Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации, 1934-1961

Ролан БЫКОВ

Ролан Быков родился 12 ноября 1929 года в Москве. Его отец — Антон Быков — имел богатую биографию. Был беспризорником, затем воевал на фронтах первой мировой, бежал из австрийского плена, в гражданскую войну сражался в дивизии Буденного. Дорос до эскадронного комиссара. Именно тогда он и встретил мать нашего героя — Ольгу Матвеевну, — которая была его полной противоположностью: красавица, родилась в интеллигентной семье, писала стихи и говорила по-французски. Но влюбилась в красного командира и вышла за него замуж. В этом браке на свет и появились два мальчика: Гера и Ролан.

Кстати, во многих справочниках нашего героя именуют не иначе как Роланд Анатольевич. В чем здесь дело? Ролан Быков отвечает: «Мент пьяный переделал моего отца Антона в Анатолия! Кто еще мог в метрике вместо Ролана Антоновича написать Роланд Анатольевич? И дня рождения из-за этого же у меня два — один фактический, второй по паспорту. Все пьянка российская…

Но вернемся в детство нашего героя. Так как отец всю жизнь занимал руководящие посты, то воспитанием двух сыновей (Ролан был младшим в семье) в основном занималась мать. Она в то время училась в театральном институте и старалась привить детям любовь к искусству. Однако чувство это взяло верх только в младшем, так как старший сын в конце концов выбрал науку (впоследствии он станет академиком). Ролан же выбрал театр. Вот что он об этом вспоминает: «У меня была подруга чуть постарше, имевшая на меня большое влияние. Когда мне было четыре года, она позвала: «Пойдем, там записывают всех, кто хочет кино смотреть бесплатно, сколько угодно». Мы пришли в театр, там записывали в самодеятельность. Какая-то женщина спросила меня: «Что ты умеешь делать?» Я сказал: «Ничего не умею, хочу кино смотреть бесплатно, сколько угодно». Меня все-таки вытащили на сцену читать стихи. Стихи были примерно следующие: «Ходят волны кругом вот такие, вот такие большие… ходят по морю волки морские… и тому подобное. Я, конечно, запутался, ошибся и стал руками показывать, какие «такие» волны ходят. А когда дело дошло до волков морских, я вообще не знал, что это моряки. Ну и зарычал на весь зал: «Р-р-р-р». Заслужил аплодисменты. А сзади шепчут: «Надо кланяться». Я говорю: «Кланяться не буду». Я знал, что кланяться унизительно. Но подруга велела, и я не мог ее ослушаться. Вышел, не спросив, как надо кланяться, вспомнил только, как это делала бабушка, когда молилась. Встал на колени и начал кланяться, ударяясь лбом об пол. В общем, после этого получил прозвище Артист. Меня все в квартире стали к себе звать: «Ну, заходи, Артист, изобрази, спой». Мы ведь жили в коммуналке, состоящей из сорока трех комнат и одной кухни. Так у меня сразу появились сорок три сцены».

Семья Быковых жила напротив Зацепского рынка. Это был один из самых шпанистых районов столицы, и наш герой с утра до вечера пропадал с мальчишками в его закоулках. Вставал он обычно очень рано — в полшестого утра — и, чтобы не мешать спать родителям, наскоро одевался и мчался во двор. Его двор назывался Пекарный, так как там стояла пекарня. Вокруг него стояли другие дворы, не менее знаменитые: Ульяновка, Маршировка. Именно туда обычно и отправлялась детвора в поисках приключений. При этом Быкову доверялась особая роль. Так как среди всей детворы он был самым маленьким по росту, то ему отводилась роль «малышки». Что это такое? «Малышка» шел впереди всей ватаги и задирал прохожих. Если кто-то из них делал ему замечание, то тогда к месту события подбегали остальные подростки и с возгласом: — «Ты чего маленьких обижаешь?» — начинали бить прохожего. По словам Ролана Быкова: «Если честно говорить, было страшно, но когда ты играешь роль, то страшно не страшно, ты идешь и ничего нельзя сделать, это наше ролевое участие в жизни. Амплуа это, наверное, и определило где-то мою жизнь — не бояться получить, идти первым».

Видимо, наличием бойцовского характера наш герой во многом обязан своему отцу, который тоже часто конфликтовал со своими начальниками. Например, в 1935 году из-за этих конфликтов студента военной академии Антона Быкова отправили подальше от Москвы — в Туркмению, на Кушку. Там его назначили директором совхоза. Ролан Быков рассказывает: «Приехал он туда, а там басмачи угоняют отары. А это особая статья — бесхозяйственность, за ней уж и 58-я, расстрел. Поскольку басмачи нападали часто и угоняли отары в Афганистан, отец вооружил людей для защиты. Но у него все же угнали серебряную отару. Тогда отец со своим отрядом перешел границу, разбил банду в Афганистане и вернул отару. После этого нападений не было. Замечательный был человек. Но характер — непростой. Мама его звала: «Ужас мира, зло природы».

В конце 30-х опала А. Быкова закончилась, и он вернулся в Москву. Получил солидный партийный пост. Однако вновь не сдержался. Во время одного из разговоров в Московском горкоме партии с его руководителем Щербаковым внезапно вспылил, схватил стул и метнул его в первого секретаря. К счастью, до суда дело не дошло и провинившегося наказали по служебной линии — понизили до директора завода. А вскоре началась война. Отправив свой завод в эвакуацию, Быков ушел на фронт.

Между тем его семья в первые месяцы войны оставалась в Москве.

Ролан Быков вспоминает: «Зацепский рынок был чудом из стекла и фанеры. Огромное здание рядом с маленьким Павелецким вокзалом. И когда немцы бомбили наш район, то, очевидно, они подумали, что это стеклянное сооружение и есть вокзал, и рынок был разгромлен до основания. Когда мы вышли из бомбоубежища, был страшный ветер, срывались горящие железные листы с крыш и, гремя, как Змеи Горынычи, летали над Зацепой. Страшное зрелище».

Однако с приближением фашистов к черте города в Москве началась массовая эвакуация населения. Семья нашего героя была отправлена в Йошкар-Олу, и там в нем внезапно проснулся провидческий дар. Он вспоминает об этом так: «Я видел, как гадала моя бабушка, и, когда она однажды заболела, вызвался самостоятельно раскинуть карты зашедшей соседке. Бабушка позволила мне взять колоду, но предупредила: «Читать по картам буду я». Но мне хотелось показать, что я уже взрослый, что справлюсь. Не зря ведь смотрел, как и что делала бабушка, знал, что означают карты, что такое, к примеру, четыре шестерки — дорога…

Словом, я прочитал по картам: «Через три дня вернется ваш муж». Бабушка всегда называла цифру три, когда говорила о чем-то очень близком, скором.

Женщина выслушала меня, заплакала и убежала, а я получил от бабушки по морде… А через три дня приехал муж той женщины. Вот это было дело!..

После этого начался форменный террор — ко мне пошли люди. Стоило одному сбыться, и об этом говорили все, а о том, что в девяти других случаях я попадал пальцем в небо, никто не думал. Вся Йошкар-Ола знала, что пацан с Новостройки (так назывался район, где мы жили) точно предсказывает судьбу… Когда мама пыталась усовестить бесконечных посетителей и объяснить, что мальчику нужно иногда и в школу ходить, ей говорили: «Отойди, женщина, пусть дите скажет». Правда, в какой-то момент это стало чуть ли не основной статьей дохода в нашей семье.

И все-таки нам пришлось бежать, возвращаться раньше времени из эвакуации. Мы приехали в Москву зимой 43-го, не имея ни денег, ни продовольственных карточек. Для меня те гадания на картах закончились нервными припадками, в результате чего я в том же году попал в Кащенко…

Тогда же со мной произошла еще одна жуткая история. Много позже я посмотрел «Виридиану» и понял, что рассказанное в фильме Бюнюэлем мною было пережито в действительности. Однажды слепой инвалид дал мне потухший окурок и попросил сбегать прикурить. Я сделал, как просили, а потом с ужасом услышал, как мой слепой рассказывал приятелю, что у него нашли сифилис. Мне было 14 лет, и о сифилисе я кое-что уже знал. От страха чуть не умер. Прибежал домой, стал лихорадочно полоскать рот. У нас был одеколон «Кармен», я вылил себе в рот чуть не весь флакон… Уже прощался с жизнью, так как думал, что болезнь неизлечима, но меня, к счастью, пронесло. То ли у слепого не было сифилиса, то ли советская «Кармен» за полтора рубля убила всех микробов…

В 1947 году Быков закончил десять классов и решил связать свою жизнь с искусством. Еще в 1939 году он стал посещать театр-студию Дома пионеров, поэтому выбор профессии у него был обоснованный. Мама целиком и полностью разделяла выбор сына, чего нельзя было сказать об отце — актеров он откровенно не любил. Однако и он особо перечить сыну не стал.

Вместе со своим закадычным другом Виктором Соколовым (в войну он осиротел, и его приютила мать Ролана) Быков подал документы сразу в три учебных заведения: ВГИК, ГИТИС и в Школу-студию МХАТа. И что удивительно: Соколова приняли в ГИТИС, а Ролан везде «пролетел». Уж очень мал ростом был наш герой, да и дикция у него тогда была очень плохой. От такого «облома» он расстроился настолько, что хотел было броситься под трамвай, но рядом, на счастье, оказался его приятель — Артем Иноземцев, который и удержал Быкова от рокового шага. Он же посоветовал не отчаиваться и попробовать поступить в Театральное училище имени Щукина при Театре имени Вахтангова. Как это ни странно, но в это заведение нашего героя приняли, хотя и рост и дикция у него оставались прежними.

Ролан Быков учился на курсе старейших актеров Вахтанговского театра Н. Шихматова и Л. Львовой и считался одним из самых талантливых студентов. Его поразительной работоспособности удивлялись тогда многие. Сравнить его можно было разве что с Михаилом Ульяновым, который за время учебы умудрился подготовить около 50 ролей! У Быкова их было лишь на несколько штук меньше.

После окончания училища в 1951 году Быков попал в труппу Театра юного зрителя. Его первый оклад там был мизерным — 33 рубля 50 копеек. На жизнь этих денег, естественно, не хватало, и нашему герою приходилось подрабатывать на стороне — по воскресеньям он вел драматический кружок. Причем за эту работу он получал зарплату в два раза выше, чем в театре, — 60 рублей. Правда, и свободного времени при такой загруженности у него практически не оставалось. Но Быков из-за отсутствия свободного времени не страдал — он настолько сильно любил театр, что прожить без него хотя бы сутки было для него равносильно смерти.

Между тем в 1957 году Быков одним из первых в театральной среде совершил невозможное — открыл самодеятельный Студенческий театр при Московском государственном университете (он располагался в Доме культуры гуманитарных факультетов МГУ на улице Герцена). Вот что сам он об этом рассказывает: «Когда в 50-е годы я без всякого разрешения открыл театр в Москве, то и дураку было ясно, что по мне Сибирь плачет. А я решил, что как-нибудь проскочу: ЦК подумает, что МГК разрешил, МГК посчитает, что это дело комсомола, комсомол спишет на профсоюз… Главное, чтобы красную ленточку Яблочкина перерезала. Яблочкина — это гарантия государства. Так и получилось: пришла Яблочкина, взяла в руки ножницы и… Так по сей день никто и не знает, что театр незаконнорожденный».

А вот что вспоминает о приходе Быкова в Студенческий театр МГУ актриса И. Саввина (она тогда училась на 5-м курсе факультета журналистики): «Привели режиссера. Невидный, неинтересный, совсем молодой парень… Но вот он заговорил, вот мы начали репетировать… И я навсегда влюбилась в Ролана. Он был прекрасен со своими огромными детскими глазами, он доводил нас всех до опьянения своими репетициями, показами, шквалами рассуждений… Всегда неожиданных, многовариантных, зрительных…

Стоит отметить, что Студенческий театр МГУ довольно быстро превратился в мощный очаг новых театральных и драматургических задач того времени. Одним из лучших творений этого театра стал спектакль «Такая любовь», который Ролан Быков поставил в 1958 году. Как позднее писал М. Захаров: «Это был не просто удачный спектакль любителей драматического искусства, обучающихся в МГУ, — это была веха в культурной и театральной жизни столицы».

Именно после этого спектакля Ролана Быкова пригласили на должность главного режиссера в государственный театр — Ленинградский театр имени Ленинского комсомола. Таким образом он стал самым юным (29 лет) главным режиссером театра в стране. Правда, проработал Быков в этом театре недолго. Будучи по натуре максималистом, он с азартом принялся за дело, часть труппы, несогласную с его установками, уволил, другую попытался перетянуть на свою сторону. Но у него это не получилось. В конце концов он вынужден был из театра уйти.

Между тем в 1955 году началось сотрудничество Ролана Быкова и с кино. Одними из первых киноролей актера стали роли в картинах: «Педагогическая поэма» режиссеров А. Маслюкова, М. Маевской (роль блатного по кличке Перец) и «Это начиналось так… Л. Кулиджанова, Я. Сегеля (роль Лапшина). После этого было еще несколько небольших ролей, которые ничего серьезного из себя не представляли. Пока в 1959 году Алексей Баталов не позвал нашего героя на главную роль — Акакия Акакиевича Башмачкина — в экранизацию «Шинели» Н. Гоголя. Фильм вышел на экраны страны в 1960 году и принес Ролану Быкову всесоюзную славу, прежде всего как актеру драматического плана (до этого большинство критиков относило его исключительно к комикам). Сам актер так отзывается об этой роли: «Шинель» — моя первая любовь. Меня немало критиковали, когда фильм только вышел. Говорили — так играть нельзя. Говорили — Башмачкин у Быкова патологичен, он неприятен… Где милый и трогательный «маленький человек»? Да, я не играл маленького и несчастненького! Ненавижу несчастненьких! Да, я страдал некрасиво и до безобразия. Разве страдания могут быть красивыми?

Но я обманул всех — я сыграл счастливого Акакия Акакиевича! «Шинель» — мое рождение, моя судьба, мое счастье, моя биография…

В том же году Ролан Быков окончательно ушел из театра и был зачислен в штат киностудии «Мосфильм». Спрос на него как актера в те годы был большим, и бывало, что он снимался одновременно в нескольких фильмах. Были среди них как удачные, так и провальные работы. Например, фильм Н. Кошеверовой «Осторожно, бабушка!» (1961), в котором Быков сыграл роль библиотекаря, он считает своим позором. И это несмотря на то, что в прокате картина имела огромный успех — 4-е место, 40,3 млн. зрителей.

Среди удачных работ Быкова того периода назову следующие картины: «Я шагаю по Москве», «Непридуманная история», т/ф «Вызываем огонь на себя» (все — 1964), «Женитьба Бальзаминова», «Здравствуй, это я!» (оба — 1965), «Звонят, откройте дверь» (1966), «Андрей Рублев» (1966, в прокате — 1971).

Стоит отметить, что после выхода на телевизионный экран фильма С. Колосова «Вызываем огонь на себя», где наш герой сыграл роль полицая Тереха, его отец окончательно убедился в таланте своего отпрыска. Он даже не сдержался и прислал директору «Мосфильма» телеграмму, в которой писал: «Поздравляю весь коллектив. Быков». Учитывая суровый характер этого человека, можно себе представить, как было лестно сыну такое выражение чувств.

Между тем, кроме работы в кино в качестве актера, Быков в то же время достаточно плодотворно работал и в режиссуре еще с 1961 года, когда пришел работать на «Мосфильм». Вспоминает М. Ромм: «Познакомился я с Быковым неожиданно. Как-то вечером раздался звонок и чей-то голос сказал: «С вами говорит режиссер Ролан Быков. Я очень хочу увидеться с вами». Ну, пожалуйста. Принял я его. Через полчаса разговора мне начало казаться, что передо мной сидит либо сумасшедший, либо очень талантливый человек. Но, может быть, и то и другое вместе: ведь многие талантливые люди вместе с тем и сумасшедшие. Мне он понравился в общем. И я решил: ну попробую! В это время я руководил объединением. Посоветовался с молодой режиссурой. Ребята мне сказали: «Ну что вы, Ролан Быков — это талант!»

Первой режиссерской работой Быкова в кино стала добрая и милая комедия «Семь нянек» (1962). Этот фильм многие наверняка помнят, однако мало кто знает, что первоначально главную роль в этой картине — ушлого подростка Афоню — должен был играть сам Быков. Для этого гримеры ловко загримировали его, и он какое-то время, вживаясь в образ, ходил по «Мосфильму» в этом гриме. Однако когда отсняли первые кадры фильма, стало ясно, что на пленке скрыть возрастные различия не удастся. Актера-травести из Быкова не получилось. В итоге в картине дебютировал (и дебютировал прекрасно) Семен Морозов.

Фильм «Семь нянек» вышел на экраны страны в 1962 году и собрал неплохую кассу — его посмотрели 23,8 млн. зрителей. Окрыленный этим успехом, Быков задумал снять еще нечто подобное, и вскоре эта возможность ему представилась. В следующем году на «Мосфильме» с комедией «Пропало лето» запустился режиссер Н. Орлов, однако довести картину до ума так и не сумел — сделать фильм смешным у него никак не получалось. И тогда у режиссерского пульта поставили Ролана Быкова. После чего съемки пошли как по маслу. В 1964 году фильм «Пропало лето» вышел на широкий экран и имел огромный успех. Более того, через год на фестивале в Каннах (молодежный конкурс) он взял один из главных призов.

Следующей режиссерской работой Быкова в кино стала картина «Айболит-66». Сам он так вспоминает об этом фильме: «Эта картина — моя большая радость, мое большое счастье. В кино я пришел именно ради «Айболита», ради того, чтобы написать на знамени слово «ТЕАТРАЛЬНОСТЬ».

Тогда слово «театрально» произносили шепотом. На худсовете мне грозили пальцем: «Мейерхольдовщина!» Мне казалось, что я встану и ударю этого человека графином, но мне прислали записку: «Возьмите себя в руки». Слова «форма», «Мейерхольд» были бранными…

«Айболит-66» — первая картина театральной киноэстетики. Первая в мире театрализация кино. Несколько лет назад я возил картину в Америку — она там никогда не была, она вообще никогда не переезжала за рубеж, — и показывал ее на даче Рокфеллера. Скромный двухэтажный дом, хозяин в ковбоечке навыпуск, атмосфера свободная, житейская, — все смеялись, и никто не поверил, что фильм сделан до «Вестсайдской истории».

Кроме того, что это театральное кино, это был первый в мире вариаэкран, когда экран постоянно варьируется — становится то широким, то узким, герои то и дело выходят за него. Мне нужно было выйти за экран.

Это было внове, картину по-настоящему никто не понял, а поэт и писатель Михаил Львовский, прочитав сценарий, сказал: «Вы вышли на очень современную тему — на философскую клоунаду». Это было наиболее точное определение…

«Айболит-66» был фантазией на тему глобального мещанина. Столкновение Бармалея с Айболитом было столкновением мещанина с личностью. Я отобрал у тебя корабль, я выкинул тебя в море, и я буду тебя грабить, обижать и унижать. Сегодня это уже тема не комедии, а драмы. У меня была написана вторая серия «Айболита». Об этом никто не знает. Ее запретили. Во второй серии Бармалей начал делать добрые дела. Он говорил: «Когда я начну делать добрые дела, у меня враз все станут счастливые, а кто не станет, того в бараний рог согну, сотру в порошок и брошу акулам»…

В 1967 году режиссер Савва Кулиш пригласил Ролана Быкова на одну из главных ролей в фильме «Мертвый сезон». Нашему герою предстояло сыграть актера Савушкина, который, выполняя задание КГБ, выезжает за рубеж, чтобы опознать там нацистского преступника. О том, как появилась идея снять подобный фильм, рассказывает С. Кулиш: «Член молодежной комиссии Дома кино Майя Григорьева познакомила меня с Сашей Шлепяновым, сценарий которого «Путь к рыжему пирогу», написанный вместе с Владимировым (Вайнштоком), на киностудии «Ленфильм» был только что закрыт по художественным соображениям.

Руководитель объединения режиссер Александр Гаврилович Иванов сказал, что, если найдется способный дурак, который за все это возьмется, он запустит фильм в производство. Дурака нашли в моем лице.

Сценарий мне не понравился. Но в нем были две фразы, которые меня поразили. Арестовывая героя, полицейский спрашивал: «Что я могу для вас сделать?» И еще слова Ганди: «Каждый интеллигентный человек должен провести некоторое время в тюрьме». Из-за этих двух фраз я взялся со Шлепяновым переписывать сценарий, который получил название «Мертвый сезон».

Потом меня познакомили с бывшим разведчиком Кононом Трофимовичем Молодыем, который был прототипом нашего героя и стал консультантом картины…

Изначально планировалось, что картина будет двухсерийной. Когда сценарий был готов, нам предложили ограничиться одной серией или снять две за те же деньги. А тут еще начались проблемы с Банионисом, которого категорически не утверждали на роль (были две другие кандидатуры — Вячеслав Тихонов и Владлен Давыдов). Я решил стоять до конца.

Послушав мои доводы, председатель худсовета «Ленфильма» Григорий Михайлович Козинцев решил: если Банионис не понравится худсовету в первых отснятых сценах, меня снимут с картины и отдадут ее другому режиссеру. Я начал снимать фильм с финала — со сцены обмена пленными разведчиками. И только показав этот материал, получил разрешение работать дальше.

Когда картина была готова, ее семь месяцев не принимали. Не нравилось в фильме все, а больше всего — его нетипичность. В итоге вырезали из него любовную историю между главным героем и барменшей, которую играла Светлана Коркошко, смерть актера Савушкина (его потом «оживили», придумав ему пресс-конференцию в Москве) и кадры с Джоном Кеннеди…

Фильм «Мертвый сезон» вышел на экраны страны в 1969 году и занял в прокате 12-е место, собрав на своих просмотрах 34,5 млн. зрителей. На фестивалях в Софии (1969) и Минске (1970) он был удостоен почетных призов. Роль актера Савушкина стала одной из лучших в послужном списке Ролана Быкова.

Стоит отметить, что после этого успеха взгляды многих советских режиссеров на актерское мастерство Ролана Быкова резко изменились в положительную сторону. Ему даже предложили сыграть в одной из картин роль Ленина. Ролан Быков вспоминает: «Я согласился с этим предложением, подумав, что сыграю и сразу решу многие свои проблемы. Приехал в Ленинград, поселился в двухэтажном номере гостиницы «Европейская» — раньше я в таких никогда не жил, то есть принимали уже не актера Быкова, а вождя Ленина. Но… я прочитал сценарий и понял, что не смогу ЭТО сыграть. Там не было роли.

Не считал и не считаю себя диссидентом или смутьяном, но как актер я не в силах был браться за то, что мне неинтересно. Возникла проблема: как отказаться от съемок? Это оказалось еще труднее, чем роль получить. И я придумал: решил напиться и завалиться на встречу с режиссером пьяным. В якобы невменяемом состоянии я ему такого наговорил, что все сочли за счастье отправить меня обратно в Москву».

В отличие от роли Ленина, от которой наш герой отказался добровольно, были в его кинобиографии и роли, которые ему не дали сыграть. В числе первых — Пушкин, которого он мечтал сыграть больше всего. Не дали. Сказали, что на великого поэта он абсолютно не похож.

Были в творческой биографии Ролана Быкова и так называемые полочные роли. В фильмах А. Аскольдова «Комиссар» (1967) и А. Германа «Проверка на дорогах» (1971) он снялся в двух главных ролях, но эти фильмы тогда на экран так и не вышли. Их премьера состоялась только в 1986–1988 годах, то есть почти через 20 лет после завершения работы над ними.

Что касается режиссерской работы Ролана Быкова в те годы, то и там не все проходило гладко. В 1969 году он снял очередной фильм, который носил название «Внимание: черепаха». Внешне это была откровенно детская картина о первоклассниках, которые, заполучив в свои руки черепаху, собирались бросить ее под танк, чтобы проверить прочность ее панциря. Однако даже в этом сюжете чиновники из Госкино увидели крамолу. Какую? Например, в сцене на полигоне, когда танк едва не раздавил бедное животное, они… углядели чехословацкие события 1968 года. Мол, советский танк давит черепаху, а иначе — Чехословакию. Далее, в сцене, когда дети играют в солдатики в школьном туалете, они увидели клевету на Советскую Армию. Им показалось, что режиссер специально устроил парад советских войск в туалете, чтобы унизить эти самые войска. Упавшее на пол знамя они назвали «знаменем, брошенным в мочу»?! Короче, придирок к фильму было столько, что Ролан Быков устал на них отвечать. Его мурыжили более двух месяцев, после чего наконец разрешили выпустить картину на экран. В прокате 1971 года она собрала 11,2 млн. зрителей и на Московском кинофестивале получила почетный приз. В том же году она получила награду (Золотого Пхилая) и на фестивале в испанском городе Хихоне. Самое удивительное, что Быков об этом не узнал, так как вместо него в Испанию отправился кто-то из чиновников Госкино.

В том же, 1971 году с Быковым случилась еще одна неприятность — его внезапно сняли с роли А. С. Пушкина в спектакле МХАТа «Медная бабушка» Л. Зорина в постановке М. Козакова. Наш герой очень хотел сыграть эту роль, можно сказать, ею бредил. Чтобы сыграть ее, он сел на диету и в течение недели похудел на несколько килограммов. По словам М. Козакова, в гриме Быков был неимоверно похож на поэта. Даже консультировавшие спектакль пушкинисты, увидев его, заявили: «Похож! Просто удивительно, как похож!» Однако в Министерстве культуры СССР решили иначе. Выездная сессия министерства во главе с Е. Фурцевой, заседавшая во МХАТе, пришла к выводу, что Быков на эту роль не подходит. «Что вы нашли в этом уроде? — искренне удивлялась Фурцева. — У нас что, других актеров нет?» Единственными, кто попытался заступиться за нашего героя, были народный артист СССР Борис Смирнов и постановщик спектакля М. Козаков. Но Фурцева не стала их слушать. Остальные участники спектакля стали послушно поддакивать министру. А ведь они знали, что Быков дважды выдержал экзамен на эту роль и был утвержден худсоветом МХАТа во главе с О. Ефремовым. Кое-кто из поддакивающих и сам входил в этот худсовет, однако теперь начисто об этом забыл. В итоге «Медную бабушку» с репертуара театра сняли, и вместо нее Фурцева распорядилась ставить спектакль «Сталевары».

Между тем если в театре дела Быкова шли неважно, то в кино наоборот: к началу 70-х годов он уверенно входил в когорту любимых актеров советских кинозрителей. О масштабах этой любви говорит хотя бы то, что многие фразы, сказанные героями Ролана Быкова в самых разных фильмах, ушли в народ. Примеры? Пожалуйста: «А если бы он вез патроны?» («Непридуманная история»), «Эх, Морозова!» («Вызываем огонь на себя»), «Обои полетим!» («Служили два товарища»), «Жмот я — Петрыкин» («Большая перемена»), «Улица Койкого» («По семейным обстоятельствам») и многие другие.

В 1973 году Ролану Быкову было присвоено звание заслуженного артиста РСФСР.

Что касается личной жизни нашего героя, то она была не менее бурной, чем жизнь творческая. В первый раз он женился в 50-е годы, и в 1956 году у него родился сын, которого назвали Олегом. Однако к концу 60-х этот брак распался. А в 1972 году Быков встретил свою новую любовь — 29-летнюю актрису Елену Санаеву, дочь известного актера Всеволода Санаева. Закончив ГИТИС в 1966 году, она пришла в кинематограф через год после этого и к моменту встречи с нашим героем успела сняться в шести картинах, среди которых были: «Генерал Рахимов», «Странные люди», «Печки-лавочки» и др. Тогда же она вышла замуж и в 1970 году родила мальчика — Павла. Однако затем с мужем развелась. В 1972 году режиссер с «Ленфильма» Юрий Рогов предложил ей роль в фильме «Докер», где должен был сниматься и Быков. Далее послушаем рассказ самого Ролана Быкова: «Меня утвердили на главную роль в картине, а в партнерши выбрали Лену. Я ее до этого в глаза не видел, но то, что она дочка Санаева, мне сразу не понравилось. Всеволода Васильевича я уважал и ценил, однако всех этих папиных дочек и сынков не любил. Впрочем, тут делать нечего — звоню: так, мол, и так, вместе летим на съемки. А Лена мне заявляет: «Я не летаю, поеду поездом». Ах ты, думаю, звезда! Самолеты тебя не устраивают! Во мне взыграл пролетарский дух мальчика с Зацепы, я швырнул трубку, затем тут же позвонил режиссеру и сказал: «Кого ты мне в напарницы выбрал? Давай мне Булгакову или Овчинникову. Я с ними уже играл, а эту твою девочку не знаю и знать не желаю». Режиссер не стал со мной спорить: «Сделаю, как хочешь».

Прихожу на студию и вдруг вижу красавицу с огромными глазами, в которые я просто провалился. Чистое очарование! Кто такая, спрашиваю. Та самая Елена, которую ты забраковал. «Все, — говорю, — «отправляйте Булгакову, возвращайте Санаеву»…

Тот фильм был ужасный, это единственная моя роль, которой я стыжусь, но я благодарен судьбе, что она подарила мне встречу с Леной…

Когда мы только поженились, меня в разных компаниях несколько раз встречали фразой: «Здравствуйте, Ролан Антонович! Какая у вас чудная дочка!» Представляете, что со мной происходило? Я в бешенстве шипел: «Лена, купи себе что-нибудь солидное. Не ходи девочкой». А какая это была девочка!»

Отмечу, что после «Докера» творческий дуэт Ролана Быкова и Е. Санаевой успешно продолжился и в других картинах, среди которых были: «Приключения Буратино» (1975, незабываемые Лиса Алиса и Кот Базилио), «Деревня Утка» (1976) и др.

В 70-е годы Быков как режиссер снял три фильма, два из которых — «детские, один — телевизионная экранизация классического произведения. Речь идет о фильмах: «Телеграмма» (1972), «Автомобиль, скрипка и собака Клякса» (1975) и «Нос» (1977). В последнем Быков сыграл главную роль.

При чтении этого послужного списка нашего героя, у читателя невольно складывается впечатление, что все в жизни и карьере этого человека складывалось успешно. Действительно, каждые два года — новая картина, каждый год — несколько ролей. Однако так было только до 1976 года. Затем в течение пяти лет ему зарубили на корню несколько сценариев и от режиссуры отлучили. Наш герой воспринимал все это с горечью. Порой срывался. Вот как он сам описывает это: «Выпить я в свое время уважал. Семь лет пил по-черному. Лена пережила это вместе со мной…

Был такой случай. Я устал от Лениной опеки и сбежал от нее на ипподром, куда никогда не ходил и где, по моим расчетам, Лена никак не могла меня найти. Сел я за столик, ну и… все такое. И вдруг в ресторан входит она — красивая, стройная, молодая. Я поклялся себе: сделаю все, чтобы быть достойным ее. Пить бросил, потому что понял: если не остановлюсь, потеряю семью».

Некое подобие работы Быков получил в 1981 году, когда ему разрешили снять новую картину. Однако разрешили не одному, а в содружестве с двумя другими режиссерами — Р. Эсадзе и А. Агишевым. Фильм назывался «Свадебный подарок». Это была добрая лирическая комедия о молодоженах, которым после свадьбы никак не удается остаться наедине. Фильм имел хороший прием у зрителей, однако чувствовалось, что самим авторам эта картина дается с трудом. Во всяком случае, творчеству Быкова она мало что принесла.

Между тем буквально сразу после завершения работы над этим фильмом наш герой приступил к съемкам картины, которая, без сомнения, стала лучшей в его послужном списке. Речь идет о фильме «Чучело» по одноименной повести В. Железникова. В главной роли в нем снялась дочь Аллы Пугачевой Кристина Орбакайте. Ролан Быков рассказывает: «Я «Чучело» получил случайно. Мне потребовалась рекомендация из райкома партии для поездки за границу. Бдительные райкомовские старички, которые проводили со мной собеседование, поинтересовались: а почему это вы, товарищ Быков, кино забросили? Отлыниваете? Тут я и выдал: рад, мол, работать, но не дают, лишают конституционного права на труд. Ветераны партии возмутились, сказали кому надо, и я запустился с «Чучелом»…

Отмечу, что этот фильм имел трудную судьбу. Среди его противников был один из членов Политбюро, который делал все для того, чтобы фильм не вышел на экраны. Буквально каждый день Быков воевал с ним, получал оплеухи и раздавленный возвращался домой. Рука тянулась к стакану, но он вкладывал в нее ручку и писал… стихи. Каждую ночь у него рождалось по нескольку произведений, и к утру он полностью восстанавливался. (В середине 90-х из этих стихов родится сборник под названием «Стихи Ролана Быкова».)

Фильм «Чучело» все-таки увидел свет в 1984 году и имел огромный успех у зрителей. Это, собственно, один из немногих правдивых наших фильмов о подростках. В прокате он собрал 23,7 млн. зрителей. В 1986 году этой картине была присуждена Государственная премия СССР.

В том же году Быков сыграл и одну из лучших своих киноролей — речь идет о фильме К. Лопушанского «Письма мертвого человека» (в период 1986–1987 годов эта картина получила на разных фестивалях 8 призов!). За работу в нем наш герой в 1987 году был удостоен Государственной премии РСФСР.

Вообще следует отметить, что во время так называемой перестройки Быков наверстал многое из того, что он недополучил в прошлом. Вот лишь краткий список его должностей за эти годы: 1986–1990 — секретарь правления Союза кинематографистов СССР; 1989–1992 — «народный депутат СССР; 1989–1992 — директор Всесоюзного центра кино и телевидения для детей и юношества; с 1992-го — президент Международного фонда развития кино и телевидения для детей и юношества («Фонд Ролана Быкова»); член административного совета Генеральной ассамблеи по проблемам детского и юношеского кино при ЮНЕСКО.

К этому же списку следует добавить и то, что в 1990 году Ролан Быков был удостоен звания народного артиста СССР.

Как живется нынче Ролану Быкову? Вот что он сам рассказывает: «В конце 1996 года мне сделали серьезную операцию, и я на три месяца угодил на больничную койку. Какие развлечения в больнице? Книги да телевизор. Я смотрел все подряд, с утра до вечера шарил по каналам. Через пару дней на вопрос профессора о самочувствии я ответил: «Плохо». Врач встревожился, а я говорю: «Дело не в операции. У меня болит не рана после скальпеля, а душа после телепередач». Оказывается, самая большая беда, которая грозит русскому народу, это кариес, самая большая радость — угаданная мелодия, самый дорогой подарок для любимой — «Ойл оф юлэй», самая необходимая вещь в быту — памперсы и гигиенические прокладки… Мне вдруг стало ясно, что либо это телевидение от другого народа, или же этот народ от другого телевидения…

1996 год для нашей семьи стал годом смертей. Сначала умерла Ленина мама. Потом фактически у меня на руках скончался Всеволод Васильевич Санаев. Когда мы поняли, что надежды на выздоровление нет, забрали его из больницы: «Пусть умрет дома». Всеволод Васильевич ушел из жизни тихо, я даже ничего не заметил. Мне казалось, он спокойно спит, а Санаев уже не дышал…

В 96-м похоронили и мою мать…

Мой старший сын Олег в детстве рос хиленьким мальчиком. Но вот на съемках «Айболита-66» увидел цирковых артистов и решил, что это его призвание. Цирковое училище — и ничего другого! Поступил… В результате хиленький мальчик превратился в настоящего атлета, который мог постоять за себя и за окружающих. Когда Олега призвали в армию, он мигом поставил на место «дедов». Потом оградил от нападок всю свою роту…

Но в денежных вопросах он плавает. Я воспитал его, к сожалению, для той самой жизни, где человек выше денег. Однажды он пришел ко мне и говорит: «Отец, ко мне пришел мужик и стал советовать, как лучше провернуть левую сделку, чтобы прикарманить чужие деньги». Спрашиваю: «И что ты?» Отвечает: «Отлупил его!» Разве так себя ведут сегодняшние бизнесмены? Господи, до чего же Олег в этой жизни ни при чем! А ведь закончил экономический факультет ВГИКа и упорно пытается заняться бизнесом…

Павел (сын Е. Санаевой от первого брака) тоже окончил ВГИК. Было время, когда он испытывал ко мне дикую ненависть, он искренне считал, что я отнимаю у него мать. Ничего, ребенок подрос, и мы стали с ним прекрасными друзьями. Недавно написал повесть, ее напечатал «Октябрь», называется «Похороните меня за плинтусом»…

Здесь уместно будет привести слова П. Санаева о своем отчиме: «Отношения у нас с ним замечательные, хотя он мне и не родной отец. Но дай Бог каждому такого отца. Он помог мне обрести веру в себя. Не то чтобы я постоянно жду похвал в свой адрес, но очень важно, когда тебя хвалят или ругают по делу и с пониманием. Понимающих людей очень мало. К счастью, мы с отчимом настолько на одной волне, что его оценка является для меня абсолютным критерием. Я полностью доверяю его таланту, уму и невзирающей на родство честности. Сказал бы он, что мои литературные опыты ничего не стоят, я бы этим не занимался. Но он высоко их оценил, я поверил ему, а потом уже и самому себе».

И вновь — слова Ролана Быкова: «Все домашнее хозяйство ведет жена. И дом, и мои болезни, и лекарства — все она везет. И строительство дачи в Звенигороде — тоже. (Землю дали от «Мосфильма» еще в советские времена. У нас там хорошие соседи: Александр Белявский, Галя Польских, Алексей Сахаров…) Я уже не говорю о коттедже на Соколе (улица Врубеля. — Ф. Р.), который мы получили в 1993 году, а до этого в нем жили несколько семей, и он так обветшал, что Лена перестраивала все, кроме наружных стен…

Я организовал первый частный банк в Москве («Хелп»), но теперь из него ушел. Финансовый бизнес оказался столь захватывающим, что я увлекся. И понял, что бизнесом надо заниматься с шести утра до двух часов ночи и еще потом — автоматически, во время сна…

Однажды часа в три ночи я сидел дома за компьютером и сочинял очередной сценарий… Я люблю работать ночью… Вдруг я услышал крик в подъезде. На помощь звала женщина, живущая этажом выше. Я вышел на площадку, думаю: если нужно — ударю, а не смогу — так хоть покричим вместе. Оказывается, ее муж заперся в туалете и не подает признаков жизни. Я подергал дверь, убедился, что из-за нее не доносится никаких звуков, и понял: дело серьезное. Позвонил в двери соседних квартир. Из одной выглянул двухметровый амбал, а из второй — мужик в трусах и капитанском кителе. Спрашиваю: «Топор у кого-нибудь есть?» Амбал выносит и протягивает мне, очевидно, как самому сильному. Втроем идем в квартиру, я начинаю ломать замок в туалете. Дверь распахивается, и мы видим повесившегося хозяина квартиры. Амбал и офицер ретировались в мгновение ока — струсили. Может, если бы кто-то оставался у меня за спиной, и я слинял бы, но как убежать последнему?..

Я, пожалуй, выполнил почти все профессии, о которых мечтал в детстве. Когда-то мечтал играть на флейте — в результате сочинил несколько песен, вальс. Я мечтал когда-то быть учителем — я преподаю. Я мечтал когда-то быть поэтом — я пишу. Я очень мечтал быть писателем — и я, по-моему, стал сейчас писать довольно сносно. Скоро выйдет книжка моих сказок…

Р. S. За последние восемь лет Ролан Быков успел снять еще две картины (среди них и документальная — «Портрет неизвестного солдата») и как актер сняться в пяти фильмах (всего в послужном списке нашего героя на начало 1997 года было 108 ролей). Лучшей ролью Ролана Быкова последнего десятилетия можно считать роль Н. С. Хрущева в фильме Игоря Гостева «Серые волки» (1993).

Евгений МАТВЕЕВ

Евгений Матвеев родился 8 марта 1922 года в селе Новоукраинка Скадовского района Херсонской области. Его отец — Семен Калинович — «в гражданскую войну воевал на стороне красных, тогда его и занесло на Таврию. Там он и познакомился с матерью нашего героя — украинкой Надеждой Федоровной Коваленко. Однако сразу же после рождения сына отец бросил семью и уехал. Молодая женщина с ребенком на руках вернулась в родную деревню Чалбасы (ныне Виноградово), где жил ее отец. Далее послушаем рассказ Евгения Матвеева: «Богомольный мой дедушка не простил маму за ослушание. Шутка ли: вышла замуж без благословения, за коммуниста и без венчания. Проклятия, унижения, оскорбления сыпались на мать с избытком. Мама гордо и достойно сносила все это только на людях, а наедине со мной где-то в закутке, приговаривая: «Дитятко ты мое!», — «плакала.

Мне кажется, слезы матери запеклись в моей детской душонке навсегда… Меня самого все называли байстрюк — незаконнорожденный. Дети со мной не играли…

В степном селе не было ни театра, ни радио, ни кино… Однако среди детворы и даже среди тетей и дядей я прослыл «чудачком». Частенько по просьбе односельчан показывал, как колхозный бугай ходит, как теленок тычется в вымя матери, как петух гоняется за курицей, как…

Одним словом: чалбащан-то я потешал, а самому невыносимо хотелось петь жалобные песни. А песен я знал много и почему-то все с грустинкой…

Работать я начал с девяти мальчишеских лет. Работа всякая была: возил пахарям из села в поле в бочке воду, ездил с грабкой по жнивью, подбирая разбросанные валки соломы, водил лошадей по борозде, собирал колоски и пр., пр., что было под силу и не под силу.

На заработанные деньги купил себе балалайку. И началось треньканье. Вскоре из беспорядочных «брынь-брынь-брынь» стала прослушиваться мелодия… Собирались возле нашего двора женщины, усаживались на бревно у плетня и просили: «Женько, спивай!»

Как же было им не петь? Сидели они торжественно, «як у церкви», в белых хусточках, с только что помытыми босыми ногами.

Я пел:

…Как-то мама говорит мне: «Сынок, не печаль людей, ты их повесели. Это уже был заказ… И кидался я по селу собирать частушки — прорва их у меня. Исполняя их, озорничал, виртуозничал и, кривляясь, показывал действующих лиц… Не тут ли начинался артист? Я ведь сам испытывал наслаждение от того, что страдал, исполняя горестную песню, до одури веселился от ядреной частушки… Но главное — плакали и смеялись слушатели, зрители!..

Прожив в селе несколько лет, Матвеев вместе с матерью переехал в город Цюрупинск. В школе, в которой он учился, существовал детский драмкружок, не оказаться в котором юный Женя, естественно, не мог. После школы поступил в театральную студию, а затем устроился статистом на сцене Херсонского театра. Получал там зарплату в 90 рублей, часть из которых шла на оплату угла в проходной комнате, который наш герой снимал у некой тети Симы Абрамович. Никаким комфортом в том углу не пахло.

У Симы Абрамович было два сына: младший Лева, который играл в театральном оркестре, и Яша, работавший часовщиком, но в свободное время помогавший младшему в его непростом музыкальном деле. Однажды их пригласили играть на одной еврейской свадьбе. Братья согласились, а Лева решил взять к себе в напарники еще и Матвеева. Мол, помашешь для виду руками, будто дирижер, а за это тебя накормят до отвала. Наш герой, естественно, с радостью согласился, так как зарплата статиста не располагала к большим излишествам в еде. Знал бы он, ради чего Лева пригласил его на свадьбу, он бы наверняка отказался от этой чести.

Между тем перед самым началом торжества Лева внезапно отозвал нашего героя в сторону и попросил его об одном одолжении: «Если ты произнесешь тост в честь невесты, знаешь, сколько тебе харчей дадут?!» — «А что я должен сказать?» — спросил в ответ Матвеев. «Да ерунду: «Мура, будь счастлива», только и всего. Но есть одно но — это надо сделать по-еврейски». — «Но я же не умею». — «Это элементарно, всего три слова: абрейт мет алох!» «Запомнишь?». И Матвеев согласно кивнул головой.

Свадьба была в самом разгаре, когда наш герой, подталкиваемый в спину Левой, встал со своего места и, попросив тишины, произнес: «Мура! Абрейт мет алох!» Что после этого началось! Гости повскакали со своих мест и чуть ли не с кулаками набросились на Матвеева. Со всех сторон на него сыпались проклятия: дрянь! шпана! дерьмо! Вскоре его длинное тело подхватили крепкие мужские руки и сбросили по лестнице вниз.

Как оказалось, Лева специально разыграл эту комедию. Невеста была его бывшей любовью, которая предпочла вместо него другого парня. Сгорая от злобы, Лева решил ей отомстить и в качестве орудия мести выбрал нашего героя. Пользуясь тем, что тот совершенно не знал еврейского языка, он заставил его сказать невесте, что она… «доска с дырочкой».

Между тем в судьбе Матвеева в те годы бывали не только досадные недоразумения, но и успехи. Например, в 1940 году в их городе проездом оказался знаменитый актер Николай Черкасов. Посмотрев игру молодых актеров Херсонского театра, он отметил среди них несколько человек, в том числе и нашего героя. Посоветовал им ехать в Киев к Александру Довженко. Кто-то из молодых воспринял эти слова как дежурные, но только не Матвеев. Он собрал вещи и отправился в столицу Украины. Эта поездка увенчалась успехом: его приняли в киноактерскую школу при Киевской киностудии. Тогда же он сыграл свою первую эпизодическую роль. Однако вскоре началась война.

В июле 1941 года Матвеев стал курсантом 1-го Тюменского пехотного училища. После шести месяцев учебы он получил свою первую военную должность — командир взвода. Было ему в ту пору всего 19 лет. В феврале 1944 года всем курсантам училища, не доучившимся до «лейтенантов», присвоили звание «сержантов» и отправили на фронт. Но наш герой (тогда он уже был в звании старшего лейтенанта) остался в училище ожидать нового пополнения. Промаявшись в безделье неделю, он написал на имя начальника училища полковника Акимова заявление (второе по счету) с просьбой отправить его на фронт. Но начальник заявление «завернул». «Будет приказ Верховного, разрешающий курсовым офицерам участвовать в бою, — отпустим», — сказал он Матвееву. Однако без дела нашего героя тоже не оставил. Дал ему задание позаниматься с четырьмя десятками профнепригодников — так называли курсантов, которых в силу разных причин (болезни, безграмотность и т. д.) должны были отчислить из училища.

Занятия шли уже несколько дней, когда внезапно в училище нагрянула высокая инспекция из Москвы во главе с генералом. В первый же день они решили проверить боеготовность подчиненных старшего лейтенанта Матвеева. Курсантам надлежало уничтожить пулемет противника, расположенный у дальней сосны. Однако ни один из курсантов справиться с этой задачей так и не смог. Они все делали из рук вон плохо. Генерал буквально метал громы и молнии. В конце концов, повернувшись к начальнику училища, он приказал: «Командира взвода за брак фронту — под трибунал! Остальных офицеров понизить в звании на одну ступень!» И с тем отбыл в сторону Тюмени.

К счастью для нашего героя, полковник Акимов оказался справедливым офицером. Вину с Матвеева он сумел снять, и дело в трибунал не попало. Иначе на фронт будущий народный артист попал бы в составе штрафного батальона.

В 1946 году произошли изменения в личной жизни нашего героя — он влюбился в молоденькую студентку музыкального училища в Тюмени Лиду. По ее же словам: «Я первая Женю приметила. Он руководил самодеятельностью военного училища в Тюмени, где служил. И сам тоже в самодеятельности участвовал. Вся Тюмень ходила смотреть эти представления. Так что первый раз я его увидела на сцене. Он играл Гитлера…

А вот что вспоминает об этом же сам Евгений Матвеев: «Я, кстати, тоже Лиду увидел на сцене. В музыкальном училище был какой-то концерт, и Лида выступала. Она была божественна, у нее было божественное лирико-колоратурное сопрано. Меня прямо током ударило. Оказалось, что и ее… Потом я демобилизовался и пришел работать в Тюменский драматический театр, а Лида там же проходила стажировку. Но я боялся жениться. Только кончилась война. Надо было учиться. Кроме шинели надеть было нечего. Но Лида каким-то своим бабьим чутьем, девчонкой еще, почувствовала: если мы с ней будем идти по жизни параллельно и каждый стремиться к своему финишу — «семьи не будет. Она всегда относилась ко мне по-матерински, воспитывала меня и помогала… Поженились мы 1 апреля 1947 года. И сразу гордо отделились от родителей Лиды. Сняли комнату. Потом я привез туда свою маму…

В 1948 году Матвеев вступил в ряды КПСС. Тогда же его внезапно пригласили в Новосибирск, в труппу знаменитого театра «Красный факел». Для начинающего актера это было большим успехом, однако руководство Тюменского театра нашего героя отпускать не собиралось. Уходить со скандалом Матвеев не хотел, поэтому, видимо, и не возражал. Кроме этого, от решительного шага его удерживала и материальная сторона: ведь в Новосибирске у них не было ни квартиры, ни продуктовых карточек. Короче, он колебался. И тогда в дело вмешалась его молодая жена. Взяв с собой восьмимесячную дочку Светлану, она одна отправилась в Новосибирск, сказав на прощание мужу: «Если хочешь с нами жить — приедешь тоже». И наш герой, естественно, приехал.

В Новосибирске они прожили без малого четыре года. К концу этого срока Матвеев стал одним из ведущих актеров «Красного факела» и его актерская популярность среди местных зрителей была очень высока. Можно даже сказать, что люди ходили в театр «на Матвеева». Поэтому не случайно, что в 1952 году нашего героя пригласили работать в Москву, в Малый театр. И хотя предупредили, что квартиры пока дать не могут, придется жить в гостинице, Матвеевы вновь согласились сменить место жительства. Причем в столицу наш герой отправился без жены (она тогда как раз заканчивала учебу), а вместе с матерью и дочкой. Первое время жили в гостинице, а затем получили небольшую комнатку на «Соколе». Туда вскоре и приехала молодая жена нашего героя. Она устроилась на работу в хор Большого театра и проработала в нем около 25 лет.

Свою первую роль в кино Матвеев сыграл в 1954 году — в музыкальной комедии режиссера Андрея Фролова (это он в 1946 году снял «Первую перчатку») «Доброе утро» он сыграл Судьбинина. Фильм вызвал неплохую реакцию у публики — в прокате 1955 года он занял 6-е место, собрав более 30 млн. зрителей.

Успех этой картины заставил режиссеров наконец обратить внимание на немолодого уже актера (было ему тогда 33 года) Евгения Матвеева. В результате в следующем фильме ему предложили главную роль. Это была картина режиссера Михаила Шапиро «Искатели», в которой нашему герою досталась роль инженера Андрея Лобанова. Фильм вышел на экраны страны в 1956 году и был хорошо принят зрителями.

Однако настоящий успех к Матвееву пришел год спустя, когда на экраны страны вышел фильм режиссеров Льва Кулиджанова и Якова Сегеля «Дом, в котором я живу», в котором наш герой сыграл одну из главных ролей — Константина. На Всесоюзном кинофестивале в Москве в 1958 году картина взяла главный приз.

Почти одновременно со съемками в этой картине Матвеев снимался и в другой — в «Поднятой целине» М. Шолохова (режиссер Александр Иванов) он играл Макара Нагульнова. На эту роль претендовали около 30 разных актеров, но победу одержал именно Матвеев. На съемках этого фильма наш герой едва не стал инвалидом. Об этом он вспоминает: «Снимали эпизод, когда исключенный из партии Нагульнов мчится на лошади по степи… Красный флажок резко опустился к земле. Несусь!.. Конь выбрасывал вперед ноги, словно вырывал их из себя навсегда… Пена из его рта вылетала пышными хлопьями… Храп, казалось, разносился на всю донскую округу…

Тело мое туго приклеилось к туловищу лошади — держался я всеми нужными и ненужными мышцами… А душа звенела, пела, куда-то вырывалась из груди — это упоение, это счастье!..

…И не доезжая десяти-пятнадцати метров до камеры, лошадь, неожиданно для всех и, главное, конечно, для меня, рванула в сторону… Я брякнулся на землю! А нога осталась в стремени… Взбешенный конь волочил своего горе-всадника еще с полусотни метров по пыльной земле…

Вся группа и участники массовых сцен с охами и ахами окружили меня. Я бодренько вскочил, преодолевая жгучий стыд за себя неумеху, но, стряхивая пыль с одежды, что-то промямлил вроде: «Нормально!.. Все нормально!!!»

Все облегченно вздохнули: «Ну и слава Богу». Усадили меня на раскладной (режиссерский, во какая честь!) стул и стали галдеть — гадать, как такое «грехопадение» могло случиться…

Наконец съемка возобновилась. Я рывком поднялся с кресла… и как подкошенный рухнул на серую от пыли траву… Почувствовал дикую боль в спине, и нога, словно чужая, не слушалась меня. Кое-как уложили меня на солому, стали снимать сапоги… Боль… Разрезали голенище… Разрезали штанину галифе. Нога — колода…

В районной больнице сказали, что у них нет электрического света, а при керосиновых лампах операцию делать они не берутся. И попав в московский ЦИТО (Центральный институт травматологии и ортопедии) в руки (все-таки я везучий) знаменитого хирурга, в прошлом знаменитой спортсменки Зои Сергеевны Мироновой, которая многих балетных артистов, футболистов, мотоциклистов вернула в строй, я избавился от двух порванных менисков на левой коленке…

Фильм «Поднятая целина» вышел на экраны страны в 1960 году и занял в прокате 9-е место (30,2 млн. зрителей). Однако в том же году в прокат вышел еще один фильм с участием нашего героя, который занял 2-е место (34,1 млн. зрителей). Речь идет о картине «Воскресение» (1-я серия) по роману Л. Толстого, который снял режиссер Михаил Швейцер. Матвееву в нем досталась главная роль — Нехлюдов. Для многих этот выбор режиссера был странным — после темпераментного, взрывного Нагульнова актеру предстояло сыграть углубленного в себя Нехлюдова. Актер Михаил Царев, отпуская нашего героя из Малого театра на съемки картины, откровенно удивлялся: «Отчаянный вы, Евгений Семенович… На этой роли еще ни один актер не срывал лавры… Катюша Маслова, выражаясь балетным языком, будет вертеть тридцать два фуэте, а вам достанется только поддерживать ее за талию… Были и еще более откровенные отзывы недоброжелателей, которые заявляли: «Швейцер с ума сошел. На кирзовый сапог (имелся в виду все тот же Нагульнов) собирается надеть замшевые гамаши».

Однако ни режиссер, ни сам актер не испугались своего решения делать совместно картину. Матвеев еще задолго до съемок стал готовиться к роли, посещал Ясную Поляну, Хамовники, прочел записки и дневники самого писателя. Евгений Матвеев вспоминает: «Сказав себе: «Я Нехлюдов» — вел в жизни соответственно: стою в очереди — я князь, протискиваюсь в автобус — я князь, держусь за поручень в вагоне метро — я князь и т. д. Дома жена и дети, видя во мне перемены, поначалу подтрунивали вроде: «Князь, кушать подано», а потом привыкли…

Кстати, в этом фильме едва не снялся и мой сын — маленький Андрейка. В фильме есть такая сцена: Нехлюдов приходит в тюрьму на свидание с Катюшей, и вдруг к нему подходит ребенок. Нехлюдов удивленно спрашивает у мальчика: «А ты что тут делаешь?» А он отвечает: «Я здесь родился. Моя мама — политическая». Вот и вся сцена. Швейцер говорит мне: «Роль крошечная, искать ребенка времени нет. Может, ты своего приведешь?» Андрею тогда лет пять было. Тут же отрядили «Волгу» и привезли его на съемочную площадку. Швейцер приступил к репетиции и долго уговаривал его сказать: «Моя мама — политическая». Андрей крепился-крепился, а потом выпалил: «Не скажу! Моя мама — хорошая!» На этом и кончилась его актерская биография».

Стоит отметить, что вживание Матвеева в роль Нехлюдова проходило не всегда гладко. Т. Семина вспоминает: «Матвеев решил проникнуться тюремной жизнью и стал проситься, чтобы ему показали тюрьму. Его провели по коридору. Он вышел оттуда весь оплеванный, чем-то облитый. Кто что мог, то и швырнул в него через решетку… Матвеев рыдал потом, не мог поверить ни своим глазам, ни своим ушам…

С выходом в 1960 году сразу двух фильмов с участием Матвеева и взяла старт его всесоюзная популярность.

2-я серия фильма «Воскресение» вышла на экраны страны в 1962 году, но заняла уже 12-е место (27,9 млн. зрителей).

Одним из самых удачных и любимых у зрителей фильмов, в котором снялся Матвеев, можно смело назвать картину режиссера Михаила Ершова «Родная кровь». В нем наш герой сыграл роль сержанта-танкиста Федотова, который полюбил мать троих детей, паромщицу Соню (в этой роли снялась Вия Артмане). Фильм вышел на широкий экран в 1964 году и занял в прокате 4-е место, собрав на своих сеансах 34,94 млн. зрителей. В том же году он был удостоен почетных призов на трех различных фестивалях: в Мар-дель-Плата, Буэнос-Айресе и Ленинграде.

Любовная история, рассказанная в этом фильме, не оставила зрителя равнодушным. Тысячи одиноких женщин, посмотрев «Родную кровь», сразу же влюбились в образ, созданный Матвеевым на экране. Сотни писем, которые стали приходить на его имя в Москву, говорят об этом со всей очевидностью. Вот что вспоминает об этом сам Евгений Матвеев: «После спектакля поклонницы Лиду просто отталкивали, мол, ты еще ночью увидишь. И письма писали, и телефон обрывали, и гадости говорили. А уж про моих партнерш чего только не придумывали. Про Вию Артмане, Олю Остроумову, Валерию Заклунную, Людмилу Хитяеву. Когда встречаюсь с этими очаровательными женщинами, они смеются: какая я там у тебя в гареме? Это не значит, что у меня к ним не было никакого душевного расположения. Было. Еще как. Но я всегда боялся, что рассыплется семья. Без своей жены я или спился бы, или истаскался по бабам…

И все же однажды, в середине 60-х, нашему герою пришлось испытать серьезную любовную драму. Вот что он рассказывает: «У меня были влюбленности. И один раз у жены. Помню (мы тогда еще в Новосибирске жили), Лида даже попросила, чтобы я ей помог перейти на другую работу, потому что там у нее намечался какой-то роман. Был случай, когда я уходил из дома. Увлекся я тогда очень сильно. Та женщина приклеила меня сценическим темпераментом. Тоже вот увидел ее на сцене — и показалось, что это любовь! Лида обо всем догадалась, спросила: «Женя, тебе трудно?» Я сказал честно: «Да». Тогда она мне: «Не мучай себя и нас. Если тебе там лучше — иди туда». Это меня поразило. Если бы она устроила скандал, я бы ушел навсегда. Взыграло бы самолюбие. Вот увидел бы я, что она не такая, какую я любил. Я тогда ушел, но не к предмету страсти, а к другу. Две недели — голову под холодную воду. И в конце концов вернулся. Когда пришел домой, Лида открыла дверь и спросила: «Ты сегодня не завтракал?..

В 1965 году с Матвеевым случилось несчастье, которое едва не поставило крест на его артистической карьере. Произошло оно на Украине в городе Николаеве во время праздничного представления, в котором участвовали многие популярные актеры, загримированные под героев любимых кинофильмов. Наш герой был в образе Макара Нагульнова из «Поднятой целины».

По сценарию Нагульнов-Матвеев должен был совершить круг по стадиону на тачанке. Дело вроде бы не хитрое, однако следовало учитывать, что под тачанку актеру выделили какую-то допотопную телегу, которая могла развалиться в любой момент. Евгений Матвеев хотел было уже отказаться от этого мероприятия, но устроители концерта буквально насели на него со всех сторон: «На представлении будет сам первый секретарь ЦК КПУ товарищ Подгорный, поэтому вы не можете отказать… Короче, Матвеев согласился. И едва не поплатился за это жизнью.

В том момент, когда кони пробежали лишь несколько метров, на стадионе внезапно включили прожектора. Это было так неожиданно, что кони беспорядочно рванули вскачь. Наш герой попытался было их остановить, но эта попытка оказалась безуспешной. На одном из поворотов у тачанки отлетело колесо, она опрокинулась и актер, совершив головокружительный прыжок метров на 7–8, рухнул на асфальт. Далее послушаем его собственный рассказ: «После кратковременного пребывания в обкомовской больнице (так называемая местная Кремлевка) меня транспортировали в Москву, в институт курортологии и физиотерапии.

Руки и ноги не двигались… При малейшей попытке шевельнуться — боль в позвоночнике до потери сознания.

Вера Степановна Преображенская — добрейший, милейший человек, замечательный специалист, невропатолог, после длительных исследований, собравшись с духом, при помощи латинской терминологии начала излагать суть моего заболевания:

— «Ну… Ваш позвоночник серьезно поврежден: два диска раздавлены, ущемляют нерв… От вас потребуется надолго очень большое терпение и усилие… Может, придется подумать о другой профессии…

Лечение было длительным и мучительным. Об этом говорить не хочется. А вот о чем не могу не сказать. Где-то в прессе, кажется, в «Советском экране», проскользнула заметка об этом происшествии, да и слух разнесся — шлепнулся-то я на глазах тридцатитысячного зрителя, пошел поток писем. Писали люди со всех уголков страны, кроме выражения сочувствия предлагали способы лечения травами, корнями, смолами… Предлагали свои услуги быть сиделками или поводырями… Предлагали деньги, продукты…

Выписался из института закованным в жесткий корсет, борцовский ремень и с палочкой. Еле уговорил не давать мне инвалидность второй группы (это без права работы) — согласились на 3-ю. Спасибо!.. И, как говорится, «положили пенсион» — 41 рубль…

Я не ждал подарков, хотя от добрых людей они приходили в виде предложений: работать педагогом, завтруппой, директором… А киностудия «Ленфильм» и имени Довженко рискнули дать мне постановки. Первая — экранизация повести И. Герасимова «Соловьи», вторая — «Цыган» А. Калинина. Режиссура — это было то, о чем я тайно мечтал… И я решился на «Цыгана».

Картину Матвеев начал снимать в 1966 году, причем работал над ней не только как режиссер, но и как актер. Он взял себе главную роль — Будулая, а на роль Клавдии Пухляковой пригласил Людмилу Хитяеву.

Премьера фильма состоялась 13 июля 1967 года в Москве при огромном стечении публики. По итогам опроса, проводимого журналом «Советский экран», актерские работы Матвеева и Хитяевой были названы в числе лучших за 1967 год. Однако были у этого фильма и хулители. Например, режиссер Г. Козинцев 5 января 1968 года сделал в своем дневнике такую запись: «Кассиль сказал про фильм «Цыган» «сопли с порохом». Артист Евгений Матвеев чудом восстановил на экране провинциальную мелодраму древних времен. Все там: сверкание глазами, цыганские страсти, кража ребенка, пение и пляска с надрывом. Из новинок — похабные тучные бабы за купанием.

В мире мещанской пошлости «Русской золотой серии»…

Буквально сразу после окончания съемок «Цыгана» Матвеев приступил к съемкам еще одной картины — «Почтовый роман». Причем произошло это случайно. Сценарист Д. Храбровицкий, написавший сценарий, не знал, кому из режиссеров его предложить. И тут он посмотрел «Цыгана» и этот вопрос отпал сам по себе. Так в руках Матвеева оказался сценарий будущего фильма. О чем там шла речь? В нем рассказывалось об истории сложных взаимоотношений революционера-демократа лейтенанта Петра Шмидта и Зинаиды Ризберг, с которой он переписывался после случайного знакомства в поезде. По словам самого Евгения Матвеева: «В нем меня поразила новизна показа революционера. Революционер не на трибуне, не на баррикадах, а в любви! Меня поразил оригинальный ход: через отношение мужчины к женщине — его порядочность, совестливость, горячность и твердость — «дать право зрителю самому заключить: «Вот такой человек может быть истинным революционером!..

В период подготовки к съемкам этого фильма произошел забавный эпизод, о котором рассказывает Евгений Матвеев: «Мы с оператором В. Ильенко настояли на встрече с людьми, которые видели самого Шмидта и события 1905 года — восстание на крейсере… Научный работник музея нас отговаривала от этой затеи, но мы настояли…

Пришли два старика. Одному 87 лет, другому 88… Пожалуйста, расскажите, как вы видели Шмидта, о чем говорили с ним, какое впечатление он на вас произвел. Пожалуйста, все, все, что помните. И тут началось что-то, похожее на цирковую клоунаду.

— «Давайте, я расскажу, — блеснув двумя рядами стальных зубов, сказал первый старик, который постарше.

— «Почему ето ты? — прошамкал беззубый, который помоложе. — Ты вчера в «Артеке» выступал, а я дома сидел.

И начал он свой рассказ почему-то очень громко:

— «Стою я, ето, на часах. Да, стою, значеть, глядь: идет Петр Петрович, я в струнку, руку под бескозырку и: «здравия желаю, ваше здительство!» Так четко ему рапортую, тогда у меня зубы хорошие были… А он, Петр Петрович, так чинно отдал мне честь и пошел, и пошел, ето, по палубе…

— «Чево врешь-то, чево врешь людям? Ты на корабле-то не был, ты же на берегу служил!.. — возмущался стальнозубый и тоже кричал: — Ты трехкомнатную квартиру отхватил и помалкивай!

— «Чаво, чаво? — прокричал беззубый, оттопыривая ухо ладонью. И с силой стукнул тростью об пол. — А ты обчество «Знание» замучил: «Дайте лекцию про Шмидта рассказать!»…

От перепалки стариков стало неловко. Я уже не знал, как закруглить эту «консультацию», и взглядом дал понять научному работнику музея кончать встречу.

— «Я же вам говорила, — шепнула она мне. Улыбаясь, обратилась к старикам: — Товарищи ветераны революции, наши московские гости благодарят вас за интересный рассказ…

Фильм «Почтовый роман» готовился к выпуску в 1970 году, то есть в год, когда исполнялось 100 лет со дня рождения В. И. Ленина. Естественно, по мнению руководства киностудии имени Довженко (там снималась картина), в революционном фильме непременно должен был появиться образ вождя. Но в сценарии-то его не было. И тогда сам председатель Комитета по кинематографии УССР С. Иванов вызвал к себе Матвеева и дал ему задание найти в своем фильме место для Ленина. Далее послушаем самого Евгения Матвеева:

«— «Это чудовищно! — не сдержался я. — Кощунственно! Это противоестественно. Это насилие над историей, — повышал я голос. — Кому пришла такая дикая «думка»?

— «Ну в ЦК.

— «Кому конкретно? — допытывался я.

— «Евгений Семенович, для меня указание ЦК — закон. И я обязан провести его в жизнь.

— «Храбровицкий об этой «новации» знает?

— «Нет, вы должны его убедить.

— «Этого я делать не буду.

— «Поймите, если понадобится фильм довести до двух серий, пожалуйста, денег добавим… Естественно, и ваш гонорар увеличивается. Другой бы благодарил голову комитета.

На этом мы расстались. Я чувствовал себя оскорбленным, раздавленным и униженным. Вся концепция, стилистика, атмосфера фильма может разрушиться и испоганиться. Что делать? Позвонил Храбровицкому. Он мне сообщил, что его уже уговаривал союзный председатель кинокомитета А. В. Романов.

— «Ты-то как? — не терпелось мне знать.

— «Я послал их всех… Далеко, понял? — орал в трубку Даня. На душе полегчало. Даню сломать трудно…

Однако в последующем уломать сценариста все-таки удалось. Вскоре он приехал в Киев и показал Матвееву новый вариант сценария, в котором действовали Ленин и Дзержинский. На вопрос нашего героя, почему он уступил, Храбровицкий ответил: «Я вдруг зажегся мыслью показать Ленина, говорящего о любви, о нравственной чистоте человека… Все это, конечно, было отговоркой, и Евгений Матвеев прекрасно это понял.

На роли Ленина и Дзержинского актеров нашли довольно быстро: это были Юрий Каюров и Анатолий Фалькович. А вот с исполнителями главных ролей все было гораздо сложнее. Долгое время никак не могли подобрать актрису на роль Зинаиды Ризберг. Взяли было Зинаиду Кириенко, но она в то время оказалась беременной. Из Тбилиси приехала молодая актриса, внешность которой приглянулась режиссеру по присланной ею же фотографии. Однако в жизни актриса оказалась намного скучнее, без обаяния и женственности. Выяснилось, что она готова сниматься бесплатно, даже готова оплатить часть съемок из своего кармана. Почему? — поинтересовался Матвеев. Оказалось, что ее жених обещал на ней жениться, если она станет знаменитой, как Элина Быстрицкая. Ей даже пришлось пойти к хирургу и изменить форму своего носа, чтобы внешне соответствовать любимой актрисе своего суженого. Но славы-то у нее не было никакой. Вот она и приехала в Москву.

Ничего из этой затеи у молодой актрисы из Тбилиси не вышло. После первой же пробы наш герой забраковал ее, и она несолоно хлебавши, отбыла на родину. На эту роль вскоре была утверждена молодая актриса Светлана Коркошко.

На роль П. Шмидта очень удачно пробовался Сергей Юрский, однако в те годы у него были натянутые отношения с высоким киноруководством, поэтому на роль его не утвердили. В конце концов на роль был утвержден актер Александр Парра, который был на много лет моложе своего героя. Пришлось ему чуть ли не половину головы выбривать, чтобы сделать большой шмидтовский лоб. Стоит отметить, что сам Матвеев тоже нашел для себя подходящую роль в картине и сыграл героя по фамилии Ковшов.

Фильм «Почтовый роман» вышел на экраны страны в 1970 году и собрал на своих сеансах 21 млн. зрителей. На кинофестивале в Минске он получил почетный приз.

Между тем в 1968 году Матвеев окончательно бросил театральную деятельность (самой значительной работой актера в Малом театре была роль Михаила Ярового в спектакле «Любовь Яровая») и целиком переключился на работу в кино. В начале 70-х годов он снялся во многих фильмах, но я назову лишь самые известные: «Сибирячка», «Укрощение огня» (оба — 1972), «Я — Шаповалов Т. П. (1973), «Ради жизни на земле» (1974).

В то же время вышли на экран и режиссерские работы Матвеева: «Смертный враг» (1972, в нем он сыграл роль Клюквина), «Любовь земная» (1975), «Судьба» (1978, в обоих фильмах наш герой сыграл главную роль — Захара Дерюгина).

Два последних фильма принесли Матвееву огромную популярность у зрителей. Несмотря на то что эти картины многие упрекали в лакировке событий, происходивших в стране в 30 — 40-е годы, публика буквально валила на них валом. В прокате 1975 года «Любовь земная» заняла 5-е место (50,9 млн. зрителей), а «Судьба» в 1978 году — 3-е место (57,8 млн.).

В 1973 году Матвеев оказался в числе тех, кто подписал пресловутое письмо против академика А. Д. Сахарова. Как это случилось, рассказывает сам Евгений Матвеев: «Сначала подписывать то письмо я отказался. Не из высоких каких-то побуждений, просто не знал тогда ничего про Сахарова; Би-би-си не слушал, потому что хрипело там все и пищало, а я человек нервный. И вдруг раздается звонок в-о-о-т с такой высоты: «Ты что, старик, Центральному Комитету не доверяешь?» И называют мне имена «подписантов», мне даже лестно стало в такой компании оказаться. И я подписал. А теперь стыдно ужасно…

В 1975 году режиссер Юрий Озеров обратился к Матвееву с необычной просьбой — сняться в его новом фильме «Солдаты свободы» в роли молодого Леонида Брежнева, тогдашнего Генерального секретаря ЦК КПСС. О том, как это произошло, рассказывает сам Евгений Матвеев: «Стоял я в очереди в мосфильмовском буфете, подошел Ю. Н. Озеров и, положив руку на мое плечо, отвел в сторону.

— «Поздравляю! — тихо сказал он.

— «С чем? — удивился я.

— «Ты утвержден на роль Леонида Ильича в моем фильме…

— «?!

Он приложил палец к губам и еще тише сказал:

— «Но пока — ни-ни…

Юрий Николаевич быстро вышел из буфета, оставив меня, ошарашенного новостью, размышлять. Вопросы молниями возникали, один быстрее другого. Ответ напрашивался один: розыгрыш… Нелепость какая-то… Впрочем, Озеров, овеянный славой «Освобождения», фильма, удостоенного Ленинской премии и громко прошедшего на экранах мира, вряд ли способен на несерьезные шуточки…

Позже, когда я познакомился с текстом роли, наступило удручающее уныние, даже растерянность — уж очень крохотный материал.

Что играть? Литературная основа не давала ни малейшей возможности создавать индивидуальность, объемный характер человека, тем более человека, уже известного широкому кругу зрителей. Про такие роли режиссеры актерам говорят: «Не копайся — там песок». Разумеется, мой герой от изобилия военных типов в фильме будет отличаться хотя бы пышными бровями… Да и субтитры, сопровождающие действующих лиц, укажут зрителю, кто есть кто: «генерал-лейтенант Л. И. Брежнев» — извольте верить.

Мог ли я обрадоваться столь высокому доверию? Нет и нет. Надо было найти убедительные аргументы для красивого отказа от роли.

Пришел к мудрому и доброму человеку — генеральному директору «Мосфильма» Н. Т. Сизову.

— «Нельзя мне эту роль играть… Я и ростом, извините, длиннее, и возрастом постарше прототипа, — выпалил я заготовленные, как мне казалось, неопровержимые доказательства.

Николай Трофимович щелкнул зажигалкой, прикурил, глубоко затянулся, шумно выпустил дым в сторону открытой форточки и, не глядя на меня, с растяжкой слов сказал:

— «А играть надо, Женя!..

— «Да и что я знаю о нем? Заглянул в энциклопедию: кроме дат и должностей, там ничего нет.

— «Он почти каждый день по телевидению выступает. Наблюдай…

— «Что, кроме того, что он по бумажке читает, я увижу?

Сизов, всегда сдержанный, ровный, вдруг повысил голос:

— «Съемки «Солдат свободы» — решение Секретариата ЦК! Ты — народный артист СССР! (Это звание нашему герою присвоили в 1974 году. — Ф. Р.) Все, Женя!..

Вскоре помощник Ермаша (председателя Госкино СССР) сообщил, что шеф приглашает меня на беседу.

Филипп Тимофеевич встретил смеясь:

— «Слух дошел, что Матвеев сдрейфил?

— «Тот случай, когда в слухах больше, чем «доля» правды.

Время было позднее, министр, заметно уставший, попросил чай. Сели на мягкие кресла за журнальным столиком.

Пока сербали горячий чай, хрустели мелкими сушками, я рассказал о своих трепыханиях. И спросил:

— «А как быть с «г»?

Ермаш повернул румяное лицо на меня, в глазах я прочел: «Какое еще «г»?»

— «Леонид Ильич эту букву выговаривает мягко, по-украински… — Филипп Тимофеевич всласть рассмеялся.

— «Ну, знаешь, в этом кабинете такого еще не было. Тут просят пленку, проталкивают сценарии, требуют аппаратуру, загранпоездки… А ты: как роль играть…

— «И все же: как быть с «г»?

— «Актеры, играя Ленина, картавят — и ничего?

— «Так Ленин не слышит, как его дразнят? А мой услышит и увидит?! Значит, ежели что, то вы все в порядке?.. Так?

— «Молодец, правильно понимаешь. Ты — художник, я — чиновник. — Посерьезнев, он подошел к рабочему столу, пощелкал диском телефонного аппарата, заговорил: — Привет!.. Слушай, у меня сейчас Евгений Матвеев. Нервничает мужик… Не мог бы ты его принять, поговорить… — Он долго вслушивался в трубку. Потом: — Спасибо, Женя, тезка будет у тебя. — И ко мне:

— «Запомни, Евгений Матвеевич Самотейкин. Это помощник Леонида Ильича. Он позвонит тебе. Там задавай любые вопросы. И, пожалуйста, сам не ной и на нас тоску не наводи. Помни — это Госзаказ. И еще: актеров на эти роли утверждал лично М. А. Суслов.

— «Да поймите: играть нечего!..

— «У тебя хоть что-то есть, а вот Лановому (Гречко) и Авдюшко (Конев) и того нет…

Встреча нашего героя с помощником Л. Брежнева состоялась через несколько дней. Она была не очень продолжительной и вертелась вокруг одного: Самотейкин рассказывал актеру, какой Леонид Ильич прекрасный руководитель и хороший человек. Он, мол, и читать любит (Есенина наизусть знает), и помнит все (на днях спросил о бумажке, которая несколько дней лежала на его столе и которую уборщица случайно смахнула в ведро) и т. д. Завершилась та встреча вполне неожиданно: Самотейкин внезапно предложил посетить рабочий кабинет Генсека. Евгений Матвеев вспоминает: «Перешагнув порог кабинета, изумился. Кабинеты некоторых худруков объединений «Мосфильма» пошикарнее и побольше будут. Здесь же, на стульях, стоящих вдоль стен, лежали стопки книг, подшивки газет и журналов, какие-то диаграммы. На столе, кроме бумаг, кусок руды, подшипник, большой и малый, металлическая трубка…

Фильм «Солдаты свободы» вышел на экраны страны в 1977 году. Перед выходом картины в средствах массовой информации была организована широкая рекламная кампания, которая должна была, по мнению ее организаторов, привлечь как можно больше людей в кинотеатры. Однако все это не помогло: фильм в прокате провалился. Фаворитами проката в том году были совсем другие картины: «Безотцовщина», «Ты — мне, я — тебе», «Аты-баты, шли солдаты» и др. А такие помпезные постановки, как «Солдаты свободы» или «Блокада», оказались в числе аутсайдеров.

Автор этих строк прекрасно помнит реакцию зрителей, сопровождавшую появление Матвеева в роли Л. Брежнева. К тому времени руководитель страны выглядел уже не лучшим образом и служил прообразом для многих анекдотов. Поэтому любое появление его на экране (даже молодым и здоровым) вызывало у людей улыбку, а то и смех. Часть этого смеха досталась и актеру, который решился сыграть уже непопулярного в народе руководителя.

Между тем в отличие от простого зрителя номенклатурный зритель с восторгом встретил новую роль Матвеева. И это тут же отразилось на его карьере. В 1976 году наш герой стал секретарем Союза кинематографистов СССР. В 1979 году его очередная картина — «Судьба» — была удостоена Государственной премии СССР.

В 1978 году режиссер Алексей Салтыков приступил к съемкам фильма «Емельян Пугачев» и на главную роль собирался взять Владимира Высоцкого. Однако руководители Госкино запретили брать этого «неблагонадежного» актера в фильм и утвердили на роль Матвеева. Стоит отметить, что точно так же наш герой «перебежал дорогу» В. Высоцкому в 1971 году, когда вместо него снялся в главной роли в картине «Я — Шаповалов Т. П.

В 80-е годы на широкий экран вышли три крупные работы режиссера и актера Евгения Матвеева: «Особо важное задание» (1981), «Бешеные деньги» по А. Островскому (1982) и «Победа» по А. Чаковскому (1985). Первому фильму была устроена пышная Всесоюзная премьера (впервые за всю историю советского кино!), его копий было отпечатано рекордное количество — 1347. В результате в прокате он занял 2-е место, собрав 43,3 млн. зрителей.

Фильм «Бешеные деньги» имел не слишком большую популярность у отечественного зрителя, однако в США в 1982 году произвел небольшой фурор. Причем в основном благодаря проискам местных антисоветчиков. Они устроили пикетирование кинотеатра в Нью-Йорке, где демонстрировался фильм, и в один из дней даже подложили в зал бомбу. К счастью, ее удалось вовремя обезвредить, но вся эта шумиха сослужила картине неплохую рекламу.

Фильм «Победа» вышел на экраны страны в самом начале перестройки — в 1985 году — и вновь получил скромные отзывы зрителей, несмотря на то что в нем были заняты такие прекрасные актеры, как А. Миронов, А. Михайлов, М. Ульянов и др. В роли Сталина снялся Рамаз Чхиквадзе. В прокате картина заняла всего лишь 17-е место, собрав на своих просмотрах 20,3 млн. зрителей.

Между тем летом 1986 года в Москве состоялся 5-й съезд кинематографистов СССР, который принято называть революционным. На этом форуме действительно произошла революция: былое руководство было низвергнуто и к власти пришла молодежь. Среди низвергнутых оказался и наш герой — Евгений Матвеев. Претензии, которые ему предъявили, были обширны: играл Брежнева, снимал лакировочные фильмы, в последнем фильме («Победа») даже Сталина вывел в образе доброго дедушки и т. д. и т. п. В общем, претензии в какой-то мере обоснованные, если учитывать, что большая группа кинематографистов в те годы, когда Матвеев благополучно существовал, буквально влачила нищенское существование, с боем пробивала все свои фильмы.

После этого «наезда» Матвеев в течение некоторого времени вообще не подходил к киноаппарату. По его же словам: «Я хотел покончить с собой — удержало только то, что у меня есть дети и внуки. И вот тогда меня вдруг потянуло к перу, хотелось, чтобы внуки знали, что их дед не порхал мотыльком, а страдал, верил в идеалы (пусть даже ложные)…

Писал я не чернилами, а кровью и написал рукопись на целый портфель…

К сожалению, судьба той рукописи сложилась печально. Однажды наш герой приехал домой с дачи, стал разгружать машину, и, пока он курсировал между квартирой и улицей, кто-то стащил его портфель. Видимо, кто-то посчитал, что в нем может быть что-то ценное. Поэтому была еще надежда, что злоумышленник, обнаружив в портфеле всего лишь исписанные листки, вернет украденное обратно его хозяину. Наш герой вместе с женой и детьми даже объявления по всему району расклеили с просьбой вернуть похищенное за вознаграждение. Однако на эти просьбы так никто и не откликнулся…

Между тем года за два до этого происшествия, а точнее в 1988 году, Матвеев вновь вернулся к активной деятельности в кино: он снял на «Мосфильме» драму «Чаша терпения». В ней он сыграл главную роль — охотоведа Ивана Медникова, который выступил против мафии, орудовавшей в заповеднике. На третьем Всесоюзном кинорынке фильм пользовался большим спросом — было продано 700 его копий. Исполнительница главной женской роли Ольга Остроумова на фестивале «Созвездие» была удостоена приза «Зрительской симпатии». Правда, тогдашняя пресса об этих успехах режиссера практически не писала.

В 1990 году Матвееву вновь довелось сыграть роль… Л. Брежнева. Только на этот раз фильм был не из разряда «лакировочных», а проходил по категории «чернухи». Назывался он «Клан» и повествовал о делах торгово-партийной мафии в брежневские времена. Наш герой появился в образе престарелого Генсека всего лишь один раз, и этот эпизод длился чуть более минуты.

Между тем массовый зритель вновь вспомнил о режиссере Матвееве весной 1995 года, когда на широкий экран вышел его новый фильм — «Любить по-русски». Премьера картины состоялась в столичном кинотеатре «Космос» при полном аншлаге. В хит-параде видеопроката и видеопродаж за май — октябрь 1995 года фильм занимал 2 — 10 места, что было большим успехом на фоне того кризиса, который переживало (и поныне переживает) отечественное кино. По словам Евгения Матвеева: «Никак не ожидал такой восторженной реакции. Не ожидал! Верите, идут письма, в конверты пятерки, десятки вложены. «Только снимайте дальше, очень просим, из следующей пенсии еще вышлем, сколько сможем… Значит, доброе дело сделали, значит, нужно оно сегодня людям, такое кино, а не одни только «банановые сериалы», которыми нас завалили; по черному-то хлебу родному с картошечкой, знать, соскучились…

Отмечу, что в марте 1997 года в Москве состоялась премьера фильма «Любить по-русски-2». Буквально через несколько дней после этого наш герой отметил свое 75-летие, которое, как известно, выпало на 8 марта. В тот день наш герой решил подарить своей супруге дорогую шубу и принялся обзванивать все соответствующие магазины. И вдруг владелец одного из них предложил нашему герою шубу… подарить. Принять такой дорогой подарок бесплатно Матвеев постеснялся, однако владелец магазина и здесь нашел выход: он попросил нашего героя внести в кассу символическую сумму, а остальную часть оплаты взял на себя. Так у жены Матвеева появилась новая шуба.

Чем живет наш герой сегодня? Вот отрывок из его интервью:

«Я очень вспыльчивый. Не дай мне Бог ввязаться в драку! Недавно вот меня пытались ограбить. У нас рядом с домом река Сетунь, и через нее перекинут очень красивый мостик. Как-то в половине одиннадцатого, наверное, я возвращался домой. В руках — кулек с пивом: я очень пиво люблю. И вдруг меня толкают прямо на перила два здоровенных амбала. Оглядываюсь — сзади еще двое. Я сумел скрыть страх и очень спокойно спросил, в чем дело. Один из них: «Деньги есть?» Я: «Ребята, да вы что? Какие деньги? Я же артист. Пенсионер. Вот пивом могу угостить». Они посмотрели на меня, повернулись и ушли. Если бы тронули, я бы обязательно в драку ввязался. И лежать бы мне в Сетуни с проломленной башкой. Потому что я дерусь страшно… Один раз два демобилизованных солдата хотели у соседа «Победу» угнать. Соседа пырнули ножом. И мне здорово тогда досталось. Но им тоже. Я умел драться. Все-таки офицер, хоть и бывший…

Сын Андрей по темпераменту, и внешне, ну до противности похож на меня. Вот смотрю сейчас «Дом, в котором я живу» — вылитый Андрей. Дети у меня абсолютно нормальные, никто не пошел по моим стопам. У сына вполне мужская профессия — он инженер-механик, у него золотые руки. Старший внук Алексей, ему двадцать один, бросил юридический и пошел помогать Андрею (кроме него, у Евгения Матвеева еще двое внуков: 14-летний Евгений и 5-летняя Надежда. — Ф. Р.). Светланочке одно время будущий зять внушал, что ей надо стать актрисой. Она даже поступала в Щукинское и МХАТ — и там дошла до третьего тура. Я в то время был в Риге, на декаде русской культуры. Волновался страшно, боялся: а вдруг примут. Петр Глебов узнал про мои терзания и предложил позвонить своей приятельнице Цецилии Мансуровой, которая набирала курс в Щукинском училище. Я Пете говорю: «Ты позвони, задай вопрос, а потом дай трубку мне». Он так и сделал. Я беру трубку и слышу хриплый голос Мансуровой: «Хорошая девочка. Очень. Но, по-моему, рыба». Я тут же перезвонил домой и категорически запретил дочке идти на третий тур. Она послушалась и до сих пор мне благодарна…

Олег ТАБАКОВ

Олег Табаков родился 17 августа 1935 года в Саратове в семье врачей (в его родословной намешано четыре крови: русская, мордовская, украинская и польская). Его детство протекало так же, как и детство миллионов советских мальчишек из простых семей: босо и голодно. Тут еще и разлад в семье: когда Олегу было 13 лет, их с матерью бросил отец. По словам Олега Табакова: «Когда мой отец ушел от матери, я испытал ни с чем не сравнимую физическую боль оттого, что у меня нет отца».

Между тем, оставшись без строгого отцовского присмотра, наш герой довольно скоро нашел себе друзей среди местной шпаны. Явление, в общем-то, весьма распространенное в те годы. Многие мальчишки, познавшие горечь безотцовщины, становились тогда объектом пристального внимания со стороны преступников и легко попадались на их удочку. Не стал исключением и Табаков. И кто знает, как в дальнейшем сложилась бы его судьба, если бы добрые люди не рассказали его матери, с кем связался ее единственный сын. Узнав об этом, мать нашего героя вовремя забила тревогу и сделала все от нее зависящее, чтобы отнять сына у улицы. В один из дней она взяла Олега за руку и решила отвести его в драматическую студию при городском Дворце пионеров. Почему именно туда? Дело в том, что Саратов считался городом театральным и большинство его жителей с трепетом относились к сценическому искусству. Любил театр и Олег. Особенно он обожал местный ТЮЗ, в котором он пересмотрел почти все его постановки, включая «Молодую гвардию», «Воробьевы горы», «Ее друзья» и др. Видимо, мать прекрасно знала об этом его увлечении, поэтому и привела сына в соответствующий кружок, которым руководила опытный педагог Наталья Иосифовна Сухостав.

По словам самого Табакова, в тот день он прочитал стихотворение А. Пушкина «Во глубине сибирских руд…, однако это чтение не произвело на Наталью Иосифовну приятного впечатления. Голос у Табакова был тихий, и многих слов расслышать было просто невозможно. Брать его в студию с такими данными было не за что, и Наталья Иосифовна его наверняка бы не взяла. Однако кроме того, что она была педагогом, она была еще и женщиной, которая, видимо, прекрасно поняла, какая именно нужда привела молодую маму и ее сына в студию. Поэтому ее ответ был положительным.

Став учеником студии, Табаков довольно быстро освоился в ее стенах и уже через несколько месяцев стал одним из ведущих актеров, исполнив сразу несколько заметных ролей. Среди них были: Сказочник в пьесе-сказке Е. Шварца «Снежная королева», Ленточкин в пьесе А. Барто «У нас экзамены», Валерий в пьесе С. Михалкова «Красный галстук». Как вспоминает ныне известный адвокат Г. Резник: «С Олегом мы учились в Саратове. Я в 19-й школе, он в 18-й. Он уже тогда был знаменитостью в городе, потому что рано начал демонстрировать артистические способности…

Стоит отметить, что с сущностью сталинского режима наш герой был знаком не понаслышке. Вот его же слова: «Когда мне было четырнадцать лет, мой дядя, дядя Толя, подвел меня к окну, из которого виден был висящий напротив портрет Иосифа Виссарионовича Сталина, и сказал: «Вот этот слепоокий погубил двадцать миллионов жизней». С тех пор я живу двойной жизнью…

Тогда же забрали человека, который любил мою маму. Когда его пытали, чтобы выяснить связи, он не назвал ее имени, и она уцелела. (В войну мать нашего героя была капитаном медицинской службы, работала в эвакогоспитале под Волгоградом. — Ф. Р.) Его выпустили в 55-м…

Окончив 10 классов средней школы, Табаков надумал ехать в Москву, учиться на артиста. По его словам: «Мне было и страшно, и интересно. Потом я очень сильно хотел быть артистом. Я перебарывал в себе не только страх, но и молитвы бабушки, которая не хотела, чтоб я поступил. Она ведь желала мне добра».

Стоит отметить, что наш герой не полагался ни на какие рекомендации и знакомства, поступал на свой страх и риск, имея за плечами только учебу в провинциальном драмкружке. Экзамены он держал сразу в два творческих вуза: ГИТИС и Школу-студию МХАТа. И в оба поступил (кто-то из приятелей его тогда так и назвал: «Везунок»). Однако свой окончательный выбор наш герой остановил на Школе-студии.

Олег Табаков вспоминает: «Первые годы обучения я занимался в основном проблемами любви. Но мне везло с самого начала — я попал в замечательную интеллигентную московскую семью потомков художника Серова — учился на курсе вместе с Сусанной Серовой. А когда тяжело заболел, меня привезли в этот дом, где я и остался до окончания учебы, почти на два года. Семья отнеслась к больному саратовскому мальчику с участием и нежностью. Внучка Серова — Ольга Александровна Хортик была моим нравственным воспитателем. Но только не настырно-скучным, а этаким дружком. Она удивительно много сделала, чтобы я стал человеком. Это выражалось и в том, что в одной из комнат висело «Похищение Европы», и в том, как мы ездили с ней в Абрамцево и Архангельское, и в том, как она меня приучила ходить в консерваторию. В первые разы я засыпал, а потом перестал. На Рихтере не заснул. Не смог…

В Школе-студии Табаков играл сплошь положительные роли. Среди его героев были: Петя Трофимов из «Вишневого сада», моряк Федя в пьесе А. Володина «Фабричная девчонка» и др. Однако были и исключения. Например, он прекрасно сыграл Хлестакова в нескольких эпизодах из спектакля «Ревизор». После этого один из преподавателей заметил, что в Табакове до сих пор дремал прекрасный комедийный актер.

Закончив Школу-студию в 1957 году, Табаков был зачислен в труппу драматического театра имени Станиславского. Однако пребывание его там оказалось недолгим. Вместе с сокурсниками по Школе-студии он организовал при МХАТе студию молодых актеров (будущий театр «Современник»). Студия появилась на свет благодаря активному участию О. Ефремова, И. Кваши, Г. Волчек, О. Табакова, В. Сергачева и др. В качестве дебюта была выбрана пьеса В. Розова «Вечно живые», на роли в которую были приглашены как сами студийцы, так и «варяги» из других театров (Л. Харитонов, Л. Губанов, Л. Толмачева). Репетировали в течение четырех месяцев в основном по ночам, так как днем все были заняты на учебе или на работе в других театрах. Даже премьера спектакля (8 апреля 1957 года) состоялась в полночь. Однако, несмотря на это, зал филиала МХАТа на улице Москвина был полон зрителями. Это и понятно: ведь за последние 15 лет в Москве не появилось ни одного молодого студийного коллектива.

При МХАТе студия молодых актеров просуществовала всего несколько месяцев — до третьей премьеры, которой была пьеса Э. де Филиппо «Никто» (здесь Табаков исполнил сразу три роли: богатого американского туриста, уличного продавца напитков и фельдшера). Этот спектакль и переполнил чашу терпения стариков из МХАТа. Студийцев уличили в «левачестве», попрании традиций, и новый коллектив вынужден был отпочковаться и уйти в свободное плавание. После четырех лет скитаний по разным углам театр «Современник» наконец получил собственное здание на площади Маяковского.

Каким был наш герой в 50-е годы? Вот что вспоминает его коллега по театру И. Кваша: «Табаков и в те годы любил поесть. О, это была не любовь, а настоящая страсть… Он ведь всегда делал запасы. Даже когда у него не было квартиры и он снимал комнату. И мы, вечно голодные, совершали на них налеты. Происходило это так: мы входили к нему в комнату. 2–3 человека его держали, и кто-нибудь искал запасы под шкафом, за шкафом. Находили. Доставали. Вскрывали на его глазах. И все это сжиралось на его глазах. Он орал на нас (это же страшно, когда отнимают любимое). Только после этого его отпускали. У него всегда были вкусные компоты и консервы.

А однажды на гастролях Ефремов заболел. Ему прислали мед с лимоном и что-то там еще вкусное. А так как Ефремов встать не мог, то каждый день Табаков приходил к нему в комнату, вскрывал шкаф и на глазах больного начинал есть это «целебное». Олег кричал: «Уйди, оставь, это мне мама прислала», а Лелик (так мы его называли), чавкая и смакуя, съедал несколько ложечек и уходил. Потом приходил на следующий день.

Надо сказать, что у него были термины, главный из которых — еда качественная и некачественная. Бывало спросишь: «Лелик, качественная еда в этом ресторане?» В точности ответа можно было не сомневаться».

Между тем параллельно с учебой в Школе-студии Табаков с середины 50-х годов стал активно сниматься в кино. Правда, в основном это были эпизодические роли, которые сегодня мало кто помнит. Настоящий дебют молодого актера в кино мог состояться в 1957 году, когда он снялся в одной из главных ролей (Саша Комлев) в картине Михаила Швейцера «Саша вступает в жизнь». Однако судьба этой картины сложилась не лучшим образом. Первоначально фильм назывался «Тугой узел» и рассказывал о том, как председатель одного из колхозов усыновил сына умершего секретаря райкома Сашу. Однако цензорам не понравился образ председателя в исполнении актера Владимира Емельянова (актер играл прожженного бюрократа), режиссеру дали задание взять на эту роль другого исполнителя и решить образ в положительном ключе. Так в фильме появился актер Иван Переверзев. Картине дали более оптимистическое название — «Саша вступает в жизнь» — и выпустили на экран (правда, ограниченным тиражом). Так что громкого дебюта у Табакова тогда не получилось. (В первоначальном варианте фильм увидел свет только в 1989 году.)

В 1958 году, когда слава о молодых актерах театра «Современник» уже вовсю гуляла по Москве, Табакова, как одного из самых одаренных актеров этой труппы, пригласили сниматься сразу в две картины: «Люди на мосту» (роль Виктора Булыгина) и «Испытательный срок» (Саша Егоров). Оба фильма вышли на широкий экран в 1960 году, и, собственно, с этого момента и началась всесоюзная слава актера Олега Табакова.

Критик Ф. Андреев пишет: «К чести еще совсем тогда молодого актера надо сказать, что после первых фильмов Табаков мужественно отверг немало предложений сыграть подобные образы. Актер понимал, что, тиражируя пока весьма скромные находки и такие прекрасные душевные качества, как искренность и непосредственность (тиражу не подлежащие!), он придет, по собственному выражению, «к унылой череде никого не греющих бесполых ребятишек». Табаков и тогда прекрасно осознавал — жизнь куда сложнее надуманных схем».

Между тем в 1960 году произошли изменения и в личной жизни нашего героя: он женился на 22-летней студентке театрального училища имени Щепкина Людмиле Крыловой и в том же году на свет появился их первенец — Антон (через шесть лет родится и дочь — Александра). Л. Крылова к тому времени была уже известна широкому зрителю, как одаренная актриса, сыгравшая несколько заметных ролей в фильмах «Рассказы о Ленине», «Добровольцы» (оба — 1958), «Сверстницы» (1959). В 1960 году она пришла в труппу «Современника».

Тем временем в 1961 году Табаков упрочил свое положение в отечественном кино, сыграв две интересные роли в фильмах «Чистое небо» и «Шумный день». Зрителям особо полюбился герой последней картины — Олег Савин, — чистый и благородный паренек, который в порыве благородного гнева против жены-мещанки родного брата, отцовской шашкой порубал ее мебель. (Эту же роль наш герой играл в спектакле «Современника» «В поисках радости», поставленном в 1957 году.)

Стоит отметить, что в 60-е годы спрос кинематографистов на актеров театра «Современник» был очень велик. Практически не вылезали со съемочных площадок различных киностудий многие ведущие актеры этого театра: О. Ефремов, О. Табаков, Е. Евстигнеев, М. Козаков, И. Кваша, О. Даль, В. Земляникин, Л. Гурченко, Т. Лаврова, В. Заманский, Л. Крылова и многие другие. Как описывают те дни очевидцы, к трем часам дня, когда в театре заканчивались репетиции, у входа уже обычно стояло несколько автомобилей с надписью «Киносъемочная». Едва актеры выходили на улицу, их тут же хватали ассистенты режиссеров, запихивали в автомобиль и увозили прочь. Сопротивления практически никто не оказывал, так как сниматься в кино мечтали все: это было и престижно, и хорошо оплачивалось (даже больше, чем в театре). Так как все это серьезно сказывалось на репертуаре театра, то вопрос об отлучках актеров на съемки в труппе «Современника» ставился неоднократно. Поэтому было введено такое правило: все, кто собирался отбыть на съемки, должны были прежде всего получить на это разрешение совета театра. Однако все это было малоэффективно, ведь члены совета также активно снимались в кино и поэтому не имели права запрещать это другим. И вот тогда в голову О. Ефремову пришла идея: вместо того чтобы разъезжаться по разным студиям, надо собираться всем вместе и сниматься в какой-нибудь одной картине. Идея была принята на «ура», и в 1964 году на свет появился фильм Гавриила Егиазарова и Олега Ефремова «Строится мост». В нем были заняты сплошь одни актеры театра «Современник». Картина рассказывала о том, как в Саратове (на родине нашего героя) силами молодых строителей возводится автодорожный мост.

К сожалению, эта картина не имела большого успеха у зрителей, поэтому идея следующих совместных картин в рядах современниковцев благополучно захирела. А с лета 1964 года театр «Современник» отказался от статуса студии и обосновался в ряду других московских театров.

В составе театра «Современник» Табаков играл роли различного плана, от эпизодических до главных. Вообще это было отличительной особенностью этого театра, когда все актеры, от «старичков» до молодежи, в выборе ролей практически были на равных. Например, наш герой мог в одном спектакле сказать всего лишь пару реплик, а в другом («Голый король», 1960) сыграть сразу две роли: Повара и Дирижера. А в спектакле «Всегда в продаже» (1965) Табаков и вовсе играл… хамовитую буфетчицу Клаву.

Стоит отметить, что актеры театра «Современник» всегда слыли в театральном мире неуемными хохмачами. Об их приколах, которые они устраивали друг другу прямо во время спектаклей, в творческой тусовке ходили легенды. И одним из самых активных «прикольщиков» был наш герой — Олег Табаков.

Рассказывает Г. Волчек: «Лелик гениально разыгрывал и «раскалывал» всех. Единственный, кто не попадался на его удочку, был Евстигнеев. Лелик не мог успокоиться и «раскол» Евстигнеева наметил на спектакль «Продолжение легенды». Там Евстигнеев играл Батю, а Табаков — юного, романтичного героя Толика с такой тонкой шейкой. По ходу спектакля Евстигнеев протягивал ему пятерню для знакомства и Лелик с почтением и восторгом жал рабочую мозолистую руку. И вот один раз Лелик незаметно в руку взял вазелин. С романтическим восторженным взглядом жмет он большевистскую конечность, и на руке Евстигнеева остается липкая куча вазелина. Пауза. Те, кто был на сцене в этот момент, начали отползать, но Евстигнеев… Его надо знать… Начал рьяно гладить Лелика по голове, вытирать руку о его штаны. Но не «раскололся». Хотя всегда «кололся» на шутках Лелика, когда по вечерам мы собирались, покупали бутылочку и веселились всем театром».

А вот что рассказывает о «приколах» Табакова другой «современниковец» — М. Козаков: «Пожалуй, самый смешной случай был на спектакле драматической пьесы Олби «Баллада о невеселом кабачке». Я играл автора-рассказчика. Так именовался мой персонаж. У меня были длинные драматические монологи, обращенные к залу. А Олег Табаков, Лелик, играл горбуна-мальчишку. И вот мой тогдашний друг решил рассмешить и меня, и партнеров. Во время спектакля он прохромал (его персонаж еще и прихрамывал) мимо меня и сказал, так, чтобы слышали только я и мои партнеры: «Такому рассказчику — хуй за щеку!» Я застыл, а потом не смог удержаться от смеха. Мои партнеры фыркнули и отвернулись от зала. Хулиганство, конечно, но ведь вправду смешно. После спектакля я умолял Табакова не смешить меня в этой трудной роли. Он дал мне честное слово, что больше он такой шутки не повторит. «Лелик, поклянись!» — «Клянусь!» И он не нарушил клятвы — больше рта не открыл, чтобы сказать слова, к роли и тексту не относящиеся. Я и партнеры, конечно, на следующем спектакле находились в напряжении, когда дошла очередь до этой мизансцены, когда я произношу свой монолог, а он хромает мимо меня. Нет, Лелик слово сдержал, но, хитро оглядев всех и как бы демонстрируя, что он человек чести, он всего лишь оттопырил языком щеку. Со мной и партнерами случилась истерика».

Между тем продолжал оставаться высоким спрос на Табакова и в кино. В 1963 году на экраны страны вышел фильм К. Воинова «Молодо-зелено», в котором Табаков впервые получил возможность выйти за пределы создаваемых им ранее юношеских характеров. В этой картине он сыграл бригадира монтажников, депутата райсовета Николая Бабушкина. Стоит отметить, что почти все члены художественного совета киностудии были против кандидатуры Табакова на эту роль. Всем казалось, что актер настолько прирос к своим юношеским ролям, что роль подобного плана просто не осилит. Но Воинов настоял на своем мнении и заставил худсовет утвердить Табакова на главную роль.

Роль Бабушкина заметно изменила мнение большинства режиссеров об актерских возможностях Табакова, что незамедлило сказаться на его последующих ролях. Например, в 1963 году А. Столпер пригласил его исполнить роль мерзавца — уполномоченного особого отдела лейтенанта Крутикова в фильме «Живые и мертвые». Это была первая отрицательная кинороль в послужном списке Табакова.

Из других ролей актера в тот период назову следующие: Николай Ростов в «Войне и мире» (1966–1967), Белкин в «Выстреле» (1967), Владимир Искремас в «Гори, гори, моя звезда» (1970) и др. Ролей могло быть гораздо больше, если бы в 1965 году у Табакова не случился инфаркт, после которого врачи подумывали и вовсе запретить ему актерствовать. Однако уже через два месяца после выписки из больницы наш герой играл Адуева-младшего в «Обыкновенной истории» И. А. Гончарова, теряя каждый вечер по полтора килограмма веса (премьера спектакля состоялась в 1966 году). Отмечу, что в ноябре 1967 года именно этот спектакль «Современника» будет отмечен Государственной премией СССР. В том же году Табакову была присуждена премия им. Московского комсомола за галерею образов молодых современников и вручен орден «Знак Почета». Это были первые официальные награды в творческой карьере нашего героя.

По словам самого Табакова, в 1967 году он вполне мог начать кинокарьеру европейского масштаба (в фильме Карела Рейша он должен был играть Сергея Есенина, в роли Айседоры Дункан — Ванесса Редгрейв), но этого не произошло. Почему? В том году в «Современнике» попытались закрыть спектакль «Большевики», и он остался в Союзе — бороться. Спектакль все-таки увидел свет, однако европейская кинокарьера нашего героя тогда так и не состоялась. Однако убиваться по этому поводу Табаков не стал. Отмечу любопытную деталь: в конце 60-х из всех актеров «Современника» только у четверых были личные «Волги». Этими людьми были: О. Ефремов, О. Табаков, И. Кваша и М. Козаков. Остальные «современниковцы» ездили в лучшем случае на «Москвичах», в худшем — ходили пешком.

В 1970 году служебное положение Табакова достигает новых высот: он становится одновременно и директором театра «Современник» (за пять лет до этого наш герой благополучно вступил в ряды КПСС). На эту должность Табакова выбрали не случайно — всем в театре была известна его принципиальность и бескомпромиссность. И действительно, новый директор карал бездельников и халтурщиков беспощадно. Когда однажды Олег Даль пьяным заявился на спектакль и не смог выйти на сцену, наш герой тут же распорядился его уволить.

Между тем директорство не мешало Табакову и актерствовать. В те годы он сыграл интересные роли в спектаклях родного театра: «Балалайкин и???» (1973), «Провинциальные анекдоты» (1974), «Двенадцатая ночь» (1975), «Не стреляйте в белых лебедей» (1976), «А поутру они проснулись» (1977) и др.

Что касается кинематографа, то и там наш герой без работы не сидел. В те годы он снялся в целом ряде картин, среди которых я бы отметил две: телефильм «Семнадцать мгновений весны» (1973) и «Неоконченная пьеса для механического пианино» (1977).

В первом фильме режиссера Татьяны Лиозновой наш герой сыграл эсэсовского генерала Вальтера Шелленберга. Вот что Олег Табаков вспоминает об этой роли:

«Предложение сыграть Шелленберга одновременно и озадачило меня, и обрадовало. Обрадовало тем, что исполнением этой роли я хоть в небольшой степени возмещу наш неоплатный долг героям Великой Отечественной. Ведь они жертвовали жизнью во имя того, чтобы вот такие шелленберги никогда вновь не сели на шею немецкого народа. Однако оглуплять его я не хотел. Оглупление врага в произведениях искусства в конечном итоге преуменьшило бы сегодня всю грандиозность и масштабы подвига советских людей…

Отмечу, что именно после этой картины популярность Табакова вырвалась за пределы Советского Союза. Он сам понял это после того, как в Чехословакии продавщица одного из магазинов, куда он зашел, узнав в нем Шелленберга, внезапно достала из-под прилавка товар, которого в продаже не было. По словам самого актера: «Вообще часто народная любовь помогала в местах бытового обслуживания, магазинах. Мне даже становилось неудобно от такого внимания. А ведь в молодости этого хочешь, мечтаешь об этом. Мне в жизни делали слишком много исключений из правил. Я все это помню и стараюсь отблагодарить людей».

Во втором фильме судьба счастливо свела нашего героя с одним из талантливейших режиссеров отечественного кино Никитой Михалковым. Как пишет критик Ф. Андреев: «Прочное, постоянное творческое содружество, скажем, Евгения Леонова и Георгия Данелия уже дало весьма ощутимые кинематографические результаты. Табакову же в кинематографе повезло, к сожалению, в меньшей степени. Пожалуй, лишь в картинах Никиты Михалкова актеру удалось прийти к столь полному слиянию своего мироощущения с режиссерским видением темы и круга проблем, в равной степени волнующих и исполнителя, и постановщика…

Фильм «Неоконченная пьеса для механического пианино» вышел на широкий экран в 1977 году и имел благожелательную критику. Правда, зритель на него шел неохотно, но это и понятно — к развлекательному кино этот фильм не имел никакого отношения. А вот за рубежом картина собрала массу всевозможных призов. География этих наград обширна: Сан-Себастьян, Чикаго, Белград, Флоренция, Картахен.

Тогда же — в 1977 году — Олегу Табакову было присвоено звание народного артиста РСФСР.

Между тем творческое содружество Михалкова и Табакова продолжилось буквально через два года после их первой картины: на фильме «Несколько дней из жизни И. И. Обломова» (1980). Успех этой работы оказался еще более весом, чем у предыдущей. На Международном кинофестивале в Оксфорде в 1980 году Табаков был удостоен главной награды за лучшее исполнение мужской роли в этом фильме. В США весной 1981 года «Обломов» в течение 10 дней демонстрировался в нью-йоркском кинотеатре «Эмбасси». На всех сеансах были аншлаги. В итоге по решению Национального совета кинообозревателей картина была признана лучшим иностранным фильмом года. В те дни газета «Нью-Йорк таймс» писала: «Обломов, Михалков, Табаков — три русские фамилии сейчас на устах многих любителей кино, ценителей русской литературы. Пожалуй, теперешняя встреча с превосходным фильмом красноречиво засвидетельствовала, как много самых разных людей проявляют живейший интерес у нас к русской культуре, кинематографу…

Работа Табакова в фильме — шедевр национальной актерской школы. Жаль, что встречаемся мы с этим замечательным мастером практически впервые. Несомненно, нынешний сенсационный успех «Обломова» проложит, несмотря на все препятствия, путь на американский экран и другим работам замечательного артиста».

К сожалению, это оказалось последнее сотрудничество двух талантливых мастеров — больше они в совместных постановках не встречались.

В середине 70-х годов Табаков впервые занялся педагогической деятельностью: он стал обучать театральному мастерству школьников в драмкружке Дворца пионеров Бауманского района столицы. Из четырех тысяч желающих попасть в этот кружок было отобрано только 18 человек. Из них в последующем в ГИТИС поступили только пятеро, которые попали на курс, которым руководил все тот же Табаков. На базе этого курса зимой 1979 года и появилась на свет студия Олега Табакова, впоследствии названная — «Табакерка». Студией тогда были подготовлены четыре спектакля: «Маугли», «Две стрелы», «Страсти по Варваре» и «…С весной я вернусь к тебе». В 1986 году Табаков стал ректором Школы-студии МХАТа.

Педагогическая деятельность отнимала у Табакова значительное количество времени, поэтому в кино в те годы им было сыграно не так много ролей, причем в основном это были эпизоды. Назову лишь три самые известные работы актера: «Москва слезам не верит» (1980), «Полеты во сне и наяву» и «Мэри Поппинс, до свидания!» (оба — 1983).

В 1983 году завершилось 27-летнее содружество Табакова с «Современником» — он перешел в труппу МХАТа. И тут же окунулся в классические роли: Сальери (спектакль «Амадей» П. Шеффера), Сорин («Чайка» А. Чехова), Фамусов («Горе от ума» А. Грибоедова).

Одной из успешных работ Табакова в те годы стала роль… кота Матроскина в серии мультфильмов о деревне Простоквашино. С этого момента наш герой стал одним из любимых актеров для миллионов российских детей. Видимо, учитывая это и многое другое, в 1988 году Олегу Табакову было присвоено звание народного артиста СССР.

Стоит отметить, что к началу 90-х годов Табаков был одним из богатых актеров страны: на его сберкнижке было 120 тысяч рублей. По тем временам деньги немалые. Однако воспользоваться ими, как и многие, он не успел, так как в 1992 году грянула денежная реформа.

В 80-е годы значительные изменения произошли и в личной жизни нашего героя. Вообще следует отметить, что на этом фронте у Табакова было больше побед, чем поражений. На его счету было несколько головокружительных романов, в том числе с одной американской миллионершей. Ее бабушка оставила ей богатое наследство, которым женщина решила распорядиться весьма оригинально: половину она собиралась оставить себе, а другую часть отдать Табакову с тем, чтобы он открыл в США собственную театральную студию. Предложение было очень заманчивым, но наш герой им по ряду причин не воспользовался. И, как оказалось, не прогадал. Вскоре его роман с миллионершей завершился и ему на смену пришел другой — с собственной ученицей актерского факультета ГИТИСа (набор 1981 года) Мариной Зудиной.

По словам самой М. Зудиной, Табаков нравился ей с самого детства: под его голос, когда он читал по радио «Пятнадцатилетнего капитана», она делала уроки. Когда после школы она надумала поступать на актерский, мама ей сказала: «Иди к Табакову! Если он тебя не примет, больше ни к кому не ходи — значит, актриса из тебя плохая». Девушка так и сделала. И, о чудо: Табаков принял ее в ГИТИС. А на втором курсе впервые, как мужчина, обратил на нее внимание. Их близкие отношения продолжались почти десять лет, пока наш герой наконец не решился уйти из своей семьи. Произошло это весной 1994 года. Олег Табаков рассказывает (из апрельского интервью 1994 года):

«В детстве от меня ушел отец. Испытав эту боль, я думал, что никогда не смогу причинить ее своим детям… Несмотря на все мои грехи, романы, увлечения, я все равно возвращался в свое стойло. По сути дела, можно сказать, что ложь никогда не проходит бесследно. Она отравляет жизнь…

Долгое время мне казалось, что мы будем жить с женой долго и умрем в один день. Мне кажется, я помню все доброе, что было у нас. Жена сделала максимум для того, чтобы я встал на ноги, когда у меня случился инфаркт (это произошло в 1964 году. — Ф.Р.), и многое другое… Но десять лет назад наши отношения испортились. В конфликтах наших, доходя часто до предела, она нередко говорила: «Нам надо разойтись». Наверное, это надо было сделать лет десять назад. В этом моя вина перед ней.

Дело в том, что в какой-то момент мне показалось, что не уважают то, что я делаю. Не уважают. Фамильярничают. Я взял в Америку своего трудно живущего племянника, чтобы он прожил месяц там и из интроверта, может быть, стал другим человеком. Я это сделал потому, что считал нужным это сделать. А близкие мои были уверены, что это показуха. Я помогаю своему двоюродному брату. Они говорят — опять «показуха». Моим близким кажется, что вокруг меня одни холуи и подхалимы. И только одни они, то есть близкие, — носители истины обо мне, правдивого и трезвого взгляда. Но единственное, чего я не прощаю людям, — хамство в адрес моих занятий…

Я всегда воспитывал детей личным примером. Тем, как я жил. Что для меня было главным. Но мне однажды было сказано: «Ты же умрешь в одиночестве. И вообще, квартира… Я не говорю, хорошо это или плохо. Это, может, и есть ответ на вопрос, какое место я занимал в жизни моих близких…

Из мартовского интервью 1995 года: «После того как я заплатил 120 тысяч долларов отступного моей бывшей супруге и купил двухкомнатную квартиру моей дочери — Александре Олеговне Табаковой, и та и другая до сих пор прописаны в моем доме. Это не очень оригинальная история — чисто совковая. Был бы брачный контракт — и все тут же встало бы на свои места, а поскольку его нет, рождаются неадекватные притязания…

Два месяца назад мы помирились с сыном и пришли к согласию. Сегодня у нас нормальные отношения. Я рад тому, что он начал себя реализовывать. В своей первой профессии, актерской, он реализовал себя не полностью.

Оказавшись у него в дискотеке «Пилот» на дне рождения моего доброго знакомого Гарика Сукачева, я обнаружил, что огромному количеству людей мой сын приносит радость. Им там весело…

Летом 1995 года у Табакова и Зудиной родился мальчик, которого назвали Павлом. Стоит отметить, что в момент его рождения отец находился рядом с роженицей и держал ее за руку. Затем он объяснил свои ощущения от этого действа следующим образом: «Чувство полного отчаяния и невозможности помочь близкому человеку. Врагу такого не пожелаю».

И далее: «Сегодня самое сладкое для моей души — это то, как мы с сыном Антоном после рождения Павла сидели вместе и выпивали. Хотя Антону 36, а этому — 10 дней. Я горд был не знаю как! Как генерал Серпилин или как капитан Тушин, когда он отстоял батарею. Дети, внуки… Сны снятся про них. Это значит, что я возвращаюсь…

Буквально через несколько недель после этого радостного события произошло еще одно — 60-летие Табакова. В театре-студии на улице Чапыгина (там располагается «Табакерка») состоялось чествование юбиляра. Поздравительные телеграммы в его адрес прислали Б. Ельцин, И. Рыбкин, В. Шумейко.

Как живет Олег Табаков в наши дни? Приведу отрывки из нескольких его интервью:

«Мне предлагали сниматься в рекламе, но я отказался. Нет необходимости. Коллег же своих ни в коем случае не осуждаю: зарплаты в 150 тысяч не хватит никому…

С годами мне платят все больше. Иногда даже грустно бывает — вот бы эти деньги тогда, в 25 лет, когда они были так нужны…

Я никогда не был близок с властью, всегда держал дистанцию. Не был приближен, тем более вхож, никогда не обслуживал и не протягивал руку за милостыней. Я всегда следовал булгаковскому совету — не проси, дадут сами. Ну а кроме того, я экономически независим…

Я уже 16 лет, с момента первого выезда за границу (1978), содержу себя. Стираю свое белье, носки, сам все делаю. Во всяком случае, я могу сказать, что комфортность бытия всегда была для меня подарком, а не правилом жизни. Я знаю, что такое голод. Я знаю, что такое воровать от голода. Это я к тому, что никогда ничего не боялся…

Я вообще не прекраснодушный человек. Я довольно трезво смотрю на себя. Я не подарок, я эгоист, я человек, для которого работа и есть способ существования. Я люблю этим заниматься, что для близких радостным быть не может…