Душа невесты

Глава 9

После того как из кухни исчез мерцающий след Пайпер, Прю осмотрелась кругом и почувствовала себя такой беспомощной. Прю всегда была лидером в семье. Но сейчас она осталась на посту, пока сестры вели битву за ее (Прю) пределами. Даже не было никакой работы по дому, так как Пайпер, приготовив зелье, вчера вечером все тщательно прибрала. Кухня блистала чистотой.

Прю прошла в гостиную и заглянула за бархатной занавеской на террасу. Скривив тубы, она посмотрела на спящих моделей, розовощеких и красивых, как прежде.

"Как они могут столько спать? — удивлялась Прю, поглядев в зеркало на свои опухшие сонные глаза и спутавшиеся волосы. — Надо думать, если спать двадцать четыре часа, то можно выглядеть иначе".

Ей стало тошно смотреть на моделей, особенно на видение вызывающего страх Никоса. Прю уже собиралась задернуть занавеску, когда ее внимание привлек старый викторианский фотоаппарат, который стоял на том же месте

"Гммм, можно и посмотреть, что там вышло на фотопластине", — невесело пробормотала Прю. Трудно было вообразить, какой важной еще вчера ей казалась обложка журнала "415". Теперь ее почти не волновал подобный вопрос.

— Для того чтобы выстроить перспективу, надо совершить небольшое похищение, — сухо произнесла Прю. Она схватила металлическую банку, в которой припрятала стеклянную пластину негатива, и отправилась в фотолабораторию на подвальном этаже.- По крайней мере, обработка снимка займет меня.

В фотолаборатории горела красная лампочка, создавая тусклый свет, Прю приготовила химикалии и перевела картинку с хрупкой стеклянной пластины на фотобумагу. Затем начала осторожно обрабатывать фотографию.

По мере того как фотография в жидкости для проявления стала проявлять признаки жизни, Прю задержала дыхание. Наконец, добившись идеального баланса между светом и цветом, она поместила фотографию в поднос с раствором для фиксации. Делая заключительное промывание, она добавила немного тонера сепии, чтобы придать картине античный привкус. Наконец все было готово.

Прю выхватила дрожащий кусок бумаги из ванночки и включила верхний свет. Сощурившись от яркого света, Прю рассматривала изображение.

Ее глаза сразу увидели Никоса.

— Фотография обязательно предстанет перед нами в истинном свете, — пробормотала Прю, и ее сердце сжалось при мысли о том, как такой шикарный парень подло обманул их всех.

Трудно было угадать, что Никос является принцем подземного царства.

Прю нахмурилась и стала изучать остальную часть фотографии. Она держала ее на вытянутой руке и рассматривала как единое целое. Снимок получился совершенным. Каждая из восьми моделей, и даже Пайпер, выглядела величественно и красиво. Золотистый свет, струившийся на террасу, казался естественным. Композиция получилась уравновешенной и исключительно оригинальной.

"Невероятно! — подумала Прю, хлопнув себя по лбу. — Первый и единственный кадр. И как же я все придумала? Может быть, фотоаппарат обладает многими волшебными свойствами?"

Удивленно качая головой, Прю поднялась по лестнице. В лаборатории ей больше нечего было делать, так что можно заняться чем-нибудь наверху. Еще раз взглянув на моделей — шикарных и пышущих здоровьем — и обследовав дом в поисках мифологических тварей, она взглянула на часы.

— Всего лишь девять! — запричитала она. — С ума можно сойти.

— Я сойду с ума, если придется провести здесь еще одну ночь,- пробормотала Фиби сквозь сжатые зубы. Она лежала в комнате без окон на слишком сильно набитом диване, умирая от скуки и злости. Все утро змееподобные девицы вползали сюда, неся подносы с едой. Но Фиби всякий раз преграждала им путь или выгоняла из комнаты. Последняя ушла всего несколько минут назад.

— Отстаньте от меня! — кричала Фиби, выхватывая поднос с бараньими котлетами и картофельным пюре из рук девицы и вышвыривая его в коридор. Сузив глаза, девица шипела на нее и, едва касаясь пола, исчезала.

Фиби схватилась за урчащий живот. На самом деле ей страшно хотелось есть. Однако при мысли о том, что еду готовили змееподобные девицы с высовывающимися раздвоенными языками, ее тошнило. Она вздрогнула и потерла свои руки.

— Ах, Прю, Пайпер, — прошептала она. — Где вы?

— Скрррррраааап.

Фиби быстро обернулась. Валун в дверях снова отодвигался в сторону. "Как они его двигают?" — угрюмо подумала она и приготовилась выгнать очередную девицу-змею, пытавшуюся вторгнуться на ее личную территорию. Но, приглядевшись, ахнула.

В дверях стояла молодая женщина без сдвоенного языка, без черных рептильных глаз. Если не считать такого же глупого готического наряда, как у самой Фиби, то девушка могла бы сойти за ее одноклассницу в колледже. Девушка держала корзинку с едой, где лежали фрукты, сыр, блюдо с икрой, французская булка, немного паштета. Можно было устроить типичный французский пикник.

— Кто ты? — строго произнесла Фиби. Женщина вошла в комнату, и валун вернулся на прежнее место, заперев их обеих.

— Привет, — произнесла женщина, протягивая руку. — Меня зовут Джессика.

Фиби не взяла руку. Она села на диван и смущенно смотрела на женщину.

— Ты тоже пленница? — спросила Фиби. Джессика отбросила голову и рассмеялась, ее длинные черные локоны подпрыгивали.

— Отнюдь нет, — ответила она, грациозно садясь в кресло рядом с Фиби. Она поставила корзинку у своих ног и начала раскладывать еду на стоявшем между ними кофейном столике. — Я сама решила жить в подземном царстве.

— Неужели? — спросила Фиби. И, смущаясь, поднесла руку к ее рту. — О, ты… ты мертва?!

Джессика снова рассмеялась и покачала головой.

— Ладно, давай говорить прямо, — Фиби скрестила на груди руки, — тебя не доставили сюда после того, как похоронили вместе с одним оболом или другой монетой, и тебя не похитили? Ты просто проводишь здесь свой отпуск. Разве на островах Карибского моря в гостинице не нашлось свободного номера?

— Фиби, ты преувеличиваешь, — ответила Джессика, уклоняясь от ответа. — Ты здесь, и смирись со своим положением.

— Я тебя не понимаю, — промолвила Фиби.

Вдруг она заметила кольцо на пальце Джессики, почти такое, как у нее самой, только вместо рубинов были изумруды. Рядом с ним красовалась усеянная бриллиантами свадебная лента.

— Минуточку, — выпалила Фиби. — Ты…

— Замужем за одним из членов семейства? — подхватила слова Фиби Джессика. — Да. За Филиппом, старшим братом Никоса. Он такой же шикарный, как Никос. Подожди, скоро увидишь его.

— Что, за свадебным душем? — усмехнулась Фиби. Она ужаснулась, заметив, что Джессика воодушевленно кивает в знак согласия.

— Мы так волновались, когда ты приехала, — пояснила молодая жена. — Я и мои невестки. Нас одиннадцать. Никос — самый молодой, он женится последним.

— О, боже мой, — прошептала Фиби. — И ты хочешь сказать, что вас всех похитили, чтобы вы, как и я, стали невестами, а потом женами?

— Ну что ты говоришь! — произнесла Джессика, намазав немного икры на крекер и с очаровательной улыбкой, откусывая кусочек. — Ммммм. Хочешь?

Она протянула полную ложку со сверкающей икрой Фиби, которая голодным взглядом взирала на изысканную еду. Фиби покачала головой. Ей надо быть осторожной. Ясно, что женщину готовили для встречи с ней. Фиби не хотелось попасться на те же чары.

— Пожалуйста, — попросила Фиби, — расскажи, что случилось с тобой.

— Я замужем за Филиппом уже целый чудесный год, — сообщила Джессика.

— Не это, — настаивала Фиби. — Я хочу узнать, как ты стала женой Филиппа.

— Я смирилась с судьбой, — мечтательно ответила Джессика. — Фиби, ты не понимаешь… ты не знаешь, как здорово быть женой.

— Здорово? — ахнула Фиби.

— Если ты подчинишься, — убеждала Джессика, лениво едя паштет, — жизнь покажется тебе одной бесконечной вечеринкой.

— Что ты имеешь в виду? — пробормотала! Фиби.

— Ммммм, какой паштет! — воскликнула! Джессика, широко раскрыв глаза. — Фиби, ты обязательно должна попробовать его. Ты когда-нибудь ела паштет?

— Не смеши меня, моя сестра повар, — отрезала Фиби. — Я съела много паштета.

— Мне кажется, что тебе не нравится еда, которую приносят девушки? — поинтересовалась Джессика. Она наклонилась к Фиби и снова захихикала. — Между нами говоря, у меня от них тоже мурашки по коже бегают! Поэтому я сама приготовила еду для нашего небольшого пикника.

Джессика положила клубнику в серебряное блюдо со взбитыми сливками и попробовала ее.

— Мммммм, — произнесла она. — Какая вкуснятина. Тебе обязательно надо попробовать.

— Пожалуй, тебе лучше уйти отсюда, — холодно предложила Фиби.

Джессика от обиды опустила глаза.

— Я думала, мы станем подругами, — сказала она, — что сделало бы твой переезд сюда более приятным.

— Джессика, не будет никакого переезда! — заорала Фиби. — А теперь уходи!

Глаза Джессики злобно сверкнули, она перебросила стебелек от клубники через плечо, одарив Фиби высокомерным взглядом.

— Как тебе будет угодно, — произнесла она, подходя к двери. Валун тут же, как по мановению волшебной палочки, отодвинулся в сторону. Перед тем как уйти, Джессика повернулась к Фиби и сердито посмотрела на нее. — Тебе все же лучше поесть. Впереди еще четыре долгих дня. Сама понимаешь, приготовления к свадьбе и все такое.

— Убирайся! — завопила Фиби. Джессика вскрикнула и поспешила уйти. Валун вернулся на прежнее место, заперев комнату Фиби.,

— Уф! — прорычала Фиби, бросаясь на диван. — Поговорили о родственниках из ада!

Фиби уже который раз пыталась стащить кольцо с пальца, но оно не сдвигалось с места. Девушка чуть не кричала от досады, не понимая, что Джессике может нравиться в подземном царстве. Что хорошего в том, чтобы быть узницей-женой, лежать целый день, ничего не делая, и есть всякие яства.

Изысканная еда словно насмехалась над Фиби. Хотя Джессика кое-что съела, кофейный столик ломился от яств. Честно говоря, на нем стояли любимые блюда Фиби. Икра, клубника, шоколад… ничто не могло бы выглядеть более соблазнительно.

Живот Фиби схватила новая боль от голода. Она настороженно посмотрела на дверной проем. Девушка поверила Джессике, когда та говорила, что противные змеи-девицы не дотрагивались до еды, которую она принесла. От нее шел по-настоящему хороший аромат. Фиби облизнула губы и голодными глазами уставилась на накрытый стол. Затем она схватила ложку для икры.

Но как только она дотронулась до нее, дрожь сотрясла ее тело, и изображение — одно из ее предчувствий — возникло перед ней. Она увидела Джессику. Джессика плакала и стонала и стучала в такую же, как у нее, дверь, загороженную валуном. И затем… молодая женщина, бледная и изнуренная, сидела на постели с пологом на четырех столбиках. Кто-то давал ей кусочки пищи. Она жевала, безразлично глядя перед собой пустыми темными глазами. Перед Фиби возникло новое видение. Джессика танцевала в зале с другой женщиной с блестящими волосами. Группа шикарных мужчин с пронзительными глазами, сдерживая зевоту, следила за ними со стороны.

Ахнув, Фиби вышла из состояния предчувствия. Ложка выпала у нее из рук и, гремя, покатилась по каменному полу.

Как всегда, ее предчувствие было окутано тайной. Но в одном она не сомневалась — пища, которую ела Джессика, преобразила ее из такой же угрюмой, отчаявшейся пленницы, как и Фиби, в беспечную девушку, будто созданную для вечеринок.

Фиби сдавила горло и смотрела на угощения. Целый день все тем только и занимались, что побуждали ее поесть, демонстрируя пред ней подносы с соблазнительными угощениями. В пище таилась какая-то опасность — тут можно не сомневаться.

Рыча от злости и голода, Фиби ударила по серебряному блюду тыльной стороной руки. Она наблюдала, как блюдо летит через всю комнату, обрызгивая стену сладким взбитым снежно-белым кремом, и с грохотом падает на пол, Фиби бросилась на диван и зарылась головой в подушку.

— Вот что значит самый ужасный кошмар, — шептала она. — Никогда не думала, что я, Фиби Холлиуэл, сама будучи обжорой, любительницей экзотичной пищи, объявлю голодовку.

Пайпер возвращалась — она миновала опаловое помещение с чарующими огнями, помещение, заполненное водой, затем похожее на струящийся дым уютное гнездо. Из водяного тоннеля ее потянуло наверх, и она очутилась в похожей на ртуть передней.

Теперь она была одета в серебристую майку с трусами, что означало — ее часы ушли туда, где исчезла остальная одежда. Пайпер лениво плыла в пузыре и не знала, сколько времени она провела на Олимпе.

Все еще восторгаясь кружившимся серебристым вихрем, Пайпер подумала, что Олимп гораздо загадочнее и меньше всего напоминает земную жизнь. Даже не верится, что она видела его.

Тут девушка нахмурилась: "Надеюсь, что день прошел не зря. Хорошо бы вовремя успеть к Фиби".

Пайпер с волнением осмотрелась вокруг себя. Свет в передней менял цвет. Когда она вошла, передняя ярко мерцала. Сейчас она темнела, а дно пузыря сверкало оранжевым светом.

— Должно быть, начался закат! — взволнованно воскликнула Пайпер. Трудно было поверить, что день пролетел так быстро. Похоже, прибыв на Олимп, она попала в какую-то полосу, когда происходит смещение времени. Она притихла и закрыла глаза, готовясь совершить путешествие к земле. "В любой момент, — думала она, — Прю произнесет заклинание, и я вернусь домой".

Прю медленно спустилась по лестнице особняка Холлиуэл и бросила взгляд на стоячие часы. Шесть. До захода солнца остался по меньшей мере час. Прю вздохнула. Она уже обработала негативы, вытерла пыль во всем доме, приняла бодрящую ванну и победила очередного демона из подземного царства — еще одну из надоедливых сестер Горгон! От скуки она уже готова начать за шесть месяцев до Рождества писать поздравительные открытки.

— Что ж, наконец-то есть чем заняться, — пробормотала она, когда в дверь позвонили. — Кто бы там ни был, придется его выпроводить.

Она пригладила старую майку с бретельками и спешно надетые шорты и открыла дверь.

— Митчелл! — ахнула она.

— Привет, Прю, — произнес Митчелл, протягивая ей большой букет кремово-розовых тюльпанов. — Думаю, ты простишь, что я просто так зашел. Я… ну, мне надо тебя снова увидеть. Я только о тебе думал после того, как мы вчера расстались. Знаю, тебе некогда, но мне показалось, что небольшой перерыв не помешает.

— Гм, да… — промычала Прю, приглаживая волосы. Она не только оказалась в совершенно неловком положении, но и выглядела не лучшим образом.

— Хотя бы позвольте мне войти и помочь вам поставить цветы в воду, — предложил Митчелл, поднимая брови.

— Да, конечно, — пролепетала Прю. — Извините. Заходите же.

Заглядывая в гостиную и убедившись, что занавеска задернута, Прю жестом пригласила Митчелла пройти на кухню. Она достала вазу и наполнила ее водой.

— У вас найдется мелкая монета? — спросил Митчелл.

— Что? — выпалила Прю, посмотрев на Митчелла, словно тот помешался.

— Монеты в один цент, — пояснил Митчелл. — Опустите их в воду, и тюльпаны откроются.

— Здорово, я даже не буду спрашивать, где вы этому научились, — смеясь, сказала Прю и потянулась к кувшину на столе, в который она с сестрами бросала мелочь.

— Я говорил, что с каждой новой статьей узнаешь новые забавные мелочи. О монете я узнал, когда писал о цветочном рынке Челси, что в Нью-Йорке, — рассказал Митчелл.

— Вы уверены, что именно так узнали, а не у какой-нибудь старой пассии? — подмигнула Прю и вытащила из кувшина целую горсть мелочи.

— Абсолютно, — откликнулся Митчелл. — Так, я возьму монетки.

Когда Прю передавала ему монеты, их пальцы соприкоснулись. По ней словно электрический ток прошел.

— Тпру, — прошептала Прю и сжала губы. Неужели она произнесла это вслух?

— Знаю, — ответил Митчелл, его широкая улыбка исчезла, и прекрасные глаза стали томными.

— Митчелл, — начала Прю, — я мо… Митчелл не дал Прю договорить, положив палец на ее губы. Она вдруг почувствовала влечение к нему и не успела опомниться, как поцеловала Митчелла.

Митчелл прижал лицо Прю руками к своему и страстно впился в ее губы. Прю прислонилась к кухонному столу и обхватила его шею руками. Ее глаза закрылись. Поцелуи Митчелла пленяли ее. От них все ее тело охватывало тепло, и она забывала обо всем.

…Оранжевое сверкание, проносившееся сквозь серебристый пузырь, казалось, достигло предела. Пайпер не могла поверить, что отсюда закат может выглядеть столь очаровательным.

Она забыла про себя в этом похожем на чрево месте, среди яркого цвета и кружащейся серебристой атмосферы. Девушка снова вспоминала о том, какой у нее был волшебный день. И вдруг одно откровение вывело ее из мечтательного состояния.

Оранжевое сверкание. Оно угасало. Пайпер чувствовала, что ее горло сжимает волна страха.

— Прю… — бормотала она. — Где ты?

Сверкание тускнело с каждой минутой.

— О боже, — выдохнула Пайпер и обернулась, обуреваемая тревогой. Она не видела ни одного портала. Из пузыря не удастся вырваться, с каждым вздохом у нее усиливался страх перед замкнутым пространством.

Пайпер закрыла глаза. "Дыши, — приказывала она себе. — Просто дыши. Прю — самая ответственная девушка на земле, она ведь твоя старшая сестра. Она не подведет тебя. Солнце еще не село".

Пайпер почувствовала, что страх улетучивается. Не открывая глаз и сложив руки перед собой, она ожидала, что в любой момент почувствует свое тело легким и, наконец, переходя в мерцающий луч, улетающим. Она в мгновение ока очутится на своей хорошей уютной кухне.

Пайпер глубоко вздохнула, испытывая чувство благодарности к Фиби, обучившей ее несколько лет назад йоге.

Но где-то в глубине тихий голос шептал: "Забудь йогу! Случилось ужасное!"

Пайпер резко выдохнула задержанный воздух и открыла глаза. Ее худшие опасения оправдывались. В передней наступил мрак. Солнце село… несколько минут назад!

Значит, Пайпер застряла на Олимпе еще на двадцать четыре часа!

— Прю! — кричала она в бездну и начала рыдать. — Где ты?

Прю еще крепче обняла Митчелла за стройную талию. Закрыв глаза, она страстно целовала его. Ощущая блаженство, она, кроме жарких поцелуев, ни о чем больше не думала.

Вдруг она отчего-то вздрогнула. Словно внутри нее прозвучал голос, испуганный голос. Прю раскрыла глаза и ахнула от того, что увидела. Пронзительно закричав, она оторвалась от все еще поджатых губ Митчелла.

— О, боже мой! — заплакала она.

— Что случилось? — недоумевал Митчелл. — Прю, с тобой все в порядке?

Дрожа, Прю указала на окно кухни. Митчелл обернулся.

— Что там? Я ничего не вижу, — произнес он, озадаченный.

— Вот именно. В том-то все надело. На улице стемнело.

Прю так увлеклась Митчеллом, что начисто забыла о своих сестрах. Она пропустила закат. Пайпер застряла на Олимпе, а Фиби — в подземном царстве. Из-за Прю они потеряли целый день. Она все испортила.

Ужасное откровение так ошеломило Прю, что она почти не могла дышать. Она оттолкнула Митчелла, отвернулась и ухватилась за кухонный стол.

"Думай, — приказывала она себе. — Нужно найти какой-то выход. Думай".

— Прю, — позади раздался полный тревоги и сочувствия голос Митчелла. — Что случилось?

Прю лишь покачала головой и, не поворачиваясь, жестом дала понять, что ему пора уходить.

— Я… я просто вспомнила, — выдавил она. — Митчелл, вам следует уйти. Извините! но вы должны оставить меня прямо сейчас.

— Я так не думаю, — раздался ответ Митчелла.

Прю наклонила голову. Она правильно расслышала его? Нежный, мягкий голос Митчелла, кажется, прозвучал так холодно и таил в себе угрозу.

— К тому же, Прю, — продолжал он более низким и холодным голосом, — уже слишком поздно. Сейчас ты ничего не сможешь предпринять, чтобы спасти свою сестру.

Прю резко обернулась и пронзительно завопила. Красивое, точеное лицо Митчелла искажалось. Кожа переходила из темного в тошнотворный зеленый цвет. Губы чернели и отгибались, обнажая растущие желтые клыки, с которых капала слюна. Плечи становилась шире и наклонялись вниз, разрывая швы его мягкой серой футболки. Он становился выше и выше.

В одно мгновение Митчелл преобразился в более жуткого зверя, чем все демоны, за прошедший день вторгавшиеся в особняк сестер Холлиуэл. Он навис над Прю и схватил ее своими когтями за плечи. Его горячее и едкое дыхание словно обжигало ей лицо.

Прю извивалась, пытаясь вырваться из его когтей. Из уголков ее глаз брызнули слезы, когда она пыталась постичь ужасную правду, заключавшуюся в том, что Митчелл или чудовище, в какое он превратился, желает ей зла.

— Без Силы Трех тебе никогда не спасти Фиби, — прорычал он. — Прю, ваши узы разорваны. И все ради одного поцелуя. Отвлечь твое внимание оказалось до смешного легко. Мой повелитель Никос будет чрезвычайно доволен.