Древние цивилизации Америки

Из тумана мифов и легенд

Они пришли из мрака, из неизвестности, из неведомой мифической страны Астлан, из легендарных «Семи пещер», и вся дальнейшая их история похожа скорее на сказку или чудо. Как смогли они выжить в гиблых болотах озера Тескоко, теснимые со всех сторон враждебными племенами? Что помогло им преодолеть все преграды и в считанные десятилетия создать одно из самых могущественных государств доколумбовой Америки? И разве не они жили в постоянном страхе перед неминуемой гибелью — очередным крахом вселенной в результате разгула стихий, ниспосланных богами? И разве не исполнилось в назначенный день и час их предчувствие о мимолетности всего сущего на земле, включая могущество и славу империй? Закованные в железо и изрыгающие смертоносный огонь и гром, заморские пришельцы на удивление легко и быстро разрушили в прах эту гигантскую державу. И она исчезла словно сон, канув во тьму забвения.

Великие странствия

Наиболее ранние страницы истории ацтеков скрыты под таким густым покровом мифов и легенд, сквозь который не всегда могли проникнуть даже их потомки, жившие в более поздние времена. Сами ацтеки полагали, что их предки пришли в Центральную Мексику издалека, из местности, называемой Астлан (или Астатлан) — «Страны Белых Цапель».

Небо цвета синего кобальта просвечивает сквозь темные туннели болотной растительности, низко висящие ветви с сидящими на них птицами, яркими орхидеями, папоротниками и с ленивыми зелеными змеями. Повсюду длинноногие болотные птицы: темные птицы разных оттенков; глаза круглые и внимательные, но без тени страха. Это действительно было «место обитания цапель», прародина ацтеков — Астлан.

Известный мексиканский историк Вигберто Хименес Морено предполагает с достаточно высокой степенью вероятности, что Астлан находился примерно в 450 милях к северо-западу от города Мехико в районе дельты реки Сан-Педро (штат Найярит), и даже еще точнее, на месте современной рыбацкой деревушки Мешкальтитан. Последнюю часто называют «Мексиканской Венецией», так как в сезон дождей ее улицы затопляются водой и жители могут передвигаться лишь на лодках.

Население «Страны Белых Цапель» состояло из нескольких больших групп. Господствующим племенем были ацтеки, жившие на острове (или полуострове) — в собственно Астлане. Они верили во многих богов и управлялись царем по имени Мотекухсома («Серьезный Правитель»). Там же жили и индейцы-мешитины, являвшиеся вассалами ацтеков. Они были приозерным племенем и занимались рыболовством, а также охотой на водоплавающую птицу. Здесь же, неподалеку, обосновалось и третье племя — куэштеки, сохранявшие еще во многом архаичную полуварварскую культуру. Известно, что астеки угнетали и эксплуатировали подвластных им мешитинов. Когда царь ацтеков Мотекухсома умер, ему наследовали два сына. Старший стал правителем куэштеков, а младший, имя которого было Чальчиухтлатопак («Сверкающий Нефрит»), — царем у мешитинов. Естественно, что старший сын хотел забрать в свои руки управление всей страной, как это было и при отце. Но младший воспротивился притязаниям брата, и между ними началась междоусобная война. Младший сын проиграл ее и вынужден был бежать со своими сторонниками из Астлана прочь — «куда глаза глядят». Таков был, согласно этой исторической версии, повод для начала великого переселения предков ацтеков из Астлана в долину Мехико.

Другая известная ацтекская легенда рассказывает, что у мешитинов было два предводителя: вождь Текпацин («Кремень») и вождь-жрец Уициль («Колибри»). Последний регулярно проводил ритуалы в честь племенного бога, а тот, в свою очередь, «говорил» со своим жрецом и давал ему советы относительно наиболее важных дел. И вот однажды бог объявил Уицилю, что тот должен вместе со всем своим народом покинуть Астлан. Причем скорбную весть о необходимости немедленно покинуть родину принесла верховному жрецу от лица бога крохотная птичка колибри, пропевшая несколько раз с вершины дерева — «тиуи, тиуи!» («мы идем, мы идем!»)⁸.

Позднейшие летописцы и интерпретаторы древних мифов назвали и имя этого божества — Уицилопочтли, бог войны и бог солнца, «Колибри с Левой Стороны», или «Колибри с Юга». Согласно легенде, отправившись в долгие странствия в поисках подходящих для поселения земель, ацтеки поручили нести идола Уицилопочтли четырем жрецам-вождям. И они несли эту деревянную статую поочередно на своих спинах, как индейские матери до сих пор носят своих младенцев. Через этих жрецов бог Колибри отдавал приказы всему племени. И первый приказ был идти в засушливые области, лежавшие к северу от долины Мехико. Уицилопочтли дал изгнанникам и новое имя: «ваше название больше не будет „ацтеки“, вы теперь „мешики“». Именно это последнее имя и послужило, в конце концов, основой для названия великой современной нации Латинской Америки — мексиканцев и для наименования их грандиозной столицы — города Мехико.

И куда бы в дальнейшем ни шли ацтеки, они несли с собой изваяние Уицилопочтли. На каждой остановке они молились богу и спрашивали у него совета о том, что делать дальше. Остановки эти длились по одному году. Впереди племени шли более выносливые и ловкие люди: им надлежало найти подходящее место для стоянки, обустроить его и посеять кукурузу. И когда туда приходили остальные, их встречал «и стол и дом».

После почти ста лет странствий, претерпев на пути бесчисленные беды и страдания, ацтеки прибыли, наконец, в долину Мехико и поселились в Чапультепеке («Холм Кузнечиков») — высоком скалистом холме на западном берегу озера Тескоко. Даже сегодня с вершины Чапультепека, где разбит теперь великолепный тенистый парк, открывается изумительный по красоте вид на город Мехико и часть окружающей его долины. И совсем не удивительно, что на такое удобное место сразу же обратили внимание и пришельцы из «Страны белых цапель». К тому же на скалистых склонах холма брали начало многочисленные ручьи с холодной и кристально чистой водой.

Однако надолго удержаться в этом благословенном уголке ацтекам не удалось. Окружающая долина была уже плотно заселена другими племенами и народами, пришедшими сюда гораздо раньше. Их не могли не возмущать и дикость нравов новых непрошеных «гостей», и их постоянные набеги на соседние селения с целью похищения женщин и грабежа. Да и хорошая питьевая вода, особенно в периоды летней засухи, была для местных жителей отнюдь не лишней. Несколько близлежащих городов решили объединить свои силы и изгнать беспокойных ацтеков из Чапультепека. Атака оказалась успешной. Пришельцы вынуждены были бежать в тростниковые заросли и болота озера Тескоко, но большая часть племени оказалась в плену и была уведена в город Кульхуакан. Верховный вождь ацтеков Уицилиутли («Перо Колибри») также попал в плен и был принесен в жертву богам победителей. Чтобы довершить гибель побежденных варваров, правитель Кульхуакана приказал поселить ацтеков сначала в Атетелько, а потом в Тисапане. Первое из этих мест оказалось совсем бедным и голым. Здесь ацтеки вели жалкую жизнь охотников и собирателей в течение целых 52 лет, как говорят легенды и предания. Это, видимо, был наиболее драматический и мрачный период ацтекской истории, когда страшный призрак голода постоянно угрожал самому существованию племени.

Тисапан также не стал для пришельцев земным раем. Это была голая, вулканического происхождения земля — место обитания бесчисленного множества ядовитых змей. Одно из старинных преданий гласит, что правитель Кульхуакана, по имени Кошкоштли, отправляя ацтеков на новое место поселения, заявил с ехидной усмешкой: «В данном случае мы имеем дело не с людьми, а с воинственными и кровожадными маньяками. Вероятно, в Тисапане они все погибнут, будут съедены змеями, которых там нет числа». Но вышло как раз наоборот: не змеи уничтожили ацтеков, а ацтеки змей. Они просто стали отлавливать рептилий и употреблять их мясо в пищу. И скоро блюда из змей стали для индейцев подлинным лакомством. Затем изгнанники научились возделывать даже самую бесплодную на вид землю и стали добывать строительный камень в близлежащих каменоломнях.

А тем временем хозяева ацтеков из Кульхуакана решили использовать своих подданных в очередной войне с соседями в качестве наемных солдат. Свирепые ацтекские воины действовали на поле боя выше всяческих похвал. Враг был разбит, и кульхуаканцы праздновали победу. Однако, вместо искренней благодарности ацтекам за существенную помощь, правитель города вдруг силой изгоняет их из своих владений.

Для объяснения случившегося обычно ссылаются на две легенды. Первая из них наглядно изображена на одном из ацтекских рисунков: оказывается, после победы кульхуаканцы потребовали от своих наемников весомых доказательств тому, что они действительно убили в сражении многих врагов. А еще в ходе битвы ацтеки отрезали у всех мертвых вражеских воинов уши, и теперь они не без гордости вручили свои ужасные трофеи правителю Кульхуакана. Когда царь увидел эту груду отрезанных ушей, то пришел в неописуемый гнев и приказал выгнать вон из своих владений недавних союзников.

Другая легенда содержит еще более страшные детали. Она повествует о том, что после очередной победы над врагами Кульхуакана ацтеки попросили его правителя отдать в жены ацтекскому вождю одну из своих дочерей. В благодарность за активное участие ацтеков в только что закончившейся войне царь согласился удовлетворить их просьбу и отправил к ним юную принцессу. Но не успела девушка войти в отведенные ей дворцовые покои, как ацтекские жрецы схватили ее и принесли в жертву своему кровавому богу весны и растительности — Шипе-Тотеку. С бедной принцессы содрали кожу, в которую облачился один из жрецов, и затем устроили по этому случаю пышное торжество для всего ацтекского племени. На праздник пригласили и ничего не подозревавшего отца — правителя Кульхуакана. И вот в разгар пиршества при ярком свете факелов несчастный отец в одном из танцующих жрецов узнал свою дочь. Нетрудно вообразить, какова была его реакция при виде этого ужасного зрелища. Он думал, что прибыл на свадьбу дочери, а оказался на ее похоронах.

Ацтеки были изгнаны и бежали, спасаясь от преследователей, в болотистые заросли близ западного берега озера Тескоко.

Правдивы или нет эти легенды — сказать трудно, но есть здесь и один очевидный факт: уже тогда своими кровавыми обрядами и жестокостью ацтеки заметно отличались от других народов, живших в долине Мехико.

Рождение империи

Поворотный момент в истории ацтеков наступил лишь тогда, когда они стали служить наемниками у самой могущественной державы Центральной Мексики — быстро растущего государства тепанеков со столицей в городе Аскапоцалько.

В 1325 (или в 1345) году странствующие и гонимые отовсюду ацтеки основали на пустынном острове озера Тескоко селение, превратившееся очень скоро в величественный город — Теночтитлан. Согласно преданию, главный бог ацтеков, Уицилопочтли, сказал однажды старейшинам и жрецам племени: «Идите туда, где растет кактус-теночтли, на котором вольно сидит могучий орел. Там вы должны остановиться, там вы должны встретить множество племен, и вашими стрелами, вашими щитами вы подчините их себе. Там будет ваш город Мехико-Теночтитлан, там орел расправит свои крылья, он ест змею и кричит». И ацтеки сделали все «по велению божию»: основали свою столицу на указанном месте, на острове, где на большом кактусе сидел орел и клевал змею.

Однако помимо воли богов у ацтеков имелись и сугубо практические соображения для выбора места своей будущей столицы: обилие рыбы и птицы в этой части озера Тескоко, подходящие условия для земледелия (система поливных грядок — «чинамп») и, наконец, несомненные удобства транспортных перевозок на лодках и плотах по связанным друг с другом озерам и каналам. Но самое главное, Теночтитлан был городом-убежищем, защищенным от врагов самой природой. Располагаясь посреди озера, он был почти неуязвим для вражеских нападений, а в будущем город стал опорой для завоевательных походов ацтеков на суше.

Вот каким увидел и описал Теночтитлан в 1519 году испанский конкистадор Эрнан Кортес: «Провинция, в которой находится этот крупный город, имеет форму почти правильного круга и охвачена кольцом высоких диких гор. Почти вся долина занята двумя крупными озерами. Одно озеро пресное, другое — соленое; столица Теночтитлан стоит на соленом озере. Город на воде имеет четыре входа — это каменные насыпи шириной в две длины копья. Город так же велик, как, например, Севилья или Кордова. Улицы его широкие и прямые как стрелы; на многих главных магистралях половину улицы образует мостовая, другую половину — канал, по которому плавают лодки. Улицы и насыпи во многих местах перерезаны поперечными каналами, через которые переброшены мосты из больших и прочных деревянных балок. В городе много рыночных площадей, где ведется постоянная и оживленная торговля. Одна из таких площадей больше, чем весь город Саламанка; она окружена аркадами, и ежедневно на ней собирается более шестидесяти тысяч людей — покупателей и продавцов. Здесь торгуют всевозможными продовольственными товарами, золотыми и серебряными украшениями, свинцом и оловом, ракушками и разноцветными птичьими перьями… балками для строительства домов, строительным камнем, самой разнообразной птицей — индейками, дикими утками, курами, попугаями, соколами, голубями, а также зайцами, оленями, собачьим мясом — словом, всем, что можно только себе вообразить в этом мире. В данном огромном городе много великолепно построенных языческих храмов. В храмах обычно живут жрецы, а в очень красивых святилищах установлены изображения божеств. Жрецы происходят из знатных семейств, одеваются в черные одежды и до заключения брака не стригут и не чешут волосы.

Для описания великолепия и деталей главного святилища города человеческий язык слаб. Это такое громадное здание, что на его территории, окруженной высокой стеной, вполне можно было бы построить город на тысячу жителей. Внутри вдоль стены тянутся комнаты, залы, коридоры, удобно обставленные помещения, в которых живут жрецы. В здании сорок хорошо построенных башен, на самую высокую из них ведет лестница из пятидесяти ступеней. Храм богато украшен; работа каменщиков и плотников так хороша, что лучше ее нет на целом свете. Стены расписаны изображениями чудовищ и идолов. В трех самых больших залах храма установлены искусно изваянные скульптуры, поражающие своими размерами. Самый большой, самый почитаемый идол покрыт кровью жертв. Изображения идолов больше человеческих размеров изготовляют из кукурузной муки и фруктов, склеиваемых человеческой кровью; в большие праздники эти изображения съедают. В городе мы видели множество больших и прекрасных дворцов, в них живут самые важные в стране люди, вассалы правителя Монтесумы, которые часть года проводят в столице. Вокруг дворцов разбиты великолепные цветники. Вдоль ведущих в город насыпей на высоте человеческого роста тянутся два длинных трубопровода; диаметр труб — два хороших шага. По глиняным трубам в город поступает пресная вода; вторая труба — запасная, чтобы подача воды не останавливалась во время чистки первой трубы. Вода из трубопровода поступает в резервуары, а оттуда на лодках развозится по каналам во все концы города. Жители ходят в приличной одежде и отличаются большим усердием, чем в других селениях, поскольку здесь находится резиденция правителя Монтесумы и многих важных господ, порядок в столице царит безупречный…»

Однако вскоре от всего этого великолепия не осталось и следа. В 1521 году тот же Кортес штурмом взял Теночтитлан и до основания разрушил его. А на руинах ацтекской столицы был воздвигнут город Мехико — центр вице-королевства Новая Испания.

Но вернемся к описанию главного города ацтеков. В центре его, у пересечения двух основных улиц, находился «священный квартал», окруженный стенами огромный четырехугольник, внутри которого, обрамляя главную площадь, стояли храмы важнейших богов, а также жилища жрецов и их слуг. Дворец же правителя ацтеков — «текпан» — располагался хотя и вблизи этого священного квартала, но не имел с ним прямой связи. В текпане, помимо личных покоев правителя (ацтекск. «тлатоани» — «оратор») и его многочисленных жен и наложниц, находились правительственные учреждения (суды, военный и государственный совет и т. д.), казармы охраны, арсенал, помещения для слуг, мастерские ремесленников, покои для приезжих, зернохранилище и кладовые для поступающей дани. Таким образом, «текпан» был центром политико-административной и экономической жизни всего государства.

В раннем периоде существования Теночтитлана им управлял верховный вождь мешиков-ацтеков Теноч, исполнявший, вероятно, и важнейшие жреческие функции. Он умер в 1370 году, и тогда жители Теночтитлана решили повысить статус своего города путем приглашения на местный трон более престижного правителя со стороны, который бы устраивал также и их хозяев-тепанеков. Последним ацтеки должны были (кроме военной службы) платить и довольно тяжелую дань. После долгих раздумий выбор ацтекских старейшин пал на Акамапичтли («Пучок Тростника»): его отец был мешикским вождем, а мать — принцессой из Кульхуакана. Так возникла династия правителей Теночтитлана, управлявшая страной вплоть до испанского завоевания. По сути дела, ее представители могли ссылаться на свое прямое происхождение от тольтеков-кульхуа, а следовательно, на свое право владеть почти всей Мексикой⁹. Но вначале ацтеки были не настолько сильны, чтобы открыто высказывать свои далеко идущие планы. В регионе в то время имелась куда более грозная и могущественная сила — Тепанекское царство. Правда, время работало явно в пользу ацтеков.

В 1426 году, после своего почти 63-летнего царствования, умер выдающийся правитель Аскапоцалько — Тесосомок. Он заметно преуспел в подчинении тепанекам многих областей Центральной Мексики; но его огромное царство пережило великого монарха всего на два года. Преемник Тесосомока, тиран и узурпатор трона Маштла — человек с явно садистскими наклонностями — не обладал ни умом, ни особыми военными и дипломатическими талантами. И первое, что он сделал, — это превратил вчерашних верных союзников — ацтеков в своих самых заклятых врагов. Маштла предательски заманил к себе в гости правителя Теночтитлана Чимальпопоку («Курящийся Щит») и приказал убить его. Данное преступление выглядит еще более отвратительно, если учесть, что Чимальпопока был внуком Тесосомока, а Маштла — младшим сыном тепанекского властителя, то есть налицо близкое кровное родство между убийцей и жертвой.

Тогда-то ацтеки и объявили войну тепанекам. Не полагаясь лишь на свои силы, они быстро нашли себе могучего союзника в лице государства Тескоко-Кульхуа, сильно пострадавшего в недавнем прошлом от агрессии тепанеков. Во главе тескоканской армии встал Несауаль-койотль («Одинокий Койот») — выдающийся философ, поэт, дипломат и полководец. Он же — единственный законный наследник престола в Тескоко. Ацтеков возглавил вновь избранный правитель Ицкоатль. В ряде решающих сражений союзники между 1429 и 1433 годами разгромили Аскапоцалько и поделили между собой богатое наследие тепанекского царства. Вскоре к ним присоединился еще один город-государство — Тлакопан (Такуба). И в Центральной Мексике появилась новая могущественная сила — «Тройственная Лига» в составе Тескоко, Теночтитлана и Тлакопана.

Этот триумвират, используя свои объединенные силы, сумел в короткий срок завоевать и обложить данью почти всю Мексику. В начале XVI века свыше 38 отдельных государств и областей вынуждены были платить Лиге большую дань, хотя и сохраняли при этом известную самостоятельность в вопросах внутреннего управления.

Чтобы удержать в подчинении другие, иногда и чуждые этнически, области, там устанавливались ацтекские гарнизоны, а за своевременным сбором дани следили специальные чиновники — «кальпишке». Что касается размеров ежегодно получаемой ацтеками дани (зафиксированной с пунктуальной точностью в так называемом «Перечне дани» — документе доиспанской эпохи), то в целом в Теночтитлан привозилось до 18 000 тонн пищевых продуктов в год. Этого было достаточно для того, чтобы прокормить все население ацтекской столицы (около 200 тысяч человек) в течение полутора-двух лет.

Верховного правителя — тлатоани — выбирали специальные выборщики. Круг их был очень ограничен, и все они принадлежали к слою высшей ацтекской аристократии. Они же назначали и четырех ближайших советников царя. Но, хотя это действительно были выборы, все избираемые кандидаты происходили из одной и той же семьи: правитель и четыре его помощника являлись близкими родственниками. Именно из этой четверки и выбирался следующий монарх.

Тем не менее вся полнота административной, политической, военной и религиозной власти находилась в руках избранного на трон правителя. Будущий тлатоани должен был показать свою доблесть на полях сражений. Он обязан был также хорошо говорить — недаром даже его титул, «тлатоани», означал «оратор». Кроме того, будущий монарх должен был глубоко разбираться в вопросах религии и философии.

Опорой царя внутри страны и вне ее была армия: профессиональные воины, общинное ополчение и военные рыцарские ордена — «Орден Орла» и «Орден Ягуара». Последние готовили для государства храбрый и опытный офицерский корпус. Кроме того, все вассальные города, области и провинции в случае необходимости предоставляли в распоряжение правителя Теночтитлана определенное число своих воинов. Войска состояли из отдельных подразделений — легионов или полков, каждый из которых насчитывал 8 тысяч солдат. Внутри легиона имелись более мелкие деления — числом до двадцати: каждое со своим штандартом или знаменем.

С детских лет ацтеки проходили серьезную физическую и военную подготовку, превращаясь с годами в храбрых и выносливых воинов. Однако на поле боя главная их забота состояла не в том, чтобы убить врага, а взять как можно больше людей в плен для принесения их в жертву ненасытным богам Теночтитлана.

Законодательная система в государстве ацтеков была достаточно строгой и эффективной. Каждый город или крупное селение имели своего главного судью, назначаемого лично тлатоани. Под началом судьи находился суд из трех человек. Взяточничество в бюрократических кругах наказывалось смертью. Такая же серьезная кара грозила и за другие серьезные преступления: воровство, изменения границ земельного участка, пьянство, прелюбодеяние и др.

Этот грозный и яростный мир (религия ацтеков)

Ацтекская религия оказалась необычайно сложной в том, что касается высших сил, которые создали мир и управляют им, и довольно простой и суровой в отношении самого человека, в его земной и загробной жизни. По представлениям местных мудрецов, главными богами — творцами вселенной — была божественная пара, олицетворявшая мужское и женское начало: Ометекухтли — «Господин Дуальности» и Омесихуатль — «Жена Господина Дуальности». Однако сами они не создавали мир непосредственно. Просто они породили четырех божеств, которые и занялись столь важной работой. Это — божества четырех сторон света, и первоначально они были, вероятно, олицетворением основных сил природы. Со временем они слились с племенными богами и культурными героями. Одним из самых важных среди них был бог ветра и знаний, покровитель ремесел и искусств — Кецалькоатль («Пернатый Змей»). Затем шел «Черный Тескатлипока» («Дымящееся Зеркало») — божество ночи и мрака, а также бог войны у части племен индейцев науа.

В эту группу богов-творцов со временем был включен и главный племенной бог ацтеков — Уицилопочтли, покровитель войн и сословия воинов в целом. Процесс сотворения вселенной этими божествами-созидателями оказался мучительным и долгим. По убеждениям ацтеков, мир создавался уже пять раз и разрушался четырежды. Каждый из этих периодов получил название «Солнце».

В течение первого «Солнца» на Земле обитали гиганты, не знавшие еще земледелия и добывавшие средства к существованию только собиранием съедобных плодов и растений. Как сообщают легенды, по прошествии 676 лет бог ночи и мрака Тескатлипока превратился в гигантского ягуара и сожрал всех гигантов, так что в мире не осталось ни одного живого человеческого существа.

Во время второго «Солнца» правил бог ветра Кецалькоатль. Он сотворил нового человека, потомки которого жили на земле 364 года. Затем разразилась ужасная буря, и штормовой ветер сдул с поверхности почти всех людей. Спаслись лишь немногие, да и те превратились в обезьян.

Третье «Солнце» находилось под патронажем бога дождя Тлалока. Длился этот период, согласно преданиям, 312 лет и закончился огненным дождем, упавшим с небес и уничтожившим почти все живое. Уцелевшие люди превратились тогда в птиц.

Четвертое «Солнце» также завершилось всемирной катастрофой — гигантским наводнением, в результате которого несколько выживших человеческих существ превратились в рыб. Весь мир погрузился тогда во мрак. Исчезло солнце. Не было людей, животных и птиц. Не шумели листвой деревья. Не радовали глаз яркие краски цветов.

И тогда в дело опять решили вмешаться боги. Они собрались на совет в Теотихуакане и задумали создать новое солнечное светило. Разложив большой костер, боги попросили одного из уважаемых и могущественных божеств, Текусистекатля, броситься в пламя и превратиться затем в солнце. Текусистекатль подошел к костру, но, почувствовав великий жар, исходивший от огня, испугался и убежал. Тогда повелители ацтекского Олимпа обратились с такой же просьбой к Нанауацину — маленькому и жалкому божку, все тело которого было испещрено язвами от проказы. «Ну теперь настала твоя очередь, Нанауацин», — сказали они ему. И тот, собрав все свои силы, без колебаний кинулся в огонь и мгновенно сгорел там. Когда это увидел трусливый Текусистекатль, он устыдился своей прежней слабости и тоже храбро шагнул в пламя костра. И вот на востоке появилось новое яркое солнце (в него превратился Нанауацин), а его менее решительный спутник, Текусистекатль, стал луной.

Однако окончательно еще ничего не было решено. Солнце застыло на одном месте и не двигалось по небосклону. «Почему же ты неподвижно?» — спросили его боги. «Я нуждаюсь в новых жертвоприношениях», — ответило им светило. И тогда остальные боги, один за другим, бросились в огонь, и лишь после этого солнце пришло в движение.

Именно этому мифу суждено было впоследствии стать одним из самых важных факторов в жизни ацтекского общества. Солнце могло двигаться по небесной сфере только благодаря крови жертв — сначала богов, а потом и обычных людей.

Последним периодом — пятого «Солнца» — был тот, при котором жили сами ацтеки. Человечество пятого «Солнца» вновь было сотворено богом Кецалькоатлем. Для этого он вынужден был спуститься в подземное царство смерти — Миктлан, чтобы достать там драгоценные кости предков. На пути к достижению этой цели «Пернатый Змей» должен был испытать множество трудностей и тягот. Повелитель преисподней, Миктлантекухтли, заманил благородного бога в глубокую яму-ловушку, где Кецалькоатль и умер. Однако с помощью волшебства он сумел воскреснуть, добыть нужные кости и принести их в Тамоанчан — «рай для богов». Там их тщательно перемолола в порошок богиня по имени «Женщина-Змея» и уложила в специальную корзинку, щедро украшенную золотом и драгоценными камнями. Затем на сцене вновь появился Кецалькоатль. Он проткнул острым шипом акации свою плоть и окропил костный порошок кровью, а затем, вместе с пятью другими богами, стал поститься до тех пор, пока из смеси крови и костного порошка не появился первый человек.

Кецалькоатль сумел дать человечеству новый источник жизнеобеспечения — высокоурожайный маис. Ранее это чудесное растение было спрятано под землей и тщательно охранялось волшебными муравьями. Но «Пернатый Змей», превратив себя в муравья, сумел обмануть бдительность многочисленных стражей и тайно вынес зерна маиса на поверхность земли, отдав их людям. Но это пятое «Солнце» также должно в конце концов прекратить свое существование. Его «закату», по преданию, будут предшествовать всеобщий голод и наводнения, а потом с небес спустятся страшные чудовища и пожрут весь род людской.

Точную дату этой катастрофы назвать не мог ни один жрец. Но все знали, что она должна была произойти в конце очередного 52-летнего календарного цикла. Именно поэтому ацтеки, когда подобный цикл близился к завершению, приходили в страшное волнение, ожидая неизбежного конца света и своей гибели.

По всей стране накануне наступления нового 52-летнего цикла тушились огни. Люди прятались в своих домах, наглухо закрыв двери, и сидели там, дрожа от страха, до тех пор, пока в полной темноте жрецы, принеся человеческую жертву всемогущим богам, зажигали новый огонь. Лишь после этого люди окончательно убеждались в том, что солнце победило мрак и мир вновь спасен по крайней мере на следующие 52 года.

Центральная Мексика, с ее высокими горными хребтами, каменистыми плоскогорьями и глубокими долинами, всегда была зоной повышенного риска, где на головы индейцев периодически обрушивались сильнейшие землетрясения, извержения вулканов, засухи и наводнения. Полные удушающих испарений джунгли, выжженные солнцем каменистые нагорья, где днем палит зной, а ночью замерзает вода, грозные вулканы, частые разрушительные землетрясения, хищные звери и ядовитые змеи — такова была среда, в которой обитали жители Мексики. Стоит ли удивляться, что и религия людей, живших задолго до прихода европейцев в столь сложном природном окружении, была окрашена глубоким пессимизмом — недоверием к будущему и страхом перед настоящим. Общий страх ацтеков перед разгулом стихий постоянно поддерживали жрецы, по утверждениям которых конец мира мог наступить в любой момент. И только щедро одаряя богов и совершая в нужное время соответствующие ритуалы, можно было отодвинуть грозящую катастрофу еще на какое-то время.

Не случайно даже самые знатные лица в правящих кругах Тройственной Лиги не могли скрыть своего страха перед грядущей судьбой. Так, властитель Тескоко Несауалькойтль писал в XV веке:

Календарь ацтеков и человеческие жертвоприношения

Самым важным правилом в жизни древнего мексиканца было выбрать для каждого дела подходящий момент. Но мир у ацтеков существовал под знаком постоянных конфликтов между многочисленными богами. Значит, необходимо было точно установить, какой месяц, день и даже час находится под контролем какого бога. Для этой цели изобрели два вида календаря: гражданский (он же солнечный), состоявший из 18 месяцев по 20 дней в каждом и 5 дополнительных («несчастных», «плохих») дней, и ритуальный (он же лунный), состоявший из 260 дней (13 месяцев по 20 дней).

Каждые 52 года одни и те же дни ритуального и гражданского календарей совпадали. Поэтому все время делилось у ацтеков на циклы по 52 года. При пользовании их календарем можно было установить день события точно в пределах 52-летнего цикла, но нельзя было сказать, в каком именно из этих циклов имело место данное событие. Можно вообразить себе ацтекского летописца, говорящего о вступлении на престол очередного тлатоани в 68 году, без уточнения, было ли это в 1268,1368 или 1468 годах.

Каждый день в календаре был отмечен знаком определенного бога, качества и черты характера которого могли повлиять в ту или иную сторону при осуществлении человеком задуманного в этот день дела.

Наиболее действенным способом, каким простой смертный мог повлиять на богов, — это удовлетворение пищей всех обитателей ацтекского Олимпа, и прежде всего бога Солнца. А самой любимой пищей последнего была, как известно, человеческая кровь.

Священная миссия ацтеков всегда заключалась в том, чтобы обеспечить Тонатиу-Солнце именно такой «пищей». Поэтому высшая доблесть ацтекского воина в бою состояла не в том, чтобы убить врага, а в том, чтобы взять его в плен и отправить затем на жертвенный алтарь Теночтитлана. Все пленники без исключения приносились со временем в жертву богам.

В одной из наиболее торжественных церемоний ацтеки выстраивали пленников перед фасадом главной храмовой пирамиды — «теокалли» и заставляли танцевать в честь богов. В ходе этой ужасной церемонии будущим жертвам давали какую-то разновидность наркотического напитка, чтобы притупить их чувства и подавить волю к сопротивлению.

На плоской вершине пирамиды их ждали жрецы. Четыре служителя культа в черных длинных мантиях, заляпанных засохшей кровью, хватали жертву за руки и за ноги и валили спиной на каменный алтарь, где пятый, главный жрец, разрезал грудь пленника обсидиановым ножом и вырывал еще трепещущее сердце.

Ужасающее воздействие этой церемонии на европейцев описывает участник завоевания Мексики конкистадор Берналь Диас дель Кастильо. Речь идет о принесении в жертву богу войны Уицилопочтли испанцев, попавших в ацтекский плен после неудачного для них штурма Теночтитлана. «Звучал мрачный барабан Уичилобаса (Уицилопочтли. — В.Г.) и многие другие раковины и дудки и инструменты наподобие труб, и звук их был ужасен. Все мы обратили свои взоры на высокую пирамиду, где находился этот унылый оркестр, и увидели там наших товарищей, которых они (ацтеки. — В.Г.) пленили, когда разгромили Кортеса. Бедняг волокли силой по ступеням храмовой лестницы, чтобы принести их в жертву. Когда они достигли небольшой площадки перед святилищем, в котором находились мерзкие индейские божества, мы разглядели, что многим из пленников воткнули в волосы перья и дали в руки предметы, напоминающие веера. Потом их заставили танцевать перед Уичилобасом, а когда танец закончился, пленников повалили на спину на узкие камни, приготовленные для жертвоприношения, и каменными ножами рассекли им грудь и, вырвав еще трепещущие сердца, вручили их стоящим там идолам. Затем индейцы сбросили тела жертв вниз по лестнице, и индейские „мясники“, уже ожидавшие их, отрубили у трупов руки и ступни ног… В той же самой манере они приносят в жертву богам и всех других и едят руки и ноги убитых, предлагая их сердца и кровь своим идолам».

Особо храбрые воины-пленники иногда получали крохотный шанс спасти свою жизнь. Пленника привязывали длинной веревкой к столбу, ставили на специальный плоский камень вроде небольшой круглой платформы и давали в руки в качестве единственного оружия простую дубинку, с которой он должен был вступить в смертельный бой с четырьмя хорошо вооруженными ацтекскими воинами, облаченными в защитные доспехи, со щитами и деревянными мечами, края которых заканчивались острейшими обсидиановыми или кремневыми лезвиями. Возможности соперников, даже в отличие от римских гладиаторских сражений, были столь неравны, что пленник в конце концов погибал. По преданию, лишь один раз храбрейший воин Тлахуиколь, родом из Тлашкалы, сумел убить своей дубинкой всех нападающих и получил в итоге свободу.

Человеческие жертвоприношения — это та самая черта ацтекской культуры, которая вызывала наибольшее негодование у испанцев и других европейских завоевателей и в конечном счете послужила для конкистадоров веским моральным доводом в пользу сокрушения ацтекской державы и перехода ее владений под власть испанского короля.

Однако следует отметить, что если рассуждать с позиций чистой логики, то едва ли можно найти какое-либо принципиальное различие между католическими инквизиторами, которые во имя чистоты веры сжигали еретиков на кострах, спасая якобы их души, и ацтекскими жрецами, которые приносили в жертву пленников, чтобы отправить их души в рай, а кровью и сердцами их напитать богов, дабы уберечь от гибели вселенную.

Монтесума II — последний повелитель ацтеков

В 1519 году, когда отряд Эрнана Кортеса высадился на побережье Мексики, ацтекский трон занимал Монтесума Второй Шокойоцин. Его единодушно избрали на пост тлатоани Теночтитлана в 1502 году, отдав ему предпочтение перед другими претендентами благодаря выдающимся личным качествам будущего монарха. И действительно, еще задолго до этих выборов Монтесума достойно выступал в ролях военачальника, дипломата, философа и жреца.

В первые годы своего царствования Монтесума лично принимал участие в бесконечных войнах, которые вели ацтеки за расширение границ своей державы или за поддержание в ней спокойствия и порядка. Он всегда шел в бой во главе своих храбрых дружин, и удача неизменно сопутствовала ему. Так, после серии блестящих побед над миштеками и сапотеками в горах Оахаки ему удалось захватить до 12 тысяч пленных и богатую добычу. Победоносные ацтекские знамена видели и в таких далеких краях, как Гондурас и Гватемала, Сальвадор и Никарагуа. Эти завоевательные походы в целом были успешными, а границы ацтекской империи расширились так, как ни в одно из предшествующих царствований.

Не был равнодушен молодой тлатоани и к внутренним делам своего государства. Он внес ряд важных изменений в судебное дело и тщательно следил за соблюдением законов, строго наказывая нарушителей. У него была привычка, переодевшись, тайно обходить улицы столицы для знакомства из первых рук с общей обстановкой и настроениями горожан.

Монтесума щедро вознаграждал всех своих подданных за верную службу. Много забот доставляли ему и новые грандиозные строительные проекты по благоустройству Теночтитлана: сооружение и обновление многочисленных храмов, строительство акведука для снабжения города хорошей питьевой водой и приюта для солдат-инвалидов.

Но современники знавали и совсем другого Монтесуму — надменного, упрямого и жестокого монарха, подлинного деспота, который без малейших колебаний заливал кровью восстававшие против ацтекского ига города и селения и регулярно отправлял десятки тысяч несчастных пленников под обсидиановые ножи жрецов Теночтитлана. Он построил себе дворец, украсив его с такой поразительной роскошью, какую не могли позволить себе все предшествовавшие ему правители, вместе взятые.

Он перестал появляться перед народом. Во дворце ему могли прислуживать только отпрыски самых знатных фамилий, да и то они ходили босые, смиренно опустив глаза. Он многократно увеличил тяжесть налогов и даней, особенно с покоренных провинций, что вызывало активное сопротивление местных племен и народов, выливавшееся в постоянные восстания и мятежи.

Империя ацтеков с большим трудом удерживалась пока на плаву, но любая роковая неожиданность могла привести ее к быстрому и окончательному краху. Однако, сидя в своей неприступной островной столице, тлатоани с презрением отмахивался от всех признаков надвигающейся беды. Он по-прежнему предпочитал жить в праздности и роскоши, вполне полагаясь на силу своих грозных легионов.

По сообщениям летописцев, Монтесума имел некое подобие гвардии из 200 знатных юношей, размещенных в специальных казармах позади его покоев. Лишь некоторые из них имели право непосредственно говорить с монархом. Когда же они входили в царские палаты, то должны были снимать свои богато украшенные плащи и облачаться в грубые рубища. То же самое относилось и ко всем правителям и сановникам, приходившим во дворец на аудиенцию.

Тлатоани ел всегда один. На полу большого зала, устланного циновками, раскладывали сотни разнообразных блюд. Иногда Монтесума сам, а чаще его домоправитель, указывал прислуге на блюда, предпочитаемые монархом в этот раз. Кроме кушаний из домашней птицы, подавалась дичь из отдаленных лесных краев и рыба, резвившаяся может быть за день-два до того в Мексиканском заливе! Благородные слуги подавали императору блюда, а потом уступали свои места девушкам, избранным за ловкость и красоту в царские прислужницы. Во время трапезы особа тлатоани скрывалась от взоров присутствующих за ширмами из резного дерева с позолотой. Он сидел на подушке, и обед подавался ему на низеньком столике, покрытом тонкой хлопчатобумажной скатертью, в великолепной глиняной посуде, изготовленной в Чолуле. Монтесума имел и золотой сервиз, употреблявшийся лишь в самых торжественных случаях. В повседневной жизни обеденная (т. е. глиняная) посуда два раза подряд к столу не подавалась, а становилась после окончания трапезы собственностью слуг.

Зал освещался с помощью факелов, сделанных из какого-то смолистого дерева с приятным запахом. Утолив свой голод, Монтесума умывался водой, подаваемой в серебряной чаше одной из девушек-прислужниц. То же самое делалось и перед едой. Потом подавали трубки из полированного дерева, и он, с их помощью, то через ноздри, то ртом, вдыхал ароматный дым травы, называемой «табак», смешанной с благовониями. И пока монарх наслаждался курением, его развлекали своим искусством скоморохи и акробаты, которых при дворе была целая группа.

Иногда Монтесума забавлялся со своими шутами. Он даже говорил, что их речи часто бывают поучительнее слов самых мудрых людей, поскольку они не боятся говорить истину. Любил он также слушать музыку и пение, в котором восхвалялись подвиги ацтекских воинов и вождей. Для прочих развлечений у тлатоани имелся птичник, заполненный разными видами местных пернатых — от прибрежных болотных фазанов до горных орлов. И было там столько птиц, что для ухода за ними требовалось 600 человек. Был во дворце и зоопарк, где кроме всех видов диких животных, известных в пределах империи, находились, как говорят очевидцы, «уроды, мужчины и женщины, одни — калеки, другие — карлики, третьи — горбуны». Эти здания и клетки для зверей и птиц были окружены тенистыми садами и цветниками, что придавало всему дворцовому ансамблю волшебный, чарующий вид.

Однако с годами все эти развлечения и пышное великолепие дворца перестали удовлетворять Монтесуму. Его все больше охватывало чувство внутреннего беспокойства и ощущение призрачности, мимолетности своего богатства, могущества и славы. Тлатоани был глубоко суеверным человеком. Он постоянно жил в предчувствии неминуемой беды. И, казалось бы, все вокруг предсказывает ее скорый приход. Так, за последние 15 лет правления Монтесумы случилось два солнечных затмения — знак несчастья, по повериям ацтеков. В 1516 и 1518 годах на небе появились две кометы и произошло сильнейшее землетрясение. А в 1510 году в течение нескольких ночей на востоке стоял огненный столб. Все это будоражило воображение императора, доводило его до болезненного исступления, заставляло с повышенным интересом внимать предсказаниям колдунов, астрологов и прорицателей. Но их пророчества звучали как смертный приговор: «Твоя власть, тлатоани, продлится недолго, она будет захвачена неизвестными людьми».

Самое ужасное, что Монтесума так и не мог понять, откуда же грозит ему эта смертельная опасность. Да, недавно покоренные города и провинции часто пылают огнем опасных мятежей и восстаний, но у него, слава богам, пока хватает воинов для усмирения любого бунтовщика. Не удается сломить силой упорное сопротивление гордых горцев из Тлашкалы и вооруженных бронзовыми секирами тарасков, но и на них со временем найдется управа: блокада, хитроумные интриги и заговоры, династические браки, наконец — здесь будут хороши все методы и средства.

Однако больше всего беспокоили всесильного правителя смутные слухи, приносимые из дальних мест торговцами, о появлении на восточном побережье каких-то странных людей с белой кожей и длинными бородами, приплывших в больших деревянных лодках, похожих на самые высокие дома индейцев.

Затем, в год «12-Дом» по ацтекскому календарю и в шестнадцатый год царствования Монтесумы (1518 г.), пришли посланцы с побережья Атлантики, принесшие прямые сведения о белых бородатых людях: те появились, как и прежде, с востока, из голубых просторов океана, на больших деревянных лодках, легко передвигающихся по морским волнам. Они владели оружием, изрыгающим дым и огонь и убивающим на большом расстоянии. Они восседали на спинах странных четырехногих животных, напоминающих очень больших оленей. И эти чужеземцы везде требовали золота. У берегов Мексики появилась флотилия Хуана де Грихальвы (1518 г.), прибывшая с Кубы для обследования мексиканского побережья.

Монтесума приготовился к самому худшему. Но боги Теночтитлана выручили его и на этот раз: бородатые пришельцы, наменяв на свои товары какое-то количество золота, исчезли в морских далях так же неожиданно, как и появились. Наступило временное затишье. Однако тлатоани так и не мог найти полного успокоения. Он с тревогой ожидал новых напастей с востока, со стороны восхода солнца, где о прибрежные скалы Юкатана с неумолкающим гулом разбиваются тяжелые морские валы.

А на пороге стоял уже апрель 1519 года, и флотилия Эрнана Кортеса уже приближалась к мексиканским берегам. Жить Монтесуме оставалось чуть больше года.