Доступ запрещен (СИ)

Глава 18

Страх смерти, наверное, самый сильный человеческий страх. Я мечтала летать среди звезд и связывать между собой миры и планеты. Но оказалась совершенно не готова к катастрофе в открытом космосе. На несколько секунд накатили ужас и паника. От жуткого, непередаваемого, животного страха закружилась голова и подогнулись колени. Я чуть не взвыла от навалившегося отчаяния. Но в этот момент Энрик, который по-прежнему прижимал меня к себе, стиснул меня еще сильнее, почти до хруста в костях. И, как ни странно, именно возникшая в теле легкая боль от железных объятий килла прочистила мне мозги и заставила панику отступить. И в этот же миг вспыхнул тусклый, красноватый аварийный свет.

Это случилось так внезапно, что никто из присутствующих не успел скрыть, спрятать свои истинные эмоции. Чуть повернув голову, я могла наблюдать потрясение, настороженность и шок на лицах команды. Все знали, что рейс этот опасен. Но атаку ожидали со стороны неведомого псионика, а никак не от обычных пиратов, насмелившихся не просто атаковать крейсер, а нащупавших уязвимости на теле корабля.

Первым, как и положено, пришел в себя капитан. Отвернувшись от серого, схлопнувшегося канала связи, он скомандовал:

— Экипажу занять свои места! — Я не заметила, когда Ирреро активировал интерком, но сейчас его уверенный голос раздавался во всех уголках крейсера. — Минута на сканирование повреждений и доклад. Канонирам подготовить к бою аннигилятор. — Капитан на пару мгновений умолк, а потом добавил совсем другим, чуть дрогнувшим голосом: — Помоги нам всем космический покровитель…

Капитан отключил интерком, и я заметила, как дрогнули его пальцы. В этот момент глаза Ирреро наткнулись на нашу скульптурную группу и кэп нахмурился:

— Вам троим здесь не место! Немедленно покиньте мостик и будьте готовы в любую секунду проследовать к спасательным капсулам!

Отступившая было паника снова принялась вязать внутри меня свои черные узлы. Неужели наше положение настолько катастрофично? Да, бой с применением аннигилятора опасен даже для того, кто использует его. Аннигилятор, если неправильно рассчитать силу заряда или промазать мимо цели, способен даже создать черную дыру, в которую и засосет участников арт-дуэли. Это была самая главная опасность, о которой, впрочем, до сих пор говорилось лишь в теории. Просто доказательств не было. Даже если кто-то и умудрился создать черную дыру, рассказать об этом было некому. Но ведь на «Цереросе» опытная команда? И можно не опасаться некорректных расчетов или выстрела мимо цели?

— Вы еще здесь? — грозно рявкнул кэп, вырывая меня из нерадостных размышлений. Предлагать свои услуги я даже не пыталась, все равно уровень знаний и умений по сравнению с ситуацией нулевой. — Брысь отсюда немедленно! Это приказ!

Энрик осторожно отстранил меня и тут же крепко ухватил за руку, поворачиваясь к входной двери. Однако Айминь не торопился следовать за нами. Я споткнулась, когда услышала за спиной его спокойный и уверенный голос:

— Капитан Ирреро! Я знаю, что вы считаете меня предателем, знаю, как вы ко мне относитесь. — Не веря своим ушам, я выдернула у Энрика руку и обернулась к альдебаранцу. — Однако, я вам не враг. И никогда им не был. Позвольте, я прослежу за курсантами, а затем вернусь и постараюсь прикрыть команду от воздействия Миншенга. Он сейчас зол, особо разбираться и осторожничать не будет. Мое прикрытие позволит команде сохранить жизнь и разум.

Айминь не заискивал и не пытался диктовать условия. Это чувствовалось по его интонациям. Он просто предлагал свою помощь. Но просто ли? Об этом же подумал и капитан:

— Что ты хочешь взамен? — отрывисто поинтересовался Ирреро.

Айминь качнул головой:

— Лично мне ничего не нужно. Вообще. Я только хочу безопасности для курсанта Гейден. — Айминь помолчал пару секунд и тихо добавил: — Она мне очень дорога. Если это возможно — прошу отослать Маргариту с корабля на десантном когге. Заодно могу передать Альянсу всю имеющуюся информацию по Миншенгу, его планам и уязвимым местам.

Айминь предлагал скрытую взятку, собирался выкупить мою жизнь за свою помощь и информацию. Взгляд кэпа стал колючим до болезненности. И это несмотря на то что его глаза впились не в меня.

— Сдашь брата? Или псионик соврал по поводу ваших родственных связей?

— Не соврал, — Айминь вздохнул. — Он действительно мой старший брат. Потому и не прошу ничего для себя лично. Я собираюсь совершить самое страшное на Альдебаране преступление — предать главу рода. Но повторюсь: Маргарита мне очень дорога. Я не желаю ей той судьбы, что уготовил для нее Миншенг. И сделаю все, чтобы она вырвалась из этого ада. — И резко прищурился: — Капитан, я понимаю ваше недоверие, но вам придется что-то решить. Времени практически не осталось. И аннигилятор вас не спасет. Я знаю брата: он не позволит использовать установку в секторе, который уже привык считать своим.

Я будто бы разделилась надвое: одна часть меня затаив дыхание ждала решения капитана, отчаянно трусила и надеялась, что все это страшный сон. От которого просто нужно проснуться, и тогда он растает вместе с призраками уходящей ночи. А вторая часть с холодным любопытством наблюдала, с какими лицами команда выполняет поставленные задания. Как почти до крови закусил губу один из штурманов, производя расчеты и прокладывая курс. Как оба пилота напряженно проводят какой-то маневр. Виннеалсон судорожно вцепился в штурвал, а напарник страховал его, сверяясь то с курсом, то поглядывая на обзорный экран. И меня осенило: они же выходят на удобную для работы аннигилятора позицию! Тогда Айминь прав: времени уже ни на что нет.

Долгое, почти бесконечное мгновение капитан пристально смотрел на Айминя пронзительным взглядом. Будто хотел проникнуть внутрь его тела и посмотреть, что там: говорит альдебаранец правду или врет?

— А какая гарантия того, что псионик не знает про твои планы? Что он уже не сидит в твоей и моей голове?

Айминь грустно и понимающе усмехнулся. И вдруг сдвинул с виска растрепанные белоснежные волосы:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вот она, гарантия. Брат не знает, что я задумал. И ему пока не до вас.

На виске альдебаранца мигал зеленым огоньком, сообщая всем желающим знать, что он активирован, эмиттер.

И снова повисла тяжелая пауза. Мне были понятны сомнения и метания капитана. Он все-таки отвечал за свою команду, за жизнь своих подчиненных. А от его решения сейчас зависело все. Как понять, правду говорит псионик или играет в какие-то одному ему понятные игры? Эмиттер может быть включен. Но настроен ли? А если настроен, то на что? Можно ли верить словам альдебаранца?

Мне показалось, что капитан склонялся к решению отклонить предложение Айминя, что он ему не поверил. Или понадеялся на действие аннигилятора. Но в этот момент старший помощник капитана встревоженно позвал:

— Кэп, у нас проблемы! Два десантных корабля из сопровождения разворачиваются и берут нас на прицел! Похоже, нас сейчас расстреляют!

Капитан Ирреро поджал губы. А Айминь пожал плечами:

— Я вас предупреждал: брат не допустит использования аннигилятора.

В этот момент по глазам резанула яркая вспышка на общем обзорном экране. И не успела я проморгаться и осознать, что происходит, как старший помощник прокомментировал происшествие:

— Один из двух десантников подбит пиратами!

И тогда килл принял решение:

— Нерессу, понизить подачу энергии на щиты вполовину! Те`Асси, три нейтронных заряда по пиратам! — Темные глаза килла впились в Айминя и капитан процедил: — Очень надеюсь, что я не ошибаюсь, принимая это решение. Курсанты Гейден и Вилларс, покинуть корабль! Ваше задание — любой ценой добраться до ближайшей базы внутреннего патруля и доставить информацию, которую передаст вам Урдо! Вилларс, координаты и всю полезную информацию я отправляю вам на комм, — кэп очень быстро пробежался пальцами по планшету, который все это время сжимал в руке, и вдруг на мгновение замер. Меня резанула боль, плавящаяся в его темных глазах. Но вопреки этому отчаянному чувству, слова прозвучали твердо, как приказ: — Дети, вы обязаны выжить! Не геройствовать! Не влазить ни в какие стычки! Гейден, я надеюсь, вы с пользой примените на практике все то, чему вас учил Виннеалсон! И, — вот здесь его голос дрогнул, — я надеюсь, что у меня еще получится вас обоих обнять, стоя обеими ногами на твердой почве!

У меня дыхание перехватило от нахлынувших эмоций. Так много хотелось сказать стоявшему передо мной киллу, но слова не находились. И я просто смотрела на него, чувствуя, как глаза наливаются непролитыми слезами.

Энрик первый совладал со своими эмоциями. Отступил от меня на шаг и прижал к сердцу сжатый кулак — торжественное приветствие Звездного Флота. Так приветствовали героев. Так отдавали честь и выражали всю глубину уважения. Я тоже по примеру брата прижала к сердцу сжатый кулак и склонила голову, без слов выражая все то, что творилось у меня в душе.

— Идите! — хрипло скомандовал Ирреро. — У вас очень мало времени! И пусть вас хранят боги глубокого космоса.

Энрик схватил меня за руку и одним резким прыжком достиг открывшейся двери. Нам предстояло пересечь почти весь корабль.

То, что наше время уже практически вышло, я поняла, едва мы достигли светового лифта. «Церерос» снова дрожал будто в лихорадке. И эта мелкая вибрация доставляла массу неприятных ощущений, проникая в тело даже сквозь обувь на ортопедической подошве. Айминь, ударив кулаком по панели управления лифтами, грязно выругался сквозь зубы и отрывисто бросил:

— Придется воспользоваться аварийными ходами, лифт заглючил. Возможно, это и к лучшему. Не хватает сейчас только в лифтовой шахте застрять.

Аварийные ходы — неприметные переходы между отсеками с наглухо задраивающимися дверями имели полностью ручное управление, автономное от Осы. Это давало возможность, в теории, произвести нужный ремонт даже в том случае, если искусственный интеллект корабля сойдет с ума или полностью отключится. Их можно было открыть даже в том случае, если соседний отсек был разгерметизирован. Предполагалось, что те, кто собирался воспользоваться проходом, знают, что происходит и уверены в том, что делают.

Отдраивание и задраивание дверей отнимало немало времени и сил, но Энрик сразу же и решительно воспротивился решению Айминя отставлять их открытыми. Альдебаранец сердито возражал, что он-де через пять минут будет идти этим же ходом обратно. Что может случиться за пять минут? Но Вилларс так рыкнул на него, что Айминь мигом сдался. А вскоре я убедилась в том, что правила создаются не просто так.

Беда случилась там, где ее ждали меньше всего. Энрик уже отдраивал последнюю дверь перед отсеком, с которого все началось, в котором нас с киллом и ожидал десантный когг, когда крейсер внезапно очень сильно тряхнуло. Я даже не устояла на ногах и свалилась назад, на ничего не подозревающего Айминя. И без того тусклый аварийный свет замигал и почти погас. Ударившийся грудью об выступающие части двери Энрик коротко и злобно выругался. Айминь сдавленно застонал, видимо, я ему что-то отдавила. А я ошеломленно затрясла головой. Но все это была ерунда по сравнению с тем, что в наступившем полумраке у нас над головой багровым солнцем вспыхнула лампа, предупреждающая о разгерметизации соседнего отсека.

У меня гадко засосало под ложечкой, когда я увидела потрясение на залитом зловещим алым светом лице Энрика. Некоторое время мы не двигались, ошеломленно глядя друг на друга, а потом Вилларс хрипло пробормотал:

— Кажется, судьба сама за нас сделала выбор… Давайте вставать, хватит валяться!

Я поняла, что он имел ввиду: ремонтная палуба, на которую мы пробирались, была запасной и отсюда ход был только один. Он пролегал через разгерметизированный отсек. Следовательно, Айминь не сможет вернуться на мостик, чтобы помочь, как он обещал, команде и капитану Ирреро.

На мгновение сердце больно сжалось. Шансы выжить у команды «Церероса» стремительно таяли. Ухватившись за протянутую руку Энрика и поднимаясь на ноги, вслух я высказала нечто другое, не то, что вертелось у меня в голове:

— Ну сделала и сделала. Значит, Айминь летит с нами. Сначала прикроет команду крейсера, потом все объяснит брату, а потом будем прорываться к базе Внутреннего патруля.

Но Айминь, которого Энрик следом за мной вздернул с пола, хрипло и как-то надрывно закашлялся, а потом возразил:

— Нет. Вы следуете первоначальному плану. А я остаюсь здесь.

— С ума сошел? — Я возмущенно на него оглянулась. — Это же настоящее самоубийство! Нет никаких гарантий, что в отсеке надолго хватит воздуха! Я уже молчу про еду и воду! Нет, даже и не думай! Ты летишь с нами!

Я решительно рванула в открытую Энриком дверь, готовить к отлету когг. Но услышав сиплый, надрывный кашель за спиной, споткнулась. И медленно оглянулась через плечо. Впрочем, уже понимая, что ничего хорошего не увижу.

Даже в багровых отсветах аварийной лампы было видно, насколько неестественно бледным стал Айминь. Нетвердо стоящий на ногах, пошатывающийся будто пьяный, он прижимал к правому боку ладонь, а из-под пальцев медленно стекала, впитываясь в академическую форму густая багровая жидкость.

— Айминь! — Меня будто ветром снесло обратно, я бросилась к альдебаранцу. — Как же ты так? Иди сюда, в когге должна быть аптечка, я сейчас…

Вопреки собственным словам, вместо того чтобы бежать в когг, я метнулась к альдебаранцу. И замерла растерянно, пристально и жалобно глядя в прозрачные, лихорадочно горящие глаза. Айминь горько усмехнулся:

— Не нужно. Мне сейчас только медицинская капсула и смогла бы спасти, но до нее не добраться. А пластыри и инъекторы из аптечки даже не смогут отсрочить конец. Ты же видишь, куда я ранен. Мне уже не помочь, и твой килл прав — это судьба. За все в этой жизни нужно платить. Я сделал немало плохого, женился по приказу брата, чтобы у Миншенга были так необходимые ему кредиты, чтобы скомпрометировать высокопоставленного чиновника связью с преступником, передавал ему засекреченную информацию. Да, я знаю, что мой брат — преступник. Но поступить по-другому не мог. Миншенг стал таким только ради того, чтобы я выжил и получил шанс выучиться, воплотить в жизнь свои мечты. Он добровольно позволил провести над ним эксперименты, чтобы не трогали меня. И очень долго был в моих глазах героем. Я охотно согласился на брак с Виэйлой, хоть уже и встретил тебя. Считал, что хоть так верну брату долг. Все встало с ног на голову, когда Миншенг узнал о тебе, Марго. — Айминь дышал заметно тяжелее и уже с огромным трудом держался на ногах, но жестом не позволил Энрику его поддержать. — Сначала брат заинтересовался твоим способностями. А потом и вовсе решил, что ты способна родить ему одаренных пси-способностями детей. Ведь ты сама рождена от модификанта. И вот тогда я понял, что власть главы рода — это не всегда хорошо. — Айминь со свистом втянул сквозь зубы воздух, пережидая, по-видимому, накатившую боль, но резко выбросил вперед раскрытую ладонь, когда я качнулась к нему с намерением помочь: — Не надо, Марго! Не надо! Просто выслушай! Это мой единственный шанс все тебе рассказать. Я мечтал, что у нас с тобой все будет по-другому, но… Мое время уходит. И так будет лучше для всех. Ни ты, ни Виэйла не виноваты, что я настолько безвольный и безответственный. Даже Миншенг и то обладает более сильной волей. Он смог добровольно принести себя в жертву ради меня, он смог принимать жесткие, но обеспечивающие нашу с ним безопасность решения. А я… просто плыл по течению, ожидая, что кто-то решит все проблемы за меня. — Он перевел дух, а потом попросил: — Идите в когг, задрайте за собой двери. Я постараюсь прожить столько, сколько вам понадобиться, чтобы уйти в гиперпространство. А в момент моей смерти Миншенг получит кроткое сообщение. Он будет знать, что я погиб из-за нападения пиратов на крейсер, пытаясь спасти тебя и доставить к нему. Надеюсь, Марго, мой брат больше никогда не возникнет в твоей жизни. Модификация, которую вживили ему, не только наделила Миншенга безграничными пси-способностями, но и медленно разрушает его тело. Пройдет еще не больше двух-трех лет, и он умрет. И брат об этом знает. Потому и так торопиться завести потомство, продолжить свой род.

Воздуха вдруг почему-то не стало. Даже фигура Айминя перед глазами смазалась и поплыла, будто сотканная из дыма. Рассыпающаяся на атомы реальность обрушилась на меня всей беспощадностью безысходности, выбора без выбора.

Айминь печально улыбнулся дрожащими губами:

— Не жалей меня, не нужно. Я добровольно отдаю все ради того, чтобы ты жила, чтобы нашла свое счастье. Слышишь? Добровольно. Потому что люблю. — Айминь вдруг заторопился, тяжело дыша и глотая окончания слов: — Ты просто выберись отсюда. Вот, возьми, — очень медленно он сунул пальцы в скрытый нагрудный карман и протянул мне микронакопитель, — здесь вся информация по моему брату. Она поможет Альянсу не наделать глупостей. А уничтожать Миншенга не нужно. Просто нужно немного подождать. И модификация все сделает за вас: разрушит его тело окончательно, и брат погибнет.

— Как же ты так?..

Я имела в виду, как Айминь сумел получить смертельное ранение на абсолютно гладком и ровном полу, но альдебаранец чуть качнул головой:

— Время, Марго. Улетайте! — Он перевел взгляд на Энрика: — Килл, тебе я оставляю самое дорогое, что у меня есть! Обещай, что никогда не бросишь ее! Обещай, что позабудешь про свои самоубийственные настроения и будешь заботиться о сестре!

Энрик почему-то облизнул губы перед тем, как торжественно ответить:

— Клянусь!

— Хорошо. — Айминь покачнулся, сделал шаг назад и оперся спиной о стену: — А теперь забирай ее. Я долго не продержусь. Важно, чтобы на момент моей смерти вы были как можно дальше отсюда. В идеале — уже совершили гиперпрыжок…

Одну долгую секунду Энрик и Айминь смотрели друг на друга. У меня мороз по коже пробежал, когда я увидела этот взгляд. Килл не был псиоником, но казалось, что Айминь без слов давал ему какое-то напутствие, какие-то инструкции. А потом «Церерос» снова встряхнуло. Не так сильно, когда мы все попадали с ног, но вполне ощутимо. Айминь даже медленно сполз по стене на пол, оставляя после себя на сером металле отчетливо видимый кровавый след. Я смотрела на эти багровые мазки, уже теряющие эманации жизни и почему-то не могла даже глоток воздуха вдохнуть.

— Марго… — Энрик схватил меня за руку повыше локтя и встряхнул. — Очнись! Нам действительно пора уходить! Пираты рехнулись, наверное. Они либо решили пожертвовать флагманом каравана, либо действуют по принципу «да не доставайся же ты никому». Если помедлим еще немного, то жертва… Айминя будет напрасной.

Заминку перед именем альдебаранца, который с какой-то отчаянной надеждой смотрел на меня, я заметила. Но придираться сейчас к эмоциям и отношениям было бы попросту глупо. Осторожно, но твердо вывернувшись из рук килла, я шепнула:

— Иди. Я сейчас.

Энрик колебался не больше мгновения. Развернулся и исчез за открытой дверью ремонтного отсека, откуда почти мгновенно послышался писк оживших приборов. Энрик запустил катапульту. А я, не отрывая взгляда от гаснущих глаз альдебаранца, наклонилась и пошарила на полу. Искомое нашлось почти сразу: застрявший по закону подлости между металлическими листами пола штырь торчал не больше, чем на ладонь. Но даже этих несчастных сантиметров хватило, чтобы отнять у Айминя жизнь. Воистину, это судьба.

Я выдернула железку, обагренную кровью альдебаранца, и, зажав ее в кулаке, склонилась и поцеловала Айминя в холодеющие губы:

— Я тоже тебя люблю. До последнего надеялась, что у нас с тобой что-то получится.

Его глаза сверкнули сумасшедшим огнем:

— Я подожду тебя… Там, за гранью… Ты только не торопись, я дождусь…

Крейсер снова встряхнуло. Рвано замигала, запульсировала аварийная лампа, предупреждающая о разгерметизации следующего отсека. Кажется, в корабль снова попали. С сожалением и болью я провела на прощанье кончиками пальцев по бледной щеке, а потом развернулась и, размазывая на ходу рукавом слезы, бросилась в когг. Сдохну, но Альянс получит информацию, за которую Айминь заплатил жизнью…

Когг к отлету готовила механически. Руки делали нужную работу, а в голове заевшей пластинкой крутилась мысль, что никто просто так меня никуда не отпустит. Слишком бы это было бы легко. Подозрительно легко. А значит, стоит готовиться к неприятностям.

Едва я вошла в когг, Энрик тенью метнулся к двери в отсек и задраил ее. К сожалению, неприятная сторона работы катапульты — полная разгерметизация отсека, из которого катапульта выбрасывает корабль. А нам нужно было, чтобы Айминь прожил как можно дольше.

Подрагивающими пальцами я запустила предстартовый отсчет, когда Энрик молча пробрался на место штурмана и активировал индивидуальное кресло-капсулу, тут же начав просчитывать и прокладывать маршрут. Нам предстояло совершить невероятное: проучившись всего два курса в Академии, мы теперь обязаны были самостоятельно покинуть терпящий бедствие крейсер, проложить курс по заданным координатам и добраться до базы внутреннего патруля…

Решиться нажать кнопку закрытия дверей было гораздо проще, чем перевести двигатель с холостого на рабочий ход. Целых десять секунд, я поглаживала рычаг старта, кусая губы, умирая от ужаса перед предстоящим и не решаясь перевести его в положение «Взлет». Сейчас не было рядом ни строгих преподавателей, ни Виннеалсона, готового в любую секунду подстраховать. Если ошибусь, это будет последней ошибкой не только в моей жизни, но и в жизни Энрика. А он этого точно не заслужил.

— Мы справимся. — На мою ладонь поверх рычага легла теплая кисть килла. — Пока мы вместе — мы сила.

Мягкий голос Энрика дал мне то, чего так недоставало — уверенности. И я, не сбрасывая ладонь Вилларса, кивнула ему и медленно перевела рычаг.

Мгновения вибрации от заработавшего на полную мощность двигателя, а потом меня буквально вдавило в противоперегрузочное кресло-капсулу. Как бы оно ни защищало тренированный организм пилота, момент срабатывания катапульты помножал ускорение в несколько раз. И без капсулы в момент катапультирования я наверняка бы превратилась в симпатичный такой и окровавленный блинчик. Господи, что за ерунда подчас приходит мне в голову?

За пределами корпуса «Церероса» царил огненный ад, если только это было возможно в условиях полного вакуума. Несколько кораблей, словно бродячие коты, плюясь плазмой зарядов друг в друга, перемещались по кругу. Обломки, искры и огненные сгустки затрудняли мне маневрирование. Я до судорог вцепилась в виртуальный штурвал. У когга не такая крепкая шкура как у крейсера, и любое столкновение могло закончиться для нас с Энриком крайне печально. А мне обязательно нужно было выйти за пределы хаоса сражения, чтобы получить возможность разогнать когг для прыжка.

Момент смерти Айминя настиг меня в тот миг, когда я наконец вырвалась за пределы сражения и, сверяясь с проложенным Энриком маршрутом, начала подготовку к прыжку. Стало вдруг как-то пусто и одиноко. И зябко затылку почему-то. Я поежилась. А в следующий миг меня накрыло таким огненным валом лютой боли, отчаяния, ненависти и утраты, что я поняла сразу же: Миншенг уже тоже знает про брата.

Закусив губу, я увеличила скорость до максимума, отчаянно и наивно надеясь, что успею скрыться в гиперпространстве. Но не успела. За доли секунды до начала прыжка чужой воспаленный разум жадно впился в мой мозг раскаленными абордажными крючьями. Я не выдержала боли. И заорала.

Огненный, обжигающий стержень пронзил голову, вызывая адскую боль. Где-то в другой, параллельной вселенной остался перепуганный до смерти Энрик и несущийся на всех парах к гиперпространству когг. Здесь и сейчас был только штурмующий мой мозг, озверевший от утраты псионик. Я сопротивлялась как могла. Пыталась поставить щиты и избавиться от захватчика. Но вторжение было настолько интенсивным, что мне не хватало концентрации. Я постоянно отвлекалась на жгучую, безумную боль, и все, чего удавалось достичь, немедленно рассыпалось прахом под чужими обжигающими прикосновениями.

В какой-то момент мне показалось, что уже все. Что я больше не выдержу. Рассыплюсь прахом сама, распадусь по кирпичику. Но вдруг в голове огненным ветром пустыни прошелестел чужой голос:

— Не сопротивляйся! И боли не будет. Обещаю.

От неожиданности я перестала барахтаться, мгновенно утратив сосредоточенность. И обжигающий стержень проскользнул внутрь, нырнув, будто в масло, в мое воспаленное сознание.

Боль стихла мгновенно. Будто только этого и ждала. А я попыталась осмыслить произошедшее. Но насмешливый и сердитый одновременно голос свел на нет все мои потуги:

— Все уже, все! Чего так напряглась? И куда собралась? — Голос слышался так, будто говорящий был где-то совсем близко. Но никак не внутри моей головы, моего собственного сознания. — Или ты думала, что я позволю тебе сбежать после того, что ты натворила? Вот так просто отпущу убийцу своего младшего брата?

Все-таки, в качестве псионика я была совершенно неопытной. Практически новорожденный младенец. Я и подумать не могла, что нужно защищаться, не позволять считывать мои мысли. То есть, в теории я это знала, но так, как знают сказку или легенду. А воплощать в жизнь не умела. Во всяком случае, качественный скачок мои способности дали совсем недавно. И Айминь не успел меня ничему научить.

Стоило только подумать об альдебаранце, как в голове всплыло то злосчастное попадание пиратов в крейсер, встряска и неудачное падение Айминя. Злое понимание, что если бы не пираты, то альдебаранец остался бы жить, снова обожгло мое и без того потрепанное сознание.

— Пираты? — прохладным эхом пронеслось в голове. — Миреил все-таки решил рискнуть? — И от псионика хлынула такая ядовитая, удушающая сознание ярость, что я почти задохнулась в ней насмерть. Но Миншенг не обратил на это внимания, придавив меня еще и взбешенным: — Ну, он сам на это напросился!..

Сразу я не поняла, что это означает. А потом вспомнились слова Айминя о том, что Миншенг не будет разбираться, кто пират, а кто служит Альянсу. И я испуганно вскрикнула:

— Погоди!

Чужое сознание недовольно и зло заворочалось у меня в голове:

— Что еще?

Я невольно оробела. Как перед диким зверем. Или перед всесильной личностью, в силах которой прихлопнуть меня как букашку. Одной рукой. Но молчать было нельзя, и я заставила себя говорить:

— Не убивай команду «Церероса» и других кораблей, служащих Альянсу! Пожалуйста.

Ответом моей мольбе было молчание. Такое длинное, показавшееся почти бесконечным, что я уже невольно подумала, ответа мне не дождаться. Но Миншенг заговорил:

— Хмм… Вообще-то, в качестве свадебного подарка я собирался рассказать тебе о твоей маме. Ты же ее не знаешь совсем?

— Не знаю… — вырвалось у меня испуганное. Какая еще свадьба? О чем он?

Меня охватили ужас и растерянность одновременно. Естественно, мне хотелось хоть что-то узнать про маму. Но и фактически обречь на смерть тех, кто просто выполнял свой долг, я конечно же не могла. Ужасный выбор. И весь этот сумбурный коктейль раздрая и отчаяния Миншенг, безусловно, с легкостью считал с меня. Хмыкнул:

— Благородная. Но это даже неплохо. Хорошо. Я выполню твою просьбу. А после обряда расскажу тебе все, что знаю про твою маму. Возвращайся! И тогда никто не пострадает.

Ощущение чужого присутствия не то, чтобы пропало. Оно скорее изменилось. Это как будто твой собеседник вышел в другую комнату, не до конца прикрыв за собою дверь. Я ясно ощущала Миншенга, понимала, что он собирается сделать. И с ужасом осознавала, что способности брата Айминя действительно почти безграничны. Я словно каким-то волшебным зрением в щель приоткрытой двери наблюдала, как псионик скрупулезно перебирает чужие разумы. Некоторые с негодованием отшвыривает. А некоторые будто бы складывает в некую ментальную банку. Или клетку. Суть от определения не менялась.

То, что Миншенг делал, было страшно. Очень страшно. Я наблюдала за его работой и понимала: если ему когда-либо станет тесно в облюбованном секторе, то ни одно оружие Альянса не сможет его остановить. Вряд ли, как говорил Айминь, болезнь успеет его уничтожить. Миншенг быстро войдет во вкус безграничной, диктаторской власти. И тогда его ничто не остановит.

Псионик закончил сортировать чужие разумы, будто это были обычные куриные яйца. Или ягоды. Со всевозрастающим изумлением я наблюдала, как отобранные он окружил какой-то странной сферой, в которой с некоторой заминкой я распознала обычное, просто концентрированное пси-поле. И в этот момент Миншенг заметил, что я за ним наблюдаю.

— Ты здесь? — ментальная проекция псионика нахмурилась. А я смущенно призналась:

— Интересно же… Никогда такого не видела. Даже не подозревала, что такое возможно.

Сама того не ожидая, я нечаянно угадала с ответом. Миншенг даже как-то приосанился в моем сознании. Хотя и без этого его ментальная проекция выгодно и качественно отличалась от того псионика, которого я видела на дисплее в открытом канале связи. Он транслировал себя пусть и лысым, но подтянутым, без излишней полноты и болезненной рыхлости, с правильными, до боли напоминающими Айминя, чертами лица.

— Тебе интересно? — с какой-то радостной взволнованностью поинтересовался он. Я кивнула. — Тогда смотри. Сортировать разумы несложно, но энергетически затратно. А я модифицировал сортировку: если не считывать каждого, а искать энергетические связи, то выходит и быстрее, и гораздо проще. В данном случае я зафиксировал разум Миреила и по связям отследил всю его команду. А теперь, когда они у меня вот здесь, — он приподнял слабо светящуюся сферу, наполненную разноцветными огоньками чужих живых разумов, — я могу очень легко одновременно с ними работать. А кстати, ты знала, что любые модификации генома влияют на разум? Меняют, так сказать, его окраску, запах и вкус?

Я покачала головой:

— Откуда? В Альянсе тема модификантов под запретом. Да и псиоников не так чтобы уж много.

Миншенг фыркнул:

— Ну да. Но теперь ты это знаешь. Коснувшись модификанта, ты сразу поймешь, что с этим существом что-то не так.

Я вспомнила свой кратковременный контакт с Миреилом и согласно кивнула. Когда я коснулась разума пирата, то у меня появилось ощущение, что в рот забилось нечто чуждое. Не ядовитое, и не отвратительное на вкус. Просто чужое. Не вызывающее никакого желания познакомиться поближе.

Миншенг довольно ухмыльнулся в ответ:

— Брат был прав: ты очень смышленая девочка. И сильный псионик. А еще хоть и рождена от модификанта, сама им не являешься. Твой вкус, запах и окрас характерен для чистых, не измененных существ. И с тобой приятно работать. Пожалуй, я поторопился с решением отвести тебе роль инкубатора. Лучше я тебя всему обучу. Чтобы ты, в свою очередь, смогла обучить наших детей, когда придет время. Вот, смотри…

Наблюдая за манипуляциями Миншенга, я с огромным трудом подавила дрожь отвращения, услышав, какую участь он мне уготовил. Дети от этого морального урода?..

Испугавшись, что псионик раньше времени узнает, что я задумала, я заставила себя переключиться на то, что он делает. А чтоб не было соблазна снова отвлечься на свою незавидную судьбу, я про себя проговаривала каждое его действие. Будто бы заучивала, боялась забыть или напутать. Миншенг почти растаял от удовольствия.

С пиратами он поступил просто и до отвращения банально: парализовав их сознания вторжением и обездвижив их, он попросту обрушился на чужие разумы всей мощью своего пси-излучения. Я с отвращением и удивлением наблюдала, как горят, плавятся пиратские мозги, обозначенные в ментальном поле небольшими и неяркими светлячками. Один за другим крошечные огоньки тускнели все больше, пока не гасли окончательно, оставляя после себя едва заметный дымный след.

Миншенгу, видимо, так понравилось мое поведение и мое внимание к тому, что он делает, что, погасив последний светлячок, он внезапно разоткровенничался:

— Ты гораздо спокойнее и разумнее своей матери. Лиза уже бы устроила мне истерику за то, что я ментально убил столько живых существ.

Я заставила себя пожать в ответ плечами:

— Смотря у кого какой выбор и какие приоритеты. Мне важнее, чтобы жили те, кого я знаю лично. К тому же крайне интересен подобный вид оперирования пси-полем. Так почему же я должна возражать? — Миншенг одобрительно кивнул в ответ на мои слова. И я приободрилась: — А ты хорошо знал мою маму? Как вы познакомились?