Духов день (СИ)

5. Монетки для мертвецов

«Человек».

Предсказание дедушки Фэнга было безжалостным — мироздание, похоже, искренне считало такую сволочь как Суджан Вон человеком. Иероглифы тетушки Ондзин на забытой — забытой ли? — доске оказались поинтереснее. Ронга так и не рассмотрела их вечером, так что утро началось с листания справочников.

«Человек» тетушки Ондзин значительно отличался от «человека» дедушки Фэнга. Последний был написан самым распространенным иероглифом, ни с чем другим не спутать, все крайне однозначно. Значение первого же сводилось, скорее, к «существу». Форме жизни на земле. При определенном контексте иероглиф мог читаться даже как «растение». Ронга, кем бы ни считал ее дедушка после изъявленного желания убить человека, на подобное не тянула. Суджан Вон?… Возможно, его ноготь Жу-И и посчитал не совсем человеком, но Суджан Вон никак не был связан с мечами. Хотя у бандитов Ронга иногда замечала ножи, кинжалы, прямые мечи «под эпоху Сан», не имеющие к эпохе Сан никакого отношения, и чуть изогнутые широкие мечи хинской пехоты до распространения пороха. Иероглиф обозначает кого-то из его банды? Или совсем другого человека?…

Услышав шаги на лестнице, Ронга побросала в рюкзак пару вчерашних булочек и поспешила на улицу. Объясняться с дедом не хотелось. Раз спускается, то хочет извиниться, а стариковские раскаянья всегда вызывали у Ронги омерзение. Упоминание Шенву было подлым? Да. Заслужила ли она это? Да. Но говорить с дедом сейчас выше ее сил, нужно время.

…Не успела.

— Ронги-и! — окрик прозвучал почти как обычно.

Позвал и замолчал, стоя за ее спиной. Побег сразу превратился в глупую детскую выходку.

— Да все нормально, — повернув голову, поспешно сказала Ронга. — Все хорошо.

Ни слова ни говоря, он бросил ей крохотную бархатную коробочку. Ронга чудом поймала ее и, неловко кивнув, вышла из дома.

Дедушка все-таки не оставил ее без помощи — в коробочке оказалось пять монеток с дыркой посередине. Ритуальные деньги Коруби! Их клали в рот или, нанизав на нитку, вешали на запястья трупов. Конечно, что еще вручить человеку, способному говорить с духами, вместо оружия? Призванным духам и призракам всегда надо платить — можно предметами, можно собой или другими людьми, но вот от любой вещи или любого человека призрак мог отказаться. И только монетки Коруби всегда котировались у потусторонних созданий. Хотя, конечно, это должны были быть правильные монетки, а не простые сувениры, но неправильные дедушка ей и не дал бы.

Что же до самого призыва… Заклинатель должен был быть близок к призываемому, связан с ним при жизни или после смерти, иначе любой ритуал оказывался бесполезен. В Духов день призраки могли появиться по одним им ведомым причинам. Могли никуда не уйти после смерти, и тогда с ними можно было договариваться просто при встрече. Но ни один духовидец не мог так просто взять и вытащить случайных призраков с того света. Точнее, мог, но не выживал после — работа с потусторонними силами всегда договор, а не рабство. На принуждение призраки очень сильно обижались.

Ронга, конечно, вспомнила Хана. Единственный дух, с которым она и впрямь обладала очень сильной связью и которого не хотела бы видеть. Еще была Иджи Хонг Хуань, которую звать не надо, если действовать в «Лилиях», ставших ее посмертным домом… Вот, пожалуй, и все полезные знакомства, которыми Ронга обзавелась за свою жизнь. Духи всегда были лишь духами, не слишком значимыми, и в этом было, что называется, «счастье в миру, беда в войну». Никто из близких не умирал — славно. Но кого теперь звать?…

Однако шагать ей все равно стало гораздо легче.

Обернувшись на ходу, она увидела, как дедушка Фэнг поправляет обереги, и, зажав в кулаке пять монеток Коруби, помахала ему рукой.

Вниз к станции… Ронга ехала в знакомом поезде, и в туннеле духи, как всегда, обнаруживали себя — распахнутыми ртами, криками ужаса, бело-красными лицами. Только теперь, в эту короткую минуту темноты, весь сонм призраков, как голуби на хлебный мякиш, кинулся к Ронге — она достала одну из монет Коруби и подкинула в воздухе.

«Дай».

«Дай, мое».

«Дай, дай».

«Дай».

Действовали монетки. Отлично действовали. Если бы не скорость, с которой поезд миновал место катастрофы, то призраки начали бы умолять или пугать. А в Духов день могли бы и попытаться отобрать силой.

Ронга спрятала монету и обхватила рюкзак, прижимая его к животу. У нее было несколько планов и время, чтобы их обдумать. Но что-то подсказывало ей, что ничего, разумеется, не пойдет так, как она задумала. Из-за все тех же иероглифов, связь которых с реальностью она так и не поняла.

Предсказание тетушки Ондзин начало сбываться, как только Ронга подошла к «Лилиям». Этого человека, застывшего в десяти шагах от входа в бани, «человеком» назвать было очень трудно. Разве что не допуская существование живых мертвецов?… Впрочем, даже не знакомые ни с чем подобным прохожие бросали на его высокую, сутулую фигуру испуганные и брезгливые взгляды. От него несло. Несло потом и грязью. Давно не мытые черные волосы сосульками спускались на спину, панама с мятыми широкими полями скрывала верхнюю половину лица, джинсы, майка и накинутая на плечи спортивная куртка выглядели так, будто он стирал их песком и полоскал в пыли.

Но дело было не только в странном внешнем виде. Чем-то жутким веяло от него. Чем-то… неполноценным. Бывает так, что люди лишаются рук и ног, но остаются более цельными, чем все кругом. А бывает так, что у человека вырезают кусок души, и он, как ни старайся, никому не покажется нормальным.

Так вот этот мертвец даже не пытался прикинуться живым.

Ронга автоматически поискала взглядом меч. Иероглиф «существо» — вот он, а где оружие?…

В эту же секунду мертвец, будто почувствовав чужой взгляд, развернулся в ее сторону всем телом. Ронге показалось, что под полями панамы сгустилась чернота, но воспринять зловещую ауру незнакомца всерьез она не могла — мертвецов она не боялась, а панама была слишком дурацкая. Кажется, у тетушки Ондзин была такая, только в цветочек.

Не выдержав, Ронга рассмеялась. Мертвец вскинул голову и отшатнулся, будто его ударили, но разглядеть лицо Ронга не успела — мертвец развернулся и бросился бежать. И очень быстро, для мертвеца-то!..

Но Ронга тоже отлично бегала да вдобавок неплохо знала район. Только в тупичке у заброшенной прачечной, ждущей перестраивания в часть соседнего супермаркета, приступ нездорового и внезапного азарта отпустил ее. Она слишком полагалась на предсказание. Она слишком увлеклась погоней. Она зря напугала какого-то бомжа и зря подставилась сама, забежав в этот забытый небесами закуток.

— Эй! — Но несмотря на доводы рассудка она решила все-таки поговорить, раз зашла так далеко. — Не бойся.

Она подергала дверь, но дверь была заперта. Куда вскочил мертвец, она не видела, но рассудила, что влез в лишенное стекол окно — спрятаться можно было только в прачечной. Лезть следом она не стала, но заговорила в это окно:

— Слушай, я просто заметила, как ты смотришь на бани. И… если тебе надо помыться, то чуть дальше по улице есть общественные бани, гораздо дешевле «Лилий». И в Мидзине есть ночлежка для бездомных, прямо рядом с главной городской больницей, тебе любой подскажет.

Она покривила душой. Любой бы вряд ли подсказал — не потому что не знал, а потому что незнакомец был жутким типом.

Подождав немного, она вздохнула и добавила:

— А если ты собрался кого-то там убить, то не стой у дверей как истукан. Это выглядит подозрительно.

Она не успела закончить фразу, как раздался шорох и скрип где-то за стеной, сбоку от окна, и через мгновение появившийся напротив Ронги мертвец выбросил вперед длинную жилистую руку.

Ронга отшатнулась. Рука перед ее носом как-то обмякла, расслабилась насколько возможно, оставаясь вытянутой, и несколько секунд повисела так, будто ее владелец раздумывал, куда ее теперь девать. Ронга, не отдавая себе отчета в действиях, быстро коснулась кончиков пальцев, чем заставила руку дрогнуть, а мертвеца быстро убрать ее. Как улитка или моллюск, как черепаха голову, он втянул конечность обратно в оконный проем.

Лицо по-прежнему скрывалось под полями дурацкой панамы.

— Ты и правда, — сказала Ронга медленно, — собрался кого-то убить?… Ты и правда «существо» из предсказания Ондзин?

Она явно вывалила на него слишком много информации в одном последнем предложении. И живой сообразительный человек бы удивился, как минимум. И предпочел бы уйти.

— Я вернусь! — крикнула Ронга в темноту. — Я вернусь, когда найду твой меч!

Даже в темноте заброшенной прачечной, в смоге и пыли сонного утра, она видела, как болезненно, жутко содрогнулся его удаляющийся вглубь здания черный силуэт.

После этой встречи меч оставался лишь вопросом времени, хотя в какой-то момент Ронга и задумалась о множестве переносных значений, в которых иероглиф мог использоваться.

А потом она встретила Его.

Ослепительное Острие.

И во всем мире не было ничего прекраснее Него… И во всем мире не было ужаснее пути, которым она его достала.

Ее смена близилась к концу, когда в «Лилиях» раздался звук небесного гонга и сами боги, не иначе, заставили Ронгу повернуть голову, отвлекаясь от икебан в холле, и взглянуть на вошедших.

Они были из «Красного песка», шестеро, и в одном из них Ронга узнала телохранителя Суджан Вона. Того, который целился ей в глаз ножом, и ударил бабочку Дзю, когда та вылезла из кипящей купальни.

Седьмым был Суджан Вон.

Ронга сразу поняла, что из бань выйдут не все. Гангстеры «Красного песка» обычно заходили в «Лилии» по трое-четверо. Если больше — значит, кто-то из них по какой-то причине должен умереть. Это случалось нечасто, но все же Ронга отметила закономерность — главным образом, потому что мадам Чен обычно отправляла убираться или прислуживать именно ее. Решила, что у нее стальные нервы — те сваренные заживо были самым чудовищным случаем в «Лилиях», а Ронга вынесла его без истерик. По крайней мере, на взгляд мадам Чен. Благо, сами трупы обычно убирали все-таки гангстеры. Возможно, потому что уже не требовалось запугивать мадам Чен и демонстрировать, кто стремительно стал главным в Микуо. Возможно, потому что бандиты все-таки опасались возможного заявления в полицию… Возможно, потому что Суджан Вона обычно с ними не было.

Он появлялся в «Лилиях» довольно часто, но обходился без убийств. Издевательства и пытки, впрочем, сопровождали каждое его появление. Ронга не раз прислуживала во время его визитов, отключившись от всего. Он так и не видел ее лица, и это спасало от лишнего внимания, но все-таки иногда Ронге казалось, что он всегда ее узнает.

Однако сейчас их было больше обычного, и пришли они вместе с главарем… Ронга начала догадываться о том, кто не покинет купальни. Этот телохранитель, он всегда был рядом с Суджан Воном. Наверняка он важен, ценен и превосходно дерется.

Но это недолго занимало ее мысли.

Ронга застыла перед гостями, согнувшись в почтительном поклоне, вместе с другими слугами в холле и, когда телохранитель Суджан Вона проходил мимо, увидела черные лакированные ножны, украшенные медью и рисунком из золотого порошка и мелких камней. Глаза второй законной владелицы магазинчика сувениров и древностей И Дин Хо буквально заболели от созерцания этого шедевра. Смысла ноль, но смотрится отлично — и медь состарена очень уж красиво, и рисунок из порошка выбран изящный. Продать туристам за тройную цену — раз плюнуть!.. А вот человек, более-менее знакомый с историей и оружейным делом старой Хины, смеялся бы долго и заразительно.

Подняв взгляд, Ронга окончательно убедилась — да, смеялся бы. Традиционный меч Западной Жу можно было отличить от обычных однолезвийных легких мечей по кольцу-навершию, а примерное время создания — или имитацию эпохи — распознать по тому, заострен меч на конце или нет. Долгое время Западная Жу была оккупирована Хинской империей, и затупленные мечи, неспособные колоть, обладали символическим значением — показывали, что Западная Жу смирна, спокойна и не собирается атаковать. Так продолжалось, пока великий генерал, имя которого Ронга не помнила, не сверг хинского наместника. Заколол, разумеется. Заточенным накануне мечом.

Мастер по ножнам вывел на них крупными иероглифами имя меча, усугубляя безвкусицу. «Ослепительное Острие» — имя, впрочем, было прекрасным и ясно обозначало эпоху.

И великий генерал, национальный герой и освободитель Западной Жу от хинской оккупации, должно быть, рассыпал громы и молнии у себя на небесах.

Если даже забыть про название, то кольцо-навершие тоже говорило о Жу, да вдобавок фигура в кольце походила на священную цаплю, до сих пор обожаемую в этом маленьком государстве с непростой судьбой. И вот происхождение меча как раз сводило на нет все старания телохранителя выглядеть круто — ножны просто сделали по традициям другого государства. Хины. И, конечно, сделали с расчетом на то, что если владелец будет носить оружие, то как положено, на поясе, так что вот тебе кольца для крепления… Мечи Жу всегда носились только в руке, а в бою воины часто пользовались не только клинком, но и ножнами. Судя по блестящему лаку, телохранитель Суджан Вона ни разу не использовал меч правильно.

Меч явно не заслуживал такого владельца.

Оцепенение, близкое к помешательству, завладело Ронгой. Она как будто вступила на конвейерную ленту или, если быть поэтичнее, позволила течению реки подхватить себя. Она ни секунды не сомневалась, что про этот меч говорила тетушка Ондзин, и ни секунды не сомневалась, что у нее будет шанс им завладеть.

Слуг потребовали не сразу. Сначала зал Семи небес покинули Исинь и Вэйти, бледные и дрожащие, потом мадам Чен подозвала Ронгу.

— Опять, мадам Чен? — Ронга усилием воли заставила себя делать вид, что все как обычно.

— Снова, идиотка! Двойная ставка и не вздумай болтать.

Ее раздражительность говорила о том, что «Красный песок» опять сотворил что-то жуткое… Ну, более жуткое, чем обычное убийство.

«Еще бы, — подумала Ронга, — телохранитель, должно быть, очень почетная должность, и эта свинья Суджан Вон крайне зол».

Ронга прошла в холл перед залом. Одежда валялась как попало, меча не было видно.

Правильно. В прошлый раз телохранитель ведь, полностью собранным, ждал у дверей, пока хозяин наиграется.

В голове это прозвучало очень легко — «в прошлый раз». Как будто ничего особенного не произошло. Ронга не ждала от себя сочувствия или печали, она и ночной истерики уже стыдилась, но все-таки не могла не отметить, как легко ей было перешагнуть через воспоминания. Возможно, где-то в глубине своего холодного сердца она понимала, что придется увидеть что-то страшнее?…

Возможно, ее манил ослепительный свет несчастного клинка.

Как в дерьмовейшем из фильмов ужасов, бассейн был красный-красный. В воздухе висел запах железа. Двое гангстеров уже покидали зал. Суджан Вон с безразличным видом полулежал в меньшей, чистой купальне, на его коленях бессмысленно ерзала Хуанг-Вэй, почти оцепеневшая от страха.

Ронгу он, казалось, не заметил вовсе.

На миг ей пришла в голову безумная мысль выкрутить подогрев воды на максимум.

Потом — ударить его голову о мраморный бортик.

Утопить.

Перерезать горло.

Последняя мысль ее отрезвила. «О чем ты думаешь? Он здесь и он один! А ты не воин, но шаманка!». Нельзя было звать Хана — дух был слишком свиреп и мог заодно разорвать и Хуанг-Вэй, Ронга не могла поручиться, что остановит его вовремя. Но Иджи Хонг Хуань ни за что не тронула бы «кувшинок».

К рукавам слуг «Лилий», с внутренней стороны, пришивались кармашки, как в традиционных хинских костюмах. Сейчас там лежало пять монеток Коруби. Ронга зажала одну в руке.

— Чего уставилась? — голос раздался у нее за спиной.

Потеряла голову настолько, что стояла и пялилась на кровавый бассейн?… Как глупо.

— Мне казалось, тебе не привыкать к подобному.

Суджан Вон успел вылезти и теперь с легким интересом смотрел на нее. Тот безумный фанатичный огонь в его глазах еще не загорелся. Или, возможно, уже потух. Хуанг-Вэй попыталась ускользнуть, но Суджан Вон не глядя протянул руку и схватил ее за волосы. Девушка остановилась как вкопанная. Слова призыва застряли у Ронги в глотке. Она не сомневалась, что даже за несколько секунд Суджан Вон успеет свернуть Хуанг-Вэй шею, если ему что-то не понравится.

— Вы с кем-то перепутали меня, господин, — низко поклонившись, залепетала Ронга, стараясь изменить голос. — Ничтожная слуга впервые прислуживает столь важным гостям.

Пусть он отвлечется. Пусть удивится. Пусть переключит внимание на нее целиком и отпустит Хуанг-Вэй.

Быстрым резким движением он сбил на пол ее маску. Ронга еле сдержала порыв схватить ее, только испуганно попятилась, непрерывно кланяясь.

— Чем недоволен драгоценный гость?…

Хуанг-Вэй вскрикнула — он по-прежнему держал ее за волосы и теперь двинулся вперед за Ронгой. Следующим рывком он дернул ворот ее форменной рубахи с такой силой, что одна из завязок лопнула. Осмотрев оголенное плечо, он нахмурился. Ронга вспомнила, что тогда она уводила бабочку Дзю, накрыв ее своей рубашкой, будучи в одной только майке, — теперь Суджан Вон, видимо, сравнивал фигуры. Ронга притворно задрожала.

Хуанг-Вэй он так и не отпустил. Потеряв к «новенькой» интерес, он улыбнулся и, рассыпаясь в издевательски-слащавых комплиментах, увел ее с собой в холл.

Проводив их взглядом, Ронга подошла к двери и подождала, пока шум за ней не стихнет. Потом, для верности, просунула швабру в дверную ручку, блокируя вход. Сняла сандалии и носки… На большее не хватило.

Кровь стирается быстро. Чтобы форма вновь стала белой, достаточно будет постоять несколько минут под ледяным душем… Это лучше, чем нырять к мертвецам голышом.

В холле оружия не было, те двое унесли с собой только несколько ножей и пистолет, значит, меч все еще с хозяином.

Зажмурившись, Ронга нырнула. Хотелось визжать.

Сразу же ей показалось, будто мертвые руки обхватили ее и потянули вниз, но это была, конечно, только одежда. Ладонь скользнула по чьим-то волосам, от неожиданности Ронга распахнула глаза и увидела, как в алом облаке, все еще истекая кровью из разрезанного горла, несется на нее мертвец с перекошенным от ужаса лицом. Ронга оттолкнула тело локтем, и голова на мягкой, с перебитыми позвонками, шее склонилась на грудь, словно в неизбывной печали. Второму мертвецу, в отличие от первого, такая же искалеченная шея не мешала крутить головой во все стороны и размахивать руками и ногами. Как марионетка, он непрерывно дергался и подпрыгивал, не тревожа воды. Третий кричал без звука, прижавшись к стенке бассейна, и рот его распахивался шире и шире, продолжаясь рваными ранами от уголков губ к ушам.

Духи еще не покинули это место, и четвертый…

Ронга обернулась в кровавой воде и складках ткани. За ее вытянутыми руками, белыми рукавами, выросла черная фигура. Телохранитель, как обычно, оставался полностью одет и собран. Его голова стала одним большим куском истерзанного мяса. Пустые глазницы смотрели на нее. Рот, из-за сбитого наискось подбородка и содранной кожи ставший лишь косой щелью в месиве плоти и костей, слегка приоткрылся, рождая признание:

— Мы были как братья.

Прозвучавший в голове голос призрака привел Ронгу в чувство. О, как же горько прозвучал его голос!

«Кусок говна, — подумала Ронга с ожесточением. — Вы были как братья, а он, какой нехороший, взял тебя и убил! Сука. Сраный ублюдок, еще порыдай тут! После того как чуть не убил бедную Дзю!».

Думая так, она ринулась вниз, к телам на дне бассейна и искомому мечу. На радость уже не хватало сил — воздух заканчивался, накатывала паника. Ронга долго, до звона в ушах провозилась с кольцами на ножнах, от злости и мельтешащих рядом духов не сообразив просто вынуть клинок, и, наконец, оттолкнулась ногами от трупа и взлетела, сжимая меч в руках.

Свежий воздух обдал ее лицо и заставил мгновенно похолодеть. Откуда тут сквозняк? Она же запирала дверь!

Дверь оказалась выломана, и Суджан Вон сидел на корточках у бортика бассейна. Он был небрежно одет и держал в руке пистолет. Выражение его лица было… неописуемым. Ронга никогда не видела ничего настолько зловещего и одновременно растерянного, восторженного и полного ненависти.

На один короткий миг она подумала о том, чтобы ударить его мечом, скрытым под водой, но тут же отмела эту мысль как невыразимо глупую. С ее навыками она, скорее, убьется сама. Ронга отпустила рукоять, мысленно извинившись перед Ослепительным Острием и одновременно решив, что она совершенно точно сошла с ума, раз говорит с ним.

— Что. Ты. Творишь.

Дуло пистолета указывало точно на ее голову. Нырнуть означало почти наверняка ее лишиться.

— Плыви сюда. Или я выстрелю.

Ронга приблизилась к бортику. Суджан Вон наклонил пистолет так, чтобы он упирался точно ей в лоб. Так они застыли секунд на двадцать.

Ронге на ум наконец-то пришли нужные слова.

— Вы были как братья.

Сказав это, она тут же метнулась вправо, чтобы выстрел, если он будет, ее не задел. Но Суджан Вон даже не заметил ее движения. Он отшатнулся и резко поднялся. Взгляд метался от центра бассейна к Ронге и обратно. Пользуясь его замешательством, Ронга проворно взобралась на бортик и нашарила в слипшемся, мокром рукаве кармашек с заветными монетами.

Произнести что-либо она, впрочем, не успела.

Суджан Вон быстро пришел в себя. Его ладонь легла на горло Ронги и сжала так, что мгновенно потемнело в глазах.

— Откуда ты знаешь? Кто ты такая? Насколько конченой надо быть, чтобы нырять к трупам?

Догадавшись, что в такой хватке она просто не может ничего сказать, Суджан Вон немного расслабил пальцы. Ронга захохотала против своей воли, выплескивая все напряжение и ненависть.

— Эт-то т-ты, — с трудом проталкивая слова в ноющем горле, сказала она. — Это ты зовешь меня конченой?!

От неожиданности он только хмыкнул, не найдя слов. Дуло пистолета вновь прижалось к лбу Ронги.

— Что это? — свободной рукой он разжал ее кулак с монетой Коруби.

…И замолчал.

Ронга уже поняла, что ей лучше тоже молчать, давая этому человеку время делать собственные выводы и не выбешивая лишний раз. И еще она поняла, что он ее не убьет. По крайней мере, сейчас. Ведь когда она повторила слова призрака, то впервые увидела страшного колдуна потерянным. Почти что… сожалеющим? Бери да ври, как говорил дедушка Фэнг. Бери да пользуйся чужой бедой, рассказывая о якобы необходимых обрядах и вещах, которые надо купить именно в этой лавке, куда несчастный случайно зашел. Такое состояние было единственным, которым дедушка Фэнг гнушался пользоваться, чтобы впарить побольше ерунды с дальних полок.

— Коруби.

Слово прозвучало так, что Ронга могла бы решить, будто говорит и впрямь человек, а не ядовитая змея.

В следующую секунду монетка звякнула о стены и пол, а Суджан Вон подсек ей ноги и уронил на спину. От боли в затылке мгновенно потекли слезы, Ронга попыталась вырваться, но не смогла — колено надавило на грудь с такой силой, что ей показалось, ребра сейчас выгнутся в другую сторону.

С потрясающей четкостью Ронга поняла, что бесконечно слаба перед подобным человеком, даже со всеми своими монетами, призраками и отсутствием страха.

— Думала, я не понял, что это ты? Что это всегда, каждый раз была ты?! — колено переместилось на ее живот, к горлу подкатила рвота и желчь. — Ты убийца, если помнишь, так перестань смотреть на меня так!

Суджан Вон нависал над ней, сгорбившись, напряженный до предела, с вздувшимися на лбу и руках венами. О чем он говорит, Ронга не понимала. Из-за боли она вряд ли могла смотреть осмысленно. Он говорил что-то еще, бесцельно водя дулом пистолета по ее лицу, и она не могла ни вырваться, ни сконцентрироваться и попробовать позвать хоть кого-то.

Иджи Хонг Хуань, почему ты гуляешь по всем баням, но не именно здесь именно сейчас?…

Слабая надежда на то, что призрак отреагирует на ее отчаянье, быстро развеялась. Они не были близки, и в этот день Ронга вовсе ее не видела, чтобы предупредить о своих планах.

— …Или ты и им клала монетки в рты? — Ее щеки коснулась нить слюны. — В их грязные вареные рты?

Сказав так, Суджан Вон засмеялся, покачиваясь и все сильнее вдавливая пистолет в ее щеку. Отсмеявшись, он убрал колено с ее живота и просто застыл сверху, выжидательно глядя вниз.

— Ваш брат попросил меня об этом, — чувствуя, как внутренности возвращаются в правильное положение, сказала Ронга. — Если не дать мертвецу монетку с собой, то вечно будет он скитаться без провожатого по долинам теней.

Чушь редкая.

— А может, стоило спросить меня сначала?! — не на шутку разозлился Суджан Вон. — Это мой брат, и я решу, что ему делать после смерти!

— В следующий раз я обязательно спрошу, — прошептала Ронга, попытавшись подтянуть руки к груди. Она хотела сделать вид, будто молит о прощении, и попытаться вытащить из рукава другую монету.

— Правда? — Казалось, он и впрямь удивился.

Пистолет стукнулся о ее зубы и, чтобы не лишиться их, Ронге пришлось разжать челюсти. Ствол пистолета скользнул прямо в горло, Ронга попыталась опять, в тысячный раз, дернуться, но даже пошевелиться не смогла. Суджан Вон почти лег на нее, продолжая говорить:

— Раз ты обещаешь в следующий раз позвать меня на свои маленькие ведьминские ритуалы, как я много раз звал тебя, то так и быть — я тебя не убью. Поэтому и еще потому, что он действительно был моим братом. Ты рада?

Он поднялся. Ронга перевернулась на бок, непрерывно кашляя и хрипя. У выломанных дверей он повторил, требовательнее и злее:

— Ты рада?!..

— Очень, — через силу произнесла Ронга. — Спасибо. Я обязательно вас позову.

Она покинула купальни спустя два часа, вновь достав из воды Ослепительное Острие, кое-как убравшись и простояв под ледяным душем, пока не появилась Иджи Хонг Хуань и криком не заставила ее выйти из кабины.

— Иджи Хонг Хуань, — сказала Ронга, не слушая ее взволнованные вопросы. — Там где-то у бассейна с кровью лежит монетка Коруби. Она твоя. Забери ее и в следующий раз, когда придет Суджан Вон, просто будь рядом с ним, пожалуйста. Мне бы очень пригодилась твоя помощь сегодня, но я…

«Но я», «но я», «но я».

Но одна она не выдержит. Уже не выдержала. Чуть не умерла, даже со всеми своими пятью монетами.

Ослепительное Острие пришлось спрятать в холле, вынув доску в шкафчике для одежды, иначе бы Ронга не смогла объяснить его появление мадам Чен. Меч и необходимость его скрыть напомнили Ронге об утре.

О невероятно далеком и прекрасном утре.

— Мой мертвец, — прошептала она, выйдя на улицу.

Теперь он стоял у черного входа. Точно так же, как утром у главного.

— А если ты собрался кого-то там убить… — произнесла Ронга.

«…то не стой у дверей как истукан». Она хотела повторить сказанное утром, но слова сами собой преобразились в горле.

— …то убей, пожалуйста, Суджан Вона.

Мертвец вздрогнул так, будто его ударили со всей силы.

— Мертвец-мертвец, — не замечая его реакции, продолжила Ронга, обхватив себя за плечи, — я достала твой меч со дна. Со дна моря, из рук мертвецов, как положено в нашей сказке. Ну?! Так ты убьешь его?

Он молчал.

— А, вот еще. Совсем забыла. — Ронга показала ему Коруби, протянула на ладони. — Мертвец-мертвец, хочешь монетку?

— Откуда ты знаешь эту мразь?

Ронга непонимающе уставилась на него. Поразительно складный вопрос для мертвеца. И поразительно много злобы. Эта злоба за один миг их сроднила, и в голову Ронги стали закрадываться подозрения.

Ну… Может… Может, мертвые все-таки не ходят среди живых, и этот человек совсем не мертв? Дикостью казалось, что в маленьком жутком мире Ронги — ледяной, продрогшей, хриплой Ронги — еще остались живые.

Не бывает такого.

Какие живые, идиотка?

Эй.

Вокруг тебя все давно умерли.

— Мертв…

— Да живой я, живой, — с легким раздражение бросил мертвец.

— Честно? — серьезно спросила Ронга, впервые за последние часы вдруг услышав городской шум вокруг, ощутив ветер на коже и землю под ногами.

— Честно.

Он протянул руку и сжал ее ладонь вокруг монетки. Ронга посмотрела на свой кулак, медленно опустила руку, а потом, не отдавая себе отчета в действиях, шагнула вперед и крепко обняла не-мертвеца.

От него несло грязью, потом, канализацией. Майка на груди пропылилась до последнего волокна. Рядом с ухом Ронги раздавался грохот, сравнимый с шумом несущегося паровоза. У не-мертвеца хватило чуткости не отталкивать сумасшедшую, и одно осознание этого и того, как выглядит все происходящее для него со стороны, заставило Ронгу разрыдаться прямо в этот шум.