Драконы и ведьмы

Глава 42

Макс

Погода чудесная, приключения с бабкой и холодильником позади. Хоть бы она мне не приснилась! Ботаник-самоучка с поверхностной корневой системой!

Выбрали укромное место на мысу, вдающемся в озеро. Сосны, птички щебечут, Ингард развел костерок, Эрлик на шнурках от ботинок погрузил жбаны эля в воду. Ходим теперь босиком. Жара такая, что давно разделись до плавок. Класс!

— Предлагаю поплавать, парни, — радостно крикнул Ингард.

Мы с Эрликом переглянулись. Я, в принципе, не дебил, знаю, какая тут водичка даже в жару. Все детство прошло в пионерлагерях. Эрлик уже опробовал, пока сгружал выпивку охлаждаться.

— Ныряй с мостков! Мы следом!

Бежит, радуется. Резво так. Ну-ну, тут тебе не иномирное теплое море. Рыбкой вошел в воду и так же резво из нее выскочил. А он много ругательств знает, однако, а еще барон. Не зря ходил в военные походы, наверное.

— Простите, я сгоряча. Вода почему-то внезапно оказалась довольно холодной.

— Озеро лесное и очень глубокое. Выплывай.

Эрлик улыбнулся и хмыкнул.

— Я в эту водичку, точно, не полезу.

— Эль?

— Режь мясо. Там на дне моего вещмешка есть еще свежий хлеб и копченое сало с огурчиками.

— Уважаю. Тогда начнем с чего покрепче?

— Согласен, а потом устроимся подремать в тенечке перед твоим трудовым подвигом. Или позагораем на мостках.

— Интересно, он долго будет трястись?

— Сейчас согреется у костра, да под гномью-то настойку.

Лукас

Стол устлан кружевной белой скатертью, на нем воздвигнуты разносолы на самый привередливый вкус. Стражи нигде не видно, повсюду только прислуга женского пола. Женщины отчего-то прячут глаза и чуть улыбаются. Нас сажают с расстоянием друг от друга. Серджо оказался, вообще, с другой стороны стола.

Неровно цокают каблучки по каменным плитам пола, похоже, сегодня в замке проходит девичник. В столовую, улыбаясь, зашли все три черные ведьмы, а за ними красотки как с рекламы баварского пива, один в один. Только волосы у одной из них отливают синим. Сам не заметил, как поднялся навстречу, уцепившись за взгляды лукавых глаз этих красоток. Хоть бы они были не ведьмы. Впрочем, ведьмы-то все брюнетки, а может, цвет волос ни на что не влияет?

— Добрый день, дамы, — опередил меня Джинджер.

— Рада вас видеть, — подозрительно дружелюбно улыбнулась Эльза, — разрешите вам представить наших подруг, Берту и Хлою.

— Рады знакомству.

Кажется, Серджо прямо сейчас захлебнется слюной.

Девушки занимают места. Одна села между Дином и Джинджером, вторая подле меня. Не знаю, что задумали три ехидные ведьмы, уж больно лукаво смотрят на нас, но девушка рядом со мной красива невероятно. Пышная грудь вот-вот покинет законное место. А девица тянется молочно белой рукой к тарелке с жаренным мясом, нарезанным сочными ломтями.

— Угощайтесь, — предлагает она его мне низким грудным голосом, с легкой вибрацией, которая отдает прямо в душу.

— Спасибо.

Хлоя потупила взгляд, будто смутилась. В мозгу набатом стучит мысль: «Тут что-то сильно не так. Слишком красивая, слишком бледная, слишком пышные формы маячат у меня прямо под носом. Так бы и прикусил».

— Вы хотите пива?

— Пива?

— Чудесный эль, только что из подземелий достали, я видела.

— Хочу.

Мозг шепчет: «Хочу всего. Много. Можно и без пива».

Пенный напиток льется в огромную кружку. Подслушивали нас ведьмы, что ли? Ведь все совсем так, как я только что мечтал вслух. И даже лучше. Может, девушка не настоящая, а всего лишь иллюзия? Как бы проверить? Тихонько тронул пальцем ее локоток. Хлоя чуть взвизгнула, но руку подвинула ближе. И как это понимать?

— Простите, я случайно.

— Конечно, — бархатно-нежно пророкотала она.

Плавно идет обед, я все больше пьянею от чудесного вида, что открывается мне по соседству. Широкие бедра, тонкая талия, пышная грудь. К их темному элю я так и не прикоснулся. В десятый раз уронил вилку и полез доставать. Ножки хороши невообразимо, черт дернул пощекотать кончиком пальца босую ступню, вынутую из туфельки. Девушка взвизгнула и заливисто расхохоталась. Я от неожиданности со всей дури въехал головой в стол, вылез из-под него весь бордовый. Ведьмы наслаждаются беседой о зельях. Джинджер целует нежные пальцы своей соседки Берты. Дин задумчив и смотрит куда-то в стену. Только Серджо травит неуместные шутки и пытается подать Хлое салфетку через весь стол.

— Серджо, не стоит. С нашего края стола все есть.

— Мне не сложно.

— Серджо, вы поели? Дин?

— Благодарю, все было очень вкусно.

— Я очень вам благодарен, госпожа. Петь сегодня мне никто не прикажет?

— Точно, нет. В моем присутствии этого делать просто не стоит.

— Спасибо, темнейшая.

— Молодые люди, вас заждалась малышка Амелия. Поиграйте с ней сегодня на пляже. Такой чудесный день и солнышко не очень жаркое, если захотите, можете искупаться.

— Спасибо за отличную идею, — холодно ответил Серджо и, бросив в нас с Джинджером яростный взгляд, стремительно вышел вместе с Дином.

— Лукас, скажите, а если бы у вас было очень много золота, как бы вы хотели жить, — задала странный вопрос Мирта.

— Я как-то не задумывался.

— И все же?

— Не знаю. Купил бы себе небольшой дом где-нибудь на побережье Италии, еще купил бы лодку, такую, знаете, под старину, на веслах, чтобы плавать вдоль берега и ловить мелкую рыбешку. Завел бы жену красавицу, — не удержался, посмотрел на смущенную чем-то Хлою, — , начал бы готовить что-нибудь экстраординарное вроде сказочных тортов под потолок с шоколадными фигурами и мастикой. Может, еще подобрал какую-нибудь собачонку, чтоб плавала со мной на рыбалку.

— Любопытно. Так выглядит ваше счастье?

— Думаю да.

— А золото, драгоценные камни? Вы их любите? Вам нравится смотреть на изумруды? На блеск золотых чешуек? — оживилась моя соседка.

— Я ценю красивые вещи. Не поверите, после захвата нашего судна очень горевал по своим ножам. Они были из хорошей стали, и рукоятки так удобно ложились в руку. А драгоценностей у меня никогда толком и не было, как-то не доводилось. Разве что перстень, так его тоже пираты утащили наверняка.

Сидящая рядом Хлоя вздохнула невероятно горестно всем своим пышным бюстом. Я ждал, на мой непосвящённый взгляд декольте уже должно было лопнуть. Ан нет. Жаль.

— Джинджер, а вам как видится счастье?

— Горы. Мне ближе горы и небольшие озера в форме каменных чаш. Уютный дом, красавица жена, хлопочущая на кухне, орава чумазых детишек, моих сыновей или дочурок. Небольшой сад, быть может, зеленое поле где-то за домом, и чтоб на нем обязательно паслась коровка. Изредка выбираться в какой-нибудь бар погудеть с мужиками. Ну и небольшое хобби вроде вытачивания игрушек из дерева или производства безделушек из медной проволоки. Как-то так. Я устал от моря, хочется пожить на берегу. Но, сами понимаете, пока это неосуществимо.

— Почему? — грустно спросили обе красотки.

— Все это стоит больших денег, а я их пока не заработал.

— Девушки, вы хотели посмотреть на мои чудесные розы в саду. Может быть, наши гости вам их покажут? Они прекрасно ориентируются в окрестностях этого замка. Да, Лукас?

— Нам все еще стыдно за доставленные вам неудобства…

— Я вижу, вы даже героически отказываете себе в употреблении моего эля, а зря. Чудесный напиток и почти лишен градуса. Его специально так варят тут невдалеке в моем городке. Все ингредиенты самые натуральные. Гномы дрянь делать не будут, уверяю вас.

— Если так, то, пожалуй, стоит попробовать.

— Предлагаю тост, — хитро улыбнулась Эльза. — "За сбычу мечт!", как говорит мой отец. И за скорое счастье для всех нас!

— Поддерживаю!

Ведьмы встали и чокнулись по очереди между собой и со всеми нами. Только теперь я понял великий сакральный символ этого жеста. Если из твоей кружки от удара пиво хлестнуло в ведьмины кружки, и они пьют, значит, и тебе можно. Видимо, травить нас сегодня не будут.

Эрлик

А все-таки удачно мы выбрались в этот раз на Землю. На душе упоительно легко и спокойно. Жены нас, дураков, уже и простили, наверное. Низкое солнце чуть слепит глаза, путаясь лучиками во мшистой подстилке, в озере плещется рыба, Ингард и Макс все еще спят на мостках. Ингард дергается во сне и шепчет заветное: "Зииил! Холодильник!"

Я и сам-то чудом проснулся и то только потому, что во сне свесил руку в холодную воду.

Костерок споро занялся, охотно съедая тонкие сосновые веточки и рыжую кору, сорванную ветром с самых вершин сосен. Копченый окорок я нарезал на большие ломти и нанизал на прут. Сейчас разогреется, жир начнет капать на пламя, и у нас троих будет чудесная закуска к холодному темному элю. Хлеб оказался примят жбаном, но это сущие мелочи. Впрочем, может и его стоит пожарить ломтями, наколов на ветку? Кажется, Макс завозился. Точно, сейчас проснется, наверное. Неловкое шевеление, перекат и колдун сверзился ногой в прохладную воду. Дикий звериный рык разнесся над озером, вспорхнули с ветвей какие-то мелкие незадачливые птички. Ингард подлетел, заскользил, но устоял на ногах.

— Приятного пробуждения! — расхохотался я. Все же чудная у нас вышла компания. — Я готовлю закуску, вылавливайте эль!

— Сейчас! Штанину отожму и иду. Как думаешь, над костром высохнет?

— Почему нет? Вешай.

— Пахнет чудесно. Поищи в моем вещмешке, там были какие-то овощи. Я сейчас подойду, только умоюсь.

— Не хватило дневного купания?

— Не смешно. Тут, кстати, комары.

Неспешно поели. Все же хорошо так посидеть. Без детей можно не следить за разговором, грубо шутить, не жалея нежных дамских ушей, гоготать во весь голос, пить всласть и есть мясо руками. Вон, даже барон, и тот позабыл свой политес. Травит, как и мы с Максом грубоватые байки, выхватывает рукой мясо с занимающегося огнем деревянного вертела.

— Хорошо!

— Надо так почаще собираться!

— Осталось найти и перекопать огород.

— Это мелочи. Я сверюсь с картой. Покидайте пока то, что осталось, в рюкзаки.

— Уже. Пошли. Ингард, залей костерок, там вроде валяется какая-то жестянка у воды.

— Лопаты не забудьте.

— Кстати, я сейчас песком затушу.

— И то верно.

Дорога стелется сквозь темнеющий в сумерках перелесок. Вот уже видны первые домики, что стоят как грибы вдоль околицы этого поселения.

— Нам сейчас прямо и потом вправо до края домов. Эльза скинула смс, дома никого нет. Мне же проще.

Идем тихо, чтобы не мешать людям после полного дня не то работы, не то отдыха. На распахнутых настежь окнах тут и там мелькает кружево легких штор. Ни собака не лает, ни сторож не ходит, только горит в окнах свет, словно приглашая к очагу утомленного дальним походом путника. Ряды ровных грядок и пышных клумб выделяются даже в наползающем отовсюду тумане.

— Макс, а почему нет охраны поселения?

— Зачем? Тут нечего красть. Разве что холодильники и газовые плиты.

— Не напоминай, — выдохнул Ингард. — Подозреваю, плита еще тяжелей и сильнее бьет по ногам.

— Не знаю, с плитой я марш-бросков еще не делал. Кажется, нам сюда. Барон, я вас не буду смущать своей наготой? Мне бы обернуться.

— Думаешь, местные не заметят? Еще довольно светло. Меня ты не смутишь, точно. Эрлика, я думаю, тоже.

— Не должны. Туман морочит, решат, что собака роется.

Макс стянул с себя вещи, аккуратно сложил поверх рюкзака. Показался чешуйчатый хвост, увенчанный меховой кистью.

— Не понял? А дальше?

— Чего?

— Не могу обернуться! Застрял! Ни туда, ни сюда! Да что ж такое?!

— Может, магии мало тут?

— Может и мало, но хвост! Он обязан убраться! Как я с хвостом обратно поеду? Еще и мошка.

Макса укусил комар за плечо, судя по тому, как он приложил себя кистью и взвыл.

— Что делать-то будем?

— Что-что? Копать! Доставайте лопаты! Блин, ещё и комары эти! Черт! Я опять хвостом по себе саданул! Весь же в синяках буду. Парни, у вас веревочки нет? Я бы его примотал. К ноге. Наверное.

— Сейчас вытащу из вещмешка шнурочек, тут есть. Подойдет?

— Давай.

— Мы хоть до утра-то успеем?

— Должны! Первый автобус в шесть двадцать.

— Нам еще до остановки пилить и пилить!

— Надо еще что-то пилить? Эльза, кажется, об этом ничего мне не говорила.

— Пилить в смысле идти. Копай, давай.

— Это хоть точно то поле?

— Эрлик, по спутнику точно оно, да и колья по периметру именно те самые. Вот что за черт дернул нас искать жен по бочкам?

— Это, бесспорно, было странной идеей. Но ты, помнится, сам чуть не придушил ту девку в таверне, мы еле тебя оттащили вдвоем.

— Они с Миртой очень похожи. В темноте со спины.

— Хорошо, что я тогда в комнате первым делом выбил окно, стало намного светлей. До сих пор стыдно перед матросом, которым я его выбил. Хорошо хоть откупился деньгами.

— Капайте, луна уже высоко.

— Надо успеть до утра, пока эти куры еще раз не пошли рыбку ловить. Идиотки бессмертные!

— Я все понимаю, но почему сразу идет песок?

— Ты уверен? Насколько сразу?

— Мы тут, случаем, не пляж перекапываем? А, Макс?

— Не, все нормально. Тут везде так, что вы хотите? Карельский перешеек. Земля ровно на штык лопаты, глубже копать не надо. Поле должно получиться черным в итоге, ну или серым, но без желтых пятен песка.

— Откуда ты это знаешь?

— Я местный, можно сказать. У родителей была дача в моем детстве как раз неподалеку, всего в ста километрах.

— Действительно, близко!

— А в чем суть отдыха на такой скудной земле? Родители Эльзы тоже так отдыхают? Люди так доказывают себе, что нет ничего невозможного?

— И это тоже, Ингард. А еще домашний картофель намного вкуснее. Если вырастет, что бывает не каждый год. Его, знаешь, как партизана, трудно обнаружить, или высохнет, или вымокнет. Еще может замерзнуть, если ударит минус в конце мая. Но вкусный очень, прямо деликатес. Ешь и плачешь от восторга, когда понимаешь, сколько сил в него вложено. А эта тонкая шкурка! Ее с только что выкопанного картофеля никто даже не счищает.

— Я, пожалуй, куплю сей деликатес. Интересно, сколько он может стоить? Как думаешь, мне на золотой кто-нибудь отсыплет немного из старых запасов?

— Копай! Или опять будем спать на мостках.

Парни рьяно взялись за работу. Дерн, корни, мелкий ивняк и поросль молодых березок так и летели из-под зачарованных лопат. Тихая ругань чередовалась со вспышками хохота. Хвост Макса давно отвязался и веял гордым флагом, торча из штанов. Местные бабки притихли у окон. Телевизоры были забыты. Редко увидишь, как трое здоровых мужиков резво копают позаброшенный огород соседей в свете полной луны. Углядев хвост, самая глазастая набрала отдел местной полиции. Быстро не проедет УАЗ в эти места. Далеко, много колдобин, если ехать короткой дорогой, а потом ночью идти через топи. Еще дальше, если ехать сюда кругом по ровной грунтовой дороге, высвечивая фарами подмывы древнего тракта времен новгородского вече. Тракт ремонтируют, улучшают, подсыпают уже много веков руки множества поколений. Если его раскопать, встретишь монеты разных народов, варяжскую бусину, шведскую гать, деталь от танка и даже подкову неизвестного рыцаря. Но слаб человек против стихии грунтовых и бурных вод северного Приозерья. Тонка кромка земли между водой, льющейся с неба и водой, поднимающейся из земли. Тихо крадется УАЗик на ловлю черта болот, что засел в огороде соседей и роет своим соплеменникам нору.