Дракон на войне

Глава 40

Какое-то время он висел на стене, затем две огромные руки, руки Рррнлфа, очень осторожно, чтобы не причинить боли, взяли его, подняли наверх, в безопасность, и поставили на дозорную площадку.

Плохо соображая, Джим повалился на грубые доски. В глазах у него все поплыло. Драконы не должны падать в обморок.

Однако он потерял сознание, хотя всего на секунду. Очнувшись, он услышал вокруг голоса, которые прорезал единственный женский, отчаянно взывавший к нему.

— Джим! С тобой все в порядке? — Это была Энджи.

— Все прекрасно, — пробормотал он. Однако он не был уверен, что его бормотание было кем-то услышано. — Просто вымотался. — Он умудрился немного возвысить голос. — Дай мне… минуту… перевести дыхание.

Его голова была ясной — признак не только того, что он действительно всего лишь выбился из сил, но и необыкновенной способности восстанавливать силы, которой обладали драконы.

Ему пришло в голову, что, возможно, лучшее, что он может сделать, это вернуться в свое обычное обличье. Он с трудом связал соответствующую пару заклинаний, которые изменили бы его облик и облачили его в одежду и доспехи. Затем он написал их на внутренней поверхности своего лба.

Секундой позже Джим уже стоял на дозорной площадке. Его слегка качало, но он стоял прямо, в человеческом облике и полностью одетый. Он улыбнулся Энджи, которая выглядела очень озабоченной:

— Видишь, Энджи, лучше не бывает.

— Нет, бывает, — отрезала она, — ты бледен как полотно!

Джим заметил, что она и сама очень бледна, но он уже достаточно пришел в себя, чтобы сообразить, что, возможно, сейчас не время об этом упоминать.

— Ну, я быстро восстановлюсь, — ответил он. — Если хочешь, можешь постоять рядом и увидишь.

Энджи неуверенно засмеялась:

— У нас нет на это времени. Пока ты лежал без сознания, один из молодых драконов-наблюдателей прибыл с докладом.

Она отвернулась от него. Джим посмотрел в том же направлении, что и она, и увидел рядом с Секохом молодого дракона, одного из тех, кто был не крупнее самого Секоха. Как только его взгляд упал на них, оба дракона двинулись к нему, и, как ни странно, рыцари расступились перед ними.

— Милорд, — сказал Секох, — выслушай. Расскажи ему, Гнарьо.

Гнарьо несколько раз кивнул, прежде чем заговорить, — верный признак того, что дракон смущен.

— Милорд, — начал он баском, который был слишком высок даже для молодого дракона, — я парил над берегом, наблюдал, на тот случай, если высадятся еще змеи.

— И ты увидел, что змеев прибыло?

— О нет, милорд, — ответил Гнарьо, — но там что-то большое. Что-то огромное появилось из океана!

— Огромное? — переспросил Джим.

— Оно большое… такое большое… — У Гнарьо не хватало слов. — Оно… в два или три раза выше стены за моей спиной!

— Такое большое? Как оно выглядит?

— Ну, оно такое… я даже не знаю… — запнулся Гнарьо. — Такое серое, что ли… Нет, серо-синее… Но вокруг него есть что-то белое, в воде вокруг, милорд. Вообще-то, я не стал долго ждать, когда увидел, какое оно большое. Я сразу же полетел сюда, рассказать тебе. — Гнарьо грустно повесил голову.

— Ты поступил правильно, — сказал Джим.

— Правда? — Голова Гнарьо рывком поднялась, и глаза засияли.

Джим взглянул на серьезные лица Энджи, Брайена, Жиля, Дэффида и Чендоса:

— Меня удивляет, что это там такое белое вокруг. Похоже, это очень большое существо. Но может быть, белое означает, что там, с ним рядом, есть и другие…

— Крошка дракон, — прогудел над его головой Рррнлф, — должно быть, слишком испугался, чтобы рассмотреть то, что он увидел.

Гнарьо принял оскорбленный вид, но ни Джим, ни остальные не обратили на это внимания.

— Мне надо взглянуть на него самому, — сказал Джим.

Он замолчал, внезапно осознав воцарившуюся вокруг стен тишину. Он вдруг с удивлением понял, что преследовавшие его змеи уже давно должны были бы достигнуть стен и атаковать. Он шагнул вперед и взглянул на открытое пространство за стенами.

Драконы все еще закрывали небо. Но змеи остановились, будто через точку, где лежал Эссессили, проходил невидимый барьер, волшебная линия. Джим увидел, что все они наклонили головы и повернули их набок, чтобы посмотреть наверх, на драконов над головами, и ему сразу все стало понятно.

Если Рыцарь-Дракон убил Эссессили, то почему любой дракон не мог убить одного из них? Ситуация казалась патовой.

Но это не может продолжаться долго, если вмешается вторгшееся из моря существо. Джим подумал было опять превратиться в дракона, слетать и посмотреть, что там такое появилось, но пришел к выводу, что на это нет времени. Затишье так или иначе может нарушиться в любой момент. В конце концов змеи могут решиться на атаку. Или драконы атакуют змеев, или…

Все было возможно.

Джим в отчаянии повернулся к Каролинусу. Даже за короткое время, которое прошло с того момента, как он последний раз видел Каролинуса, лицо старого мага стало еще более изможденным. Всегда прямой, как шомпол, маг ссутулился и опустил плечи. Он и раньше выглядел старым, но теперь превратился в ветхого старика. Каролинус встретил его взгляд равнодушными глазами.

— Каролинус! — сказал Джим. — Уж это-то ты мог бы для нас сделать! Дай мне взглянуть на то, что вышло из моря и идет к нам. Сделай хоть это, по крайней мере!

— Оставь меня в покое, — сказал Каролинус, его голос, казалось, слышался издалека. — Я же сказал тебе: я в этом не участвую. Тебе придется обойтись без меня.

— Каролинус…

Джим взял себя в руки. Кричать на Каролинуса бесполезно. То, что разрушало старого мага, не одолеть криком.

Но необходимо вывести его из той депрессии, в которую он погрузился и которая не отпускала его уже несколько дней, по крайней мере с тех пор как он заболел, Джим попытался найти слова, которые расшевелили бы старика. Он подобрал слова. Возможно, это было не совсем то, что надо, но ничего другого он не мог придумать.

— Каролинус! — сердито воскликнул он. — По крайней мере это ты сделать в состоянии. Я не могу, но для тебя это просто! Дай нам взглянуть на пришельца!

На миг глаза Каролинуса прояснились, и вялость прошла.

— Что ж, — пробормотал он, — это уже ничего не изменит. Я могу сделать это для тебя. Хотелось бы, чтобы тебе это понравилось!

Он повернулся к стене и пальцем вытянутой руки описал в воздухе круг диаметром около трех футов.

Посмотрев на образовавшийся экран, нечто вроде телескопического окна, Джим и остальные увидели не землю, змеев и драконов над ними, а нечто вроде гигантской живой башни из светло-серой плоти, с двумя огромными глазами — через лес прорывалось необъятное чудовище, оно летело со скоростью железнодорожного экспресса.

— Гранфер! — поразился Рррнлф.

— Да, — сказал Джим, — и направляется он сюда.

Секунду все стояли молча, с удивлением наблюдая за Гранфером, — деревья падали перед ним, словно стебли спаржи. Его тело величиной с трехэтажный дом стояло вертикально, и он проворно бежал на нескольких щупальцах.

— Как он может так быстро двигаться? Как он вообще может двигаться, будучи таким огромным и тяжелым? — хрипло проговорила Энджи. — Эти щупальца не могут выдержать такого веса, не правда ли?

— Не могут, — вмешался безразличный голос Каролинуса. — Это магия. Он движется так же, как двигался бы под водой. Смотрите, что он несет.

Теперь Гранфер выставил на обозрение щупальце, которое раньше было скрыто его телом, и стало видно, что он держит.

— Моя леди! — взвыл Рррнлф.

Он уже положил руку на стену, готовясь перемахнуть через нее, но Джим навел на него палец и выкрикнул единственное слово:

— Замри!

Рррнлф застыл на месте.

— Извини, что остановил тебя, Рррнлф, — мягко сказал Джим. — Но постой и подумай. Может быть, ты и в состоянии без особого труда разорвать на части морского змея. Но с Гранфером тебе не справиться. Если хочешь вернуть свою леди, стой здесь. Давай бороться с ним вместе. В таком случае у нас будет какой-то шанс. Сейчас я скажу тебе: «Отомри!» Подумай об этом.

Каролинус издал противный скрипучий смешок — Джим не только никогда не слышал от него ничего подобного, но и не думал, что Каролинус на такое способен. Однако Джим его проигнорировал. Он повернулся к Брайену, который знал окрестности лучше любого из них:

— Где сейчас Гранфер? И еще, Брайен, ты можешь предположить, с какой скоростью он движется?

Брайен уставился на телескопический экран.

— Он движется много, много быстрее, чем может скакать самая быстрая лошадь, — медленно сказал Брайен. — Я думаю, он бежит с такой скоростью, с которой могут летать некоторые птицы. Каролинус, должно быть, прав, это магия, потому что ни одно живое существо не в состоянии двигаться с такой скоростью.

— Брайен, — спросил Джим, — как ты думаешь, скоро он доберется сюда? Где он сейчас?

— Он движется от берега, где вылезали на землю морские змеи, — ответил Брайен, все еще вглядываясь в телескопический экран. — Двигаясь с такой скоростью, он будет здесь, пожалуй, где-нибудь через четверть часа. Нет, даже раньше. Времени у нас осталось, только чтобы раз десять — пятнадцать прочитать «Отче наш». Он уже подошел к Круглым Холмам. После этого он войдет в лес, который тянется около шести миль, как раз до поля, окружающего твой замок.

Брайен бросил продолжительный взгляд на спину Каролинуса — Джим знал, что рыцаря подмывает задать магу вопрос, но после того, как тот отбрил Джима, он не осмеливается.

— Даже на дне моря, — с изумлением проговорил Жиль, — я не думал, что этот монстр такой большой. Да он выше деревьев. Он пройдет через стену, да и через весь твой замок, как нож сквозь масло, благодаря только своему весу. — Лицо Жиля, бледное, но решительное, с молодецкими усами, показалось Джиму озадаченным. — Как по-твоему, мы можем с ним сразиться? — спросил Жиль. — Если бы он был один, то драконы могли бы его завалить, ты не думаешь? Они придут к нам на помощь, если ты их позовешь? Конечно, если Гранфер и змеи заодно против нас…

— Сейчас в их рядах сумятица, — уныло вставил Чендос, — но очень скоро они услышат шум содрогающихся деревьев — когда он подойдет поближе. И тогда они узнают, кто идет им на помощь.

Джим выглянул за стену. Змеи мельтешили вокруг, переговариваясь и посматривая вверх, на драконов. Казалось, они не могли решить, то ли остаться и атаковать замок, то ли отступить. Их тоненькие тихие голоски создавали звук, напоминающий позвякивание множества крокетных шаров.

— Ты можешь как-нибудь помешать им своей магией? — спросил Джима Чендос.

Джим покачал головой.

— А Каролинус… — Чендос перевел взгляд с Джима на мага.

Под его взглядом Каролинус завертелся как ужаленный.

— Я? — накинулся он на Чендоса. — Думаешь, я могу что-то сделать? Вы все глупцы. Это тот, кого мы искали с самого начала. Тот, кто стоит за всем этим.

— Волшебник, которого мы не смогли найти? — спросил Джим.

— Да, глупец! — выкрикнул Каролинус. — Вдвойне глупец, потому что ты пришел из мира и времени, где должен был знать не меньше, а больше, чем мы. У тебя не возникло подозрений? Ты не задавался вопросом, почему я, Каролинус, один из величайших магов мира, слег от простой болезни и меня тут же взяли в оборот две проклятые знахарки, которые потчевали меня ядовитым снадобьем против моей воли и могли отравить, если бы он, — Каролинус указал на экран, где был виден приближающийся Гранфер, — оказался достаточно умен. Департамент Аудиторства мог бы отметить умышленное убийство мага ранга ААА+!

— Он почти в ярости продолжил: — Как еще можно было сделать меня таким беспомощным, если не используя магию, против которой я не мог защититься? У тебя не возникло никаких подозрений, когда я тебе сказал, что даже Департамент Аудиторства не знает, кто стоит за Экотти и морскими змеями, а они продолжали плести против нас заговор!

— Ну… — начал было Джим. Но он не знал, как оправдаться, и запнулся.

— Нет, ты ничего не сделал, потому что, несмотря на все свои знания, ты глупец. Я с самого начала знал, что опасность затаилась и поджидает нас. Но я тоже был глупцом. — Каролинус немного помолчал, и в его голосе появилось еще больше горечи. — Я думал, этот волшебник действует в интересах французского короля, помогая ему вторгнуться в Англию. Каким же жалким идиотом я оказался! Каким хнычущим младенцем! Монстру, которого ты видишь в нарисованном мною круге, нет дела ни до Франции, ни до Англии, ни до драконов, ни до змеев — ни до чего. Единственное его желание — править миром. А для того чтобы править миром, он должен сначала подчинить всех магов. И он выбрал меня первой целью в этой кампании! И собирается открыть эту кампанию своей первой победой.

— Но явных улик не было… — запротестовал Джим, однако Каролинус его оборвал.

— Не было явных улик, говоришь? — зарычал маг. — Ты вернулся и рассказал мне про головоногого, читающего книгу. Ты не дал себе труда задуматься. Скажи мне, как можно под водой читать книгу?

— Ну… — начал Джим, и тут то, к чему вел Каролинус, ударило его, как кулак Рррнлфа. — Ты имеешь в виду чернила!

— Конечно, чернила, глупец, — с горечью проговорил Каролинус. — Если опустить в морскую воду любую книгу, написанную любыми чернилами, которые умеет делать человек, чернила расплывутся, вымоются, и книгу невозможно будет читать самое большее через несколько минут. Даже пергамент в конце концов размокнет, склеится и превратится в кашу! Так какую книгу мог читать Гранфер?

— Эта была не книга! — выпалил Брайен, придя на помощь Джиму.

— Нет, книга, — сказал Джим, так как Каролинус не спускал с него тяжелого взгляда, — Энциклопедия некромантии. Книга о магии — волшебная книга. Волшебная книга может сама защитить себя и от морской воды, и от чего угодно. Но как она попала в лапы Гранфера?

— Кто знает? — Каролинус развел руками. — Может быть, какой-нибудь маг умер, путешествуя в открытом море, а моряки, суеверная неотесанная деревенщина, выбросили и его, и книгу, да и вообще все, что было с ним связано, за борт, боясь, что теперь, когда он мертв, на них обрушатся жуткие бедствия. Какая разница? Суть в том, что Гранферу, возможно, около тысячи лет. И все это время книга находилась в его распоряжении. У него были столетия, чтобы научиться читать, изучить ее после того, как он узнал, что в ней содержится, шлифовать знания, почерпнутые оттуда, и лелеять мечту о власти над миром.

— Но ты тоже шлифовал знания по этой книге, — сказал Джим, — и я не понимаю, почему ты не можешь…

— Он учился магии самостоятельно! — вскричал Каролинус. — Неужели ты не понимаешь? Он учился магии так, как он ее понимал. Это его собственная магия, отличная от любой другой магии, существующей ныне!

— Насколько она отлична? — спросил Джим.

— Это одна из самых примитивных форм магии, — сказал Каролинус, — давно забытая всеми нами. Это магия людей, прятавшихся в пещерах и пытавшихся управлять погодой, зверями, которые на них охотились, и прочим, что выходило за рамки их физических возможностей. Почему, ты думаешь, он захватил и носит с собой эту ведьму, которая была приделана к носу корабля и которую Рррнлф называет леди?

— Не понимаю, — сказал Джим.

— Тотемическая магия! — Голос Каролинуса возвысился и вновь упал. Он запнулся. Когда он заговорил снова, его голос звучал очень устало: — Извини меня, Джим. Я не должен был называть тебя глупцом. Я тоже видел эти доказательства и не сумел связать их вместе. Ты мог этого и не знать, но я-то должен был. А я ничего не понял, пока не стало слишком поздно. Его магия использует тотем.

— Почему ты считаешь, что уже слишком поздно? — спросил Джим.

— Шш… — внезапно прервал их Чендос.

Все взглянули на старого рыцаря — он поднял одну руку и прислушался. Змеи за стенами замка, в поле, стихли.

Вдали послышался звук ломающегося дерева — далеко-далеко вдали. Это был громкий треск, будто ветки ломала чья-то огромная нога.

— Он идет, — сказал Каролинус все тем же усталым голосом, — и ни ты, Джим, ни я не в силах его остановить. Он использует магию, в которой тотемом стала леди Рррнлфа. У нас нет тотема, чтобы сразиться с ним. Это невозможно даже для меня — в считанные секунды стать мастером тотемической магии. — Его голос упал до бормотания: — Может, когда-то… Но я стар… стар. Теперь я это понял.

Он замолчал. Все стояли молча. Звук ломаемых Гранфером деревьев, по мере того как он приближался, казался очень громким в тишине. Сам Гранфер, видимый в телескопическом круге, был огромен. Теперь Джиму казалось, что он узнает вершины падающих деревьев, высота которых была ему известна, — этим лесом он владел как лорд Маленконтри.

Внезапно Джим всей душой взбунтовался против капитуляции. Каролинус снова сгорбился и смотрел безразличным взглядом.

— Ты говорил мне, — закричал Джим, повернувшись к нему, — что такому мастеру магии, как ты, достаточно немного понаблюдать за другим волшебником, чтобы понять все его секреты, суметь повторить и обойти их. Ты сказал мне это после дуэли с Сан Ван Фоном. Ты что, забыл собственные слова?

Каролинус не ответил. Похоже, он даже не слышал Джима.

— Все, что тебе нужно, это тотем! — наступал Джим, отчаянно стараясь вывести старого мага из забытья. — Тотем! И стряхнуть с себя пораженческое настроение! Я достану тебе тотем. На самом деле он у тебя уже есть! Что ты скажешь о чайнике, который позвал меня спасать тебя?

Каролинус ничего не отвечал.

— Этот чайник ты знаешь годы, может быть, столетия! — дико выкрикивал Джим.

Он поспешно составил заклинание, написал его на внутренней стороне лба, и через мгновение чайник Каролинуса, как всегда закипающий, оказался у него в правой руке.

— Вот тебе… Ух! — Джим непроизвольно вскрикнул. Чайник, слегка покачиваясь, задел своей горячей крышкой костяшки его пальцев.

— Ты не понял, — бесцветным голосом сказал Каролинус. — Ведьма, которую носит с собой Гранфер, была приделана к носу корабля. Вырезанная из дерева и раскрашенная, она олицетворяла одну из волн. Эгир, бог северных морей, и великанша Рэн имели девять дочерей-волн. Самая последняя и самая сильная, девятая звалась Жарнсакса — Железный Меч. И хотя языческие времена давно миновали, эта фигура была сделана язычниками и для язычников…

— Язычники! — Брайен положил руку на рукоять меча и смерил Рррнлфа мрачным взглядом, будто хотел бросить ему вызов.

Каролинус продолжал рассказывать, словно ничего не слышал:

— …в их глазах Жарнсакса обладала жизнью, чтобы рассекать волны, ведь она была девятой волной, которая, согласно легенде, дальше всех выбегает на берег. Когда Рррнлф нашел ее на затонувшем корабле, он восстановил стершуюся краску, освободил статую от ракушек и повреждений, которые нанесло море, и она стала как новая. Он украсил ее драгоценными камнями и прочими подарками…

— Я любил ее! — неожиданно вмешался Рррнлф, и его голос перекрыл все остальные звуки, включая шум, сопровождающий приближение Гранфера. — Мы любили друг друга! Но когда старые боги ушли, Эгир взял с собой своих дочерей. И я больше никогда ее не видел.

— Рррнлф отдал всю любовь, которую теперь не мог отдавать своей возлюбленной, этой деревянной фигуре, — продолжал Каролинус все тем же бесцветным голосом. Джим с удивлением увидел, как крупные слезы выкатились из глаз Рррнлфа. — И этим он подарил ей жизнь. Где есть любовь, есть и жизнь. Любимые вещи становятся в какой-то степени живыми. Когда Эссессили или другой морской змей по приказу Гранфера украл ее у Рррнлфа, Гранфер смог использовать эту фигуру, чтобы оживить и заставить действовать собственную магию. Вместе они образовали еще неизвестную и непобедимую магию.

— Нет! — воскликнул Джим. — Ты вселил в этот чайник жизнь тем же путем. Он пошел спасать тебя. Он живой! Ты можешь использовать его так же. Надо только перевести то, что ты знаешь, в магию Гранфера.

Каролинус так ничего и не ответил. Джиму показалось, что внутри него что-то взорвалось.

— Тогда я сам! — закричал он, и в этот момент Гранфер прорвался через последние деревья и вышел на поле перед замком, в самую гущу морских змеев.

Он остановился. По пути он раздавил нескольких змеев, но остальные не обратили на это никакого внимания. Они собрались вокруг него, как гончие вокруг хозяина.

Джим, взявшись обеими руками за ручку чайника, поднял его и держал между собой и Гранфером. Он лихорадочно составлял заклинание.

Он нашел слова, а чтобы придать им побольше силы, громко произнес их вслух.

— Саймон сказал… — отчаянно выкрикнул он, — Саймон сказал: Гранфер, замри!

Но Гранфер был занят разговором со змеями. Магия Джима даже не помешала ему. Джим понял, что его магия никогда и не действовала на это существо. На дне моря Гранфер всего лишь притворился, что замер, чтобы скрыть от Джима собственную магию.

Сейчас его щупальца раскачивались в воздухе — все, кроме одного, в котором он держал вырезанную из дерева голову Жарнсаксы. Гранфер говорил змеям о том, какая трусость бояться драконов над головой, особенно теперь, когда он здесь. Он говорил, что проложит путь через стены и они войдут в замок, чтобы убить и съесть все, что там можно убить и съесть.

Все было бесполезно. Джим опустил чайник. Только Каролинус может это сделать. Отчаяние переполняло Джима. Он должен расшевелить этого человека, даже если они навечно останутся врагами. Он повернулся к магу:

— Черт тебя побери, Каролинус! Ты здесь извиваешься, как червь, и еще осмеливаешься называть себя англичанином и магом!

Мгновение казалось, что даже эти слова не пробились через темное облако, окутавшее Каролинуса.

Но внезапно плечи мага резко расправились. Он опять стал самим собой и повернул к Джиму перекошенное от ярости лицо.