпочел иной способ договориться с ней, нежели драться на спор.

— Твоя ставка? — я демонстративно убрал руки за спину.

— Будешь ходить на мои занятия каждый день до самого выпуска.

— Может, что другое придумаешь? Хорошо, хорошо. Тогда, если выиграю я, зарегистрируешь нам клуб по интересам и станешь его куратором.

Она на минуту задумалась, прикидывая что-то в уме, затем коварно улыбнулась.

— Договорились, — она спрятала руки за спину. — Надеюсь, ты успел размяться.

— Марго, — меня посетила интересная идея, — раз ускоряться нельзя, можно хотя бы кинетическую броню использовать?

— Можно, — уверенная в своей победе, легко согласилась она. — Но, только ее.

Я чуть согнул колени, готовый к ее ходу. Рискованно, конечно. Ногами Маргарита Павловна дралась мастерски и могла дать фору любому тэквондисту. Без ускорения и лишив себя защиты, шанс выиграть стремительно падал. Но клуб мне был нужен. Хотя бы для того, чтобы обзавестись дополнительной комнатой. Ко всему прочему глава клуба мог свободно наведываться к куратору в административное здание. Так что, Марго-сенсей, извините, а ходить на общие занятия с вашими подопечными я не собираюсь. Уж лучше потрачу это время с пользой.

«Не пропустить бы первый удар», — пришла запоздала мысль.

Два скользящих шага в исполнении Маргариты и острый удар, сверху-вниз. Первый из трех ударов связки заканчивающийся ее коронным прямым. Даже если мальчишка успеет уклониться от первого и каким-то чудом отпрыгнет от второго, то третий удар он получит точно промеж глаз. Она на личном опыте знала, что не заблокировав первый или второй удар, уклониться от последнего практически невозможно. Во всех боях с Кузьмой он не продемонстрировал каких-либо особых умений работать ногами, поэтому Марго ничуть не сомневалась в победе. Она заставит его ходить на занятия, даже если он на голову сильней ее самой. Такой талант как у него надо развивать и она еще накануне договорилась с мастером Корицким, чтобы тот помог с его обучением.

Пятка Маргариты прошла в опасной близости от головы Кузьмы, который все-таки сумел вовремя сместиться в сторону. С тяжелым «бух» стопа преподавателя врезалась в пол. Перенеся вес на эту ногу, она ударила второй, целясь в корпус. Точнее, хотела ударить, но споткнулась, едва удержавшись на ногах. Неожиданно для нее, обе стопы крепко приросли к полу. Кузя, нарочито неспешно, демонстративно обозначил удар правой ногой ей в ухо и отступил на шаг. Хватка на ногах Маргариты тут же исчезла и она вновь едва не упала от неожиданности.

— Похоже, я снова победил, — довольно улыбнулся тот.

— Ты сжульничал! — Быстро выкрикнула она, чтобы потянуть время и попытаться понять, что он только что сделал.

— Ничуть. Я всего-лишь придержал твои ножки кинетической броней. Сама же разрешила ее использовать.

Она в два шага оказалась рядом, хватая его за ворот кимоно, и чуть потянула на себя. «Невозможно!», — хотела возразить она, но, почему-то не смогла.

— Желание, — услышала она свой резкий голос. Плевать, что он попросит, она должна знать! — Любое желание, если покажешь еще раз и расскажешь, как ты это сделал.

— Маргарита Павловна, — недовольный голос Марины. Она совсем забыла о девушках, все это время с интересом наблюдавших за боем. — Вам не кажется, что это слишком непристойное поведение для преподавателя?

— А мне тоже интересно, как он это сделал, — задумчиво сказала Таня Ивашова.

— Вот выгоним ее, Кузя нам и расскажет, — согласилась Марина.

— Ладно, уговорили, — Кузя отцепил руки Маргариты Павловны от своего ворота. На его лице промелькнула выражение, которое можно было бы расшифровать «нате, но только отвяжитесь». — С каждого зрителя по желанию.

— Только без пошлостей, — Марина первой подошла, скрестив руки на груди. — И без глупостей!

— Я согласна, — подняла руку Катя.

Маргарита Павловна немного опешила от такого поведения наследниц двух великих родов. В ее голову влетела шальная мысль, почему они постоянно ошиваются рядом с ним.

— Кузя, требовать с девушки желание куда непристойней, чем предлагать его, — вставила свои пять копеек Таня. А вот в глазах молодой девушки, наоборот, читалось, что она очень даже не против, выполнить какое-нибудь непристойное желание.

— А вы хотели узнать о секретной технике, передающейся из поколения в поколение на халяву? — удивился парень, приподняв брови. Девушки переглянулись так, что Марго поняла, пока они эту технику не увидят, живым из зала парня не выпустят.

— На самом деле, — хитро улыбнулся тот, — техника несложная. Создаете кинетическую броню, позволяете ей растечься по полу и хватаете противника за ногу. Вот так.

— Как…? — Марина схватила правую ногу, пытаясь оторвать ее от пола.

Маргарита Павловна попыталась пошевелить ногой, прислушиваясь к ощущениям. Действительно, было очень похоже, что ее сдерживают именно кинетической броней, только очень странной, обволакивающей, но от этого не менявшей свойства.

— А как освободиться? — задала очевидный вопрос Катя.

— Создать броню той же силы, — ответила старший преподаватель, поднимая на Кузьму изучающий взгляд. — Правильно?

— Почти. Достаточно и половины силы.

«Проклятье!», — выругалась она про себя. Да среди всех мастеров МИБИ, она не знала того, кто бы смог повторить подобный фокус. Без тренировки, естественно. О простых преподавателях и говорить не приходилось.

— Кузя, — голос Маргариты стал неестественно мягким. — А ты сможешь удержать всех нас?

— Не, — заулыбался тот. — Я что слон, что ли, такие тяжести таскать?

— Я эксперт третьей ступени, — она посмотрела на девушек. — Остальные первой. Думаю, мы сможем поставить достаточно сильную броню, чтобы освободиться.

— Конечно сможете, — вновь закивал тот. Но, по выражению лица преподаватель могла со стопроцентной уверенностью сказать — врет! Врет и не краснеет. Ей вдруг показалось, что будь здесь десяток экспертов, он бы их в узел завязал и зафиксировал, чтобы не брыкались.

— А если на кону будет стоять еще желание, или два, — тем же сладким тоном продолжила она.

— Эй, эй, а не много ли мне одному будет? — наигранно удивился парень.

— Но ты ведь нас обманул, — укоризненно покачала головой старший преподаватель.

— Что? Обманул?! — опять влезла в разговор Марина. — Пусти меня, сейчас в глаз получишь вместо желания!

— Так, стоп, — остановил ее Кузьма, и чуть прищурившись, посмотрел на Марго. — Хотите проверить, насколько я крут? Есть более простые способы. Два желания. Одно про запас, второе — будете держать это в секрете.

— Договорились, — согласилась она.

— Даже от них, — он кивнул на девчонок.

— Эй! Хотел показать крутизну, давай, мы посмотрим…

— Хорошо, — Еще один кивок со стороны старшего преподавателя.

— Тогда поставь самую сильную кинетическую броню, которую сможешь. Хо-хо, неплохо…

Оковы, сдерживающие Маргариту Павловну и девушек, моментально рассеялись, а сами они отступили на пару шагов, так как эксперт третьей ступени едва не светилась. Подобный доспех она могла установить максимум на минуту, а повторить не раньше чем через сутки. Все-таки она долго занималась у одного из лучших мастеров МИБИ. Но, ни гордости, ни превосходства она сейчас не испытывала. Лишь нетерпение. Ей хотелось знать, почувствовать на себе то, что собирался показать Кузьма.

Протянув руку, молодой парень несильно ткнул ее пальцем в плечо, легко пройдя сквозь броню, словно раскаленное шило, сквозь пергаментную бумагу, оставив опаленные края. Давление силы тут же исчезло, и послышался дружный выдох девушек.

— Ну что? — картинно упер он руки в бока, задирая нос к потолку — Я крут! Я суперкрут! Му-ха-ха, му-ха-ха-ха!

Маргарита Павловна пожевала губами, потерла лоб, затем вздохнула, поднимая на него глаза. Он снова обманул ее. «В какой уже раз?», — она устало хмыкнула. Точнее, не совсем обманул. Тут была ее вина. Вина в том, что она не смогла оценить его силу. Просто не смогла. Он не просто пробил, он прожег ее доспех так, словно ему это ничего не стоило. И, наверняка так оно и было.

«Мастер», — улыбнулась она, бросив короткий взгляд на девушек. — «Чертов засранец!»

Перед ней, с наглым видом стоял самый молодой мастер, о котором она слышала. А об этом, как преподаватель она знала если не все, то достаточно много. До этого момента данный титул носил южноамериканец Бэрни Гарсиа, получивший звание в двадцать семь. И это считалось сенсацией. И пусть Гарсия не достиг ступени великого мастера, его имя вписано во все учебники мира, как уникального человека.

От Марго не укрылся взгляд наследницы рода Хованских. На секунду, всего на секунду в ее взгляде мелькнуло, что та знает об этом. Теперь становилось ясно, почему они крутились рядом с ним. Матчин Кузьма, «безродный мастер». Да узнай об этом благородные семьи, они бы передрались за право выдать за него свою наследницу. А может, и договорились бы, женив на двух, трех самых подходящих.

— Я… — начала было Маргарита, но остановилась. Посмотрев на девушек, она сказала самым холодным тоном, на который была сейчас способна, — время для самоподготовки давно вышло. Переодевайтесь и возвращайтесь в общежитие. Если застану вас в учебном корпусе через десять минут, отчет держать будете перед госпожой Надеждой Николаевной.

Девушки, поразив Кузю прытью, ринулись из зала, едва не толкая друг друга. Из-за того, что они усердно тренировали кинетическую броню последние двадцать минут, старший преподаватель легко чувствовала, как те наперегонки мчатся к душевой в дальнем конце этажа.

— Я, пожалуй, тоже пойду, — засобирался Кузя. — Не хочется попадаться на глаза этой… госпоже Надежде Николаевне.

— Она комендант женского общежития. На парней подобное магическое действие оказывает имя Сан Саныча. Но с ним я решу любой вопрос, так что не переживай. И еще, прошу простить меня за навязчивость. Я поставила тебе зачет по практике за полугодие. Обещаю, больше не буду беспокоить по поводу посещения данных занятий. Я могу помочь…

— Секунду, — Кузя поднял руку. — Раз уж ты мне тут столько желаний задолжала, то хочу, чтобы ты не бросала попытки убедить меня заниматься в твоей группе. У меня полно слабых сторон, так что, уверен, ты найдешь способ победить. Договорились?

— Договорились, — улыбнулась она.

— Кстати, что там по поводу встречи с мастером Корицким?

— Брать в расчет твою… эм «крутизну»? Тогда он сказал, что уделит тебе немного времени, если ты выиграешь турнир среди старших курсов МИБИ. Ну, тебе это труда не составит.

— Пфф, лишняя морока, — он взъерошил волосы. — Хорошо, подумаю. Тогда, уладьте все формальности с клубом и выбейте мне комнату с мягким диваном. Хотя бы с парой кресел, — Кузя направился к выходу, остановился у двери, обернулся и вежливо кивнул. — Доброй ночи Маргарита Павловна.

— Марго, — поправила его старший преподаватель. — После того, как я назвала тебя мелким засранцем, можешь называть меня по имени. Тем более что я тебе это право честно проиграла. Хоть ты и сжульничал.

— В таком случае, спокойный ночи Марго, — он улыбнулся и вышел, не став закрывать за собой дверь.

— М, да, — вздохнула старший преподаватель. — Надо что-нибудь придумать для Саныча…

Новый день начался со встречи с куратором общежития и по совместительству наставником первой группы студентов, занимающихся традиционным и современным карате. Горсткин Александр Александрович ждал меня у выхода из общежития и попросил подойти в один из тренировочных залов сразу после утренних лекций.

Указанный зал я нашел не без труда. Помог мне невысокий студент индус, плохо разговаривающий на русском, но отлично шпаривший на японском. Как выяснилось по пути к корпусу, где занимались старшие курсы, он учился на четвертом, по направлению дзюдо.

— Боевая йога куда интересней, — говорил Ракши, болтая без умолку всю дорогу. Видать, дорвался до благодарного слушателя, который его понимал. — Жаль в МИБИ нет достойного мастера по этому направлению. Но, ничего, еще два года. Дома наверстаю. Я, сначала, хотел выбрать айкидо, но… А, вот, пришли…

Нужный зал расположился на первом из четырех этажей здания. Из-за приоткрытой двери слышались ритмичные удары и выкрики учащихся. Я прислушался к отголоскам силы. Где-то на третьем этаже занимался кто-то очень сильный. Скорее всего, местный мастер.

— У нас на третьем этаже зал, — сказал юный индус, расплывшись в широкой улыбке. — Заходи посмотреть. Мы там целый день будем.

— Если получится, — кивнул я, пожимая ему руку. — Рад знакомству и, спасибо.

В зале занималось восемь старшекурсников. Трое методично избивали какой-то современный манекен, еще трое неспешно тренировали «ката», двое, точнее две девушки устроили некое подобие спарринга под руководством Сан Саныча.

— Матчин, — кивнул он, затем что-то сказал паре и широким шагом направился ко мне.

— Добрый день, — поклонился я.

— Маргарита Павловна говорила, что ты хотел обсудить что-то с мастером Корицким, — он вышел в коридор и направился дальше по коридору. Мне ничего не оставалось, как последовать следом. — Я договорился, он сможет выкроить полчаса для тебя.

— Спасибо, — немного удивленно, поблагодарил я. Не ожидал, что мне сразу уделят внимание.

— Дело не в том, что он слишком занят, — продолжал Сан Саныч на ходу. Я едва поспевал за ним. — Просто студент должен быть готов для подобного урока.

— Вы считаете, я готов?

— Может быть, может быть.

В самом дальнем конце коридора второго этажа обнаружился совсем небольшой, но примечательный зал. Полы комнаты были выложены красно-коричневым паркетом, натертым почти до зеркального блеска. Дерево украшало не только пол, но и стены, немного приглушая свет в помещении. Несколько портретов, выполненных серым грифелем на одной из стен. Несколько переплетенных лент под ними, изображающие герб института. Очень похоже на комнату для медитации. Ну, или чаепития, если бы это была Япония. Низенький столик со складными ножками осторожно пристроился в дальнем углу. Он словно боялся нарушить гармонию, царившую в помещении. Меня тоже пробрало, стоило войти внутрь.

Александр шагнул первым, как бы вторгаясь в помещение. Я последовал его примеру. Пришлось оставить обувь в коридоре, рядом с симпатичными кроссовками мастера.

— Доброго дня, Саша, Кузьма Федорович, — поприветствовал нас мастер.

Мастер Корицкий, невысокий, но полный мужчина лет сорока пяти, пятидесяти. Короткая стрижка, цепкий, изучающий взгляд. Простое серое кимоно не давало понять, чем конкретно он занимается. Я бы поставил на борьбу, чем на карате. Возможно даже самбо.

Как у всех мастеров, идущих традиционным путем, Корицкий буквально источал силу. Словно не мог удержать ее в себе, и она волнами разбегалась от него, отражаясь от стен и живых существ.

— Из объяснений Александра Александровича, я понял, что у тебя есть ко мне вопрос, — сказал мастер, когда мы расселись друг напротив друга.

— Вопрос. Да, — протянул я, мысленно пытаясь сформулировать его. — У меня сейчас этап укрепления тела и я чувствую, что до предела мне еще очень далеко. Но вот с внутренней силой происходит нечто странное, чего я не могу понять. Точнее, не могу понять, почему так происходит. Я могу использовать где-то процентов сорок из доступной силы. А если пытаюсь взять больше, то тело отказывается ее пропускать через себя. Словно у двигателя машины, которому не хватает мощности и он работает от силы на половину возможности.

— Давно это чувство? — чуть наклонил он голову.

— Почти четыре года, — вздохнул я. — Когда это началось, я не мог использовать процентов десять. Через год уже процентов тридцать. Складывается чувство, что я становлюсь сильней, но использовать этот потенциал не могу. Я видел, как вы управляли потоками ки ученика и подумал, что вы сможете посмотреть и…

— Понятно, — он начал закатывать рукава. — Саша, пересядь.

Я дождался, пока преподаватель пересядет к окну и сосредоточился, пропуская через себя поток внутренней силы. Сел по-турецки, положил ладони на колени и закрыл глаза, чтобы быстрее подойти к пределу. Секунд тридцать и я уперся в него. В носу заныло, а голова немного пошла кругом.

— Ага, — раздался справа-сверху голос мастера. — Очень интересно…

Я открыл глаза, поворачиваясь на его голос. Он стоял чуть позади меня, делая какие-то манипуляции руками. Поток внутренней силы, словно густой желтый туман, закручивался вокруг меня в торнадо. Пару минут он ходил вокруг, разгонял ладонью туман, высматривал что-то внутри.

— Кузьма, ты слишком жаден, — сказал он, описав второй круг. — Твоя сила излишне сконцентрирована и ты не хочешь с ней расставаться. Ты зациклился и пытаешься поглотить то, что пытаешься высвободить. Первый раз сталкиваюсь с подобным.

— Мм… — промычал я. — Не замечаю за собой подобное.

— Для начала расслабься, — наставительно, сказал он. И голос такой, словно всю жизнь учит нерадивых студентов. — Попытайся разбавить свою силу, сделай ее более подвижной. Как только ее плотность упадет, отпусти контроль.

— Вы шутите? — удивился я, даже пару раз нервно хохотнул. — Отпустить контроль. Ага. Щаз!

— Иногда отпускать концентрацию полезно, — все с той же интонацией продолжил он. — Можешь не бояться, я прослежу.

— Я попробую, — проворчал я. В принципе понял, о чем он говорил, вот только на трезвую голову этого еще не делал. — Но, это может… Хотя, я лучше попробую.

Если приводить аналогию, то я сейчас словно сжатая пружина. Давно привык чувствовать на своих плечах вес брони духа и снять его откровенно страшно. Страшно оказаться беззащитным. С минуту я приноравливался, выделяя для себя то, как чувствую доспех. Отпускать хватку понемногу нельзя, иначе вернусь к тому, с чего начинал, то есть начну поглощать собственное ки. Надо очиститься, словно змея сбросить старую кожу…

Мастер не торопил, давая мне возможность самому понять, как решить эту задачу. Никогда не прыгал с парашютом, но должно быть ощущения перед шагом в пустоту такие же. На очередном выдохе я расслабился, отпуская концентрацию. Представлял себе, что это будет сродни вулкану, когда из его жерла вырывается поток раскаленного газа и пепла. Не угадал. Поток ки хлынул из меня во все стороны. Придать бы ему физическую составляющую, так он бы сорвал двери и разлетелся по этажу, круша все на своем пути и выбивая стекла. У меня даже мурашки побежали по рукам и спине от накатившего чувства.

Мастер Корицкий, вместо того, чтобы сдержать эту силу, поставил защиту, пытаясь отгородиться от нее. Да и не уверен я, что ему удалось бы что-нибудь сделать.

— Не буду говорить, что я предупреждал, — хоть все и получилось, голос у меня был недовольный. Есть у меня недостаток в том, что серьезно отношусь к некоторым вещам. А тут, мастер обещал помочь, а смог сделать лишь половину. Если он не был уверен в своих силах, это можно было бы сделать на полигоне или на стадионе. — Не думаю, что стены на этаже экранируют ки, поэтому я позабочусь об Абэ-сенсее, а вам надо проверить студентов.

Корицкий молча кивнул и вышел из комнаты. Я же вздохнул, стряхнул некое оцепенение и поспешил на помощь коменданту. Не уверен, что кто-нибудь из экспертов смог бы защититься от такого всплеска силы, находясь в паре метров от меня. Сан Саныч, насколько я помнил, был специалистом, а для них потоки чужого ки, словно водопад, одной силой воли его не остановить.

Повернув его на спину, я сконцентрировался, закрывая глаза. Повезло. Поток силы, проносясь сквозь его тело, лишь перегрузил так называемые каналы. Не знаю, смог бы я посмотреть ему в глаза, если бы моя сила растерзала их, словно стая волков несчастного ягненка. А так мне надо было лишь очистить его тело от лишнего мусора. Ну и пара недель ему придется воздержаться от использования даже самых простейших техник. Еще бы я не был таким неуклюжим. Чувствовал себя слесарем, пытающимся разобрать двигатель машины, надев толстые шерстяные варежки.

Через пять минут вернулся мастер. Все так же молча он сел рядом, приняв позу лотоса. Тягучий сгусток моей ки, застрявшей в переплетении потоков Александра, с которым я все никак не мог совладать, внезапно стал легким и податливым. Секунда и он уже там, где я легко вытеснил его из тела.

Открыв глаза, Горсткин столкнулся с взглядом мастера Корицкого.

— Черт! Я что, отключился? — с помощью мастера он сел, облокачиваясь спиной о стену.

— Как себя чувствуешь? Что-нибудь необычное? — спросил он.

— Голова болит. Словно горячего песка насыпали. А где Матчин?

— Я его отпустил, — мастер встал. Взгляд у него был таким, словно он совершил ошибку, о которой сильно сожалел. — Думал, это небольшая запруда на заболоченной реке, а это оказалась плотина…, — он покачал головой. — Твоим каналам сильно досталось. Постарайся не использовать силу ближайшие двадцать дней.

Развернувшись, Мастер вышел, а в следующую секунду в помещение вошла Маргарита Павловна. Прикрыв дверь, она прошла к нему, усаживаясь рядом и беря его руку.

— Как ты? — ободряюще улыбнулась она, но взгляд выдавал тревогу.

— Нормально. Хорошо бы понять, что произошло.

— Кузьма высвободил много ки. Слишком много. Серьезно никто не пострадал, но нескольким студентам придется провести в больнице пару недель.

— Комната же защищена барьером? — немного удивленно спросил он.

— Можно сказать, повезло. Этот взрыв силы мог разрушить твой центр ки. Мастер Корицкий говорит, что все обошлось, но…

— Я знаю, — он сжал ее ладонь. — Не переживай.

Устроившись в большом кресле, вытянув ноги, я блаженно отдыхал, чувствуя себя как никогда расслабленным и отдохнувшим. Что странно, за прошедшие два дня я ни разу не проверил, могу ли теперь создать кинетический барьер, используя все силы, или для этого мне потребуется освоить технику ослабления контроля над ки. Скорее всего, второе, но как говориться: — «хочу все и сразу». Впервые за шесть лет я полностью снял броню духа, и адреналина хапнул не меньше, чем во время моей первой работы…

— Прошу, — Алена поставила на стол передо мной темно-зеленую чашку с чаем.

— И почему я должна вступить в этот дурацкий клуб? — возмущенный голос Марины. Неразлучная тройка сидела за столом в центре комнаты, изучая бланк заявки вступления в клуб под звучным названием «Лень».

— Потому, что вы должны мне по одному желанию, — напомнил я и пригубил неприятно-горький напиток, незаслуженно называемый чаем.

— И в чем смысл этого клуба? — не унималась она.

— Как в чем? Учиться лениться, — хохотнул я от такого словосочетания.

— Звучит почти как оскорбление. Ты не подумал, что над нами будут открыто смеяться?

— Открыто смеются, тычут пальцем и шепчутся за спинами слабаков и бездарей. Вы в эту категорию не попадаете, так что не переживайте. Хорошо, не делай такое лицо. Если не хотите, ради бога, я легко найду еще трех человек.

— Вот, пожалуйста, — Катя протянула заявку Алене, скрепленную ее подписью. Подпись у Татьяны оказалась длинной и размашистой, словно у правительственного чиновника.

— Я не говорила, что не хочу, — Марины быстрым росчерком поставила подпись, передав заявку. — Я говорила, что название у клуба «Дурацкое», — она сделала ударение на это слово.

— Предаваться лени…

— Знаем, знаем, — перебила она меня, — твое любимое занятие. Я вообще не видела, чтобы ты серьезно тренировался. Ален, вот ты нам скажи, он занимается или нет?

— Занимается, — невозмутимо ответила она. Собрав листы, положила их в папку и села за стол.

— Правильно, правильно, — важно закивал я. — Самосовершенствуюсь.

— Настоящий мастер должен быть скромным, — наставительно сказала эта язва. Вот уж кто любил поспорить, так это она.

— Так это «настоящий». Но если хотите, мы можем позаниматься вместе.

— Нет, спасибо, — опередила сестру Татьяна, говоря больше для нее, чем для меня. — Оксана предупреждала ни при каких обстоятельствах не участвовать в его тренировках. Хочешь ходить с синяками на спине, как Алена, скажи, я тебе их быстро наставлю.

— Это мы еще проверим. Потерпи две недели.

— А что там, через две недели? — заинтересовался я. — Соревнования, что ли?

— Ты меня поражаешь, — вздохнула Марина. — Все об этом только и говорят.

— Одно из главных событий учебного года, — пояснила Катя. — Большие соревнования в личных и командных зачетах. Самая престижная награда выиграть открытый турнир МИБИ. В нем будут участвовать все студенты, от первого курса, до пятого. В прошлом году его выиграл глава студенческого комитета Никита Щуров. Этот год последний для него и многие уверены, что титул победителя он никому не отдаст.

— Помимо этого будут малые турниры, мужские и женские для каждого курса. Вот в индивидуальном зачете третьего курса у нас большие шансы, — сказала Марина.

— Приду за вас поболеть, — усмехнулся я. — Думаю, это будет интересное зрелище.

— Ты не собираешься участвовать? — точно угадала мое намерение Катя. Все посмотрели на меня так, словно я сошел с ума.

— Не-а. Не люблю соревноваться. Скажите лучше, этот самый глава студсовета, он эксперт второй ступени или третьей?

— Третьей в Буни ни у кого из студентов нет, — покачала головой Марина. — Максимум вторая. Щуров в этом году на вторую должен сдавать. Уверена, у него получится с первой попытки.

— А, да, я же его видел. Такой высокий, короткая стрижка, он с мастером Корицким занимается.

— Описал ты его конечно так, что мы сразу поняли, — хмыкнула она. — Но да, с Корицким на открытых уроках занимается только он.

— Значит, всплеск силы, тяжелые удары… А как у него с техникой? Без ки, как он двигается?

— Замечательно у него все с техникой. Он занимается тайским боксом и на своем потоке один из лучших.

— Это хорошо. Алена выступит вместо меня.

— Ну… — замялась Марина, и девушки перевели взгляд на невозмутимую Алену. — У нас девчонки судачили, что у нее в последнее время результаты как бы… не очень. Тут и на отборочных будет жарко, не говоря уже о самом турнире.

— Посмотрим, посмотрим, — я улыбнулся. — Есть интересная мысль.

— Нас не посвятишь в свои кровожадные планы? — поинтересовалась язва. — Ты сейчас как раз так улыбаешься…

— Какие планы, о чем вы? Так, мысли вслух.

— Кузя, — сказала Катя, — я бы хотела тебя попросить, насчет командных соревнований. Нас как раз четверо.

— Хорошо, помогу. Чуть-чуть, — поспешил добавить я, чтобы они не сильно обрадовались. — Но тянуть вас не буду, сами должны постараться. Так что, бегом тренироваться. Алена, тебя тоже касается. С сегодняшнего дня можешь использовать барьер на общих тренировках. У вас всего две недели. И не вздумайте филонить. А я буду лениться за всех вас.

Девушки смерили меня недовольными взглядами, но ничего не сказали. Последней выходила Алена, я проводил ее задумчивым взглядом. Вот уж действительно одаренная и весьма способная девушка. С такой самоотдачей не тренировалась даже сестра под присмотром мамы. Две недели прошло с того времени, как я снес фундамент заложенный в нее преподавателями института и специальной школы за номером сорок восемь, в которой она училась до поступления. Без моего вмешательства, со временем она смогла бы подняться до второй ступени эксперта, но стать такой же сильной, как к примеру Маргарита Павловна, у нее бы не получилось. На новом пути же, если не сбавлять темп тренировок, полгода и она вплотную подберется к моей сестре. Если она смогла пройти так быстро по пути «дух, потом тело», то по дороге «тело — дух» сможет развиваться еще быстрей. У меня мурашки бежали по телу от этой мысли. Впервые я могу вложить в кого-то свои знания, не опасаясь, что они пропадут даром.

Дверь открылась и в клубную комнату заглянула помянутая Маргарита Павловна с толстой папкой в руках.

— Легка на помине, Марго, — улыбнулся я. — Добрый день, Маргарита Павловна.

— Добрый, — она закрыла дверь, проходя к столу. — Я собрала данные, которые тебя интересовали. Мог бы сам этим заняться, раз уж сидишь без дела.

— Пугает меня ваша библиотека, — честно признался я. — Карточки непонятные, книг миллион. Я среди них нужное мне год искать буду.

— Мог просто спросить любого помощника библиотекаря. История княжеского рода Бельских довольно известна и познавательна. Вот, — она протянула мне несколько листков, изображающих что-то похожее на генеалогическое древо, только вместо людей изображались ветви рода. — Бельские смогли пережить серьезную мясорубку шестнадцатого века. С тех пор они поднимались все выше и выше. До недавнего времени один из крупнейших и влиятельных родов России, занимавшийся импортом высокотехнологического оборудования, в основном военного назначения. Прекратил свое существование он около девятнадцати лет назад. Точные данные найдешь вот в этом справочнике, — она положила на стол небольшую книжку в мягком переплете и яркой картинкой. — По официальным данным, вследствие обострения конфликта между тремя родами были убиты все наследники дома Бельских, вплоть до третьей побочной ветви. Вырезали почти всех. Далее, здесь, — она протянула еще несколько листков. На первом красовался черно-золотой узор в виде вставшего на дыбы медведя. — Третья ветвь, род Матчиных. Глава рода Федор Матчин, достигший звания мастера в тридцать семь лет. Как и весь род, он погиб, защищая поместье Бельских. Данных о самом конфликте в открытом доступе не сохранилось, но почти половина земель исчезнувшего рода отошли императорской семье. Остальное поделили Шиловские и Трубины. Кстати, разногласия между ними в последние годы как раз связаны с разделом этой самой территории.

— Спасибо, — тихо сказал я, пытаясь вникнуть в хитросплетение связей рода Бельских.

— Не забудь, мне надо вернуться все это в библиотеку.

— Конечно, — отозвался я почти машинально, погруженный в собственные мысли.

Залы для студентов третьего и четвертого курса, изучающих тхэквондо, располагались в четвертом спортивном корпусе на одном этаже и зачастую тренировки у них проходили совместно. А в связи с предстоящим турниром многие студенты залы практически не покидали.

— Не высыпаешься? — спросила Татьяна. Они с Аленой почти закончили переодеваться. Со стороны прикрытой двери, ведущей прямо в зал, слышались глухие удары, сопровождающиеся воинственными выкриками. — У тебя мешки под глазами.

— Немного, — Алена бросила взгляд на фигуру Тани. Подтянутая, с приятными любому парню формами и не обделенная женской привлекательностью. Только по причине колючего характера за ней не бегала толпа парней. В отличие от двоюродной сестры, не сдержанной на язык, Татьяна умела больно уколоть любого, кто пытался задеть ее, при этом, никогда не скатываясь на банальные ругательства и не повышая голос.

При всех недостатках и достоинствах знакомых у Татьяны Ивашевой было много, а вот близких друзей можно пересчитать по пальцам. К последним она относила только тех, кто видел в ней не наследницу рода, а приятную в общении молодую девушку, увлекающуюся современной рок-музыкой, следящей за модой и любящую поэтов эпохи романтизма.

— Кузя слишком требователен, как наставник? — спросила Таня, вроде бы без особого любопытства. Алена лишь улыбнулась. Все что касалось Кузьмы, трех принцесс, как он их называл, очень интересовало.

— Я бы сказала: «странный», — ответила Алена, затягивая пояс. — Порой требует невозможного, при этом, не понимая: — «почему такая простая техника доходит до тебя с опозданием в год?», — передразнила она его голос. — А порой удивляется на пустом месте, когда у меня получается сделать что-то, чего я сама не заметила.

Когда девушки вошли в зал, часть студентов, разминавшаяся до этого времени, разбилась на небольшие группы, отрабатывая удары, те же, кто закончил с упражнениями перешли к спаррингам. Следили за группами два младших преподавателя и пожилой кореец, куратор потока боевого тхэквондо.

— Соломина! — один из младших преподавателей, невысокий мужчина лет тридцати пяти, встретил девушек у входа в зал. — Опаздываешь! Татьяна Анатольевна, вы почему не со своим потоком?

— Простите, — склонила голову Таня. — Мы записывались в новый клуб. Надо было решить кое-какие организационные вопросы. Я виновата, что задержала Алену. Поэтому, в качестве извинения, могу я провести занятие вместе с вашей группой?

— Выбрали время, — сердито сказал он и показал на участок зала. — Разминайтесь.

— Николай Карлович-сенсей, — поспешила спросить Таня, кивая в сторону группы, готовящейся к спаррингам, — что за ажиотаж?

— Зачет сегодня. Кто не пройдет, к соревнованиям допущен не будет. Я ясно выразился, Соломина?

— Я вас поняла, — невозмутимо ответила девушка.

Со стороны указанной группы чувствовалось нарастающее напряжение. Студенты прогоняли через свое тело внутреннюю силу, настраиваясь на предстоящие поединки. Из двенадцати человек Алена могла отметить лишь одного. Достигшие звания «эксперта» предстоящий зачет могли сдать, даже не напрягаясь. В этот круг входила и Таня. С ней самой было сложней, так как после перехода к тренировкам с доспехом духа, Алена едва могла направлять потоки внутренней силы в своем теле. За последний месяц она не провела ни одного боя, тренируя лишь выносливость, чем вызывала явное недовольство преподавателей. Но указания Кузи она собралась выполнять, чего бы ей это не стоило.

Алена вспомнила недавнее занятие, перевалившее за полночь. Кузя весь вечер мысленно находился где-то очень далеко, при этом умудряясь направлять девушку, не давая ей сбиться ни на секунду. А по завершению тренировки он сказал: — «Многие недооценивают доспех духа, считая его всего лишь защитой. Я же считаю эту технику атакующей. Она несет большую опасность для тех, кто полагается на кажущуюся несокрушимой защиту, особенно в равной битве. Сейчас, когда ты освоила постоянный контроль над доспехом, я научу тебя первой наступательной технике. Когда освоишь мерцающую защиту, я покажу тебе вторую. Но если допустишь хоть малейшую ошибку в их использовании, вместо противника они покалечат тебя. Причем, многократно сильней…». Вспоминая голос Кузьмы той ночью, у Алены мурашки побежали по спине.

— Будешь сегодня драться? — спросила Таня, отрывая ее от размышления, когда они закончили с растяжкой.

— Иначе не попаду на отборочные, — она встала, поведя плечами.

— Татьяна, — к девушкам подошел высокий, красивый парень в темном кимоно. — Удивлен, видеть тебя рядом с «неперспективными».

— Не имею привычки делить людей на перспективных и нет. Разве что на неспособных…

— Олег. Дашков, — напомнил он. — Мы принимали вашу семью в конце февраля на юбилее отца.

— И как же вы оказались в группе «С» господин Дашков? — спросила Таня так, словно этой ей абсолютно неинтересно. Алена даже попыталась запомнить эту интонацию.

— По глупости, — он развел руками. — Был занят одним проектом и пропустил триместр.

— Проектом по имени Николь Паже, — подсказала Алена. — Белокурое чудо, приехавшее к нам из Франции. Олег без ума от светловолосых девушек. Ты бы видела, как он улепетывал от Нади Карповой, когда она узнала о его новом «проекте».

Таня тихонько захихикала, прикрыв рот ладошкой. Олег же бросил на Алену злобный взгляд.

— У нас будет еще один повод посмеяться вместе, Таня, — Олег попытался вернуть себе милую улыбку. — Когда наступит первый в истории института момент и в группу «Ф» переведут эксперта, опозорившего звание воина работой официантом.

— Честная работа, какая бы она ни была, не может опозорить человека, господин Дашков, — вернула ему улыбку Татьяна и подняла руку, привлекая внимание преподавателя. — Николай Карлович-сенсей, мы готовы!

— Если готовы, выходи на татами, — сказал преподаватель. Пожилой кореец тронул его за руку, что-то тихо сказав. — Соломина, Олег, хотите разобраться между собой, есть возможность.

— Удачи, — шепнула Таня подруге.

Неожиданное появление одной из сильнейших студенток потока, решившей, наконец, поучаствовать в поединке, не осталось без внимания. Оставив дела, студенты потянулись к татами, занимая места в первом ряду.

— Это будет легкий бой, — уверенный в своей победе, сказал Олег, когда они сошлись в центре татами. Несмотря на личное отношение Алены к нему, он является прямым потомком семьи с богатой историей. И хоть среди Дашковых никто не достигал звания «мастера», к предстоящему бою она подошла со всей серьезностью.

— До двух очков, — сказал преподаватель, выступавший в роли судьи.

Таня заняла место справа от татами, чтобы лучше видеть весь поединок. Рядом с ней пристроилась хрупкая девушка, нервно теребившая черный пояс. В ее взгляде читалась тревога. Обернувшись, она тихо спросила.

— Алена ведь победит, да?

— Без сомнений, — кивнула Таня. — В дисциплинарный комитет ее выбрали, ко всему прочему, и за то, что она легко справлялась со всевозможными дебоширами и грубиянами. Она очень сильная.

Судья дал отмашку к бою и Олег первым ринулся вперед, нанося быстрый прямой удар ногой в голову. Алена чуть повернулась боком, уходя с линии атаки. Довернув корпус, она красивым ударом с разворота приложила его пяткой точно в подбородок. Красивая и быстрая атака. Олег закатил глаза и рухнул, словно подрубленное дерево. Группа одобрительно загудела, а судья поднял руку, выкрикнув: — «Чистый удар!».

Гомон голосов стих буквально через пару секунд, когда стало понятно, что Олег вставать не собирается. Младший преподаватель несколько секунд смотрел на него, потом опомнился и наклонился, приподнял веко студента и замахал руками, показывая, что тот в глубоком нокауте. Алена почтительно поклонилась, развернулась на месте и спокойно ушла с татами. Таня, как и большинство студентов, удивленно смотрели на поверженного парня, не понимая, как эксперта, словно обыкновенного человека, мог «срубить» не самый сильный удар.

На данный момент, единственная, от кого я мог бы узнать о том, что не поделили три крупнейших рода Российской Империи, была мама. Если она согласится ответить на этот вопрос. Даже не один вопрос, а десяток, крутившихся вокруг первого. К примеру: почему император позволил или закрыл глаза на уничтожение целого рода, состоящего из пары десятков не самых слабых ветвей? Это же прямое ослабление государства, потеря огромного числа аристократов и даже не одного мастера. Что же должно было произойти такого? Книги — они лишь констатировали факт, нисколько не собираясь объяснять причины или мотивы произошедшего.

А еще интересовал вопрос, как нам удалось покинуть Россию и почему за долгое время нахождения в Японии нас не навестили те, кто приложил руку к уничтожению клана? Посчитали не представляющими опасность, когда мы лишились главы рода? И главное, почему мама нам ничего не рассказывала. Хотя, старший брат наверняка в курсе. Он последние пару лет посвятил всего себя семейным делам и небольшому бизнесу. Помнится после того, как ему стукнуло двадцать, он пропал почти на год…

За чтением материала, который принесла Маргарита Павловна, я не заметил, как наступил вечер. Сообразил лишь, когда солнце окрасилось в темно-оранжевый цвет и для чтения стало темновато.

— Черт, — я потер глаза. — Тренировка, тренировка…

Клубная деятельность в МИБИ, как я уже говорил, занимала одно из последних мест в расписании студентов, поэтому и засиживаться допоздна в небольших кабинетах они не рвались. Ближе к семи на этаже оставались только довольно странные личности. К примеру, соседи по этажу — клуб моделистов. Лохматый парень, представившийся Ильей Юшевским, и сейчас сидел, корпел над макетом футуристического робота из какого-то фильма. При этом он приваривал детали друг к другу при помощи внутренней силы. Отголоски этой силы я и уловил, когда первый раз заглянул к ним. Второй интересный момент то, что Илья на бойца совсем не тянул, хотя в болезненно-худом теле чувствовался огромный поток внутренней силы. Возможно, в будущем тело сможет найти некий баланс, сейчас же все не просто печально, а «печально, печально».

— Выглядит куда лучше, чем утром, — я, все-таки, решил зайти.

— Угу, — отозвался он, приделывая какую-то крохотную часть брони к руке робота. Орудуя пинцетом, он направлял силу, чтобы вплавить ее в нужное место. — А ты, правда, Алену Соломину тренируешь?

Я даже растерялся немного от такого вопроса. Не думал, что слухи разбегутся так быстро. Видя мое замешательство, он, не глядя, вынул из-под стола планшет. На экране был изображен спортзал и толпа студентов, сквозь которую шла Алена. Илья сдвинул пальцем изображение и фото сменилось. Теперь показывало кого-то из преподавателей склонившегося над студентом, пребывающим в «отключке». Я сдвинул изображение. Следующим шла вырезка из газеты с этой самой фотографией. Заголовок гласил: — «Железная дева Соломина. Эксперта в нокаут одним ударом!».

— Это когда она успела? — удивился я.

— Часа четыре назад, — он отложил пинцет, поднимая на меня взгляд.

— Оперативно у вас газета работает.

— Статья еще не готова, — он чуть смутился. — Выйдет завтра утром. Надо фотографию отретушировать и текст поправить.

— О! Ты пишешь в студенческую газету? — удивился я. С его стороны последовал кивок. — И тут будет написано, что я ее тренирую? — еще один кивок. — Супер! Надо бы перед турниром ажиотаж небольшой создать, — я потер ладони и коварно улыбнулся от пришедшей в голову идеи. — Слушай, а можешь написать, что я, как ее тренер, сказал, что она пройдет по турниру, как нож сквозь масло. Что до самого финала студентка группы «С» не встретит ни одного противника, который окажет ей достойное сопротивление. А все потому, что Соломина Алена одна из самых одаренных и способных студенток четвертого курса Московского института боевых искусств. Она как неогранённый алмаз и я сделаю из нее потрясающего мастера.

— Могу! — уверенно заявил он глядя на меня взглядом полным уважения и толики восхищения.

— Тогда второй вопрос. Я знаю одну технику по укреплению тела. Шанс что она поправит дисбаланс с духом в таком запущенном случае как у тебя, процентов сорок. Вот только, если не получится, я не знаю, к чему это может привести. Тут как в русской рулетке.

— Сорок процентов это очень много, — он встал, прошел к стеклянному шкафу, где в ряд стояла пятерка похожих роботов в боевой раскраске, с футуристическим оружием, с крыльями и ракетными ранцами. Поставив недоделанную модель рядом с ними, он обернулся. — Эта техника очень сложная?

— Ну, Алена осилила, — пожал я плечами, умолчав, что у сестры она получалась из рук вон плохо, и на освоение ей потребовался почти год.

— Тогда прошу, — он поклонился, как на тренировках по карате, — научи меня этой технике.

— Пойдем, — улыбнулся я, — у нас как раз тренировка намечена.

В коридоре пришлось ненадолго задержаться, так как клубную комнату моделисты не просто закрывали на ключ, но и ставили на сигнализацию. На мой вопрос: — «зачем?», Илья ответил, что только часть его коллекции стоит около ста тысяч рублей. М-да, я бы на его месте тут вооруженную охрану поставил.

К моменту, как мы попали в нужный корпус, солнце едва выглядывало из-за горизонта. Студенты спешили в столовую и кафешки, чтобы успеть поужинать до «комендантского часа».

Алена ждала меня в гордом одиночестве, тренируя вторую ступень духовного доспеха. Чтобы перейти к «мерцающей защите» требовалось в совершенстве овладеть хотя бы тремя ступенями. Первая ей давалась легко, как и вторая, а вот для следующей ступени ее тело было еще слишком слабым.

— Прости, опоздал, — я приветственно поднял руку, заходя в зал. — Засиделся в клубе. А что, остальные не дождались?

— Не дождались, — она перевела взгляд за мою спину. — Добрый вечер, Илья.

— Ал… Л… Алена, — едва выдавил он это слово. — Добрый вечер. А я… мы тут… это…

— Не стесняйся, — я подтолкнул в центр зала непонятно чем смущенного парня и сказал Алене. — Надо Илюхе помочь с первой ступенью доспеха, — когда мы сели друг напротив друга, я начал вступительную часть. — Суть техники сводится к укреплению тела за счет ослабления ки. Ни один человек, двигающийся в обычном направлении развития, не пойдет на такой шаг, так как фактически ты становишься слабей, ничего особенного не выигрывая. Тот же эффект усиления тела проявится самостоятельно и без последствий через пять-десять лет. Проще подождать, развиваясь планомерно, чем потерять треть, а то и половину ки. Точнее половину пропускной способности. В двух словах, мы будем делать тебя слабей, — коварно улыбнулся я.

Вот и наступил первый день открытого чемпионата МИБИ. Открытого потому, что помимо собственных студентов, институт принимал учащихся почти со всей страны. Естественно, не каждое высшее учебное заведение могло предоставить достаточно сильных бойцов, но гостей в день открытия было раз в пять больше, чем хозяев.

Я на подобных мероприятиях не бывал никогда, поэтому оно повергло меня в настоящий ступор. В институте суматохи хватало в повседневной жизни, а с приездом гостей наступил сущий хаос. Странно, что по части организации турнира все проходило практически идеально. Все знали: когда они выступают, кто их противник, в какой зал нужно прийти и к кому обратиться за регистрацией. Не парились по этому поводу и девушки. Единственное за что они начали переживать, так это за то, чтобы я не пропустил групповой этап по причине: «нечаянно заблудился».

Где-то за два дня до начала соревнований ко мне наведался мастер семьи Трубиных Малинин, с просьбой не участвовать в турнире. Вполне ожидаемая просьба. Я его сразу обнадежил, сказав, что мне это не интересно. Меня сейчас занимала тема двоюродных сестер Марины и Тани. Информатор Алены снова проявился, выдав порцию слухов о том, что за заказ перечислили деньги, и если что-то должно было произойти, то в самое ближайшее время.

В том, что сестрам ничего не угрожает на территории института, я успел убедиться. Их общежитие можно смело называть крепостью, охраняемой сущим демоном в юбке. Их коменданта боятся не только студенты, но, мне кажется, и большая часть преподавателей. Да и Алена старалась не выпускать их из вида.

Так, вернемся к Алене. Все-таки до турнира не удалось подготовить ее так, чтобы уж совсем не волноваться. Слишком мало времени и слишком много серьезных соперников. Газета, вышедшая днем позже после ее победы над сокурсником, наделала немало шума. Пару дней ей едва не пришлось отбиваться от навязчивого внимания поклонников. Как я узнал совсем недавно, в институте существовал клуб поклонников Соломиной. Неофициальный, естественно. И похожих клубов было несколько. К чему я завел разговор о клубах. Сейчас объясню.

Первый день соревнований был посвящен отборочным турам. Сквозь толпу студентов и гостей пришлось буквально пробиваться. Среди прочих мелькали репортеры, операторы с камерами. Недалеко от первого корпуса, где должна была выступить Алена, красивая женщина выходила в прямой эфир, рассказывая о предстоящем турнире. Жаль, что для второго и третьего курса выделили здание с противоположной стороны, и посмотреть на бои двоюродных сестер не получится.

Самый большой зал, с трибунами и огромными экранами под потолком, как раз находился в первом корпусе. На площадку, разделенную на две части, пускали только участников, имеющих специальную карточку. Пожелав Алене удачи, я направился в сторону трибун, где и увидел большой плакат с надписью: — «Соломина вперед!». Держали плакат трое крепких парней. У всех черные длинные костюмы, белые рубашки и белые перчатки. Довольно оригинальный способ выразить восхищение, на мой взгляд.

Особого восторга проходящие выступления не вызывали. По большей части специалисты разных стилей и направлений изображали нечто отдаленно похожее на «бои без правил». Вот один из молодых парней провел довольно удачный удушающий прием, заставив более крупного соперника сдаться. На втором татами выступали девушки. Я как раз занял место напротив. В женском поединке представительница направления дзюдо явно проигрывала знакомой девушке, по группе карате Маргариты Павловны. Не помню имя, но дралась она очень сосредоточенно. Очередная попытка завязать ближний бой окончилась для первой прямым ударом ноги точно в подбородок.

Рядом со мной быстро защелка фотоаппарат, выхватывая удачный момент. Невысокий мужчина в клетчатом пиджаке, с карточкой «пресса», отпустил фотоаппарат и принялся что-то быстро записывать в блокнот.

Алена выступала лишь в «абсолютном зачете», как я назвал соревнования для всех подряд, от первокурсников до выпускников. Чтобы хоть немного уравнять шансы, девушки и парни первые два круга выступали отдельно и встречались в полуфинале.

На бой Алена вышла в сером каратеги, очень похожем на то, в котором постоянно ходил я. Не знал, что у нее есть подобное. Обычно на тренировки она всегда одевала добок, собственно кимоно для тхэквондо. Черный пояс она также сменила на серый.

Противница ей досталась года на два моложе и на целую голову ниже. Взгляд выдавал в ней специалиста, который заведомо знал, чем закончился этот бой. Но, все же, от поединка она не отказалась, за что ей можно поставить плюс. Разница в уровне стала очевидна, едва судья дал отмашку. Движения у эксперта выходили резче, удары более четкими и сокрушительными. Противница Алены не успевала за ней, хоть и старалась изо всех сил. Несколько ударов, попытка сменить стойку, и бой окончен. Алена красивым вертикальным ударом ноги врубила пятку в макушку девушки, пробив не успевший сформироваться блок. Я чуть приподнялся, вытягивая шею и, улыбнувшись, опустился обратно. Алена била не в полную силу, но этого оказалось достаточно, чтобы ее противница не смогла продолжить бой. Со стороны фанатов бывшей главы дисциплинарного комитета раздались одобрительные крики.

Алена поклонилась сопернице, судье, затем нашла взглядом меня и коротко помахала, легко улыбнувшись. Я даже смутился от такого ее жеста. Подняв большой палец одними губами прошептал: — «Молодец».

Накануне мы просмотрели списки участников, расписание матчей и выходило, что самым опасным противником Алены будет ее сокурсница, которой она проиграла в прошлом году. Встречались они как раз во втором бою.

Следом выступали еще три пары, показав всего один интересный бой. Затем снова выходила Алена. Похоже, что ее бой с одной из фавориток турнира привлекли не только мое внимание…

Алена не первый раз участвовала в турнирах. За четыре года случались и серьезные победы, и досадные поражения. В этот раз все было несколько по-другому. Она не могла точно сказать, что поменялось, но волнения или переживаний этот турнир не вызывал вовсе. Словно предстоял обычный спарринг в группе. Возможно, спокойствие вызывало то, что в этот раз ей не нужна была победа.

Первые два боя очень удивили Алену. Новые чувства и ощущения пьянили, и ей приходилось прикладывать усилия, чтобы не терять контроль над собой. Тяжесть доспеха духа, висевшая на плечах последний месяц, сменилась легкостью движений. А еще появилось чувство, словно ее окружал непреодолимый барьер. Раньше она всегда ощущала силу, как нечто разлитое вокруг, теперь же она шла откуда-то изнутри.

— Соломина! — раздался знакомый голос справа, вырывая ее из раздумий.

— Доброе утро Оля, — поздоровалась она, чуть склонив голову в знак уважения.

Новая глава дисциплинарного комитета Никитина Ольга, невысокого роста девушка, все с такими же притягивающими взгляд бледно желтыми волосами. На год младше, она была одной из сильнейших на потоке. Именно ей Алена проиграла год назад, уступив совсем немного. И хоть она сражалась в полную силу, Ольга почему-то решила, что это была незаслуженная победа.

— Сегодня я разделаю тебя под орех и окончательно закрою эту тему, — серьезным голосом сказала Оля.

— Зачем было тратить столько усилий, чтобы устроить этот поединок? — чуть приподняла бровь Алена. — Мы бы все равно встретились ближе к финалу.

— На твоем месте я бы не была столь самоуверенной, — покачала головой ее соперница. Вспомнив что-то, она ткнула пальцем в Алену. — Я требую, чтобы ты дралась в полную силу!

— Этого я сделать не могу, — сказала она и, видя недовольство на милом личике бывшей подруги, поспешила добавить, — но я все равно выиграю. Этот бой будет коротким.

— Это мои слова, — выпрямившись, сказала Ольга, затем развернулась на месте и зашагала в сторону татами.

— Оля, — окликнула ее Алена. — Удачи!

— И тебе…

«Ты просто не хочешь признавать, что смогла превзойти меня еще год назад», — улыбнулась Алена, глядя ей в спину. — «Но в этот раз я не уступлю».

Когда девушки вышли на татами, свободных мест на трибунах не оставалось. С правой части трибун виднелось несколько растяжек с именем Соломиной, с противоположной мелькали плакаты, желающие победы Ольге. Сразу за ограждением пристроилось несколько видеокамер, журналистов и фоторепортеров.

Она нашла взглядом Кузьму. Зажатый с двух сторон наплывом зрителей, он задумчиво рассматривал зал. Словно поймав ее взгляд Кузя встрепенулся, помахал ей и даже показал большой палец. Алена плохо читала по губам, тем более с такого расстояния, но ей показалось, что он сказал «ты лучшая». И от этой похвалы она почувствовала, как в груди что-то защемило, от чего захотелось не просто победить, а показать все, на что она способна.

Несколько минут ожидания, пока судья будет готов, пока боковые арбитры займут свое место, Алена нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Ей даже начало казаться, что судья специально тянет время перед началом поединка. Кузя просил, чтобы по возможности она закончила бой быстро и эффектно. Едва судья дал отмашку, Алена сорвалась с места, преодолев одним рывком расстояние, разделяющее ее с соперницей.

Никитина успела среагировать на резкий бросок в ее сторону, умело уйдя с линии атаки, вот только Алена и не собиралась останавливаться. Боковой удар ноги вспорол воздух в миллиметре над головой Ольги, которая едва успела пригнуться. Так как она проигрывала в росте, ей требовалось подобраться вплотную, чтобы нанести удар. Поднырнув под ударом, она шагнула вперед, выбивая опорную ногу Алены, но к удивлению, удар не смог пройти сквозь кинетический барьер, не достав до цели пару сантиметров. Краем глаза Оля заметила что-то мелькнувшее справа, и мир взорвала разноцветными искрами, которые потонули во тьме. Секундой позже резкий запах пробился к ее сознанию, рассеивая темноту.

— Сколько пальцев я показываю? — спросил Роман Шимов, глава медицинского блока института.

— Три, — Оля отодвинула его руку, пытаясь побороть головокружение. Потолок комнаты медленно вращался, вызывая приступ тошноты. Роман Игнатьевич, невзирая на протесты девушки, чуть приоткрыл ей веко.

— Головокружение, — констатировал он. — Тошнота?

— Немного, — отозвалась Ольга. Попытка скосить взгляд вызывала острую боль в виске справа. Что-то очень холодное было прижато как раз в том месте.

— Небольшое сотрясение, — констатировал доктор для кого-то. — Ничего страшного, через две недели придет в норму. Двоение в глазах пройдет.

— Я проиграла? — спросила девушка, заранее зная ответ.

— Я бы сказал: — «слишком проиграла», — раздался рядом низкий голос наставника. Роман Игнатьевич отошел в сторону, уступая место мастеру Иннокентию Коробову.

— Что это было? — Ольга коснулась холодного компресса.

— Точно не скажу, но наверняка что-то из разряда защитных техник, — наставник пожал плечами, будто не до конца уверен в этом. — Знали бы мы заранее, что Соломина хочет предпринять… Ты выбрала неправильную тактику, Оля, но это совершенно не твоя вина. И будь удар несколько сильней… Роман Игнатьевич, — наставник повернулся в сторону доктора, — вы не осматривали руку Соломиной?

— Нет, она не жаловалась по этому поводу.

Турнир в личном зачете для третьих курсов проходил за один день, обычно в первый или второй день соревнований. Недовольство Катерины Хованской было вызвано тем, что для девушек выбрали первую половину дня и проходил он параллельно с отборочными турами главного турнира института. Как раз в это время должна была выступать Алена и Кузя, естественно, находился в другом корпусе. А Кате хотелось, чтобы он пришел поболеть за нее.

Еще одним неприятным фактом стала жеребьевка. Уже во втором бою она встречалась с Мариной Шиловской, не самым приятным противником для нее. Она посмотрела на противоположную сторону зала, где стояли двоюродные сестры. Тане не повезло в первом же бою. Жребий выбрал ей в противницы Чуан Ли, заносчивую, но от этого не менее одаренную и сильную студентку из Китая.

На плечо Кате легла узкая ладонь.

— Приветик, — сказала невысокая девушка с короткими, покрашенными в ярко-каштановый цвет волосами. — Как у тебя дела?

— Здравствуй Тома, — коротко отозвалась Катя. — Удивлена, увидеть тебя здесь.

— Все еще сердишься, — вздохнула девушка и, взяв под локоть сестру, подтянула немного ближе. — Может я пришла поболеть за любимую сестренку. Кто твой соперник? — проигнорировав молчание Кати, продолжила она и вытянула шею, чтобы получше рассмотреть людей с противоположной стороны татами. — Шиловская?

— У меня важный поединок и мне надо настроиться.

— Брось, ты победишь и без этого — отмахнулась Тамара, становясь серьезней. При этом легкая улыбка так и осталась на ее лице, а вот голос стал заметно холодней. — Мама беспокоится о том, как у тебя дела.

— Передай, что все хорошо и повода для волнений нет…

— Ошибаешься. Повод найдется всегда, — она кивнула в сторону уже готовой выйти на татами Марины. — Я бы посоветовала тебе ближайшее время держаться подальше от отпрысков Трубиных и всех, кто к ним близок. Но они имеют большое влияние на нашего, — она сделала ударение на этом слове, и хитро улыбнулась, — Кузьму. Ой, прости, я хотела сказать «твоего». Слишком много влияния, — язвительно повторила она, — и это твоя вина. И раз ты не в силах это изменить, придется тебе помочь. Все, иди, побеждай. После боя поговорим.

Высвободив руку сестры, Тамара направилась в сторону скамеек, на которых сидели особо важные гости и несколько преподавателей института, в том числе и мастер рода Хованских.

— На выдохе, чувствуешь? — стоя позади Ильи, я чуть направил внутреннюю силу.

— Я понял, — отозвался он.

Втроем, вместе с Аленой мы заняли нашу клубную комнату, занимаясь дыхательной гимнастикой. Точнее они с Ильей прогоняли через свое тело ки, пропуская силу через каждую мышцу, сухожилие сустав. Это нужно было для того, чтобы нащупать каналы силы в своем теле, и научиться контролировать их. Лишняя нагрузка сужала каналы, при этом укрепляя тело.

Убедившись, что Илья все делает верно, я занял место между ними. Вообще-то для подобного не обязательно было двигаться, но я как-то приспособил тренировки к дыхательной гимнастике, показанной Чжэном, и был сильно удивлен результатом. Так мы и двигались по комнате, неспешно, перетекая из одной стойки в другую. Сейчас я больше следил за Аленой, так как она давно освоила этот прием, и надо было контролировать, чтобы она не переусердствовала.

— Илья, полегче, — сказала я. — Здесь нужна концентрация, а не сила. Как только сможешь убрать процентов девяносто силы, сразу почувствуешь. Алена, не торопись.

Дверь в комнату резко распахнулась и на пороге появилась Марина. Шумно выдохнув, она набрала номер на телефоне.

— Нашла их, — сказала она, — в клубной комнате. Ерундой какой-то, — положив трубку, она уперла руки в бока, строго глядя на нас. — Кузьма, ты совсем сдурел? Турнир начнется через пять минут, вы почему еще здесь?

— У нас утренняя разминка, — отозвался я, не отрываясь от занятия.

— Через пять минут финал! — всплеснула она руками. — Алена, плюй на него, поспешим, иначе не успеешь…

— Ну что ты кричишь…? — вздохнул я.

— Проигрыш из-за неявки — это же позор! Ты об этом не подумал? И то, что ты тренируешь Алену, не значит, что можно выставлять ее перед всеми как…

— Ладно, ладно, — отмахнулся я. — Пойдем, посмотрим в глаза сопернику.

— И я все еще не понимаю, почему ты сам отказался выступать, — ожидая пока мы соберемся, проворчала Марина. — Ты бы обязательно победил.

— Вот именно поэтому мне и не интересно.

Финальная часть, как и первые отборочные туры, проходила в первом корпусе, и вместить всех желающих он просто не мог. Специально для тех, кому не посчастливилось получить билет, на улице установили несколько больших экранов, показывающих огороженное специальным барьером татами.

Бой явно задерживался, и нетерпение среди зрителей нарастало, но никто не кричал и как говорится: «беспорядков не нарушал». Разве что у служебного входа толкалось несколько старших преподавателей, которые едва не набросились на Алену. Я же, с самым наглым видом, взял ее за руку и пошел сквозь толпу, пробивая дорогу.

— Время на подготовку вы пропустили, — из толпы выскочил невысокий кореец и зашагал рядом. Оглядев Алену, он недовольно поморщился, — я могу задержать бой еще на десять минут, переодевайся.

— В этом нет необходимости, — ответил я за нее, чем вызвал довольно неприятный взгляд.

Противник Алены, глава ученического совета, Никита Щуров, уже ждал на татами. Короткие яркие шорты и голый торс, похоже, он решил выступать в традиционной для тайского бокса экипировке. У самого татами мы встретились взглядом. Да уж, серьезный парень. Думаю, до третьей ступени ему осталось лишь преодолеть формальности.

В этот раз обошлось без боковых судей. Судейский совет, в строгих костюмах, засел за длинным столом напротив. И что самое интересное, главенствовал у них ректор.

— Ален, — я чуть подтянул ее к себе, чтобы стоявшие рядом помощники не слышали. — Ты еще недостаточно подготовлена, чтобы выиграть, не навредив себе. Хочу, чтобы ты отказалась от боя под каким-нибудь безобидным предлогом.

Она посмотрела на меня так, словно прикажи я ей биться насмерть, она не будет колебаться ни секунды. И словно ведро холодной воды на меня вылили. Обозвав себя последним эгоистом, тяжко вздохнул.

— Ученик не смеет оспорить слова и волю учителя, — тихо сказала она, с удивительной точностью поняв, что крутилось у меня в голове. — И не важно, считает учитель, что ученик не готов, или преследует корыстные мотивы.

Не дав мне вставить слово, она едва заметно улыбнулась и вышла на татами. Заполненный до краев зал взорвался криками одобрения, аплодисментами. Замелькали плакаты со словами поддержки и выражением обожания разной степени, вплоть до обожествления. Коротко поклонившись противнику, Алена прошла к судье, еще раз поклонилась, сказала короткую фразу и вышла с татами.

— Сказала, что не могу выступать потому, что у меня живот болит, — сказала она на мой вопросительный взгляд.

— Молодца! — я рассмеялся и обнял ее за плечи. — Пойдем, лучше, потренируемся.

Время перевалило за полночь, но сон не шел. Лежа на кровати и сверля взглядом потолок, я думал о том, что делать. Желание послать институт по известному адресу росло, а интерес к нему, собственно, резко падал. Все-таки не так я представлял себе это заведение, не так. Да и вообще, отчего-то захотелось домой. Прогуляться по родному городку, навестить друзей, дядю.

Телефон на прикроватной тумбочке завибрировал, показав длиннющий номер. Пару секунд сомневался, брать или не брать. Любопытство победило.

— Алло…

— Кузя, милый…

— Вы ошиблись номером, — протараторил я, нажимая кнопу отбоя. Секундой позже телефон завибрировал снова, показывая тот же номер. Тихо ругаясь, нажал кнопку вызова. — Служба доставки пиццы слушает.

— Кузьма, — ласковый, но такой обманчивый женский голос, — ты сейчас где?

— У меня отпуск, — проворчал я.

— А меня предупредить нельзя было? — с той стороны послышался тяжкий вздох. — Я ведь переживаю.

— Ма, ну что со мной станется? Мне же не десять лет.

— Вот, — она наверняка всплеснула руками, — а поступки твои говорят об обратном. Нет, все можно понять, юность, горячая кровь, хочется отдохнуть. Ты думаешь, я была бы против? Можно было поехать всей семьей в Грецию, как в прошлый раз. Или в Италию, — а вот теперь голос понемногу начал приобретать стальные нотки. — Но, какого демона ты поехал именно в Россию? Я непонятно объясняла, чтобы вы не совались туда?

Разозлилась. Сочувствую первому несчастному, кто попадется ей под горячую руку. В обычной ситуации я бы сказал что-нибудь успокаивающее, выдал гору обещаний и завалился спать, будто ничего не произошло, но прочтя кучу макулатуры по событиям двадцатилетней давности, я окончательно запутался. Хочу знать, что произошло. Хочу знать, кто виновен в смерти отца, родных, семьи дяди.

— Ты меня слушаешь? — мамин сердитый голос вырвал меня из размышлений.

— Мам, — сказал я после небольшой паузы, — я недавно столкнулся с одним мастером, который очень хотел укоротить меня на голову. Однорукий, со шрамами на лысине и лице. Семен, если не ошибаюсь, его имя.

На минуту повисло молчание. Я даже посмотрел на экран телефона, чтобы убедиться, что связь не оборвалась.

— Возвращайся домой, — на сей раз голос мамы показался очень уставшим. Давно я не слышал подобной интонации. — Не время ворошить прошлое. Ты еще не готов, — еще пауза. — Возвращайся и я расскажу тебе, что произошло… там.

— Все несколько сложней, чем ты думаешь. Здесь Оксана и она умудрилась выйти замуж за наследника Трубиных и…

— Я еду! — в трубке раздались короткие гудки.

Улыбнувшись, я положил телефон на тумбочку. По рукам и спине побежали мурашки от мысли о том, как удержать тайфун под названием Саюри, так звали маму в Японии, что примерно читалось как «Маленькая Лилия».

В дверь комнаты негромко постучали. Мой сосед, сопевший на соседней койке, заворочался. Пока он окончательно не проснулся, я тихонько прошел к двери, выскальзывая в коридор. Свет на этаже горел только у лестницы, но и в полумраке легко можно было узнать гостью.

— Ага, решили отомстить мне и оставить без комнаты, — улыбнулся я.

— Если будешь кричать, твое предположение сбудется куда быстрей, — тихо сказала Катя, беря меня за руку. — Надо поговорить.

— Это настолько важно? — я потянул ее на себя и обнял.

— Кхм, — она на секунду прижалась и тут же отстранилась, — это важно. Очень.

Мы выбрались на лестницу, пристроенную сбоку к зданию, и поднялись на крышу. Не думал, что отсюда может открываться такой захватывающий вид на город. В неоновом свете он смотрелся завораживающе. Легкий ночной ветер с все еще непривычным привкусом, кусочек луны, время от времени выглядывающий из-за туч.

Усевшись на выступ, я вопросительно посмотрел на Катю. В темном комбинезоне она смотрелась словно ниндзя, вышедший на охоту. Не хватало только головного убора и раскраски на лице.

— Помнишь, я говорила тебе, что мы непричастны к покушению на твою сестру в торговом центре. Знаю, ты не веришь и мне сложно убедить тебя в обратном. Наши люди провели свое расследование, и мы нашли заказчика. Мы вышли на него случайно, когда он искал людей, чтобы напасть на наследниц Трубиных здесь, в МИБИ. Вот, — она вынула из-за пазухи небольшой желтый конверт, — это может подтвердить мои слова.

— Что взамен? — я принял конверт и постучал им по ладони.

— Примешь ли ты это в качестве извинений за те неудобства, что мы доставили твоей сестре?

— Неудобства? — я улыбнулся подобранному слову. — Хорошо, считайте, что с моей стороны претензий нет, но с Оксаной будете договариваться сами.

Она кивнула и села рядом, облокачиваясь о мое плечо.