Драконы пропавшей звезды

32. «Пропавшая Звезда»

Когда-то драконы казались ей прекрасными.

Даже драконы — спутники Такхизис, ее заклятого врага. Правда, красота их и тогда казалась ей красотой смерти. Лорана видела красных драконов, чья чешуя сверкала алым пламенем, а пасти изрыгали языки огня. Видела синих драконов, чей стремительный и изящный росчерк полета уносил их между туч в заоблачные высоты. Белые драконы представлялись ей холодными и сверкающими, словно льдины, черные — зловещими и блестящими угольными молниями. Зеленые были изумрудами смерти. Она и боялась их, и ненавидела, и проклинала, и в то же время сожалела, когда эти могучие создания, беспомощно кружась, низвергались с небес.

Но драконицу Берилл никто не назвал бы прекрасным созданием — она была жирна и безобразна. Ее крылья едва удерживали в воздухе распухшее тяжелое туловище, когда-то узкая голова потеряла форму, и теперь на месте лба и впалых щек нависали глыбы мяса. Нижняя челюсть у драконицы отвисла, обнажая ряд гнилых, торчавших в разные стороны зубов. Чешуя потеряла блестящий изумрудный цвет и приобрела мерзкий оттенок протухшего мяса. В ее маленьких глазках светились жадность и хитрость. Стоя на балконе Башни, Лорана отчетливо поняла что это уродливое создание не может быть порождением Кринна, его не коснулся разум Богов. Берилл повиновалась лишь собственным низким инстинктам и чтила только самое себя.

Тень крыльев драконицы накрыла Квалиност, погрузив город во тьму. Лорана глянула с балкона вниз и заметила, что деревья не согнулись и розы не поникли. И эльфы, и их любимая природа демонстрировали непокорность.

— Мы избавим мир от чудовища, — прошептала Лорана, когда ветер шевельнул ее длинные волосы. — Ты был не прав, Келевандрос. Настал час нашей славы, а не гибели.

Берилл медленно подлетала к ней, обнажив клыки в ухмылке подлого довольства. Но теперь Лорана не ощущала ужаса, одолевавшего ее.

Балкон снаружи ограждала невысокая, доходившая Лоране до пояса балюстрада, покрытая полированным золотом. Она была крепкой и надежно защищала тех, кто находился на балконе. Балкон мог бы вместить представительную делегацию эльфов, и единственная хрупкая фигурка, стоявшая на нем сейчас, казалась беспомощной и растерянной. Странно, тут должны были находиться две фигуры — маршал Медан и его пленница королева-мать... Так, во всяком случае, докладывали Берилл.

Лорана стояла неподвижно, ее сомкнутые губы не шевелились. Она не собиралась ничего объяснять драконице — это означало бы дать Берилл время на размышление и на подготовку к действию.

Красные глазки драконицы шарили по балкону, и то, что она видела, ей явно не нравилось. Бугристый лоб наморщился, злые глазки сузились. Наконец пасть расплылась в понимающей ухмылке, как будто Берилл предвидела, что такое может случиться.

Лорана расстегнула застежку, и плащ упал на пол. Ее доспехи, доспехи Золотого Полководца засияли в солнечном свете. Холодный ветер, принесший с собой отзвуки дальнего грома, шевельнул волосы — ее золотое знамя...

Теперь Берилл находилась в опасной близости к Башне; еще один взмах крыльев — и Лорана сможет дотянуться до ее уродливой головы. Пары зловонного дыхания вызвали такой жестокий приступ кашля, что Лорана едва не лишилась сознания. Однако ветер, разметавший ее волосы, унес прочь клубы ядовитого пара.

Лорана сжала рукоять меча и выхватила его из ножен. «Пропавшая Звезда» засияла магическим светом перед глазами драконицы.

В руках женщины на балконе неожиданно появился меч, и Берилл учуяла присутствие магии. Красные глазки вспыхнули от жадности, между жабрами вскипела слюна. А когда она увидела серебряное сверкание Копья, ее пасть распахнулась от удивления. Берилл с силой втянула в себя воздух. Страх и желание путали ее мысли.

Легендарное Копье Дракона — их бич и проклятие. Эти Копья, выкованные Теросом Железоделом с помощью благословенного Молота Хараса, обладали чудесной способностью поражать драконов, проникать сквозь их прочнейшую чешую, разрывать их крепкую плоть, твердые кости и тугие сухожилия. Драконы Кринна, рассказывая о Копье, трепетали от страха.

Берилл презрительно расхохоталась, но в то же время жадно разглядывала магическое оружие, которым сейчас завладеет. Неплохая добыча для одного дня — волшебный меч со сверкающим драгоценным камнем, волшебное Копье, эльфийская королева и вдобавок столица этого гнусного народца.

Сжав меч в руке таким образом, чтобы драгоценный камень в его рукояти был обращен прямо к драконице, Лорана выпрямилась, вскинула голову и запела древний эльфийский гимн — гимн гордости и борьбы: «Солиази Арат!»

А в это время внизу, у подножия Башни Солнца, притаился на крыше одного из домов адъютант маршала Медана Думат. Поблизости прятались в ветвях осин двадцать эльфийских лучников, ожидая его команды. Рядом с Думатом сидела жена, эльфийка Айлиа, переводившая на эльфийский язык его распоряжения. Она всегда смеялась над сильным акцентом Думата и уверяла, что примерно так же могла бы произносить эльфийские слова лошадь. Думат оглянулся на жену, улыбнулся ей, и она послала ему ответную улыбку. Оба знали, что должны делать, оба были уверены в себе. Если придется погибнуть — что ж, они уже попрощались друг с другом накануне.

Со своего наблюдательного пункта Думат хорошо видел балкон Башни, но высоко поднявшееся солнце слепило глаза. Думах смаргивал и снова поднимал глаза к балкону, ища взглядом маршала и Лорану. Появление в воздухе многочисленных миньонов Берилл потрясло старого солдата. Он на мгновение забыл о Башне и в ужасе смотрел только на них.

Эльфы, прятавшиеся на крышах домов, тоже были потрясены, но ни один из них не поддался панике. Думат глядел на Башню, однако балкон по-прежнему пустовал. Ни Лораны, ни маршала не было видно.

Думат забеспокоился. Он не понимал, в чем дело. Инстинкт опытного воина подсказывал, что случилось что-то непредвиденное. Он решил подняться на Башню, но тут же передумал. Ему было приказано оставаться здесь и ожидать сигнала. И он выполнит этот приказ.

Наконец драконы улетели, и небо расчистилось. Но Думат, как и Лорана, понял, что это не сулит ничего хорошего. К ним приближалась Берилл. Думат напрягся и снова уставился на Башню. Он боялся даже на мгновение отвести от нее взгляд, опасаясь пропустить сигнал. Когда же увидел на балконе Лорану, присвистнул от радости, ожидая, что сейчас покажется и маршала.

Но Медан не появлялся.

Чтобы унять волнение, Думат сосчитал до десяти. Потом еще раз. Потом он понял, что надеяться не на что. Лорана не стояла бы там сейчас одна, будь Медан жив. Значит, маршал погиб. Думат мысленно попрощался с ним. И снова стал ждать сигнальной вспышки.

Таков — был приказ. Думах, эльфы, которым была поручена оборона города, Рыцари Тьмы и гномы, пришедшие на защиту Квалиноста, должны были броситься в атаку, увидев взвившуюся в воздух горящую стрелу.

Думат высунулся из ветвей. Айлиа дернула его за ногу, призывая к осторожности, но он не обратил на нее внимания. Ему необходимо было понять, что происходит.

В этот момент в небе показалась Берилл, летевшая по направлению к Башне. Безоглядный ужас волнами катился от нее, хитрые глазки драконицы шныряли во все стороны, проверяя, действительно ли город очищен от эльфов.

«Ищи, ищи, мерзкая распухшая тварь, — подумал Думат, — ты уже здесь, прямо над нами, и теперь тебе не спастись».

Он снова глянул на Башню и увидел, что Лорана подошла к краю балкона. Ее фигура казалась леткам белым пятнышком на фоне золотых стен Башни, но по движениям королевы-матери Думат догадался, что она не боится драконицы.

Берилл подлетала к Башне. Думат отчетливо видел ее подбрюшье, свисавшие лапы, болтавшийся из стороны в сторону хвост. Зеленая чешуйчатая туша была грязной от навоза, в котором драконица валялась в своей берлоге.

Когда король Гилтас составлял план, он поначалу рассчитывал, что они сумеют пронзить драконицу стрелами, но потом отверг эту мысль как несостоятельную. Чешуя драконицы была очень толстой и прочной. Стрельба из луков могла бы принудить ее спуститься на землю только в том случае, если бы в нее выпустили сразу тучу стрел. Такого количества лучников у эльфов не была. Однако от приема, который они собирались устроить драконице теперь, она вряд ли опомнится.

Думат ждал только сигнала к атаке, который должен был подать этот эльф, Келевандрос. Келевандрос... Внезапно Думат понял, что произошло, понял это так ясно, будто увидел происшедшее собственными глазами. Келевандрос отомстил за смерть брата. Медан ранен... Возможно, даже убит. Лорана осталась одна, и никакого сигнала не будет.

И вдруг он увидел, что королева-мать подняла в воздух руки и в тонком луче солнца что-то ярко вспыхнула. Он понял, что Лорана держит в руках волшебный меч «Пропавшая Звезда».

Ослепительным и неистовым было это сверкание, таким ослепительным, что Думат отвел глаза. Это и был явный сигнал к атаке, как подсказало Думату сердце.

С громким криком он выпрыгнул из-под густого покрова листвы. Эльфы хватали свои пращи и луки и занимали назначенные места. Думат глянул на крыши других домов. Там происходило то же самое. Он был не одинок. Никакого сигнала не потребовалось, каждый командир видел ту огненную вспышку и понял, что она означает.

Думат не слышал клича, которым Лорана вызывала драконицу на бой, он сам кричал что было сил, и эльфы вокруг тоже кричали. По команде Думата они открыли огонь.

— Солиази Арат! — несся с Башни крик Лораны, как несся он много лет назад с Башни Верховного Жреца, вызывая драконов на смертный бой. Высоко над головой подняла Лорана «Пропавшую Звезду», сжимая ее в левой руке. Если меч подведет, если легенда окажется выдумкой, если магия меча ослабла, как ослабла магия Кринна за годы Века Смертных, — тогда все пропало. Их планам, надеждам и мечтам — всему наступит конец.

Солнце засверкало на сапфире, и он словно взорвался снопом белого пламени. Лорана прошептала благословение душам усопшего Калита Риана и того неизвестного кузнеца, который когда-то нашел этот камень среди остывших углей горна своей кузни.

Берилл смотрела на меч во все глаза, мощный поток магии увлек драконицу, и у нее проснулось непобедимое желание обладать этой сверкающей драгоценностью. У Малис в ее гнусной сокровищнице нет ничего похожего на этот меч. Драконица все смотрела и смотрела на него...

И магия меча подчинила Берилл.

Лорана поняла, что заговор действует, едва увидела отражение камня в глазах чудовища. Сияние меча выжигало глаза, выжигало мозг Берилл. И Лорана твердой рукой сжимала рукоять, держа оружие высоко над головой.

Завороженная Берилл неподвижно повисла в небе над Квалиностом, ее крылья чуть трепыхались, а взгляд был прикован к «Пропавшей Звезде».

Меч был очень тяжел, Лоране было неудобно его держать, рука ее затекала, но королева боялась дать волю слабости, боялась доже шелохнуться из страха нарушить заговор. Стоит Берилл освободиться от чар, и она в бешенстве нападет на Лорану... Лорана в отчаянии подумала, что эльфы все еще дожидаются сигнала к атаке. Снизу до нее не доносилось ни единого звука. Ее план рухнул. Думат ждет сигнала, а сигнал никогда не придет.

Крики и шум, услышанные ею в то же мгновение, показались Лоране чудеснее песен эльфийских бардов и придали ее онемевшей руке новую силу. Фигуры эльфов замелькали на крышах домов, в кронах деревьев, среди увядавших цветов парка. Баллисту, ранее прикрытую вьющимися лозами, выкатили на площадь. Стрелки с пращами занимали позиции. Один громкий возглас, одна отчетливая команда — и сотни воинов кинулись в атаку.

Копья, нацеленные вверх, вылетали из баллисты и, описав дугу над драконицей, устремлялись вниз. Привязанные к ним веревки, нескончаемой длины канаты, сплетенные из детских пеленок и подвенечных платьев, из домашних передников и парадных одежд сенаторов, обвивали тело Берилл, опутывали крылья и хвост.

Затем пошли в атаку пращники, взвились в воздух их свинцовые снаряды, за которыми тоже взлетели веревки и пали на тело Берилл. Тем временем перезарядили баллисту, и снова грянул выстрел. Пращники вновь и вновь стреляли по драконице.

Эльфийские чародеи накладывали заговоры на канаты, не зная наверняка, подействует ли не покорная им нынче магия. Полагались на традиции Четвертого Века, иные обращались к «стихийной» магии природы. И во всех случаях магия сработала великолепно. Эльфы были несказанно удивлены. Одни канаты сделались прочными, как стальная проволока, по ним заскользило пламя, обжигая драконицу. А другие стали липкими, как паутина, и, упав на чешую Берилл, приклеились к ней намертво. Некоторые из них переплетались, выписывая петли и спирали так, словно были живыми. И эти живые веревки оплели огромную драконицу как цыпленка, которого тащат на рынок.

Эльфы побросали оружие и, ухватив концы длинных веревок, замерли, ожидая приказа. Все больше канатов взвивалось в воздух и опутывало Берилл, пока она наконец не стала похожа на жирную муху, запутавшуюся в гигантской паутине.

Берилл ничего не могла сделать. Лорана заметила в ее глазах изумление оттого, что эти ничтожные козявки досаждают ей. Затем в глазках Берилл появилось раздражение, быстро перешедшее в бешенство, когда драконица поняла, что не может стряхнуть их с себя. Она не могла освободиться и только смотрела, не отводя глаз, на сверкавшую перед ней драгоценность.

Тело Берилл содрогалось в бессильном гневе. Слюна текла из пасти. Мускулы на шее напряглись и вздулись буграми, когда она попыталась отвести взгляд от меча. Веревки одна за другой перехлестывали и обвивали ее тело. Могучие крылья драконицы оказались прижаты к бокам, хвост едва двигался. Берилл не могла шевельнуть лапами. И вдруг драконица в ужасе почувствовала, что ее куда-то тащат.

Согласно плану, именно в этот момент Лорана должна была пронзить загипнотизированную Берилл Копьем Дракона. Она собиралась проткнуть ей горло, чтобы та не отравляла все вокруг своим ядовитым дыханием. Лорана использовала бы Копье, а Медан должен был обезглавить драконицу мечом.

Но теперь Медана с ней не было. Лорана осталась одна. И чтобы взять в руки Копье, ей нужно оставить меч, значит, освободить драконицу от чар магического камня.

Лорана осторожно шагнула к стене балкона, где стояло Копье, не выпуская из рук меча, хотя ее мускулы болели от напряжения, и не сводя глаз с Берилл. Ее пальцы коснулись Копья, нагревшегося в лучах солнца. Рука сжала древко, и Лорана с облегчением перевела дух.

Внизу, у подножия Башни, Думат отдавал команды тем, кто удерживал канаты. Огромное тело медленно, но неуклонно опускалось к земле.

Лорана сделала глубокий вдох, собираясь с силами, и мысленно произнесла имя Стурма. Она искала в себе храбрость, волю и решимость, равные тем, что были с ним в тот день, когда его настигла смерть. Лорана опасалась, что Берилл, освободившись от чар, изрыгнет ядовитые пары прежде, чем она успеет поразить драконицу. Если это случится, Лорана погибнет, не выполнив свою задачу, и эльфы умрут, Берилл отравит их в одно мгновение.

Никогда еще Лорана не чувствовала себя такой одинокой. Ей неоткуда было ждать помощи. Не было в живых ни Стурма, ни Таниса, ни маршала Медана. «Но ведь на пороге смерти всегда наступает момент, когда каждый из нас оказывается одиноким, — напомнила себе Лорана. — Те, кого я любила, сжимали мою руку, идя по жизни, но когда она заканчивалась, они уходили одни. Уходили в смерть, оставляя живых. Что ж, пришел и мой черед уйти. Уйти одной, оставив живых...»

Лорана подняла меч повыше и со всей силы бросила его через парапет. Чары разрушились. Берилл вздрогнула, глаза ее ожили и сверкнули бешенством.

«Я должна сделать две вещи, — сказала себе драконица. — Освободиться от этих мерзких веревок, которыми они опутали меня, и убить гнусную эльфийку, что заманила меня в ловушку. Но сделать их одновременно, кажется, не удастся». И Берилл как раз нацелилась на Лорану, когда сильный рывок вдруг увлек ее тело вниз.

В этот момент она услышала чей-то смех. Он донесся не снизу, как можно было ожидать, а откуда-то сверху.

Двое красных драконов парили высоко в небесах и смеялись. Этих двоих Берилл уже давно подозревала в заговоре против нее, и теперь подозрения подтвердились. Миньоны наслаждались ее унижением.

Берилл никогда не доверяла местным драконам — уроженцам Кринна. Она прекрасно сознавала, что они подчиняются ей только из страха и что их верность немногого стоит. Приписывая им подлые качества, свойственные ей самой, Берилл решила, что красные драконы состоят в сговоре с эльфами и теперь выжидают, когда она окончательно запутается в приготовленной для нее ловушке и они смогут безнаказанно напасть на свою прежнюю владычицу.

Мысли Берилл отвлеклись от Лораны. Крохотная фигурка, одиноко торчавшая на балконе, много ли вреда она могла причинить по сравнению с двумя предателями?

Как и говорил Медан, Берилл в глубине души была страшной трусихой. Сейчас она испытывала панический страх. Она должна была немедленно высвободиться из липкой паутины канатов и взлететь высоко в небо. Только находясь там, она сумеет вернуть себе контроль над ситуацией, только оттуда сможет погубить всех этих ничтожных эльфов своим смертоносным дыханием и расправиться с предавшими ее драконами.

Гнев клокотал в ней. Берилл напряглась, пытаясь сбросить с себя канаты, расправить крылья и взмахнуть хвостом. Пригнув голову, она вцепилась в канаты острыми клыками и принялась разрывать их когтями. Она думала легко освободиться от игрушечных нитей, тянувшихся к ней с земли, но забыла о силе магии — а может быть, о силе любви к своей родине тех, кто создал это оружие.

Несколько канатов лопнуло, но большинство уцелело. Бешеные рывки драконицы заставили некоторых эльфов выпустить канаты из рук, кто-то, не выдержав напряжения, упал с крыши, однако остальные стояли насмерть.

Берилл бросила косой взгляд на красных драконов и увидела, что они подлетели ближе. Обезумев от страха, она набрала побольше воздуха в грудь, намереваясь своим дыханием поразить все живое, всех этих насекомых, которые докучали ей. И тут внезапно она заметила серебряную вспышку...

Лорана, оцепенев, наблюдала за попытками Берилл освободиться. Голова драконицы дико металась из стороны в сторону. Из ее пасти вырывался хриплый вой, клыки грызли веревки. Лорана сжимала Копье дрожащими руками и невольно оглядывалась на дверь, которая вела в сводчатый альков. Там ее ждала безопасность.

Берилл глубоко втянула ноздрями воздух, собираясь изрыгнуть на эльфов смертоносные пары. И в эту минуту, схватив Копье обеими руками, Лорана воскликнула, обращаясь к Танису и Стурму: «Квисалан элевас!», что в переводе с эльфийского означало: «Мы всегда будем вместе», и затем прицелилась в нависшую над ней голову драконицы.

Вложив всю силу своего тела, своей души и своего сердца в этот бросок, Лорана метнула сверкавшее серебром Копье в череп Берилл.

Из раны потоком хлынула кровь и залила Лорану с головы до ног. Но королева упрямо продолжала все глубже вонзать Копье в драконью голову.

Боль — обжигающая, пылающая боль — взорвалась в мозгу Берилл, будто кто-то одним взмахом прорубил у нее во лбу огромную дыру и теперь туда хлынули лучи солнца, выжигая неистовым огнем ее душу. Захлебываясь собственными ядовитыми парами и тщетно пытаясь высвободиться, Берилл мотала головой из стороны в сторону.

Внезапно резким рывком драконица оторвала Лорану от пола, и та, не выпуская из рук Копья, повисла в воздухе, в опасной близости от края балкона. Но тут пальцы Лораны разжались, и она навзничь рухнула на пол. Она попыталась встать, но руки и ноги не слушались ее. Неспособная двигаться, Лорана беспомощно следила за нависшей над ней драконицей.

Муки Берилл не утихали. Почти ослепшая от потока крови, заливавшего ей глаза, она не отводила взгляда от своей обидчицы. Она пыталась умертвить ее своим дыханием, но была не в силах выдохнуть и захлебывалась собственным ядом.

Пожираемая страхом, сходя с ума от боли, драконица думала теперь только о мщении эльфам, причинившим ей такие невероятные страдания, из последних сил ударила головой в Башню Солнца.

Тень смерти нависла над Лораной. Она отвела от нее глаза и глянула на солнце.

«Какое странное солнце в небе. Словно опустевшее, недоумевающее... Пропавшее».

Пропавшая звезда.

Лорана зажмурила глаза, чтобы не видеть нависшую над ней смерть.

«Мы всегда будем вместе...»

Изо всех сил натягивая канат, Думат не мог видеть того, что происходило на верху Башни, но по разъяренным рывкам Берилл он понимал, что Лорана сумела нанести драконице серьезный удар. Кровь и слюна чудовища изливались на землю тошнотворным дождем. Сейчас самое время нанести Берилл сокрушительное поражение.

— Тяните же, черт вас побери! Тяните! — рычал Думат. Голос его был хриплым и прерывавшимся. — Она еще не сдохла!

Эльфы и люди с удвоенной энергией налегли на канаты. Кожа на ладонях у них трескалась, кровь от ссадин пропитывала веревки. Кто-то кричал, кто-то молчал, сцепив зубы.

Думат поднял глаза как раз в тот момент, когда Берилл ударила по Башне. Он испугался за Лорану, подумав, что она погибла. Удар Берилл сорвал со стены балкон, и тот обрушился на землю. Эльфы в ужасе смотрели, как летит на них каменная глыба. У одних хватило самообладания, чтобы броситься в сторону, другие, пригвожденные к месту страхом, не смогли даже пошевелиться. Балкон упал со страшным грохотом, выламывая каменные плиты мостовой, и рассыпался на куски. Пыль взметнулась тучей и покатилась на эльфов.

Думат, задохнувшись в кашле, обернулся к Айлие — она лежала на земле и смотрела на мужа невидящими глазами. Острый камень пробил ей грудь. Она умерла, не вскрикнув.

Думат глянул на драконицу. Притянутая веревками, она спустилась уже к кронам деревьев, ее передние лапы почти касались земли. Убитый горем, задыхаясь от ярости, он с удесятеренной энергией бросился на веревки.

— Тяните же, черт вас возьми! — зарычал он. — Тяните!

Яростный бросок Берилл на Башню стоил жизни ее обидчице, но это было все, чего добилась драконица. Она снова потянула воздух, издав слабое шипение, — и потревоженное Копье, застрявшее у нее в черепе, еще глубже погрузилось в мозг.

Берилл металась из стороны в сторону, пытаясь освободиться от Копья и сбросить с себя веревки. От ее бешеных движений валились дома, ломались деревья. Ударом хвоста она разрушила дом Думата. Адъютанта маршала Медана сбросило с крыши и завалило обломками. Распростертый на земле, придавленный камнями и тяжелой ветвью дерева, он ощутил во рту вкус крови, бросил последний взгляд в небо и увидел Берилл. Она высвободила крылья, но веревки все еще не позволяли ей взмахнуть ими. Драконица пробовала набрать высоту, меж тем лучники забрасывали ее все новыми и новыми стрелами, все новые канаты обвивали ее туловище. Эльфы и люди погибали, но живые продолжали бой.

— Тяните же, черт вас возьми! — прошептал Думат. — Тяните!

Эльфы видели, как погибла королева-мать, видели смерть своих близких. Они видели, как драконица разрушила Башню Солнца, символ гордости и надежд многих поколений. Горе и гнев придавали им силы, и они опять и опять тащили драконицу к земле.

Берилл отчаянно сопротивлялась, голова ее пылала от пронзительной боли, и чем больше она тратила сил, тем крепче веревки стягивали ее тело. Драконица знала, что, стоит ей только оказаться на земле, эльфы накинутся на нее с копьями и стрелами и прикончат. Но ее броски становились все менее сильными, удары не достигали цели. Драконица умирала.

Предвкушение ее гибели придало эльфам новые силы, и наконец их усилия увенчались успехом. Тяжелое тело Берилл рухнуло на землю и погребло под собой несколько домов. От удара затряслась земля, и на головы гномов, расположившихся в туннелях, хлынул поток пыли и камней.

Когда земля перестала содрогаться и пыль осела, эльфы схватили копья и кинулись к чудовищу. Теперь они могли позволить себе надеяться на победу. Квалиност пострадал, многие погибли, и все-таки эльфийская нация будет жить. Они похоронят мертвых и оплачут их кончину. Они сложат песни, великие песни о погибших и о победе над драконицей.

Однако Берилл еще не умерла. Копье, проткнувшее ее череп, причиняло драконице огромную боль, от которой у нее путались мысли. Но постепенно боль слабела, страх уступал место ярости, холодной, расчетливой и потому опасной. Ее войско сейчас стояло на берегах реки Белая Ярость, окружавшей Квалиност, и готовилось к штурму. Эльфы, конечно, разрушили мосты, но армия привезла с собой сотни плотов и могла построить переправы даже через ущелья шириной в сотню футов. Скоро ее солдаты потопят Квалиност в крови, эльфийской крови, которая побежит по улицам города и будет для Берилл слаще майского вина.

Берилл, распростершись на земле, делала вид, что не может пошевелиться. В душе она радовалась, видя, как деревья — любимые эльфами красавцы деревья, украшение этой страны — ломаются и крошатся в щепы под ее тяжестью. Это ужасное зрелище было бальзамом для ее жестокого сердца. Никого в мире — даже свою родственницу Малис — Берилл не ненавидела так, как эльфов.

Эльфы выползали из своих нор и подходили поближе, чтобы взглянуть на Берилл. В руках они сжимали копья и заряженные луки, нацеленные на нее. Берилл в душе смеялась над ними. Еще не сделано то копье, которое могло бы убить ее. А их стрелы для нее не страшнее пчелиного жала. Берилл с отвращением разглядывала собиравшихся вокруг эльфов — хлипкие, безмозглые создания, которые таращились на нее косыми глазками и лопотали что-то на своем омерзительном языке.

Пусть себе болтают. Скоро им будет о чем поболтать, это уж точно.

Боль в голове стихла. Лежа на земле, Берилл сосредоточенно обдумывала ситуацию. Она уже оборвала и сбросила с себя несколько веревок и чувствовала некоторое облегчение. Магические заговоры слабели. Скоро она освободится и примется убивать эльфов, топча их и перекусывая надвое. Когда армия присоединится к ней, в живых не останется ни одного эльфа. Ни одного.

Копье Дракона продолжало ей досаждать, распалял ее гнев. Внезапно, издав оглушительный рев, полный торжества и силы, Берилл подняла голову. Ее когти впились в землю. Одним сильным рывком гигантских ног она поднялась с земли.

Но тут выкопанный гномами под Квалиностом лабиринт начал проседать под весом драконицы. Перекрытия не выдерживали ее веса. Грозный рев Берилл сменился испуганным визгом, она попыталась оттолкнуться и взмахнуть крыльями, но опора под ней исчезла. Бессмертная Рука заставила землю расступиться. Берилл провалилась в зияющую пропасть.

Торвальд Грохот Гранита, брат правителя Торбардина и предводитель армии гномов в Квалиносте, прислушивался к шуму битвы над головой. Торвальд стоял у нижней ступени двадцатифутовой лестницы, которая вела на поверхность. Он ожидал условного сигнала, если вражеская армия начнет форсировать реку. Тогда его собственная армия, насчитывавшая примерно тысячу гномов, выберется из туннелей под городом и кинется в атаку.

В туннеле царила тьма, работавшие здесь уркхан и их личинки, дававшие свет, были перевезены в Торбардин. Однако темнота, теснота, запах свежевырытой земли и отходов не беспокоили гномов и были даже приятными. И все же гномы жаждали вырваться на поверхность и вступить в битву с врагами. Они точили копья и пики и предвкушали час славной битвы.

Когда гномы в первый раз почувствовали содрогание земли, они испустили радостный клич, и эхо разнесло его по всем туннелям. Они надеялись, что замысел эльфов удался, драконица свергнута с небес и связана магическими веревками.

— Что там происходит? — крикнул Торвальд дозорному, который как раз в эту минуту появился у входа, высунув голову из куста сирени.

— С ней покончено, — лаконично ответил дозорный. — Не двигается. Готова.

У гномов опять вырвался победный клич. Торвальд удовлетворенно кивнул и уже приготовился отдать приказ своим воинам выходить из туннелей на поверхность, как вдруг страшной силы рев подсказал ему, что донесение разведчика преждевременно. Земля качнулась под ногами Торвальда и стала колебаться так сильно, что балки, поддерживавшие стены туннеля, зловеще заскрипели. Комья земли посыпались сверху на головы гномов.

— Что за... — закричал было Торвальд на дозорного, но, не окончив фразы, стал торопливо взбираться по лестнице, чтобы увидеть происходившее своими глазами.

Земля содрогнулась еще раз и разверзлась. Потолки туннелей треснули, и в образовавшиеся трещины хлынули потоки солнечного света, едва не ослепившие гномов. Торвальд пришел в ужас, увидев прямо перед собой разъяренный глаз драконицы. Но в этот момент балки, поддерживавшие лестницу, переломились, и она рассыпалась. Глаз исчез в потоке пыли и обломков.

Мир рухнул на Торвальда. Он не помнил, как свалился с лестницы, и последнее, что он услышал, — это грохот валуна, который летел на него, и через мгновение размозжил ему череп и проломил грудную клетку.

Камень, так долго и надежно служивший гномам убежищем и защищавший их от врагов, сам превратился во врага. В убийцу. В их погибель.

Рангольд из Балифора служил наемником с четырнадцати лет и теперь, достигнув сорокалетнего возраста, мог сказать, что воевать ему довелось чуть ли не во всех армиях Кринна. Интересовало его только одно: добыча. Рангольд не имел особых привязанностей в жизни, его не занимала политика, и он легко мог в разгар битвы переметнуться с одной стороны на другую, если бывший противник соглашался заплатить больше. К армии Берилл он присоединился, услыхав, что она направляется в Квалиност. Он давно мечтал запустить свои жадные руки в этот богатый эльфийский город. Будучи весьма дальновидным, Рангольд приторочил к своему седлу вместительные мешки, в которых собирался вести домой захваченную добычу.

Сейчас Рангольд стоял на берегу реки и жевал черствый сухарь с куском вяленого мяса. Он ждал, когда подойдет его очередь переправляться через реку. Проклятые эльфы разрушили мосты, и переправа подвигалась медленно. Дозорные докладывали, что эльфов не видно. Солдаты несли на головах тюки с одеждой иди тащили оружие. Те, кто не умел плавать, чувствовали себя премерзко, погружаясь все глубже и глубже в стремительные воды реки. Вода была холодной. Весной, во время таяния снегов, им вообще не удалось бы переправиться вброд.

Время от времени то один, то другой красный дракон облетал войско, ведя наблюдение. Солдаты не любили драконов и не доверяли им, даже когда сражались на одной стороне с ними. И теперь посматривали на них косыми взглядами, надеясь, что очередное чудище быстро улетит. Рангольда драконы не слишком беспокоили, и он продолжал медленно жевать мясо. Мысли об ожидаемой богатой добыче придавали остроту безвкусной еде.

Но внезапно земля вздрогнула у Рангольда под ногами, он зашатался и выронил хлеб. Отломилась и упала на землю громадная ветка. Вслед за ней рухнуло и само дерево. Вода в реке вспучилась, заволновалась и вышла из берегов. Рангольд вцепился в ствол и принялся оглядываться вокруг, пытаясь понять, что происходит. Высоко в небе красный дракон распростер крылья и снижался к деревьям, выкрикивая что-то похожее на предупреждение. Но о чем он предупреждал, понять было невозможно.

Подземные толчки усиливалась. Туча пыли взметнулась в небо и затмила свет солнца. Люди, переправлявшиеся через реку, теряли равновесие, многие падали в воду. Остававшиеся на берегу метались в панике, а земля тряслась под их ногами.

— Какие будут приказания? — прокричал капитан.

— Закрепиться на берегу, — кратко ответил его начальник, Неракский Рыцарь.

— Легче сказать, чем сделать, — огрызнулся капитан. — Думаю, нам лучше убираться отсюда побыстрей!

— Вы, кажется, получили приказ, капитан, — прикрикнул на него начальник. — Выполняйте. Толчки сейчас прекратятся...

С раздиравшим уши треском отломилась огромная ветвь другого дерева и упала на землю, похоронив под собой и капитана, к его начальника. Крики и стоны, мольбы о помощи неслись отовсюду. Рангольд не обращал на них внимания, он, как и капитан, считал, что надо убираться отсюда любым способом.

Он стал карабкаться наверх по отвесному берегу, но, услышав зловещий грохот, обернулся. Стена воды, высокая, мутная, покрытая хлопьями пены, катилась на него. От подземных толчков содрогались берега реки Белая Ярость, каменные глыбы падали в воду, трещины бороздили скалистые берега. Доведенная до бешенства нескончаемыми толчками, река превратилась в разъяренного зверя.

Рангольд, потрясенный, не мог оторвать глаз от этой жуткой картины. Те, кого катастрофа застигла в воде, кричали, зовя на помощь, но очень скоро крики смолкли. Вода поглотила свои жертвы. Рангольд снова принялся карабкаться наверх, но склон берега был скользким и крутым. Его охватил животный страх, и тут нахлынувшая вода сдавила ему ребра. В следующее мгновение его тело, окровавленное и искалеченное, бурлящая река понесла вниз по течению.

Хрипя и взвизгивая, Берилл погружалась все глубже по мере того, как земля проседала под ее весом. Трещины ширились и разбегались по поверхности. Деревья, дома и прочие постройки исчезли в этих трещинах. Штаб-квартира Неракских Рыцарей, угрюмое и безобразное здание, низверглось в мгновение ока с оглушительным грохотом, его обломки дождем осыпали драконицу, разрывая ей крылья и раня голову. Королевский дворец, возведенный из живых деревьев, рушился на глазах.

Эльфы Квалиноста, оставшиеся защищать родную столицу, умирали в тех самых зданиях, которые строили с такой любовью, в садах, которые они так нежно растили. Зная, что спасения не будет, они разили Берилл копьями и мечами, пока земля не расступалась и не поглощала их прямо с оружием в руках. Эльфы умирали, не теряя надежды. Они верили, что их город выживет и возродится из руин.

Смерть оказалась милостивой к ним, и они умерли, не узнав всей правды.

Сознание Берилл перед гибелью пронзила внезапная догадка: для нее нет спасения. Эта догадка изумила ее. Такого не должно было случиться. Она — самая мощная сила, когда-либо существовавшая на Кринне, — погибает жалкой смертью в какой-то дыре. Почему? Как подобное могло произойти?

Тяжеленные камни сыпались на Берилл, хребет ее был перебит в нескольких местах. Острые сучья деревьев протыкали ее крылья, рвали сухожилия, пропарывали ей брюхо, кровь хлестала из-под содранной чешуи. Непереносимая боль заставляла драконицу извиваться и корчиться. И она уже молила о смерти, которая избавила бы ее от этой боли. Чудовище, погубившее множество жизней, теперь стонало и мучилось в агонии. Израненная голова Берилл уходила все глубже под землю. В глазах тускло светились последние проблески сознания, слабо подергивался когда-то мощный хвост. Испустив последний вздох, последнее бессильное проклятие, Берилл умерла.

Страшной силы толчки сотрясли землю Квалиноста, когда Бессмертная Рука нанесла по ней удар ненависти. Земля содрогалась и трескалась, и вот трещины насквозь пропахали каменный утес, на котором был возведен город. Глазам красных драконов, наблюдавшим с небес за тем, что творилось на земле, предстала огромная зияющая дыра на том месте, где только что стояла прекрасная столица эльфов. Драконы отнюдь не испытывали любви к этому народу, более того, они были заклятыми врагами, и все же это трагическое зрелище их нисколько не радовало. Увидев руины погибшего города, они в страхе и благоговейном смирении склонили головы.

Толчки постепенно прекращались. Земля успокоилась. Воды реки Белая Ярость хлынули в бездну, недавно бывшую Квалиностом, и еще долго бурлили и шумели во вновь образованных берегах. Постепенно волны стали стихать и наконец кротко прильнули к каменистым уступам, будто изумленные своим недавним бешенством и теми разрушениями, которые они нанесли.

Пришедшую ночь не освещали ни звезды, ни лунный свет. Мрачный саван накрыл умерших, покоившихся под темными водами озера.