Драконы войны

Глава 20

Вызов пришел спустя два с половиной месяца после прибытия мага в Четырехдольник. Этот промежуток Трембоуд заполнял прилежным трудом в библиотеке, прерываемым только допросами следователей.

Ему теперь казалось чудом, что он пережил это расследование почти без потерь. Его практически не мучили. Разве что слегка поджарили левую руку и загнали несколько иголок под ногти правой. Он вылечился очень быстро и заодно успел просмотреть в библиотеке довольно много редких и важных работ, включая «Негек Дим», одну из величайших работ о высокой магии.

Последние несколько недель Трембоуд жил в роскошной отдельной келье, восемь футов на восемь, в которой был соломенный тюфяк с шерстяным одеялом. Такое одеяло было знаком привилегии. Ему выдали талоны на два приема пищи в день. Еда здесь готовилась на кухнях центрального зала. Она была однообразной и состояла из вареного риса, вареной капусты и соуса, сделанного из мяса невразумительного происхождения и бобов. Этого хватало, чтобы поддерживать себя в рабочем состоянии. Человек никогда не смог бы потолстеть, пока он питался от стола Повелителей в Четырехдольнике.

Итак, дни проходили в активных исследованиях, и все же время от времени в душе мага поднимался страх. Вокруг него в пещерных кельях обитали сотни других, таких же, как он, людей с серыми лицами, и все они ожидали, чтобы их выслушали. Изможденные люди неопределенного возраста. Глаза, в которых угасала надежда. Никто не обращался друг к другу, в особенности на публике. В столовой они в молчании ели свою капусту и кашу, а затем возвращались в кельи. Если все будет идти таким образом, то ожидание может растянуться на годы.

Трембоуду не хотелось тратить свою жизнь подобным образом. Хотя материалы библиотеки были полезны и он узнал пару новых заклинаний, ему все же хотелось возвратиться в более теплые и более богатые земли востока или запада. И ему нужна была женщина. Заходить в бордели на площади он не осмеливался, во всяком случае, пока был под следствием.

Кроме того, в будущем его ожидало назначение к генералу Лукашу. Ему нужно было встретиться с Лукашем, изучить его, достигнуть взаимопонимания. Однако проблема заключалась в том, что Лукаш с ним встречаться не собирался. Генерал проявлял по отношению к магу полное неуважение, и Трембоуд приходил в ярость при одной мысли об этом толстолобом хаме с апоплексической шеей. Лукаш был полукровкой из Теитола, он поднялся до генерала на службе в Эхохо. Это Рок разглядел кое-какие хорошие качества Лукаша и возвысил его. Затем генерала послали в Падмасу, и он неплохо проявил себя как командующий армией в Кассиме. Поговаривали также, что Лукаш привлечен к выполнению большой секретной программы где-то в нижних галереях Четырехдольника; Это сделало его весьма важным лицом, и он верил в это и сам.

Даже в слухах сумасшедшего мира Четырехдольника не проскакивало никаких сведении, в чем действительно заключалась секретная программа. Говорили только, что она была, громадной и что ее осуществляли в специальном комплексе, вырытом в нижних этажах самого Четырехдольника за два с половиной года. Никто под страхом смерти не допускался в эту секцию. Только бесы и горстка Мезомастеров имела туда доступ. Все бесы были из нового выпуска – с очень большими головами.

Лукаш каким-то образом был с этим связан, и это было все, что сумел раскопать Трембоуд. Даже Администратор Гру-Дзек знал ничтожно мало. По отношению ко всем Лукаш проявлял полное презрение – а может, это лишь казалось раздраженному Администратору. Трембоуд был доволен, обнаружив, что и к Администратору Гру-Дзеку отношение генерала было таким же, как к нему.

Однако Трембоуда терзали опасения, что его роль в предстоящей воине окажется ничтожной, если он не установит каких-либо отношений с Лукашем. Он должен был по крайней мере раз или два встретиться с этим человеком. Как много знает Лукаш об Аргонате? Был ли он когда-нибудь там? Говорит ли он на верио? Слишком много вопросов требовало незамедлительных ответов. Маг был вынужден продолжать свои попытки, он оставлял просьбу за просьбой в офисе генерала, несмотря на бесконечное унижение, ибо никаких ответов не получал.

Дни складывались в недели, недели в месяцы. Трембоудом овладело странное спокойное отчаяние.

По своей природе Трембоуд Новый был жителем блестящего мира городов. Все крупнейшие города мира были его домом, от Урдха до Ленкензеена, от Кассима до Кадейна; там бурлила пестрая жизнь. Он не был предназначен для жизни здесь, в мрачном Четырехдольнике.

Хуже всего было то, что он не мог удовлетворить свою страсть к женщинам, потому что здесь, в Падмасе, она рассматривалась как слабость. Ему пришлось смириться с абсолютным воздержанием, ибо он догадывался о невидимом, но постоянном наблюдении. За магом следили ОНИ.

И все же бывали времена, когда мучения становились непереносимыми. Он чувствовал, как неистовое сексуальное желание овладевает им. Ему приходилось бороться с самим собой, чтобы оно не переполняло его мозг картинами борделей на Площади.

После девяти недель такой жизни подследственный все еще гнил в своей крошечной келье, постоянно мерзнущий, постоянно голодный, постоянно под слежкой и постоянно ожидающий. Он уже начал задумываться, сколько еще сможет выдержать.

Затем, совершенно внезапно, появился просвет. Однажды серым холодным утром, похожим на все остальные, Трембоуд вернулся в свою келью и обнаружил там двух странных бесов с громадными головами. Их мундиры и брюки были из блестящего черного материала, который выглядел почти как кожа. Головы громадные, больше, чем у человека, а лица маленькие, как бы сжатые. Они походили на крысиные морды – с вытянутыми носами и выдававшимися оскаленными зубами. На них было тяжело смотреть долго.

– Где вы были? – спросил один из них тонким пронзительным голосом.

– Я был в столовой, ел.

– У вас было разрешение?

– Да.

– А от кого вы получили разрешение выходить из кельи?

Брови Трембоуда сдвинулись. Он не позволит допрашивать себя паре бесов!

– Кто вы такие?

Они на секунду уставились на него, глаза их замигали:

– Нас послали за вами. Вас требуют на допрос. На правой стороне их черных туник он заметил маленький красный знак различия. Это было обозначение Пятерых – пять красных кругов.

– В Глубины?

– Вы слишком много говорите, – сказал первый бес.

– Возможно, и много. Я долго ждал этой привилегии.

В действительности Трембоуд предпочел бы никогда больше не спускаться в Глубины.

– Идемте. – Они повернулись и пошли прочь. Трембоуд заколебался. Они обернулись:

– Идемте, вас ждут!

Выхода не было. Несмотря на свою откровенную неприязнь к бесам, он последовал за провожатыми.

Они шли бодрым шагом и быстро миновали несколько огромных холлов, наполненных просителями, ожидавшими встречи с администраторами. Наконец они прошли через огромные двустворчатые деревянные двери в переднюю, охраняемую дюжиной высоких и сильных людей, одетых в черные доспехи и вооруженных мечами, копьями и щитами. За следующей парой дверей открылась галерея, выдолбленная в скале. Здесь сидели мониторы – странные бесы-мутанты с огромными глазами и ушами.

Трембоуд кожей почувствовал взгляд этих странных глаз. Он понял, что их уши могут уловить самый легкий шепот, различить в его дыхании малейший намек на слово. Он принял самый достойный вид и проследовал вслед за проводниками-мегацефалами.

За дверью открылось огромное пространство, погруженное в темноту. Где-то далеко внизу звучал гигантский колокол. В центре пола зияла большая Шахта, которая вела в Глубины. Шахта имела триста футов в поперечнике, стены ее были отделаны чем-то мягким. Она вела вниз, в темноту, слегка рассеянную только тусклым красным светом. С одной стороны над шахтой нависала сложная система стропил и колес. От них на цепях вглубь опускались кабинки подъемника, приводимого в движение большим отрядом рабов-евнухов, привязанных ремнями к канатам.

Вдоль стен стояло множество охранников в черных доспехах, а в темноте возле подъемника притаился тролль. Трембоуд вздрогнул при виде всего этого. Он всегда ненавидел вещи, в особенности вещи, пожирающие людей. Он задумался, а чем же они здесь питаются. Скорее всего, несчастными выдохшимися рабами.

Как только маг и мегацефалы уселись в кабину, дверь закрылась, щелкнул бич, и кабина стала опускаться в темноту шахты. Спуск продолжался несколько минут. В темноте невозможно было сориентироваться. Далеко от них в безбрежности пространства мерцали красные точки. Трембоуд задрожал и заметил, что воздух, выдыхаемый им, превращается в пар. Температура сильно упала. Снизу пробился яркий свет, и большой колокол прозвучал еще раз.

Это была Первая Пропасть.

Маг высунулся из окна кабины. Мегацефалы неодобрительно покосились на него, но он не обратил внимания. Отдаленные огни были на расстоянии мили отсюда, решил он. Первая Пропасть была древней вулканической камерой со стенками из магмы, давно застывшей и даже заледеневшей.

Кабина остановилась возле шаткой деревянной платформы, поддерживаемой более чем стофутовыми стойками. Это была временная постройка. Здесь не было ограждений, ничего, лишь узкая деревянная платформа во тьме и пустоте. На платформе ожидала группа бесов-мегацефалов. Один из них на что-то указывал.

Когда Трембоуд повернулся в указанном направлении, он понял, что здешняя темнота совсем не была пустой.

Где-то в сотне шагов от них, чуть выше уровня шаткой платформы, плавала большая черная сфера. Вспышки огней разбивали пространство вокруг нее почти каждую секунду. Колокол звучал так громко, что в ушах начинало звенеть.

Трембоуд понял, что видит Пятерых, самих Повелителей Рока, работающих над очередным своим созданием.

Сфера тридцати футов в диаметре была, казалось, сделана из черного мрамора. Стальной обруч, охватывающий ее, соединялся с десятком тяжелых цепей, которые тянулись с верха шахты. Пять фигур, похожих на человеческие, но плохо различимые в окружающей тьме, плавали вокруг сферы. Почти регулярные всплески красного света исходили, по всей видимости, от одной из этих фигур. Лучи света исчезали ниже черного камня, освещая вспышками небольшой его участок. Одновременно раздавался дикий свист, а затем громкий звук, как будто от удара молотом по колоколу.

Трембоуд изумленно глядел. Это была квинтэссенция его мира. Это были Повелители. Они обрабатывали камень своей высочайшей магией и наполняли его темной мыслью, бытием чистого интеллекта, а не физических форм, загоняя все внутрь камня, раба их воли.

Тени двигались. Камень звучал мелодией созидания. Вся энергия была направлена на гигантский каменный блок, но все же большая ее часть рассеивалась в пространстве, заставляя Трембоуда содрогаться. Сила этих энергетических потоков была колоссальна. Какую же мощь они имели! Ничто в мире не могло сравниться с нею, и, уж конечно, не гусиное гоготание старых ведьм, что копошатся в восточных городах. Скоро мы будем достаточно сильны, чтобы контролировать весь мир!

Подследственный ждал на конце площадки, гордо надувшись от важности и сцепив руки за спиной. Он стоял совсем близко к краю. Вскоре он понял, что прислушивается к какому-то бурлящему, шуршащему, постоянному звуку, доносящемуся откуда-то снизу.

Он повернулся к одному из мегацефалов и спросил, что это.

– Тараканы, они на глубине четырех футов и едят все, что падает к ним.

Услышав это, Трембоуд отступил от края площадки и попытался выбросить из головы отвратительный звук двигающихся внизу миллионов насекомых.

Послышалось слабое завывание, и мимо пролетело сброшенное сверху тело отработавшего свое раба. После удара шуршащие звуки усилились. Вдруг напряжение поля вокруг рождающегося Рока упало. Трембоуд тотчас же посмотрел наверх. Великие приближались к нему, двигаясь в силовом поле. Теперь он мог их действительно видеть – это было блестящее нечто, наподобие улиток в раковинах. Алые глаза сверкали в выдающихся кристаллических глазницах. Лица были полностью ороговевшими, на щеках и висках топорщились роговые завитки. Трембоуд почувствовал, что страх уступает место чувству восхищения.

– Это уже второй раз, когда вы стоите перед нами, маг Трембоуд, – сказал один из них. Трембоуд не смог различить, кто именно.

– Да, Повелители, мне выпала эта честь.

– Вы были очень заняты на востоке, маг. В Кадейне, в Туммуз Оргмеине, в Марнери и совсем недавно в Урдхе произошла целая серия катастроф.

Трембоуд не издал ни звука.

– В Кадейне мы потеряли прекрасную сеть агентов.

Трембоуд по-прежнему молчал. Бурление под ним все продолжалось.

– И мы потеряли Рока в Туммуз Оргмеине. Замечательного Рока, одного из лучших.

– Правда, мы знаем, что некий маг осмеливался критиковать прекрасного Рока, созданного нами.

– Маг сказал, что Рок был «с изъяном», разве не так?

Трембоуд почувствовал сухость во рту.

– Что-то случилось у него с языком. Трембоуд наконец взял себя в руки и смог заговорить:

– Я страшно сожалею о нанесенном оскорблении. Я не имел в виду, что с вашей работой что-то не так. Просто я был в отчаянии от своей неспособности заставить Рока понять грозящую нам опасность. Я еще сам толком не понимал, насколько коварны могут быть старые ведьмы.

– Чепуха! – Это было сказано очень зло.

Трембоуд проглотил слюну и глубоко вздохнул:

– У меня и в мыслях не было критиковать. Я прошу вас извинить меня за глупые замечания. Я недостойный критик.

Последовало долгое молчание.

– Да, это так, и у нас много жалоб на вас. Тем не менее мы отложим приговор. Для вас есть поручение.

– Вы хорошо знаете язык и обычаи так называемых Девяти городов Аргоната. И вы провели много времени в районах, находящихся в глубине страны.

– Поэтому вы избраны советником генерала Лукаша.

Трембоуд опустил глаза, напуганный безжалостными взглядами Пятерых. Он был лишь комаром, короткой вспышкой импульсов по сравнению с ними. Человек попытался преодолеть свой страх и заговорить, зная, что это жизненно важно.

– Но, Повелители, у меня есть трудности. – Он не мог поверить, что произнес эти слова, но это было так.

– Трудности? – В вопросе прозвучало недоверие.

– Генерал Лукаш отказывается встречаться со мной. Он не дал мне ни одной аудиенции. Я могу быть советником, но для этого мне надо видеться с ним.

Последовало долгое мрачное молчание.

– Лукаш встретится с вами, маг Трембоуд. Вы будете его советником. – Эти слова звучали как приговор, не подлежащий обжалованию.