Драмы и трагедии древних инков

Пики-Чаки — Легконогий!

Коси-Койлюр ты не видел?

Пусть от помыслов подобных

Солнце-бог меня спасает!

Но тебя — дочь Инки видеть —

Неужели не пугает?

Я беречься не умею

От любви к голубке нежной

И ягненком безмятежным

Следовать готов за нею.

Нет, злой дух в тебе ярится,

Разум мы теряешь ясный.

Мало ль девушек прекрасных?

Можно и в других влюбиться!

Если только разгадает

Инка замысел твой смелый,

Он тебя казнит и тело

Бросить в пламя пожелает.[15]

Если даже с думой злою

Сам утес могучий горный

В сговоре со смертью черной

На меня пойдет войною,

Выйду в бой я с этой силой

И без страха драться стану,

Чтоб живым иль бездыханным

Пасть к ногам голубки милой.

А злой дух тебя пугает?

Землю грызть его заставлю!

Нос один его увидя

Ты б уже кричал потише.

Прекрати-ка споры эти,

Лучше дай ответ мне ясный:

Разве Койлюр не прекрасней

Всех цветов на белом свете?

Как-то раз однажды было,

Свет я видел до рассвета

Да не понял: Койлюр это

Или Солнце восходило[16]

Это Койлюр! Нет сомненья!

Красота звезды лучистой!

Мой привет ей, теплый, чистый,

Отнеси без промедленья.

Во дворец идти мне надо?

Но ведь днем я столько встречу

Женщин в дорогих нарядах,

Что ее и не примечу!

Ты сказал, что видел Койлюр?!

Это шутка... что ты хочешь?

Койлюр — звездочка.

А звезды

Узнаю я только ночью.

Прочь пошел, колдун бесславный!

Коси-Койлюр нету равных!

Даже Солнце потускнеет,

Если встанет рядом с нею!

Вон старик... А впрочем это

Не старик — старуха в юбке.

Пусть она твои приветы

Отнесет твоей голубке.

Если мне за это взяться,

Я тогда, несчастный малый,

Буду сводником считаться.

Солнце вечное! Тебе я

Шлю восторги, изумленье,

За твоим следя движеньем,

Лежа ниц и встать не смея.

Белых лам большое стадо

Будет в праздник твой убито,

Их пожрет костер сердито

В честь тебя! Тебе в отраду!

Ты ошибся, легконогий!

То амавта — Вильях-Ума.

Старый — он хитер как пума,

Ишь,... колдует по дороге!

Он коль рот открыть захочет,

Так предсказывает злое.

Я предвижу: напророчит

Мне он что-то роковое.

Тише! Я уверен, знает

Всемогущий Вильях-Ума

Все твои слова и думы.

Он что хочешь отгадает!

Он меня заметил верно,

Я начну беседу первым.

Благородный! Пред тобою

Преклоняю я колени,

Знаешь ты небес веленья,

Говоришь с любой звездою!

Благостью небес нетленных

Пусть твой разум просветится,

От твоей пускай зеницы

Небо все прогонит тени!

Ольянтай! О жребий счастья!

Да владей страною целой,

Пусть твоей деснице смелой

Будет мир земной подвластен!

О старец! Твой облик пугает,

Твой путь усеян костями,

Надмогильными цветами

И средь них алмаз сияет.[17]

Твой облик ужас вселяет!

Что все это может значить?

Призван Инкой, не иначе,

Ты пришел. Но цель прихода?

Горе предсказать народу

Или дни большой удачи?

Почему приходишь ты прежде,

Чем Райми — праздник погожий?

Инка заболел быть может?

Или шел ты увидеть в надежде

Кровь на телах и одежде?

Праздновать Инти-Ватана[18],

Чествовать свет лунный — рано:

Месяц еле виден ночью.

Торжества в честь Хатун-Кочи[19]

Тоже долго не настанут.

Что за речи, за укоры?

Не слуга, не раб тебе я.

Я предвидеть все умею,

Ты узнаешь это скоро.

Я не ждал тебя увидеть,

Сердцу страшно и тревожно,

Ты сюда пришел, возможно,

Чтоб меня потом обидеть.

Зря ты встреч со мной боишься.

Я пришел к тебе с любовью,

Как листок, который с болью

Ветер с дерева срывает.

Сердце у тебя скрывает

Чувства адские. Признайся!

Не давай им в мозг проникнуть!

Я пожертвовал эти мгновенья,

Чтобы выбрал ты без промедленья

Радость иди смерть! Решайся!

Я, бесхитростный воитель,

Мудрых слов не понимаю.

Кипу[20] спутанного нити

Мне они напоминают.

Ну так слушай: вот уж годы

Мой всесильный разум вещий

Позволяет видеть вещи

Недоступные народу.

Ты великий вождь. Но это

Знак моей любви и силы.

Чтоб к тебе придти сегодня

С детских лет тебя растил я.

Весь народ тобой гордится,

Правишь андской ты страною,

И короной поделиться

Инка сам готов с тобою.

Инка, взором всех окинув,

На тебе остановился,

Ты возрос и закалился

Возмужал под этим взором,

И тогда лишь враг с позором

Пред тобою преклонился.

И не смеешь ты ни мало

Сердце Инки ранить болью.

Ты же хочешь, чтобы Койлюр

Страстью адскою пылала

И у ног твоих лежала.

Стыдно доблестным и смелым

Заниматься подлым делом!

Если у твоей любимой

Сердце страстью негасимой

Зажжено, то разве нужно

Поступать в ответ коварно?!

Ты колеблешься с тоскою,

Помни! Пропасть пред тобою!

Знай, что Инка наш державный

На подобный брак неравный

Никогда не согласится.

Он, я знаю, возмутится!

Из-за глупой, дерзкой мысли

Ты рискуешь с ясной выси

В пропасть черную свалиться!

К сердцу моему незримо

Ты какой прошел дорогой?

Ведь об этой тайне строгой

Знала только мать любимой.

На Луне я вижу знаки,

Письмена в них различаю.

Судьбы скрытые во мраке

Я легко по ним читаю.

Ты мне в сердце взгляд вонзаешь,

Жаждою томим безмерной.

А напившись ты, наверно,

Чаши тут же разбиваешь.

Часто чаша золотая

Яд содержит, боль, страданье.

Из упрямого желанья

Часто горе вырастает.

Пусть твой нож мне горло вспорет!

Сердце вырви, но не мучай!...

Я с тобой не в силах спорить,

Я у ног твоих, могучий!

Пики! Дай вон тот цветок мне...

Он увял, поник листвою.

Я сожму его рукою —

Он от слез своих намокнет!

Легче слез у скал добиться,

У пустыни нелюдимой,

Чем с моей звездой любимой

Мне навеки разлучиться,

С Койлюр милою проститься!

Сорняку взойти позволя

Ты увидеть вскоре сможешь,

Как стремительно размножась

Он в твое вступает поле.

И запомни: чем в тебе я

Вижу больше преступленья,

Тем ты кажешься слабее!

Слушай, О Великий Отче!

Я готов придти с повинной...

Я петлей опутан длинной

И томлюсь в ней дни и ночи...

Я умру в ней — нет сомненья,

Но умру без сожаленья:

Золотом петля сверкает,

Пусть она собой венчает

Золотое преступленье!

Брак наш тайно состоялся,

Это знает мать-царица.

В Койлюр кровь моя струится,

Я поэтому поднялся,

В благородстве с ней сравнялся.

Я откроюсь властелину

А тебя прошу: как сыну

Помоги умом и силой

Мне моей добиться милой.

Я пред Инкой страх откину,

Пусть он волю даст презренью

Лишь за то, что вождь я только,

А не Инка по рожденью.

Но ужели не смягчится

Инка, коль прочесть случится

На моем оружье строки:

Тысячи врагов жестоких

Я заставил покориться!

Вождь! Ты слишком многословен

Своей судьбы ты спутал нити

И порвал. Соединить их

И распутать сам пытайся.

Сам беседуй с Инкой. Помни,

Кара ждет тебя большая,

Слов поменьше расточая

Будь почтительным и скромным.

На земле, на небе — всюду

Я тебя не позабуду!

Стыдно Ольянтай тебе-то

Перед страхом прятать очи.

Койлюр! Звездочка! Средь ночи

Ты свети мне ярким светом!

Легконогий! Пики! Где ты?

Я слегка вздремнул. Во сне мне

Вещи мрачные приснились...

Ну-ка расскажи скорее...

Так... лиса с петлей на шее...

Ты лисою был, конечно.

Правда! Нос мой чует лучше

И длиннее стали уши...

Ну-ка, собирайся живо,

Сходим, Койлюр повидаем.

Звезды днем ведь не сияют!

Отчего ты вся в печали,

О, Звезда! О, Солнца око?!

От какой беды жестокой

Смех и радость убежали?

Не могу я видеть боле,

Как струятся бесконечно

Эти слезы — дождь сердечный,

Я сама умру от боли.

Тайно ты нашла супруга

Он умен и смел к тому же.

Разве, став женой и мужем,

Вы не любите друг друга?

Вытри слезы, чтоб печали

Ясный лик не омрачали.

Койя! Мать моя! Царица!

Как же мне сдержать рыданья,

Если даже на свиданье

Муж со мною не стремится.

Если он способен скрыться,

Пропадая дни и ночи.

Он со мною встреч не хочет!

Ольянтай забыл, наверно,

О своей супруге верной!..

О Царица! Мама! Койя!

О, супруг мой! Раз с тобой я

Не слилась в порыве счастья,

Солнце вестником ненастья

Для меня отныне стало,

По утрам заря пропала,

Небеса свой цвет теряют,

Серым пеплом зарастают,

Звезды мне, рыдая, вторят,

И глазам моим от горя

Дождь, пролившийся на травы,

Ливнем кажется кровавым!!!

О, царица! Мама! Койя!

Нет супруга — нет покоя!

Вытри слезы поскорее,

Улыбайся веселее,

Солнца Сын, а твой родитель

Входит в царскую обитель!

О, душа моя! О, чадо!

Блеск бесценного металла!

Ты нежней, чем цвет коралла,

Лучший мой цветок из сада!

О, Звезда! О, символ счастья!

Ты приди к отцу в объятья!

И тебе позволю снять я

Для игры повязку власти.

Ты мне лучшая отрада,

Ты очей моих зеница,

От твоих веселых взглядов

Как от солнца свет струится.

Всем живущим в мире любы

Эти солнечные взоры.

Ты долины, реки, горы

Лишь едва раскроешь губы

Наполняешь ароматом.

Без тебя, без кроткой птицы

Я не мог бы насладиться

Ни восходом, ни закатом!

Сотни раз твои колени

Обнимаю, повелитель!

Лишь вошел ко мне родитель

Исчезают страхи, тени...

Ты?.. Простершись предо мною?

Я совсем не ждал такого,

Это вещий знак дурного,

Я боюсь беды, не скрою!

И ты плачешь?..

Звезды в зависти рыдают,

Видя Солнце на рассвете.

Но рыдая, звезды эти

Всю печаль слезой смывают.

Встань с колен. Моей голубке

Место на моих коленях.

Государь! Явились люди,

Чтобы развлечь тебя.

Впустить их!

На принцессином поле

(Голубка!)

Ты не смей появляться

(Голубка!)

И маисом на воле

(Голубка!)

Там не вздумай питаться!

(Голубка!)

Как нежны зерна эти!

(Голубка!)

Сок их сладкий и чистый!

(Голубка!)

С ними шепчется ветер,

(Голубка!)

Набегая на листья.

(Голубка!)

Вот приманка; под нею

(Голубка!)

Много налито клею,

(Голубка!)

Ногти срежу себе я,

(Голубка!)

Чтоб тебя взять нежнее.

(Голубка!)

Пригвожденного рядом,

(Голубка!)

Ты пискака спросила б,

(Голубка!)

Где он сердце запрятал,

(Голубка!)

Перья где свои скрыл он?

(Голубка!)

Здесь он был четвертован

(Голубка!)

Рукой быстрой ловкой!

(Голубка!)

Тот удел уготован

(Голубка!)

Каждой птице воровке!

(Голубка!)

Я тебя оставлю, Койлюр,

Вместе с матерью-царицей

Между слуг повеселиться.

В тех словах, что прозвучали,

Ненависть и злоба дышит,

Я хотела бы услышать

Песню грусти и печали.

Сокрушается, рыдает

Голубь со своей подругой;

Их в дупло загнало вьюгой,

Жесткий снег их засыпает.

Вот, оставшись одиноким,

Голубь жалуется горько.

Он всегда был с милой только,

Разлучил их рок жестокий.

Весь в слезах он сел на кустик —

Видно нет в живых любимой —

И в тоске неодолимой

Он слагает песню грусти:

«Милая подруга, где ты?

Сердце, где источник ласки?

Где сверкающие глазки?

Где твой нежный зов привета?»

Голубь мечется с тоскою,

От скалы к скале блуждая,

Ничего не замечая,

На шипы садясь порою.

Он о милой вопрошает

Всех, кто встретится в дороге.

Но уже не держат ноги,

Он, споткнувшись, умирает...

Прекратите песнопенья,

В них тоска и боль теснятся!

Я хочу одна остаться!

Слезы, лейтесь без стесненья!

Я созвал Вождей Великих,

Чтоб к весеннему походу

Дать оружие народу

И под радостные клики

Наступать на земли диких!

Часть моих отрядов смелых

Пусть в Чаянту выступает;

Этот край войны желает

Там толпа бойцов умелых

Точит лезвия и стрелы.

Если Инка молвил: «Встаньте!»

Гибель ждет врагов трусливых!

Встанет Куско горделивый,

Встанут и пойдут к Чаянте

Восемьдесят тысяч анти!

Блещут копья из металла,

Анти ждут не уставая,

Чтобы кэна[21] боевая

Вдруг призывно заиграла,

Возвестив борьбы начало!

Все же не хочу спешить я.

Вскоре может быть решатся

Нам враги без боя сдаться,

Избежав кровопролитья.

Юнки вышли на подмогу

К тем, кто злобой к нам пылает.

Враг коварно разрушает

За дорогою дорогу.

Их бойцы одели шкуры,

Страх упрятав, злость умножив!

Ждут они, что бездорожье

Нас погубит в дебрях хмурых.

Но припасы нагрузили

Мы на сотни лам отборных.

Мы пойдем по кручам горным,

Там, где пумы не ходили,

Не щадя своих усилий!

Хочешь ты без промедленья

Раздавить клубок змеиный?

Но помысли, чтоб невинный

Зря не умер бы в мученьях!

Мы должны миролюбиво

Говорить с врагом сначала,

Чтоб рука не покарала

Всех подряд несправедливо!

Я готов идти в сраженья!

Только пусть Великий знает:

Тайна сердце мне сжимает

И приносит мне мученья!

Говори, мой храбрый воин,

Ты всего желать достоин.

Хочешь, я сниму корону,

Дав тебе дорогу к трону?

Пусть нас будет только двое...

Вождь Хананский! Скинь скорее

Всех трудов и мыслей бремя.

Отдыхай! Наступит время,

Сообщу тотчас тебе я.

Я почтительно склоняюсь

Перед этим приказаньем.

Я тебе, о, повелитель,

С детства верен всей душою.

Ты открыл передо мною

Путь к познанью, мой учитель.

В Ольянтае умножались

Силы от твоей науки,

Хоть лицо мое и руки

Часто потом покрывались.

Я врагов твоих караю,

Как неутомимый мститель.

Храбрых анти предводитель —

Страх повсюду я вселяю.

Бил врагов везде, всегда я,

Лил их кровь всегда, везде я,

Всех их, как петля на шее,

Душит имя Ольянтая!

Ты моими взял руками

Грозный край хананский горный,

Диких юнков непокорных

Я привел к тебе рабами.

Я обрезал крылья чанкам,

Села их предав пожарам!

Не сдержал моих ударов

Даже гордый Вайлью-Анко.

В битвах место Ольянтая

Впереди перед отрядом.

Я иду со смертью рядом,

Всех врагов с пути сметая.

Так, хитря с врагом порою

И всегда сражаясь смело,

Я тебя владыкой сделал

Над бескрайнею страною.

Ты мне дал награды, Инка,

Дал высокие отличья,

Я обрел в тебе величье.

Но как прежде — я пылинка,

Я ничто перед тобою,

Я твой раб, как было прежде,

Хоть хожу в твоей одежде

И с повязкой золотою!

Правда, Инка Ольянтаю

Отдал Анды в управленье.

Но горя одним стремленьем

Я сегодня повергаю

Пред тобою, Сын Светила,

Храмы, лам, посевы, всходы,

Сами Анды, их народы,

Всю их мощь и все их силы!

Дай шагнуть ступенью выше!

Дай! Прошу, Солнцерожденный,

Дай, прошу, мне Койлюр в жены!.

Инка! Умоляю! Слышишь?!

Сильный милостью твоею,

Озаренный светом звездным

За тебя в сраженьях грозных

Жизни я не пожалею!

Предначертано судьбою,

Что должно с тобою статься!

Ты решил со мной сравняться?!

Ты рожден на свет слугою!!!

Вырви сердце!

Ты диктуешь Мне готовое решенье?

Я один — источник права,

Я один — добро и слава...

Прочь, безумное творенье!!!

Эх, Ольянтай, эх, несчастный!

Целого края правитель,

Воин бесстрашный и верный,

Ты был унижен безмерно.

Койлюр! Голубка родная!

Мы навсегда разлучились,

В сердце мученья вселились...

Где ты, Звезда Золотая?!

Куско! Сияющий город!

Ныне ты враг Ольянтаю!

Видишь, я меч подымаю

Будешь ты мною расколот!

Я твое сердце достану,

Брошу орлам на съеденье!

Гибель несу я тирану

Мстя за свое униженье!

Анти отборные рати

Неудержимо и рьяно

На Саксайваман[22] нагрянут,

Как миллионы проклятий!

Яркого Солнца столица!

Город богатства и славы!

Знай же: на ложе кровавом

Инкское счастье затмится!

Куско! Ты мною сожженный

Небо затмишь голубое!

В ложе страданий с тобою

Свалится Инка сраженный!

Он уж не скажет: «С тобою

Я не желаю родниться:

Койлюр дано быть царицей,

А не бесправной рабою...»

В жизни я больше не буду

Милости ждать на коленях,

В новых великих сраженьях

Славу и трон я добуду!

Ну, а пока — осторожность!

Пики! Время не теряй

Коси-Койлюр передай,

Чтоб ждала меня сегодня!

Я там ночью был. Поверишь,

Там живой души не сыщешь.

Даже кошки нет в жилище,

И закрыты плотно двери.

Может быть, беда какая,

Только, кто мне мог ответить?

Я ведь даже стража встретить

Не сумел, всю ночь блуждая.

А служанки?

Даже мыши покидают

Дом, где больше нету крошек.

А на крыше, вместо кошек,

Совы песни распевают.

Инка спрятал дочь, быть может?

Да... ее удел не весел...

Видно, он ее повесил.

Мать ее исчезла тоже.

А меня в столице ищут?

К твоему вчера жилищу

Сотни воинов явились

И найти тебя грозились.

С этой шайкой негодяев,

Я один готов сразиться!

Острый меч в моей деснице

Страх на трусов нагоняет!

Я бы с ним пинком простился,

Да с оружьем он явился...

Ты о ком?!

Горный вождь... Орко-Варанка...

Он пожаловал всех раньше.

Горец был подослан Инкой,

Инка гнев мой возбуждает!

Ну причем здесь Инка, если

О тебе справлялся горец?

Горец тайною тропою

В лес вошел, он здесь блуждает,

Мне о том сова вещает.

В путь пора и нам с тобою.

Мы покинем Коси-Койлюр?

Но ведь нет в живых любимой...

О, Звезда! О, Коси-Койлюр!

Слушай! Неподалеку

Кто-то поет арави.

Ушла, голубка, ушла, родная.

Голубка, где ты?

Тебя зову я, не уставая,

Но нет ответа.

Звезда — моей неверной имя.

На небе нашем

Ее не спутаешь с другими;

Она всех краше!

Луна и солнце друг с другом спорят,

Хотят светила

Сиять в горящем веселом взоре

Голубки милой!

Коса чернеет на белой шее

Моей подруги.

Бровей изгибы еще стройнее,

Чем радуг дуги!

Найти слова для взглядов милой

Не в силах разум!

Как будто утром взошли над миром

Два солнца разом!

Ресницы милой разят как стрелы

В них яд, в них чары.

Чье сердце встать бы не захотело

Под их удары?

А щеки милой на белом лике

Горят, играют...

Так в снежном поле цветы гвоздики

Вдруг расцветают.

Не зубы — жемчуг во рту искрится!

С ее дыханьем,

С ее улыбкой вокруг родится

Благоуханье.

Когда раскрывшись бутоны хлопка

Как снег сияют,

То груди милой они лишь робко

Напоминают...

У милой пальцы как сталактиты...

В одно мгновенье

Огонь увидишь в своей груди ты

От их движенья...

О, Коси-Койлюр!

Как певец творит арави

Тебя не зная?!..

Куско должен я оставить

Печаль скрывая.

Я принес тебе погибель

И сам жду смерти.

Что-то небо помрачнело,

Видно, смерть звезду настигла.

Я покину Куско. Мне-то

Только боль дала столица.

На тирана ополчится

Весь мой край, узнав про это.

Ты любим своим народом!

Всех ты любишь, одаряешь...

Обо мне лишь год за годом

Ты упорно забываешь.

А зачем тебя любить мне?

Как зачем? Чтоб Легконогий

В платье знатных по дороге

Шел красивый и беспечный

Нагоняя страх на встречных.

Разозлись! Тебя немедля

Станут встречные бояться!

Нет! Мои глаза и губы

С детства радость источали!

Нет ни зла в них, ни печали:

Мне одни улыбки любы!

Погоди!.. Путуту плачет!..

Где-то близко люди, значит!

Это гонятся за мною!... Я исчезаю!...

Путь один у нас с тобою —

Я — опора Ольянтаю.

Несмотря на повеленье

Ольянтай не появился.

Видно страх в него вселился.

Гнев мой пал, пришло презренье.

Ну, а ты его не видел?

Он тобой напуган очень...

Взяв с собой отряд хананцев,

Ты отыщешь Ольянтая.

Он тропою незнакомой

Убежал, столицу бросив.

Он — мне воины доносят —

Трое суток не был дома.

Я пришел из Урупампы

С кипу, высланным с восходом.

Видно, Солнце пожелало,

Чтобы стал я скороходом!

И о чем гласит посланье?

Кипу все тебе расскажет!

Прочитай его скорее!

Ветка ярко красной нитью

Перевязана вначале...

Рядом каменные зерна...

Воедино их связали...

Ну, а что тебе известно?

Были радостью объяты

Анти, встретив Ольянтая.

Ныне льавту золотая[23]

Красит лоб его проклятый!

Я дрожу от возмущенья!

Руми! Вождь Каменноглазый!

Я сейчас отдам приказы

О наборе ополченья.

А пока веди скорее

В бой хананские отряды!

Бей коварных без пощады!

Нападай на них смелее!

Все войска мои в походах.

Я верну их! И с зарею

Мы пойдем победным строем

Против андского народа!

Мы минуем все ущелья,

Принеся врагу мученья!

Смертью и позором плена

Обернется их измена!

Инка! В Куско отдыхая,

Вей петлю для Ольянтая!!!

Ты пришел в страну родную,

Все мужи тебя встречают.

Но послушай, как рыдают

Жены анти, как тоскуют!

Говорят они: «К Чаянте

Поведут мужей и братьев,

Кровь польется, и проклятьем

Смерть опять падет на анти».

Будет ли конец сраженьям?

Ты подумай сам Ваминка:

Льется кровь врагов и инков,

Всюду стоны и мученья...

Нас в походах ждут невзгоды

Мы живем одной лишь кокой[24].

От судьбы такой жестокой

Утомились все народы.

Ламы мрут у нас в дороге,

Люди мрут — страшны их лики!

Острия растений диких

Больно ранят наши ноги.

Мы несем на спинах воду,

Каплей жажду утоляя.

Мы устали, ожидая

Смерть — подругу всех походов.

Пусть сердца вождей раскроет

Эта речь о горькой доле.

Думы о народной боли

Не дают и мне покоя.

Я заметил Инке как-то,

Что нельзя сражаться годы.

Антисуйо нужен отдых,

Анти превратился в кактус;

Он горит огнем объятый,

Кожа треснула о жара...

Почему такая кара?

В чем несчастный виноват он?

Там, в безжизненной пустыне,

Вдалеке от Антисуйо

Сколько павших анти стынет?!

Обо всем сказав открыто,

Я ушел от Инки вскоре.

Чтобы анти жил без горя,

Пусть навеки позабыты

Будут смерть, мученья, раны!

Мирно дома отдыхайте!

Вас хранит, не забывайте,

Друг народа, враг тирана!

Вечно здравствуй, повелитель,

Ярким Солнцем озаренный!

Пусть колышатся знамена,

Пусть горит твоя корона!

Новый Инка появился!

Новый Инка народился!

Инка! Инка! Инка! Инка!

Выполняя волю края,

Трон тебе мы дарим сами.

Вильканота — за горами,

Мы не можем, дни теряя,

Ждать прихода Вильях-Умы.

Ольянтай отныне Инка!

Ольянтай отныне Инка!

Горный Вождь, Орку-Варанка,

Правь отныне в Антисуйо.

Шлем тебе свой подарю я

Вместе с титулом «Ваминка».

Славься, Горный Вождь — Варанка!!!

Мудрый старец Вайлью-Анко,

Украшенье для запястья

Укрепи как символ власти

На руке Орку-Варанка.

Ты в родстве же с Вильях-Ума.

Принимая дар от Инки,

Помни о народе, воин.

Будь правдив и будь достоин

Званья Горца и Ваминки.

Ольянтай! Великий Инка!

Славлю я твои деянья!

Беззаветным будь, бесстрашным,

Как положено мужчине.

Весь ты должен стать отныне

И щитом и чампи[25] нашим.

К нашим нивам приближаться

Не давай врагу вовеки.

Позабудь, что в человеке

Может страх порой рождаться.

Анти! Мы провозгласили

Нашим Инкой Ольянтая

Край родной оберегая,

Собирайте ваши силы.

Пачакутек мыслит злое!

Он вождей опутал лестью,

Он грозит нам страшной местью

Вынув чампи золотое!

Куско шлет свои отряды

К нашим тамбо[26] и селеньям,

Чтобы нас предать мученьям,

Напоив смертельным ядом.

Мысль о страхе изгоняя

Подымайтесь все на кручи,

Собирайте камни в кучи,

Ни мгновенья не теряя.

Встаньте плотною стеною!

Лишь полоской длинной, узкой

Вход оставьте людям Куско

Меж скалою и скалою.

Яд варите и проверьте

Наконечники на стрелах,

Чтобы с ними смерть летела

К тем, кто нам желает смерти!

Отбери вождей, которым

Предстоит свои отряды

Спрятать в тайные засады.

Ведь враги прибудут скоро.

Если здесь, на горных высях,

Мы в бою не дрогнем сами —

Враг согнется перед нами

Как под ветром ствол маиса!

Тридцать тысяч пред тобою

Анти, сильных и здоровых.

Анти смелых и готовых

К наступающему бою.

Войско Радостной Долины

Во главе с Марути, рано

Встанет скрыто средь тумана

В Тинки-Керу на вершины.

А напротив ауки[27] Чара

Спрячет воинов на скалах.

Оба будут ждать сигнала

Для внезапного удара.

И еще вождей не мало

И еще отрядов много

И в лесах, и на дорогах,

И в ущельях, и на скалах.

Мы войти позволим инкам.

Пусть шагают без тревоги

По оставленной дороге,

По не занятым тропинкам.

А потом... путуту стая

Заревет, терзая душу!

Скалы свой наряд обрушат

Глыбы камня низвергая!

И от каменного града

Затрещат людские кости,

Побегут в испуге гости,

Как от пумы ламье стадо.

Но не скроется ватага.

Супостатов оробелых,

Их настигнут наши стрелы,

Наша ярость и отвага.

Так и будет! Так и будет!

Ты глупец, не вождь могучий!..

Ты проклятый Камень-руми...

Ты сейчас едва не умер

От камней, летящих тучей.

Глаз-из-Камня!... О безумный!..

Ты, наверно, глаз лишился!

В диких скалах затаился

Ольянтай змеей бесшумной.

Ольянтай хитер и ловок,

Мы вошли, как рыба в сети...

Как посмел я не заметить

Этих гибельных уловок?!...

Я ль не знал его уменья

В скалах скрыться, затаиться,

А потом грозой явиться

И разить врага в сраженьи.

Я глупец и не пытался

Разглядеть его засады...

Где теперь мои отряды!?.. —

Я один в живых остался!..

Мне хотелось в поединке

Уничтожить Ольянтая,

Труп Антийца попирая

Возвеличить славу Инки.

Мы не встретили отпора —

Я решил, что враг в испуге

Удалился из округи

И велел подняться в горы.

Было тихо все сначала,

Не качнулось ни былинки.

А потом... леса и скалы

Стали вдруг врагами Инки!...

Камни ринулись лавиной,

Сея гибель, стоны, ужас.

К благородным, славным мужам

Смерть пришла вблизи долины.

Стала кровь в долину литься

Затопив кусты и травы.

В этом озере кровавом

В кем я... с кем я мог сразиться?!

Всюду только камни были,

И за каменною тучей

Был невидим враг могучий:

Ольянтая Анды скрыли!

Как же я теперь предстану

Перед Инкой Солнцеликим?

Может, скрыться в дебрях диких?

Скрыться в дальних чуждых странах!

Как я дальше жить посмею?

Камень-в камень я застыну!

Я сейчас пращу накину

Как петлю себе на шею.

Нет! Мой меч петлю разрубит!

Будь надежда мне сестрою!

День придет: своей рукою

Ольянтай себя погубит!

Има Сумах! Не гляди ты

Из дверей на незнакомых:

Управительница дома

Недовольна и сердита.

Знай, любимая сестрица,

Ты поистине прекрасна,

Но в своей судьбе не властна

И должна ей покориться.

Знай, ты здесь навек осталась!

Так решили ньюсты-жрицы.

А сквозь эти стены скрыться

Никому не удавалось.

Но зато тебе наградой

Будут лакомые блюда,

Золотых изделий груда

И священные наряды.

Даже ньюсты инкской крови

О тебе не забывают,

Словно дочь, тебя ласкают,

Их заботы — в каждом слове.

Эти ньюсты непрестанно

О тебе пекутся. Сумах.

В их словах и добрых думах

Нет притворства и обмана!

Что еще для счастья надо?

Ты пойми, решили боги:

Нет тебе иной дороги,

Ласка Ньюст — твоя отрада.

Их любовь — большая сила!

Здесь твое навеки место,

Здесь ты будешь жить невестой

Солнца — Бога и Светила!

И пройдут неслышно годы

В благородном услуженьи.

Ты заслужишь уваженье

Инки, принцев и народа.

Питу-Салья! Бесконечно

Ты твердишь одно и то же.

Но меня прельстить не может

Жизнь в затворничестве вечном.

Этот дом я проклинаю!

Эту клетку ненавижу!

И хотя я всюду вижу

Радость — радости не знаю.

Неживые вижу лица,

В них, не знающих волненья,

Лишь надменность и презренье,

Никуда от них не скрыться.

Мрачен вид старух-весталок,

Нет печальней этой доли.

В аклья[28] жить по доброй воле

Ни одна б из них не стала.

Вон проходят люди мимо,

Как они стройны и гибки!

На устах у них улыбки

Светят счастьем негасимым.

Как завидна жизнь такая!

Почему ж должна себе я

Вить гнездо, мечтать не смея?

Потому, что сирота я?

И к тому же, в доме — тайна.

Сон вчера не шел мне в очи,

Не спалось мне, и средь ночи

Я зашла в подвал случайно.

Там бродила я в печали,

Было грустно-грустно очень...

Вдруг среди безмолвной ночи

Плач и стоны прозвучали.

Я от страха задрожала,

Призывая в помощь небо.

«Покажись мне! Кто б ты не был!»

Сил набравшись я вскричала.

Но в ответ шептал чуть слышно

Кто-то все одно и то же

«Помоги мне, Солнце-боже,

Помоги мне, о Всевышний!»

Вновь зову я наудачу

Жду, что кто-нибудь ответит.

Тишина! Лишь воет ветер,

И сама я в страхе плачу.

Стоит вспомнить мне об этом,

На кусочки сердце рвется.

Страшно мне, что ночь вернется —

Все окрасив черным цветом.

Видишь, Питу. В этом зданьи

Правят страшные законы.

Здесь гнездятся только стоны,

Только горе и страданье.

Салья, милая, не надо,

Убедить меня пытаться

В аклья жить навек остаться —

Это боль, а не награда.

Вон идет походкой лисьей

Наша главная хозяйка.

Има Сумах! Исчезай-ка

И смотри не попадись ей.

Опостыла эта клетка!

Опостыл мне дом огромный!

Ты девчонке рассказала

О моем решеньи твердом?

Рассказала все подробно.

И какой ответ был даден?

А в ответ она рыдает,

Слезы льет и отвергает

Одеяние избранниц!

Что?! Не хочет?!

Я ее от мыслей вредных

Постепенно отвратила,

Я ей долго говорила,

Что капризы — не для бедных,

Что не став невестой бога

Будет слыть она колдуньей,

Будет загнанной викуньей

Содержаться в клетке строго.

Не пристало быть строптивой

Ей, растущей сиротою.

Я ей правду всю раскрою,

Этой бабочке игривой.

Пусть возьмет одежды жрицы,

А не то — удел рабыни.

Я низвергну дух гордыни!

Кто мне здесь не покорится?

В этом доме управляют

Снежный цвет и вместе с ним я.

Цвет любой, любое имя

В цвете снега исчезает.

Ах, не прячься, Има Сумах,

Ни в подвале, ни в жилище.

Всюду бедную разыщет

Эта жаба, эта пума.

Пики-Чаки?! Ты в столице?

Может, стала жизнь немилой,

И намерен ты могилой

С Ольянтаем поделиться?

Но ведь я столичный житель.

Вдалеке, в глухом ущелье,

Жизнь — не жизнь, одно мученье.

Я пришел в мою обитель.

Пики-Чаки?! Ты в столице?

Может, стала жизнь немилой,

И намерен ты могилой

С Ольянтаем поделиться?

Но ведь я столичный житель.

Вдалеке, в глухом ущелье,

Жизнь — не жизнь, одно мученье.

Я пришел в мою обитель.

Как дела у Ольянтая?

Кипу новое мотает.

Что мотает?

Расскажу о всем, согласен.

Только, что мне дашь в награду.

Для такой, как ты, особы,

Пять шестов не пожалею:

О твою сломаю шею

Два... А три — повесить чтобы!

Нет! Меня не испугаешь!

Говори же! Говори же!

Ольянтай?... Он строит стены...

Из камней таких, толстенных...

А еще... из двух пигмеев

Одного гиганта клеит.

Только сам хочу узнать я,

Что с тобой могло случиться?

Ты — как вымокшая птица,

И зачем ты в черном платье?

Как? Ты даже не заметил,

Что скорбит весь Центр Вселенной[29]?

Пачакутек несравненный

Кончил путь на этом свете,

Плачут взрослые и дети,

Плачут Солнце, звезды, ветер.

Что я знаю? Я — пылинка,

Ну, а кто же новый Инка?

Новый Царь — Тупак Юпанки.

Инка двух детей оставил.

Почему не избран старший,

По законам древним нашим?

Почему так?.. Против правил?

Пачакутека решенье

С волей Куско совпадает.

Новый Инка поднимает

Меч, который был в забвеньи.

Ты сейчас пойдешь со мною.

Да?! Зайду лишь за постелью.

Всем привет, кто Солнца внуки!

Славлю вас — вождей великих.

Как приятны эти клики,

Как прекрасны гимнов звуки!

Люди — в праздничных нарядах

С пожеланьями одними:

Чтобы я стоял над ними,

Чтобы вы — со мною рядом.

Я гадал — взойдя на скалы,

Дым поднялся прямо к небу.

Ясно: недовольным не был

Вездесущий Пачакамак.

Хочешь знать, что дальше вышло?

Двух орлиц поднес к костру я,

Пламя, словно торжествуя,

На груди их перья выжгло.

Вырвал я, под солнцем стоя,

Их сердца в одно мгновенье,

И увидел в изумленьи,

Что одно из них — пустое.

Эта птица — Антисуйо!

Пусть же сердце этой птицы

Вновь наполнит власть столицы!

Вот какую весть несу я.

Эта птица к небу взмыла

По желанью Ольянтая.

И его же воля злая

Войско целое сгубила.

Слышать это — боль и муки!...

Инка! Твой родитель ведал:

По моей вине победа

Не далась тогда нам в руки.

Камень я... Каменноглазый...

Против каменной громады

Я послал свои отряды.

И за это был наказан.

Если Инка мне позволит.

В Антисуйо я отправлюсь,

И с врагом один расправлюсь.

Пусть он вкусит хлеб неволи.

Чтоб мое возвысить имя

Должен ты беду поправить.

А не то — не будешь править.

Больше землями моими.

В кипу с длинными шнурками

Я прочел, что край антийца

Инкам снова покорится.

В путь же, в путь. Глазастый Камень!

Неужели не осталось

Никого под этим небом,

Кто приветлив был ко мне бы,

У кого б я вызвал жалость?

Эй! Ты кто? Тебя зовут как?

Подожди... Твой облик странен.

Весь избит и весь изранен...

На тебя и глянуть жутко.

Доложи с почтеньем Инке,

Что его хочу я видеть.

Как тебя зовут?

Об этом сам скажу я Ольянтаю.

Подожди здесь...

До земли склонясь, целуя,

След твоей ступни стократно,

Покорясь судьбе превратной,

От тебя пощады жду я.

Кто ты... Кто тебя измучил?

Кто тебя так страшно ранил?

Может быть, ты с поля брани?

Может быть, сорвался с кручи?

Я — летящий в пропасть камень.

Этот камень ты затопчешь,

Или ввысь поднять захочешь

Благородными руками?

Ты ли это, Глаз-из-Камня?

Ты ли это, вождь Хананский?

Да... тот самый старый кремень,

Что так больно ранил в битвах.

Встань с колен! Ты как добрался

К нам в таком густом тумане?...

Где ты все же был изранен?...

Как ты только жив остался?!

Принеси ему одежду.

Как нашел ты Ольянтая?

Ты же мог, один блуждая,

Смерть найти, а не надежду.

Новый Инка управляет,

Только чувству злобы внемля.

Что не так — и он немедля

Реки крови проливает.

Он гордится страшной славой,

Сердце смертью утешая.

Люди плачут, засыпая:

Ведь их ждет рассвет кровавый.

Я — Хананский вождь великий,

Послушаньем Инкам связан,

Выполнять без слов обязан,

Все, что скажет Солнцеликий.

Но не мог я все же вечно

Быть ножом в руках тирана,

Вот откуда эти раны —

Я наказан был увечьем.

Не сдавайся, Твердый Камень.

Здесь найдешь ты излеченье,

А потом свершишь отмщенье

Ты гранитными руками.

Скоро день Солнцестоянья.

Жизнетворное светило

Встретим чичи возлияньем,

Пляской, гимнами и пиром

И всеобщим ликованьем.

Праздник пусть три дня продлится,

Это даст мне утешенье.

Впрочем, ясно, что решенье

Лишь в тебе должно родиться.

Хорошо... Три дня, три ночи

Крепость будет на запоре.

Разольется чичи море,

Каждый будет пьян, кто хочет.

Пусть и стражи веселятся.

В эту крепость даже птица

Не сумела бы пробиться,

Вам ли инкских войск бояться?

От меня секреты пряча,

Ты мне сердце разрываешь.

Почему же так упорно

От меня ты все скрываешь?

Я — голодная орлица,

Тайна — для меня добыча.

Так открой мне: в заточенье

Кто страдает и томится?

Расскажи: кого же прячет

Тот подвал холодный, темный?

Кто в его тиши укромной

Там вздыхает, стонет, плачет?

Средь садов таких прекрасных

Кто пытает эту жертву?

Кто она? Вина какая?

Это все узнать должна я.

Ты на все найдешь ответы,

Все скажу тебе сама я.

Только ты молчать об этом

Будешь, как скала немая.

Но когда пройти сумеешь

К тайне, скрытой в этих стенах,

Ты раскаешься безмерно,

Безгранично пожалеешь.

Слова людям не скажу я,

Что б в подвале не узнала,

Что бы там не увидала.

Жрицы скоро, Има-Сумах,

Лягут спать. Тогда пройди ты

Незаметно и без шума

В сад, где двери из гранита.

Предвещая боль и беды

Сердце бьется, в страхе тонет.

Мне бы лишь одно проведать:

Кто в стене так тяжко стонет.

Встань... Идем со мной... Светильник

Заслони скорей ладонью.

Эту ньюсту ты искала.

Что? Теперь спокойно сердце?

Ах, сестрица? Что же это?..

Труп иссохший ты скрывала!

Вижу труп в мерцаньи света...

Страшный труп без покрывала..

Что я сделала, дурная!

И теперь самой мне жутко.

Ах, очнись, моя родная!

Ах, приди в себя, голубка!

Нет, сестричка, ты не бойся,

Эта мученица — ньюста,

А не труп... Ты успокойся!

Как? Она еще живая?

Ты ли можешь мне не верить?

Дай скорей кувшин с водою,

Он остался за стеною.

И прикрой плотнее двери.

Койлюр! Дочь царицы славной!

Подкрепись слегка едою

И запей ее водою.

Я пришла совсем недавно.

О, голубка золотая,

Кто ты и за что страдаешь?

В Нижнем Мире[30], в центре ада,

После стольких лет страданья

Видеть юное созданье —

Большей радости не надо!

Словно груда изумруда

Лик твой светится прекрасный.

Почему, зачем, откуда

Твой удел такой ужасный?

Чья жестокая причуда

За какой твой шаг опасный

Страшно так тебя карает,

Тенью смерти покрывает?

Я — цветок больной и слабый.

Прежде ярко расцветая,

Я любила Ольянтая.

Я и думать не могла бы,

Что меня он позабудет,

Что судьба меня осудит,

И так много горя будет.

Ведь о нашем браке тайном,

О моем влеченьи страстном

Мой отец не знал сначала,

А когда узнал случайно,

То меня с темницей страшной

Воля Инки повенчала.

В этом мрачном помещеньи

Словно в вечном сновиденьи,

Я живу, людей не зная,

Лучших дней не ожидая.

Цепи каждое мгновенье

Боль творят, меня терзая;

И одно лишь утешенье

Мне дарит судьба такая:

Вскоре, всеми позабыта,

Я умру, тоской убита.

О, дитя с душою кроткой,

О, жемчужина морская,

Расскажи, кто ты такая?

Ты случайно не сиротка?

Наши судьбы так похожи,

Я твоей предстала тенью.

Жизнь моя проходит тоже

В горьких мыслях и мученьях.

Я родителей не знаю.

Сирота — цветок несчастный,

Средь избранниц вырастаю.

Луч звезды одной и той же

Нас возможно при рожденьи

Освещал, неся мученья,

Хоть ты в мир явилась позже.

Сколько лет тебе, голубка?

Много лет прошло, как стала,

Понимать, что в этом доме

Никого не встречу, кроме

Мамакон и ньюст-весталок.

Я недавно подсчитала,

Десять лет ей миновало.

Как зовут тебя, голубка?

«Как прекрасна» — Има Сумах!

Все зовут меня с рожденья.

Только это заблужденье —

Обо мне так лестно думать.

О, дитя! Моя отрада!

Обними меня, родная!

Вновь я счастлива и рада

Снова в жизни не одна я!

Вот за муки мне награда!

Имя «Сумах» подарила

Я моей дочурке милой...

Мама! Мама! Что с тобою?

Лишь нашла тебя едва я,

Как ты вновь ушла, родная...

Ну, кому... кому открою

Я теперь мои печали?

Мама встань, очнись скорее,

Чтоб мы радость вновь узнали.

Замолчи! Страшны законы...

Замолчи! Молю — ни звука!

Мы погибнем в страшных муках,

Коль проснутся мамаконы.

Ты не будешь жить, страдая!

Мало дней мне надо, чтобы

Из пещеры вечной злобы

Увести тебя, родная!

Боль на сердце станет силой,

Я вернусь за мамой милой.

Рад всегда я Вильях Уме!

Есть известия от Руми?

Я, взлетев на горы птицей,

Разглядел в рассвете хмуром,

Как вдали брели понуро

Толпы связанных антийцев.

Пламя мести пожирает

Землю кактусов с шипами.

Дым стоит над их полями —

Пепел горы покрывает.

Ольянтай захвачен тоже?

Или он избегнул кары?

Ольянтай — в кольце пожара,

Никуда бежать не сможет.

Солнце, предок мой, с лучами

Силы Инкам посылает.

Враг согнется перед нами.

Анти горе ожидает.

Руми-Ньяви кипу это

Для тебя послал с рассветом.

Что же в нем? Прочти скорее!

В кипу уголь — символ мести:

Вражья крепость вся сгорела,

Свершено благое дело!

Только с главной нитью вместе

Пять еще — как знак десницы.

Значит, Антисуйю пало

И опять под власть попало

Солнца, Инки и столицы.

Ну, а ты в то время там был?

Что ты сам увидел в Тамбо?

Ты мятежников отныне

Попирать ногою можешь,

Шлемы шить из вражьей кожи

Кровью их поить пустыни.

Я, в чьих жилах кровь светила

Не хочу, чтоб кровь людская,

По земле текла без края!

В милосердьи наша сила!

Я такие дал приказы.

Мы твои приказы знали,

Кровь мятежников не лили,

Мы их ночью захватили,

По рукам-ногам связали.

Расскажи о всем подробно!

Вместе с нашим ополченьем

Я дошел до Тинки-Керу.

Утомились мы без меры,

Не дорога, а мученье.

Все ущелье Янауары

Поросло давно кустами.

Там укрылись мы с войсками

Под листвой деревьев старых.

Мы три дня терпли муки:

Жажда, голод нас терзали,

Сна три ночи мы не знали,

Холод сковывал нам руки.

Наконец Каменноглазый

Темной ночью появился,

Обо всем распорядился

И ушел обратно сразу.

«В Тамбо праздник. В опьяненьи

Каждый там на землю никнет.

Ровно в полночь пусть проникнет

В Тамбо наше ополченье» —

Так сказал нам Руми-Ньяви,

Мы же стали ждать ухода

Бога-Солнца с небосвода,

Ждать, что ночь нам лик свой явит.

Ольянтай же веселился

Между тем с людьми своими.

Не осталось между ними

Никого, кто б не напился.

В Тинки-Керу мы вернулись,

Шли без звука мы, без шума,

Тихо-тихо, словно пума,

Чтобы в Тамбо не проснулись.

Мы шагали вереницей

По дороге незнакомой,

Словно молния без грома,

Ворвались в гнездо антийцев.

Опьяненных сладкой чичей,

Всех антийцев мы связали.

Просыпались со слезами Анти.

Мы — с победным кличем.

Самого же Ольянтая

В плен забрал бесстрашный Руми.

Солнце, Пачакамак, Туми —

Все пришли к нам, помогая.

Был пленен и Вайлью-Анко,

Вместе с ним Орку-Варанка.

Все мы пели спозаранку

Наш победный громкий хайльи[31].

И теперь, Отец Вселенной,

Усладить твой взор мечтая,

Привели мы Ольянтая,

Вайлью-Анко, прочих пленных.

Их примерно тысяч десять,

Тех, кто пленниками стали.

Вслед идут в слезах, в печали

Жены их и даже дети.

След твоей стопы священной

Десять тысяч раз целую.

Видя Инку, я ликую,

Возрождаюсь вдохновенный.

Поднимись, великий воин,

И прими мои объятья.

Рад узреть тебя опять я,

Многих ты наград достоин.

Враг когда-то без раздумий

Рать мою побил камнями.

Ныне глыбою с углами

Стал для анти Камень-Руми,

Вниз катясь отрогом горным,

С ног сбивал я непокорных.

И ты пролил кровь людскую?

Разве я какой ослушник,

Чтоб тебе не подчиниться?

Я лишь связывал антийцев,

Жег леса и горы рушил.

Где все эти негодяи?

Казни лютой, справедливой,

Там, снаружи, ожидая,

Стонут люди Ольянтая.

Вид их жалкий и тоскливый.

А еще они страшатся,

Что их жены овдовеют,

Дети их осиротеют,

Будут нищими скитаться.

Пусть же Инка их осудит

Всех на смерть и в одночасье,

И тогда в стране не будет

Ни сирот, ни вдов несчастных.

Да! Детей жалеть не стоит,

Это семя негодяев.

Пусть их всех в костры кидают.

Это Куско успокоит.

Ольянтай! И Орку-горец?

Где вы столько лет скрывались?

Черным делом занимались

Десять лет вы всем на горе!

Это что еще такое?

Блохи стали здесь водиться.

Кипяток от них спасенье.

Инка! Пусть и мне мученьем

Будет теплая водица.

Вайлью-Анко! Из столицы

Убежав, чего достиг ты?

Был ли счастлив хоть на миг ты?

Ольянтай! ответь, ответь мне!

Мой отец, Великий Инка,

Не вознес тебя высоко?

Не дарил ли Пачакутек

Все, чего тебе хотелось?

То, что ты желал и думал

Становилось волей Инки!

И чем большего желал ты,

Тем щедрей ты награждался!

Ведь иной не смел и мыслить

То иметь, что получил ты...

Говорите, не молчите.

Вы, предатели-злодеи!

Нету слов для оправданья.

Жду любого наказанья.

Выбирай себе род казни!

А твое решенье. Мудрый?

Солнце строго приказало,

Чтоб я к людям шел с любовью.

Так зачем людскою кровью

Орошать поля и скалы?

Ну, а ты какого мненья?

За позор и преступленья

Смерть антийцам платой будет.

Навсегда запомнят люди

Эту казнь-преду прежденье.

Если Сын Светил захочет,

То вождей мы так накажем:

Всех троих мы крепко свяжем,

Чернь живьем их в землю втопчет.

А простых антийцев тоже

Пусть настигнут боль и мука —

Расстреляем всех из лука!..

Да прости нас, Солнце-Боже!

Значит всех антийцев надо

Истребить? Мол, все злодеи.

Чтоб водились только змеи

В Антисуйо вам на радость?

Замолчи, несчастный! Слышишь?!

Камни я гранить умею.

Сам же сердцем каменею.

Справедливо и сурово

Осудили мы злодеев.

Уведите их скорее!

Все для казни ли готово?

Всех троих связать сначала!

По земле их волоките,

Чтобы видел каждый житель,

Что кончина их настала.

Развяжите этих анти.

Предо мной немедля встань ты!

От погибели позорной

Ты спасен. Воитель Горный.

Пусть же снова мир узнает

Что извечно сердце Инки

И гиганту и былинке

Только ласку источает.

Мне доподлинно известно:

Ты страною Анти правил

С соблюденьем древних правил

Милосердно, строго, честно.

Снова, если пожелаешь,

Правь великим Антисуйо.

Вновь ваминку вознесу я,

Вновь ты гордо воссияешь!

Вот убор из перьев птичьих,

Лук, Секира золотая.

Вновь вручи ты Ольянтаю

Эти символы величья.

Ольянтай! Ты будь отныне

Верным Инке и столице.

Наградят тебя сторицей,

Милость Инки не остынет.

Знак победы — эти стрелы.

Твой высокий сан отметит

Эта цепь. А с чампи этим

Инка сам сражался смело.

Несравненный! Солнцеликий!

Чампи я слезой омою.

Твой слуга, я разве стою

Этих милостей великих!?

Свей из сердца Ольянтая

Петли для сандалий. Инка.

На твоих ногах пылинка

С этих пор и навсегда я.

А теперь... Варанка-Горец!

Ты ваминкой Ольянтая

Долго был, всегда мечтая

Причинить нам только горе.

Но однако же намерен

Я и впредь тебя оставить

Славным Антисуйо править,

Если мне ты будешь верен.

Ты получишь знаки власти.

Предстоит тебе добиться

Замиренья всех антийцев,

Изгоняя злые страсти.

Смерть на милость заменилась,

Я дарю тебе прощенье.

Так сумей же с восхищеньем

Ты мою прославить милость.

Солнцеликий! Многократно

Я следы твои целую.

Убежавший в полночь злую,

К Солнцу я иду обратно!

Широка твоя дорога,

Снова быть тебе ваминкой.

Если ты назначен Инкой,

Значит ты назначен богом!

Что?.. У этих анти диких

Будет два вождя великих?

Сразу два... Нет, не годится...

Это истина простая...

Там не будет Ольянтая,

От останется в столице.

Новый сан я учреждаю

«Вместо Инки», «Инка-Ранти»,

Всю страну, не только Анти,

Я вручаю Ольянтаю!

До таких высот взлететь я

Никогда не думал раньше.

Инка! Ради славы нашей

Ты живи тысячелетья!

Жезл и чампи золотое

Ольянтаю принесите!

Рядом знамя разверните

С золоченной бахромою.

И пускай весь мир узнает:

Ольянтай — мой заместитель.

Пусть в столице как правитель

Он на троне восседает.

Сам же я отправлюсь скоро

В неспокойный край аймара.

Ожидает гнев и кара

Тех, кто сеет там раздоры.

Трон и Куско покидая,

Верю в мудрость Ольянтая.

Я с тобой хочу быть рядом

В дни торжеств и развлечений.

А в часы больших сражений —

Впереди твоих отрядов.

Не по мне житье в столице.

Сквозь ветра, снега, туманы

В край любой, хоть к Тукуману[32]

Мой мятежный дух стремится.

Ты женись! И в сердце боги

Вложат новые мечтанья.

И уйдет любовь кскитаньям,

И не будут звать дороги.

Я — твой раб — тебе признаюсь:

Я уже давно женился.

Как же я не знал об этом?

Прячешь, что ли, ты супругу?

Позови свою подругу,

Пусть одарит нас приветом.

Я жены моей лишился —

Отняла ее столица.

Облик милой только снится,

Я от муки истомился.

Я не знаю, что же стало

С нежной горлицей моею.

Ей петля сдавила шею?

В когти коршуна попала?

Ни к чему такие думы!

Будь, что будет; ты обязан

Выполнять мои приказы.

Начинай же, Вильях-Ума,

Объяви мое решенье!

Да узнайте, все народы:

Ольянтай — наместник Инки!

Ольянтай — наместник Инки!

Вместо Инки!.. Инка-Ранти!..

Славьте вечно Ольянтая!

Рад я этим переменам,

Рад, что станешь Инкой-Ранти.

Пусть возрадуются анти

И домой идут из плена.

Не пускать ее! Ловите!

Не пускайте! Задержите!

Где же царь Тауантинсуйо!?

Хоть вяжите, хоть ловите,

Буду с Инкой говорить я!

А не то себя убью я.

Что такое? Что случилось?

Там какая-то девчонка

Говорить с тобою хочет.

Пропусти ее немедля!

Где же Инка? Покажите,

Чтоб к ногам его склониться.

Здесь!

Но что с тобой творится?

Кто ты? Где твоя обитель?

Наш отец! О, Сын Светила!

Защити меня, сиротку!

Помоги викунье кроткой

Ты, кто Мудрость, Милость, Сила!

Мать мою вот-вот настигнет

Гибель. В каменной темнице

Десять лет она томится,

Как цветок засохший никнет.

Кто ж ее палач-мучитель?

Ольянтай! Узнай немедля!

Нет! Ведь я не знаю, кто ты...

Инка! Лишь твои решенья

Облегчают нам лишенья,

Боль снимают и заботы.

Умоляю на коленях...

Инка! Жрец! Вожди! Поверьте:

Мать моя на грани смерти,

Не теряйте ни мгновенья!

Инка! Ты ниспослан богом

Всем помочь, кто терпит муку.

Протяни несчастной руку,

Накажи злодея строго!

Наделенный звездной властью,

Выразитель божьей воли,

Ты кривые тропы боли

Выпрямляешь в путь для счастья.

Мама где твоя, голубка?

Здесь... Совсем неподалеку...

Нашу радость вдруг развеяв

Сердце мне какой-то силой

Эта девочка разбила...

Так идемте вслед за нею!

Здесь, сюда... Но только мама,

Может быть, уже погибла...

Да ведь это Дом Избранниц!

Ты случайно не ошиблась?

Десять лет она страдает

Здесь. Ты можешь сам проверить.

Отворить немедля двери!

Инка в Дом Невест вступает!

Питу, милая сестрица!

Ты ответь, жива ли мама?

Инка! Пред тобою прямо

Вход в ужасную темницу.

Что за мрачная пещера!?

Что за женщина томится,

Словно пойманная птица?

Гнев какого изувера

На нее навлек мученья?

Где правительница Каха?

Ты была хозяйкой страха

В этом мрачном помещеньи?

Инка! Бог! Твои колени

Я обнять всю жизнь мечтала!..

Я ведь только выполняла

Твоего отца веленья.

Эту глыбу ледяную

С глаз моих убрать навечно!

Подлым, злым и бессердечным

Места нет в Тауантинсуйо!

Дочка, помоги подняться.

Где я? Что теперь со мною?.

Почему вокруг толпою

Люди знатные теснятся?.

Ты открой пошире очи,

Сам Тупак-Юпанки это,

Царь и повелитель света,

Сын светил и Виракочи.

Он сейчас протянет руки,

И забудешь ты про муки.

Солнце-бог, творя законы,

Мне, амавте, повелело

Совершить благое дело:

Я сниму с нее оковы.

Имя матери скажи нам...

«Звезд Улыбка» — Коси-Койлюр.

Ей такое имя дали.

Но лучи звезды пропали,

Заменившись тяжкой болью.

Инка! Вновь нашел жену я,

Коси-Койлюр дорогую!..

Может, сплю, того не зная,

И во сне вернулось детство?

Эта женщина — принцесса

И моя сестра родная.

Койлюр! Милая сестрица!

Ты приди в мои объятья,

Здесь твои другие братья.

Луч твой звездный возродится!

Тупак-Инка! Братец милый!

Годы шли средь слез и боли

Я теряла жизнь и силы.

Но теперь меня на волю

Ты выводишь из могилы.

Кто мою сестрицу спрятал

В этом мрачном подземелье?

За какое преступленье

Приковал со смертью рядом?

Сердце хоть одно найдется,

Чтоб смотреть на эти муки?

На ее взгляните руки —

Кровь из ран и трещин льется.

Сколько длилась боль?! Не век ли?

Нет былых ресниц-излучин,

Взор обрел оттенки тучи,

Щеки впали и поблекли.

Койлюр! Где же наше счастье?

Где твой смех и взгляд лучистый?

Иль навек твой облик чистый

Омрачила тень ненастья?

Койлюр! Много лет минуло

С той поры, когда нежданно

Разлучил нас гнев тирана...

Но надежда не уснула,

Я искал тебя повсюду.

Так пойми же: если ныне

Сердце вдруг твое остынет,

Я несчастным «вайчу»[33] буду.

Ольянтай! Десятилетье

Миновало с тех мгновений

Наших ласк, любви, волнений,

И сегодня в целом свете

Нет счастливей нас с тобою,

Так давай же Инку славить:

Нашу жизнь он смог направить

Светлой радостной тропою.

Принесите одеянья,

Чтоб одеть достойно ньюсту!

(Коси-Койлюр облачают в царские одеяния, приводят в порядок прическу, омывают лицо и Она вновь предстает прекрасной и радостной).

Ольянтай! Теперь с тобою

Дочь и прежняя супруга.

Одаряйте же друг друга

Лаской, миром, добротою.

Пусть Смеющейся Звездою

Коси-Койлюр снова станет.

Има-Сумах, вырастая,

Мир одарит красотою.

Нет прекрасней инкской власти

В целом свете, в мирозданье!

Ты кладешь конец страданьям,

Всем творишь добро и счастье!

Да забудем все невзгоды!

Ольянтай! Ты вновь с семьею.

Пусть грядут к нам чередою