Другой России не будет

23 августа 1939 года, подписан договор о ненападении между СССР и Германией, более известный как пакт Риббентропа — Молотова. Есть две популярных точки зрения на пакт. Одна — советская, официальная: пакт был необходим, чтобы оттянуть, отсрочить неизбежную войну. Есть и другой взгляд, либеральный: Сталин, не только жестокий и циничный, но и недальновидный политик, купился на подачку Гитлера.

По ту сторону добра и зла

Есть две популярных точки зрения на пакт. Одна — советская, официальная: пакт был необходим, чтобы оттянуть, отсрочить неизбежную войну. Бросить Гитлеру кость — Польшу, отодвинуть границу подальше на запад, выиграть время на подготовку к войне. Как ни странно, и теперь добрая половина историков послушно повторяет это беспардонное враньё.

Есть и другой взгляд, либеральный: Сталин, не только жестокий и циничный, но и недальновидный политик, купился на подачку Гитлера — поделил с ним Восточную Европу, отхватил часть Польши, всю Прибалтику, Бессарабию. Сталин Гитлеру верил как надёжному, к тому же идейно близкому союзнику, верил и в нерушимость советско-германского союза. Пакт стал преступной ошибкой Сталина. Увы, и эта версия далека от действительности.

Сразу же надо оговориться: о морали, нравственности и порядочности я писать не стану. Для политиков это лишь красивые слова, которыми прикрывают сомнительные делишки. Политиком дано стать не каждому. В сказке Евгения Шварца «Каин XVIII» ассенизатор отказался от должности обер-канцлера: «Уж больно грязное дело, а я всю жизнь за чистоту борюсь».

В мутной предвоенной водице европейской политики выживали только хищники. Сталин и Гитлер были циничными политиками, но ещё недавно сдавшие Чехословакию премьер-министры Англии и Франции, Невилл Чемберлен и Эдуар Деладье оказались небезупречны. Летом 1939 года Гитлер направил два письма с предложениями о мирном договоре, Чемберлену и Сталину, и оба лидера согласились! Гитлер выбрал договор со Сталиным. Не потому, что видел в нём родственную диктаторскую душу. Просто с Англией он собирался поладить и без договора.

Англия и Франция

Эти страны очень не хотели воевать. Во-первых, тот порядок, что установился в Европе после Первой мировой войны, их вполне устраивал, лучшего и не желали: слабая и безоружная Германия и Советский Союз, отделённый от Европы «санитарным кордоном» восточноевропейских государств, угрозы не представляли.

Во-вторых, население Англии и Франции с ужасом вспоминало минувшую войну: газовые атаки, артобстрелы, окопы, вши, карточки на продукты — в благополучной Западной Европе вспоминали об этом как о ночном кошмаре. Мироощущение, знакомое и нам. Я помню, как моя бабушка и её подруги, соседки повторяли время от времени: «Лишь бы не было войны!» Точно так же повторяли эти слова в Париже и Лионе, Лондоне и Портсмуте. А по улицам этих городов ездили инвалиды в колясках, ковыляли отравленные немецкими газами, а в Бельгии и Северо-Восточной Франции раскинулись обширные кладбища. А потому француженки, англичанки, фламандки повторяли всё то же: «Лишь бы не было войны».

Англия и Франция — страны демократические, поэтому политики к общественному мнению прислушивались. Немногие милитаристы вроде Жоржа Клемансо и маршала Фоша уже успели умереть. Политики и военные были полностью солидарны с населением: любыми средствами надо избежать войны.

Когда появился Гитлер, от него решили откупиться. Бросить ему кость, пусть подавится, потом ещё одну и ещё… Но Гитлер ел и не давился, аппетит только прибывал. Когда весной 1939-го немцы уничтожили Чехословакию и начали сильнее давить на Польшу, Англия с Францией забеспокоились и гарантировали неприкосновенность её границ. Но западные державы так часто отступали перед Гитлером, что в их решимость он не поверил. Да и не было этой решимости.

В августе 1939-го ключи от войны и мира были в руках советского вождя Иосифа Сталина и британского премьера Невилла Чемберлена. Как этими ключами распорядился Сталин, мы знаем, а что же Чемберлен? Стукни он кулаком по столу и заяви: если Германия нападёт на Польшу, Англия (а значит, и Франция, которая тогда шла в кильватере английской политики) объявит Германии войну, — Гитлер наверняка отступил бы.

Германия

У Гитлера, как известно, имелись большие планы, но в 1939 году Германия была не готова к мировой войне. Немецкие пушки перевозили лошади, значительную часть танкового парка составляли учебные танкетки Pz.-1 и лёгкие танки Pz.-2, «самоходное противотанковое ружьё с пулемётом», как метко назвал это чудо техники Марк Солонин. Средних танков Pz.-3 и Pz.-4 на вооружение поступило немного. Немецким танкистам не хватало опыта. До середины 30-х они тренировались на фанерных макетах. Только немногим счастливчикам вроде Гейнца Гудериана удалось ещё в 20-х пройти стажировку в Советском Союзе. Ликвидировать отставание от Франции, Англии и в особенности от Советского Союза за несколько лет нелегко, ведь до середины 30-х у Германии не было ни танков, ни военной авиации. А что уж говорить о флоте! В 1939 году против двух немецких линкоров, одного тяжёлого и шести лёгких крейсеров британцы могли выставить 12 линкоров, 19 тяжёлых и 46 лёгких крейсеров. У Британии было и новое оружие — семь авианосцев, а в Германии строили всего один, и тот до конца войны так и не увидел моря. У Британии были линейные крейсера, а в Германии их даже не проектировали.

Потому Гитлер вовсе не собирался воевать с великими державами. Пока не собирался. Он хотел «съесть» только часть Польши. Гитлер был опьянён лёгкими и пока что бескровными победами, презирал осторожных и нерешительных британских и французских политиков, которые уже сдали ему Австрию и Чехословакию. У Гитлера были все основания верить, что и на этот раз Англия уступит. А вот со Сталиным пришлось договариваться.

Советский Союз

В 1939 году Сталин не боялся войны. Гитлер даже теоретически не мог тогда напасть на СССР. С Польшей Германия расправилась лишь к концу сентября. Варшава пала 28 сентября, отдельные гарнизоны сопротивлялись до 5 октября. Поляки сражались отчаянно и немцев всё-таки потрепали. На восточных границах Польши вермахт поджидала свежая, хорошо вооружённая Красная армия. К этому времени немцы потратили весь запас авиабомб, а германская военная промышленность ещё только становилась на военные рельсы. Чем бы немцы бомбили советские аэродромы, склады, железные дороги? Вермахту пришлось бы готовиться к новой операции несколько недель, а в России тем временем наступит поздняя осень, дороги станут непроходимыми для лёгких немецких танков. Даже такой авантюрист, как Гитлер, не решился бы начинать кампанию против СССР поздней осенью. Ведь за осенью следует русская зима с морозами…

В 1939-м не Сталин, а Гитлер должен был бояться Красной армии. Пока немцы возились со своими фанерными макетами, в СССР ставили на вооружение новые танки и самолёты, пушки и гаубицы. При Гитлере Германия начала быстро вооружаться, но в сентябре 1939-го преимущество Советского Союза оставалось колоссальным: у Германии было 4200 самолётов против 11 100 советских, против 3400 немецких танков Советский Союз мог выставить 21 000! Качество военной техники обе державы недавно опробовали в Испании. Советские Т-26 и БТ-5 из своих 45-миллиметровых пушек безнаказанно расстреливали немецкие пулемётные танкетки, в воздухе советские «ишаки» (И-16) били немецких «мессеров» (Bf-109B). На вооружении Красной армии находились и сверхскоростные БТ-7 и БТ-7М с самым мощным в то время танковым двигателем, и тяжёлые Т-35, вооружённые тремя пушками и семью пулемётами.

Сталин не только не боялся войны. Он не хотел её откладывать. Напротив, торопил. Пакт от 23 августа развязал руки Гитлеру, и Гитлер напал на Польшу, а спустя пару дней Англия и Франция объявили Германии войну. А вот Советскому Союзу они войну не объявили даже после того, как 17 сентября 1939-го Красная армия перешла границу уже разгромленной Польши. Гитлер втянулся во Вторую мировую, а Сталин остался как бы ни при чём.

Если Сталин чего-то и боялся, так только антисоветского блока великих держав. Теперь, столкнув лбами Германию, Англию и Францию, он мог спокойно ждать своего часа.

Как остановить «ледокол»?

Ещё 19 августа 1939 года состоялось заседание Политбюро, на котором, собственно, и было принято решение подписать пакт. И.В. Сталин произнёс на этом заседании историческую речь, её копию много лет назад нашла в фондах Особого архива СССР историк Татьяна Бушуева:

«Товарищи! В интересах СССР — Родины Трудящихся — чтобы война разразилась между рейхом и капиталистическим англо-французским блоком. Нужно сделать всё, чтобы эта война длилась как можно дольше в целях изнурения двух сторон. Именно по этой причине мы должны согласиться на заключение пакта, предложенного Германией…»

Но блестящая дипломатическая победа Сталина — Молотова обернулась для Советского Союза бедой. Не ликвидируй Сталин с Гитлером польское государства в 1939-м, в 1941-м у немцев не было бы плацдарма для операции «Барбаросса».

Политиков часто уподобляют шахматистам, и не без оснований. На великой европейской шахматной доске Сталин переиграл и Гитлера, и западных политиков. Но он забыл, что люди — не пешки. Представьте, что два шахматиста играют партию, и тут пешки, слоны, ладьи по собственной воле бегут с доски. Так не бывает, потому что правилами игры не предусмотрено. В мае — июне 1940-го случилось непредвиденное. Сталин трезво оценивал военный потенциал Германии и Франции, а потому рассчитывал на затяжную кровопролитную войну с новыми «верденами» и «марнами». Он не мог представить, что мощная, хорошо вооружённая французская армия рассыплется после первого же сильного удара немцев, а Советский Союз останется в континентальной Европе один на один с набравшей силы Германией.

И всё-таки пакт был победой Сталина. Сталину удалось главное: заставить Гитлера начать войну тогда, когда он ещё не был к ней готов. Если бы Молотов и Риббентроп не подписал пакт, то война началась бы через один-два-три-четыре года. Мировая война стала неизбежной после прихода Гитлера к власти. Европа с Гитлером — это Европа, беременная войной. В 1932—1933-м Гитлера мог остановить блок коммунистов, социал-демократов и католиков, но Сталин сделал всё, чтобы такого блока не было. По недомыслию? Вряд ли. Скорее по злому умыслу. Помните, кого Виктор Суворов назвал «ледоколом»? «Ледокол» — это германский фашизм, Гитлер — его персонификация. Он должен разрушить мир в Европе, начать мировую войну, которая при благоприятном, с точки зрения Сталина, развитии событий приведёт к советизации Европы.

Но «ледокол» надо вовремя остановить. Военный потенциал Германии рос быстрее советского. Если в 1939-м преимущество было на стороне СССР, то уже через несколько лет немецкая наука и военная промышленность позволили бы Германии догнать и перегнать Советский Союз. Даже в 1941—1945-м, когда почти все силы и средства поглощал Восточный фронт, когда тысячи английских и американских бомбардировщиков ровняли с землёй немецкие военные заводы, Германия умудрилась создать новые тяжёлые танки, реактивный истребитель Ме-262 и реактивный бомбардировщик «Арадо-234», сделать 11 300 запусков крылатых ракет Фау-1 и 10 800 запусков баллистических ракет Фау-2. Теперь представьте, что Германия не вступила в войну в 1939-м. Она не пострадала от экономической блокады и американских бомбардировок. Году в 1944-м Гитлер начинает войну не с танкетками Pz.-1, а сразу с «тиграми» и «пантерами», с реактивной авиацией, практически неуязвимой для советской ПВО, с крылатыми и баллистическими ракетами и, не исключено, с ядерным оружием. А ещё Вернер фон Браун проектирует межконтинентальную баллистическую ракету, которая доставит ядерный заряд и в Москву, и в Нью-Йорк.

Нет, в 1939-м войну нельзя было откладывать.

Впервые опубликовано на сайте Частный корреспондент (www.chaskor.ru)