Драконы войны

Глава 29

Белый город Марнери призрачно плыл в свете восковой луны. На улицах города воцарилось глубокое спокойствие ночи. Лишь огни немногих трактиров, работавших допоздна, светились на главных улицах города. На городских стенах сменялась охрана. Звон колокола, возвещавший полночь, доносился из храма. Если вы находились достаточно близко, то могли слышать, как начинают службу сестры в храме, приветствуя новый день.

Внутри Сторожевой башни, массивного укрепления на самом высоком месте города, уже спали семьи чиновников и офицеры легиона. На вершине башни стоял пост, и смена караула сопровождалась привычными командными криками и стуком тяжелых сандалий при выполнении салюта. Но ни один из этих звуков не нарушал сна тех, кто устал так, как устали эти люди, которые должны были подняться утром с восходом солнца.

Звучали рутинные доклады, уходящие сержанты бормотали что-то о комнате на самом верхнем этаже, которая использовалась только ведьмами. Это было место, где люди появлялись прямо из воздуха или, как говорили в войсках, «где трое входят, четверо выходят».

Великая магия носилась в воздухе. Сама комната редко использовалась, но солдаты придавали ей большое значение. Это был осязаемый знак власти ведьм, тайной силы Империи. Сменявшаяся охрана внимательно прислушивалась, проходя мимо толстых дубовых дверей. Более впечатлительные чувствовали, как поднимаются волосы на руках и голове, когда странные фантастические видения начинают проникать в любопытствующий мозг, но из-за черных дверей так ничего и не появлялось. Солдаты продолжали обход, спускаясь по каменным ступеням в нижние этажи, нервно перешептываясь друг с другом, переполненные странной смесью гордости, подозрительности и страха перед колдовством.

В комнате с Черным Зеркалом, окружив высокий камень, стояли три женщины. Две из них были в серых одеждах ведьм, а на третьей – роскошная накидка и платье настоятельницы. Ведьмами были Лессис из Вальмеса, хрупкого сложения и самой заурядной внешности, и Фиайс из Марнери, похожая на темноглазую статуэтку с волосами цвета вороньего крыла. Третьей была настоятельница Плезента, полноватая леди на пороге отставки после успешной карьеры на службе Матери.

Обе ведьмы были спокойны и серьезны, произнося бесчисленные строки. Лессис и Фиайс придавали заклинанию силу, а настоятельница замыкала триединство, разделяя с ними ответственность и опасность. С громким шипящим звуком, как будто гигантскую раскаленную сковороду опустили в воду. Зеркало над камнем открыло окно в темное подземелье хаоса.

Настоятельница с трудом проглотила слюну. Ее недавний опыт с Черным Зеркалом трудно было назвать приятным. Во время одного из сеансов всего пару лет тому назад они были на волосок от того, чтобы отдать Лессис Твари Небытия. В действительности чудовище чуть было не поглотило их всех, включая Плезенту. Настоятельница каждый раз содрогалась при мысли о том, что могла быть схвачена одним из ужасных властителей темного хаотического эфира.

Зеркало зашипело. Волны пульсировали сквозь серо-белый океан пылинок. Беспорядочные мечущиеся очертания проплывали мимо, и звуки, подобные шипению горячего металла, разлетались от постоянного хаотического грохота. Внезапно крупная красная искра выскочила из открытого пространства Зеркала и взорвалась в комнате с резким треском. Разлился запах озона.

Плезента содрогнулась. Временами ей хотелось, чтобы ее никогда не выбирали для постижения тайн Черного Зеркала. Конечно, чем ближе подходило время ее отставки, тем сильнее становились эти желания, но в то же время в сердце ее крепла решимость. Она возглавляла аббатство Марнери. Она не имела права отступать. Она должна выполнить свой долг. Много лет тому назад она пришла добровольно в Службу Необычайного Провидения, и ее приняли. Она всегда была горда своим делом. Она не обесчестит себя никакими колебаниями. Плезента не была Лессис, не была Королевой Птиц, но она тоже служила Империи в тайном мире и знала некоторые его секреты.

В Зеркале заклубился эфир. Он выглядел подобно падающей массе облаков. Но если внимание зрителя слишком долго задерживалось на отдельной точке, сразу появлялся псевдовихрь, меняющий все в обратном направлении, болезненно быстрый, способный вызвать сильную тошноту. Плезента переводила свой взгляд с точки на точку и крепко держала ведьм за руки.

«Сколько же, – думала она, – сколько же они будут стоять здесь, дрожа, на волосок от смерти?» Эфир бурлил, волны кипели, разбрызгивая бело-серую пену. Плезента чувствовала, как пот сбегает у нее по спине.

Затем внезапно посреди Зеркала появилась маленькая точка, она была стабильной и неподвижной посреди текущего хаоса. Лессис тихо пробормотала:

– Она идет.

Рот Плезенты пересох. Этот этап был самым опасным, потому что, когда путешественник приближался к Черному Зеркалу в Марнери, он мог привлечь внимание опасных хищников.

Прошло полминуты. Точка едва-едва увеличилась в размере. Эфир хаоса шумел и бушевал. Еще одна красная искра выскочила из Зеркала, поднялась дугой в воздухе и с шумом взорвалась над головами женщин.

Однако все еще не было никаких признаков энергетического экрана, который всегда сопровождал появление Твари Небытия. Плезента мельком взглянула на Фиайс, но глаза ведьмы были закрыты, она концентрировала все свои чувства на заклинании. Плезента не владела подобными чарами и могла только стоять между двумя ведьмами, молясь о счастливом окончании путешествия.

И вдруг внезапно точка превратилась в маленькую фигурку, затем эта фигурка быстро выросла, и они увидели, что это женщина. Она плыла поверх волн прибоя, и ее черная одежда обвивалась вокруг тела под ветром хаотического эфира.

Спустя мгновение она вышла из Зеркала, как будто из потайной соседней комнаты, и ступила на камень. Ведьмы разжали руки и прервали колдовство. Зеркало куда-то исчезло, женщина спустилась с камня.

Перед ними стояла Рибела, Королева Мышей, одетая, как всегда, в черное бархатное одеяние с украшениями из серебряных мышиных черепов.

– Добро пожаловать, сестра, – сказала Лессис, сжав ладони и слегка кивнув.

– Благодарю тебя, Лессис, и мои благодарности обеим сестрам из Марнери. Ваше Зеркало хорошо установлено, оно мощное, и мне было несложно воспользоваться им.

Настоятельница осмелилась вступить в беседу:

– На этот раз приятное путешествие, кажется.

– Конечно, настоятельница, оно совсем не было похоже на мое предыдущее посещение этой башни.

– Настоятельница – самая непоколебимая участница наших дежурств у Черного Зеркала, – сказала Лессис.

Вместе с этими словами она пустила в ход тонкие чары, которых настоятельница не заметила, зато внезапно почувствовала, что переполняется гордостью за результаты ее службы при Черном Зеркале.

– Я благодарю вас, леди, – ответила она.

– Все прекрасно, настоятельница, просто прекрасно.

Лессис похлопала ее по руке, затем она и Рибела вышли в двери, которые им открыла Фиайс. Они задержались на минуту, подождав, пока Плезента доставала большой ключ и закрывала вверху и внизу массивную дверь. Затем спустились по проходу к центральной площадке. Вместе они прошли еще два пролета, остановились, и Великие Ведьмы пожелали спокойной ночи Плезенте и Фиайс.

Все вокруг было спокойно, лишь несколько огней светилось на Сторожевой башне и в скромно отделанных покоях на верхнем этаже, где Лессис останавливалась во время посещения Марнери.

Лессис и Рибела говорили на тайном языке кошек, хорошо известном им, поскольку они частенько перевоплощались в животных.

Послышался стук в дверь. Лессис открыла. Вошел молодой человек в поношенной серо-зеленой форме рейнджера-пограничника.

– Рибела, это рейнджер Готорн. Он приехал сюда из форта Теот.

– За девять дней, леди. Это рекорд.

– Даже талионский скакун не мог бы бежать быстрее.

Голос Лессис был полон гордости. Рибела осталась равнодушной. За девять дней человек проехал расстояние чуть большее, чем она только что покрыла за три минуты.

Лессис почувствовала ироническое отношение Рибелы и с досадой улыбнулась:

– Рейнджер Готорн был пять дней на флангах неприятельской армии перед тем, как выехал из форта Теот.

Внимание Рибелы сразу же возросло:

– Да?

– Да, леди. Я был на разведке недалеко от Оона. Трава на Гане высокая, местность плоская, и с хорошим биноклем можно видеть на большом расстоянии.

Рейнджер, гордый своими достижениями, похлопал по футляру бинокля, висящему через плечо.

– И что же вы видели, рейнджер Готорн?

– Первое, что я видел, была толпа багутских всадников. На их флагах изображен череп. Я не знаком с этим племенем.

– Они из Хазога, – сказала Лессис, – из холодных земель.

– Да, я думаю, что это вполне возможно. Они были очень многочисленны, но не приближались ко мне ближе чем на милю и не видели ни меня, ни моего коня в высокой траве.

– Еще что?

– Я ждал около часа, затем я увидел длинную цепь флагов, двигающуюся с запада. Бесы, леди, десятки тысяч бесов. Их так много, что кажется – они покрывают всю землю. Я вынужден был отойти на восток, чтобы продолжать наблюдение. Тем не менее я скоро обнаружил и троллей – где-то в трех милях от моей позиции.

– Какого рода троллей?

– Высокие альбиносы, еще – очень коренастые, черно-голубые, а другие мне незнакомы, они были покрыты коричневым мехом.

– Сколько их?

– Сотни. Я просчитал одну шеренгу, их было тридцать девять.

– Что еще вы видели?

– Собираясь уходить, я бросил последний взгляд вокруг. Самый близкий ко мне полк бесов был на расстоянии полумили от меня. Затем я увидел еще одну шеренгу на довольно большом расстоянии, наверно, в четырех милях от меня. У меня хороший бинокль, Шпицберг из Кунфшона.

– Я уверена, что он действительно хороший, молодой человек. Что вы еще увидели? – Рибела была нетерпелива, ей надоело слушать отчет об обычных вещах.

– Гиганты, леди, это были гиганты.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, вначале я подумал, что это тролли. Я подумал, что трава там не такая высокая, потому что она доходила им только до колен, но затем я увидел цветы на кустах бракса, и они тоже доходили им только до колен. А браке не цветет, пока не достигнет пяти футов, леди. Эти создания были в три раза выше кустов.

– Гиганты, – пробормотала Рибела.

– По меньшей мере пятнадцать-шестнадцать футов высоты, леди. Я следил за ними, пока осмеливался, а затем уполз, потому что до бесов оставалась всего пара сотен ярдов. Я отступил примерно на две мили и вновь остановился для наблюдения. Но мне удалось увидеть их мельком еще только один раз. Мне пришлось бежать, потому что дивизион батутской кавалерии начал патрулирование вдоль линии фронта. Я скакал весь день и следующую ночь и добрался до мелей выше реки Лис. Я сменил лошадей там в форту и поскакал прямо в форт Теот, к которому добрался на закате следующего дня.

– Вы выполнили свое задание очень хорошо, рейнджер Готорн, – сказала наконец Рибела.

Готорн, казалось, надулся от важности. Лессис повернулась к Рибеле.

– Голубь принес нам сообщение сразу же. Но я попросила рейнджера прибыть в Марнери для детального сообщения. Он дал нам много важной информации, когда мы его подробно расспрашивали. Он справился со всем просто великолепно.

– Это мой долг, леди. Я понимаю эту необходимость детального расспроса. Трудно все вспомнить без этого. Но все уже близко к завершению.

Лессис поблагодарила молодого человека и послала его в столовую с запиской, где просила накормить его и обеспечить ему постель.

После того как рейнджер вышел, Лессис и Рибела сели друг против друга за квадратный стол грубой работы, которая выдавала его древний возраст.

– Значит, гиганты, – мрачно произнесла Лессис, – как мы и боялись.

– Оружие, чтобы сломать нашу оборону и справиться с нашими драконами.

– Если боевой порядок нарушится, тогда с нашей армией будет покончено. Враг превосходит нас численно.

– Они пытались держать это оружие в тайне, и это им почти удалось.

Рибела развернула карту Кенора на столе:

– Император полагает, что враг вскоре разделит свои силы. Главные силы пойдут на форт Кенор.

– Теперь, когда мы поговорили с молодым рейнджером, – возразила Лессис, – я могу с уверенностью сказать, что враг уже разделил свои силы на три части. Одна, меньшая, будет послана на юг. Однако главные силы очень велики. Мы полагаем, что они насчитывают сотни тысяч бесов, тысячи троллей, десятки тысяч кавалерии.

Рибела сразу же поняла:

– И одно из направлений будет на форт Пикон.

– Это позволит их главным силам уклониться от встречи с легионом, который отправится или в Теот, или в форт Редор. Мы остаемся только с половиной легиона или даже меньше, которая расквартирована в форте Редор. Этого недостаточно, чтобы остановить такое войско.

– Что мы можем сделать? – Рибела вдруг растерялась.

Лессис указала на юго-восточную область Кенора:

– Перевал Высокий, вот куда они бросят свои основные силы. Я полагаю, что там мы не сможем их задержать. Их силы намного превосходят наши. И они могут перейти Мальгун и спуститься к Арнейсу. Вот здесь, я думаю, произойдет последнее сражение.

– Последнее сражение?

– Если мы проиграем это сражение, нам никогда не выиграть второго. Все наши имеющиеся силы будут брошены на это поле, возможно, тридцать тысяч легионеров плюс каждый дракон, которым мы располагаем. Нам надо знать больше, намного больше о планах нашего врага и об этих гигантах. Сможем ли мы уничтожить их, как глиняных мирмидонов в Урдхе?

– Мирмидоны никогда не смогли бы совершить такой переход. Они живут только время одной луны. Я склонна принять информацию о мамонтах, которою доставила нам Ирена.

– Нам необходимо знать больше. Рибела посмотрела на нее. Серая Леди ответила ей спокойным взглядом:

– У меня есть план.

– Я так и подумала, что ты неспроста начала этот разговор, сестра.

– Мы не можем проникнуть в Падмасу на астральном уровне, если я вас правильно поняла.

– Нет, не можем, – подтвердила Рибела.

– У нас не осталось никого внутри Четырехдольника. Нам следует отправиться туда самим. Глаза Рибелы расширились:

– Ты шутишь, сестра! Не важно, как мы замаскируемся, мы будем обнаружены, как только попытаемся войти.

– Не обязательно, сестра Рибела. Если мы применим колдовство в полную силу, то сможем попытаться пройти туда не в человеческом обличье, и никто ничего не заподозрит.

Рибела побледнела:

– Мышью?

– А я как воробей. Или крапивник. Чем меньше, тем лучше.

– Тогда мы физически действительно будем в пределах Четырехдольника. Господи, это гениально!

Рибела взглянула на Лессис в восхищении. Затем засомневалась:

– Мысль хороша, но как мы доставим в Падмасу мышь или птицу? Если даже мы отправимся тотчас же, я полагаю, мы доберемся туда примерно через сорок лет. Мышь может двигаться только так.

Лессис счастливо кивнула:

– Они могут путешествовать на большом орле. Мы воспользуемся помощью третьей. Орел способен покрыть такое расстояние за несколько дней. Если нам повезет, мы сможем вернуться с нужными сведениями еще до того, как враг дойдет до перевала Высокий.

– Понимаю, – кивнула Рибела. – Но для практического превращения третьей нужны, конечно, особые качества.

– Но мы же хорошо ее знаем. Она достаточно смела, чтобы вселиться в хищный ум орла.

– Ты говоришь о молодой Лагдален. Но ведь она же мать! Можем ли мы рисковать ею?

– Боюсь, что нам не остается иного выбора. Фиайс является повелительницей животных, но она слишком стара и слишком традиционна в своих действиях. У Лагдален достаточно мужества, и она молода. Это будет небольшой службой. Мы будем в отлучке только неделю или две. Все будет не так, как получилось в Урдхе.

– Разве ты не возьмешь орла на себя?

– Я могу, но я уверена: чтобы провести разведку в Четырехдольнике, нам понадобятся и мышь, и птица. Мы можем даже попытаться войти в Глубины, птица там будет бесценна.

– Глубины Падмасы! Я лишь однажды мельком видела их издали на астральном уровне. Я никогда не думала, что смогу туда попасть.

Они поднялись и уже были готовы расстаться, когда Рибела что-то вспомнила:

– Минутку, сестра, тут есть письмо для тебя, оно получено в Андикванте, личное.

– О-о?

Рибела вытащила небольшой конверт, в котором можно было сразу признать воинское письмо:

– Оно было отправлено из форта Далхаузи. Лессис открыла конверт и заглянула внутрь. Ее лицо расплылось в широкой улыбке:

– Клянусь дыханием! Иногда Она движется странными путями.

– Да?

– Письмо от некоего драконира, которого мы обе очень хорошо знаем. У него ко мне несколько вопросов.