Древнескандинавская литература

Средневековая литература в Норвегии, Швеции и Дании

В то время как древняя литература Исландии уходит своими корнями в устную традицию, в конечном счете — общескандинавскую, у средневековой литературы Норвегии, Швеции и Дании таких корней нет. Ее корни вне Скандинавии — в письменных литературах передовых европейских стран того времени, в первую очередь — Франции и Англии. Другими словами, памятники средневековой литературы Норвегии, Швеции и Дании — это в основном подражания или переводы. Многие из них, в частности, наиболее самобытный памятник этой литературы «Деяния датчан» Саксона Грамматика, написаны на латинском языке.

Единственные памятники средневековой скандинавской литературы вне Исландии, восходящие к устной традиции, — это областные законы. Областные законы — древнейшие памятники шведского и датского языков (в Швеции — это вестъётские законы, а в Дании — сконские).

Областные законы — это собрание правил, сложившихся на областных, первоначально — племенных, тингах в результате народных решений по конкретным случаям и повторявшихся наизусть особым выборным лицом — лагманом. В языке и стиле областных законов много следов их первоначального бытования в устной традиции. Их язык совершенно свободен от книжной вычурности. Но он, по-видимому, не был тождествен и разговорному языку. Он торжественнее и размереннее, чем бывает разговорный язык, и в нем есть даже некоторые элементы поэтической формы: ритмизованные и аллитерирующие формулы. Все же законы — это не литература в собственном смысле слова, поскольку их функция — чисто практическая. Впрочем, Исландия и в этой области оказывается «литературнее» других скандинавских стран: в древнеисландских законах, а также в двух «родовых сагах» («Саге о Греттире» и «Саге о битве на хейди») сохранилось стихотворное «Клятвенное обещание мира» (tryggðamál), юридическая формула, которая в то же время — высокая поэзия. Ничего подобного в других скандинавских странах не засвидетельствовано.

Основные жанры средневековой литературы в Норвегии, Швеции и Дании — это религиозная литература, литература дидактическая, рыцарские романы и литература историческая.

Средневековая религиозная литература, т. е. литература, пропагандирующая католическо-христианское мировоззрение, — это в основном переводы с латыни. Такими переводами были также и некоторые памятники древнеисландской литературы — исландские сборники «гомилий» (т. е. проповедей), «саги об апостолах», «саги о святых» (т. е. жития святых), «Сага о сошествии в ад», «Сага о Марии» и т. п. Но в то время как такие переводы составляют очень незначительную часть древнеисландской литературы, в средневековой литературе Норвегии, Швеции и Дании они составляют ее очень значительную часть. Характерно, в частности, что в ряде случаев перевод того или иного религиозного произведения (как, например, многих гомилий) был сделан в Норвегии раньше, чем в Исландии.

Особенно обильно религиозная литература представлена в средневековой Швеции. Насколько упорным было в свое время в Швеции сопротивление христианству (см. выше, с. 312), настолько ревностно позднее оно там было воспринято. При этом в Швеции сочинялись и оригинальные мистико-богословские произведения на латинском языке. Первым шведским автором, как его называют в шведских историях литературы, был Петрус де Дация (1235–1298). Он изучал богословие в Парижском университете, где его учителем был сам Фома Аквинский. Богословские трактаты на латинском языке сочинял также Боэтиус де Дация, который подвизался тогда в Париже. Характерно, однако, что неизвестно, был ли Боэтиус тоже шведом, как Петрус («Данией» называли тогда то Скандинавию вообще, то только Данию).

Центральная фигура шведской средневековой литературы — Святая Биргитта (1302–1373). Эта необыкновенно честолюбивая и властолюбивая женщина, дочь одного из наиболее влиятельных и богатых феодалов Швеции и мать восьмерых детей, овдовев и будучи уже немолодой, занялась религиозной деятельностью, совершала паломничества, умерщвляла плоть, имела «видения» и обращалась с грозными увещеваниями к папам и королям. Она, в частности, вдохновила шведского короля на крестовый поход против Руси (который окончился неудачей). В конце концов ей удалось достигнуть вершины своих честолюбивых стремлений — основать новый монашеский орден — биргиттинский — и быть канонизированной. Биргитта, оставила значительный след и в литературе. Ее «Откровения» — самое большое по объему произведение шведского Средневековья. «Откровения» были написаны или продиктованы Биргиттой по-шведски и потом переведены на латинский. Древнешведский текст «Откровений» представляет собой, по-видимому, обратный перевод с латинского.

Хотя в своем произведении Биргитта говорит о «видениях», которые она имела, ее «откровения» — это по своему содержанию не рассказ о мистических переживаниях, а проповедь. Большинство ее «откровений» обращены к определенным лицам и с определенной целью. Она увещевает, порицает, грозит и пророчит. Она активно вмешивается и в политическую жизнь своего времени, в частности, в борьбу короля с феодалами, выступая на стороне последних. Литературным образцом для ее творчества была Библия — книги пророков и «Апокалипсис». Ее видения — это, в сущности, аллегории, т. е. поэтические фигуры, характерные для жанра откровения. Шведские литературоведы обнаруживают у Биргитты литературный талант. Однако сама Биргитта явно ставила себе чисто практические, а не литературные цели.

В основанном в 1384 г. биргиттинском монастыре в Вадстене (в Эстеръётланде) была развернута обширная литературная деятельность, в основном переводческая. Переводились жития святых, гомилии, богословские сочинения вроде знаменитого «Элуцидариуса» и т. п. Эта так называемая «биргиттинская литература» в конце XIV и начале XV в. получила распространение также в Норвегии и Дании. Изобилующий свецизмами язык норвежских переводов этой литературы принято называть «биргиттинским норвежским» (birgittinernorsk). Вадстенский монастырь был крупнейшим поставщиком религиозной литературы в Скандинавии. Эта литература была в основном переводами с латинского. Но в Швеции сочинялись также оригинальные гимны, псалмы, молитвы и т. п.

Дидактическая литература в Средние века, в сущности, мало отличалась от религиозной: всякая религиозная литература была в большей или меньшей степени дидактической, и всякая дидактичность — в какой-то мере и пропаганда католическо-христианского мировоззрения.

Наиболее самобытное дидактическое произведение скандинавского средневековья — это норвежское «Королевское Зерцало» (Konungsskuggsjá), написанное неизвестным автором около 1260 г. По форме «Королевское Зерцало» — это беседа отца с сыном или, вернее, поучение сына отцом. Сын задает вопросы, отец пространно отвечает на них. Поучения такого рода были распространенным жанром в европейской средневековой литературе. Есть и в древнерусской литературе аналогичное произведение, а именно «Поучение Владимира Мономаха».

Первая часть «Королевского Зерцала» посвящена купцам и тому, что они должны знать. Здесь рассказывается о заморских странах — Исландии, Гренландии, Ирландии, а также о северном сиянии, приливах и отливах, ветрах и т. п. Вторая часть посвящена королю и придворным. В ней много назидательных рассуждений, иллюстрируемых примерами или, вернее, цитатами из Библии. Кое-что в «Королевском Зерцале», возможно, почерпнуто ее автором из личных наблюдений. Но многое, по-видимому, списано откуда-то. По замыслу ее автора книга должна была содержать также части, посвященные духовным лицам и крестьянам. Но эти части остались ненаписанными. Произведение, аналогичное «Королевскому Зерцалу», представляет собой шведское «Правление королей и вождей» (Um styrilsi konunga ос höfdhinga), которое принадлежит неизвестному автору первой половины XIV в. Но, по-видимому, большая часть этого произведения — перевод одного латинского сочинения XIII в.

Рыцарский роман, жанр, который в XIII в. в Европе уже пережил эпоху своего расцвета, получил распространение и в Скандинавии. Однако в противоположность Исландии, где рыцарские романы не только переводились, но и сочинялись, и притом в большом количестве (см. выше), в других скандинавских странах рыцарские романы только переводились. Правда, средневековые переводы никогда не были сколько-нибудь точными, и это, конечно, связано с тем, что само различие между переводом и оригинальным сочинением отнюдь не всегда осознавалось, настолько слабым было развитие авторского самосознания. Не случайно относительно многих средневековых произведений неясно, следует их считать за перевод или за оригинальное сочинение.

Первые в Скандинавии переводы рыцарских романов были сделаны по распоряжению норвежского короля Хакона Хаконарсона (1217–1263), долгое царствование которого было эпохой норвежского «великодержавия». При нем вводятся гербы и новые титулы (титулы барона, рыцаря и т. д.), ранее в Скандинавии неизвестные, его придворные усваивают новые европейские моды в одежде, убранстве и образе жизни, в моду входят и рыцарские романы. В 1226 г. по заказу короля Хакона монах Роберт (вероятно, англо-нормандец по происхождению) сделал перевод «Романа о Тристане», написанного по-французски около 1175 г. Его автором был некий Тома, живший при дворе английского короля Генриха Второго. Этот перевод известен как «Сага о Тристраме и Исёнд». Характерно, что, хотя перевод был сделан в Норвегии, он сохранился, как и многие другие переводы, только в исландском списке («Сагу о Тристраме и Исёнд» следует отличать от «Саги о Тристраме и Исодд», более позднего исландского перевода или, вернее, пересказа того же произведения). Стиль «Саги о Тристраме и Исёнд» витиеват. Он изобилует разного рода риторическими украшениями. Особенно характерны для него манерные повторения одной и той же мысли другими словами и (что, в сущности, не менее манерно) тщательное избегание повторения того же слова в том же предложении. Предполагается, что стиль этого перевода послужил образцом для всех позднейших переводов. «Сага о Тристраме и Исёнд» оказала, как обычно предполагается, значительное влияние и на оригинальную исландскую литературу. Влияние этой саги усматривают даже в некоторых «родовых сагах».

Два других перевода французских рыцарских романов, тоже сделанные по заказу короля Хакона, известны как «Сага об Элисе и Росамунде» и «Сага об Ивенте». По заказу того же короля были переведены в прозе стихи Марии Французской. Перевод известен как «Стренглейкар» (буквально «песни»). «Сага о Карле Великом и его витязях» — это тоже, по-видимому, перевод с французского, заказанный королем Хаконом.

В самом начале XIV в. жена норвежского короля Хакона Магнуссона Эвфемия, немка по происхождению, заказала, по-видимому, для своего шведского зятя герцога Эрика, стихотворный перевод на шведский язык трех рыцарских романов (эти романы — «Иван Рыцарь Льва», «Герцог Фредерик Норманский» и «Флорес и Блансефлор»). Перевод этот — он известен как «Песни Эвфемии» — был первым переводом рыцарских романов на шведский язык. Он был новаторством и в отношении формы: благодаря ему тонический рифмованный стих немецкого происхождения стал в Швеции обычным стихотворным размером, «Песни Эвфемии» были переведены потом на датский язык. Позднее были сделаны шведские и датские переводы также некоторых других рыцарских романов.

Историческая литература в Средние века была в Швеции и Норвегии довольно скудной.

Известную аналогию исландским сагам представляет собой шведская «Гута-сага», краткий рассказ о заселении острова Готланд, его включении в шведское государство и христианизации. «Гутасага» сохранилась в ютландских законах. Она была написана, видимо, в начале XIII в., но восходит, несомненно, к более древней устной традиции.

Наиболее самобытное историческое произведение шведского Средневековья — это «Эрикова хроника». Жанр рифмованной хроники возник в XII в. во Франции и позднее распространился и в немецкой Прибалтике. Прообразом «Эриковой хроники» были немецкие рифмованные хроники. Но очень заметно в ней и влияние рыцарского романа. «Эрикова хроника» была написана около 1320 г., но сохранилась только в списках XV в. У нее были, по-видимому, как устные, так и письменные источники. Она охватывает период шведской истории с 1220 по 1320 г., но большая ее часть посвящена событиям после 1290 г., распре между королем Биргером и его братом герцогом Эриком (откуда я название хроники). Однако, следуя шаблонам рыцарского романа, автор уделяет военным подвигам, рыцарским турнирам и пышным празднествам гораздо больше внимания, чем политическим событиям. Высказывалось предположение, что «Эрикова хроника» написана тем же автором, что и «Песни Евфемии»: и стихосложение, и манера в этих произведениях сходны.

В Швеции сочинялись и другие рифмованные хроники, но по своим художественным достоинствам все они сильно уступают «Эриковой хронике». Есть и датская рифмованная хроника. Она охватывает период от мифического короля Хумбла до середины XV в. Она была написана, по-видимому, несколькими авторами и напечатана в 1495 г. Это была первая печатная книга на датском языке (в том же году вышла и первая печатная книга на шведском языке — «О дьявольском искушении»).

Хотя «королевские саги» (см. выше) — это, как правило, история Норвегии, исследования сложных взаимоотношений между этими сагами показали, что все они, написанные на языке, в то время еще общем для Исландии и Норвегии, были созданием исландцев, а не норвежцев. Единственное исключение — это так называемая «Сводка» (Ágrip), «королевская сага», охватывающая (вернее, первоначально охватывавшая, она не сохранилась полностью) историю Норвегии с IX в. по 1177 г. и написанная, вероятно, в конце XII в. Любопытно, однако, что эта «королевская сага», написанная норвежцем, а не исландцем, сохранилась только в исландском списке.

Сохранилось также два латинских исторических сочинения, написанных в XII–XIII вв. в Норвегии, — «История древних норвежских королей» (Historia de antiquitate regum Norwagiensium) и «История Норвегии» (Historia Norwegiae). Автор первого из них — монах Теодрик, автор второго неизвестен. Эти сочинения, хотя и представляют некоторую ценность как исторические источники (особенно первое из них), однако как литературные произведения не могут идти ни в какое сравнение с исландскими «королевскими сагами».

Гораздо богаче была средневековая историческая литература в Дании. Вся она на латинском языке.

Вторая половина XII и первая половина XIII в. — эпоха датского «великодержавия». В Дании создавалась историческая литература, задачей которой было возвеличение прошлого датского государства. Поскольку в Дании христианство упрочилось давно, еще в X в., в датской исторической литературе эпохи «великодержавия» не было враждебности к языческому прошлому. Религиозные интересы были в ней подчинены политическим. Вдохновителем и покровителем этой литературы был Абсалон (1128–1201), епископ в Роскиле, столице Дании, и архиепископ в Лунде, тогдашнем центре книжной, т. е. латиноязычной, культуры в Скандинавии. По распоряжению Абсалона составлялись монастырские анналы и собирались рукописи. По заказу Абсалона Свен Аггесен написал около 1190 г. «Краткую историю датских королей». Она составлена в стиле средневековых латинских хроник, но основана отчасти на устной традиции. Секретарем Абсалона был Саксон Грамматик, один из выдающихся авторов европейского Средневековья.

О жизни Саксона Грамматика известно только, что он родился около 1150 г., учился в Парижском университете и был секретарем Абсалона, который побудил его написать «Деяния датчан» (Gesta Danorum). Сам Саксон говорит об этом так: «Поскольку другие племена имеют обыкновение гордиться подвигами, которые они совершили, и с радостью воспоминать о своих предках, мог ли архиепископ Дании Абсалон, который всегда горел ревностью к возвеличению своей родины, примириться с тем, что датчане лишены такого сочинения и хвалебного памятника, вследствие чего он, после того как другие отказались взять на себя эту работу, поручил мне, самому малому из его слуг, написать датскую историю, и посредством настойчивых увещаний принудил меня, недостойного, приняться за работу, которая превосходит мои силы». Это витиеватое рассуждение дает хорошее представление о стиле Саксона. Стиль этот отнюдь не оригинален. Саксон подражал средневековым латинским авторам, всего больше — Валериусу Максимусу. Именно за превосходное знание латыни Саксон был прозван «Грамматиком». Его называли также «Саксон Длинный», имея в виду то ли его рост, то ли длину его произведений. Его витиеватое многословие вызывало восхищение ученых. В частности, Эразм Роттердамский хвалил Саксона за «удивительное изобилие слов» и «многообразие оборотов». От стиля исландских саг, т. е. стиля, восходящего к устной традиции, стиль Саксона очень далек. Тем не менее по своему содержанию книга Саксона — это богатейшее собрание сказаний, несомненно восходящих к древней устной традиции.

«Деяния датчан» состоят из шестнадцати «книг», умещающихся в одном толстом томе. Первые девять книг посвящены легендарным временам. В остальных семи, охватывающих период с 936 по 1202 г., рассказывается о царствовании исторических датских королей. Порядок и время написания отдельных книг остаются спорными. От рукописи Саксона сохранилось всего несколько страниц. Текст «Деяний» известен только по его первому печатному изданию, вышедшему в Париже в 1514 г. Его подготовил датский ученый Кристьерн Педерсен.

Источники той части «Деяний датчан», где рассказывается о царствовании исторических датских королей, в основном известны: с десятой книги Саксон основывался на разных письменных источниках — анналах и т. п., а в самых последних книгах — на свидетельствах очевидцев. Он и сам был свидетелем событий царствования Вальдемара I (1157–1182), и недаром четырнадцатая книга «Деяний датчан», т. е. книга, посвященная целиком его царствованию и кончающаяся избранием Абсалона в архиепископы, — самая длинная. Но что касается той части «Деяний датчан», где рассказывается о легендарных датских королях, то ее источники — это проблема, которая до сих пор не может считаться окончательно решенной.

Среди сказаний, использованных Саксоном в первых девяти книгах, многие известны по древнеисландским памятникам. В частности, есть у Саксона пересказы некоторых эддических мифов. Так, то, что Саксон рассказывает о Бальдерусе и его убийце Хотерусе, сыне шведского короля, — это, несомненно, известный по «Младшей Эдде» миф о Бальдре и его убийце, слепом боге Хёде. Но у Саксона Бальдерус и Хотерус — люди, а не боги. Есть среди сказаний, использованных Саксоном, и такие, которые известны по древнеанглийским памятникам. Таково, например, сказание об Уффе. Но в английских источниках Оффа — король англов, а не данов. Предполагается, что историческая основа этого сказания — события IV в. Саксон использовал и такие сказания, которые нигде, кроме как в его произведении, не засвидетельствованы, например сказание об Амлете, юноше, который притворяется сумасшедшим, чтобы получить возможность отомстить убийце его отца, женившемуся на его матери и завладевшему престолом. Это сказание попало через французское посредство в Англию и послужило сюжетом шекспировского «Гамлета».

Хотя книга Саксона в основном прозаическое произведение, кое-где в ней есть стихи. По-видимому, некоторые из этих стихов — перевод древних героических песней, которые были источниками его труда. К сожалению, однако, Саксон был не только отличным латинистом, но и отлично владел классическими стихотворными размерами, и, переводя древние героические песни на латинский язык, он, чтобы удовлетворить требованиям латинского стихосложения, сильно коверкал стиль этих песен. Все же, если стихи Саксона перевести на древнеисландский язык (т. е. язык, наиболее близкий к языку предполагаемых источников Саксона), то в ряде случаев получаются аллитерирующие стихотворные строки в эддическом размере. Так были в какой-то мере восстановлены три героические песни.

Одна из них — «Речи Бьярки». В этой песни Бьярки и Хьяльти, дружинники конунга Хрольва Жердинки, воодушевляют друг друга и других дружинников на бой, в котором они хотят погибнуть вместе с конунгом и тем отплатить ему за его щедрость. Фрагмент этой песни приводится в «Младшей Эдде», а в «Круге Земном» рассказывается, что эту песнь исполнял исландец Тормод Скальд Черных Бровей для воодушевления войска Олава Святого перед битвой при Стикластадире, в которой король погиб.

Другая героическая песнь, которую удалось восстановить по «Деяниям датчан», — это «Песнь об Ингьяльде». В ней Старкад, старый дружинник конунга Ингьяльда, призывает молодого конунга, который примирился с убийцей своего отца и женился на его дочери, отомстить убийце. Сказание это представлено и в древнеанглийской поэме «Беовульф», но там Ингьяльд — король хадобардов, а не данов.

Третья героическая песнь, которую удалось восстановить по «Деяниям датчан», — это «Песнь о Хагбарде». В основе этой песни лежит сказание о кровавой распре между родом Сигара, отца Сигне, и родом Хагбарда, убийце сыновей Сигара и возлюбленном Сигне. Когда Хагбарда, схваченного воинами Сигара в спальне Сигне, подводят к виселице, он просит, чтобы сначала вздернули на виселицу его плащ, и, видя, что запылал дом, который Сигне, приняв его плащ за него самого, подожгла, чтобы последовать за ним в Хель, просит повесить и его. Родичи Хагбарда, мстя за него, уничтожают род Сигара. Характерна трактовка, которую это героическое сказание получило впоследствии в балладах (см. ниже).

Выдающийся датский фольклорист Аксель Ольрик в своей монументальной работе об источниках легендарной части «Деяний датчан» доказывал, что у Саксона было два основных источника — датские героические песни и норвежские саги, слышанные им от какого-то норвежца или исландца. В позднейших исследованиях, однако, ставилась под сомнение методика, при помощи которой Ольрик определял национальное происхождение источников, использованных Саксоном, и высказывалось предположение, что у Саксона были в основном исландские источники. Сам Саксон говорит в «Деяниях датчан», что слышал многое от исландцев, и в частности от исландца по имени Арнальд, т. е., очевидно, от скальда Арнальда Торвальдссона, о котором известно, что он бывал в Дании во времена Саксона. Но в Дании могли бывать и другие исландцы.

Проблема, в сущности, заключается и в том, что, хотя Саксон, очевидно, принимал героические песни и сказания, которые он использовал, за достоверную традицию, т. е. за историческую правду, он в то же время чрезвычайно свободно обращался с этими песнями и сказаниями, пересочинял их, добавлял свой вымысел, добиваясь того, чтобы получилась генеалогическая цепочка датских королей, правивших друг за другом (от Дана, их мифического предка, до Горма Старого, первого исторического датского короля, их получилось у Саксона около шестидесяти!). Каким образом Саксон мог принимать свой вымысел за историческую правду? Проблема эта, по-видимому, аналогична той, которую представляет собой вымысел в исландских сагах (см. выше).