Дуэль 2009_18 (617)

НУЖНО КОМПЕНСИРОВАТЬ ОТСУТСТВИЕ ДЕНЕГ? Г.Л. СТЕРЛИГОВ — ДА

КОМПЕНСИРОВАТЬ БАРТЕРОМ!

Интервью c генеральным директором Антикризисного расчетно-товарного центра Германом Стерлиговым

Персонажи 90-х возвращаются в экономику, чтобы напомнить о ее родимых пятнах. В случае с ГЕРМАНОМ СТЕРЛИГОВЫМ это бартер. Когда-то он быстро разбогател, открыв первую товарную биржу «Алиса». Сегодня морда этой собаки красуется на дверях Антикризисного расчетно-товарного центра (АРТЦ) на 26-м этаже одной из башен «Москва-Сити». Из окон Стерлигова — наполеоновский вид на столицу. Скоро здесь начнется голод, и нежные московские паразиты повалят в деревню пахать землю, говорит бизнесмен. Сам он выживет благодаря натуральному хозяйству, которое практикует в деревне уже пятый год, и альтернативной резервной расчетной системе. Если верить собеседнику РБК daily, она заменит товарно-денежные отношения во всем мире.

— В 90-х основной заработок у вас был на бирже. На чем зарабатываете сейчас?

— Мы в АРТЦ сделали слоеный пирог из денег, Интернета и бартера. Обычный бартер предполагает встречное предложение товаров. Найти его сложно: кому нужны комбайны, тот не может своим зерном за них расплачиваться, потому что производителям столько зерна не надо. У нас встречного движения товаров нет. Обладатель комбайнов поставляет их тому, у кого есть зерно, обладатель зерна — тому, у кого есть квартиры, владелец квартир поставляет их обладателю бананов. А мы ввели в эту схему деньги как связь между первым и последним звеном.

— То есть промежуточные сделки безденежные, а крайние — денежные?

— Да. И поэтому денег нужно во столько же раз меньше, сколько звеньев в цепочке — минимум в три раза. Это окончательное и полное решение проблемы финансового кризиса.

— Откуда берутся деньги?

— Из офшоров. Скажем, есть человек, у которого 50 млн. долл. в офшорах лежат без дела. Его день и ночь занимают мысли: как не потерять деньги и что на них купить, когда наступит дно кризиса и все подешевеет до упора. А мы предлагаем ему инструмент. Он дает нам информацию только об одном миллионе и вносит в Сбербанк 20 тыс. долл., подтверждая этим, что его деньги и запросы реальны. Потом с утра встает, наливает кофе, открывает компьютер и в режиме удаленного доступа смотрит, что он мог бы на сегодня прикупить и как изменились цены.

— Он заходит в вашу систему?

— Нет, система выдает ему предложения на мейл в виде готовых цепочек. Последнее звено — его деньги, привязанные к товару, указанному в его заявке. Например, компьютер предлагает ему один из трехсот товаров. Мы не берем за это ни цента, 20 тыс. остаются его деньгами и возвращаются ему в ста случаях из ста. Кроме одного: если он обманул и заключил сделку, а денег у него не оказалось.

— В чем принципиальное отличие вашей системы от традиционных товарно-денежных отношений?

— Денег для каждой сделки нужно вдвое меньше, во время кризиса это важно. У нас в цепи два товарных звена и одно денежное, схема не «товар — деньги — товар», а «товар — товар — деньги». За каждую сделку цепляется еще один товар: компьютер обрабатывает миллионы предложений, обязательно что-то найдется. Но дело даже не в этом — становится не нужен банковский кредит. Деньги поступают из системы, как любой другой товар. Не нужны ни проценты, ни гарантии, ни возврат залога — вся эта лабуда, на которую у бизнесмена уходят месяцы. Этого нет, это уже просто история.

— Думаете, банки так вот просто вам сдадутся?

— Нам или не нам — не важно. Джин уже выпущен из бутылки, и банки это понимают. У нас, кстати, по ним целый сектор создается, потому что у них огромное количество неплатежей. Уходя в историю, банки становятся нашими первыми клиентами, потому что мы решаем их проблемы. Мы обеспечиваем их неплатежи товарной массой. И каждая пятая, четвертая или третья сделка денежной получается. Первое звено всегда деньги получает. К нам уже пошли банкиры.

— И много пошло?

— Количество называть рано, будут подписаны договора — вывесим на сайте. Но интерес громаден. При наличии такого количества неплатежей в банковской системе было бы странно, если бы они каждый день сюда не приходили. Когда кризис закончится, резервная расчетная система станет основной системой расчетов в мире. Мы создаем механизм, который заливает бушующее море маслом. То есть смягчает ситуацию у тысяч предприятий. Почему встают предприятия? Потому что у них лежат мертвые товары. Они производят «КамАЗы» в никуда, трактора в никуда, стройматериалы… Это не может продолжаться бесконечно. Нужно двинуть товары навстречу друг другу, ведь они нужны людям. Нужен механизм, альтернативный деньгам, которых стало мало, которые уже не справляются. Нужно сделать так, чтобы малое количество денег обслуживало прежние объемы товаропотоков.

— Как построен ваш бизнес?

— У нас уже 24 «дочки» в России и восемь — за рубежом, в каждой у нас 51 %. Региональный центр заключает с нами договор о создании СП и на свои средства создает по 15–20 районных и городских офисов для приема заявок. Основа системы — это программное обеспечение. Его создала одна наша хорошая оборонная компания. Мы не можем согласовывать изменения с сотнями, а в перспективе с тысячами центров по стране, поэтому у нас везде 51 %.

— Структура собственности?

— На 100 % моя. Это ОАО.

— У вас нет партнеров?

— Нет, 30 млн. — весь внесенный капитал. Люди на зарплате и на бонусах. Поэтому не жадничаем. Чем лучше человек работает, тем больше он должен получать. Топы на голодном пайке, потому что они будут получать очень много от результатов. Просто надо дождаться, когда заработает сеть.

— Кто с вами работает? Это ваши давние знакомые?

— Да, это ребята с начала 90-х. Все состоявшиеся люди. Миллионеры, есть миллиардер один. Все понимают: мы сейчас делаем то, что происходит один раз в сто лет. Мы перенастраиваем правила игры. И не потому, что мы что-то из себя представляем — у нас нет ни денежных ресурсов, ни политического веса, ничего такого. Но мы предлагаем алгоритм, который является альтернативным выходом из ситуации для правительств и бизнеса всего мира. Если это сделаем не мы — сделают десятки других структур. Работает идея, а не имя.

— Вы хотите покрыть сетью всю страну?

— Только страну покрывать бессмысленно, надо покрывать весь мир. Сейчас валюты настолько интегрированы, что в национальном масштабе альтернативная резервная расчетная система работать не может. Вот флажки на карте видите? Гонконг — туда вылетает руководитель, в понедельник будет ленточку обрезать. Лондон — на том же этапе. Париж — там уже все есть. Берлин чуть отстает. Нью-Йорк — все готово, но там наш руководитель, американец, известный человек, упал на лед. Нам нужен срочно руководитель в Нью-Йорке! И в Дубае работает все уже. Казахстан вот-вот стартанет.

— Цепочки сделок с дальним зарубежьем у вас уже были?

— Не было еще, только офисы создаются. Кризис ведь только начался.

— Как и когда у вас родилась идея создать АРТЦ?

— В августе, когда закончился осетино-грузинский конфликт. По приезду Саркози стало понятно, что будет вывод денег из оборота и появился дисбаланс. Новости из США об ипотечных проблемах, пока мелких. Стало ясно, что пойдет цепная реакция. Я жил в этой среде 15 лет, был участником IPO и т. д. И я знаю, что, как только где-то тряхнет, первым делом начинают выводить деньги.

— Но деньги были выведены одновременно со всех развивающихся рынков…

— И что?

— Так, может, война ни при чем?

— Война, может, и ни при чем, но это было привязано по времени. Не могло продолжаться бесконечно, когда все больше людей не работает. Дело же не в финансах — это фантики, резаные или электронные. Но огромное количество людей в мире за последние сто лет перестали работать. Юристы, журналисты, пианисты, ребята, стоящие на воротах, милиционеры… Их в мире все больше и больше.

— Я сейчас разве не работаю?

— Да, это называется работой. Но, когда таких людей все больше, становится все меньше горстка людей, которая их кормит, поит, одевает, обувает, довозит. Они уже не тянут. Помните, как один мужик двух генералов прокормил? Двух он прокормил, а 22 он уже не прокормит. Это перевернутая пирамида уже начала падать. Дебилы это видят и думают, что кризис пошел от финансов. От фантиков ничего не зависит…

— Вы ждете полной смены миропорядка?

— Не получится так, чтобы никто не работал и все на халяву долго жили. Рано или поздно кирдык. Чтобы пирамида перевернулась, нужно сделать несколько вещей очевидных. Нужен инструмент расселения людей. В условиях кризиса денег на это не будет, нужна резервная расчетная система для расселения сотен, тысяч мегаполисов мира. Чтобы жители праздных муравейников — я и про себя тоже говорю — занялись человеческой работой: производили, сеяли, пахали, растили детей. И чтобы графьев было поменьше. Естественным отбором останутся лучшие журналисты, лучшие юристы, лучшие аферисты.

— И когда, на ваш взгляд, это может произойти?

— Чем быстрее будет голод, тем быстрее будут рассасываться мегаполисы. Никого же не убедишь уехать добровольно. Нужен блокадный Ленинград. Чтобы открыть дорогу жизни, чтобы народ туда, не размышляя, двинулся.

— Вы ждете голода?

— На всякий случай готовлюсь к худшему. У меня свое хозяйство, овцы есть. Коровы, утки, гуси. Вот будет у меня миллиард долларов — что мне их, жевать что ли? В блокадном Ленинграде у моего знакомого была большая квартира: картины дорогие, дорогущий рояль Шаляпина. И в чулане у них стояла бутылка с рыбьим жиром, которую было лень выкинуть. Так вот, эта бутыль спасла жизнь всей семье. Все остальное они обменяли на картошку, хлеб. А на рыбьем жире они жарили кожу от плащей — и выжили.

— То есть даже так может быть?

— Я утрированный пример привел, чтобы показать вектор. Надеюсь, такого голода не будет, но, когда человек теряет средства к существованию, надо дать ему альтернативу. Наше правительство достаточно умное, а умный человек отличается от глупого тем, что пытается спрогнозировать события. Ведь очевидно, что брать людям пищу, если они не работают, может быть неоткуда. Им надо дать возможность работать. Для этого им надо дать землю. И причем не десять соток, а десять гектаров. И дать бесплатно, причем с правом наследования, но без права продажи, чтобы не спекулировали. Им надо дать технику, которая стоит сейчас без дела — от КамАЗа до Россельмаша. Надо дать стройматериалы, которые сейчас не нужны никому. А чтобы это дать, нужна резервная расчетная система, потому что денег на это не будет.

— Вы и тут за свое…

— А это стороны одной медали. Надо предпринять шаги конкретные. Это изменение законодательства. Это конфискация невозделываемых сельхозземель — такой закон, кстати, есть, он просто не выполняется. Если в течение трех лет землю не возделываешь, должны забирать. Надо эту землю поручить кадастровой палате и изменить принцип оформления земли. Нужно нарезать землю по столбикам и раздавать путем жеребьевки, по количеству едоков. А иначе надо кормить миллион дармоедов, которые придумывают тысячу правил по оформлению земли. Вот я пять лет оформляю свою землю на хуторе в Подмосковье, где живет моя семья. Процедура такая, что ни один нормальный человек ее не пройдет. Попробуйте получить в селе не участок, а гектаров 50 — вы умрете! Потому что Госдума установила такой закон, который нельзя выполнить.

— И вы говорите, что у вас нет политических амбиций?

— Ноль! Мне бы сказали: или ты, Герман, возглавь государство, или мы тебя расстреляем. Я бы ответил: стреляйте! Я управлять своим народом не хочу, потому что он неуправляем. Потому что сначала надо пороть. Девчонок переодевать в юбки, а у мужиков отнимать лезвия, чтобы они не скоблили себе лица каждое утро перед зеркалами и не теряли драгоценное время, которое надо тратить на работу и на заботу о детях. Поэтому у меня нет политических амбиций. Я не хочу вами управлять!

— Не так давно вы утверждали обратное.

— Это было пять лет назад. За пять лет, знаете, многое меняется. У меня была отличная пятилетняя школа жизни с нашим народом. Я тоже русский. Я пожил на селе и увидел, что это такое.

— И что это такое?

— Народа нет, есть телезрители бывшей русской национальности. Сейчас они делятся не по национальности, а по приверженностям тем или иным передачам. Кому-то сериалы нравятся, а кому-то новости.

— У вас на хуторе, кажется, нет ни телевизора, ни электричества?

— У меня и на Рублевке телевизора не было.

— Кстати, надолго хутор покинули?

— Я не покинул, у меня там дети на хозяйстве. Я там ночую, это мой дом.

— И вы умудряетесь каждый день пересекать границы московской и смоленской областей?

— Меня укоряли тут: сидит, вроде все правильно делает, а ногти грязные. Конечно! Потому что мне с утра коз подоить надо. Дров натаскать. На участке, где я живу, гастарбайтеров нет.

— По-вашему, офисных работников все это и ждет?

— Так это хорошая жизнь! Люди, которые сейчас теряют работу, будут расстраиваться, им будет тяжело на новых местах, будет искушение с гастарбайтерами, со строительством, будут обманывать. Через это надо пройти. За халяву, за безделье, за бесмыссленную жизнь надо платить. Но это хорошая плата. Вот люди работают в офисе: зима и лето, осень и весна — все сливается воедино. А на природе, когда с землей работаешь, со скотиной, всегда все разное. Не успевает надоесть. Весной одно, зимой другое. То пашешь, то сеешь, то убираешь, то готовишься. Мы живем в тоске, как в тюрьме, в этих офисах. Я это понял только через три года, когда стал жить на воле. Не попробовав меда, не узнаешь его вкуса.

— Сотрудники вашего офиса разделяют эти взгляды?

— Им сложнее, потому что их кризис не коснется. Зарплаты у нас уже сегодня растут, мы уже окупили все расходы. Я даже виноват перед своими сотрудниками, что лишаю их возможности изменить образ жизни. Надеюсь на их разум, что они смогут все понять через голову, а не через желудок.

— Москва опустела, и только в офисе Стерлигова окна светятся…

— Да, и не в одном. Только по Москве их будет около 80. Чем больше проблема с неплатежами, тем больше у нас работы. Это российский Форт Нокс. Мы печатаем теперь другого типа деньги. Мы выдаем информацию, новый тип связи. Мы перенастраиваем мировой механизм взаиморасчетов. Это громко звучит, но это так. Это правда. Нам осталось только расшириться, и все.

— Надеюсь, вам не помешают осуществить мечту.

— А кто помешает? Мы продекларировали на самом верху, что в любой момент по требованию передаем свой контрольный пакет правительству той страны, на территории которой находится центр. Во Франции открываемся, там Саркози получил аналогичное предложение. Мы не будем бодаться за деньги. В любой момент можете забрать и сменить меня как директора и поставить своего. Мы понимаем, что контроль над экономикой должен быть в руках государств мира, а не частного бизнесмена.

— И что отвечают правительства?

— Все принимают к сведению и смотрят, что будет дальше. Это пробный шар. Главное, чтобы не было ядерной войны.

— А вы вернетесь на хутор?

— Конечно! Причем вернусь уже не пустой, я уже неплохо заработал и еще заработаю. Скуплю все элитные окрестные места, посношу эти на хрен никому не нужные коттеджи, заведу овец, чтобы оставшиеся в Москве люди ели хорошее мясо, а не выращенное в Новой Зеландии на красной модифицированной траве.

— И ваш образ жизни на хуторе не изменится?

— Да лучше чем я живу, жить невозможно. Я живу в большой хорошей избе с русской печью. У меня есть скотина, хозяйство. Главное — дети на воле. Как сыр в масле катаюсь. Я во дворцах жил, мне ни дворцов, ничего не надо. Я уже достиг потолка по качеству жизни. Статья взята из Интернета — ежедневная деловая газета «РБК daily»

Система АРТЦ работает так:

Создаются сотни отделений АРТЦ по всему миру — для того чтобы быть в шаговой доступности для всех. Через эти каналы в систему постоянно вкачивается огромный объем информации в виде заявок на обмен товаров и неплатежей. В тех же заявках указывается потребность заявителя в других товарах — взамен на свои товары и неплатежи. Специально разработанная программа обрабатывает поступающую информацию и выдает цепочки возможных обменов. Чтобы цепочки не были очень длинными, компьютер обрезает их после пятого звена и рассылает по участникам со всеми контактами. Менеджеры предприятий, получившие разные варианты по своим запросам, сами выбирают подходящий им вариант и осуществляют в виде сделки безо всяких посредников. Чтобы цепочка замкнулась — последнее звено получает за свой товар деньги. Таким образом получается, что на оборот сделки требуется только 20 или менее процентов от финансового тела сделки. Это и есть решение проблемы в условиях дефицита финансов. Откуда берутся деньги — деньги из АРТЦ. Деньги — это такой же товар, как и остальные товары: на тех же условиях информация о них вносится в систему. Они и замыкают цепочки. Таким образом, кредиты не нужны, гарантии не нужны. У банков остаются функции кровеносной финансовой системы без ростовщической составляющей. Получается Резервный Расчетный механизм. Минусы: бартерная сделка потруднее в осуществлении — больше головной боли для ваших менеджеров, чем прямой платеж. Зато больше не надо унижаться перед банками и терять на это полжизни. http://www.artc-alisa.ru/

Ю.И. МУХИН — НЕТ ДЕНЬГИ СЛЕДУЕТ ПОХОРОНИТЬ

Обычно я оспариваю идею своего оппонента, но в данном случае я не оспариваю — а делаю ему замечание, что он кое-что делает не так.

Герман Стерлигов — человек не без странностей, причем густо замешанных на поповщине, что, конечно, вызывает вопросы, но его взгляды на то, как нужно жить, мне симпатичны. И это естественно: если вспомнить, о чем я написал еще летом 2000 года в статье «Командировка в государство Солнца», то обнаружится множество параллелей с тем, что пытается внедрить в жизнь Стерлигов собственным примером. Правда, я объясняю читателям, зачем нужно так жить, то есть в чем смысл и жизни человека как таковой, и желательности жизни в единении с природой, в частности, а Стерлигов создал свой жизненный уклад, скорее всего по каким-то религиозным соображениям. Тем не менее, я похожую жизнь только спроектировал, а он уже 5 лет, как пробует жить именно так. Тут он впереди — теория всегда обязана снимать шляпу при встрече с практикой. Снимаю шляпу!

Оказался он впереди и в другом вопросе — в вопросе ликвидации денег. Правда, он и тут вопрос до конца не ставит — не ставит себе целью упразднить деньги. И хотя абсолютно правильно говорит о революционности своей деятельности, но, похоже, и не ставит действительно революционных целей, а, возможно, и не догадывается о них, ограничивая свою деятельность целями банальной наживы. Но и здесь, как бы то ни было, но он уже начал — отдам ему должное.

Давайте я все же сам поясню, в чем вопрос. Для этого я практически дословно, с небольшими дополнениями и приписками, воспроизведу часть своей статьи «Компьютер — могильщик денег», которую опубликовал в «Дуэли» более 10 лет назад — в октябре 1998 года. Кто еще помнит, что произошло в августе 98-го, тот поймет причину и появления этой статьи, но она тогда не заинтересовала никого из тех, кому следовало бы заинтересоваться.

Однако я и тогда не расстраивался, закончив статью словами: «Я же сегодня не хочу этим заниматься — зачем? Чтобы поддержать у власти наше вонючее марионеточное правительство? Да ему ни США, ни МВФ и не дадут отказаться от денег. Как же тогда нас будут грабить Этацивилизованнаястранаамерика и Международныйвалютныйфонд? Вернем в России власть народу России и тогда займемся и этим».

Но, строго говоря, уничтожить деньги — это всегда вовремя, другое дело, что без своего государства полностью их уничтожить не удастся, тем не менее, будет наработан опыт, благо Стерлигов, пусть и неосознанно, но уже занялся этим благородным делом. Итак, в 1998 году я объяснял следующее.

Архимед говаривал: дайте мне точку опоры, и я переверну мир. Если бы меня спросили, какие изобретения человечества перевернули мир, то в числе первых я бы назвал изобретение колеса и паровой машины. Из-за их принципиальной революционности: первое заменило поступательное движение качением; второе — задействовало для механической работы минеральные ресурсы планеты.

Думаю, что на третье место нужно будет поставить компьютер, поскольку то, что ему предстоит сделать, иначе, чем революцией, не назовешь — он убьет деньги, основной источник зла и несправедливости во всем мире.

Давайте посмотрим на деньги с очень большого расстояния — в принципе. Для этого используем элементарный пример. Вот рынок — это место обмена товара. На рынок явились для обмена своих изделий 3 производителя: у одного рубашки, у другого эквивалентное количество хлеба, у третьего — подковы. Немного усложним задачу — производители товара могут общаться только один на один, втроем они собраться не могут (в жизни, на настоящем рынке, так и происходит).

Производители хотят обменять: рубашку на хлеб; хлеб на подковы; подковы на рубашку. Конъюнктура изумительная — все товары на рынке нужны! Но обмен невозможен: производителю рубашки нужен хлеб, а не подковы; производителю хлеба нужны подковы, а не рубашка; производителю подков требуются рубашки, а не хлеб. Тупик. Но раз товар невозможно обменять, то его нет смысла и производить. В стране могут быть квалифицированные люди и сырье, чтобы произвести любой товар, но из-за невозможности товарного обмена население будет умирать с голоду. В чистом виде такой страной были, к примеру, Франция 300 лет назад, когда в ней из-за отсутствия монеты остановилось производство, возник голод и бунты, или страны СНГ со своими туземными правительствами.

Обычно говорят, что производство останавливается из-за отсутствия «денег на рынке», «потребительского спроса» и т. д. Все это правильно, но не охватывает всей сути вопроса, а суть вопроса в обмене, она в том, что если НЕТ ОБМЕНА товаров, то НЕТ ПРОИЗВОДСТВА. Обмен — главное, все остальное, в том числе и наличие денег, — вторично.

Теперь в наш пример введем деньги — нечто, что производители считают эквивалентом своему товару. В истории деньгами было что угодно — от связки ракушек и лоскута кожи до монет из драгметаллов. Но пришли к бумажке. Не каждая бумажка является деньгами, а только та, которая несет в себе обязательства обмена на товар. (Мне приходилось для своего завода выпускать в обращение собственные, заводские деньги. Я их отпечатал в Югославии в двух номиналах (10 и 100 руб.) и пустил в обращение, обеспечивая товарами со складов завода. Проблем не было, они ходили по округе и обменивались и на тенге, и на доллары. Назывались они талонами многоразового обращения, но смышленый народ тут же дал им по моей фамилии и фамилии директора (Донской) собственное имя «мудон». Надо сказать — очень удачное название денежной единицы страны, где заводы вынуждены выпускать собственные деньги.)

Что следует отметить: ДЕНЬГИ — ТО, ЧТО МОЖНО ОБМЕНЯТЬ НА ТОВАР.

Итак, вернемся к теме. На наш рынок с тремя производителями введем деньги: дадим купюр на стоимость 10 рубашек, скажем 100 руб., кому-нибудь из них, скажем, кузнецу. Тогда кузнец обменяет купюры на рубашку, портной обменяет полученные от кузнеца купюры на хлеб, а крестьянин обменяет их у кузнеца на подковы. Обмен совершился, производители радостно побежали домой делать новые товары, экономика процветает.

Неужели это так сложно и умно, что понять никак невозможно?

Французы еще в начале XVIII века это поняли по подсказке Джона Ло, выпустили ассигнации и ликвидировали кризис, а мы, чуть ли не поголовно с высшим образованием, ну ни в зуб ногой?! Остановить промышленность и разорить экономику из-за таких пустяков?!!

Еще отвлечемся и вернемся к примеру, когда на рынке нет денег, — производители их потеряли или по чьему-то «умному» совету обесценили. Теперь они снова не способны обменять товар. И тут на рынок является благодетель Мойша со сложной фамилией Этацивилизованнаястранаамерика или Абрам Международныйвалютныйфонд и предлагает обеспечить обмен товаров наших производителей купюрами (бумажками) своих долларов. Напечатать эти доллары стоит 3 цента за 100-долларовую бумажку, но, дав с помощью этой макулатуры обменять товар, эти паразиты, не постучав пальцем о палец, забирают себе с рынка, где хозяйничает доллар, львиную долю реальных товаров.

Прервусь, чтобы показать, что сделали с деньгами СССР обкомовские идиоты и идиоты, имеющие звания академиков АН СССР и РАН. Вот что пишет о количестве денег, обеспечивающих товарооборот России, «Новая газета» (N 35/98).

«Если валовый национальный продукт принять за 100 %, то окажется, что в Японии, например, денег напечатано 114 %. Это значит — они могут купить весь свой ВНП и еще немножко йен останется. А в России денег 14 % (четырнадцать) от ВНП. Потому-то кругом долги».

У А. Минкина, автора цитируемого абзаца, экономических знаний как в сумме у Г. Явлинского и М. Горбачева, поэтому-то он и пишет только про долги. А писать-то надо про то, что именно из-за отсутствия денег и остановлено производство в России.

До каких же степеней кретинизма необходимо было дойти, чтобы подобный хозяйственный идиотизм в России считать верхом цивилизации и вершиной развития экономической мысли? Но это к слову.

Сейчас на рынке России нет денег (напомню, статья написана в дефолт 1998 года. — Ю.М.) и все вопят о желании их достать. Чепуха все это. Сегодня нам уже не нужны деньги, нам нужно воспользоваться случаем и добить те деньги, что на рынке остались. Развитие техники и технологии позволяет это сделать.

Сложно ли обменять товар на товар без денег? Знаете, достаточно сложно. Еще куда ни шло, когда обмен производится в одноходовую операцию — у партнера есть то, что нужно тебе, а у тебя то, что нужно ему, но далеко непросто найти такого партнера. Двухходовой обмен, когда ты меняешь свой товар на товар, который тебе не нужен, но который, возможно, будет нужен тому, у кого есть нужный тебе товар, — уже сложен. Трехходовой обмен уже так сложен, что я даже не помню, приходилось ли мне его осуществлять. Я знаю людей, у которых при таких многоходовых операциях «зависли» без движения даже, на первый взгляд, хорошо ликвидные в то время товары, скажем, металлопрокат или «Газели».

Препятствие в том, что при поиске путей многоходового обмена человек не способен ПРОСЧИТАТЬ все его варианты: опросить ВСЕХ, кому нужен его товар, затем ВСЕХ, кому нужен товар тех, кого он перед этим опросил, затем ВСЕХ, кому нужен товар уже этих — и так до тех пор, пока он не наткнется на нужный себе товар при приемлемых условиях.

Вот, скажем, завод, на котором я работал, давал очень специфическую и даже мало кому известную продукцию и, тем не менее, у нас было, если память не изменяет, не менее сотни прямых потребителей. Предположим, и у этих предприятий не менее сотни потребителей у каждого. Это означает, что мне, чтобы найти оптимальный вариант даже при двухходовом обмене, необходимо перебрать и рассмотреть 10 тысяч вариантов, а при трехходовом обмене — около 1 миллиона. И все это обычно максимум за неделю. Человеку такое не под силу.

Но это вполне по силам компьютеру!

Я предварительно разговаривал с программистами. Они не видят со своей стороны никаких технических проблем как в создании нужной программы, так и со стороны технического обеспечения. По их предварительным прикидкам, для того чтобы связать воедино и просчитывать варианты по 100 параметрам для 10 000 предприятий, достаточно будет имеющихся в продаже пентиумов. Надо думать, что они избыточно оптимистичны, но ведь ничто не мешает задействовать и более мощную технику, и компьютерные сети.

Те, кто займется этой работой, скорее всего, будут ставить себе целью возможность заработать, я же ставлю себе цель упразднить деньги. Должен сказать, в этом деле я не пионер и опыт такой попытки имеется у большевиков, пытавшихся втиснуть в Россию дурацкие теории Маркса.

И вот посмотрите на беспомощность большевиков (вообще-то людей выдающегося ума) в этом деле — в попытках ликвидировать деньги как источник зла. Ленин считал, что деньги необходимы, пока промышленность тяжко больна, а вот когда она выздоровеет, то деньги станут не нужны. Это подобно рекомендации временно делать больному искусственное дыхание в предположении, что когда он выздоровеет, то совсем дышать перестанет. Сталин, призывая «постепенно» переходить к товарообмену, то есть, к отказу от денег, требовал немедленного «разворота товарооборота», который без денег невозможен. Мы видим у этих выдающихся людей стремление ликвидировать деньги и беспомощность в реализации этого стремления. Почему так? А их проблема была в том, что они пытались бороться со следствием, а не с причиной. И, естественно, не ликвидировав причину — необходимость товарооборота — невозможно ликвидировать и следствие — деньги.

Пытались большевики ликвидировать и причину существования денег — обеспечение товарооборота путем планового распределения продуктов, но этим сразу же ликвидировался хозрасчет. С его ликвидацией работники предприятий из хозяев (экономистов) превращаются в тупых исполнителей еще более тупого бюрократического аппарата правительства. В народном хозяйстве исчезают стимулы хозяйствовать, ликвидируется творчество. Куда ни кинь — везде клин! Для того чтобы хозяйство было эффективным, надо, чтобы каждый работник до рабочего включительно был хозяином, т. е. имел возможность сам купить и сам продать, поскольку разница между этими величинами является количественным выражением его эффективности как хозяина (экономиста). А когда все распределяется плановыми органами в Москве, то тут уже и директора перестают быть хозяевами… Замкнутый круг!

Причина неудач большевиков была в том, что ни Ленин, ни Сталин не видели, что для обмена товаров (или продуктов, как предпочитали говорить они, «грамотные марксисты») эквивалент товара (золото или деньги) не требуется, но обязательно нужно знать пропорцию, в какой один товар меняется на другой. Так вот, эту пропорцию можно задавать не эквивалентом (не деньгами), а простым эталоном.

Сегодня мир созрел для ликвидации денег как средства для обмена товарами. Благодаря компьютеру, способному быстро просчитать миллионы вариантов обмена самой длинной и сложной товарообменной операции, мир уже не нуждается в эквиваленте товара, поскольку появляется возможность прямо менять товар на товар. Но, повторю, ликвидируя эквивалент стоимости, мы обязаны ввести эталон стоимости, то есть, не отдельный компактный товар (определенный вес золота или долговое обязательство (купюры) на определенное количество товара), а просто единицу величины стоимости товара.

Сегодня в качестве такой единицы можно принять определенный вес золота, а можно выбрать эталоном стоимости тонну нефти или килограмм пшеницы. Важно иметь линейку, которой меряется обмениваемый и вымениваемый товары. А какие на линейке риски — в дюймах или сантиметрах — не имеет принципиального значения, поскольку в обмене реальные золото или нефть участвовать не будут. Можно в качестве эталона выбрать никому неведомую бубуку и оценивать свой товар в бубуках, в конце концов, можно и в привычных рублях, поэтому давайте на них и остановимся.

Предположим, что портной, исходя из себестоимости и конъюнктуры на рынке, установил цену на рубашку в 10 рублей, кузнец — 5 рублей за подкову, крестьянин — 1 рубль за килограмм зерна. Если теперь портной поставит кузнецу 10 рубашек, то кузнец будет должен ему 100 рублей, кузнец поставит крестьянину 20 подков, и крестьянин будет должен кузнецу 100 рублей; крестьянин поставит портному 100 килограммов зерна, и портной будет должен ему те же 100 рублей. Теперь нужен кто-то, кто сообщить им, что если портной погасит кузнецу долг в 100 рублей, а кузнец погасит крестьянину долг в 100 рублей, и крестьянин погасит портному долг в 100 рублей, то они взаимно погасят свои долги на эту сумму и никто никому не будет должен. Этот «кто-то» тоже делает свою работу — он с помощью компьютера находит цепочку взаимных задолженностей, которая, начавшись с долга кузнеца портному, закончится долгом портного крестьянину.

В этой схеме последовательного погашения долгов для реальных денег — эквивалента стоимости товаров — нет места. Деньги совершенно не нужны. Однако в государстве полностью деньги будут убиты только в идеальном случае — когда этим «кем-то» является государство, ведущее плановое народное хозяйство. Применительно к сегодняшнему хозяйственному бардаку деньги для части торговых операций будут все же нужны, но их нужно будет очень мало. И еще раз подчеркну, что при толковом правительстве компьютер похоронит деньги полностью, обеспечив оборот товаров на рынке без них.

Теперь вернемся к идее Стерлигова. То, что он описал и что я узнал на его сайте, — это реклама, а реальность, скорее всего, это или непонятное мне «ноу-хау», или реальность не так радужна, как она описывается Стерлиговым.

Но оценим достоинства и недостатки.

Очень сильным достоинством схемы Стерлигова является то, что она осуществляется с помощью реальных денег. Это привычно, и это огромный плюс. Нынешние менеджеры имеют высшее образование и поэтому в подавляющей своей массе ужасно тупы — им просто невозможно будет объяснить то, чего им не вложили в головы в ВУЗе. Стерлигов эту объективную и очень тяжелую проблему обходит привычным денежным расчетом и уже привычным словом «бартер» — это очень большой плюс.

Очень большим недостатком схемы Стерлигова является то, что она осуществляется с помощью реальных денег. Это делает схему чрезвычайно громоздкой, цепочки взаиморасчетов очень короткими, кроме того, задействует в очень непростых операциях огромное количество людей. Он же пишет, что ему уже сейчас нужны сотни и тысячи офисов, при этом он даже не упоминает, что сотни тысяч человек придется сажать на эти операции клиентам его АРТЦ.

Я, к примеру, не понял этих таинственных слов: «Менеджеры предприятий, получившие разные варианты по своим запросам, сами выбирают подходящий им вариант и осуществляют в виде сделки безо всяких посредников …Минусы: бартерная сделка потруднее в осуществлении — больше головной боли для ваших менеджеров, чем прямой платеж».

Это что-то очень легко Стерлиговым сказано. Я представляю себя на месте этих менеджеров, и эта перспективка меня не радует: я должен буду как-то связаться с четырьмя коллегами из других фирм и убедить их заключить договора друг с другом, причем, сам я в этих договорах участвовать не могу и не могу на их исполнение повлиять. Сколько же по времени будет длиться это погашение даже для цепочки из пяти партнеров? Все это, конечно, решаемо, но очень непростым и волокитным путем. Возможно, речь идет о погашении долгов банков? Тут проще — тут долг в деньгах, а не в товарах. Конечно, мое непонимание уже работающего у Стерлигова механизма это, разумеется, не довод, но все же…

Мое предложение тоже не без проблем, но после его отстройки, когда эти самые «менеджеры» поймут, что к чему, работа по предлагаемой мною схеме упрощается на много порядков даже по сравнению с обычной работой с реальными деньгами и банками.

Я предлагаю создать центр, положим, по зачету долгов, в аббревиатуре, скажем, ЦЗД. Он нужен один на Россию, а в идеале — один на весь мир. Тут надо понять, что чем больше у этого Центра будет клиентов, тем легче ему будет работать, поэтому плодить филиалы — это только самому себе наступать на …шнурки. Заграничные клиенты вполне могут работать с этим Центром при условии, что они торгуют с Россией в обе стороны, то есть, согласны получать из России товары в оплату своих или поставлять в Россию товары в обмен на российские.

Главная трудность будет в объяснении схемы взаимного погашения долгов как можно большему числу клиентов.

Клиентам вначале будет очень трудно, поскольку будет непривычно, поэтому первое, что они должны будут сделать, это напрячься и понять, что нужно делать.

1. Нужно заключить договор с Центром, по которому Центр обязуется погашать клиенту долги поставщикам долгами потребителей клиента порциями, к примеру, по 1 миллиону рублей. Клиент обязуется предоставлять центру информацию о требующих погашения долгах своим поставщикам и эквивалентном количестве долгов своих потребителей. Эти долги он сообщает Центру, соответственно, в виде сумм по 1 миллиону. То есть, по мере образования долгов клиент сообщает в Центр, к примеру, что он должен поставщику А 3 раза по 1 миллиону, поставщику Б — 5 раз, поставщику В — 1 раз, одновременно потребитель А должен клиенту 2 раза по 1 миллиону, потребитель Б — 4 раза и потребитель В — 3 раза.

Естественно, что клиент обязуется оплачивать Центру услуги по погашению долгов.

2. Еще до этого клиент должен при заключении договоров на получение и продажу оговорить с продавцами и покупателями, что они:

а) тоже заключают договор с Центром;

б) соглашаются, что часть договора будет исполнена погашением долгов;

в) убеждают всех остальных своих торговых партнеров заключить договор с Центром.

И когда Центр объединит достаточное количество клиентов (в идеале нужны все клиенты России), то работа клиента сведется к следующему. Бухгалтерия будет просматривать исполнение договоров и, когда сумма задолженностей по отдельным договорам превысит 1 миллион, то информацию об этом будет посылать в Центр в виде требования погасить взаимные долги. Полагаю, что, при наличии у Центра достаточного количества клиентов, минут через пять бухгалтерия получит сообщение о погашении долгов с номером и распечаткой тех схем, которыми долги были погашены, и скромным требованием оплатить эти услуги. Далее бухгалтер клиента тут же сообщит указанному в распечатке своему потребителю, что его долг в сумме 1 миллиона погашен по схеме №…, подождет, когда какой-то из поставщиков сообщит, что и клиенту долг погашен по схеме с этим же номером, и проведет по бухгалтерскому отчету взаимозачет долгов.

Центр не будет вмешиваться ни в какую хозяйственную деятельность клиентов — его задача быстро найти цепочку погашения долгов, начинающуюся и заканчивающуюся у клиента. В идеале, повторю, Центр, вернее, государство, возьмет на себя абсолютно все расчеты и деньги исчезнут полностью, но сегодня, при безответственных деятелях во главе России, идеала мы не дождемся. Поэтому всю торговлю сопроводить взаимозачетом долгов не получится, поскольку клиентам будут требоваться и деньги на налоги, зарплату и накопления.

Получается, как и у Стерлигова, но он не может обойтись без денег и при самой операции взаимозачета, а в моей схеме взаимозачета они совершенно не нужны.

Но, все же, часть стоимости договоров клиентам ЦЗД придется исполнять без Центра и в реальных деньгах — через банки, но денег потребуется очень небольшое количество, скажем, какой-нибудь торгово-посреднической фирме потребуются в реальных деньгах только ее собственные комиссионные.