Дух рога

Пролог

Винить было некого — весть, о том, что пришла беда, летела впереди. Все равно выжидали, прикидывали и втайне надеялись, что их-то сия чаша минует.

Не миновала. Сбрасывать дремотную расслабленность и созывать войска пришлось в рекордно короткие сроки. Когда количество уничтоженных миров перевалило за первый десяток. Когда поток беженцев хлынул по сеткам реальностей, внося хаос, перемешивая культуры, порождая эхо междоусобных войн. Когда стало ясно, что сам Злодар не остановится.

Орды захватчиков растекались беснующимся океаном, разграбляли богатейшие земли и шли вперед, оставляя за собой мертвые реальности. Откуда взялся их предводитель, каких целей добивался, что за источник питал его магическую мощь — никто не знал.

Спешно заключались союзы, вырабатывались стратегии, до сорванных глоток спорили по малейшим вопросам. И теряли позицию за позицией.

Впервые с момента первого Творения материнская сила Изначальной Тьмы не ответила на мольбу. Предоставила своим детям разбираться самим. Мгновенно исчезли Тени, а ведь раньше их каменные копыта сотрясали дороги многих миров. Целые народы отступали в поисках убежищ, либо исчезали, смятые беспощадной атакой.

Вражеская рать была громадной — в нее сгонялись уцелевшие жители разоренных миров. Кто-то служил из корысти, большинство шло вперед из страха. Отступать им было некуда — за их спинами находился Злодар, топтавший собственные орды с той же безразличной жестокостью, что и противников.

Однако находились и те, кто встречал врага с оружием в руках. Армия сопротивления росла с каждым днем. Все новые и новые силы вливались в нее, и все равно, этого было мало. Боги и демоны, люди и нечисть, эльфы и орки, гномы и драконы: вчерашние соперники срочно объединялись. Легионы Злодара несли потери не только на поле боя — дезертировали целыми отрядами, подчас переходя на сторону вчерашних противников. В один прекрасный день один из генералов, демон зла и разрушения Балрог объявил о своем нейтралитете.

Безумцев среди вражеских полчищ было не так уж и много, но только безумием можно было объяснить бессмысленные с виду действия предводителя. Пустота ради пустоты, уничтожение ради уничтожения. На своем пути он сметал все и всех, не различая своих и чужих.

И все же были и победы. Там откинули отряд назад, здесь уничтожили целый полк. Пришли на помощь оборотни, ведомые белой волчицей Арнорой — и силы сравнялись. А потом и вовсе чаша весов склонилась в пользу Сопротивления.

Лишь самому Злодару не находилось равного противника, лишь его присутствие на поле боя не позволяло одержать окончательную победу. В последней, самой яростной схватке его легионы были отброшены и рассеяны. Тогда всесильный маг шагнул вперед, чтобы обрушить на головы врагов проклятье, и в сердцах самых смелых воинов родился ужас. Для объединенной армии это был конец — силы Злодара хватило бы, чтобы за считанные мгновения уничтожить целый мир со всеми его обитателями.

Однако произошло то, чего никто не ожидал…

Тьму никто больше не видел, отчего казалось, что она лишь порождение воспаленного мозга. Реальная или нет, но Тьма была рядом. Синяя мгла клубилась над головой, тянулась клубами к недвижимому телу, льнула к приоткрытой ладони. И отступала.

Тьму отгонял звук. Однообразный, монотонный, тихий, он держал, как цепь держит дворовую собаку. И безумно раздражал своей навязчивой размеренностью.

Тьма умела ждать. Что такое несколько дней для воплощенной вечности?

За серо-зеленой гипсовой стеной палаты была жизнь. Она наполняла длинные коридоры уверенной тяжелой поступью, суетливым быстрым шарканьем, специфическими запахами, шорохом бумаг, приглушенными голосами и множеством других своих проявлений.

Иногда жизнь заглядывала и сюда. Ее шаги различались раз от раза, но внутри всегда становились тихими и быстрыми. В такие минуты Тьма вежливо исчезала, пережидая непрошенное, но плановое вторжение в свою обитель. Как будто и впрямь была бесплотным воспоминанием о некогда виданных чудесах.

Вторжение никогда не было долгим — ровно столько, сколько нужно, только те, кому позволено. Здесь, как нигде больше, знали: время не только лечит, но и калечит. Все, что можно, было сделано; все что нужно — сказано.

Если бы еще не было этого проклятого звука, если бы Тьма была чуть ближе, если бы можно было дотянуться! Слишком много невыполнимых «если», и только на самой грани сознания и небытия билась мысль.

Ну, когда же? Когда?!

Тьма нашептывала и успокаивала, ничего не обещая и не предлагая. Она оставалась рядом: была видна даже с закрытыми глазами, ложилась на грудь древним никому не видимым талисманом с ярко-синим камнем в оправе из светлого металла. Уже за это ее стоило благодарить.

Все равно в висках стучало. Ну, когда же? Когда?! Как заклинание, как молитва, как мольба.

И в какой-то миг Тьма стала реальностью, заслонив собой весь мир, а звук перерос в громкий и требовательный. Поздно! Она успела вырваться, Мир Теней предъявил свои права, и перед последним шагом в груди зажглась надежда.

А на самой границе не послышался — угадался вопрос.

Ты действительно этого хочешь?

Солнце припекало немилосердно. Закрытые веки подсвечивались красным, щека ощутимо нагрелась, а в нос назойливо лезла травинка.

Пришлось открыть глаза, приподняться на локте и осмотреться. Высокие стебли кивали пушистыми головками, кольцо деревьев окружало откос и длинный неглубокий пруд, затянутый мясистыми листьями кувшинок.

Встать удалось со второй попытки — тело слушалось неохотно, окружающий мир расплывался перед глазами, периодически теряя четкость.

Окно чистой воды отразило склонившуюся девушку в белой хламиде. На плечо спадала растрепанная русая коса, лицо даже в отражении выглядело осунувшимся, а бесформенность одеяния только подчеркивала общую худощавость.

Девушка нахмурилась, изучая поверхность воды. Что-то было не так. Понять бы, что!

Во всей этой ситуации правильной была только знакомая тяжесть амулета на шее.

Девушка вздохнула и разбила водную гладь. Прохладная вода помогла взбодриться в достаточной степени, чтобы появился хоть какой-то интерес к окружающему миру.

Мимо пруда вела тропинка. Она петляла между стволов деревьев, уводя все дальше, пока не выбежала к накатанной дороге. Поселений в обозримом пространстве видно не было, людей тем более. Единственную сложность представлял только выбор направления.

Пойти захотелось направо. Солнце припекало все сильнее, шаги пропечатывались в пыли, но желание остановиться приходилось жестко подавлять. Что-то гнало вперед, хотя впереди, равно как и позади девушку ничего не ждало.

Несколько раз приходилось уступать дорогу верховым — те мчались, не особо глядя по сторонам. Один раз навстречу проехала черная крытая карета, второй раз телега. Возница равнодушно мазнул по путнице глазами и тут же о ней забыл.

Первые признаки жилья начали появляться, когда солнце склонилось к горизонту. Пролегли вспаханные поля. Со стороны прилетело грустное мычание. Патлатый пес бдительно приподнял голову на проходящую мимо девушку, но подавать голос поленился.

Справа возник плетень. Он укреплялся, рос, и вскоре стал девушке по плечо. Появились первые домики — пока разрозненные, удаленные друг от друга. Их обитатели странно косились на путницу, переводили взгляд на небо, хмурились и на всякий случай творили знаки, дающие защиту богов.

Хорошо, что странная девица в белом саване и с отстраненным взглядом проходила мимо.

Забывали о ней мгновенно.

Дорога сделала виток и раздвоилась. Более широкая, накатанная, убегала вправо, туда, где на фоне первых звезд темнела высокая стена с башенками и воротами. Крепость или город — с такого расстояния сложно определить. Левая, покороче, делала пару петель между холмами и упиралась в ворота с вывеской. Ярко намалеванные буквы на ней прыгали и никак не хотели складываться в нормальные слова. Подход был освещен факелами, закрепленными на столбах по бокам дороги. Очень своевременно: после заката сумерки сгустились мгновенно.

К гостеприимно распахнутым дверям тело свернуло само. В глубине сознания отметилась мимолетная мысль об отсутствии денег, но девушка, нахмурившись, отогнала ее.

В голове уже теснились первые вопросы, и самым актуальным было нынешнее местоположение. Кроме того, вряд ли ей откажут в куске хлеба, а если повезет, возможно, удастся не только послушать сплетни, но и найти работу на первое время. А также крышу над головой.

Путница усмехнулась: похоже, туман, окутывавший ее сознание большую часть дня, соизволил немного рассеяться. Если бы она еще не была такой уставшей…

Двор за оградой был большой, но густо застроенный — низкие приземистые сараюшки темнели справа и слева. Прямо впереди манил теплыми огнями добротный двухэтажный трактир. От него веяло теплом и сытным запахом стряпни, доносился гул голосов. Девушка сделала пару шагов к трактиру и в нерешительности замерла. Опять наваливалась странная дремотная апатия. Сейчас она не вспомнила бы не только, что она здесь делает, — имени бы своего назвать бы не смогла.

Медитировать в незнакомом месте оказалось не самой лучшей идеей. Из-за спины послышались голоса.

— Эт-та что еще за чуда?

Девушка испуганно обернулась и увидела троих мужчин. Их вид не внушал особого доверия, кроме того резкий сивушный запах, исходивший от них, заставил сморщить нос в попытке не чихнуть.

— Ты смотри-ка какая, — удивился один. — Еще рожу кривит. Че, благородная?

Девушка сделала шаг назад. К сожалению, путь к воротам был отрезан колоритной троицей, поэтому спасения стоило искать где-нибудь в другом месте. Знать бы еще, где.

Мужики качнулись вслед за ней. Девушка сделала еще шаг назад.

Второй — молодой парень, щербато ухмыльнулся:

— Да ты не боись, мы тя не обидим.

— Даже наоборот! — Глумливо усмехнулся третий.

Отставленная назад рука коснулась холодной каменной кладки — колодец под двускатной крышей. Какое-то время можно было побегать вокруг него, вот только рано или поздно, в затуманенных винными парами мозгах проснется мысль, что стоит разделиться.

Если получится их отвлечь, можно будет нырнуть в тень между двумя сараями и затаиться. Девушка шагнула влево и уткнулась спиной во что-то твердое и теплое. Троица качнулась вперед и замерла, настороженно глядя поверх ее головы.

На плечо властно опустилась широкая ладонь. Девушка испуганно вздрогнула, и в следующий миг ее задвинули за спину.

— Прочь, — голос уверенный, твердый, глубокий. Смутно знакомый.

Хмель выветривался из пьяных голов на глазах. Неловко улыбаясь и бормоча невнятные извинения, мужики быстренько отступили. Покосились тоскливо на трактир, еще более печально — на нежданного заступника, но ретировались за ворота.

Мужчина постоял немного, глядя им в след, затем единым слитным движением развернулся к девушке. Взошедшая луна ярко высветила его мощную фигуру, сильные руки, небрежно застегнутую меховую безрукавку, жесткое лицо и нахмуренные брови над темными провалами глаз.

— Я тебя не боюсь, — это были ее первые слова с того момента, как она проснулась на берегу пруда. Пересохшее горло отказывалось служить, голос звучал хрипло и прерывался.

— Напрасно, — вздохнул мужчина.

Грустно усмехнулся вопросу, мелькнувшему в ее глазах, и протянул руки, подхватывая оседающую без сознания девушку.

На боковой лесенке, ведущей в обход обеденного зала сразу на этаж постояльцев, никого не было. Коридор тоже оказался приятно пустым. Длинный ряд дверей по обе стороны прохода освещался единственной лампой, закопченной и пыльной. Мужчина прошел по вытоптанной ковровой дорожке и остановился перед последней дверью. Перехватил ношу одной рукой, открывая замок, осторожно опустил девушку на единственную кровать и выглянул в коридор бросить взгляд на соседнюю дверь. Та оказалась заперта, и мужчина нахмурил брови. Вернулся в комнату, придвинул к кровати расшатанный стул и сел, внимательно изучая лицо неожиданной находки. Чуть касаясь кожи, провел пальцем вдоль ее щеки. Проверил пульс. Прислушался к дыханию. И обреченно вздохнул.

Похоже, ему предстояла бессонная ночь, и хорошо, если одна…