Древняя Греция. Книга для чтения

В афинской школе (Е. М. Штаерман)

Когда афинскому мальчику, сыну состоятельного гражданина, исполнялось семь лет, его отдавали в школу. До этого возраста он проводил время дома, на женской половине, играя с братьями и сестрами, слушая песни рабынь, трудившихся над пряжей, тканьем, вышивкой, приготовлением пищи, или сказки няни и матери. Ни один посторонний мужчина не входил на женскую половину. Изредка отец водил своего сына в гости или разрешал ему присутствовать в мужском зале, когда гости собирались у него в доме.

Но не только радости были у детей. Были у них и печальные минуты, когда за провинности раб-нянька, называвшийся педагогом, или отец жестоко поучали их палкой. Вообще детей не слишком баловали: купали в холодной воде, заставляли выходить легко одетыми даже в самые холодные дни, чтобы они стали крепкими и закаленными.

Однако их совсем не приучали к работе. Ведь у родителей были рабы, которые должны были прислуживать и взрослым, и детям, и малыш с раннего возраста привыкал смотреть с презрением на труд, считая, что неприлично работать ему, сыну свободного гражданина. С детства внушали ему, что трудиться должен раб, а его задача — развивать свой ум и укреплять тело, чтобы быть достойным членом народного собрания, государственным деятелем, храбрым воином, полководцем.

С семи лет начиналось обучение в школе. Прощай, женская половина дома и игры с сестрами! Девочек в школу не отдавали. Ведь афинские женщины не участвовали ни в выборах, ни в народном собрании, ни в судах. Все, что от них требовалось, это быть скромными, покорными женами и домовитыми хозяйками. Чем реже показывались они на людях, тем больше гордились ими отец и муж. А для такой жизни вполне достаточно было обучить их дома ткать шерсть, печь хлеб да присматривать за рабынями.

…И вот мальчик идет в школу. Только что взошло солнце, а двери школы уже открыты. Отовсюду стекаются ученики. За ними следуют рабы, обязанные сопровождать господских сыновей в школу. Они несут за мальчиками учебные принадлежности: деревянные, покрытые воском таблички для письма, палочки — стили, которыми писали, а для старших мальчиков — и лиру, на которой они учились играть.

Школы были частными, родители платили учителю за обучение детей. Афиняне, как и все рабовладельцы, презирали тех, кто работал за плату, и потому учителя не пользовались большим уважением в обществе. Когда о каком-нибудь человеке долго не было вестей, знакомые говорили: он, верно, или умер, или сделался учителем. Этим они хотели сказать, что пропавший ведет слишком жалкую жизнь, чтобы подать о себе весть друзьям. Это не мешало учителям, так же как педагогам и отцам, щедро наделять непослушных и невнимательных учеников палочными ударами, так что спина ученика делалась «пестрее шкуры змеи».

Обычно в школе училось несколько десятков (иногда и более сотни) мальчиков. При входе в школу стояла статуя Аполлона, покровителя наук и искусств, и статуя одной из девяти муз. Как и Аполлон, музы считались покровительницами наук и искусства.

В школе мальчика прежде всего учили грамоте. Чтобы обучение шло легче, учитель давал ему глиняные таблички, на которых были написаны буквы и слоги, и ученик постепенно обучался складывать из них слова. Для учеников составлялись особые пьесы, в которых действующими лицами были буквы. Грамоте ообучали долго, года три. Сначала учили писать на восковых табличках, потом и на папирусе, изготовлявшемся из росшего в Египте растения — папируса, на нем писали тушью заостренным тростником.

Осилив грамоту, ученики приступали к чтению Гомера. Сидя на кресле с высокой спинкой, учитель развертывал на столе свиток, на котором были написаны песни «Илиады» и «Одиссеи». Разместившись вокруг него на низеньких скамеечках, мальчики внимательно слушали чтение. Прочитав какой-нибудь отрывок, учитель разъяснял его ученикам, рассказывал о богах и героях, упомянутых в стихах, о политических учреждениях и битвах. На примерах героев гомеровских поэм он старался показать учащимся, каким должен быть хороший гражданин, свободный грек, не раб. Читали в школе и поэму древнего поэта Гесиода о происхождении богов, сотворении мира и людей, о том, как первые боги, гиганты, воевали со сменившими их богами — олимпийцами. А в другой поэме Гесиода «Труды и дни» рассказывалось, как надо вести сельское хозяйство, как выбирать корабль для плавания, как разбогатеть от торговли. Когда-то, говорил Гесиод, было время «золотого века», тогда все были равны и земля сама давала обильные плоды. Но шло время, люди делались все хуже и хуже, боги разгневались на них и отняли свои дары. Ушла справедливость из мира, землей завладели цари, настал жестокий «железный век», когда люди стали свирепы и воинственны и сильные угнетают слабых. Но поэт советовал слабым не роптать и не возмущаться: как бы хорошо ни пел соловей, ястреб может его съесть; как бы ни был прав и добродетелен простой человек, знатный всегда может его погубить.

Поэмы Гесиода считались очень полезными для детей. Они давали много сведений по ведению хозяйства, а каждый афинянин должен был научиться управлять своим домом; они учили повиновению, а каждый гражданин должен был уметь повиноваться. Изучали в школе произведения и других поэтов, особенно таких, которые в своих стихах давали нужные советы. Прочитав стихи, учитель вызывал ученика и заставлял его читать, требуя, чтобы он произносил слова правильно и с выражением. Затем стихи заучивали наизусть. Образованный человек должен был знать наизусть множество стихов Гомера и других поэтов и уметь кстати привести их в застольной беседе, в речи на народном собрании или в суде.

В школе мальчиков учили игре на кифаре, на лире и на флейте, а также пению. Всякий афинянин должен был уметь играть и петь. С раннего возраста хоры мальчиков участвовали в музыкальных состязаниях во время игр и празднеств, а впоследствии, став взрослыми, афиняне пели в праздничных хорах или выступали на состязаниях певцов. Кроме того, греки считали, что изучение музыки возвышает и облагораживает человека, как и знакомство с математикой. Поэтому арифметика и начала геометрии тоже преподавались в музических школах, но не слишком подробно. Тогда арифметика была сложным делом. Греки не знали цифр, подобных нашим, и обозначали их буквами алфавита. Это делало очень трудными и громоздкими задачи с многозначными числами, и дальше изучения четырех действий арифметики в школе не шли. Да, кроме того, афинская школа и не ставила себе целью подготовить учеников к работе, требовавшей сложных практических знаний. Работа была уделом рабов, иноземцев, вольноотпущенников, детей которых в музическую школу не принимали.

Небогатые афиняне не могли содержать в школе сыновей в течение девяти лет, как это делали состоятельные родители. Беднякам приходилось усваивать разве только грамоту, а потом они возвращались домой, чтобы научиться у своих отцов обрабатывать поле, ухаживать за скотом или перенять их ремесло. Мальчики же из состоятельных семей учились в музических школах до 16 лет.

С 12–13 лет мальчики начинали посещать также и гимнастические школы, а с 14 лет гимнастика почти совершенно вытесняла в их жизни музическую школу. Изучение гимнастики считалось ве менее важным делом, чем знакомство с музыкой и литературой. Ведь гражданин должен быть и воином, а кому же нужны такие воины, говорили афиняне, которые дрожат на морозе, слабеют от жары, задыхаются от пыли, слабы и неповоротливы, которые не умеют ответить на удар ударом, переплыть реку или догнать убегающего врага.

Прозанимавшись первую половину дня в музической школе, мальчики отправлялись в палестру — так назывались гимнастические школы. Сбросив одежду и натерев кожу оливковым маслом, чтобы она стала упругой и гладкой, они выходили на усыпанное песком открытое пространство, где происходили занятия. Учитель гимнастики, вооруженный тростью, которой он действовал не менее усердно, чем учитель музической школы, уже поджидал своих учеников. Начинались упражнения: бег, борьба, прыгание, метание диска и копья. Готовясь к состязаниям на играх и к войне, юноши стремились стать сильными, ловкими и быстрыми.

Вот несколько учеников бегут по полю, усыпанному толстым слоем песка. Ноги вязнут, бежать трудно, но мальчики крепятся — это хорошая подготовка для бега на Олимпийских играх или для бега с факелами в праздник Панафиней. А вот двое борцов — победителем будет тот, который трижды положит на спину другого, сам устояв на ногах. Когда ученики усвоят все приемы борьбы, они перейдут к кулачному бою — одному из самых трудных упражнений, при котором бойцам надевали на руки ремни, снабженные металлическими шишками. Кто много занимался кулачным боем, не боится ран, не теряется при виде крови. Юноша с каменными гирями в руках готовится к прыжку через ров. Другой ученик держит в откинутой назад руке выпуклый диск. Сейчас он метнет его, и диск полетит, описывая в воздухе дугу. Удастся ли ему метнуть диск так же далеко, как делали это прославленные метатели диска — дискоболы? В другой части палестры юноши изучают приемы метания копья: как нужно бросить его, чтобы оно пролетело как можно дальше и точно попало в цель.

В палестру часто приходят и взрослые, любители гимнастики. Приходят известные философы поговорить с юношами, познакомить их со своими учениями. Здесь же, в палестрах, юноши обучались танцам под музыку кифар и лир. Пляски соединялись с пением — юношам, может быть, придется выступить в хоре во время театральных представлений, они должны уметь и петь, и плясать одновременно…

Кроме частных палестр, были в Афинах и три гимнастические школы — гимнасии, принадлежавшие государству. Это были Академия, Ликей и Киносарг. На содержание их давали средства, по предписанию государства, богатые граждане, называвшиеся гимнасиархами. Впоследствии Академия прославилась благодаря тому, что там учил знаменитый философ Платон, а Ликей — благодаря школе, созданной там философом Аристотелем, одним из самых прославленных ученых древности.

Когда молодые афиняне трех имущественных разрядов достигали 18 лет, они кончали учение в школах и гимнасиях и шли на военную службу, становились эфебами. Отныне мальчик считался совершеннолетним. Теперь его имя вносили в списки их родного округа — дема. Это была важная и торжественная церемония, потому что внесенный в списки становился впоследствии гражданином, мог участвовать в народном собрании, управлять своим имуществом и, когда достигнет определенного возраста, занять любую государственную должность. Граждане дема, демоты, проверяли каждого вносимого в список: граждане ли его отец и мать, действительно ли он достиг 18 лет и свободнорожденный ли он. Такую же проверку производили и члены совета. Если демоты допускали ошибку и вносили в списки человека «нечистой крови», их судили, а если кто-нибудь обманывал демотов, пытаясь «незаконно» попасть в списки граждан, его привлекали к суду.

Но вот все испытания окончены, и юноши внесены в списки. Теперь они стали гражданами и приносят торжественную присягу на верность родному городу.

Эфебы должны были провести два года в афинских крепостях — Мунихий и Акте, продолжая обучение военному делу и неся гарнизонную службу. Там они учились плавать, бегать в полном вооружении, ездить верхом, стрелять из луков и метать камни пращой, обращаться с военными машинами. Через год эфебы должны были показать собравшемуся народу, чему они научились, и получить от государства щит и копье. Если к концу второго, последнего, года службы оказывалось, что эфебы хорошо выполнили свой долг, повиновались законам и начальству, соблюдали строгий порядок, совет предлагал народному собранию наградить отличившихся эфебов, их учителей и начальников. Им присуждались венки и почетные места на играх, и постановление народного собрания высекалось на мраморной плите, которую ставили на площади.

Но эфебы за время своей службы не только упражнялись в гимнастике и обучались военному делу. В свободное время они посещали театры и палестры, частные дома и общественные портики, где афинские и приезжие философы, ученые и ораторы вели беседы и поучали желающих. Особенно много слушателей собирали учителя мудрости — софисты. Когда по городу разносился слух, что приехал софист Протагор из фракийского города Абдер, или Продик с острова Коса, или Горгий из Леонтин в Сицилии, толпы юношей и взрослых афинян уже с раннего утра собирались к дому, где остановился прославленный гость. Завязывались споры, возникали диспуты, до которых афиняне были большие охотники. Больше всего рассуждали о том, как поступать человеку, чтобы стать мудрым, прекрасным и добродетельным, как следует ему жить и что должен он знать, чтобы приносить пользу государству и чувствовать себя счастливым. Во время бесед возникало много других вопросов: какова природа человека, как возникло государство, что такое счастье и справедливость, как следует относиться к богам, как устроен мир.

Молодежи нравились смелые мысли, которые проповедовали софисты, их умение говорить красноречиво и убедительно. Они умели так представить самую сомнительную вещь, что все начинали ей верить; они брались с одинаковым блеском и силой доказывать в обосновывать самые противоречивые и прямо противоположные мнения.

Молодые люди, которые собирались выдвинуться своими искусными речами в народном собрании или суде, охотно учились у софистов так же, как они, красиво говорить, так же убедительно приводить доказательства в пользу защищаемого ими мнения. Софисты не отказывались брать учеников, но требовали большую плату за обучение. Многие резко осуждали их за это. Ведь по тогдашним понятиям всякий, бравший деньги за свой труд, унижал себя и даже унижал свое дело. О софистах презрительно говорили, что они торгуют мудростью, но количество их учеников от этого не уменьшалось.

Многих, особенно аристократов, возмущали идеи, которые софисты внушали молодежи. Не разрушится ли государство, думали они, если каждый начнет судить обо всем по своему разумению? Вот Протагор учит, что всякий человек от рождения наделен чувством совести и правды и потому он может участвовать в жизни государства, которое должно быть основано на справедливости. Значит, и простой ремесленник, и метек, и даже раб ничуть не хуже знатного афинского гражданина? Были среди софистов и такие, которые решались выступать против рабства. А другие проповедовали, что иноземцы ничуть не хуже афинян. И притом еще позволяли себе неслыханно вольные суждения о богах! Некоторые софисты прямо говорили, что богов нет, что их придумали для внушения страха нарушителям законов или по невежеству приняли за богов солнце и луну, гром и молнию. И хотя афиняне говорили, что ни у кого нет такой полной свободы, как у них, они обвинили Протагора в богохульстве и судили его. Знаменитому софисту пришлось бежать из Афин.

Проучившись некоторое время у какого-нибудь известного софиста, богатый молодой афинянин считал, что его образование закончено. Теперь он мог надеяться выдвинуться на войне, выйти победителем на играх, обратить на себя внимание речами в народном собрании или суде. Он мог блеснуть в кругу друзей кстати сказанным стихом, в споре с философом — рассуждением об обязанностях человека и гражданина, на празднике — песней и пляской в хоре. Он умел также отдавать приказания своим рабам, которые возделывали поле или трудились в мастерской. Для него этих знаний было вполне достаточно. Теперь он был уверен, что принадлежит к лучшим, благороднейшим и образованнейшим людям и может свысока смотреть на тех, кто всю жизнь работал на него и обеспечил ему досуг для усовершенствования его ума и тела.

Лишь в редких случаях молодые люди, заинтересовавшись философией или ораторским искусством, продолжали занятия у какого-нибудь славившегося своей ученостью мудреца. Иногда такие юноши в дальнейшем и сами становились видными учеными, как например ученики знаменитого Сократа или величайшего философа Греции Аристотеля.