Дракон Золотого Руна

Глава 25

Увесистая монетка взлетела в воздух и, несколько раз кувыркнувшись, упала в ладонь аверсом с изображенным на нем солидным конным мужиком. Это родан или роданеза – так еще называли родезский ливр. Монета, которую Арманьяки чеканили по праву владетелей кондадо Родез. Чеканили…

Я покатал монетку в руках и бросил ее в большую шкатулку, полную таких же кругляшей. В ней ровно тысяча родезских ливров, равных по своей стоимости пятистам турским ливрам. Это все деньги, доставшиеся мне из сокровищ Арманьяков. Мелочь, конечно, но даже будь их в тысячу раз больше – они ничто по сравнению с реликвиями, спасенными Базилем…

– Вот и все, история подошла к концу. – Крышка шкатулки с легким стуком захлопнулась. – Спасибо, отец…

Позади скрипнула дверь, и сразу же раздался голос Луиджи:

– Ваша милость…

– Что?

– Ваше поручение исполнено, монсьор. – Мальчик поклонился. – Дюшеса Бретонская, Маргарита де Фуа, примет вас завтра пополудни.

– Дюк?

– Дюк Бретани, граф де Монфор де Вертю де Ришмон и д’Этамп, Франциск де Бре, к сожалению, вчера отправился на охоту и неизвестно когда прибудет в замок, – отрапортовал мне Пьетро.

– Я услышал вас. Пока свободны…

Итак, как и ожидалось, примет меня дюшеса. О возможности такого развития событий меня предупреждал Антуан. Почему так? Попробуем разобраться…

Франциск хитер, как змей, и предусмотрителен, как тысяча францисканцев, поэтому и решил не встречаться с человеком из окружения Карла Смелого. Я не официальный посол Карла, а всего лишь частный посланник великого бастарда Антуана, но мало ли что может быть в письме? Карл вроде как бывший соратник Франциска и может через Антуана попросить какой-нить помощи. Денег, к примеру. А оно дюку надо? А так примет Маргарита, вроде вполне официально – все же полноправная дюшеса, но на самом деле подобный финт дает Франциску право законно забить на послание. А вообще, интереснейший персонаж – этот герцог Бретани.

Он в свое время был одним из участников Лиги общественного блага, в которой, как вы помните, не последнюю роль играл покойный папаша бастарда, а войсками Лиги руководил сам Карл Смелый. В свое время мятежные феодалы здорово нагнули Луи и заставили в Конфлане подписать позорное для него перемирие. В результате которого Франциск стал полноправным суверенным владетелем Бретани и еще прирезал к ней немного земелек Паука. Но это было давно и стало уже историей…

Нормандия, по тому же соглашению ставшая суверенной вотчиной Карла Беррийского, около десяти лет назад опять вернулась Пауку, а сам Карл едва успел укрыться у Франциска, который напрочь отказался выдать своего бывшего соратника. Ожидаемо Луи возмутился и отправился воевать Бретань. Причем воевал он ее достаточно успешно, и Франциск вынужден был подписать мирный договор, по которому опять стал ленником Паука и даже обязался побить горшки с Карлом Смелым Бургундским. Понятно, что договор был формальностью, дюк даже не думал усмиряться и, немного окрепнув после поражения, сразу забил на него и вторгся в Пуату. Правда, особо ничего там не навоевал.

В общем, вроде как сейчас установился шаткий мир, но на самом деле – им и не пахнет. Франциск будет до конца отстаивать свой суверенитет, а Паук будет стремиться вернуть Бретань в свои вотчины. Чем все это закончится – ясно. Что-то нет на карте двадцать первого века такого государства, как Бретань, а есть единая Франция. Но как и когда это случится, мне не ведомо.

А с дюшесой я совсем не против пообщаться. Все же она Фуа, а это значит – красива, умна и хитра, как все женщины этого рода. Кстати, она родная сестричка моей покойной мачехи и тетя сына Мадлен Французской – малыша Феба, прозванного так за свою красоту. С Фебом я встречался в кондадо Фуа, где случился скоротечный роман с его мамашей. Вы должны помнить – я рассказывал. Эх, времена были… Но это я отвлекся.

На особое отношение дюшесы к моей персоне рассчитывать не приходится: кто я – и кто она? Не будь я посланником, даже и мечтать не стоило об аудиенции. Но посмотрим. А вообще, мне от нее ничего не надо. Отбуду при дворе, закину еще письмецо одному банкиру и свалю. Это последнее поручение, и, выполнив его, я как на крыльях полечу в Гуттен. А потом в Бургундию. Но туда – с гораздо меньшим желанием. Но не будем о печальном, лучше по палубе погуляю…

Отворил дверь каюты и замер от удивления. В полусотне метров от нас становилась на рейд большая галера. Под флагом Бретани. Но…

– Во, мля, хоть, не сходя с рейда, на абордаж бери… – невольно вырвалось у меня.

– Это что за хрень? – озадаченно пробормотал Веренвен, спустившийся с мостика ко мне с докладом.

– Так бывает, Тиль?

– Не могу знать, господин шаутбенахт… – озадаченно почесал в затылке Веренвен. – А вообще это торговец.

– Понятно, что не пират. Какого хрена он под флагом Бретани? Пьетро, бегом сюда мою трубу…

Плохонькая средневековая оптика приблизила галеру, и я понял, что мне не привиделось. В бретонском порту становилась на рейд сарацинская галера. Что само по себе является из ряда вон выходящим событием. К тому же почему-то сарацина никто не берет на абордаж, даже наоборот, его сопровождает бретонский боевой когг.

– Господин шаутбенахт, его стража сопровождает! – поделился ценным наблюдением Веренвен.

– Не слепой… – Я рассматривал высокого статного сарацина, уверенно отдававшего команды на галере.

Воистину чудны дела господни. Магометан и прочих сарацин, появившихся в этих местах, ждет одна судьба. Весьма печальная. Надеюсь, не надо объяснять какая? Они это прекрасно понимают и торгуют обычно с португальцами и венецийцами, которые, в свою очередь, переправляют товары сюда с громадной наценкой. И вот – на́ тебе! Причем сарацин идет под бретонским флагом, что означает: торговец находится под прямым покровительством дюка. В любом ином случае подобное просто невозможно. Вопросы веры не терпят компромиссов, особенно в наше время. Конечно, если эти вопросы не переплетаются с финансовыми интересами. А вообще, мне эта галера приходится как нельзя кстати. На ловца и зверь бежит…

– Тиль…

– Да, господин шаутбенахт.

– Зашли в порт верных людишек и к концу дня яви мне все по этому сарацину. Кто, откуда, зачем и почему. Припряги еще приказчика, пусть среди своих пошерудит… Выполнять.

Отдав приказание, я неожиданно заметил, что главсарацин рассматривает шебеку в подзорную трубу. И меня. Внимательно так. Ну-ну…

Отвесил ему легкий поклон и по магометанскому обычаю прикоснулся рукой ко лбу, затем к груди и животу. А теперь поломай голову, захватчик Гроба Господня. А вообще, мы с тобой очень скоро познакомимся поближе. Надеюсь…

Долго ждать известий по магометанину не пришлось. Едва успел отобедать, как на борт вернулись посыльные и отбарабанили полученную инфу. Все оказалось так, как я и думал. Над сарацином простер свою милостивую длань сам дюк. Капудан Гассан, остальные части его имени дознаватели просто не смогли выговорить, не торговал в розницу и не имел дел с купеческой братией Нанта. А имел он дело исключительно с экономом герцогского двора. Чем эта парочка занималась, выведать так и не удалось, но магическое слово «пряности» все же прозвучало. Хотя это и неудивительно – основной товарооборот с Магрибом составляют именно они. Кстати, а мой коммерсант расторговался уже?

– Ты продал наши пряности? – Я ткнул пальцем в срочно призванного в каюту приказчика.

– Нет, ваша милость… – обреченно выдохнул Борель.

– Почему?

– Настоящую цену не дают… – Глаза приказчика вместили в себя всю печаль этого мира.

– Почему?

– Мы первый раз пришли. А у них налицо картельный сговор. Если кто даст больше, сам здесь торговать не будет. Но я вышел на одного человечка…

– Понятно. Запомни, завтра ты должен эту проблему решить. Свободен.

Я особо не парился ценой на пряности: сами понимаете, я за них не платил. Но продешевить не хочется… Стоп! А я, кажется, придумал, что делать! Но это уже завтра. А сегодня…

– Луиджи, Пьетро, живо облачаетесь в полный парадный вид и дуете на сарацинскую галеру. Там, по всей форме и со всем возможным пиететом, но с полным своим достоинством, приглашаете капудана ко мне на ужин. Меня представите полным титулом. Вперед.

В глазах близнецов скользнуло легкое недоумение, но задавать лишних вопросов они не стали и дисциплинированно принялись собираться. Вот за это и ценю сорванцов. Нет у них сомнений в своем господине. Приказал – значит, так и надо. А сарацин там или вообще черномазый язычник – так то и не важно. Словом, умнички у меня пажи.

Но отправиться им на галеру так и не случилось. С грохотом распахнулась дверь в каюту, и вахтенный с выпученными глазами проорал:

– Сарацины у борта!!!

– Zdravstvujte, ljubjeznaya moja Katerina Matveevna… – пробормотал я от удивления на великом и могучем и хотел приказать присутствующему в каюте Веренвену свернуть набок скулу паникеру, но не успел.

Тиль сориентировался сам, и морячок с грохотом улетел в угол:

– Я тебя, вахлак, запорю: как смеешь врываться к господину?!

– Так чего хотят? – Я жестом остановил Тиля.

– Грят… дело к вам, господин шаутбенахт… – ответствовал вахтенный, с почтением трогая вздувающуюся на лбу шишку. – По-нашему разумеют и, кажись, при полном параде…

– Ну так зови.

Посланником оказался довольно пожилой, преисполненный собственного достоинства мужик в богатом парчовом халате и белоснежном, увитом нитками жемчуга тюрбане. А сопровождали его целых два арапчонка в атласных кафтанчиках. Солидно, однако.

Мужик, войдя в каюту, мазнул цепким взглядом по обстановке, на мгновение задержал взгляд на золотой клетке почившего от невзгод попугая, затем сделал шаг вперед, глубоко поклонился и практически без акцента, густым, хорошо поставленным баритоном сказал:

– Мое имя Мурад Сеид Сейфуль Рубани. Моими устами тебя, почтеннейший, приветствует капудан Хасан Абдурахман ибн Хоттаби, прозванный за свое бесстрашие Львом Морей. Однако он не знает твоего имени и просит назвать оное.

После чего замолчал и застыл мумией, не забывая, однако, постреливать глазами из-под роскошных кустистых бровей.

Я сделал небольшую паузу, рассматривая мужика. По роже – чистокровный египтянин, причем коренной, древний. В современности таких, пожалуй, уже и не встретишь – успели смешаться и превратиться в тех типичных арабов, национальную принадлежность которых уже и не определишь. Ну и какого хрена тебе надо, Мурад? Кто хозяин шебеки, вы пока не выяснили, да и проблематично это сделать мусульманам в христианском порту. Да и, как мне уже доложили, сарацины в порт не выходили. К ним самим прибыл баркас с каким-то мужичком при охране, и вскоре после этого визита галера стала разгружаться. Ну что же, продолжим. Черт, какой аналог баронского звания у сарацин? Да и хрен с ним…

– Я кавалер царственного ордена Дракона, командир лейб-гвардии его светлости великого князя Запада Карла Смелого Бургундского барон ван Гуттен.

По лицу мужичка пробежала легкая тень ошеломления: видимо, он ожидал встретить кого-то попроще… но великолепно справился с собой и явил еще один поклон, теперь гораздо глубже и почтительнее.

– Почтеннейший эмир Хасан Абдурахман ибн Хоттаби поручил мне передать тебе свое приглашение разделить с ним вечернюю трапезу… – Посланник чуток помедлил и с уважением добавил: – Вы, почтеннейший, можете не беспокоиться об уроне своей чести и достоинства – Хасан Абдурахман ибн Хоттаби принадлежит к одному из самых древних и почтенных родов Магриба.

Вот как? Чем дальше, тем интереснее. И с какой это стати капудан Хоттабыч возжелал разломить хлеб со мной? Про меня он ни черта не знает… Но сходить я как бы не против. Пользы можно извлечь просто немерено. Вот только…

Мужик как будто прочитал мои мысли и заявил:

– Хасан Абдурахман ибн Хоттаби понимает, что визит христианина к мусульманину может быть истолкован превратно, поэтому предлагает встретиться на нейтральной территории. К тому же вы, почтеннейший, можете взять с собой любое количество воинов.

– Передай твоему хозяину, что я принимаю предложение. – Я решительно отбросил все колебания в сторону. – Указывайте время и место.

А что? Интересно же… Что-то мне подсказывает – капудан не просто так затеял эту историю. Да и вообще, оченно интересно со средневековым сарацином пообщаться…