Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации, 1934-1961

Сергей СТОЛЯРОВ

Сергей Столяров родился 1 ноября 1911 года в деревне Беззубово Тульской губернии в семье лесника Дмитрия Столярова. У Сергея было еще три брата и сестренка. Жили они хоть и бедно, но дружно. Отца своего Сергей практически не помнил. В 1914 году началась первая мировая война. Рекрутов набирали по жребию. Идти на фронт тогда выпало одному богатому крестьянину, но он обратился к своим землякам: мол, тот, кто пойдет на фронт вместо него, получит избу, лошадь и корову. Это было настоящее богатство, отказаться от которого было не всякому под силу. Вот отец Столярова и согласился на такую замену. Он ушел на фронт и был убит во время газовой атаки. Обещанное богатство его семья получила, однако радовалась ему недолго. Октябрьская революция все у них конфисковала. Семья Столяровых осталась без средств к существованию. В деревне начался голод, и, чтобы спасти своих детей, мать решила младших оставить у себя, а троих старших сыновей отправить в Ташкент. В те годы этот город называли хлебным. Так начались скитания Сережи Столярова по объятой войной России. В Ташкент тогда он так и не попал — заболел брюшным тифом, и братья оставили его в больнице в Курске, а сами так и пропали в водовороте тех событий. Сергей вылечился и некоторое время оставался в больнице, до полного выздоровления, помогал санитарам. Затем его определили в курский детский дом. Именно там он впервые и узнал, что такое театр. Воспитатель организовал из детдомовских ребят драмкружок.

В конце 20-х годов Столяров закончил Первое профтехучилище в Москве и одно время работал паровозным машинистом на Киевской железной дороге. В свободное время он учился в театральной студии для рабочих при МХАТе, организованной актером Алексеем Диким. Актерские способности у Столярова, без сомнения, были, поэтому по окончании студии ему посоветовали поступать во МХАТ. В 1932 году, на приемных экзаменах в знаменитом театре Столяров читал монолог Нила из пьесы М. Горького «На дне». Читал прекрасно, члены высокой комиссии, а это были К. Станиславский, В. Немирович-Данченко, В. Мейерхольд — приняли решение из пятисот абитуриентов зачислить в театр только двоих. Одним из них был Сергей Столяров, другим — Михаил Названов.

Между тем в начале 30-х годов удачно складывалась не только творческая жизнь Столярова, но и личная. В 1930 году его призвали на военную службу, и он был распределен в Театр Советской Армии. Там он и познакомился с молодой актрисой Ольгой Константиновой (она только что закончила театральные курсы Ю. Завадского). Она вспоминает: «Из-за моей учебы откладывалась свадьба. Сережа делал предложения, а я решительно отказывала — мол, я артистка, замуж не хочу выходить. Ссорились отчаянно…

Свадьбы, конечно, у нас никакой не было, в 1931 году их не играли. Погрузил муж на саночки всю мою собственность, и мы поехали в его комнату — девять метров, без печки, без особой мебели. К моей маме ездили обедать… До сих пор помню, что у нас было: столик, тахта, книжки, даже шкаф отсутствовал…»

Тем временем зачисленный в труппу МХАТа Столяров некоторое время играл «на подхвате» — у него была маленькая роль в спектакле «Воскресение» по Л. Толстому. Играл он конвойного, охранявшего Катю Маслову. Так продолжалось два года. В 1934 году молодого актера заметил режиссер Александр Довженко и пригласил на эпизодическую роль летчика в своем фильме «Аэроград». Так состоялся дебют Столярова в кино. Дебют был удачным: статный красавец Столяров не мог не привлечь к себе внимания. Так оно и произошло. В 1936 году сам Г. Александров без всяких проб пригласил актера на главную роль в своем новом фильме «Цирк». С этой картины и началась звездная слава киноактера Сергея Столярова. Его лицо улыбалось с огромных рекламных плакатов, мелькало в газетах и журналах (кстати, именно благодаря этому фильму его после 18 лет разлуки нашли мать и брат Роман). Однако это было «парадное» лицо актера Столярова. То, что внутри этого 24-летнего красавца происходит драма, связанная с репрессиями 1937 года, знали немногие. А ведь тот год начинался для Столярова радостно. Сначала он стал отцом: 28 января у них с Ольгой родился сын, которого назвали Кириллом (в дальнейшем он пойдет по стопам отца и с 1956 года будет сниматься в кино). Затем должна была состояться торжественная премьера фильма «Цирк». Однако Столяров идти на нее отказался. Что же произошло? Послушаем рассказ сына актера — К. Столярова: «Еще до премьеры фильма «Цирк» получил самую высокую оценку «наверху». А накануне премьеры расстреляли изумительного оператора Владимира Семеновича Нильсена. В те годы подавались расстрельные списки. Расстреливало НКВД, но «кандидатуры»-то подбирались на местах! Раздавался звонок: «У вас есть троцкисты?» Да как не быть троцкистам в самом советском искусстве?! Например, Нильсен. Почему он? Да фамилия у него странная, к тому же жена — балерина и вдобавок ко всему итальянская подданная. Отец был потрясен гибелью Нильсена. А вокруг все готовились к премьере «Цирка». Специально закупили аппаратуру в Америке, в Парке культуры имени Горького открыли летний кинотеатр. Составляли наградные списки, будто ничего не произошло. И отец не пошел на премьеру, куда пригласили только исполнителей главных ролей. Он не получил орденок и не стал холуем. Кем он был тогда? Мальчишкой 24 лет! Но он не боялся. Чего бояться в своей стране?! Фильм с триумфом прошел по экранам страны. Возможно, всенародная любовь, «заметность» спасли отцу жизнь… За фильм «Цирк» отец получил только зарплату.

В том же году «Цирк» отправили на всемирную выставку в Париж. Но отца туда уже не пригласили. Кстати, на той же выставке была представлена скульптура В. Мухиной «Рабочий и колхозница». Рабочего Мухина лепила с моего отца.

Кроме того, сразу после выхода фильма на экраны отец разорвал всяческие отношения с Г. Александровым. Они разговаривали, но Александров знал, что отец его не уважает. Отец вообще был человеком вспыльчивым, мог сказать в глаза резкость любому начальству. Что он сказал после «Цирка» Александрову, никогда не вспоминал. Но сказано было что-то очень неприятное, что навсегда сделало невозможными дружеские отношения между ними. Конфликт оказался очень глубоким. Они были люди разных полюсов. Отец власти не служил».

Стоит, видимо, отметить и такой факт: знаменитую «Песню о Родине» И. Дунаевского и В. Лебедева-Кумача в фильме исполняет не Сергей Столяров (он лишь открывает рот), а… Г. Александров.

Между тем строптивость Столярова практически не отразилась на его творческой карьере. Один за другим на экраны страны выходят новые фильмы с его участием. Так, в 1938–1939 годах он снялся в фильмах<~>А. Роу «Руслан и Людмила» (роль Руслана) и «Василиса Прекрасная» (роль Иванушки). В 1944 году тот же режиссер пригласил его на роль Никиты Кожемяки в картине «Кащей Бессмертный». Однако в те же годы актер играл и роли своих современников в таких фильмах, как: «Моряки» (1939) и «Гибель «Орла» (1940).

Тем временем популярность Столярова в народе была огромной. Вспоминает его жена О. Константинова:

«Вы даже представить себе не можете, насколько Сергей Дмитриевич был популярен. Мы шли по улице — и все с ним здоровались. А когда ехали в метро, я просто неудобно себя чувствовала: Сергей весь в ролях, сидит бубнит себе чего-то, а на нас не смотрит».

Об этом же слова сына актера — К. Столярова:

Когда началась война, Столяров не мог остаться в стороне и записался на фронт добровольцем. Однако, как и многих его коллег, Столярова вскоре отозвали, мотивируя это решение производственной необходимостью. Вместе с «Мосфильмом» актер и его семья осенью 1941 года оказались в Алма-Ате. По дороге туда произошел печальный случай: у Столяровых украли продуктовые карточки. По тем временам это означало голодную смерть. И тогда Столяров вспомнил о своем хобби — охоте, взял на киностудии винтовку и ушел в горы. Его не было сутки, но, когда он вернулся, за его плечами болтался огромный горный козел. Его мяса Столяровым хватило надолго — часть его они съели, часть продали на рынке. Именно на это мясо Столяров выменял у К. Симонова его новую пьесу «Русские люди», которую актер затем поставил на сцене местного театра. Все сборы от этого спектакля Столяров отправил в фонд обороны на танк, который так и назвали — «Русские люди». В благодарность за этот поступок актера ему в Алма-Ату прислал телеграмму сам Сталин.

Тем временем в 1943 году О. Константинова отправилась в Белоруссию играть в Русском драматическом театре, а Столяров приступил к съемкам в фильме «Кащей Бессмертный». Во время съемок этого фильма (натура снималась в Барнауле), игравший Никиту Кожемяку Столяров едва по-настоящему не убил Кащея в исполнении Г. Милляра. В сцене битвы Столяров так рубанул своего коллегу деревянным мечом по голове, что того увезли в больницу с сотрясением мозга. К счастью, все обошлось и фильм досняли с теми же исполнителями.

В 1946 году Столярова пригласили на роль денщика в фильме «Старинный водевиль», который снимался на студии «Баррандов» в Чехословакии. Однако высокому киноначальству новый образ актера не понравился, и картину быстро сняли с проката.

В конце 40-х семья Столяровых наконец собралась вместе — Константинова вернулась из Могилева в Москву. А в 1951 году Столяров получил первую официальную награду: за роль в фильме «Далеко от Москвы» он был удостоен Сталинской премии и получил звание заслуженного артиста РСФСР.

Несмотря на то, что Столяров в те годы считался звездой советского кино, его семья, в отличие от других знаменитых семей, жила довольно скромно. По словам К. Столярова:

В 1953 году, когда вышел фильм «Садко» с Сергеем Столяровым в главной роли (режиссер А. Птушко), к артисту пришла и международная известность. На кинофестивале в Венеции он получил первую премию. Однако самого актера на тот фестиваль не послали по идеологическим соображениям. (И это при том, что через год французский журнал «Синема» включил Сергея Столярова в список выдающихся актеров мирового кино, причем от Советского Союза в этом списке он был один).

Рассказывает О. Константинова: «Уже после успеха «Садко» на международном фестивале у нас стали появляться зарубежные гости. Сами понимаете, каково принимать людей в коммунальной квартире, где проход через общую кухню. И, конечно, я пилила Сережу: «Пойди попроси отдельную…» На что он неизменно отвечал: «Я никуда не пойду. Люди, которые воевали, до сих пор живут в подвалах».

Между тем за границу в тот год Столяров все-таки попал: все с тем же фильмом «Садко» он вместе с делегацией поехал в Аргентину.

Рассказывает К. Столяров: «На прием к президенту Хуану Перону полагалось идти во фраке, которого у отца, естественно, не было, и он надел вышитую русскую рубаху и пиджак песочного цвета. Среди дам в декольте он производил впечатление человека, одетого в индейский костюм. Президент поинтересовался у отца насчет заработка. А у отца была единственная награда — Сталинская премия. Но президенту отец гордо ответил, что за каждый фильм получает сто тысяч. А эта единственная премия была разделена на двадцать человек. Перон еще спросил, сколько стоит надетая отцом рубаха? Отец ответил, что она не продается.

Мы с мамой встречали его после поездки. На контрасте с Аргентиной отец как бы впервые увидел нашу жизнь. А я был в перешитом старом пиджаке и шапке-кубанке. Наверное, это было чудовищное зрелище. И отец сказал матери: «Как ты его одеваешь?» Как? Мы всегда так жили, и я всегда так одевался…»

В 1954 году Кирилл Столяров поступил во ВГИК. Родители в те дни были на гастролях в Днепропетровске, поэтому о решении сына ничего не знали. Когда вернулись в Москву и узнали, то промолчали. Лишь отец скупо заметил: «Ну-ну…» В 1955 году К. Столяров снялся в первом своем фильме — «Сердце бьется вновь». Однако популярность пришла к нему только со второй картины — «Повесть о первой любви» (1957). В том же году Г. Александров пригласил его в свою новую картину, которая вышла на экраны в 1958 году и носила название «Человек — человеку». После премьеры фильма были выпущены спичечные коробки с двумя профилями: исполнителей главных ролей в фильме К. Столярова и С. Немоляевой (это был ее дебют в кино). В дальнейшем отношения Александрова и К. Столярова хотя и продолжились, но были довольно прохладными. Со второго фильма — «Пилигримы» — К. Столяров ушел в самом начале съемок, хлопнув дверью. А в конце 60-х, когда Александров попросил его переозвучить роль отца в фильме «Цирк», К. Столяров согласился только из-за любви к родителю.

Женился К. Столяров на своей однокурснице по ВГИКу Нине Головиной. Когда у них родился сын, то они его назвали в честь деда — Сергеем.

Между тем в 50-х годах Столяров снялся еще в двух известных фильмах: в 1956 году на экраны вышел первый советский широкоформатный фильм «Илья Муромец», в котором актер сыграл роль Алеши Поповича (этот фильм вошел в Книгу рекордов Гиннесса — в нем участвовало 106 тыс. солдат-статистов и 1100 лошадей), а в 1957 году — «Тайна двух океанов» (6-е место в прокате — 31,2 млн. зрителей), где актер сыграл роль капитана советской подводной лодки. Таким образом галерея положительных образов была продолжена актером и в этих фильмах. По этому поводу К. Столяров размышляет:

В 1958 году Столяров стал членом КПСС. В 1960 году его семья наконец-то получила ордер на новую трехкомнатную квартиру. Столяров тогда играл в Театре киноактера, в кино почти не снимался. Еще в 1958 году вместе с женой, сыном и его супругой Н. Головиной Столяров создал творческую группу, которая гастролировала по стране. Они читали стихи, прозу, играли сценки из различных водевилей. Так они сами «загружали» себя работой. Подобным образом тогда поступали и другие киноартисты: М. Бернес, С. Мартинсон, М. Кузнецов.

Практически не снимался в кино Столяров и в 60-е годы. Тогда на экранах страны появилось всего лишь две картины, где актер сыграл крупные роли: «Человек меняет кожу» (1965) и «Туманность Андромеды» (1967). Последний фильм даже получил специальный приз на фестивале в Триесте в 1968 году. Столяров в этом фильме сыграл свою последнюю (тоже главную) роль в кино. Именно малая занятость в кино позволила руководителям Театра киноактера, где он работал, выдвинуть против Столярова обвинение, что он не выполняет положенную норму. За это его и его жену уволили из театра. Этот скандал серьезно подорвал здоровье актера, вскоре он серьезно заболел.

Рассказывает К. Столяров: «В 1968 году у отца внезапно начала опухать нога, и поначалу он не придал этому особого значения. Он никогда до этого не болел. Как раз тогда ему удалось наконец «пробить» разрешение на съемки собственного фильма. Много нервов для этого пришлось потратить. Мы вместе поехали выбирать натуру, и тут болезнь спутала все его планы. У него обнаружили рак. Как тогда сказали врачи, «болезнь от огорчения». Отца положили в Кремлевку, а мной овладела навязчивая идея: я же должен отдать отцу долг! И вот Бог мне подсказал: писать сценарий о Дмитрии Донском! Отца всегда интересовал тот период истории, он загорелся, много работал. И этим продлил себе жизнь на год. Однажды его пригласили на какой-то юбилей, и он пришел на него в белом свитере, красивый, как всегда. Все знали, что он обречен, но сам отец не показывал виду, что ему плохо.

В 1969 году, незадолго до его смерти, я принес в больницу документы о присвоении ему звания народного артиста. Он только махнул рукой: оставь, мол, это, положи там куда-нибудь. А 9 декабря 1969 года он умер. У меня на руках. Я обычно ходил в больницу часам к одиннадцати-двенадцати. В тот день была скверная погода: снег, холод. Может, потому и примчался раньше. За некоторое время до моего прихода отец брился и поранил губу. А организм уже не сопротивлялся. Пришла медсестра, дежурно спросила: «Ну как себя чувствуем?» Увидела кровь, решила прижечь ранку и что-то замешкалась. Отец говорит: «Видишь, человеку тяжело, возьми лампу и посвети». Когда я поднес лампу, то увидел, что медсестра плачет. И тут отец произнес: «Ну что ты не можешь помочь человеку, видишь, ей трудно!» Ей трудно… Через несколько минут он умер. Потом я попросил скульптора Славу Клыкова сделать отцу памятник. Славе нужен был двухметровый белый камень: он считал, что отец был русским, светлым человеком, поэтому ничего лучше мячковского камня не придумать. Я перевернул всю Москву — не нашел. И тут мне сказали, что в одном переулке ломают часовенку. Схватил такси и, не поверите, приехал… к себе домой, туда, где всю жизнь жила наша семья, к Покровскому собору.

Вот от той разобранной часовенки и стоит на могиле отца камень…»

Сергей Столяров похоронен на Ваганьковском кладбище, напротив от входа. Рядом с ним на этом участке нашли свой последний приют артист Владимир Высоцкий, тележурналист Владислав Листьев, спортсмены Инга Артамонова и Отари Квантришвили. Всех их, таких разных, объединила земля Ваганьковского кладбища.

Р. S. Буквально через несколько дней после смерти Сергей Столяров был удостоен звания народного артиста РСФСР. Фильм, сценарий которого он написал незадолго до смерти, вышел на экраны страны в 1972 году. Он назывался «Когда расходится туман».

Лидия РУСЛАНОВА

Лидия Русланова родилась в 1900 году в Саратове. Как она сама написала в своей автобиографии:

М. Гаркави было в ту пору 32 года. Он был уже достаточно известным конферансье, и брак с ним, безусловно, позволил Руслановой «раздвинуть» свои эстрадные горизонты. Она стала гастролировать по стране, и в 30-е годы ее популярность достигла невероятных размеров. Песни в ее исполнении в те годы знали и пели буквально все. Есть достоверное свидетельство того, что ею восторгался сам Ф. И. Шаляпин. Однажды, услышав по радио трансляцию концерта Руслановой из Москвы, он настолько был поражен, что тут же написал письмо известному советскому конферансье А. Менделевичу: «…Опиши ты мне эту русскую бабу. Зовут ее Русланова, она так пела, что у меня мурашки пошли по спине… Поклонись ей от меня».

Во время войны Русланова активно выступала в составе концертных бригад на фронте. Боевое крещение приняла под Ельней осенью 1941 года на огневых позициях артиллеристов. Во время концерта позиции внезапно атаковали немецкие «юнкерсы» и «мессершмитты». По словам очевидцев, несмотря на налет, Русланова так и не прервала концерт и продолжала петь под бомбовый грохот.

Еще об одном концерте, состоявшемся на фронте, рассказывала позднее сама певица:

Герой-разведчик прошел всю войну, уцелел и долгие годы сохранял с Руслановой теплые отношения. Она так и звала его — сынок.

Активная концертная деятельность певицы в годы войны была отмечена правительственными наградами. В 1942 году певице присвоили звание заслуженной артистки РСФСР. В том же году Русланова развелась с Гаркави и вышла замуж в четвертый раз: за известного военного, однополчанина Г. Жукова — Владимира Крюкова. К тому времени тот был вдовцом: в 1940 году его жена отравилась, после того как ей сообщили, что ее мужа арестовали органы НКВД. Слух оказался ложным, однако это выяснилось слишком поздно. На руках у В. Крюкова осталась пятилетняя дочь. И вот в мае 1942 года во 2-м гвардейском корпусе, которым командовал В. Крюков, с концертами выступала Русланова. Тогда-то они и познакомились. А в июле уже расписались. Как рассказывала позднее сама Русланова, генерал покорил ее тем, что нашел на складе старинные дамские туфли на французском каблуке и преподнес их ей. «Он этим своим вниманием меня и взял, — признавалась певица. — А туфли что? Тьфу! Я такие домработнице не отдала бы».

Популярность Руслановой на фронте была поистине феноменальной. Подобной славы она, как артистка, наверное, не переживала больше нигде и никогда. Ее «Валенки», «Степь да степь кругом», «Катюша», «По диким степям Забайкалья» слушались и распевались на всех фронтах. Триумфальным оказался и концерт Руслановой у стен поверженного рейхстага в мае 1945 года — она пела вместе с ансамблем донских казаков под управлением Михаила Туганова.

Какой была Русланова после войны, есть множество рассказов. Приведу лишь один — певицы Е. Амерхановой:

«Я жила в Ленинграде и однажды на аукционе купила кровать карельской березы. Принадлежала она когда-то императрице Екатерине Великой. Громадная — шесть квадратных метров. Спинка в виде тумбы, от нее вниз — широкие наклонные стенки, а сверху — горка. Кровать изумительная! И вот вскоре это царское ложе захотела у меня купить Клавдия Шульженко. Ее муж, дирижер Коралли, принес 500 рублей аванса, а спустя пару недель вдруг отказывается:

— Верни залог, мы у тебя кровать не покупаем.

— Ты что, — говорю, — с ума сошел? Кто так делает? — и пошла советоваться к своему коммерческому директору.

Тот мне говорит:

— Не будь дурой, не отдавай. Уговор есть уговор, да и прошло уже две недели.

— Что же, мне Клаву своим врагом сделать? Ты ведь знаешь Володьку, он одессит, кровь южная, с ним лучше не связываться.

И действительно, Коралли потом стал говорить, что сорвет мои гастроли и вообще не даст работать в филармонии. Я не выдержала:

— Знаешь что, Володя, ищи мне сам покупателя на эту кровать.

Он позвонил в Москву Руслановой: «Лидия Андреевна, я знаю, вы любите интересные вещи. Тут одна наша артистка продает царскую кровать из Зимнего дворца за две тысячи».

Та сразу же загорелась. Вскоре приехала с концертами в Ленинград, кстати, эти концерты вел мой муж. Потом пришла к нам, увидела кровать и ахнула. И муж ее, генерал, командир кавалерийского корпуса Владимир Крюков, говорит:

— Я попрошу о маленьком одолжении. Я все оплачу, дам солдат, машину для перевозки. А вы уж возьмите на себя все хлопоты по отправке.

Я так и сделала и в конце концов привезла кровать в Москву, на квартиру сестер генерала на улице Воровского (за 19-м почтовым отделением)…»

Между тем война закончилась, и многие ее герои вскоре стали внезапно попадать в немилость к власти. Так произошло и с Руслановой. 25 сентября 1948 года ее арестовали в собственной квартире по адресу: Москва, Лаврушинский переулок, дом 17, квартира 39. Певицу обвинили в антисоветской деятельности и буржуазном разложении. В качестве доказательств по первому пункту привели слова ее бывших друзей (тоже арестованных), которые слышали от нее речи антисоветского содержания. По второму пункту все было еще проще: на квартире у ее бывшей няни (Петровка, 26) были обнаружены 208 бриллиантов, а также изумруды, сапфиры, которые принадлежали Руслановой. На вопрос следователя, откуда у нее такое богатство, певица честно ответила: «Я не задумываясь покупала их, чтобы бриллиантов становилось все больше и больше. Я хорошо зарабатывала исполнением русских песен. Особенно во время войны, когда «левых» концертов стало намного больше. А скупкой бриллиантов и других ценностей я стала заниматься с 1930 года, и, признаюсь, делала это не без азарта».

Отмечу, что на момент ареста у семейства Крюковых-Руслановых, кроме драгоценностей, было: две дачи, три квартиры, четыре автомобиля, антикварная мебель, более 130 полотен известных русских художников и многое другое. Приведу слова все той же Е. Амерхановой, в 40-е годы побывавшей в доме у Руслановой: «Жила она в переулке рядом с домом литераторов. У нее не дом был, а музей! Стояла очень красивая павловская мебель. Помню диван, а на нем покрывало из чернобурок. Когда я первый раз туда пришла, Русланова говорит:

— Садись на диван.

— Лидия Андреевна, я лучше на стул сяду.

— Садись! В кои-то веки попала в хороший дом и боишься сесть?

Ну… сажусь, а сама боюсь двинуться — как бы эти чернобурки не помять. Картин у нее очень много было. А еще у Руслановой была такая красивая шкатулка из красного дерева, с хитрыми замками, она мне ее сама показала. Полная драгоценностей…»

Между тем арестованный Крюков на допросах признался в собственном разложении, в том, что при своем госпитале устроил бордель, что нес в свой дом все, что плохо лежит, что многократно участвовал в антисоветских разговорах с самим маршалом Г. Жуковым. Последние показания недруги маршала тут же используют против него, и Жуков будет надолго отправлен в почетную ссылку в Одессу. Арестовать его, как это сделали с Крюковым, не позволит сам Сталин.

А Русланову в июле 1950 года посадят в знаменитую Владимирскую тюрьму, в которой она просидит до 4 августа 1953 года. К тому времени умрет Сталин, арестуют Л. Берию. Но самое главное: Г. Жуков станет заместителем министра обороны СССР и будет лично хлопотать о ее освобождении. В том же августе из тюрьмы освободят и Крюкова.

После освобождения Русланова вновь вернулась на эстраду и, несмотря на то, что вскоре ее начали теснить более молодые исполнители (Л. Зыкина, О. Воронец), продолжала выступать на сцене. Правда, делала она это все реже, так как за годы отсидки в тюрьме серьезно повредила голос. Но слава ее все равно была огромной. В 60-е годы произошел такой случай. Русланова возвращалась в Москву с Дальнего Востока. И на одной из глухих станций, мимо которой должен был промчаться поезд, с утра стал скапливаться народ, чтобы хоть краем глаза увидеть своего кумира — «Русланиху». Эту станцию поезд должен был проскочить не останавливаясь, но, когда певица узнала, что толпа людей собралась на платформе, она упросила машиниста остановиться. И тот пошел ей навстречу, хотя прекрасно понимал, чем ему может грозить срыв железнодорожного графика. В те годы это было серьезное нарушение.

Летом 1973 года о Руслановой внезапно вспомнили кинематографисты. Режиссер Е. Карелов, снимавший фильм «Я, Шаповалов Т. П.», решил ввести ее в фильм в качестве… себя самой. В картине был реальный эпизод о том, как во время войны Русланова выступала перед солдатами на передовой, и вместо сцены она использовала… танк. Поначалу режиссер думал пригласить вместо настоящей Руслановой, которой в ту пору было 73 года, дублершу — какую-нибудь поющую актрису. Однако эта затея провалилась, так как найти актрису на такую роль было невозможно. И тогда возникла идея пригласить в картину саму Лидию Андреевну. Позвонить ей в Москву (картина снималась под Тверью) вызвался сам режиссер. Как это ни удивительно, но, выслушав его доводы, Русланова сниматься согласилась. Вот как вспоминает об этих съемках исполнитель главной роли в том фильме Е. Матвеев:

«Подошла долгожданная машина. Триста солдатских голов повернулись к ней. Смешно и трогательно юноши тянули худенькие шейки и во все глаза всматривались в Русланову…

Она вышла уже одетая в свой сценический костюм, и ничегошеньки в этой народной любимице не было от звезды, примы, эстрадной богини… Просто родная русская женщина…

— Господи, сколько сынков у меня!.. — прошептали ее губы. Видно было, как увлажнились ее глаза.

Карелов поздоровался с Руслановой. Она обняла его как давно и близко знакомого человека и хотела что-то сказать, но осеклась…

Обращаясь ко мне, сказала:

— А тебя я знаю. Ты — Макар (Е. Матвеев в фильме «Поднятая целина» исполнил роль Макара Нагульнова. — Ф. Р.). Наш человек! — И, схватив меня за руку выше локтя, шепнула: — Веди меня к солдатикам!

Мы все приближались к сцене-танку. Оператор А. Петрицкий, боясь упустить несрепетированный момент встречи артистки с бойцами, прилип к глазу камеры.

Лидия Андреевна призналась:

— Поверишь, коленки дрожат… Вот, дуреха старая!..

Солдаты словно по команде встали. Кто-то сунул ей в руку букетик из ромашек. Растроганная певица воскликнула:

— А ну, хлопчики, подсадите бабку на эту железку!

В одно мгновение десятки рук потянулись к ней.

Кто-то из офицеров сказал:

— Как генерала встречают…

— Бери выше, старик! — поправил его Карелов. — Она — генералиссимус русской песни. Так-то!

А Русланова уже на башне танка.

Стукнула каблуком по железу и, взвизгнув широкое, ядреное «Э-э-х!», выбивая дробь, звонко, раздольно запела «Окрасился месяц багрянцем…».

Это было предпоследнее публичное выступление знаменитой певицы: в августе того же года она выступила в сборном концерте в Ростове. Концерт проходил на огромном стадионе, и выход знаменитой певицы был обставлен соответствующим образом: она выехала на дорожку стадиона на открытом грузовике. Все зрители в едином порыве поднялись со своих мест, и певице пришлось проехать лишний круг, чтобы все желающие смогли ее увидеть. Как оказалось, это было последнее выступление Лидии Руслановой. Вернувшись после него в Москву, она внезапно слегла и вскоре скончалась. Был сентябрь 1973 года. Похоронили легендарную певицу на Новодевичьем кладбище.

Николай ЧЕРКАСОВ

Николай Черкасов родился 27 июля 1903 года в Петербурге, в семье железнодорожного служащего Константина Александровича Черкасова. По семейному преданию, рождался на свет будущий знаменитый актер вяло. Поэтому его пришлось тащить наружу щипцами, отчего у него над висками на всю жизнь остались две небольшие вмятинки. Мать — Анна Андриановна — в своем первенце души не чаяла. Постоянно его оберегала от всяких напастей, следила за каждым его шагом. От этого Коля и в гимназию пошел не с семи лет, как положено, а с девяти.

В 1909 году семья Черкасовых (вскоре она пополнилась еще одним мальчиком — Костей) переехала в просторную четырехкомнатную квартиру одного из домов в Десятой роте (затем — 10-я Красноармейская улица). Отсюда Коля и пошел учиться в гимназию № 10. Одноклассники относились к Коле с уважением: он никогда никого не задирал, но если его обижали, то спуску никому не давал. Никогда не был злопамятным. Но за несдержанность в аттестате у него была выведена четверка по поведению. Отцу это не нравилось, и он порой наказывал своего старшего сына, однако это мало помогало. Пересилить свой характер Коля еще не умел.

Первый спектакль, который Черкасов увидел в своей жизни, был «Руслан и Людмила». Случилось это в Мариинском театре, когда Коля учился в начальных классах гимназии. По словам самого Черкасова, впечатление от того спектакля у него осталось волшебное. Однако о театре, как профессии, он тогда еще и не помышлял. Более того, летом 1917 года его внезапно захватила музыка. Интерес к ней у мальчика был настолько силен, что он в одиночку посещает концерты графа Шереметева, ходит на утренники в филармонию и даже ездит в Павловск, где обычно выступали известные в то время музыканты. Его кумиром стал Федор Иванович Шаляпин.

В 1919 году Черкасов закончил Петроградскую трудовую школу и вместе с несколькими друзьями подал заявление в Военно-медицинскую академию. Но в душе он сомневался в своей способности к медицине. Однажды он возвращался домой и по дороге стал свидетелем того, как трамвай на полном ходу переехал прохожего. Брызнувшая на тротуар кровь вызвала в юноше такой ужас, что он понял: ни о какой медицине и речи быть не может. И Черкасов поступает в студию мимистов, руководимую А. Кларком. Проучившись там всего лишь несколько недель, 16-летний Черкасов вскоре был зачислен мимистом 3-й степени в Петроградский академический театр оперы и балета. Отныне его поприще — массовка.

С 1920 года Черкасов начал танцевать в спектаклях Студии молодого балета. При росте почти два метра молодой артист исполнял характерные роли: Злого гения в «Лебедином озере», брамина в «Баядерке» и др. Осенью 1923 года он подал заявление в Институт сценических искусств и одновременно с этим в Институт экранного искусства. Талантливого юношу приняли в оба заведения.

В 1925 году, случайно посмотрев в кинотеатре «Паризиана» фильм о приключениях комиков Пата и Паташона, Черкасов и его однокурсник по ИСИ Г. Гуревич решили воссоздать этот дуэт собственными силами (чуть позже Гуревича заменит студент Борис Чирков, тот самый, который позднее сыграет в кино Максима). Черкасову, естественно, досталась роль долговязого Пата. Когда летом следующего года студенческая бригада ИСИ гастролировала по Средней Азии, то самым удачным номером был именно этот — Пат и Паташон. Этот же номер вскоре способствовал зачислению Черкасова в Ленинградский театр юных зрителей.

В 1927 году Черкасов снялся в своем первом фильме. Это была немая картина «Поэт и царь», в которой молодой артист сыграл парикмахера Шарля. Как вспоминал позднее сам актер, впервые увидев себя на экране, он ужаснулся — своему росту и худобе. Тогда ему показалось, что кино для него навсегда закрылось. Но это оказалось не так. Вскоре он был приглашен на съемки еще двух картин: «Его превосходительство» и «Мой сын» (в последнем он играл все того же долговязого Пата).

В ТЮЗе Черкасов играл и драматические роли, но исполненная им роль Пата воспринималась всеми как его основное актерское амплуа. Именно поэтому в марте 1929 года актеру предложили перейти из ТЮЗа в театр «Мюзик-холл». Поколебавшись какое-то время, Черкасов согласился.

Летом 1929 года он познакомился с юной актрисой Ниной Николаевной Вейтбрехт, которая вскоре стала его женой. В октябре 1930 года умер отец Черкасова. В те дни актер был в Москве (он уже работал в Московском мюзик-холле), но на похороны отца успел приехать. Мать с женой просили его не уезжать, но он был связан работой и бросать ее не собирался. Однако весной 1931 года у него родилась дочка, и это решило исход дела: Черкасов вернулся в Ленинград окончательно и поступил на работу в только что созданный театр «Комедия». Выбор в пользу именно этого коллектива объяснялся в первую очередь тем, что он нигде не гастролировал, и молодому отцу это было очень выгодно.

Кроме работы в театре, Черкасов довольно активно снимался и в немом кино. Летом 1932 года он сыграл роль постового милиционера в первом звуковом фильме «Встречный».

В 1934 году Черкасов поступает в труппу Ленинградского академического театра имени А. С. Пушкина. Этот приход многими актерами театра был воспринят с недоумением: зачем нам нужен актер-эксцентрик, вопрошали они. Возразить им Черкасову было нечем: его первая роль на Малой сцене в комедии «Чужой ребенок» была лишена всякой драматургии и строилась на одной эксцентрике. Однако уже во втором спектакле — «Вершины счастья» по пьесе Дж. Дос Пассоса — молодой актер удачно сыграл роль серьезного сыщика Айка Ауэрбаха. Скептики притихли.

И все же настоящая слава к Черкасову пришла благодаря кино. В 1934 году он снялся в фильме «Горячие денечки», а годом спустя режиссер Владимир Вайншток предложил ему сыграть роль профессора Паганеля в «Детях капитана Гранта» (фильм снимался в августе 1935 — апреле 1936 года). Успех этого фильма был настолько огромен, что после него Черкасову посыпались предложения от многих режиссеров. Причем, роли ему предлагались непохожие одна на другую. Так в 1936 году он начал одновременно сниматься в роли царевича Алексея в «Петре Первом» и профессора Полежаева в «Депутате Балтики».

Отмечу, что в оба фильма актер попал отнюдь не просто. В первом случае он сам явился к режиссеру «Петра Первого» Владимиру Петрову и заявил: «Роман А. Толстого знаю наизусть и готов сыграть в фильме роль самого Петра!» Дерзость актера понравилась режиссеру, и он попросил гримера загримировать его под царя. Однако Петр Первый из Черкасова явно не получался. (В театре он все-таки сыграл Петра, но после успеха Н. Симонова в киноверсии от роли отказался). Актер расстроился, и тогда режиссер внезапно предложил ему роль царевича Алексея. После недолгих колебаний Черкасов согласился.

С ролью во втором фильме тоже помогла случайность. Снимаясь в «Петре», Черкасов захаживал в павильон, где Александр Зархи (он снимал нашего героя в «Горячих денечках») работал над фильмом «Беспокойная старость» (первое название «Депутата Балтики»). Во время этих встреч ни одна из сторон не предлагала другой сотрудничество. Неожиданно режиссер предложил актеру почитать сценарий: «Может, подыщешь для себя какую-нибудь роль». Черкасов хотел было отказаться, он ведь был по горло загружен в «Петре», но затем согласился. И, прочитав сценарий, вдруг загорелся ролью профессора Полежаева. «Да какой из тебя старик?» — удивился Зархи, когда актер высказал ему свое предложение снять его в главной роли. Но Черкасов обладал удивительным свойством убеждать людей в своей правоте. И Зархи сломался. На дворе была весна 1936 года.

Премьера «Депутата Балтики» состоялась 1 января 1937 года в Ленинградском Доме кино и вызвала бурю восторга. Заключительная речь профессора Полежаева буквально утонула в аплодисментах публики. Ни один советский фильм не удостаивался еще таких оваций. В том же году на Международной выставке в Париже фильм был удостоен высшей премии — «Гран-при».

Летом 1937 года Черкасов внезапно принял предложение сняться в первом советском фильме о Кавказе в непривычной для себя роли — горца Беты. Съемки картины проходили в горах Кабардино-Балкарии.

Ровно через год после этого актер начал сниматься в главной роли в фильме Сергея Эйзенштейна «Александр Невский». Причем предложение великого режиссера застало актера врасплох. Одной из причин было то, что Черкасов в душе боялся режиссера Эйзенштейна, он знал, что тот зачастую подавляет индивидуальность актера. После первой встречи с Эйзенштейном он понял, что им будет трудно работать вместе. Их взгляды на образ Александра Невского расходятся. Однако режиссер оказался настойчив в своем стремлении заполучить на главную роль именно Черкасова и уговорил актера работать вместе. В первых числах июня 1938 года съемочная группа прибыла в окрестности Переславля-Залесского, а 5 июня съемки начались.

Знаменитое Ледовое побоище снимали тем же летом, в тридцатиградусную жару. Возле «Мосфильма», на Потылихе, было заасфальтировано огромное поле, которое засыпали опилками, нафталином и солью, а затем залили жидким мелом и стеклом. Таким образом было создано скованное льдом Чудское озеро.

Не все знают, что в окончательной версии фильма Александр Невский погибал, отравленный во дворе татаро-монгольского хана. Причем этот яд ему втерли свои же, русские. Однако после просмотра фильма с таким концом Сталин лично распорядился выкинуть этот эпизод, так как он не соответствовал «великому патриотическому произведению». 1 декабря 1938 года «Александр Невский» вышел на широкий экран.

В апреле 1939 года на экраны страны вышел очередной фильм — «Ленин в 1918 году». Николай Черкасов сыграл в нем Максима Горького. А буквально за месяц до этого имя Черкасова попало в сводки тогдашней криминальной хроники. Дело было в следующем.

16 марта в ленинградскую квартиру актера забрался вор-домушник. Воспользовавшись тем, что в квартире никого не было, он собрал в мешок наиболее ценные носильные вещи, а также прихватил все облигации займов, лежавшие в столе. С этим он и скрылся. Буквально в тот же день обнаружив пропажу вещей, Черкасов написал заявление во 2-е отделение уголовного розыска. Так как преступление было совершено в отношении известного артиста, к тому же еще депутата Верховного Совета РСФСР, этому происшествию был придан статус особого. Над его раскрытием работала группа опытных сыщиков, которая подняла на ноги всю свою агентуру в преступной среде. И результат не замедлил сказаться. Уже 25 марта (то есть, через 9 дней после кражи!) преступник был арестован в Тульской области. Все украденные вещи возвращены законному владельцу. Как писал актер в своем заявлении на имя начальника управления милиции Ленинграда Н. К. Грушко, «исключительная оперативность и четкость работы вверенного Вам розыскного органа вселяют в меня чувство гордости за советскую милицию».

В том году это было не единственное происшествие в семье Черкасовых. Летом у них умерла новорожденная дочь. В начале 1941 года они повторили попытку завести ребенка, и на этот раз их ждала удача — на свет появился мальчик, которого назвали Андреем. А затем началась война, которая отняла у них старшую дочь: в 1942 году она погибла в ленинградскую блокаду вместе с дедушкой — тестем Николая Черкасова.

В первые месяцы войны Черкасов попал в числе других эвакуированных жителей Ленинграда в Новосибирск. Там он создал концертную бригаду из артистов Театра имени А. С. Пушкина и отправился с гастролями на корабли Балтийского флота. В апреле 1943 года актера вызвали в Алма-Ату для съемок в фильме «Иван Грозный» (режиссер С. Эйзенштейн). 28 октября 1944 года состоялся просмотр первой серии фильма на большом художественном совете. Картину посмотрел Сталин и остался доволен ею. 20 января 1945 года в московском кинотеатре «Ударник» состоялась широкая премьера фильма.

На волне этого успеха съемочный коллектив приступил к работе над второй серией картины. Однако судьба этой части фильма оказалась печальной. Еще в процессе работы над ней у Черкасова и Эйзенштейна появились существенные разногласия. По мнению актера, во второй части Иван Грозный начал превращаться в человека нерешительного, слабохарактерного, безвольного. Такое же мнение выразил по этому поводу и Сталин, который 25 февраля 1947 года принял в Кремле Эйзенштейна и Черкасова. Эта беседа протекала в форме дружественной критики, однако на судьбе картины это отразилось плачевно: фильм положили на полку, где он пролежал 11 лет.

На следующий день после беседы в Кремле Николаю Черкасову было присвоено звание народного артиста СССР. А С. Эйзенштейн оказался не у дел и ровно через год скончался.

Весной 1946 года состоялась первая заграничная поездка Черкасова — в составе делегации деятелей советской кинематографии он вылетел в Чехословакию на фестиваль советских фильмов. Через несколько месяцев после этого судьба вновь забросила его в эту страну: режиссер Григорий Александров предложил актеру одну из главных ролей в своем новом фильме «Весна», съемки которого должны были проходить в Чехословакии. Именно во время этих съемок актер едва не погиб. В тот роковой день он сидел за рулем автомобиля, в котором, кроме него, находились еще двое: Любовь Орлова и Григорий Александров. На одном из поворотов машину занесло, и она врезалась в дерево. В результате Александров сломал ключицу, Черкасову выбило несколько зубов и сильно повредило лицо. И только сидевшая на заднем сиденье Орлова практически не пострадала. Именно из-за этой аварии Черкасову пришлось отказаться от главной роли доктора Петрова в фильме «Во имя жизни» и сняться в эпизоде — в роли старого сторожа Лукича.

На рубеже 40 — 50-х годов (когда на 16 советских киностудиях снималось всего 10–15 картин в год) Черкасов без дела не сидел. Правда, и фильмы, в которых он тогда снимался, ничего выдающегося собой не представляли. Это в основном были историко-биографические картины: «Адмирал Нахимов» (1946), «Пирогов» (1947), «Академик Иван Павлов», «Александр Попов», «Счастливого плавания» (все — 1949-й), «Мусоргский», «Жуковский» (оба — 1950-й), «Белинский» (1951), «Римский-Корсаков» (1953), «Они знали Маяковского» (1955). Из этих фильмов только в трех («Александр Попов», «Счастливого плавания» и «Мусоргский») актеру достались главные роли. В 1950 году, за роль Левашова в картине «Счастливого плавания», Черкасову была присуждена пятая по счету (последняя в его карьере) Сталинская премия.

Стоит отметить, что если загруженность Черкасова в кино в те годы была достаточно высокой, то в Театре имени А. С. Пушкина новых ролей у него практически не было. Он играл только в четырех спектаклях: «Великий государь», «Жизнь в цвету», «Борис Годунов» и «Ревизор». На большее у него просто не хватало ни времени, ни сил. Ведь актер занимался еще и общественной деятельностью как член Советского комитета защиты мира. В этом качестве он тогда объездил чуть ли не полмира.

В 1952 году свет увидела книга Черкасова «Записки советского актера», которая имела большой успех у читателей. Получив гонорар за нее, актер наконец сумел купить себе сборный щитовой дом и построился на Карельском перешейке в дачном поселке Комарово. От дома актера на Кронверкском проспекте туда можно было добраться на машине всего за полчаса. Соседями Черкасовых в дачном поселке была семья Шостакович.

В 1953 году произошел любопытный эпизод. Режиссер М. Калатозов задумал снимать комедию по сценарию А. Галича «На плоту» (этот фильм затем получит название «Верные друзья»). На роль Нестратова собирались пригласить Черкасова, и, чтобы убедить его сниматься, в Ленинград отправились Калатозов и Галич. Роль была прекрасная, и казалось, что актер без всяких лишних раздумий согласится на нее. Однако… Черкасов вдруг стал ссылаться на то, что он занимает массу высоких постов, что он очень устает от общественной работы, и поэтому, если режиссер хочет видеть его в своей картине, он должен все это учитывать. Короче, стало ясно, что актер набивает себе цену. Гостям из Москвы все это очень не понравилось, и, вернувшись в столицу, они приняли решение нашего героя в фильм не привлекать. И отдали эту роль другому замечательному актеру — Василию Меркурьеву. Кстати, ходили слухи о том, что некоторые черты характера его героя — Нестратова (в частности, высокомерие) актер позаимствовал именно у Черкасова.

Между тем в марте 1956 года Черкасов снимается в главной роли фильма Григория Козинцева «Дон Кихот». Эта роль много значила для него. Во-первых, он уже пять лет как ни снимался не в одном из фильмов, во-вторых, еще в бытность свою актером ТЮЗа он играл роль Дон Кихота.

В конце апреля съемки в Ленинграде были закончены, и съемочная группа отправилась на натуру в Крым — в район Коктебеля. Там к тому времени уже была выстроена «Ламанча». Отмечу, что дублером Черкасова в особо трудных съемках должен был быть каскадер Васильев. Однако, например, в эпизоде с мельницей актеру самому пришлось вертеться на крыле и висеть на 16-метровой высоте головой вниз. Черкасову тогда было уже 53 года.

Фильм «Дон Кихот» вышел на широкий экран весной 1957 года и имел громкий успех у зрителей. Причем, не только в СССР, но и за рубежом. Через год после выхода фильма он был показан в рамках международного кинофестиваля в канадском городе Статфорде. За исполнение роли Дон Кихота Черкасову была присуждена премия «Лучшему актеру».

Не забывал Черкасов и про театр. В 1957 году он начал репетировать роль Хлудова в спектакле «Бег» по пьесе М. Булгакова. 27 июня 1958 года состоялась премьера этого спектакля. В ноябре следующего года актер сыграл уральского академика Федора Алексеевича Дронова в спектакле по пьесе С. Алешина «Все остается людям». В 1962 году кинорежиссер Георгий Натансон решил перенести эту пьесу на широкий экран. Главную роль, естественно, должен был сыграть Черкасов. (Фильм вышел в 1963 году и занял в прокате 15-е место, собрав 23,7 млн. зрителей.)

К тому времени здоровье Черкасова заметно ухудшилось. У него обострилась хроническая эмфизема легких, которая преследовала его с 1945 года. Пошаливало сердце. С 1964 года актер практически ежегодно вынужден был ложиться в больницу. Этим не преминули воспользоваться недоброжелатели. В июне 64-го (после того, как Черкасову присудили Ленинскую премию за последний фильм) его внезапно уволили из театра. Поводом к этому послужило якобы заявление самого артиста, когда в полемическом задоре на одном из собраний он заявил: «Чем увольнять молодежь, лучше увольте меня!» Вот его и уволили. Для Черкасова это было сильным ударом. Он вновь слег.

Несмотря на удары судьбы и ухудшающееся здоровье, актер не сдавался. В 1965 году он съездил в свою последнюю загранкомандировку — в Лондон. В мае 1966 года нашел в себе силы провести отчетно-выборную конференцию Ленинградского отделения ВТО. Однако здоровье катастрофически ухудшалось. Из-за болезни он так и не смог сыграть короля Лира у Г. Козинцева, Каренина у А. Зархи. В августе 1966 года его вновь положили в больницу, из которой он уже не вышел. У него началась водянка, с которой сердце и легкие не справлялись. 14 сентября Николай Черкасов скончался. В последний путь выдающегося артиста провожали тысячи ленинградцев.

Р. S. 27 июля 1970 года имя Николая Черкасова было присвоено одной из улиц в новом районе Ленинграда. В марте 1975 года в некрополе Александро-Невской лавры был открыт памятник работы скульптора М. К. Аникушина.