Два мира. Том 1 [СИ]

Пролог

— Эй, Итачи!

Юноша, слишком глубоко ушедший в свои мысли, вздрогнул, когда позади него раздался голос.

— Шисуи, — негромко протянул он, поворачиваясь к другу. — Что-то случилось?

— Это я у тебя хотел спросить, — Шисуи подошёл ближе и остановился у края обрыва. — После собрания клана ты вышел сам не свой. Почему?

Итачи вздохнул.

— Видишь ли, — произнёс он, разглядывая стремительно проносившиеся метрах в двадцати под ними воды реки Накано, — во время собрания я прочёл текст на каменном монументе — оказалось, для разгадки шифра надо было всего только активировать Шаринган.

— А я всё думал, когда ты догадаешься, — довольно улыбнулся Шисуи.

— Значит, ты уже прочёл.

— Да. И как тебе?

— Немного жутко, — признался Итачи; перед лучшим другом он никогда не кривил душой. — Мангекью Шаринган, проклятие ненависти клана Учиха…

— Так и знал, что ты это очень серьёзно воспримешь, — вздохнул Шисуи несколько разочарованно. — Что-то будет, когда ты увидишь текст, доступный Мангекью.

— Если увижу, — поправил его новоиспечённый АНБУ, рассматривая глаза друга — не обычный Шаринган, а чёрную четырёхконечную вертушку на красном фоне.

— Увидишь, — уверенно заявил Шисуи. — Почему-то я знаю, что ты тоже сможешь пробудить Мангекью.

Итачи лишь пожал плечами и отвернулся. Некоторое время шиноби молчали, глядя на реку.

— Я очень хочу, чтобы ты поскорее это увидел, — сказал Шисуи, возвращая глазам обычный чёрный цвет. — Десятихвостый, обретение людьми чакры, наследие Рикудо Сеннина… Всё это так сложно, и мне кажется, с этим сможет разобраться только такой педантичный умник, как ты, Итачи.

Глава 1. Причуды предка

Он шумно втягивал носом воздух, тяжело, прерывисто. Лёгкие разрывались от боли, а глаза, казалось, пылали тем самым чёрным пламенем, которое так искусно умели создавать.

Годы ношения маски не прошли даром; даже во сне он мог контролировать себя, свои эмоции и чувства, не позволяя им ни отражаться на лице, ни отравлять разум. Так было обычно. Однако в такие, как этот, моменты, когда болезнь бралась за него со всей своей безжалостной силой, даже столь опытный, сильный шиноби не мог справиться. Практически никогда не видящий снов, он раз за разом погружался в один и тот же кошмар.

— Отец… — его голос дрожит, как и катана в руках. — Мама…

— Значит, ты принял их сторону, — Фугаку спокоен, как всегда, и даже не оглядывается на сына, стоящего у него за спиной.

— Я…

— Я знаю, — своим мягким голосом Микото старается успокоить его даже в этой ситуации.

— Просто пообещай мне, — с требовательными нотками в голосе говорит отец, — позаботиться о Саске.

Непрошенные, столь долго удерживаемые, слёзы всё-таки наворачиваются на глаза.

— Обещаю, — руки трясутся сильнее, прозрачные солёные капли падают и разбиваются о лезвие клинка.

— Не бойся, — произносит отец, глядя вперёд. — Ты уже принял решение. Наша боль продлится мгновение, в отличие от твоей. Хоть наши взгляды и расходятся, я горжусь тобой. Ты очень добрый ребёнок, Итачи…

Кто-то с силой тряхнул его за плечо, вырывая из сна. Резко открыв глаза, Итачи вначале не увидел ничего — сказывались заработанные долгим использованием Мангекью проблемы со зрением, — но затем расплывчатые пятна цвета постепенно приняли более чёткие очертания, сложившись в лицо склонившегося над ним человека.

— Итачи… — в ярко-голубых глазах парня было беспокойство.

— Всё в порядке, Наруто-кун, — чуть хрипло, но всё же довольно убедительно соврал он, медленно садясь на кровати.

Наруто отстранился и, сложив руки на груди, демонстративно хмыкнул.

— В порядке, даттебаё?! — проговорил он с явным недовольством. — Ты так хрипел, что я подумал — щас концы отдашь!..

— Ты очень заботлив, — негромко перебил его Итачи с легчайшей претензией на шутку.

Наруто мигом смутился и поспешно отвернулся.

— Просто… просто нельзя тебе умирать, даттебаё! — быстро сказал он и отошёл к столу.

— Нельзя, — тихо согласился с ним Итачи. Действительно, смерть, избавившая бы от мучений, по-прежнему оставалась для него непозволительной роскошью.

— Когда возвращаемся в Хогвартс? — спросил минуту спустя Наруто, которого установившееся молчание явно напрягало.

— Я думаю, послезавтра, — отозвался Итачи, вставая и одеваясь. — Аластор сказал, что Дейдара и Хината ещё будут нужны ему для выполнения какого-то задания.

При упоминании подрывника и куноичи Наруто, только было повеселевший, состроил кислую мину.

— Вы идёте завтракать? — поинтересовалась, после стука заглянув в комнату, Сакура. — Там Кингсли, и у него, похоже, есть какие-то новости.

— Уже идём! — улыбнулся подруге Наруто и первым выскочил в коридор.

Бросив на Итачи быстрый взгляд, Сакура тоже вышла. Не торопясь последовать за ними, Итачи достал из своей прикроватной тумбочки жестяную коробку с медикаментами и, наколдовав стакан чистой воды, выпил все необходимые таблетки. Была ли то гордость, стеснительность или ещё что, однако заставить себя принимать лекарства в присутствии посторонних он не мог.

Спустившись на кухню, Итачи и в самом деле застал там Кингсли Бруствера — темнокожего мракоборца, назначенного лично министром магии ловить врага народа Сириуса Блэка. Это, впрочем, совершенно не мешало сейчас им обоим наслаждаться яичницей с беконом, сидя напротив друг друга за столом.

— Ещё ничего не обсуждали? — на всякий случай спросил Итачи, устраиваясь рядом с Сасори.

— Нет, — коротко ответил кукловод, погружённый в какие-то свои мысли.

Настаивать на продолжении диалога Итачи не стал. Налив себе чая, он перевёл взгляд на сидевших в стороне ото всех Дейдару и Хинату. Не обращая ни на кого внимания, эти двое разговаривали, сблизив головы; как истинные шиноби, они прилюдно не разводили нежностей, но всё равно чувствовалось, что их отношения стоят теперь на другом уровне.

Потянувшись к тарелке с тостами, Итачи заметил, что Сасори смотрит в ту же сторону, что и он сам только что, по-особенному щурясь. Что он замышляет? Неясно. Впрочем, сперва стоит разобраться, что задумал его напарник.

Итачи уже признался себе самому, что раньше заблуждался насчёт подрывника. Ещё в начале лета Дейдара казался ему всего лишь задиристым, помешанным на взрывах мальчишкой; на самом деле парень был не так уж и прост, импульсивен, да, но не без расчёта. Итачи вполне искренне хотел верить в неподдельность чувств Дейдары к наследнице клана Хьюга, у которой в жизни было мало радостей, однако старая привычка всё ставить под сомнение и отправлять на детальный анализ не давала ослабить бдительность.

Довольно скоро все закончили есть, и Молли Уизли хлопнула в ладоши.

— Так, детям пора подняться наверх и заняться уроками! — безапелляционным тоном заявила она, задерживая особо долгий взгляд на близнецах.

— Небось, дела Ордена обсуждать будут, — пробубнил, как ему казалось, тихо Рон.

— И нам опять никто ничего не расскажет, — прошептал в ответ Гарри, потирая шрам на лбу.

— А может… — начал было Рон, но тут наконец заметил, что Итачи и Сасори сидят не так уж и далеко от них.

— Идёмте, — поторопила друзей Гермиона, со странным подозрением покосившись на Акацук.

Когда школьники вышли (Фред и Джордж при этом устроили свою обычную истерику «Мы уже совершеннолетние!»), Молли плотно прикрыла за ними дверь и наложила на неё плотный слой Заглушающих чар.

— Что ж, дамы и господа, — подал голос Кингсли, в отсутствие Альбуса и Аластора бывший за главного, — не буду таить, скажу вам прямо. Сейчас всерьёз начинается то, о чём Альбус предупреждал министра ещё в июне: дементоры выходят из-под контроля Министерства.

— В самом деле?! — напряжённо воскликнул, резко подавшись вперёд, Сириус. — Откуда такая информация?

— Вчера вечером, — ответил ему Кингсли, — в Министерство пришло сообщение о том, что два дементора были замечены неподалёку от Норфолка. Пока разбирались, кто должен заниматься этим делом: Отдел регулирования магических популяций, Управление мракоборцев или Отдел обеспечения магического правопорядка, — эти твари успели напасть на три семьи маглов. К несчастным был применён Поцелуй дементора.

После его слов маги побледнели. Молли охнула и всплеснула руками.

— Поцелуй? — переспросил Дейдара, нахмурившись. — Не уверен, что хочу знать, но что это, мм?

— Высшая мера наказания в Азкабане, — хмуро ответил Римус. — Прикасаясь ртом ко рту жертвы, дементор может вытянуть из неё душу, оставив лишь пустую физическую оболочку.

— Как скорлупа от яйца, — добавил Билл Уизли.

— Казнь души, — задумчиво произнёс Сасори с не слишком приличествующим подобной ситуации холодным любопытством.

— Как на это отреагировало Министерство? — спросил Итачи, надеясь, что волшебники интонацию кукольника не уловили.

— Ну, в «Ежедневном пророке», разумеется, об этом ни слова, — отозвалась Тонкс, у которой по траурному случаю волосы поблекли и сделались мышино-серыми.

— В конце концов на место выехала группа из Отдела обеспечения магического правопорядка, — сказал Кингсли, — но когда они добрались, дементоров уже и след простыл. Патрульные там осмотрелись, забрали пострадавших маглов в больницу святого Мунго — и на этом всё.

— Фадж совсем из ума выжил! — рыкнул Сириус, стукнув кулаком по столу, что заставило особо впечатлительных вздрогнуть. — Дементоры выходят из-под контроля — а он в ус не дует!

— Ах, а ведь Альбус его действительно предупреждал, что так будет! — воскликнула Молли, на глазах которой блестели слёзы.

— Что хуже всего, непонятно, насколько плохо обстоит дело, — проговорил Римус.

— Именно поэтому, — Кингсли посмотрел на Дейдару и Хинату, — мы бы хотели попросить вас отправиться к Азкабану и узнать истинное положение дел.

— К Азкабану, да? — подрывник посмотрел на свою теперь уже девушку. — Что скажешь, Хината?

— Если это необходимо, я готова, — уверенно ответила она.

— Только вы можете справиться с этим, — несколько поспешно сказал Римус.

— Да, — поддержала его Тонкс. — Азкабан расположен посреди моря, нам к нему незамеченными не подобраться, а вот вы с вашими-то способностями без труда сможете!..

Ещё пару минут маги изливали на шиноби всю эту приятную слуху лесть, однако им самим было не до того.

«Сасори-но-Данна, похоже, появилась возможность опробовать ваш яд в полевых условиях, мм».

«Что меня лично только радует, — отозвался Сасори. — Итачи, ты не знаешь, где можно достать карты окрестностей Азкабана?»

«Примерно представляю», — Итачи вспомнил, что видел нечто подобное в кипах бумаг, принадлежавших Ордену.

«Ты ведь найдёшь, правда?» — Дейдара через стол украдкой состроил ему просящую физиономию.

«Отказать было бы не по-товарищески».

Дейдара усмехнулся, явно вспомнив один состоявшийся не так уж давно разговор. Сасори же переглянулся с Сакурой — та тоже поняла всю выгодность открывшейся перед ними перспективы.

— Когда вы сможете отправиться? — спросил Кингсли, когда благодарственные речи поутихли. — Дня через два, я думаю…

— Сегодня после обеда, мм.

— Так скоро? — поразился Сириус.

— А чего тянуть? — пожал плечами Дейдара. — Сейчас за пару часов просмотрим нужную информацию — и в путь.

— В наших общих интересах сделать это как можно скорее, — поддержала его Хината. За последние месяцы она заметно изменилась и теперь куда больше походила на тех уравновешенных и решительных шиноби клана Хьюга, которых некогда знал Итачи в Конохе.

— Как вам угодно, — отозвался Кингсли, расторопностью шиноби, похоже, весьма удивлённый. — Вы уверены, что успеете подготовиться?

— За это не волнуйтесь, — сказала Сакура, успокаивающе улыбаясь. — Мы им поможем.

— Точно, даттебаё, — одобрительно закивал Наруто. Он был как-то странно немногословен этим утром, но пока у Итачи не было времени разбираться ещё и с этим.

— Ох, милые! — проговорила Молли, растроганно улыбаясь ребятам. — Что бы мы без вас делали?..

«Сидели бы и курили бамбук», — мысленно пошутил Дейдара.

— Итачи, — окликнула его Молли, когда собрание закончилось и все стали расходиться. — Для тебя пришло письмо.

— Спасибо.

Посмотрев на конверт, Итачи увидел на нём лишь три слова: «Мистеру Учихе, Хогвартс»; отправитель, кем бы он ни был, подписаться не счёл нужным. В определённой мере заинтригованный, Итачи поднялся в свою комнату — в коридоре открывать он, естественно, конфиденциальную почту не стал, — где наконец вскрыл конверт и начал читать:

Дойдя до точки, Итачи озадаченно вскинул бровь. Перечитал письмо ещё раз — не помогло, теперь уже обе брови поползли вверх. О существовании ни мастера Мора, ни самой мастерской Итачи до сего момента не знал и уж тем более не оставлял в ней никакого заказа… Хотя, он ведь, если подумать, был не единственным мистером Учихой в Хогвартсе.

Найти предка не составило труда — тот был в гостиной на втором этаже, уютно свернувшись клубком в одном из старых кресел у камина. Взяв с полки какую-то книгу (для вида, чтобы засевшая в комнате за домашними заданиями «золотая троица», чересчур уж внимательно посмотревшая на него, не ломала головы над целью его прихода), Итачи взглядом дал Мадаре понять, что хочет поговорить. Неспешно встав и лениво потянувшись, большой чёрный кот покинул гостиную вслед за ним.

— Что случилось? — едва закрылась дверь спальни, Мадара принял свой нормальный облик.

— Вам пришло письмо, — отозвался Итачи, протягивая предку конверт. — Приношу извинения, что прочитал, я думал, оно адресовано мне.

Не обратив на его извинения особого внимания, Мадара пробежал взглядом по строчкам и довольно кивнул.

— Великолепно.

— О каком заказе идёт речь? — Итачи вложил в голос максимум безразличия, но предок всё же уловил его заинтересованность.

— Если хочешь, можешь пойти со мной, — произнёс Мадара после секундной паузы.

— Не откажусь. Только, если не возражаете, после обеда — мне необходимо помочь Дейдаре и Хинате подготовиться к их новой миссии.

— Да, я уже знаю о ней, — отозвался Мадара, бросая письмо в огонь камина и глядя, как оно съёживается и чернеет, — и даже готов подождать тебя эти несколько часов.

— Ты куда это, даттебаё?

Итачи ответил не сразу, сконцентрировавшись на том, чтобы аккуратно завязать шарф.

— Во «Флориш и Блоттс», — наконец, сказал он, поднимая взгляд на отражавшееся в настенном зеркале лицо Наруто.

— Я тоже хочу в Косой переулок! — мигом заявил он.

Конечно, чего и следовало ожидать.

— Хината и Дейдара ушли на миссию, — пожаловался парень непонятно к чему, — а Сакура-чан и Сасори — в больницу этого, как его там?.. в больницу, короче, даттебаё.

И в самом деле, Сасори пару часов назад упоминал мимоходом, что ему крайне любопытно было бы взглянуть на одарённых Поцелуем дементора маглов, однако Итачи не знал, что он пошёл, и что Сакура отправилась с ним.

Наруто тем временем продолжал откровенно напрашиваться составить соседу по комнате компанию, чего допускать, естественно, было нельзя. Впрочем, Итачи уже знал, чем отвлечь парня.

— У меня есть задание для тебя, — очень серьёзно, как умел, произнёс Итачи. — Мне кажется, Гарри, Рон и Гермиона что-то о нас подозревают. Один раз Гарри под мантией-невидимкой уже пытался подслушать наш с Сасори и Дейдарой разговор. Так что, пожалуйста, последи за ними, Наруто-кун. Необходимо понять, что они уже знают о нас и есть ли хоть малейший шанс, что они проникнут в наш секрет.

Наблюдая за тем, как по мере его высказывания загораются глаза Наруто, Итачи понял, что расчёт верен.

— Да без проблем, даттебаё, — заверил его парень, показывая большой палец. — Сделаю в лучшем виде.

И вновь Итачи поймал себя на мысли, что Наруто ведёт себя по отношению к нему не так, как раньше. «Неужели это из-за того, что он узнал, что мы дальние родственники? — подумал Итачи, неспешно спускаясь по лестнице, на ходу застёгивая чёрное пальто. — Нет, сомнительно, что дело в этом. Но в чём тогда?»

Мадара присоединился к нему в прихожей. Крупный кот шёл почти вровень с Итачи ещё три квартала, а затем скользнул в какую-то подворотню, из которой вышел уже носитель Вечного Мангекью Шарингана. «Странно, что он вовсе пригласил меня с собой, — подумал Итачи. — Для чего бы?» Мадара вообще вёл себя довольно странно в последнее время: порой в его словах, поступках проскальзывала нетипичная и от этого крайне подозрительная человечность.

— Давно я не проводил свободное время с шиноби из своего клана, — неожиданно поделился Мадара, вместе с потомком вливаясь в поток гражданских, ходивших по оживлённому проспекту. — В последний раз это было, наверное, ещё когда был жив Изуна.

— Каким был ваш брат? — спросил Итачи; ему уже давно было интересно, а теперь, наконец, представилась подходящая возможность задать этот вопрос.

— Лучшим человеком, чем я, — на удивление честно ответил Мадара, сдувая с глаз припорошённую падавшим снегом чёлку. — Меня в клане боялись, а Изуну любили. У него был талант налаживать отношения с другими — но только если эти другие относились к клану Учиха: о перемирии с Сенджу он и слушать не желал. Клан был для него всем, и преданность Изуны его интересам была всеобъемлюща. В обычной жизни мой младший братец был весьма приятным человеком, язвительным, но рассудительным, — судя по выражению лица Мадары, он чуть было не добавил: «В отличие от меня». — Знаешь, Итачи, вы с ним в какой-то мере похожи характерами.

— В самом деле?

— Есть немного, — Мадара скользнул взглядом по вывеске «Дырявый котёл» и шагнул внутрь трактира. Народа там было как обычно много, и старый Том бегал туда-сюда между столами, принося вместе со своими тремя помощниками заказы клиентам.

— Здравствуйте, профессор! — громко поздоровался, вскакивая с места, завидев его, Энтони Голдстейн.

— Профессор Учиха! — к Итачи стремительно подлетела, сияя белоснежной улыбкой, Лаванда Браун. — Я так рада вас видеть!

— Здравствуйте, мисс Браун, — вежливо ответил Итачи; вынужденно потратив пару минут на разговор с девушкой, он вышел на пустой задний двор, где его уже ожидал Мадара.

— Смотрю, дети тебя любят, — с не особо скрываемой язвительностью заметил он.

Итачи не счёл нужным отвечать, вместо этого молча постучал по определённому кирпичу волшебной палочкой, и стена исчезла, открывая проход в Косой переулок.

Оказалось, что мастерская мастера Мора располагалась почти на середине длинной торговой улицы. Пройдя мимо забитых покупателями и пустых магазинов, миновав банк «Гринготтс», проигнорировав молодого мага, зазывавшего клиентов в кафе-мороженое Флориана Фортескью, шиноби остановились у двухэтажного каменного дома, над входом в который висела табличка «Магическая кузня Мора, основана в 1152 году».

Мадара толкнул дверь и первым переступил порог; раздался звонок. Пока его предок, подойдя к длинному, украшенному искусной ковкой прилавку, ожидал хозяина заведения, Итачи стал с интересом осматриваться. На бархатных подушках в витринах под стеклом лежали различной формы и размера ножи и кинжалы, выполненные из стали, железа, даже почему-то серебра; простые, украшенные филигранями, драгоценными камнями; с рукоятями из кости или обтянутыми кожей. Ещё одна витрина была выделена под сюрикены, другая — под иглы и стилеты. На стенах располагалось более крупное оружие: боевые топоры скрещивались под щитами, рядом с луками и арбалетами висели полные колчаны стрел, алебарды и нагинаты поблёскивали в исходившем от многочисленных свечей свете. Целая стена была посвящена различным мечам и саблям, длинные двуручные клинки соседствовали с более короткими и совсем тонкими. Несколько катан, вывешенных отдельно от прочего оружия, привлекли внимание Итачи, всегда бывшего любителем этого вида снаряжения.

— Не знал, что здесь тоже используют холодное оружие, — заметил Итачи предку, рассматривая идеально гладкое, без единого, даже мельчайшего скола лезвие клинка.

— В большинстве своём эти вещи — дань истории или же способ для аристократов украсить своё жилище, — донеслось до Учих. Выйдя из расположенного за прилавком коридора, уводившего вглубь мастерской, высокий и крепкий мужчина в кузнечном фартуке из драконьей кожи шагнул навстречу клиентам, на ходу вытирая руки о покрытую сажей тряпку. — Мистер Учиха.

— Мастер Мор, — Мадара говорил почти совсем без обычной своей надменности: чувствовалось, что к кующему такое оружие человеку он испытывает определённое уважение.

— Вы, я погляжу, сегодня с братом, — гулким басом промолвил кузнец, дружелюбно кивая Итачи.

— Это мой племянник, — спокойно сообщил Мадара.

— Такой же ценитель, как вы? — мастер Мор подошёл к Итачи. — Вам какой клинок больше нравится?

— Этот, — после секундной паузы произнёс он, указывая на средней длины катану с простой цубой и обтянутой чёрной кожей рукоятью.

— Хороший выбор, — кивнул кузнец; сняв меч с держателя, он подал его нукенину. Катана удобно легла в руку, и Итачи на пробу нанёс несколько ударов в пространство.

— У вас поставленный удар, — заметил кузнец, внимательно наблюдавший за шиноби.

— Дань традиции, — отозвался Итачи, возвращая ему клинок.

— За что я уважаю вас, японцев, так это за традиции, — мастер Мор вернул меч на прежнее место. — Мои подмастерья уже должны были перенести ваш заказ в демонстрационную комнату. Пожалуйста, следуйте за мной.

Вслед за хозяином пройдя по коридору и свернув направо, Учихи оказались в довольно просторном зале. Посреди него стоял деревянный манекен, на который были надеты новые тёмно-красные доспехи, состоявшие из кирасы, а также рядов металлических пластин, прикрывавших плечи и бёдра. Приблизившись, Мадара провёл рукой по стальному панцирю — и в глазах его вспыхнула искра удовольствия.

Пока предок изучал доспех, Итачи обратил внимание на стоявший чуть дальше широкий деревянный стол, на котором покоился большой светло-серый гунбай, соединённый цепью с длинной камой.

— Всё это было изготовлено по рисункам вашего дяди, — сказал ему кузнец. — Я сам никогда не делал подобного оружия, но мистер Учиха был очень настойчив.

— Ты знаешь, Итачи, у меня талант к убеждению, — немного двусмысленно протянул Мадара, беря со стола оружие.

— Знаю, — лаконично подтвердил Итачи, думая о том, был ли использован при этом «убеждении» Шаринган.

Мадара усмехнулся. Опытным взглядом изучив каждый сантиметр гунбая и камы, он довольно кивнул и повернулся к мастеру Мору.

— Что ж, работа сделана идеально.

— Тогда мои подмастерья сейчас всё упакуют, — на зов кузнеца явились двое подростков лет шестнадцати, принесшие с собой большой чемодан. — Как вы намерены платить?

— Наличными.

— Тогда давайте вернёмся в лавку.

Итачи был, надо сказать, изумлён, когда Мадара извлёк из внутреннего кармана куртки (теперь понятно, зачем он просил потомка немного увеличить его Заклятием незримого расширения) увесистый мешочек, в котором обнаружились золотые галлеоны, причём в немалом количестве.

Не горя особым желанием присутствовать при процедуре пересчёта денег (Итачи довелось один раз попасть на подобное мероприятие в подпольном морге, когда они с Кисаме «по-товарищески помогали» Какудзу подзаработать денег для организации), он откланялся и, предупредив Мадару, отправился во «Флориш и Блоттс». По совету Минервы Итачи ещё с лета поддерживал переписку с владельцем магазина, и тот буквально три дня назад сообщил ему, что в лавку попало первое издание мемуаров Елены Когтевран, дочери Кандиды, ещё не подправленное и не изменённое историками последующих поколений. Так как данная книга была чрезвычайно редка и относилась именно к больше всего интересовавшему шиноби периоду истории магической Британии, Итачи попросил волшебника придержать том для него и теперь как раз отправился за ним.

Когда минут двадцать спустя он покинул «Флориш и Блоттс», Мадара уже поджидал в проулке напротив магазина; у его ног стоял чемодан с амуницией.

— Это оружие и доспехи сделаны такими же, какие когда-то были у вас, я прав? — осведомился Итачи.

— Прав, — кивнул Мадара, выглядевший не в пример более довольным, чем обычно. — Я привык к броне с детства, неудобно себя без неё чувствую. Вещь, конечно, не из дешёвых, но необходимая.

Вспомнив о мешочке с золотом, отданном кузнецу в уплату за работу, Итачи поинтересовался:

— Вы что, банк ограбили, Мадара-сан?

— Разумеется нет. Это золото было пожертвованием одного богача организации Тёмного Лорда; Сасори через своих осведомителей узнал о готовящемся переводе и сказал мне, я принял меры.

Итачи вздохнул. Впрочем, он понимал, что эти деньги в мыслях Мадары, жившего в эпоху постоянных войн, классифицировались как военный трофей, и распоряжаться ими на своё усмотрение он считал себя в полном праве.

— Кстати, у меня оставались ещё деньги, так что, — Мадара откинул крышку чемодана и достал катану в блестящих чёрных ножнах, — это тебе.

— Мне? — удивился Итачи, растерянно принимая меч; это оказался тот самый клинок, который заинтересовал его в мастерской.

— Да, — Мадара усмехнулся его замешательству. — Я ведь всё ещё не поблагодарил тебя, Итачи. Ты воскресил меня, поделился со мной чакрой, да и просто составлял компанию всё это время.

«Случайно воскресил, а чакру он у меня сам забрал», — подумал Итачи, но вслух сказал:

— Спасибо, Мадара-сан. С вашей стороны это очень… — он запнулся; на языке назойливо вертелось глупое слово «мило», но Итачи скорее бы собственноручно вогнал эту самую катану себе в сердце, чем сказал подобное Мадаре, — неожиданно.

— Считай это подарком доброго дядюшки, — хмыкнул Мадара, всем своим видом давая понять, что сегодняшняя акция невиданной щедрости была единичной.

Итачи удобно устроился в кресле в своей спальне, с головой уйдя в чтение купленной днём книги.

— Итачи!

Он перевернул лист, и его глаза вновь забегали по странице.

— Ксо, Учиха, кончай уже меня игнорить, даттебаё!

Быстро моргнув, Итачи поднял взгляд на Наруто, которого только сейчас заметил.

— Достал уже со своими книжками, тебя не дозовёшься, — недовольно буркнул парень и отвернулся.

Итачи и хотел бы объяснить ему, как интересно то, что он сейчас читает, но чувствовал, что успеха не добьётся.

— И зачем я понадобился тебе, Наруто-кун? — спокойно спросил он, откладывая увесистый старинный фолиант в сторону, показывая собеседнику свою готовность слушать.

— Ну, ты был прав насчёт ребят, — мгновенно оттаяв, сказал Наруто, пододвигая ближе к камину стул и усаживаясь на него. — Они реально под нас копают, даттебаё.

Итачи посерьёзнел.

— Что они успели узнать?

— Ничего особо важного, как я понял, — отозвался Наруто. — Только вот у Гермионы кое-что из кармана выпало… ну, вроде того… в общем, сам посмотри.

Развернув переданный ему парнем листок, Итачи увидел своего рода словарь, составленный уверенной, знакомой ему по домашним работам по трансфигурации рукой Гермионы.

— «Коноха», «Акацуки», иероглифы колец, наши с Сасори имена, — Итачи задумчиво водил взглядом по строчкам, — «Джинчурики», кьюби кицуне, — на этом месте он остановился и нахмурился. — А вот это уже не очень хорошо.

— Ага, — Наруто почесал затылок. — Не думал, что здесь тоже есть лисы типа этого, даттебаё, — он ткнул пальцем в свой живот.

— Я тоже, — признался Итачи, которого новая информация заинтриговала. — Надо будет узнать об этом больше.

Наруто согласно закивал.

— Верни этот листок на место, — посоветовал Итачи, отдавая парню «находку». — И ещё, Наруто-кун, пожалуйста, приведи сюда под каким-нибудь предлогом Гарри — нам необходимо узнать, где расположена Тайная комната и как её открыть.

— Хорошо, — Наруто поднялся и, на ходу пряча листок в карман, вышел.

Проводив его до двери задумчивым взглядом, Итачи хотел было вновь взяться за книгу, но передумал. Медленно встав, он приблизился к своему чемодану, откинул крышку и достал из-под нескольких аккуратно сложенных мантий новую катану. Обнажив клинок, Итачи легко провёл рукой по лезвию, затем перехватил рукоять поудобнее, нанёс режущий удар по воздуху, резко развернулся на носках, уколол остриём невидимого противника, вновь рубанул пространство перед собой, отступил чуть в сторону, ловко перекинув меч в левую руку, ударил с разворота — катана, со свистом рассекая воздух, срезала несколько красновато-рыжих волосков с головы незаметно вошедшего посетителя.

— Почти убил, — флегматично констатировал Сасори, неспешно разгибаясь.

Итачи опустил оружие, про себя досадуя, что кукловод застал его за этой почти детской игрой.

— Хороший клинок, — произнёс Сасори, внимательно рассматривая меч. — Только вот что-то я раньше у тебя его не видел.

— Он новый, — отозвался Итачи, возвращая катану в ножны и убирая обратно в чемодан; почему-то ему не хотелось, чтобы марионеточник её трогал. — Ты что-то хотел?

— Дейдара связался со мной, — пожал плечами Сасори, — сказал, что яд великолепно работает. Они с Хинатой уже проверили местность, но ничего подозрительного или необычного не обнаружили; похоже, тюрьма работает в штатном режиме. Ах да, ещё он просил передать, что привезёт нам с тобой и Наруто в подарок по голове дементора — чтобы было с кем целоваться.

— Очень мило с его стороны.

— Чрезвычайно.

Итачи испытующе посмотрел на своего гостя: ну не мог, просто не мог Сасори прийти к нему только затем, чтобы поделиться столь незначительной новостью. Чувствуя в его взгляде вопрос, кукловод усмехнулся.

— Не беспокойся, я всего лишь хотел проверить, как ты себя чувствуешь. Утром ты выглядел просто ужасно, я волновался.

— В самом деле? — даже не пытаясь скрыть недоверие, спросил Итачи.

— Ну почти, — с улыбкой протянул Сасори, но глаза его были по-прежнему внимательны и холодны. — Я ведь говорил в сентябре, что тебе осталось жить от четырёх месяцев до года. Похоже, нам с Сакурой всё-таки удалось немного помочь тебе.

— Во всяком случае, умирать в ближайшее время я не собираюсь, — серьёзно уверил его Итачи.

Сасори чуть склонил голову, принимая такой ответ.

«Что он замышляет?» — опять подумал Итачи, но сказать больше ничего не успел — дверь отворилась, и в комнату вошли Наруто и Гарри.

— Простите… мы не помешали? — несколько нервно уточнил Гарри, поправляя очки и настороженно поглядывая то на одного, то на другого профессора; Наруто же вопросительно вскинул бровь, буравя взглядом марионеточника. — Наруто сказал, что вы хотели меня видеть, сэр.

— Да, хотел, — спокойно произнёс Итачи. Тень понимания скользнула по лицу Сасори, и он, кивнув товарищу, покинул спальню. — Присаживайтесь, мистер Поттер.

Парень покосился на Наруто, уже устроившегося на своей кровати, и, нервничая, опустился на стул. Итачи сел в кресло и внимательно посмотрел на него; в глазах блеснул Шаринган — и Гарри расслабился, его плечи опустились, а кулаки разжались.

— Он уже под гендзюцу, да? — со своего места осведомился Наруто, заинтересованно наблюдая за происходящим.

— Верно.

— Ну тогда… — он хитро улыбнулся. — Эй, Гарри, а Чжоу Чанг тебе нравится?

— Да, — совершенно бесстрастно отозвался Гарри.

— А вы с ней уже целовались?

— Наруто-кун, — строго одёрнул его Итачи, но Гарри всё равно ответил:

— Да, после последнего собрания ОД, когда все ушли.

Наруто испустил победный клич.

— А что?..

— Хватит, — перебил его Итачи. — Это не игра.

— Ай, ну не занудствуй! — весело воскликнул Наруто, но Учиха осадил его непреклонным взглядом.

— Наруто-кун, оставь нас ненадолго.

— Эй!..

— Не спорь.

Несколько мгновений посверлив его недовольным взглядом, но поняв, что это совершенно бесполезно, Наруто фыркнул и вышел, а Итачи вновь повернулся к волшебнику.

— Гарри, расскажи мне всё, что знаешь о Тайной комнате и том, как проникнуть в неё.

Глава 2. Тайная комната

Столб изумрудного пламени объял Сакуру — и буквально секунду спустя она вылетела вместе со своим чемоданом на расстеленный перед камином коврик.

— Добрый день, мисс Харуно, — приветствовала её профессор МакГонагалл, хозяйка кабинета, в котором оказалась девушка.

— Здравствуйте, профессор, — откликнулась Сакура, потирая поясницу, ушибленную во время не слишком удачного приземления.

Плавно подавшись вперёд, Итачи протянул ей руку; на миг замявшись, Сакура всё-таки подала свою, и нукенин помог ей подняться на ноги. Происходило данное действо под весьма насмешливым взглядом Сасори, прислонившегося бедром к преподавательскому столу, за которым Минерва уже вернулась к чтению каких-то пергаментов.

Стоило Сакуре оттащить в сторону свой чемодан, из камина с минимальным интервалом возникли Хината и Дейдара, которым перенос удался не в пример более успешно, чем самой Сакуре, а за ними — страшно недовольный и перемазанный сажей Наруто.

— Ни слова, — проговорил он, вставая и отряхиваясь, исподлобья глядя на хитро улыбающегося подрывника.

Дейдара ничего не сказал, но выразил своё отношение к ситуации очень красноречивым хмыканьем. Ответив на пару дежурных вопросов Минервы, шиноби покинули её кабинет, левитируя свои чемоданы.

Вообще, изначально предполагалось, что добираться до Хогвартса они будут на «Ночном рыцаре». Однако подобная перспектива не приводила в восторг никого из них, поэтому шиноби, посовещавшись, предпочли путешествие при помощи Летучего пороха, использовав в качестве пересадочного пункта «Дырявый котёл» (напрямую перемещаться из сверхсекретного убежища Ордена Феникса в замок, за каминами которого Министерство тщательно следило, было бы неразумно).

— Встречаемся в полночь, — напомнил Итачи на перекрёстке коридоров, где компании предстояло на время расстаться, — в женском туалете на втором этаже.

— Я уже в предвкушении, мм, — бросил Дейдара и, кивнув своему напарнику, взял Хинату за руку и повёл её в направлении гостиной Гриффиндора. Переглянувшись с Сакурой, Наруто поспешил догонять товарищей по обучению, а Итачи, бросив задумчивый взгляд на Узумаки, пошёл за ними.

Ненадолго в продуваемом холодными зимними ветрами коридоре повисло неуютное молчание. Затем шиноби, не сговариваясь, свернули в проход, ведущий в западное крыло замка.

— У меня есть идея, как можно развлечься, — без предисловий сказал Сасори.

— И как же? — уточнила Сакура, подозрительно на него поглядывая.

— Как у тебя с животными ядами? — вопросом на вопрос ответил кукловод.

— Хорошо. Что вы задумали?

— Я попросил Рубеуса выловить для меня по экземпляру всех ядовитых зверей, обитающих в Запретном лесу. Как насчёт на основе этих попробовать составить какие-нибудь интересные яды?

— Звучит неплохо, — сказала Сакура, и в самом деле заинтересовавшаяся предложением Сасори. — Когда начнём?

— Не торопись. Давай для начала найдём для них всех противоядия — так, в качестве разминки.

— Я не против.

— Тогда я сообщу тебе, как только Рубеус доставит материал.

— Договорились.

Вскоре они разошлись: Сасори свернул к своим комнатам, а Сакура уже в одиночестве дошла до конца коридора и стала подниматься по крутой винтовой лестнице. Левитировать чемодан здесь было проблематично, поэтому она предпочла нести его в руках; добравшись до самого верха, Сакура остановилась на небольшой площадке, на которую выходила единственная дверь, деревянная, без ручки, но зато со старинным бронзовым молотком в форме орла. Сакура легко стукнула молотком.

— В чём умному человеку стоит ограничить себя в первую очередь? — мелодичным женским голосом осведомился орёл.

Сакура на миг задумалась, а затем ответила:

— В ограничениях, ибо они мешают развивать ум.

— Это ответ истинного учёного, — нежно промолвил голос, и дверь распахнулась.

Подхватив чемодан, Сакура вошла в гостиную. Друзья рассказывали ей, что для того, чтобы попасть в Общую комнату Гриффиндора, достаточно назвать фиксированный на протяжении нескольких месяцев пароль, однако Кандида Когтевран даже спустя тысячу лет после смерти заставляла студентов своего факультета перед каждым входом в башню напрягать мозги, из раза в раз задавая новые вопросы на эрудицию или логику.

— Ой, Сакура, — задумчиво не то поздоровалась, не то констатировала Полумна Лавгуд, сидевшая в кресле около изящного арочного окна с синими шёлковыми занавесями, за которым виднелись горы.

— Привет, Полумна, — кивнула ей Харуно, подходя ближе и опуская свой чемодан на ультрамариновый пол, расписанный звёздами, как и высокий куполообразный потолок. — Я думала, ты уехала на каникулы.

— Я вчера вернулась, — отозвалась Полумна, рассеянно глядя на своё сочинение, над которым перед приходом девушки работала. — Папа улетел в Исландию искать гейзерных тритонов, — она светло улыбнулась. — Обещал привезти мне одного.

— Ну… надеюсь, он их найдёт, — сказала Сакура и заторопилась в сторону женских спален. Эта девочка, свято верящая в псевдонаучные факты, которые печатал её отец-редактор в своём журнале «Придира», в принципе нравилась Сакуре, но общаться с ней было тяжело, особенно после такого сильного раздражителя, как взаимодействие с Сасори.

Да, Сакуре по-прежнему было тяжело находиться рядом с кукольником, и даже прошедшие месяцы не смогли это изменить. Он был гением, непревзойдённым специалистом по снадобьям и ядам, подкованным к тому же в медицине, однако в то же время он оставался для девушки тем самым нукенином Акацуки, с которым она сражалась когда-то давно в пещере в Стране Реки бок о бок с госпожой Чиё. В том бою Сасори дёргал за ниточки десятки марионеток за раз, а теперь… теперь Сакуру не покидало отвратительное ощущение, что новой его марионеткой является она сама.

«Нет! — решительно одёрнула себя она, ногой запихивая чемодан под свою кровать. — Я не подчиняюсь ему, просто мы работаем вместе! Это всё ради новых знаний, к тому же, я ведь не даю ему никакой стратегически важной информации. Цунаде-сама меня поймёт, когда я ей расскажу».

Вспомнив о грозной Пятой Хокаге, Сакура грустно вздохнула. Учительницы ей не хватало; за эти три года девушка привыкла постоянно быть рядом с ней, имея возможность обратиться за советом, хотя бы даже просто поговорить, поделиться переживаниями.

А затем на ум пришли родители — и сделалось ещё гаже.

«Как-то они там? — с горечью подумала Сакура, прислоняясь лбом к холодному оконному стеклу. — Мама, наверное, плачет, а отец места себе не находит…»

Чувствуя, что ещё чуть-чуть, и она сама разревётся, как маленькая, Сакура взяла себя в руки, вышла из спальни и спустилась в гостиную. Полумна всё ещё была там, но когда Сакура направилась к ней, путь ей преградил непонятно откуда взявшийся Терри Бут.

— Привет.

— Привет.

— Как каникулы?

— Нормально, — ответила Сакура, надеясь за разговором избавиться от своих мрачных мыслей. — Конечно, насколько нормальными можно считать каникулы, проведённые под присмотром двух преподов в чужой стране вдали от дома.

— Так вы что, получается, всей делегацией жили?

— Да. Снимали коттедж в пригороде Лондона.

Терри присвистнул.

— Там эти два блондинчика с Гриффиндора не поубивались?

— Не поубивались, — усмехнулась Сакура, прекрасно знавшая, что имена «двух блондинчиков» Терри, входивший в ОД, на самом деле помнит. — А как у тебя каникулы?

— Хорошо, — отозвался он. — Ну, почти; мать плешь проела, как узнала, что у меня успеваемость по зельям упала.

— Откуда? — удивилась Сакура.

— Она ещё когда я был на первом курсе договорилась с Флитвиком, вот он ей каждый месяц все мои оценки и пересылает.

— Кошмар какой, — искренне посочувствовала товарищу Сакура, вспомнив, как собственная мать пилила её за редкие не высшие результаты в Академии.

— И не говори, — устало махнул рукой Терри. — Она сказала, что не видать мне новой метлы, если я не заработаю на СОВ по зельям хотя бы «В». Поэтому, — он смутился, но всё-таки продолжил говорить, чуть отведя взгляд: — я хотел попросить тебя, Сакура, помочь мне немного подтянуться в этом полугодии.

— Мне подтягивать тебя? — поражённо переспросила Харуно; её ещё ни разу в жизни не просили ни о чём подобном (те разы, когда она помогала с чем-то разобраться Наруто, естественно, не считаются).

— Если ты не против, — поспешно уточнил Терри. — Ты лучшая по зельям на курсе, все это знают; ты даже эту заучку Грейнджер обскакала, — когтевранец просяще посмотрел на неё. — Ну так как?

— Помогу, конечно, — Сакура совсем не девичьим движением хлопнула его по плечу. — Не волнуйся, я уверена, у нас всё получится.

— Спасибо, — радостно улыбнулся Терри.

— Прошу тебя, перестань.

— Это ещё почему, мм?

— Наши скоро придут.

— И?..

— Это по меньшей мере некрасиво.

— Но вот только попробуй сказать, что неприятно, мм.

— Ты прекрасно знаешь, что я так даже не думаю.

— Тогда давай не будем спорить, и пока мы одни…

Голоса за дверью смолкли, а затем раздалось тихое чмоканье.

«Обжиматься посреди ночи в неработающем женском туалете? Фу-у… — пронеслось в голове Сакуры, уже с минуту стоявшей по другую сторону деревянной преграды. — Когда же Хината докатилась до жизни такой?..»

От этих мыслей её весьма неожиданно оторвало лёгкое прикосновение к плечу. Итачи появился так незаметно и тихо, словно бы соткался из тьмы в коридоре; видя его вопросительно вскинутую бровь, Сакура только закатила глаза и резко толкнула туалетную дверь. Услышав её скрип, Дейдара повернул голову в сторону входа и убрал руки с талии Хинаты.

— А постучать, мм? — с претензией на недовольство осведомился он, пока Хината упорно прятала от подруги глаза.

— По голове бы тебе постучать, — буркнула Сакура; она сама не понимала, почему вся эта ситуация её так раздражает, и это обстоятельство девушке совершенно не нравилось.

Последовала неловкая пауза. Хината по-прежнему не знала, куда деть глаза, Дейдара явно горел желанием пристроить руки на прежнее место, а Сакура злилась сама на себя, что не может искренне порадоваться за наконец-то нашедшую себе парня подругу. И только один Итачи оставался предельно спокоен и невозмутим, и это тоже отчего-то выводило из себя.

— Чего все кислые такие, даттебаё? — озадаченно спросил Наруто, присоединяясь к товарищам.

— Хороним надежду дождаться от Сакуры-чан хороших манер, — не преминул съязвить подрывник.

— Заглохни, сгусток гормонов, — бросила в ответ куноичи.

Наруто на это ехидно усмехнулся, а вот Дейдара явно обиделся.

— Давайте отложим выяснение отношений на потом, — предложил Сасори, вошедший как раз во время обмена репликами. — Время идёт, а нам ещё многое предстоит сделать.

— В самом деле, — вполголоса согласился с ним Итачи и подошёл к стоявшей посреди помещения группе умывальников.

Тут со стороны кабинок донеслось протяжное завывание.

— О, нет, — обречённо прошептала Сакура. — Плакса Миртл.

— Что вы здесь делаете?! — призрак полной девочки вынырнул из разбитого унитаза и завис метрах в трёх над полом. — Что, пришли поиздеваться надо мной?!

— Да нам ты как-то параллельна, мм, — проинформировал её Дейдара, не грубо, но с однозначным отсутствием такта.

Плакса Миртл тут же зашлась в рыданиях.

— Конечно! — взвизгнула она, тыча трясущимся полупрозрачным пальцем в шиноби. — Кому какое дело до Миртл?! Все даже не сразу заметили, что я умерла! Никто сюда не заходит, даже другие привидения — и те не хотят со мной общаться! У-у-у!.. — вновь завыла девочка.

В густом полумраке туалета сверкнул Шаринган — и Миртл, дёрнувшись, замерла, а затем медленно уплыла обратно в кабинку.

— Кому рассказать, что грозный Учиха Итачи теперь использует Шаринган для того, чтобы успокаивать плаксу-призрака — не поверят, — полушутливо полусерьёзно заметил Дейдара.

— Сасори прав, нам нужно торопиться, — ровно ответил Итачи и вернулся к умывальникам. Тщательно осмотрев их, он остановился напротив того, на боку медного крана которого была нацарапана небольшая змейка.

— И что теперь? — полюбопытствовал Наруто, подходя ближе к нему. — Дверь-то мы нашли, как её открыть, даттебаё?

— Есть один способ… — протянул Дейдара, картинно-медленно принявшись стягивать перчатку.

— А как её открыл Гарри Поттер? — спросил Сасори, взглядом осадив напарника.

Итачи почему-то тяжело вздохнул. Некоторое время он молчал, а затем чуть приоткрыл тонкие губы и издал тихое, щекочущее нервы шипение. Кран тут же вспыхнул опаловым светом, и умывальник погрузился куда-то вниз — перед глазами шиноби предстало жерло широкой трубы.

— Итачи, — пробормотал Наруто, украдкой смахивая со лба пот, — ты хоть понимаешь, как это щас стрёмно со стороны выглядело, даттебаё?

— С каких пор ты змееуст? — осведомился Сасори. — Или это ты, Орочимару, в вожделенном теле Учихи?

— Шаринган способен копировать движения губ и издаваемые человеком звуки, — проигнорировав выпад товарища, произнёс Итачи. — Гарри показывал их мне, когда мы обсуждали с ним позавчера проникновение в Тайную комнату.

— Как жаль, что Поттер так и не узнает, как сильно нам помог, — усмехнулся Дейдара.

Укоризненно взглянув на него, но промолчав, Хината активировала Бьякуган.

— Эта труба очень длинная, — сказала она минуту спустя. — Она уходит под озеро, очень глубоко.

— А что там в конце? — спросил Наруто, весь светившийся в предвкушении приключения.

— Тоннель. Довольно большой, но посередине завал — видимо, потолок обвалился. В завале есть лаз.

— Наверное, его сделали Гарри и Рон, когда были здесь три года назад, — предположила Сакура.

Хината согласно кивнула.

— Перед завалом лежит что-то длинное; похоже, змеиная чешуя…

— Ладно, хватит тебе, — Дейдара мягко коснулся тыльной стороной ладони её виска, покрытого вздувшимися от применения Бьякугана венами. — Расскажешь нам всё сейчас — будет неинтересно, мм.

Украдкой улыбнувшись ему, Хината отменила додзюцу.

— Ну что, — подала голос Сакура. — Кто пойдёт?..

— Я! — не дожидаясь ни возражений, ни согласия, Наруто браво прыгнул в чёрное чрево трубы.

Дейдара закатил глаза, Сасори хмыкнул, Итачи устало вздохнул.

— Самый непредсказуемый шиноби Конохи, — тихо проговорила Сакура, не в силах удержать себя от улыбки.

Буквально через несколько минут вся команда стояла в обещанном Хинатой тоннеле высотой в человеческий рост. Сакура зажгла свет на конце волшебной палочки и смогла лучше разглядеть каменные стены, покрытые налётом ила. Не став дожидаться остальных, Наруто уже ушёл далеко вперёд; пройдя мимо огромной, метров двадцати в длину сброшенной змеиной кожи, Сакура обнаружила друга перед завалом из массивных гранитных глыб с единственной небольшой, для ребёнка лазейкой, которую сам парень и два его клона теперь расширяли, раздвигая валуны. Подошедший Итачи скользнул оценивающим взглядом по трудам Наруто и стал какими-то невербальными заклинаниями укреплять опасно крошащийся потолок.

— Готово, — сообщил Наруто, отходя чуть в сторону и развеивая клонов.

— Впереди нет никакой опасности, — негромко сообщила Хината.

— Но забывать об осторожности всё равно не стоит, — резонно заметил Итачи.

Миновав завал, шиноби ещё какое-то время шли по извилистому тоннелю, пока путь им не преградила гладкая стена; на ней были вырезаны две до жути реалистичные свившиеся в кольца змеи с поднятыми головами. Взглянув на их огромные, блестящие, точно живые, изумрудные глаза, Сакура ощутила, как по спине пробежали мурашки — ей против воли вспомнился Орочимару.

Вновь выйдя вперёд, Итачи повторил шипение, заставившее открыться умывальник. По стене между змеями пробежала щель, а затем образовавшиеся створки плавно распахнулись — и шиноби шагнули в зеленоватый полумрак Тайной комнаты.

Она оказалась больше, чем представлялась в мыслях Сакуры. Гладкие каменные плиты пола переходили в такие же гладкие стены; верхушки массивных тёмных мраморных колонн, обвитых искусно вырезанными змеями, терялись где-то в кромешном мраке, скрывавшем потолок. У противоположной входу стены высилась, надменно взирая на дверь, гигантская статуя в полный рост, изображавшая древнего старца с ниспадающей почти до самого пола жидкой бородой.

— Значит, это и есть Салазар Слизерин, мм? — произнёс, нарушая тишину, Дейдара.

Разглядывая каменное лицо, Сакура тихо хмыкнула; в гостиной Когтеврана стояло мраморное изваяние Кандиды — красивой, немного пугающей красотой ведьмы с загадочной полуулыбкой на устах. По сравнению с ней Салазар был, можно сказать, уродцем.

— Я думала, он был симпатичнее, — заметила Сакура.

— Для тебя это так важно, да? — проникновенно поинтересовался Дейдара. — Хочешь, могу специально для тебя ему мордашку подправить.

— Не надо, — поспешно проговорила Хината, всерьёз опасавшаяся за сохранность древнего монумента.

Не слушая разговор молодых шиноби, Сасори неспешным, скользящим шагом дошёл до разлагающегося трупа невероятных размеров змеи.

— Василиск, — негромко констатировала, нагнав его, Сакура.

Сасори кивнул. Присев на корточки рядом с головой твари, кукловод без тени брезгливости приоткрыл её гниющую пасть и принялся внимательно рассматривать длинные узкие клыки.

— Одного не хватает, — отстранённо произнёс он, указывая на пустующую зубную ячейку на верхней десне.

— Этот клык ранил Гарри, — сообщил Итачи, — а затем мальчик уничтожил им дневник Тома Реддла.

— Ранил? — поразилась Сакура. — Но как тогда Гарри выжил? Яд василиска смертелен.

— Его спас Фоукс, — отозвался Итачи.

— Слёзы феникса, — понимающе протянул Сасори.

— Надо взять образцы, — сказала Сакура и, достав из сумки, которую прихватила с собой, свиток, аккуратно выломала несколько клыков и запечатала в него.

Сзади раздался грохот череды взрывов, столь неожиданный в этом гнетуще-тихом месте, что девушка резко вскочила на ноги и развернулась ко входу.

— Что ты делаешь? — холодно осведомился Сасори у напарника.

— Тренируюсь, да, — с довольной улыбкой отозвался Дейдара, опуская правую руку, которой складывал печать.

— Эй, почему только ты? — Наруто быстро создал клона, и тот стал помогать ему формировать на ладони сферу из чакры. — Расенган, даттебаё!..

— Надо будет укрепить здесь всё, — заметил Итачи, наблюдая за тем, как одна из колонн рушится под техникой Наруто.

— Это да, — согласилась Сакура, попутно подумав, что стоило бы также растолковать другу, что это место имеет огромную историческую ценность, и что не стоит его разрушать.

Весь следующий день шиноби потратили на то, чтобы придать Тайной комнате более приличествующий базе вид. Первым делом, разумеется, избавились от многовекового налёта пыли и грязи (тут очень кстати пришлись чистящие чары, которые на летних каникулах показывала им Молли), установили, трансфигурировав из попавшегося под руки хлама, несколько мишеней для тренировок, а также обустроили «зону для совещаний» с большим столом, на котором можно было удобно разложить бумаги и карты. Тушу василиска решили пока не трогать — Сасори категорично запретил, намеренный вначале её как следует осмотреть, — только отодвинули из центра Комнаты ближе к стене. Кроме того, шиноби обследовали все ходы, ведущие в Комнату и из неё, и составили подобный план тоннелей и выходов, который теперь был вывешен на стене над столом, пока каждый его не выучит наизусть.

Впрочем, большая часть изменений была невидима, но оттого не менее важна. Тут, надо отдать ему должное, работал преимущественно Итачи; почти не принимая участия во всех прочих активностях, он занимался тем, что накладывал на базу всевозможные сигнальные и охранные чары и техники. При этом часть из них была направлена на то, чтобы скрыть созданные барьеры, сделать их невидимыми, интегрировать в общий массив чар Хогвартса, которыми было пропитано всё вокруг. Также важным нововведением стал своего рода эльфоотвод, работающий по принципу маглоотталкивающих чар, но только против домовиков; где он раздобыл это заклинание, Итачи так и не объяснил, но масштаб его подготовки и уровень уже не только как шиноби, но и как мага, все оценили. А вот стены, пол и потолок шиноби укрепляли все вместе по причине трудоёмкости и энергозатратности данных чар; получилось, конечно, не так непробиваемо, как в доме Блэков, но тоже вполне надёжно.

— Ну что? — сказал Наруто в конце дня (или, вернее, слегка за полночь), когда команда прервала работу. — Мы молодцы!

— Сам себя не похвалишь… — протянул Дейдара, отбрасывая с глаз длинную чёлку.

— Но получается и в самом деле замечательно, — улыбнулась Хината.

— Есть, конечно, над чем ещё поработать, — отозвалась Сакура, обводя взглядом древний зал, — но в целом неплохо.

— Идите все сюда, — позвал Сасори. Когда прочие шиноби приблизились, кукловод указал им на пять небольших деревянных шкатулок, стоявших на столе. — Это вам.

— Эм… — протянул Наруто, с подозрением поглядывая на предметы. — А на кой?

Сасори усмехнулся его недоверию. Чуть отдёрнув рукав тёплого свитера, кукловод снял напульсник и вывернул его наизнанку — на белой ткани оказалась печать по типу той, которые обычно используются в запечатывающих свитках. Пропустив через неё чакру, Сасори в следующий миг продемонстрировал всем шестую шкатулку, свою собственную.

— Я подумал, что хватит уже нам прятать снаряжение шиноби по потайным карманам в школьных чемоданах, — невозмутимо произнёс он, ставя ларчик на стол и открывая его. — Эти шкатулки увеличены изнутри Заклятием незримого расширения и содержат множество отсеков, чтобы хранить вещи было удобнее, — он извлёк из недр магической вещицы пару свитков, которые в норме ни за что бы не поместились в такое маленькое хранилище. — Открываются они лишь в ответ на воздействие чакры хозяина, так что чужак в любом случае в них не залезет. Кроме того, они не горят в огне (кроме Аматерасу и Адского пламени, само собой), в воде не тонут, а также их невозможно притянуть Манящими чарами или любыми другими подобными, — Сасори убрал свитки обратно и вновь запечатал шкатулку. — Я бы посоветовал вам всё время носить их при себе, скрытыми в печатях.

— Классная идея, Данна! — заявил Дейдара, хватая один из ларчиков. — Как раз то, что нужно, мм.

— Спасибо, Сасори-сан, — вежливо поблагодарила Хината.

— С чего вдруг? — негромко спросил у него Итачи.

— Просто так, — пожал плечами Сасори. — Иногда и у меня возникает странное желание сделать что-нибудь на пользу команде.

— Точно что странное, — проговорила Сакура, на что кукловод не ответил.

— А как активировать этот замок? — полюбопытствовал Наруто, с интересом вертя в руках приглянувшуюся ему шкатулку.

Пока Сасори объяснял, Сакура, вполуха слушая, подошла к Хинате.

— Не опасно? — тихо шепнула она подруге.

— Нет, — покачала головой Хината, дезактивируя Бьякуган. — Это и в самом деле хорошая идея.

— Так я и не спорю, — кивнула Сакура. — Просто хотела перестраховаться.

— И ещё один вопрос, который стоит обсудить, пока все не разбежались, — вновь обратился ко всем Сасори. — Что будем делать с гриффиндорским «золотым трио»? Детишки слишком уж сильно нами интересуются.

— Ну, самый простой и логичный способ — подправить им память, — заметила Сакура, однако, перехватив взгляд Наруто, быстро добавила: — Но так мы делать не будем.

— В упор не вижу причин что-либо предпринимать, мм, — беспечно отмахнулся Дейдара. — Эта троица и до очевидных-то вещей едва может додуматься, куда уж им раскрыть наш секрет.

— Почему ты так в этом уверен? — чуть прищурившись, с едва уловимой язвительностью поинтересовался у напарника Сасори.

Казалось, подрывник на миг даже смутился.

— Да, я анализировал их действия — что тут такого? — огрызнулся он; с раздражением отвернувшись от уже не скрывавшего лукавую улыбку кукольника, он продолжил: — Большую часть решений, приведших к «спасению мира», эта троица приняла совершенно случайно. Они зачастую действуют наугад, и только нереальная удача помогала им выходить сухими из воды, да. А ещё как-то раз я слышал их обсуждение какой-то проблемы — уже не помню, какой точно. И знаете, как это было? Они просто по кругу мусолили одно и то же, не выдавая каких бы то ни было конкретных предложений по решению проблемы. И как, вы думаете, эти дети смогут проникнуть в нашу тайну, мм?

— На мой взгляд, из них троих опасность представляет только Гермиона, — сказала Сакура. — Она довольно умна и способна выстраивать логические цепочки.

Итачи и Сасори обменялись быстрыми взглядами.

— Кажется, для мисс Грейнджер стоит ввести дополнительные занятия, чтобы у неё было меньше свободного времени, верно, профессор? — протянул Сасори.

— Я тоже думал об этом, — кивнул Итачи. — Это определённо имеет смысл.

— Ну, Рона вообще можно не трогать, даттебаё, — сказал Наруто с самым серьёзным видом эксперта. — Он хороший парень, но больше исполнитель, чем мыслитель.

— Эй, ты где таких слов умных понабрался? — не преминул поддеть Дейдара, но Наруто только отмахнулся от него.

— Тогда остаётся только Гарри, — произнёс Сасори с крайне нехорошей усмешкой.

— Нужно отвлечь его внимание от нас, — предложила Хината.

— Возможно, нам и делать ничего не придётся, да, — хмыкнул Дейдара. — Ведь Гарри Поттер — Мальчик, Который Мыслит По Шаблонам. Во всём, что происходит вокруг странного и непонятного, он всегда винит, во-первых, Волан-де-Морта, во-вторых, Северуса Снегга, в-третьих, Драко Малфоя и остальной Слизерин. Нам всего-то нужно подождать, когда кто-нибудь из его «любимых» героев что-нибудь предпримет, мм.

— Как бы ждать не пришлось долго, — скептически заметила Сакура.

— Я думаю, не придётся, — почти успокаивающе сказал Сасори.

— Ты о чём? — вопросительно вскинул брови Наруто.

— Тебе стало что-то известно? — спросил Итачи товарища.

— Слухи, всего лишь слухи, — отозвался кукловод. — Но, кажется, в ближайшее время Тёмный Лорд намерен сделать, наконец, свой ход.

Глава 3. Куда могут завести амбиции

Весь этот поход чрезвычайно не нравился Карин: его цель, место назначения, компания, выдвинувшаяся из убежища Орочимару три дня назад… Но больше всего её бесила куноичи, шедшая чуть позади команды.

— Какого чёрта она идёт за нами? — проворчал Суйгецу, косясь на Митараши Анко через плечо; это был один из тех редких моментов, когда Карин готова была его поддержать.

— Мы не можем её отпустить, — своим хриплым, вгоняющим в дрожь голосом ответил Орочимару. — Если Анко доберётся до Конохи раньше нас, это станет проблемой.

— Тогда почему бы не убить её? — Суйгецу потянулся к мечу. — Мне секунды хватит, чтобы…

— Нет, — коротко бросил шедший впереди Саске.

— Саске-кун прав, лишние трупы нам ни к чему, — произнёс Змей, буравя спину Учихи не совсем понятным взглядом. — Тех, которые уже есть, вполне хватит.

— Спасибо, что заступились, сенсей, — громко и крайне язвительно сказала Анко, как оказалось, слышавшая их разговор. — Очень мило с вашей стороны.

Орочимару не ответил. Все они прекрасно понимали, что кроме как скалиться и огрызаться Анко ничего не оставалось — небольшая белая змейка обвивалась вокруг руки джонина, впившись клыками в её запястье, высасывая чакру, поддерживая её уровень на минимальном, безопасном для жизни, вместе с тем не давая куноичи сбежать.

— За нами есть хвост? — спросил командир отряда пару минут спустя.

— Нет, Саске, — отозвалась Карин, тщательно исследовав окрестности на предмет наличия посторонней чакры.

— В этой местности шиноби Конохи редко бывают, — заметил Орочимару. — Нас здесь никто не потревожит.

Согласно кивнув, Саске остановился, достал из-за пазухи и раскрыл одну из карт, взятых у Некобы несколько месяцев назад.

— В девяти километрах к северо-западу расположено ущелье, — сказал он. — Там много пещер, в которых можно укрыться.

Судя по раздражению, сверкнувшему в глазах Анко, место для укрытия Саске выбрал и в самом деле хорошее. Впрочем, от каких-либо комментариев джонин воздержалась; в последнее время она больше молчала, постоянно думая о чём-то своём. Поверила ли она в то, что поведал ей Саске о Конохе и своём брате? Сложно сказать — Анко продолжала держаться настороженно и враждебно. Разумеется, переживания врага не волновали Карин, но вместе с тем этот непредвиденный эксперимент над личностью всем сердцем преданного своей деревне шиноби казался ей весьма занимательным.

Ущелья путники, никуда не торопившиеся, достигли пару часов спустя. В его практически отвесных каменных стенах и в самом деле обнаружилось много расщелин, и к обеду шиноби уже разбили свой временный лагерь в одной из пещер, достаточно просторной и сухой.

— Ну что, Саске-кун, действуем по плану? — спросил Орочимару.

— Да, — произнёс Саске, сидевший на каменном полу, в который раз просматривая свиток, на содержании которого строился весь его план. — Постарайтесь вернуться к утру.

— Хорошо, — Змей перевёл взгляд своих пугающих янтарных глаз на Карин. — Идём, Карин.

— Ага, — бесцветно откликнулась она и следом за бывшим начальником вышла наружу.

Когда в том старом убежище Саске, использовав Проклятую Печать на шее Анко, возродил Орочимару, Карин стало очень не по себе. Не то чтобы она прямо так уж боялась Змея, вовсе нет, просто в его чакре была неприятная зловещая нотка, заставлявшая сенсора нервничать и каждую минуту ожидать подвоха. Впрочем, что удивительно, Орочимару пока явно не намеревался убивать их или предавать: во-первых, он просто знал, что с Учихой ему не тягаться, а во-вторых, в нём появился определённый интерес, когда Саске объяснил, зачем поднял его из мёртвых.

— Весьма амбициозно, Саске-кун, — прошипел тогда Орочимару, оскалившись словно бы в предвкушении, — но ты можешь себе это позволить.

Солнце уже давно опустилось за горизонт, когда путники вышли из леса на вершину холма, с которого им открылся хороший вид на ночную Коноху.

— Теперь осторожнее, — вполголоса предупредил Орочимару, ниже надвигая капюшон плаща. — Скоро барьер.

Карин ограничилась кивком. Когда обсуждали, кто отправится в Скрытый Лист за одной из необходимых для исполнения плана вещей, было решено, что она и Орочимару лучше всего для этого подходят — Змей, по его собственным словам, знал кое-какую старую лазейку в защитном барьере деревни, а Карин была в силу своих неординарных способностей одной из тех немногих, кто мог пробраться сквозь эту преграду незамеченной.

Как и ожидалось, проникновение прошло успешно. Быстро миновав практически безлюдные в этот поздний час улицы окраин, скрывая свою чакру, отступники вскоре достигли стоявшего на самой окраине селения в отдалении от прочих строений полуразрушенного храма.

— Храм масок клана Узумаки, — провозгласил Орочимару. — То, что нам нужно, находится внутри.

Вслед за ним Карин переступила порог. На некогда прикрывавшем его сверху, а теперь рухнувшем козырьке была изображена спираль-водоворот — символ клана Узумаки. Главный зал оказался небольшим, единственной примечательной частью святилища была стена, противоположная входу: на ней висело около тридцати похожих друг на друга, но всё-таки чуточку разных масок, изображавших Шинигами. Задумчиво порассматривав их с минуту, Орочимару в конце концов снял со стены одну.

— Эта, — констатировал он, бережно пряча маску в складках плаща. — Возвращаемся.

«Ксо, и вот надо было ради этого столько тащиться сюда и проникать в Коноху!» — мысленно проворчала Карин, хотя и понимала: надо.

В лагерь они вернулись через час после рассвета. На подступах к ущелью Карин заметила несколько мелких птичек, быстро упорхнувших при виде шиноби, поэтому ничуть не удивилась, что в пещере их уже ждали.

— Ну, и как? — полюбопытствовал Суйгецу, обращаясь непонятно к кому: с Орочимару мечник разговаривать всё ещё побаивался, помня эксперименты над собой, а общение с Карин, по собственным словам, плохо переносил.

— Вы раздобыли её? — Саске не удержался и подошёл-таки поближе.

— Вот, — Орочимару продемонстрировал всем маску.

— И с её помощью вы надеетесь снять печать Бога Смерти? — даже Анко не смогла остаться в стороне, слишком заинтересованная происходящим.

— Не надеюсь — сниму, — отозвался Змей, скидывая плащ. — Джуго, Суйгецу, подготовьте всё.

— Хорошо, — кивнул Джуго. Вместе с Хозуки они извлекли из особых запечатывающих свитков пять трупов и разложили их перед Орочимару.

— Теперь все отойдите, — велел Саннин и надел маску.

Его тело тут же забилось в конвульсиях, охваченное столбом невероятно мощной чакры, вызвавшей у Карин дрожь в коленях — слишком дикой, слишком свирепой была эта энергия.

Бившийся в судорогах Орочимару вдруг неестественно резко выпрямился; его руки сами собой раскинулись в стороны, длинные чёрные волосы затрепетали, словно бы их нещадно рвали порывы ветра. Дикая чакра сгустилась за спиной Змея, приняла очертания огромного, безумно ухмыляющегося Шинигами с сиреневой кожей и красными рогами. В правой руке хранитель загробного мира крепко сжимал ритуальный кусунгобу, которым вспорол себе живот; точно такой же разрез пересёк тело Орочимару, и из раны фонтаном брызнула кровь.

В то же мгновение из живота Бога Смерти вырвались на свободу пять ярко светящихся сгустков чакры. Самый маленький из них скользнул к Змею и влился в его руки.

— Я их чувствую!.. — хрипло проговорил Орочимару, и только глухой не услышал бы в его голосе радость. — После стольких лет!.. Теперь я могу призвать этих четверых.

Дрожа уже всем телом — буйство мощнейшей энергии выводило сенсорную систему из равновесия, — Карин кое-как поправила очки и перевела взгляд на зависшие перед Саннином скопления чакры. Шинигами исчез, а Орочимару припал на одно колено, тяжело дыша и выплёвывая кровь, и ударил открытой ладонью о пол.

— Эдо Тенсей но Дзюцу!

Дальше происходило нечто невероятное. Сгустки энергии опустились в лежавшие на полу тела, и те начали преобразовываться прямо на глазах. Изо рта Саннина вырвалась белая змея с его лицом — ритуальная форма Орочимару для техники Переселения Душ, как знала Карин, — и проворно скользнула в пятый труп, почти мгновенно ставший как две капли воды похожим на обычное тело Саннина.

— Вот они, — проговорил Орочимару, неспешно поднимаясь на ноги, не сводя горящего взгляда с четвёрки воскрешённых, — те, кто знают всё.

— Это — Первый Хокаге? — спросил Суйгецу, указывая на высокого смуглого мужчину с длинными и прямыми тёмными волосами. — Тот, кого все считают Богом шиноби?..

— Орочимару, — холодно произнёс другой призванный — альбинос с кроваво-красными глазами и взъерошенной серебристо-белой гривой. — Ты снова посмел призвать нас?

— Похоже, он смог разрушить печать Шики Фуджин, — третий говоривший был стар и невысок, в отличие от остальных. — Освободив наши души, он призвал нас при помощи Эдо Тенсей.

— Не может быть, — молодой светлокожий мужчина с растрёпанными пшеничного цвета волосами казался искренне изумлённым. — Как вам удалось разрушить печать, Орочимару-сан?

— Не стоит недооценивать меня, Минато, — усмехнулся Змей. — После того, как Третий запечатал мои руки, лишив меня тем самым возможности использовать техники, я много времени провёл за свитками, изучая фуиндзюцу клана Узумаки.

— Значит, вы всё-таки нашли те свитки, — вздохнул блондин.

Тут Первый Хокаге, подозрительно прищурившись, наклонился в его сторону.

— А ты вообще кто? — осведомился он глубоким, звучным голосом.

— Ах, да, вы же не знаете… Я — Четвёртый Хокаге, Намиказе Минато.

— Четвёртый?! — восторженно воскликнул Сенджу Хаширама. — Скажи мне, как там деревня?

— Простите, — Минато виновато улыбнулся и почесал затылок. — Я не знаю, как сейчас обстоят дела.

— Если он здесь, значит уже мёртв, — процедил Второй Хокаге, складывая руки на груди, защищённой выкрашенным в холодный синий цвет доспехом. — Включи мозги, брат.

— Тобирама! — старший Сенджу насупился, но тут же спросил, конкретно ни к кому не обращаясь: — Кто тогда сейчас Пятый Хокаге?

— Ваша внучка, — ответил ему Орочимару.

Хаширама как-то мгновенно сник.

— Цуна? — пробормотал он. — Деревня ещё цела?

— Что-то слабо вы в неё верите, — заметил Минато.

— Да нет, не в этом дело, — пожал плечами Хаширама. — Просто она была моей первой внучкой, и я её, можно сказать, немного разбаловал, — теперь он уже смеялся, явно вспомнив нечто забавное.

Глядя на него, Карин не верила своим глазам: как может этот человек быть знаменитым Первым Хокаге, сильнейшим шиноби всех времён, тем, кто основал Коноху и стал прародителем всей системы Скрытых Селений?!

Когда его старший брат отсмеялся, слово вновь взял Сенджу Тобирама.

— Итак, снова Эдо Тенсей, — произнёс он, не сводя с Саннина пристального, испытующего взгляда. — Отвратительно, что теперь придуманную мной технику используют все подряд.

— Ну, в конечном счёте, она не так уж сложна, — отозвался Орочимару, выдержав его взгляд. — К тому же, её изначально не стоило создавать.

— О чём я тебе и говорил, — Хаширама с самым серьёзным видом повернулся к брату. — Эта техника аморальна…

— Помолчи, — перебил его Тобирама. — Я ещё не закончил разговор с этим юношей.

— Но…

— Молчать!

Бог шиноби опять потух и отвернулся. Не обращая на него более ни малейшего внимания, Второй повернулся к Змею.

— Зачем ты призвал нас?

— Хочешь вновь напасть на Коноху? — спросил Сарутоби Хирузен, хмурясь. — Я пожертвовал жизнью, чтобы запечатать твои руки, а теперь ты хочешь использовать нас, чтобы уничтожить Лист?

— Успокойтесь, — покачал головой Орочимару. — Нападение на Коноху больше не является моей целью. На самом деле единственная причина, почему я воскресил вас, — его любопытство, — он указал на Саске, молча наблюдавшего за предыдущими главами деревни.

— Меня зовут Учиха Саске, — произнёс юноша, выходя вперёд, — и у меня к вам, Хокаге, есть вопросы. Для начала, — он повернулся к Сарутоби, — Третий, это правда, что вы с Данзо отдали Итачи приказ уничтожить наш клан?

Хирузен тяжело вздохнул, но затем сказал:

— Правда.

— Не может быть… — прошептала Анко, стоявшая в стороне ото всех у стены.

Взгляд Третьего скользнул по ней, а затем снова обратился к Саске.

— Да, мы и в самом деле сделали это, — сказал старик, — мы приказали твоему брату вырезать весь клан, чтобы предотвратить государственный переворот, который затеяли Учихи.

— Дошло даже до мятежа? — Второй недовольно сдвинул брови. — Как я и опасался, Учихи вышли из-под контроля. В таком случае даже лучше, что они были истреблены…

— Тобирама! — резко перебил его старший брат. — Как ты можешь говорить такое в присутствии бедного ребёнка из клана Учиха?!

— Да плевать, — процедил Саске, активируя Мангекью. — Я не бедный, и уж тем более не ребёнок.

— Такая форма Шарингана, — красные глаза Сенджу встретились с учиховскими. — Это же…

И вдруг что-то произошло. Карин почувствовала, как резко заколебались потоки чакры в пещере, а затем Саске тихо рыкнул и схватился за глаза.

— Только не Аматерасу! — воскликнул Суйгецу и не очень-то храбро нырнул за ближайший камень.

Мгновенно оказавшись рядом, Джуго сгрёб Карин в охапку и оттащил подальше.

— Саске! — крикнула девушка, со страхом ощущая, как мощный поток чакры приливает к уже кровоточащим глазам Учихи. — Пусти, я должна помочь ему!..

В пещере поднялся странный гул; он быстро усиливался, а пол завибрировал, камень забился о камень…

— Сейчас всё рухнет! — Суйгецу проскочил мимо товарищей к выходу, и Джуго поспешил за ним, и не думая выпускать яростно вырывавшуюся Карин.

Едва они выбежали наружу, потолок обвалился.

Первый день нового года выдался солнечным. Дейдара проснулся довольно рано, но всё равно, одевшись и спустившись в Общую гостиную Гриффиндора, обнаружил за одним из столов Хинату.

— Чего не спишь, мм? — поинтересовался Дейдара, подходя к ней.

— Не знаю, — пожала плечами Хината. — Я с рассветом проснулась, вот и решила заняться сочинениями, чтобы не терять время.

— Ты молодец, — похвалил её Дейдара, целуя её в щёку. — Ответственная.

В ответ на ласку Хината улыбнулась; она не просила знаков внимания и нежностей, но всегда очень радовалась, когда их получала. В такие моменты, как этот, светясь от счастья и удовольствия, девушка была необычайно хороша, и у Дейдары мгновенно возникло желание перейти к более серьёзным поцелуям.

Впрочем, стоило ему склониться чуть ниже, на ведущей к спальням мальчиков лестнице нарисовался Наруто.

— О, вы уже здесь, — он приветливо помахал товарищам, то ли игнорируя, то ли банально не замечая, что появился не вовремя. — Чем займёмся сегодня, даттебаё?

— Уроками займись, — буркнул Дейдара; Хината легко сжала его руку, давая понять, что догадалась о его порыве.

Наруто активно помотал головой.

— Не вариант, — заявил он. — Снежки?

Дейдара прищурился.

— Тебе хана, да.

Буквально пятнадцать минут спустя парни уже увлечённо расстреливали друг друга комками влажного снега под устало-обречённым взглядом Хинаты.

— Опять? — ёмко осведомилась Сакура, присоединяясь к компании.

— Опять, — отозвалась Хината. Вскоре она потеряла интерес к баталии, поэтому активировала Бьякуган и стала осматривать окрестности. Ответственная.

Дейдара слепил очередной снежок и, увернувшись от снаряда противника, только было собрался запустить ответный, как вдруг:

«У нас чрезвычайная ситуация».

«Итачи, свали в закат, мм! Я занят!»

«Неподалёку от школы я засёк активность чакры».

От такой новости Дейдара застыл на месте и за промедление тут же получил снежком в голову и был завален в снег.

— Я победил, даттебаё! — крикнул Наруто, наваливаясь на подрывника и прижимая его к земле.

— Мальчики!.. — взволнованно воскликнула Хината.

— Я в курсе! — Дейдара спихнул с себя джинчурики и резко сел. — Барьерные техники Итачи засекли…

— Чужую чакру!

«Данна, у нас шухер, мм!»

«Знаю, — лаконично ответил Сасори. — Встречаемся у теплиц».

— Кто там, Хината? — спросил Дейдара, когда шиноби бежали к школьным парникам.

— Не могу сказать, — покачала головой она. — Видно очень плохо, там какие-то помехи.

— Пространственная аномалия? — Сакура нахмурилась. — Как в тот раз?

— Похоже на то.

— Интересно, кто эти шиноби, даттебаё, — проговорил Наруто, глаза которого возбуждённо блестели, — наши или…

Парень осёкся и неловко замолчал. К счастью, они как раз достигли места назначения, где их уже поджидали Сасори и Итачи.

— Хината?

— Помехи, Сасори-сан.

— А ты что скажешь, Итачи, мм?

— Не больше, чем Хината.

— Тогда пошли посмотрим скорее, даттебаё!

Уговаривать никого или повторять несколько раз не пришлось. Никакой чакры, кроме их собственной, шестёрка шиноби не ощущала уже больше полугода, а теперь…

«Может, это Нагато? — думал Дейдара, проворно перепрыгивая через высокую ограду и покидая территорию школы. — Очухался после Ринне Тенсей и придумал, как вытащить нас. Но что тогда делать с коноховцами? А с Хинатой?»

Быстро миновав лес, команда стала подниматься в горы. По словам Хинаты, мощный источник чакры находился на ближайшем плато, миленьком участке ровной земли, чутка пострадавшем, правда, в ходе пары-тройки сражений между подрывником и его напарником. Эта местность была ему хорошо знакома, но Дейдара всё равно двигался осторожно — а вдруг всё-таки не свои, а враги: АНБУ Конохи, или Обито, или Орочимару?..

Шиноби выскочили, готовые к бою, из-за окружавших плато скал — и тут же воздух сотрясли изумлённые возгласы:

— САСКЕ?!

— Наруто?! И Итачи?..

— Анко-сан?!

— Хината?! Сакура?! Наруто?!

— Третий?!

— Эдо Тенсей?..

— О, ещё один Учиха!

— Вы все ещё кто, мм?!

— А ты кто?

— Тихо! — рявкнул высокий альбинос, и все сочли за лучшее замолчать — слишком суровый вид был у этого шиноби. — Давайте по порядку. Где мы?

— Вы сейчас находитесь в другом мире, далёком от Стран Шиноби… — начал объяснять Итачи, но тут же был перебит парнем с очень отчётливо различимыми учиховскими чертами лица:

— Итачи! Нам надо немедленно поговорить.

Лицо Итачи моментально превратилось в идеальную маску, равнодушную и непроницаемую.

— У меня сейчас нет времени возиться с тобой, братец, — он вновь повернулся к альбиносу. — Мы попали сюда…

Без предупреждения сорвавшись с места, Учиха Саске бросился вперёд. Фиолетовая чакра в мгновение ока окружила парня, и сформировавшаяся из неё рука скелета сделала хватательное движение в сторону Итачи, но была отбита созданной тем красной рукой.

— Как ты?..

— Мы поговорим, — прорычал Саске, сверля брата Магнекью Шаринганом. — Немедленно.

— Мальчики, успокойтесь, — смуглый мужчина с длинными волосами вышел вперёд. — Вас, Учих, мало осталось, хотя бы между собой не деритесь.

Итачи с неожиданным почтением склонил перед ним голову и развеял Сусано.

— Как скажете, Первый-сама.

— Первый?! — воскликнул Наруто, с трудом заставляя себя перевести взгляд со старого товарища по команде на смуглого шиноби. — То есть типа Первый Хокаге, даттебаё?!

— Ну да, — мужчина дружелюбно кивнул ему. — Я…

— ХАШИРАМА!

— МАДАРА?!

Крайне воинственно настроенный предок Учих спрыгнул со скалы и указал на смуглого гунбаем.

— Что ты здесь делаешь?! Кто тебя воскресил?!

— А тебя?!

— Чёрт возьми, Хаширама, я первый спросил!

— А я просто Первый!..

— Да что тут происходит-то?.. — пробормотал Дейдара, глядя на всех участников действа по очереди.

— Душераздирающие встречи старых знакомых, как видно, — отозвался Сасори без тени веселья.

— Тихо! — вновь рявкнул Тобирама, на этот раз сопроводив свою реплику мощным выбросом чакры.

Оторвавшись от расчленения Хаширамы взглядом, Мадара повернулся к нему.

— Ты смеешь отдавать мне приказы? — вокруг него стала концентрироваться холодная синяя аура. — Мне?..

— Мадара-сан, прошу вас, не надо, — произнёс Итачи. — Лучше решить дело мирным путём.

Тот брезгливо поморщился, но всё-таки оружие чуть отпустил. Первый Хокаге же лукаво усмехнулся.

— Кого-то мне напоминает этот юноша… — протянул он в притворной задумчивости.

— Ещё слово, Хаширама…

— Давайте все успокоимся, — предложил невысокий старик в лёгкой чёрной с серым броне.

— Итачи, так? — дождавшись утвердительного кивка, Второй приказал: — Закончи своё объяснение.

— Как я уже сказал, — Итачи изредка поглядывал то на Саске, так и не развеявшего свой Сусано, то на горящего желанием битвы Мадару, но говорил спокойно, — вы сейчас на землях, далёких от Стран Шиноби. Мы шестеро случайно попали сюда около полугода назад и с тех пор ищем путь обратно. Эти края населены волшебниками, использующими магию — одно из проявлений внутренней энергии, аналог чакры. С одной из местных группировок мы вступили в союз и сейчас имеем хорошую базу и доступ к информации.

— Ясно, — кивнул Тобирама и в свою очередь пояснил: — Мы, Хокаге, были воскрешены Орочимару при помощи Эдо Тенсей, чтобы ответить на какие-то вопросы твоего брата.

Тут же многие взгляды обратились на Саске.

— Я знаю о твоём задании, — тихо произнёс он, глядя только на Итачи.

Тот застыл, словно каменное изваяние.

— Задание? — Наруто не мог долго молчать в сторонке. — О чём ты, Саске?

— Обито и Данзо мне всё рассказали, — Саске по-прежнему обращался только к брату. — Я знаю, что это по приказу верхушки Конохи ты вырезал клан.

Хината поражённо охнула и крепко стиснула руку стоявшего рядом Дейдары, однако тот почти не заметил этого, переваривая услышанное. Наруто удивлённо расширил глаза, Сасори и Сакура нахмурились. Мадара грозно прищурился.

— Как же легко, — ровно произнёс Итачи, — ввести тебя в заблуждение, Саске…

— Итачи, — негромко прервал его Третий Хокаге, — довольно. Я снимаю запрет на разглашение.

И Итачи уважительно склонил голову перед давно мёртвым стариком. Несколько секунд он молчал, а затем заговорил, отстранённо, словно речь шла не о нём самом, а о ком-то другом:

— Да, Саске, то, что тебе говорили Обито и Данзо — правда. Уничтожение клана Учиха ради предотвращения задуманного ими переворота было моим заданием, как члена АНБУ. По приказу я стал нукенином, а затем принял приглашение Обито и вступил в Акацуки, чтобы шпионить за ними и предотвращать угрозу с их стороны для Конохи.

— Шпионить за нами?! — воскликнул Дейдара, не веря своим ушам. — Неужели всё это время ты?!..

— Дейдара, — одёрнул напарника Сасори.

«Мы окружены врагами. Придётся прорываться».

«Сасори-но-Данна, что вы?!..»

«Не спорь. В противном случае нас наверняка убьют».

— Я подозревал, что что-то с тобой не так, — сказал Сасори Итачи; напарник напрягся, приготовился, и Дейдара последовал его примеру. — Ты всегда был в Акацуки белой вороной.

— Странно, — проговорил Мадара жёстко, — что я сразу не распознал в тебе предателя.

Он в мгновение ока оказался возле Итачи, направил в него удар гунбая, однако боевой веер был заблокирован деревянной стеной. Хаширама попробовал оплести ноги Мадары лозами, однако тот разгадал его замысел и стремительно отскочил в сторону.

«Сейчас!»

Мимо просвистел кунай — и чья-то рука легла на плечо Дейдары.

— Вас никто не тронет, — успокаивающе произнёс Четвёртый Хокаге, удерживавший и Сасори. — Сейчас все мы заодно.

— Дейдара, прошу тебя, — прошептала Хината. — Остановись…

— Стоять, Мадара!

— И не подумаю! — Мадара начал было формировать печати, но Хаширама оказался быстрее и перехватил его руки.

— Да хватит тебе беситься! — в сердцах крикнул Первый. — Если всё это из-за того случая!..

— А ты какой из десяти миллионов случаев, за которые я хочу убить тебя, имеешь в виду? — огрызнулся Учиха.

— Десять миллионов? — Хаширама явно удивился. — Вообще-то я про то, как в последний раз тебя со спины проткнул.

Повисла пауза. У Мадары нервно задёргался глаз.

— Ты хоть понимаешь, как это сейчас прозвучало?

— Понимаю, — вздохнул Хаширама, отпуская его руки. — Прости, мне в самом деле не стоило тогда нападать сзади, но ты меня вынудил.

Мадара прикрыл лицо ладонью и тяжело вздохнул.

— Да ничего ты не понял, придурок.

— Эй! — Первый насупился. — Ты сам-то извиниться не хочешь?!

— Это ещё за что?

— За то, что нападал на нашу деревню!

Где-то неподалёку раздалось хриплое карканье ворона; может, это показалось Дейдаре, но Шаринган Мадары как будто на миг сверкнул ярче.

— Не стану я извиняться! — Учиха отвернулся. — Но понимаю, почему ты убил меня, — уже тише добавил он.

Первый с удивлением посмотрел на бывшего друга.

— Ну так мир? — с некоторой надеждой спросил он.

Мадара покосился на него, сначала хмуро, но затем совершенно неожиданно сдался.

— Чёрт с тобой.

— Ага, — двусмысленно улыбнулся Хаширама. — Теперь снова со мной.

— Я не понял, — сказал Наруто, — а что это вообще за кадр, даттебаё?

— Даттебаё? — прошептал Четвёртый Хокаге у Дейдары за спиной.

— Этот «кадр» — наш с Саске предок, Наруто-кун, — прояснил ситуацию Итачи. — Учиха Мадара.

— Тот самый, который?.. — он поморщился. — Тихо ты, Кьюби, тот самый, я понял!

— Джинчурики Девятихвостого? — Тобирама заинтересовался. — Я чувствую в этом мальчике чакру Узумаки. И твою, Четвёртый.

— Э-э?.. — парень во все глаза уставился на него.

— А разве тебе не говорили? — несколько удивлённо спросил Минато. — Я твой отец, Наруто.

Несколько секунд парень просто моргал.

— ЧЕГО?!

— Ты действительно не знал? — Минато расстроился. — Третий, почему вы ему не сказали?

— Я хотел уберечь мальчика от… — начал было Хирузен, но Саске его перебил:

— Меня вы уже тоже так от правды уберегли.

— Саске, — Итачи укоризненно посмотрел на брата.

Наруто повернулся к нему.

— Итачи, чтоб тебя, ты же знал всё это время!

— Знал, — спокойно подтвердил тот.

— Тогда какого ж облезлого Мерлина?!..

— Облезлый Мерлин? — голос подала до того молчавшая куноичи с собранными в растрёпанный хвост фиолетовыми волосами. — Это ещё что такое?

— А-а! Змеиная женщина! — воскликнул Наруто, только сейчас заметивший её.

— Но-но, полегче, малыш!

— Митараши Анко, — проговорил Дейдара, вспомнивший, что видел как-то её досье в мастерской кукловода.

— Бывшая ученица моего бывшего напарника, — протянул Сасори.

— Акасуна но Сасори, бывший официально мёртвый бывший шиноби Суны, — не осталась в долгу джонин.

— Отлично, давайте знакомиться! — Первый ткнул себя большим пальцем в грудь. — Сенджу Хаширама, Первый Хокаге Конохи. Мой младший братишка Тобирама, — альбинос хмуро зыркнул на него, — его ученик Сарутоби Хирузен, — старик кивнул. — С Четвёртым я сам только с утра познакомился, так что…

— Намиказе Минато, — Четвёртый вышел из-за спин Акацук и остановился рядом с Третьим. — Рад знакомству.

— Ну, меня уже представили, — хмыкнула Анко.

— Как и меня, — добавил Сасори.

— Тсукури Дейдара, мм.

— Узумаки Наруто, даттебаё!

— Учиха Саске.

— Учиха Итачи.

— Хьюга Хината.

— Харуно Сакура. Я ученица вашей внучки, Хаширама-сама.

— Цуны? — Первый удивлённо и одновременно гордо взглянул на куноичи. — Это здорово.

— У тебя есть внучка? — вскинул бровь Мадара.

— Ага, — довольно сообщил Хаширама. — Она бы тебе понравилась: привычками вся в меня, а вот характером — в Мито.

— Привычками в тебя, характером в Мито? — Мадара фыркнул. — И после этого кто-то смеет утверждать, что я страшный человек?

— Да ну тебя, — отмахнулся от него Сенджу и повернулся к остальным. — Я так понимаю, ребята, теперь мы застряли здесь вместе с вами.

— Так как вы находитесь в этом мире, Орочимару скорее всего не сможет отменить Эдо Тенсей, — заметил Итачи.

— Значит, в нашем полку прибыло, даттебаё! — воодушевлённо воскликнул Наруто.

— Что ж, — Сасори надел самую нечитаемую из своих масок, — в таком случае нам необходимо обсудить, что предпринять дальше.

Грохот обрушения затих, но Карин всё ещё продолжала кричать:

— Саске! Саске!..

— Замолчи! — прошипел Орочимару, нервно шаря глазами по грудам камней.

— Не могло же их завалить, — без особой уверенности проговорил Суйгецу.

Решив, что опасность миновала, Джуго перестал удерживать девушку, и она резко метнулась к тому, что раньше было входом в пещеру, но на полпути была остановлена. Схватив Карин за плечо, Орочимару развернул её к себе лицом и влепил пощёчину.

— Успокойся, — приказал он; поражённая до глубины души, Карин ошарашенно уставилась на него, потирая щёку. — Мне нужен сенсор, а не плаксивая девчонка.

Отведя взгляд, куноичи мелко кивнула. Первое удивление прошло, уступив место быстро поднимавшемуся гневу, однако сейчас выплёскивать его на Змея было бы по меньшей мере неосторожно. Так что Карин усилием воли заставила себя сосредоточиться — и испуганно охнула.

— Ну, что? — нетерпеливо спросил Суйгецу, подаваясь вперёд.

Карин нервно сглотнула.

— Я не чувствую их чакру.

Орочимару нахмурился; из его рукава выскользнула небольшая змея и заползла в щель между глыбами. Воцарилось напряжённое молчание; Карин нервно кусала губы, Суйгецу переминался с ноги на ногу, а Джуго неотрывно глядел на Саннина, застывшего, словно каменное изваяние. Несколько минут спустя рептилия наконец вернулась и, шипя, забралась на подставленную ладонь нукенина.

— Ну? — спросила Карин с замиранием сердца.

Орочимару посмотрел на неё со странной, необычной растерянностью.

— Их нет. Ни живых, ни тел.

— Да быть не может! — Суйгецу активно замотал головой, отказываясь верить. — Как это нет?! А куда они делись?!

— Не знаю, — шипение Змея постепенно из растерянного превращалось в угрожающее.

— Но что нам делать? — рука легко тряслась, когда Карин поправляла очки.

— Нужно уходить, — подал голос Джуго. — Мы слишком близко к Конохе.

Вот теперь Карин разъярилась окончательно.

— Ты что, предлагаешь бросить Саске?!

— Джуго прав, — негромко произнёс Орочимару, взглядом осадив девушку. — Уходим.

— Но как же Саске? — рискнул встрять Суйгецу.

— Сейчас нам стоит позаботиться о себе, — сказал Саннин и повёл своих бывших подопечных прочь из ущелья.

Глава 4. И снова Косой переулок

Судя по лицу старика, он немало удивился, когда в его кабинет завалилась целая толпа шиноби.

— Прошу вас, проходите, — чуть оправившись от первого удивления, сказал он, поднимаясь из-за стола и делая пригласительный жест. — Итачи, ваше утреннее сообщение меня порядком встревожило. Будьте добры, объясните ситуацию.

«Похоже, в этой команде Итачи главный по связям с местной общественностью», — сделала для себя мысленную заметку Анко, подходя вместе с остальными ближе к столу.

— Как я вам уже сообщал, сегодня мною и Хинатой был отмечен всплеск чакры на незначительном удалении от территории Хогвартса. Мы без промедлений отправились на место и обнаружили там людей из нашего мира, — Итачи указал на новичков в компании. — Я наложил на них соответствующие языковые чары, поэтому вы можете общаться. Директор, позвольте представить вам Анко Митараши, специального джонина Конохи, и Саске Учиху, моего младшего брата.

— Очень приятно, — дедуля улыбнулся, на первый взгляд весьма радушно, но уж куноичи-то знала эту притворную улыбку. — Меня зовут Альбус Дамблдор, я являюсь директором Школы Чародейства и Волшебства «Хогвартс». Но скажите, друзья мои, — он задумчиво провёл рукой по длинной бороде, — как вам удалось попасть к нам?

— Чистая случайность, — обронил Саске.

— Видите ли, — понимая, что ситуацию предстоит спасать ей, Анко подключила к работе свою натренированную на составление легенд фантазию, — Саске — товарищ по команде Наруто и Сакуры, но во время их последней миссии был на другом задании. Узнав, что его друзья пропали, Саске стал искать их самостоятельно, что быстро заметил их сенсей, Какаши Хатаке. Он, конечно же, не мог не помочь ученику, поэтому искал вместе с ним, но потом Какаши глава деревни дала задание, очень важное, и он был вынужден оставить поиски. Не желая бросать ученика на произвол судьбы, Какаши попросил меня помочь Саске… ах, я же не сказала: мы с Какаши старые друзья… В общем, мы с Саске как раз занимались поисками зацепок неподалёку от Конохи, когда что-то перенесло нас прямиком к нашим целям… вроде того.

«Как-то так», — мысленно подвела Анко итог и довольно ухмыльнулась, заметив обращённые к ней удивлённые взгляды.

— Спасибо, Анко, — проговорил Дамблдор, поправляя сползшие на нос очки-половинки. — Вы очень подробно всё описали.

Митараши кивнула ему.

— Значит, — продолжил директор, — вы говорите, вас к нам перенеслось двое, так?

— Двое, — решительно подтвердил Саске.

— Понятно.

— Профессор, — подал голос Сасори, отрывая старика от раздумий, — мы уже ввели наших товарищей в курс дела; они готовы подписать с вами тот же договор, что и мы.

— Да, конечно, — кивнул Альбус; взмахнув короткой веткой («волшебной палочкой», не веткой), он добился того, чтобы к нему на стол самостоятельно прилетел исписанный витиеватым почерком лист. — Напишите ваши имена здесь и поставьте роспись, — директор протянул куноичи перо.

Быстро пробежав глазами договор (что ж, о его содержании Акацуки не соврали), Анко подписалась, а затем передала перо Саске. Старик тем временем выпустил из палочки поток мерцающей серебристой энергии, принявший вид большой птицы, которая тут же устремилась куда-то, пройдя сквозь оконное стекло.

— Я так понимаю, — Альбус обратился к Саске, когда тот вернул ему перо, — ты одного возраста с товарищами по команде.

— Верно, — чуть склонил голову тот.

— В таком случае ты тоже будешь играть роль студента по обмену, — директор улыбнулся безразлично пожавшему плечами юноше и повернулся к куноичи. — А вы, Анко? Сколько лет вам?

— Двадцать шесть.

Маг, похоже, был искренне удивлён.

— Вы старше Итачи?

— Хорошо сохранилась, — усмехнулась Митараши.

— Что ж, я могу предложить вам два варианта на выбор, — сказал Альбус. — Либо вы становитесь членом Ордена Феникса и живёте в нашей штаб-квартире в Лондоне…

«Чёрта с два, дедуля, вы меня отсюда в какую-то неведомую даль спровадите…»

— … либо возьмёте на себя, как Итачи и Сасори, обязанности преподавателя.

— Второе, — ответила Анко, приличия ради чуть напоказ подумав. — Я бы предпочла остаться с остальными.

— Понимаю. Тогда что бы за предмет мне вам предложить? — старик вновь погладил бороду. — К сожалению, до начала нового семестра всего неделя, и на вашу подготовку и обучение осталось совсем мало времени, иначе я посоветовал бы вам кафедру Заклинаний.

«Как-то это стрёмно звучит».

— Мне бы больше подошло что-нибудь на свежем воздухе, — мило улыбнулась Анко; Наруто передернуло, он явно вспомнил, как «сумасшедшая змеиная женщина» принимала у них второй этап экзамена на чунина.

— На воздухе, говорите? Что ж, в таком случае могу предложить вам травологию…

«Грядки? Нет, спасибо».

— … и уход за магическими существами.

— О, это самое оно, — бодро кивнула Анко. — К существам у меня как раз особенно нежная любовь.

— Значит, решено, — провозгласил Альбус, — Саске Учиха на воскресном пиру по случаю начала нового семестра пройдёт традиционное распределение перед всей школой, а Анко Митараши станет преподавателем ухода за магическими существами под началом профессора Хагрида. Я распоряжусь, чтобы вам обоим подготовили помещения.

— Прошу прощения, профессор, — вмешался Итачи, — на мой взгляд, нет надобности беспокоить и без того занятых домовиков лишний раз; Саске пока может пожить у меня, а после распределения переедет в общежитие своего факультета.

— Конечно, раз вы того хотите, — согласился Дамблдор.

Раздался стук в дверь, и, получив разрешение, в кабинет вошла сурового вида женщина.

— Альбус, я получила ваше сообщение.

— Тогда, Минерва, позвольте вам представить студента по обмену Саске Учиху и профессора ухода за магическими существами Анко Митараши.

— Ваш брат, Итачи?

— Единственный и горячо любимый, — едко вставил Дейдара.

Укоризненно глянув на него (подрывник тут же виновато улыбнулся и скользнул поближе к напарнику — эта женщина явно имеет над ним определённую власть, надо запомнить), Минерва кивнула младшему Учихе и повернулась к Анко.

— Приятно познакомиться, профессор Митараши, — взгляд женщины скользнул по куноичи, и тут же в нём появилась растерянность пополам с недовольством. — Скажите, дорогая… вам не холодно?

— Что? — Анко тоже взглянула на себя и не смогла не понять, что вызвало возмущение этой строгой тётки: весь наряд девушки состоял из телесного боди, защитной майки из металлической сетки и коричневой мини-юбки, куда более короткой, чем доходившее до колен пальто. — Ну, у нас в Конохе зимы обычно не такие суровые, как у вас.

— Понятно, — суховато произнесла Минерва и вновь обратилась к директору: — Альбус, до того, как о произошедшем узнает Амбридж, нам необходимо всё подготовить и продумать, что будем говорить.

— Профессор МакГонагалл, — подал голос Наруто, — если хотите, мы с Дейдарой можем занять Амбридж до вечера, даттебаё.

— Не понимаю, о чём вы, мистер Узумаки, — процедила женщина, — и не хочу понимать.

— Тогда я попрошу вас взять профессора Амбридж на себя, Минерва, — сказал Альбус. — За это время мы — надеюсь, Сасори, вы не откажете мне в помощи — составим подробную легенду с объяснениями неожиданного пополнения в наших рядах. Итачи, вас бы я хотел попросить сопроводить вашего брата и мисс Митараши в Косой переулок.

— Разумеется, директор, — чуть склонил голову Итачи.

— Я в вашем распоряжении, — флегматично произнёс Сасори.

— Мистер Тсукури, мистер Узумаки, — властно позвала Минерва, — следуйте за мной, пожалуйста.

— Хината, ты не поможешь нам с директором? — кукловод не спрашивал, скорее приказывал, но девушка всё равно дружелюбно кивнула ему.

— Конечно, Сасори-сан.

— Сакура, ты можешь пойти с нами, — сказал Итачи. — Отправимся в Косой переулок через мой кабинет.

— Хорошо, — согласилась Харуно, явно обрадованная, что и для неё нашлось дело.

— До вечера, друзья мои, — Альбус помахал им на прощанье.

— До свидания, — Итачи кивнул и покинул кабинет; вслед за ним вышли Анко, Саске и Сакура. Чуть отстав от Учих, куноичи пошли вместе.

— А нормально оставлять Хинату в обществе этого доморощенного маньяка и хитрого деда? — вполголоса спросила Анко у девушки.

— Ох, Анко-сан, — устало вздохнула Сакура, — знали бы вы, что теперь у нас считается нормальным.

— И что же?

— Ну, начнём с того, что я работаю над новыми ядами вместе с Сасори.

— Эм…

— Когда мы только попали сюда, Наруто прожил в одной комнате с Итачи два месяца.

— Что?!

— А ещё Хината встречается с Дейдарой.

— Ну ни хрена себе!

— То-то же, — Сакура перевела взгляд на шедших впереди, о чём-то тихо беседовавших Учих. — А что за это время произошло дома?

Анко на миг замялась. Столько всего случилось за эти полгода, о чём стоило рассказать, но с губ сорвалось только одно:

— Какаши захвачен в плен Акацуки.

— Захвачен?! — воскликнула Сакура, резко останавливаясь, прижимая руки к груди. — Но как же так?!

— Его команда шла по следу вон этого красавца, — Анко пренебрежительно кивнула в сторону Саске, тоже остановившегося, привлечённого возгласом девушки. — Во время миссии ребята столкнулись с Акацуки, и эта оголтелая парочка головорезов схватила Какаши.

— Какудзу и Хидан, значит, — проговорил Итачи, хмурясь. — Это плохо.

— Тебе есть дело? — раздражённо осведомилась Анко.

— Есть, — совершенно спокойно ответил Итачи. — Какаши-сан два года был моим командиром в АНБУ.

— Правда? — удивилась Сакура; для её бывшего товарища по команде, похоже, это тоже была новость.

— Правда.

Анко глубоко вздохнула; что-то в голосе этого шиноби было такого, что заставило её успокоиться.

— Уж прости, Итачи, никак не привыкну, что Учихи — не враги, — протянула она, бросив при этом взгляд на Саске; тот прищурился, но промолчал.

— Понимаю, — Итачи отпер ключом дверь и сделал приглашающий жест. — Проходите.

Переступив порог, Анко оказалась в довольно просторном рабочем кабинете; подойдя к столу, девушка стала с интересом рассматривать лежавшие на нём книги.

— Саске, сними пояс и катану, я дам тебе плащ, — заперев дверь, Итачи скрылся в комнате, смежной с кабинетом — спальне, наверное.

Едва приметно скривив лицо, Саске подчинился распоряжению брата. Наблюдая за тем, как он с весьма кислым видом складывает снаряжение в стоявшее перед камином кресло, Анко ощутила определённое удовольствие.

— Держи, — вернувшись, Итачи протянул брату плащ, после чего повернулся к Анко. — Будь у нас больше времени, я бы попросил Хинату дать тебе одежду, но пока что придётся ограничиться этим.

— Очень мило, — прокомментировала Анко, принимая из его рук свитер.

— Надо бы ещё что-то придумать с обувью, — заметила Сакура, устроившаяся на подлокотнике кресла. — В заснеженном Лондоне сандалии будут очень бросаться в глаза.

— Ты права, — согласился Итачи. Поразмышляв с минуту, он достал простую, в отличие от директорской, волшебную палочку и, попросив шиноби разуться, стал производить над их обувью какие-то загадочные манипуляции. Анко просто глазам своим не поверила, когда стандартные сандалии ниндзя прямо на её глазах превратились в пару чёрных ботинок и пару высоких сапог.

— Красивые сапоги, — похвалила Сакура, пока Анко недоверчиво крутила в руках обновку.

— Полезная вещь, — Саске красноречиво посмотрел на магический инструмент в руках брата.

— В Косом переулке мы купим такие и вам, Саске-кун, — быстро сказала Сакура.

Юноша прищурился.

— Будет интересно.

Итачи взял с каминной полки какой-то горшочек и снял с него крышку.

— Сейчас нам предстоит путешествие при помощи Летучего пороха. Чтобы воспользоваться им, необходимо встать в камин, бросить порох в огонь, а затем громко и чётко произнести место назначения: «Дырявый котёл». Понятно?

— В камин? — Анко недоверчиво вскинула бровь.

— В камин, — подтвердила Сакура. — Не беспокойтесь, Анко-сан, мы уже много раз перемещались таким способом.

— Тогда вперёд, — Митараши кивнула на камин, где Итачи уже очередным взмахом палочки (и при этом вообще без слов) развёл огонь. — Покажите недалёким, что за оно.

Сакура безразлично пожала плечами.

— Без проблем, — она взяла из горшочка горсть пороха, кинула его в огонь и тут же шагнула в ставшее изумрудно-зелёным пламя. — «Дырявый котёл»!

Последовала вспышка — и девушка исчезла.

— Оу, — только и смогла выдавить из себя Анко.

— Ну что? — поинтересовался Итачи. — Ты идёшь?

— Да, — отозвалась куноичи, не желая, чтобы её сочли трусихой.

Шагать в зелёный огонь было реально стрёмно, но Анко справилась с собой и выполнила то, что от неё требовалось. Мир вокруг стремительно завращался, что-то потянуло девушку прочь, а секунду спустя её выбросило из очага в совершенно незнакомой комнате.

— Понравилось? — с ноткой ехидства осведомилась Сакура.

— Лучшее впечатление в жизни, — огрызнулась Анко.

Отойдя от камина, куноичи стала осматриваться. Комната, в которой она оказалась, была большая, полная народа, но никто не обращал на новоприбывших никакого внимания: все были заняты едой, разговорами, чтением газет и прочей ерундой. Анко заключила, что находятся они в заведении общепита.

— Это место, как ты уже поняла, называется «Дырявый котёл», — словно прочитав её мысли, пояснил, подойдя ближе, Итачи. — Трактир служит связью между мирами магов и маглов — неволшебников.

— А саке тут наливают? — вполне искренне поинтересовалась Анко, чувствуя, что с удовольствием бы сейчас накатила, после всего-то случившегося за эти неполные пять часов.

— Нет, я полагаю, — ответил Итачи и повёл спутников к задней двери, держась у стены зала.

Задний двор оказался довольно тесным, но долго оставаться на нём шиноби не пришлось: Итачи постучал палочкой по какому-то кирпичу — и в стене образовался арочный проход.

— Ну прям магия, — проворчала Анко, не в силах сдержать своё любопытство и подаваясь вперёд.

— Каков план действий? — спросил Саске у брата.

— За волшебными палочками мы отправимся в самую последнюю очередь, — Итачи взглядом спросил мнения Сакуры, она кивнула. — Сейчас зайдём к мадам Малкин за одеждой и во «Флориш и Блоттс».

Сакура кашлянула.

— Я лучше вместо книжного схожу в аптеку, — сказала она, весело блестя глазами. — Вы там всё равно застрянете надолго, а я успею купить нужные ингредиенты для зелий.

Итачи лишь пожал плечами. Саске выглядел откровенно поражённым: он, похоже, и помыслить не мог, что девушка будет так вот запросто общаться с его братом. Анко, хотя и была удивлена не меньше, скрывала это лучше.

Шиноби вошли в магазин «Мантии на все случаи жизни», где тут же подверглись заботливому вниманию со стороны приземистой полненькой ведьмы — хозяйки заведения. Вооружившись волшебной палочкой и обезоруживающей улыбкой, она тут же вцепилась в Саске и, в то время как её помощница обслуживала в дальнем углу магазина пару чернокожих колдунов, сама занялась снятием с него мерок. Пока Саске кривился, мадам Малкин работала, а Сакура с со странным выражением в глазах наблюдала за бывшим напарником, Анко откочевала к стоявшим в ряд манекенам, демонстрировавшим последние достижения магической моды.

— И вы хотите, чтобы я это надела? — проговорила она, шокированно рассматривая расшитые цветами, звёздами, тесьмой и прочей ерундой длинные, в пол мантии.

— Это необходимо, — спокойно констатировал Итачи. — С сегодняшнего дня ты — преподаватель школы магии «Коноха» и должна соответствовать статусу.

Анко демонстративно наморщила нос и хмыкнула. Впрочем, тут же она посерьёзнела и, понизив голос, сказала:

— Получается, теперь ты на стороне Конохи?

— Пока мы здесь, нет такого понятия, — отозвался Итачи. — Коноха, Акацуки — мы отказались от подобного разделения, хотя на это и ушло много времени.

— Перестань, — Анко пристально посмотрела на него, — ты и сам прекрасно понимаешь, что теперь, после того, как всплыла правда о твоей миссии, отторжение начнётся снова. В нынешней ситуации Акацуки находятся в явном меньшинстве и у них нет ни единого шанса противостоять нам. Будь я на их месте, я бы воспользовалась случаем и сбежала.

— Они не сбегут.

— Почему ты так уверен?

— Они оба слишком для этого горды. Если они не сбежали в самом начале, то уже не сделают этого.

— Ну, так даже лучше. Нам будет проще устранить их.

Взгляд Итачи стал очень серьёзен.

— Этого я не допущу.

— Не допустишь? — Анко прищурилась. — За годы нукенинской жизни проникся симпатией к врагам Конохи?

— Сейчас они Конохе не враги, — прохладно произнёс Итачи. — Дейдара и Сасори — часть нашей команды. И в этом мире они, как и мы все, оказались с какой-то целью.

— О чём ты?

— Возле храма тогда было одиннадцать человек, однако сюда перенеслось только шестеро. Саске сказал, что вас в той пещере было десять, но здесь оказались, опять-таки, лишь шестеро.

— В этом есть какая-то связь?

— Мы полагаем, что есть.

— И какая же?

— Обсудим это вечером, когда соберёмся все вместе. А пока подумай лучше, какой фасон мантии тебе нравится больше.

— Я же сказала, что в жизни это не надену!..

Дискуссия продлилась ещё минут пять. Итачи оказался невероятно дотошен, и Анко даже почти поругалась с ним; впрочем, вскоре она поняла, что спорить с этим Учихой — дохлый номер, поэтому сдалась и позволила освободившейся мадам Малкин заняться собой.

— Могло быть и хуже, — проворчала Митараши, когда компания вышла на улицу.

— Перестаньте, Анко-сан, — лукаво улыбнулась Сакура, — вам очень даже идёт.

Анко хмыкнула и покосилась на объёмный пакет в своих руках. «Куренай бы одобрила», — безрадостно подумала она. Обычно в отношении её гардероба подруга говорила: «Да на тебе ран больше, чем одежды!», но на этот раз возмущаться не стала бы даже она. И уж наверняка все эти вещи должны были помочь избежать осуждающих взглядов со стороны профессора МакГонагалл и прочих учителей.

Как и предсказывала Сакура, во «Флориш и Блоттс» шиноби задержались — владелец магазина, завидев Итачи, тут же подошёл к нему и стал рекламировать новые книги, которые должны были, по его мнению, непременно заинтересовать Учиху. Пока Итачи старался тактично свернуть разговор, Сакура и Саске куда-то исчезли — в аптеку, судя по всему; оставшись не у дел, Анко поймала одного из бегавших туда-сюда продавцов и запрягла парня подбирать ей книги по уходу за магическими существами. Митараши как раз буравила взглядом «Чудовищную книгу о чудовищах», клацавшую переплётом, словно челюстями, которую продавец старался перетянуть бечёвкой, не лишившись при этом пальца, когда вернулся Итачи с комплектом литературы для пятого курса Хогвартса.

— Надо будет такую Ибики подарить, — поделилась коварным планом Анко, когда они вдвоём покинули лавку. — Будет его настольная книга.

Говорить ничего Итачи не стал — то ли у него с чувством юмора было туго (что скорее всего), то ли его мысли просто были заняты чем-то другим. Впрочем, как раз таки это вписывалось в то представление о нём, которое было у Анко долгие годы, в отличие от явно перешедшей уже для «команды» в разряд бытовых шуток любви Учихи к чтению, ровно как и умения терпеливо, но упорно доносить до девушки, что ей нужно носить. «Хм, если Учиха Итачи открылся с таких сторон, то что же будет, когда я больше пообщаюсь с остальными? — задумалась Анко. — По крайней мере, этот подрывник, Дейдара, точно должен удивить — почему-то же скромняга Хината стала с ним встречаться, в самом деле…»

Зайдя ещё в несколько лавок, Анко и Итачи забрали из аптеки товарищей, и вместе они по припорошённой свежим январским снегом мостовой направились к небольшому магазинчику, старому, обшарпанному, с вывеской «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры». Когда они вошли, в глубине помещения, от пола до потолка заставленного узкими коробками, раздался звонок. Почти сразу за ним появился престранный дедуля с пыльно-серыми глазами, огромными и малость безумными.

— Добрый день, — приветствовал волшебника Итачи.

— Добрый день, — медленно кивнул тот. — Рад снова видеть вас, мистер Учиха. Бук и перо феникса, тринадцать дюймов, очень твёрдая, под стать молодому, но мудрому не по годам человеку. Как вы её находите?

— Она великолепна, — Итачи провёл палочкой по воздуху, и из неё вырвалось облачко золотистых искр, на миг принявшее очертание птицы, а затем пропавшее.

— Вижу, вы с ней хорошо сработались, — заметил Олливандер, наблюдавший за ним с величайшим интересом. — Кто это сегодня с вами?.. А, мисс Харуно. Вишня и волос единорога, двенадцать дюймов, классический вариант для элитной японской волшебницы, — он кивнул сам себе и замолчал.

— Мистер Олливандер, — вновь заговорил Итачи, видя, что старик не торопится продолжать, — мы здесь для того, чтобы подобрать палочки нашим товарищам.

— А-а, — протянул маг, повернувшись к Саске и Анко. — Что ж, тогда начнём с вас, мисс?..

— Митараши, — куноичи подошла ближе к нему.

— Вы — правша?

— Да, — подтвердила Анко; вообще, она совершенно одинаково владеет обеими руками, но пусть будет правша.

— Тогда вытяните правую руку. — Девушка подчинилась, представляя, как смешно, наверное, смотрится сейчас со стороны. Впрочем, дальше было хуже: длинная сантиметровая лента по взмаху палочки волшебника подлетела к ней и стала совершенно самостоятельно измерять пропорции джонина, пока Олливандер рылся в нагромождениях коробок, выискивая что-то среди них. Подавляя острое желание поймать живой сантиметр и прибить его к стенке кунаем, Анко покорно ждала, пока старик не вернулся и не отозвал свой измерительный прибор.

— Давайте попробуем, — он протянул девушке первую палочку. — Каштан и сердечная жила дракона, одиннадцать и три четверти дюйма, весьма хрупкая. Взмахните ею.

Недолго думая, Анко взмахнула — у стоявшей метрах в пяти от неё приставной лесенки повырывало ступени.

— Нет, не годится, — проговорил Олливандер, подавая другую палочку. — Клён и перо феникса, семь дюймов. Очень хлесткая.

На этот раз уничтожению подверглась стоявшая на столе ваза с засушенными цветами.

— Нет-нет-нет, — затряс головой маг, отодвигая в сторону несколько так и не распакованных футляров. — По всей видимости, вам необходимо что-то более… специфическое.

После этого он на пару минут исчез в глубине магазина, а затем вернулся с тремя коробками.

— Я редко кому предлагаю эти палочки, — сказал он, раскладывая футляры на столе. — Видите ли, палочки с пером гиппогрифа в качестве сердцевины выбирают лишь чрезвычайно сильных физически или эмоционально волшебников, очень гордых, порой даже самоуверенных. Мало людей соответствуют их запросам, поэтому… Но вы попробуйте.

— Какую?

— На ваш выбор.

Анко обвела палочки задумчивым взглядом, а затем взяла красно-бурую, вокруг рукояти которой обвивалась искусно вырезанная змейка. Взмахнув ею, куноичи с удивлением отметила, что ничто не взорвалось, лишь лёгкий ветерок прокатился по помещению, растрепав ей волосы.

— Да, это то, что нужно вам, — сказал Олливандер удовлетворённо. — Боярышник, тринадцать с половиной дюймов, достаточно упругая. Очень сложная палочка, идеальна для натуры конфликтной, но талантливой и весьма опасной. Не подумал бы, что она выберет вас.

«Конфликтная, талантливая и опасная, — хмыкнула Анко про себя. — Ну прям визитную карточку делать можно».

— Теперь вы, молодой человек, — закончив с девушкой, маг поманил к себе шиноби и натравил на него сантиметр. — Как вас зовут?

— Саске Учиха.

— Вот оно что, — Олливандер бросил взгляд на Итачи, после чего скользнул вглубь лавки и уже оттуда продолжил говорить: — Тогда, юноша, мне кажется, стоит сразу начать с палочек, склонных к стихии огня.

Младший Учиха на это не ответил, продолжая строить безразличие, но было видно, что происходящее его очень даже занимает.

— Мне кажется, Саске-куну тоже подойдёт палочка с пером феникса, — шёпотом поделилась Харуно с Митараши.

— Наверное, — пожала плечами Анко. — Этот старик, похоже, знает своё дело, поэтому быстро подберёт что-нибудь.

Впрочем, минут двадцать спустя никто уже не был столь оптимистично настроен.

— Мальчик мой! — воскликнул Олливандер, потирая голову, ушибленную упавшей с верхнего стеллажа во время последнего взрыва коробкой. — В вас столько огня, что даже палочки с драконом не справляются! Впрочем, — он вдруг перешёл на задумчивый шёпот, — есть ещё один вариант… Подождите! — волшебник вновь скрылся в проходе; не успели шиноби обменяться удивлёнными взглядами, как он вернулся, осторожно неся в руках покрытый толстым слоем пыли футляр. — Осина и чешуя саламандры, пятнадцать дюймов. Ну же, пробуйте, пробуйте!

Саске принял у него красивую белую палочку и взмахнул. Вокруг юноши возникло кольцо из настоящего огня и тут же разлетелось, обдав всех волной жара.

— Изумительно! — восклицал старик, даже прослезившийся от счастья. — Это второй подобный случай за все годы моей практики!

— Какой случай? — осведомился Саске, поднимая на него взгляд.

— Я продал пару волшебных палочек, — Олливандер неотрывно глядел на магический инструмент в руках шиноби. — Фениксы никогда не дают больше одного пера из своего хвоста, но в тот раз он дал целых два; они пошли на изготовление палочек, хозяевами которых стали Гарри Поттер и Тот-Кого-Нельзя-Называть.

Анко не совсем понимала, о чём он говорит, ровно как и Саске, а вот Итачи и Сакура явно заинтересовались.

— Странная вещь — судьба, — проговорил старый маг. — Знаете, мистер Учиха, то же самое, что я рассказал вам о фениксах, относится и к саламандрам: эти животные весьма малы, поэтому невозможно от одного из них получить материал, достаточный для создания двух палочек. Однако же много лет назад ко мне в мастерскую попала саламандра, порождённая не обычным огнём, но Адским пламенем. Это существо было размером с кошку, с уникальной, большой, чередующейся бело-чёрной чешуёй. Саламандра уже погибала, когда её доставили мне, однако я успел отделить от её тела шесть белых и шесть чёрных чешуй, прежде чем она рассыпалась в прах. Довольно долго я не решался использовать их для изготовления палочек, боясь испортить уникальный материал, однако в конце концов любопытство мастера взяло верх над осторожностью коллекционера. Белые шесть чешуй прекрасно сочлись с эбеновым деревом, а чёрные — с осиной, — он вновь посмотрел на палочку в руке Саске. — Эбеновую палочку я продал всего полгода назад; её обладателем стал мистер Узумаки.

— Наруто? — Саске, похоже, был поражён подобным обстоятельством.

— Получается, — произнёс Итачи, — Саске и Наруто-кун обладают палочками-близнецами?

— Да, — кивнул Олливандер. — И, уверяю вас, рано или поздно этот факт отразится на судьбах обоих юношей.

Народ в учительскую прибывал быстро. Затаившись в кресле в углу, Анко из-под полуопущенных век изучала этих странных магов, держась настороженно и сосредоточенно, как и полагается разведчику на опасной миссии. Усугубляло неуютное ощущение от нахождения в чужом мире осознание того факта, что сейчас, в этой комнате помощи в случае чего ждать просто неоткуда: Наруто джонин не видела с тех пор, как Минерва увела его и подрывника куда-то, а Сакура и Хината в данный момент были в некой Тайной комнате, где шиноби устроили свою базу и куда ещё утром сопроводили бывших Хокаге и Мадару. Находившиеся же вместе с Митараши в учительской Учихи, похоже, напрочь забыли о существовании окружающего мира, слишком поглощённые разговором друг с другом. Ох уж эта братская любовь.

— И что же заставило вас забиться в столь тёмный угол, профессор? — вдруг раздался сбоку от девушки насмешливый голос. Сасори подошёл совершенно незаметно — вот что значит шиноби высокого класса.

— Чего тебе надо? — процедила Анко; она заочно недолюбливала кукольника уже за одно то, что он был в Акацуки напарником Орочимару.

— Надо же, как неприветливо, — кукловод прищурился. — Так-то вы, сударыня, обращаетесь с коллегой?

— Отвали, — отмахнулась от него Анко.

Если она думала, что таким образом избавится от Сасори — напрасно; вместо того, чтобы уйти, он склонился к ней.

— А если не отвалю? — шёпотом поинтересовался Сасори. — Что тогда сделаешь, неудавшийся эксперимент моего бывшего напарника?

Вот теперь Анко прониклась к отступнику настоящей, искренней нелюбовью, но всё же сдержалась, и когда она заговорила, голос её звучал ровно:

— Ты не сможешь меня довести. У меня иммунитет к колкостям, так что даже не пытайся меня задеть.

— Не принимай близко к сердцу, я всех цепляю, — усмехнулся Сасори. — Таков мой образ, пока я нахожусь здесь.

Анко нахмурилась.

— Спрашиваю ещё раз: чего тебе от меня надо?

— Видишь тех очаровательных дам на диване? — кукольник украдкой указал на двух не старых ещё женщин. — Это профессора Аврора Синистра и Батшеда Бабблинг. В данный момент они старательно притворяются, что ведут разговор, однако же на самом деле внимательно наблюдают и за нами с тобой, и за Учихами; уверяю, ещё до конца этого собрания они смогут рассказать о тебе больше, чем ты способна себе представить.

— У меня хорошее воображение, — процедила Анко.

Коротко фыркнув, Сасори выпрямился.

— Выбирай и демонстрируй миру свою роль, иначе они придумают её за тебя, — насмешливо бросил он и, не дожидаясь реакции, отошёл к расположившемуся в другом тёмном углу мужчине лет тридцати пяти.

Проводив нукенина взглядом, Анко глубоко вздохнула и расслабилась. Что ж, марионеточник наверняка прав, хотя и неясно, чего это он вдруг расщедрился на совет; впрочем, ладно, это не столь существенно на данном этапе.

И тут в комнату вошло нечто. Такого большого пятна ярко-розового цвета джонин ещё ни разу в своей жизни, за которую насмотрелась на всякое, не видела. Минимально проморгавшись, Анко стала беззастенчиво разглядывать Долорес Амбридж — главного зрителя и цель намечавшегося спектакля. Однако инспектор, если и заметила её внимание, вида не подала и первым делом прошествовала к Учихам; судя по тому, как заухмылялись некоторые профессора, подобный маршрут эта дамочка выбирала всё время.

— Благодарю, что собрались так скоро, коллеги! — Альбус вошёл стремительно и неожиданно, но это, видимо, тоже было нормой. — Устраивайтесь, и будем начинать.

Бросив взгляд на Итачи и Саске, опустившихся в соседние кресла возле самого камина, Анко ехидно оскалилась и, подойдя к кукловоду и его мрачному приятелю, нагло уселась на широкий подлокотник кресла Сасори.

— Ты ведь не возражаешь, правда? — невинно уточнила она. Цепляет он всех, значит? Не на ту напал!

— Разумеется, нет, — в тон ей отозвался Сасори. — Когда ты рядом, мне теплее.

После этого вполне правдивого и логичного с точки зрения физиологии заявления сосед кукловода удивлённо вскинул бровь, хотя и смолчал. Анко же про себя отметила, что магам, как видно, не приходится в зимних походах согреваться теплом друг друга. Сидевшая возле директора Минерва вновь бросила на куноичи взгляд не слишком довольный и поджала губы. О, как видно, в этой школке и в самом деле любое твоё действие может быть воспринято не так. Значит, будет уж точно не скучно.

— Для начала, — заговорил Альбус, когда все присутствующие устроились, — позвольте отметить, дорогие коллеги, что у нас пополнение, — он лучезарно улыбнулся Анко. — Профессор Анко Митараши является преподавателем ухода за магическими существами в школе «Коноха», а мистер Саске Учиха — блестящим студентом этого древнего учебного заведения, — вот интересно, а что старик думает на самом деле? Анко бы на его месте уже точила ножи, но кто этих волшебников разберёт?

— Какая неожиданность, — подала голос Долорес, — что вы, профессор Митараши, и вы, мистер Учиха, прибыли к нам сейчас, а не в сентябре, как прочие ваши товарищи.

— Обнадёженная сообщениями от моих коллег об успехе обменной программы, госпожа директор решила её расширить, — ответила Анко с милейшей улыбкой, — о чём договорилась с многоуважаемым профессором Дамблдором.

— Профессор? — Амбридж состроила вежливое непонимание и повернулась к Альбусу. — Почему же вы не поставили меня об этом в известность?

— Потому что всё было лишь на уровне планов, Долорес, — охотно сообщил Дамблдор. — Пока позавчера мне не пришло письмо с извещением, чтобы я ждал заморских гостей первого числа.

— Наша директор очень любит быстрые и решительные действия, — с лёгкой усмешкой проинформировал Сасори.

— А…

— Согласование, я полагаю, пройдёт без проблем, — спокойно произнёс Итачи. — Я уже написал письмо главе Попечительского совета, и если вы, Долорес, поступите так же, полагаю, затруднений не возникнет.

Миг профессор мялась, но затем расплылась в абсолютно жабьей улыбке.

— Хорошо, я помогу вам в этом маленьком деле, Итачи…

— А если бы подобное сказал я, пришлось бы долго ругаться, — трагичным полушёпотом сообщил Сасори не то Анко, не то соседу.

— Как хорошо, что вы в кои-то веки промолчали, Сасори, — иронично заметил темноволосый мужчина.

— Длинный язык? — едко поинтересовалась Анко.

— Не длиннее, чем у твоего любимого наставника.

— Ты хотел сказать, твоего любимого напарника?

— У вас любовный треугольник? — насмешливо осведомился маг, пока Долорес терзала какими-то вопросами Саске и не удостаивала их своего драгоценного внимания.

Оба шиноби выразили своё отношение к этому предположению закатыванием глаз. Обведя девушку оценивающим взглядом, профессор протянул ей руку.

— Северус Снегг.

— Анко Митараши.

— Очень надеюсь, — сказал Северус, на миг скосившись на входную дверь, когда в неё вышла Амбридж (не иначе как отправилась письма писать), — что ваша язвительность будет впредь сосредоточена не только на Сасори.

— Вам нравится, когда вас кусают? — игриво вскинула бровь Анко.

— Я вовсе не для себя прошу, — отозвался маг.

— Я вас понял, Северус, — Сасори откинулся на спинку кресла и оскалился в предвкушении. — Без насмешек над дорогой Долорес на преподавательских собраниях и в самом деле невообразимо скучно.

Глава 5. История, что была стара, как мир

Осторожно выглядывая из-за угла коридора, Наруто тихо смеялся в кулак, наблюдая за тем, как Амбридж кричит на Филча, растерянно топчущегося на месте со шваброй в руках. Причина была одна: суперкоманда в лицах генерального инспектора и школьного завхоза до сих пор не обнаружила волшебную палочку Амбридж, совершенно немыслимым образом пропавшую несколько часов назад. Самое забавное было то, что пропажа находилась в сапоге старого рыцарского доспеха (того самого, который не далее как на последней неделе прошлого семестра немо признавался Долорес в любви), а профессор и завхоз суетились ровно в десяти метрах от него.

Однако, как бы ни была комична ситуация, улыбка Наруто потухла, стоило взгляду обратиться на донельзя хмурого подрывника.

— Эй, ну ты чего? — шёпотом поинтересовался Узумаки. — Прикольно же.

— Ага, — прохладно отозвался Дейдара.

Наруто удивлённо приподнял брови.

— Что с тобой, даттебаё?

— Нормально всё, мм, — буркнул подрывник и, резко развернувшись, пошёл прочь.

— Постой! — Наруто догнал его и зашагал рядом. — Если ты из-за доспеха обиделся, так можно сейчас отвлечь её по твоему плану.

— Да пофиг, — бросил Дейдара, не глядя на него.

Тут уже Узумаки начал злиться. Парни как раз проходили мимо завешенного гобеленом потайного хода, и Наруто, затолкав туда подрывника, стал прямо перед ним и упёр руки в бока.

— Слушай, кончай уже! Мне тоже было плохо, когда Саске из Конохи ушёл, но я не психовал, а думал, как его вернуть!

— Кто психует, а?!

— Ты, даттебаё!

— Нихрена подобного, мм! Да и вообще, Саске твой тупо свалил силы у Змея поискать, а Итачи, он… Он чёртов предатель, всё время им был!

— Он просто защищал Коноху!

— Предавая нас! — Дейдара отвернулся, скрестил на груди руки, даже немного ссутулился. — А я ему только доверять начал, хм…

Глядя на нахмурившегося, озлобленного подрывника, Наруто вспомнил свои чувства, когда Саске ушёл.

— Я тебя понимаю, — серьёзно сказал он. — Это тяжело, когда друг кидает такие подляны, даттебаё.

— Он мне не друг! — мигом взвился Дейдара.

— Друг, — протянул Наруто, успокаивающе похлопав его по плечу. — Не был бы им, ты бы так не заводился.

Дейдара крепко стиснул зубы и, отпихнув джинчурики в сторону, быстро зашагал дальше. Постояв немного в раздумьях, Наруто последовал за ним; нагнал он подрывника в неработающем женском туалете на втором этаже. Продолжая хранить угрюмое молчание, Дейдара прикоснулся к нацарапанной на боку крана змейке и впустил в неё немного чакры. Умывальник тут же мелко затрясся, а затем ушёл вниз, открывая вход в трубу. На следующий же день после обнаружения входа в Тайную комнату Сасори, поработав какое-то время головой и руками, сделал новую систему открытия трубы: теперь умывальник реагировал не только на змеиный язык, но и на чакру, плюс ещё становился на законное место ровно через минуту после активации.

Быстро миновав длинный тоннель под озером, парни добрались до двери в Тайную комнату, тоже отворявшуюся теперь по мановению чакры. Каменные створки разошлись совершенно беззвучно, открывая взглядам престранную картину.

— Так, девочки, давайте ещё немного выше! — бодро кричал Первый Хокаге.

— Это не так-то просто, — сквозь зубы отозвалась Сакура, выше поднимая свою волшебную палочку. — Сложно левитировать такие большие предметы.

— Это что ещё за хрень, мм? — проворчал Дейдара, недоверчиво косясь на огромный, метров двадцати в длину кусок древесины в форме змеи.

— Это василиск, — преспокойно проинформировал новоприбывших Хаширама. — Мы решили убрать его, а то чего он лежит посреди Комнаты? Девочки очистили кости от остатков плоти, а я сделал футляр, чтобы ваш редкий змей сохранней был.

— А-а… ну ясно, даттебаё, — проговорил Наруто, так особо и не понявший суть мероприятия.

Тихо хмыкнув, Дейдара извлёк свою палочку и пошёл помогать девушкам; почесав затылок, Наруто присоединился к ним. Вчетвером они смогли, наконец, поднять деревяшку достаточно высоко.

— Всё, стоп! — скомандовал Первый. — Дальше я сам.

С силой оттолкнувшись, Хаширама в следующий миг уже приземлился на потолок. Сложив печати, он заставил длинные корни, выросшие прямо из камня, опутать футляр и накрепко привязать его к потолку.

— Готово, — улыбнулся Первый.

— И почему сразу нельзя было так сделать? — ворчливо осведомился Дейдара.

— Мне было интересно посмотреть на левитацию такой большой штуки, — пожав плечами, сообщил Хаширама как нечто само собой разумеющееся.

— Всегда поражался твоему таланту тратить время на ерунду, — лениво прокомментировал Мадара, с самым скучающим видом сидевший на плече статуи Слизерина и с высоты наблюдавший за действом.

— Ничего это не ерунда! — возразил Хаширама, спрыгнув обратно на пол. — Нам теперь здесь жить, и я хочу, чтобы это было удобно.

— Шиноби не должен переживать из-за отсутствия комфорта, — насмешливо бросил Учиха.

Сенджу вскинул бровь.

— И это ты мне говоришь?..

— Опять началось, — краем уха услышал Наруто слова Второго. — Мой брат даже после смерти не может перестать вести себя, как ребёнок.

— Мне кажется, вы чересчур строги к нему, Тобирама-сама, — заметил Четвёртый. — Всё-таки Хаширама-сама встретил друга, с которым не виделся так давно.

— И которого сам лично убил.

— Возможно, эту встречу Хаширама-сама расценивает как второй шанс для их дружбы.

Тобирама вздохнул.

— Ты слишком мягок, Минато, и слишком веришь в добро внутри других людей. Я не доверяю Мадаре, — сказал он жёстко. — Не доверял и никогда не буду.

Четвёртый пожал плечами. Тут он заметил стоящего неподалёку, украдкой косящегося в их сторону Наруто и подошёл к нему.

— Привет.

— Привет, — отозвался Наруто, чувствуя, как чаще забилось сердце.

— У тебя есть минутка? — Четвёртый казался радостным и смущённым одновременно. — Думаю, нам надо поговорить.

— Ага, — кивнул парень и вместе с ним отошёл подальше от остальных шиноби, за одну из колонн.

— Прости меня, Наруто, — начал Минато, когда они остались вдвоём. — Из меня вышел просто отвратительный отец.

— Это точно, — буркнул Наруто. Впервые в жизни ему так отчаянно хотелось выговориться, обвинять. — Ты запечатал во мне Девятихвостого, и из-за этого всё моё детство было сплошным адом. Взрослые меня боялись и говорили своим детям, чтобы они не общались со мной, поэтому у меня совсем не было друзей, даттебаё. Мне было так больно и одиноко, и никто меня не поддерживал, потому что ты бросил меня и умер! Когда ты сказал утром, что ты — мой отец, я сначала так разозлился, что хотел тебе врезать, правда, даттебаё!..

Голос дрогнул, и Наруто ненадолго замолчал, подавляя рвущиеся наружу эмоции. Минато виновато смотрел на сына, но не пытался возразить. Наруто знал, что ведёт себя недостойно шиноби и постарался взять себя в руки; тем более, что на самом деле он чувствовал совсем не так.

— Но потом я подумал и понял: если бы не ты — в смысле, если бы во мне не было Лиса, и я не вырос бы сиротой — наверное, я был бы сейчас совсем другим. В Конохе, глядя на твоё лицо на скале, я всегда представлял, как превзойду знаменитого Четвёртого, стану более крутым Хокаге, чем он — и это всегда было для меня очень большим стимулом, даттебаё. В общем, — он поднял взгляд на отца, — я не держу на тебя зла, пап.

— Я рад это слышать, — растроганно улыбнулся Минато, — хотя и не уверен, что заслуживаю твоё прощение. В любом случае, я рад, что мой сын вырос таким хорошим человеком.

— Ну, у меня были классные учителя, даттебаё, — проговорил Наруто, смущённо потирая затылок.

— Как я понял, вашу команду тренировал Какаши?

— Ага! Он суперский шиноби, хотя и опаздывает всегда, а потом на ходу сочиняет отмазки.

— Раньше он никогда не опаздывал, — заметил Минато и, нахмурившись, добавил: — Это был удел Обито.

— А ещё, — продолжил взахлёб рассказывать Наруто, игнорируя его серьёзность, которая сейчас не имела значения для него, — Какаши-сенсей постоянно читает эти извращенские книжки, которые пишет Эро-сеннин, даттебаё!

— Лично мне всегда больше всего нравилась первая книга сенсея, — сказал Минато. — «Повесть о бесстрашном ниндзя». Ты её читал?

— Нет, — помотал головой парень.

— Это действительно хорошая история, — улыбнулся отец. — Кстати, имя главного героя книги — Наруто. Мы с Кушиной назвали тебя в его честь, а Джирайя-сенсей стал твоим крёстным.

— Правда?! — воскликнул Наруто, а затем, вспомнив кое-что, клятвенно пообещал: — Я прибью Итачи, даттебаё!

— За что? — полюбопытствовал Минато.

— Он всё знал! — обиженно заявил Наруто. — И про то, кто мои родители, и про Эро-сеннина!.. И, главное, молчал же, гад!

— Он всё-таки АНБУ на сверхсекретном задании, — вступился за Итачи Минато. — Да и потом, Итачи даже в детстве был очень молчаливым и прекрасно умел хранить тайны. Мне очень жаль, что с Учихами так всё вышло, — он погрустнел. — Это ещё один мой промах: выживи я тогда, возможно, сумел бы переубедить Фугаку. Третий возлагал на меня столько надежд, когда предлагал пост Хокаге, а я не оправдал его доверие.

— Ты был очень крутым Хокаге, папа, все в деревне так считают! — подбодрил его Наруто.

Четвёртый ничего не успел ответить — как раз в этот момент вновь открылась дверь Тайной комнаты.

— О, а вот и остальные! — бодро приветствовал вошедших Хаширама. Выглянув из-за колонны, Наруто с удивлением обнаружил возле самой дальней от входа колонны по левой стороне большую деревянную восьмиугольную беседку с крышей, которой точно не было, когда парень и его отец отходили поговорить. — А мы тут занимаемся обустройством помещения.

— Не мы, а ты, — поправил его Мадара.

— Как всё прошло? — спросил Тобирама, пока его брат опять не начал препираться со старым другом.

— Без осложнений, — ответил Итачи, останавливаясь рядом с ним.

— А что Амбридж, мм? — полюбопытствовал Дейдара, избегая смотреть на Учиху.

— Мне показалось, ей было немного не до того, — произнёс Сасори самым равнодушным тоном. — Насколько могу судить, она так до сих пор и не нашла свою волшебную палочку, загадочным образом исчезнувшую утром.

— Не благодарите, — картинно раскланялся подрывник.

— Как я и думал, это снова вы, — вздохнул Итачи. — Дейдара, Наруто-кун, я же просил вас…

— Вообще-то нас Минерва-сан попросила, даттебаё! — стал оправдываться Наруто.

— Ей самой не улыбалось жабу отвлекать, вот она и запрягла нас, мм, — добавил Дейдара, по-прежнему глядя куда угодно, но только не на Итачи.

Повисла пауза.

— Нам всем есть, что обсудить, — нарушил молчание Второй.

— Пойдёмте, — Хаширама махнул рукой в сторону беседки, где, как заметил теперь Наруто, лежали подушки и футоны, созданные не иначе как при помощи волшебства. — Разговор будет долгим, поэтому давайте устроимся поудобнее.

Когда Первый уселся, скрестив ноги, на одну из подушек, Мадара занял место строго напротив него. Бросив беглый взгляд на Акацук — Дейдара плюхнулся на футон рядом с Хинатой, а Сасори присел на ограду беседки за его спиной, — Итачи устроился возле предка, и к нему тут же присоединился Саске. Чуть поколебавшись, Сакура подсела к ним, и Наруто, естественно, не мог пройти мимо товарищей по седьмой команде. Минато и старик Третий, до того не принимавший в бурной деятельности никакого участия, поглощённый какой-то книгой (если парень правильно разглядел, это была «История Хогвартса»), разместились по обе стороны от Первого, Анко устроилась на ограде, а Тобирама остался стоять на пороге, скрестив на груди руки и прислонившись боком к столбу.

— Итак, — заговорил Хаширама, когда все расселись, — начнём, пожалуй, с того, что сейчас творится в мире шиноби. Анко, Саске, расскажите нам.

— Всё очень запуталось, — сообщила Анко, наматывая на палец верёвку, на которой болтался кулон в виде змейки. — В Конохе до сих пор расследуют исчезновение шестёрки шиноби из храма в Стране Водопада, однако пока безрезультатно. Вдобавок к этому, проблемы нам доставляют Акацуки, — она взглянула на нукенинов; Дейдара тут же насупился, Сасори прищурился. — Хотя они и не нападают в открытую, мелкие подлые удары в спину с их стороны крайне противны.

— Что ещё за удары, даттебаё? — спросил Наруто, предчувствуя, что ответ ему не понравится.

— Сначала, расследуя ваше исчезновение, пропал Джирайя-сама, а буквально несколько недель назад в плен был захвачен Какаши.

— Какаши-сенсей в плену?! — Наруто стиснул кулаки и невольно метнул на Акацук злой взгляд.

— Так Обито будет сложнее вернуть свой второй Шаринган, — задумчиво заметил Итачи.

— Значит, это был Обито, — грустно вздохнул Четвёртый, — всё это время.

— Пап, ты его знаешь? — спросил Наруто.

— Я учил его, — отозвался Минато. — Его, Какаши и Рин. Однако мы все считали, что Обито погиб во время задания.

— У Учих просто потрясающее свойство восставать из мёртвых, — проговорил Тобирама, буравя Мадару крайне недружелюбным взглядом.

— Кстати об этом, — Минато тоже посмотрел на старшего Учиху, — Мадара-сан, когда шестнадцать лет назад было нападение Кьюби на Коноху, Обито, контролировавший его, назвался вашим именем. Вы не знаете, почему он так поступил?

Мадара ответил не сразу. На какой-то миг всем показалось, что и вовсе промолчит, но затем он наткнулся на взгляд Хаширамы и всё-таки сказал:

— Я сам приказал ему.

— Чего?! — воскликнул Наруто. — Ты же хрен знает когда умер!

— Это долгая история, — отрезал Мадара, — и рассказывать её у меня нет настроения.

Братья Сенджу быстро переглянулись: они явно намеревались добиться от Учихи ответа, но позже.

— В любом случае, сделать с этим мы ничего не можем, — произнёс Итачи. — Сейчас нам остаётся лишь накапливать и анализировать информацию.

— Продолжай, Анко, — кивнул девушке Третий.

— Моя команда по заданию Пятой собирала сведения. Мы шли сначала по следу Орочимару, а затем Кабуто, когда он, — она кивнула на Саске, — Змея убил.

— Убил? — Дейдара удивлённо вскинул бровь, а затем обернулся на Сасори, смотревшего на Саске с не совсем понятным выражением.

— Убил, — бесстрастно подтвердил Саске, — чтобы уйти. Я хотел сам найти Итачи, чтобы отомстить за клан, однако в планах Орочимару не было отпускать меня.

— Что-то не везёт Змею с Учихами, — насмешливо протянул Сасори.

— Раз ты убил Орочимару, — сказал Третий, — но сегодня именно он воскресил нас, логично, что вначале ты как-то поднял из мёртвых его.

— Проклятая Печать, — Саске отогнул воротник (видеть его в свитере и джинсах было очень непривычно, но Наруто и сам уже полгода одевался не как шиноби) и продемонстрировал всем метку на шее, — содержит в себе чакру и волю Змея; при помощи печати Анко я возродил его.

— Умно, — похвалил Третий.

— И мне дышится легче, — хмыкнула Анко.

— Орочимару сказал, что единственной целью нашего воскрешения была необходимость удовлетворить твоё любопытство, — кроваво-красные глаза Тобирамы не отрывались от лица Саске.

— Это так, — кивнул парень, смело встречая его взгляд. — После того, как Обито и Данзо открыли мне правду о миссии Итачи, у меня возникло несколько вопросов, на которые я не смог найти ответы самостоятельно.

— И какие же? — поинтересовался Хаширама. Чуть помедлив, собираясь с мыслями, Саске спросил:

— Что такое наследие деревни? Чем оно так важно, если мой старший брат принёс в жертву ради его сохранения весь наш клан? И что значит быть шиноби, считающим подобное нормой?

— Саске… — негромко начал Итачи.

— Подожди, — парень на удивление властно остановил его, подняв руку. — Я хочу услышать это от Первого.

— Что такое наследие деревни? — протянул Хаширама, задумчиво глядя на Саске. — Это сложный вопрос. Для того, чтобы ответить на него, стоит, пожалуй, рассказать историю кланов Сенджу и Учиха.

— Не думаю, что сейчас есть на это время, — произнёс Тобирама.

— А я думаю иначе, — просто сказал Первый Хокаге. — Мне кажется, эти молодые шиноби — не только Саске, остальные тоже — должны понимать, как зародилось то, что мы все сейчас называем Конохой… и чего нашему поколению это стоило.

— То есть, ты решил рассказать им всю историю сотворения мира, — закатил глаза Мадара.

— Вроде того, — кивнул Хаширама, — и, надеюсь, ты мне в этом поможешь — всё-таки твоё участие в сотворении этого мира тоже было немаленьким.

Мадара ответил ему неопределённо-равнодушным пожатием плечами и небрежным «хм». Привыкший к его манере держаться Хаширама воспринял это как «да» и повёл свой рассказ:

— Я, Тобирама и Мадара родились и выросли в тяжёлые годы постоянных войн, названные Эпохой воюющих кланов. Это было страшное время: фактически, все сражались против всех, каждый клан был лишь за себя, а редкие союзы и альянсы быстро распадались из-за предательства одной из сторон. Шиноби рождались, жили и гибли на поле боя, а средняя продолжительность их жизней составляла не более тридцати лет — и делала её такой высокая детская смертность. В то время ребята вдвое младше вас брались за оружие, выходили на битвы, но немногие из них из этих битв возвращались. Дети гибли практически каждый день, а их братья и сёстры, стоя над свежими могилами, со страхом гадали, смогут ли сами пережить следующее сражение.

В эту эпоху не прекращавшихся войн самыми непримиримыми противниками были кланы Сенджу и Учиха. Мы сражались друг против друга веками, и уже никто не помнил, с чего началась эта вражда, однако она передавалась от поколения к поколению, словно некая священная реликвия. Именно в битвах с Учихами погибло больше всего наших шиноби, а пришедшие им на смену горели желанием отомстить за убитых родственников; уничтожая врагов, они вызывали у них самих точно такие же чувства. Круг замкнулся. Казалось, ничто в мире не способно примирить два клана.

Именно тогда мы с Мадарой встретились впервые.

В тот год вражда между Сенджу и Учихами особенно обострилась. Мы вели постоянные бои за территорию на землях Страны Огня, однако ощутимых результатов никто добиться не мог. Наша база много недель находилась на одном месте, наиболее удобном для отправки шиноби с рейдами на зону влияния противников, стоявших лагерем за рекой. Я всегда был любопытен, поэтому хорошо изучил окрестности. Из всех мест мне больше всего нравилась река с её размеренным течением и галечными берегами; я часто приходил к ней, думая о том о сём, и всегда один. Это было моё тайное убежище, никто в клане не знал о нём, и ни единая душа меня не тревожила.

Но вот в один день, придя на излюбленное место, я застал там какого-то незнакомого паренька, — тёмные глаза Первого лукаво блеснули. — Я тогда очень удивился: не думал, что в мире есть кто-то более лохматый, чем Тобирама.

— Зато ты был сама прилизанность, — фыркнул Мадара, отводя с глаз длинную растрёпанную чёлку. — Ещё и позёр, к тому же: видел, что я тренируюсь бросать по воде камни, и счёл своим святым долгом влезть и начать мешать.

— Я просто показал тебе, как это делается. Да и вообще, когда ты попробовал меня удивить, твой-то камешек потоп…

— Умолкни, — у Мадары был такой вид, словно он отдал бы многое, чтобы только сию же минуту получить камень и запустить им в ухмыляющегося Хашираму. — Ты сам-то тогда чуть ли не каждое слово в свой адрес воспринимал как трагедию мирового масштаба и постоянно из-за всего огорчался, нытик.

— А на тебя лишний раз не взгляни, сразу смущался, неженка…

— Так, — внушительно вмешался Тобирама, чувствуя, что ещё немного — и рассказчики перейдут с личностей на серьёзную перепалку, — давайте уже дальше.

— Ладно, ладно, — кивнул старший Сенджу. — В общем, тогда мы тоже чуть не поругались. Но затем мы заметили, как по реке проплывал труп шиноби. Это событие заставило нас расстаться, однако, уходя, мы оба знали: новый знакомый тоже шиноби. Впрочем, не это заинтересовало меня в нём; хотя мы и были абсолютно разными, я чувствовал, что между нами есть какая-то связь.

Наруто вздрогнул и покосился на Саске. К своему удивлению, в ответ он получил точно такой же, как у него самого, удивлённо-понимающий взгляд.

— После этого мы не виделись довольно долго, — продолжил Хаширама. — То время стало очень непростым для меня: два моих младших брата, Итама и Каварама, погибли в сражениях с кланом Учиха. Отец запрещал нам с Тобирамой оплакивать их; он говорил, что своими слезами мы бесчестим память погибших. Брат всегда был послушнее меня и держался, а я не мог смириться с таким устройством мира, где детей посылали на передовую, а отцы, получая их останки, считали это нормой. Поэтому я уходил из лагеря к любимому месту на реке, чтобы иметь возможность побыть одному. После гибели Итамы я сидел на берегу, надеясь, что её воды смогут смыть мою грусть, чего, конечно же, не происходило. Тогда мы с Мадарой встретились снова.

— На его тоскливую физиономию страшно было смотреть, — произнёс Мадара, но неожиданно в его тоне не было насмешки, скорее даже наоборот. — Не сразу, но Хаширама сказал мне, что случилось с его братом. Я не мог его не понять: у отца нас было пятеро, но к моменту того разговора осталось всего двое. Каждый раз, приходя к той реке, я думал о том, как было бы хорошо прекратить войны. Я считал, что лучший способ для этого — открыться врагу, поделиться с ним своей болью и чувствами, взамен выслушать то, что беспокоит его самого. Однако это представлялось мне задачей невыполнимой: всё-таки никогда не знаешь, что на самом деле у человека на уме и на сердце, а чтобы породить доверие надо сначала поверить врагу и заставить его поверить тебе. В моих рассуждениях это был тупик, но я всё равно поделился своей мыслью с Хаширамой.

— Признаться честно, я был ошарашен, — тихо сказал Первый, — я уже и не надеялся, что найдётся хотя бы один человек, разделяющий мою точку зрения и желание изменить мир. Общие идеи и интересы сближали нас, и с того дня мы стали видеться чаще. Друг о друге мы не знали ничего, лишь имена, даже не называли, как предписывал закон военного времени, своих фамилий, но всё равно что-то толкало нас раз за разом возвращаться к реке.

Чем больше мы виделись, тем сильнее привязывались друг к другу. Мы стали вместе тренироваться, оттачивая боевые навыки, а кроме того говорили о будущем. Конечно, мы не всегда сходились во мнениях, но по ключевым вопросам у нас разногласий не возникало. Обоим было ясно, что необходимо становиться сильнее, чтобы наши голоса были, наконец, услышаны взрослыми. И я, и Мадара знали, что значит терять дорогих людей; у нас обоих осталось по одному младшему брату, и чтобы защитить их, мы были готовы на всё.

— Тогда-то и родилась идея создания селения, — взял слово Мадара. — Хаширама болтал без умолку о месте, где не будет войн, где шиноби будут получать задания в зависимости от своих способностей, где дети не будут умирать, а будут обучаться мастерству шиноби в специальной школе. Отдыхая после очередной тренировки на верхушке скалы, мы решили, что именно здесь будет находиться наша идеальная деревня.

— И именно там мы её в конечном счёте и построили, — весело заметил Хаширама. — То место, где мы встречались в детстве, впоследствии стало Конохой. В тот день я поклялся самому себе, что сделаю всё, чтобы воплотить нашу мечту в реальность… Кто бы знал, что следующая наша встреча на долгие годы похоронит надежду на её осуществление.

Мой отец, Сенджу Буцума, был лидером клана, мудрым и прозорливым шиноби. Он заметил, что я стал часто уходить куда-то, и приказал Тобираме проследить за мной, что он и сделал. Так что, когда я пришёл домой, отец вызвал меня к себе и сказал, что знает о моём друге; также он сообщил, что этот мальчик, к которому я так привязался, — сын лидера Учих, необычайно одарённый и опасный, убивший уже несколько взрослых шиноби нашего клана.

Положение было сложное: за дружбу с врагом меня вполне могли счесть в клане предателем. Чтобы не допустить этого, отец приказал мне при следующей встрече с Мадарой проследить за ним и добыть информацию об Учихах; в случае, если Мадара бы заметил меня, я должен был его убить. И чтобы удостовериться в том, что всё пройдёт гладко, отец собирался пойти со мной вместе с братом.

Сказать, что я был в отчаянии, значит ничего не сказать. Я слишком сильно привязался к товарищу, чтобы предать его и обречь на смерть; с другой стороны, не сделай я этого, от меня отвернулась бы семья, да и это могло поставить под угрозу жизнь Тобирамы. Всю ночь я размышлял, что такого предпринять, чтобы спасти их обоих, и в конце концов нашёл выход. Поэтому когда мы с Мадарой встретились в следующий раз и бросили друг другу через реку камни в знак приветствия, я предупредил его о ловушке при помощи надписи на камне.

— Я удивился, почитав это послание, — продолжил рассказ Мадара, — потому что сам отправил через реку точно такое же. Мой отец, Учиха Таджима, рассудил точно так же, как его заклятый враг, и тоже решил устроить засаду. И, когда мы с Хаширамой побежали прочь от реки, отцы и братья заняли наши места с оружием в руках.

На поле боя шиноби не имеют права поддаваться эмоциям. Срыв или просто даже секундная осечка означает смерть. Но в то же время отцы понимали, что их нервы не выдержат, если сыновья погибнут у них на глазах, ведь к такому зрелищу не может подготовить ни одна тренировка. Бессчётное количество боёв доказало, что Учиха Таджима и Сенджу Буцума равны в силе, поэтому исход боя должно было решить то, чей сын умрёт первым. Понимая это, они метнули оружие в наших младших братьев, скрестивших мечи, борясь между собой.

В тот момент моё тело двигалось само по себе. Кинув камень, который всё ещё держал в руке, я отбил кунай, направленный в Изуну; боковым зрением я видел, что Хаширама сделал для своего брата то же. Мы с ним вернулись, посмотрели друг другу в глаза, теперь уже зная, кто есть кто.

Оставалось сделать только одно. И я сделал — знал, что Хаширама не сможет: отказался от нашей дружбы, чтобы защитить своего брата, последнего, оставшегося в живых. В тот момент пробудился мой Шаринган.

— После этого Учихи отступили, — произнёс Хаширама, — и мы тоже вернулись домой. Отец так и не рассказал никому о том инциденте, наказав мне и Тобираме тоже молчать. Новая наша встреча с Мадарой состоялась уже на поле боя. День за днём мы сходились в схватках, раз за разом ранили, жгли и избивали друг друга, но ни один не мог одержать полную победу. Так прошли годы; мы и не заметили, как выросли, похоронили отцов и сами возглавили кланы. Бывшая когда-то дружбой, вражда не утихала ни на миг, и казалось, что выхода из этого неспешно текущего ада нет.

Но вот настал день, когда в одном из боёв был тяжело ранен Изуна; мгновенно забыв о сражении со мной, Мадара бросился на помощь брату. Учихи были разгромлены в тот раз, а мы с Тобирамой преграждали их предводителям путь для отступления.

— Тогда я весьма ясно представил свою смерть, — хмыкнул Мадара, старавшийся скрыть за циничным равнодушием какие-то другие, не до конца понятные Наруто чувства.

— И следовало наградить тебя ею, — процедил Тобирама, стискивая ткань водолазки. — Однако мой брат решил проявить мягкость.

— Тоби, — покачал головой Хаширама, и столько всего: тепла, лёгкого укора, заботы — было в этом обращении, что даже колючий Второй немного оттаял. — Неужели я мог поступить иначе? Друг моего детства стоял передо мной с истекающим кровью братом на плече — как я мог не отпустить его? К тому же, на их месте вполне могли оказаться мы с тобой.

— И я не уверен, что отпустил бы вас, — прошипел Мадара.

— Зато я уверен, — просто сказал Хаширама.

Мадара пренебрежительно фыркнул, но затем вздохнул.

— Отпустил бы, — нехотя признался он. — Но Изуна бы — нет. Сострадания к Сенджу у него не было и в помине. Но тем не менее, — через силу добавил он, посмотрев на Тобираму, — незадолго до конца брат сказал мне, что смерть от твоей руки была честью для него.

— Для меня же была честью каждая битва с ним, — чуть склонив голову, ответил Второй, несколько удивлённо, но несомненно искренне. — Изуна был хорошим шиноби, его взгляды на мир были близки к моим, и я уважал его.

— Знаете, — проговорил Хаширама угрюмо, — в тот момент, мне кажется, мы все совершили главную ошибку во всей этой истории: удержи мы с Тобирамой вас тогда, я смог бы вылечить Изуну, а с тобой, Мадара, мы бы договорились, ведь больше всего после благополучия брата ты желал мира. Но что вместо этого сделал я? Предложил — от всего сердца, да, но совершенно голословно — заключить перемирие и объединиться. Это из-за моей слабости и нерешительности так всё обернулось.

— Гноби себя, гноби, — бросил Мадара, его самобичеваниями в определённой мере наслаждавшийся. — Это очень поднимает твой авторитет в глазах молодёжи.

— Ты тоже хорош, — парировал Тобирама, пока Первый с самым грустным видом молчал. — Ты знал, что брат первоклассный медик, да и на его предложение был согласен, уже хотел протянуть руку — но послушался раненного Изуну, известного противника альянса между нами. Если бы ты не потакал брату во всём, прояви ты тогда характер, он был бы жив.

Мангекью Шаринган вспыхнул в глазах Мадары, и за долю секунды его окутала холодная синяя чакра. Вокруг Тобирамы тоже стала собираться чакра, как вдруг вмешался Хаширама.

— Прекратите! — он повысил голос и сурово посмотрел на спорщиков. — Тоби, я знаю, Изуна тебе нравился, но теперь уже ничего не изменишь! А ты, Дара, если хоть пальцем тронешь моего братишку — выдеру тебя, как в прошлый раз!

Сложно было сказать, у кого из двух шиноби лицо перекосило больше.

— Изуна мне не нравился, мы просто испытывали друг к другу взаимное уважение, — процедил Второй и хотел было добавить что-то ещё, но тут отклинило Мадару:

— Не смей называть меня этой кличкой!

— Ты что, даже после смерти будешь на это обижаться? — мигом растеряв всю серьёзность, поддразнил его Сенджу.

— Я не обижаюсь, я бешусь! — вспылил Мадара. — И что ещё за «выдеру», а?!

— Ты что, не знаешь? Выражение есть такое: «надрать задницу»; я его просто чутка укоротил…

— Укоротил?! Я тебе сейчас язык укорочу!..

— А знаете, мальчики, — вполголоса поделилась с товарищами по команде Сакура, ошарашенно, как и они, наблюдая за набиравшей обороты ссорой, — вы очень даже неплохо ладите.

— Это точно, даттебаё, — пробормотал Наруто, хотя ему и казалось, что Первый раздразнил Мадару нарочно.

— Не могу поспорить, — неожиданно поддержал Саске.

— Мадара-сан, прошу, успокойтесь, — Итачи как обычно решил взять на себя роль блюстителя спокойствия.

— Нам только битвы между основателями Конохи сейчас не хватало, мм, — буркнул Дейдара, настороженно следя за движениями шиноби.

Минуту спустя Мадара всё-таки угомонился, хотя и продолжал буравить Хашираму крайне злым взглядом. Унявший свой гнев ещё раньше Тобирама теперь был просто мрачен, но это, в принципе, было его обычное состояние.

— А что случилось после той битвы, Хаширама-сама? — спросил, чтобы разрядить обстановку, Минато.

— Новая битва, — отозвался Первый, — на которую Мадара пришёл с новым оружием: Вечным Мангекью Шаринганом. Не считая Долину Завершения, это, пожалуй, был самый страшный наш бой; длился он целый день, и мы использовали свои мощнейшие техники, разнесли местность на много километров вокруг. Однако в конце его Мадара лежал на земле — впервые за всё время.

— Отрадная картина, — произнёс Тобирама, уже полностью вернувший всё всегдашнее хладнокровие. — Только когда сражение закончилось, мы с шиноби нашего клана подошли ближе — брат запретил кому-либо вмешиваться в битву — и увидели Хашираму сидящим возле поверженного врага. Все очень обрадовались развязке затянувшегося противостояния глав двух кланов; видя, что брат устал, я сам занёс клинок, чтобы добить Мадару. Однако Хаширама меня остановил.

— Я снова предложил Мадаре объединиться, — сказал Первый, то и дело поглядывая на всё ещё недовольного друга, — напомнил про наше обещание и детскую мечту.

— Всегда умел находить момент, — фыркнул тот. — Я был побеждён, унижен, только что потерял брата — и тут ты такой весь из себя миротворец лезешь со своим безумным планом по основанию деревни, а за твоей спиной стоит Тобирама, занося надо мной тот самый меч, которым убил Изуну.

Впрочем, смерть казалась мне лучшей из возможных альтернатив. Однако Хаширама со своим обычным ослиным упрямством отправлять меня на тот свет не желал, более того, не позволял это сделать другим. Только бы Хаширама отвязался, я бросил ему, что для того, чтобы вновь заслужить моё доверие, ему нужно убить либо себя, либо своего брата. Как я и рассчитывал, Тобирама сразу взвился, стал доказывать необходимость убить меня немедленно и покончить с этим цирком. Но Хаши, — он выделил тоном это слово, давая понять, что всё ещё обиду не забыл, — ведь у нас редкостный дурак. Вместо того, чтобы прислушаться к здравым рассуждениям брата, он сказал на полном серьёзе: «Спасибо, Мадара. Я знал, что мы сможем договориться», снял доспех и приставил кунай к животу.

— Мне тогда стало действительно страшно, — проговорил Второй, сводя на переносице белые брови. — Неужели мой брат готов был пожертвовать всем, собой, в первую очередь, чтобы только заключить союз с кланом этого ненормального? Хаширама приказал нам, своим товарищам, без возражений позволить ему убить себя, а после его смерти не трогать Мадару и прекратить все сражения с Учихами. А затем сказал: «Прощайте», и нанёс удар.

— Спектакль пошёл не так, как я планировал, — вздохнул Мадара. — Позволить этому идиоту убить себя было бы недостойно; стали бы говорить, что справиться с Хаширамой я смог только хитростью, а это обрекло бы меня на презрение воинов.

— Не скромничай, Мадара, — весело и подзуживающее улыбнулся Первый. — Признай, у тебя просто всё ещё сохранились ко мне тёплые чувства.

— Тысячу раз успел пожалеть, что остановил тогда твою руку.

— Но ведь врёшь же.

— Пошёл к чёрту.

— Так или иначе, — произнёс Тобирама, — с горем пополам мы наконец заключили союз. Должен признать, это оказалось не так плохо, как звучало — оба клана настолько устали враждовать, что с радостью пошли на сотрудничество.

— Мы начали строительство деревни, о которой мечтали, — глаза Хаширамы радостно заблестели. — Все усердно трудились бок о бок, старые противники теперь помогали друг другу строить дома — и это было чудесно. Несколько позже пришло предложение от феодала Страны Огня об объединении, и мы его с удовольствием приняли. Так была создана система «Скрытое Селение — Страна», существующая и по сей день.

Постепенно к нашему альянсу стали присоединяться другие кланы. Деревня росла и набирала влияние, и вскоре феодал потребовал от нас назначения её официального представителя — а по сути и руководителя.

— Новую должность Хаширама назвал «Хокаге», — сказал Мадара, — и предложил её мне.

— Вам?! — удивилась Сакура.

«У Первого точно не все дома», — подумал Наруто с некоторым благоговением.

— А что плохого в том, чтобы Хокаге стал Учиха? — холодно уточнил Саске.

— Ничего, конечно же, Саске-кун! — поспешила заверить его Сакура. — Просто это так… неожиданно.

— Не то слово, — согласился Тобирама. — Когда я услышал об этом, меня чуть удар не хватил. Мой брат, конечно, эксцентричный, но это было уже чересчур.

— Эй, я вообще-то всё ещё здесь, — проворчал Хаширама, помахав рукой.

— Я тоже, — заметил Мадара, прищурившись. — Но вы продолжайте свои обсуждения, не стесняйтесь.

— Своё мнение я от тебя никогда не скрывал, — ощетинился Второй.

— Брось, из Мадары бы получился классный Хокаге! — мгновенно взбодрившись, перебил Хаширама только было открывшего рот друга. — Он много чего для деревни сделал, да и название придумал тоже он.

— В самом деле? — спросил Итачи у предка.

— Да, — кивнул тот. — Я тебе не говорил?

— А вы много общаетесь? — полюбопытствовал Первый. — Мы, конечно, знакомы недолго, но Итачи мне по характеру Изуну напоминает. Хотя чисто внешне на него больше Саске похож, даже очень, я бы сказал. Как считаешь, Тобирама?

— У меня-то ты почему спрашиваешь? — мрачно уточнил Второй. — С каких пор я стал специалистом по Учихе Изуне? Хотя нет, не отвечай, — быстро добавил он. — А то опять ляпнешь что-нибудь.

— Ты меня, похоже, как-то не так понял, — задумчиво констатировал Хаширама. — Вот и в тот раз тоже: я хотел, чтобы Мадара, потерявший брата, почувствовал себя нужным нам всем, деревне, её жителям, чтобы он хотел их всех защищать…

— Всё равно, это должен был не ты решать, а жители деревни, — прервал его Тобирама.

— А они все поголовно были за Хашираму, — добавил Мадара. — Даже мой клан.

— Короче, должность Хокаге свалилась на меня, — сказал Первый. — Нет, не поймите меня неправильно, я был очень рад, ведь это означало поддержку жителей Конохи, но мне было обидно за друга.

— А, ну конечно, сделай меня крайним, — фыркнул Мадара. — Ты просто терпеть не мог совещания и визиты к феодалу и хотел спихнуть это на меня.

— Неправда!..

— Но это и к лучшему, — продолжил Мадара, не слушая его, — что меня не выбрали.

— Тут согласен, — протянул Тобирама.

— Кто бы сомневался. После того, как у меня появился Вечный Мангекью, ты совсем перестал доверять мне, всё что-то вынюхивал про Шаринган.

— Потому что я знаю, откуда Вечный Мангекью берётся!..

— Довольно, Тобирама, — вдруг резко одёрнул его старший брат. — Это внутреннее дело Учих, не лезь в него.

Недовольно поморщившись, Второй всё-таки отступил и вновь прислонился к столбу. Бросив на него последний предупреждающий взгляд, Хаширама повернулся к Саске.

— В общем, всё началось эрой войн и страданий, а закончилось объединением заклятых врагов и построением идеального селения шиноби. Деревня, рождённая из надежды на достижение мира — вот что такое Коноха. Я стал её Первым Хокаге — лидером, защитником, и всё вроде было хорошо. Вот только, — он нахмурился, — Мадара ушёл. Почти без объяснений.

— Я сказал всё, что тебе требовалось знать, — отрезал Мадара. — У меня появилась новая цель, понять которую ты был не в состоянии.

— Неужели она стоила того, чтобы бросить деревню, которую мы создали вместе? Неужели это ради неё ты вынудил меня тебя убить?

— Я тебя не вынуждал.

— Ты нападал на Коноху. Я не мог допустить, чтобы ей навредил кто-то, даже мой названый брат.

— Вот видишь, — Мадара усмехнулся, — в конце концов ты, кричавший, что мы с тобой вместе горы свернём, убил меня ради деревни. Тьма проникла и в твоё сердце, признай.

— То, что я сделал, было не из-за тьмы, а из-за любви к деревне, — серьёзно возразил Хаширама. — Коноха — место, объединившее все кланы, где дети больше не гибли в напрасных войнах, тот луч света, который должен был привести окружающий мир к порядку.

— Тогда что есть миссия, которую ваши преемники дали Итачи? — проговорил Саске. — Разве это — не доказательство тьмы деревни?

Хаширама вздохнул.

— Не могу отрицать, — произнёс он негромко, — в Конохе и в самом деле есть тёмная сторона. И да, именно из-за её наличия Итачи пришлось взвалить на себя это бремя. Целью твоего брата, как и моей, было защитить Коноху, чего бы это ни стоило.

— Я погиб на поле битвы во время Первой мировой войны шиноби, — сказал Второй Хокаге. — Мощнейшая команда в истории Скрытого Облака готовилась атаковать нас, и чтобы дать своим ученикам и товарищам время спастись, я вышел на этот бой в одиночку.

— Ценой своей жизни, — продолжил Третий, — я остановил атаку на Скрытый Лист Орочимару, моего ученика, одно время даже бывшего кандидатом на пост Хокаге.

— Когда Девятихвостый напал на деревню, — произнёс Четвёртый, — при помощи Шики Фуджин, смертельной для применившего её, я запечатал Лиса в Наруто, чтобы предотвратить разрушение Конохи.

— А я умер ради своей мечты, — сказал Мадара. — Ну и ещё потому что слишком любил сражаться с Хаширамой, — добавил он с саркастичной ухмылкой.

Саске на минуту задумался.

— Получается, шиноби — это те, кто принимает тяжёлые решения для достижения своих целей, будь то защита близких или план по захвату мира.

— Да, думаю, это определение хорошо подходит, — кивнул Хаширама; он выждал немного, давая парню время, чтобы задать новый вопрос, но Саске продолжал задумчиво молчать, и Первый повернулся к старому другу. — Так всё же, что у тебя была за цель?

Мадара покосился на него и тихо фыркнул, но отвечать не торопился.

— «Глаз Луны», — сказал за предка Саске.

Теперь Мадара хмуро глянул на парня, затем на его брата.

— Не я рассказал об этом Саске, — уверил его Итачи. — Но и вправду, откуда ты узнал?

— Твой напарник, — отозвался Саске.

— Кисаме?! — Дейдара насколько изумился, что даже на старшего из братьев Учих взглянул. — Откуда он-то мог узнать, мм?!

— Нет, не от меня, — покачал головой Итачи. — От нашего Лидера, наверное.

— А он откуда? — осведомился Сасори, когда подрывник, к удивлению, не продолжил допрос; создавалось такое ощущение, что Итачи и Дейдара что-то знали, чего не знал Сасори, и последнему это определённо не нравилось.

— От Обито, — произнёс Итачи после лёгкой заминки.

— Я запутался, — буркнул Наруто, потерявшись в пучине их перипетий. — Что вообще за «Глаз Луны» такой, даттебаё?

— Идея погрузить мир в Бесконечный Цукиёми, — ответил Саске. — В нём было бы всё: деревни, люди, звери, растения… и это всё утратило бы свой смысл, навечно застыв в иллюзии. Всё, за что принесли себя в жертву Итачи, Учиха Изуна, вы, Хокаге, просто превратилось бы в ничто.

— И это твой план?! — вскричал Хаширама, подаваясь вперёд. — Мадара, это же бред!

— Ничего не бред! — огрызнулся тот. — Задумка была хороша.

— Ты хотел всех погрузить в свою иллюзию — что тут хорошего?!

— А то, что тогда бы точно никто не погибал напрасно — я бы за этим следил.

— В Бога хотел поиграть, дурак зазнавшийся?!

— Не смей так называть меня!..

— Пожалуй, обсуждение продолжим в другой раз, а сейчас вам лучше уйти, — обратился Тобирама к остальным шиноби, не сводя настороженного взгляда с основателей Конохи, вокруг которых вновь стала собираться мощная чакра. — Они слишком долго терпели, теперь уж точно не выдержат.

— Нельзя ли их как-то увести с территории школы? — обеспокоенно спросил Итачи.

— Я могу использовать Хирайшин и перенести их на то плато, где мы оказались утром, — негромко сказал Минато. — Я на всякий случай оставил там свой кунай с печатью.

— Хороший план, — одобрил Тобирама. — Тогда бери моего брата, я займусь Мадарой — я тоже оставил метку в том месте.

Четвёртый кивнул. Вдвоём они подошли к препирающимся шиноби, не замечающим ничего вокруг, положили руки им на плечи — и все четверо исчезли.

— Офигеть! — воскликнул Наруто. — Я слышал об этой технике, но не думал, что она так круто выглядит, даттебаё!

— А что это? — полюбопытствовал Дейдара.

— Техника летающего Бога грома, — провозгласил Третий с очень подходящим ему видом мудрого старца. — Мгновенное перемещение к соответствующей печати. Это дзюцу было разработано Вторым Хокаге, а Четвёртый обучился ему, и именно благодаря применению этой техники на поле боя его прозвали «Жёлтой Молнией».

Не успел он закончить, как в Тайной комнате вновь возникли двое Хокаге, взъерошенные, Тобирама — со свежим порезом на плече.

— Ненавижу Мадару, — прорычал он. — Одни проблемы от него.

— Они будут сражаться, да? — спросила Хината.

— Будут, — вздохнул Минато.

— А они не разнесут здесь всё? — поинтересовалась Анко обеспокоенно. — И ещё: их маги не запалят?

— У моего братца, к счастью, когда он заметил, что замок совсем недалеко, включился режим «Увести Мадару подальше», — отозвался Тобирама. Порез на его руке тем временем благополучно затянулся. — Ничего, на Хашираме моя печать; через пару часов проверю, как они там.

— Ну, не убьются уж точно, мм, — с претензией на юмор заметил Дейдара. — И так уже мертвы.

— Идите-ка вы лучше все спать, — поторопил их Третий Хокаге. — Время уже за полночь.

— И что, даттебаё?

— Иди, — Минато мягко потрепал сына по волосам. — И не надо грубить старшим.

— Ладно, пап, как скажешь.

— Неужели, — звонко прошептала Сакура, когда они шли по тоннелю, — теперь Наруто научат хорошим манерам?

— Сомневаюсь, что это возможно, — хмыкнул Саске.

— Да уж, Наруто у нас — тяжёлый случай, — тоном эксперта сообщил Дейдара.

— «У нас»? — Анко вскинула бровь.

— Анко, я, кажется, объяснял тебе…

— Рикудо великий, только не начинай опять, Учиха!

— Так всё по-старому? — с надеждой спросил Наруто, взглянув на нукенинов.

— По-старому, — с весьма двусмысленной улыбкой отозвался Сасори. — Тихая вражда…

— Мелкие подляны… — подхватил его напарник, и Хината укоризненно посмотрела на своего парня.

— Всё будет нормально, Наруто-кун, — заверил его Итачи.

— Конечно будет! — Дейдара премило улыбнулся. — Вот изобью я тебя, сволочь, до полусмерти — и сразу же будет!

— А почему только до полусмерти? — спокойно уточнил Итачи, жестом останавливая хотевшего было вступить в разговор брата.

— Видимо, у Дейдары к тебе, как выражается Первый, «тёплые чувства», — протянул Сасори.

— Сасори-но-Данна, да чтоб вас!..

— А тут весело! — засмеялась Анко.

— Это точно, — хмыкнул Наруто.

Тяжело дыша, двое шиноби сидели на промёрзлой земле спинами друг к другу.

— Всё, — сказал Хаширама, сглотнув. — Хватит на сегодня.

— Только не думай, что я с тобой закончил, — буркнул Мадара, но тут же откинулся назад и лёг на ещё не примятый снег.

Тихо усмехнувшись, Хаширама тоже лёг, так, чтобы их головы оказались на одном уровне. На безоблачном небе серебрился серп молодого месяца и блестели далёкие звёзды. Какое-то время тишину не нарушало ничто, кроме выравнивавшегося дыхания недавних противников.

— Похоже, перемещение в этот мир отняло у меня больше чакры, чем я думал, — долгое молчание всегда было для Хаширамы смерти подобно, — да и с балансом Инь-Ян после этого какая-то ерунда… Но с тобой-то что?

— В каком смысле?

— Ты сегодня сражался как-то по-другому.

— Хаширама, я понятия не имею, о чём ты.

— Ну, — протянул Первый, стараясь подобрать слова, — мы ведь с тобой столько раз сражались и стили боя друг друга знаем превосходно. Так вот сейчас ты двигался как-то… не, знаю, плавнее, что ли.

— Хочешь сказать, обычно я резкий? — фыркнул Мадара.

— Чрезвычайно. А в этот раз, — Хаширама тихо засмеялся с пришедшего ему на ум сравнения, — прямо как кот.

Со стороны Мадары реакции неожиданно не последовало. Удивившись, Хаширама повернул голову в его сторону; судя по чуть закушенной губе и отстранённому взгляду, направленному в небо, в друге шла борьба «рассказать — не рассказать». Впрочем, Мадара, как и зачастую, выбрал второй вариант.

— У тебя голова, похоже, набита опилками, — бросил он, но злости в его тоне не чувствовалось.

— А вот и неправда! — делано обиделся Хаширама. — Между прочим, меня до сих пор все считают гением и даже называют Богом шиноби — так Сару и Минато сказали!

— Дурак ты, Хаширама, — протянул Мадара, наконец изволив повернуться к нему. — Дураком жил, дураком умер, дураком возродился.

Неожиданно Хаширама поймал себя на том, что не может отвести глаз от лица друга — и вдруг в полной мере осознал, как на самом деле скучал по Мадаре. Скучал по колкостям, сопровождавшимся едва уловимой улыбкой. По тому, как вечно блестят его глаза: то азартно и хищно, то насмешливо-надменно, часто вызывающе, а иногда — просто озорно.

— Ну и долго ты будешь на меня пялиться? — осведомился Мадара, почти не мигая глядя на него.

— Прости, — сказал Хаширама и отвёл взгляд. — Я просто соскучился.

Мадара хмыкнул и, медленно протянув руку, несильно стукнул его кулаком по лбу.

— Дурак.

— Сам не лучше, — мгновенно парировал Хаширама, оттолкнув его руку. Ощущения от прикосновения теперь, в этом теле, были всего лишь жалкими отголосками, но даже так Первый почувствовал, как холодна рука друга. — Уже замёрз?

— Ты удивительно догадлив, — он вообще постоянно мёрз, хотя об этом почти никто и не догадывался: ещё в юности Мадара приловчился постоянно гонять огненную чакру по своей системе циркуляции, и оттого любому, кто к нему прикасался, казалось, что он всегда горячий. Но сейчас, после боя, у обоих шиноби чакры почти совсем не осталось, и Мадаре пришлось отказаться от самообогрева.

— Тогда, может, давай вернёмся?

— Мы ушли далеко от замка, обратный путь займёт много времени, — Мадара поёрзал немного и в конце концов согнул одну ногу в колене, а руки заложил за голову. — Нет смысла суетиться. Уже полночи прошло, так что скоро твой братец непременно заявится нас проведать.

— Тоже верно, — согласился с ним Хаширама и тоже устроился поудобнее. — Что будем делать, пока ждём?

— Смотреть на звёзды… и мечтать.

Глава 6. Работа АНБУ

Будильник звенел и надрывался, но Шикамару продолжал неподвижно лежать на кровати, индифферентно глядя в потолок. Звук раздражал, как и необходимость вставать и опять плестись в ту тесную конуру, что гордо величалась рабочим кабинетом, но Шикамару всё-таки сделал над собой усилие и поднялся. Выключив будильник, парень какое-то время просто постоял посреди комнаты, неспешно почёсывая живот, позволяя лениво течь в своём мозгу приятным мыслям о том, как классно было бы прогулять работу; это продолжалось до тех пор, пока его не прервал решительный стук в дверь.

— Шикамару, ты встал? — с претензией на недовольство осведомилась мать. — Я слышала будильник.

— Да, мам, сейчас спущусь, — отозвался Шикамару, одновременно ругая и благодаря не в меру громкий сигнал прибора.

— Поторопись! — вскоре стали слышны шаги Ёшино, удалявшейся от комнаты сына.

Широко зевнув, Шикамару неспешно потянулся и без особой охоты принялся одеваться. В последнее время его существование фактически сводилось к тому, что он вставал утром, приходил в штаб АНБУ, полдня пересматривал по миллионному разу материалы, касавшиеся исчезновения Наруто и остальных, после чего до вечера шатался по Конохе, иногда останавливаясь, чтобы перекинуться парой слов со знакомыми, а вечером играл с Асумой или отцом в шоги. Казалось бы, вот оно — воплощение его давней мечты о жизни без геморроя, но к своему немалому удивлению парень вдруг обнаружил, что с радостью променял бы это спокойствие и размеренность на новую информацию по своему делу, на какую-нибудь зацепку, которая помогла бы ему отыскать ключ к загадке.

Когда в их кабинет пару недель назад зашли Шикаку и Иноичи, готовые выслушать наработки, Шикамару и Неджи были полны энтузиазма. Их теория была принята старшими шиноби весьма благосклонно, и даже был сделан доклад Цунаде, которая затем лично поблагодарила парней за хорошую работу… но с тех пор подвижек не было совсем. Отсутствие новых сведений выбивало у Шикамару почву из-под ног; он мог в считанные часы разрабатывать новые теории, используя на полную всю доступную информацию, даже её крупицы, но теперь всё было иначе. Кроме того, сложившаяся ситуация — он знал — нервировала и напарника; после того, как расследование получило официальный ход, Неджи обрадовался, расценивая это как хороший знак, и неожиданный тупик выбил его из колеи. Так что аналитической команде оставалось только гадать, гадать и ждать, когда случится чудо и удача повернётся к ним не филейной своей частью.

На кухне, когда Шикамару туда спустился, как всегда было тепло и вкусно пахло. Мать что-то тихо напевала, нарезая овощи и закидывая их в стоявшую на плите кастрюлю. «Да уж, — подумал парень, усаживаясь за стол, — вкусная еда в любое время — это однозначный плюс жизни с матерью-домохозяйкой».

— А где отец? — полюбопытствовал он, наливая себе чай; в последнее время всё семейство обычно завтракало вместе.

— Его вызвала к себе Цунаде-сама, — мать оторвалась от своего занятия и села напротив. — Не знаю, что случилось, но, судя по всему, это серьёзно.

— Ясно, — протянул Шикамару и, не удержавшись, зевнул.

Ёшино мягко улыбнулась и придвинула к нему тарелку с онигири.

Перекусив, Шикамару закутался в плащ и по свежевыпавшему снегу побрёл в штаб АНБУ. Здание встретило его угрюмой тишиной — что, впрочем, было нормой, — идеально соответствовавшей настроению Нары. Не встретив по дороге ни единой живой души, Шикамару доковылял до своего кабинета и, отперев дверь ключом, включил свет. Лампа несколько раз моргнула, но всё-таки зажглась, продолжая время от времени мерцать, и парень шагнул в помещение, осторожно пробираясь между листами с отчётами и заметками, разбросанными на полу. По-хорошему, стоило бы убрать этот бардак, но Шикамару вместо этого плюхнулся на сгруженные в углу подушки; вот когда придёт Неджи, уборки будет уже не избежать, а раньше браться за неё парень не собирался.

Неджи появился буквально минут десять спустя. На ходу разматывая длинный шарф, он вступил в кабинет в довольно мрачном расположении духа, которое усугубилось ещё больше, стоило ему заметить беспорядок.

— Шикамару? — требовательно произнёс он.

— Это ко мне вчера после того, как ты ушёл, заглянул Киба, — пояснил парень, зевая.

У Неджи нервно дёрнулась бровь.

— Развал устроил Киба, а убирать нам?

Ответ не имел смысла, поэтому Шикамару лишь лениво пожал плечами. Поджав губы, Неджи повесил свой плащ на крючок рядом с плащом товарища и склонился, чтобы подобрать первый лист. Делать было нечего, и Шикамару с тихим вздохом поднялся и стал помогать ему. За неспешной уборкой шиноби провели почти час; они как раз заканчивали, когда в дверь кабинета коротко постучали.

— Да? — отозвался Неджи, поворачиваясь ко входу.

Дверь неслышно отворилась, и перед парнями предстал АНБУ в полной амуниции и белой маске с коричневыми полосками на щеках, напоминавшей собачью морду.

— Приказ от госпожи Хокаге, — произнёс он, останавливаясь на пороге. — Ваша группа должна незамедлительно отправиться в ущелье Десяти Ходов. Команда сенсоров АНБУ предположительно обнаружила там нечто, касающееся вашего расследования.

Парни быстро переглянулись.

— Идём, — кивнул Неджи, беря со стола чистый свиток и карандаш.

Шиноби из спецотряда развернулся.

— Извините, — окликнул его Шикамару. — Могу я попросить вас известить Инузуку Кибу о случившемся? Нам может пригодиться его помощь.

— Хорошо, — секунду помедлив, кивнул АНБУ.

— Он сейчас должен быть дома, — добавил Шикамару. — Пожалуйста, передайте ему, что мы будем ждать его у главных ворот.

Снова кивнув, АНБУ удалился, и парни, прихватив плащи, тоже поспешили прочь из штаба. С бледно-серого неба на Коноху вновь падал снег, укрывший за ночь плотным слоем крыши домов. Мимо идущих через селение шиноби то и дело со смехом проносились дети, кидавшиеся снежками, лепившие снеговиков, с восторженным визгом катавшиеся с ледяных горок, в которые превратились некоторые склоны. А вот Котецу и Изумо, как обычно дежурившим у главных ворот, было явно не до веселья.

— Я тут скоро сам в снеговика превращусь! — посетовал Котецу, когда парни подошли к посту.

— С-сегодня х-холодно, — стуча зубами, проговорил его друг, пряча нос в складках шарфа. — Ребят, у вас, случаем, нет с собой горячего чая?

— Не-а, — покачал головой Шикамару, мысленно посочувствовав бедолагам. — Ничего, смена скоро кончится.

— Только это и радует, — буркнул Изумо.

— А вы сами чего тут? — полюбопытствовал Котецу.

— Новая миссия, — отозвался Шикамару, оглядываясь через плечо на улицы деревни.

— И что, опять включает в себя сопровождение посла? — с ехидной улыбочкой поддел его Котецу.

— Нет, — отрезал Неджи, всё ещё бывший не в духе.

Не решившись больше действовать на нервы Хьюге, чунины замолчали и вернулись к своему бдению. В тишине прошло ещё минут пять; затем раздался мягкий топот лап, и к посту подскочил, бешено виляя пушистым хостом, Акамару.

— Привет, народ! — бодро поздоровался со всеми Киба, восседавший на спине питомца. — Ну что, выдвигаемся?

— Да, — коротко ответил Неджи и первым вышел за пределы Конохи.

Киба проводил его озадаченным взглядом.

— Чего это с ним? — вполголоса спросил он у Шикамару.

— Ему не понравился развал, который ты вчера у нас учинил, — хмыкнул тот, вместе с товарищем последовав за Неджи. Киба закатил глаза и проворчал что-то, но лично Хьюге ничего высказывать не стал.

Ущелье Десяти Ходов, названное так из-за тоннелей, вырубленных когда-то давно кем-то прямо в скалах и соединявших между собой некоторые из множества естественных пещер, находилось примерно в часе энергичного бега на юг от Конохи. Когда парни прибыли на место, их уже ожидали там четверо АНБУ, в том числе и доставивший сообщение.

— Вы здесь, — произнёс он, чуть приметно одобрительно кивая. — Осмотрите всё как следует, — АНБУ указал на завал там, где раньше наверняка была одна из пещер.

— На основании чего вы сделали вывод, что произошедшее здесь как-то связано с нашим расследованием? — деловито осведомился Шикамару. Неджи отошёл чуть в сторону и активировал Бьякуган, а Киба и Акамару стали принюхиваться.

— Здесь не позднее чем сутки назад произошёл мощный всплеск чакры, — этот АНБУ в чёрном плаще с низко надвинутым на маску капюшоном, судя по голосу, был женщиной. — Его сигнатура идентична той, что была зафиксирована в прошлом июле возле храма на землях Водопада.

— Вот как, — Шикамару вновь перевёл взгляд на завал.

— Судя по чакре, здесь было не менее десяти шиноби, — продолжила куноичи в маске, — но ушло отсюда только четверо.

— Я тоже это чувствую, — подал голос Киба. — След ослаб из-за снега, но готов поклясться, что их было четверо, причём одна из них — женщина.

— Но куда в таком случае пропали остальные? — спросил один из АНБУ весьма скептично. — Ушли по тоннелям?

— Или исчезли так же, как другие шестеро, — задумчиво отозвался Шикамару.

— Вполне вероятно, — согласился с ним Неджи. — В этой пещере произошло нечто странное, и я… — он осёкся, а взгляд его Бьякугана, скользивший по камням, резко замер.

— Что там? — Киба заинтересованно подошёл поближе, а Акамару поднял голову от земли.

— Помоги мне, — сказал Неджи и стал двигать камни.

Без лишних вопросов товарищи пришли ему на помощь; к работе подключился и АНБУ в маске собаки, в то время как остальные шиноби спецотряда отошли метров на десять от них и, образовав полукруг, стали наблюдать за окрестностями. Спустя некоторое время команде удалось немного расчистить завал; по просьбе Хьюги Шикамару и Киба чуть приподняли, пыхтя от натуги, одну из особенно больших глыб, и Неджи, быстро просунув руку в образовавшуюся щель, извлёк оттуда поцарапанную, но каким-то чудом уцелевшую маску.

— Что это? — полюбопытствовал Киба, одновременно с Шикамару опустив валун на прежнее место. — На маску АНБУ не похоже.

Шиноби из спецотряда несколько секунд внимательно порассматривал находку, после чего обернулся к товарищам.

— Семпай! — окликнул он одного из них. Шиноби в песочном плаще и белой с красным маске покинул полукруг и подошёл ближе. — Не знаете, что это?

Приняв из рук Неджи предмет, АНБУ помолчал какое-то время, после чего произнёс:

— Если не ошибаюсь, это одна из масок, хранящихся в заброшенном храме Узумаки.

Шикамару нахмурился.

— Я слышал, — произнёс он, внимательно следя за реакцией АНБУ, — что якобы одна из тех масок служит ключом к призыву Шинигами.

Оба шиноби медленно повернулись к нему; их глаза впились в лицо Нары — и ему от этого стало очень не по себе.

— Ты многое знаешь, Нара Шикамару.

— Так это правда? — серьёзно спросил Неджи.

— Слухи могут быть всего лишь слухами, — туманно отозвался АНБУ в светлом плаще, возвращая ему находку.

— Могут-то могут, — негромко сказал Шикамару, когда ущелье и отряд АНБУ остались далеко позади, — но, насколько знаю, этим слухам верил и Четвёртый Хокаге.

— Откуда такая информация? — осведомился Неджи.

— Как-то раз случайно услышал разговор отца с Асумой, — ответил Шикамару, задумчиво поглаживая подбородок. — Они говорили о каких-то свитках Четвёртого, которые Третий хотел спрятать.

— Прикольно тебе, наверное, живётся, — хмыкнул Киба, на ходу почёсывая за ухом у Акамару. — Вечно в твоём доме ведутся какие-то серьёзные обсуждения, вокруг всегда тайны…

— И это жутко напрягает.

— Однако это бывает полезно, — резонно заметил Неджи.

— Бывает, — признал Шикамару. — Но всё равно, картинка мрачная. Из сегодняшней информации следуют два довольно неприятных вывода: кто-то пытался призвать Шинигами, но ещё до этого этот кто-то проник в Коноху, обойдя наш защитный барьер.

— От этого, небось, АНБУ так и всполошились, когда маску увидели, — протянул Киба; товарищи никак не прокомментировали это, и он, помолчав немного, продолжил: — Знаете, парни, это ещё не всё; я не хотел говорить при АНБУ, но в пещере мы с Акамару очень отчётливо уловили запах Саске.

— Саске? — от этой новости беспокойство Шикамару только усилилось.

Киба кивнул.

— Его и Анко.

— Неужели Саске замешан в проникновении в Коноху?

— Уж не знаю, он проникал или не он, — проворчал Киба, — но точно могу сказать одно: ни его, ни Анко не было среди тех, кто покинул ущелье пешком.

— То есть, — в голосе Пятой сквозило определённое волнение, — мы можем с полной уверенностью говорить о новом случае исчезновения?

— Это пока теория, — ответил Шикамару, — но вероятность её правдивости — более восьмидесяти процентов.

— Вот как, — Цунаде откинулась на спинку кресла и на какое-то время задумалась. — Шизуне.

— Да? — встрепенулась её помощница.

— Передай мой приказ ответственным за защитный барьер: немедленно начать его полную перекодировку.

— Есть, Цунаде-сама, — кивнула Шизуне и спешно вышла.

— Цунаде-сама, — обратился Неджи, — что насчёт маски?

— Мы уберём её в особое хранилище АНБУ, — сказала Пятая, переводя взгляд на лежавшую перед ней на столе находку. — Там она будет в безопасности.

— Но чем она так важна, что ради неё Саске рискнул залезть в Коноху? — спросил Киба.

— Я не знаю, для чего она нужна, — негромко произнесла Цунаде, — но в своё время её очень хотел заполучить Орочимару.

Возвращаясь вечером домой, Шикамару чувствовал, что голова его идёт кругом. Новое исчезновение, загадочная маска, тайна Четвёртого Хокаге и скрытые мотивы Орочимару — и чего это он, спрашивается, жаловался на размеренный быт? С другой стороны, это был целый клубок зацепок, раскрутив который Шикамару мог, наконец, выяснить, что случилось с Наруто и как помочь ему и остальным вернуться домой.

«Получается, — вдруг осознал парень, — что если наша теория верна, то Саске сейчас в одном мире с Наруто… и Итачи, своим нелюбимым старшим братом. Вот интересно, не поубивают ли там Учихи друг друга, да и как пройдёт встреча Наруто и Саске?..»

От размышлений Нару оторвал вид двоих шиноби, неспешно шедших в людском потоке навстречу ему.

— Здрасьте, Асума-сенсей, Куренай-сенсей.

— О, привет, Шикамару, — проговорил учитель несколько неловко. — Уже домой?

— Ага, — кивнул Шикамару. — Мы сегодня удачно поработали, можно и отдохнуть.

— Молодцы, — мягко похвалила Куренай, с улыбкой глядя на парня. — Как ваши учителя, мы с Асумой, Какаши и Гаем очень гордимся вами. Вы выросли достойной сменой нам.

— Ну, как по мне, про смену говорить пока ещё рано, — пожал плечами Асума. — Маловаты ещё, да и мы, как любит напоминать Гай, не такие уж старики.

— Но в шоги я вас уже давно без труда делаю, — усмехнулся Шикамару.

— Что правда, то правда, — засмеялся Асума, почёсывая затылок. — Но вот когда выиграешь у Шикаку — тогда и поговорим про смену.

— Хорошо, — кивнул Шикамару и, простившись с джонинами, пошёл дальше. Слова учителя подогрели его желание сразиться с отцом в шоги, но когда он вошёл в особняк, там была только мать.

— Твой отец задерживается на работе, — пояснила она, ставя на стол глубокую тарелку с набэ. — Судя по всему, в резиденции какой-то переполох.

— Кое-что случилось, — сказал Шикамару, вылавливая палочками кусок мяса.

Продолжать расспрашивать мать тактично не стала и тоже принялась за ужин. После еды, убрав со стола, она принесла маленький свиток.

— Это пришло сегодня днём, — сообщила Ёшино в ответ на озадаченный взгляд сына. — Из Суны.

— А, наконец, — негромко пробормотал Шикамару.

Мать лукаво улыбнулась.

— От Темари-чан?

— По работе, — быстро сказал Шикамару.

— Ну-ну, — протянула Ёшино всё с той же улыбкой.

Ничего не ответив, парень лишь устало махнул рукой и, прихватив свиток, ушёл в свою комнату. Он уже не меньше тысячи раз пытался донести до матери, что с Темари его связывают сугубо рабочие отношения, но с тем же успехом он мог бы доказывать это высеченным на скале лицам прежних Хокаге. Так что Шикамару просто забил и, оставшись один, вскрыл свиток.

«Чего и следовало ожидать», — рассудил Шикамару, кладя послание на стол. Он и в самом деле особо ни на что не рассчитывал, отправив с разрешения Пятой союзникам фотографию страницы из той книги. Просто Шикамару хотел ещё раз для себя убедиться, что никто в мире шиноби не имеет ни малейшего понятия, чем является то место, где находятся теперь уже двенадцать ниндзя.

— Такова ситуация на данный момент, — подвёл черту под своим долгим рассказом Итачи.

Сидевшие напротив него Первый и Второй Хокаге быстро переглянулись, Третий задумчиво поглаживал бороду, а Четвёртый слегка хмурился, сложив руки на груди. Непривычно было делать доклад Хокаге, не опустившись почтительно на одно колено, однако Итачи не подавал вида, что ему неловко от теперешнего отсутствия официальности, к которой он так привык за время службы Конохе.

Хотя внутри беседки повисла тишина, за её пределами стоял невообразимый грохот — это Саске и Наруто, опять не поделив что-то, сражались, в то время как Сакура старалась разнять товарищей по команде. В стороне от молодых шиноби, на голове статуи Слизерина гордо восседал Мадара, наблюдая за ходом боя, но при этом периодически косясь в сторону беседки.

— Не слишком оптимистично, — проговорил, наконец, Хаширама. — Если уж великий Мудрец столько намучился с возвращением…

— Итачи прав, нас ведь больше, — заметил Минато. — Теперь нас тринадцать; думаю, если правильно организовать работу, удастся быстрее расшифровать книгу и найти путь домой.

— А что вы скажете относительно нашей теории Шести Путей? — спросил Итачи, которому было крайне интересно мнение Хокаге прошлых лет. Всё-таки не каждый день имеешь возможность побеседовать с предыдущими главами деревни.

— Она вполне логична и хороша, — отозвался Тобирама с одобрительным кивком. — Осталось только довести её до ума.

— Я займусь, — чуть склонив голову, произнёс Учиха.

— Я буду работать над этим с тобой, Итачи, — сказал Третий. — И над переводом тоже.

— Для меня честь вновь иметь возможность работать под вашим началом, — Итачи гордо расправил плечи — ни намёка на подхалимаж или раболепство.

Третий коротко усмехнулся и, кивнув своему бывшему АНБУ, вышел из беседки. Бросив на Учиху взгляд, в котором сквозила лёгкая печаль, Минато догнал предшественника и завёл с ним о чём-то разговор вполголоса.

— Итачи, подожди, — стоило Учихе подняться, окликнул его Хаширама.

Опустившись обратно на татами, Итачи вопросительно посмотрел на основателя Конохи. Хаширама же украдкой подмигнул брату, и тот, закатив глаза, отошёл ко входу в беседку и сел на ступенях наблюдать за боем Наруто и Саске. Убедившись, что все заняты своими делами, Первый вновь повернулся к Учихе.

— Скажи, что это была за техника, которой ты воздействовал на Мадару?

Итачи слегка нахмурился, но затем тихо вздохнул.

— Вы всё-таки заметили.

— Конечно. Ещё ни разу твой предок не отступал ни от чего так просто. Во время нашей битвы в Долине Завершения он был одержим этим своим «Глазом Луны», а потому я в жизни бы не поверил, что Мадара отказался от плана без некоторой помощи со стороны, — Хаширама наклонился ближе. — Так что же это было? Весьма сильное дзюцу, судя по всему.

— Это додзюцу, но не моё, — ответил Итачи после секундной заминки. — Прошу прощения, Хаширама-сама, однако я не могу рассказать вам подробности.

К его удивлению, Первый Хокаге улыбнулся.

— Ах, Учихи, вы всегда темните, когда дело касается ваших глаз, — протянул он, склонив голову набок. — Впрочем, не могу этого не понять.

— Можете не беспокоиться, больше эта техника не будет применена никогда, — уверил его Итачи со всей серьёзностью.

Не отрывая от Учихи взгляда, Первый кивнул. Сочтя это за разрешение удалиться, Итачи встал, однако вдруг Хаширама поднялся тоже и, приблизившись, положил руку ему на плечо.

— Спасибо, Итачи, — негромко сказал Первый Хокаге. — За всё, что ты сделал для Конохи.

Глава 7. Спектр аспектов лидерства

С головой накрывшись одеялом, уткнувшись носом в жёсткую подушку, Яхико силился разлепить глаза. Судя по завываниям ветра за окном, на улице был буран, что вовсе не добавляло желания вставать. Ведь это идеал: лежать дома на уютном толстом футоне, под защитой крепких стен, надёжно ограждавших от непогоды, ощущая под боком тепло любимой женщины, которая сегодня, когда на базе не было никого из товарищей, позволила себе ночевать в его комнате.

— Надо вставать, — проговорил Яхико в подушку; то, что должно было прозвучать как уверенное распоряжение, вышло скорее похожим на жалобное бормотание.

— Надо, — подтвердила Конан, садясь на футоне, одной рукой придерживая одеяло. — Ты хотел сегодня сходить в госпиталь.

«Сейчас я хочу только тепло и сон», — подумал Яхико, но всё-таки, превозмогая себя, поднялся.

Зима в Амегакуре всегда переносилась плохо — из-за повышенной влажности воздуха любой, даже самый маленький мороз превращался в лютый, кусая не хуже бешеной собаки. В былые годы, когда половину деревни составляли трущобы и деревянные бараки, кое-как сколоченные из прогнивших досок, люди умирали десятками в зимние месяцы от болезней, недостатка еды, да и просто от холода. Конечно, сейчас обстановка была не в пример лучше той, но всё-таки Яхико, как глава селения, предпочитал следить за всем, что происходило в Амегакуре, поэтому регулярно наведывался в госпиталь, лично убеждаясь в том, что всем заболевшим оказывалась должная помощь, а кроме того посещал бедные районы деревни, узнавая, какая там обстановка. Конан, конечно, постоянно повторяла, что он не должен делать всё сам, но Яхико просто не мог по-другому.

— Не знаешь, когда примерно вернётся Какудзу? — спросил он, просовывая голову в узкий воротник водолазки.

— Не раньше, чем через две недели, — Конан уже оделась и теперь расчёсывала волосы. — Он никогда не торопится, когда дело касается охоты за головами.

Сведя на переносице брови, Яхико проворчал:

— Не нравятся мне его подработки.

— Но нам нужны деньги, — заметила Конан. — Другого способа добыть их у нас пока нет.

— Знаю, — Яхико не спеша потянулся. — Но мне всё равно не нравится.

На это Конан только пожала плечами.

На то, чтобы сделать все запланированные на утро дела, у Яхико ушло около четырёх часов. В селении всё было в порядке, число заболевших оставалось в пределах нормы, так что эпидемия Амегакуре пока не грозила. Некоторое беспокойство вызывало состояние одной их самых старых в деревне башен, опасно кренившейся под резкими порывами мощного ветра, и Яхико незамедлительно послал команду на укрепление здания. Возвращаясь домой, он думал только о том, как классно было бы сейчас снова завалиться спать; но были ещё дела, требовавшие его участия, и чтобы отогнать сонливость, Яхико решил разбудить свою упорно дремлющую сегодня совесть.

«Кисаме?»

«Ну что уже?» — проворчал в ответ мечник; судя по тону, настроение у него было преотвратное.

«Как дела?»

«Хреново дела. Я один, голодный, как зверь, и жутко замёрзший, пока ты просиживаешь штаны в тепле в Аме».

«Эй, эй, полегче, у нас тут тоже не курорт, — одёрнул его Яхико; как глава организации, он не мог позволить подчинённому так с собой разговаривать. — И кстати, как раз об этом я и хотел с тобой поговорить».

«Погоди, сперва я расскажу тебе очень несмешную шутку».

«Ну ладно, давай».

«Три дня назад Самехада перестала чувствовать чакру Саске-куна».

«В смысле? — не понял Яхико. — Ты его потерял?»

«В том смысле, что парень словно бы исчез, причём без какого-нибудь следа. Самое смешное, что его свора на месте, я как раз сейчас следую за ними».

«То есть, ты думаешь, что Саске…»

«Я ничего не думаю, просто делюсь наблюдениями с руководством».

Яхико помолчал немного, обдумывая сложившуюся ситуацию. Он прекрасно понимал, в каком шатком положении сейчас Акацуки. Трое членов организации находились неизвестно где, один был в плену Конохи, ещё один явно ставил добычу денег превыше прочих интересов организации. Это ещё не учитывая того факта, что где-то затаился очень мстительный Учиха в маске, от которого добра и сочувствия уж точно не стоит ожидать. В такое время логично было бы обзавестись новыми кадрами — как раз это Яхико и собирался сделать за счёт команды Така.

«Вот что, Кисаме, догони-ка ты ястребят и передай им моё предложение об объединении. Желательно, конечно, всю их команду перетянуть к нам, но в крайнем случае просто хватай ту куноичи Узумаки и веди сюда».

«Отличный план», — даже особо без сарказма откликнулся Кисаме и прервал связь.

«Отличный-то отличный, — подумал Яхико, взбегая по ступенькам к дверям башни, — ещё бы с его претворением в жизнь не возникло проблем».

— Я дал Кисаме задание привести к нам ястребят, — сообщил он Конан, обнаружив ту на кухне.

— Самое время, — кивнула куноичи. — Акацуки не помешает свежая кровь.

— Как и возвращение к рулю Нагато.

Конан оторвалась от приготовления обеда и пристально посмотрела на него.

— Сомневаюсь, что он согласится вновь возглавить Акацуки, Яхико.

— Ему придётся, — решительно сказал Яхико; он уже давно думал об этом, но только теперь нашёл силы озвучить свои мысли. — Не пойми меня неправильно, я люблю организацию, но руководить тем, во что она превратилась, попросту не могу. Мы создавали Акацуки, чтобы предотвратить окончательный упадок Амегакуре, и этому я готов посвятить себя. Но нукенины, планы по захвату мира, древние тайны — это всё не для меня, Конан.

Шагнув ближе, Конан взяла его за руку.

— Нагато всегда считал, что лишь ты можешь возглавлять Акацуки, — серьёзно произнесла она. — Поэтому именно Тендо он представлял остальным как Лидера.

Но Яхико отстранился от куноичи.

— Нагато поступил безответственно, свалив это на кого-то вроде меня, — негромко сказал он, покачав головой. — Моя смерть была закономерным результатом моей наивности и доверчивости, а главе преступной организации обладание этими качествами противопоказано. Так что, когда Нагато вернётся, я отойду, стану обычным шиноби Амегакуре и…

— Яхико, неужели ты потерял веру в себя?

Яхико не ответил. Отвернувшись, он направился к двери.

— Ты никогда не оставишь Акацуки, — сказала ему в спину Конан. — Ты слишком любишь своё детище.

«Вот именно, что своё детище, — подумал Яхико, со стуком закрывая дверь кухни, — а не того монстра, в которого вы с Нагато и Обито его превратили».

Убийцы, предатели, бунтовщики и преступники — вот кем были новые Акацуки. Кисаме, может, и неплохой собеседник, но это вовсе не отменяет тот факт, что он убеждённый убийца, прозванный Демоном Кровавого Тумана вовсе не просто так. Сасори, судя по досье, ещё подростком прикончил сильнейшего Казекаге в истории Суны и сделал из него марионетку, а его напарник, Дейдара, примерно в том же возрасте сбежал из Ивы и стал террористом, взрывающим всё без разбора. О Какудзу и Хидане и говорить нечего — у них обоих напрочь отсутствуют какие бы то ни было моральные принципы. Ну а «хорошим человеком» во всей этой банде Конан называет Учиху Итачи, вырезавшего за одну ночь весь свой клан и, похоже, не испытывавшего по этому поводу ни малейшего дискомфорта.

Яхико резко ударил кулаком по стене. Он мог сколько угодно пытаться убедить себя в обратном, но прежнюю Акацуки не вернуть. Да, её призрак всё ещё витал здесь, в Амегакуре, но сама она уже много лет как умерла, погибла в тот же день, что и её Лидер. Она была пережитком прошлого — как и её глава.

«Зря Нагато меня воскресил, — мрачно думал Яхико, бредя по тёмным переходам башни. — Мёртвые должны оставаться в своих могилах».

«Только ты можешь запустить цепочку событий…» — вновь вспомнились ему слова мудреца клана Узумаки. Яхико тихо фыркнул. Старик, наверное, сумасшедший. Как он, Яхико, может повлиять на судьбу мира, когда не уверен даже, что в состоянии банально взять под контроль ситуацию внутри своей организации?

Ноги сами принесли его к дверям комнаты, в которой находился Нагато. Постояв немного, Яхико протянул руку, чтобы взяться за ручку, но в последний момент что-то его остановило, и он попятился от двери, пока не прижался спиной к стене.

«Что я делаю? — мысленно спросил у себя он, запуская пальцы в растрёпанные рыжие волосы. — Зачем я здесь? Обвинять человека, с лета находящегося в коме? Пожаловаться на жизнь, на то, как он со мной поступил, как бросил меня в гущу событий, хотя наверняка прекрасно знал, что я не справлюсь? Но это же полный бред…»

Резко оттолкнувшись от стены, он быстро зашагал дальше по коридору. Когда ударили морозы, в большой камере стало слишком холодно, и Яхико распорядился перевести пленника в другое помещение. По его приказу Какаши больше не приковывали к стене, хотя и продолжали держать под действием подавляющих чакру ядов и связывающей техники (то, что Конан овладела чем-то подобным, было неожиданно).

Когда Яхико, отперев дверь, вошёл, коноховский шиноби сразу же поднял на него взгляд.

— Ну что, — спокойно произнёс Какаши, неспешно садясь на жёстком матрасе, — тебе наконец надоело притворяться добрым нукенином?

Его слова неожиданно сильно задели Яхико.

— Нет, — со всей серьёзностью отрезал Лидер Акацуки, прислоняясь спиной к двери. — Я обещал, что не буду пытать тебя, и не отступлюсь от своего слова.

— Что тогда?

— Хочу поделиться с тобой последними новостями.

Какаши промолчал, продолжая внимательно наблюдать за ним. Уже привыкший к его недоверию и настороженности Яхико не обратил на это внимания.

— Исходя из новых сведений, — продолжил он, — очень велика вероятность, что Учиха Саске пропал.

— Пропал? — Какаши всё-таки позволил себе проявить некоторую заинтересованность. — Что ты имеешь в виду?

— Мой человек, следящий за командой Така, доложил, что полностью потерял след чакры Саске. Прямо как в случае с Итачи. Так что вполне возможно, что в скором времени произойдёт трогательное воссоединение остатков клана Учиха — если уже не произошло.

Выслушав его, Какаши нахмурился.

— Скорее всего, из них выживет только один, — негромко произнёс он, обращаясь скорее к себе. — И будет чудом, если это окажется Саске.

— Ну, надо больше верить в своего ученика, — покачал головой Яхико. — К тому же, у него же теперь есть Мангекью, так что он вполне может достойно выступить против брата.

— Мангекью?

— Ну да. А вы в Конохе не знали?

— Нет, — ответил Какаши и погрузился в какие-то свои мысли.

Помолчав некоторое время, Яхико, поддавшись порыву откровенности, сказал:

— Я надеюсь, что скоро моё короткое лидерство подойдёт к концу, Какаши; как только мой друг вернётся, я с радостью сложу с себя полномочия главы Акацуки. Впрочем, для тебя это может стать плохой новостью — знаю, я слишком мягок для нукенина, но мой друг этим недостатком не страдает. Пойми, я вовсе не пытаюсь запугать тебя, просто предлагаю сотрудничать со мной, а не ждать, когда прежнее руководство вступит в дело и возьмётся за тебя всерьёз, — коротко кивнув, Яхико взялся за дверную ручку, но голос коноховца остановил его.

— Я не понимаю тебя, — негромко произнёс Какаши. — Ты сейчас явно говорил от всего сердца, но почему тебя, главу Акацуки, волнуют такие вещи?

— Эх, если бы я мог объяснить, — вздохнул Яхико и обернулся. — Хотя, история стара, как мир. Было у сенсея нас трое: мой друг — талантливый гений, умная девочка, ну и я — отважный и бестолковый мечтатель, из-за своих взглядов на жизнь вечно влипавший в неприятности, — он устало улыбнулся. — Но знаешь, я бы многое отдал, только бы и остальные Акацуки разделили мои убеждения, даже если это будет означать вступление на очень трудный путь.

Несколько мгновений Какаши пристально смотрел на него, а затем чуть склонил голову.

— Чувствуется, чей ты ученик.

В подземном убежище было мёртвенно тихо. Ни звука шагов, ни течения чакры, ни единого живого существа вокруг, не считая одинокого обитателя мрачной пещеры, только что очнувшегося после нескольких часов беспокойного сна — этой вынужденной меры, единственной для организма возможности восстановить силы.

Его кровать была старой и жёсткой, а тьма вокруг — абсолютной, но разве это значит что-либо? Слово «комфорт» исключено из словаря шиноби, ну а свет просто не нужен тому, чья вотчина — тьма и тени. Да, тени и тьма… Уже давно. И навсегда.

Но одеваться на ощупь не самое лучшее решение, а потому шиноби зажёг единственную свечу, стоявшую на столике рядом с кроватью; её неяркий свет упал на покоившуюся рядом оранжевую маску. Натянув штаны и водолазку, скользнув ногами в сандалии, шиноби взял в руки свой бессменный аксессуар.

Он — никто, а маска — его лицо.

Глупое, смешное лицо дурачка Тоби, которого вечно шпыняли «семпаи» в Акацуки, которого Дейдара грозился взорвать по три раза на день, над которым издевался при каждой встрече Хидан, которого с таким надменным пренебрежением игнорировал Сасори. И лишь трое во всей организации знали, что надо опасаться того, кто скрывается под этой жалкой личиной. Но даже обладатель Риннегана Нагато, даже проницательная Конан, даже умник Итачи понятия не имели, кто есть носитель маски на самом деле.

Впрочем, знал ли он сам это? Кто он? Учиха Обито? Учиха Мадара? Тоби из Акацуки?..

Нет, он — никто, а имя… имя — не больше чем слово, пустое, практически бессмысленное, зависящее от выбранной маски.

Теперь, в начале января, на улице было очень холодно. С моря дул пронизывающий до костей ветер, а снег шёл, не прекращаясь, уже четвёртые сутки — плохая погода, чтобы захватывать мир. Постояв какое-то время на пороге убежища, шиноби вернулся внутрь. В глубине пещеры было теплее; спустившись на один из нижних ярусов, в просторное помещение, где хранились в специальных препаратах Шаринганы множества мёртвых Учих, он услышал тихий шорох у себя за спиной.

— Есть новости? — не оборачиваясь, спросил он, подходя ближе к одной из длинных полок.

— Есть, — весело отозвалась белая половина Зецу. — И немало.

Шиноби бросил короткий взгляд на отражавшееся в одной из колб лицо разведчика. Это существо было очень странным: тело — слабый клон Сенджу Хаширамы, выращенный на основе его клеток, соединённый с тем, что Мадара называл своей волей — чёрной не то чакрой, не то духовной энергией, придавшей одной из половин Зецу определённые черты характера своего создателя.

— Я слушаю.

— С чего начать?

— С Саске, — немного подумав, произнёс шиноби. — Предположение подтвердилось?

— Подтвердилось, — проскрипел Чёрный Зецу. — Парень пропал.

— Нам не удалось обнаружить ни следа его чакры, — добавил Белый. — Всё как в случае с Итачи и остальными.

— Понятно, — это было ни хорошо, ни плохо: изначально шиноби собирался натравить мальчишку на Итачи, чтобы убрать опасного противника ещё до начала войны; потом, когда старший из братьев исчез, предполагал обернуть ненависть Саске против Конохи. Впрочем, это была не слишком большая потеря; парень мог бы стать замечательной разменной фигурой, но ключевой не являлся никогда. — Что насчёт Акацуки?

— Кисаме всё ещё идёт по следу Таки, — доложил Белый, — но пообщаться с ними снова пока попыток не предпринимал.

— Чем ещё они заняты?

— Хидан по-прежнему в плену в Конохе, — пренебрежительно проговорил Чёрный. — Какудзу как всегда охотится за головами, а Лидер и его подружка крепко засели в Аме и явно не собираются её покидать. Между прочим, — добавил он с лёгкой недовольной ноткой, — твой второй Шаринган всё ещё у них, Обито.

Под маской шиноби позволил себе чуть скривить губы. Он не сомневался, что настоящего Мадару этот факт бы тоже порядком разозлил, если бы старый Учиха имел возможность видеть своего протеже сейчас. Впрочем, Мадара мёртв (наконец-то — окончательно), и сегодня Обито был этому искренне рад.

— Акацуки из этого ничего не извлекут, — отозвался он самым бесстрастным тоном. — Беспокоиться не о чем.

— Но разве ты сам не хочешь его вернуть? — вопрос Белого Зецу прозвучал, как это нередко бывало, весьма двусмысленно.

— В своё время я заберу обратно свой левый глаз, — решительно произнёс шиноби и добавил, чтобы не оставить ни малейшей тени недопонимания: — А Какаши умрёт.

— Как скажешь, — протянул разведчик. — Кстати, коноховские АНБУ активно его ищут.

— Это вполне ожидаемо, — Обито отвернулся от стеллажа и скрестил на груди руки. — Возможно, стоит направить их по верному следу — лишние хлопоты Акацуки нам только на руку. Хотя… — он задумался. — В самом деле, не стоит спешить с этим. Уверен, даже без нашего вмешательства Яхико сам рано или поздно сделает какую-нибудь роковую глупость.

— Он может, — усмехнулся Белый Зецу.

— Разве что Конан его вовремя остановит, — хмыкнул Чёрный.

— Разве что, — согласился с ним Обито. — Конан хитрее и прозорливее обоих своих друзей. Даже немного жаль, что она не с нами.

— Она бы не бросила Нагато, а уж воскресшего Яхико — тем более, — мягко заметил Белый. — Конан его любит.

— Любовь превращает даже лучших из женщин в слепых овец, — надменно изрекла его вторая половина. — Пусть же тешится надеждой на счастье, а пока она будет холить иллюзию, реальный мир падёт.

«И мой новый мир принесёт покой её душе, — подумал Обито. — Всем душам».

— Кроме Акацуки, — произнёс он, — у нас так до сих пор и нет явных врагов?

— Нет, — процедил Чёрный. — Мы хорошо скрываемся.

— Великие Страны сейчас слишком поглощены друг другом, — вставил Белый. — Коноха пытается отыскать все свои пропажи, и Суна стремится ей в этом помочь. Ива двигает войска к южным границам Страны Земли — Цучикаге явно опасается, что соседи готовят нападение на его территорию. Кумо наращивает мощь, а Кири как всегда стоит в стороне, варясь в собственных внутренних проблемах.

— И это очень нам на руку, — заметил Чёрный.

— Да, — кивнул Обито.

Где-то далеко, на поверхности, потоки чакры легко дрогнули, и это тут же привлекло внимание шиноби.

— У нас гости? — спросил он разведчика.

— Как раз хотели тебе сказать, — немного виновато проговорил Белый. — Вокруг нашего убежища бродит Кабуто.

«Интересно, что ему надо? — Обито нахмурился. — Но ведь хватило же у этого червя наглости заявиться ко мне на порог».

— Пойду встречу его, — сказал он и исчез в вихре Камуи.

В следующий миг он возник перед входом в пещеру; метрах в десяти перед ним замер на занесённой снегом дорожке шиноби в плаще с низко надвинутым на глаза капюшоном.

— Якуши Кабуто, — громко произнёс Обито, внимательно изучая постороннего цепким взглядом Шарингана. — Ты не только выследил моё убежище, но и рискнул прийти сюда?

— Почему бы и нет? — легко пожал плечами тот.

Обито прищурился.

— Ты был шпионом Сасори и работал на Акацуки, но затем предал. Ты долгие годы служил Орочимару, однако теперь, — он усмехнулся, — я вижу, ты не побрезговал немного поэкспериментировать с клетками любимого наставника.

— В самом деле, — Кабуто откинул капюшон, открывая своё лицо, неестественно-бледное, покрытое в некоторых местах чем-то, напоминающим змеиную чешую; из-за стёкол больших круглых очков на Обито смотрели янтарные, с вертикальным зрачком глаза Змея. — Я вживил себе клетки Орочимару-самы — но разве есть в этом что-то плохое? Они дали мне немалую силу, которую я теперь предлагаю тебе.

— Я должен верить тебе на слово? — скептично осведомился Обито.

На это Кабуто улыбнулся.

— Не обязательно верить, — сказал он, разводя руками. — Порой для объединения достаточно и общих целей.

— Ты уже говоришь об объединении, хотя я до сих пор не убеждён, что для меня не будет выгоднее просто убить тебя.

— Что ж, попробую тебя переубедить.

Стремительно сложив печати, Кабуто резко припал на одно колено и ударил ладонью по промёрзшей земле. Тот час же по снегу расползлись печати — и из них стали появляться гробы; поднявшись, они останавливались вертикально, их крышки откидывались, предоставляя Обито возможность лицезреть тех, кто скрывался за ними.

— Это лишь малая часть моей коллекции, — произнёс Кабуто, вновь улыбаясь, наблюдая за реакцией шиноби. — Все они, несомненно, пригодятся тебе на пути к достижению цели.

«Такие шиноби… — Обито, хотя и скрывал это, был поражён. — Сколько же могил разрыл этот ублюдок?»

— Какой тебе резон помогать мне?

— Скажем так, — улыбка Кабуто сделалась коварной, — я кое-что хочу, и ты вполне можешь мне это дать.

— И что же?

— Учиху Саске.

«Так он ещё не знает, что парень пропал, — под маской Обито усмехнулся. — Замечательно».

— Зачем тебе Саске?

— Научный интерес. Я хочу познать все тайны ниндзюцу, а молодой, живой, сильный Учиха — это же просто предел мечтаний.

«Ну хоть не Итачи потребовал, и то радует, — удовлетворённо подумал Обито. — Что ж, Саске, похоже, судьба у тебя такая — быть разменом».

— Идёт, — кивнул он. — Но получишь ты его не раньше, чем война будет выиграна.

— Всё-таки война, — улыбка Кабуто начинала уже действовать на нервы. — Твои планы масштабны, Тоби… Или лучше — Учиха Мадара?

— Ты можешь называть меня, как хочешь, — безразлично произнёс шиноби и развернулся ко входу в пещеру. — Идём. Нам есть, что обсудить.

— Да, конечно, — согласился Кабуто и, прервав Эдо Тенсей, последовал за ним в убежище.

«А маску всё же стоит поменять, — подумал Обито, шагая вместе с новым союзником по тёмному проходу. — Эта принадлежит шуту; я же собираюсь в скором времени развязать Четвёртую мировую войну».

Глава 8. Новая жизнь Учихи Саске

Стены Комнаты дрогнули, но устояли.

— Неплохо, только ты чуть-чуть перекручиваешь в верхнем движении. Попробуй ещё раз.

Бросив быстрый взгляд на стоявшую рядом и внимательно наблюдавшую за его действиями девушку, Саске поднял свою светлую палочку.

— Инсендио!

И вновь гигантский вихрь пламени пронёсся по тому углу зала, где тренировалась седьмая команда.

— Ну вот почему это заклинание имеет в твоём исполнении такой эффект?.. — обречённо покачала головой Сакура, сдаваясь. — Всё, надо у Итачи спрашивать, ибо я без понятия.

Несмотря на то, что после перемещения в этот безумный мир магии, где всё, казалось, перевернулось с ног на голову, прошла уже неделя, Саске всё равно странно было слышать подобные заявления. А сейчас на добивание нужно ещё, чтобы…

— Ага, Итачи разберётся, даттебаё, — уверенно кивнул Наруто с важным видом.

Всё. На этом мозг любого нормального шиноби непременно бы замкнуло. Двое ниндзя Конохи обсуждают, как будут обращаться за помощью к одному из ужаснейших врагов деревни за всю её историю — от такого не грех и усомниться в собственном рассудке.

Впрочем, Саске за последние дни уже в общем-то привык. Привык к тому, что старший брат снова дорог и любим, а не цель и не враг; привык к «старшему поколению», представлявшему собой четверых почивших Хокаге и одного довольно своеобразного и неоднозначного Учиху; привык к тому, что коноховцы играют в одной команде с Акацуками; даже к этому странному замку, профессорам, этой… магии, и то привык. Однако стоит признать, что в этом немало помогли ему старые товарищи по седьмой команде. Они не закатывали сцен и долгих разговоров «по душам», ничего не спрашивали, ни в чём не обвиняли, не требовали никаких объяснений всех прошлых поступков. Просто сделали вид, что всё так, как должно быть.

— Ты к МакГонагалл сегодня пойдёшь? — вырвал его из размышлений голос Наруто.

— Да, — ответил Саске без особой охоты — практиковаться-то он практиковался, но с превращением уже заговорённого животного из табакерки обратно в нормальную форму у него были определённые сложности. И Саске совершенно не мог объяснить, почему тренировочные крысы и птицы после обратной трансфигурации целиком или локально покрывались чешуёй и начинали шипеть. — После обеда загляну.

— Опять будешь плодить змееподобных тварей, да? — съехидничал Дейдара, как раз проходивший мимо, направляясь к занимавшимся чуть дальше Хинате и Анко.

Несмотря на огромное желание заставить наглого Акацука пожалеть о своих вечных шпильках, Саске сдержался и отвернулся обратно к товарищам с типично учиховским гордым выражением на лице.

— Что ещё попробуем? — спросил он.

— Главное, чтоб без трансформаций, мм.

— Иди уже, куда шёл! — прикрикнула на подрывника Сакура. Скорчив гримасу, Дейдара всё-таки удалился. — Вот же неймётся ему…

— Давайте Щитовыми чарами займёмся, даттебаё! — воодушевлённо предложил Наруто, переводя тему. — Короче, смотри, Саске: делаешь вот так рукой, — он продемонстрировал движение, — и говоришь «Протего!».

— Ну конечно, после такого объяснения всё сразу стало понятно, — с сарказмом произнёс Саске, но всё же принялся пытаться.

Откинувшись на спинку старого, всё ещё не утратившего своего удобства кресла, и вытянув вперёд, к камину, ноги, Саске про себя повторял материал из книги, лежавшей в раскрытом, перевёрнутом страницами вниз виде у него на коленях. Прочтённая глава из пособия «Общая теория заклинаний» для пятого курса была весьма познавательной, да и с памятью у Саске не было проблем, и он быстро запомнил новые магические формулы и законы, но настроения это ему не прибавляло.

— Итачи…

— Подожди, пожалуйста, Саске, я занят.

И вроде бы негрубо ответил — а всё равно злость берёт.

— Ровно то же самое я слышал час назад, — проговорил Саске, поворачивая голову к брату. Тот сидел за своим рабочим столом, обложившись толстыми словарями.

— С тех пор я стал занят чуть в меньшей степени, — спокойно отозвался Итачи, делая какие-то пометки на пергаменте. — Если меня никто не будет отвлекать, до пира я закончу этот отрывок.

Саске насупился. Ситуация напоминала ему типичную домашнюю зарисовку «Вечер после Академии»: старший брат сидит в одном углу комнаты, уткнувшись в свои умные свитки (в данном случае книги), а младший молча страдает над собственной домашкой, втайне надеясь, что брат всё-таки снизойдёт до него. Желая изменить ситуацию, парень отложил учебник в сторону, поднялся и не спеша приблизился к столу.

— Мне кажется, мы это уже проходили, — негромко сказал он, опираясь руками на столешницу и внимательно глядя на брата. — Не ты ли не так давно прощения просил за то, что всё детство от меня отстранялся?

Итачи, наконец, поднял голову от своей работы.

— Прости, Саске, — он протянул было пальцы ко лбу брата, намереваясь по старой привычке его щёлкнуть, но Саске перехватил его руку.

— Сломаю, — сквозь зубы прошипел он.

— Тогда я точно не смогу писать.

Раздражённо фыркнув, Саске отпустил брата и, вернувшись в своё кресло, схватил и резко раскрыл книгу. Понаблюдав за ним с минуту, Итачи отложил перо.

— Не злись, — попросил он, опускаясь в соседнее кресло. — У меня и в самом деле много работы.

Этого он мог и не говорить — Саске знал, как никто другой. Каким-то немыслимым образом Итачи успевал всё: переводить книгу Рикудо Сенина, вместе с Сасори, Мадарой и прежними Хокаге разрабатывать теорию «Шести Путей», встречаться с Альбусом Дамблдором и обсуждать с ним дела Ордена Феникса, изучать новые заклинания, составлять с Минервой МакГонагалл учебные планы на следующий семестр, ловить Наруто и Дейдару за попытками навредить Долорес Амбридж и даже просто для себя читать мемуары Елены Когтевран, дочери одной из основателей Хогвартса. При этом он не использовал ни одного клона и спал минимум пять часов в сутки. Как ему это удавалось, Саске в упор не понимал, но и сам очень бы хотел овладеть этим магическим умением.

— Да знаю я, — произнёс он. — Прости, что веду себя как капризный ребёнок, но после стольких лет мне хочется просто пообщаться с тобой.

Выслушав это маленькое признание, ради которого в немалой мере была ущемлена гордость парня, Итачи чуть приметно улыбнулся.

— Что ж, в таком случае, полагаю, воспоминания нашего знаменитого предка подождут, — сказал он и, взмахнув палочкой, в считанные секунды организовал всё для чаепития. — Как у тебя дела с обучением?

— Больших проблем нет, — ответил Саске, принимая из его рук чашку ароматного чёрного чая с бергамотом. — Некоторые сложности возникли с кое-чем из трансфигурации, но я справлюсь.

— Не сомневаюсь, — кивнул Итачи, шурша обёрткой от шоколада. В любви к сладкому он не изменился совершенно. — А как твои учителя?

— Минерва-сан мне нравится, — проигнорировав шоколад, Саске взял с тарелки крекер, — она толково объясняет. Сакура тоже молодец, справляется, но Наруто… — у него дёрнулась бровь. — Зачем ты вообще попросил его помочь мне с тренировками?

— Потому что сам бы ты этого ни за что не сделал.

— А оно мне надо?

— Поверь, надо, — Итачи глотнул чая. — Одинокий волк — красивый образ, Саске, но жить в нём не стоит.

— И это ты мне говоришь?

— Знаю, как это тяжело, потому и говорю. В Акацуки я продержался так лишь два года, а потом всё-таки стал сближаться с напарником.

— С Кисаме? Никогда бы не подумал, что ты подружишься с кем-то вроде него.

Но Итачи покачал головой.

— Это не дружба. Этому сложно дать название… Видишь ли, в Акацуки между напарниками возникают особенные отношения, невозможные ни в одной другой организации.

Слушая брата, Саске удивлялся всё больше.

— Что же в них такого необычного?

— Двойственность, мне кажется, — задумчиво произнёс Итачи. — Странное чувство, когда ты знаешь, что можешь без раздумий доверить напарнику свою жизнь, что он вытащит тебя, если ранят, а ты вытащишь его — но в то же время держишь под замком от него свой внутренний мир. Когда ты готов разделить с этим человеком всё: кровь, чакру, последнюю еду, место под плащом в холодную ночь где-нибудь в глуши — но не свои истинные мысли и планы. Мы с Кисаме вытягивали друг друга с того света столько раз, что и подумать страшно, и при этом он совершенно не знает, кто я на самом деле.

— Беспокоишься, что он отвернётся, если узнает о твоей миссии?

— Нет. Кисаме далеко не дурак, и, думаю, он уже начал подозревать что-то в этом роде. Всё-таки даже Сасори заметил, что я, как он выразился, «белая ворона», а ведь не его напарником я был все эти годы.

— Кстати об этом, — сказал Саске, кое-что вспомнив. — В тот день, когда мы только перенеслись в этот мир, когда Первый и Мадара спорили на плато, там был ворон с Шаринганом в левом глазу.

— Так ты заметил, — протянул Итачи.

— Что это было?

— Только сначала пообещай, что ни единая душа, живая или мёртвая, от тебя об этом не узнает.

— Обещаю, — серьёзно сказал Саске, чувствуя всё возрастающий интерес.

— Этот ворон долгие годы был моим козырным тузом в рукаве, — начал рассказ Итачи, выбивая какой-то неспешный ритм на подлокотнике.

— Почему был?

— Карта разыграна, — легко пожал плечами Итачи, — а вновь использовать её, в силу определённых обстоятельств, я смог бы ещё очень нескоро. Так что разумнее было уничтожить её, что я и сделал. В целом, эта история очень длинная и запутанная.

— Но у тебя других и нет, — усмехнулся Саске.

— Пожалуй, — согласился с ним старший брат и продолжил: — Началось всё с того, что в клане Учиха, как ты знаешь, разгоралось недовольство политикой руководителей селения. Ради того, чтобы шпионить за ними, отец заслал меня в АНБУ; впрочем, он стал некоторое время спустя подозревать меня в чём-то, поэтому приказал Шисуи за мной следить.

— Шисуи-сан следил за тобой? — удивился Саске. — Он ведь был твоим лучшим другом.

— Однако у отца он был на хорошем счету как чрезвычайно преданный клану шиноби, — ответил Итачи. — Впрочем, такая репутация была Шисуи только на руку — так ему было проще наблюдать за главой клана и сообщать Хокаге о том, на какой стадии находится заговор.

— Получается, он тоже работал на верхушку Конохи?

— Нет, не работал. В отличие от меня, связанного структурой АНБУ, Шисуи пришёл к Третьему по собственной инициативе со своей идеей предотвращения восстания. Весь план строился, как ни иронично, на технике его Шарингана. Сила глаз Шисуи была невероятна и породила мощнейшее гендзюцу в истории клана Учиха: Кото Амацуками — совершеннейшую технику контроля разума. Применивший её может управлять человеком незаметно для него самого; это означает, что любой приказ, отданный Шисуи, воспринимался его жертвой как собственное побуждение. При помощи этой техники Шисуи хотел, воздействовав на нашего отца, остановить восстание Учих.

— Невероятно, — проговорил Саске. — Я и представить себе не мог, что существует нечто подобное.

— Это и в самом деле нечто невероятное, — взгляд Итачи блеснул, полный воспоминаний. — План был очень хорош, и мы оба считали, что он должен непременно сработать. Однако мы не учли один важный фактор: Данзо. Он был уверен, что бороться с Учихами надлежит лишь силой, поэтому, вызвав Шисуи к себе якобы для разговора, напал на него и попытался забрать его Шаринган.

— Этот урод покушался и на мой, — холодно сообщил Саске. — После этого я заставил его почувствовать на себе мощь Аматерасу. Но Карин говорит, что он каким-то образом выжил.

— Карин? — брат вопросительно вскинул бровь.

— Одна из членов моего отряда, — объяснил Саске. — Она сенсор, к тому же из клана Узумаки.

— Вот как, — Итачи задумался, однако брат не дал ему на это много времени:

— И что было дальше?

— Данзо успел забрать правый глаз Шисуи, — легко тряхнув головой, словно отгоняя мысли, продолжил Итачи, — прежде чем он смог скрыться. После случившегося он сразу же отправился ко мне; мы встретились возле реки Накано, на обрыве напротив водопада, и Шисуи без утайки рассказал мне о произошедшем. Он понимал, что Данзо нужен и второй его глаз, и не хотел, чтобы за его Шаринган была битва. Поэтому он отдал свой левый глаз мне, взяв слово, что я использую его для защиты клана и деревни. А затем Шисуи покончил с собой, запретив мне мешать ему, — Итачи говорил совершенно спокойно, но Саске чувствовал, что его брату до сих пор больно от этой потери. — К тому времени многие Учихи подозревали меня в непреданности клану, поэтому обвинили меня в гибели Шисуи. Как ни странно, мне это было только на руку — Данзо прекрасно знал, что я, АНБУ, обучен убирать за собой и что, убив носителя додзюцу, от его глаз я избавился бы в первую очередь. Поэтому можно было не опасаться, что он будет искать оставшийся глаз.

Плохо было то, что после гибели Шисуи я не мог использовать Кото Амацуками на отце — самым большим недостатком этой техники является то, что применять её можно лишь раз в десять лет. Свой правый глаз, так неудачно вырванный Данзо, Шисуи берёг как раз для предотвращения мятежа; левый же, доставшийся мне, уже до этого был использован и был ни к чему не пригоден ещё много лет. Мне не оставалось ничего другого, кроме как спрятать его и ждать. Я вживил этот глаз одному из своих воронов и убрал его в долгий ящик.

Впоследствии, уже когда я стал нукенином и присоединился к Акацуки, у меня возник план, как можно использовать Кото Амацуками. К счастью, однако, необходимость в том действе пропала, поэтому я применил ставшую не так давно доступной технику к Мадаре. Именно глаз Шисуи ты видел у того ворона.

— Ничего себе, — проговорил Саске, изумлённо глядя на брата. — Поймать в гендзюцу самого Учиху Мадару… А что был за приказ?

— Всеми силами защищать Коноху.

Не в силах удержаться, Саске рассмеялся.

— Ты действительно гений, брат! Буквально за секунду ты решил проблему, над которой Сенджу Хаширама бился полжизни! Приструнить Мадару, только подумать!.. Это в самом деле какое-то чудо.

— Ты находишь? — Итачи вновь чуть улыбнулся; его лицевым мышцам пока с трудом давалось это простое выражение, от которого они крепко отвыкли.

— Самое неприятное в этой истории то, — вдруг фыркнул Саске, — что о твоём геройстве опять никто ничего не узнает.

— Мне это и не нужно, — пожал плечами Итачи. — Помимо прочего, Шисуи научил меня тому, что истинный шиноби должен скрываться в тени, молча жертвуя собой, не прося взамен ничего.

После этого обсуждение перекинулось на Хогвартс и церемонию распределения, а когда и эта тема себя исчерпала, какое-то время братья пили чай в молчании. Долгие разговоры с Итачи, такие редкие в детстве, всегда нравились Саске в частности из-за того, что в ходе них можно было узнать больше, чем за неделю занятий в Академии. Уютное тепло камина, старые кресла, чай, старший брат, задумчиво грызущий шоколад, — всё это создавало такую приятную, домашнюю атмосферу, и Саске казалось, что просидеть так он мог целую вечность.

Но вечность это продолжаться, естественно, не могло — Итачи никогда не любил терять время попусту, поэтому, когда закончился чай, он вернулся к своей работе. Саске тоже вновь взялся за книгу, прекрасно зная, что если брат не завершит дело сейчас, врождённый перфекционизм не даст ему уснуть, и он просидит над отрывком хоть до самого утра, но всё равно переведёт его. Полностью сосредоточившись на работе, Итачи не замечал ничего вокруг; даже когда Саске отправился переодеваться в школьную мантию, а затем, вернувшись в кабинет, принялся изучать своё отражение в висевшем над камином зеркале, брат не поднял голову от своих пергаментов.

— Нам пора, — заметил Саске, поправив воротник рубашки.

Итачи взглянул на часы.

— В самом деле, — он встал и, явно не удержавшись, потёр глаза. — Идём, не будем опаздывать.

Прихватив с вешалки у двери свою мантию, Итачи первым вышел в коридор и, пропустив брата, запер дверь. По пути вниз, в Большой зал, школьники здоровались со старшим Учихой, а младшего разглядывали с величайшей заинтересованностью и принимались перешёптываться. Саске раздражало это повышенное внимание, но он продолжал держаться гордо и надменно, даже не глядя на обсуждавших его подростков. Когда братья уже спускались по мраморной лестнице в холл, их нагнала Анко.

— Ну что, теперь я похожа на профессора? — безо всяких предисловий спросила она, демонстрируя шиноби свой наряд, состоявший из платья в пол и бордовой мантии.

— Хм, — презрительно прокомментировал Саске.

— Тебе идёт, — вежливо сказал Итачи, укоряющее глянув на брата.

— Не сыпь мне соль на рану, — проворчала Анко. — Маскировка маскировкой, но эта хрень чертовски неудобная…

— О, вы уже здесь! — к остановившимся сбоку от ведущих в зал дверей шиноби подошла Минерва. — Саске, вы останетесь сейчас со мной, я введу вас после слов директора. Итачи, будьте добры, проводите, — она окинула куноичи оценивающим взглядом и, похоже, осталась довольна осмотром, — вашу коллегу за преподавательский стол.

Вскоре после того, как старшие шиноби ушли, иссяк и поток школьников, вливавшийся в зал. Пока студенты рассаживались за столами своих факультетов, Минерва отлучилась ненадолго, а вернулась уже с невысоким трёхногим табуретом и остроконечной Шляпой, старой и рваной. В то, что это — древний магический артефакт, верилось с трудом, но именно им данный кусок фетра и являлся.

Когда с высокого директорского места поднялся на ноги Альбус Дамблдор, все разговоры в зале как по волшебству стихли. Дружелюбно улыбнувшись собравшимся, старец повёл речь о начинающемся на следующее утро новом семестре, затем — об обменной программе, но Саске не особо слушал его, рассматривая школьников. Впрочем, от мыслей его скоро оторвал гром аплодисментов, и Минерва, кивнув шиноби, первая вошла в Большой зал, неся табурет со Шляпой. Проходя между столами Гриффиндора и Когтеврана, Саске получил щедрую порцию подбадривающих улыбок от Наруто, Сакуры и Хинаты. Взойдя на возвышение, на котором стоял преподавательский стол, Саске развернулся лицом к студентам.

— Учиха, Саске, пятый курс, — провозгласила Минерва.

Спокойно и уверенно подойдя к табурету, Саске присел на него, и волшебница опустила на его голову Шляпу.

— Так-так… — прозвучал у парня над ухом вкрадчивый голос. — Интересный случай. Я вижу в тебе большой потенциал, лишь часть которого уже раскрыта, вижу силу, как физическую, так и душевную, вижу ум, хороший, острый, и отваги тебе не занимать, это факт… Но в то же время я чувствую в тебе скрытые амбиции, самоуверенность, желание добиваться своих целей, не останавливаясь ни перед чем… В принципе, тебе подошёл бы любой дом, кроме Пуффендуя. Есть какие-то предпочтения?

«Нет», — мысленно ответил Саске; ему и в самом деле было всё равно.

— Хм, — протянул голос, — ну что ж, тогда пусть будет… Слизерин!

— Чего?! — за грохотом аплодисментов донёсся возмущённый крик Наруто.

Не глядя в сторону друга, Саске отдал Шляпу Минерве и полной достоинства поступью направился к крайнему слева столу, хлопавшему громче всех. Вычленив среди слизеринцев группу парней своего возраста, он подошёл к ним и опустился на скамью, место на которой для него организовалось буквально за секунду.

— Драко Малфой, — важно представился сидевший напротив блондин, протягивая через стол руку. — Я факультетский староста.

— Саске Учиха, — произнёс шиноби после секундной заминки, решив, что фразы из серии «Рад знакомству» или «Очень приятно» сказать искренне у него не получится.

— Теодор Нотт, — молодой волшебник с умными тёмными глазами приветственно склонил голову.

— Блейз Забини, — темнокожий парень покосился на преподавателей и спросил: — Так ты — брат профессора Учихи?

— Да, — отозвался Саске; не удержавшись, он и сам посмотрел на Итачи — тот заметил это и чуть приметно кивнул.

— Вы похожи, — прокомментировал Блейз. — А почему ты?..

— Отстань от него, Забини, — лениво растягивая слова, одёрнул его Драко. — Дай человеку поесть.

Любопытный Блейз состроил недовольную мину, но замолчал и потянулся к жареным куриным ножкам. Саске придвинул ближе блюдо с картошкой и стал накладывать себе, хотя особого голода и не испытывал — чай и крекеры ещё не до конца переварились, да и тяжёлый взгляд, которым Наруто буравил спину друга, не добавлял последнему аппетита. Поэтому, когда пир был, наконец, объявлен оконченным, Саске одним из первых поднялся из-за стола.

— Идём, я провожу тебя в гостиную, — похоже, Теодор догадался о порыве Саске побыстрее улизнуть из зала.

Пока Драко отчитывал за что-то второкурсников, а два амбала внушительно поигрывали мускулами у него за спиной, парни вышли в холл и уже направились было к лестнице, ведущей в подземелья, как путь им преградил светловолосый сгусток негодования в гриффиндорской мантии.

— Какого чёрта, даттебаё?! — очень веско осведомился он.

— Что тебе нужно, Узумаки? — спокойно спросил Теодор, глядя на Наруто с полнейшим безразличием.

— Саске, какого хрена ты на Слизерине?! — продолжал возмущаться Наруто, не обращая на спутника друга ни малейшего внимания.

— Ну что ты? Саске-кун ведь большой любитель змей, — едко заметил Дейдара, тоже подошедший поближе.

Саске смерил его мрачным взглядом. Подрывник не нравился ему — слишком много он себе позволял, — и Учиха испытывал крайне назойливое желание наградить нахального Акацука кратковременным пребыванием в мире Цукиёми. Впрочем, брат бы это не одобрил, поэтому Саске усилием воли взял раздражение под контроль и сказал:

— Вопросы не по адресу, Наруто. Хочешь узнать, почему я на Слизерине, поговори со Шляпой.

— Ишь ты, умный какой, — пробурчал друг, обида которого ощущалась почти физически.

Прежде, чем кто-либо успел ляпнуть новую гадость, очень вовремя появилась Сакура.

— Поздравляю, Саске-кун, — вполне искренне улыбнулась она.

— Поздравляешь?! — опешил Наруто. — С чем это?!

— Надеюсь, тебе понравится на Слизерине, — не меняя выражения лица, продолжила говорить Сакура, попутно двинув Наруто локтём под рёбра. — Теодор, пожалуйста, помоги Саске-куну освоиться.

— Разумеется, — отозвался Нотт, с совершеннейшим отсутствием интереса наблюдавший за перепалкой шиноби.

Ещё раз улыбнувшись слизеринцам, Сакура схватила Наруто за рукав и потащила прочь. Саркастично усмехнувшись, Дейдара тоже оставил их, и юноши продолжили путь.

— Я думал, слизеринцы не жалуют студентов других факультетов, — первым нарушил молчание Саске.

— Харуно — чистокровка, и она умна, — произнёс Теодор. — Относиться к ней плохо у меня нет причин.

Не признать блестящую логичность сего рассуждения было невозможно, и Саске кивнул. Выдержав вежливую паузу, дав собеседнику возможность задать новый вопрос, Теодор спросил сам:

— Она твоя девушка?

— Нет.

— Ясно.

Пройдя ещё немного по длинному подземному коридору, парни остановились у голой стены; с виду она не была примечательна ровным счётом ничем, однако Саске вполне отчётливо ощущал жизнь за слоем камня.

— Здесь расположен вход в наше общежитие, — проинформировал Теодор. — Пароль: «Древняя династия».

Едва прозвучали необходимые слова, часть стены отъехала в сторону, образовав проход. Пропустив Теодора вперёд, Саске вслед за ним вошёл в Общую гостиную факультета — довольно большое помещение с низкими потолками, чей интерьер был выдержан в зеленоватой гамме. Даже огонь в камине показался ему слегка изумрудным, когда Саске опустился в кресло возле него. Немногие вернувшиеся к этому времени с пира студенты заинтересованно поглядывали на новенького, но подойти никто не решался. Пару секунд постояв в раздумье, словно взвешивая «за» и «против», Теодор сел рядом.

— Скорее всего, для тебя уже подготовлено место в нашей спальне, — тихо сказал он. — Если хочешь, я покажу, где это. В противном случае будет допрос.

— Знаю. Хочу покончить с этим сегодня.

Теодор легко пожал плечами и вновь замолчал. Откинувшись на спинку кресла, Саске прикрыл глаза; он прекрасно понимал, что его персона вызывает интерес у слизеринцев, и что разговора с новыми товарищами всё равно не избежать. Так что лучше рассчитаться со своим общественным долгом как можно скорее.

Гостиная постепенно наполнялась студентами; они разговаривали между собой, делились новостями, обсуждали квиддич и завтрашние уроки — и все как один старались как бы невзначай устроиться поближе к камину, однако к Саске по-прежнему никто не подходил. Создавалось впечатление, что все они ждут чего-то; чего именно, стало понятно, когда вошёл окружённый компанией подпевал Драко Малфой. Скользнув по собравшимся, взгляд его серых глаз остановился на Саске.

— Профессор Снегг просил передать, что завтра во время завтрака отдаст тебе расписание, — проинформировал Драко, подходя к камину и опускаясь в последнее свободное, оставленное специально для него кресло.

— Хорошо, — отозвался Саске и глубоко вздохнул, понимая: сейчас начнётся.

Поразглядывав его лицо несколько секунд, Драко спросил:

— Ты умеешь играть в шахматы?

— Немного, — этому Саске в один из вечеров на прошлой неделе научил Итачи; игра оказалась чем-то вроде шоги, тоже на логику и умение просчитывать ходы.

— Как насчёт партии?

— Не возражаю.

Драко обернулся и отдал распоряжение двум крепким парням, пристроившимся за спинкой его кресла. Те тут же метнулись и принесли невысокий стол, игровую доску и набор красивых резных фигур из алебастра и оникса. Пока обслуживающий персонал готовил поле, Теодор молча взял по одной пешке разных цветов, перемешал их за спиной, а затем вытянул вперёд кулаки. Поймав взгляд Саске, Драко сделал пригласительный жест, предоставляя новичку возможность выбирать. Без долгих раздумий Саске указал на левый кулак — в нём оказалась чёрная пешка. Поле развернули чёрными к Учихе, Нотт вернул пешки на место, и Малфой сделал свой первый ход.

— Значит, теперь ты на Слизерине.

— Получается так, — Саске выдвинул вперёд пешку. Остальные студенты, хотя и делали вид, что занимаются своими делами, на самом деле не упускали ни слова из разговора.

— Чистокровный?

— Да.

— И, я так понимаю, дружишь с Узумаки и Харуно?

— Можно сказать и так.

— Тогда странно, — Драко громко стукнул по доске ладьёй и поднял на противника испытывающий взгляд. — Твой брат и друзья здесь с начала года, а ты появился только теперь. Почему же?

Этот парень явно привык, что на его вопросы всегда отвечают, каким бы тоном он их ни задал. В перспективе Саске намеревался показать Драко, как тот неправ, однако сегодня не стоило лезть на рожон.

— Сложные перипетии политики клана, — ответил Учиха, уходя в оборону. — Не хочу обсуждать.

— Как скажешь, — лениво усмехнулся Малфой, продолжая наступать. — А что насчёт профессора Митараши?

— А что с ней?

— Ну… — Драко выдержал театральную паузу, — она женщина, причём женщина молодая. Вот удивительно, что она занимается чем-то вроде ухода за магическими существами.

— Что поделать, если человеку нравится? — пожал плечами Саске. — И не суди по внешности. Анко-сан с любой дикой тварью справится.

— Ты хорошо её знаешь?

— Не лучше, чем других преподавателей. Она дружит с моим учителем, здоровается с братом, одно время вела у нас на курсе свой предмет — вот и всё.

По зрительским рядам прокатился шепоток.

— А она ничего такая, — заметил один из старшекурсников своему приятелю.

— Ага, — отозвался тот, — я бы с такой подружил.

Игроки сделали вид, что не слышали этого обмена репликами, хотя многие слизеринцы, особенно парни, поухмылялись шуточке. Партия продолжалась в молчании; у Драко, как видно, закончился список интересовавших его в первую очередь вопросов, и теперь он полностью сосредоточился на шахматах, не желая проигрывать новичку. Драко играл лучше, но Саске тоже не мог позволить себе поражение, поэтому старался не уступать. Впрочем, это не мешало попутно прислушиваться к разговорам слизеринцев, тихо обсуждавших его.

— Он такой симпатичный! — вполголоса восхищалась какая-то девчонка.

— И он так похож на профессора Учиху, — прошептала её приятельница.

— Точно, он же тебе нравится.

— Тихо! Никто не должен знать!..

— Интересно, какие девочки ему нравятся? — шепнула девушка-староста на ухо Блейзу Забини.

— А что, Пэнси, Драко уже тебя не привлекает? — насмешливо вскинул брови тот.

— Ещё как привлекает! — тихо возмутилась Пэнси. — Я не для себя спрашиваю.

— Ага, как всегда готовишь сведения для общественности.

— А сам что, лучше?

— Да ладно, шучу.

— Так как думаешь? — оживлённо вернулась к теме Пэнси.

— Что думаю? — Блэйз разыграл непонимание.

— Блондинки? Брюнетки? Рыжие?

— А может, какая-нибудь экзотика?

— В смысле, как эта Харуно? — староста брезгливо поморщилась. — Да ну, она же страшненькая, и волосы в розовый красит — фу!

Но Блейз только коварно улыбнулся.

— Я вообще-то имел в виду экзотику немного другого рода.

— Это какого же?

— Может он… ну, в общем, как брат?

— В смысле?

— В смысле — по мальчикам.

— А, ты про тот слух…

— … что Учиха с Акасуной…

В следующий миг Блейз уже оказался на коленях с лицом, прижатым к ковру.

— Ещё хоть раз, — негромко, но чётко проговорил Саске ему на ухо, — услышу эту грязь, я возьму шахматный набор и по очереди, медленно затолкаю все фигуры тебе в задницу. Это понятно?

Блейз не ответил, только тихо ругнулся и попытался сбросить с себя противника, но хватка у тренированного шиноби была стальной. Слизеринцы обступили их плотным кругом, Драко развернулся в кресле, внимательно наблюдая за происходящим, но пока что никто не вмешивался.

— Я не слышу, — Саске сильнее надавил на спину Блейза коленом.

— Ясно, чёрт тебя возьми! — зло крикнул парень, которому уже становилось трудно дышать среди ворса ковра.

Услышав положительный ответ, Саске сразу отпустил жертву и не спеша распрямился.

— Если не возражаешь, доиграем после, — сказал он, обращаясь исключительно к Драко.

— Хорошо, — величаво кивнул тот.

— Теодор, ты не мог бы показать мне, где спальня?

— Идём, — Нотт поднялся из кресла и с самым равнодушным видом прошёл мимо тяжело пыхтящего Забини, а шиноби молча последовал за ним. Его аж колотило от с величайшим трудом сдерживаемой ярости — как могло этим идиотам прийти в голову такое об Итачи?!

— Твои вещи, смотрю, уже доставили, — заметил провожатый, когда они вошли в спальню. — Получается, это твоя кровать. Устраивайся.

— Кто ещё здесь живёт? — по возможности ровно спросил Саске.

— Я, — Теодор указал на кровать справа от учиховской, — Малфой, Крэбб, Гойл и Забини.

«Блеск», — подумал Саске, но не сказал ничего.

Скользнув по нему задумчивым взглядом, Теодор отошёл к своей тумбочке.

— Не воспринимай Забини серьёзно, — посоветовал он как бы между делом. — Он и Паркинсон от скуки вечно всякие сплетни придумывают.

— Как глупо, — хмыкнул Саске.

— Действительно, — Теодор помолчал немного, а затем добавил: — Кстати, не обязательно звать меня полным именем; для своих — просто Тео.

— Хорошо, — кивнул Саске. — Спасибо за помощь сегодня.

— Обращайся.

Глава 9. Среда обитания хогвартских змей

Следующее утро в спальне пятикурсников Слизерина началось с крика:

— Гойл, ты что, совсем уже?!

— Что случилось? — донёсся до Саске сонный голос Нотта.

— Полюбуйся, что натворил этот идиот!

Саске лениво потянулся и раздвинул полог. На соседней кровати сидел Теодор, а Драко, покрасневший от гнева, потрясал перед его носом орлиным пером, раньше, наверное, красивым, но теперь выглядевшим весьма неважно.

— Это было моё любимое перо! — громогласно возмущался Драко. — А этот придурок, видите ли, не заметил, что оно оказалось на полу, и прошёлся по нему!

— Но я реально не видел, — проговорил один из амбалов, сопровождавших старосту прошлым вечером. — Прости, Драко, я не специально…

— Не специально?! — Малфой зло фыркнул. — Ещё бы ты сделал это специально!

— Драко, успокойся, — произнёс Теодор, отводя в сторону руку товарища с пострадавшим пером, всё ещё бывшую на уровне его лица. — Это всего лишь перо.

— Всего лишь перо?! Это был подарок моей матери, Тео!

— Так пускай подарит тебе новое, — пожал плечами второй амбал, на вид чуть поумнее, но и пожёстче первого. — Небось не разорится.

Амбалы переглянулись и поржали с весьма плоской шутки. Драко покраснел ещё сильнее; хоть произошедшее его и сильно задело, он не хотел выглядеть в глазах подпевал маменькиным сынком, но и промолчать на эту оскорбительную шутку не мог, поэтому открыл было рот, чтобы разразиться очередной убойной тирадой, когда Тео положил руку ему на плечо.

— Я тебя понимаю, — негромко сказал он. — Будь у меня мать, я бы тоже дорожил её подарками.

Драко отвернулся, закусив губу, но потом кивнул и встал с кровати товарища.

— Ладно, забыли, — процедил он. — В следующий раз просто будь повнимательнее.

— Ага, — кивнул Гойл, вздохнув с явным облегчением, когда понял, что наказания не последует.

— Будите Блейза, — распорядился Драко, постепенно возвращая свою нарочито-ленивую манеру речи. — Не хочу в первый же день опаздывать.

Его прихвостни поспешили исполнять приказание, а сам Малфой скрылся в ванной. Заметив на себе вопросительный взгляд Саске, Тео чуть приметно усмехнулся.

— Привыкай, такие спектакли у нас нередки.

Саске выразительно закатил глаза и откинул одеяло. Взяв со стула заблаговременно подготовленную ещё накануне вечером одежду — отметив при этом, что за ночь на мантию кто-то (домовые эльфы, о которых говорил брат?) нашил слизеринскую эмблему, а ещё повесил на спинку стула полосатый серебряно-зелёный галстук, — Саске быстро оделся и стал собирать сумку. На соседней кровати наконец-то стал подавать признаки жизни Блейз (и то лишь после того, как Гойл окатил его щедрой струёй холодной воды из палочки); едва разлепив глаза и завидев Саске, он скривился и резко отвернулся. Не обращая внимания на его недовольство, Учиха посмотрел на Нотта — тот поправил воротник рубашки и кивком дал понять, что готов идти, — и вместе с ним покинул спальню.

В Общей гостиной, к счастью, было немного народа, но все они обернулись вслед быстро выскользнувшему за дверь Саске. «Мой вчерашний номер они нескоро забудут», — подумал он, шагая по коридорам подземелья.

Волшебный потолок в Большом зале был в это утро пасмурно-серым, в полной мере соответствуя далёкому от радужного настроению Саске. Наруто за гриффиндорским столом ещё не было, но вот зато Дейдара уже поедал бутерброды, оживлённо споря о чём-то с двумя рыжими близнецами. Хината подсела к Сакуре за столом Когтеврана, и девушки тихо переговаривались, сблизив головы.

— Пойду поздороваюсь, — сказал Саске спутнику; тот безразлично пожал плечами, и парень оставил его. — Доброе утро, — произнёс он, подходя к куноичи.

— Ой, Саске-кун! — Сакура тут же встрепенулась и заулыбалась. — Привет! Как прошла первая ночь на факультете?

— Нормально, — ответил он, не имея желания вдаваться в подробности. — Скажи, а Наруто?..

— Всё ещё злится, — сообщила Хината. — Вчера весь вечер ворчал, они даже с Дейдарой из-за этого едва не поругались.

— Понятно, — Саске вовсе не хотел, чтобы девушки подумали, что его это трогает, но не спросить просто не мог.

Повисла неловкая пауза; окончательно же точку в плавно сошедшем на нет разговоре поставил Северус Снегг.

— Мистер Учиха, — позвал он.

— Да? — Саске подошёл к декану.

— Ваше расписание, — Северус вручил ему лист пергамента. — Если возникнут вопросы, обратитесь к старостам факультета или же непосредственно ко мне.

— Хорошо.

По лицу Северуса пробежала тень неудовольствия.

— Когда обращаетесь к преподавателю, говорите «сэр» или «профессор». Неужели ваш брат вам этого не говорил?

— Полагаю, говорил.

— Тогда я вам напоминаю, — декан обвёл его внимательным взглядом. — Где ваш галстук?

— В кармане, сэр, — отозвался Саске.

— И что же он там делает, когда должен быть надет на вас? — прошипел Северус, которого наглость нового студента явно начала раздражать.

— Меня не прельщает идея носить на шее удавку, профессор, — совершенно искренне ответил Саске. Его честность, впрочем, деканом не была оценена. Северус нахмурился, но сказать ничего не успел — за спиной Саске раздалось лёгкое покашливание.

— Что-то случилось, Северус? — спокойно осведомился Итачи.

— Ваш брат заявляет, что ему не нравятся наши удавки, — хмыкнул Снегг, холодно поглядывая на парня.

— Я улажу этот вопрос, — Итачи кивнул коллеге и, взглядом приказав брату следовать за собой, вышел из трапезной. — Ну и что это за протест? — поинтересовался он, останавливаясь в стороне от людского потока.

— Этот галстук напоминает мне удавку, — Саске извлёк названный предмет гардероба из кармана и продемонстрировал брату. — И носить это на шее по меньшей мере…

— А если серьёзно?

Саске нахмурился. Конечно, галстук был совсем не главной причиной его плохого настроения, но назвать Итачи основную он просто не мог, а почти все остальные так или иначе вытекали из неё.

— Наруто меня бесит, — ответил Саске, решив пойти по проверенной схеме. — Его не устраивает, что я на Слизерине, и он ведёт себя, как идиот.

— Вот оно что, — Итачи если и не поверил брату до конца, то по крайней мере сделал вид. — Ничего, это пройдёт.

— У Дейдары же не прошло, — огрызнулся Саске.

Итачи вздохнул и прикрыл глаза — и Саске моментально пожалел о своих словах. Впрочем, когда брат заговорил, его голос был ровен и спокоен.

— Наруто-кун более отходчивый, чем Дейдара, — сказал он, взяв из рук парня раздражавшую того полоску ткани. — К тому же, ты вернулся, а я ушёл.

Пока он завязывал узел, Саске молчал. Заботиться о себе он не позволял никому уже столько лет, но старший брат делал это всегда так внимательно и в то же время ненавязчиво, что возмущаться и заявлять о своей самостоятельности у парня не возникало даже желания.

— Иди позавтракай, — закончив, произнёс Итачи, опуская воротник рубашки брата. — Первый учебный день будет долгим, а вечером мы все соберёмся в Комнате.

— По какому поводу? — Саске чуть ослабил узел и расстегнул верхнюю пуговицу.

— Относительно нашей теории.

— В котором часу?

— После ужина.

— Хорошо, я приду.

Итачи чуть улыбнулся; на миг опустив руку на плечо брата, он направился в сторону мраморной лестницы, уводившей на верхние этажи.

У слизеринцев в тот день первой стояла травология, общая с когтевранцами, поэтому путь от замка до теплиц под вновь начавшимся снегопадом Саске проделал в компании не только Тео, но ещё Сакуры и Падмы Патил. Он не имел ничего против общества Сакуры, и когда в замке ударил колокол, возвещая начало занятия, занял рабочее место рядом с ней, сочтя это куда более приемлемым вариантом, чем работать поблизости от Блейза. Куноичи, хотя в какой-то мере и удивилась решению товарища, несомненно обрадовалась и стала вполголоса называть имена одноклассников и рассказывать о них.

— Как думаете, это когда-нибудь кончится? — спросила Падма, когда профессор Помона Стебль дала им работу и отошла.

— Что? — уточнила Сакура, поворачиваясь к ней.

— Этот снег, — староста Когтеврана уныло посмотрела на стеклянную крышу теплицы, плотно укрытую белыми хлопьями. — Нападало в этом году, как никогда раньше.

— Ничего, весна уже не за горами, — заметил Майкл Корнер с претензией на юмор. — А там дожди пойдут…

— Да ну тебя, — отмахнулась Падма, засыпая в горшок немного земли и аккуратно приминая её. — Просто сил уже нет на этот снег смотреть, хочется солнца!

— Только скажи, и я наколдую его для тебя, о богиня моих снов! — мигом заявил Энтони Голдстейн, очаровательно улыбаясь и проводя по воздуху лопаткой, изображая движения волшебной палочкой.

Впрочем, Падма к попытке покорения осталась равнодушна.

— Есть время на разговоры, мистер Голдстейн? — громко осведомилась с другого конца теплицы Помона. — Я дала вам мало работы?

— Простите, профессор, — отозвался Энтони, виновато потупившись.

— У нас сегодня собрание, — шепнул Саске напарнице, пока когтевранцы смеялись и обменивались шутками о всё никак не начнущемся романе старост.

— Я не знала, — отозвалась Сакура. — Спасибо…

— Сакура, осторожно! — вдруг взвизгнула Падма, резко отпрянув назад. И вовремя — зубастая герань, которую девушки пересаживали в горшок побольше, решила попробовать пустить в ход свои маленькие, но зато на удивление острые зубки.

Недолго думая, Сакура приложила кусачее растение лейкой.

— Мисс Харуно! — возмутилась профессор, спешно подходя к их столу. — Что за обращение с растением?!

— Оно само напросилось, — пробормотала Сакура.

— Если ещё раз так сделаете, я сниму с Когтеврана баллы, — строго сказала преподавательница и пошла дальше.

— Ты резкая, — флегматично заметил Тео, работавший в паре с Саске. — И сильная.

— Ну, есть такое дело, — усмехнулась Сакура, с удовольствием наблюдая, как герань опасливо съёживается, больше не рискуя скалиться.

— Девушка должна быть мягкой, — наставительно произнесла Падма, укоризненно качая головой. — Сакура, дорогая, у тебя такое нежное имя… Чего же ты ведёшь себя порой, как мужик?

— А тебе не приходило в голову, Патил, что Харуно просто старается для кого-то? — язвительно прошептала Пэнси, подходя к их столу якобы за удобрениями. — Я так поняла вчера, Учиха любит пожёстче.

Последнее слово, специально сказанное достаточно громко, заставило половину группы обернуться. Драко удивлённо-игриво вскинул бровь, Терри Бут насупился и посмотрел на Саске весьма неприязненно, девчонки принялись переглядываться и хихикать.

— П-пожёстче?.. — пробормотала Сакура, стремительно краснея.

— И откуда такие выводы, позволь спросить? — Саске решил пока держаться подчёркнуто вежливо, не желая опускаться до уровня базарных склок.

— Ну, Блейза ты вчера не очень-то нежно по ковру валял, — протянула Пэнси, томно вздыхая.

Многие студенты ещё сильнее навострили уши, некоторые даже дыхание затаили. Профессор же оживлённо обсуждала что-то с заглянувшей в теплицу мадам Помфри, школьной медсестрой, и не замечала назревавшей перепалки.

— А, так ты про моё обещание затолкать шахматный набор в задницу Забини, — Саске прищурился. — Так нечего рот разевать на кого ни попадя и распускать глупые, грязные сплетни. И ещё, можешь передать ему, что если он мужчина, мог бы и сам подойти ко мне и решить наши вопросы, а не посылать своего ручного попугая.

Пэнси прямо-таки застыла на месте с раскрытым ртом. Падма звонко засмеялась, к ней присоединился Энтони, а за ним и остальные когтевранцы. Некоторые слизеринцы тоже поухмылялись, Дафна Гринграсс пренебрежительно хмыкнула и вернулась к работе, а Тео коротко кашлянул. Блейз скривился и собрался уже ответить на выпад, но его перебил Драко.

— Довольно, — с высокомерной презрительностью произнёс он, взглянув на спорщиков. — Внутри факультета я не потерплю распрей.

— Но в общем Саске прав, — негромко заметил Тео. — Мужчина должен отвечать за свои слова.

Теперь Блейз из зелёного превратился в красного. В замке ударил колокол — и парень вылетел из теплицы, едва не сбив с ног профессора Стебль.

— Что это с мистером Забини? — удивлённо вскинула она брови.

— Укололся, профессор, — едко прокомментировал Майкл Корнер.

— Так что ты с ним не поделил, Саске-кун? — осторожно спросила Сакура, когда шиноби вошли в холл.

— Он распускает слухи про Итачи, — ответил он после секундной заминки.

— Значит, всё не успокоится, — устало вздохнула куноичи.

Саске нахмурился.

— Ты знаешь, о какой сплетне речь?

— Догадываюсь.

— И давно она циркулирует?

— Ещё с осени, — отозвалась Сакура. — Хината и Дейдара боролись с ней, и теперь остались одни, как Дейдара выражается, «недобитки». Кстати, скажи кому-нибудь из них, что Блейз вновь стал распускать этот слух.

— Хорошо, — кивнул Саске, заглянув в своё расписание. — У меня сейчас как раз зелья, совместные с Гриффиндором.

— Желаю удачи, — улыбнулась Сакура и поспешила догонять Падму, уже поднимавшуюся по ведущей на верхние этажи лестнице, а Саске спустился в подземелья. Среди учеников, столпившихся под дверями кабинета зельеварения, не было Блейза, да и Пэнси тоже, и Саске, отозвав Хинату в сторону, поделился с ней информацией о «недобитке».

— Я поняла, Саске-кун, — кивнула девушка, но вид у неё был озабоченный. — Я попробую что-нибудь предпринять.

— Но? — уточнил он.

— Но не знаю, удастся ли, — Хината тяжело вздохнула. — Видишь ли, у Дейдары лучше получается брать все эти сплетни под контроль, но сейчас он… Если честно, я сомневаюсь, что он станет помогать тебе или Итачи-сану.

— А своему напарнику? Это ведь касается и Сасори в том числе.

— У Сасори-сана свои методы наказания за сплетни о нём, а Итачи-сан просто даже не знает, что эти слухи существуют.

— Правда? — усомнился Саске.

— Мы все приложили немало усилий, чтобы скрыть их от него, — Хината мягко улыбнулась. — Дейдара заботился об этом. Но сейчас… — она погрустнела вновь, — сейчас он сердит.

— Мне стоит самому поговорить с ним?

— Тебе не следует беспокоиться об этом, Саске-кун, я справлюсь сама, — легко кивнув, показывая, что это решение окончательное, Хината вернулась к одноклассникам.

Не удержавшись, Саске проводил её долгим взглядом. Все годы, прожитые им в Конохе, Хьюга Хината была самой настоящей серой мышью, вечно прятавшейся где-то в тени за спинами Кибы и Шино. Теперь же эта куноичи не просто не краснела, как прежде, при каждом вопросе в свой адрес, но чувствовала в себе силы убедить что-то сделать нукенина S-ранга. «Этот мир сильно изменил её, — подумал Саске, входя в класс, — как, похоже, и остальных».

Зельеварение прошло не то чтобы очень плохо, но и не слишком хорошо. Как знал каждый в школе «Хогвартс», профессор Снегг к слизеринцам совсем не придирался, и это обстоятельство было на руку Саске, из всего предмета освоившего только «Супер-упрощённый курс приготовления зелий», который Сакура преподала ему за пару часов как-то вечерком. Второе благо для Учихи заключалось в том, что рядом работал Тео, тщательно следя за чёткими и уверенными действиями которого Саске смог приготовить если не идеальное, то во всяком случае приемлемое снадобье.

На протяжении всей пары Наруто буравил друга пристальным взглядом. Это повышенное внимание раздражало Саске, поэтому, едва занятие закончилось и Северус (предварительно сообщив всем гриффиндорцам, что их котлы и то смыслят больше в зельеварении, чем они сами) отпустил студентов, Саске подал Наруто знак, что хочет поговорить.

— Ну что, даттебаё? — ворчливо осведомился Наруто, когда парни, незаметно отделившись от толпы, скрылись в полутёмном закутке подземелья.

— Сегодня собрание, — проинформировал Саске, уже мысленно злясь на себя — не то, совсем не то он хотел сказать.

— Знаю.

В воздухе между шиноби повисло напряжённое молчание.

— Скажи ему, — вдруг шепнул какой-то голос.

— Не смей, — отрезал другой голос.

— Давай, Саске, сделай это!

— Даже не думай.

— Может, хватит уже? — раздражённо проговорил Саске, поворачиваясь к тёмному углу за своей спиной. — Выходите.

— Нас раскрыли, — засмеялся, выходя на относительный свет, Первый Хокаге. — Даже как-то неудобно.

— Тебе всего лишь следовало держать рот на замке, — бросил Мадара, появляясь вслед за ним.

— Что это вы там делали, даттебаё? — пробормотал Наруто, с подозрением косясь на старших шиноби.

— Вообще мы гуляем, — охотно сообщил Хаширама. — Мадара показывает мне эту часть школы.

— В тёмном углу? — усомнился Наруто.

— Мы заметили вас, стало интересно, вот и спрятались.

— Детский сад, — фыркнул Саске.

Мадара сложил на груди руки и бросил на Хашираму гневный взгляд, словно он один был виноват во всех проблемах. Хотя, примерно так оно, скорее всего, и было.

— Мальчики, — Первый напустил на себя серьёзный вид и, шагнув ближе, положил руки на плечи парней, — возможно, вы этого ещё не понимаете, но от вашей дружбы очень многое зависит. Так что, пожалуйста, не цапайтесь без причины, а попытайтесь понять друг друга.

— Много зависит? — переспросил Саске, чуть прищурившись.

— Что значит без причины, даттебаё?! — вскинулся Наруто. — Этот придурок залетел на Слизерин, а туда одних гадов, думающих только о себе, и берут, даттебаё!

— Вот как раз это и называется без причины, — тоном мудрого наставника промолвил Хаширама. — Вы должны научиться быть терпимей, принимать друга таким, какой он есть.

— Странно слышать это от вас, — хмыкнул Саске, выразительно посмотрев на предка.

Хаширама тяжело вздохнул.

— Я говорю это именно потому, что не хочу, чтобы вы допустили те же ошибки, что мы с Мадарой, — негромко сказал Первый, отстраняясь.

— Он прав, — неожиданно поддержал его Мадара.

— Подумайте над этим, — Хаширама напоследок тепло улыбнулся и пошёл дальше по коридору. Смерив парней задумчивым взглядом, Мадара догнал друга и завёл с ним негромкий разговор.

— Странные они какие-то оба, даттебаё, — пробормотал Наруто, но прежней ожесточённости в его голосе уже не слышалось.

— Это точно, — отозвался Саске, поймав себя на мысли, что за всей этой внешней заботой об их дружбе Хаширама и Мадара определённо что-то скрывают.

Вечернее собрание в Тайной комнате было приурочено к немаловажному событию: кто-то из шиноби (некрасиво было бы тыкать пальцем в благородных основателей Конохи) проник в кабинет Альбуса и сделал копию не так давно завершённой директором расшифровки печати переноса.

— В общем, вот оно, — Хаширама победно помахал листом пергамента перед остальными.

— И что там, даттебаё? — с огромнейшим интересом спросил Наруто, подаваясь вперёд. Саске сидел рядом с ним, демонстрируя старикам, что их пожелание было услышано.

— Очередная порция мудрёного текста, — Мадара подошёл к Первому и выхватил у него пергамент.

— Ничего, после мемуаров Мудреца нас уже ничем не испугаешь, — хмыкнула Анко, нетерпеливо подёргивая кулон. — Но неужто и вправду этим заклинанием нас сюда закинуло?

— Это не совсем заклинание.

— Вы не могли бы прочитать нам, Мадара-сан? — попросила Хината.

Он милостиво кивнул и, отведя с глаз чёлку, стал читать:

— Жесть какая-то, мм, — проговорил Дейдара, когда Мадара закончил.

Тобирама повернулся к Первому.

— Что скажешь, брат?

— Что это похоже на список дел, — отозвался Хаширама почти даже серьёзно. — Как видно, Рикудо Сеннину пришлось выполнить его весь, чтобы «обрести спасенье и покой».

— И, возможно, получить силу Мудреца, — задумчиво произнёс Итачи. — Описанные здесь миры полностью соответствуют Шести Путям, доступным обладателю Риннегана.

— Ну, для нас, похоже, высшие силы решили работку упростить, — заметила Анко.

— Получается, для каждого из нас предназначено одно из этих испытаний, — Четвёртый внимательно посмотрел на пергамент, который Мадара уже прикрепил к доске, созданной специально для вывешивания листов с заметками и результатами.

— И, как видно, лишь когда каждый справится со своим, мы сможем вернуться домой, — добавил Третий.

Саске перечитал текст ещё раз; дойдя до последнего абзаца, он нахмурился.

— Зверь, сердце и глаза, — тихо проговорил он, но брат всё равно услышал и повернулся.

— Бидзю и наследие, оставленное Рикудо Сеннином потомкам.

— Может, это ключ, даттебаё? — предположил Наруто.

— Скорее, всё вместе, — отозвался Минато, задумчиво поглаживая подбородок. — Я считаю, нам стоит сейчас сосредоточиться на выполнении условий Путей.

— Осталось всего ничего: понять, кому что делать, мм, — хмыкнул Дейдара.

— Думаю, каждый должен решить это сам, — мягко сказал Хаширама. — Мы все должны прочувствовать и осознать своё предназначение.

Предупреждение Тео о регулярных утренних перепалках Саске принял к сведению, поэтому на следующий день покинул спальню ещё до того, как соседи проснулись. Гуляя по замку, он размышлял о том, что услышал накануне.

Итачи уже раньше знакомил новичков в команде с гипотезой о соответствии попавших в этот мир шиноби Шести Путям Мудреца, а теперь это подтвердилось расшифровкой заклинания. Похоже, ключ к возвращению домой и в самом деле крылся в том, чтобы достойно отыграть предназначенные им роли — не самое худшее, что могло бы быть. Правда, теперь получалось, что каждой Стезе соответствует по два человека, и не совсем понятно было, необходимо для «зачёта» выполнить условия обоим или хотя бы одному из них. Впрочем, как бы то ни было, сейчас стоит сконцентрироваться на своей цели, а не на пустых рассуждениях.

Но какой же из путей — его? Саске склонялся к мысли, что это путь либо Демона, либо Ада, либо Людей. Он много натерпелся за последние годы, пропустил через себя много ненависти, боли и испытаний, но в то же время в его жизни были и хорошие моменты, когда Саске состоял в седьмой команде. Однако всё-таки парень подозревал, что скорее всего ему соответствует Стезя Ада — путь, лежащий сквозь злобу и ненависть.

Слишком углубившись в свои мысли, он долго блуждал по замку, и в Большом зале появился уже когда улетали последние почтовые совы. При всей сосредоточенности на своих проблемах, Саске сразу отметил напряжение, царившее за преподавательским столом: Альбус и Минерва, оба с озабоченными лицами, были поглощены разговором; Помона, подперев «Ежедневный пророк» бутылкой кетчупа, сосредоточенно читала первую полосу; Итачи и Анко тихо обсуждали что-то, а сидевшая на дальнем конце стола Долорес время от времени поглядывала то на них, то на директора с замом.

— Что-то случилось? — спросил Саске, садясь напротив Тео за слизеринским столом; у парня в руках тоже был «Пророк», который он внимательно изучал. — Профессора какие-то напряжённые.

— Оно и немудрено, — отозвался Тео и протянул Учихе газету.

Всю первую полосу занимали десять чёрно-белых фотографий, на девяти из которых были мужчины, а на десятой — женщина. Безмолвные, надменные, некоторые с маньячным блеском в глазах — они нагло скалились со страницы; под каждой фотографией значилось имя и преступление, за которое этот человек был посажен в Азкабан.

— Пытки, убийства, передача секретных сведений, применение заклятия Империус, убийства, — вполголоса прочитал Саске послужной список Пожирателей Смерти.

Перегнувшись через стол, Тео постучал пальцем по заголовку над фотографиями: «МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА. МИНИСТЕРСТВО ОПАСАЕТСЯ, ЧТО „ДУША ЗАГОВОРА“ СТАРЫХ ПОЖИРАТЕЛЕЙ СМЕРТИ — БЛЭК».

Дойдя до конца статьи, Саске нахмурился. Товарищи уже рассказывали ему и о Пожирателях Смерти, и о Волан-де-Морте, которому те служат, и о Сириусе Блэке, члене Ордена Феникса, несправедливо осуждённом за преступление, которого он не совершал. Хотя, больше Саске впечатлило предупреждение «Ни в коем случае нельзя приближаться к этим лицам»: во-первых, своей вопиющей очевидностью, а во-вторых, возникшим подозрением, что при случайном столкновении с этими, как видно, одними из немногих по-настоящему опасных магов у большей части местного населения выжить априори нет шансов, чтобы осознать впоследствии свою оплошность.

— Круто, да? — услышал Саске разговор двух старшекурсников, тоже склонившихся над газетой.

— Ага, столько наших вышло.

— Сбежало.

— Ну да.

— Как думаешь, куда они подадутся теперь?

— Не знаю. Наверное, к нему…

— Доброе утро, профессор, — вдруг громко сказал Тео.

Старшекурсники тут же умолкли и взволнованно заозирались по сторонам, а Саске обернулся к остановившемуся за его спиной Итачи.

— Здравствуйте, мистер Нотт, — кивнул брат, проводив взглядом спешно ретировавшихся из зала старшекурсников. — Саске, я бы хотел, чтобы ты вечером зашёл ко мне.

— Хорошо, — отозвался он, пристально взглянув на брата, стараясь понять, о чём будет разговор.

Но разгадать истинные мысли Итачи было как всегда невозможно, поэтому Саске не оставалось ничего другого, кроме как покорно ждать вечера, чтобы удовлетворить своё любопытство.

В расписании первыми двумя уроками в тот день стояла защита от Тёмных искусств, на которую Саске отправился с крайней неохотой — Долорес Амбридж не нравилась ему, ни внешне, ни по рассказам друзей, и перспектива просидеть у неё целую пару вовсе не вдохновляла шиноби. Впрочем, делать было нечего, и Саске вместе с Тео и прочими слизеринцами отправился на третий этаж.

Когда студенты вошли, Долорес уже сидела за своим рабочим столом и что-то писала с таким остервенением, что Саске даже стало любопытно. Когда женщина, закончив писать черновик и, как видно, удовлетворившись результатом трудов, стала более аккуратно переписывать текст на чистый лист пергамента, Саске незаметно активировал Шаринган и, неотрывно следя за движениями пера профессора, прочёл:

«Чтобы новость о побеге не распространилась, — мигом понял Саске, возвращая глазам обычный оттенок. — Довольно бессмысленный ход», — про себя отметил он, покосившись на сидевшего рядом Тео, повернувшегося к задней парте и вполголоса пересказывавшего Драко и Пэнси, не получавшим, как и многие другие школьники, «Ежедневный пророк», содержание статьи.

Уже к обеду о случившемся знала вся школа. Новость, распространившись со скоростью урагана, напугала студентов, и теперь только об этом и говорили во всех коридорах, классах, залах, быстро замолкая, едва на горизонте показывалась Амбридж или её верный пёс Филч. Преподаватели тоже выглядели взволнованными, хотя и очень старались скрыть это от учеников.

— А ты что об этом думаешь? — спросил Саске у Тео, когда они вдвоём шли впереди группы одноклассников через луг на урок ухода за магическими существами.

— Ничего, — пожал плечами Нотт. — Мне всё равно.

— Мне казалось, все на факультете сопереживают беглецам, — протянул Саске, покосившись на Винсента Крэбба и Грегори Гойла, пересказывавших друг другу «подвиги» Пожирателей.

Тео покачал головой.

— Это не совсем так, — тихо сказал он. — Видишь ли, в Британии почти все чистокровные магические династии связаны между собой родством, поэтому получается, что половина Слизерина — хоть и дальняя, но родня. Эти Пожиратели Смерти тоже в большинстве своём аристократы и, выходит, не чужие нам люди. Беллатриса Лестрейндж, к примеру, родная тётка Драко по матери, а её муж, Рудольфус, и его брат приходятся троюродными племянниками моему отцу.

— Понимаю, о чём ты, — кивнул Саске. — У нас тоже есть связь между древними кланами. Но ты говоришь, тебе всё равно?

— Да, — подтвердил Тео. — Как и многие наши, этих своих родственников я знаю лишь по плакатам с объявлениями о розыске да по старым семейным фото. Мы не знаем их, они не знают нас — и это, по-моему, даже к лучшему: с тех пор, как пал Тёмный Лорд, многие семьи раскрытых Пожирателей жили в тени их поступков. Я знаю некоторых таких ребят, которым преступления отцов и братьев сломали всю жизнь, — и именно из-за этого я стал частью поколения аристократов, которому плевать на замыслы Тёмного Лорда. Более глупые из нас, конечно, продолжают превозносить его, но лично я не придерживаюсь в этом противостоянии позиции ни одной из сторон.

— Смотри, как бы тебя фанаты Лорда не услышали, — усмехнулся Саске. — А то быстро объявят предателем крови.

— Мне кажется, я могу положиться на твою порядочность, — флегматично отозвался Теодор. — Ты не из тех, кто треплет языком.

Саске встретился с ним взглядом; ему представлялось весьма подозрительным, что чистокровный маг, к тому же весьма умный, так откровенничает с ним, почти что незнакомцем. Но Тео, похоже, не врал и не имел тайного умысла, и Саске учтиво склонил голову, давая понять, что приятель может рассчитывать на его молчание.

— Эй, народ, пошевеливайтесь! — разнёсся над лугом звонкий голос Анко. — Пора начинать!

Недоумённо переглянувшись, студенты Слизерина ускорились и вскоре столпились перед профессором, принципиально держась подальше от гриффиндорцев, с которыми у них было совмещено занятие.

— Для тех, кто прослушал в воскресенье, — заговорила куноичи, когда все собрались, — меня зовут профессор Анко Митараши. Начиная с сегодняшнего дня и до конца семестра мы с вами будем встречаться каждый вторник в это время. Ну, может, иногда мы с профессором Хагридом будем меняться парами, и тогда — по средам…

— Бомба девчонка, — проговорил Винсент хорошо слышным полушёпотом, пялясь на куноичи. Ниже большей части класса, с растрёпанным хвостом фиолетовых волос, Анко не производила особо внушительного впечатления. Девушка избавилась от так не нравившегося ей строгого платья, и теперь на ней были узкие кожаные штаны, высокие сапоги, облегающий свитер с высоким горлом, подчёркивавший все прелести её фигуры, и бессменное пальто, с которым куноичи, похоже, вообще никогда не расставалась.

— В общем, ладно, с планом занятий потом разберёмся, — подытожила Анко; если она — а в этом Саске не сомневался — и слышала реплику парня, то виду не подала. — А то, смотрю, некоторые уже совсем окоченели.

— Это точно, профессор, — подтвердила какая-то блондинка из Гриффиндора, зябко ёжась и пряча кисти рук в широких рукавах мантии.

— Так, тогда давайте, ребята, метнитесь-ка в лес, наберите веток для костра, — распорядилась Анко, но, увидев страх на лицах студентов, удивлённо вскинула бровь. — Чего?

— Метнуться в Запретный лес? — переспросил Драко. — Серьёзно?

— А что, какие-то проблемы? — недобро прищурившись, поинтересовалась Анко.

— Это… это же Запретный лес, — пробормотал рыжий гриффиндорец, стоявший рядом с Наруто. — Туда опасно ходить, там же кто только не водится…

Слушая его сбивчивые объяснения, поддерживаемые робким киванием прочих студентов, Анко закатила глаза и со снисходительной насмешкой фыркнула.

— Дети мои, и как же это вы изучали уход за магическими существами, если даже в лес боитесь ходить?

Саске и Наруто, не удержавшись, переглянулись — им обоим вспомнился экзамен на чунина и коноховский Лес Смерти.

— Мы изучаем предмет в безопасных условиях… — начала было Пэнси, но Анко её перебила:

— Нет, ребята, так не пойдёт! Если не работать «в поле», весь смысл теряется. Ну ничего, я вас жизни научу!

— Она ненормальная, — шептал Блейз, когда студенты шли с урока. — Ненормальная…

— Зная её, это только цветочки, даттебаё, — сообщил Наруто, даже не потрудившись скрыть ехидство.

Услышав его слова, многие сокурсники обречённо застонали. Своё обещание-угрозу научить их жизни Анко начала выполнять уже сейчас: не слушая тихих испуганных роптаний учеников, куноичи организовала им прямо на уроке экскурсию в Запретный лес. Поначалу всё шло довольно неплохо, и ребята даже понемногу переставали бояться, но в какой-то момент рядом с ними пробежала пара волков, сверкавших глазами и рычавших на гостей, — и страх у некоторых перерос в истерику.

— Да ладно вам, ничего такого, — пожал плечами гриффиндорец Дин Томас. — Мы с родителями часто ходили в походы.

— Грязнокровкам слово не давали, — процедил Драко, пытавшийся выдать свою панику за раздражение.

— Пасть закрой, хорёк-переросток! — мигом вступился за друга Симус Финниган.

— Я тебе!.. — начал было Наруто.

— Прошу вас, хватит, — вмешалась Хината, становясь между парнями.

— Что здесь происходит? — спокойно осведомился, подходя к остановившимся посреди вестибюля студентам, Сасори.

— Ничего, профессор, — проговорил Драко, продолжая буравить гриффиндорцев гневным взглядом.

— Врать плохо, мистер Малфой, — произнёс кукловод, — минус десять баллов Слизерину за сквернословие и ложь преподавателю, — Драко ошарашенно взглянул на него, но Сасори уже повернулся к другим участникам сцены. — Мистер Финниган, мистер Узумаки, минус пять очков каждому за излишнюю горячность, чуть не ставшую причиной драки. Мисс Хьюга, плюс пять балов за то, что у вас хватило мозгов попытаться их остановить.

— Эй, что за?!.. — крикнул Наруто, но Саске быстро заехал ему локтём под рёбра, перебив дыхание.

— Мы поняли, профессор, — бесстрастно сказал Учиха, пока друг пыхтел и шёпотом клялся отомстить ему.

Оставив сумку с вещами в спальне, Саске сходил на ужин, а затем, ловко исчезнув из Большого зала прежде, чем Наруто смог добраться до него, поднялся в кабинет брата. Войдя в комнату, Саске с удивлением обнаружил там помимо Итачи, проверявшего домашние работы студентов, ещё и Мадару, удобно устроившегося в кресле перед камином.

— Садись, — предок указал парню на соседнее кресло.

Мельком взглянув на брата — тот отложил пергаменты в сторону и приготовился говорить или слушать, — Саске сел.

— Твой брат, — произнёс Мадара, не размениваясь на предисловия, — обратился ко мне с просьбой помочь тебе лучше овладеть силой Мангекью Шарингана.

— Мне не нужна… — гордо вскинув голову, начал было Саске, но предок остановил его, подняв руку.

— Минато уже сейчас начал тренировать Наруто, и Хаширама намерен помочь ему в этом, — Мадара нахмурился. — Я не позволю, чтобы мой наследник проиграл кому-то из клана Узумаки.

— Так вот оно что, — с недовольством проговорил Саске. — Вы с Первым хотите и нас с Наруто втянуть в своё глупое противостояние «кто кого»?

— А разве между тобой и Наруто-куном оно не имеет место быть?

Саске тихо цыкнул, но ничего не сказал.

— Поумерь свою гордыню, брат, — продолжил Итачи. — Не каждый день выпадает возможность стать учеником обладателя Вечного Мангекью.

— Спорить не стану, во многом я согласился на это именно из-за участия Хаширамы, — добавил Мадара. — Но без просьбы Итачи, уверяю, я бы и пальцем не пошевелил.

«Да ведь он сначала предложил брату стать его учеником! — понял Саске, заглянув в глаза предка. — Но Итачи перевёл стрелки на меня. Почему?..»

Ответ напрашивался сам собой: старший брат как обычно заботится о нём.

Глава 10. Специфика работы отдела допросов

— Хорошая работа, — кивнула Пятая, выслушав доклад вернувшейся с миссии десятой команды. — Теперь отдыхайте.

— Есть, Цунаде-сама.

Когда дверь кабинета Хокаге закрылась за ними, Ино позволила себе вздох облегчения.

— Уф, как же я устала! — протянула она, потягиваясь. — Наконец-то домой — в ванну и спать.

— И поесть тоже было бы неплохо, — вставил Чоджи, потирая урчащий живот.

Ино тут же подумала о восхитительно вкусных пирожках с вишней, которые пекла её мама. «Вот бы сейчас один! Но мучное… — под плащом девушка легонько ущипнула себя за бок. — Похоже, за эту миссию ушло ещё миллиметров пять. Ах, ладно, гулять так гулять!»

— … а к свинине рис, — продолжал тем временем говорить Чоджи. — Было бы здорово, если бы ещё были мясные шарики — я их очень люблю.

— Интересно, как там дела у Шикамару? — Ино поспешила перевести тему, прекрасно зная, что о еде друг может говорить часами. — Так непривычно выполнять миссии без него.

— Это точно, — подал голос до того задумчиво молчавший Асума-сенсей. — Но сейчас его мозги нужнее здесь, в Конохе.

— Ага, — кивнул Чоджи с огромной гордостью за лучшего друга. — Здорово, что Цунаде-сама поручила это дело ему.

— Действительно, — с улыбкой согласилась Ино.

Вскоре шиноби расстались: Чоджи пошёл к поместью своего клана, располагавшемуся ближе к окраине, тогда как Ино направилась на одну из центральных улиц. Вот только её удивило, что учитель продолжал идти с ней.

— Асума-сенсей, — обратилась к нему Ино после пары минут молчания, — а разве вы не домой?

— Ну, — он почесал затылок, — мне надо кое-что купить.

«Неужто опять цветы?» — про себя ухмыльнулась Ино, но ничего говорить не стала.

— Добрый день, — когда открылась дверь магазинчика, приветствовала вошедших Яманака Асами. — Ино, дорогая, с возвращением.

— Привет, мама, — улыбнулась Ино и, подойдя к матери, поцеловала её в щёку. — Я пойду наверх, хорошо?

— Иди, конечно, — кивнула та и повернулась к Сарутоби. — Здравствуйте, Асума-сан! Чем могу вам помочь?..

«Как же всё-таки Куренай-сенсей повезло с ним, — подумала Ино, поднимаясь по лестнице в расположенную на втором этаже квартиру. — Эх, вот бы и мне встретился такой же заботливый и внимательный мужчина…»

Снять, наконец, грязную после недельного похода одежду было настоящим счастьем. Кинув её в корзину с вещами на стирку, Ино быстро залезла под душ, смывая с себя грязь и пот.

— Блаженство, — счастливо проговорила она, подставляя лицо под тёплые струи. Настроение девушки только улучшилось, когда около часа спустя она, придя на кухню в поисках какого-нибудь перекуса, застала там мать, накрывающую на стол.

— Вот интересно, для кого Асума-сан постоянно цветы покупает? — полюбопытствовала Асами после того, как дочь в общих чертах рассказала ей, как прошла миссия.

— Кто знает? — отозвалась Ино, с удовольствием принимаясь за рыбу. «Я-то знаю, но обещала Шикамару, что никому не скажу».

Ещё некоторое время ушло на рассказ о последних событиях в деревне, после чего, когда девушка отставила от себя опустевшую тарелку, мать сказала:

— Дорогая, у меня есть к тебе поручение.

— Ну мам! — возмутилась Ино. — Я же только с задания!..

— Это ненадолго, — решительно перебила её Асами. — Просто отнеси обед отцу — он сегодня забыл, а в столовую, уверена, сходить не удосужится, — а также передай от меня эти пирожки маме Сакуры…

«Пирожки!..»

— Ино, ты меня слушаешь?

— Да, да, конечно, — поспешно кивнула девушка, с трудом отрывая взгляд от любимого лакомства, аккуратно уложенного в корзину. — А для меня осталось немного?

— Конечно, — улыбнулась Асами, погладив дочь по голове. — Отнеси это, а потом приходи пить чай.

— А можно?..

— Сначала отнеси.

Спорить с матерью было занятием абсолютно бесполезным, поэтому Ино не осталось ничего иного, кроме как досушить волосы, закутаться в плащ и, прихватив с собой все посылки, вновь выйти на улицу в объятия холодного ветра и мороза. До дома Харуно было ближе, чем до штаба АНБУ, поэтому Ино сперва направилась туда; на стук в дверь открыла как всегда сосредоточенная мама Сакуры.

— Здравствуйте, Мебуки-сан, — вежливо поклонилась куноичи.

— Ох, Ино-чан, — женщина казалась удивлённой. — Давно тебя не видела. Что-то случилось?

— Нет, что вы, — поспешила успокоить её Ино и протянула корзину. — Моя мама просила вам передать.

— Спасибо, — Мебуки-сан приняла посылку, но тут же погрустнела. — Скажи, а насчёт Сакуры?..

— Всё ещё ничего, — грустно покачала головой Ино. — Простите.

— Понятно, — Мебуки-сан совсем расстроилась. — Ну ладно… Спасибо, Ино-чан. Передавай от меня благодарность маме.

— Обязательно, — кивнула та.

Не глядя на неё, женщина вернулась в дом и закрыла дверь. Ещё около минуты Ино постояла в растерянности на пороге, после чего побрела дальше.

От воспоминаний о Сакуре ком подступил к горлу. Они ведь дружили с Академии, потом враждовали из-за Саске, потом соперничали, стараясь превзойти друг друга во всём, и от этого становясь сильнее… А теперь её нет. По крайней мере — если прав Шикамару — в их мире.

Конечно, шиноби нередко погибали на заданиях. Но смерть и похороны хотя бы ставили точку — грустную, да, тяжёлую, бесспорно, но окончательную. А это исчезновение… Не знать, где твой ребёнок, что с ним, жив ли он вообще — это так жестоко по отношению к бедной Мебуки-сан. Худшее то, что Ино даже не могла подбодрить её, хоть немного успокоить, сказав, что Сакура, а с ней и Наруто, и Хината, находятся сейчас в каком-то другом мире и что они вполне могут быть живы и здоровы — информацию об инциденте Пятая запретила распространять даже среди шиноби, а гражданским её сообщать нельзя уж тем более. Вот и выходило, что родители Сакуры продолжали мучиться неизвестностью, в то время как в клане Хьюга, для которого сделали исключение, царила атмосфера пусть робкой, но надежды на возвращение Хинаты домой.

«Несправедливо, — подумала Ино, неспешно шагая по заснеженным улицам. — Разве оттого, что господин и госпожа Харуно гражданские, они меньше любят свою дочь, меньше волнуются за неё?»

Штаб АНБУ вырос перед ней, мрачный и тёмный, ещё сильнее вгонявший в тоску. «Где-то там работают сейчас Шикамару и Неджи, — вспомнила девушка. — Если получится, надо будет зайти к ним».

Поднявшись по ступенькам, Ино толкнула одну из створок массивных дверей. Та открылась совершенно бесшумно, пропуская куноичи в просторный зал. Уверенно и привычно Ино пересекла его и направилась по одному из начинавшихся дальше коридоров вглубь здания. По пути ей не встретилось ни единой живой души, но девушка прекрасно знала, что за ней пристально следят внимательные глаза членов спецотряда; в этом месте у каждого посетителя был свой предел допуска, и не знай её тут все, ни за что бы не пропустили так далеко. Впрочем, стоило Ино подойти к лестнице, ведущей на нижний уровень, откуда-то из тени возник шиноби в маске.

— Добрый день, — вежливо, хотя и прохладно, поздоровался он. — Ты принесла что-то для Иноичи-сана?

— Да, — кивнула Ино, демонстрируя коробку с едой.

— Дай это мне, — произнёс АНБУ, делая шаг вперёд, — я передам.

— В этом нет необходимости.

— Отец, — Ино украдкой улыбнулась поднявшемуся по лестнице к ним отцу.

— Привет, Ино, — Иноичи подмигнул дочери и повернулся к АНБУ. — Всё в порядке.

— Как скажете, — ровно отозвался шиноби и вновь скользнул во мрак.

— Рад тебя видеть, — Иноичи взял коробку и заглянул под крышку. — Мой обед, да?

— Мама сказала, ты забыл.

— Совсем голова дырявая стала. Ни о чём думать не могу, кроме работы.

— Что, всё никак не расколете? — сочувственно спросила Ино.

— Ибики уже на стенку лезет, — горько усмехнулся отец. — Боль этого Хидана не берёт, психологические пытки тоже — голова у него слишком для них пустая, — да и мне всё никак не удаётся пробить барьеры, которые кто-то установил в его мозгу.

— Просто не верится, ведь уже третий месяц пошёл… Никто ещё не мог продержаться в вашем отделе допросов так долго.

Иноичи внимательно посмотрел на дочь.

— Хочешь посмотреть?

— А можно? — осторожно спросила она.

Вместо ответа отец махнул рукой, призывая следовать за ним, и стал спускаться вниз. Миновав пять лестничных площадок, шиноби остановились на самой нижней, перед единственной выходившей на неё прочной металлической дверью. Коснувшись рукой её гладкой поверхности, Иноичи пропустил чакру через металл — и дверь неспешно открылась. «Удобная система», — подумала девушка, следом за отцом шагая внутрь. Некоторое время они шли по длинному коридору с низким потолком и тянувшимися по его центру лампами, пока проход не расширился, окончившись тупиком, где была ещё одна дверь, по бокам от которой стояли двое АНБУ в полной амуниции и масках. Ино стало немного жутко, когда обе маски как по команде медленно повернулись к ней.

— Она не имеет допуска, — негромко произнёс один из стражей.

— Моя дочь — одна из тех, кто захватил Хидана, — серьёзно произнёс Иноичи. — Она имеет право присутствовать.

АНБУ не ответили ничего, но беспрепятственно пропустили обоих Яманака в небольшую переднюю, где на крючках висели плащи работавших в допросной шиноби. Когда стражи остались позади, Ино, не сдержавшись, довольно улыбнулась. Была ли она папиной дочкой? О да, на все сто процентов.

— Предупреждаю сразу, — негромко произнёс отец, — в своей речи он очень несдержан и наверняка попытается наговорить тебе гадостей.

— Ничего, переживу, — хмыкнула Ино, сняв верхнюю одежду и аккуратно повесив.

Ещё раз оценивающе взглянув на неё, Иноичи коротко кивнул и открыл последнюю дверь. Едва была убрана звуконепроницаемая заслонка, на Ино обрушился поток брани.

— Ох, как же ж, блять, прекрасна эта бо-о-оль! — орал до омерзения знакомый голос. — Эй, мудила, а ну-ка засунь эту херовину поглубже!..

— Поначалу он всё грозил, что нас покарает какой-то Джашин-сама, — вполголоса пояснил Иноичи. — Теперь кричит это, чтобы позлить Ибики.

Видимо, прикованный к дальней стене нукенин всё-таки услышал его слова — он повернулся ко входу.

— А, Мозгоёб вернулся! — Хидан оскалился; раньше, как помнила Ино, его улыбка была ровной и белоснежной, теперь же части зубов не хватало. — Слышь, дружище, ты чё, всё-таки привёл мне тёлку?

— Что она здесь делает? — железным тоном осведомился Морино Ибики, не обращая на пленника ни малейшего внимания.

— Я считаю, Ино имеет право присутствовать на его допросе, — совершенно спокойно ответил Иноичи.

Ибики нахмурился, но сказал только:

— Под твою ответственность.

— Само собой.

— Ай! — вдруг вскрикнул Хидан, и коноховцы повернулись к нему. — Очко, бля, у тебя откуда руки растут?! Ты чё, даже с четырьмя глазами вену найти не можешь?!

— А ты не дёргайся, тогда, может, и попаду, — флегматично отозвался джонин в прямоугольных очках с толстыми стёклами, вставлявший в руку пленника крупную иглу катетера.

— Всё-таки решил попробовать яд? — будничным тоном поинтересовался Иноичи.

— Медики прислали, — пожал плечами Ибики. — Не отправлять же обратно, ребята старались.

— Да перестань, — пренебрежительно проговорил Хидан. — Херня наверняка эта ваша бадяга. Вот я как-то раз к кукольнику — Джашин его дери! — в мастерскую залез и о какую-то блядскую иглу поцарапался — вот тогда да, был пиздец целую неделю, пока этот сучёныш лекарство мне дать не изволил.

— Очень трогательная история, Хидан, — процедил Ибики, — но мы всё-таки нашу «бадягу» попробуем.

— Погодь, — малиновые глаза нукенина обратились к Ино. — Тут ко мне пришли, так что пойди пока погуляй, я не знаю, проветрись.

— Давай попробуем, Ибики, — очень тихо сказал Иноичи.

Немного помолчав, Ибики мрачно кивнул и вместе с Иноичи отошёл к стоявшему возле двери столу. Джонин в очках и его товарищ, беспрестанно шмыгавший носом, и вовсе покинули допросную — время было как раз обеденное. Проводив их недобрым взглядом, Хидан вновь повернулся к Ино.

— А ну подойди-ка поближе. Не бойся ты, не укушу.

— Я и не боюсь, — резко сказала Ино и, приблизившись, остановилась в паре шагов от нукенина.

Несколько секунд Хидан пристально смотрел на неё, после чего выдал:

— Бля, да вы с Дейдарой просто хреновы близняшки! Хотя нет, — чуть подумав, добавил он, — Дей-чан у нас плоскодонка, а у тебя прям даже и грудь есть. Какой размер? Четвёртый?

— Не твоего ума дело! — огрызнулась Ино, начиная понимать, отчего так невесел в последние недели отец.

— Ага, значит третий! — победно крикнул Хидан, довольный своей странной логикой. — Да не сцы, это моё любимое число; даже на кольце стоит, видала? — он оттопырил указательный палец на левой руке, который обхватывало белое кольцо с оранжевым полем и иероглифом «Три». — Чё, удивляешься, как это его у меня его ещё не отобрали? Так эти ваши криворучки его снять не могут! Уже даже палец мне отпилить пытались — вот уроды, да? — а колечко чакру выпускает, которая ножики любые ломает.

«Худший из всех возможных типов допрашиваемых, — подумалось Ино, — говорит много, но только не по делу».

— А скажи, — перебила она его с лёгким ехидством, — тебе не обидно, что напарник тебя бросил и даже не попытался у нас отбить?

Хидан демонстративно фыркнул.

— О чём ты, детка? Обиды и прочее сентиментальное говно — это для слабаков вроде вас. Клал я на этого мудака Какудзу!

— Я слышала, — произнесла Ино самым невинным тоном, — в других ваших командах напарники ведут себя по отношению друг к другу более дружелюбно. Что, они тоже слабаки?

— Слышь, курица, ты меня на понт не бери! — разозлился Хидан и подался вперёд, насколько позволяли цепи. — Все они — долбанные еретики, которых покарает Джашин-сама!

— Ну не знаю, — протянула Ино в притворной задумчивости, на всякий случай всё же шагнув чуть назад. — Они все такие сильные… Как по мне, скорее уж кто-нибудь из них покарает твоего божка.

Зарычав, словно дикий зверь, Хидан рванул цепи с такой силой, что со стены посыпалась штукатурка. Привлечённые шумом, Иноичи и Ибики быстро оставили свои дела и подошли ближе.

— Джашин-сама непобедим! — орал Хидан; его малиновые глаза горели безумным, фанатичным огнём, а в уголках губ выступила пена. — Он накажет тебя, драная сука! Накажет моими руками! Я вырву твой херов язык и засуну тебе!..

Дальнейшие его словоизлияния были прерваны мощным ударом Иноичи. Голова нукенина резко мотнулась в сторону; сплюнув кровь, Хидан злобно покосился на джонина.

— Не смей так разговаривать с моей дочерью, — процедил он.

— Дочерью, значит, — Хидан скривился, потом нагло усмехнулся. — Э, Мозгоёб, так ты всё-таки не педик?

— Уведи её, — распорядился Ибики, закатывая рукава. — Этот говорун мне надоел.

— Ты как, в порядке?

Металлическая дверь нижнего яруса закрылась за ними, и Яманака стали подниматься по лестнице.

— Д-да, — чуть запнувшись, ответила Ино. Даже теперь, когда Хидан остался далеко позади, от одного только воспоминания о его искажённом от ненависти лице её начинала бить дрожь. — Я просто… просто не ожидала, что он настолько разозлится.

— Значит, ты пыталась намеренно спровоцировать его.

— Как ты меня учил.

Отец грустно улыбнулся.

— Это хорошая методика, дочка, но на таких, как он, весьма опасно её применять. Мы с Ибики неоднократно пробовали, но получили только больше матов и ненависти.

— Ужасно, — покачала головой Ино, кутаясь в плащ. — Как можно быть таким грубым животным?!

— Все Акацуки — дикие звери, — негромко сказал Иноичи, — только другие лучше это скрывают.

Сердце девушки всё ещё учащённо билось, когда она стучала в дверь кабинета на одном из верхних этажей.

— Ино? — открывший Неджи был явно удивлён. — Что ты здесь делаешь?

— Я приходила к отцу, заодно решила заглянуть к вам, — отозвалась она, входя в небольшое помещение. Растянувшийся на разложенных на полу подушках Шикамару при виде подруги приподнялся на локтях.

— Что случилось? — прямо спросил он, как всегда уловив её состояние.

— Я была в допросной, — ответила Ино, садясь рядом с ним.

— Тебя пустили туда? — Неджи присел на край стола, где громоздились кипы документов и стояли коробки для улик.

— Отец разрешил.

— И как там? — Неджи был явно заинтересован. — Есть подвижки?

— Никаких, — Ино вздохнула и, подтянув к груди колени, опустила на них подбородок. — Этот Хидан, он просто… — она не закончила.

— Ты с ним говорила? — тихо спросил Шикамару.

Ино кивнула.

— Он просто ужасен. Такая ненависть абсолютно ко всем вокруг… Ладно к нам, мы его в плен взяли, но он ведь и о своих товарищах жуткие гадости говорит. Особенно, похоже, он ненавидит своего напарника и этого подрывника, Дейдару.

— Что он о нём говорит? — спросил Неджи; этот Акацук был одним из пропавших, а потому живо интересовал аналитическую команду.

— Называет его «Дей-чан», — Ино фыркнула, — и заявляет, что мы близняшки.

Шикамару и Неджи переглянулись; обернувшись, Хьюга достал из стопки одну из папок и протянул её девушке. Открыв папку, Ино принялась разглядывать фотографии молодого нукенина. «А он довольно симпатичный, — подумалось Ино. — К тому же явно ненамного старше нас».

— Ничего мы с ним не похожи, — заявила она, пролистывая собранное АНБУ личное дело подрывника. — Ну да, у него тоже светлые волосы, но оттенок-то совершенно другой!..

— Со слов Иноичи-сана я понял, — Неджи предпочёл прервать поток возмущения девушки, — что у этого Хидана в принципе прослеживается какое-то странное предубеждение: он считает, что длинные волосы — атрибут женщин, а также мужчин, скажем так, с не совсем традиционными наклонностями.

— Как-то это глупо, — Ино скользнула взглядом по каштановым волосам Неджи, спускавшимся ниже середины спины. — Хотя теперь понятно, почему он называл моего отца тем словом, — тише добавила она.

— Интересно, — проговорил Шикамару, как-то выпавший из разговора, — на Учиху Итачи он тоже осмеливается так нападать?

— Учиха Итачи? — удивлённо переспросила Ино. — Почему ты вспомнил о нём?

— Да так, — отозвался Шикамару тем самым своим особым загадочно-задумчивым тоном, означавшим, что он поглощён какой-то мыслью. — У Итачи тоже длинные волосы.

— Правда? — поразилась Ино. Она никогда не видела старшего из братьев Учих, но почему-то всегда представляла его копией Саске, только более взрослым, с более резкими чертами и жёстким блеском в тёмных глазах.

Неджи подал ей другую папку, оказавшуюся личным делом Итачи. «Они действительно так похожи, — подумала Ино, с интересом рассматривая фотографии темноволосого Акацука. — Чувствуется, что братья».

— Что скажешь? — полюбопытствовал Шикамару.

— Они с Саске похожи, — отозвалась Ино; она не очень хотела говорить об Учихах и не понимала, почему эта тема так волнует её друга. — А как дела тут у вас?

— Без принципиальных изменений, — сказал Неджи, внимательно глядя на Шикамару, явно стараясь понять, о чём тот думает. — Мы ещё ждём из Института изучения ниндзюцу результаты исследований одной из найденных нами улик, но уже сейчас можно утверждать, что пропало вновь шестеро шиноби, и что среди них точно были Учиха Саске и Митараши Анко.

Это стало для Ино новостью.

— Саске и Анко-сан тоже?!

— Да, — подтвердил Неджи. — Однако на данный момент больше ничего сказать мы не можем.

Ино лукаво улыбнулась.

— Вообще или мне?

— Ты и без того знаешь слишком много, — прохладно произнёс Неджи. — Наша с Шикамару работа засекречена, и тебе и остальным повезло, что Цунаде-сама позволила сообщать вам хотя бы даже часть информации.

— Конечно-конечно, — поспешно замахала руками Ино; она, разумеется, слышала, что Неджи дотошный, но не думала, что настолько.

— Как бы то ни было, — протянул Шикамару, вновь разваливаясь на подушках, — в ближайшее время всё должно проясниться.

Глава 11. Ястреб с головой змеи

Сидя на большом камне на берегу скованной льдом речки, Кисаме методично чистил меч. Совсем недавно окончился бой, и теперь километрах в трёх к югу от этого места мирно лежат в глубоком ущелье трупы четырёх АНБУ Конохи. Принадлежали эти люди к Корню или же к подконтрольному Хокаге подразделению, Кисаме не имел понятия, да это и не слишком интересовало; его целью было не допустить обнаружение шпионами Листа команды Така, с чем он успешно справлялся.

Снег тем временем продолжал неспешно падать, покрывая землю пушистым и толстым белым ковром. «Это хорошо, — думал Кисаме. — Ещё немного, и снег скроет остатки следов того сражения».

Заметать следы тоже входило в его задание, хотя это и было весьма непривычно. Конечно, в АНБУ Киригакуре ему постоянно приходилось заниматься подобным, но в Акацуки в их команде об этом преимущественно беспокоился Итачи (исключение составляли те редкие случаи, когда он был не в состоянии даже передвигаться самостоятельно из-за приступов своей чёртовой болезни). О безопасности Учиха умел заботиться получше многих, и в паре с ним было как-то неожиданно для преступной организации спокойно и надёжно.

От мыслей об этом Кисаме глубоко вздохнул. «Хоть Итачи-сан и дотошный зануда, без него всё-таки довольно скучно».

Незамедлительно вспомнились слова Яхико: «Кисаме, а ты никогда не замечал, что у тебя все разговоры рано или поздно сводятся к Итачи?..»

И в самом деле; потратив немного времени на такие несвойственные ему самоанализ и самокопание, Кисаме понял, что Лидер прав. «Это всё оттого, что мы с Итачи-саном сто лет работаем в паре, через многое вместе прошли. Вовсе не потому что я проникся к нему какой-нибудь там симпатией». Хотя, заявление, что Итачи ему совершенно безразличен, было бы неправдой. Но как тогда назвать это чувство? Преданность верного пса? Многие так считали, но этого не позволила бы гордость Кисаме. Дружба? Ни за что: он — Демон Кровавого Тумана, сантименты ему неведомы. Но что же тогда?

«У шиноби нет эмоций», — неустанно твердили ему ещё с Академии.

«Вы — просто машины для убийств», — повторял своим подчинённым глава АНБУ Кири.

«У шиноби не должно быть эмоций, — сказал Итачи как-то раз, когда отходил после особенно сильного приступа своей болезни. — Однако ведь мы — тоже люди. Человек не может полностью уничтожить все чувства, он способен лишь запереть их где-то очень и очень глубоко, но к замку даже кажущегося самым надёжным хранилища всегда подберётся ключ».

Кисаме усмехнулся. Удивительно, каким разговорчивым делался вечно серьёзный и замкнутый Учиха в такие моменты, когда лежал совершенно без сил, бледный и жалкий, с подтёками крови на лице, одежде и волосах, невидяще глядящий тускло-графитными глазами в пространство. Словно бы стыдился проявления своей слабости и старался словами отвлечь напарника от этого.

Обычно такое его состояние длилось считанные минуты, от силы полчаса, но иногда могло продолжаться довольно долго. Один раз напарникам пришлось целые сутки прятаться в пещере в Стране Земли, дожидаясь, когда приступ окончательно отпустит Итачи из своих когтей. Подземный зал, в котором они разместились, был просторным и располагался так, что от входа в пещеру творящееся в нём не было видно, а потому Кисаме позволил роскошь разведения костра, чтобы отогреть товарища, которого бил озноб. Тогда он целую ночь просидел, через пламя костра глядя на Учиху, то впадавшего в беспокойный сон, то приходившего в себя и пытавшегося вести разговоры.

«Это так странно, — хрипло говорил Итачи, чуть приметно щурясь при взгляде на красные облака на плаще Кисаме. — Мы с тобой оба — нукенины S-ранга, которых в родных деревнях официально признали ужаснейшими преступниками, за головы которых на чёрном рынке дают целое состояние. В глазах всего мира мы — жестокие животные. Так почему же в час опасности я не позволяю противникам убить тебя, а ты не бросаешь меня во время очередного приступа?..»

Действительно, Итачи порой спасал напарнику жизнь на поле боя, а Кисаме ему — вот этой самой бытовой, смешной для их статуса заботой и уходом. И почему-то ни единожды в такой момент, когда Итачи кашлял кровью вперемешку с лёгкими, у Кисаме не возникло даже мысли о том, чтобы оставить его умирать. Странно, учитывая, скольких своих же товарищей по приказу главы АНБУ Кири он отправил на тот свет.

«В этом плане Акацуки уникальна, — сложно было судить по голосу, действительно Итачи восторгается организацией или же просто иронизирует. — Я считаю, нигде больше не может возникнуть такой странной связи между шиноби».

«Вот оно, — подумал Кисаме, аккуратно обматывая Самехаду бинтами. — Это не дружба, не симпатия и не преданность. Это новый тип отношений: напарники в Акацуки».

Хотя, может, Итачи всё это выдумал, про связь и так далее? В паре Какудзу и Хидана не то что связи, даже отношений особо не было, ведь нельзя же назвать этим словом нескончаемые жалобы и маты Хидана в адрес товарища и ответные угрозы Какудзу убить трепливого парня. Да и Сасори с Дейдарой не лучше: вечные ссоры, сражения из-за такой глупости, как искусство, попытки задеть друг друга словами и поступками — целая буря странных, суетливых, ненужных действий. А ведь с Орочимару Сасори был совсем другим; Кисаме до сих пор прекрасно помнил того прежнего апатичного кукольника и его вечный скучающе-сонный вид, так действовавший на нервы Змею. После прихода в организацию подрывника, этого неугомонного источника энергии и проблем, Сасори стал другим, да и Дейдара заметно изменился под его влиянием.

«Неосознанно, ненамеренно, — рассуждал Итачи, — своими словами, поступками, порой даже просто взглядами и выражениями лиц мы воздействуем друг на друга — и это формирует нас, изменяет, закаляет. Возможно, даже совершенствует…»

Поднявшись с камня, Кисаме закинул за спину меч. Снегопад усиливался, близилась ночь, а он уже решил, что поговорит с ястребятами сегодня. Подумать об идеях напарника-психолога можно и потом.

Отрыв команды Така от него составлял почти двадцать километров на северо-восток, но продвигались вперёд они очень медленно, и нагнал их Кисаме в какие-нибудь два часа. Всю дорогу Самехада у него за спиной глухо ворчала: что-то в течении чакры преследуемых ей не нравилось, поэтому Кисаме усилил бдительность. Впрочем, что так насторожило величайший из Семи Мечей Тумана, стало понятно, едва Кисаме преградил своим целям дорогу.

— Кто бы мог подумать, — проговорил он с усмешкой, — Орочимару собственной персоной. Уже воскрес?

— Спасибо Саске-куну, — с хриплым смешком отозвался Змей, хотя в его жёстких глазах веселья совершенно не наблюдалось. — Очень рад встрече, Кисаме.

— Да неужели? И не боишься, что я убью тебя на месте за предательство Акацуки?

— Попытаться сделать это было бы крайне неразумно с твоей стороны. Хотя, разум ведь пропал из вашей пары, так что… — Орочимару картинно развёл руками.

В своих мыслях Кисаме уже начал составлять план, как обеспечить этому предателю очень мучительную повторную смерть, но тут же вспомнился напарник, всегда предостерегавший его от опрометчивых ходов.

Кисаме окинул быстрым взглядом спутников Змея. Крупный парень — Джуго, кажется, — держался неплохо и теперь настороженно следил за действиями Кисаме, готовый в случае чего броситься в бой. В отличие от него Суйгецу в кои-то веки не горел желанием сражаться; укутавшись в свой тонкий осенний плащ, ссутулив плечи, парень зябко ёжился и переминался с ноги на ногу. Но хуже всех выглядела Карин; мелко трясясь от холода, она низко надвинула на лицо капюшон, закрыла шарфом рот и нос, и были видны только её глаза за стёклами очков, покрывшихся по краю тонкой корочкой льда. Насколько Кисаме помнил, при их последней встрече эта дурочка щеголяла в коротких шортах (и явно была в них сейчас, судя по голым голеням, не закрывавшимся плащом), так что нет ничего удивительного, что в такой мороз у неё были все признаки переохлаждения.

Нужно было срочно решать, что делать дальше.

«Яхико».

«Да?» — к счастью, Лидер ответил быстро.

«Я встретился с ястребятами. Выглядят они откровенно хреново, совершенно не подготовились к суровой зиме».

«Так веди их к нам, отогреем», — мысленно улыбнулся Яхико.

«Понимаешь, — протянул Кисаме, — есть тут небольшая проблемка: с ними ещё Орочимару».

«Змей? — Яхико опешил. — Он же мёртв».

«Уже нет, — спокойно отозвался Кисаме. — Ну так что мне делать?»

Несколько секунд длилось молчание.

«Чёрт с ним, веди».

«Как скажешь».

— Послушайте, — сказал Кисаме, обращаясь к молодым шиноби. — Лидер Акацуки послал меня к Саске-куну с предложением об объединении. Я знаю, что Саске-кун пропал, так что теперь вы трое остались совсем без покровителя. Орочимару не в счёт, — едко добавил он. — Так что предложу вам: присоединяйтесь к Акацуки, и это избавит вас от многих неудобств.

— Каких это? — проворчал Суйгецу, шмыгая носом.

Кисаме хмыкнул.

— Ну, хотя бы от холодной и голодной смерти в дебрях Страны Огня.

Ястребята обменялись быстрыми взглядами. Кисаме подозревал, что они готовы согласиться на что угодно, только бы оказаться в тепле и с полными животами, но в то же время все трое явно побаивались реакции Змея.

— Кстати, Орочимару, — прибавил Кисаме, чтобы окончательно всё прояснить, — я только что говорил с Лидером. Он готов закрыть глаза на твоё прошлое предательство и дать тебе второй шанс.

— Второй шанс? — насмешливо переспросил Орочимару. — Полагаешь, меня это интересует?

— Э-э… Орочимару-сама, — проговорил Суйгецу, опасливо косясь на него. — Может, всё-таки примем его предложение, а? Лично я уже задолбался бродить туда-сюда то с Саске, то с вами вот сейчас. Я хочу просто согреться и наконец поесть по-человечески и уверен, что остальные со мной согласятся, — он глянул в сторону Карин. — А эта клуша скоро вообще в сосульку превратится.

— Заткнись, придурок, — негромко проговорила девчонка без какого бы то ни было оттенка в голосе.

Чуть склонив набок голову, Орочимару какое-то время молча размышлял, после чего повернулся к Кисаме.

— Неужели Акацуки в таком отчаянии, что готовы даже меня взять обратно?

— Это новая политика организации, — пожал плечами мечник. — Я ни хрена в ней не понимаю, но сможешь при встрече порасспрашивать Лидера.

Орочимару усмехнулся.

— Что ж, тогда нам, пожалуй, всё-таки стоит принять ваше предложение. Только, — добавил он, — прежде чем отправиться на базу Акацуки, мы должны зайти в одно место.

— Что ты уже на этот раз задумал, Змей? — прищурившись, спросил Кисаме.

— Ничего криминального, — Орочимару миролюбиво развёл руками. — Просто надо кое-что проверить.

После короткого привала на ночь команда двинулась дальше по направлению к Стране Звука. Однако уже к полудню стало понятно, что далеко уйти им не судьба — физическое состояние молодых шиноби на поверку оказалось хуже, чем Кисаме себе представлял вначале, Суйгецу болел, а Карин была совсем плоха — ещё немного времени на морозе и, кажись, концы отдаст. Орочимару такое состояние подопечных явно крайне мало заботило, а вот Кисаме не мог просто плюнуть, ведь эти ребята были той самой свежей кровью, которую так хотел заполучить для организации Яхико. Поэтому мечник, отведя Саннина в сторону, предложил задержаться на день в каком-нибудь из близлежащих городков. Удивительно, долго настаивать ему не пришлось, Орочимару довольно быстро согласился на предложение. Он вообще вёл себя почти дружелюбно, словно бы и не было тех десяти лет предательства и действий друг против друга, и это настораживало куда больше, чем если бы Змей был откровенно враждебен.

Но пока о скрытых мотивах Орочимару думать не было времени, да и желания тоже (Кисаме решил просто поделиться своими соображениями с Лидером — пускай руководство себе голову ломает), и мечник сосредоточился на том, чтобы довести команду до Аме в целости и сохранности. По счастью, неподалёку располагался довольно большой город гражданских с замечательным окраинным районом, полным полулегальных заведений, с удовольствием обслуживавших нукенинов. В таком удобно было затеряться и пересидеть некоторое время.

Города они достигли к вечеру и сразу же направились к хорошо известной Кисаме гостинице. Хотя здесь, в общем-то, и плевали на то, кто их клиенты, всё же лица Кисаме и Орочимару чересчур часто мелькали на плакатах с пометкой «Особо опасен», да и слишком уж большие суммы предлагались за их головы, чтобы запросто разгуливать по улицам. Поэтому вместо двух известных нукенинов и их спутников в гостиницу вошла ничем не примечательная пара среднего возраста (Орочимару проиграл в «камень-ножницы-бумага», так что перевоплощаться в женщину пришлось ему) в сопровождении троих подростков.

— Нам два номера, — заявил Кисаме стоявшей за стойкой регистрации девице. — Один для нас с женой, один для детей.

— Они все — ваши дети? — позволила себе усомниться та, недоверчиво поглядывая на молодых шиноби, единственной общей чертой которых были румяные от мороза щёки.

— Вот и у меня к жене тот же вопрос, — хмыкнул Кисаме. — Но по документам — да, мои.

— Подождите минуту, — девушка проверила список комнат. — Да, у нас есть два незанятых смежных номера на втором этаже восточного крыла. Вас устроит?

— Устроит, — забрав ключи, Кисаме спросил: — Где тут у вас можно купить еду и лекарства?

— Можете оставить заказ на ужин, мы доставим его в ваши номера, — отозвалась девушка. — Аптека находится дальше по улице, небольшое серое здание.

— Ага, — кивнул мечник и повёл своё «семейство» в восточное крыло.

Комнаты в этой гостинице были точно такими, какими Кисаме запомнил их в своё последнее пребывание здесь: не слишком просторными, но чистыми и удобными (эти две были дополнительно соединены общей комнатой, где стоял большой котацу). Конечно, обычно Акацуки так не шиковали, но порой сил больше не было спать на голой земле и питаться чем охота послала. Да уж; пожалуй, именно в отношении питания им с напарником приходилось тяжелее всего во время миссий. Они-то с Итачи на заданиях перебивались сухпайком да энергетическими пилюлями, редкие заходы в придорожные забегаловки становились настоящим праздником для их несчастных желудков. А вот те же кукольник и подрывник со своих миссий неизменно возвращались сытые и почти всегда, хотя и скрыто, но довольные.

Что, на взгляд Кисаме, было хорошего в Дейдаре, так это то, что он шикарно готовил. Откуда у мальчишки такой талант, мечник не имел ни малейшего понятия, хотя порой искренне жалел, что у его собственного напарника нет такого полезного умения. Дейдара даже подножный корм ухитрялся превращать в не просто съедобные, но и весьма вкусные блюда; чего стоит хотя бы тот раз, когда Лидер послал дуэт любителей искусства на разведку в Страну Ветра, а там как раз начались песчаные бури, и напарники застряли в пустыне почти на месяц. Тогда они, помнится, выжили только благодаря сноровке Сасори, выросшего в Суне и прекрасно знавшего все опасности, подстерегающие путников в пустыне, и тому, что Дейдара потом назвал «Тысяча и один способ приготовления охрененно задолбавших нас ящериц». Впрочем, подкармливал малолетний взрыватель исключительно своего напарника, а остальным Акацукам оставалось лишь пускать слюни на его стряпню, что неизменно заставляло Сасори насмешливо и в то же время крайне довольно ухмыляться.

Едва закрылась дверь, Кисаме отменил Хенге и снял меч и плащ.

— Суйгецу, — позвал парня Кисаме, пока тот ещё не успел нырнуть в котацу, — сходи-ка на кухню и позаботься об ужине. Джуго, а ты сбегай за лекарствами для вашей принцессы-ледышки.

— Понял, — лаконично отозвался Джуго и вышел.

— Семпай, а денег дадите? — заискивающе проговорил Суйгецу. — А то большая часть общих командных осталась у Саске, а своих у меня почти что и нету.

— Держи, — Кисаме кинул ему небольшой кошелёк. — Эй, ты меч-то оставь.

— А? Ну ладно, — буркнул Суйгецу и положил на стол свой клинок. Что было удобного в Мечах Тумана, так это то, что они великолепно воспринимали чакру хозяина, а потому, немного погеморроившись, их можно было на время уменьшить до размеров обычного ножа — однозначный плюс при конспирации.

Усмехнувшись сам себе, Кисаме перевёл взгляд на Карин. Забравшись в котацу, периодически тихо кашляя, девчонка всё ещё мелко дрожала — до сих пор не согрелась. Это было плохо и совершенно не нравилось мечнику; он шагнул было к Карин, когда из одной из смежных комнат появился Орочимару, уже в гостиничной юкате.

— Пойди прими душ, — сказал он девчонке. — Согреешься.

— Ага, — бесцветно отозвалась Карин и поплелась в ванную.

Оставшись вдвоём, шиноби какое-то время молчали. Неспешно опустившись на татами, Змей откинул за спину длинные волосы и в упор посмотрел на Кисаме.

— Ну, и что же за кардинальные изменения претерпела Акацуки за время моего пребывания в Джодо? Расскажи, я хочу знать.

— Не раньше, чем ты объяснишь, куда мы направляемся и зачем, — отозвался Кисаме, скрещивая на груди мощные руки.

— Как я уже говорил, ничего криминального, — Змей улыбался, однако мечник ни на секунду не верил его улыбке. — Мы идём сейчас в моё основное убежище в Стране Звука; я хочу проверить, что уцелело и на какие части моих исследований наложил руки Кабуто.

— Беспокоишься за свои пробирки? — хмыкнул Кисаме. Он никогда не понимал, что Орочимару и Сасори находят во всей этой возне со скальпелями, шприцами и прочей ерундой, ведь до сих пор нет и наверняка никогда не будет лучше и надёжнее способа избавиться от врага, чем снести ему голову.

— Вам бы тоже следовало, — заметил Орочимару. — Некоторые мои эксперименты, скажем так, не совсем приятные и могут доставить тому, против кого будут направлены, немало проблем.

— Ладно, проверим, раз надо, — проговорил Кисаме, хотя по-прежнему не был до конца убеждён.

Орочимару прищурился.

— Теперь ты ответь на мой вопрос.

— У нас кое-какие изменения в руководстве, — сказал Кисаме, подбирая слова, — и это руководство смотрит на вещи не совсем так, как прежнее. А детали могут знать только члены Акацуки, так что больше ничего не добавлю.

— Новый Лидер, значит, — протянул Змей и задумался.

«Небось, пытается угадать, кто у нас теперь главный, — не без злорадства подумал Кисаме. — Ну что, пускай попытается».

— Семпай! — в номер ввалился Суйгецу, улыбаясь во все свои тридцать два заострённых зуба. — Ужин будет через полчаса.

— Хорошо, — дружелюбно кивнул Кисаме. Этот парень нравился ему своим задором, как человеческим, так и воинским, и мечник в общем был даже рад, что он войдёт теперь в состав организации.

К тому времени, как вернулся Джуго, Карин уже вылезла из ванной. Отогревшись, отмывшись от дорожной грязи, девчонка словно бы ожила — и довольно скоро все стали об этом жалеть.

— Зачем мне все эти таблетки?! — возмутилась она, когда Джуго протянул ей пакет с медикаментами. — Что я, по-вашему, какая-нибудь слабачка, которая сама с простудой не справится?!

— Это не простуда, — терпеливо сказал Джуго. — Ты сильно переохладилась, как бы не подхватила воспаление лёгких.

— О чём ты, какое воспаление? — Карин насупилась, но тут же вновь зашлась хриплым кашлем.

— Всё, я придумал, — заявил Суйгецу, наблюдавший за товарищами со стороны. — Джуго, дай мне пакет, — парень передал свёрток, мечник его принял, — а её держи.

— Что?! — разозлилась Карин, но прежде, чем она успела предпринять что-либо для самозащиты, Джуго крепко схватил её со спины, удерживая на месте. Суйгецу тем временем подошёл ближе и, вместе с напарником борясь с сопротивлением куноичи, стал пичкать ту таблетками.

— Как трогательно, — прокомментировал Кисаме, одобрительно скалясь при взгляде на ребят.

— Когда Итачи простужается, ты его тоже так лечишь? — невинно осведомился Орочимару.

Кисаме не ответил ему. Змей не знал и не должен был знать о болезни Итачи.

— О, тут ещё мазь есть! Так, в инструкции написано: втирать в грудь.

— А ну отвали, чёртов извращенец!

— Чего сразу извращенец?! — возмутился Суйгецу. — Я вообще-то о тебе пытаюсь заботиться! Ну ладно, не хочешь, чтобы это делал я, пускай тебя Джуго мажет или кто-нибудь из старших.

— Сама справлюсь! — Карин резко вырвалась, отобрала у него баночку и скрылась в соседней комнате.

Суйгецу проводил её насмешливым взглядом.

— Ишь ты, крик развела, — проговорил он, пожимая плечами. — Ладно, если б было там из-за чего, а так ведь…

— Я всё слышу! — рявкнула через стенку Карин.

Парень демонстративно закатил глаза. Тут раздался стук в дверь, и Кисаме с Орочимару моментально вновь применили Хенге. Джуго пошёл открывать и впустил в номер трёх девушек, принёсших подносы с едой.

— Ура, наконец-то поедим по-человечески! — счастливо воскликнул Суйгецу, быстро перемещаясь к столу и хватаясь за палочки.

— Кто сказал «еда»? — Карин высунулась из-за двери, забывая о гневе.

— Я, — Суйгецу похлопал по месту рядом с собой. — Давай сюда, поешь. Там, глядишь, и грудь вырастет.

— Помолчал бы, идиот, — буркнула Карин, но всё-таки подошла к столу, хотя села между Джуго и Орочимару.

«Пожалуй, это и есть та оживлённость, которой не хватает Яхико в нынешней Акацуки, — подумал Кисаме, усаживаясь рядом с Суйгецу. — Ну, кажись, теперь рыжий будет доволен».

Конечно, Лидер никогда не говорил ему этого прямо, но Кисаме свойственным ему обострённым чутьём ощущал, что атмосфера внутри организации серьёзно беспокоит их воскресшего предводителя. Все в Акацуки были нукенинами до мозга костей — все, кроме Яхико. Он слишком честен и благороден, как уже успел понять мечник, и очень мало подходит для управления группой отступников. Впрочем, больше встать у руля некому, поэтому придётся Яхико как-то справляться с собой. А Кисаме твёрдо намерился помочь ему в этом по мере возможностей — не из каких-нибудь дружеских побуждений, но интереса ради.

«Ведь без Итачи-сана стало так скучно, — подумал он, подцепляя палочками кусок жареного мяса. — Может, помогая Яхико, я смогу немного развеяться».

Глава 12. Новые люди, новые факты

Выйдя из камеры и прикрыв дверь, Яхико невольно улыбнулся. В последние дни Какаши, хоть и продолжал держаться довольно настороженно, всё-таки стал понемногу смягчаться. Он оказался очень интересным собеседником, поэтому Яхико старался каждый день находить хотя бы по полчаса на разговоры с ним, и сегодня шиноби обсуждали Третью мировую войну. Тема эта была выбрана не случайно: Яхико всё ещё не оставлял попыток убедить Какаши, что Четвёртая мировая не за горами, и казалось, что тот постепенно начал проникаться этой мыслью.

Если говорить честно, в Какаши как пленнике уже давно не было надобности, однако Яхико решительно запретил избавляться от него. Из-за этого у Лидера произошла крайне неприятная стычка с Какудзу, настаивавшим на необходимости обменять хладный труп Какаши на деньги, после которой, собственно, Какудзу и ушёл на неопределённое время на свою охоту за головами.

Яхико не мог объяснить, почему для него так важно было сохранить пленнику жизнь. Может, это сострадание, может, не до конца убитая совесть, а может и жалкая попытка компенсировать всё то зло, которое причинила Акацуки миру за прошедшие годы. Нападения на шиноби других стран, захват и убийства джинчурики, гибель Джирайи-сенсея… Всё-таки это и в самом деле было слишком для него.

Вот только главная проблема заключалась в том, что в вопросе дальнейшей судьбы Какаши главу организации не поддерживал никто: Какудзу высказывался резко против дальнейшего содержания коноховца в качестве пленника, Кисаме не прекращал повторять, что Лидер спятил, а Конан тактично молчала, хотя молчание это было скорее неодобрительным. «Я — глава организации, и это моё решение, — в который раз повторил себе Яхико. — Остальным придётся принять его. Но всё же надо бы поскорее что-то решить с Какаши».

А затем его мысли перекинулись на Амегакуре. Зима уже, к счастью, перевалила за середину, и припасов с нынешним уровнем расходов должно было хватить до её конца, но если случится так, что холода продлятся и в марте, придётся изобретать, где раздобыть дополнительную еду. А подобная необходимость вполне могла возникнуть — нынешняя зима была какой-то исключительно лютой, с несвойственными для их климата затяжными морозами. Так что в случае холодной весны скорее всего придётся покупать еду у соседей; Великие-то страны наверняка собрали урожая с запасом, да и более южные мелкие аграрные государства должны были иметь определённые резерв на продажу…

Яхико так углубился в собственные мысли, что далеко не сразу обратил внимание на вызов.

«Я слушаю».

«Что-то ты сегодня долго», — хмыкнул Кисаме.

«У меня голова сейчас забита под завязку, — отозвался Яхико. — Чего ты хотел?»

«Сообщить, что к вечеру мы будем в Аме».

«Отлично, — мысленно кивнул Яхико и, подумав немного, добавил: — Знаешь что, Кисаме, отведи-ка ты ребят в то убежище неподалёку от деревни. Я встречу вас там».

«Умно», — одобрил мечник и прервал связь.

В самом деле, не стоило сразу с ходу приводить потенциальных новичков в штаб; не мешает сначала хотя бы посмотреть на них, прицениться, так сказать. К тому же, Яхико до сих пор не придумал, как ему быть с Орочимару. В предложении Кисаме напасть на Змея и повторно его упокоить определённо было рациональное зерно, однако Яхико уже давно для себя решил, что не станет прибегать к подобным методам. Вот вернётся Нагато к руководству — пускай делает с бывшим предателем, что заблагорассудится, Яхико же рискнёт и даст Саннину второй шанс. Правда, он был не совсем уверен, что стоит сейчас пускать Змея в Амегакуре; вот если бы сразу его как-нибудь красиво на миссию услать…

Конан Яхико обнаружил в большом тренировочном зале на нижнем уровне. Создав из бумаги нескольких львов, она заставляла их атаковать друг друга, а сама тем временем оставалась на расстоянии и критично наблюдала за действием своей техники.

— Здорово получается, — заметил Яхико, подходя к подруге и останавливаясь рядом с ней.

— Недостаточно быстро, — покачала головой Конан, прерывая дзюцу. — Необходимо работать ещё.

Лидер пожал плечами и перевёл тему:

— Кисаме доложил, что к вечеру будет здесь.

— Хорошая новость, — кивнула куноичи, вместе с ним выходя из зала. — Я думаю выделить новичкам помещения на пятом уровне. Там, конечно, уже давно никто не жил и нужно прибраться, но комнаты сухие и тёплые.

— Что-то мне подсказывает, только последний аспект ребят и заинтересует, — не удержавшись, усмехнулся Яхико. — Бедолаги, им пришлось путешествовать в такой мороз. Думаю, в ближайшие дни они просто будут отогреваться.

— А что ты планируешь делать с ними после этого? — поинтересовалась Конан. — Миссий у Акацуки сейчас нет, а ловлю джинчурики ты остановил.

— Я ещё не решил, — честно признался Яхико. — Сперва я хочу проверить, на что в принципе эти ребята способны. После этого посмотрим, как лучше будет использовать их силы; возможно, немного перетасую команды.

— Я бы не советовала ставить кого-то в пару с Какудзу. Кроме Хидана, на мой взгляд, никто не сможет работать с ним.

— Ну, его-то как раз я и не собирался трогать. Пускай своей охотой занимается, пока мозги на место не встанут. А к тому времени, глядишь, мы вытащим Хидана.

— Ты в самом деле хочешь этим заняться? — удивление в тоне Конан в какой-то мере задело его.

— Конечно! — решительно ответил Яхико. — Я не бросаю товарищей, пусть даже они и нукенины.

Конан не ответила, только устало кивнула. Помолчав немного, Яхико серьёзно сказал:

— Первая Акацуки была слишком хорошей, вторая — чересчур плохой. Что ж, теперь стоит попробовать создать нечто среднее.

— Ты готов за это взяться?

— Только до восстановления Нагато в должности. И я вовсе не хочу снова спорить с тобой на эту тему, Конан.

— Как скажешь, — безразлично отозвалась она.

Напарники вошли в просторную комнату, где продолжал существовать, поддерживаемый чакрой из статуи Гедо, их друг. Приблизившись, Конан по привычке опустилась на стул возле кровати Нагато, а Яхико остался стоять, положив руки на плечи куноичи.

— Скоро всё будет хорошо, — пообещал он, глядя на бледное лицо друга. — Если верить словам старика, та куноичи, которую ведёт Кисаме, должна помочь оживить Нагато.

— Надеюсь, он прав, — негромко произнесла Конан, прижимаясь к его руке щекой.

Было около семи часов вечера, когда Кисаме, связавшись с Яхико, не без удовольствия доложил, что он и его подопечные добрались до убежища. После такого сообщения Яхико, рассказав о нём Конан и оставив её присматривать за деревней, поспешил на встречу с, как он надеялся, новыми членами Акацуки.

Когда он выбежал из леса, стал виден дымок, тонкой струйкой поднимавшийся из трубы дома. По всей видимости, шиноби исхитрились-таки растопить ту старую печку, призванную обогревать строение, но давно не использовавшуюся за отсутствием необходимости — пару последних лет члены Акацуки провели в беспрестанных хождениях по другим странам, и не собиралась вся организация вместе уже очень давно. Непроизвольно Яхико вспомнились вечера, когда старый состав Акацуки отдыхал на базе после изнурительных миссий. Тогда время проходило весело, они даже, что уж скрывать, несколько раз напивались до потери пульса, а потом наутро куноичи с Конан во главе громко отчитывали своих товарищей, стонавших и державшихся за головы, клятвенно обещавших, что больше так не будут… Как же давно это было.

Отогнав воспоминания, стерев с лица мечтательную улыбку, Яхико открыл дверь в убежище; та поддалась с лёгким скрипом, пропуская шиноби в прихожую, где в ряд было выставлено пять пар сандалий. Быстро разувшись, Яхико пошёл дальше, но тут из боковой комнаты на него выскочил незнакомый парень.

— Серьёзно?! — воскликнул он, уставившись на прибывшего широко распахнутыми глазами редкого фиолетового оттенка. — Это Лидер?!

— Что-то не устраивает? — деланно нахмурился Яхико, стараясь удержаться от улыбки. — Привет, Кисаме.

— Задание выполнено, — доложил мечник, останавливаясь на пороге гостиной, из которой, собственно, и выскочил парень, и прислоняясь к косяку плечом.

— Отличная работа, — кивнул Яхико и вновь повернулся к новичку. — Пошли, знакомиться будем.

Всё ещё ошарашенный, молодой шиноби вслед за Лидером вошёл в гостиную. Там на старом ковре перед печкой сидели ещё трое ниндзя; скользнув по крупному рыжеволосому парню и куноичи в очках, взгляд Яхико остановился на одном из Легендарных Саннинов Конохи.

— Пейн-сама, — прошипел Орочимару, с гротескной вежливостью склоняя голову.

— Не Пейн, — произнёс Яхико. Кисаме за его спиной тихо заскрежетал зубами, явно стараясь удержаться от весёлого хмыканья. — Моё имя Яхико. В данный момент я являюсь Лидером Акацуки.

Глаза Змея расширились в удивлении — о, как много можно было дать за такое выражение его лица!

— Яхико? — проговорил Саннин, пытливо рассматривая стоявшего перед ним. — Ты же…

— Создал Акацуки, умер, воскрес, снова заправляю делами, — отозвался Яхико по возможности равнодушно, но получая от происходящего однозначное удовольствие.

— Ого! — воскликнул светловолосый парень, усевшийся рядом с товарищами. — Семпай, а вы не врали, у вас тут реально интересно.

— Так, — пока Змей продолжал молча изучать его взглядом, Яхико обратился к подросткам. — Орочимару я знаю, а вот пару слов о вас хотел бы услышать.

— Хозуки Суйгецу, — мгновенно заявил самый активный из тройки, обнажая в улыбке острые треугольные зубы. — А это — Обезглавливатель, — он любовно провёл рукой по лезвию большого меча. — С его помощью я намерен добыть все Семь Клинков Тумана, а начну с Самехады Кисаме-семпая.

Яхико вскинул бровь и покосился на своего подчинённого, но Кисаме только махнул рукой.

— Узумаки Карин, — представилась девушка, поправив очки. — Медик и сенсор.

— Джуго, — этот здоровяк, наверное, когда встанет, даже выше Кисаме будет. — Я не слишком люблю конфликты, но в случае чего — ближний бой.

— Отлично, — кивнул Яхико. — Что ж, я думаю, Кисаме уже немного рассказывал вам про нашу организацию.

— Почти ничего, — помотал головой Суйгецу.

— Ну, может, это и к лучшему. Сейчас я вам вкратце обрисую основные положения. И первое: забудьте всё, что вы когда-либо слышали об Акацуки.

— Тотальная реорганизация? — с коротким смешком спросил Орочимару, перебравшийся в кресло и удобно устроившийся в нём.

— Что-то вроде того, — подтвердил Яхико и продолжил: — Сейчас нашей основной целью является наращивание мощи и возвращение всех пропавших членов, коих четверо: трое исчезли ещё в июле, вы все знаете эту историю, плюс ещё Хидан, которого захватили и держат в Конохе.

— К исчезнувшим стоит прибавить Саске, — добавила Карин. — Лично я согласна сотрудничать только с тем условием, что вы поможете нам его найти.

— Согласен с очкастой, — сказал Суйгецу. Немногословный Джуго ограничился кивком.

— Никаких проблем, — отозвался Яхико.

— Небольшая ремарка, — подал голос Кисаме, всё так же стоявший на пороге. — Учих нужно искать теперь двоих, и между собой они не ладят.

От Яхико не укрылось, как при этих словах шиноби отряда Така обменялись быстрыми взглядами.

— Пускай сами разбираются со своими проблемами, — внушительно произнёс он. — Наше дело — предпринять всё возможное, чтобы вернуть пропавших домой.

— С каких пор Акацуки переквалифицировалась в бюро добрых дел? — ядовито осведомился Орочимару. Он смотрел пристально, однако Яхико выдержал этот взгляд.

— С тех самых, как я возглавляю её.

Сделав паузу, давая всем слушателям в полной мере проникнуться смыслом его слов, он продолжил:

— В последние годы Акацуки была для всех символом террора. Теперь это не так. Моя организация не будет промышлять чем-то вроде охоты за головами, захвата джинчурики, нападения на мирные селения и прочего в том же духе. Для меня главная ценность — товарищи, и ради них я готов на многое, — он серьёзно посмотрел на внимательно слушавших его подростков. — Вам я даю выбор: если вы согласны принять такой устав, присоединяйтесь к Акацуки, если нет — уходите.

— Как понимаю, меня это правило не касается, — протянул Змей.

Яхико повернулся к нему.

— Я готов дать тебе возможность искупить своё прошлое предательство, Орочимару. Отказом же сотрудничать ты подпишешь себе смертный приговор.

На какое-то время Саннин задумался. Затем он медленно опустил руку в карман; оба Акацука напряглись, готовые отражать атаку, если придётся, но Орочимару всего лишь извлёк белое кольцо с серо-голубым полем и надел его на мизинец левой руки.

— Вот ответ, — сказал он, поднимая руку. — Ты странный и отличаешься от… прошлого руководителя, но этим ты меня и интересуешь.

— Хорошо, — кивнул Яхико, стараясь скрыть облегчение от того, что не пришлось сражаться со Змеем. — А что ответите вы?

— Да мы «за» всеми руками! — воскликнул Суйгецу. — Кров, еда, помощь в поиске Саске — что ещё нужно?

— Отлично, — всё прошло просто замечательно, осталась лишь одна маленькая деталь, самая, однако, тяжёлая. — Тогда сразу к делу: Орочимару, нам нужно срочно начать сбор информации.

— Я предполагал, что будет так, — оскалился Саннин, не спеша поднимаясь из кресла и откидывая за спину волосы.

— Уж прости, что тороплю, однако дело и в самом деле не терпит отлагательств.

— Ничего, — отозвался Змей на удивление дружелюбно. — Вы ведь лишились Сасори, собиравшего для вас сведения после моего ухода, а по слухам, ещё и Зецу.

— Слухи верны. Зецу ушёл вместе с Обито.

— Это с тем странным чудиком в маске, который приходил к Саске? — уточнил Суйгецу у товарищей.

— Этот чудак в маске — наш главный враг, — серьёзно сказал Яхико. — Его не стоит недооценивать.

— Понял-понял, — поспешно закивал парень.

— Что ж, — произнёс Орочимару, — тогда я отправлюсь прямо сейчас. Полагаю, пары недель должно хватить, чтобы разузнать про Обито и Кабуто.

— Давай отойдём на пару слов, — предложил Яхико и добавил, обращаясь к подросткам: — А вы собирайтесь, сейчас отправляемся в основное убежище Акацуки.

Пока молодые шиноби возились со своими пожитками под присмотром Кисаме, Яхико и Орочимару вышли на улицу. Солнце уже давно зашло, и в ночи лежавший вокруг снег блестел особенно ярко под серебристым светом луны.

— Надеюсь, мы друг друга и в самом деле поняли, — негромко сказал Яхико, останавливаясь на пороге. — Может, я и мягковат, но предательства не потерплю.

— Весь в учителя, — хмыкнул Змей. — Но мне и в самом деле не нужны проблемы с Акацуки. Куда удобнее работать на вас, чем против вас, особенно при нынешнем руководстве.

— Тогда протяни руку, — Саннин подчинился, и шиноби обменялись чакрой. — И вот ещё что, — Яхико удержал его за запястье, свободной рукой коснулся его кольца. — Учти, я прекрасно знаю, что можно делать при помощи этих колец. Ты не сможешь предать нас, даже если очень захочешь.

— А ты быстро учишься, — прошипел Орочимару, — для того, кто был мёртв столько времени.

— Иначе никак, — пожал плечами Яхико и отпустил его. — Запомни, Орочимару, я наблюдаю.

Криво усмехнувшись, Змей сорвался с места и побежал прочь, а Яхико остался стоять на пороге, провожая его взглядом, пока из дома не вышли товарищи.

Высочайшая башня Аме всегда выглядела местом крайне негостеприимным и гнетущим, так что Яхико вполне понимал, почему так недовольно вытянулись лица подростков, когда он ввёл команду в штаб.

— Здесь мало кто жил в последнее время, так что место выглядит полузаброшенным, — с извиняющейся ноткой произнёс он, поднимаясь по центральной лестнице. — У нас всё руки не доходят привести его в пристойный вид.

— Да уж, печальненько, — протянул Суйгецу, крутя головой по сторонам.

— Главное, что крыша над головой и стены прочные, — отрезала Карин, кутаясь с плащ. Как и говорил Кисаме, к суровой зиме дети не подготовились.

Когда Яхико открыл дверь кухни, в мрачный коридор хлынул поток света, тепла и восхитительных запахов, свидетельствовавших о том, что Конан взяла на себя труд приготовить к их приходу еду.

— Привет, — нейтрально улыбнулась куноичи. — Я Конан, рада встрече.

— Я вас уже люблю, семпай! — заявил Суйгецу, оперативно шмыгнув к плите и засунув нос в кастрюлю.

— Я предпочитаю не «семпай», а «Конан-сан».

— Это Суйгецу, — проинформировал подругу Яхико, понимая, что уже жующий что-то молодой мечник сам представиться не догадается, — Карин и Джуго.

— Приятно познакомиться, — вежливо склонил голову Джуго. Карин тоже поклонилась, а затем быстро села за стол рядом с Суйгецу.

— А где Орочимару? — уточнила Конан.

— Ушёл трудиться на благо организации, — отозвался Яхико, пожимая плечами. — Даже был не против.

Поставив Самехаду у стены, Кисаме повесил на её рукоять плащ и подошёл к плите.

— Мясо? — деловито осведомился он; куноичи кивнула. — Конан, да ты просто ангел.

Сняв плащ и повесив его на спинку свободного стула, Яхико подмигнул Конан. Та украдкой улыбнулась в ответ и поставила на стол последние тарелки.

— Акция единичная, — сразу сочла она не лишним предупредить новичков, когда все приступили к еде. — Обычно все сами себе готовят.

— Короче, энергетические пилюли и лапша из банок отныне ваши лучшие друзья, — хмыкнул Кисаме.

— Да ладно тебе, не драматизируй, — протянул Яхико. — Уж если даже я научился себе худо-бедно что-то готовить, то ребята и подавно смогут.

— Я кое-что умею, — сказал Джуго.

— Весь поход нас кормил, — вставил Суйгецу и указал палочками на соседку. — От него пользы больше, чем от этой клуши.

— Эй, а сам что, лучше?! — вскинулась Карин. — Только и делаешь, что ешь, спишь и воду хлещешь вёдрами!

— Цыц, молодёжь! — прикрикнул Яхико, пока подростки не поругались. — Давайте мы спокойно поедим, покажем вам ваши комнаты, а потом запирайтесь и орите друг на друга, сколько душа просит.

— Яхико, — укоризненно покачала головой Конан под одобрительные смешки Кисаме.

— Кстати, я всё хотел спросить, — обратился он к куноичи. — Насчёт Дейдары.

— Что именно?

— Где мальчишка так готовить научился?

Оторвавшись на время от набэ, Яхико тоже с интересом прислушался к их разговору. Он видел, как колеблется Конан, но в конце концов она сдалась и сказала:

— Сначала проспорил Сасори прямо на первой миссии должность ответственного за питание. Когда же Сасори заявил, что его стряпня несъедобна, из принципа научился, — Конан задумчиво посмотрела на миску с овощным салатом. — Впрочем, чувство вкуса у него врождённое, просто дремало.

— И за что кукольнику такое везение? — сокрушённо вздохнул Кисаме.

— Этот Сасори же — бывший напарник Орочимару-самы, да? — спросила Карин, внимательно слушавшая старших. — Орочимару-сама порой о нём говорил.

— И что же? — полюбопытствовал Яхико.

— Что Сасори — его родственная душа, — фыркнула Карин, наморщив нос. Суйгецу рядом с ней картинно изобразил рвотный позыв. — Говорил, что ждёт не дождётся, когда Сасори выследит его и придёт карать за предательство. Только вот тот не особо торопился.

— Я бы тоже не торопился, если бы знал, что Змей считает меня родственной душой, — едко прокомментировал Кисаме.

Как-то рассеянно кивнув, Конан опять погрузилась в свои мысли. Легко нахмурившись, Яхико посмотрел на неё.

«Всё в порядке?»

«Конечно», — ответила Конан слегка поспешно, однако расспрашивать шиноби не стал.

— Семпай, а что насчёт вашего напарника? — воодушевлённо спросил Суйгецу, явно довольный тем, что зашёл такой разговор. — Какой он, а?

— Хех, — Кисаме оскалился и не очень эстетично выковырял кусочек мяса, застрявший у него между передними зубами. Яхико знал, что о своём боевом товарище Кисаме может говорить часами, но на сей раз мечник ограничился только заявлением: — Порвёт он вашего Саске, как джонин генина, если захочет.

И снова эти странные переглядывания команды Така. Теперь и Конан обратила на них внимание и заинтересовалась причиной.

— Что-то не так? — мягко спросила она подростков.

Карин опять покосилась на товарищей; Суйгецу кивнул, Джуго неопределённо передёрнул плечами, и девушка, отложив палочки в сторону, негромко призналась:

— Мы тут узнали кое-что… Не думаю, что после такого Саске станет сражаться с братом.

Кисаме выпрямился на стуле.

— И что же это за оно? — спросил он, прямо-таки впившись взглядом в лицо куноичи.

Та как-то уж совершенно неожиданно для неё стушевалась и отвернулась. Проворчав что-то, Суйгецу набрал полную грудь воздуха и выдал, словно хотел сразу избавиться от худшего:

— Ваш Итачи вырезал клан и стал нукенином по приказу верхушки Конохи, вот.

— Информация проверенная, — добавил Джуго.

Кисаме сжал палочки для еды так крепко, что сломал их. Конан обеспокоенно глянула на товарища, хотя и сама выглядела не менее поражённой. Яхико же только и мог, что ошарашенно смотреть на подростков, как-то сразу сжавшихся, словно боявшихся, что за такую новость их будут бить.

— Ну что, вы доели? — как и положено мудрой женщине, Конан сориентировалась быстрее всех. — Пойдёмте, я покажу вам комнаты.

Молодые шиноби быстро поднялись и вышли следом за ней. Яхико же повернулся к Кисаме; тот сидел, отстранённо глядя перед собой, задумчиво покручивая между пальцами обломки палочек.

— Кисаме…

— Не надо.

Он выглядел спокойным, голос был тих и ровен, и Яхико счёл это не самым плохим знаком.

— Давай выпьем, — предложил он, с определённой, впрочем, осторожностью.

— Давай.

Поднявшись из-за стола, Яхико отошёл к кухонным шкафам и достал из одного из них бутылку саке и две рюмки. Вернувшись на место, Лидер Акацуки собственноручно налил и товарищу, и себе; шиноби выпили, и ещё раз, и ещё, и всё в молчании.

— Знаешь, а я ведь знал, — сказал, наконец, Кисаме всё тем же задумчивым, ровным тоном. — Ну, не знал, догадывался скорее. Итачи-сан ведь всегда был… лучше, понимаешь, слишком уж хорош для отступника.

— Странно это, наверное, — произнёс Яхико, поверх рюмки глядя на мечника, — узнать такое о человеке, с которым давно знаком.

— Да не особо, — безразлично пожал плечами Кисаме. — Итачи-сан всегда темнил и что-то недоговаривал. Я принял это, — немного помолчав, он спросил: — Так что теперь? Казнь или амнистия?

— Амнистия, — уверенно сказал Яхико. — Я только что Орочимару простил, неужели ты думаешь, что я буду точить зуб на Итачи?

— Это хорошо, — кивнул Кисаме, неспешно вставая со стула.

— Ты куда?

— Прогуляюсь в деревню. Пять месяцев по всем дебрям лазил, бабу мне надо.

— Иди, — величественно напутствовал глава организации. — Только без глупостей, с местными не задирайся.

— Да не боись, не буду, — хмыкнул Кисаме, проходя мимо него, но на пороге остановился. — Ты бы тоже к своей шёл, время не терял.

— Иди уже, — буркнул Яхико, однако, стоило Кисаме удалиться, быстро поднялся в свою комнату; как он и предполагал, Конан ждала его там, сидя на футоне.

— Как всё прошло? — негромко спросила она, поднимая голову.

— Кисаме в норме, — отозвался Яхико, садясь рядом. — Я даже удивлён немного, что он настолько спокойно отреагировал.

— Он знает Итачи лучше всех нас, — заметила Конан и положила голову ему на плечо.

Одной рукой обняв куноичи за талию, Яхико зарылся носом в её волосы, вдыхая переплётшиеся между собой запахи травяного шампуня и сгоревшего масла, оставшийся после готовки.

— Я даже рад, что так всё вышло, — признался он. — Теперь действительно начинаю верить, что Итачи тут у вас самый хороший человек.

— У нас, — мягко поправила Конан. — Это твоя организация.

Глубоко вздохнув, Яхико откинулся назад и растянулся на футоне.

— Сегодня Акацуки и в самом деле была похожа на ту, которой лично я хотел бы её видеть, — признался он.

Конан улыбнулась. Распустив волосы и взлохматив их, куноичи отбросила резинку в сторону и села на шиноби сверху, крепко сжав коленями его бёдра. Она наклонилась ниже, и её лицо замерло в паре сантиметров от лица Яхико.

— Третья формация Акацуки, — прошептала Конан, почти касаясь губами его губ, — может стать именно такой, какой ты хочешь, если сам возьмёшься за её реорганизацию.

— Ты опять об этом? — закатил глаза Яхико.

— Опять, — подтвердила Конан; её руки скользнули под водолазку шиноби, и ловкие пальчики прошлись по мгновенно напрягшимся мышцам на животе. — Я пойду на всё, чтобы убедить тебя не бросать организацию.

— А Нагато? — напряжённо спросил Яхико, чувствуя, как её ласки изгоняют из его разума любые мысли о сопротивлении.

— Он не будет против, — шепнула Конан, мягко касаясь губами его щеки.

Терпеть её игры больше не было сил, и Яхико резко повалил Конан на спину и впился в её губы жадным поцелуем. Конан улыбнулась и, подцепив пальцами край его водолазки, настойчиво потянула ткань вверх.

«Такими темпами она меня и в самом деле уговорит», — отстранённо подумал Яхико, принявшись освобождать женщину от одежды.

Глава 13. Гарри Поттер и загадка листьев

— Да ни за что! — это, пожалуй, был первый раз на памяти Гарри, когда Рон был настолько категоричен. Впрочем, Гарри и сам придерживался мнения друга, но долг требовал от него возразить:

— Я понимаю тебя, Рон, но не уверен, что мы можем отказать.

— Ещё как можем! — не сдавался тот, яростно тряся ложкой, полной овсянки. — Гарри, ты руководитель ОД, и ты имеешь полное право сказать им «нет»!

— Юридически, — осторожно произнесла Гермиона, чьей реплики парень уже давно ждал, — Рон прав, ты вправе отказать. Но стоит принимать во внимание и другие факторы…

— Да к драклу все эти факторы! — накинулся теперь уже на неё Рон. — Он же слизеринец!

— И брат преподавателя, — добавил Гарри.

Гермиона нахмурилась.

— А ещё приятель Нотта и Малфоя, друг Наруто и член Ордена Феникса, — понизив голос, сказала она. — Поймите, если мы откажем…

— То он — что? — хмыкнул Рон. — Побежит жаловаться братику?

— Нет, конечно, — с раздражением ответила Гермиона. — Хочу вам напомнить, что одна из целей ОД — сплочение учеников с разных факультетов.

— Ага, скажешь это нашим, когда они на следующем собрании порвут нас на мелкие кусочки за то, что привели слизеринца!

— Ой, Рон, не драматизируй!..

Пока его друзья препирались, Гарри крепко задумался. Перед завтраком Наруто отвёл его в сторону в гостиной Гриффиндора и попросил принять в ОД Саске Учиху.

«Знаю, он кажется напыщенным придурком, — сказал тогда Узумаки, обезоруживающе улыбаясь, — но он хороший парень, вот увидишь, даттебаё!»

Однако Гарри вовсе не был уверен, что хочет знакомиться с Учихой поближе. Его старший брат, любимый многими профессор трансфигурации, настораживал парня, особенно учитывая разговор магов Акацуки, что он слышал в декабре, до сих пор не дающий ему покоя. Конечно, не было никаких доказательств, но Гарри был абсолютно уверен, что Акацуки тогда почувствовали его присутствие. Но вот только как?..

Гарри потёр шрам на лбу. Весь месяц его не покидало ощущение, что он забыл что-то очень важное, но вот что именно, никак не мог вспомнить. Это злило и настораживало одновременно, ведь раньше у него проблем с памятью не наблюдалось.

— Я сказал Наруто, что дам ответ к концу дня, — перебил он уже довольно громко спорящих друзей. — Я сам приму решение, хорошо? И хватит об этом, а то вы двое подерётесь.

— Как скажешь, Гарри, — процедила Гермиона и, бросив на Рона последний негодующий взгляд, удалилась на свою нумерологию.

— Вот что я сказал не так? — всё ещё ворчал Рон, когда парни поднимались в Северную башню на урок прорицаний. — Всего-то напомнил, что она тоже может ошибаться, чего она завелась, а?

Гарри предпочёл не отвечать и первым полез по верёвочной лесенке в класс; ему хватало своих забот, не доставало ещё разнимать друзей.

В кабинете прорицаний было как всегда жарко и душно. Почти все студенты уже заняли свои места за круглыми столиками, но не только они — в дальнем конце класса на пуфике пристроилась Амбридж, держа наготове перо и блокнот.

— Гляди, жаба опять здесь, — сказал Гарри Рону, когда тот плюхнулся на соседний пуф. Проследив направление его взгляда, друг отвернулся и скорчил рожицу, словно его сейчас стошнит. Создавалось впечатление, что после провала Министерства со сбежавшими Пожирателями Амбридж просто жизненно необходимо взять под полный контроль Хогвартс, при этом, желательно, уволив хотя бы одного преподавателя.

— Добрый день, — Трелони выплыла откуда-то из тёмного угла и опустилась в своё кресло. — Прежде всего, хочу попросить вас, Парвати, пройти по классу и собрать домашние работы, — пока девушка ходила между столами, Трелони продолжила: — На сегодняшнем нашем занятии мы с вами займёмся…

— Кхе-кхе.

Гарри заметил, как вздрогнула прорицательница при этом звуке.

— Могу я задать вопрос, профессор? — сладенько поинтересовалась Амбридж со своего пуфа.

— К-конечно, — голос Трелони чуть дрогнул.

— Будьте так добры, скажите, пожалуйста, сколько работ вам сдадут на проверку?

— Все… все ученики успешно справились с заданием… Хотя постойте, — Трелони застыла на миг, изображая прилив озарения; было ли то действительно озарение или просто она вовремя заметила активную жестикуляцию кое-кого из ребят, Гарри сказать не брался. — Среди сочинений не будет работы мистера Узумаки.

— Почему же? — делано удивилась Амбридж, таращась поочерёдно то на Трелони, то на парня.

— Потому что… — Наруто занял позицию в пол-оборота к инспектору и постучал пальцем по запястью, словно по невидимым часам, — потому что у него не хватило времени. Мистер Узумаки был вчера занят беседами с друзьями и не нашёл времени для выполнения задания.

— Это правда, мистер Узумаки? — мягко поинтересовалась Амбридж.

— Да, профессор, — ответил Наруто с такой ослепительной честностью, что ни у кого бы не возникло сомнений.

Амбридж же только гаденько улыбнулась.

— Минус десять баллов Гриффиндору. Уроки надо выполнять.

Наруто насупился и хмуро зыркнул на неё, но не возразил. Впрочем, стоило Амбридж отвернуться от него, Узумаки тут же принялся что-то вдохновенно рисовать на клочке пергамента, и если это не план мести, то Гарри — флоббер-червь.

Урок продолжился в том же ключе. Пока студенты выполняли задание, Амбридж подошла к Трелони и устроила ей самый настоящий допрос по разделу гадания на рунах. Прорицательница старалась, но голос её всё больше дрожал и под конец урока уже почти превратился в истеричный визг. По дороге на трансфигурацию Гарри поймал себя на мысли о том, что он, пожалуй, мог бы ей даже посочувствовать, если бы и Хагрид не был оставлен с испытательным сроком, и его участь тоже не висела на волоске.

На улице было холодно, и после обеда гриффиндорцы покинули замок с большой неохотой.

— Вот интересно, что она заставит нас делать сегодня? — ворчала Лаванда, кутаясь в тёплую мантию.

— Дай-ка подумать, — протянул Симус и стал загибать пальцы. — На первой неделе мы гуляли по лесу, в прошлый раз она учила нас разводить костры без волшебства…

— Так, глядишь, к весне на охоту на оборотней пойдём! — весело предположил Наруто.

Его слова были встречены протяжным стоном однокурсников.

— Чего стонете, мелкота, это же весело, мм, — Дейдара догнал их так неслышно, что ребята вздрогнули от неожиданности, когда он заговорил.

— А вот и не весело! — воскликнула Лаванда, надув губки. — Она странная, эта Митараши! И страшная.

— Что ты здесь делаешь, Дейдара? — мягко спросила Хината.

Семикурсник улыбнулся.

— Я, моя принцесса, был послан великим королём котлов и пробирок к ужасной змеиной колдунье, дабы отжать у неё яд акромантулов, обещанный его величеству ещё неделю назад, но всё ещё не доставленный. В награду за свершение данного подвига король обещал мне вашу руку, принцесса, — Дейдара склонился в не лишённом изящества полупоклоне и галантно поцеловал руку своей девушки.

Гриффиндорки заахали и заулыбались, даже Гермиона не смогла сдержать улыбку. Наруто же хмыкнул и, пихнув товарища локтём в бок, сказал ему несколько слов по-японски. Дейдара возмущённо крикнул что-то в ответ (при этом — Гарри передёрнуло — точно прозвучало страшное слово «джинчурики») и замахнулся, чтобы дать приятелю затрещину, но тот с невероятным проворством уклонился и, зачерпнув ладонью снег, за долю секунды сформировал снежок и под одобрительные крики Рона, Симуса и Дина кинул его в старшекурсника. Впрочем, Тсукури тоже увернулся и, выхватив палочку, каким-то невербальным заклинанием обрушил на Наруто целый сугроб.

Все засмеялись, наблюдая за тем, как парень барахтается в снегу, осыпая противника ругательствами вперемешку на двух языках. Дейдара же, победно улыбнувшись, взял Хинату за руку и потянул в сторону хижины Хагрида.

— Это было подло, даттебаё! — продолжал возмущаться Наруто, пока хохочущие одноклассники высвобождали его из-под снега.

Оглянувшись по сторонам в поисках Гермионы, Гарри с удивлением увидел её спину в десятке метров вниз по склону. Быстро догнав подругу, он хотел было спросить, что она о случившемся думает, но девушка приложила палец к губам.

— Тихо, я хочу послушать.

И в самом деле: с другой стороны хижины доносились голоса Тсукури и Митараши. Притаившись за бревенчатой стеной, гриффиндорцы затаили дыхание, однако напрасно — говорили маги на японском, но вот интонации их были далеки от дружелюбных.

Покосившись на Гермиону, Гарри увидел, что девушка держит в руках развёрнутый пергамент, по которому само собой скользит перо, выводя красивые иероглифы. Тут Митараши сказала что-то, как видно, совсем не понравившееся парню, и Дейдара тихо зарычал, но в разговор вовремя вмешалась молчавшая до того Хината. Профессор с самым невинным смехом что-то ответила ей, а затем, по-видимому, обратилась к Дейдаре.

— Хорошо, я подожду, — прохладно произнёс в ответ тот, переходя на английский.

Когда письменная принадлежность остановилась, Гермиона подняла от неё взгляд; друзья обменялись короткими кивками и поспешили на опушку леса, где обычно проводились занятия. Гриффиндорцы и слизеринцы уже собрались там, а вскоре подошли Митараши и Хьюга — и начался урок.

— Итак, дети мои, — начала профессор. Некоторые особо впечатлительные, судя по лицам, явно услышали вместо «дети» «жертвы». — Сегодня мы с вами будем… — она вдруг осеклась и прислушалась; секунду спустя на губах ведьмы расцвела недобрая улыбочка.

— Добрый день, профессор Митараши, — на опушку вышла в розовом («Мерлин, есть ли у неё хоть что-нибудь другого цвета?!») полушубке Амбридж. — Надеюсь, вы получили мою записку с датой и временем инспекции?

— Конечно, профессор Амбридж, — вредный оскал так и не слетел с лица Митараши. — Только вас и ждём.

— Право, не стоило, — жеманно улыбнулась инспектор. — Вы могли начинать и без меня.

— Боюсь, что не могла, — дружелюбнейшим тоном возразила Митараши, — потому что в случае вашего опоздания инспекцию пришлось бы перенести.

На это заявление Амбридж вопросительно вскинула бровь. Ничего не сказав ей, Митараши повернулась к аудитории.

— Ребята, мы идём на полноценную экскурсию! — радостно сообщила она и, словно бы не замечая обречения в глазах студентов, продолжила: — Знаю, вы с таким нетерпением ждали этого, так что не могу больше откладывать! Но сначала хочу вас кое-чему научить, — она взмахнула палочкой, и в воздухе зависла небольшая классная доска, на которой тут же появился нарисованный мелом циферблат. — Так, если я говорю «на девять часов», то куда вы посмотрите?

— Налево, — не задумываясь, ответил Наруто.

— Правильно, — кивнула Митараши. Слева от цифры «девять» на циферблате появилась соответствующая пометка. — А если скажу «на три»?

— Направо, профессор, — мигом отозвался Дин, любовь которого к этой преподавательнице с каждым уроком всё росла.

— Отлично, Дин. Принцип ясен? Тогда «пять часов», это куда… Драко?

— Направо и назад, профессор, — произнёс Малфой, лениво растягивая слова.

— А одиннадцать, Гарри?

— Вперёд и влево, профессор.

— Вот и чудно. Тогда сейчас берём блокноты, карандаши, оставляем сумки вот здесь на столе — и на прогулку! Сразу предупреждаю, темп у нас будет активный — нам много надо пройти, а времени будет от силы полчаса. Относительно техники безопасности: от группы не отставать, с тропинки не сходить, не пихаться и не драться (кто будет замечен — десятиочковый штраф), зверьё не шугать и без моего разрешения не трогать. По пути я буду называть встречающиеся виды, а вы делайте краткие пометки, кто это, как выглядит и что в момент наблюдения делает. Кто увидит зверя, которого я не назвала — говорите направление; за каждый новый вид — плюс десять очков факультету. Всё ясно?

— Да, профессор! — воодушевлённо закивал Дин, протискиваясь поближе к Митараши, чтобы идти с ней рядом.

— Тогда выдвигаемся! — бодро скомандовала она. — Хината, ты со мной впереди, Наруто, Саске — вы замыкающие, следите, чтобы никто не потерялся. И не смотрите на меня так, а то мне неуютно.

Вслед за преподавательницей гриффиндорцы и слизеринцы, переглядываясь и обмениваясь репликами вполголоса, потянулись под полог Запретного леса. Митараши не солгала: темп она задала далеко не прогулочный, и многие вскоре начали тихо жаловаться, но профессор не обращала на это ни малейшего внимания, уверенно шагая вперёд по тропинке; справа от неё шёл радостный Дин, а чуть позади слева — Хината, ступавшая так же легко и неслышно, как Митараши. Амбридж поначалу тоже пристроилась к ним, но быстро отстала и теперь семенила где-то в конце на своих коротеньких ножках. Гарри и Рон, шедшие примерно в середине колонны, обменялись мстительными взглядами, когда спереди раздался голос Митараши:

— На два часа большой вяз. Ну-ка смотрим, кто там на нём?

— Лукотрусы, профессор! Три… нет, четыре!

— Молодец, Дин! Так, все, записываем: четыре локотруса, ищут корм на вязе. По-моему зря, мокриц там сто процентов нет, а уж яиц фей и подавно. Идём дальше!

Следующие несколько минут прошли в относительной тишине. Рядом Гермиона крутила головой по сторонам, стараясь найти взглядом какое-нибудь животное, но Гарри был уверен, что это бесполезно — звери наверняка попрятались по своим норам, услышав приближение топочущей орды школьников. Впрочем, Митараши и не думала разворачиваться и упорно вела ребят вперёд.

— Профессор, — вдруг позвал Нотт, шедший чуть впереди неразлучной троицы, — за деревьями кто-то есть… на семь часов.

— Да никого там нет, — отмахнулся от него Забини, которому явно не улыбалась идея стоять на месте (идти всё-таки оказалось теплее).

Гарри готов был с ним согласиться, но, посмотрев налево, тоже увидел большого крылатого коня, похожего на скелет, обтянутый кожей. Холодок пробежал по телу парня, когда фестрал уставился прямо на него своими белыми глазами.

— И кто это у нас, Теодор? — спросила Митараши, быстро и бесшумно оказавшаяся рядом.

— Фестрал, — негромко ответил слизеринец, настороженно поглядывая на существо.

— Правильно, — кивнула Митараши и вышла вперёд. — Это Тенебрус — первый фестрал, родившийся на территории Запретного леса.

— Хагрид говорил нам, когда был урок о фестралах, — вставила Гермиона, смотревшая метра на полтора мимо коня.

Профессор кивнула. Протянув вперёд руку, она коснулась головы Тенебруса; тот фыркнул и потёрся о её ладонь.

— Кто на этот раз? — несколько раздражённо поинтересовалась только сейчас подоспевшая Амбридж; её безумно красивый полушубок был весь в паутине. За ней следовали индифферентно глядящий в сторону Саске и Наруто, который слишком коварно улыбался, чтобы быть не при делах.

— Фестрал, — отозвалась Митараши, потрепав коня по холке. — Не хотите погладить, профессор Амбридж?

— Нет, спасибо, — процедила та и принялась чистить шубу.

— Так, а вообще, кто его видит?

Как и на уроке у Хагрида, Гарри поднял руку. То же самое сделали и Невилл, и Нотт, и все трое коноховцев.

— Ну ясно, ясно, — задумчиво проговорила Митараши, на прощанье похлопала Тенебруса по шее и, вернувшись во главу колонны, зашагала дальше.

За оставшееся время экскурсии студенты видели единорога (девушки так обрадовались и подняли такой визг, что белоснежный конь испугался и убежал), уже знакомую им по прошлой прогулке пару волков, тощую лису и стайку белочек. Перелетая с ветки на ветку, за группой следовал ворон, внимательно следивший за школьниками странными серебристыми глазами; эта птица чем-то крайне заинтересовала Митараши, но стоило ей попытаться подойти ближе, ворон с громкий карканьем улетел, и больше Гарри его не видел.

Когда, наконец, впереди замаячила опушка леса и стол, на котором студентами были оставлены сумки, некоторые вздохнули с облегчением. Но многие всё-таки улыбались, довольные необычным и интересным уроком (а также тем, что Амбридж досталось).

— На сегодня всё, — объявила Митараши, останавливаясь перед учениками. — Домашнее задание — отчёт об экскурсии, включающий в себя рисунки видов и их описания. Итог занятия: Гриффиндор — тридцать баллов, Слизерин — десять. Дин, отдельное спасибо, вы молодец. Всё, детишки, свободны!

— До свидания! — почти что хором попрощались с ней пятикурсники и заторопились в замок.

— А что, это было не так уж плохо, — бодро заявил Рон, когда друзья поднимались по каменным ступеням к дубовым дверям замка. — Ну, в смысле, она, конечно, всё равно странная, но эта экскурсия была ничего так.

— Мы увидели животных в их естественной среде обитания, — задумчиво согласилась с ним Гермиона. — Знаете, пожалуй, я была несправедлива к профессору Митараши: она не такой уж плохой преподаватель.

Тут Гарри кое-что вспомнил.

— Кстати, Гермиона, — сказал он, заговорщически понизив голос, — ты ведь записала её разговор с Хинатой и Дейдарой, да?

— Точно! — оживилась подруга, и глаза её засияли. — Чуть не забыла! Побегу в библиотеку, хочу поскорее перевести.

— Беги, — ответил Гарри с сожалением, — а мне сейчас на окклюменцию к Снеггу.

— Всё будет хорошо, — убедительно сказала Гермиона. — Главное, верь в себя — и всё получится!

«Эх, было бы это так просто», — сокрушённо подумал Гарри, спускаясь в подземелья. Защищать сознание от постороннего проникновения оказалось делом крайне трудным, особенно с учётом того, что Снегг, казалось, на занятиях старался единственно поглумиться над студентом, а вовсе не обучить его обороне.

— Входите, — раздался в ответ на стук в дверь голос самого ненавистного для Гарри преподавателя в Хогвартсе. — Вы тренировались, Поттер?

— Да, сэр, — ответил тот, садясь на стул напротив Снегга.

Чёрные глаза профессора зелий впились в его лицо.

— Сейчас мы это проверим. Легилименс!

Нападение было неожиданным — перед глазами Гарри замелькали картинки из прошлого. Вот тётя Петунья бьёт маленького племянника полотенцем по рукам, чтобы не брал без спросу виноград со стола… Дадли и его друзья-хулиганы повалили десятилетнего Гарри на землю и увлечённо пинают ногами… Тюрбан разматывается, и на затылке профессора Квиррела проступает бледное лицо с жуткими красными глазами…

— Вы не сосредоточены, Поттер! — рявкнул Снегг, прерывая заклинание, но тут же вновь поднимая палочку. — Ещё раз. Легилименс!

Стекло в одном из отсеков террариума исчезает, и большая змея выползает наружу под пронзительные вопли испуганного Дадли… Воспоминание из дневника Тома Реддла натравливает на Гарри василиска… Они втроём в библиотеке, и Гермиона достаёт из кармана листок…

«Нет! — мысленно воскликнул Гарри. — Он не должен знать!..»

Ментальное давление неожиданно пропало. Подняв взгляд от пола, Гарри, тяжело дыша, уставился на Снегга, подозрительно глядевшего на него.

— Что это, Поттер?..

«Успокойся, сосредоточься… Он не должен узнать…»

— Неужели это было сопротивление? — губы Снегга скривились в язвительной усмешке. — Браво, у вас впервые получилось хоть что-то.

— Спасибо, сэр, — процедил Гарри, вновь садясь прямо.

— Закрепим успех? — спросил зельевар, поигрывая палочкой. — Раз, два, три… Легилименс!

Возродившийся Волан-де-Морт приближается к нему, пробираясь среди могил… В проулке слышится взрыв, и рука дементора с глухим шлепком падает на землю… Хината обводит взглядом окрестности, вены на её висках неестественно вздуты, и девушка говорит, что поблизости опасности нет… Трое Акацук тихо разговаривают о чём-то посреди заснеженного двора… Профессор Учиха сидит напротив, радужка его глаз краснеет, вокруг зрачка бешено вращаются три запятые…

«Вот оно!»

— Рон! Гермиона!

Друзья одновременно подняли головы от толстых словарей. Из-за стеллажа в дальнем конце библиотеки выглянула мадам Пинс и гневно шикнула на нарушителя тишины.

— Боже мой, Гарри, что случилось? — взволнованно спросила Гермиона, усаживая его рядом. — У тебя такой вид…

— Глаза, — перебил её Гарри, порывисто стискивая запястья подруги.

— Что глаза? — недоумённо спросил Рон.

— Последний месяц меня никак не покидало ощущение, что я что-то забыл, — горячо зашептал Гарри, поочерёдно глядя на друзей. — Помнишь, Рон, как на каникулах Наруто позвал меня поговорить с Учихой?

— Ага, — кивнул друг. — Ты, когда вернулся, сказал, что это насчёт твоих шансов хорошо сдать СОВ по трансфигурации.

— Он заставил меня так думать.

— Кто?

— Да Учиха же!

— В смысле «заставил»? — Гермиона выглядела сбитой с толку. — Хочешь сказать, он…

— Тот разговор у меня словно в тумане, — проговорил Гарри. — Но сейчас, на занятии у Снегга, я вспомнил, что видел, как глаза Учихи стали красными, и в них появился какой-то рисунок.

Девушка быстро сунула ему в руку карандаш и придвинула ближе пергамент с иероглифами; схематично (великим художником он никогда не был) Гарри изобразил глаз, у которого на радужке были три запятые, расположенные на равном удалении друг от друга вокруг зрачка. Внимательно следившая за движением карандаша Гермиона нахмурилась.

— И эти глаза были…

— Красными.

— Прямо как…

— Да, прямо как у него… — Гарри осёкся. — Нет, другой красный. У Волан-де-Морта это словно кровь, а у Учихи… я не знаю, как огонь, наверное…

Шрам пронзило резкой болью.

— Гарри, ты в порядке? — обеспокоенно спросила Гермиона.

— Да, да, — заверил её парень, едва сдерживаясь, чтобы не прижать ладонь ко лбу, и поспешно перевёл тему: — Вам удалось перевести?

— В общих чертах, — бросив на друга ещё один встревоженный взгляд, Гермиона взяла со стола один из листов. — Я прочитаю весь разговор:

«А что, Скорпион сам не может прийти? — спросила Митараши. — Наш пустынный житель боится ручки свои холёные обморозить?»

«А ты так хочешь видеть его?» — спросил Дейдара.

«Ничуть не бывало, — ответила Митараши. — Поражаюсь просто, как тебе не противно бегать по всем его поручениям, словно ты его цепной пёсик. Или лучше сказать — послушная марионетка?»

«Анко-сан, прошу вас, хватит, — сказала Хината. — Нет ничего плохого в том, что Дейдара выполняет просьбы напарника».

«Ну разумеется, раз это по доброй воле, — сказала Митараши. — Прости, Дей, что сомневалась в искренности твоего порыва, хотя ведь кукольник ваш — тот ещё эксплуататор. Чтобы загладить вину, прямо сейчас принесу тебе яд; он в хижине».

«Хорошо, я подожду», — ответил Дейдара.

— Ну как тебе, а? — поинтересовался Рон.

— Почему она назвала Акасуну «кукольником»? — Гарри снова потёр лоб — шрам всё ещё саднило. — И что это за аллегория с марионетками?

— Понятия не имею, — покачала головой Гермиона. — Но мне это всё больше не нравится.

— Ну что, Гарри, что ты решил, даттебаё?

Гарри помедлил с ответом, делая вид, что полностью сосредоточен на том, чтобы просунуть руки в рукава пижамы. Наруто стоял прямо перед ним, а за его спиной со своей кровати Рон активно мотал головой и строил гримасы.

— Знаешь что… — Рон замер, прислушиваясь, — хорошо, приводи Саске завтра на собрание.

Наруто радостно кивнул и стал громко распространяться о том, как Гарри прав, приняв такое решение. Рон же хлопнул себя ладонью по лбу и упал на подушку.

Глава 14. Безумные деньки Пятой Хокаге

— По итогам этого месяца нашими шиноби было выполнено…

Цунаде сидела во главе длинного стола в зале собраний своей резиденции, с трудом удерживая себя от того, чтобы положить голову на столешницу и закрыть глаза. Традиционное ежемесячное совещание джонинов шло уже второй час, и пока ровным счётом ничего занимательного никто из присутствующих не сказал.

На противоположном конце стола Данзо недобро щурился и пристально вглядывался в лицо Пятой, словно старался придумать способ, как бы так поизощрённее ей досадить, на что Цунаде отвечала ему крайне недружелюбным взглядом. Сидевший по правую руку от неё Шикаку слушал доклад отдела статистики внимательно, прекрасно понимая, что потом ему придётся вкратце пересказывать его начальнице. Слева Шизуне недовольно косилась на учительницу — явно готовила очередные жалобы на отсутствие у Цунаде интереса к важным, хотя и безумно скучным, делам. Примерно такими же взглядами пилили главу деревни Хомура и Кохару, расположившиеся по бокам от Данзо. Входившие в совет джонины тихо переговаривались, директор Академии вполголоса перешучивался с главой госпиталя, Хьюга Хиаши индифферентно разглядывал стены, а Ибики откровенно спал, откинувшись на спинку жёсткого стула и скрестив на груди руки. Но ничто из этого не смущало престарелого главу отдела статистики, продолжавшего неумолимо и на одном дыхании свой муторный доклад.

В общем, собрание проходило, как всегда.

Ещё минут десять спустя почтенный счетовод, наконец, замолчал и занял своё место. Украдкой вздохнув с облегчением, Пятая встала.

— Благодарю всех за проделанную работу. Этот месяц был не из лёгких, но мы достигли хороших результатов в большинстве сфер…

— За исключением внешней политики, — негромко перебил её Данзо, уже давно ждавший возможность встрять.

Цунаде злобно зыркнула на него, но глава Корня невозмутимо продолжил:

— Цучикаге продолжает высказывать своё недовольство касательно присутствия наших шиноби в Стране Водопада. Он по-прежнему собирает войска у южных границ, однако вы, Цунаде-химе, не считаете нужным показать ему, что нас не запугать его демонстрациями силы, а всего лишь отписываетесь красивыми посланиями. В глазах прочих стран это выставляет нас слабыми.

— Старик Ооноки всегда чем-то недоволен и всегда двигает войска, — решительно ответила Цунаде. — Но он не дурак и никогда не нападает первым без веской на то причины; сейчас же, когда Лист и Песок объединяет союз, положение его далеко не самое выгодное. Так что пускай делает на своей земле, что заблагорассудится, на нашу он сунуться не рискнёт.

— Разведка сообщает, что Цучикаге направил посланников в Кумо, — сказала Кохару, шелестя бумагами.

— Они с Райкаге не ладят, — отрезала Цунаде, опираясь ладонями на столешницу. — Они не смогут договориться.

— А если смогут? — проговорил Хомура, хмурясь. — На данный момент Кумо обладает наибольшей военной силой и двумя джинчурики. У Ивы войско также больше нашего, и джинчурики у них тоже два.

— Даже с учётом союза с Суной мы проигрываем их возможной коалиции по количеству шиноби, — заявила Кохару. — К тому же, и мы, и Скрытый Песок лишились своих бидзю по вине Акацуки.

— А кто сказал, что все джинчурики Ивы и Кумо целы? — Цунаде уже начинала постепенно закипать. — Мы не знаем, может, Акацуки захватили и их хвостатых.

— А если нет? — вновь подал голос Данзо. — Вы ради прихоти развяжете конфликт с заведомо более сильным противником?

— Прихоти?! — яростно воскликнула Цунаде, резко подаваясь вперёд. Шизуне тихо охнула и зашептала что-то, однако Пятая её не слушала. — Коноха нуждается в своём джинчурики!

— Возвращение джинчурики, как и борьба с Акацуки, является нашим приоритетом, — в разговор вступил Шикаку, приходя начальнице на помощь, пока она не вышла из себя окончательно. — Это принципиальная позиция Конохи, и слабостью покажется, если мы от неё отступим. К тому же, Райкаге и Цучикаге, как верно заметила Цунаде-сама, совершенно не ладят между собой; маловероятно, что Райкаге вступил в союз со Скрытым Камнем.

— Тогда, возможно, стоит и нам отправить к нему посла, — быстро предложил Хомура. — Воспользовавшись нелюбовью Райкаге к Акацуки, мы сможем привлечь его на свою сторону.

— Это сомнительно, — хмыкнула Цунаде; она уже немного успокоилась и опустилась в своё кресло. — Эй не доверяет никому из Великих Стран, в частности потому что у каждой из них, кроме его, есть свои «представители» в Акацуки.

— К тому же, Кумо не лучший для нас союзник, ведь она столько раз предпринимала действия против Конохи прежде, — негромко произнёс Хиаши. — В прошлом именно шиноби Скрытого Облака неоднократно делали попытки выкрасть джинчурики Кьюби. Кроме того, они совершали и другие тайные операции, ничуть не укрепившие любви и доверия между нами.

— Вы до сих пор не простили им гибели вашего брата? — довольно едко осведомилась Кохару.

— То была наглая и дерзкая попытка захвата Бьякугана, — ровно ответил Хиаши, прямо глядя на старейшину. — Такое мой клан не прощает.

— Оставим Кумо в покое, — сказала Цунаде, пока никто не успел ответить главе Хьюг. — С этой стороны ни Ооноки, ни нам ничего не светит.

— Но остаётся ещё Кири, — заметил Хомура.

— Только сумасшедший станет обращаться к ним с предложением объединиться, — процедил проснувшийся, как оказалось, Ибики, и все повернулись к нему; на собраниях глава отдела допросов АНБУ говорил нечасто, но всегда по делу. — Киригакуре — изолированный мир, никто не знает, что там творится и какие планы вынашиваются. Более того, ходят упорные слухи, что именно там зародилась Акацуки.

— Эта информация поступила от вашего пленного?

— Из других источников.

— А что же этот Хидан? — продолжала наседать Кохару. — Мы удерживаем его уже три месяца.

— Особо никакой полезной информации от него не получено, — вынужден был признать Ибики.

Кохару пренебрежительно хмыкнула.

— Теряете хватку, Ибики-сан. Возможно, было бы лучше передать пленного Данзо.

— Нет, — отрезала Цунаде. — Этим делом занимается мой АНБУ, пусть Корень не вмешивается.

— Как угодно, химе, — по тону Данзо совершенно непонятно было, какие чувства он испытывает.

— Вот и отлично, — Пятая обвела всех грозным взглядом и поднялась вновь. — Собрание завершено.

По двое по трое шиноби стали удаляться. Старые советники Третьего ушли вместе, не забыв напоследок смерить главу деревни недовольными взглядами. Сразу за ними вышел Данзо; за дверями его ждали двое бойцов Корня, которые тут же встали по бокам от своего предводителя. Большинство джонинов, поклонившись Хокаге, тоже покинули зал, но кое-кто остался.

— Сегодня старейшины выступали на редкость ожесточённо, — заметил Шикаку, поглаживая бородку.

Цунаде устало вздохнула.

— Готова спорить, они сговорились с Данзо.

— Он старается подлить масла в огонь, сделать ваше положение неустойчивым. Вам следует быть осторожней.

— Не стоит, Шикаку, я прекрасно знаю, чего добивается старик, — отозвалась Цунаде. — Он бесится с тех пор, как сенсей был назначен Третьим Хокаге. Ему так и не удалось скинуть с поста Третьего, теперь он пытается провернуть это со мной.

— Вам необходима максимальная поддержка как внутри деревни, так и за её пределами, — сказал Нара серьёзно.

— Мой дед заключил с вашим дедом договор, — с достоинством произнёс Хиаши. — Я чту волю предков, а потому кланы Хьюга и Сенджу союзники, что бы ни произошло. Вы можете рассчитывать на нас, Цунаде-сама.

— Благодарю, — искренне кивнула Пятая. — Я ценю вашу поддержку, Хиаши-сан.

Хьюга вежливо поклонился и продолжил:

— В нынешней ситуации, на мой взгляд, вам стоит опереться на кланы Конохи. Для этого имеет смысл собрать отдельный совет, в который бы вошли главы ведущих кланов.

— Но не вызовет ли это недовольство у прочих джонинов? — с сомнением уточнила Шизуне.

— Их совет уже давно превратился в фарс, — хмыкнул Ибики, засовывая руки в карманы пальто. — Джонины здесь ничего не решают, просто делают свои доклады, а затем выслушивают пререкания старейшин и Данзо с Пятой. Я поддерживаю предложение.

Цунаде задумчиво наморщила лоб.

— Что скажешь, Шикаку?

— В этом определённо есть резон, — согласился он, хотя и без особого энтузиазма. — Можно попробовать.

— Тогда я в ближайшее время подготовлю официальное распоряжение, — сказала Цунаде. — Своих делегатов должны предоставить кланы Хьюга, Нара, Яманака, Акимичи, Инузука, Абураме, Сарутоби, Хатаке. Я войду в совет как представитель клана Сенджу. Хиаши-сан, возглавить комитет я прошу вас.

— Почту за честь.

Кивнув ему и Ибики, Цунаде жестом приказала Шикаку следовать за собой и покинула зал собраний. Подхватив бумаги, Шизуне поспешила за ними, но вскоре свернула в другой коридор, ведущий к архиву резиденции. Войдя в свой кабинет, Пятая заняла место за рабочим столом.

— Что тебя беспокоит? — прямо спросила она у своего верного советника.

Шикаку ответил не сразу. Плотно прикрыв дверь, он приблизился и остановился перед столом, только после чего сказал:

— Старейшинам и Данзо не понравится идея с советом кланов. Они сочтут это грубой попыткой перетянуть одеяло на себя.

— Пускай подавятся, — буркнула Пятая, которой уже опротивело изображать вежливость. — Когда деревня только основывалась, всё стояло на кланах, и было, между прочим, не так уж плохо.

Нара пристально посмотрел на неё.

— Надеюсь, вы не собираетесь возрождать такой порядок.

— Нет, разумеется, — отмахнулась Цунаде. — Без Учих это уже не получится, — она помолчала немного, после чего добавила негромко: — Знаешь, мой дедушка Хаширама любил повторять, что если бы Коноха была человеком, то Сенджу были бы её телом, а Учихи — душой. Я тогда была маленькой, поэтому только смеялась и спрашивала, как деревня может быть человеком, не понимая главной мысли деда. Но сейчас, когда от нашего клана осталась одна я, а от Учих всего двое мальчишек-нукенинов, я осознала, наконец, что Первый имел в виду.

Если Шикаку и имел, что ответить, ничего произнести вслух он так и не успел — резко распахнулась дверь, и в комнату прямо-таки влетела запыхавшаяся и взволнованная Шизуне.

— Цунаде-сама! — хрипло воскликнула она. — Там!..

— Что там? — спросила Хокаге, подаваясь вперёд.

— Письмо! — Шизуне, наконец, смогла отдышаться и заговорила более внятно: — Его уже проверили по высшему уровню и расшифровали. Это старый код Конохи, времён Третьей мировой.

— От кого оно?

Шизуне нервно сглотнула.

— От главы Акацуки.

Сердце Цунаде пропустило удар. Нахмурившись, она протянула руку, и ученица подала послание. Свиток был чёрным с узкими красными полосами по краям. Шикаку подошёл ближе.

— Цунаде-сама, возможно, мне стоит…

— Шизуне сказала, его проверили, — отрезала Пятая; она сама раскрыла свиток и принялась за чтение.

— Что там? — осторожно спросила Шизуне, заметив, что взгляд Пятой остановился.

Всё ещё под впечатлением от прочитанного, Цунаде протянула свиток Шикаку, после чего поднялась и отошла к окну. Нара переглянулся с Шизуне, и вместе с ней склонился над посланием.

— Это, должно быть, уловка, — тихо проговорил Шикаку, закончив читать. — Невозможно, чтобы глава Акацуки написал подобное.

— Неужели Джирайя-сама тоже схвачен ими? — как-то сдавлено пискнула Шизуне, что было совершенно ей несвойственно. — Какой ужас…

— Послание наверняка подложное, — сказал Шикаку. — Кто угодно мог его прислать.

— Но откуда он знает? — негромко, отстранённо произнесла Цунаде, по-прежнему не глядя на советника и ученицу. — Про шиноби в маске, замешанного в нападении Кьюби. Эта информация сверхсекретная, к ней доступ имеет всего-то человек десять.

— Возможно, это попытка Данзо вас скомпрометировать и обвинить в сотрудничестве с врагом.

— Старик не стал бы так открыто ссылаться на сведения, знающих которые можно по пальцам пересчитать — это бы слишком явно указало на него.

— Значит, вы думаете, что это и в самом деле прислал Лидер Акацуки? — спросила Шизуне.

Пятая кивнула. В кабинете повисла напряжённая пауза.

— Эта информация не должна выйти за пределы этой комнаты, — серьёзно сказала Цунаде, поворачиваясь к своим собеседникам. — Шизуне, найди дешифровщика, который работал с письмом, и всех, кто хотя бы видел свиток, и отправь их к АНБУ на блокировку памяти, но только тихо.

— Есть, — сосредоточенно ответила ученица и спешно вышла.

— Нужно детально проанализировать письмо, — обратилась Хокаге к советнику. — Выжать из него всё, до мельчайшей подробности.

— Я займусь, Цунаде-сама, — произнёс Шикаку и принял у неё свиток.

— Жду тебя завтра утром с докладом, причём чем раньше, тем лучше.

— Есть.

Оставшись одна, Пятая без сил упала в своё кресло и спрятала лицо в ладонях.

Они схватили Джирайю. Эта мысль, конечно, уже приходила ей в голову, но её подтверждение всё равно стало для женщины громом среди ясного неба. Ведь, получается, Джирайя в плену у них уже больше полугода; что успели эти звери сделать с ним за такой долгий срок?..

И Какаши. Очередное испытание, очередная рана на нём. Цунаде искренне беспокоилась за него, отчаянно хотела помочь, вызволить из плена одного из лучших своих шиноби, однако… Почему этот Лидер готов отдать его, обменять столь ценного пленного на бесполезного пустозвона Хидана? Тут лишь два варианта: либо глава Акацуки полный идиот, либо он задумал какую-то весьма хитрую и опасную многоходовку. Причём склонялась Цунаде скорее к последнему варианту.

Но бросить своего шиноби в беде Хокаге не могла. Вот только что предпринять?..

В своё время вы показались мне женщиной рассудительной и здравомыслящей.

Может ли это значить, что она, Цунаде, уже пересекалась прежде с этим человеком? Да ну, навряд ли. Или всё же? Но тогда где? И при каких обстоятельствах?..

Должно быть, вы не поверите в искренность моих намерений, однако всё же надеюсь, что вы согласитесь на предложение…

Искренность? Поверить? Надежда? Как может этот нукенин использовать такие слова? Почему он использует их?..

Сейчас в политике организации происходят серьёзные изменения…

Но почему сейчас? Это как-то связано с пропажей почти половины состава Акацуки?..

У меня нет намерения продолжать войну с вами…

После стольких стычек и жертв, откуда это внезапное миролюбие?..

— Не понимаю, — прошептала Цунаде сдавленным голосом. — Я ничего не понимаю…

Она и не заметила, как рабочий день подошёл к концу. Уже давно стемнело, однако Хокаге не зажигала свет. Когда в кабинет заглянула Шизуне и осторожно сказала, что все уже ушли, Цунаде поднялась из кресла и медленно побрела в жилую часть резиденции. Здесь обитали только она и её ученица; в принципе, Шизуне могла бы жить и в селении, но она решительно отказалась от квартиры на одной из центральных улиц, чтобы постоянно оставаться рядом с наставницей, иметь возможность помочь ей в случае любой необходимости.

— Вам что-нибудь нужно, Цунаде-сама? — уточнила куноичи в маске АНБУ, стоявшая на посту слева от двери.

— Нет, Югао, спасибо, — устало отозвалась Пятая. — Как только в резиденцию придёт Шикаку, немедленно сообщите мне, — добавила она, повернувшись ко второму своему телохранителю этой ночью. — В любое время, Ясуо.

— Есть, — коротко кивнул Хьюга.

Отперев ключом дверь, Цунаде вошла в свою квартиру; сняв обувь, она медленно двинулась по коридору. Щёлкнул выключатель, и зажглась потолочная лампа, осветив довольно большую, хотя и захламлённую гостиную. Пробравшись между сваленными прямо на полу вещами, Цунаде без сил упала на диван, так и не дойдя до спальни, надеясь только, что удастся быстро забыться сном.

Всю ночь она спала беспокойно. Ей снился Джирайя, уходящий прочь из Конохи, направляясь в какое-то очередное путешествие; вроде, всё было как обычно, но Цунаде чувствовала, что из этого похода друг уже не вернётся. А потому она бежала за ним, кричала, стараясь отговорить, звала, произносила искренние, хотя и запоздалые фразы… Но он всё равно уходил, шаг за шагом, пока земля под ногами не кончилась, и Джирайя не упал в вязкую, всё и всех поглощающую тьму.

Проснулась Цунаде в холодом поту. Сердце бешено колотилось, виски сдавило, словно невидимым прессом, а в дверь квартиры кто-то уже явно не первую минуту настойчиво стучал.

Проведя ладонями по лицу, словно стряхивая с себя остатки кошмара, Цунаде быстро встала с дивана и пошла открывать. За дверью помимо двух АНБУ обнаружился также Шикаку; махнув рукой, Цунаде пригласила советника следовать за ней в квартиру. Добравшись до дивана, этой ночью исполнившего роль кровати, Пятая села на него и указала шиноби кресло напротив.

— Что удалось узнать? — негромко спросила она, потирая виски.

— Скрытых посланий в письме однозначно нет, — начал говорить Шикаку. — Исходя из анализа почерка, писал мужчина, скорее всего достаточно молодой, сильный, при этом держать меч ему явно приходилось чаще, чем кисть. В то же время текст без ошибок, предложения грамотно построенные и сложные, что наводит на мысль, что писавший их не простой солдафон, а некто достаточно образованный и если не начитанный, то, по крайней мере, не чурающийся книг. Я бы охарактеризовал этого человека как решительного, энергичного, независимого и гордого.

— А что по содержанию?

— Как я уже сказал, подтекста в письме нет. Требования лаконичные и чёткие, угрозы сдержанные, скорее как фоновая демонстрация силы. Сама структура письма подсознательно располагающая к отправителю: начало весьма жёсткое и ультимативное, в дальнейшем текст становится мягче и человечнее. В последнем предложении намёк на личное знакомство и проявление определённого уважения к вам, — Шикаку чуть прищурился. — Цунаде-сама, вы не знаете, где могли встречать этого человека?

— Даже не представляю, — вздохнула Пятая. — Я вчера много думала об этом, но пока без идей.

Шикаку кивнул, принимая такой ответ, и продолжил:

— Лично меня больше всего смущает средняя часть письма. В ней говорится о реорганизации Акацуки, прекращении охоты на джинчурики, надежде на перемирие с Конохой; более того, этот их Лидер пытается давать нам советы.

— Он и в самом деле либо благородный идиот, но тщательно скрывал это последние лет десять, либо хитрый игрок, — вяло усмехнулась Цунаде.

Взгляд Шикаку вновь сделался пытливым.

— Как вы намерены поступить?

— Пока не знаю, — отозвалась Цунаде. — Буду думать. Времени он нам, к счастью, дал достаточно.

За делами стараясь абстрагироваться хотя бы на время от необходимости принимать решение по поводу предложения главы Акацуки, всю следующую неделю Пятая потратила на улаживание формальностей для организации нового комитета. Как и ожидалось, старейшины были резко против новой затеи, пеняя на то, что нельзя давать кланам так много власти, но, похоже, угроза полёта из окна их немного убедила.

С Данзо было труднее; как глава клана Шимура, хотя и небольшого, но жившего в Конохе почти со времени её основания, старик заявил, что также хочет присутствовать в новом совете. В разговоре с ним Цунаде пустила в ход всё своё упрямство, унаследованное от дедушки Хаширамы, и красноречие, доставшееся от бабушки Мито. Добавив ещё пару замечаний относительно того, что Корень АНБУ и так имеет очень много полномочий и его главе греховно жаловаться на недостаток власти (а это уже было скорее в стиле дедушки Тобирамы, предпочитавшего не давать одному человеку в руки слишком много карт), Цунаде со спокойной душой спровадила так и не нашедшего, чем ответить, Данзо.

Когда за старым интриганом закрылась дверь, Пятая довольно улыбнулась, про себя поблагодарив давно умерших родственников за то, что так хорошо её подготовили. Впрочем, улыбка слетела с губ сама собой, стоило вспомнить о письме.

«Это слишком серьёзно, — думала Цунаде. — Принимать такие решения в одиночку даже я не могу. Что ж, похоже, пришла пора проверить на прочность идею с советом».

Претворила в жизнь своё намерение она уже на следующих день.

— Итак, — заговорила Пятая, медленно оглядывая собравшихся в малом зале шиноби, — мы начинаем первое собрание глав кланов Конохи. Хиаши-сан, прошу вас.

— Благодарю вас, Цунаде-сама, — вежливо кивнул Хьюга, занявший место во главе овального стола, рассчитанного не более чем на десять человек. — Начать нынешнюю встречу я хотел бы с того, чтобы присутствующие здесь честно и откровенно высказали своё мнение относительного текущего положения дел.

— Да что тут говорить — плохо всё, — рыкнула Инузука Цуме, как всегда не размениваясь на околичности. — Мы остались без джинчурики, Ива давит, Данзо борзеет, Акацуки распоясались и творят, что в голову взбредёт.

— Цуме-сан, вы как всегда несдержанны, — мягко попенял Иноичи, сидевший между Шикаку и Чозой.

— Будешь тут сдержанной, когда твой сын совсем голову потерял, — хмыкнула Цуме. — Мальчишка совершенно с катушек съехал из-за пропажи вашей дочки, Хиаши-сан, всё вьётся в штабе АНБУ, совсем клановые дела забросил.

— Куда приемлемей, чтобы молодёжь официально расследовала это дело, чем занималась самодеятельностью, как это было до недавнего времени, — сказал Шикаку. — К тому же, так получилось немного разгрузить и без того занятых АНБУ.

— Однако давайте вернёмся к более серьёзным проблемам, — произнёс Хиаши. — Обсудить детей мы можем и за рамками данного собрания.

Цуме хмыкнула и отвернулась, скрестив на груди руки. Все прекрасно знали, что нрав у неё горячий, но спокойствие Хиаши было непробиваемо даже для её напора. «Это хорошо, что он согласился возглавить совет, — довольно подумала Цунаде, мысленно потирая руки. — Хиаши сможет призвать их к порядку».

— Относительно действий Цучикаге, — продолжил Хьюга, как ни в чём ни бывало. — Некоторые из вас присутствовали на последнем собрании джонинов и слышали комментарии старейшин на эту тему.

— До остальных также уже дошли слухи, — сказал Сарутоби Кеншин, старший сын Третьего Хокаге. — Считаю, что нам и в самом деле стоит сосредоточить больше сил на северо-западной границе.

— Это может лишь подстегнуть паранойю Ооноки, — покачал головой Акимичи Чоза. — Хотя, разве что немного дополнительных отрядов не повредит.

— Да, это мы можем себе позволить, — согласилась Цунаде, прикинув в уме, сколько незанятых команд есть на данный момент в её распоряжении.

— Также, полагаю, стоит всё же отправить послания в Кири и Кумо, — вступил в обсуждение Хатаке Изао. — Не обязательно с предложениями коалиций, просто что-нибудь для поддержания отношений. Обсуждение приближающегося экзамена на звание чунина как раз подходит.

— В этом есть резон, — негромко согласился Абураме Шиби.

— Хорошо, — одобрил Хиаши. — Что ещё?

— Касательно перекодировки барьера, — сказал Иноичи. — Этим преимущественно занимаются шиноби моего клана, и уже сейчас видны несколько проблем.

— Каких же? — уточнила Цунаде.

— В деревне есть четыре места, где наблюдаются аномалии, не дающие как следует закрепить барьер, — поднявшись с места, Иноичи расстелил на столе подробную карту Конохи, на которой разными цветами были обозначены сектора возводимого щита, находящиеся на разных стадиях завершения; остальные шиноби тоже встали и склонились над планом. — Пустырь на месте квартала Учиха, — Иноичи указал на одну из ярко-красных областей, — старая резиденция Сенджу, окрестности храма масок Узумаки и район Хьюга. В этих местах что-то происходит с потоками природной чакры, барьерная команда никак не может подстроиться под её сигнатуру.

— Получается, — проговорила Цунаде, проводя пальцем по карте, — незащищёнными остаются почти вся юго-западная сторона деревни и островки на севере и северо-востоке.

— Из-за того, что наша территория и принадлежавшая прежде Учихам находятся близко друг к другу, прореха весьма ощутимая, — Хиаши легко нахмурился, чувствовалось, что известие его обеспокоило. — Я сам и мои шиноби улавливали изменение потоков, однако мы не предполагали, что всё настолько серьёзно.

— Скверно то, что большинство из этих мест нежилые, — задумчиво заметил Изао. — Даже если будет проникновение, его не сразу заметят.

— Нужно выставить дополнительную охрану на этих участках, — предложил Кеншин.

— Разумеется, — кивнула Цунаде. — Я отдам приказ сразу же по окончании собрания.

— Однако нужно также понять, почему так происходит, — негромко произнёс Шиби. — Изменения в течении природной чакры могут иметь весьма неприятные последствия.

— Да, кстати об этом, — Цуме повернулась к Иноичи. — Это что, получается, раньше барьер держался, а теперь вдруг раз — и всё? Неужели это произошло так резко, что никто не успел заметить?

— Никаких действий масштабнее заделки прорех с барьером не производилось уже лет пятнадцать, если не больше, — отозвался Иноичи. — Эту его форму установили, если мне память не изменяет, сразу после окончания Третьей мировой и с тех пор не меняли.

— Но почему? — поинтересовалась Цуме.

— Перекодировку барьера запретил Третий, — подал голос Шикаку. — Никто не понимал, чем вызвано такое решение, однако он был твёрд и даже после уничтожения Учих, когда сбежал Итачи — АНБУ, отлично знающий код барьера и все в нём лазейки, Третий распорядился ничего не менять.

— Тогда становится ясным, как несколько лет назад Итачи и его напарник проникли в Коноху, — заметил Изао. — Хотя странно, что Третий не предвидел этого.

— Эти Учихи совсем страх потеряли, — рыкнула Цуме. — Оба нукенины, а в Коноху лазят, словно им тут мёдом намазано.

— Больше мы такого не допустим, — заявила Цунаде. — До конца месяца работа с барьером должна быть завершена. Иноичи, отправишь на это дело всех хотя бы минимально свободных шиноби своего клана, смыслящих в барьерных техниках.

— Мои люди могут изучить эти аномалии, — предложил Хиаши. — Клан Хьюга не специализируется на этом, но с Бьякуганом, возможно, получится собрать больше информации.

— Патрули можете доверить нам, — сказал Кеншин. — У меня многие ребята сейчас сидят без дела.

— Мы подключимся, — добавила Цуме.

— Отлично, — кивнула Цунаде, искренне обрадованная таким единодушным порывом. — Тогда ещё один вопрос, последний, я думаю, на сегодня, — она сделала короткую паузу, а затем продолжила: — Около недели назад мне пришло письмо от Лидера Акацуки.

— Лидера Акацуки?! — вскинулась Цуме.

— В самом деле? — Чоза нахмурился. — И что хочет этот человек от вас?

Пятая кивнула Шикаку, и он, достав из кармана жилета свиток, развернул его и принялся читать. Пока его голос звучал, никто не решался говорить; даже когда Нара замолчал, какое-то время в зале висела напряжённая, звенящая тишина.

— Немыслимо, — пробормотал Иноичи. — С чего вдруг?

— Это подстава, — прорычала Цуме.

— Не уверен, — покачал головой Шикаку. — Мы с Цунаде-самой рассмотрели письмо со всех сторон. Похоже, что подвоха нет.

— Что вы думаете об этом? — прямо спросила Пятая у своих советников.

— Лично я считаю, что негоже идти на уступки террористам, — произнёс Хиаши уверенно и спокойно. — Сегодня они предлагают сотрудничество и перемирие, завтра нанесут удар в спину.

— То есть, вы предлагаете бросить Джирайю-саму и Какаши? — прохладно уточнил Изао.

— Я понимаю ваше беспокойство за племянника, Изао-сан, ровно как и заинтересованность всех присутствующих в вызволении Джирайи-самы, однако это неоправданный риск.

— Кто не рискует, тот не прав, — мягко заметил Иноичи, вежливо не став употреблять по отношению к главе Хьюг ходящих по казармам народный вариант фразы. — Письмо этого человека кажется мне вполне искренним. Я считаю, стоит попробовать.

— Сложно поверить, что Акацуки так резко сменили свой курс, — проворчал Чоза.

— Однако и такое порой случается, — справедливости ради заметил Иноичи.

— А я согласна с Хиаши-саном, — резко объявила Цуме. — С этими нукенинами можно говорить лишь на языке силы.

— Вот уж где верное мнение, — усмехнулся Кеншин.

— Согласен, — сдержанно кивнул Шиби.

Чоза всё ещё колебался.

— Шикаку?

— Я склонен скорее согласиться на предложение, — медленно ответил он. — От удерживания Хидана нам никакой выгоды, он лишь нервы всем мотает.

— Вот именно что, — буркнул Иноичи.

— Обмен пленными — обычная практика в военное время, — продолжил Шикаку. — Это не сможет вменить нам в вину никто.

— Верно говоришь, — решительно кивнул Чоза. — Я не люблю Акацук, но Джирайю-саму и Какаши надо выручать.

— Я всё равно останусь при своём, — хмыкнула Цуме.

В итоге, мнения разделились. «Чёрт, неужто решать придётся всё-таки мне?» — кисло подумала Цунаде, а вслух сказала:

— Давайте возьмём небольшую паузу, а затем через пару дней встретимся и примем окончательное решение по этому делу.

Если бы кто-то её спросил: «Почему?», Пятая не смогла бы внятно ответить, какой чёрт понёс её в тот вечер после работы в старую резиденцию Сенджу, расположенную на окраине деревни. Поместье, в котором Цунаде выросла, теперь стояло заброшенным, никто не жил в нём уже долгие годы — в поколении Цунаде в клане случился серьёзный демографический кризис, на который накладывалось то, что рождались почти одни только девочки, ну а те мальчики, которые появились на свет, вскоре его покинули в годы Второй мировой. Постепенно некогда великий клан угас: мужчины превратились в стариков и умерли, девушки выросли и вышли замуж в другие семьи, а рождённые ими дети почти не становились шиноби из-за запретов родителей, натерпевшихся горя за войну и вовсе не хотевших потерять ещё и детей. Да… вот так и пришёл конец великому некогда клану Леса.

Войдя в дом, Цунаде направилась сразу в главный зал. Когда-то давно она любила играть в этой комнате, дожидаясь возвращения с работы любимого дедушки; едва же в прихожей слышались его уверенные, неспешные шаги, девочка бросала игрушки и бежала навстречу Хашираме, а тот улыбался, хватал внучку на руки и кружил, кружил, смеясь, пока не приходила бабушка Мито и не начинала добродушно ругать его за задержку на работе. Дед тогда начинал на ходу сочинять отмазки, но все домочадцы прекрасно знали: он просто не мог уйти, пока оставалась нерешённой хотя бы одна проблема селения. Порой в своём усердии он доходил до того, что его брату, впоследствии сменившему его на посту, приходилось чуть ли не силой уволакивать Бога Шиноби домой, к семье и жене.

От нахлынувших воспоминаний Цунаде улыбнулась. Старики действительно любили её и Наваки, почти заменили им родителей, погибших на войне. Они многому научили внуков, заботились о них, берегли, как самое дорогое, что было в их жизнях — и Цунаде за это им благодарна. Вспоминая любимых родственников, Пятая даже жалела, что у неё самой никогда не было детей, которых бы она тоже так воспитала: в атмосфере тепла, но в то же время и должной строгости.

«Вот интересно, а если бы мы с Джирайей всё-таки?..»

— Хватит бегать, — негромко проговорила Цунаде, проводя рукой по вырезанному на стене зала гербу клана Сенджу.

«Не беги никогда».

Цунаде вздрогнула и отшатнулась, стремительно обернулась, заозиралась, ища того, кому могли бы принадлежать эти слова. Но нет — поняла она — слова были лишь в её голове. Слова, произнесённые голосом Сенджу Хаширамы.

«Не беги, глупышка, — продолжил говорить голос. — Здесь нечего бояться».

«Дедушка?..» — наверное, она сошла с ума, раз разговаривает с собственными галлюцинациями.

«Да, милая, — голос звучал тепло, заботливо — как раньше. — Я очень рад, что наконец удалось установить, хоть и ненадолго, связь».

«Что? Я не понимаю…»

«Ну всё, меня начинают пихать в бок, — перебил её Хаширама. — У меня мало времени, Цуна, так что просто слушай и запоминай: Орочимару жив, он поднял четвёрку прошлых Хокаге при помощи Эдо Тенсей, и теперь мы, а также Учиха Саске и Митараши Анко находимся вместе с другой шестёркой и ещё кое-кем в ином мире… Ксо, у него силы кончаются… Короче, Цуна, ключ ко всему — Рикудо Сеннин… Да понял я, Дара!»

Мысленный поток оборвался так же внезапно, как и возник, и Цунаде вновь открыла глаза, которые, как оказалось, успела зажмурить, в старом клановом поместье, посреди пустого зала.

— Какого чёрта сейчас было?.. — прошептала она, опираясь руками на колени и тяжело дыша. И вместе с тем понимала: всё случившееся ей не померещилось.

А затем Цунаде резко сорвалась с места, почти бегом бросилась в свою старую комнату. Там на покрытом густым слоем пыли комоде она обнаружила украшенную резьбой недлинную палку и белую фигурку из алебастра.

— Я понимаю, в это сложно поверить, — Цунаде поднесла к губам стакан и, выпив воды, сожалея, что это не саке, продолжила: — Но всё было и в самом деле именно так.

Сидевшие напротив неё на подушках в своём кабинете Шикамару и Неджи переглянулись.

— Мы полностью вам верим, Цунаде-сама, — произнёс Неджи. — Со мной в сентябре приключилось то же самое.

— Серьёзно? — Пятая нахмурилась. — Почему не доложили?

— Неджи сказал тогда об этом только мне, — отозвался Шикамару крайне спокойно. — Всё-таки это действительно звучало больше как бред, сомнительно, что вы бы поверили.

Цунаде хмыкнула и вновь приложилась к стакану. Всё-таки мальчишка и в самом деле очень похож на Шикаку.

— Значит, наша коллекция пополняется, — проговорил Шикамару, с интересом разглядывая деревянную палочку, пока его напарник пристально изучал Бьякуганом фигурку, изображавшую явно воина, но только в необычных для шиноби доспехах, с длинным обоюдоострым прямым мечом. — Склонен предположить, что эти вещи являются олицетворениями Первого и Второго Хокаге.

— Скорее всего, — согласился с ним Неджи. — Содержащаяся в них энергия содержит оттенок чакры вашего клана, Цунаде-сама.

На это Пятая лишь отстранённо кивнула, поглощённая собственными размышлениями. Шикамару пристально посмотрел на неё.

— Что-то ещё?

— Что-то ещё, — призналась Цунаде. — В самом конце дед сказал — причём это явно уже было не мне, а тому, кто в тот момент был с ним рядом: «Да понял я, Дара».

— «Дара»? — вскинул бровь Неджи. — Такое сокращение не подходит именам никого из пропавших.

— Разве что Дейдаре, — заметил Шикамару. — Хотя сомнительно, чтобы Первый так обращался к нему.

— Я знаю, кого дедушка называл так, — негромко сказала Цунаде. — Учиху Мадару.

А затем внутренне напряглась, вспомнив показавшееся ей поначалу незначительным «вместе с другой шестёркой и ещё кое-кем», произнесённое Хаширамой.

— Да быть этого не может, — пробормотала Цунаде, чувствуя, как закипает мозг от странности и безумности последних дней.

Глава 15. День святого Валентина

— Ну что, готова, мм?

— Да, — кивнула Хината.

Дейдара поднялся со своего места за гриффиндорским столом и подал ей руку; Хината с улыбкой приняла этот знак внимания. Проигнорировав любопытные взгляды, которыми их проводили многие студенты, шиноби покинули Большой зал и присоединились к длинной очереди на выход из замка.

— Ну что, чем займёмся, даттебаё? — спросил Наруто, подходя к товарищам вместе с Саске. — В прошлый поход в Хогсмид мы не дошли до Визжащей хижины, да и вообще…

— Так, притормози, мм, — перебил его Дейдара. — А ну-ка вспомни, какой сегодня день.

— Четырнадцатое февраля, — не задумываясь, ответил Наруто.

— Умничка. А что за праздник в этот день?

— Валентинов день, — ответил за друга Саске, уже понявший, к чему подрывник ведёт.

— Вот именно, — кивнул Дейдара. — Так что вопрос в том, что мы с Хинатой, — он приобнял девушку за талию, — будем делать. Ни тебя, лисёнок, ни твоего друга-угрюмушки в наших планах нет, мм.

Наруто, хотя и был раздражён из-за ответа, не удержался от ехидной улыбки и быстрого взгляда в сторону донельзя мрачного Саске.

Стоявшая в десятке метров впереди Сакура, хотя и наверняка слышала голоса товарищей, не обернулась и не прекратила разговора с Терри Бутом. Ещё за неделю до похода в Хогсмид Наруто стал активно намекать подруге, что не прочь провести выходной с ней; Сакура же не замечала его попыток, сама надеясь, что Саске предложит ей пойти вместе. Когда же Саске, наконец, соизволил завести с ней разговор о прогулке, он заявил, что ему придётся составить компанию старым товарищам по команде, так как его новый приятель Тео отказался в силу каких-то дел.

Не этого, совсем не этого ждала от него Сакура; хотевшая романтики девушка разозлилась на друзей, и когда Терри, стесняясь, предложил пойти вдвоём, без долгих колебаний согласилась, в большей степени чтобы досадить товарищам. И, надо сказать, она преуспела в этом: и Наруто, и Саске не выглядели особо счастливыми. А Дейдара, тоже бывший в курсе этой истории, как обычно не упускал возможности поязвить и посыпать на раны соль.

— А Итачи-сан пойдёт? — спросила Хината у Саске, натягивая тёплые вязаные варежки.

— Нет, — отозвался тот, стараясь не слишком часто коситься на Сакуру и Терри. Его настроение было понятно: в Конохе он привык, что Сакура всегда на его стороне и готова простить что угодно, однако Саске и не догадывался, насколько на самом деле изменилась Сакура за те годы, что он отсутствовал. — Сказал, что у него много работы.

— Только попросил зайти в «Сладкое королевство» и принести ему чего-нибудь, — вставил Наруто не совсем понятно к чему.

Зато Дейдара за это тут же уцепился.

— О-о, — едко протянул он, — ты смотри, Саске, прямо миссия S-ранга: принести конфет старшему братику, мм.

В глазах Учихи опасно блеснул Шаринган. Хината поспешно встала между парнями.

— Хватит, — попросила она, — не надо ссориться.

Дейдара усмехнулся — и отступил.

— Как скажешь, — произнёс он и, взяв девушку за руку, отвернулся от других коноховцев.

Когда они вышли из замка и Наруто с Саске, обогнав их, зашагали по дороге в Хогсмид, Хината вздохнула с облегчением. Эту рану время не лечило, и Дейдара по-прежнему при любом удобном случае кидался на Итачи и его брата, которого тоже считал виноватым в предательстве товарища. «Что бы он ни говорил, ему больно оттого, что всё так обернулось», — подумала она и крепче сжала руку подрывника.

— Будет дождь, — сказал Дейдара, подняв голову к тёмным тучам, нависавшим над миром.

— Похоже на то, — согласилась Хината, хватаясь за альтернативную тему. — Видимо, просто погулять по деревне не получится.

— Потом о программе подумаем, а начнём с кофе, — решительно заявил Дейдара. — Так, в «Трёх мётлах» наверняка как обычно толпа, а в «Кабанью голову» я больше ни ногой, мм.

— Я слышала от девочек, что неподалёку от лавки Писарро есть небольшое кафе, — произнесла Хината, чуть подумав. — Может, там сейчас будет не так шумно, как в «Мётлах».

— Вполне возможно, — кивнул подрывник.

Миновав Главную улицу (и тактично отделавшись от Ли Джордана, зазывавшего Дейдару сходить с ним в «Дэрвиш и Бэнгс», специализировавшийся на шутовских товарах), шиноби свернули в проулок и вскоре уже были на пороге кафе мадам Паддифут. Не прекращая разговора, они вошли — и шокированно замерли на месте. Помещение было маленьким, тесным из-за расставленных очень близко друг к другу круглых столиков, над которыми порхали золотые херувимчики, сыпавшие во все стороны цветные конфетти. Повсюду, куда ни падал взгляд, были только кружева, рюшечки, бантики, оборочки — и целующиеся парочки.

— «Три метлы», мм?

— «Три метлы».

И шиноби спешно ретировались, пока хозяйка заведения их не заприметила, на обратном пути по проулку чуть не столкнувшись со смущёнными и одновременно очень довольными Гарри и Чжоу, только шедшими в пристанище влюблённых.

— Никогда не напоминай мне о том, что я это видел, — почему-то шёпотом попросил Дейдара. — А то моя больная фантазия за ту минуту, что мы там провели, и так родила ассоциацию похуже Цукиёми.

— И какую же? — осторожно спросила Хината.

Дейдара скривился, высунул язык, сделал вид, что его сейчас стошнит, покосился на спутницу.

— Точно хочешь знать?

— Ну… да. Думаю, да.

— Амбридж у шеста.

Теперь уже черёд Хинаты был морщиться.

— Я очень рада, что ты не используешь гендзюцу, Дейдара. Иначе твои враги рисковали бы сойти с ума.

— Странно, как это я ещё с ума не сошёл со своей-то фантазией, мм.

Первые капли дождя уже начали падать на землю, когда Хината и Дейдара вошли в «Три метлы». Теперь, в плохую погоду, столпотворение было ещё хуже обычного, и свободных мест в трактире не наблюдалось.

— Что будем делать? — спросила девушка, повернувшись к подрывнику.

Дейдара ответил не сразу, сосредоточенно глядя куда-то в сторону.

— Ну, в общем, есть один вариант, хм… Только если тебя не страшат колкости и завуалированные нападки.

— Ничего, я привыкла, — улыбнулась Хината и вслед за ним стала пробираться между столами и стульями к дальнему закутку зала, где в полутьме на угловом диванчике расположились Сасори и Анко. Кукловод и джонин сидели не слишком близко друг к другу, но и не далеко, при этом по ходу беседы обмениваясь лёгкими улыбками. Впрочем, стоило молодым шиноби подойти, картина представилась им в совершенно ином свете.

— Эти чёртовы школьнички пялятся на нас так, словно только и ждут, когда же начнётся разврат, — говорила Анко, медленно, томно наматывая на палец верёвку от кулона.

— Не моей идеей было изображать любовников, — отозвался Сасори, проведя рукой по волосам, ещё больше растрепав их. — Впрочем, если хочешь, могу тебя даже приобнять, чтобы у детишек точно кровь из носов потекла.

— У тебя в рукаве отравленные иглы. Так что лапки не распускай, Скорпион, а то членики поотрываю.

— Какой милый диалог, — хмыкнул Дейдара, пододвигая к их столу два стула и усаживаясь, как ни в чём не бывало.

— С налётом биологического юмора, — отозвался Сасори, сделав глоток глинтвейна. — Зачем пришёл, режиссёр ты мой начинающий? Проверить, как справляются актёры?

— Да нет, мы с Хинатой хотели кофе попить, — пожал плечами парень и, поймав взглядом мадам Розмерту, поспешил к ней, чтобы не ждать и поскорее сделать заказ.

— Едрёна жесть! — Анко залпом прикончила стакан огневиски, в котором была ещё почти половина, и откинулась на спинку дивана, запрокинув голову и прикрыв глаза. — Угораздило же вляпаться в этот геморрой…

— Ненавижу напарника, — сообщил Сасори, скользнув почти даже заинтересованным взглядом по объёмному бюсту джонина.

— Что-что? — переспросил Дейдара, вернувшийся на место.

— Ненавижу тебя, — повторил кукловод совершенно спокойно. Анко приоткрыла один глаз и, оценив обстановку, украдкой потянулась было к его кружке, но Сасори перехватил её руку и сам допил остатки своего напитка.

— За что же, мм? — деланно удивился Дейдара, косясь на Анко, которая с тихим цыканьем вновь притворилась спящей.

— За всё это, — Сасори обвёл неопределённым жестом трактир. — И в особенности за твою гениальную идею, чтобы мы с Анко были здесь вместе.

— Поддерживаю, — протянула куноичи.

— Не, Данна, я же вам сказал: либо с ней, либо с Итачи, как вам больше нравится, — развёл руками Дейдара.

— Школьные сплетни теперь уже просто бы не поверили, что вы ни с кем не встречаетесь, Сасори-сан, — добавила Хината, встав на защиту своего парня. Ко всему прочему, Хината ощущала вину: всё-таки именно она уговорила Дейдару предпринять что-нибудь для разрушения так смущавшего Саске слуха.

— И в этом тоже вы виноваты, — отрезал Сасори.

К счастью, развитие спора прервало появление мадам Розмерты, принесшей шиноби кофе. С удивительной синхронностью Анко и Сасори потребовали повторить свои заказы, после чего трактирщица удалилась. Несколько минут прошло в молчании; Анко продолжала изображать попытки поспать, Сасори безразлично глядел куда-то в толпу. Дейдара под столом сжал руку Хинаты; отпив немного кофе, он подмигнул девушке и с громким стуком опустил чашку на стол.

— Искусство — это взрыв, мм.

Кукловод дёрнул бровью.

— Не смеши меня.

— Это вы меня не смешите! — парировал Дейдара, чувствуя себя в своей стихии. — Что может сравниться с полным смысла и жизни моментом истинного совершенства, когда материя переходит в ничто?

— Любой хоть более-менее адекватный человек скажет тебе, что деструкция ломает красоту, а уже никак не создаёт её, — ответил Сасори. — Совершенно лишь то, что вечно, нерушимо, неподвластно забытью и времени.

— Ерунда, Данна! Ваши марионетки, хотя вы их и считаете Истинным Искусством, очень даже могут быть разрушены или уничтожены — из опыта говорю, да!

— Не понимаю, как тебе только в голову пришло ставить мои творения, в которые вложены часы, дни, месяцы кропотливой работы и стремления к идеалу, рядом с твоим нелепым «бумом».

— Все вы в Акацуки — чокнутые маньяки, — объявила Анко, поглядывавшая то на одного нукенина, то на другого. — Теперь понимаю, чего Орочимару у вас так хорошо прижился.

— Орочимару, — проговорил кукловод со странным выражением. — Искусство он видит в изыскании способа достижения бессмертия.

— Так получается, он ваш единомышленник, — усмехнулся Дейдара. — У вас, небось, и транспарант был «Мы — за вечность».

— Прекрати, — в голосе Сасори уже слышался настоящий, вовсе не показной гнев. Хината взволнованно глянула на подрывника — тот и не думал отступать.

— Скажите, Данна, а вы с ним совместные опыты ставили, мм?

— Опыты Змея, — неожиданно вмешалась Анко, — это не то, с чем можно шутить, парень.

— Анко-сан… — прошептала Хината, видя, какое жёсткое выражение приняло лицо джонина.

— Один к десяти, — продолжила куноичи; она подалась вперёд, опёрлась локтями на стол, крепко стиснула кулаки. — Десять процентов — вот что Орочимару писал в графе «Процент выживаемости» по многим своим экспериментам. И при этом ему было всё равно, что остальные девяносто процентов тоже носили имена, любили и ненавидели кого-то, что они жили — до того, как попали к нему на стол. Ради улучшения статистики он готов был принести в жертву любого…

— Даже собственную ученицу, — негромко закончил за неё Сасори.

Анко отрывисто кивнула и коснулась рукой того места, где до извлечения стояла Проклятая Печать. Принёсшая заказ трактирщица посмотрела на напряжённых, серьёзных шиноби с удивлением, но ничего говорить не стала; поставив на стол кружки, она молча удалилась, не желая своими пустыми словами вторгаться в этот явно далёкий от приятного разговор. Сделав пару больших глотков, Анко отодвинулась от стола и скрестила на груди руки.

— Пожалуй, именно это было в Орочимару самым отвратительным, — произнёс Сасори, — его отношение ко всему и всем, как к объектам для опытов.

Анко скосила глаза на него; несколько секунд в ней шла борьба любопытства с гордостью, но первое победило, и она спросила:

— Так кем ты был в его опытах: помощником или жертвой?

— Ни тем, ни тем, — отозвался Сасори и, помолчав, добавил неожиданно: — В последние месяцы напарничества, по крайней мере.

— А до того?..

— Кажись, нашли мы им хоть одну общую тему, мм, — довольно прошептал Дейдара на ухо Хинате.

— И ради этого ты чуть не поругался с напарником?

— Ну а что делать? Сидеть в тишине?

Хината вздохнула; у подрывника была своя уникальная логика, понять которую до конца, наверное, не суждено никому.

— Ладно, пойдём мы, — сказал Дейдара, последним глотком опустошая чашку и поднимаясь. — Не до вечера же нам тут с вами сидеть, надо ещё жизнью успеть насладиться, да.

Сасори хмыкнул и, небрежно махнув рукой на прощание, вновь повернулся к Анко, а парочка направилась к выходу.

— Так, ещё один момент, — Дейдара вильнул в сторону и остановился за спинкой стула Лаванды Браун, попивавшей сливочное пиво в обществе других девчонок. — Ну что, мисс Жёлтый Рупор Хогвартса, как отдыхается, мм?

— Какое там?.. — картинно вздохнула Лаванда, откидываясь на стуле и поднимая взгляд на подрывника, запрокинув голову. — Вся в трудах, собираю новый материал.

— Ну, если что, я замечательно провожу день в обществе своей великолепной девушки, — Дейдара притянул Хинату поближе и ласково улыбнулся ей.

— Так и запишем, — хмыкнула Лаванда, кивнув Хинате. С тех пор, как их объединил ОД, девушки больше не враждовали открыто, но и дружбы между ними не наблюдалось. — Но, как по мне, тут есть сюжет и поинтереснее вашей идиллии.

— Вон в том углу, да?

— В точку, — подтвердила Лаванда, но затем спохватилась. — Хотя, наверное, ты сейчас подошёл затем, чтобы запретить мне распространяться об этом.

— Не угадала, — Дейдара лукаво прищурился. — Как раз наоборот.

— Правда? — удивилась Лаванда.

— Ага.

— Ну ладно, сегодня же запущу.

— Отлично, — Дейдара шутливо потрепал её по кудрявой голове, и шиноби отошли. — Ну вот, отдел распространения информации задачу получил, мм.

На пятом курсе существовала негласная группа студентов, которую подрывник окрестил «Жёлтым квартетом Хогвартса»: Лаванда Браун, Блейз Забини, Пэнси Паркинсон и Роза Целлер. Действовали эти матёрые распространители сплетен и слухов попарно. Роза, мало чем примечательная девочка с Пуффендуя, единственным своим известным обществу талантом имела феноменальную способность недопонимать и переворачивать факты с ног на голову, за что Дейдара называл её «Жёлтым мозгом». Однако девушка была слишком пуглива и застенчива и не могла распространять сплетни сама; на помощь ей в этом нелёгком деле приходил «Жёлтый рупор» в лице Лаванды. Пэнси имела статус «Жёлтой стервы» за свою крайнюю любовь всех гнобить и опускать, а Блейз проходил под кличкой «Жёлто-голубой» — Лаванде очень понравилась идея о том, что слизеринец распускает пошлые слухи потому, что сам неровно дышит к представителям своего пола, и теперь Блейзу приходилось отбиваться. Действуя преимущественно через Лаванду, шиноби регулировали школьные слухи и направляли их в нужное им русло.

— Как хорошо, что Лаванда помогает нам, — заметила Хината с улыбкой.

— Это да, — согласился Дейдара, останавливаясь под навесом на крыльце трактира. Дождь уже зарядил вовсю, и редкие прохожие спешили укрыться в кафе и магазинах, не имея ни малейшего желания мокнуть и мёрзнуть. Переглянувшись, шиноби подняли воротники курток и, защищаясь от ветра, поспешили в «Сладкое королевство».

Вот уже где точно был рай. Тёплый, уютный магазин встречал посетителей палитрой восхитительных запахов, которые всегда витают в хорошей кондитерской. Школьники ходили туда-сюда от стеллажа к стеллажу, стараясь выбрать между нугой, медовыми ирисками, грильяжем и прочими вкусностями. Вышли из лавки Хината и Дейдара лишь минут двадцать спустя, пряча в сумки пакеты со сладостями.

— Что теперь? — спросила Хината, когда они вновь вышли под дождь.

— Даже не знаю, — проговорил Дейдара, дожёвывая ириску. — Как по мне, делать тут больше особо нечего, мм.

— Тогда давай вернёмся в Хогвартс, — с готовностью предложила девушка, уже и сама думавшая об этом.

— Давай.

В замок они пришли как раз к обеду; сняв мокрые куртки и разложив их на незанятых местах на скамье, шиноби с удовольствием принялись за жаркое и пирог. Случайно взглянув на стол Когтеврана, Хината увидела там Сакуру, обедавшую в одиночестве и выглядевшую весьма расстроенно.

— Что-то рано она со своей свиданки вернулась, мм, — заметил Дейдара, смотревший в ту же сторону.

— Наверное, что-то случилось, — с сочувствием сказала Хината и отодвинула от себя пустую тарелку. — Пожалуй, стоит подойти к ней.

— Вперёд, — отозвался парень. — А я тогда пойду… пошатаюсь по этажам, мм.

— Дейдара…

— Не боись, без вредительства.

Поцеловав Хинату в щёку, он удалился, прихватив с собой куртку. Девушка тоже поднялась и подошла к Сакуре.

— Привет.

— А… привет, — кивнула она, отвлекаясь от своих мыслей. — Ты хотела что-то?

— Ты выглядишь очень расстроенной, — заметила Хината. — У тебя всё в порядке?

— Не совсем, — чуть помедлив, призналась Сакура.

— Что-то случилось на свидании?

— Вроде того, — Сакура грустно вздохнула и принялась вяло ковырять вилкой отбивную. — Нет, ты не думай, мы классно погуляли, попили сливочное пиво, а потом… — она смутилась и ненадолго замолчала. — Понимаешь, Терри хороший парень, с ним здорово и интересно, и я думала, что смогу себя заставить…

— Тебе не надо заставлять себя встречаться с ним только чтобы вызвать ревность у Саске-куна, — тихо сказала Хината.

Сакура вздрогнула, растерянно посмотрела на подругу, а затем сложила руки на столе и опустила на них голову.

— Я уже сама не понимаю, чего хочу, — глухо пожаловалась она. — Я всегда думала, что люблю Саске-куна, так хотела вернуть его в деревню… А теперь он рядом — и я даже не знаю, что думать, что делать, как вести себя с ним…

Ещё ни разу за все годы знакомства Хината не видела её в таком упадническом настроении. Преисполненная жалости, девушка стала осторожно гладить Сакуру по волосам.

— Просто будь собой, — со всей искренностью посоветовала она. — Если ты не будешь на этом зацикливаться, сердце само подскажет, как лучше поступить. Если честно, мне это очень помогло.

Подняв голову, Сакура слабо улыбнулась.

— Спасибо, Хината.

Хьюга с тёплой улыбкой кивнула. Раньше она никого не успокаивала — это ей всегда друзья оказывали психологическую помощь. Как же сильно этот мир изменил её. «Не мир, — поправила себя Хината, — люди».

И действительно, не попади она сюда именно с этими шиноби, разве стала бы такой? Разве смогла бы разобраться в своих чувствах к Наруто, не проведя бок о бок с ним столько времени? Разве научилась бы выдержке, не имея примером Итачи? Разве смогла бы измениться, не будь рядом Дейдары?

«Нет, не смогла бы, — подумала Хината и улыбнулась сама себе. — Мне очень повезло».

Сакура тем временем, чуть повеселев, принялась за яблочный пирог. Посмотрев на неё и решив, что худшее позади, Хината достала волшебную палочку и принялась струёй тёплого воздуха сушить свою куртку. Сам собой завязался разговор о погоде, о приближавшемся матче по квиддичу, о скорой контрольной по трансфигурации — за этим подруги провели ещё около получаса.

— Чем займёшься? — поинтересовалась Сакура, когда девушки, наконец, вышли из Большого зала.

— Найду Дейдару, — ответила Хината, накидывая на плечи куртку, которую не хотела нести в руках. — Надеюсь, он и в самом деле не стал готовить Амбридж никаких новых сюрпризов.

— Я бы на это особо не рассчитывала, — засмеялась Сакура и махнула рукой. — Ладно, я в библиотеку. Пока, Хината. И спасибо.

— Пожалуйста.

Когда она скрылась за очередным поворотом, Хината остановилась и, сложив печати, шепнула:

— Бьякуган, — просто бегая по этажам найти Дейдару было бы сложно.

Несколько минут внимательно поисследовав замок, Хината наконец заметила подрывника на пятом этаже восточного крыла и поспешила к нему. Она очень ждала момента, когда они останутся одни, получат возможность не скрывать, как подобает шиноби, свои чувства от окружающих… На самом деле, Хината никогда не думала, что ей настолько понравится целоваться. «Здорово, что почти все сейчас в Хогсмиде, — воодушевлённо думала она, практически взлетая по ступеням. — Хотя бы эти несколько часов мы сможем побыть вдвоём».

Дейдара по привычке сидел на подоконнике в коридоре — но, подойдя ближе, Хината мгновенно почувствовала: с ним что-то не так; он неестественно сгорбился, склонил голову, спрятав лицо в ладонях.

— Дейдара? — тихо позвала Хината, чувствуя, как замирает сердце.

Подрывник медленно поднял затравленный, полный боли взгляд на неё. В его глазах было больше, чем просьба, — почти мольба.

Без слов поняв, чего он хочет, Хината подошла ближе, прижалась к парню всем телом, нежно обняла его. Дейдара судорожно вздохнул и тоже обнял её, уткнулся носом в плечо.

— Я не могу, — прошептал подрывник; от него едва уловимо пахло кровью. — Я так больше не могу, Хината.

— Что случилось? — тихо спросила она, всё сильнее ощущая страх.

— Вечные попытки кому-то что-то доказать, — пробормотал Дейдара. — Не могу на это смотреть… Идиот, — прорычал он со злостью. — Альтруист хренов. Ненавижу.

Едва сдерживая непрошеные слёзы, но не говоря ничего, Хината обнимала этого опасного, смертоносного нукенина, ставшего таким близким, таким дорогим, ощущая его боль, как свою.

Какое-то время они стояли так, без звука, без движения.

— К чёрту, — вдруг сказал Дейдара, отстраняясь. — Хината, пожалуйста, сделай для меня кое-что, мм.

— Что угодно, — произнесла она.

— Найди мне Саске. Пора покончить с этим.

— Зачем мы здесь? — с определённым подозрением спросил Саске. — Что за секретность?

— Так надо, мм, — решительно сказал Дейдара, заклятием запирая дверь обсерватории.

Астрономическая башня была практически идеальным местом для тайных разговоров; до наступления сумерек в неё редко кто заглядывал, да и никому — ни Амбридж с Филчем, ни товарищам-шиноби — не пришло бы в голову искать их здесь. По узкой винтовой лесенке троица (Дейдара попросил Хинату остаться с ними и присутствовать при разговоре) поднялась на площадку, где располагались телескопы. Там Дейдара остановился; отвернувшись от спутников, он какое-то время смотрел на дождь, собираясь с мыслями.

— О чём ты хотел поговорить? — первым нарушил молчание Саске.

— Что ж, хм, — протянул Дейдара, поворачиваясь к нему. — Начнём, наверное, с чего попроще. Ты ведь, кажется, до сих пор не в курсе, что твой брат серьёзно болен?

— Что? — нахмурился Саске.

— Именно так, — Дейдара скрестил руки на груди, серьёзно глядя на него. — Не веришь мне, спроси Хинату.

Саске посмотрел на девушку.

— Это правда?

— Да, — кивнула она, растерянная, не понимая, что задумал Дейдара.

— Быть не может, — Саске по-прежнему не был убеждён. — Будь всё так, Итачи бы мне сказал.

— Какой же ты наивный ребёнок, мм, — презрительно фыркнул Дейдара. — Итачи столько раз тебя обманывал, а ты всё равно готов верить ему на слово.

Саске бросил на него раздражённый взгляд и вновь повернулся к Хинате.

— Если всё так, как вы говорите… Кто ещё об этом знает?

— Вся первая шестёрка. Но Итачи-сан попросил нас не говорить ничего тебе — не хотел волновать, тем более что он уже идёт на поправку…

— Враньё, мм.

— Враньё? — с удивлением переспросила Хината. — Но ведь Сакура и Сасори-сан сказали…

— Сасори-но-Данна перестал лечить Итачи после того, как открылась правда о его миссии, — ровно произнёс Дейдара. — А Сакура заключила с Итачи договор, согласно которому она не мешает ему тихо загибаться, только скрывает своими препаратами внешние проявления его болезни — ради тебя, Саске, между прочим. Хотя, — он задумчиво посмотрел на свои руки, — приступы стали в последнее время так сильны, что прорываются через медикаментозный барьер. Я ни хрена не смыслю в медицине, но даже я могу с уверенностью заявить, что этот придурок ещё до конца марта своей же кровью захлебнётся, мм.

— Этот «придурок» — мой старший брат, — холодно процедил Саске.

— С чем тебя и поздравляю, — бросил Дейдара. — Плохо то, что этот двинутый борец за справедливость кроме того ещё и мой друг.

— Друг? — вскинул бровь Саске. — Разве не ты кидался на него последний месяц?

Дейдара демонстративно прикрыл лицо ладонью.

— Как же ты непроходимо туп, мм, — проговорил он с протяжным вздохом. — Ты вообще когда-нибудь слышал о конспирации, работе под прикрытием, ролях, а?

— Получается, ты специально изображал ненависть к Итачи-сану? — спросила Хината.

Дейдара кивнул.

— И к чему был весь этот спектакль? — осведомился Саске.

— Из-за Данны, — ответил Дейдара. — Видишь ли, Саске, я единственный человек, которому Сасори почти что доверяет; я нужен твоему братцу, чтобы следить за моим напарником и быть в курсе его замыслов и ходов.

— А разве Сасори делится ими с тобой?

— Выборочно. Остальное я в состоянии сам понять по его поведению и настроению — всё-таки мы работаем вместе уже много лет, мм.

Отведя взгляд в сторону, Саске крепко стиснул кулаки и чуть закусил губу. Справившись с собой, он спросил:

— Что задумал мой брат?

— О, его планы как обычно масштабны, да, — отозвался Дейдара. Хотя он и старался говорить безразлично и с пренебрежением, Хината не верила в его равнодушие — слишком свеж был в её памяти недавний срыв парня. — Понимаешь, Итачи убеждён, что просто обязан понести наказание за уничтожение клана. По изначальному его плану ты, Саске, должен был убить его в схватке; так ты бы осуществил свою месть, а ещё получил возможность обрести Вечный Мангекью Шаринган. Однако теперь ситуация изменилась, и Итачи со всей своей идиотской самоотверженностью решил тихо и в мучениях умирать от болезни, которая и так разъедает его последние несколько лет. Как я уже сказал, он договорился с Сакурой, чтобы она помогала скрывать симптомы, и сейчас просто ждёт, когда же его организму наконец надоест бороться за жизнь.

— Какой ужас… — прошептала Хината, прижимая руки к груди.

Саске же смотрел на подрывника со странным, смешанным выражением.

— Ты знаешь о том, как обретается Вечный Мангекью? — негромко спросил он.

— Да, — кивнул Дейдара. — Итачи мне рассказал.

— Но почему? — Саске нахмурился. — Всё же это — одна из главных тайн клана. Чем ты заслужил такую честь?

— Честь? — фыркнул подрывник. — Это не честь, а всего лишь попытка редкими сведениями отплатить мне за услугу, мм.

— Не может быть, чтобы Итачи уравнивал сдерживание Сасори с такой тайной, — недоверчиво произнёс Саске.

Но Дейдара усмехнулся.

— А я, кажется, и не говорил, что на этом моя роль заканчивается, — заметил он. — Если уж начистоту, я нужен Итачи для выполнения второй, более отдалённой во времени части плана: после его смерти я должен буду не дать никому наложить загребущие лапы на его тело, а также проследить, чтобы его глаза стали твоими.

Простые, бесчувственные слова — но какой был в них заключён печальный смысл… Эта правда, тяжёлая, суровая, обрушилась на Саске, точно снежный ком; он замер, потрясённо глядя на подрывника. А тот, раскрыв, наконец, то, что так долго не давало покоя, перестал выделываться, позволил себе полный грусти вздох.

— Я рассказал это сейчас, потому что больше не могу молча смотреть на происходящее, — тихо произнёс Дейдара. — Итачи не слушает меня, он убеждён, что его смерть необходима. Я не хотел идти на предательство, но наблюдать за его мучениями надоело. Теперь ты в курсе всего, Саске, и знаешь, на что готов ради тебя брат; осознай силу его любви к тебе… и помоги мне вытащить этого придурка из могилы, мм.

Глава 16. Возможен ли рассвет?

Неяркое зимнее солнце осторожно заглядывало в узкое окно, давая полоску света, падавшую на толстый футон, расстеленный на полу комнаты. Солнечные лучи уже какое-то время назад разбудили Конан, но она не спешила вставать или хотя бы даже открывать глаза. На это утро никаких дел запланировано не было, а потому куноичи могла позволить себе хотя бы ненадолго расслабиться.

Слева раздалось копошение, и ткань одеяла натянулась — это Яхико во сне перевернулся на другой бок. Конан невольно затаила дыхание — испугалась на миг, что это она каким-то образом потревожила сон любимого, но мужчина только невнятно пробормотал что-то, глубоко вздохнул и продолжил спать.

Конан тихо выдохнула в подушку. Она не понимала, как так случилось, но вот уже вторую неделю они жили вместе. Вначале, после его возвращения из Узушио, Конан стала приходить порой ночевать к Яхико, но лишь когда на базе не было кроме них никого; затем для удобства принесла расчёску и пару тёплых вещей, чтобы не ходить за ними по утрам к себе; потом забрала часть одежды и оружия, обувь, косметику, кое-какие личные вещи, а в один день поставила в комнате Яхико вазу с букетом бумажных роз, всегда украшавшую её комод, — и вовсе перестала возвращаться на ночь в свою спальню. Старые друзья не сказали об этом никому, но прочие обитатели башни и сами догадались: Кисаме при взгляде на них начинал понимающе скалиться, Суйгецу хитро улыбался, Карин смотрела не без определённой зависти, а Джуго — задумчиво.

Подумать только. Столько лет Конан старательно возводила вокруг себя ледяную стену, создавала образ холодной и уверенной в себе куноичи, делала всё возможное, чтобы скрыть от товарищей по Акацуки собственную душу, лишь с Итачи и Сасори позволяя себе иногда поговорить более-менее по-человечески, — и ради чего? Лучше ведь от этой замкнутости ей вовсе не становилось. С другой стороны, тогда у неё не было никого, лишь Нагато, но он так погряз в пучине проблем Амегакуре и Акацуки, что крайне редко находил время для подруги. Теперь же, к счастью, всё иначе: теперь Яхико вновь жив и снова с ней, теперь Акацуки взяла курс на мир и гармонию, а их угрюмая база приютила под своим кровом троих активных молодых шиноби, наполнявших башню громкими криками и суетой. Теперь организация постепенно начинала напоминать Конан ту их старую банду, медленно стала преображаться, становясь для сироты чем-то, похожим на семью.

«Возможен ли ещё рассвет для нашей организации?» — всё чаще спрашивала она себя.

Конан хотела верить в возможность такого развития событий — правда, искренне хотела! И, глядя на Яхико, наблюдая за тем, как он со всем обычным своим ослиным упрямством прикладывает все мыслимые и немыслимые усилия к тому, чтобы достучаться даже не до умов — до сердец доставшихся ему в подчинение нукенинов, Конан утверждалась во мнении, что рассвет возможен. Конечно, у организации по-прежнему оставалась уйма врагов, тайных и явных: Великие Страны и более мелкие государства, Якуши Кабуто, Учиха Обито, затаившийся где-то и подозрительно долго бездействующий… Но куноичи отметала мысли об этом, говоря себе: «Мы справимся».

Яхико вновь завозился и, повернувшись лицом к ней — его дыхание нежно коснулось щеки Конан, — обнял её и притянул ближе к себе. «Не спит», — поняла Конан и, открыв глаза, наткнулась на пристальный взгляд мужчины.

— Доброе утро, — прошептала она с улыбкой. Когда просыпаешься вот так, утро ведь и в самом деле доброе.

— С днём рождения, — тихо сказал в ответ Яхико.

Улыбка непроизвольно сделалась шире.

— И тебя.

Наверное, прав Яхико, когда говорит, что им судьбой предназначено быть вместе — слишком уж многое говорило в поддержку этой теории. Такие похожие судьбы никому не нужных сирот, общие идеалы и ценности, во многом схожие вкусы, одна группа крови, день рождения двадцатого февраля — фантастические совпадения.

Неспешно подавшись вперёд, Яхико мягко поцеловал Конан; она ответила, прижимаясь к возлюбленному всем телом, запуская пальцы в его рыжие волосы. Утро обещало из доброго перейти в фантастическое, но вдруг Яхико прикрыл глаза и отстранился с выражением усталой обречённости на лице.

— Что случилось? — с некоторым недовольством в голосе спросила Конан.

— Суйгецу всё-таки довёл Кисаме, — пояснил Яхико, поднимаясь с футона и быстро одеваясь. — И теперь Кисаме намерен, как он выразился, «пустить этого мальчишку на корм Самехаде».

— А ты здесь при чём? — проговорила Конан, хотя прекрасно знала, какой получит ответ.

— Я глава организации и должен следить за тем, чтобы мои подчинённые не поубивали друг друга, — Яхико виновато улыбнулся. — Прости, я правда должен пойти проверить.

— Знаю, — устало кивнула Конан. Ещё раз улыбнувшись ей, Яхико ушёл.

Некоторое время Конан просто лежала на толстом футоне, глядя в потолок, не думая ни о чём. Она искренне любила организацию, прониклась симпатией и привязалась даже к новым её членам — но порой товарищи напоминали о себе так не вовремя…

Понимая, что надо вставать, раз уж не спит, Конан неспешно села на футоне и потянулась. Скоро придёт весна; холодные ветра и метели в Амегакуре сменятся привычными проливными дождями, затем — майскими грозами. Конан не слишком любила грозы — ей вполне хватало жизненных бурь и громовых потрясений, но вот тот же Сасори всегда наслаждался штормами, смотрел на сверкающие в небе молнии с таким восхищением, словно в этих всполохах видел нечто невообразимо прекрасное, достойное поклонения — странный шиноби со странными мыслями. В отличие от него Итачи не любил ливни Страны Дождя и всегда старался брать у Нагато миссии в тех местах, где более сухо.

Выправив волосы из-за воротника водолазки и собрав их в пучок, Конан против воли тяжело вздохнула. Удивительно, но она и в самом деле скучала по этим двум нукенинам. Если не обращать внимания на его колкую манеру поведения, Сасори ведь очень интересный собеседник, находчивый и умный, — хотя Конан уже сейчас знала, что Яхико кукловод не понравится. А вот к Итачи, похоже, Яхико заочно проникся симпатией, особенно после того, как выяснилась правда об Учихе. «Но как могли мы все не замечать столько времени? — в который раз за эти дни спрашивала себя Конан, выходя из комнаты друга. — Не отрицаю, Итачи великолепный актёр, но всё же…»

Откуда-то с нижних этажей башни доносился приглушённый шум битвы. «Похоже, разошлись они не на шутку», — подумала Конан и свернула на лестницу, решив всё-таки проверить, не требуется ли помощь.

Стоило ей толкнуть тяжёлую металлическую дверь тренировочного зала, ноги Конан обдало мощным водным потоком, намочившим сапоги до середины голени. Недовольно поджав губы, куноичи встала на воду и решительно шагнула в помещение. Кажется, она волновалась, как бы товарищи друг друга не поубивали? Напрасно: Кисаме и Суйгецу откровенно веселились, размахивая своими огромными мечами, а Яхико пытался их утихомирить, но не особо активно, старательно сдерживая смех.

— Дерёшься, как девочка! — насмешливо бросил Кисаме, едва не задевая противника Самехадой.

— А вы — как бабуля, семпай! — не остался в долгу Суйгецу, ловко уклоняясь и отскакивая в сторону.

— Кисаме, Суйгецу, довольно, — Яхико постарался напустить на себя суровый вид, но вышло у него это слабо.

В следующий миг всей троице пришлось защищаться от шквала из листов водонепроницаемой бумаги, обрушившегося на них и чуть не впечатавшего в стенку.

— И воду за собой уберите, — проронила Конан и, развернувшись, гордой поступью удалилась.

— Да я её больше, чем вас, боюсь, Лидер-сама, — услышала она, уже выйдя за дверь, голос Суйгецу.

— И правильно делаешь, пацан, — усмехнулся в ответ Кисаме. — Наша Конан хоть и ангел, но Ангел Смерти.

Закатив глаза, куноичи поднялась на четвёртый уровень и вошла в просторную комнату, выполнявшую одновременно функции библиотеки, хранилища свитков и просто места, где можно посидеть в тишине и подумать за чашкой чая.

— Доброе утро, — коротко поздоровалась она с сидевшей в кресле девушкой.

— Доброе, — быстро ответила Карин, попытавшись незаметно спрятать свиток, который минуту назад жадно изучала.

— Не прячь, — сказала Конан, проходя мимо и беря с полки книгу. — Я не стану его у тебя отбирать.

Поджав губы, досадуя на то, что спалилась, Карин вновь развернула свиток.

— Что изучаешь? — поинтересовалась Конан, опускаясь в другое кресло.

— Усовершенствованная техника поиска по чакре, — ответила Карин, и взгляд её стал пытливым. — Разработанная кланом Узумаки.

— Полагаю, она очень эффективна, — безмятежно произнесла Конан, делая вид, что не заметила тона собеседницы. Поняв, что окольными путями ничего не добьётся, Карин решила действовать напрямую:

— В вашем хранилище много свитков с техниками Узумаки. Куда больше, чем сумел раздобыть Орочимару-сама.

— После того, как Орочимару предал Акацуки, мы специально собирали эти свитки, чтобы уберечь от него.

— А теперь?

— И теперь мы его к ним не подпустим. Пока, по крайней мере, — Конан говорила всё так же спокойно, только чуть более холодно. — Я надеюсь, что у тебя хватит ума держать язык за зубами.

— Конечно, — процедила Карин, прямо-таки впившись пальцами в края свитка.

— Не сжимай так, порвёшь, — заметила Конан. — И тебе вовсе не обязательно в моём присутствии сдерживать характер — я знаю, какими бывают Узумаки. Наш с Яхико друг принадлежит, как и ты, к этому клану. Впрочем, — добавила она задумчиво, — он является в плане характера скорее исключением, лишь подтверждающим правило.

— Друг? — удивилась Карин. — Ваш и Лидера?

— Эта история не для сегодняшнего дня, — сказала Конан, открывая книгу и опуская взгляд на страницу. Они с Яхико решили пока не рассказывать новичкам о Нагато, выждать время, прицениться к молодёжи и понять, стоит ли им вообще знать правду о том, что творилось в Акацуки до недавнего времени. И как бы ни хотелось им обоим поскорее вернуть к нормальной жизни Нагато, всё-таки торопиться и делать необдуманные ходы в этом деле опасно.

Некоторое время куноичи сидели в молчании, каждая читала своё. Затем, разобравшись с принципом, Карин начала практиковаться в технике.

— Можете узнать точно, где сейчас Лидер-сама? — минут сорок спустя попросила она.

— Хорошо, я узнаю, — кивнула Конан и мысленно обратилась к другу:

«Где ты сейчас?»

«Возле восточных ворот, — отозвался Яхико. — Орочимару вернулся, хочу сам провести его в башню».

«Ну веди, веди», — без особого удовольствия протянула Конан и сказала с нетерпением ожидавшей её ответа Карин:

— Возле восточных ворот.

Узумаки наморщила лоб.

— Там ещё где-то поблизости должен быть Орочимару-сама, да?

«Она действительно очень сильный сенсор, — подумала Конан. — Хорошо, что купол, укрывающий Нагато, также скрывает чакру. Всё-таки техники Риннегана даже она не может преодолеть».

— Орочимару вернулся в деревню. Так что давай перейдём в другое помещение, а это запрём.

— А можно?..

— Я дам тебе дубликат ключа.

— Спасибо, Конан-сан.

Как-то само собой пришло решение попить чай, и куноичи перебрались на кухню, где их и застали вернувшиеся с улицы товарищи.

— О, вы здесь, — Яхико стряхнул рукой снег с волос и без особых церемоний взял чайник и наполнил опустевшую уже кружку Конан.

— Здравствуй, Карин, — на редкость вежливо приветствовал бывшую подчинённую Змей; девушка напряжённо кивнула в ответ, и он повернулся к Конан. — Конан, сколько лет прошло… С каждым годом всё хорошеешь.

— А ты совершенно не меняешься, Орочимару, — прохладно заметила она.

— Как и наш дорогой Сасори, — улыбка Саннина расширилась. — Жаль, что его нет с нами, правда?

Конан недобро прищурилась, однако промолчала.

— Чем он вам так нравится, этот Сасори? — полюбопытствовал Яхико, решив как всегда играть простака, не замечающего чужих подозрительных переглядок (при этом Конан была совершенно уверена, что вечером её ждёт разговор на ту же тему, но уже без шуток).

— Мне — тем, что любит экспериментировать и не боится запачкать руки, — усмехнулся Орочимару. — А вот за что Конан — без понятия.

— Сасори интересный собеседник, — ответила она предельно спокойно. — Причём круг его интересов куда шире разделки трупов.

— Один — один, — провозгласил Яхико таким тоном, что всем тут же стало понятно: дискуссия окончена. — Орочимару, можешь перекусить с дороги, а потом расскажешь, что да как.

— Как прикажете, Лидер-сама, — с гротескной вежливостью ответил Саннин.

— Кроме лапши быстрого приготовления ничего не осталось, — старательно скрыв злорадство, проинформировала Конан, на что Орочимару фыркнул. Прежде, чем он начал бы рассыпаться в замечаниях, что она плохо ведёт «домашнее хозяйство», куноичи вышла из комнаты вместе с возлюбленным.

— Не спрашивай, — устало попросила она, стоило Яхико бросить на неё весьма красноречивый взгляд. — Он всегда любил переворачивать с ног на голову тот факт, что я в его время в Акацуки общалась практически только с Сасори.

— И какова была этому причина?

— А с кем ещё мне было поговорить? Со Змеем, которого всегда интересовали только эксперименты и новые техники? С Кисаме, убеждённым и хладнокровным убийцей, не представляющим даже, что такое простая вежливость? Или, может быть, с Какудзу, если и отличавшимся от обычного торговца чёрного рынка, то только большей жестокостью? Сасори по крайней мере умеет быть дружелюбным, когда хочет таким казаться.

— Хм, — только и ответил на это Яхико, но Конан чувствовала, что он не до конца удовлетворён.

Буквально четверть часа спустя к главе организации и его напарнице в зале совещаний присоединились Кисаме и Орочимару.

— Я отправил молодёжь на рынок, — проинформировал Саннин. — Не можем же мы вечно есть лапшу.

— Что тебе удалось узнать? — требовательно спросил Яхико, пока Орочимару и Конан вновь не вступили в полемику.

— Ну, во-первых, что я не успел сообщить в прошлый раз из-за скорого расставания, мой бывший помощник Кабуто теперь стал самостоятельной фигурой на доске и при этом присвоил часть моих техник.

— Что, проморгал свои пробирки, Змей? — оскалился Кисаме, никогда не проходивший мимо шанса проехаться по Орочимару за то, что тот вечно поддевал его на предмет крайней преданности Итачи.

— Из Чистого мира оберегать лабораторные журналы было, к несчастью, невозможно, — откликнулся Саннин. — Среди прочих присвоенных Кабуто свитков был и тот, в котором описывалась Эдо Тенсей.

— Кхм-кхм, — Яхико укоризненно посмотрел на него. — Как-то странно, что записи о подобной технике не были уничтожены или по крайней мере очень надёжно спрятаны.

— Они были. Вот только Кабуто далеко не дурак и, как видно, ещё и очень хорошо научился вскрывать мои тайники.

— Ладно, у Кабуто есть Эдо Тенсей, — вздохнул Яхико. — Учтём. Что ещё?

— Полагаю, мои змеиные техники, — сообщил Орочимару.

— Не страшно, и не такое резали, — вставил Кисаме, проводя рукой по Самехаде, которую принёс с собой (что-то подсказывало Конан — из-за присутствия Змея).

— Худшая часть состоит в том, — Орочимару посерьёзнел, посмотрел прямо на Яхико, — что со всем этим добром Кабуто направился ни к кому иному, как Обито.

— Блеск, — закатив глаза, сыронизировал Яхико. — По крайней мере, хоть эти враги собрались в кучку.

— Хочешь нанести удар? — негромко спросила Конан.

— Шутишь? У нас не так-то много сил, чтобы бить, не зная наверняка, чем нас может порадовать в ответ противник. Мы ведь не знаем? — уточнил Лидер у Саннина, пытливо на него глядя.

— Касательно способностей Кабуто я могу выдвигать предположения, — пожал плечами Орочимару. — Что же касается Обито — теряюсь в догадках.

— В этом плане у нас есть определённые наработки, — сказал Яхико. — Конечно, Обито сильный и опытный шиноби, однако у него всего один глаз, а значит, есть слепая зона, что можно при правильном расчёте атак использовать. Кроме того, мы узнали, как действует пространственная техника его Мангекью — Камуи.

— А Цукиёми или Аматерасу? — в янтарных глазах Орочимару загорелся неподдельный интерес.

— Скорее всего, он ими не владеет. Вероятность такого сюрприза почти нулевая.

— И это не может не радовать, — хмыкнул Кисаме. — Не завидую я тем, кто испытал на себе действие этих техник.

— Действительно, не позавидуешь, — криво усмехнулся Орочимару, которого Итачи пропустил через Цукиёми, когда Змей напал на него. — Кстати, — Орочимару наклонился чуть вперёд, вновь стал смотреть пытливо. — Если уж зашла речь о необычных глазах: где же тот Риннеган, который раньше принадлежал организации?

Яхико на миг замялся. Впрочем, от необходимости отвечать его избавил немыслимо своевременный стук в дверь.

— Войдите, — властно отозвался Яхико, хотя и понимал прекрасно, что пришёл кто-то из трёх новичков.

Оказалось, что все сразу.

— Лидер-сама, вернулась птица из Конохи, — проинформировал Джуго, на плече которого сидел ястреб.

— Вовремя, — негромко проговорил Яхико и спросил уже в голос: — На птице была какая-либо слежка?

— Нет, — покачала головой Карин. — Я проверила. К посланию тоже не применялась чакра, так что ловушек нет.

— Вот письмо, — Джуго подошёл ближе и протянул главе организации маленький свиток.

Орочимару сузил глаза.

— Кажется, ты мне что-то не рассказал, Яхико, — с лёгким укором протянул он.

— Не успел, — спокойно парировал Лидер, разворачивая свиток.

— Ну, что там? — подался вперёд нетерпеливый Суйгецу.

Яхико довольно усмехнулся и вслух прочитал:

— Я уже и не думала, что она согласится, — негромко призналась Конан, когда вернулась из душа.

Растянувшийся на футоне, задумчиво гладя в потолок, Яхико медленно кивнул.

— И это место… — он усмехнулся и провёл рукой по лицу. — У Хокаге определённо есть чувство юмора.

— Тут не поспоришь, — улыбнулась Конан, садясь рядом с ним, вытирая полотенцем ещё мокрые волосы.

— Очень надеюсь, что название места станет символичным, и нам удастся в нём завершить эту вражду, — с жаром сказал Яхико; это перед товарищами, особенно Орочимару, он пытался строить грозного Лидера, а с возлюбленной всегда был собой. — Только представь, Конан, что будет, если мы заключим мир с Конохой! Больше не придётся опасаться, что на Аме в любой момент могут напасть, если прознают про связь с Акацуки. Мы сможем всё внимание сосредоточить на укреплении деревни, создадим, наконец, как и собирались, организацию типа АНБУ, улучшим подготовку ирьёнинов…

Слушая его воодушевленный рассказ, Конан искренне улыбалась. Впрочем, пришедшая на ум мысль заставила несколько посерьёзнеть.

— Всё это очень хорошо, Яхико, — негромко произнесла Конан, когда он замолчал, — но что будет с Акацуки? Сомневаюсь, что она впишется в тот план мирной деревни, который ты обрисовал.

Лидер упрямо посмотрел на неё.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал он. — Я найду место для Акацуки в нашем новом мире.

— Сам? — лукаво уточнила Конан.

— Что?.. Да, да, сам, — проворчал Яхико, окончательно сдаваясь. — Считай, тебе удалось меня уговорить.

— Рада этому, — промурлыкала Конан, склоняясь ниже и проводя пальчиками по обнажённому торсу возлюбленного. — Кстати, — она взяла мужчину за руку, переплела пальцы, — ты ведь разобрался с тем делом?

— Теперь уже окончательно, — подтвердил Яхико, притягивая её ближе к себе. — Удачно, что записи Нагато полны и точны.

— Покажешь?

— Ты уверена, что хочешь? — он нахмурился. — Это весьма неприятно, Конан, судя по рассказам Кисаме и лицу, которое у него было, когда мы это испытывали.

— Всё равно, — прошептала она. — Хочу знать.

Яхико, всё ещё хмурый, пожал плечами и сел. Сложив печать, он сосредоточился — и тут же Конан ощутила, как её кольцо раскалилось, точно от огня. Буквально через миг после этого собственная чакра куноичи словно сошла с ума, беспорядочно заметалась по телу; горло нещадно сдавило, сердце забилось в сумасшедшем ритме — а затем всё прекратилось так же внезапно, как началось.

— Ты как? — взволнованно спросил Яхико.

— Нормально, — хрипло ответила Конан, непроизвольно потирая горло. — Впечатляет.

— Не то слово, — проговорил Лидер. — Я могу этой техникой убить, Конан. От неё невозможно защититься.

— Это дзюцу на крайний случай, — серьёзно сказала она. — У нас должна быть подстраховка.

Яхико хмыкнул.

— Перестраховщица ты моя, — прошептал он, обнимая куноичи и прижимая к себе. — Хотя согласен, подстраховка быть должна — всё-таки наши товарищи нукенины, что тут поделаешь?

— Неужели ты начал с этим осваиваться?

— Хуже того: я стал проникаться к ним симпатией.

Они тихо засмеялись, а затем Яхико поцеловал Конан, уложил её на футон и стал неспешно освобождать от юкаты.

Им двоим совершенно некуда торопиться. Они принадлежат друг другу — так было, есть и будет всегда.

Глава 17. Долина и завершение

Команда десять затаилась между скал в Долине Завершения. Их задачей (как, впрочем, и двух команд АНБУ, занявших позиции дальше) было прикрытие сопровождающей пленника группы на предстоящей передаче, поэтому Ино, Чоджи и их учитель прибыли на место ещё сутки назад. Тщательно проверив всю долину и убедившись, что ловушек нет, шиноби нашли укрытие, из которого в случае возникновения такой необходимости в любой момент могли прийти на помощь товарищам, и теперь дожидались основную команду, которая по идее должна была прибыть уже совсем скоро.

Сидя прямо на земле, стараясь удержать себя от поминутного сканирования местности сенсорной техникой, Ино думала о предстоящем обмене. Это решение было необычным, неожиданным, кардинальным — и, насколько знала Ино, Пятой пришлось приложить немало усилий, чтобы добиться согласия на его реализацию. Данзо и старые советники Третьего были резко против подобного, заявляли, что нельзя вести никаких дел с террористами; не было единогласия мнений и в недавно созданном Хокаге совете глав кланов, однако Цунаде не стушевалась и не отступила, пока не добилась желаемого. Решительность Пятой всегда поражала Ино, как и её упорство; в этом плане Цунаде и Сакура были очень похожи.

«А что, если нам и вправду удастся заключить перемирие с Акацуки? — мысленно спрашивала себя Ино. — Это ведь будет невероятным достижением и заметно облегчит нам жизнь. Если всё получится, даже старейшины не найдут, к чему придраться…»

Вот только получится ли? Безумной казалась сама мысль о том, что глава Акацуки вдруг заговорил о перемирии, и не подозревать подвох было тяжело, особенно после всего, что нукенины его организации натворили за последние годы… И всё же Хокаге верила. Верил Нара Шикаку, её гениальный советник. Верил отец Ино — и сама девушка поневоле заражалась этой атмосферой надежды. «К тому же, теперь мы вернём Какаши-сенсея, — думала Ино. — И избавимся, наконец, от Хидана. Хоть какая-то от него польза».

Этот нукенин стал первым провалом отдела допросов за то время, что им командовал Ибики. Добиться важной информации от трепливого нукенина так и не удалось — хотя Иноичи и говорил с горькой усмешкой, что его словарный запас после общения с этим типом заметно обогатился, — отчего все сотрудники отдела ходили мрачнее тучи. Но особенно хмур был Ибики, что выливалось крупными проблемами для более мелких сошек, попадавших к нему на допросы. Застенки штаба АНБУ теперь уже не просто пугали — они наводили ужас, и даже Ино не рисковала больше появляться там, да и вообще попадаться на глаза коллеге отца.

У сидевшего рядом Чоджи отчётливо заурчал живот.

— Ну вот… — расстроенно протянул друг, поморщившись. — Я есть хочу.

— Ты всегда хочешь, — резковато бросила Ино, бывшая на нервах.

— Когда же уже начнётся?.. — Чоджи выглянул из укрытия и разочарованно вздохнул, не увидев никого.

— Терпение, — сказал ученикам Асума, замерший в напряжённой позе. — Уже скоро.

Чоджи кивнул, как всегда доверяя суждению сенсея; Ино вздохнула, но комментировать его слова не стала. На этой миссии как никогда отчётливо стала ощущаться пустота в том месте, которое обычно занимал в команде Шикамару. Ино прекрасно знала, что их друг сейчас куда нужнее вместе с Неджи в Конохе, на расследовании исчезновения Наруто и остальных — но вместе с тем старого товарища ей страшно не хватало. «Хоть бы Шикамару поскорее разобрался во всём, — подумала Ино, поднимая взгляд к пасмурному февральскому небу. — Хоть бы ребят вернули, а наше трио „Ино-Шика-Чо“ смогло вместе ходить на миссии, как раньше…»

— Идут, — коротко сообщил Асума.

Ино мгновенно подобралась и оказалась подле сенсея. И в самом деле: в долину с одного её конца вступила группа шиноби. Двое из них были облачены в стандартную униформу АНБУ Конохи; чуть впереди шёл Иноичи, а рядом с ним — пленник. Хидану выделили какой-то плащ, но нукенин по привычке не стал его как следует застёгивать, и его торс оставался обнажённым. Хидан в кои-то веки молчал, что явно радовало Иноичи, хотя внешне он оставался спокойным и собранным. При виде нукенина Ино неприязненно фыркнула; она искренне надеялась, что сейчас видит его в последний раз в жизни.

На другом конце долины, у водопада, возникли ещё двое шиноби. Один был в чёрном плаще с красными облаками — Ино узнала в нём Какудзу, напарника Хидана, которого тот так не любил. Шедший рядом с ним Какаши выглядел лучше, чем мог бы после нескольких месяцев в плену у Акацуки, но сильно ослабленным; наверняка всё это время его чакру каким-то образом подавляли.

Завидев друг друга, посланники своих организаций двинули навстречу — Ино наблюдала за этим размеренным шествием с замирающим сердцем.

«Осталось совсем чуть-чуть, — твердила себе она. — Финишная прямая».

А когда нукенины уйдут, она первым делом осмотрит Какаши-сенсея, убедится, что он в норме. После Ино его подлечит, и отряд вернётся в Коноху, где доложит Хокаге об успехе миссии, чтобы та могла окончательно поставить на место Данзо и его прихлебателей. А как только её отпустят, Ино побежит в штаб АНБУ, чтобы поделиться новостями с Шикамару и Неджи… и вдруг окажется, что у них тоже есть, чем её порадовать?..

Два отряда неумолимо сближались. Затаившаяся команда Асумы уже отчётливо могла разглядеть лица шиноби — на всех были лёд и решимость. И лишь Хидан расплылся в гаденькой улыбке, когда встретился взглядом с напарником.

— Эй, Какудзу, так соскучился, что лично прибежал меня забирать? — его голос долетал до десятой команды.

Напарник начисто проигнорировал издёвку.

— Обмен, — проговорил он, скосив взгляд на Какаши.

Какаши чуть приметно кивнул и сделал шаг к своим; в тот же миг вперёд двинулся и Хидан. На полпути шиноби встретились — нукенин ухмыльнулся, джонин нахмурился — и разошлись, остановившись лишь рядом с собственными товарищами.

Ино облегчённо вздохнула.

«Конец».

И тут на место обмена обрушилось нечто — огромная сфера из концентрированной чакры такой мощи, что вмиг смела всех семерых шиноби, подняв в воздух столб пыли. Огромное существо, чем-то напоминающее черепаху, которого ещё секунды назад не было на скале, грозно заревело, беспорядочно размахивая тремя хвостами.

— Что за?.. — пробормотал Чоджи.

Сердце Ино пропустило удар. Её взгляд беспорядочно заметался, ища в клубе пыли признаки движения; когда дым осел, перед десятой командой предстали двое оставшихся стоять.

Акацуки.

— Ю-ху! — победно воскликнул Хидан. — Выкусите, выродки!

— Кончай трепаться, — как всегда осадил его напарник. — Делаем дело и уходим.

— А ты всё тот же блядский зануда, Какудзу! — фыркнул парень.

Какудзу метнул на него неприязненный взгляд. Раскрыв запечатывающий свиток, он миг спустя протянул товарищу косу — в точности такую же, как та, что осталась в Конохе.

— О, наконец запасная пригодилась, — Хидан на пробу махнул оружием, приноравливаясь, а затем повернулся к лежавшим на земле коноховским шиноби, которые теперь пытались встать, несмотря на раны. — Начну с тебя, Мозгоёб…

Ино даже не думала, когда сорвалась с места. Тело действовало само, и она бросилась наперерез нукенину и заслонила собой отца, держа на уровне груди кунай.

— Ино, — слабо проговорил отец, силясь подняться; из его глубоких ран хлестала кровь. — Беги…

— А хер ты угадал, — сообщил ему Хидан, растянув губы в мерзкой ухмылке. — Раз уж вылезла, получит твоя дочурка сейчас по полной!

От его взгляда Ино задрожала, ноги стали подгибаться, но она лишь крепче вцепилась в кунай, словно в спасительную соломинку. Она не отступит, нет-нет, не сбежит, как бы страшно ей ни было!..

— Уводи Иноичи! — рявкнул Асума, неожиданно возникнув рядом.

Словно бы в забытьи Ино перевела взгляд с врага на учителя. Потом повернула голову — и увидела Чоджи, уже взвалившего на плечо Какаши и бросившегося бежать.

— Немедленно! — Асума привёл ученицу в чувство толчком.

Ино метнулась к отцу, помогла ему подняться, попутно отмечая, что Асума схлестнулся в битве с Хиданом, а перед Какудзу возникли двое АНБУ — наверняка товарищи тех, кто был в команде Иноичи и теперь лежали без движения на земле.

— Бля, откуда вы все берётесь?! — возмутился Хидан, крутанув косой. — Хотя пофиг, вы все будете принесены в жертву Джашину-саме!

Земля задрожала, замелькали вспышки — это тварь на скале вела с кем-то бой, наверное, подоспела ещё одна таившаяся прежде команда АНБУ.

Поддерживая отца, Ино поспешила прочь, но тут путь ей преградили два тёмных существа в белых масках; ещё трое таких же стояло около Какудзу.

— Куда это вы понесли мои деньги? — осведомился нукенин, и одно из существ напало на Ино, а другое бросилось в погоню за Чоджи.

Отпрыгнув из-под удара, Ино опустила от кровопотери лишившегося сознания отца на землю и приготовилась принять бой. Она понимала, что вряд ли сможет хоть что-то противопоставить Акацукам, но сдаваться не собиралась.

Тварь напала. От её ударов Ино увернулась, стараясь отвести противника подальше от отца; об использовании переноса разума не могло идти и речи. Враг зашёл справа, протянул к ней лапу, но куноичи пригнулась, а затем резко всадила кунай в его ногу. Но существо словно бы этого не заметило, продолжило наступать, тесня Ино от спасительного выхода из Долины Завершения, ближе к Акацукам.

Выхватив новый кунай, Ино приготовилась отражать атаки. Сейчас главное — не дать ему добраться до отца, а там Асума-сенсей разберётся с Хиданом и поможет ей… Девушка с ужасом шарахнулась в сторону, когда в считанных сантиметрах от неё мелькнул разряд молнии.

— Эй, не попорть девчонку! — крикнул напарнику Хидан. — Я же сказал, что сам ей займусь!

— Сначала разберись со своим противником, — Какудзу кивнул на Асуму, принявшего боевую стойку, держа в руках клинки, заострённые чакрой Футона.

Хидан оскалился.

— Уже.

Он стал меняться на глазах. Кожа потемнела, покрылась белым рисунком костей, а глаза стали ещё более безумными, чем прежде.

— Выкуси, придурок! — проорал Хидан — и всадил все три лезвия косы себе в живот.

Асума согнулся пополам; по его жилету стало стремительно расползаться кровавое пятно.

— Нет! — завопила Ино, не веря своим глазам. — Асума-сенсей!

Она метнулась к нему — но на полпути была сбита с ног мощным ударом.

— Куда собралась, а?! — Хидан склонился над ней и схватил за волосы. — Твой сенсей всё равно уже труп, а вот с тобой мы ещё позабавимся!..

Нукенин с силой дёрнул её за хвост, заставляя сесть, и Ино увидела Асуму, упавшего на колени, тяжело дышавшего, пытавшегося из последних сил зажать рану. На глаза Ино навернулись слёзы.

«Нет…» — слабо пронеслось у неё в голове.

Почему-то вспомнилась Сакура, то, как она на их первом экзамене на чунина защищала Наруто и Саске от тройки из Скрытого Звука — так же безнадёжно и отчаянно, как Ино сейчас пыталась защитить дорогих ей людей.

«Я не сдамся так просто!»

Мелькнул кунай — и длинный белоснежный хвост остался во всё ещё чёрной руке нукенина, а Ино стремглав бросилась к учителю. Упав на колени рядом с ним, она активировала медицинскую технику, стараясь остановить кровь.

— Ино… — прохрипел Асума, поднимая на неё стекленеющий взгляд. — Спасайся…

Он поперхнулся кровью — коса предательски вонзилась ему в спину; её лезвия вышли спереди, забрызгав Ино обжигающей кровью.

— Нет! — крикнула Ино сквозь слёзы. — Нет, сенсей!..

— Да, да! — передразнил её Хидан, вырывая косу из тела Асумы. — А теперь пошли, — он вцепился в руку девушки стальной хваткой, — посмотришь, как я твоего папку буду кончать…

— Пусти! — истошно закричала Ино, упираясь изо всех сил; её нещадно трясло, она рыдала, переходя в истерику. — Пусти!..

— Ни-за-что! — издевательски протянул Хидан, таща её к Иноичи.

Перед глазами Ино замелькали картинки из детства. Её дом, мать, готовящая что-то на кухне, отец, с доброй улыбкой хваливший любимую дочь за успехи в Академии…

Истерика набрала обороты — Ино забилась так яростно, что Хидану пришлось остановиться.

— Да уймись ты, дура! — рявкнул он на неё, но куноичи в ответ ударила его, что есть мочи впилась зубами в удерживающую её руку. — Вот же сука ненормальная!

Удары сыпались один за другим, но Ино и не думала разжимать челюсти. Она его не отпустит. Не даст и на шаг подойти к отцу, даже если это будет стоить ей жизни.

С очередным ударом настала темнота.

Замершая за камнями на вершине скалы Карин не верила своим глазам. То, что творили эти двое, было…

— Ками-сама… — прошептала стоявшая за её спиной Конан.

Куноичи были посланы Лидером понаблюдать за процессом обмена пленными, оставаясь скрытыми как от своих, так и от противников, и прийти на помощь Хидану и Какудзу, если со стороны Конохи всё же будет подвох. Но такое…

— Что они наделали? — проговорила Конан с неподдельным ужасом в глазах. — Ради чего?..

— Конан-сан, рядом с Санби я чувствую кого-то, — сказала Карин, перенося внимание туда, где Трёххвостый уже прикончил команду АНБУ Листа.

— Обито, — беря себя в руки, холодно предположила Конан.

— Да, этот тот человек, который приходил к Саске, — подтвердила Карин. — Кажется, он как-то воздействует на бидзю.

Миг спустя Санби исчез в вихре Камуи, и куноичи разглядели шиноби в маске, которого прежде заслонял от них хвостатый. Обито больше не носил плащ Акацуки, предпочтя ему просторные синие одежды, и сменил свою старую глупую оранжевую маску на серую с кругами и запятыми. За спиной у Учихи был закреплён большой гунбай.

— Приближаются ещё два отряда из Конохи, — сосредоточенно сообщила Карин спутнице.

Возле Хидана и Какудзу из земли вылез Зецу и явно поделился с ними той же новостью. Бросив поверженных противников, нукенины оперативно стали забираться на скалу — туда, где их ждал Учиха.

Конан прикрыла глаза, сосредотачивая чакру в кольце.

— Нет, Конан-сан! — Карин порывисто схватила её за руку. — Если вы пошлёте сигнал Лидеру, они засекут нас!

— Ты не сможешь это скрыть?

— Нет, — Конан нахмурилась, но концентрацию чакры прервала. — Подождём, пока они не уйдут, — предложила Карин, быстро отпуская временную напарницу. — А там передадим сообщение…

Она осеклась — Хидан и Какудзу, сняв кольца с пальцев, бросили их на землю, после чего вместе с Обито исчезли в пространственной технике.

— Поздно, — тихо, жёстко произнесла Конан. — А Яхико ведь мог расправиться с ними одним ударом.

Карин не стала вдаваться в подробности — было не время и не место.

— Нужно забрать кольца прежде, чем прибудут отряды из Конохи, — распорядилась Конан. — Идём.

Молча кивнув, Карин последовала за ней. Отыскать кольца по следам чакры удалось, к счастью, быстро, и Конан, подняв их с земли, убрала во внутренний карман плаща.

— Нужно как можно скорее вернуться в Амегакуре. У Акацуки серьёзные проблемы.

Глава 18. Смерть и Шаринган

… И вот шёл я по лесу, погружённый в раздумья, когда навстречу мне вышел из чащи кентавр. Весь он был чёрен, как ночь, и лишь очи его сверкали серебряным светом, как луны; от взгляда на них невольно вспомнил я мать и брата и их глаза.

Преградил сей кентавр мне путь и промолвил:

— Давно уже слежу я за твоей судьбой, чужестранец. Звёзды открыли мне, что ждёт тебя впереди, и хотя заплачу я за этот рассказ смертью, не могу я утаивать сие пророчество — слишком многое в судьбах двух миров зависит от тебя и потомков твоих. Внимай же мне!

— Ну, чего замолчал, я ещё как внимаю, мм.

— Дело в том, что на этом месте начинается что-то непонятное, — Итачи протянул подрывнику листы с переводом главы из книги Рикудо Сеннина, с которых он и читал. — Вот, взгляни.

— И что это за закорючки? — осведомился Дейдара, разглядывая странные письмена.

— Даже не представляю, — вздох у Итачи вышел довольно усталый. — Я просмотрел все находящиеся в библиотеке словари, однако так и не обнаружил ничего хотя бы отдалённо похожего.

— Блин, и, главное, на самом интересном месте! — возмутился Дейдара, возвращая пергамент, а затем спросил уже серьёзнее: — Считаешь, это приём для скрытия информации?

— Я думал об этом, — кивнул Итачи, — но не понимаю, зачем устраивать ещё один барьер для прочтения, если и так текст способны видеть только потомки Мудреца.

— И к чему ты в итоге пришёл, мм?

— К тому, что кто-то другой зашифровал текст пророчества.

— Да ну? — усомнился Дейдара. — Кто бы стал так заморачиваться? Да и провернуть такое под самым носом Рикудо Сеннина…

— Судя по дальнейшему тексту, он так и не понял, что предсказание скрыто, — Итачи пробежал глазами по тексту. — Ещё полглавы занимают рассуждения Мудреца о пророчестве, но без конкретики, да и некоторые места тоже зашифрованы этими символами, поэтому я смог выделить совсем немного полезного.

— Ну а что смог, мм?

— Во-первых, кентавр предсказал, что у Рикудо Сеннина будет двое сыновей, которые станут вершителями судеб мира; по всей видимости, в пророчестве также говорилось и о вражде, начнущейся между его потомками. Во-вторых, речь шла о Джуби — но вскользь, как о некой «тёмной силе» и «Звере», — и о том, что он будет разделён на части. В-третьих, был параграф, как-то касающийся Кагуи, матери Мудреца, однако в нём мне не удалось разобрать совсем ничего. Затем, как мы знаем из первой главы, был отрывок про возвращение его наследника в мир магов. Завершало всё описание некого «исхода».

— «Исхода», да? — проговорил Дейдара, сводя на переносице брови. — Как-то не слишком радостно это звучит.

— Действительно, — согласился Итачи. — Если честно, меня это очень беспокоит.

— Беспокоит, значит? — подрывник чуть улыбнулся. — Смотри, ещё образумишься и надумаешь пожить чуток подольше.

— Нет, Дейдара, — категорично покачал головой Итачи. — Я принял решение и не изменю его. Ты знаешь это, так зачем постоянно поднимаешь этот вопрос?

— Надежда умирает с Учихой, мм, — с вялым сарказмом отозвался Дейдара, заметно потухнув.

Итачи посмотрел на товарища с сожалением и благодарностью одновременно. Привыкший просчитывать всё на многие ходы вперёд, он почему-то никогда не брал в эти самые расчеты Дейдару. Теперь же, сидя вместе с ним ранним воскресным утром прямо на полу в своём кабинете, обложившись словарями, переводами и заметками, Итачи всё сильнее осознавал, что взбалмошный, упрямый, нередко переступающий границы дозволенного подрывник стал ему действительно дорог. Нет, пожалуй, даже больше, чем просто дорог — стал ему другом.

После смерти Шисуи Итачи не сближался с кем-либо настолько, чтобы иметь право называть этого человека другом. Даже Кисаме, хотя вместе с ним Итачи и пережил столько всего, оставался напарником, но вот Дейдара… Началось всё ненавистью со стороны Дейдары и надменным безразличием Итачи, а кончилось тем, что именно этот шиноби, в данный момент развалившийся на ковре и с обиженным видом глядевший в потолок, единственный во всём мире знал план Итачи, его стремления и надежды от и до.

— Давай рассуждать логически, — предложил Итачи. — Допустим, я буду жить и вернусь в мир шиноби. Что тогда? В Акацуки теперь мне путь заказан, ведь я предатель не в меньшей, даже в большей, пожалуй, степени, чем Орочимару. Коноха также не примет меня — о разглашении моей миссии не может идти и речи. Что же остаётся? Жить, как Змей, в одиночестве, скрываясь ото всех до конца своих дней? Это низко и отдаёт трусостью, я ни за что на это не пойду. К тому же, что бы я ни выбрал, Саске, боюсь, увяжется за мной, хотя должен вернуться в Коноху и начать всё сначала. Я не хочу быть камнем, который утянет его на дно.

— Ну и дурак, мм, — протянул Дейдара, по-прежнему глядя вверх. — Всё ты никак не перестанешь относиться к Саске, как к маленькому. Похоже, в твою гениальную голову до сих пор так ни разу и не пришло, что пацану хватит силёнок не только самому всплыть, но ещё и любимый камушек вытащить.

— Ты не прав, — возразил Итачи, — я не спорю с тем, что Саске стал силён. Однако…

— Слушай, — перебил его Дейдара, — а у вас в клане, случаем, вместе с Шаринганом не передаётся по наследству патологическая склонность считать себя самым умным, мм? А то что ты, что братец твой, что предок — все уверены, что лучше других всё знают.

— Не стану даже отвечать на это.

— Потому что нечего, да?

— Потому что мне пора — я договорился встретиться с Саске и Мадарой в семь.

— Что, опять тренировка?

— Да, опять.

— Ну а ты-то там на кой, мм?

— Не знаю, — честно ответил Итачи. — Мадара сказал, что я понадоблюсь ему сегодня — не могу же я отказать.

Дейдара нахмурился.

— Только не слишком там усердствуй, мм. А то прям перед братишкой концы отдашь.

— Не волнуйся, перенапрягаться не буду, — Итачи легко улыбнулся и ушёл в спальню, чтобы переодеться в более подходящую для тренировки одежду.

Когда он вернулся, Дейдары уже не было в кабинете. Подобрав книги и свитки, которые подрывник, разумеется, не счёл нужным убрать с пола, и аккуратно сложив их на столе, Итачи вышел из комнаты.

Март только-только вступил в свои права, потому островки снега ещё лежали в низинах и под пологом леса. Куда больше, правда, было луж — в последние дни дожди почти не прекращались, только затихали на несколько часов, а затем ливень начинался с удвоенной силой. По счастью, то утро выдалось не в пример лучше предыдущих, без дождя, по крайней мере, но такое же сырое и холодное. Чтобы согреться, Итачи сосредоточился и пропустил немного огненной чакры по системе циркуляции — старый трюк (хотя и довольно сложный, требовавший очень хорошего контроля чакры), которому его когда-то давно научили старшие товарищи в АНБУ. Этот приём много раз выручал их с Кисаме во время путешествий зимой; особенно он пригодился на миссии в Стране Железа, где нукенинам пришлось бороться не столько с тамошними самураями, сколько с лютым морозом.

Решительно отогнав нахлынувшую ностальгию, Итачи вступил под полог леса. С родственниками он условился встретиться в уже облюбованной ими небольшой горной лощине, находившейся минутах в пятнадцати энергичного бега от школы. До семи было ещё около четверти часа, когда Итачи пришёл на место встречи, но Мадара и Саске уже были там.

— Хорошо, теперь все в сборе, — завидев его, кивнул Мадара с таким видом, словно возобновлял прерванную не далее как пару минут назад беседу. — Ты, Саске, уже неплохо освоил Аматерасу, и сегодня я хочу показать тебе и Итачи кое-что более сложное.

— Что же? — уточнил Итачи, останавливаясь рядом с братом.

Мадара прищурился и усмехнулся, словно в предвкушении чего-то.

— Сусано.

— Я уже владею этой техникой, — не без гордости сообщил брат, и Итачи невольно вспомнилось замечание Дейдары насчёт «самых умных» Учих.

— Ты так считаешь? — вскинул бровь Мадара. — Ну хорошо, покажи.

Саске пожал плечами и активировал Мангекью. У его глаз был оригинальный рисунок, нарушавший обычный принцип тройственности томое, имевший шесть концов вместо трёх. Вдобавок к этому, цвета Шарингана шли в инвертированном порядке: красное на чёрном фоне, а не наоборот, как у самого Итачи, Мадары, да и других членов клана.

Саске неподвижно стоял миг, после чего его тело стала окутывать фиолетовая чакра, из которой постепенно выделились рёбра и рука скелета.

— Недурно, — произнёс Мадара, внимательно наблюдавший за ним, — для твоего уровня. Итачи, твоя очередь.

Итачи мимолётно нахмурился, но всё же подчинился. Ему не слишком-то хотелось использовать Мангекью, ведь это могло вызвать приступ; впрочем, сегодня он чувствовал себя лучше, чем обычно, к тому же и сам желал принять участие в обучении брата. Поэтому Итачи создал из красной чакры скелет, который быстро покрылся мышцами; последними появились броня и две реликвии, увидев которые Мадара подался вперёд, заинтересовавшись.

— Подумать только, у тебя до сих пор были спрятаны в рукаве тузы, — хмыкнул он.

— Мало кто знает, что я владею ими, — отозвался Итачи. Боль — не только в лёгких, во всём теле — уже начинала ощущаться, однако была терпима.

— Верное решение, — кивнул Мадара; на его губах заиграла довольно коварная полуулыбка, свидетельствовавшая о том, что он нечто замышляет. — А сейчас давай-ка продемонстрируем подрастающему поколению их мощь.

— Что вы имеете в виду?

Мадара не ответил и подошёл к его брату.

— Возможно, Саске, тебе не очень понравится то, что я сейчас сделаю, — прежде, чем Саске успел среагировать, Мадара коснулся Проклятой Печати на его шее. Наконец поняв замысел предка, Итачи приготовился и, стоило Мадаре извлечь из парня сгусток энергии, на глазах начавший принимать облик Орочимару, пронзил его мечом, сотканным из колышущейся, словно от ветра, чакры.

— Итачи!.. — прохрипел Змей, в глазах которого злоба и ненависть причудливым образом смешивались с восхищением. — Значит, меч Тоцука был всё это время у тебя…

— Печать, — тихо произнёс Итачи. Его Сусано отвёл назад руку — и призрачный клинок втянулся обратно в сосуд, из которого вышел, утащив с собой и осколок души Саннина.

— Это и есть Орочимару? — с минимальным любопытством спросил Мадара; Итачи кивнул. — Что ж, эту его часть ждёт вечное пребывание в мире гендзюцу. Видишь, Саске? — он повернулся к подопечному, после неожиданного извлечения тяжело дышавшему. — Меч Тоцука сам по себе является мощнейшей печатью, пленяющей душу жертвы и уже никогда не отпускающей её из иллюзии.

— Это… очень сильная техника, — проговорил Саске, невольно потирая шею, с которой исчез Джуин.

— Это точно, — усмехнулся Мадара. — А теперь — Зеркало Ята.

— Мадара-сан… — начал было Итачи, прекрасно понимая, что сейчас последует.

Но предок проигнорировал его слабый протест; он стремительно сложил печати и втянул носом воздух.

— Катон: Гока Месшицу.

Мощнейший поток огня обрушился на землю, сжигая лужи, снег и камни, и на алый Сусано, но тот укрылся щитом из не имеющей чёткой формы энергии. Когда Мадара завершил атаку, площадка на десятки метров перед ним была выжжена дотла; нетронутым осталось лишь то место, где стоял Итачи.

— Если меч Тоцука — совершенное оружие нападения, то Зеркало Ята — абсолютная защита, — наставительно сказал Мадара Саске. — Этот щит в состоянии защитить практически от всего, даже от таких вещей, как Аматерасу.

— Верю на слово, — быстро сказал Саске, заметивший, похоже, обречённый взгляд брата.

— Ну хорошо. Спасибо за демонстрацию, Итачи.

— А вы покажете нам свой Сусано? — прекратив технику, спросил Итачи, подавляя уже подступавший к горлу кашель.

Глаза Мадары сверкнули. Оставив молодых шиноби стоять на ещё целом клочке земли, он вышел на центр выжженного пространства. Холодная синяя аура за миг сформировала скелет Сусано, который Итачи уже приходилось видеть при далеко не самых приятных обстоятельствах; кости покрылись мышцами, затем бронёй — но трансформация на этом не остановилась. Напротив, Сусано одной из рук опёрся на землю… и поднялся на ноги.

— Ничего себе, — проговорил Саске, высоко запрокидывая голову.

Поражённый, Итачи молчал, способный лишь смотреть на эту невероятную, запредельную, безумную технику. Лазурного цвета Сусано, гигантский, в разы больше обычного, состоял из двух воинов, слившихся в области позвоночника; каждый из них имел собственное лицо и сжимал в правой руке по длинному волнистому мечу. А затем это существо, этот демон облачился в доспехи, приняв вид тенгу из легенд.

— Узрите, — громко, величественно произнёс Мадара, с высоты головы своего создания глядя на застывших потомков, — завершённую форму Сусано.

— И Первый против этого сражался, это победил? — проговорил Саске. — Я начинаю его уважать.

Но Итачи вновь не сказал ничего. Он вспомнил свой разговор с Мадарой, когда они обсуждали способы пробуждения Мангекью и зависимость от этого его силы. Тогда Итачи спросил у предка, как же он смог обрести Сусано.

«Если тебе когда-нибудь доведётся увидеть его максимальную форму, ты поймёшь», — ответил Мадара тогда.

И Итачи действительно понял.

«Изуна, — подумал он, непроизвольно сжимая края рукавов куртки. — Брат, который будет с Мадарой всегда».

— Эту технику видели единицы, — развеяв Сусано и спрыгнув к потомкам, сообщил Мадара, — а выжил из них только Хаширама.

— Это просто невероятно, — тихо произнёс Саске, всё ещё находившийся под глубоким впечатлением от увиденного.

— И это — то, к чему вам обоим нужно стремиться, — отозвался Мадара, отводя с глаз растрепавшуюся чёлку.

Лёжа на кровати в своей комнате, Итачи снова и снова прокручивал в памяти утреннюю тренировку. В нём сейчас проснулась тяга к знаниям, ко всему новому и интересному, за которую в своё время так хвалили его и в Академии, и уже после, когда он стал полноправным шиноби. Итачи размышлял, хватило бы у него умения, сил, таланта, чтобы создать завершённую форму Сусано — но он тут же отвечал себе: нет. Для техники такого уровня нужен Вечный Мангекью, иначе слепота неизбежна, а его глаза по праву принадлежат Саске. «У него получится, — с удовольствием и теплом думал Итачи. — Брат и в самом деле имеет потенциал куда больший, чем мой собственный, а Мадара и стремление ни в чём не уступать Наруто-куну помогут ему этот потенциал развить…»

Лёгкие пронзила боль, и Итачи, резко сев, закашлялся. Дышать становилось всё труднее, кровь уже покрыла подбородок и стала стекать на одежду, но Итачи не паниковал — знал, что его час ещё не пробил. Он терпеливо дождался, когда закончится приступ, после чего достал из тумбочки жестяную коробку с медикаментами и методично проглотил несколько пилюль, которые Сакура дала ему для подавления визуального проявления симптомов болезни. Вздохнув полной грудью, почти свободно, Итачи поднялся с кровати и, захватив с собой чистую водолазку, направился в ванную, чтобы умыться.

Смерть не страшила Итачи. Он шёл к ней на протяжении многих лет, как к вожделенной цели, и был готов умереть ради того, что считал правильным. Единственное, что печалило — то, что он не сможет увидеть, как Саске станет сильнейшим воином в истории клана Учиха, как Наруто займёт пост Хокаге, о котором так мечтает, и друзья вместе приведут Коноху к процветанию, как сложатся отношения Дейдары и Хинаты, и что за путь выберет подрывник по возвращении домой.

Подняв голову от раковины, Итачи посмотрел на себя в зеркало: смертельная бледность, тёмные круги под глазами, тусклыми, уже утратившими тот блеск, что отличал их когда-то. Эти глаза могли бы принадлежать старику — столько спокойствия, мудрости, покорности судьбе в них было, — и очень неестественно смотрелись на молодом лице с редкими, тончайшими полосками первых морщин. Сильное тело, крепкие мускулы — но больные лёгкие, подписавшие всему организму смертельный приговор. Живой, деятельный ум — но что он может, когда человек умирает?

Презренная беспомощность. Что толку быть гением, когда не можешь сделать ничего? Так было и с восстанием клана: он мог только наблюдать и плыть по течению, не в состоянии придумать, как спасти семью. А Шисуи смог. Не вмешайся тогда Данзо, он подавил бы мятеж на корню, и Итачи не пришлось бы идти на крайние меры. И почему его, а не Шисуи, называли в клане непревзойдённым гением?..

Смерть и в самом деле единственный выход. Единственный шанс хоть что-то сделать в своей жизни правильно. Передать Саске всю свою силу — лучшее, что он может не только как его старший брат, но и как Учиха Итачи, шиноби, до сих пор оставшийся верным сыном Конохи.

«Итачи, у нас сейчас собрание в Тайной комнате, мм».

«По какому поводу?» — уточнил он, вытирая полотенцем мокрое лицо.

«Не в курсе, предкам опять приспичило, — беспечно отозвался Дейдара. — Мы с Хинатой, когда гуляли, столкнулись с Первым — он сказал, что это срочно».

«Хорошо, сейчас приду», — мысленно кивнул Итачи и натянул водолазку.

Прихватив с собой пергаментный свиток с переводом главы, которую они с Дейдарой обсуждали утром, Итачи вышел в коридор. На своём пути ему не повезло столкнуться с Долорес; взяв его под руку, генеральный инспектор минут десять говорила о том, как сильно её беспокоит благополучие студентов и выработка у них верной жизненной позиции. Такой промывкой мозгов преподавателей она занималась регулярно, но из «преподавателей по обмену» доставалось обычно только Итачи — Сасори всякий раз с безукоризненной вежливостью, скрывающей язвительность, избавлялся от Долорес, а Анко просто ретировалась, едва завидев в коридоре розовое пятно.

Тонкий голосок с придыханием был как всегда отвратителен, и расставался с Амбридж Итачи уже с болящей головой. Впрочем, это были сущие мелочи, Итачи просто откинул их и вскоре уже спустился по трубе и миновал тоннель, ведущий в Тайную комнату.

Как оказалось, даже несмотря на задержку, он ничуть не опоздал. Ещё не все шиноби собрались в древнем зале, однако по настроению присутствующих было понятно: произошло что-то серьёзное.

— А, Итачи, — когда он подошёл, кивнул Хаширама. — Только тебя и ждали.

— Только меня? — Итачи удивлённо вскинул бровь. — А как же остальные?

— Больше никого не будет, — произнёс Мадара, прямо-таки прожигая его взглядом.

Итачи снова посмотрел на всех собравшихся — серьёзных Первого и Второго Хокаге, почти что раздражённого Мадару, хмурого Саске, сосредоточенную Сакуру, упорно глядящего куда-то в сторону Дейдару, руку которого крепко сжимала Хината, — и в душу его закралось нехорошее предчувствие. Положив свиток с переводом на стол, стоявший вплотную к одной из стен беседки, он повернулся к товарищам.

— И какова причина собрания?

— Ты — наша причина, — ответил брат. — Ты и твой план умереть.

Нахмурившись, Итачи перевёл взгляд на Дейдару.

— Не надо так на меня смотреть, — буркнул тот. — Да, я рассказал всё Саске, но это было правильно, мм.

— Правильно, — поддержала его Сакура. — И я жалею, что поддалась на твои уговоры и с самого начала не сделала это.

— Вам вовсе не нужно вновь жертвовать собой, Итачи-сан, — мягко сказала Хината.

— Я придерживаюсь иного мнения, — ровно ответил он, вернув утраченный на миг абсолютный контроль над эмоциями. — Преступления, совершённые мной, заслуживают наказания, и медленная смерть от болезни, я считаю, вполне соответствует тяжести…

— Если б ты знал, как мне осточертела твоя постоянная ложь, Итачи, — процедил Саске. — Не пытайся оправдать всё угрызениями совести, я знаю, что ты задумал: отдать мне свои глаза. Ты понимаешь, что я ни за что не приму такой подарок, но считаешь, что, умерев, просто не оставишь мне другого выбора.

— Саске…

— Я больше не позволю тебе сбежать, брат! — яростно выкрикнул Саске, сжимая кулаки. — Ты больше не предашь меня и не бросишь, иначе — клянусь! — я не успокоюсь, пока не уничтожу твою драгоценную Коноху!

— Осторожнее, юный Учиха, — прорычал Тобирама, опасно прищурившись.

Но Саске было плевать на него; он не отрывал от брата горящего, полного угрозы и мольбы взгляда — и Итачи, не выдержав, опустил глаза.

— Я потерянный человек, Саске, с кровавым прошлым и без какого-либо будущего, — тихо произнёс он. — Ты не должен ради меня отказываться от силы Вечного Мангекью.

— Почему же сразу отказываться? — вступил в разговор Хаширама, с теплой улыбкой наблюдавший за Учихами. — Мы с коллегами, — он хлопнул по плечам стоявших рядом Тобираму и Мадару, в ответ очень похоже скривившихся, — придумали тут кое-что на досуге. Вернее, задумка эта у нас была уже давно, да вот всё шанса не было проверить гипотезу.

— Речь идёт о полноценном обмене Шаринганами, — пояснил Мадара. — Я много думал о такой возможности после смерти Изуны и считаю, что должно получиться.

— Полноценный обмен? — переспросил Дейдара.

— Мы планируем пересадить Саске глаза Итачи и наоборот, — сказал Второй. — Они — родные братья, а значит, условие будет соблюдено, и это вызовет пробуждение Вечного Мангекью.

Итачи почувствовал, как сердце забилось быстрее.

— Неужели такое возможно?

— Мы полагаем, что да, — серьёзно сказал Мадара.

— Но моя болезнь…

— Не беспокойся об этом, Итачи, ведь за твоё лечение берётся лучший медик всех времён и народов! — бодро заявил Первый. — Поверь, всё будет хорошо.

Глядя на товарищей, Итачи молчал; ощущения радости, благодарности, облегчения волнами накатывали на него, руша холодные стены его планов, унося их прочь. Пристыженный, раскаявшийся, обнадёженный, он низко склонил голову, зажмурил глаза, стараясь справиться с чувствами, но тихо прошептать всё равно смог лишь одно слово:

— Спасибо.

— Ну что, — Хаширама хлопнул в ладоши, — приступим?

— Сейчас? — удивился Саске.

— А почему бы нет? — пожал плечами Первый. — Мы уже всё подготовили.

Жестом пригласив следовать за собой, он отвёл Учих к одному из тёмных закутков Комнаты, где стоял небольшой деревянный домик без окон с единственной дверью.

— Так, Саске, отдаю тебя на попечение Сакуры, а я сам займусь тобой, Итачи, — сообщил Хаширама, останавливаясь на пороге.

— Хорошо, — кивнул Саске. Сакура была сосредоточена, хотя и явно волновалась.

Легко взбежав по двум ступенькам, Первый поманил всех за собой.

Постепенно Итачи приходил в себя. Поначалу он лишь отстранённо слушал тихий металлический звон и плеск воды, доносившийся откуда-то справа, но затем ясность мысли вернулась, и он осознал, что лежит на операционном столе, а его хирург сейчас, по всей видимости, моет свои инструменты. По старой привычке Итачи осторожно пошевелил пальцами, проверяя состояние своего тела. Плеск воды прекратился.

— Быстро ты от наркоза очнулся, — произнёс Хаширама, подходя к столу. — Как себя чувствуешь?

— Хорошо, — прислушавшись к своему организму, ответил Итачи. Он по-прежнему не видел ничего — повязка закрывала глаза. Желая снять её, Итачи протянул руку.

— Не так быстро, — запястье сжали сильные пальцы. — Повремени с этим.

Итачи подчинился и вновь лёг ровно.

— Как Саске?

— Он сейчас спит в соседней комнате, — отозвался Первый, возвращаясь к своему прерванному пробуждением пациента занятию. — Пересадка прошла успешно у вас обоих.

После этих слов у Итачи отлегло от сердца, и он, совсем успокоившись, стал ждать дальнейших распоряжений своего врача. Хаширама, похоже, никуда не торопился; тщательно вымыв инструменты и сложив их, судя по всему, в какую-то коробку или ящик, он постоял некоторое время в бездействии, но его пристальный взгляд Итачи чувствовал кожей. Негромко вздохнув, Первый подошёл, просканировал его тело какой-то техникой и вынес вердикт:

— Ладно, можешь снимать.

Приглашать себя дважды Итачи не заставил и приподнял бинты. Свет поначалу ослепил его, и Учиха часто заморгал. Впрочем, глаза быстро привыкли, и перед взглядом чётко вырисовался некрашеный деревянный потолок; ещё мгновенье — и Итачи смог различить на нём каждый стык досок, каждую щель, каждый изгиб волокна.

— Ну как? — полюбопытствовал Хаширама.

— Очень… чётко, — признался Итачи, привыкая к новой, не расплывающейся картинке окружающих предметов. Повернув голову вбок, он увидел стоявшего рядом Хашираму в нарукавниках и медицинских перчатках, с забранными в хвост длинными волосами; в тёмных глазах Первого Хокаге светился огромнейший интерес.

— Кстати, я немного подлатал твои лёгкие, — сообщил он, наблюдая за тем, как Итачи медленно садится. — Конечно, о полном выздоровлении говорить пока рано, но этого мы ещё добьёмся. Со временем.

— Благодарю вас, Хаширама-сама, — со всей искренностью сказал Итачи.

Но Первый покачал головой.

— Не стоит, Итачи. Своими нынешними действиями я как будто стараюсь искупить ошибки прошлого… Поблагодари лучше своих друга и брата — они действительно это заслужили.

— Обязательно, — Итачи перевёл взгляд на одну из двух дверей комнаты, которая, как он знал, вела в смежную операционную.

Проследив направление его взгляда, Хаширама улыбнулся.

— Можешь пойти, если хочешь.

Итачи кивнул с благодарностью и, не спеша встав на ноги, подошёл к двери и раздвинул створки. Сидевшая на стуле Сакура подняла взгляд на него и нахмурилась.

— Итачи? Ты почему встал? Ещё рано… — начала было девушка и сама поднимаясь с явным намерением вернуть пациента в горизонтальное положение.

— Это я разрешил, — проинформировал из соседней комнаты Хаширама.

— Сакура, — произнёс Итачи, — пожалуйста.

— Ладно, — кивнула она, поняв, чего он хочет, и вышла, притворив за собой дверь.

Проводив её взглядом, Итачи приблизился к столу, на котором лежал его брат. Саске ещё не пришёл в сознание, и Итачи, придвинув ближе стул, оставленный Сакурой, сел рядом. Рассматривая лицо брата, наполовину скрытое повязкой из бинтов, такое знакомое и родное, он вспомнил о том, что мог, даже должен был, по своему же плану, потерять Саске навсегда. «Я был уверен, что предусмотрел всё, — думал Итачи, — однако при этом забыл простую истину: каким бы идеальным ни казался план, никогда не стоит сбрасывать со счетов случайности и непредвиденные стечения обстоятельств. Я и представить себе не мог, что попаду в этот мир, который сблизит меня с Дейдарой настолько, что ему станет дорога моя жизнь; не предвидел, что Саске, отправившись по моим следам, желая мстить, натолкнётся на тех, кто раскроет ему истину, что брат примет правду и простит меня. И в самом деле, какой после этого из меня гений?»

Вздохнув чуть глубже и резче, чем до того, Саске свёл брови на переносице — видимо, наконец очнулся. Опёршись на локоть, он первым же делом попытался сесть.

— Лежи, — мягко сказал Итачи, кладя руку ему на плечо.

— Брат? — Саске опустился обратно на стол и повернул голову на звук его голоса. — Как всё прошло?

— Хорошо. Полежи немного, потом можешь снять повязку.

— Как твои глаза? — с некоторым нетерпением спросил Саске. — Уже чувствуешь разницу?

— Видеть я стал однозначно лучше, — отозвался Итачи.

Он понимал, как сильно брату хочется поскорее самому увидеть мир новыми глазами, но не знал, можно ли уже ему это позволить. Впрочем, Саске не стал долго ждать; его терпения хватило минуты на три, после чего он быстро, прежде чем брат успел его остановить, размотал бинты и поднял веки. Чёрные, как ночь, глаза, ещё недавно принадлежавшие ему самому, обратились к Итачи — и он улыбнулся, не удержавшись, видя в них блеск и огонь, давно и, казалось, навсегда пропавшие.

— Твой взгляд изменился, — заметил Итачи.

— Твой тоже, — ответил Саске, внимательно глядя на него. — Ну что, попробуем?

— Давай.

Не разрывая зрительного контакта, братья одновременно активировали Мангекью.

— Сработало, — негромко сказал Саске, довольный и гордый.

— Действительно, — умиротворённо произнёс Итачи.

Глава 19. Срыв

Когда известие дошло до него, Шикамару сразу же бросился в госпиталь. Там, остановив в коридоре одного из медиков, он узнал шокирующие результаты обмена пленными в Долине Завершения.

Пятеро АНБУ убиты.

Акимичи Чоджи и Хатаке Какаши тяжело ранены.

Яманака Иноичи и Ино в реанимации.

Сарутоби Асума убит.

— Нет… — пробормотал Шикамару, попятился, привалился спиной к стене.

— К сожалению, всё именно так, — ирьёнин с сочувствием посмотрел на него и, не зная, что ещё добавить, быстро ушёл по своим делам.

Шикамару же остался стоять в коридоре, словно громом поражённый. Его трясло, перед глазами всё плыло. Мимо сновали люди, кажется, говорили что-то — но он не видел и не слышал ничего. Он просто пытался осознать произошедшее.

Сенсей мёртв. Ино в реанимации. Чоджи ранен.

«Почему? — билась мысль в мозгу парня. — Почему наша команда?..»

Нет, он не желал бы этого ужаса никому из своих товарищей… Но всё равно, почему жизнь шиноби так несправедлива и жестока?..

— Шикамару, — резкий оклик заставил его вздрогнуть и поднять голову на подошедшего отца. — Что ты здесь делаешь?

— Я… — голос дрогнул и на миг сорвался, — услышал…

— У тебя есть работа, — оборвал его Шикаку. — Займись ею.

Шикамару сглотнул и мелко кивнул, постарался взять себя в руки. Отец прав: шиноби не должен терять голову и забывать о миссии… Но как же это тяжело.

— Куренай-сенсей, — негромко произнёс он. — Я должен сказать ей.

— Я сам скажу Куренай, — решительно ответил отец. — Иди.

На негнущихся ногах, на полнейшем автопилоте Шикамару вышел из госпиталя; по улицам деревни он брёл не спеша, засунув руки в карманы штанов и ссутулив плечи. Умом Шикамару понимал, зачем отец пытался отстранить его от происходящего, однако легче от этого не становилось. «Я должен был быть там с ними, — раз за разом всплывала мысль. — Я бы придумал что-нибудь…»

Белый снег пушистыми хлопьями падал на плечи Шикамару всю дорогу до штаба АНБУ — пришлось как следует отряхиваться на крыльце, чтобы не нести воду внутрь. В самом здании было как всегда тихо, но атмосфера заметно изменилась, сделалась совсем уж мрачной и гнетущей. В холле и прилегающих коридорах было совершенно безлюдно, но на нижних этажах — Шикамару был уверен — уже шла подготовка команд к отправлению по следам врагов.

Медленно поднявшись наверх, Шикамару вошёл в их с Неджи кабинет, где и обнаружил товарища, сидящего на подушках перед доской для шоги, на которой помимо прочих фигур стоял светлый рыцарь, принесённый Пятой вместе с палкой.

— Привет, — проговорил Шикамару чуть хриплым голосом.

Хьюга поднял от доски голову; их взгляды встретились.

— Мне жаль.

На какой-то миг Шикамару застыл, а затем мелко кивнул и, давя чувства, сел напротив.

— Узнал что-нибудь? — спросил он, чтобы перевести тему. Сейчас лучше всего будет сконцентрироваться на работе.

— Ничего принципиально нового, — ответил Неджи, вновь перенося внимание на доску. — Как мы уже поняли раньше, эта фигура, по-видимому, является частью какой-то настольной игры сродни шоги, но «включается» лишь когда партия началась; «включение» проявляется в том, что фигура начинает двигаться, но не сходя со своего поля, и произносить некие фразы на неизвестном языке, который наверняка является тем же самым, на котором написана книга, — Неджи замолчал и пристально посмотрел на парня, отрешённо глядевшего на фигуры. — Шикамару?

— Да? — он встрепенулся, постарался вновь сосредоточиться на деле, не думать о раненных друзьях и погибшем учителе.

— Иди домой, — просто сказал Неджи, убирая фигуры для шоги с доски, и, поднявшись, аккуратно положил рыцаря в коробку, стоявшую под его колонкой в таблице, расчерченной на стене. — Сейчас тебе нет никакой нужды сидеть здесь.

— Мне нужно отвлечься, — покачал головой Шикамару. — Давай ещё подумаем…

— Нет, — Неджи шагнул ближе и протянул ему руку. — Лучше пройдёмся.

Молча приняв его помощь, Шикамару встал, и шиноби покинули свой кабинет, а затем и штаб спецотряда. Когда они проходили холл, его также пересекал большой отряд АНБУ — наверняка это и были те, кого Хокаге решила пустить по следу Акацуки. «Моё место — в той команде, — подумал Шикамару, провожая АНБУ взглядом и, нахмурившись, мысленно добавил: — Я должен сделать всё возможное, чтобы поймать этих уродов». Но вслух он не сказал ничего и вместе с Неджи пошёл дальше по заснеженным улицам. Шикамару не спрашивал о цели пути, просто шёл, ведомый товарищем, — и на каждом углу видел воспоминания.

Вот перекрёсток, на котором когда-то давно трио «Ино-Шика-Чо» ждало сенсея, чтобы отправиться на первое своё задание.

Вот закусочная барбекю, где десятая команда часто обедала после миссий.

Вот магазин, куда Шикамару и Чоджи нередко заходили, чтобы Акимичи купил свои любимые чипсы.

Вот цветочная лавка клана Яманака, где Ино порой подрабатывала и откуда наблюдала за проходившими мимо или заглядывавшими внутрь людьми, чтобы потом поделиться с друзьями последними новостями Конохи.

А там, наверху крыша, где Шикамару любил полежать летом под солнцем, куда к нему порой приходил Асума, и они подолгу разговаривали…

Шикамару и не заметил, как они покинули шумный центр и оказались на окраинах, направляясь не иначе как к поместью клана Хьюга. Однако цель прогулки была ему безразлична, поэтому Шикамару вновь ничего не стал спрашивать и вслед за Неджи пересёк внутренний двор. По энгаве, опоясывавшей большую часть дома, товарищи добрались до одного из залов в самом сердце усадьбы и остановились перед сёдзи.

— Ханаби, — позвал Неджи.

Створки разъехались, явив парням младшую сестру Хинаты, несмотря на холод на улице облачённую в весьма лёгкое кимоно.

— Неджи-ниисан, что-то случилось? — спросила девочка, внимательно глядя то на кузена, то на Шикамару.

— В это время ты всегда проводишь чайную церемонию, — ответил Неджи. — Можем мы поприсутствовать?

Ханаби вновь обвела их проницательным взглядом, задержавшись на мрачном Шикамару.

— Конечно, — кивнула она и чуть посторонилась, пропуская гостей внутрь зала.

Посреди помещения стоял невысокий столик, на котором девочка уже начала до их прихода выстраивать посуду. Закрыв за шиноби сёдзи, Ханаби подошла к столику, опустилась на татами и достала из ларца три светлые, расписанные цветами и птицами чашки.

Стоило Шикамару войти в дом, из кухни выглянула мать. Дождавшись, когда он разуется, Ёшино подалась вперёд и крепко обняла сына. Минуту они постояли так, а затем мать отстранилась — Шикамару приметил её покрасневшие глаза — и спросила:

— Ты будешь ужинать?

— Нет, мам, спасибо, — отозвался он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Я к себе.

— Хорошо, — Ёшино через силу улыбнулась и погладила сына по плечу, после чего вернулась на кухню, а Шикамару удалился к себе в комнату на верхнем этаже дома и, плотно прикрыв дверь, улёгся на кровать и уставился в потолок.

Мысль о том, что Асумы больше нет, не укладывалась в его мозгу. Всё время с тех пор, как их троица выпустилась из Академии, сенсей был рядом, помогал советом или делом, действительно понимал своих учеников и заботился о них так, словно они были его собственными детьми.

Дети… Шикамару тяжело вздохнул и закрыл глаза. А ведь совсем недавно, всего каких-то пару недель назад Асума, смущаясь, сказал ему по секрету, что у них с Куренай будет ребёнок… «Бедная женщина, — подумал Шикамару. — Она не заслужила такого».

Но если подумать — кто заслужил? Кому можно пожелать, чтобы возлюбленный умер, не дождавшись появления на свет своего ребёнка? Никому, из друзей уж точно. А Акацуки — не люди, им до подобных переживаний дела нет. «Все они — свора бешеных псов, — Шикамару стиснул кулаки, нахмурился, представляя себе нукенинов этой организации. — Маньяки и убийцы. Даже самая страшная пытка из арсенала Ибики не будет для них достаточной карой».

Внизу хлопнула входная дверь — это вернулся отец. Какое-то время было тихо, а затем до парня стали доноситься приглушённые рыдания; видимо, мать всё же не выдержала тяжести новостей. На лестнице раздались шаги, за которыми последовал короткий стук в дверь комнаты. С трудом заставив себя подняться, Шикамару отворил дверь, давая дорогу отцу.

По лицу Шикаку сразу стало понятно: случилось что-то ещё.

— Что? — только и смог спросить Шикамару.

— Иноичи, — глухо отозвался отец. — Он очнулся, но Цунаде-сама говорит, что вряд ли он снова сможет ходить.

— Мне жаль, — проговорил Шикамару; он знал, как много значит для его отца Иноичи. — А про Ино что-нибудь известно?

— Она всё ещё в реанимации, — сказал Шикаку. — В очень тяжёлом состоянии.

— Но есть надежда?

— Пока да, но ирьёнины считают, что если она не придёт в себя в ближайшие дни, то не очнётся уже никогда.

Опустив взгляд, парень вновь сжал кулаки.

— Ясно, — выдавил он.

«Шиноби не плачут… Шиноби не плачут…» — повторял себе Шикамару, но на глаза стали наворачиваться непрошенные слёзы.

Утро было холодным и хмурым. Шикамару тихо выскользнул из дома ещё до того, как проснулись родители — не хотел сейчас сталкиваться с ними, видеть заплаканную мать и мрачного отца. Сейчас ему нужно было дружеское плечо, на которое можно было бы опереться, чтобы не кануть в бездну отчаяния. Но Чоджи сам ранен и нуждается в помощи, а Ино вообще неизвестно, придёт ли в себя… Почему-то в этот момент на ум пришла Темари, великолепно умевшая разогнать тучи на душе острым словцом или неожиданным выпадом. Однако куноичи была теперь дома в Суне, за много километров от Конохи, и придёт в Скрытый Лист она в следующий раз явно нескоро. Так что сейчас Шикамару остаётся лишь одиночество.

Большую часть времени до открытия госпиталя для посещения он провёл в парке, где со скамьи отстранённо наблюдал за редкими прохожими. Многие из них были так беззаботны, даже не зная, какое фиаско потерпела Коноха в целом и Хокаге в частности в Долине Завершения пару дней назад, как не знали и того, что шестерым шиноби эта ошибка руководства стоила жизни. «Пятая не виновата, — тут же мысленно одёргивал себя Шикамару. — Виноваты Акацуки».

Когда время приблизилось к девяти, он покинул парк и быстро добрался до расположенного неподалёку госпиталя. Упросить дежурного ирьёнина пропустить его для Шикамару не составило труда, и вскоре он уже был на пороге палаты Чоджи. От вида лучшего друга — похудевшего, всего в бинтах — у него ёкнуло сердце.

— Шикамару, — Чоджи попробовал улыбнуться, хотя вышло у него нечто, больше напоминавшее болезненную гримасу. — Ужасно выглядишь.

— Ты не лучше, — отозвался Нара, переставляя стул ближе к кровати и усаживаясь на него. После практически бессонной ночи он и в самом деле наверняка выглядел не плохо, но парню было плевать на это. — Как себя чувствуешь?

— Нормально, — Чоджи посерьёзнел. — Скажи, то, что говорили про Асуму-сенсея?..

Шикамару не смог сказать это вслух, только молча кивнул. Чоджи совсем спал с лица, побледнел; глаза доброго парня заметно увлажнились.

Долго сидеть у друга Шикамару не стал — Чоджи нужен был отдых — и, простившись с ним и пожелав скорейшего выздоровления, пообещав навещать почаще, подошёл к дверям соседней палаты.

— Я не верю, — голос Какаши был приглушён, но узнаваем и довольно отчётлив. — Он не мог так поступить.

— Мы говорим о главе Акацуки, — заметила Шизуне.

— Мы говорим о человеке, таком же бесхитростном и прямолинейном, как Наруто, — парировал Какаши. — Я общался с ним достаточно для того, чтобы понять: он сам ни за что не пошёл бы на подобное.

— Однако при этом он не постеснялся закрыть участки твоей памяти перед тем, как вернуть нам, — это произнесла до того молчавшая Пятая.

— На его месте я бы тоже удалил из головы противника воспоминания, которые могли бы выдать мою личность и местоположение базы.

Хокаге тяжело вздохнула.

— В любом случае, — сказала она, — как стало ясно после предварительного сканирования, полностью оценить работу, которую Акацуки провели в твоём сознании, сможет только менталист высокого уровня. Но Иноичи и самому досталось, а обращаться в Корень или к кому-то ещё я не хочу. Так что поправляйся, Какаши, а за это время, я надеюсь…

Дальше слушать Шикамару не стал и поспешил перейти в другой коридор.

Почему Какаши защищает главу Акацуки? Вывод напрашивался и в самом деле лишь один: память ему как следует подправили. Но зачем это было нукенинам? Не проще ли было сразу убить Какаши, а не вести его на место встречи, если они всё равно планировали засаду?..

Возле палаты Ино на скамеечке спала мать девушки. «Вот, пожалуй, тот человек, которому тяжелее, чем Куренай, — подумал Шикамару, тихо проходя мимо женщины, чтобы не потревожить её беспокойный сон. — В одно время в больнице оказалась вся её семья, а дочь непонятно, очнётся ли вообще…»

Чуть поколебавшись, Шикамару всё же заглянул в палату. Подключённая к многочисленным аппаратам, Ино лежала на кровати, и её грудь вздымалась совсем чуть-чуть. От прежнего роскошного белого хвоста не осталось практически ничего, и неаккуратно обрезанные пряди как попало лежали на подушке. Лицо девушки было всё в ссадинах и синяках, словно её долго и с силой били по голове — удручающее зрелище.

— Как она?

Тихий, заданный почти шёпотом вопрос заставил Шикамару резко обернуться. За его спиной стоял Сай с обычным однообразным выражением на лице.

— Плохо, — так же тихо ответил Шикамару; он был удивлён видеть здесь члена Корня и не смог не спросить: — Почему ты здесь?

— Ино всегда была добра ко мне, — произнёс Сай. — Однажды она сказала, что я — её друг. А друзья должны навещать друг друга в больнице и поддерживать в тяжёлые моменты.

— Да, точно, — проговорил Шикамару и, не удержавшись, вновь покосился на лежащую на кровати девушку.

Неожиданно замявшись, АНБУ достал из-за спины небольшой букет ирисов и показал его Наре, словно спрашивая совета.

— Там на тумбочке есть ваза, — просто сказал Шикамару и, кивнув Саю, ушёл, не в силах больше находиться рядом с подругой, которой никак не может помочь.

К вечеру снег, наконец, перестал, но сделалось холоднее. Собравшиеся на кладбище шиноби мёрзли, однако не позволяли себе жаловаться, даже шелохнуться, отдавая дань уважения погибшим в Долине Завершения товарищам. Когда завершилась основная церемония, люди из спецотряда, стоявшие отдельно от прочих, направились туда, где упокоили их братьев по оружию, а Шикамару и многие другие подошли к свежей могиле Сарутоби Асумы.

Старший брат погибшего, Сарутоби Кеншин, нынешний глава клана, стоял с каменным лицом, пряча за маской свои чувства; его сын Конохамару, напротив, плакал, даже не пытаясь остановиться. Было здесь и много джонинов — сослуживцев Асумы, даже монах Чирику, прибывший из Храма Огня специально на похороны. Учеников Асумы Шикамару представлял в одиночестве; Чоджи тоже хотел прийти, но ирьёнины ему категорически запретили.

Всех собравшихся, многие из которых даже не были лично знакомы друг с другом, объединяло общее горе, создавая некую печальную связь, позволявшую понять стоявших рядом без слов.

А затем вперёд вышла Куренай. Хотя они с Асумой и не афишировали свои отношения, многие в Конохе знали об их романе — правда, пока мало кто был в курсе, что женщина носит под сердцем его ребёнка. Куренай держалась с достоинством, а руки её почти не дрожали, когда она возлагала букет на могилу возлюбленного; она держалась, как истинная куноичи, хотя, как понял Шикамару из случайно услышанного разговора родителей, сразу после сообщения у неё была истерика.

Возложение цветов прошло в гробовом молчании, после чего все стали медленно расходиться. Отрицательно покачав головой на призывный взгляд матери, Шикамару подошёл к Куренай, оставшейся стоять возле могилы.

— Куренай-сенсей.

— Шикамару, — ровно произнесла женщина, поворачиваясь к нему. — Как ты? Я слышала, Ино и Чоджи всё ещё в больнице.

— Да, — подтвердил он.

— Асума очень любил вас троих, — в голосе Куренай сквозила такая печаль, что слышать его становилось невыносимо.

— Он был странным учителем, — честно сказал Шикамару, глядя на надгробный камень. — Учил нас и действительно важным вещам, и полной ерунде. Но при этом благодаря ему я понял, как важно быть хорошим примером для молодёжи, — он усмехнулся. — Теперь очередь нашего поколения становиться примерами. И я клянусь, что когда ваш ребёнок родится, я защищу его во что бы то ни стало.

Выслушав его, Куренай чуть склонила голову.

— Рассчитываю на тебя.

Кивнув ей, Шикамару развернулся и шагнул было прочь.

— Ещё одна вещь, Шикамару, — он обернулся и встретился взглядом с Куренай. — Пообещай мне, что не станешь совершать никакие глупости.

— Разумеется, — ответил парень и направился к выходу с кладбища.

Время давно уже перевалило за полночь, и в поместье клана все спали. Этим и воспользовался Шикамару, выскользнув из дома через окно своей спальни и по крышам перебравшись в сад, а оттуда побежав в сторону небольших ворот на западе деревни. За его спиной был рюкзак с припасами и снаряжением, на поясе — подсумки с мелким оружием.

Тихо подобравшись к посту, Шикамару затаился; ему нужно было поймать момент, когда часовой отвлечётся, чтобы пробраться мимо него и покинуть Коноху.

— Ты совершаешь глупость.

Нара нахмурился и повернулся к возникшему позади него шиноби.

— А я так не думаю.

— Тогда как иначе можно назвать твоё желание идти на охоту на Акацуки в одиночку? — осведомился Неджи, вскинув бровь.

— Возмездием, — процедил Шикамару.

— Мне казалось, что в нашем поколении Саске — одинокий мститель, — с вялым сарказмом заметил Хьюга.

— Пойми, я не могу оставить это просто так, — серьёзно сказал Нара. — Если не сделаю это сейчас, буду жалеть до конца жизни.

— Одному тебе их не одолеть, — упрямо повторил Неджи.

Шикамару с надеждой посмотрел на него.

— И ты пришёл, чтобы предложить мне свою помощь?

— Нет, чтобы остановить. Хокаге-сама уже отправила на поиски врагов своих лучших АНБУ.

— Как-то в прошлые рейды они немного успеха добились.

— Считаешь, что ты, чунин, к тому же эмоционально заинтересованный, справишься лучше группы из спецотряда, собранной из специалистов по выслеживанию?

На это Шикамару было нечего ответить. Он прекрасно понимал, что Неджи прав — но и отступить так просто не мог.

Молчание затянулось.

— И что теперь? — спросил Шикамару. — Потащишь меня обратно силой?

— Да, если будешь упорствовать, — флегматично подтвердил Неджи. — Однако я уверен, что разум в тебе возобладает. Как ни печально, Асуме-сану ты уже ничем не сможешь помочь; но вот Чоджи и Ино нужна твоя поддержка, как нужен твой блестящий ум тем нашим товарищам, которые всё ещё находятся в неком параллельном мире вместе с нукенинами Акацуки, четвёркой прежних Хокаге и Учихой Мадарой. Так что делай выбор: теоретическая возможность мести или друзья, — и Неджи развернулся и размеренным шагом направился прочь.

Постояв некоторое время, Шикамару последовал за ним.

Глава 20. Начало революции в умах

С ногами забравшись на подоконник, Сасори сидел в своей комнате, невидяще глядя вдаль. Где-то на востоке уже, наверное, занимался рассвет, но его окна выходили на запад, и за ними по-прежнему царила тьма.

Сасори провёл так всю ночь, но даже почти не заметил этого. Беспокойные мысли не давали ему заснуть, и кукловод прилагал все силы к тому, чтобы взять их под контроль, заставить себя размышлять последовательно и чётко, как раньше. Ситуация вновь кардинально изменилась, нарушив все его планы, а на построение новых было так мало времени…

В какой-то момент на улице поднялся сильный ветер; рвя в клочья предрассветный туман, низко склоняя к земле деревья, он также принёс с севера тяжёлые тёмные тучи. Довольно долго был слышен лишь вой, но затем в мелодию шквала вплелись тихие пока раскаты грома, словно бы нашёптывавшие:

«Быть грозе… Быть грозе…»

— Быть грозе, — медленно произнёс Сасори и нахмурился — ему совсем не понравилось, как обречённо, смиренно прозвучал сейчас его голос.

Резко тряхнув головой, Сасори легко соскочил с подоконника и отправился готовиться к предстоящему бою. Полчаса спустя он уже ровной поступью входил в Большой зал; его маской была язвительная полуулыбка на лице, а бронёй — синяя мантия с алым скорпионом, вышитым на груди.

— Не возражаешь против моей компании? — осведомился Сасори, останавливаясь рядом с Итачи, уже принявшимся за завтрак.

— Нет, разумеется, — вежливо отозвался тот.

Опустившись на соседний стул, кукловод украдкой посмотрел на него. Прошлым вечером на собрании в Тайной комнате братья Учихи продемонстрировали свои новообретённые глаза — свой Вечный Мангекью Шаринган. У обоих рисунок состоял из трёх перекрещенных эллипсов и вписанных в них слившихся трёх сплошных томое, только у Саске эллипсы были красные на чёрном фоне с чёрными же томое, а у Итачи — наоборот. Даже не будучи хорошим сенсором, Сасори почувствовал тогда, как сильно возросла сила обоих Учих.

— Судя по всему, сегодня будет гроза, — заметил Итачи, провожая взглядом почтовую сову, влетевшую в окно, за которым виднелось свинцово-серое небо, и спланировавшую к гриффиндорскому столу.

— Да, пожалуй, — согласился с ним Сасори. — Но к чему ты это сказал?

— Насколько помню, тебе нравятся грозы, — отозвался Итачи, с возрастающим интересом наблюдая за всё новыми совами, подлетавшими к Гарри Поттеру.

— А тебе — огонь, — усмехнулся Сасори.

Итачи перевёл взгляд на него; в его глазах была та же собранность, то же спокойствие, что и прежде, но всё же, насколько по-другому он стал смотреть теперь. Если раньше это был отстранённый взгляд опасного нукенина, то сейчас — уверенный и прямой взор благородного шиноби, наследника древнего клана.

Ничего сказать никто из мужчин так и не успел — на стул по другую сторону от Сасори практически упала без сил Анко.

— Воды… — простонала она крайне жалобно.

— Тебе с ядом или без? — уточнил Сасори.

— Да пофиг… — Анко прикрыла глаза и поморщилась.

Кукловод прищурился и насмешливо улыбнулся.

— О, у кого-то, похоже, ночь прошла весело, — едко прокомментировал он, всё-таки подав девушке кубок.

Залпом осушив его, Анко всей грудью вздохнула и тут же опять скривилась; на её удачу, почти все, кто ещё не успел разойтись на занятия, наблюдали за Гарри и его друзьями, распечатывавшими принесённые десятками сов письма, и не обращали на преподавательский стол ни малейшего внимания.

— Я даже не помню, что мы пили, — проговорила Анко, откидываясь на спинку стула.

— Весьма безответственно с твоей стороны, — прохладно произнёс Итачи.

— Эй, вообще-то, идея была не моя, а… — она резко замолчала.

— И чья же?

— Итачи, — со всей внушительностью, которую смогла из себя выжать в этот момент, сказала Анко, — ты не хочешь этого знать.

— Уверена?

— Уверена.

— Хорошо, — Итачи поднялся из-за стола и направился вслед за Долорес, уже спешившей к гриффиндорцам.

— А мне скажешь? — полюбопытствовал Сасори, стоило Итачи отойти.

— А не пошёл бы ты лесом?

— А если у меня есть то, что может тебе помочь?

— Шутишь? — Анко посмотрела на него с куда большим интересом, даже чуть оживилась. — Есть опохмел?

— Лучше, — отозвался Сасори. — Снадобье, способное избавить тебя от головной боли за считанные секунды.

— Да отвали ты со своими ядами! — начала злиться Анко.

— Не кричи, — одёрнул её Сасори. — И это не яд, а первоклассное средство против похмелья, надёжность которого доказана многими годами использования нашей бравой организацией.

Анко зажмурилась и потёрла виски.

— Ладно, — нехотя проворчала она. — Договорились, а то я точно помру.

— Пойдём, — Сасори встал и насмешливо предложил несчастной руку, но девушка поднялась сама, при этом довольно уверенно. — Неужто тебе и в самом деле так плохо? — усомнился кукловод, когда они вышли из зала и стали подниматься по лестнице.

— Ты себе не представляешь, — ответила Анко, шедшая на удивление ровно, учитывая её предполагаемое состояние. — Знаю, странно, что я не спотыкаюсь, но фишка в том, что координация у меня в целом в норме, а вот голова… — последняя гласная мягко сошла в стон.

Сасори хмыкнул.

— Значит, сама дойдёшь до учительской?

— Уж как-нибудь.

— Жди меня там, я быстро, — сказал он и свернул в очередной коридор.

Как Сасори и рассчитывал, когда десять минут спустя он вошёл в учительскую, там не было никого, кроме Анко, расположившейся в кресле, перекинув ноги через подлокотник, а на другом устроив голову. Подойдя ближе, Сасори откупорил небольшой хрустальный флакон, который принёс с собой, и вылил из него три лиловые капли в стакан с чистой водой, после чего протянул его куноичи. Та очень красноречиво посмотрела на него, и кукловод, усмехнувшись, первым сделал глоток; выждав с полминуты, Анко забрала у него стакан и выпила всё.

— Блаженство… — протянула она, вновь откидываясь на подлокотник.

— Ты мне должна, — напомнил Сасори, садясь в соседнее кресло.

— Да помню, помню, — Анко протяжно вздохнула. — Только давай это останется между нами.

— Я заинтригован. И что же такого стыдного ты вчера делала, что теперь пытаешься скрыть?

— Да не стыдного, просто… Ну ладно, это с Мадарой я так накидалась.

Сасори был искренне поражён.

— С Мадарой?

— Ага, — Анко прикрыла глаза ладонью и сквозь пальцы покосилась на него. — Только реально молчок, а то он и меня, и тебя прибьёт.

— И как тебе только удалось?..

— Да как-то случайно вышло, — она передёрнула плечами. — Я вечером вчера после собрания пошла по лесу прогуляться, подумать о том о сём, и тут заметила его, кормящего фестралов, — кукловод вопросительно вскинул бровь. — Это кони такие крылатые, чёрные, на скелеты похожи.

— Так это они возят школьные кареты?

— Ага. И видят их только те, кто видел смерть.

— Милые животные, — заметил Сасори. — Ну-ну, ты продолжай.

— Что продолжай? — буркнула Анко. — Я тебе в радио не нанималась.

— Раз уж начала, то заканчивай.

Куноичи поворчала недолго, но в итоге всё-таки продолжила:

— Как-то слово за слово у нас завязался диалог: про охоту поговорили, ещё про что-то, потом перешли на Саске с Итачи и их новые глаза. Ну и я, не будь дурой, взяла да и предложила ему это дело отметить.

— Просто потрясающе. Сказать подобное Учихе Мадаре…

— Вообще-то, он был только за! Сказал, что как раз недавно раздобыл бутылку чего-то, всё не знал, куда девать. В общем, начали мы с огневиски, а потом он достал свою бутылку… А, вспомнила: это ж мы потом огневиски с его зелёной дрянью мешали, а Мадара ещё поджигал всю эту хрень.

— Ой-ой-ой, — не удержавшись, проговорил Сасори, качая головой. — Огневиски с абсентом… Да как вы ещё живы после этого?

Сасори знал, что «зелёную фею» в замке держал для каких-то крайне важных магических нужд лично директор; для каких именно — это уже, как говорится, совершенно другой вопрос. Сам кукловод эту странную штуку пробовал всего один раз (и то лишь потому что проспорил Сириусу во время зимних каникул), но и этого впечатления ему хватило по горло.

— Ничего, моя печень тренированная, выдержала, — бодрясь, заявила Анко, однако тут же добавила: — Но больше я так над ней издеваться не буду.

— И не стоит, а то понадобится новая.

Джонин лениво махнула рукой. Дверь учительской открылась, и вошла Долорес с несколькими тугими свитками под мышкой.

— Коллеги.

— Долорес, — чуть кивнул Сасори, в то время как Анко изображала из себя мёртвого сурка.

Странно, но пытаться завести разговор волшебница не стала. Подойдя к стенду объявлений, она взмахом палочки прикрепила к нему один из своих пергаментов, после чего, бросив на шиноби довольно-таки подозрительный взгляд, удалилась.

— Что там? — спросила Анко, приоткрывая один глаз.

Поверх спинки её кресла взглянув на стенд, Сасори вслух прочитал:

— Так, срочно нужен «Придира», — сказала Анко, садясь и потягиваясь. — А то как это: его запретили, а я до сих пор не знаю, почему.

— Значит, уже полегчало? — язвительно осведомился Сасори.

— Конечно! — Анко вскочила на ноги и на пробу нанесла несколько ударов по воздуху. — Твоя чудо-микстурка и атмосфера противодействия режиму вернули меня к жизни.

Едва ударил колокол, возвещающий конец занятия, второкурсники со всей поспешностью, на которую были способны, ретировались из подземного кабинета, тихо кляня профессора Акасуну такими словами, которые, пожалуй, и в выпускном классе не все знали. Дело в том, что этот «ненормальный преподаватель» все два урока просто молча просидел за своим столом, не обращая никакого внимания на аудиторию, даже не потрудившись дать задание; сколько бы ребята его ни звали, зельевар их игнорировал, из чего школьники, естественно, заключили, что можно делать, что вздумается. Но в самом конце пары, когда до звонка оставалось несколько минут, профессор словно включился и объявил, что сейчас будет проверять, что они успели за урок. Пройдя по классу, обнаружив, что никто ровным счётом ничего не сделал (только одна девочка-зубрила написала из книжки конспект по теме, которую они должны были разбирать на занятии), профессор объявил, что его студенты — безответственные дети, неспособные, как видно, без указки ни на что. Но ладно бы он просто поиздевался — к этому все привыкли при общении со Снеггом, — так этот… восхитительный педагог сообщил ребятам самым дружелюбным тоном, что ждёт их в субботу полным составом на отработку. Именно это заставляло второкурсников теперь, поднимаясь из подземелий на обед, ругать преподавателя, оставшегося сидеть за своим рабочим столом, индифферентно глядя в пространство.

— Сасори-но-Данна, к вам можно? — спросил Дейдара, засунув голову в класс.

Кукловод посмотрел на него и сделал полное безразличия движение плечом. Сочтя это за «да», напарник скользнул в аудиторию и прикрыл за собой дверь.

— Что-то детишки на вас слишком сегодня ругаются, мм, — заметил он, подходя к столу.

— Это их проблемы, — отозвался Сасори, складывая руки на груди. — Что ты хотел?

— Мне кажется, нам надо поговорить, да, — несколько неловко сказал Дейдара. — Но вы не отвечали по связи, вот я и пришёл.

— И о чём же ты хотел поговорить со мной?

— Данна, вы же и сами…

— О чём, Дейдара?

Напарник чуть отвёл глаза, собрался с силами, вновь посмотрел на Сасори; было странно и ново видеть его таким растерянным, почти смущённым.

— Я знаю, вы думаете, что я вас предал, раз помог Итачи выжить, хотя и обещал вам не вмешиваться. Просто Итачи мой друг… но вы — мой напарник, и я не хочу выбирать между вами, да…

Холодно дождавшись, когда сбивчивые объяснения парня окончательно сошли на нет, Сасори медленно поднялся, опёрся ладонями на разделявшую их столешницу, подался вперёд, приблизил лицо к лицу напарника.

— Тебе и не придётся.

«Он хочет быть наказанным, — понимал Сасори, заглядывая в глаза подрывника. — Он чувствует свою вину и вместе с тем полагает, что вот я его накажу — и всё станет как раньше. Ах, Дейдара, мой глупый, наивный напарник».

— Пошёл вон.

— Данна?.. — растерянно проговорил Дейдара.

— Прочь, — тихо, угрожающе прошипел Сасори. — И не попадайся мне на глаза.

Он ожидал, что напарник обидится, уйдёт, громко хлопнув дверью, — но тот остался стоять перед ним. Его смятение стремительно исчезало, и Дейдара недобро прищурился.

— Прочь, значит? — процедил он. — Хорошо, Сасори-но-Данна, прочь так прочь, мм. Я вас уважаю, как старшего товарища, но мне уже осточертело это ваше отношение ко мне, как к одной из своих марионеток, с которой можно делать что угодно, даже отшвырнуть, но потянешь за ниточки — и она вернётся. Наверное, я наивен, раз до сих пор питал надежду на то, что в вас осталось хоть что-то от человека, — с презрением произнеся, почти выплюнув эти слова, Дейдара круто развернулся на каблуках и с гордо поднятой головой покинул класс, а Сасори так и остался стоять, удивлённо глядя вслед напарнику, которого, как ему казалось, изучил уже от и до.

Следующие дни в школе царило напряжение пополам с возбуждением. В замке, казалось, не осталось ни одного человека, кто не прочёл бы запрещённого генеральным инспектором номера «Придиры», в котором содержалось интервью Гарри Поттера, повествующее о случившемся с парнем в прошлом июне и о возрождении Тёмного Лорда. Впрочем, несмотря на то, что Долорес без устали курсировала по замку, на выбор останавливая учеников и устраивая им обыски, никого поймать с нелегальной прессой она так и не смогла — студенты были куда умнее (или хитрее) её и успевали превратить страницы с интервью в выдержки из учебников или в чистые листы пергамента, снимая заклятия лишь тогда, когда им хотелось перечитать статью снова.

Преподавателям, разумеется, запрещалось упоминать при студентах интервью согласно Декрету об образовании номер двадцать шесть, однако между собой они только о нём и говорили (разумеется, когда Долорес не было поблизости).

— Как вы находите поступок мистера Поттера? — заговорщицки спросил у Сасори Филиус как-то вечером.

— Это было неожиданно, — отозвался он, отвечая больше на собственные мысли. На самом деле, Сасори было глубоко плевать на Гарри и его интервью; он и раньше особо не интересовался жизнью школы, а теперь и вовсе не имел намерения думать о подобной ерунде.

Сасори считал это слабостью и ненавидел, но всё равно каждый раз, стоило наткнуться взглядом на напарника, ему становилось до омерзения неуютно. А Дейдара словно бы чувствовал это и принимался всем своим видом демонстрировать, как ему хорошо, крепко обнимая Хинату, громко смеясь вместе с Наруто и близнецами Уизли, дружелюбно беседуя о чём-нибудь с Итачи. В такие моменты Сасори лишь пренебрежительно улыбался и проходил мимо, но думал про себя: когда же Дейдара обучился ранее недоступной ему технике ведения боя, в которой наносишь противнику удары не кулаками и дзюцу, но словами и поступками, ненавязчиво, словно бы и невзначай? И что стало с тем беспечным, бесхитростным мальчишкой, обожающим трепаться про своё искусство? «Он умер, — понимал Сасори, — и именно я был тем, кто его уничтожил».

Впрочем, он тут же одёргивал себя: судьба подрывника не должна волновать его. Сейчас стоит рассматривать Дейдару не как напарника, а как потенциальную угрозу, одну из многих.

Но всё же, когда это произошло? Когда мальчик вырос настолько, что из фигуры — ценной, безусловно, но лишь фигуры — превратился в игрока, с ходами которого нужно считаться? И как умудрился Сасори просмотреть этот миг, не заметить перемену, не подавить потенциального врага в зародыше?

«Тёплые чувства», — подсказало ему подсознание голосом Хаширамы.

Кукловод скривился и фыркнул. Этого ещё не хватало.

— Что это с вами, Сасори? — оказывается, Флитвик всё ещё здесь, сидит в соседнем кресле, внимательно глядя на него. — Вы странно рассеянны в последние дни.

— Ничего серьёзного, Филиус, — прохладно ответил Сасори.

— В самом деле? — Филиус позволил себе выразить вежливое недоверие.

В этот самый момент дверь учительской со свистом распахнулась, и в комнату влетела, подобно урагану, Анко.

— Быстрее в холл! — крикнула она мужчинам.

— Что случилось?! — взволнованно вскрикнул Филиус, от неожиданности подскочивший в кресле; Сасори же поднял на куноичи вопросительный взгляд.

— Амбридж увольняет Трелони! — Анко круто развернулась, забавно колыхнув растрёпанным хвостом, и выскочила в коридор так же стремительно, как появилась.

Оставив Филиуса растерянно ахать и семенить позади, Сасори догнал Анко; быстрым шагом преодолев коридоры и спустившись по мраморной лестнице, они стали пробираться сквозь начавшую собираться толпу студентов, когда по вестибюлю прокатился полный отчаяния женский вопль.

— Дорогу! — властно крикнул Сасори, когда путь профессорам преградила группа высоких пуффендуйцев.

Обернувшись и увидев его, парни спешно посторонились, и шиноби вышли на край большого круга, образованного школьниками. В паре метров от них стояла Долорес, с отвратительной ухмылочкой наблюдавшая за Сивиллой, застывшей посреди холла с палочкой в одной руке и пустой бутылкой из-под хереса в другой. Выглядела прорицательница даже хуже обычного: волосы её были всклочены, очки перекосились, а бесчисленные шали и шарфы беспорядочно болтались на худых плечах.

— Нет! — выкрикнула она. — НЕТ! Это невозможно… так нельзя… я отказываюсь в это верить!

— Вы не знали, что всё к этому шло? — с жестоким удовлетворением проговорила Долорес. — Хоть вы и не в силах предсказать даже погоду на завтра, вы, конечно же, не могли не понимать, что ваш убогий стиль работы и неодобрение, которое я ясно продемонстрировала вам во время моих инспекций, делают ваше увольнение неизбежным!

— Вы н-не можете! — зарыдала Сивилла. — Вы… н-не можете меня уволить! Я п-провела здесь шестнадцать лет! Х-хогвартс — м-мой родной д-дом!..

— Он был вашим домом, — отрезала генеральный инспектор; её некрасивое лицо растянулось в злорадной усмешке при виде того, как Трелони, безудержно рыдая, рухнула на один из чемоданов, стоявших на полу рядом с ней. — Но он перестал им быть час назад, когда министр магии подписал приказ о вашем увольнении. А теперь будьте добры покинуть замок, вы нам мешаете.

Слева от кукловода Анко вся напряглась и тихо зарычала, и Сасори счёл не лишним легко придержать её за рукав пальто. Джонин бросила на него испепеляющий взгляд, но Сасори только покачал головой. Хотя он и не испытывал к прорицательнице ни капли жалости, Долорес раздражала его сверх меры своим поведением: одно дело издеваться над бездарной ясновидящей, но делать её посмешищем… Однако шиноби не имели права вмешиваться.

Это сделала Минерва. Выйдя из толпы, она приблизилась к Сивилле и стала утешать её.

— Ну-ну, Сивилла, успокойся. Вот, вытри слёзы… Всё не так плохо, как ты думаешь: тебе не придётся покидать Хогвартс.

— Неужели, профессор МакГонагалл? — холодно, но не без наглости осведомилась Долорес. — И кто же уполномочил вас?..

— Я, — раздался звучный голос.

Все взгляды обратились к распахнувшимся парадным дверям; стоявшие рядом ученики посторонились, освобождая путь Альбусу, только что появившемуся на пороге. Оставив двери широко распахнутыми, он двинулся через ряды зрителей к заплаканной, дрожащей Сивилле, которая по-прежнему сидела на чемодане, и замершей около неё Минерве.

— Вы, профессор Дамблдор? — спросила Долорес с неприятным коротким смешком. — Боюсь, вы не понимаете ситуации. У меня имеется приказ об увольнении, подписанный мною и министром магии. Согласно Декрету об образовании номер двадцать три, генеральный инспектор Хогвартса обладает правом присутствовать на занятиях, назначать испытательные сроки, а также увольнять любого преподавателя, чьи методы работы она — то есть я — сочтёт не соответствующими нормам, установленным Министерством магии. Я решила, что профессор Трелони профессионально некомпетентна. Я освободила её от должности.

— Разумеется, вы совершенно правы, профессор Амбридж, — Альбус легко улыбнулся. — Как генеральный инспектор, вы имеете полное право увольнять моих преподавателей, однако у вас нет права выгонять их из замка. Боюсь, что подобные решения по-прежнему находятся во власти директора, и мне угодно, чтобы профессор Трелони осталась жить в Хогвартсе.

— Н-нет, я п-пойду, Дамблдор! — истерично запротестовала прорицательница. — Я ос… оставлю Хогвартс…

— Нет, — отрезал директор. — Мне угодно, чтобы вы остались, Сивилла, — он повернулся к МакГонагалл. — Минерва, могу я попросить вас проводить Сивиллу обратно наверх?

— Конечно, — кивнула она. — Поднимайся, Сивилла…

К ним поспешно подошла Помона и взяла Сивиллу под другой локоть; вместе они провели её мимо Долорес и двинулись вверх по мраморной лестнице. Суетливо взмахнув палочкой, Филиус скомандовал:

— Локомотор чемоданы! — и поспешил за ними, левитируя багаж Трелони.

Пока процессия не удалилась, в огромном вестибюле стояла звенящая тишина. Сасори видел, как сосредоточен был стоявший на противоположной стороне круга Итачи; чуть в стороне от него Дейдара что-то горячо шептал на ухо Хинате. Долорес застыла на месте, не сводя глаз с Альбуса, который по-прежнему благожелательно улыбался.

— И что, — прошипела генеральный инспектор, — вы будете с ней делать, когда я назначу нового учителя прорицаний и ему понадобится её комната?

— Это не проблема, — вежливо ответил директор. — Видите ли, я уже нашел нового преподавателя на эту должность, а он предпочитает жить на первом этаже.

— Вы нашли?! — пронзительно воскликнула Долорес. — Позвольте напомнить вам, Дамблдор, что согласно Декрету номер двадцать два…

— Министерство имеет право утвердить подходящего кандидата в том — и только в том — случае, если директор не сумеет найти такового, — спокойно перебил её Альбус. — Но я рад сообщить вам, что на сей раз мне это удалось. Позвольте представить…

Он несколько театрально повернулся к раскрытым входным дверям, за которыми раздался стук копыт — и на плиты пола ступил молодой кентавр со снежно-белыми волосами и пегим телом.

— Это Флоренц, — с беспечной улыбкой сказал Альбус остолбенелой Амбридж. — Надеюсь, он вас устроит.

— Но Дамблдор — каков, а?! — громогласно восторгалась Помона чуть позже вечером в учительской. — Когда он представил Флоренца, я подумала, что Амбридж взорвётся от злости!

— В самом деле, директор просто невероятен, — улыбнулась Аврора. — А вы как считаете, Итачи?

— Я полностью с вами согласен, — произнёс Учиха, явно не ожидавший, что будет втянут в разговор.

— В чём Дамблдору не откажешь, так это в умении преподносить сюрпризы, — лениво заметил Северус из своего угла.

Кукловод скептично хмыкнул.

— Вы не любите сюрпризы, Сасори? — довольно едко поинтересовался Северус.

— Терпеть не могу.

— Серьёзно? — Анко двусмысленно ухмыльнулась. — Что, вообще никакие?

— За редким исключением, — в тон ей отозвался Сасори.

Хогвартские профессора тем временем продолжали вдохновенно обсуждать своего директора и то, как мастерски он поставил на место Амбридж, после произошедшего закрывшуюся у себя в кабинете, не иначе как вынашивая план мести. Пользуясь тем, что их на время оставили в покое, Итачи чуть склонил голову набок, указывая на дверь; поняв его намёк, Сасори и Анко незаметно выскользнули вслед за ним из учительской.

— Полагаю, вы думаете сейчас о том же, о чём я, — сказал Итачи, когда они отошли в сторону.

— Я даже вызываюсь добровольцем побеседовать с нашим новым коллегой, — весело сообщила Анко. — Наконец у нас появилась реальная зацепка с кентаврами.

— Будем надеяться, нам удастся воспользоваться ею, — проговорил Сасори с легчайшей иронией.

— Эй, я, между прочим, уже не первый год занимаюсь разведкой и добычей информации! — мигом ощетинилась куноичи.

— Я вовсе не спорю, — примирительно, но по-прежнему не без иронии сказал кукловод. — О твоих методах ходят легенды.

— Чтоб ты знал!..

— Рассчитываем на тебя, Анко, — ровно произнёс Итачи. — Спокойной ночи.

Сасори проводил его долгим взглядом и, коротко кивнув Анко, пошёл прочь.

Время перевалило за полночь, когда Сасори отложил в сторону перо и расслабленно откинулся на спинку стула, ероша волосы. Проверка домашних заданий студентов отнимала невероятно много времени, а если учесть ещё и штрафные работы, которые кукловод раздавал щедро… В общем, нередко ему приходилось засиживаться допоздна, что, впрочем, было скорее плюсом — так он мог хоть чем-то себя занять в часы бессонницы. Однако сегодняшняя ночь отличалась от прочих тем, что на неё была назначена весьма немаловажная встреча.

Неспешно поднявшись со стула, Сасори поднял палочку и сотворил из карандаша портал. Именно таким способом он в последнее время перемещался чаще всего — за всеми каминами Хогвартса велось наблюдение, а на освоение трансгрессии, которую всё равно нельзя применять в пределах школы, кукловод не счёл нужным тратить своё время. Так что он привычно взялся за портал и спустя долгий миг полёта словно сквозь узкую резиновую трубу оказался в переулке рядом с «Дырявым котлом».

Старый трактирщик Том ожидал его, несмотря на поздний час — о встрече было договорено заранее.

— Мистер Акасуна, — Том низко поклонился и протянул папку, полную исписанных листов. — Здесь всё, что мне удалось узнать.

Приняв папку, Сасори взглянул на документы.

— Те поставщики ингредиентов с Балкан ещё не объявлялись?

— Нет, но их прибытия в аптеке ожидают на днях.

— Когда они прибудут, дай мне знать.

— Конечно, конечно… — Том снова поклонился.

Сасори не обратил на это внимания — его привлекла одна из записей.

— Кто-то пытался проникнуть в лавку Олливандера? — он чуть приметно нахмурился.

— В минувший вторник, — подтвердил Том. — Поговаривают, дело рук Пожирателей Смерти.

— Поговаривают?

— Никто не знает наверняка, мистер Акасуна. Никого при этом не было, только сигнальные чары, наложенные на магазин, сработали.

Коротко кивнув, давая понять, что на данном этапе таким ответом удовлетворён, Сасори вернулся к изучению содержимого папки, параллельно размышляя: «Что могло понабиться Пожирателям в лавке Олливандера? Волшебные палочки для их товарищей, сбежавших из Азкабана? Маловероятно; с их побега прошло уже три месяца, за это время можно было достать палочки на чёрном рынке, не привлекая к себе внимания. Но что тогда Лорд хотел получить такого, ради чего нужно было настолько опрометчиво и порывисто пытаться залезть в магазин?..»

Сасори замер, держа лист с информацией о министерских работниках — завсегдатаях трактира на весу. В воспоминаниях Рикудо Сеннина пару раз упоминались так называемые Дары Смерти — три артефакта большой мощи. Одним из них была Бузинная палочка — по слухам, самая сильная палочка на свете. Может, Волан-де-Морт решил, что ему для образа властелина всея магической Британии как раз её и не хватает? А затем кто-то ему нашептал, что искомое вполне может обнаружиться на складе у Олливандера. «Надо бы выяснить, может, старик и в самом деле знает, где Бузинная палочка», — поставил себе мысленную заметку Сасори. Как магический инструмент она его не интересовала — кукловод был абсолютно доволен собственной вязовой палочкой с жилой дракона, — но вот как объект для исследований…

— Если появится новая информация, дай знать, — распорядился он, закрывая папку и обращаясь к магу.

— Конечно, мистер Акасуна, — закивал Том.

Выйдя на задний двор трактира, Сасори извлёк из печати на напульснике шкатулку, убрал в неё папку и запечатал вновь, после чего легко перепрыгнул высокую стену и, накинув на голову капюшон плаща, направился в сторону Лютного переулка.

Обитатели и гости этого тёмного места провожали невысокого шиноби заинтересованно-алчными взглядами, однако преградить дорогу ему пока никто не решался — слишком уж спокойно и уверенно он шёл по грязной улице. Добравшись до трактира «Чаша мертвеца», где и была назначена встреча, Сасори переступил порог.

Внутри оказалось довольно много народа, но вместе с тем тихо — часть посетителей просто пила в одиночестве и молчании, а те, кто был с компанией, предпочитали вести разговоры полушёпотом, сблизив головы. Когда скрипнула дверь, многие покосились на неё, и Сасори оказался в центре внимания. Напрочь игнорируя все взгляды, он размеренно и надменно прошествовал к уединённому столику в дальнем конце комнаты; стоило ему сеть, на стул напротив скользнул сухощавый мужчина с хитрой улыбкой и блуждающими косыми глазами.

— Эй, парень, — обратился он к кукловоду, наклоняясь поближе, — тебя интересует?..

Из-под низко надвинутого капюшона на него воззрились опасно блестящие карие глаза. Мужчина нервно сглотнул и поспешил ретироваться.

— Ты и есть Скорпион? — к столику подошёл другой маг — высокий и широкоплечий, говоривший гулким басом.

— Верно, — негромко отозвался Сасори.

Волшебник хмыкнул с пренебрежением.

— Я думал, ты более…

— Меня это вовсе не заботит, — перебил его Сасори и небрежным жестом указал подошедшему на стул. Тот сел, и кукольник продолжил: — Не будем тратить время, сразу к делу. Мне нужна встреча с Тёмным Лордом.

Пожиратель, похоже, на какой-то миг опешил от подобной прямолинейности, но довольно быстро взял себя в руки.

— Какое у тебя дело может быть лично к Тёмному Лорду?

— Я не намерен обсуждать это с посыльным.

— Тогда и встречи тебе не видать, — грубо отрезал маг и собрался подняться, но его остановили насмешливо брошенные слова Сасори:

— А хорошо ли ты подумал, Роули? Твой хозяин ещё с лета жаждет видеть нас — магов «Конохи». И что же будет, если он узнает, что ты отказал одному из них во встрече с ним, а? Впрочем, если тебе так нравится Круциатус…

Заскрежетав зубами, Роули зло зыркнул на него, но на место сел.

— Ладно, я передам твою просьбу, — процедил маг.

— Так-то лучше, — холодно произнёс Сасори. — Местный трактирщик, — он кинул на одноглазого мужчину за барной стойкой, — знает, как связаться со мной, не привлекая внимания. Если через неделю не получу ответ, буду писать лично Тёмному Лорду, как тогда летом, и к посылке, боюсь, на сей раз будет приложена именно твоя голова.

Не дожидаясь ответа покрасневшего от гнева Роули, Сасори покинул «Чашу мертвеца». Этот Пожиратель Смерти — всего лишь его пешка, жертва, одна из многих. Так откуда же это ощущение, что охотник — вовсе не он?..

Глава 21. О чём молчат кентавры

Наконец, к немалому удовольствию Анко, уже уставшей стоять без дела, прозвенел звонок на перерыв, и буквально пару минут спустя из коридора первого этажа, начинавшегося напротив Большого зала, потянулись возбуждённо переговаривающиеся гриффиндорцы. Заметив среди них Наруто, Анко махнула рукой, подзывая его к себе.

— Как прошло?

— Прикольно, — охотно ответил Наруто, поправив медленно сползавшую с плеча лямку сумки. — Мы прямо в классе траву всякую палили, и всё такое. А сам класс вообще на лес похож, даттебаё.

— Интересненько, — протянула Анко, поглядывая в коридор, откуда появились студенты. — Он ещё там?

— Вроде да. Он попросил Гарри задержаться; наверное, хочет поговорить о чём-то.

— Ага, хорошо, — она кивнула парню и быстро зашагала к аудитории номер одиннадцать.

Накануне ей так и не удалось пообщаться с Флоренцом. Весь день Анко была на занятиях, а вечером Альбус собрал у себя шиноби, игравших роли преподавателей, затем, чтобы напоить их чаем и принять ежемесячный отчёт о безопасности школы. Выслушав доклады ниндзя, директор как всегда поблагодарил их за хорошую работу, после чего стал словно бы невзначай расспрашивать о жизни в мире шиноби и об испытаниях, которые там встречаются. «Старик хочет сам разобраться, что значит тот текст с портала, — думала Анко. — Ну и флаг ему в руки, всё равно всех частей от пазла у него нет».

Лёгким кивком ответив на приветствия Гарри и Рона, как раз выходивших из кабинета, она коротко постучала и вошла. Это была самая необычная аудитория, в которой ей довелось побывать за три месяца, проведённые в Хогвартсе. Здесь пол был устлан ковром из живого мха, вокруг росли деревья, создавая приятный полумрак, и складывалось ощущение, что находишься на лесной поляне, а вовсе не под сводами замка.

— Чем я могу быть вам полезен?

Обернувшись на голос, Анко увидела молодого кентавра, вышедшего из-под полога низко склонённых веток навстречу ей.

— Здравствуйте, — подкупающе улыбнулась она, делая шаг вперёд. — Моё имя — Анко Митараши, я преподаватель ухода за магическими существами школы «Коноха».

— Рад знакомству. Зовите меня Флоренц, мисс Митараши.

— Просто Анко.

— Как вам угодно, — кентавр чуть склонил набок голову, внимательно изучая её лицо. — Я несколько раз видел вас в лесу. Не так давно я стал свидетелем того, как вы убили израненного волками оленя.

— Он всё равно бы умер, — пожала плечами Анко. — Я всего лишь подарила ему быструю смерть без мучений.

— В самом деле, — поразительной синевы глаза Флоренца не отрывались от неё. — И вы не забрали трофей.

— Зачем? Мясо мне ни к чему, в замке отлично кормят. Пускай лучше волки полакомятся — всё-таки это их добыча.

Кентавр взмахнул длинным белым хвостом.

— В отличие от многих в вашем роду, в вас нет излишней сентиментальности, и вы в равной мере сопереживаете и хищникам, и их жертвам, — спокойно констатировал он. — Что вы хотели у меня спросить?

— Всем известно, что кентавры способны провидеть будущее, — после секундной паузы заговорила Анко, — но чаще это намёки и образы. Скажите, бывает ли так, что кентавры делают полноценные пророчества?

И без того пронзительный взгляд Флоренца сделался испытующим, и Анко стоило большого усилия не отвести глаза.

— В самом деле, — в конце концов, ровно произнёс Флоренц, — большинство знаков, которые мы читаем на небесах, неоднозначны и не всегда поддаются расшифровке. То, что люди называют предсказаниями будущего, кентавры делают очень редко, ведь разгадать то, что грядёт, под силу лишь мудрейшим. Вы сказали «пророчество», — он наклонился вперёд. — Вы имеете в виду какое-то конкретное?

Прежде чем Анко успела ответить или хотя бы даже просто придумать, что сказать, позади неё с тишайшим стуком закрылась дверь. Анко оглянулась через плечо — и чуть воздухом не поперхнулась от удивления.

Прислонившись спиной к двери, скрестив на груди руки, стоял Учиха Мадара; в глазах его, направленный на кентавра, блестел Шаринган. Встретившись взглядом с ним, Флоренц беспокойно перебрал копытами, но тут же замер, точно каменный.

— Вы какого лешего тут делаете? — проворчала Анко. — Я же сказала Итачи, что сама справлюсь.

— Хотел убедиться, — отозвался Мадара с оттенком недовольства в голосе. — Почему ты считаешь себя вправе так разговаривать со мной?

— А вы не помните? — деланно удивилась Анко. — Мы же с вами пили вместе — считайте, друзья.

Мадара усмехнулся.

— А ты дерзкая, — протянул он уже без прежнего неодобрения и, повернувшись к Флоренцу, спросил: — Что тебе известно о пророчестве, сделанном кентаврами для человека по имени Оцуцуки Хагоромо?

— Ничего, — бесстрастно ответил находившийся под действием гендзюцу кентавр.

— Кто может знать?

— Разве только старейшины.

— Ну вот, — сказал Мадара, — теперь нам известно то же, что и ему. Мне потребовалось на это меньше минуты; а сколько бы ушло у тебя?

— Напоминаю, что у меня нет Шарингана, — фыркнула Анко и следом за ним вышла в коридор. Следующий урок уже начался, и поблизости не было никого.

— Он забудет об этом разговоре, — негромко сказал Мадара. — Будет считать, что вы с ним обсуждали лесную живность.

— Огромное вам спасибо за помощь, — с сарказмом бросила Анко.

Мадара остановился.

— Не понимаю, чем ты недовольна.

— Тем, что вы не воспринимаете меня серьёзно, — ответила Анко, упирая руки в бока.

— Ничуть не правда. Женщина, способная пить наравне со мной, достойна моего признания и уважения.

— Вот видите! — возмутилась она. — Я, между прочим, специальный джонин Конохи, и до этого звания вовсе не печёнкой дослужилась!

— И в самом деле, крепкая печень — не единственное твоё достоинство, — улыбка у Мадары вышла хищная. — Ты весьма привлекательная женщина, Анко, кроме того, хотя и не самая сильная куноичи их тех, что я знал, смышлёная и ловкая.

Она прищурилась.

— Это всё, конечно, очень приятно, но почему бы вам просто не сказать, чего вы от меня хотите, а, Мадара-сан?

Мадара оценивающе взглянул на неё; постояв недолго в раздумьях, он шагнул вперёд, приблизился к Анко почти вплотную и, наклонившись, прошептал ей на ухо несколько тихих слов. Затем отстранился, а Анко подняла на него взгляд, нахмурившись.

— Зачем вам это? — серьёзно спросила она.

— Любопытство, — Мадара легко пожал плечами. — Мне интересно, каково это будет.

— Какой же вы всё-таки затейник, Мадара-сан, — проговорила Анко, силясь сдержать улыбку.

— А сама-то как загорелась, — хмыкнул он. — Ну что, ты в деле?

— Только если пообещаете, что не будете вмешиваться, когда я пойду говорить с кентаврами.

— Хорошо. Тогда до вечера?

— Ну до вечера.

Мадара оскалился напоследок и, обернувшись большим чёрным котом, скользнул в потайной ход, скрытый гобеленом, а Анко зашагала по направлению к выходу из замка, про себя думая, что предок Учих на самом деле — персонаж куда более сложный, чем тот полусумасшедший враг Первого, каким его преподносила официальная история Конохи.

— Ты чой-то, здесь ещё? — озадаченно проговорил Рубеус, переступая порог своей хижины. — В замок бы шла, ужин скоро.

— Ай, не хочу, — протянула Анко, сидевшая за столом, подперев рукой голову и глядя в окно.

— Поругалась с кем? — спросил лесничий, ставя уже давно остывший чайник обратно на огонь. — С Сасори?

— Почему это именно с ним? — буркнула она. — Что, по-твоему, не с кем больше?

— Да это… — он смутился и поспешно отвернулся к очагу. — Ну, я слышал просто, что вы с ним… того…

— Того, этого, — проворчала Анко. — Чего всех так моя личная жизнь интересует? С кем хочу, с тем и того.

— Не, ну да, я ж не спорю, — он смутился окончательно. — Ты, это, прости меня.

— Да ладно, не бери в голову, — Анко устало махнула рукой. — Это мне надо извиняться, что на тебе срываюсь; виновата-то Амбридж.

— А тебе старая карга уже что сделала? — с участием спросил Рубеус, которому генеральный инспектор в последние месяцы плешь проела своими постоянными проверками. — Ты ж ведёшь хорошо, она не придиралась, когда инспектировала.

— В другом дело. Видишь ли, она тоже прослышала, что у меня что-то с Сасори, и теперь всё пытается дознаться: ловит после ужина, зазывает к себе чай попить — поговорить как женщина с женщиной. В общем, трындец полный.

— А-а, так вот чего ты не хочешь в замок идти, — понимающе кивнул Рубеус. Чайник закипел, и хозяин дома, взяв стоявшую на столе кружку гостьи, по размерам походившую на небольшое ведёрко, наполнил её почти до краёв обжигающе горячим чаем. — А Акасуна что?

— Скорпион? — фыркнула Анко. — Да ему пофиг. Жаба его не трогает — опасается, похоже, — поэтому с его стороны никакой помощи, только едкие замечания и подначки.

Рубеус сокрушённо покачал косматой головой.

— Ты, это, не обижайся, но как по мне, не того ты парня выбрала. Акасуна, он, конечно, и умный, и держать себя умеет, и профессионал в своём деле, но как человек он не очень, вот что тебе скажу.

— Да как будто я не знаю, — вздохнула Анко, беря в обе руки гигантскую чашку и делая глоток. — Эх, не везёт мне с мужчинами!.. И это ещё с учителя началось! Представляешь, был весь из себя такой уважаемый, а потом оказалось, что он незаконные опыты ставил, и его из Конохи турнули.

Внимательно слушавший Хагрид подбадривающее похлопал её по плечу. Анко с подобающим выражением лица приняла его сочувствие, сделав себе мысленную заметку спросить с Дейдары за укрепление в умах общественности его идиотской легенды. Ещё какое-то время они молча пили чай, а затем Анко отставила от себя кружку.

— Ладно, что-то я совсем расклеилась, — сказала она, поднимаясь; Клык, здоровый волкодав, лежавший под столом у её ног, завозился и поднял голову. — Пойду прогуляюсь по лесу, авось депрессия пройдёт.

Рубеус встрепенулся.

— Только ты там поосторожнее.

— Не боись, — усмехнулась Анко, глядя на его покрытое синяками и ссадинами лицо, разукрашенное во все оттенки фиолетового сводным братцем-великаном, — к Грохху больше не пойду. Мне одной встречи позарез хватило.

— Не, я не про то, — при упоминании братца Рубеус зарделся и неумело попытался это скрыть. — Кентавры нервные в последнее время — как Флоренца выгнали за помощь Дамблдору, так вообще никого из волшебников видеть не хотят. Даже на меня, того, луки направляют.

— Я осторожно, — пообещала она и вышла на улицу.

Сумерки только начали спускаться на землю, но под пологом леса, куда вступила Анко, было уже темно. Какое-то время она шла по тропинке, но пару минут спустя, прислушавшись и убедившись, что ни Хагрида, ни Клыка позади нет, запрыгнула на толстую ветвь ближайшего дерева и продолжила путь среди уже начавших одеваться зелёной листвой крон. Примерно зная расположение поселения кентавров, Анко двигалась к нему; она намеревалась незаметно проникнуть в селение и поговорить с кем-нибудь из старейшин один на один, потому что знала: если пойти в открытую, её попросту не пустят.

Внизу вилась тропа кентавров, и Анко, желая проверить её, спрыгнула на землю, опустилась на одно колено, коснулась ещё влажной после недавнего дождя земли, концентрируясь на восприятии окружающего мира.

Этот лес настораживал. Его тишина была какой-то гнетущей, неестественной — хуже даже, чем в коноховском Лесу Смерти. Здесь любой человек с паранойей непременно бы решил, что за ним следят.

Анко резко обернулась. Да, у неё была паранойя. И да, за ней следили.

— А теперь медленно встань, человек.

С досадой цыкнув, она плавно разогнулась, держа руки на виду у кентавра, вышедшего из-за куста, целясь в неё из длинного лука.

— Засада? — проговорила Анко как можно спокойнее. — С чего бы?

— Всего лишь мера предосторожности, — ответил вороной воин с чёрными волосами и бородой, не мигая глядя на куноичи. — И она оправдала себя.

За деревьями раздался стук копыт. «Подкрепление, — поняла Анко, когда её окружила полудюжина кентавров. — Значит, в засаде их было двое. И наверняка укрывались какой-то своей магией, раз я их не заметила».

— Кто ты такая? — громко осведомился один из прибывших.

— Эта женщина — преподаватель из иностранной школы, — спокойно произнёс, выходя вперёд, другой кентавр, рыжеволосый, с каштановым лошадиным телом.

При виде его у Анко немного отлегло от сердца.

— Здравствуй, Ронан.

— Здравствуй, Анко, — кентавр вежливо склонил голову. — Что привело тебя в эту часть леса, да ещё и так поздно?

— Я хотела поговорить, — ответила она.

— Нам не о чем разговаривать с людьми! — отрезал воин, продолжавший держать гостью под прицелом. — Для этого у вас есть предатель Флоренц.

— Успокойся, Бейн, — мягко попросил его Ронан. — О чём ты хотела поговорить?

Прикинув все «за» и «против», Анко решила действовать напрямую.

— Видишь ли, существует некое пророчество, давным-давно сделанное одним из ваших предков человеку…

По рядам кентавров пробежал гневный ропот. Бейн яростно стукнул передними копытами о землю. Ронан нахмурился и сложил на груди руки.

— Но это было так давно, что текст его могут знать разве что мудрые старейшины вашего племени, — решительно продолжала Анко. — Это пророчество необычайно важно для меня и моих товарищей, и я бы хотела…

— Твои желания ничего не значат здесь, женщина! — рявкнул Бейн. — Как ты смеешь обвинять мудрейших в том, что они делали предсказания человеку?!

— Дайте мне встретиться с одним из них, — настаивала Анко, не собираясь отступать.

Бейн взбрыкнул и, в один прыжок оказавшись возле Анко, навёл стрелу на её лицо, однако она не дрогнула, продолжила внимательно, с вызовом смотреть ему в глаза. Бейн натянул тетиву, готовясь выстрелить, но тут на лук опустился, хлопая крыльями, ворон.

«О нет, только не это! — мысленно воскликнула Анко. — Только Учихи тут не хватало!»

— Пр-р-ропусти! — вдруг прокаркал ворон. — Пр-р-ропусти! Пр-р-ропусти!

Анко удивлённо уставилась на птицу — и заметила, что глаза у неё серебристо-серые, похожие на осколки луны или звёзд.

— Ты слышал решение старейшины, — сказал товарищу Ронан, подходя к куноичи. — Мы должны отвести эту женщину к нему.

— Да будет так, — процедил Бейн и, сняв стрелу с тетивы, убрал лук за спину. — Следуй за нами, человек.

На сей раз Анко подчинилась и без возражений пошла за Бейном и Ронаном, углубившимися в чащу. Остальные воины окружили её, пристально следя, а ворон, громко каркнув, взмыл вверх и вскоре исчез из вида.

Они шли около четверти часа, когда впереди замелькали огни. Не дойдя до них, провожатые резко свернули в сторону и провели Анко по окраине поселения к находившейся на другой его стороне поляне, освещённой лишь лунным светом, отражавшимся от зеркальной глади небольшого лесного озера. Каркнул ворон, и Анко, повернувшись на звук, увидела стоявшего среди деревьев старого кентавра; его тело и даже торс были черны, а волосы, длинная борода и хвост — седы. Глаза его, как и у сидевшего на его плече ворона, серебрились неземным светом звёзд.

— Идите, братья, — обратился старейшина к прочим кентаврам. — Я буду говорить с этой женщиной.

Воины почтительно склонились перед ним, а затем ушли.

— Ты знаешь правила, мудрец, — с уважением, но непреклонно сказал Бейн. — Я и Ронан останемся.

— Хорошо, — кивнул тот и перевёл взгляд на настороженно замершую на берегу озерца Анко. — Приблизься, дитя.

Делать было нечего, и она подошла; когда куноичи остановилась перед ним, старейшина наклонился, внимательно вглядываясь в её лицо.

— Звёзды не лгали, — тихо произнёс он. — Это и в самом деле произошло.

— Что произошло? — спросила она.

— То, что было предсказано прапрадедом моего прапрадеда — величайшим из Лунооких, — ответил кентавр, отстраняясь; птица на его плече захлопала крыльями. — Мой посланник, — он указал на ворона, — видел мужчину, что был недавно в лесу с тобой — наследника того человека.

— Вы имеете в виду Мадару? Да, он потомок Рикудо Сеннина… то есть, Оцуцуки Хагоромо.

— Не просто потомок, — покачал головой старец. — Наследник. Один из четверых.

— Из четверых? — Анко подалась вперёд. — Это как-то связано с пророчеством?

— Старейшина, — предупреждающе проговорил стоявший чуть поодаль Бейн.

Луноокий на миг перевёл взгляд на него.

— Наши законы суровы, — сказал он Анко. — За разглашение тайн чужакам кентавр платит жизнью, кем бы он ни был. Но я всё равно скажу тебе, — он понизил голос и быстро зашептал: — Два листа, что сорвались с ветви, но вернулись к ней. Два листа, что пожухли, но ожили вновь…

Тихо тренькнула тетива лука — и стрела вонзилась в грудь старого кентавра. Он покачнулся, но не упал, только повернулся, закрывая Анко своим телом от вновь готовящегося стрелять Бейна.

— Два листа, — продолжал шептать мудрец, — что есть солнце в ночи, и два, что ночь принесли… — он закашлялся. — Полный текст есть у магов в… — старец не успел закончить — наконечник стрелы вышел из его горла, забрызгав Анко горячей алой кровью.

— Братья! — зычно кричал Бейн. — Ко мне, братья!

Со стороны поселения уже слышался топот десятков копыт. Старый кентавр последним усилием толкнул от себя Анко, призывая бежать — и она побежала, а позади неё Луноокий осел на землю, а ворон закружил над ним, сумасшедше хлопая крыльями.

— Убить фамильяра! — словно бы издалека доносился до Митараши крик Бейна. — Догнать женщину!

И кентавры бросились за ней. Анко ускорилась, ловко перепрыгивая с ветки на ветку, стараясь увеличить отрыв. Вскоре уже засвистели первые стрелы, но все они прошли мимо, а куноичи побежала только быстрее, подгоняемая бешено стучащим сердцем. О сражении не могло быть и речи — их много, а ей нельзя применять свои техники, иначе она рискует разжечь из неприязни кентавров к людям полноценную войну.

Где-то вдалеке пронзительно каркнул ворон — но тут же смолк, убитый, пронзённый стрелой, как и хозяин. «Не думай! — приказала себе Анко. — Не останавливайся! Беги, остальное неважно!»

По ноге что-то резко прошлось — наверное ветка, может, даже разодрала, — но Анко продолжила бежать, пока не оказалась на опушке метрах в ста от хижины Рубеуса. Там она, наконец, позволила себе остановиться и перевести дыхание. Свет в окнах не горел — видимо, лесничий ушёл в замок или, что вероятнее, в Хогсмид, пропустить кружку другую в «Трёх мётлах» или «Кабаньей голове».

«Быстрее к нашим, — думала Анко. — Нужно рассказать им…» Она сделала шаг — и чуть не зашипела. Боль пронзила её ногу от стопы до бедра; опустив взгляд, Анко обнаружила, что из голени торчит стрела.

— Попали-таки, скоты, — прошипела она. Ухватившись за оперённый конец, попробовала выдернуть стрелу, но тут же поморщилась от нового приступа боли и оставила попытки. — Ну зашибись, — проворчала она, обламывая древко и бросая его на землю.

Позади из-под полога леса донёсся тихий, почти неслышный стук копыт. Анко перенесла вес на здоровую ногу, выхватила кунай, спрятанный в рукаве пальто, готовясь защищаться. Но, обернувшись, увидела позади себя не кентавра с луком наперевес, а крупного фестрала.

— Тенебрус, — ксило усмехнулась Анко, узнав любимца Хагрида. — Напугал ты меня, дружище.

Крылатый конь заинтересованно склонил набок свою похожую на драконью голову, а затем подался вперёд, принюхиваясь.

— Что, вкусно пахнет? — проворчала Анко, понимая, что фестрала привлёк запах её крови. — Пойди полижи ещё, для полного счастья.

Пошевелив ушами, Тенебрус приблизился и в самом деле осторожно, не задевая стрелу, провёл шершавым языком по голени куноичи, слизывая кровь.

— Эй, эй, это вообще-то был сарказм, — Анко легко отпихнула от себя его голову.

Фестрал поднял на неё белые, лишённые зрачков глаза, словно спрашивая, что дальше.

— Знаешь, буду тебе крайне признательна, если подбросишь до замка, — серьёзно сказала ему Анко. — Сам видишь, далеко я не уйду, а стоять тут и дожидаться Бейна с компанией не вариант.

Задумчиво помотав головой, Тенебрус повернулся к ней боком и припал на передние копыта. Слабо улыбнувшись, Анко вскарабкалась ему на спину.

— В западном крыле, на пятом этаже, есть открытая галерея, — прошептала она на ухо коню.

Фестрал фыркнул и, сделав для разгона несколько шагов, взлетел. Порыв встречного ветра с силой ударил по раненной ноге, но Анко подавила вскрик, только сильнее вцепилась в загривок Тенебруса, уже выровнявшего полёт, направлявшегося к Хогвартсу, тёмной громадой стен и башен высившемуся невдалеке. Несколько раз Анко почти теряла сознание, хотя не знала, из-за боли это или из-за чего ещё, но силой воли вырывала себя из мягкого забытья.

Наконец, копыта фестрала застучали по каменному полу галереи; кое-как разлепив сами собой закрывшиеся веки, Анко соскользнула со спины коня и тут же привалилась боком к колонне.

— Спасибо, — проговорила она, протянув дрожащую руку и коснувшись головы Тенебруса; фестрал потёрся мордой о её ладонь и, отойдя, вновь взлетел и направился к лесу.

Проводив его затуманенным взглядом, Анко, при каждом шаге морщась, выбралась в коридор и, держась за стену, стала медленно продвигаться вперёд. Переход в несчастные двести метров показался ей бесконечно долгим, и она почти лишилась чувств, когда наконец постучала в дверь, бывшую её целью.

Из комнаты не доносилось ни звука, ни шороха.

«Неужели его нет?» — обречённо подумала Анко, но вдруг ручка повернулась, и дверь неслышно отворилась внутрь.

— Ну и что тебе?.. — начал как обычно язвительно Сасори, но, увидев лицо куноичи, её запачканную кровью одежду, посерьёзнел. — Что с тобой?

Анко смогла только дёрнуть плечом; силы стремительно покидали её, и куноичи пришлось прямо-таки впиться пальцами в дверной косяк, чтобы не упасть. К счастью, Сасори сам всё понял и подставил гостье плечо прежде, чем она сползла по стеночке. Приобняв куноичи за талию, он подвёл её к большому рабочему столу и, взмахом палочки заставив все вещи перелететь с него на пол, осторожно опустил Анко на столешницу и уложил на бок.

— Кентавры? — скорее констатировал, чем спросил он, внимательно осматривая голень джонина.

— Чтоб у них всех хвосты поотваливались, — пробормотала Анко.

Сасори отстранился и закатал рукава рубашки.

— Постарайся не дёргаться, сейчас будет больно, — предупредил он.

Поднеся к ране ладонь, Сасори активировал медицинскую технику, а свободной рукой стал медленно вытаскивать наконечник стрелы. Анко вся напряглась, крепко стиснула кулаки, зажмурила глаза, до крови закусила губу, но терпела, стараясь не шевелиться, зная, в противном случае рискует разбередить рану.

— Уже почти всё, — тихо произнёс Сасори и в самом деле вскоре извлёк стрелу. Сосредоточившись на лечении, он быстро остановил кровь, а ещё через несколько минут от дыры в ноге не осталось даже шрама.

Когда он прекратил технику, Анко вздрогнула и, с облегчением выдохнув, расслабилась.

— Спасибо, — прошептала она.

— Пока рано благодарить, — отозвался Сасори, принюхивавшийся к наконечнику. — На стреле был яд.

— Так и думала, — проговорила Анко, медленно переворачиваясь на спину.

— Только не вздумай вставать, — серьёзно сказал Сасори и отошёл к другому столу, более длинному, протянувшемуся вдоль стены, где был установлен небольшой котёл и лежали различные ингредиенты, флаконы, свитки и книги.

Анко хотела было по привычке огрызнуться, сказать что-нибудь вроде «Сама знаю» или типа того — но прежде, чем успела сделать это, провалилась во тьму.

Она не знала, через сколько времени вновь пришла в себя. Боль почти отступила; приоткрыв глаза, Анко первым делом увидела растрёпанные красновато-рыжие волосы. Немного поморгав, разглядела лицо Сасори, склонившегося над ней с полным шприцем в руке.

— Ты уже приготовил противоядие? — спросила она.

— Как знать, — протянул кукловод, отодвигая от неё руку.

— Что ещё за «как знать»? — Анко нахмурилась и приподнялась на локтях. — Тогда что в шприце?

— Зависит от ответов, которые я получу.

Она аж задохнулась от подобной наглости.

— Чёрт возьми, какие ответы?! — прошипела она, садясь. — Не знаю, почему мне не больно, но если отрава не нейтрализована, я в любой момент умереть могу.

— Я ввёл тебе обезболивающее, — флегматично проинформировал Сасори, — и рассчитал время действия яда. До остановки твоего сердца у нас есть ещё около получаса — вполне достаточно для того, чтобы поговорить.

Тихо зарычав, Анко гневно уставилась на него, но у кукольника, похоже, был иммунитет к таким взглядам. Глубоко вздохнув, постаравшись успокоиться, она сказала:

— Давай, спрашивай уже, что тебе надо.

— Что ты здесь делаешь?

— В смысле? — не поняла Анко.

— В прямом, — прохладно произнёс Сасори.

— Вообще-то, пытаюсь добиться того, чтобы ты дал мне это чёртово противоядие.

— Я имел в виду, почему ты пришла ко мне, а не к Первому и не к Сакуре.

Анко задумалась, прежде чем дать ответ. Она и сама не знала, почему в первую очередь подумала о Сасори, когда просила Тенебруса довезти её — но не могла же она так и сказать нукенину.

— Сакура сейчас в башне Когтеврана, — проговорила Анко ворчливо, — преспокойно спит в окружении подружек. Было бы странно, если бы к ним в спальню около полуночи завалилась истекающая кровью профессорша с просьбой вытащить из ноги стрелу. А до Тайной комнаты идти далеко, с моей скоростью могла и до утра не доковылять. Сюда же, на галерею, меня перенёс фестрал, так что пройти оставалось всего ничего.

— Допустим, — кивнул Сасори и задал следующий вопрос: — Что ты не поделила с кентаврами?

— Будь ты хоть немного терпеливей, узнал бы об этом завтра же на собрании, — буркнула Анко. — Но ладно, специально для твоей не любящей ждать светлости: я ходила к кентаврам разузнать о пророчестве, говорила с их старейшиной. Он попытался передать мне то предсказание, и за это товарищи его убили и пытались убить меня.

Сасори прищурился.

— Значит, без подвоха? — подозрительно спросил он.

— Без подвоха, — кивнула Анко.

Между шиноби повисло напряжённое молчание. Некоторое время кукловод пристально смотрел на неё, но затем кивнул.

— Хорошо. Подставляй шею.

Скривившись, Анко подчинилась и отвела в сторону падавшие на плечи пряди волос.

— И всё-таки ты циничная сволочь.

— А ты — ненормальная, раз в одиночку пошла в поселение кентавров, — отозвался Сасори и ловким, отработанным движением вонзил длинную иглу ей в шею.

— Мог бы и понежнее, — прошипела Анко, морщась от неприятных ощущений.

И вздрогнула от удивления, когда кукольник, отбросив в сторону опустевший шприц, поцеловал её.

Секунда ушла у Анко на осознание происходящего. Затем она, громко протестующе замычав, с силой отпихнула его от себя и тут же влепила пощёчину. Удивление мелькнуло в карих глазах Сасори, когда он коснулся рукой отчётливо покрасневшей, горящей от удара щеки. А затем он улыбнулся — мягко и, впервые на памяти Анко, совершенно искренне.

Впрочем, эта улыбка продлилась всего миг, превратившись в хищный оскал, стоило куноичи попробовать соскочить со стола; нукенин резко толкнул её спиной на столешницу и, склонившись, поцеловал снова. Пытаясь увернуться от поцелуя, Анко отчаянно замотала головой, покрывая его плечи и грудь, докуда могла дотянуться, короткими ударами, но Сасори только сильнее прижал её к столу и, поймав за подбородок, удержал голову девушки в одном положении, жадно впиваясь в её губы.

Шиноби боролись в молчании, только стол жалобно скрипел под ними, требуя прекратить безобразие, но ни куноичи, ни нукенин не собирались сдаваться. В конце концов Анко каким-то чудом удалось оттолкнуть его, однако Сасори по-прежнему крепко держал её, и на пол они упали вместе. Быстро перекатившись через него, Анко проворно отскочила в сторону, а Сасори так и остался лежать; он перевернулся на живот и посмотрел на девушку.

— Неплохо, — произнёс он, переплетая пальцы и опуская на них подбородок. — Считай, что своё противоядие ты отработала.

— Скотина, — прошипела Анко, с ненавистью глядя на кукольника. И, круто развернувшись, метнулась к выходу.

— Если ещё что-нибудь понадобится, обращайся, — насмешливо бросил ей вслед Сасори.

Всё ещё пылая праведным гневом, Анко влетела в свои апартаменты — и застыла на пороге, обнаружив растянувшегося на татами возле камина, подложив под голову кресельную подушку, Мадару.

— Где ты так долго ходила? — с претензией на недовольство осведомился он, поворачивая к ней голову. — Ой-ой, на тебя что, в лесу дикое зверьё напало?

— Надо выпить, — проигнорировав подначку, заявила Анко, плюхнувшись на один из татами и беря с низкого столика заранее подготовленную токкури с саке. Приняв сидячее положение, Мадара отобрал у неё небольшой фарфоровый кувшинчик и сам наполнил две рюмки-отёко. Шиноби выпили, после чего он спросил:

— Что произошло?

— Хреновы кентавры меня чуть не убили. А чтобы рассказывать вторую половину, я ещё слишком трезвая.

— Звучит как тост, — усмехнулся Мадара.

— Звучит как правда, — откликнулась Анко и потянулась было за добавкой, но Учиха вновь её остановил.

— Приведи себя в порядок.

— На кой? — буркнула Анко, хотевшая сейчас единственно выпить. — Ваше чувство прекрасного оскорбляет вид крови?

— Ты забываешься, — в голосе Мадары послышались недобрые нотки. — Делай, как сказано, и не спорь.

Недовольно зыркнув на него, за что тут же получила в ответ жёсткий взгляд, Анко всё-таки, от греха подальше, подчинилась, нехотя поднялась и скрылась в спальне. Минут десять спустя она вернулась, уже без крови старого кентавра на лице и руках, в длинной рубашке, почти полностью закрывавшей джинсовые шорты, и высоких полосатых чулках. Анко нравилась эта одежда, ставшая достойной заменой её старой мини-юбке, и она привыкла ходить по своим апартаментам исключительно в таком виде; присутствие Мадары её никоим образом не смущало — впрочем, многие обитатели Конохи полагали, что в природе в принципе нет таких вещей и явлений, которые были бы в состоянии смутить Митараши.

После того, как Анко вновь устроилась рядом с Учихой, минут пять шиноби просто пили, закусывая сушеными кальмарами, сашими и маринованной морковкой, которые раздобыли по просьбе куноичи добрые кухонные домовики. К тому времени, как первая токкури подошла к концу, Анко уже полностью успокоилась.

— Надеюсь, ты ещё не забыла о своём обещании, — глядя на неё поверх отёко, негромко произнёс Мадара.

— Всё я помню, — сказала Анко. — Когда вы хотите?..

— Сейчас.

В дверь постучали. Бросив быстрый взгляд на Учиху (он усмехнулся, словно в предвкушении чего-то, и утвердительно кивнул), Анко поднялась на ноги и пошла открывать.

— Прошу прощения за беспокойство, — бесстрастно проговорил Второй Хокаге, не переступая порог. — Мне нужен Мадара. Я почувствовал его чакру в этой комнате и… — его красные глаза, без интереса скользившие по помещению, наткнулись на накрытую «поляну». — Чем вы тут заняты?

— Пьём, — преспокойно констатировала Анко. — Какой там у нас сейчас тост, Мадара-сан?

— За тех, кто умер молодыми, — отозвался он. — Иди сюда, Сенджу, этот тост за нас.

— Нет, спасибо, — прохладно сказал Тобирама, скрещивая на груди руки. — Мадара, мне нужно с тобой поговорить.

— Не хочешь со мной пить — свободен.

— Учиха, это слишком серьёзно, чтобы…

— А я что, по-твоему, шучу? — Мадара упрямо вздёрнул подбородок.

Тобирама крепко стиснул зубы; на какой-то момент Анко показалось, что он сейчас схватит старого врага за лохматые патлы и силой потащит в Тайную комнату разбираться с причиной переполоха. Но тут Второй, к немалому удивлению девушки, подошёл к столу и опустился на татами. Довольно ухмыльнувшись, но моментально согнав с лица это выражение, Анко заперла дверь, прихватила из буфета ещё рюмку и, присев рядом с мужчинами, наполнила их отёко и взяла ещё полную свою.

— За наших мёртвых друзей, — провозгласил Мадара с такой непередаваемо проникновенной интонацией, что Анко, будь она более пьяной, точно прослезилась бы.

— За тех, кто пал в бою, — негромко произнёс Тобирама.

Шиноби выпили, после чего Второй тут же отставил отёко.

— А теперь серьёзно: Мадара, куда ты дел?..

— В чём вы с Хаширамой похожи, так это в умении приставать со всякой ерундой в самый неподходящий момент, — перебил его Учиха, подцепляя палочками полоску вяленой рыбы. — Только что наша милая девочка чуть жизнью не пожертвовала, добывая информацию для команды…

— Эй, никакая я не милая девочка! — запротестовала Анко, вновь наполняя рюмки.

— Девочка, — с усмешкой протянул Мадара, чтобы её позлить, и потрепал куноичи по волосам. — Маленькая и миленькая.

— Что с тобой произошло? — с умеренной вежливостью поинтересовался Тобирама.

— Кентавры чуть ёжика из меня не сделали, — откликнулась Анко. — Еле ноги унесла, сто лет так не бегала.

— За то, чтобы ноги тебя и впредь не подводили, — подхватил Мадара.

У бывшего Хокаге дёрнулась бровь, но он всё-таки выпил с ними. Облизнувшись, точно сытый кот, Мадара перевёл взгляд с Анко на Тобираму.

— Слушай, а мы с тобой ведь только в тот раз, когда мирный договор между кланами подписывали, вместе и пили, да?

— Полагаю, что так, — сквозь зубы процедил тот.

— И это с учётом того, что в Конохе Хаширама затягивал меня к ним на ужин с регулярностью хотя бы два раза в месяц, — сообщил Мадара Анко. — Представляешь, насколько я ему не нравлюсь?

— Да ладно вам, это же не показатель…

— А вот с Изуной он бы сто процентов выпил, — Мадара втянул воздух ртом и смешно сдул с глаз чёлку. — За Изуну, моего обаятельного братишку.

— За Изуну! — поддержала его Анко, мимолётно покосившись на Второго.

Хмурый и раздражённый, Тобирама всё-таки поднял свою отёко.

— За Изуну, — сказал он, — моего лучшего противника.

— Ах, Анко, ты не представляешь себе, на что это было похоже, — проговорил Мадара, запрокидывая голову, — когда мы сражались вчетвером: мы с Изуной против Хаширамы и Тобирамы. Земля дрожала, уничтожались горы — а мы даже не замечали этого.

— Я рад, что нынешнее поколение шиноби Конохи не видело таких битв, — сказал Второй. — Всё-таки это было действительно ужасно.

— И не говори, — вздохнул Мадара. — Как же я ненавидел наше время и как хотел очнуться однажды в другом, более мирном, более светлом…

— И погрузить его гендзюцу. Мерзкий, низкий, отвратительный план.

— А-а, вижу, подготовился, — Мадара прищурился. — Всё ждал, когда Хаширамы не будет поблизости, чтобы высказать мне это в лицо?

— Мой брат прекрасно знает, какого я о тебе мнения.

— Но всё равно запретил тебе со мной ругаться.

— Это к делу не относится, — процедил Тобирама.

— А вот и относится, — Мадара подался вперёд. — Ты ненавидишь меня вовсе не из-за паскудного характера и даже не из-за того, что я, как тебе кажется, позволил Изуне умереть и забрал его глаза. Ты ненавидишь меня потому, что всегда боялся, что для Хаширамы я стану дороже тебя.

— Как ты смеешь говорить подобное?! — разъярился Тобирама.

— А что, я неправ? У тебя кроме брата никогда никого не было, а вот у Хаши — и Мито, и я. Завидовал? Боялся остаться совсем один?

Стремительно перепрыгнув через разделявший их стол, Второй секунду спустя уже прижимал старого врага спиной к полу, сомкнув пальцы на его горле. Мадара извивался под ним, стараясь вырваться, но хватка у Тобирамы была крепкая. Внезапно в руке у Учихи блеснул кунай — и Мадара всадил его противнику в бок по самую рукоять.

— Я воскрешён Эдо Тенсей, забыл? — прорычал Тобирама, склоняясь ниже. — Меня не убить. В отличие от тебя.

Мадара зло фыркнул — и тут же прекратил всякое сопротивление. Раскинув руки в стороны, он повернул голову на бок, косясь на неприятеля из-под чёлки. Тобирама выпрямился, удивлённый его поведением, но пока не убирал рук.

— Господа… — проговорила Анко, уже успевшая за время их спора в одиночку прикончить целую токкури. — Давайте жить дружно.

Переведя на неё взгляд, Мадара тихо засмеялся. Тобирама растерялся ещё больше, не понимая, что происходит, и даже не сопротивлялся, когда Учиха сел, спихнув его с себя.

— Ты права, что-то мы разошлись, — сказал Мадара, потянувшись к своей рюмке. — А я и в самом деле почти забыл, что ты воскрешён, Тобирама. Уж больно реалистично выглядишь, чёрт.

Тобирама хмуро зыркнул на него. За то время, что они пробыли здесь, Второй Хокаге от нечего делать решил поработать над своей старой доброй Эдо Тенсей и в итоге сумел добиться того, что воскрешённые выглядели уже не как зомби с сероватой кожей, покрытой трещинами, и с тёмными склерами глаз, но как нормальные люди. Помимо этого, ему удалось вернуть их телам определённую чувствительность, не такую, конечно, как при жизни, но всё же.

Достав из бока кунай и положив его на стол, Тобирама поднялся, вознамерившись уйти, однако голос старого врага его остановил.

— Я вот чего не могу никак понять, — протянул Мадара, пристально глядя на него, — ты фактически обвиняешь меня в смерти Изуны, хотя это ты нанёс ему рану. Почему?

Второй опустил на него взгляд, в котором так невероятно сочетались ненависть, ностальгия и даже отголосок какого-то чувства, похожего на печаль.

— Потому что, — всё-таки ответил он, сухо и глухо, — негоже такому воину, каким был Изуна, умирать в постели, будучи ослеплённым родным братом.

— Он сам отдал мне свои глаза, — ощетинился Мадара. — И не смей даже допускать мысль, Сенджу, что твоё сожаление может хотя бы сравниться с тем, что чувствую я.

— Чувствуешь? — процедил Тобирама. — Разве такая бессердечная тварь, как ты, способна чувствовать хоть что-нибудь?

— Представь себе, — огрызнулся Мадара, тоже поднявшись на ноги, с вызовом глядя на старого врага. — Я любил свой клан, это даже ты не сможешь отрицать. Я любил брата так сильно, что ты представить не можешь, и не отомстил тебе за его убийство я лишь потому, что так меня попросил Хаширама — единственный после смерти Изуны человек, которым я по-настоящему дорожил, — он зло фыркнул. — И вообще, почему я перед тобой оправдываюсь? Вся твоя жизнь прошла за спиной у брата в вечных попытках притеснить Учих. Ты жалок, Тобирама, лицемерен и отвратителен, и ещё имеешь наглость критиковать меня.

— Ты сам не лучше, — бросил Второй, но скорее печально, чем зло. — Говоришь, что дорожил братом, кланом, Хаширамой, однако этого по твоим делам не видно — в конечном итоге ты предал всё и всех, кто, по твоим словам, имел для тебя значение.

Смежив веки, Мадара тихо вздохнул.

— Я не лучше, — произнёс он чуть слышно, — но больше не хочу быть таким. Свой нынешний клан и свою дружбу я не предам.

— Пустые слова, — покачал головой Тобирама.

— Обещание.

Довольно долго они стояли так: Мадара — опустив взгляд, думая о чём-то своём, а Тобирама — глядя на него, внимательно, пристально, всё ещё недоверчиво. А потом он сказал:

— Ты не единственный, кто дорожит Хаширамой. Ради брата я попытаюсь поверить тебе.

Мадара вскинул голову, с удивлением, растерянностью посмотрел на него и кивнул.

— За взаимопонимание, — предложила Анко, про которую старшие шиноби, выясняя свои дела, явно успели забыть.

Наклонившись, взяв со стола две полные отёко, Мадара протянул одну Тобираме, и тот почти без колебания принял её.

— За взаимопонимание.

— Кстати об этом, — сказал Мадара, когда рюмки опустели, и мужчины вновь сели на татами. — Ты сказала, что кроме кентавров с тобой ещё что-то случилось, но рассказ об этом не для трезвой головы.

— А, ну да, — отозвалась Анко. — Со мной, ну, того… Скорпион случился.

— В смысле? — вскинул брови Тобирама. Оба шиноби теперь делали вид, что перепалки с выяснением отношений не было вовсе. Пусть, если им так спокойнее.

— А вы как думаете? — проворчала Анко, наливая ещё.

Мадара остановил её руку.

— Этот кукольник к тебе клеится?

— Не, не клеится, — медленно покачала головой Анко. — Просто поцеловал, и всё тут… Хотя нет, о чём я?! — она резко хлопнула ладонью по колену. — Этот гад меня поцеловал! А знаете, что он сказал после этого?

— Что? — проникновенно уточнил Мадара.

— «Неплохо», — процитировала Анко, кривляясь. — «Противоядие своё отработала». Отработала, представляете?! Как будто я ему шлюшка какая-нибудь!

— Мерзавец, — пророкотал Мадара, грозно хмурясь. — Хочешь, я убью его?

— Да ну, что вы… — поспешно, но не очень ровно замахала руками она.

— Мне не трудно, честное слово.

— Реально, не надо, — заверила его Анко. — Но за порыв спасибо… оценила.

— Хорошая ты девчонка, Анко, — Мадара приобнял её за плечи и притянул поближе. — Вредная, но хорошая.

— Только пьёшь много, — вставил Тобирама, сидевший, опёршись локтём на колено, а на кулак опустив подбородок. — Нельзя женщине столько, тебе ещё детей рожать.

— Какие дети?.. — пробормотала Анко, уютно устраиваясь на плече у Учихи. — Знали б вы, Тобирама-сама, как мне с мужиками в жизни не везёт… А всё ещё с сенсея началось, с козла этого… ну, то есть Змея… Я ему так доверяла, а он меня раз — и в крысы лабораторные!.. А потом, когда наши меня нашли на том острове и в Коноху доставили, я с Ибики познакомилась… Он и старше меня, и солидный такой, осно… основательный… Мне, ну хрен его знает, лет пятнадцать, кажись, было, когда я ему сказала… А он такой: «Девочка, маленькая ты ещё, о таких вещах думать»…

Она видела, как переглянулись Второй и Мадара, но ей было всё равно — впервые за долгое время она была по-настоящему пьяна, и раз уж падать в их глазах, то так, чтобы грохот стоял.

— А с Какаши, мы с ним так, чисто на одну ночь… И вот сто пудово, ему просто жаль меня! Ему всех жаль: сенсея погибшего, др… друзей погибших, себя, учеников своих дурных… Нет, конечно, они не дурные, просто… дурные, ладно… К-куренай уже, вон, не сегодня завтра замуж выскочит… половина выпуска нашего уже детей понарожала… А я всё живу, как… как холостяк за сорок: пью, сплю с дру… другом, на миссиях по полгода пропадаю… Вот скажите… ч-что со мной не так?..

— Эк тебя накрыло, — усмехнулся Мадара. — Ну ничего, сейчас поправим дело.

Осторожно уложив её на татами, он добрался до буфета и извлёк оттуда полную бутылку чего-то изумрудно-зелёного. Повернув голову в его сторону, Анко тихонько застонала и прикрыла лицо ладонью.

— Что это? — прищурившись, подозрительно спросил Тобирама.

— Билет в волшебную страну, — весело отозвался Мадара, усаживаясь на прежнее место и расставляя на столике три стеклянных стакана с толстыми стенками.

— Не-е… — слабо потрясла головой Анко. — Я… я обещала Са… Сасори, что больше не буду это…

— Плюнь, — уверенно отрезал Мадара, разливая абсент. — Какая разница, что ты пообещала этому выродку?

— Мадара, — Второй погрозил пальцем. — Хватит ругаться. С нами же девушка.

— Не занудствуй, — протянул Учиха. — К тому же, ты не слышал, что за перлы эта красавица мне тут в прошлый раз выдавала. И где только набралась?

— У Ибики в отделе допросов та-акие трели поются…

Мадара ухмыльнулся и без труда заставил куноичи принять сидячее положение.

— Сейчас будет фокус, — объявил он и сосредоточенно уставился на стаканы. В его глазах возник Мангекью Шаринган — и абсент загорелся чёрным.

— Красиво, — задумчиво произнёс Тобирама.

Утвердительно качнув головой, Мадара в уме досчитал до какого-то одному ему ведомого числа, после чего погасил пламя и быстро сунул собутыльникам по стакану.

— Залпом! — велел он, и Анко уже без возражений подчинилась.

Утро было недобрым: началось оно с дикого похмелья. Немного постонав для пробы и убедившись, что способна производить определённые звуки и слышать их, Анко осторожно приоткрыла глаз. Свет тут же немилосердно ударил её, и девушка вновь зажмурилась и издала протяжное завывание матёрого привидения. «Сасори, сволочь, был прав… — обречённо подумала она. — Но я ему это не скажу». В идеале, Анко не отказалась бы пролежать так до вечера, но из тёмного уголка сознания, куда накануне были запиханы ум и ответственность, выплыло напоминание о том, что после обеда её ждут занятия.

Собравшись с силами, Анко сделала над собой героическое усилие и вновь открыла глаза. С задержкой она сообразила, что лежит вовсе не на полу, чего можно было ожидать, а на кровати в своей спальне, перенесённая туда кем-то (вариант, что сама дошла, она отмела сразу) и даже заботливо, хотя и криво, укрытая пледом. Слабо пошевелившись, проверяя, что работает, Анко получила в ответ уже знакомую разрывающую боль в голове.

— Твою же ж… — пробормотала она, но подсознание моментально ответило голосом Куренай: «Сама виновата». Мысль эта настроения не прибавила, но Анко всё равно медленно села, а через пару минут смогла даже встать.

Мир пошатнулся, но устоял. По стеночке Анко добралась до двери и выглянула в кабинет. Невысокий столик был на месте — с пустыми тарелками, рюмками и лежащей возле куная бутылкой из-под абсента, в которой по оказавшейся параллельно горизонту стенке растеклись последние несколько изумрудных капель. Прямо на ковре забавно свернулся клубком Тобирама, уткнувшись лицом в кисти рук. В отличие от него Мадара устроился роскошно, подмяв под себя не только оба татами, но ещё три или четыре подушки, взятые им не иначе как с кресел.

Решив, что будить мужчин пока рано, Анко прикрыла дверь и скрылась в ванной. Старый кран загудел, когда она открыла его на полную, и куноичи, умывшись холодной водой, залезла под душ. Опираясь рукой на стену, ощущая, как скатываются вниз по спине тёплые капли, она стояла в красивой антикварной ванне с ножками в виде грифонов, размышляя о своей жизни, когда вдруг хлопнула дверь.

— Доброе утро.

— Эй, Мадара-сан! — возмутилась Анко. — Я вообще-то тут голая!

— Уймись, что я там не видел, — отмахнулся от неё Учиха и безразлично прошествовал к умывальнику.

— Ну охренеть просто, — раздражённо бросила она, садясь в ванне и обнимая колени.

— Тебе было бы приятнее, если бы я на тебя глазел?

— Нет.

— Тогда не понимаю, в чём проблема, — Мадара завинтил кран и вытер полотенцем лицо. — Ты бы не сидела там долго, а то ещё поплохеет.

— Ага, — рассеянно кивнула Анко, но тут же насупилась. — Мадара-сан, а чего это вы таким бодрячком, а?

— Знаешь, — он повернулся к ней, закинув полотенце на плечо, — есть один старый дедовский способ: в ночь пьянки не спишь до рассвета, а затем выходишь на крышу и с первыми лучами солнца кричишь во всю глотку «Учихи лучше всех». Серьёзно, работает.

— Ха-ха-ха, — процедила Анко, борясь с желанием схватиться за голову — шум воды неожиданно сделался чересчур громким, пришлось даже выключить душ.

Мадара усмехнулся.

— Я не вру, способ действительно старый, хоть и не дедовский. Называется он «Напои Хашираму той же дрянью, которой отравился сам, — и он на следующий же день изготовит лекарство».

— Так нечестно!

— Зато у меня нет похмелья, а у тебя есть, — он снял с крючка сухое полотенце и халат, кинул их ей и вышел.

Поворчав немного, Анко вылезла из ванны, тщательно вытерлась, подсушила полотенцем волосы, надела халат и направилась в кабинет. Там Мадара уже с удобством разместился в кресле перед камином, в котором развёл огонь, и периодически ехидно поглядывал на младшего из братьев Сенджу.

— Тобирама-сама, — подойдя ближе, тихонечко позвала его Анко. — Вы живы?

— А что ему станется? — хмыкнул Мадара, потягиваясь. — У него и при жизни-то голова была чугунная, а уж после смерти…

— И я тебя ненавижу, Учиха, — глухо пробормотал в ответ Тобирама.

— Видишь? — сказал Мадара девушке. — Он в норме.

По возможности ровно, очень стараясь не шататься, дошагав до его кресла, Анко упёрла руки в бока.

— Мадара-сан, дайте свою чудо-настойку.

— Какую?

— Которую вам Первый дал.

— Хаширама?.. — Второй приподнял над полом голову.

— Не видите, человеку плохо!

— Отрадная картина.

— Эй, ну не козлите! — Анко прищурилась. — Иначе я расскажу Первому, что вы…

— Угрожаешь?

— Предупреждаю.

Мадара фыркнул, но всё же извлёк из кармана небольшой стеклянный флакон и отдал его Анко — видимо, всё-таки не хотел огласки, ведь словами, которые он прошептал ей прошлым утром, было: «Напоить Тобираму Сенджу».

Глава 22. Скорпион и Змея

В Большом зале ужин шёл своим чередом, студенты галдели, обсуждая прошедший день, а преподаватели вполголоса обменивались новостями, следя за тем, чтобы поблизости не оказалось Долорес.

Скучно.

С тех пор, как Анко ходила к кентаврам, подвижек в расследовании не было. Шиноби занимались кто чем: Дейдара почти всё свободное время проводил с Хинатой, Учихи тренировались в своём узком семейном кругу, Четвёртый занимался с Наруто, а когда юного джинчурики у отца отбирал пышущий энергией Первый, Минато откочёвывал к Тобираме и работал вместе с ним над созданием новых техник, Сакура изучала медицинские дзюцу более высокого уровня под руководством всё того же успевавшего абсолютно везде Хаширамы, Третий почти всё время проводил за различными книгами, вычленяя из бесчисленных томов важную для шиноби информацию, а Анко продолжала беззаботно развлекаться со студентами, «уча их жизни», как она выражалась.

Скучно.

В последнее время школьники стали совсем скучными, а их реакция на новые выдумки преподавателя — предсказуемой. Юные маги привыкли к нему, как привыкли к Северусу с его прессингом и злобным глумлением.

Скучно.

Даже Тёмный Лорд — страшнейший злодей волшебного мира, и тот разочаровывал. Уже почти треть года минула с тех пор, как десять наиболее ужасных его сторонников вернулись к нему, и за это время не произошло ничего, кроме пары-тройки «загадочных исчезновений». На своё предложение встречи шиноби получил ответ вовремя, однако непосредственно само событие было по необъяснённым причинам отложено до мая.

Как же отвратительно, безмерно, дико скучно.

Кто бы мог подумать, что с Сасори это случится. Кукловоду не были свойственны депрессии, но сейчас, судя по схожести его собственных чувств с описаниями обычных симптомов, это было то самое состояние. Ему ничего не хотелось, а если вдруг и посещало какое-то желание, то почти всегда оно оставалось неудовлетворённым — у Сасори банально не было душевных сил заставить себя что-то предпринять для его воплощения в жизнь. Уже почти три недели он не притрагивался к инструментам, не творил, не создавал новые и не совершенствовал старые марионетки.

А ещё он полмесяца не разговаривал с напарником за пределом классной комнаты. На занятиях тот работал сносно: ни похвалить, ни придраться — и делалось это словно бы специально. Впрочем, в последнее время слишком уж много вещей Дейдара стал делать назло напарнику. Сасори снова обводил взглядом зал, когда почувствовал на своём акацуковском кольце лёгкое покалывание знакомой чакры, однако мысленного вызова так и не последовало. Подрывник взял моду так развлекаться: посылать на кольцо Сасори сигналы и при этом упорно молчать. «Гадёныш», — с неожиданной досадой подумал он, но смолчал.

Сидевшая слева Анко лениво зевнула и поднялась с места. Это было странно и неожиданно (от неё, во всяком случае), но после экспромта с поцелуем, устроенного Сасори на прошлой неделе, Анко словно бы совсем не поменяла своего отношения к нему. Исходя из того, что он о ней знал, Сасори рассчитывал, что Митараши удесятерит после такого количество колкостей в его адрес, возможно, даже нападёт, — но вместо этого она держалась так, словно бы ничего ровным счётом не произошло. А Сасори ведь так надеялся, что ненависть бывшей ученицы Орочимару и противоборство с ней хоть немного разгонят его застоявшуюся кровь.

В итоге, оставалось только тихо умирать от скуки.

Сидя в кресле перед камином в своём кабинете, без особого интереса разглядывая шахматную доску, Сасори кисло думал, что так, как он теперь, проводят вечера дремучие старики.

— Вы сегодня собираетесь делать ход, или мне вернуться утром? — едко осведомился Северус, игравший за чёрных.

— Нет уж, потерпите, — отозвался Сасори и взял ферзя. Руководить белым войском было до ужаса непривычно — обычно в партиях этот цвет по уговору использовал Итачи, а других противников у Сасори до недавнего времени особо и не было. Теперь же приходилось довольствоваться тем, что выпадало по жребию.

— С каждым днём вы играете всё отвратительнее, — резюмировал Северус, когда кукловод сделал свой ход. — Вам шах.

— Прискорбно, — Сасори обвёл взглядом поле, но так и не увидел пути для спасения партии. — Ладно, довольно, вы выиграли.

— Сдаётесь? — Северус удивлённо вскинул бровь. — Вы точно не больны?

— Мне скучно, — отозвался Сасори, неспешно выстраивая фигуры в изначальный порядок.

— Мне бы ваши проблемы, — хмыкнул Снегг. — А если хотите веселья, возьмите для дополнительных занятий пару болванов-гриффиндорцев. Особенно советую вам Долгопупса. Попытки вбить в его бестолковую голову хоть каплю ума наверняка скрасят вам время.

— О, так вам, значит, дополнительные с Поттером помогли? — с ироничной улыбкой поинтересовался Сасори.

Зельевар выразительно скривился, марионеточник усмехнулся — и на том диалог затух. Конечно, Северус как собеседник бесспорно хорош тем, что с ним можно при каждой встрече немного позубоскалить, но вот полноценного разговора никогда не получалось.

Посидев ещё пару минут, Снегг ушёл, и кукловод Сасори остался один. Погасив в комнате весь свет, он подошёл к окну и сел на подоконник.

Этот мир, поначалу казавшийся таким интересным, Сасори начинал тихо ненавидеть.

Завтрак был в точности таким же, как всегда: яичница, бекон, овсянка и тосты, чай и апельсиновый сок, стаи сов, разносящих письма и газеты, собранный и идеально аккуратный Итачи, растрёпанная, словно только с сеновала, Анко. Проходя мимо, прочие профессора здоровались с Сасори, однако никто не садился рядом и не заводил разговор. Хотя, чему тут удивляться: Сасори ведь сам всегда позиционировал себя нелюбителем бесполезного трёпа.

Подавив зевок (и этой ночью он поспал всего часа три, из-за чего вновь пришлось принимать мощный энергетик), Сасори всерьёз стал размышлять о том, не скинуть ли ему утренние занятия обратно на Северуса и не отправиться ли спать, как вдруг на стол перед ним, едва не сбив при этом кувшин с соком, опустилась большая неясыть. Взглянув на кукловода, птица с крайне важным видом протянула ему лапку, к которой было привязано письмо. Сасори удивлённо вскинул бровь, думая, кто мог писать ему; сова, видя, что он не торопится, нетерпеливо защёлкала клювом и захлопала крыльями. Лениво усмехнувшись, Сасори отвязал письмо и, аккуратно вскрыв конверт, стал читать:

Едва Сасори успел закончить чтение, на соседний стул опустилась Анко.

— О, так Министерство даже тебе прислало эту писульку, — как обычно вместо приветствий съязвила куноичи, заглядывая в его письмо.

— Судя по слову «даже», ты тоже получила приглашение, — отозвался Сасори, следя за ней взглядом.

— Ага. Итачи тоже.

— Что об этом думаешь?

— А ты?

Сасори закатил глаза, но спорить об очерёдности ответа не стал.

— Думаю, что у человека, который это написал, начисто отсутствует воображение, — произнёс он, вновь пробегая глазами по строчкам. — «Министерская сова доставит ваш ответ»… То есть, что ответ будет, у этого господина нет сомнений.

— Всё-таки это письмо из Министерства, — спокойно заметил Итачи, останавливаясь за спинкой стула Анко.

— Наш ответ будет положительным, верно?

— Несомненно, — Итачи склонился к шиноби, и в его глазах заплясали искорки — отблески пламени свечей. — Замечательная возможность изучить высший свет, не находите?

— Исключительная, — подтвердила Анко, оскалившись очень похоже на то, как это делал Орочимару.

— Что ж, друзья мои, удачи вам, — внушительно произнёс Альбус напоследок.

Шиноби кивнули ему и по очереди вошли в изумрудное пламя — и миг спустя оказались в «Дырявом котле». Почти не переговариваясь, трое ниндзя дошли до площади Гриммо; там Анко прочла адрес штаб-квартиры, написанный рукой Альбуса — Хранителя тайн Ордена, после чего дом номер двенадцать возник перед гостями.

В полдень в субботу в штабе не было почти никого — у всех были дела куда важнее и интереснее, чем просиживать в старом, нагоняющем тоску доме Блэков. На кухне обнаружились лишь Сириус, медленно катавший в стакане какой-то напиток, подозрительно смахивающий на огневиски, и Римус с Тонкс, разговаривавшие, склонившись над какой-то картой.

— Добрый день, — негромко приветствовал их Итачи.

Маги тотчас встрепенулись.

— Привет! — весело воскликнула Тонкс, подлетая к шиноби (Римус в это время взмахнул палочкой, и пергамент исчез). — Ужасно рада вас видеть, ребята! Ой, а вы — Анко Митараши, верно?

— Да, — кивнула куноичи, явно с первого взгляда проникшаяся симпатией к молодой волшебнице. — И давай на «ты», хорошо?

— Конечно! — тут же кивнула Тонкс. — Дамблдор столько рассказывал о тебе. Очень рада познакомиться!

«Интересно, что именно старик говорил», — подумал Сасори; одного беглого взгляда на Итачи хватило, чтобы понять: он задался тем же вопросом.

— Тонкс, оставь людей в покое, — к шиноби подошёл Сириус с дружелюбной, хотя и немного грустной улыбкой на губах. — Хорошо, что у вас нашлось время заскочить.

— Не буду врать, что мне нравится находиться в этом доме, но тебя мне видеть приятно, — усмехнулся Сасори, пожимая его руку.

Сириус фыркнул, но ничего отвечать не стал — ему самому не доставляло ни малейшего удовольствия пребывание в фамильном гнёздышке.

— Значит, вас пригласили на приём в Министерство, — сказал Римус после небольшой паузы.

— Кингсли тоже там будет, — сообщила Тонкс. — В качестве охраны.

— Мракоборцы — охрана? — Сасори вскинул бровь. — С чего вдруг?

— Десяток Пожирателей Смерти до сих пор разгуливает на свободе — а ты спрашиваешь, с чего вдруг, — протянул Сириус, причём скорее воодушевлённо, чем обеспокоенно.

— Значит, министр полагает, что Пожиратели могут явиться по его душу, — заметил Итачи.

— Ну и идиот, — махнул рукой Сириус. — Кому он нужен?

— Фадж — министр магии, — мягко перебил его Люпин. — Он значимая фигура, как бы то ни было; если Пожирателям удастся схватить его…

— Ничего, Кингсли и его ребята этого не допустят, — успокоила всех Тонкс с видом авторитетного специалиста. — Вообще-то я тоже должна была участвовать, но Скримджер меня отстранил; на приёме, видите ли, будет кое-какая моя родня из тех, кто невысокого обо мне мнения, и во избежание проблем… — девушка беспомощно развела руками и возвела глаза к потолку.

— Твоя родня? — переспросила Анко.

— Малфои, — Тонкс обречённо вздохнула, — дражайшая тётушка Нарцисса.

— У меня вообще просто фантастические кузины, — фыркнул Сириус, уже вновь взявшийся за стакан, — Цисси, выскочившая замуж за этого скользкого Малфоя, да Белла, вместе с муженьком заработавшая пожизненное в Азкабане. Ну, хоть Андромеда — мать Нимфадоры — нормальная.

— Где уж нормальная, когда мне такое имечко дала? — буркнула Тонкс, и её волосы сами собой из фиолетовых превратились в красные.

— Не гунди, племяшка, — Сириус потрепал её по волосам и вновь повернулся к шиноби. — Ну а вы чем намерены заняться до вечера?

— Итачи говорит, что мне нужно платье, — отозвалась Анко. — На приёме в Министерстве, видите ли, надо быть при параде.

— О, тогда я знаю, как тебе помочь! — воодушевилась Тонкс. — Я знаю один магазинчик — не наш, магловский. Там такие фасоны, тебе точно понравится, вот увидишь!

Взяв Анко за руку, Тонкс повела её прочь из кухни, провожаемая в разной степени озадаченными взглядами мужчин.

— Женщины, — многозначительно протянул Сириус и последним глотком опустошил стакан. — Господа, не желаете выпить?

— Нет, спасибо, — Итачи покачал головой. — Я хочу кое-что поискать в твоей библиотеке.

— Ну, с ним всё понятно, — проворчал Блэк, когда Учиха ушёл. — Пай-мальчик. А ты что скажешь, Сасори? Ты же меня не подведёшь, правда?

— Уж прости, но подведу, — отозвался кукловод, потягиваясь. — Страшно не высыпаюсь в последние дни, пойду лучше вздремну.

— Как же с вами всеми скучно…

Сасори только равнодушно улыбнулся в ответ на его недовольство и покинул кухню. Поднявшись по лестнице на третий этаж, он открыл дверь комнаты, которую они с Дейдарой занимали летом и во время рождественских каникул. «Здесь не изменилось ничего, — подумал Сасори, падая на свою кровать; с покрывала поднялось облачко пыли, но он не обратил внимания. — Этому месту всё равно, кто в нём живёт, каковы отношения между этими людьми. Оно застыло, остановилось, навсегда замерло в вечности. Умерло?..»

Ему снилась какая-то ерунда. Орочимару, радостно хлопая в ладоши, прыгал по лаборатории, крича, что нашёл, наконец, способ достичь бессмертия.

«Это оказалось так просто! — восторженно вещал он, а затем вдруг подскочил к Сасори. — Ну же, мой дорогой Скорпион, присоединяйся! Это так весело!»

«А что надо делать?» — поинтересовался Сасори.

«Просто убить их всех! — счастливо возвестил Змей и за локоть притянул напарника к полке с формалинными препаратами. — Смотри — проще простого!»

В стеклянный колбах, выстроенный ровными рядами на стеллаже, были головы. Родители, бабушка, Пейн, Кисаме, Конан, Сакура, Хината, Итачи…

«Остался последний», — зловеще прошипел ему на ухо Орочимару.

Обернувшись, Сасори увидел позади себя операционный стол, к которому цепями был прикован Дейдара; парень был без сознания. Возле каталки с инструментами стояла Анко в белом халате и резиновых перчатках.

«Остался последний», — оскалилась она, протягивая ему поднос, на котором одиноко лежал скальпель.

«Убей его, — призывно шептал на ухо Змей, подталкивая кукловода к столу. — Убей — и больше никого не будет на твоём пути!..»

Словно в забытьи Сасори сделал шаг вперёд, затём ещё один, и ещё — и вот он заносит скальпель над подрывником. Рука уже готова была опуститься — но тут Дейдара открыл глаза и посмотрел прямо на него.

Сасори резко проснулся от стука в дверь.

— Мы выходим через час, — голос Итачи был приглушён разделявшей нукенинов дверью. — Спускайся в гостиную, когда соберёшься.

Не став задерживаться дольше, чем было необходимо, он ушёл, и Сасори вновь прикрыл глаза. Тело затекло от долгого лежания в одной, к тому же далёкой от удобной позе, а вставать не было желания — хотелось лишь принять снотворное и наконец-то нормально, полноценно, без сновидений поспать. Но делать это ни в коем случае нельзя: Сасори и так уже основательно подсел на энергетик, не хватало только добавить к этому снотворное — кукловод вовсе не был уверен, что его многострадальный организм вынесет такое двойное, при этом ещё и разнонаправленное издевательство.

Сильно прикусив губу, чтобы вернуться в действительность, он сел на кровати и растрепал волосы. Быстро, пока способность действовать вновь не покинула, Сасори встал и подошёл к настенному зеркалу. От взгляда на себя он насмешливо усмехнулся: бледный, как привидение, только прокушенная губа ярко выделяется корочкой начинавшей уже запекаться крови, мешки под глазами, падающие на лоб пряди слиплись от пота.

Холодный душ помог прийти в чувство. Постояв немного под ледяными струями, Сасори успокоился, отогнал прочь глупый сон, надёжно заперев его в той тюрьме внутри своего сознания, куда отправлял в вечную ссылку все ненужные и мешающие вещи. Затем последовали пара «витаминок», немного чакры, чтобы убрать мешки под глазами и ранку на губе, — и вот Сасори уже вновь похож на себя: уравновешенного, насмешливого нукенина, контролирующего ситуацию. Единственная почти сентиментальная деталь, которую он себе позволил — песочный цвет мантии, словно бы служивший напоминанием о том, что когда-то у Скорпиона Красных Песков была родина.

Коноховские шиноби уже были в гостиной, когда он спустился. Итачи был традиционно в чёрном, а Анко — в своём старом мешковатом пальто, по торжественному случаю подлатанном, причём явно не без помощи магии. Правда, стоило отметить, что на этот раз куноичи была с причёской, макияжем и на высоком каблуке.

— Ты чего так долго? — ворчливо осведомилась Анко.

Проигнорировав её, Сасори повернулся к бывшему товарищу.

— Как будем добираться?

— В метро мы в мантиях будем слишком бросаться в глаза, — заметил Итачи и задержал взгляд на туфлях Анко, — а пешком быстро не дойдём.

— Эй, не смей намекать, что я обуза! — мигом ощетинилась та.

— Я ни на что не намекаю, всего лишь констатирую факты, — спокойно произнёс Итачи. Анко хмыкнула, но поутихла; уже усвоила, что ссориться и спорить с Учихой — дохлый номер.

— Тогда такси, — предложил Сасори, пожимая плечами. — Последний оставшийся вариант.

— Это ещё что такое? — проворчала Анко с подозрением.

— Ничего неприятного, — заверил её Сасори. — Ты сидишь, глядишь по сторонам, а тебя везут к месту назначения.

— Звучит неплохо, — сказала Анко и покосилась на Итачи; тот кивнул, и шиноби, заглянув на кухню и простившись с магами, вышли на улицу.

Площадь Гриммо была небольшой, безлюдной и полутёмной, но через два квартала располагалась оживлённая улица, где ниндзя «поймали» такси. Водитель был то ли сонный, то ли не интересовался окружающим миром, поэтому не обратил внимания на странный внешний вид клиентов и довольно быстро довёз их до центра города. Расплатившись с ним, Итачи повёл напарников закоулками и через некоторое время остановился у видавшей виды красной телефонной будки.

— Заходите, — пригласил он, открывая дверь.

С некоторой настороженностью, но Сасори вошёл. Когда к нему присоединились коноховцы, стало весьма неудобно из-за тотального недостатка места (кукловод даже миг подивился, как Анко с её-то пятым размером груди вообще умудрялась дышать). Итачи тем временем, дотянувшись до трубки, снял её и стал набирать номер. Когда он закончил, в кабине раздался прохладный женский голос.

— Добро пожаловать в Министерство магии. Назовите, пожалуйста, ваше имя и цель визита.

— Итачи Учиха, Анко Митараши, Сасори Акасуна, — чётко произнёс Итачи. — Гости на приёме.

— Ваши фамилии значатся в списках гостей, — проинформировала женщина. — Приятного вам вечера.

Пол кабины дрогнул и медленно стал уходить вниз. Через минуту такого движения кабина спустилась в невероятных размеров зал с отполированным до блеска тёмным полом и тёмными же стенами, на которых через равные промежутки располагались покрытые позолотой камины. В них ежесекундно вспыхивало изумрудное пламя — гости всё прибывали.

Выйдя из тесной кабины, шиноби двинулись вместе с толпой к гардеробу, устроенному рядом с двумя закрытыми решётками неработающими каминами. Здесь все были одеты по последней магической моде: мужчины — в роскошных мантиях с золотым и серебряным шитьём, женщины — в длинных вечерних платьях, с нитями жемчуга в волосах и увесистыми золотыми ожерельями с драгоценными камнями. «Попади сюда Какудзу, у всех его пяти сердец случился бы инфаркт от восторга», — не без злорадства подумал Сасори.

— А где Анко? — спросил его Итачи, оглядываясь по сторонам.

— Да здесь я, — раздался откуда-то слева раздражённый голос.

Обернувшись, Сасори не мог не отметить, что девушка была исключительно хороша в облегающем светло-сером атласном платье, оставляющем открытым одно плечо. В кои-то веки уложенные в аккуратную причёску фиолетовые волосы лишь подчёркивали спокойный цвет платья, а единственным украшением был браслет-змея, обвивавший левое предплечье куноичи.

— Чего застыли? — недовольно буркнула Анко. — Девушек в платьях никогда не видели?

Сасори поймал себя на том, что неожиданно не хочет отрывать взгляд от стройных ножек джонина, оголённых до середины бедра. Определённо, сказывалось его длительное пребывание в месте, где нет ни единой красивой молодой женщины, ведь нельзя же всерьёз воспринимать студенток Хогвартса. Некоторые из них, конечно, были весьма симпатичны, однако их красота была девичьей, у многих ещё не до конца сформировавшейся, а Сасори, в отличие от своего прошлого напарника, никогда не интересовался детьми.

— Специальных джонинов — ни разу, — ответил он и, приблизившись к девушке, предложил ей руку.

Скептически и немного надменно взглянув на него, Анко всё же соизволила взять кукловода под руку и позволила ему увлечь себя в гущу толпы. Итачи последовал за товарищами, заинтересованный куда больше истинной целью их пребывания здесь, чем возможностью развлечься — впрочем, как и всегда. Возле огромного фонтана, изображавшего колдуна, волшебницу, кентавра, гоблина и эльфа, на покрытом тканью помосте стоял невысокий человечек, крутивший в руках шляпу-котелок, и что-то вдохновенно распрягал публике. Ловко пробравшись в первый ряд, шиноби остановились послушать; мимо проходил официант, на серебряном подносе которого стояли бокалы с шампанским, и Анко проворно подхватила три.

— Держите, — сказала она напарникам.

Приняв бокал, Сасори задумчиво посмотрел на золотистую жидкость, полную мелких пузырьков.

— Поднимем же бокалы за продолжение плодотворной деятельности нашего Отдела международного сотрудничества! — громко объявил министр магии Корнелиус Фадж и опустошил свой фужер.

Все последовали его примеру. Итачи и Анко поступили так же, но Сасори сделал лишь глоток, после чего быстро поставил бокал на поднос пробиравшегося мимо официанта. От Анко это явно не укрылось; она крепко впилась пальцами в его руку.

— Брезгуешь пить с нами? — прошептала она на ухо кукловоду.

— Дело не в компании.

— А в чём же?

— Я в принципе редко пью.

— Почему?

— Так ли важно?

— Может и важно, — Анко демонстративно надула губки, а затем придвинулась совсем уж близко к нему. — Но сегодня ты будешь пить, Скорпион, или я силой стану вливать в тебя алкоголь.

— Ох, уже угрозы? — насмешливо произнёс Сасори, хотя ему было вовсе не до смеха — против воли вспомнился недавний глупый сон.

— Просто просьба, — Анко невинно захлопала длинными ресницами. — Ты ведь не откажешь девушке, правда?

Сасори улыбнулся с лукавством.

— Посмотрим, как будешь умолять. Кстати, на коленях — в самый раз.

— Ну ты и сволочь! — засмеялась она.

— Тс-с, — Сасори приложил палец к губам. — Итачи не говори.

Анко усмехнулась и легко пихнула его кулаком в плечо. Обведя взглядом толпу вокруг, Сасори обнаружил Итачи в обществе пары аристократов и повёл спутницу к ним.

— Позвольте вам представить моих коллег, — произнёс Итачи, стоило напарникам подойти, — мисс Анко Митараши, преподаватель ухода за магическими существами школы «Коноха», и мистер Сасори Акасуна, профессор зельеварения. Коллеги, мистер Люциус Малфой, глава попечительского совета Хогвартса, и его супруга, миссис Нарцисса Малфой.

— Наконец-то у нас появилась возможность встретиться лично, мистер Акасуна, — становилось понятным, что нарочито ленивую манеру речи Драко перенял у отца. — Мисс Митараши, я поражён вашей красотой и вашей… смелостью.

— Это платье великолепно смотрится на вас, — заметила Нарцисса с улыбкой холодной, как зимняя вьюга. — Невозможно предположить, что вы — преподаватель.

— Это мой секрет, — доверительным тоном сообщила Анко. Чета Малфоев с потрясающей синхронностью надменно вскинула брови, и джонин стала пояснять с трагизмом в голосе: — Понимаете, мои родители с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать, твердят, что единственная цель моей жизни — удачно выйти замуж за состоятельного и уважаемого наследника древнего клана. Но вот проблема: душа моя лежит к преподаванию, я хочу приносить пользу обществу и миру в целом. Так что в свете мне приходится всеми силами скрывать свою истинную сущность — а то вдруг родители прознают!

После этого впечатляющего, сопровождавшегося ангельски-невинной улыбкой монолога Малфои уже не придумали новую колкость. Постояв немного с ними, но быстро заскучав, Сасори и Анко извинились и, оставив магам Итачи, отправились в обход по залу. Многие оборачивались вслед паре; мужчины провожали Анко жадными взглядами, некоторые при этом завистливо косились на Сасори, а женщины высшего света недовольно фыркали и начали обсуждать между собой, как вульгарно стала одеваться молодёжь.

— Похоже, с пунктом «Не привлекать к себе лишнее внимание» мы справились на ура, — заметил Сасори спутнице.

Анко усмехнулась.

— Сегодня не наши роли главные, — сказала она, на ходу небрежно поправляя начавшее задираться платье. — Смирись, Сасори, мы с тобой здесь просто для отвлечения внимания, чтобы Итачи мог незаметно и аккуратно пособирать сведения.

— Звучит как-то неправильно. Всё-таки в своих организациях мы с тобой — шпионы, а быть ширмой…

— Задета твоя гордость?

Разумеется, гордость была задета, но Сасори не стал отвечать. Впрочем, это и не требовалось — Анко всё сама прекрасно поняла. Покрутив немного головой по сторонам, она потянула Сасори на противоположную сторону зала, где располагался бар.

— Два огневиски.

Когда бармен поставил заказ на стойку, девушка взяла оба стакана и один из них протянула кукловоду.

— Пей. И ничего не хочу слышать.

Взглянув на неё с определённым подозрением, Сасори всё же принял стакан, мимолётно принюхался, а затем сделал глоток.

— Удовлетворена?

— Нет.

Он выразительно закатил глаза и по её примеру осушил стакан.

— А теперь?

— Почти, — Анко улыбнулась и, взяв им ещё по порции, вместе с Сасори двинулась по краю галдящей толпы вдоль стены зала. — Что у тебя за алкостоп сегодня?

— Не только сегодня, — покачал головой Сасори.

— Да? — усомнилась Анко. — В Хогсмиде ты глинтвейн только так хлебал.

— Это просто хороший способ согреться.

— Ну а абсент? Судя по твоей реакции тогда, ты его пробовал.

— Проспорил Сириусу.

Сделав глоток, Анко прищурилась.

— Ты всегда отдаёшь споры?

— Всегда, — серьёзно сказал Сасори. — Не веришь мне, можешь спросить у Итачи и Дейдары.

— Тогда давай поспорим! — весело предложила Анко. — Кто кого сегодня напоит.

— Что у тебя за навязчивая идея напоить меня? — проговорил Сасори, пристально глядя на спутницу.

Анко метнула на него быстрый оценивающий взгляд. Всего на краткий миг светло-карие, позолоченные отблесками пламени сотен свечей глаза стали так безумно похожи на опасно блестящие, всегда полные коварства и то лучше, то хуже прикрытой угрозы глаза Орочимару, что Сасори невольно нахмурился и незаметно проверил, удобно ли устроен на держателе на предплечье отравленный сенбон. Впрочем, миг был лишь мигом.

— Просто любопытно, — пожала плечиками Анко. — Мне очень интересно, какой ты, когда не остаётся сил притворяться кем-то другим.

Сасори ответил не сразу, задумавшись. Разум упорно настаивал на отказе — но ведь этот самый разум уже доказал свою полную несостоятельность в деле изгнания скуки. А игра с Анко вполне могла эту самую скуку развеять.

— На что спорим?

Анко заговорщицки улыбнулась.

— На желание.

— Какие ограничения?

— Без убийств и членовредительства.

— И без требования стратегических сведений.

— Само собой.

— Хорошо, — кивнул Сасори и пожал её руку.

— Тогда, — объявила Анко, — давай так: кого больше разнесёт от трёх стопарей залпом — тот проиграл.

— Нет, и всё-таки то, как ты выражаешься — отвратительно, — хмыкнул Сасори.

— О, ещё одна нянька нашлась, — проворчала Анко и первая двинулась обратно к бару.

Стоило им подойти, бармен улыбнулся шиноби, словно старым знакомым; премило улыбнувшись ему в ответ, Анко только собралась сделать заказ, как вдруг к напарникам подошёл Итачи.

— Чем вы заняты? — серьёзно и холодно спросил он.

— Пытаемся развлечься, — отозвалась Анко. — Мы тут с Сасори поспорили, кого от трёх стопарей больше разнесёт. Присоединяйся!

— Нет, благодарю, — Итачи нахмурился и перевёл взгляд с неё на кукловода.

«Сасори, что происходит?»

«Сражение со скукой, только и всего, — мысленно ответил он. — И кстати, идея была её, так что ко мне никаких претензий».

Анко тем временем сокрушённо покачала головой.

— Ох, Итачи, и в кого ж ты такой зануда?.. Предок-то твой — огонёк!

— В смысле? — не понял Учиха.

— Ай, не бери в голову, — отмахнулась джонин.

— Хорошо, не буду. Но вы оба сейчас должны перестать валять дурака и заняться делом. Когда всё будет закончено, можете развлекаться, как вам только заблагорассудится.

— Правда, папочка?! — Анко радостно захлопала в ладоши. — Когда я сделаю уроки, ты отпустишь меня погулять с Сасори-куном?

От взгляда на неё Итачи всё-таки не удержался и, смягчившись, чуть приметно улыбнулся.

— Если уроки будут сделаны хорошо.

Следующий час шиноби были заняты тем, что курсировали между гостями приёма и заводили с ними разговоры, по крупицам выуживая из разных источников информацию.

— Да где же он ходит? — проворчала Анко, когда они с кукловодом вновь встретились возле бара.

— Собирает сведения, — произнёс Сасори, обводя взглядом толпу.

Анко опёрлась локтём на столешницу и фыркнула.

— Но как он нас с тобой сделал, а? Вроде бы и младший, но приказы раздаёт — только в путь.

— Ты бы так не удивлялась, если бы видела хоть раз их с Кисаме команду.

— Слышу, слышу завистливые нотки, — ехидно проговорила Анко. — Что, хотелось после Змея ручного напарника — а Дей не поддался дрессировке, да?

По счастью, как раз в это время к ним подошёл Итачи, и Сасори был избавлен от необходимости продолжать этот разговор.

— Будет засада, — негромко сообщил Итачи, бросив взгляд на бармена, суетившегося на другом конце стойки.

— Сколько? — так же тихо спросил Сасори.

— Не знаю точно, но однозначно немало — приказ поступил с самого верха.

Закончив со своими клиентами, бармен подошёл ближе и взялся протирать чистые стаканы. Шиноби обменялись быстрыми взглядами.

— Ладно, Итачи, и вправду, пойдём мы, — сказала Анко. — Здесь и так больше ничего важного не будет, а я уже не могу терпеть эту скукотищу.

— Что, так не терпится заняться чем-нибудь повеселее? — иронично поинтересовался Сасори.

— Представь себе, — хмыкнула Анко.

— Как хотите, — произнёс Итачи. — Я всё же предпочту остаться до конца.

— Потом расскажешь, — Анко подмигнула ему и вновь взяла кукловода под руку. Сасори кивнул Итачи и повёл куноичи в сторону гардероба. Без задержек забрав пальто, они покинули Министерство магии.

Вдохнув полной грудью прохладный вечерний воздух ранней весны, Сасори снял мантию, оставшись в рубашке и брюках, и, накинув пальто, убрал одеяние волшебника в его внутренний карман, увеличенный магией.

— Про спор помнишь? — хитро поинтересовалась Анко, превратив вечерние туфли в сапоги и застегнув пальто.

— Разумеется, — отозвался Сасори, поправляя воротник. — Куда пойдём?

— Лично мне без разницы.

Легко пожав плечами, Сасори вывел её из проулка на довольно людную улицу. После минут пяти ходьбы шиноби приметили симпатичный на вид паб и направились туда. В заведении было много народа — в субботний вечер маглы собрались посмотреть футбол в шумной компании, и Сасори и Анко вошли как раз в момент бурного веселья по поводу забитого противнику сборной Англии гола. Кое-как протолкавшись к барной стойке, шиноби стали изучать выставленные на полке бутылки.

— Что будете заказывать? — вежливо поинтересовался старший бармен, пока его более молодой коллега вновь и вновь наполнял пивом стаканы футбольных фанатов.

— А что у вас самое крепкое? — вопросом на вопрос ответила Анко.

— Есть текила, — бармен указал на соответствующую бутылку, — ром, виски, бренди…

— А без мажорных изысков?

Мужчина усмехнулся.

— Есть водка.

— Покажите.

Получив в руки прозрачную бутылку с бесцветной жидкостью, внешне напоминающей саке, Анко покрутила её, рассматривая, и одобрительно кивнула.

— Что скажешь, дорогой? — с весьма отчётливо слышимым сарказмом спросила она.

— Всё для тебя, радость моя, — в тон ей отозвался марионеточник.

Лукаво подмигнув, Анко поудобнее перехватила бутылку, взяла две стопки, которые бармен только что поставил на стойку, чтобы самолично наполнить их для клиентов, и стала пробираться сквозь вновь орущую толпу (теперь разочарованно — Англия пропустила) к столику в дальнем углу зала. Закатив глаза, Сасори сразу расплатился (привычка быть готовым ко всему не подвела, и он прихватил с собой магловские деньги) и последовал за ней.

— Ну что, сразу играем или сначала по одной для разогрева? — поинтересовалась джонин, когда кукловод опустился на диван рядом с ней.

— Как хочешь, — безразлично пожал плечами Сасори.

Справа от них сидела молоденькая парочка, парень пил пиво, а девушка — какой-то коктейль. Взяв по кружке пива, за соседним столиком устроились трое мужчин среднего возраста и тут же уставились на большой экран телевизора.

Анко демонстративно надула губки.

— Ты такой холодный в последнее время! — обвиняющим тоном произнесла она. — Ты там, случаем, на стороне себе никакую пассию не завёл?

— Ты ведь прекрасно знаешь, что нет, — отозвался Сасори, краем глаза наблюдая за соседями. — Ты для меня — единственная и неповторимая.

— Все вы так говорите, — буркнула Анко.

Сасори, подыгрывая, вскинул бровь.

— Кто «все»?

— Не придирайся к словам! Мужики, ясно?

— Ах да, — усмехнулся Сасори, — я и забыл, какая ты у меня опытная. Но только сомневаюсь, что кто-то из твоих бывших говорил тебе такое… — он придвинулся ближе к напарнице и прошептал ей на ухо совсем другим, лишённым игривости, сухим деловым тоном: — Ты ведь понимаешь, что должна сейчас проиграть спор, правда?

— Это ещё почему? — ответила ему Анко таким же образом.

— Потому что нормальные девушки не в состоянии пить столько, сколько пьёшь ты.

Скептически хмыкнув, Анко всё-таки слегка наклонила голову.

— Ладно, признаю, такого мне действительно не говорили, — словно бы нехотя сказала она.

— Тогда не будем тратить время на пустые препирательства, — Сасори открыл бутылку и наполнил стаканы почти до краёв; подав одну из стопок Анко, он незаметно передал ей также маленькую белую таблетку. Джонин на миг подозрительно прищурилась, но кукловод мимолётно показал ей точно такую же таблетку, которую собирался принять сам. — Уверена, что хочешь три подряд?

— Конечно! — решительно кивнула она. — Давай на счёт «три». Раз… два… три!

Поднеся стакан к губам, Сасори первым делом проглотил таблетку, после чего уже осушил стопку. Водка горячей волной прокатилась по его горлу и пищеводу, растеклась, казалось, по венам, но голова оставалась чистой и ясной. Едва и Анко поставила стакан, Сасори наполнил оба снова; шиноби выпили, после чего последовал последний заход.

— Фу-у-уф, — шумно выдохнула Анко, со стуком опустив стопку на столешницу; на щеках куноичи проступил румянец, а глаза несколько нездорово заблестели. — Ну, что я и го… говорила: фигня дело!.. — она громко икнула и поспешно прикрыла рот ладонью.

— И всё-таки ты проиграла, — покачал головой Сасори, про себя удивляясь тому, насколько талантливо джонин играет свою роль.

— А вот и нет! — с истеричными нотками возмутилась Анко и заозиралась по сторонам. — Эй, ребята… господа! — она наклонилась в сторону соседнего слева столика и по не самой ровной траектории помахала рукой, привлекая внимание. — Здрасьте. Вот скажите — только честно! — кто из нас больше пьян: он или я?

— Вы, мисс, — ответил один из мужчин, внимательно посмотрев по очереди на обоих шиноби.

— Эй!..

— Спасибо, — кивнул ему кукловод и повернулся к девушке. — Я же тебе говорил, что три — это для тебя много, а ты не верила.

— Иди на хрен, — буркнула Анко, резко откидываясь на спинку дивана и скрещивая на груди руки.

— Кажется, ты мне что-то должна, — Сасори наклонился к ней и прошептал: — Нужно заманить эту троицу в какое-нибудь укромное место, а то они так и не осмелятся напасть.

— Хорошо, хорошо, идём, — проговорила Анко, неловко поднимаясь. — Придётся выполнять, раз уж проиграла…

Большой автобус, верно выбранный благодаря интуиции, довёз шиноби до окраин Лондона. Промзона была тиха и пустынна в этот поздний час; никто не попадался навстречу временным напарникам, когда они неспешно шли (Анко при этом — не очень ровно, с помощью спутника) по тёмным улицам, освещавшимся лишь в немногих местах слабыми фонарями. Приметив уходивший направо совсем уж тёмный заулок, заканчивавшийся метров через тридцать тупиком, Сасори затянул туда девушку и прижал её спиной к кирпичной стене.

— Что ж, — негромко произнёс он, кладя руки на её талию, гладя через одежду стройные бока, — здесь твоего позора никто не увидит.

— Извращенец, — с пьяной улыбкой выдохнула Анко, держась за его плечи, словно боялась упасть.

Сасори фыркнул и поцеловал её. На этот раз джонин не стала вырываться, наоборот, прижалась к нему всем телом, ответила на поцелуй, причём сделала это с таким умением, такой страстью, что Сасори даже на миг забыл, что это спектакль. «Соберись, — строго одёрнул он себя. — Игра есть игра, и мы оба именно в этой области являемся специалистами».

Прервав поцелуй, Сасори за волосы оттянул её голову назад и прижался губами к нежной коже на шее. В ответ Анко блаженно застонала, поднимая полуприкрытые глаза к ясному звёздному небу.

— Трое на крыше, — прошептала она не громче, чем шелестит лёгкий ветер в кронах деревьев.

Сасори мягко прикусил мочку уха напарницы.

— Готовятся напасть?

— Заинтересованно наблюдают.

Со стороны улицы раздался хлопок — и у входа в проулок возникли двое. Дальше всё происходило мгновенно: прибывшие выпустили в шиноби лучи красного света, то же сделали и люди на крыше, но Сасори и Анко отскочили в разные стороны. Выхватив из кармана пальто кунаи, Анко метнула их в двух мужчин в чёрных плащах и масках, а Сасори, запрыгнув на находившийся примерно на равном удалении от земли и крыши балкон пожарной лестницы, прикрепил нити чакры к недавним зрителям и резко дёрнул их на себя, отчего враги с удивлёнными криками слетели с парапета. Впрочем, один из них применил какие-то чары, и все трое мягко опустились на землю вместо того, чтобы упасть и переломать себе кости.

Вскочив на ноги, противники атаковали Сасори, но тот увернулся в прыжке и, сделав сальто, приземлился в нескольких метрах от них. В его руке возник небольшой запечатывающий свиток — в следующую секунду марионетка атаковала ошарашенных таким поворотом Пожирателей Смерти. Первому катана вспорола живот, второй, попробовав убежать, был пригвождён к стене сенбонами; третий же, тот самый, который смягчил товарищам падение, выставил магический щит и пока избегал повреждений, но не имел возможности напасть сам.

— Скорпион, хватит развлекаться! — услышал он за шумом битвы крик Анко. — Просто убей!

Рука кукловода чуть дрогнула, и он на миг обернулся на джонина. Один её противник уже испустил дух, лёжа с воткнутым точно в лоб кунаем в луже собственной крови, а второго душила в тугих кольцах большая змея, от которой мужчина с криками силился избавиться.

«Это чувство…»

Пожиратель воспользовался его секундным замешательством. Опустив щит, он ударил лучом ярко-зелёного света, но Сасори вовремя среагировал и прикрылся марионеткой — от попадания луча та разлетелась на куски. Резко оборвав нити чакры, Сасори в мгновение ока оказался позади противника и перерезал ему горло. Кровь заструилась из раны, и маг, хрипя, осел на землю, содрогаясь в предсмертных конвульсиях.

— Довольна, Змейка? — бросил Сасори, оборачиваясь к напарнице.

Но та не ответила, лишь дёрнула плечом — на улице их поджидало ещё четверо противников.

— Как чудно! — откинув капюшон, воскликнула высокая темноволосая женщина. — Скорпион и Змея! Тёмный Лорд будет доволен.

— Осторожнее, Белла, — сухо произнёс один из её спутников, носивший маску. — Ты сама видела, на что они способны.

Беллатриса Лестрейндж разразилась безумным смехом.

— Прыжки да ножички! Это ничто по сравнению с мощью настоящей Тёмной магии — не той, которой владели эти идиоты, — она пренебрежительно кивнула в сторону мёртвых товарищей.

— Милочка, ты пафос-то скинь, — фыркнула Анко; оставив труп, змея подползла к хозяйке и, приподняв над землёй голову, замерла у её ног. — Думаю, дементоры в Азкабане по тебе ох как соскучились…

Не успела она договорить, как Беллатриса вскинула палочку.

— Круцио! — крикнула она, но куноичи без труда увернулась от красного луча.

— Ми-и-и-мо! — насмешливо протянула Анко.

— Прекрати, — одёрнул Сасори, но она не послушалась.

— Ну-ка, Белла, ещё попытка!

— Круцио! — взвизгнула ведьма, и маньячный огонь засверкал в её глазах. — Круцио! Круцио!..

Оставшиеся трое Пожирателей напали на Сасори. Он увернулся от первой волны атак и отступил, чтобы выиграть время и призвать новую марионетку. Но эти враги действительно были сильнее предыдущих; сгустки яркого света летели в кукловода один за одним, не давая шанса подготовиться к контратаке. Выхватив волшебную палочку, до того спрятанную в рукаве пальто, Сасори стал чарами пытаться отвлечь врагов, чтобы получить возможность вызвать новую куклу, но Пожиратели словно понимали это и продолжали наседать.

Убедившись, что его товарищи прекрасно справляются со сдерживанием Сасори, мужчина в маске развернулся и выпустил заклинание в спину Анко, продолжавшей уворачиваться от чар Беллатрисы. Сасори видел это движение; раздражённо цыкнув, он отскочил в сторону и, дотянувшись нитями чакры до напарницы, оттащил её из-под удара. Анко крикнула что-то, причём скорее гневно, чем благодарно, но когда зелёный луч со свистом пронёсся в полуметре от неё, поутихла и в несколько прыжков оказалась возле кукловода.

Вдруг в проулок, громко каркая, ворвалась стая воронов; хлопая крыльями, птицы налетели на Пожирателей Смерти, целясь когтями и клювами им в лица. Под этим прикрытием мощное чёрное пламя в считанные секунды уничтожило трупы поверженных врагов, остатки разбитой марионетки и прочие следы боя.

— Быстро, возьмите меня за руки.

Бросив последний взгляд на Беллатрису, безуспешно пытавшуюся убить иллюзорных воронов, Сасори выполнил приказ возникшего у него за спиной Итачи. Учиха резко крутанулся на месте; у Сасори потемнело в глазах, заложило уши, а воздух сдавил его со всех сторон с такой жуткой силой, что было не вздохнуть — но миг спустя всё это пропало, и кукловод обнаружил, что они стоят на окраине Хогсмида.

— Твою ж… — проговорила Анко, опираясь ладонями на колени и тяжело дыша. — Предупреждай в следующий раз, прежде чем такие фокусы выкидывать!

— Пожалуйста, Анко, мне было совсем не трудно прийти вам на помощь, — с тончайшим намёком на иронию произнёс Итачи.

Анко хрипло усмехнулась и выпрямилась.

— Как ты нас нашёл?

Итачи ничего не ответил, только неопределённо пожал плечами. «Он выследил нас благодаря связи колец, — понял Сасори, внимательно глядя на бывшего товарища, — но не хочет говорить это джонину Конохи. Учиха Итачи — благородный во всём».

— Когда ты успел освоить трансгрессию? — поинтересовался он, чтобы перевести тему; от того, что Итачи смеет теперь, с высоты своего фактически возвращённого (в глазах их отряда точно) статуса АНБУ покрывать тайны Акацуки, ему было противно, но Сасори хорошо умел держать маску.

— Совсем недавно, — отозвался Итачи и первым зашагал по дороге к замку. — Я посчитал, что этот навык может пригодиться.

— И оказался чертовски прав, — с определённой неохотой заметила Анко. — Как ни противно признавать, ты нас выручил, Итачи.

Учиха просто кивнул.

— Тебе удалось что-нибудь узнать? — спросила у него Анко, переводя тему. — Мы, кажись, неплохо справились с заданием оттянуть как можно больше противников на себя.

— И в самом деле, — отозвался Итачи. — Большинство Пожирателей решили, что вы — лёгкая добыча, и последовали за вами. Мне осталось всего лишь двое.

— И пусть земля им будет пухом, — усмехнулась Анко. — Что бедные идиоты сказали напоследок?

— Что Тёмный Лорд не планирует никаких активных действий до июня.

— Он что, тоже живёт по школьному расписанию?

На это Итачи лишь неопределённо пожал плечами; шутки никогда не были его коньком.

Впереди показались высокие ворота Хогвартса. Отперев их особым заклятием, Итачи — а вслед за ним и Сасори с Анко — шагнул на территорию школы.

— Давайте зайдём в Комнату, — предложил Итачи, когда металлические створки закрылись за шиноби. — Все ждут нас.

«Пойти в это логово коноховцев, рассказать там о том, что мы с Анко сработали с профессиональностью генинов на миссии ранга А, по ходу дела выслушивая едкие замечания напарника? — про себя фыркнул Сасори. — Неужели он действительно думает, что я соглашусь на это?»

— Я пас, — произнёс он как можно более безразличным тоном.

— А я с удовольствием, — сказала Анко; окончательно разрушив и без того растрепавшуюся причёску, она достала из кармана резинку и завязала хвост. — Может, у Первого ещё остался тот вкусный травяной чаёк.

От взмаха палочки Итачи открылись парадные двери замка. В огромном холле было темно — на ночь освещавшие помещение факелы исправно домовиками тушились, — и только светились, как лампы, в противоположном конце вестибюля глаза Миссис Норрис. Сасори проигнорировал кошку и, не дожидаясь спутников, направился к мраморной лестнице; оставив Итачи запирать дверь, Анко догнала кукловода.

— Никому ни слова о том, что было, — прошипела она ему на ухо.

— Ты про страсть в тёмном проулке или про то, как мы выставили себя слабаками на фоне гениального наследника Рикудо? — не сдержав раздражение, поинтересовался Сасори.

Анко вскинула брови, удивлённая его словами и явной досадой, сквозившей в тоне Сасори, но язвить по этому поводу не стала, тем более что к ним как раз вновь присоединился Итачи.

На втором этаже шиноби расстались: Итачи и Анко свернули в коридор, ведущий к туалету Плаксы Миртл, и Сасори продолжил путь в гордом одиночестве. Впрочем, гордым оно спустя буквально пару минут ему уже не казалось — скорее глупым и смешным.

И в самом деле, что ему стоило подыграть им? Ведь даже Мадара — один из опаснейших отступников всех времён и народов, гордый лидер клана Учиха не брезговал теперь обществом коноховцев, самолично тренируя Итачи и Саске, периодически выпивая с Анко, обмениваясь едкими подначками с Тобирамой, не говоря уже о его нелепой, пугающей своей силой и многогранностью проявлений дружбой с Хаширамой.

С другой стороны, почему это вдруг вообще стало его волновать? Своё одиночество Сасори принял как данность ещё лет в тринадцать, и с тех пор оно его не беспокоило. Так почему же сейчас?..

Уже стоя на пороге своих комнат, он почувствовал чужое присутствие в коридоре; обернувшись, Сасори встретился взглядом с внимательно наблюдавшей за ним Анко.

— А как же поход в Тайную комнату?

— Отправила клона, — отозвалась она.

— И Итачи не заметил? — усомнился Сасори.

— Заметил, конечно. Сказала, что разрываюсь между желанием попить с народом чайка и физиологической потребностью во сне.

— Поверил?

— По крайней мере против ничего не сказал.

В коридоре воцарилось молчание. Шиноби стояли по разные стороны лунной дорожки, падавшей из большого окна и рассекавшей пространство, и в темноте выражения их лиц было не разобрать.

— Зачем ты здесь?

— А ты не догадываешься? — Анко шагнула в полоску света, посеребрившую её платье, видное под расстёгнутым пальто.

Улыбнувшись нечитаемой улыбкой, Сасори подошёл к ней и, притянув девушку к себе за талию, коснулся губами её губ. Анко слегка дёрнулась и быстро отстранилась.

— Вообще-то я хотела напомнить про пари, — ворчливо сказала она, но из объятий не вырывалась.

— Я придумал кое-что получше, — произнёс Сасори. — Как насчёт вдохнуть немного правдивости в глупую легенду моего напарника?

На его предложение Анко тихо засмеялась.

— Скорпион и Змея, — протянула она, лукаво глядя на кукловода. — А что, почему бы и нет?

Проснувшись следующим утром, Анко первым делом прислушалась; тишину в комнате нарушало лишь дыхание двух человек. Чуть приоткрыв глаза, она из-под густых ресниц направила внимательный, оценивающий взгляд на лежавшего рядом шиноби. Сасори ещё спал; его губы были слегка приоткрыты, а красновато-рыжие волосы растрёпаны ещё сильнее, чем обычно. В лёгкой предрассветной полутьме этот жестокий отступник казался на удивление мягким, безобидным. Неожиданно человечным.

Анко решительно откинула эти мысли. Медленно, осторожно, она перевернулась на другой бок, дотянулась рукой до своего пальто, лежавшего на полу у кровати, аккуратно достала из специально для него сделанного кармана в подкладке небольшой, хорошо наточенный нож. Повернувшись обратно, специальный джонин села, тихая и гибкая, словно изготовившаяся к броску змея, поудобнее перехватила рукоять клинка и нанесла удар.

Лезвие замерло в каком-нибудь сантиметре от горла нукенина.

— И тебе доброе утро.

Насмешливость в тоне и язвительный взгляд ярких карих глаз разозлили Анко, и она, негромко зашипев, попробовала выдернуть руку из захвата, но кукловод держал крепко.

— Чтоб тебя… — скривившись, проговорила она.

— Чтоб меня — что? — поинтересовался Сасори самым непринуждённым тоном. — Девочка моя, неужели ты вправду думала, что сможешь застичь меня врасплох таким банальным и предсказуемым образом?

— Я тебе не девочка, — процедила Анко, с каждой секундой ненавидя его всё больше.

— Девочка, — отозвался Сасори, отводя лезвие от своего горла; Анко напрягла руку, желая удержать позицию. — Не с виду, возможно, но в душе так точно — наивности в тебе куда больше, чем следовало бы иметь специальному джонину.

Краем глаза Анко заметила движение свободной руки нукенина — и резко пригнулась, а катана со свистом рассекла воздух в точности в том месте, где миг назад была голова куноичи. Воспользовавшись моментом, Сасори вывернул запястье противницы, и она, поморщившись, выпустила нож, с глухим шлепком упавший на простыню. Анко тут же вновь потянулась к оружию, но Сасори перехватил и вторую её руку; резко повалив куноичи на кровать, он уже мгновение спустя сидел на ней сверху, прижимая руки яростно вырывавшейся Анко к подушке.

— Почему ты пыталась убить меня? — спросил Сасори; он оборвал нити чакры, и марионетка, едва не прикончившая Анко, с характерным глухим стуком свалилась на пол.

— То есть, по-твоему, того, что ты редкостная сволочь, недостаточно? — дерзко поинтересовалась джонин, прекращая вырываться.

— Не верю, что поэтому, — в тоне кукольника засквозил привычный холодок. — Причина?

Анко презрительно скривилась и отвернулась. Сасори нахмурился; движения его пальца хватило, чтобы марионетка вновь поднялась и, подлетев ближе, до боли стиснула руки куноичи. Получив свободу действий, Сасори за подбородок повернул её лицо к себе.

— Я задал вопрос.

— Пошёл к чёрту.

— Ты ведь понимаешь, что сейчас к чёрту отправиться у тебя куда больше шансов, чем у меня?

— Мне всё равно.

Услышав такой ответ, Сасори вскинул бровь. Его взгляд скользнул вниз, по телу Анко, прошёлся по шрамам от старых ран, задержался на правом боку, где до сих пор красовался след от ожога Катоном, который на память джонину оставил один довольно сильный отступник, которого она ловила с год назад. «Он понимает, что я привыкла к боли и пытать меня бесполезно, — с мрачным удовольствием сказала себе Анко. — Убивать меня ему тоже невыгодно, ведь в таком случае он получит по полной программе от остальных».

По лицу кукловода Анко видела, что размышляет он сейчас о том же. Чуть склонив набок голову, Сасори медленно провёл тонкими пальцами по груди девушки, провожая своё движение задумчивым взглядом. Анко, хоть и была удивлена его поведением, осталась недвижима, лишь выжидательно посмотрела на Сасори, остановившего ладонь напротив её сердца.

— Шиноби Конохи, — произнёс он совсем тихо, — такие странные.

«Кто бы говорил!» — мысленно огрызнулась Анко, но всё же сочла за лучшее промолчать.

— Я никогда этого не понимал, — продолжил Сасори после короткой паузы, — почему столько шиноби считает своим святым долгом отдать жизнь за деревню. Как много из тех, кто могли бы сейчас жить относительно спокойной, счастливой жизнью, принесли себя в жертву ради даже призрачной надежды на то, чтобы хоть немного продлить мир в селении?..

Его глаза были полуприкрыты, отведены чуть в сторону, но Анко увидела в них — всего на миг, да, но она была абсолютно уверена, что не ошиблась — глубокую, застарелую печаль. Впрочем, Сасори тут же собрался, подавил эмоции, вновь надел маску надменности и пренебрежения.

— Скажи мне, разве это не глупо — так рисковать? — осведомился он деланно участливо, кривя губы в презрительной улыбке. — Ты ведь должна была понимать, что этому смешному покушению не достичь успеха. Так зачем?

— Потому что, — проговорила Анко, устав от его долгих речей и решив побыстрее расставить все точки над «i», — ты единственный из находящихся здесь членов Акацуки, кто реально может доставить крупные неприятности Конохе. Итачи теперь на нашей стороне, а твой напарник всего лишь мальчишка, влюблённый, к тому же, в Хинату.

Сасори легко кивнул.

— Я так и думал, — сказал он, вставая с девушки и отходя к большому старинному шкафу.

Анко дёрнулась было, но марионетка по-прежнему надёжно держала её. Лишь одевшись, Сасори вновь обернулся на свою недавнюю противницу. Секунду помедлив, он чуть подвигал пальцами — кукла покорно отпустила куноичи и исчезла с негромким хлопком. Анко села на кровати, небрежно разминая затёкшие руки.

— Отпускаешь? — спросила она, даже не пытаясь скрыть насмешку в голосе — не сомневалась, что именно этим всё кончится.

— А что мне остаётся? — картинно пожал плечами Сасори. — Как ни прискорбно, убить тебя я не могу себе позволить.

— Бедняжка, — притворно посочувствовала Анко; ничуть не стесняясь своей наготы, она поднялась и демонстративно неспешно направилась к креслу, в котором лежала большая часть её вещей.

Вмиг оказавшись за спиной джонина, Сасори сомкнул пальцы на её горле.

— Как же ты чертовски меня бесишь, — прошептал он, почти касаясь губами её уха.

Анко хищно улыбнулась.

— Ты меня тоже, — шепнула она; откинув голову назад, положив на его плечо, заискивающе посмотрела на нукенина. — Знаешь, что это значит?

— Мы сможем прекрасно провести время, если тебе ещё раз вздумается попробовать меня убить, — отозвался Сасори, разжимая хватку.

— Тогда видеться мы будем довольно часто.

Сасори усмехнулся.

— Наглая девчонка.

— Бессовестный эксплуататор, — бросила Анко, подбирая с пола пальто.

Глава 23. Политика

Под холодным ещё солнцем марта по дороге, ведущей в Ото, быстро шли двое шиноби в простых чёрных дорожных плащах. Яхико задавал темп, стараясь шагать как можно шире, игнорируя все попытки Орочимару замедлить ход. Саннин явно не понимал — по крайней мере, делал вид — причину спешки, а вот глава Акацуки стремился как можно скорее покончить с делами и вернуться в Аме.

Его скребло изнутри чувство вины.

«Я должен был быть там, — раз за разом проносилась мысль. — Не Конан и Карин, а я».

О том, что произошло на встрече в Долине Завершения, Яхико узнал практически сразу после её жуткого окончания. Связавшись с ним посредством кольца, Конан с необычным волнением рассказала возлюбленному о подлом предательстве Какудзу и Хидана, гибели коноховских шиноби и причастности к делу Обито.

Первой реакцией Яхико был шок; с каким бы подозрением он ни относился к Какудзу, не понравившемуся ему с самой первой встречи, предположить, что тот пойдёт на столь дерзкое предательство, да ещё и надоумив на то же своего недалёкого напарника, он не мог. Порывом Лидера было использовать возможности своего кольца для убийства изменников; прежний Яхико вряд ли решился бы на подобное, но нынешний понимал в полной мере и принимал свою ответственность, как главы Акацуки. Однако Конан сообщила, что Хидан и Какудзу выбросили кольца, и она забрала их с собой, а предатели скрылись вместе с Обито.

Яхико тогда вместе с Орочимару стоял на площади в центре деревни перед главой Таки, приветствовавшим в своём селении предводителя шиноби Аме. Змей, сменивший лицо и бывший в тот день светловолосым молодым мужчиной, явно заметил, как застыл на миг Лидер, и скользяще шагнул к нему.

— Что случилось? — тихо спросил он, пока Шибуки-доно отдавал распоряжения своим помощникам.

— Потом, — шепнул в ответ Яхико и, взяв себя в руки, бок о бок с главой Скрытого Водопада прошёл в здание.

«Яхико?» — осторожно позвала его в мыслях Конан.

«Возвращайтесь в Аме как можно скорее, — распорядился он. — Я на переговорах, так что сама сообщи Кисаме новость; чуть позже я с ним свяжусь и отдам указания. Ты же сразу по прибытии в деревню распорядись об усилении защиты: прикажи сенсорам ежечасно сканировать всю территорию селения, пошли дополнительные патрули в окрестности, убедись в том, что все убежища доступны для использования, а продовольствия и медикаментов хватает — не мне тебя учить. Проследи, чтобы ни одна мышь без нашего ведома не проскользнула в Амегакуре».

«Есть», — лаконично ответила Конан и прервала связь.

Шиноби заняли свои места за переговорным столом. Усевшись по правую руку от Лидера, Орочимару бросил на него быстрый взгляд, однако промолчал. Представители Скрытого Водопада — Шибуки и двое его советников — расположились напротив гостей; после того, как все посторонние покинули малый зал, глава Такигакуре заговорил:

— Признаюсь, ваше письмо с предложением о встрече стало неожиданностью для меня, Яхико-доно. Амегакуре редко идёт на контакт, тем более настолько прямой.

— Обстоятельства меняются, Шибуки-доно. Затворничество имело цель обеспечить Аме возможность спокойно восстановить силы после последней большой войны. Метода себя оправдала, и мы справились с кризисом; теперь же настало время выйти из тени.

— Ваше посещение Таки стоит рассматривать как визит вежливости, призванный наладить дипломатические отношения? — молодой человек чуть сощурился. — Однако редко подобные первые встречи глава селения проводит сам, а не присылает представителей на своего рода разведку. Вы же не только пришли сами, но и так по-простому, со всего одним шиноби в качестве сопровождения.

— Я — человек простой, проживший жизнь на поле боя, — пожал плечами Яхико; вести учтивый разговор, особенно в нынешней ситуации, было непросто, однако он твёрдо решил не ударить в грязь лицом. — Мне ни к чему свита или посредники. Я предпочитаю решать важные вопросы сам.

— О да, о ваших решениях мы наслышаны, — подал голос один из советников. — В частности, о том, как вы поступили с вашим предшественником.

Яхико спокойно встретил его обвиняющий взгляд.

— Хандзо был достойным шиноби, однако его политика не привела бы деревню к процветанию, — ровно ответил он. — От переговоров и компромиссов он отказывался, ровно как не желал слушать мнение народа, за что и поплатился.

Советник неопределённо хмыкнул и откинулся на спинку стула. «Похоже, они не знают, что Нагато сделал со всеми родственниками Хандзо и несогласными, — про себя отметил Яхико. — Это хорошо».

— Мне кажется, вы наговариваете на себя, Яхико-доно, — вновь заговорил Шибуки. — Называете себя простым воином, а на самом деле вы — вполне успешный дипломат, судя по тому, что вам так быстро удалось склонить руководство Кусы к сотрудничеству.

— Страна Травы — наш близкий сосед, делящий с нами историю и многие проблемы.

— Однако теперь вы здесь, в Таки.

— Теперь я здесь, — кивнул Яхико; сейчас необходимо проявить максимальную осторожность. — Ваша страна объективно сильнейшая из небольших государств шиноби, наша выбивается в лидеры. На мой взгляд, союзничество куда практичней соперничества, особенно с учётом давления со стороны Великих Стран.

— Нет никакого давления, — юноша всё же не справился с собой, ответил чуть поспешно. — Мы живём в мире и согласии с нашими большими соседями.

Внимательно глядя на него, Лидер какое-то время молчал, а затем спросил:

— Мы с вами можем поговорить наедине?

Шибуки смешался окончательно и вопросительно посмотрел на советников — те восприняли предложение, судя по лицам, без особого энтузиазма, — после чего коротко кивнул.

— Можем.

Орочимару подал пример и первым поднялся из-за стола, наградив напоследок Яхико странной одобрительно-едкой усмешкой. Продолжая хмуриться, советники Шибуки вышли следом. Едва закрылись двери зала, воцарилась тягучая пауза; первым не выдержал Шибуки.

— И что вы хотели обсудить без свидетелей?

— Я знаком с вашей ситуацией лучше, чем вы думаете, — честно сказал Яхико. — Вы врёте относительно того, что давления на вашу страну со стороны соседей нет. На вашей территории уже почти год постоянно присутствуют АНБУ Конохи и Ивы, причём разрешения на это они не спрашивали. Возле храма же, от которого произошло исчезновения шиноби Листа и нукенинов Акацуки, территория и вовсе до сих пор оцеплена спецотрядом Конохи.

Шибуки устало вздохнул; сейчас, когда они остались одни, он почти перестал притворяться, стал более открытым и, что уж скрывать, внушаемым. На что, собственно, Яхико, умеющий располагать к себе людей, и рассчитывал.

— Сделать с этим я всё равно ничего не могу, — признал Шибуки. — Для выражения недовольства у нас не хватает сил. Так что приходится мириться с присутствием чужаков на нашей земле; кроме того, они ведь просто находятся здесь, а все серьёзные действия обещали согласовывать со мной.

Не удержавшись, Яхико тихо хмыкнул.

— При всём уважении, вы слишком молоды и не видели последней войны, так что слабо себе представляете, что бывает, когда крупные государства имеют разногласия — а сейчас у Ивы с Конохой и вставшей на её сторону Суной как раз опасные разногласия. Однако я видел всё это и поделюсь с вами знанием: когда Великие Страны начинают воевать, большая часть боевых действий ведётся вовсе не на их территориях, но на землях мелких стран вроде наших с вами. Одна из главных истин, которые я усвоил в детстве: Великим Странам на нас наплевать. Для них главное — решить собственные проблемы, и не важно, какую цену за это заплатят маленькие соседи.

— Я сомневаюсь, что нынешняя ситуация может перерасти в подобное масштабное столкновение, — проговорил Шибуки, однако без особой уверенности.

— А вам, как главе Таки, следовало бы предусматривать такой вариант развития событий, — серьёзно сказал Яхико. — Если у Цучикаге вдруг что-то перемкнёт, и он решит, что ему срочно нужен полный доступ к храму, а Хокаге упрётся — что тогда? Миром они не разойдутся, я уверен. Именно поэтому я считаю, что мелкие страны должны создать союз, который позволит ответить чем-то на наглость и своеволие соседей.

И вновь в зале для переговоров повисла тишина. Шибуки обдумывал только что сказанное, и Яхико не торопил его, прекрасно понимая, как важно сейчас не давить на юношу. Наконец, тот поднял голову.

— Вы же понимаете, что такие решения не принимаются сразу, — негромко произнёс он. — Мне нужно подумать.

— Думайте, — кивнул Яхико, соглашаясь. — Однако постарайтесь не затягивать с этим, пока не стало слишком поздно.

— Разумеется.

— Тогда сейчас мы с вами простимся, — Яхико поднялся из-за стола. — Когда решите, напишите мне.

— Вы уйдёте так скоро? — удивился Шибуки. — Я полагал, вы останетесь хотя бы на пару дней.

— К сожалению, не могу: есть ещё много дел, требующих участия.

— Понимаю, — юноша тоже поднялся. — Давайте я провожу вас…

Простившись с Шибуки и его людьми, Акацуки покинули Скрытый Водопад. Едва деревня осталась позади, Орочимару, явно предварительно убедившись, что слежки нет, спросил у спутника:

— Так что же всё-таки случилось, Яхико? Тебе что-то сообщила Конан?

Лидер кивнул и, взвесив в уме все «за» и «против», рассказал Саннину о произошедшем в Долине Завершения.

— Мы должны немедленно пойти по их следу, — решительно заявил он в конце рассказа. — Такое предательство нельзя оставлять безнаказанным.

— Нельзя, — согласился с ним Змей. — Однако кто сказал, что этим заниматься должен ты лично?

— Знаешь, после сегодняшнего мне стало как-то тяжелее доверять людям, — Яхико невесело усмехнулся. — Да и я просто чувствую, что должен сделать это сам.

— Нет, не должен, — невозмутимо возразил Орочимару. — Насколько я помню, специалистом по выслеживанию ты не являешься. Ты — глава деревни, у которого помимо предателей Акацуки есть и другие важные дела, продолжение переговоров, к примеру. Так оставь это ребяческое упорство и позволь каждому делать то, что у него получается лучше.

— Советуешь не вмешиваться и позволить вам сделать всю грязную работу? — проворчал Яхико.

— Лишь предлагаю поступить разумно, — парировал Саннин и добавил более миролюбивым тоном: — Кроме того, сейчас они наверняка залягут на дно. Лучше выждать и напасть, когда Обито начнёт действовать, чем тратить и без того немногочисленные силы на поиски двух зёрен на рисовом поле.

Глубоко вздохнув, Яхико молча кивнул. Да, Орочимару был прав, рассуждения его звучали логично. Пожалуй, имело смысл прислушаться к словам напарника Джирайи-сенсея. Ещё раз вздохнув, Яхико вновь мысленно связался с Конан.

«В Таки всё прошло вполне успешно. Прямого ответа мне парень не дал, но скорее всего он согласится на союз».

«Это хорошая новость», — отозвалась она, однако Яхико чувствовал её горечь и печаль — и пожалел, что не может быть рядом. Однако Орочимару в самом деле прав, не стоит ради личных целей и счётов забывать о важных вещах.

«Когда вернётесь, пожалуйста, отведи Карин к Нагато».

«Думаешь, уже пора?» — в мыслях Конан мелькнула искра интереса и воодушевления.

«Пора, — решительно подтвердил Яхико. — Нагато нужен нам сейчас, как никогда».

«Хорошо, я сделаю всё, как мы обсуждали», — ответила Конан и прервала связь.

Прошагав немного в задумчивости, Яхико мысленно позвал Кисаме.

«Какие распоряжения? — вместо приветствия спросил тот. — Только скажи, я возьму парней, и мы найдём…»

«Не стоит, Кисаме, — остановил его Яхико. — Не стоит. Сейчас не до мести».

«Но как же?..»

«Однажды они получат своё».

Кисаме мысленно хмыкнул, но успокоился.

«Так что прикажешь, начальство?»

«Скоро в деревню должна вернуться Конан; я сказал ей сразу отвести к Нагато Карин. Кроме того, до моего возвращения на ваши плечи ложится обеспечение безопасности Амегакуре; опасаюсь, что Обито рано или поздно может попробовать ударить по деревне, чтобы добраться до Риннегана».

«Хех, странно это, — протянул Кисаме, — обычно ведь мне давали задание убить кого-нибудь или разрушить что-то, но защищать, да ещё и целую деревню…»

«Я требую от тебя лишь поддержку для Конан, — уточнил Яхико. — Она сама знает, что и как делать, но помощь ей не повредит».

«Всё будет сделано в лучшем виде», — серьёзно пообещал Кисаме.

С тех пор прошли уже сутки. За это время куноичи добрались до Аме, Конан озадачила Карин той целью, ради которой, собственно, она и нужна была организации, а старшие Акацуки вплотную занялись безопасностью селения.

Как бы странно и парадоксально это ни было, оставшимся членам Акацуки Яхико доверял. Конан была для него оплотом всегда, Кисаме стал за последние месяцы хорошим товарищем, а команда Така очень заинтересована в сотрудничестве. Конечно, оставался ещё Орочимару — один из самых опасных и коварных шиноби из ныне живущих, но что-то подсказывало Лидеру, что Змей не станет их предавать — сейчас, по крайней мере, уж точно. Казалось бы, странно полагаться в подобном деле на предчувствия, но Яхико им верил.

Стоило впереди показаться Ото, Орочимару, произнёсший за последние часы всего пару фраз, подал голос:

— Подозреваю, тебя не обрадует то, что ты там увидишь, — хрипло проговорил он; после пересечения границ Страны Звука Саннин вернул свой обычный облик. — Отогакуре — бедное селение, выживающее, как может.

— Что же ты не заботился о нём, как подобает? — бросил Яхико, однако без намерения поругаться.

— А я и не собирался. Главой селения является другой человек — мой ставленник, не буду спорить, — но сам руководить деревней я никогда не стремился: я не политик, а учёный-экспериментатор.

— Пару раз развязывавший международные конфликты.

— Мне нужен был определённый материал, — Орочимару развёл руками. — На что только не пойдёшь ради науки.

То, что творилось в Ото, и в самом деле не порадовало Яхико. По грязным улицам ходили подозрительные личности, оборачивавшиеся им вслед и сверкавшие глазами, в переулках между обветшалыми домами прямо на земле сидели оборванные дети-беспризорники. Всё больше хмурясь, Яхико, низко надвинув на лицо капюшон, следовал за Орочимару, который вскоре вывел его к более-менее добротному зданию, возле которого крутилась дюжина шиноби. Завидев незнакомцев, явно намеревавшихся войти внутрь, ниндзя напряглись было, но, узнав Орочимару, успокоились и быстро поклонились ему.

Глава деревни принял их, можно сказать, моментально; этот худощавый человек с маленькими глазами склонился перед Змеем так низко, что чуть не достал до пола лбом.

— Орочимару-сама, ваш визит — такая честь для нас.

— Это Кеничи, глава Ото, — представил Саннин его Лидеру. Кеничи, как видно, ожидал, что затем ему назовут имя спутника Змея, но ни один из Акацук не проронил ни слова, и шиноби суетливо заговорил сам:

— Если позволите, я немедленно прикажу подготовить помещения для вас и вашего спутника, Орочимару-сама. Также ваша старая лаборатория…

— В данный момент меня не интересует, — прервал его Саннин. — Я здесь по другому поводу.

— По другому? — судя по взгляду, Кеничи успел за долю секунды придумать сто тысяч казней, которые сулил ему внеплановый визит босса.

— Если вы являетесь главой Ото, — не выдержав, произнёс Яхико, — то обращаю вопрос к вам: почему селение в таком упадке?

Кеничи покосился вначале на него, затем на Орочимару и забормотал:

— Понимаете, руководить целой деревней так непросто: все эти сметы, планы, проекты… да и к тому же шиноби у нас, прямо скажем, не лучшего сорта и достоинства…

— Глупые отговорки, — жёстко сказал Яхико; ему был противен этот человек и его жалкие оправдания.

— Н-но я…

— Вот что, Кеничи, — вмешался Орочимару, пока его ставленник не схлопотал сердечный приступ. — Прежде мне не было дела до того, что происходит в Ото; теперь есть. Ты неглупый человек, так что должен понимать: либо ты налаживаешь функционирование селения, либо я найду на твоё место другого.

— Д-да, Орочимару-сама, конечно, я понимаю, Орочимару-сама, — проговорил тот с новым низким поклоном.

— Мы задержимся на пару дней, — проинформировал его Змей, — чтобы, в частности, оценить, как ты будешь справляться с приказом.

— Я немедленно распоряжусь, — быстро сказал Кеничи и со скоростью молнии выскочил из собственного кабинета.

Яхико неодобрительно покачал головой.

— Бестолковый человек.

— Не сказал бы, — отозвался Орочимару, взявший со стола какие-то бумаги и просматривавший их. — Сейчас без моего контроля он обленился, а раньше хорошо справлялся со своей ролью. А какую он армию мне собрал, когда я подговорил Суну напасть на Коноху…

— Для меня важнее, чтобы он оказался в состоянии навести в деревне порядок.

Орочимару усмехнулся.

— Я в курсе.

— Следуйте за мной, пожалуйста, — сказал вернувшийся в кабинет Кеничи и повёл гостей в отведённые им комнаты.

Оставшись один, Яхико вздохнул и откинул с лица капюшон. Из окна его комнаты, располагавшейся на третьем этаже, открывался вид на Ото, и некоторое время шиноби просто рассматривал это серое хитросплетение узких улиц. Затем он упал на кровать, заложил за голову руки и уставился в потолок.

Ему нужно было спокойно обдумать, что делать дальше.

Глава 24. Конец ОД

Пребывая в промежуточном состоянии между бодрствованием и сном, Наруто бесцельно водил вилкой по тарелке с пюре.

— Проснись! — крикнул прямо ему в ухо сидевший рядом Дейдара.

— Ай, — лениво выдавил из себя Наруто; подцепив со стоявшего рядом блюда сосиску, он плюхнул её в свою тарелку и стал закапывать в пюре.

— Что с тобой, Наруто-кун? — обеспокоенно спросила Хината.

Он сиротливо всхлипнул и опустил взгляд на еду.

— Хочу ра-а-амен!..

— Ну началось, мм, — закатил глаза подрывник, возвращаясь к своему ужину. — Хватит скулить, лисья морда.

— Дейдара, — укоризненно покачала головой Хината.

— Прости, прости, — проворчал Дейдара, — но он уже реально достал, да.

Повернувшись к нему, Наруто состроил щенячьи глазки.

— Нет.

— Ну Дей!..

— Иди нафиг.

— Ну пожа…

— Отвали, кому говорю, мм!

— По поводу спор?

— О, Учиха! — Дейдара ткнул пальцем в сторону Наруто. — Забери его. Это тебе он лучший друг, так пускай тебе мозг и выносит, мм.

Явно ничего не поняв, Саске вопросительно вскинул бровь. Впрочем, Дейдара на объяснения размениваться не стал; отодвинув от себя тарелку, он быстро поднялся и направился к выходу из зала. Устало вздохнув, Хината тоже встала и поспешила догнать его. Саске проводил их долгим взглядом.

— Что у него за обострение?

Отложив вилку, Наруто повернул голову к другу.

— Я так понял, он всё с напарником никак не помирится, даттебаё.

— Понятно, — Саске засунул руки в карманы брюк и принялся обводить взглядом студентов.

Понаблюдав за ним немного, Наруто ехидно улыбнулся.

— Ты так и будешь тут стоять или всё-таки скажешь, зачем пришёл?

Саске скривился, но тут же хмыкнул и гордо задрал голову.

— Ни за чем.

— Да ладно?! — Наруто со смехом пихнул его локтём в бок. — Чего засмущался, а, Саске?

— Прекрати уже вести себя, как идиот, — проворчал Учиха, упорно глядя в сторону.

— Эй! — возмутился Наруто. — Что ты щас сказал?!

— Что ты ведёшь себя, как идиот.

Наруто резко вскочил с лавки и придвинулся к нему почти вплотную.

— А ну пошли-ка выйдем, — прорычал он в лицо старому противнику.

Прищурившись, Саске кивнул, и молодые шиноби вместе покинули Большой зал. Миновав вестибюль, заполненный в этот час студентами, парни незаметно выскользнули на улицу.

— И что дальше? — с деланным безразличием спросил Саске.

Задумавшись ненадолго, Наруто усмехнулся.

— Саске, а ты помнишь нашу миссию в Стране Волн?

Удивлённо взглянув на него, друг кивнул. Да и как можно такое забыть — это же была, как-никак, первая миссия ранга А седьмой команды.

— А помнишь, как Какаши-сенсей учил нас тогда контролировать чакру?

— Только не говори мне, что хочешь полазить по деревьям, — хмыкнул Саске.

— Не по деревьям, нет, — покачал головой Наруто и указал на Астрономическую башню. — Вот на неё.

— Тебе делать больше нечего?

— Что, боишься проиграть?

— Наруто, ты же и сам прекрасно понимаешь, что тебе меня…

— Тогда кто первый окажется на верхней площадке — тот и победил! — крикнул Наруто и резко сорвался с места. Он хорошо знал друга, поэтому даже не сомневался, что тот примет пари.

И в самом деле: не прошло и нескольких секунд, как Саске стал нагонять его. Довольно улыбнувшись, Наруто прибавил скорость, и его противник сделал то же самое. Ветер бил в лицо тёплой волной, трава под ногами — Наруто знал — была мягкой и шелковистой, а солнце бросало прощальный взгляд на Хогвартс из-за расположенных на западной стороне долины гор… Что может быть лучше?! Разве что победа над Саске!

Впрочем, тот не собирался сдаваться. У самого подножья башни Учиха, внезапно выскочив из-за спины, обогнал Наруто и первый побежал по стене вверх. Тихо, но без злобы ругнувшись, Наруто поднажал и уже пару секунд спустя бежал вровень с другом; ветер свистел в ушах, но Наруто почти услышал, как Саске в обычной своей манере раздражённо цыкнул. Оба парня ускорились одновременно, напрягая мышцы до предела, не желая уступать ни миллиметра — и миг спустя выскочили на верхнюю площадку башни.

— Я был первый, даттебаё! — первым делом, даже не отдышавшись, крикнул Наруто.

— Ничего подобного, — проговорил Саске, переводя дыхание.

— И не пытайся покуситься на мою победу!

— Мы пришли одновременно, идиот. Да и то только потому что ты смухлевал на старте.

— Нифига!..

Саске вдруг напрягся и, приложив палец к губам, замер, прислушиваясь. Вначале Наруто не понял, что привлекло его внимание, и счёл это попыткой уйти от разговора, но несколько мгновений спустя и сам услышал тихий стук закрываемой двери. Коротко переглянувшись, товарищи синхронно подпрыгнули и затаились среди стропил, скрытые от новоприбывшего густым мраком, царившим под куполом крыши.

Некоторое время слышны были только неспешные, чуть шаркающие шаги, а затем в поле зрения шиноби возник профессор Дамблдор собственной персоной. Сложив руки за спиной, он медленно приблизился к краю площадки и замер там, оглядывая свои владения. Поймав взгляд Саске, Наруто вопросительно приподнял бровь и кивнул на директора, но друг отрицательно покачал головой, предлагая подождать. Пару минут не происходило ничего, но затем резко хлопнула дверь внизу, и по лестнице на площадку прямо-таки взлетел профессор Снегг, недовольный и мрачный сверх всякой меры. Альбус повернулся к нему.

— А, Северус. Рад, что вы пришли.

— Почему в этом месте? — проговорил зельевар, настороженно озираясь по сторонам; подозревал он в подвохе директора или же кого-то другого, Наруто так и не понял.

— Боюсь, — отозвался Альбус, — у стен моего кабинета появились уши. Причём, как мне думается, не одна пара.

— А здесь их нет?

Директор достал из рукава волшебную палочку; от её кончика по помещению прокатилась магическая волна, призванная засечь чужое присутствие, но прежде, чем она дошла до шиноби, Саске активировал Шаринган и что-то сделал — и заклятие не выявило их укрытие.

— Мы здесь одни, — успокаивающе констатировал Альбус, возвращая палочку на прежнее место.

После этого заявления Северус как будто бы слегка расслабился.

— Значит, вам так и не удалось выявить путь, которым проникли в ваш кабинет? — спросил он, подходя ближе.

— Нет, к сожалению, — покачал головой Альбус. — Портреты прежних директоров в один голос заявляют, что ничего не видели, Фоукс в то время куда-то отлучался, а Распределяющая шляпа слепа, вопреки мнению некоторых. Мои заклинания также не смогли обнаружить лазейки или следы взлома.

— И ведь это уже не в первый раз, — нахмурился зельевар.

— Четвёртый, — директор тяжело вздохнул.

Северус помрачнел ещё больше.

— Вы ведь понимаете, что кроме них это больше никто сделать не мог.

— Понимаю.

— Тогда почему не примете меры? Я вам с самого начала говорил, что эти люди слишком опасны, чтобы делать их своими цепными псами. Они ведут какую-то свою игру, и очень сомневаюсь, что наши интересы им важнее собственных.

— А вам отвечу то же, что и всегда, Северус: если всё так — а я в этом с вами согласен, — то лучше уж держать их рядом, чем наблюдать за тем, как они встанут под знамёна Волан-де-Морта.

— Тёмный Лорд и в самом деле с превеликой охотой принял бы их, — вынужденно признал Северус, — но не Пожиратели. Слишком многих их товарищей уже убили эти «безобидные иностранцы».

— Но ведь их мнение играет так мало значения, — резонно заметил Альбус.

Северус хмыкнул, но спорить не стал. Вместо этого он спросил:

— Вам удалось разобраться в этом странном тексте с портала?

При слове «портал» Наруто, и без того внимательный, весь обратился в слух.

— Всё ещё нет. Боюсь, у нас в руках далеко не все кусочки пазла, и оттого нам никак не удаётся сложить полную картину.

— Поэтому я и говорю, что нам стоит…

— Нет, Северус, — перебил его директор. — Нет. Мы не будем допрашивать этих людей.

— Как скажете, — раздражённо бросил Снегг, хотя решением был явно недоволен.

Альбус пристально посмотрел на него из-за очков-половинок.

— Как продвигается ваше обучение Гарри?

— Почти никак, — процедил зельевар. — Поттер так же ленив и бездарен в тонких науках, как его отец.

— Северус, прошу вас, оставьте Джеймса в покое. Давайте говорить о мальчике.

— Пожалуйста. В освоении окклюменции Поттер почти совсем не продвинулся с начала семестра. Его сознание по-прежнему порой проникает в сознание Тёмного Лорда, и мальчишка видит его глазами. Кроме того, ему продолжает сниться коридор, ведущий в Отдел Тайн.

— Это нехорошо, — пробормотал Альбус себе под нос, а затем вновь обратился к собеседнику: — Что-нибудь ещё?

— Есть кое-что, — теперь Северус заговорил совсем неохотно, но и с определённым беспокойством. — Несколько раз во время наших занятий в воспоминаниях Поттера я видел Учиху — старшего, имею в виду. Судя по всему, у них состоялся какой-то разговор, но о чём он был, не могу сказать — Учиха использовал на мальчике свою магию глаз, этот Шаринган.

— И вы говорите мне об этом только теперь? — в тоне Альбуса чувствовался укор.

— Чётко я разглядел это совсем недавно. До этого были лишь редкие расплывчатые картинки, я не придавал им значения.

— Вам так и не удалось узнать, о чём Итачи беседовал с Гарри втайне от нас?

— В том-то и загвоздка, — кисло ответил Северус. — Дело в том, что Учиха после того, как закончил, создал в мозгу мальчика очень мощный барьер.

— И вам, человеку, искушённому в легилименции, не удалось пройти сквозь него?

— Никакими средствами. Возможно, если показать Поттера профессиональному извлекателю…

— Вы же и сами понимаете, что мы не можем этого допустить, Северус, — Альбус отвернулся от него и вновь окинул взглядом горы и озеро.

Некоторое время они молчали.

— С этим надо что-то делать, — решительно сказал Северус. — Прошёл уже почти год, они слишком хорошо освоились в нашем мире. А Учиха… он беспокоит меня больше других, Альбус. Не знаю, замечали ли вы, как он всегда едва приметно щурился, когда смотрел вдаль… Теперь же он не просто не щурится, а может спокойно рассмотреть паука на полке в противоположном конце класса.

— Очень занимательное наблюдение. Но к чему оно?

— К тому, что его глаза стали сильнее. У меня нет доказательств, но я чувствую, что после появления здесь его брата Учиха набирает мощь. Как бы не оказалось, господин директор, что мы пригрели в Хогвартсе нового Тёмного Лорда.

— Вы драматизируете, Северус, — отозвался Альбус на первый взгляд совершенно спокойно, но в голосе его проскальзывали стальные нотки. — Лично я бы больше, чем Итачи, опасался вашего друга Сасори.

— Он мне не друг, — ощетинился зельевар. — И я совершенно не понимаю, почему вы считаете его опаснее Учихи. Да, его техники контроля боевых кукол весьма сильны, а яды великолепны, но всё же…

— Всё же у меня нет к нему доверия, — перебил его Альбус. — Возможно, Учиха и сильнее, но у Итачи благородное сердце — знаете, как Фоукс к нему привязался? Помните, друг мой, человек может ошибиться в человеке, но феникс — никогда. Акасуна же, в отличие от товарища, эгоистичен и, уж простите меня за прямоту, лжив и коварен; он скорее предаст нас, чем прочие шиноби.

— Думаете, это он проникает в ваш кабинет?

— Не знаю, — Альбус свёл на переносице кустистые брови. — Но кто бы это ни был, я сумею поймать его — и вот тогда уже, Северус, мы зададим нашим иностранным друзьям все вопросы.

Снегг склонился в вежливом полупоклоне.

— Как вам будет угодно, директор.

После этого маги ушли. Посидев для страховки ещё какое-то время в укрытии, шиноби спрыгнули из-под крыши на площадку.

— Это всё очень хреново, даттебаё, — проговорил Наруто, косясь на лестницу, по которой удалились волшебники.

— Надо рассказать остальным, — серьёзно сказал Саске. — Предкам пора заканчивать со своими играми с проникновениями.

Согласно кивнув, Наруто первым зашагал вниз; вскоре догнав его, Саске пошёл рядом. Друзья не обменялись ни словом до самой Тайной комнаты, впрочем, им и не нужно было. Тут и без разговоров понятно, что дело — дрянь.

В убежище было обычно тихо для вечера вторника: Сакура и Хината с Дейдарой наверняка были в общежитиях факультетов, Итачи — у себя, проверял домашние задания студентов или читал, Анко — возможно даже в Запретном лесу (на ужине Наруто её не видел), Сасори же в последний месяц вообще редко удостаивал остальных своего присутствия на базе. Зато в беседке обнаружились Первый и Второй Хокаге, сосредоточенно игравшие в шахматы, и Мадара, растянувшийся на футоне и старательно делавший вид, что ему глубоко плевать на партию братьев Сенджу. За рабочим столом, обложившись книгами, сидел Третий, задумчиво попыхивая трубкой, а Четвёртый — «отец» — медитировал у подножия статуи Слизерина.

— Тоби, так нечестно! — в отчаянии воскликнул Хаширама, когда парни вошли. — Верни мою женщину!

— Это не женщина, это ферзь, — бесстрастно парировал Тобирама; сложив руки на груди, он сосредоточенно рассматривал доску, с которой только что убрал ферзя брата.

— А всполошился так, словно братишка у тебя Мито увёл, — едко вставил Мадара, всё-таки не в силах оставаться в роли индифферентного наблюдателя.

Первый насупился и отвернулся.

— Вообще-то я как раз Мито на месте королевы и представлял, — пробурчал он с видом обиженного ребёнка.

— А, так вот ты зачем на фигуру эти красные нитки намотал, — Второй бросил взгляд на свой трофей.

— Так интереснее играть, когда представляешь на месте фигур реальных людей, — мигом повеселев, принялся объяснять Хаширама. — Мои офицеры — это вы, Тобирама, Мадара…

— А почему без опознавательных ниток? — перебил его Мадара, лениво повернув голову к доске.

— А зачем? — непритворно удивился Хаширама. — Тобирама — тот, который ходит по белым клеточкам, ты — по чёрным. Это же логично.

Насмешливо фыркнув, Мадара перевернулся на спину и вновь закрыл глаза.

— Всем привет, даттебаё, — чтобы привлечь к себе внимание заигравшихся предков, сказал Наруто.

— Привет, мальчики, — дружелюбно улыбнулся им Хаширама.

— Что привело вас сюда? — спросил, подходя к компании, отец.

— У нас есть новая информация, — ответил ему Саске. — И она не из приятных.

Пока он говорил, Хокаге внимательно слушали, не перебивая. Наруто видел по выражениям их лиц, как не понравилось старшим то, что парни узнали.

— Нельзя допустить, чтобы Альбус всерьёз взялся за это дело, — сказал Тобирама. — Если начнёт искать хорошо, старик вполне может обнаружить нас, и не думаю, что присутствие в замке четвёрки живых трупов его порадует.

— В самом деле, — согласился Третий; наморщив лоб, он затянулся.

— Ну, господа, есть один вариант, как гарантированно не допустить этого, — не открывая глаз, протянул Мадара со своего места.

— Мадара, сколько мне ещё раз повторить: мы не будем накладывать гендзюцу на Альбуса! — возразил Хаширама.

— Но это было бы разумно, ани-чан, — немного через силу заметил Тобирама.

— Видишь? — хмыкнул Мадара, приподнимаясь на локтях и глядя на старого друга. — Даже твой брат на моей стороне — когда такое прежде бывало?

— Я, конечно, безмерно рад, что вы начинаете ладить, — проворчал Хаширама, — но моего решения это не изменит: никаких гендзюцу на Альбусе. Ясно?

Судя по взгляду, Мадара и хотел было поспорить, но в последний момент что-то его остановило, и он лишь махнул рукой.

— Ну конечно. Все повинуются Богу шиноби.

— То-то же, — внушительно проговорил Первый и повернулся к ребятам. — Спасибо, что рассказали, Наруто, Саске. Дальше мы сами разберёмся. А вы лучше возвращайтесь-ка в общежития, время позднее.

— Я провожу вас, — сказал отец. Спорить никто не стал, и трое шиноби вскоре покинули Тайную комнату.

— Вы хотели о чём-то поговорить с нами, Четвёртый? — спросил Саске, когда они шли по тоннелю под озером.

— Да, хотел, — кинул Минато. — Это насчёт Сасори.

— Тут я с дедушкой Альбусом согласен: он стрёмный, даттебаё, — заявил Наруто.

Отец задумчиво посмотрел на него.

— Вы не знаете, насколько близко Дейдара общается с ним?

— Раньше — довольно-таки близко, — отозвался Наруто, почёсывая затылок, — в последнее время не очень. Они поссорились из-за чего-то.

— Из-за Итачи, — подал голос Саске.

— Сасори ревнует напарника? — мягко поинтересовался отец.

Саске пожал плечами.

— А чего ты спрашиваешь, пап? — Наруто заинтересованно посмотрел на него, но отец только улыбнулся.

— Просто хочу знать, можно ли попросить Дейдару как-то повлиять на Сасори.

— Он имел в виду пошпионить, — тихо произнёс Саске, когда друзья выбрались из трубы и ступили на грязную плитку туалета Плаксы Миртл.

— Да понял я, даттебаё, — отозвался Наруто, наблюдая за тем, как умывальник встаёт на место.

Саске прищурился.

— Что думаешь делать?

— Передам Дейдаре просьбу, — развёл руками Наруто. — А что ещё? Меня Сасори не любит. Тебя, кстати, тоже.

— Это я заметил, — хмыкнул Саске.

Поговорить с подрывником Наруто удалось лишь на следующий день в обеденный перерыв.

— То есть, — проворчал Дейдара, хмуро глядя на него, — Хокаге предлагают мне похоронить гордость и приползти к напарнику извиняться за то, в чём виноват он, а потом ещё и пошпионить за ним, да?

— Ну… как-то так, даттебаё, — почти смущённо ответил Наруто, тоном нукенина вовсе не обнадёженный.

И предчувствие его не обмануло.

— Можешь передать старикам, что хрен они угадали, если думали, что я соглашусь, мм! — зло бросил Дейдара и, резко развернувшись, унёсся вверх по мраморной лестнице.

— Что это с нашим взрывным другом? — полюбопытствовал Джордж Уизли, вместе с братом подходя к Наруто.

— Часом, у него нет ещё партии запрещённых петард? — спросил Фред с каверзной ухмылкой. Некоторое время назад Дейдара, чтобы развлечься, устроил целое светопреставление посреди ночи — что, естественно, вызвало на следующий же день появление указа генерального инспектора о запрете на все виды пиротехники на территории школы.

— Да он сам как петарда, даттебаё, — буркнул Наруто, неожиданно ловя себя на сочувствии подрывнику.

— Да, запал коротковат, — согласился с ним Джордж. — Собственно, за что я его и люблю!

— Весёлый малый! — кивнул Фред, и близнецы направились на следующий урок, попутно обсуждая, как бы подбить Дейдару ещё на один салют в честь профессора Амбридж.

На занятиях ОД наконец-то стало неподдельно весело. Незадолго до начала пасхальных каникул Гарри счёл своих учеников готовыми к этому шагу, и ребята приступили к работе над Патронусами, чему все были несказанно рады.

— Они такие милашки! — восторгалась Чжоу, любуясь тем, как созданный ею серебристый лебедь парит под потолком Выручай-комнаты.

— Важно не то, что они милашки, а то, что они способны защитить тебя, — упрямо сказал Гарри, пытавшийся вдолбить эту истину в головы товарищей с первого занятия по данной теме. — Нам бы сюда боггарта или кого-нибудь вроде него — я сам впервые вызвал Патронуса, когда боггарт притворился дементором, и благодаря этому научился…

— Но это было бы страшно! — горячо возразила Лаванда. — У меня и так до сих пор не выходит!..

— Ох! — вдруг удивлённо воскликнула Сакура, чем оторвала Наруто от наблюдения за остальными членами ОД. — Кажется… кажется, у меня получилось! Он только что был — честное слово!

— Попробуй ещё раз, — сказал Гарри, подходя к углу, в котором тренировались шиноби, и остановился рядом понаблюдать.

Быстро кивнув, Сакура глубоко вздохнула.

— Экспекто Патронум!

Появившаяся серебристая белочка резво запрыгала вокруг девушки.

— Молодец, — похвалил Гарри. — Наруто, а как у тебя дела?

— Я пытаюсь, даттебаё, — проворчал он, уставившись на свою эбеновую палочку почти с обидой — кроме бесформенных клубов дыма она не производила ничего.

— Если хочешь увидеть результаты Наруто, приходи через год-другой, — насмешливо протянул Саске, легко поигрывая своей палочкой, белой, украшенной изящной резьбой.

— А у тебя что получилось? — спросил Гарри с холодком. Хотя Саске и приняли в ОД по настоятельной просьбе Наруто, даже несколько месяцев спустя он оставался для большинства слизеринцем, единственным в их рядах.

Прежде чем сотворить заклинание, Саске на миг прикрыл глаза, а затем шепнул:

— Экспекто Патронум.

Большой кот с отливающей серебром шерстью, до ужаса походивший на второе обличие Мадары, замер на полпути между Саске и Гарри, повернув голову в сторону последнего, словно ожидая чего-то.

— Хорошо, — выдавил из себя Гарри и отошёл. Саске хмыкнул и развеял свой Патронус.

— Блин! — пробормотал Наруто, обиженно хмурясь. — Как у тебя получилось?!

— Думал о хорошем, — пожал плечами друг.

— А о чём ты думал? — полюбопытствовал Наруто. Сакура как раз отошла, чтобы обменяться впечатлениями о Патронусах с Падмой, и не слушала их разговор. Мимо проскакал кролик, наколдованный Хинатой. Дейдара сидел в самом углу, скрестив ноги, и с крайне угрюмым видом залипал в пространство; с каждым днём настроение подрывника делалось всё гаже, дошло даже до того, что они с Хинатой поругались на этой почве.

Саске помолчал, явно прикидывая, стоит ли делиться с другом, но встретившись с ним взглядом сдался.

— Я вспоминал своё детство, — негромко произнёс он, — всё-таки часть его была счастливой.

Видя, как загрустил друг, Наруто, поддаваясь порыву, шагнул вперёд и опустил руку ему на плечо.

— Я рад, что у вас с Итачи всё наладилось. Правда.

Взглянув на него несколько удивлённо, Саске всё же мелко кивнул.

— Попробуй ещё раз вызвать Патронус, — сказал он, переводя тему. — Только думай о чём-то очень хорошем.

Наруто поднял палочку и сосредоточился. Подумав немного, он остановился на воспоминании о том, как Ирука-сенсей вручил ему протектор шиноби. Улыбнувшись собственным мыслям, веря, что на этот раз уж точно получится, Наруто почти выкрикнул:

— Экспекто Патронум!

И вновь пространство вокруг заполнили клубы дыма.

— Эй! Так нечестно!

— И всё-таки ты безнадёжен, — закатил глаза Саске.

— Неправда! — яростно замотал головой Наруто. — У меня всё получится!

Напрягшись до боли в мышцах, он подумал о том, как узнал, что Четвёртый Хокаге — его отец. Но даже прежде, чем он успел проронить хоть слово заклинания, отхватил неслабый удар по макушке.

— Саске, зараза, ты что творишь?!

— А ты что? — Саске выглядел на редкость встревоженным. — Скажи ещё, что не почувствовал, как выпустил чакру Лиса, придурок.

И тут Наруто понял.

— Точно! — воскликнул он. — Лис! — не обращая внимания на откровенно озадаченный взгляд друга, Наруто крепко зажмурился и перенёсся сознанием к клетке бидзю. — Эй, Кьюби, ты почему не даёшь мне наколдовать Патронус, даттебаё?!

— Просто так, — отозвался Девятихвостый, не став отпираться.

— Ты мне это прекращай! — наехал на него Наруто, упирая руки в бока. — А то я буду выглядеть последним дураком в глазах Сакуры-чан, и вообще!..

— А мне плевать, — прорычал Лис. — Я не дам тебе создать эту гадость, и точка, — и он повернулся хвостами к джинчурики.

Наруто насупился. Постоянное присутствие поблизости Учих и Первого Хокаге — тех четверых, кто был в состоянии его укротить — вовсе не радовало Кьюби; и без того не слишком дружелюбный, он в последнее время стал относиться к своему джинчурики даже враждебнее обычного и почти с ним не разговаривал, словно обидевшись на что-то.

«Но это ведь не повод не позволять мне создавать Патронус, даттебаё!»

От дальнейших размышлений Наруто оторвал вернувший его в действительность тычок под рёбра. Только было собравшись вновь накинуться на Саске, парень, открыв глаза, обнаружил рядом Сакуру, настороженно следившую взглядом за домовиком в целой коллекции нахлобученных на головку вязаных шапок, из-под которых торчали непомерно большие уши и длинный нос. Пробравшись через расступавшуюся перед ним толпу к Гарри, эльф поднял на него большие, полные ужаса глаза.

— Привет, Добби! — поздоровался с ним Гарри. — Что ты здесь… — тут он, наконец, заметил панику гостя, — что стряслось?

Члены ОД обступили своего руководителя, молча наблюдая за домовиком. Несколько Патронусов, ещё минуту назад весело носившихся по помещению, растаяли серебристой дымкой, и в комнате стало гораздо темнее, чем раньше.

— Гарри Поттер, сэр… — пропищал эльф, дрожа с головы до пят. — Гарри Поттер, сэр… Добби пришел предупредить вас… но всем домовым эльфам велели молчать… — он ринулся в стену головой вперёд, но Гарри схватил его за тоненькую ручку и удержал на месте. Кто-то из девушек жалостливо пискнул.

— Что случилось, Добби? — спросил Поттер.

— Гарри Поттер… она… она…

Свободным кулачком Добби изо всех сил треснул себя по носу. Гарри схватил и другую его руку тоже.

— Кто «она», Добби?.. — он запнулся на миг, но затем вслух произнёс то, о чём каждый в Выручай-комнате уже успел подумать: — Амбридж?

Домовик кивнул и попытался размозжить себе голову о колени парня. Тот отодвинул его на расстояние вытянутой руки.

— И что она? Добби… неужели она узнала про это… про нас… про ОД?

Ответа не последовало, но он был написан на искажённом от страха личике эльфа.

— Она идёт сюда?

— Да, Гарри Поттер! — взвыл Добби. — Она сейчас будет здесь!

Гарри распрямился и оглядел неподвижных, поражённых ребят.

— Чего вы ждёте?! — заорал он. — Бегите!

И они побежали. Подстёгиваемые страхом, юные маги на старте продемонстрировали немалую прыть — Наруто был вынесен толпой в коридор.

«Надо избавиться от улик!..»

— Саске! — крикнул он через плечо ещё остававшемуся в Выручай-комнате другу.

Явно думавший о том же, Учиха, уже с активированным Мангекью, отрывисто кивнул и перевёл взгляд на стену комнаты; из его левого глаза засочилась кровь.

Всё это длилось лишь миг, а затем толпа увлекла Наруто дальше, в сторону лестницы, и он потерял друга из виду. Школьники уносились в разные стороны, только пятки сверкали, и Наруто последовал за ними, быстро миновал коридор, в несколько прыжков преодолел потайную лестницу, свернул в новый коридор — и вдруг на полном ходу был остановлен рукой, высунувшейся откуда-то сбоку и грубо втащившей его за постамент, на котором стояла статуя старого сгорбленного колдуна.

— Тихо! — шикнул Джордж, запихивая парня поглубже в нишу. — Филч рядом.

Наруто захлопнул рот, который открыл было, намереваясь возмущаться. Зажатый между Джорджем и Ли Джорданом, он бросил взгляд на противоположную сторону; в нише напротив прятались Фред и Анджелина, а ещё чуть дальше — Алисия и Кэти.

Несколько секунд прошло в напряжённом молчании, а затем мимо укрытий ребят и в самом деле оперативно прошаркал школьный завхоз, бормоча себе под нос что-то про наказания для непослушных детей. Вскоре его шаги уже затихли в отдалении.

— Кажись, пронесло, — пробормотал Ли, опасливо выглядывая из-за статуи. — Чёрт. Амбридж, слизеринские патрули, теперь ещё Филч… Жаба подготовилась нас ловить.

— Вы не знаете, все успели сбежать? — звонким полушёпотом спросил Наруто, чувствуя, как быстро стучит сердце от волнения.

— Не знаю, — отозвался Джордж, обмениваясь мрачными взглядами с близнецом через разделявшее их расстояние. — Мы ввосьмером добрались досюда, а потом, когда уже спрятались, туда, — он махнул рукой в сторону, куда ушёл Филч, — побежало несколько младших. Они совсем не соображали от страха, и Дейдара кинулся за ними, а с ним и Хината.

Не успел он закончить, Наруто выскочил из-за статуи и рванул догонять товарищей. Не то чтобы он не доверял Дейдаре, просто опасался, что тот, слишком злой и раздражённый в последнее время, может сорваться на ком-нибудь из преследователей. Наруто подозревал, что Хината беспокоилась о том же.

Обострившимся чутьём Наруто ощущал чакру товарищей — это привело его к нечасто используемому кабинету, расположенному в одном из смежных коридоров. Резко затормозив перед дверями, он потянулся было к ручке, но тут створка сама распахнулась для него — вернее, её открыл хмурый Дейдара.

— Хината сказала, что это ты, мм, — пояснил он, пропуская Наруто в класс.

Пока Дейдара запирал заклятием дверь, Наруто обвёл взглядом помещение. Хината стояла возле преподавательского стола, с беспокойством наблюдая за своим парнем. В противоположном конце комнаты, у задней стены, сгрудились гриффиндорцы: Колин и Дэнис Криви, Парвати с Лавандой и Джинни.

— Что с остальными? — взволнованно спросила Джинни, подавшись навстречу подошедшему к товарищам по обучению Наруто.

— Я только что видел наших с седьмого курса, — отозвался он как можно более непринуждённо. — Они выберутся, даттебаё.

Хината повернулась к другу.

— А что Сакура и Саске-кун?

— Уверен, у них всё хорошо. Прежде чем убежать, Саске уничтожил список участников ОД, так что у Амбридж ничего нет на нас.

— В коридоре кто-то есть, — резко сообщил Дейдара, всё это время напряжённо прислушивавшийся у двери.

Хината подошла к нему; стоя спиной к остальным, она наверняка активировала Бьякуган.

— Слизеринцы.

Лаванда тихо ахнула, но тут же зажала рот ладошкой. Дейдара бросил на гриффиндорцев быстрый взгляд.

— Прячьтесь, — прошипел он; судя по тому, как решительно повернулся к Хинате, у него был план. — Подыграешь?

— Конечно, — ответила Хината почти с радостью.

Дейдара кивнул. Активной жестикуляцией подгоняя гриффиндорцев, заставляя их забираться под парты, Наруто краем глаза заметил, как подрывник сильно ослабил узел галстука и расстегнул две или три верхние пуговицы рубашки. Шагнув к Хинате, он заставил её пятиться, пока та не упёрлась в стол. Легко усадив Хинату на парту, Дейдара уверенным движением развёл в стороны её ноги и, придвинувшись до неприличия близко, обнял.

Снаружи кто-то задёргал ручку двери. Наруто быстро скользнул под парту, про себя клянясь поотрывать подрывнику руки за такие вольности.

— Заперто, — констатировал какой-то парень.

— Я точно слышала там шум! — по голосу безошибочно угадывалась Пэнси Паркинсон.

— Давай я, — предложил кто-то третий. — Алохомора!

Дверь открылась как раз в тот момент, когда Дейдара — Наруто видел в щель между столешницей и стенкой парты, служившей ему убежищем — поцеловал Хинату.

— Опачки! — воскликнула Пэнси с противным смешком. — Тсукури и Хьюга. Что это вы за разврат тут устроили, а?

— Пошла отсюда, мопс, — негодующе бросил подрывник тоном человека, которого оторвали в самый-самый неподходящий момент.

— Фи, как грубо, — хмыкнула Пэнси, переступая порог. — Хьюга, как ты его терпишь? Ты же такая милая и правильная! Или у тебя тайная страсть к насилию?..

Дейдара тихо зарычал и хотел было шагнуть к слизеринке, но Хината удержала его, соскользнув со стола и со спины одной рукой обняв парня вокруг талии.

— Прошу, не надо, — шепнула она, опустив подбородок на его плечо. — В ней сейчас говорят зависть и гормоны, не стоит обращать на это внимания.

— И точно, — хмыкнул Дейдара. — Она ведь так страшна, что даже хорёк мордой крутит, а остальные и подавно не хотят с ней встречаться.

— Не хами, блондинчик, — проговорила Пэнси, а щёки её покрылись проступающим пятнами румянцем. — Минус десять баллов Гриффиндору за твой грязный язык. Ах, да, Хьюга, ещё минус десять за то, что ведёшь себя, как… — она оскалилась. — Ну, ты поняла.

Под хохот дружков Пэнси удалилась, шумно захлопнув за собой дверь. Наруто тут же выскочил из-под стола и, пока прочие гриффиндорцы выбирались из укрытия, решительно направился к Дейдаре и возмущённо накинулся на нукенина:

— Эй, ты не офигел ли?!

— В каком это месте, мм?

— Ты чего руки распускаешь, а?!

— Между прочим, Хината моя девушка, — сердито сказал Дейдара, откидывая с глаз чёлку, — и чем мы занимаемся, тебя ни в коем разе не касается. Поезд ушёл, Нару-чан, — поздно махать платочком.

— Вообще-то!..

— Мальчики, хватит, — устало попросила Хината. — Дейдара прав, Наруто-кун. И не беспокойся, мне не было неприятно. К тому же, этот спектакль отвлёк Пэнси, и она не нашла вас.

— Спасибо, что прикрыли, — поблагодарила Джинни.

— Ну вы даёте! — воскликнула Лаванда, выглядевшая поражённой по глубины души. — Буквально за секунду смекнуть, что делать, и так правдоподобно сыграть!..

— В нашей школе много чему учат, — отозвался Дейдара спокойнее. — Ну что, попробуем пробраться в общежитие, мм?

— Стоит, пожалуй, — согласилась с ним Хината.

— Пойдёмте уже, даттебаё, — буркнул Наруто и высунул нос в коридор.

К счастью, до башни Гриффиндора компании удалось добраться без проблем; шагнув в уютное тепло Общей гостиной, ребята ощутили искреннее облегчение. Из кресел у камина навстречу им поднялись близнецы Уизли.

— Всё обошлось? — спросил Фред, а Джордж ласково обнял младшую сестру.

— Пришлось чуток поактёрствовать, а так всё в норме, мм, — ответил Дейдара. — Кто ещё вернулся?

— Из наших почти все, — сказал Ли, оставшийся сидеть. — Не хватало только вас и Гарри с Роном и Гермионой.

— Ну ясно, — протянул подрывник и покосился на портретную дверь, словно ожидал какого-то подвоха.

— Нам лучше всем сейчас пойти спать, — заметила Хината, посмотрев в ту же сторону, что и он.

Наруто кивнул и подал пример, первым направившись к лестнице, ведущей в спальни мальчиков. Когда он вошёл в комнату пятикурсников, соседи бросили изображать дрёму и подняли от подушек головы.

— С возвращением, — приветствовал его Дин; Невилл облегчённо вздохнул. — А где Рон и Гарри?

— Их ещё нет, даттебаё, — отозвался Наруто, опускаясь на свою кровать.

— Неужели их могли?..

— Да ну, — отмахнулся Симус; в этот день он в первый раз был на занятии ОД.

«В первый — и последний», — невесело подумал Наруто. Он не питал иллюзий относительно того, что их подпольный кружок сможет собраться снова.

Пара минут прошла в напряжённом молчании, а затем в спальню завалился Рон.

— Ну? — требовательно осведомился Симус.

Подойдя к прикроватному столику, Рон налил полный стакан воды и залпом осушил его. Только после этого сказал:

— Нас с Гермионой и Полумной в коридоре цепанула Митараши и стала о чём-то спрашивать, а тут ещё подбежали упыри со Слизерина и давай на нас наезжать. Я сначала подумал, что нам капец, но Митараши вдруг сказала, что мы никак не могли участвовать в тайных собраниях, потому что весь вечер пробыли на дополнительных у неё… Эх, слышали бы вы разнос, который она Уоррингтону устроила, когда он попытался с ней поспорить!

— Нет, что бы там ни говорили, профессор классная, — уверенно заявил Дин, для которого Анко умудрилась стать почти что кумиром.

— Сегодня готов с тобой согласиться, — проговорил Рон, заваливаясь на свою кровать.

Переодевшись в пижаму, Наруто забрался под одеяло. Сон не шёл — слишком много мыслей роилось в его голове, мрачных, тревожных…

— Слушайте, — подал голос Симус, — если Амбридж знала, где нас искать, то, получается, кто-то ей сказал?

Наруто стиснул край одеяла. Да, он уже и сам об этом думал.

— Походу, даттебаё.

— Но кто? — пробормотал Невилл жалобно.

— Смит, — буркнул Рон. — Точно вам говорю, это он.

— Не думаю, — покачал головой Дин.

— Сегодня не было подружки Чжоу, — вспомнил Наруто. — Кудрявой.

— Мариэтта Эджком, — вставил Дин.

— Думаешь, она? — спросил Рон.

Наруто пожал плечами, глядя в потолок.

— Не знаю.

Обсуждение затихло. Время шло, но в спальне пятикурсников никто так и не сомкнул глаз — все волновались, строили теории, ждали возвращения Гарри.

Он появился только около полуночи: разбитый, несчастный и встревоженный.

— Дамблдор ушёл, — объяснил он друзьям. — Он прикрыл нас, сказал, что это была его затея с кружком — сказал то, что хотел слышать министр…

— Фадж здесь?! — воскликнул Рон.

— Да, — отстранённо кивнул Гарри. — С двумя мракоборцами. Они попытались схватить Дамблдора, чтобы отвезти в Азкабан, но он сбежал.

— Так кто нас предал? — хмуро спросил Симус.

— Мариэтта.

— И что теперь будет? — Дин явно нервничал, и его голос подрагивал.

Гарри тяжело вздохнул.

— Боюсь, новый директор.

И он оказался чертовски прав. Спустившись следующим утром в гостиную, парни обнаружили на доске объявлений большой плакат.

— Ну зашибись, мм, — поворчал Дейдара, тоже внимательно изучавший объявление.

— Да, скверно, — согласился с ним Фред и хитро улыбнувшись, опустил руку на плечо подрывника. — Как насчёт?..

— Я за, — даже не дослушав, кивнул тот, и парни вышли из гостиной вместе с Джорджем и Ли.

— Что это они уже задумали? — Парвати подозрительно посмотрела им вслед.

— Что бы они ни задумали — я всеми руками за, даттебаё, — решительно заявил Наруто.

За завтраком и без того не самое радужное настроение гриффиндорцев, вызванное объявлением, только ухудшилось: Амбридж, довольно ухмылявшаяся, обнаружилась сидящей в высоком директорском кресле, том самом, которое ещё вчера занимал профессор Дамблдор.

— Чтоб под ней стул сломался, — процедил Наруто, недобро косясь на Жабу.

— Потише с такими пожеланиями, иначе можешь нарваться на неприятности, — Саске скользнул на свободное место рядом с другом за гриффиндорским столом.

— И в самом деле, — согласилась с ним Хината, а затем, понизив голос, спросила: — Что вчера говорили в слизеринской гостиной?

— Драко полночи спать не давал, пересказывая по сотне раз, как словил Гарри и сдал его Амбридж, — отозвался Саске. — В итоге ведь кроме Гарри никого не поймали; эта кудрявая дура с Когтеврана сама пришла к Амбридж с донесением.

— И теперь, говорят, лежит в больничном крыле вся в прыщах и с надписью «ЯБЕДА» на лбу, — мстительно вставил Наруто. — Молодец Гермиона.

Саске кивнул и притянул поближе поднос с тостами.

— Что-нибудь ещё, Саске-кун? — спросила Хината.

— Амбридж учредила Инспекционную дружину. В неё вошли многие слизеринцы, а Драко — кто-то вроде руководителя отряда. Они имеют право снимать баллы с кого угодно, даже старост, за недопустимые высказывания и противодействие новому режиму.

— Отлично, банда стукачей, даттебаё, — буркнул Наруто, поглядывая на слизеринский стол, за которым что-то распрягал Малфой, выглядевший почти таким же счастливым и гордым собой, как Амбридж. — И тебя, небось, приглашали?

— Само собой, — отозвался Саске, откалывая ножом кусочек масла. — Но мы с Тео отказались. Я сказал, что не являюсь в полном смысле студентом Хогвартса и поэтому не хочу вмешиваться в его внутренние проблемы, а Тео в принципе почти никогда ни в чём не участвует, это не ново.

— Да ты с ним прямо не разлей вода, — Наруто очень постарался, чтобы в его голос не просочилась нотка обиды, но друг явно её уловил.

— Он мне в какой-то мере Шикамару напоминает, — произнёс Саске и повернулся к куноичи. — И да, Хината, возможно, это не моё дело, но тебе и Дейдаре стоило бы быть поосторожнее: вчера в гостиной самым ходовым рассказом после истории о поимке Гарри была байка Пэнси о том, как она застукала вас за весьма недвусмысленным занятием.

— Ничего, я этого ожидала, — спокойно кивнула Хината.

— Они вчера прикрывали нас, даттебаё, — пояснил Наруто. — Мы с другими ребятами были в том же классе, а Хината и Дейдара решили отвлечь Пэнси на себя, чтобы она нас не спалила.

Судя по взгляду Саске, он был весьма удивлён поступком и решительностью Хинаты, но говорить ничего не стал. Шиноби перенесли своё внимание на завтрак; воцарилось молчание, и Наруто от нечего делать стал рассматривать преподавателей. У Минервы, сидевшей между Итачи и Филиусом, было такое лицо, словно ещё одна плохая новость — и она начнёт извергать пламя. Северус традиционно пристроился ближе к краю стола, глядя только в свою тарелку и никуда больше. Сасори отсутствовал, как и почти всегда на завтраках. Не было и Анко, и вот это уже вызвало у Наруто если не беспокойство, то по крайней мере определённое удивление. Прочие преподаватели выглядели хмурыми и немедленно покидали зал, стоило их тарелкам опустеть.

— Привет, — вдруг раздался голос за спиной.

— Привет, Эрни, — улыбнулся Наруто подошедшему от своего стола старосте Пуффендуя. — Что-то случилось?

— Нет. Просто хотел ещё раз поблагодарить тебя, Саске.

— За что, даттебаё? — удивился Наруто, поглядывая на друга.

— Саске вчера нас здорово выручил, — сообщил Эрни, — помог пуффендуйцам добраться до гостиной без происшествий. Так что спасибо от всех нас.

— Пожалуйста, — с достоинством кивнул Саске.

Стоило Эрни вернуться к своим, Наруто расплылся в ехидной ухмылочке.

— А ты у нас, смотрю, вообще герой дня, Саске, — протянул он.

— Завидуй молча, — бросил Учиха и, прихватив последний тост, удалился.

На зельях в этот день не было ничего весёлого или хотя бы даже занятного. Сасори дал студентам внеплановую проверочную работу, и всю пару Наруто натужно пыхтел над своим котлом и раздражённо шинковал ингредиенты, думая о том, как классно было бы пошинковать точно так же противного кукольника. Но тому на явное недовольство учеников было плевать — Сасори находился на какой-то своей, недоступной прочим волне (что, однако, вовсе не мешало ему пресекать на корню все попытки подсмотреть в учебники или конспекты), но в последнее время это было его обычное состояние.

— Оба они — упёртые бараны, даттебаё, — поделился Наруто с Хинатой, когда гриффиндорцы шли с урока травологии. — Помирились бы — и всем бы спокойней стало!

Хината не ответила ничего, только пожала плечами, но в её молчании чувствовалось определённое беспокойство. Промолчав всю оставшуюся дорогу до замка, шиноби вошли в вестибюль, когда к ним подошёл, заговорщицки ухмыляясь, Дейдара.

— Что-то ты больно довольный, даттебаё, — подозрительно проворчал Наруто.

— Скоро и ты будешь, мм, — отозвался подрывник; взяв девушку за руку, он прошептал ей что-то на ухо.

— Да, конечно, — кивнула она. — Я всё понимаю.

Довольно улыбнувшись, Дейдара поцеловал Хинату в щёку.

— Пошли обедать, — бодро предложил он.

— Что вы с близнецами задумали? — негромко спросила Хината, когда товарищи устроились за факультетским столом.

— Потерпи немного и узнаешь, да.

Обед уже подходил к концу, когда в Большой зал вдруг с тихим «вз-з-з» влетела маленькая петарда. Постепенно замедляя ход, она на миг зависла под потолком в центре трапезной — и тут же взорвалась с таким грохотом, что многие школьники в испуге подскочили, роняя стаканы, ножи и вилки. А воздух тем временем уже заполнился плотными клубами розового дыма, медленно спускавшегося к столам. Но затем он, так и не достигнув голов студентов, вновь взмыл вверх, образовал огромную искрящуюся и переливающуюся всеми оттенками розового и лилового жабу с лицом Долорес. Разразившись оглушительным «КВА!», жаба запрыгала по воздуху, а затем рассыпалась на сотни маленьких своих копий, разбежавшихся по разным углам и наполнивших зал чередой ярких фейерверков. В широко распахнутые двери тем временем уже врывались крики, летевшие с верхних этажей.

— Сохраняйте спокойствие! — крикнула Минерва, поднимаясь со своего места и бросая быстрый мстительный взгляд на пустующее кресло нового директора.

Но ученики уже давно и не думали волноваться — первый страх прошёл после появления жабы, и теперь трапезную наполнял хохот и аплодисменты. Только за столом Слизерина не было веселья, но это мало кого волновало.

— А на верхних этажах ещё интереснее, мм, — шёпотом сообщил Дейдара, глаза которого блестели.

— Побежали! — со смехом предложил Наруто, и шиноби быстро и незаметно выскочили в вестибюль, взбежали по мраморной лестнице.

На втором этаже царил настоящий красочный хаос. Огромные драконы из зелёных и золотых искр плавали под потолком, изрыгая пламя; ядовито-розовые огненные колёса с угрожающим свистом проносились мимо; ракеты с длинными хвостами и шутихи метались по коридорам, отскакивая от стен… А посреди всего этого беспорядка с раскрытыми ртами застыли Амбридж и Филч, не имевшие, похоже, ни малейшего понятия, как укротить все эти пиротехнические штучки.

— Сюда, — давясь от смеха, Дейдара махнул рукой в сторону потайного хода; скользнув в него, шиноби обнаружили хохочущих близнецов Уизли и Гарри. — Нехило, а?

— Да вообще нет слов, — проговорил сквозь смех Поттер.

— А с жабой всё удалось? — жадно спросил Фред.

— Ну а то, — гордо заявил Дейдара. — У меня такое подозрение, что если б МакГонагалл знала, кто это устроил, — присудила бы очков двести.

— Ой, да как будто она не догадывается! — с улыбкой махнул рукой Наруто.

Светопреставление продолжалось до самого вечера. Пиротехнические изыски близнецов и подрывника быстро распространились по всей школе, носясь по коридорам, залетая даже в классы, в которых шли уроки.

— Ай-яй-яй, — саркастически протянула Минерва, когда один из драконов, с рёвом изрыгающий клубы пламени, вторгся в её аудиторию. — Мисс Браун, будьте так любезны, сбегайте к директору и поставьте её в известность о том, что у нас в классе находится сбежавший элемент волшебного фейерверка.

В итоге новоиспеченному директору пришлось весь день бегать по школе в ответ на вызовы преподавателей, ни один из которых почему-то не мог избавиться от шутих и хлопушек без её помощи. В подземелья Амбридж так вообще пришлось спускаться раз пять — по какой-то непонятной причине фейерверки особенно полюбили класс зельеварения, и о каждом таком визите к нему Сасори сообщал директору незамедлительно (и явно не без злорадного удовольствия). В отличие от Итачи, укоряющее глядевшего весь день на Дейдару, но молчавшего, Сасори, похоже, получал удовольствие от происходящего, хотя и продолжал упорно не замечать напарника.

Больше всего Наруто нравились искрящиеся звери. Драконы, птицы, лоси, единороги, коты и собаки скакали по этажам, сверкая множеством красок, грохоча и изредка взрываясь; была там одна крайне игривая пантера, повадившаяся следовать по пятам за Миссис Норрис и хватать её за хвост, стоило кошке Филча зазеваться. Но настоящий фурор произвёл гигантский кальмар, составленный из серебристых звёзд, нахлобученный на Астрономическую башню подобно огромной шапке и забавно шевеливший длинными щупальцами.

Стоит ли говорить, что вечером Дейдару, Фреда и Джорджа чествовали в гриффиндорской гостиной, как героев. Вечеринка получилась шумной и весёлой, а когда все уже стали расходиться, шиноби потихоньку выбрались из общежития и побежали в Тайную комнату.

— Это было классно! — довольно объявил Хаширама гриффиндорцам.

— Ну… спасибо, — осторожно улыбнулся Дейдара, похвалой Первого крайне удивлённый, но польщённый. — Мы с близнецами думали сберечь это до момента, когда Амбридж вышвырнут из школы, но сейчас тоже неплохо вписалось, мм.

— Ну, Дейдара у нас не единственный, кто хорошо сработал на этой неделе, — заметил Мадара с нехорошей усмешкой. — Саске тоже молодец.

— И что он такого сделал, даттебаё? — проворчал Наруто.

— Избавил нас от одной большой и назойливой проблемы по имени Альбус Дамблдор, — Мадара расщедрился на хлопок потомка по плечу.

— В смысле? — уточнила Сакура.

— Я наложил гендзюцу на Мариэтту.

От такого заявления Наруто застыл с раскрытым ртом.

— Ты — что, даттебаё?! — вскричал он, едва дар речи вернулся.

— Она всё равно собиралась сдать ОД Амбридж, но никак не могла решиться, — пожал плечами Саске. — Я всего лишь немного подтолкнул её.

— Ты!..

— Саске-кун, это было не слишком по-товарищески, — заметила Сакура.

— Зато крайне эффективно, — парировал Мадара. — Ни за что не поверю, детишки, что вас в Академии не обучали хотя бы в теории, как подставлять других.

— В Академии такому учат? — негромко спросил Хаширама у брата.

— Конечно, — несколько раздражённо ответил ему Тобирама. — Это же основа основ.

— Как бы то ни было, — вмешался Третий, пока Наруто опять не начал возмущаться, — дело сделано, проблема устранена.

— Что, в конечном итоге, и было целью, — добавил Мадара.

— Это надо отметить! — воодушевлённо заявил Первый. — Как насчёт чая с печеньем?

Все направились к беседке, но Наруто не спешил следовать за остальными. Шагнув к тоже задержавшемуся Итачи, он спросил:

— Ну хоть ты-то со мной согласен?

— Прости, Наруто-кун, но я не могу поддержать тебя.

Парень яростно зыркнул на него.

— Значит, тебя устраивает, что творит Саске, даттебаё?!

— Может и нет, — негромко произнёс Итачи, — но от меня упрёк в выборе метода прозвучал бы немного не так, не находишь?

— И всё равно!.. — воскликнул Наруто.

— Помнишь, — перебил его Итачи, — я тебе уже как-то раз говорил: шиноби далеко не всегда делают то, что хотят. Зачастую мы совершаем логичные и правильные с точки зрения разума действия, хотя на сердце от этого и неспокойно.

— Итачи прав, — заметил отец, вернувшийся за отставшими. — Не принимай эту историю слишком близко, Наруто, — для нас куда важнее заботиться о собственных интересах. К тому же, с Альбусом ведь в итоге ничего плохого не случилось.

«Не случилось, — мысленно согласился Наруто, вместе с отцом и Итачи шагая к беседке, — но всё равно как-то это мерзко, даттебаё».

В Тайной комнате шиноби не сидели на сей раз долго и расходиться начали буквально через полчаса. Первым, что не удивительно, удалился Итачи, почти сразу за ним — Хината и Дейдара, хотя эти скорее желали остаться наедине и помириться окончательно, чем уйти в общежитие и лечь спать. Выпив три кружки чая и слопав почти всё печенье, Анко тоже собралась было куда-то, но была поймана за локоть Мадарой и отведена в сторону для разговора вполголоса.

Весь вечер Наруто просидел вместе с отцом, разговаривая с ним о школьной жизни и всяких пустяках. Когда же Минато мягко намекнул, что время позднее и пора бы уже ложиться спать, Наруто без возмущений подчинился и, простившись со всеми, направился к выходу из Комнаты, но не основному — к месту, где начиналась сеть труб, охватывавшая весь замок, и из которой за прошедшие месяцы шиноби сделали немало потайных выходов в удобных им местах. Правда, в тоннель вошёл Наруто не один: к нему присоединились Саске, демонстративно-недовольный, и Сакура.

— Что? — буркнул Наруто, косясь на друга.

— Ничего, — бросил тот в ответ, гордо задрав подбородок.

— Мальчики, — устало вздохнула Сакура и, встав между ними, взяла обоих за руки, — хватит вам, в самом деле. Не берите в этом пример с учителей.

— Никто ничего не берёт, даттебаё, — пробубнил Наруто, но уже без прежней ожесточённости. — Да кто вообще захочет такими, как они, быть?

— Такими шиноби — многие, — словно справедливости ради заметил Саске; после слов Сакуры он как-то расслабился и выглядел теперь почти умиротворённым.

Наруто на это только пожал плечами, и некоторое время они шли молча. Когда же выбрались через скрытую дверь в безлюдный коридор, Сакура сказала:

— Мне нужно в библиотеку, в Запретную секцию. Прогуляетесь со мной?

— Конечно! — мигом согласился Наруто, и даже Саске, к удивлению, кивнул.

Всё так же не отпуская руки друзей, Сакура потянула их дальше по коридору, в сторону библиотеки. По пути им лишь раз встретился патрулировавший коридоры Филч, но шиноби укрылись от него, вовремя запрыгнув на высокий потолок. Тихо посмеиваясь с его ненаблюдательности, Наруто взглянул на своих старых товарищей, затаившихся рядом. Эти двое — первые, не считая Ируки-сенсея, люди, принявшие его, ставшие друзьями всеми отвергнутого джинчурики. Не познакомься они, где бы и кем Наруто сейчас был? Таким же, как Гаара во время их первой встречи — монстром, ни во что не ставящим человеческую жизнь и деревню? Наруто передёрнуло; он хотел верить, что ему бы в любом случае хватило силы воли не скатиться на тёмную сторону.

— Ушёл, — тихо констатировала Сакура и легко и неслышно спрыгнула на пол. Товарищи последовали за ней, и ещё несколько коридоров спустя шиноби вышли к библиотеке.

Проникновения сюда за этот год стали для Наруто частью повседневности. Нередко ему приходилось по ночам — ибо днём некогда и лень — выполнять домашние работы, а списывать было особо не у кого: Хината (и вот ведь явно не без науськиваний своего нукенина!) не давала, до работ Гермионы допускались только Гарри и Рон, а у прочих однокурсников-гриффиндорцев дела с сочинениями обстояли практически так же печально, как у самого Наруто. Сакура тоже бывала здесь часто, чаще даже, наверное, чем её друг — вечно искала новую информацию, перелопачивала горы книг по самым разным отраслям магического знания, чем походила на Итачи и старика Третьего. Часто ли бывал в библиотеке Саске, Наруто не знал, но что-то подсказывало, что и друг не чурается дополнительной литературы.

Воспользовавшись хорошо известной лазейкой, шиноби проникли в Запретную секцию, где Сакура стала деловито отбирать нужные ей книги, складывая их на руки Наруто. Пока он отдувался, Саске ушёл куда-то вглубь секции и вернулся только минут пять спустя с древним фолиантом под мышкой.

— Что это у тебя, Саске-кун? — спросила Сакура, отрываясь от собственных поисков и заинтересованно поглядывая на книгу.

— Антология гоблинских войн, — ответил Саске. Наруто, не удержавшись, хмыкнул, и друг раздражённо добавил: — Для Итачи!

— Ну да, ну да, — протянул Наруто, лукаво глядя на него.

— Кому-нибудь ещё что-то нужно? — вмешалась Сакура, вновь не давая парням поцапаться; те отрицательно покачали головами. — Тогда пойдёмте, наверное, по спальням, поздно уже.

И вдруг Саске, совершенно не меняясь в лице, подал знак, что за ними следят. Наруто удивлённо вскинул бровь; мадам Пинс, смотрительница библиотеки, в этот час всегда спит, да так, что её пушкой не разбудишь, а шаркающие шаги Филча слышно было за километр. Впрочем, маловероятно, что Саске обманывают инстинкты, так что Наруто и Сакура осторожно вышли из Запретной секции, не выдавая напряжения, но внутренне приготовившись ко всему. Ещё раз обведя взглядом проходы между стеллажами, Саске последовал за товарищами.

По коридорам замка шиноби шли опять-таки молча — и в этой тишине были слышны приглушённые шаги позади седьмой команды.

«Не шиноби», — заключил Наруто. Искусство передвигаться бесшумно прививалось ниндзя с детства.

Саске взглядом указал на уходивший влево коридор. Сакура чуть приметно кивнула, и троица свернула туда, но не пошла далеко, затаилась почти сразу за поворотом. Шаги преследователя делались всё отчётливей, пока, судя по звуку, неизвестный не повернул в коридор — но Наруто не увидел никого.

«Мантия-невидимка!»

Недолго думая, Саске оказался рядом и, сгребя тихо охнувшего горе-шпиона в охапку, втолкнул его в услужливо распахнутую Наруто дверь ближайшего класса. Быстро войдя следом и заперев дверь, шиноби синхронно повернулись к своему соглядатаю. Мантия невидимости сбилась, явив седьмой команде раскрасневшуюся и растрёпанную Гермиону.

— Зачем ты следила за нами? — сразу же холодно осведомился Саске; когда он начинает говорить так, очень напоминает Мадару.

— Я не следила! — огрызнулась Гермиона. — Я была в библиотеке и заметила вас…

— Лжёшь, — проронил Саске, перебивая её, — касательно первой половины.

— Саске-кун, прошу тебя, не так грубо, — сказала ему Сакура и обратилась к старосте: — Так почему ты следила за нами, Гермиона?

Та не ответила, плотно сжав губы, исподлобья глядя на шиноби взглядом, полным упрямства и опаски одновременно.

«Она догадалась», — вдруг осознал Наруто.

— Это из-за того, кто мы, даттебаё?

Гермиона дёрнулась. Отвлёкшись от Саске, она посмотрела на открытое лицо Наруто — и мелко кивнула.

— Я давно заметила, что вы очень необычные, — тихо пробормотала она, опуская взгляд в пол. — Ваши манеры, привычки, неизвестная никому школа, магия, описаний которой нет ни в одной книжке… А ещё я знаю, — подняв голову, более дерзко продолжила девушка, — что профессор Дамблдор и Орден Феникса как-то замешаны во всём этом. Они знают, кто вы на самом деле.

— Ага, так и есть, даттебаё, — просто подтвердил Наруто — смысла отнекиваться не видел.

Гермиона тихо охнула и прижала ладошку ко рту. Как видно, она всё же до последнего надеялась, что её умозаключения окажутся ложными.

— Однако тебе не положено это знать, — флегматично проинформировал девушку Саске. В его глазах возник Шаринган, и парень шагнул вперёд, но Сакура удержала его за руку.

— Саске-кун, хватит, — решительно попросила она. — Достаточно гендзюцу на этой неделе.

Чуть скривившись, Учиха выдернул руку и отвернулся, но спорить не стал. Продолжая настороженно коситься на него, Сакура повернулась к внимательно наблюдавшей за ними волшебнице.

— Ты права, Гермиона, мы не совсем маги…

— Мы шиноби, даттебаё, — вставил Наруто.

Саске пренебрежительно фыркнул и демонстративно отошёл к окну, давая понять, что не одобряет затею товарищей.

— И мы здесь в самом деле по поручению профессора Дамблдора, — продолжила говорить Сакура. — Наше задание — защита школы.

— Действительно?! — удивилась Гермиона.

— Да, — подтвердил Наруто.

— Однако ты должна понимать, что о нашем деле никто не должен знать, — теперь уже и в голосе Сакуры прорезались стальные нотки. — Только если ты поклянёшься, что никому, даже Гарри и Рону, ничего не расскажешь, мы оставим тебе знание и память. В противном случае… — она перевела взгляд на продолжавшего глядеть в окно Саске.

— Я… поняла, — пролепетала Гермиона, нервно косясь на него. — Я никому не скажу, клянусь.

— И следить за нами тоже не стоит, — холодно добавил Саске, поворачиваясь ко всем, — как и выискивать о нас информацию. Если же ты не сдержишь слово — а я об этом узнаю, — последствия не заставят себя ждать.

— Я поняла, — повторила Гермиона уже более твёрдо. — И обещаю молчать.

Видимо, удовлетворившись этим на данном этапе, Саске кивнул и прошёл мимо остальной компании к двери. Коротко кивнув Гермионе, Сакура поудобнее перехватила свои книжки и последовала за ним.

Когда гриффиндорцы остались одни, повисла неуютная пауза.

— Ну, э-э… пошли в общагу, что ли? — предложил Наруто.

— Да, пойдём, — негромко отозвалась Гермиона. — Скажи, — проговорила она уже в коридоре, — а он… он всегда такой?

— Саске? — Наруто хмыкнул. — Ну, он с детства строит из себя чёрте что, даттебаё. У него просто жизнь нелёгкая, ему тяжело людям доверять, так что не обижайся на него.

— Ладно, — кивнула она и вновь на какое-то время замолчала. — Прости, Наруто, а мне нельзя совсем ничего у вас спрашивать? — всё-таки не выдержала.

— Ну… — Наруто не сразу нашёл, что ответить; а затем просто махнул рукой. — Если только у меня и немного, даттебаё. И никому ни слова о том, что расскажу.

— Обещаю! — горячо заверила его Гермиона. Глаза лучшей ученицы Хогвартса загорелись жаждой новых знаний.

Глава 25. Сон и явь

Удар, удар, удар. Блок, выпад. Подсечка. Резкое уклонение, мгновенная контратака. Отход назад, Вращение.

— Отлично, Неджи! — восторженно воскликнула Тен-Тен, когда Хьюга, не отвлекаясь от боя с Ли, отбил направленные в него с разных сторон колюще-режущие предметы.

После её слов замерший в боевой стойке Неджи расслабился, опустил руки и дезактивировал Бьякуган.

— Давно мы не тренировались вот так вместе, — заметил Ли, переводя дыхание; рукопашное сражение старых товарищей по команде было долгим и сложным, перемежавшимся неожиданными атаками куноичи.

— В самом деле, — согласился Неджи, расправляя складки на рукавах рубашки, и, чуть подумав, добавил: — Следовало бы чаще так делать.

— Кто ты и что сделал с Неджи?! — засмеялась Тен-Тен, протягивая распечатанные из свитка фляги с водой друзьям.

Вместо ответа Неджи пожал плечами и принялся за воду. В последнее время он всё чаще задумывался о том, как много значат для него эти двое — после истории с десятой командой сложно было не думать о подобном.

Шикамару эти недели ходил мрачнее тучи. Работать с подобным молчаливым сгустком нервов с каждым днём становилось всё труднее, и Неджи даже стал иногда сомневаться, а правильно ли он поступил, остановив Шикамару тогда. Но тут же одёргивал себя — необдуманная попытка мести не привела бы ни к чему хорошему, скорее всего кончилась бы тем, что Коноха лишилась ещё и Шикамару. Позволить случиться подобному Неджи не мог. С тех пор, как они были назначены на одно дело и работали вместе, Шикамару стал для него не только надёжным товарищем, на которого — Неджи знал — всегда можно и во всём положиться, но и близким другом. Поэтому теперь, когда Шикамару попал в такое тяжёлое положение, Неджи хотел помочь ему — вот только не знал, как…

— Хей, ты вообще слушаешь? — Тен-Тен подошла ближе и легко тронула за плечо. — Что с тобой?

— Извини, я задумался, — ответил Неджи, переводя взгляд на девушку. — О чём ты сейчас говорила?

— Что было бы неплохо проведать Ино в больнице, — терпеливо повторила Тен-Тен.

«Какой в этом смысл? — печально подумал Неджи. — Она всё равно до сих пор в коме и не знает, что мы приходим».

— Разумеется, — ответил он, потому что именно так и поступают друзья.

— Давайте принесём Ино цветы, — предложил Ли, мгновенно загораясь собственной идеей. — Я раздобуду прекрасный букет прежде, чем вы дойдёте до госпиталя, иначе сделаю двести кругов вокруг Конохи на руках!

— Ли, ну хорош тебе, — покачала головой Тен-Тен, однако тут же махнула рукой, прекрасно понимая, что товарищ её слушать не станет. Он вообще, когда в подобном состоянии, может слушать только Гай-сенсея.

Как и ожидалось, к тому времени, как Неджи и Тен-Тен неспешным шагом дошли до госпиталя, Ли уже был на месте с букетом в руках. Удовлетворённо кивнув, Неджи первым вошёл в холл и привычно поднялся на второй этаж, в левое крыло; друзья следовали за ним, не отставая.

Небольшая одиночная палата почти в самом конце коридора утопала в цветах — многие родные, друзья и просто знакомые приходили навещать девушку, и все приносили цветы, столь любимые ею. Пока Ли искал ёмкость и место, куда можно было бы поставить их букет, Тен-Тен опустилась на краешек кровати Ино и аккуратно положила свою руку поверх её.

— Привет, Ино, — негромко произнесла Тен-Тен — искренне верила, что люди в коме слышат, когда кто-то обращается к ним. — Прости, что так долго не заходили; мы с Ли были на миссии, а Неджи по-прежнему работает с Шикамару над тем делом. Знаешь, у них, похоже, наметилась подвижка, по крайней мере, они попросили всю нашу компанию прийти завтра — хотят проверить какую-то идею. Здорово-то как, правда? Может быть, ребята, наконец, разгадают загадку, и тогда получится вернуть всех домой! Ты только, Ино, обязательно должна очнуться к этому моменту, а то как же — Сакура вернётся, а ты здесь…

Голос задрожал, и заканчивала она полушёпотом. Повинуясь неожиданному порыву, Неджи шагнул ближе и опустил руку на плечо Тен-Тен; помочь Ино он не мог никак, но хотя бы поддержать подругу был способен.

С тихим шорохом отъехала в сторону дверь, и в палату проскользнул Сай. Замер на пороге при виде команды Гая.

— Привет, — первым нарушил молчание Ли.

— Привет, — откликнулся Сай, легко улыбаясь, словно рад встрече; стоило признать, теперь изображать эмоции у него получалось куда лучше, чем прежде. — Не ожидал встретить вас здесь.

— Мы заходим порой, — ответила Тен-Тен. — А ты часто сюда приходишь?

— Иногда, — уклончиво сказал Сай.

Повисла пауза. Никто не знал, что ещё сказать, когда слова бессмысленны, поэтому Неджи просто шагнул к выходу, подавая пример. Ли вышел в коридор первым, и Тен-Тен поднялась и последовала за товарищем, а Сай, наоборот, подошёл к кровати.

— Ты придёшь завтра? — только уточнил Неджи уже в дверях.

Сай пристально посмотрел на него.

— Если ты приглашаешь, Неджи-кун.

— Да, приглашаю, — подтвердил Хьюга и закрыл за собой дверь. Может, он по-прежнему и не доверял до конца этому шиноби из Корня, но ему верил Шикамару, и его идеей было привлечь Сая к расследованию. А идеям Шикамару Неджи привык верить.

— Слушай, — пропустив вперёд Ли, Тен-Тен пошла рядом с Неджи, — ты заметил, Сай как-то странно ведёт себя.

— Не так, как обычно, — согласился он, — но из-за ситуации с Ино мы все сейчас другие.

— А мне кажется, что Ино ему нравится, но Сай просто не знает, как выразить это, — заявила Тен-Тен.

— В любом случае, это их дело, — тактично ответил Неджи.

— Бедняга, — посочувствовала она, — видимо, их в Корне вообще проявлять эмоции отучили, вот он и не понимает, что с ним такое творится… Надо, чтобы кто-то объяснил ему.

— Ты, например?

Тен-Тен посмотрела на него прямо-таки с укором.

— Конечно же нет! Должен кто-то из парней, ведь это тема из серии «между нами мальчиками»…

Неджи ничего не ответил, но позволил себе усмехнуться. Видеть Тен-Тен, эту пацанку, рассуждающей об эмоциях и отношениях было весьма забавно.

Пройдясь немного по Конохе, друзья распрощались и направились каждый в свою сторону. В свой выходной Неджи не знал, чем заняться, а потому пошёл дальше по деревне без особой цели. Впрочем, просто гулять тоже было приятно: весна, наконец, полностью вступила в свои права, снег растаял под приятным апрельским солнцем, и всюду начали зацветать деревья, оживать после зимы травы. Неджи был по своей природе созерцателем, любил наблюдать красоту природы. Обычно он любовался ею один, но прошлой весной, примерно в это же время Хината, стесняясь, предложила ему прогуляться под сакурой вместе. Неджи был очень удивлён — его сестра редко проявляла инициативу в чём-либо, даже после того, как их отношения наладились. Вот и во время прогулки Хината всё больше молчала, хотя чувствовалось, что ей нравится просто проводить время с братом.

Вновь вспомнив своё осеннее видение, Неджи против воли нахмурился. Хоть он и не показывал этого никому, но на самом деле переживал за Хинату; она ведь хрупкая и нежная, как цветок, и неизвестно, сможет ли она справиться с тяготами, которых наверняка полно в том месте, где ребята очутились. Оставалось лишь надеяться на то, что неунывающий Наруто и решительная Сакура помогут ей — и что Акацук не будет поблизости.

Мысли о пропавшей сестре родили идею, которую Неджи, чуть поколебавшись, всё же решил претворить в жизнь. Уроки в Академии должны были скоро закончиться, и родители уже стали собираться у ворот; обычно мало кто встречал детей после Академии, разве что самых маленьких, но в пятницу семьи часто вечером ходили куда-нибудь, поэтому в тот день народу было немало. В стороне от прочих стояла как всегда аккуратная и сосредоточенная Хьюга Нацу, ожидавшая наследницу клана.

— Добрый день, Нацу-сан, — вежливо приветствовал её Неджи, подойдя.

— Здравствуйте, Неджи-сан, — кивнула она в ответ с улыбкой. — Нечасто увидишь вас здесь.

— «Никогда» было бы точнее, — самокритично заметил Неджи.

Нацу тихо засмеялась и улыбнулась шире.

— И что же столь внезапно привело вас сюда?

— Если вы не возражаете, я сегодня встречу Ханаби.

— Вот как? — Нацу, похоже, была удивлена его просьбой. — Что ж… да, конечно, я не возражаю. Вы хотите погулять с ней, я полагаю? Только не допоздна, прошу: у Ханаби-самы завтра рано с утра тренировка с отцом.

— Разумеется, мы недолго, — заверил её Неджи. — Спасибо.

— Не за что, — Нацу вновь улыбнулась и ушла, пару раз украдкой обернувшись через плечо. Неджи прекрасно понимал её — подобное поведение для него было вовсе не характерно. Впрочем, сегодня ему не было дела до мнения окружающих, даже родственников.

Наконец, двери распахнулись, и дети потоком повалили на свежий воздух, подбегая к родителям, бросаясь им на шеи. В отличие от большинства соучеников, Ханаби шла не спеша, задумчиво рассматривая толпу. Но вот она заметила кузена и направилась прямо к нему.

— Неджи-ниисан, не ожидала, — произнесла девочка, поднимая на него взгляд. — А где Нацу-сан?

— Сегодня я решил встретить тебя, — ответил Неджи. — Ты не против?

— Нет, конечно, — легко пожала плечами Ханаби и весело спросила: — Чем займёмся? По пятницам мы с Нацу-сан обычно после школы гуляем.

— Как насчёт сходить в вишнёвый сад? — предложил Неджи.

— Тот, что на скале? — уточнила Ханаби. — Юи говорила, что там уже всё цветёт. Так что идём туда!

Пока они шли по деревне, многие шиноби постарше приветственно кивали Неджи — он, несмотря на годы, уже пользовался уважением у старших коллег. Неджи видел, как Ханаби наблюдала за этими приветствиями украдкой, но ничего не говорила, просто брала для себя на заметку. В отличие от доброй и ранимой сестры, Ханаби уже сейчас прекрасно понимает важность сбора информации обо всём окружении клана, даже самом отдалённом. «Старания Хиаши-самы не проходят даром, — подумал Неджи. — Из Ханаби в самом деле выйдет глава клана куда лучший, чем из Хинаты».

Сад на скале и в самом деле был в цвету. Пройдя под ветвями сакур, усеянными нежно-розовыми цветами, Хьюги устроились на отдых под одним из деревьев ближе к обрыву, откуда можно было любоваться не только цветением, но и прекрасным видом на Коноху. Хорошо было видно, как люди ходят по улицам, останавливаясь порой для разговоров друг с другом, как на одной из детских площадок, ближайшей к скале, играют дети, а их матери сидят в стороне на лавочках и болтают о чём-то своём. В какой-то момент по улице на всех парах пролетел пышущий энергией Гай-сенсей; чуть позже Хьюги увидели скачущего по крышам Ли, из чего можно было заключить, что у Зелёного Зверя и его верного ученика опять тренировка.

— Какие странные, — проговорила Ханаби, провожая их задумчивым взглядом. — Я удивлена, что ты уживаешься с такими людьми в одной команде.

— Почему? — спросил Неджи.

— Потому что ты совершенно другой, — словно прописную истину, ответила Ханаби. — Ты всегда спокоен, думаешь, прежде чем сделать, не говоришь лишнего. В отличие от тебя, Гай-сан и Ли-сан — словно генераторы неукротимой энергии.

— С ними в команде и в самом деле непросто, — признал Неджи, — однако есть ещё Тен-Тен, что спасает.

Ханаби внимательно посмотрела на него.

— Вы с Тен-Тен-сан близкие друзья?

Неджи неподдельно задумался.

— Да, пожалуй, — отозвался он и добавил: — потому что отношения внутри первой команды обычно очень крепки. Ты сама поймёшь, когда станешь генином.

На это простое заявление Ханаби неожиданно погрустнела и тяжело вздохнула, промолчав.

— Что-то не так, Ханаби? — уточнил Неджи, не отводя от неё взгляда.

— Я не уверена, что даже после разделения по командам со мной будут дружить, — тихо призналась она. — В классе со мной почти никто не общается, многие зовут зазнайкой, потому что я не даю списывать, на тренировках одна из лучших, а после Академии меня встречает Нацу-сан, словно какую-то важную шишку. Но неужели из-за всего этого я становлюсь плохой?

— Нет, — покачал головой Неджи, — и даже не думай об обратном. Ты — химе клана Хьюга, и понятно, что многие будут завидовать тебе, твоему таланту и статусу. Не обращай внимания, это пройдёт, и у тебя появятся хорошие товарищи, которые впоследствии могут стать друзьями.

— Как жаль, что мне ещё два года учиться, — Ханаби вздохнула вновь. — Как-то я попросила у сенсея статистику прошлых выпусков для своего доклада — и там было столько людей, которые закончили в десять, в девять, в восемь лет! Учиха Итачи вообще выпустился в семь!

Неджи серьёзно посмотрел на сестру.

— Учиха Итачи — не лучший пример для подражания, — заметил он. — Ты ведь знаешь, что он сделал, не так ли?

— Знаю, — Ханаби мелко кивнула и поспешила отвести взгляд. Это насторожило.

— Ханаби?

— Нии-сан, — тихо сказала она, — если я доверю тебе секрет, обещаешь никому не рассказывать?

— Обещаю. И что же за секрет?

— Пару дней назад мне… приснился сон, — Ханаби смутилась и стала оправдываться: — Но это был не обычный сон! Я чувствовала, что он не просто моя фантазия, а словно… настоящий, понимаешь?

— Понимаю, — подтвердил Неджи. Его искренне удивило, что сестра настолько ему доверяет, что готова делиться своими детскими секретами; расстраивать её или отталкивать он не собирался, пусть даже для этого придётся подыграть.

— Так вот, на днях мне приснилась нэ-сан, — продолжила Ханаби, принявшись крутить между пальцами недавно сорванный цветок, наблюдая за его вращением. — Она была в каком-то большом мрачном зале, причём не одна: чуть в стороне Наруто-сан и Сакура-сан и их старый товарищ, Саске-сан, сражались друг с другом, но бой был явно тренировочный. Сама Хината сидела вместе с молодым человеком, которого я не знаю. Он был красив, с длинными тёмными волосами и чёрными глазами, а на пальце его я заметила белое кольцо с красным полем. Хината и этот человек разговаривали о чём-то, а затем белая птица принесла ей письмо, и нэ-сан улыбнулась и, извинившись, быстро ушла куда-то… А потом меня разбудила Нацу-сан, — Ханаби проникновенно посмотрела на брата. — Я ничего не придумала. Ты мне веришь, нии-сан?

Глядя в её искренние, полные надежды глаза, Неджи медленно кивнул. Он как никто другой понимал, о чём говорит Ханаби. У неё было видение.

— Это может как-то помочь найти Хинату и остальных? — с ещё большей надеждой спросила она.

— Не исключено.

«Нужно сообщить Шикамару и Пятой, — подумал Неджи. — Если Ханаби удалось поймать картинку того места, возможно, с помощью хидзюцу Яманака нам удастся извлечь её, изучить, больше узнать обо всём…»

А затем до него дошло нечто ещё более важное. Судя по описаниям девочки, Хината говорила в том зале с Учихой Итачи, в то время как рядом Саске тренировался с Наруто и Сакурой. Как такое вообще возможно? Почему Хината вела беседу с опасным преступником? Почему Саске не бросается на предателя-брата с оружием, а спокойно тренируется в его присутствии? Или, может, сон Ханаби — всего лишь сон?..

Но оставить этот вопрос нерешённым Неджи в любом случае не мог.

«Хиаши-сама не одобрит», — мелькнула мысль.

«Она имеет право участвовать, как никто», — возразил сам себе он.

Вернувшись после вечерней прогулки, Неджи был вынужден претерпеть непростой разговор с главой клана. Хиаши вначале негативно отнёсся к идее племянника привлечь Ханаби к расследованию, тем более всего только из-за сна, однако вдвоём брат и сестра смогли его убедить дать согласие на одно посещение девочкой штаба АНБУ — в желании во что бы то ни стало найти Хинату юные Хьюги были абсолютно солидарны, и их совместные просьбы тронули даже Хиаши.

И вот утром в субботу, сразу после завтрака, Неджи и Ханаби отправились на место работы джонина. У дверей, как обычно, не было дежурных, но вот в холле к Хьюгам сразу подошли.

— Хьюга Ханаби не имеет допуска, — бесстрастно произнёс АНБУ в маске с синими полосами на щеках и вокруг глаз.

— Хокаге-сама позволила нашей команде привлекать к своему делу тех, кого сочтём нужными, — спокойно возразил Неджи.

— Привлекать шиноби, — сказал АНБУ. — Девочка всё ещё является студентом Академии, поэтому для неё нужно отдельное разрешение Пятой.

— Моего хватит?

Все трое шиноби повернулись к вошедшему в здание Наре Шикаку, за которым с обычным безразличным видом следовал сын.

— Разумеется, Шикаку-сан, — ответил член спецотряда и скользнул обратно в тень.

— Однако вам и в самом деле стоит быть более осмотрительными, — обратился Шикаку к парням. — Вы запросили допуск для слишком многих людей.

— Вряд ли мы позовём кого-то ещё, — протянул Шикамару, лениво проводя рукой по макушке и хвосту.

— Спасибо за помощь, Шикаку-сан, — произнёс Неджи с вежливым поклоном.

— Спасибо за помощь, — повторила Ханаби, тоже склоняясь перед советником Хокаге.

Тот благосклонно кивнул Хьюгам.

— Сейчас в моём распоряжении нет свободных людей, которые могли бы поработать с твоим видением, Ханаби-чан, — сказал он. — Придётся подождать некоторое время, пока Иноичи вернётся в строй.

— Иноичи-сану лучше? — Неджи порадовала эта новость — одна из немногих хороших в последнее время.

— Лучше, — подтвердил Шикаку. — Но ходить он и в самом деле больше не сможет, — добавил он и удалился по своим делам, а молодые шиноби стали подниматься в кабинет. Отперев дверь и пропустив внутрь Ханаби, Шикамару негромко сказал:

— Хорошо, что ты меня предупредил вчера, и я успел переговорить с отцом на эту тему. Ему поначалу не особо эта идея понравилась.

— Как и Хиаши-саме, — отозвался Неджи. — Однако если Ханаби в самом деле видела тот мир…

— Да, я понимаю.

Пока они разговаривали, Ханаби стала обследовать маленький кабинет, с интересом заглядывая в стоявшие на столе коробки.

— Какие интересные вещи, — сказала она, восторженно рассматривая сферу с белесым дымом внутри. — Можно, я возьму?

— Можно, — разрешил Неджи, обменявшись взглядом с товарищем.

Ханаби осторожно взяла сферу в руки и принялась крутить так и сяк. Устроившись на подушках, Шикамару стал внимательно наблюдать за её действиями; Неджи тоже не отводил взгляд.

— Она словно какая-то знакомая, — Ханаби вздохнула и опустила предмет на прежнее место. — Словно сестра её трогала.

— Мы предполагаем, что эти предметы символизируют пропавших, — сообщил Шикамару, продолжая пристально глядеть на гостью.

— Да, по таблице это видно, — кивнула Ханаби, поднимая взгляд на расчерченную и исписанную углём стену.

Шикамару одобрительно усмехнулся — химе явно начинала ему импонировать. Взяв со стола одну из папок с досье, Неджи протянул её сестре.

— Тебе знаком этот человек?

— Знаком, — ответила Ханаби, разглядывая приложенную к делу фотографию. — В моём сне этот человек разговаривал с Хинатой.

— Тогда непонятно, — протянул Шикамару, переворачиваясь на спину и закладывая руки за голову, — что у Хинаты может быть общего с Итачи.

— Вы мне не верите? — спокойно уточнила у него Ханаби, возвращая папку.

— Почему же? Причин врать у тебя нет, да и снимок Итачи ты вряд ли могла видеть до сих пор.

— Может ли быть, что Акацуки взяли Хинату в плен и неким образом воздействовали на её сознание? — Неджи старался говорить ровно, но беспокойство за сестру мешало.

— Скорее уж как-то воздействовали на Итачи, — хмыкнул Шикамару. — Если Ханаби говорит, что рядом была седьмая команда, а ни он, ни Саске не пытались учинить кровавую разборку.

— Действительно, странно всё это, — Неджи нахмурился.

— Что ты ещё видела? — спросил Шикамару у девочки. — Можешь вспомнить какие-то другие подробности?

Ханаби наморщила лоб, стараясь восстановить картинку в памяти.

— В моём сне все были одеты как-то странно, — сказала она, наконец. — Не так, как шиноби или даже гражданские. Помещение было довольно мрачное, но Хината и Итачи-сан сидели в настоящей деревянной беседке — странно, правда? В ней было много подушек, футонов, лежали какие-то книги и свитки.

— А что можешь сказать о птице, которая принесла Хинате письмо?

— Она была чисто белая, но словно бы не настоящая.

— Хм, — Шикамару потёр подбородок. — Это уже совсем странно.

— Полагаешь, что птица принадлежит Дейдаре? — уточнил Неджи.

— Это логично, — откликнулся Шикамару. — Но непонятно, с чего бы Хинате радоваться письму от него.

После этого в кабинете надолго воцарилось молчание. Шикамару закрыл глаза — то ли спал, то ли думал о чём-то, — Неджи решил просмотреть отчёт из Института изучения ниндзюцу по результатам исследований палочки, а Ханаби, спросив разрешения, взяла из коробки книгу и, присев на подушку, стала листать страницы. Когда сестра утолила своё любопытство, Неджи позвал её и вывел из штаба, поблагодарив за помощь и спросив, готова ли она позволить Иноичи-сану попытаться восстановить её видение, когда он выйдет на работу. Получив мгновенное согласие, Неджи ещё раз попросил сестру никому, даже отцу, не говорить о том, что она видела и слышала в этих стенах и, вновь получив обещание, вернулся в кабинет. Время как раз приблизилось к полудню, и Шикамару вышел из своей полудрёмы.

— Идём, — сказал он, поднимаясь. — Сейчас должны прийти остальные.

Спустившись на пару этажей ниже, шиноби оказались в полутёмном зале с мощными каменными стенами, укреплёнными различными барьерами, — великолепное место для тренировок. Чуть погодя прибыли и остальные; вёл товарищей Киба, лучше прочих ориентировавшийся в штабе АНБУ (в тех его местах, куда молодым шиноби был открыт доступ), за ним следовали Тен-Тен с Ли, Чоджи, всё ещё худой и с левой рукой в гипсе, спокойный Сай и Шино, как всегда держащийся особняком.

«Так мало, — вдруг подумалось Неджи. — Так мало нас осталось от первоначальных четырёх команд. Даже наших учителей осталось лишь двое: Асума-сан мёртв, а Куренай-сан из-за беременности ушла в отпуск. Что-то дальше будет?..»

— Спасибо всем, что нашли время, — заговорил Шикамару, когда товарищи собрались перед ним и Неджи. — Сегодня мы с Неджи попросили вас прийти для того, чтобы проверить одну теорию.

— Какую именно? — уточнил Чоджи.

— Только не грузи, объясняй проще, — попросил Киба.

— Проще так проще. Собственно, вы нужны для того, чтобы повторить вот эту нехитрую манипуляцию, — Шикамару вынул из рукава палочку, обнаруженную Хокаге в старом поместье клана Сенджу, и взмахнул — она тут же испустила сноп ярко-алых искр, заставивший прочих шиноби, за исключением Неджи, резко отпрянуть. — Как видите, штуковина странная, — продолжил Шикамару как ни в чём не бывало. — Сделана из акации, внутри, как выяснилось после проверки, — жила какого-то животного. Судя по картинкам в найденной АНБУ книге, палки подобного типа используются в том, другом мире в качестве некого оружия.

— Там что, убивают друг друга искрами? — искренне изумился Ли.

— Лучами света, судя по картинкам, — поправил его Неджи. — Однако воспроизвести их ни мне, ни Шикамару не удалось.

— Ещё небольшая демонстрация, — Шикамару протянул палочку ему.

Неджи принял её и взмахнул, причём специально в сторону. Один из манекенов для отработки ударов буквально разорвало на части.

— Хорошо, что ты не в нас этим запустил, — пробормотал Киба, нервно поводя плечами.

— Вы хотите, чтобы мы все попробовали испустить луч, о котором ты говорил, Шикамару-кун? — уточнил Сай.

— Именно, — кивнул тот. Неджи протянул палочку стоявшему ближе к нему Чоджи. — Судя по тому, как по-разному действует она у меня и Неджи, эта штука имеет определённый… критерий отбора владельца, степень сродства. Нам нужно выяснить, с кем эта степень будет максимальна, чтобы продолжить изучение предмета.

— Только когда будете пробовать, не направляйте ни на кого, — предупредил Неджи на всякий случай.

— А ещё лучше отходите в сторонку, — серьёзно добавил Шикамару.

Покрутив в руках украшенную резьбой палочку, рассматривая, Чоджи отошёл в центр зала и наобум махнул орудием. Уничтожению подвергся ещё один манекен.

— Видимо, я ей не нравлюсь, — пошутил он, передавая палочку Шино. После его неудачной попытки образец был передан Саю. Тут проявился определённый прогресс: собственность спецотряда не пострадала, но вот свиток сам собой выскочил из подсумка шиноби и стал беспорядочно метаться по комнате — Саю пришлось его ловить. Киба ухитрился сотворить не сноп, а целую лавину искр, подпалившую шерсть его питомцу; пока Инузука хлопотал вокруг нинкен, палочка попала в руки к Ли. От случившегося взрыва, казалось, содрогнулся весь штаб АНБУ — по крайней мере, полминуты спустя в зале возникла команда шиноби в масках.

— Мы тестируем, — сообщил им Шикамару.

— Разрешение Хокаге имеется, — добавил Неджи на всякий случай.

АНБУ смерили компанию долгими взглядами и без единого слова удалились, но по их молчанию было понятно: ещё один взрыв — и «тестировать» молодые шиноби будут на улице.

— Интересно, а Гай-сенсей смог бы с этой палкой разобраться? — задумчиво протянул Ли, крутя предмет в руках.

— Даже говорить ему о ней не смей! — всполошилась Тен-Тен, мгновенно забирая у товарища палочку. — Если она у тебя такой взрыв устроила, что будет, если дать её сенсею с его силой юности, пламенем молодости и… Ай!

Она отшатнулась и рефлекторно отбросила от себя палку, из конца которой вылетел сгусток настоящего пламени, похожий на небольшой Огненный шар. Все тут же бросились к ней.

— Тен-Тен, ты в порядке?! — спрашивал Ли, проверяя руки куноичи на наличие ожогов.

— Ни хрена себе! — присвистнул Киба. — Как ты это сделала?!

— Должно быть, у тебя с этой вещью определённое сродство, — вдумчиво заметил Неджи, подняв палочку с пола.

— Ками-сама, вот это комплимент! — закатила глаза Тен-Тен.

— Что ж, Тен-Тен, поздравляю, теперь ты в нашей команде, — сказал Шикамару. — С понедельника начинаешь тестировать эту штуку, всячески стараясь добиться от неё послушания.

— Что-то мне подсказывает, что будет непросто, — проговорила куноичи, с сожалением глядя на опаленные перчатки. — Не могу сказать, что она прям уж так меня слушается.

— Твой результат лучший, так что тебе и возиться, — Киба похлопал куноичи по плечу с притворным сочувствием, за что мигом получил подзатыльник.

— Помогу, куда ж я денусь? — сказала Тен-Тен и приняла палочку из рук Неджи.

Стоя на верхней площадке высочайшей башни Аме, Яхико старался морально подготовиться к тому, что предстояло сделать уже через полчаса. Яхико знал, что его решение правильное, однако всё равно испытывал определённый мандраж перед событием, которое должно было изменить очень многое.

— Яхико? — Конан тихо подошла к нему, остановилась за спиной. — Нервничаешь?

— Есть немного, — честно признался Лидер и повернулся к ней.

— Ещё не поздно всё отменить, — заметила Конан, державшаяся как всегда предельно спокойно. «И как только у неё получается так сдерживать эмоции?..»

— Я не откажусь от задуманного, — Яхико покачал головой и постарался улыбнуться. — Ладно тебе, Конан, идея не так уж и плоха, если разобраться.

— Верно, она чудовищна, — бесстрастно ответила куноичи, но тут же подмигнула. — Вполне в твоём стиле.

— Ну вот не могу я, как Нагато, всю жизнь сидеть в тени, — проворчал Яхико. — Что с того?

— Ничего, — пожала плечами Конан и коротко поцеловала его в щёку. — Тем более я ведь как-то влюбилась в тебя и твои безумные планы.

Теперь уже улыбнувшись совершенно искренне, глава Акацуки обнял её за талию и притянул к себе.

— Если всё выгорит, — произнёс он, — давай поженимся.

— Что? — Конан захлопала ресницами — хоть что-то смогло пробить её броню.

— А что такого? — усмехнулся Яхико. — Мы любим друг друга, сто лет вместе, детей нажили, трёх, приёмных — пора бы уже и пожениться.

— Яхико, ну что ты несёшь? — устало вздохнула Конан. — Какая свадьба? Мы нукенины…

— Разве нукенины не могут любить? Представляешь, какая история? «Даже пятёрка Каге, злобный Учиха и АНБУ всех стран не смогли разлучить их…» Прямо на книгу тянет!

— Дурак, — беззлобно бросила Конан и легко оттолкнула его от себя, вынуждая выпустить из объятий. — Пойдём, уже время.

— Но ты не думай, что перевела тему, и я забыл, — предупредил Яхико, напуская на себя серьёзность. — Мы к этому вопросу ещё вернёмся.

Конан лишь отмахнулась, и вдвоём они покинули башню, служившую штабом Акацуки. Улицы сейчас, несмотря на разгар дня, были безлюдны — все жители деревни собрались на центральной площади. Яхико и Конан тоже направлялись туда, однако не в толпу, а на просторную террасу одной из близлежащих башен, с которой Ангел обычно обращалась к народу от имени Бога.

«Пришло время менять старые устои, — подумал Яхико, оставаясь у стены, глядя в спину вставшей на краю террасы возлюбленной. — Пейн устарел, как в своё время устарел Хандзо Саламандра. Теперь пришла пора для нового порядка».

— Жители Амегакуре! — обратилась к собравшимся Конан; её голос звучно прокатился над толпой в повисшей тишине. — Вас просили собраться здесь, однако слушать на сей раз вы будете не меня — но своего истинного предводителя, — под изумлённый ропот толпы она отступила в сторону, давая дорогу Яхико.

Он вышел вперёд, обвёл горящим взглядом мигом притихший народ. Свой народ. И утвердился во мнении, что всё делает правильно.

— Возможно, — заговорил Яхико, глядя на лица собравшихся, — некоторые из вас, люди старшего поколения, узнают меня. Моё имя — Яхико, и именно я являюсь главой Амегакуре.

— Великий Рикудо! — охнула какая-то пожилая женщина, всплеснув руками.

— Но где же господин Пейн? — спросил совсем ещё молодой парень.

— Пейн — всего лишь образ, — ответил Яхико, — созданный для того, чтобы возродить Амегакуре из пепла. На самом же деле я являюсь Пейном, а ангела по правую руку от меня зовут Конан.

— Я вас помню! — крикнул мужчина в первом ряду. — Вы помогли нашей деревне в Третью мировую!

— Да, точно, это они!..

— И нам!..

— То-то мне Ангел-сама казалась знакомой!..

— Но что заставило вас открыться нам, Яхико-сама? — громко спросил высокий шиноби, лицо которого пересекал длинный шрам.

— Я решил, что время пришло, — решительно ответил Яхико. — На время восстановления Аме нужна была стальная хватка, не позволившая бы никому расслабиться. Теперь же, когда деревня окрепла, я считаю, что пора видоизменить модель управления, — он сделал паузу, убедился, что все его внимательно слушают, и продолжил: — Во-первых, больше ни для кого из жителей Аме моя личность и внешность не будут секретом; любой из вас сможет со своими проблемами обратиться непосредственно ко мне и моим советникам. Во-вторых, в ближайшее время будут созданы два совета, один из которых включит в себя джонинов, а второй — выбранных вами самими представителей от цивилистов. В-третьих… — он запнулся, быстро решил для себя одну вещь и продолжил — к счастью, его заминки, похоже, слушатели не заметили: — временно Аме останется закрыта для внешнего мира, пока наша новая система не заработает органично, но затем мы перестанем скрываться ото всех за железной стеной — это путь в никуда, и нам он не подходит.

— Мы будем брать пример с Великих Стран, так получается? — спросил один из джонинов.

— В некоторых моментах, — ответил Яхико. — С тем существенным отличием, что мы не станем вторгаться на территорию соседей и переносить свои конфликты на чужие земли, как крупные страны уже неоднократно делали, хотя бы даже во время прошлой войны.

— А это не ослабит Амегакуре? — с сомнением проговорил какой-то старик. — Это открытие для мира? Мы раньше и так хорошо жили!

— Мы варились в собственном соку на протяжении нескольких десятков лет, — возразил Яхико. — Результатом стало то, что Аме серьёзно отстала в военном и финансовом плане, не говоря уже о техническом, от прочих государств региона. Пора нивелировать эти различия, а затем и вовсе вывести нашу деревню на уровень, которого она заслуживает.

— Верно! — раздались крики в толпе.

— Точно!

— Покажем всем, чего мы стоим!..

— Мы с вами, Яхико-сама!..

— Тогда на сегодня это всё, — сказал он, когда крики поутихли. — Если у кого-то есть проблемы, требующие для решения вмешательства, вы сможете меня найти в самой высокой башне, — он развернулся и под одобрительный гомон ровным шагом покинул террасу.

Однако стоило войти внутрь здания, Яхико привалился спиной к холодной стене и протяжно выдохнул. Он ощущал, как дрожат от волнения его руки.

— Всё прошло хорошо, — Конан тенью возникла рядом. — Куда лучше, чем я опасалась.

— Я старался быть убедительным, — отозвался Яхико с кривой усмешкой.

Прижавшись боком, Конан взяла его за руку, переплела пальцы.

— Ты был великолепен.

— Настолько, чтобы ты вышла за меня замуж?

Проигнорировав его слова, она заметила:

— Но ты так и не сказал им про Акацуки, хотя собирался.

— Ну, нельзя же вываливать на них всё и сразу. Ещё решат, чего доброго, что их предводитель совсем ненормальный, и его надо срочно устранить.

— Наш адрес ты им в любом случае дал.

— Адрес, по которому, помимо нас с тобой, обитает команда шиноби высшего уровня, — парировал Яхико и ласково пихнул её в бок. — Не дрейфь, Конан, прорвёмся.

— Даже не сомневаюсь, — отозвалась она. — Я никогда в тебе не сомневалась.

Момент для поцелуя был самый что ни на есть подходящий — но оказался безнадёжно загублен сообщением Орочимару для обоих шиноби:

«Вам лучше немедленно прибыть в башню».

«Что случилось?» — мгновенно спросил Яхико. Конан, судя по взгляду, успела мысленно перебрать все виды терактов, которые можно было организовать за столь короткий срок.

«Вам лучше просто это увидеть», — туманно ответил Змей и прервал связь.

Быстро переглянувшись, напарники поспешили в штаб, нарочно выбирая самые глухие и безлюдные пути, чтобы никто их не задержал.

«Где вы?» — уточнил Яхико, вбегая в башню.

«Третий этаж».

— Быть не может… — пробормотал Яхико и ускорился ещё, буквально таща за собой Конан, которую всё ещё держал за руку.

Двустворные металлические двери комнаты Нагато были распахнуты настежь. Внутри собралась вся организация: Кисаме стоял у дверей и довольно скалился, Орочимару записывал что-то в свиток, Суйгецу и Джуго ежеминутно обменивались взглядами — а на своей кровати сидел бледный и усталый, осунувшийся Нагато, из спины которого Карин аккуратно извлекала трубки, ведущие к статуе Гедо. Услышав шаги, он поднял на вошедших друзей взгляд Риннегана.

— Похоже, — его голос охрип после долгого молчания, — за время моего отсутствия многое изменилось.

— Ты себе не представляешь, — проговорил Яхико, стараясь за ворчливостью скрыть радость. — Пока ты отдыхал, мне такое дерьмо пришлось разгребать, что слов не хватит, чтобы описать.

— Всё же попробуй их подобрать, — Нагато усмехнулся. — Мне стоит быть в курсе происходящего, раз я снова в игре.

Глава 26. Соколиная охота

Открыв глаза, Хаширама увидел деревянную крышу созданной им беседки. Воскрешённые не могли спать, это он уяснил уже давно, но они обладали способностью впадать в состояние, сходное со сном, — анабиоз, как его называл Тобирама (хотя можно ли применять такое определение по отношению к ожившим трупам, отото ещё сомневался).

Поворочавшись немного, Хаширама тяжело и бесцельно вздохнул. У его теперешнего тела не было потребности ни во сне, ни в кислороде, ни в еде — и это печалило. Хаширама многое бы отдал, чтобы почувствовать себя вновь по-настоящему живым, и даже на этой почве завидовал Мадаре. Кстати о нём…

Повернув голову в ту сторону, где друг соорудил себе в углу настоящую берлогу, Хаширама не обнаружил его на привычном месте. Более того, чакра Мадары не ощущалась в радиусе, фиксируемом сенсорикой без специального усиления.

— Тобирама?

— Да? — отозвался брат, расположившийся на пороге беседки и занятый обсуждением с Минато возможности усовершенствовать Хирайшин.

— Не знаешь, где Мадара?

На это Тобирама весьма красноречиво хмыкнул.

— Мне нужно с ним поговорить, — пояснил Хаширама, неспешно садясь и потягиваясь.

— Он уже давно ушёл, куда — не докладывал, — проинформировал Тобирама и вернулся к прерванному разговору.

Взглянув на него и Минато, Хаширама невольно улыбнулся. У его младшего брата всегда были проблемы в общении с людьми, но с Минато он довольно быстро нашёл общий язык и теперь проводил с ним много времени.

Прихватив с тарелки немного печенья, Хаширама направился к выходу из Тайной комнаты. Вкус сладости ощущался не так хорошо, как при жизни, но и за эти отголоски ощущений Хаширама готов был бесконечно благодарить брата, за прошедшие месяцы внёсшего немало изменений в Эдо Тенсей, отчего быт призванных этой техникой Хокаге стал намного приятнее.

Хаширама стряхнул крошки с рук на пол тоннеля под озером и сосредоточился на потоках чакры. Этот замок поначалу сильно сбивал его сенсорную систему — Хогвартс обладал своей мощной магией, которая упорно пыталась воздействовать на чужаков и подстроить их энергию под свою. Хаширама знал, что остальные в команде тоже это чувствуют, хотя и не так явно, как он сам, Тобирама и тот же Мадара.

«Сенсорами не становятся, ими рождаются», — любила гордо повторять Мито. Достойная наследница Узумаки, в этом деле она превосходила всех их троих.

И опять Хаширама не удержал вздох. Он радовался и одновременно жалел, что Мито здесь нет. Их брак, вначале сугубо политический, призванный укрепить союз между Конохой и Узушио, превратился со временем во что-то куда большее, значащее не меньшее, чем дружба с Мадарой. С Мито было не соскучиться, хотя, будь она здесь с ними, ленивому быту в Тайной комнате точно пришёл бы конец — ещё строже Тобирамы, она была в состоянии построить кого угодно, и даже Мадара не рисковал выводить её из себя.

Не обнаружив чакру Мадары в замке, Хаширама переключился на исследование окрестностей. Вскоре он нашёл то, что искал, и поспешил к своей цели. Было ещё довольно рано, так что школа была пустынна — все употребляли воскресенье на отдых, тем более что у детей начались пасхальные каникулы. Хаширама не знал, что это за праздник такой — Пасха, но намеревался непременно уточнить это у Итачи при первой же возможности. Итачи… Он в самом деле напоминал Изуну ответственностью, исполнительностью и преданностью. Правда, в отличие от брата Мадары, Итачи предпочёл клану Коноху, за что Хаширама, как Хокаге, был ему крайне признателен. Ведь, если подумать, именно о таких Учихах он всегда мечтал.

«Об Учихах в рабской позе, — непроизвольно вспомнились ему слова Мадары, брошенные во время одного из боёв, — склонившихся перед Сенджу, признавших ваше главенство».

Хаширама решительно потряс головой. Нет, не об этом. В его мечтах Учихи всегда были надёжными и верными союзниками деревни, а вовсе не рабами Сенджу, но в то время ему так и не удалось втолковать это другу.

Погода на улице стояла великолепная: светило яркое солнце, изредка скрывавшееся за медленно тянувшимися по небу облаками, а ветер был тёплым и лёгким, мягко шевелил изумрудно-зелёную траву, покрывавшую луг, по которому Хаширама спустился к Запретному лесу. Впрочем, вместо чащи леса он зашагал по дорожке в направлении Хогсмида. Не дойдя до деревни, свернул на едва заметную тропку, петлявшую и извивавшуюся подобно змее, забиравшую всё выше и наконец выведшую его на небольшую площадку, бывшую вершиной одного из горных отрогов. На краю её и стоял Учиха.

— Ну ты и забрался, — протянул Хаширама.

Мадара обернулся на голос.

— Чего тебе? — то ли недовольно, то ли устало осведомился он.

— Поговорить.

— Если ты опять об этом…

— А о чём же ещё? — Хаширама подошёл ближе и остановился рядом с другом. — Мадара, мы должны рассказать им.

— Никому мы ничего не должны, — резко парировал Учиха, хмурясь. — Они ещё дети, всё равно ничего не поймут.

— А мы сами понимаем?

Мадара несколько удивлённо посмотрел на него.

— Может и не до конца, — после секундной паузы сказал он, — но не думаю, что это тот случай, когда стоит посвящать посторонних.

— Но пророчество ведь относится и к мальчикам тоже.

— Кто сказал, что это именно они?

— А что подсказывают ощущения?

Неопределённо передёрнув плечами, Мадара отвернулся. Помолчав немного, Хаширама негромко произнёс:

— Вернувшись в тот мир, где был ты рождён, прослывёшь Мудрецом, победившим великое зло, даровавшим людям Путь. Два сына подхватят твой клич и будут рядом, бок о бок сражаться — до той лишь поры, пока одно твоё слово не поселит вражду, что протянется сквозь века нитью войны, которая унесёт жизни многих. Война эта однажды неминуемо приведёт к концу для обоих миров; лишь трижды за годы у потомков твоих будет шанс изменить судьбу. Один раз сойдутся два брата по крови; второй — два брата по духу; третья же битва решит всё.

Два листа, что сорвались с ветви, но вернулись к ней; два листа, что пожухли, но ожили вновь. Два листа, что есть солнце в ночи, и два, что ночь принесли, — пропитаны соком Великого Древа, что растёт в вечной тьме под холмом…

Некоторое время оба молчали.

— Мудрец клана Узумаки сказал тогда, что существует и вторая половина пророчества, — произнёс Хаширама серьёзно, — но откроет её он только последним двум из Избранных.

— Ладно, допустим, что эти мальчишки действительно, как ты выражаешься, Избранные, — нехотя проговорил Мадара. — Тогда наше дело — направить их к старику, когда найдём путь в наш мир.

— Вот только где гарантия, что мудрец всё ещё жив? Когда я видел его в последний раз, он уже был глубоким старцем.

— Он жив.

— Почему ты так уверен в этом?

— Почему, спрашиваешь? — Мадара неподдельно задумался. — Пожалуй, самым адекватным объяснением будет: я просто знаю.

— Ну ясно, — махнул рукой Хаширама. — Опять это твоё знаменитое «Я так чувствую, а остальные — можете убиться, если не согласны».

— А разве моё предчувствие когда-нибудь нас подводило? — ощетинился Мадара.

— Ну, — протянул Хаширама, — разве в тот раз, когда мы с тобой решили устроить внеплановый отпуск и слиняли в Источники, а ты уверял меня, что Мито с Тобирамой нас не найдут.

Мадара поморщился.

— Не напоминай.

— Ладно, — усмехнулся Хаширама, которого от воспоминания о том, что было, когда погоня настигла изредка ленящихся руководителей селения, до сих пор коробило.

Над горами разносился резкий крик парящего в небе большого сокола. Откуда-то издалека ему откликнулся родич.

— Тяжёлый удар был у твоей жёнушки, — немного помолчав, признал Мадара.

— Но нас с тобой и в самом деле иногда надо было одёргивать, — резонно заметил Хаширама, хотя и был полностью согласен с другом. По количеству и тяжести нанесённых ему травм гордое второе место (после Учихи, разумеется) занимала именно Мито. — А Тобирама не справился бы с обоими.

— Это всегда так смешно выглядело, когда он тебя отчитывал.

— Не смешнее, чем когда Изуна вис на тебе и пытался утянуть-отступить.

Мадара отвернулся.

— Никому не понять, что чувствует Учиха, потерявший родного брата, — негромко произнёс он.

— Возможно, — согласился Хаширама, — но я хотел, чтобы ты хотя бы попробовал мне это объяснить и позволил помочь. Ты же замкнулся в себе; неудивительно, что жители деревни и даже соклановцы стали тебя избегать.

— Твоя прямота просто феноменальна, — закатил глаза Мадара.

— Ой, да ну ладно тебе…

— Это был не комплимент, Хаши.

— А-а, — разочарованно протянул Первый, но миг спустя уже приободрился. — Кстати, Дара…

— Что ещё? — буркнул Учиха, с детства ненавидевший сокращение своего имени.

Хаширама улыбнулся.

— Спасибо, что пытаешься наладить отношения с Тобирамой.

— Ах, это… Будешь должен.

— В конечном итоге, не так уж вы с ним друг друга ненавидите, — глубокомысленно заметил Хаширама.

— Разумеется, — сказал Мадара таким тоном, каким произносят только незыблемые истины. — Ненавижу я только тебя, Сенджу Хаширама, и для других в этом списке места не осталось. А что касается твоего брата — мне, признаюсь, даже немного льстит, как он бросается на меня из-за Изуны.

— Дара, ты что — тайный мазохист?!

— Вот поэтому и ненавижу! — Мадара стукнул друга кулаком по макушке. — А наши младшие и в самом деле могли бы неплохо поладить, сложись всё по-другому.

— Да уж, — вздохнул Хаширама.

— Только не начинай опять ныть, как тебе жаль.

— Я и не собирался!..

— Собирался.

— Ладно, собирался, — признал Хаширама и перевёл взгляд на замок, видневшийся в отдалении. — Хогвартс нас не любит.

— А мы, сволочи, своим присутствием насмехаемся над его чувствами, — съязвил Учиха.

— Я не об этом. В последнее время его магия стала воздействовать на нашу чакру сильнее, чем раньше. Я знаю, ты тоже заметил это, Мадара.

— Заметил. И мне это тоже не нравится.

— Сакура поделилась со мной своей теорией относительно причин падения скорости реакции чакры у всей первой шестёрки.

— И что она придумала? — с определённым скепсисом уточнил Мадара.

— Что магия и чакра — два проявления внутренней энергии человека, смеси Инь и Ян.

— Глупости, — резко заявил Учиха. — Эта местная магия — чистый Интон. Потому волшебникам и нужна палочка — она выступает в качестве своего рода заменителя энергии Ян, которую мы вместе с Инь, используем при создании чакры. Так что маги — это просто недошиноби, плюнувшие на энергию тела и пошедшие по простому пути освоения дзюцу, — он пренебрежительно фыркнул. — А мне тут Итачи как-то рассказывал про эволюцию и то, что труд и вовремя поднятая палка сделали из обезьяны человека.

Хаширама укоризненно покачал головой.

— Когда же ты перестанешь быть таким?..

— Никогда, — бросил Мадара. — Смирись.

— Да я, в общем-то, и смирился, — пожал плечами Хаширама и перевёл тему: — Могу попросить тебя кое о чём?

— Я слушаю.

— Ты не мог бы снова попытаться связаться с Цуной? Если, как ты говоришь, твои старые глаза всё ещё где-то в нашем мире, ей нужно попытаться найти их нынешнего хозяина и уговорить помочь. Уверен, Риннегану удастся открыть портал.

— Сомневаюсь насчёт «уговорить», — протянул Мадара, не глядя на друга. — Видишь ли, Хаширама, там довольно непростая история.

— Расскажешь?

— Нет.

— Как хочешь, — Хаширама решил не наседать — пускай друг, и без того в последние месяцы поделившийся с ним очень многим, оставит себе хоть какие-то секреты. — Но с Цуной, я считаю, связаться всё равно стоит.

— Я уже пробовал, — признался Мадара, — однако так и не достиг успеха. Такое чувство, словно кто-то или что-то нарочно мешает… Что? — нахмурился он, заметив лукавый взгляд друга.

— Ты пытался установить связь с ней без меня? — Хаширама расплылся в широкой улыбке. — Так хотелось поговорить с девочкой один на один?

— Не неси чушь! — прикрикнул на него раздражённый Мадара. — Да и потом, ей уже за пятьдесят — какая она девочка?

— Для меня она всегда будет девочкой. Моей маленькой химе… — мечтательно протянул Хаширама.

— Меня сейчас стошнит от умиления.

— А я и не знал, что у тебя такой слабый желудок.

Крик сокола раздался вновь, на этот раз прямо над головами шиноби. Мадара выставил вперёд руку — и большая птица опустилась на неё, мягко шурша крыльями.

— Сапсан, — почти с гордостью произнёс Учиха.

— Ты до сих пор занимаешься соколиной охотой? — удивился Хаширама, вспоминая, как сильно был друг увлечён этим прежде.

— Лучше.

Мадара полностью развернулся к нему; сокол тоже повернул голову — и Хаширама увидел, что его правый глаз был Шаринганом. Порыв ветра отбросил с лица Мадары растрёпанную чёлку, и оказалось, что его правый глаз крепко зажмурен.

— Что ты?..

Усмехнувшись, Учиха открыл глаз — тут же глаз сокола стал чёрным, как и левый. Птица беспокойно захлопала крыльями, но Мадара погладил её по голове и дал кусок свежего мяса.

— Вернувшись со своей разведки, Анко рассказывала, что у старейшины кентавров, с которым она разговаривала, был фамильяр, — произнёс Мадара, наблюдая за тем, как ест его сокол. — Я заинтересовался.

— Ты создал фамильяра? — Хаширама подался вперёд, с возросшим интересом разглядывая птицу.

— Не совсем, — покачал головой Мадара. — Судя по описаниям этих существ в книгах, мой фамильяр не полноценный, хотя и привязан ко мне и прилетает по зову.

— И ты можешь смотреть его глазами, так?

— Я предпочитаю одним глазом. Второй можно использовать ещё для чего-нибудь.

На его ответ Хаширама засмеялся. Сокол же, покончив с едой, взлетел с руки хозяина и вскоре пропал из вида. Мадара пристально посмотрел на друга.

— Значит, мы договорились, что ничего не будем говорить Саске и Наруто?

— Ладно, не будем, — согласился Хаширама. — Но на необходимость посещения Узушио обязательно им намекнём.

Тихо, никого не трогая, Наруто бочком пробирался между полками. Мадам Пинс пару раз уже выгоняла его из библиотеки за громкие разговоры, принесённую с собой еду и ещё какие-то глупости и теперь каждый раз при появлении на своей территории не спускала с него взгляда, буквально дышала в затылок до тех пор, пока парень не покидал «храма знаний». Однако Наруто не был бы собой, если бы смирился с подобным.

«Я шиноби или кто?» — бросил он себе мысленный вызов и с утра в первое воскресенье каникул предпринял вылазку за книгами, которые понадобятся ему для выполнения домашних работ — их список ему великодушно дала Сакура. То есть, дала она Саске, но тот ведь не стал бы утаивать от друга столь важную информацию! Именно этим Наруто себя успокаивал, когда втихаря переписывал заметки, пока Саске не видел.

И вот теперь он, вооружённый листом с более чем тридцатью наименованиями учебников, крался по библиотеке, рассчитывая быстро и незаметно обзавестись необходимым и отступить в гостиную Гриффиндора. То, что произошло дальше, стало для него неожиданностью.

— Ой, Наруто! — вдруг раздался громкий удивлённый возглас справа.

Мадам Пинс, до того преспокойно пившая чай в своём кабинете, услышала нелюбимое имя и тот час же выскочила, вперила взгляд в Узумаки, словно старалась на месте испепелить его.

— А я тебя и не заметила! — продолжала говорить Гермиона, не замечая, что делает что-то не так.

— На то и был расчет, даттебаё, — тихо пробормотал Наруто, досадуя, что был разоблачён, и всячески стараясь сжаться под гневным взглядом библиотекарши.

— Ты хотел что-то взять? — деловито спросила Гермиона и выдернула у него из руки листок. — Вот по этому списку, да? Давай я помогу собрать все книги.

В итоге походом в библиотеку Наруто остался доволен наполовину: необходимые книги он получил, но вот перед мадам Пинс спалился. Не сказать, что сам, но всё же. «Никому из наших ни слова», — мысленно решил он.

— Я и не думала встретить тебя в библиотеке в воскресенье, — заметила Гермиона, когда они уже возвращались в факультетскую башню.

— Ну, домашки надо делать, даттебаё, — отозвался Наруто, легко балансируя шаткой стопкой книг. — А то Сакура-чан меня заест.

— Она молодец, хорошо справляется с учёбой, — как ему показалось, с некоторым снисхождением сказала Гермиона, — особенно для… — она резко оборвала сама себя и смутилась. — Ну, для иностранки, ты понимаешь.

— Да, понимаю, — кивнул Наруто и замолчал.

Подобные неловкие диалоги между ними стали происходить в последнее время всё чаще. Стоило им остаться вдвоём, Гермиона рано или поздно неминуемо задевала тему шиноби и их мира — и тут же начинала волноваться и стараться перевести разговор. Было видно, что быт ниндзя её безумно интересует — но в то же время девушка слишком хорошо помнила горящие алым глаза Саске и его предостережение. А Наруто эти её дёргания начинали всё больше напрягать.

Тем же вечером, устав от уроков (да, он начал делать домашки — и совершенно не потому что за них взялась Хината, ему самому захотелось!), Наруто вышел из Общей гостиной, намереваясь пройтись по школе. Ему нравилось порой просто гулять по замку, исследовать его закутки, бродить по бесчисленным коридорам. За более чем полгода в нём шиноби облазили много мест, однако что все — навряд ли. Хогвартс всегда имел, чем удивить.

Заметив на углу коридора поворачивавшего Аргуса Филча, Наруто оперативно юркнул в удачно подвернувшийся потайной ход и тихо и быстро побежал к противоположному его концу. С тех пор, как Долорес назначили директором, школьный смотритель совсем обезумел от радости и теперь патрулировал замок ещё активнее, чем прежде. Нет, шиноби это не доставляло проблем, всё-таки они обучены прятаться и от более зорких противников, но вот юные маги из числа не слишком осторожных вполне могли попасться. Дейдара-то фыркал и насмешливо спрашивал: «А какое нам дело, мм?», однако Наруто не мог и не хотел бросать товарищей в беде. Пусть даже не совсем товарищей и в потенциальной беде.

В конце потайного хода он замер и прислушался к своим ощущениям. Как-то раз не столь давно Первый, которому было заняться нечем, не иначе, чуть ли не с пеной у рта доказывал, что Наруто должен быть сенсором, причём одним из лучших. На вопрос, а с чего он, собственно, это взял, Хаширама улыбнулся и, напустив на себя мудрый вид, стал рассказывать о клане Узумаки и о том, какие шиноби принадлежали к нему. Историей в принципе Наруто мало интересовался, но этот рассказ понравился ему, и парень твёрдо решил, что станет таким же сильным сенсором и мастером печатей, как его предки. Хашираме его настрой понравился, и с тех пор он и отец стали обучать Наруто методам обнаружения и выслеживания людей по чакре. В Хогвартсе это, по словам Первого, делать было труднее из-за магического фона замка, но уже сейчас у Наруто получалось кое-что — и это кое-что теперь позволило ему определить, что в пустующем обычно кабинете в смежном коридоре находится, несмотря на поздний час, кто-то из студентов, причём энергия этого человека казалась знакомой. Решив проверить, Наруто направился к классу.

Гермиона сидела прямо на учительском столе, подтянув колени к подбородку. Судя по лицу, у неё что-то стряслось.

— Что с тобой, даттебаё? — спросил Наруто, подойдя ближе. — Что-то случилось?

Девушка вздрогнула и повернулась к нему.

— Наруто? — она быстро провела рукавом по лицу. — А, нет, ничего, у меня всё в порядке…

— Ну я же вижу, — серьёзно сказал Наруто, останавливаясь перед ней, засунув руки в карманы брюк. — Тебя кто-то обидел?

— Нет, — твёрдо, но, кажется, не совсем искренне, сказала Гермиона. — Я просто устала.

— Ладно, как знаешь, — пожал плечами Наруто — не хотел навязываться, но и оставить девушку в таком состоянии не мог. — Пошли, может, в башню? А то тут Филч ходит.

— Давай лучше немного посидим здесь, — отведя взгляд, тихо попросила Гермиона.

Наруто кивнул и уселся на первую парту.

— А хочешь, я расскажу тебе что-нибудь о нашем мире, даттебаё?

Вновь подняв на него покрасневшие глаза, Гермиона осторожно кивнула. Украдкой улыбнувшись, Наруто уселся поудобнее и заговорил:

— Значит так, давай я тебе расскажу о Хокаге — так называются главы нашей деревни, даттебаё. Все они очень крутые шиноби, и однажды я сам стану Хокаге — вот увидишь!..

Глава 27. Каникулы — время для самосовершенствования

Даже несмотря на то, что пасхальные каникулы наконец начались, а погода на улице стояла восхитительная, студенты Когтеврана сразу же после завтрака вернулись к учебникам.

— Чёрт, чёрт, чёрт, — бормотал Энтони Голдстейн, бегло просматривая оглавление увесистого справочника по нумерологии. — До СОВ всего полтора месяца — а столько ещё учить!

— Да уж, — обречённо вздохнула Падма Патил, поднимая взгляд от конспекта по древним рунам. — У меня скоро мозги расплавятся.

— А представляете, что там творится на других факультетах? — хмыкнул Майкл Корнер, отрабатывавший Заклятие исчезновения, до сих пор плохо ему дававшееся. — Всё-таки в школе когтевранцы самые умные, а если даже нам тяжело, то каково каким-нибудь там пуффендуйцам?

— Прекращай эту дискриминацию, — строго одёрнула его Падма. — Если ты такой умный, проявишь себя на экзаменах.

— Падма, слушай, а сколько надо набрать СОВ, чтобы ты пошла со мной гулять? — тут же спросил Тони.

Немного подумав, Падма ответила:

— Семь, причём «В» или «П», Тони.

— Да ты требуешь больше, чем Управление мракоборцев! — усмехнулся Майк, кивая на стопку рекламных брошюрок Министерства магии, призванных помочь юным магам определиться с выбором будущей профессии.

— Принцесса Когтеврана может себе это позволить, — по возможности ровно сказал Тони, стоически перенося жестокость возлюбленной.

Падма наградила его за это едва приметной улыбкой; сидевшая рядом с приятельницей Сакура закатила глаза.

— Сакура?

— Да, Терри?

— Как насчёт позаниматься сегодня зельями? — несколько смущённо спросил он.

— Прости, — виновато улыбнулась Сакура, — давай завтра. У меня сегодня не будет времени.

Падма пытливо взглянула на неё.

— И чем это таким ты будешь занята, позволь спросить? От экзаменов же вы освобождены, тебе готовиться не надо.

— У меня сегодня дополнительные с Акасуной, — и глазом не моргнув, соврала Сакура; впрочем, ложью это было только отчасти. — И мне как раз пора на них.

— Удачи! — крикнул ей в спину Терри, когда девушка выходила из гостиной.

Махнув ему на прощанье рукой, Сакура спустилась по лестнице и быстро зашагала по коридору. Дополнительные у неё и в самом деле были, вот только не с кукловодом.

В Тайной комнате было очень шумно — это Саске и Наруто тренировались, подбадриваемые советами наставников.

— Больше чакры в Расенган, Наруто!

— Саске, внимательнее, он тебя почти задел!

— Давай, заходи справа… ах, нет, лучше слева… подпрыгивай, подпрыгивай!..

— Блокируй немедленно!

— ДА ХВАТИТ ВАМ, ДАТТЕБАЁ! — не выдержав, заорал Наруто, прерывая атаку.

— Нам уже не по три года, сами разберёмся, — процедил Саске.

— И в самом деле, Хаширама-сама, Мадара-сан, — произнёс Четвёртый примирительным тоном, — пусть мальчики сами тренируются.

— Тогда я умру со скуки, — недовольно заявил Мадара.

Первый пихнул его локтём в бок.

— Прогуляемся до ближайшего ущелья?

— Хаширама-сама, — решительно вмешалась Сакура. — Вы вообще-то обещали сегодня позаниматься со мной.

— Ах, да, точно, — поспешно закивал Первый. — Прости, Мадара.

— Я точно умру со скуки, — бросил тот.

— Если хотите, я могу сразиться с вами, — предложил Итачи, поднимая голову от книги; даже в этом дурдоме он умудрялся читать.

Мадара удовлетворённо кивнул, и Учихи направились к выходу из Комнаты.

— Похоже, сражаться они намерены на Сусано, — задумчиво заметил Хаширама.

Его брат оторвался от своего занятия и с интересом посмотрел вслед Учихам.

— Пойти посмотреть, что ли? — проговорил Второй, а затем сложил печать переноса и в то же мгновение исчез.

— Наруто, Саске, можете продолжать, — величественно махнул рукой Первый и повёл Сакуру к беседке. За столом возле неё расположился Третий, как обычно с трубкой в зубах и тяжёлым руническим словарём наперевес. — Сару, ну как?

— До полной расшифровки книги Мудреца осталось ещё восемь глав, — отозвался Третий, неспешно переворачивая страницу. — Он так потрясающе подробно описывает процесс строительства Хогвартса, что те, кто прочтёт его записи, будут, несомненно, самыми осведомлёнными людьми в этой области.

— Эх, лучше бы он описал, как открыть портал, — с неподдельным разочарованием сказал Хаширама и зашагал в сторону небольшого деревянного домика в самом углу Комнаты. Первоначально создававшийся как операционная для пересадки глаз Учих, теперь он стал местом уроков по ирьёниндзюцу.

— Ну что, Сакура, чем хочешь заняться сегодня? — полюбопытствовал Первый.

— Вы как-то говорили, что существует очень эффективная техника для остановки внутреннего кровотечения и устранения повреждений органов без операции, — припомнила девушка.

— Отличная тема! — воодушевился Первый, пропуская Сакуру в домик. — Тогда доставай клетку с нашими мышками — будем упражняться.

Уклонившись от очередной атаки, Саске выхватил из закреплённых за спиной ножен катану и пропустил через неё чакру Райтона — Наруто среагировал на удивление быстро и прежде, чем удар достиг его, сокрушил клинок Молнии какой-то техникой Футона.

— Выкуси, Саске! — крикнул он. — Ветер сильнее Молнии, даттебаё!

Несколько недоумённо взглянув на друга — и когда только успел ума понабраться? — Учиха ехидненько так улыбнулся.

— А как насчёт Огня?

— А? — не понял Наруто.

В следующий миг он уже носился по Комнате, уворачиваясь от Катона.

— Придурок, даттебаё!..

— А это даже ещё не Аматерасу, — сказал Саске. — Кстати, не хочешь попробовать? Вместе с этим твоим сюрикеном вообще загляденье будет.

— Точно! — Наруто резво отскочил за колонну, где создал двух клонов; пару секунд спустя он вылетел из укрытия с криком: — Футон: Расен Сюрикен!

«Ну ладно», — подумал Саске и активировал Мангекью.

Парни одновременно сорвались с мест и бросились друг к другу, но вдруг между ними со стремительностью молнии возник Четвёртый Хокаге.

— Прекратите немедленно! — грозно крикнул он.

Саске резко замер в паре метров от него и перевёл взгляд на Наруто, тоже остановившегося, с крайней неохотой развеявшего технику.

— Ты чего? Мы же просто тренировались, даттебаё.

— Кажется, я запретил тебе использовать Расен Сюрикен на тренировках, пока мы не поймём, как избежать его побочных действий на твоё тело, — сурово сказал Четвёртый и повернулся к Учихе. — А ты, Саске, оставь Мангекью Шаринган для занятий с Итачи и Мадарой-саном. И чтобы больше подобного не было, иначе я буду вынужден ввести санкции.

— Как скажете, — ровно произнёс Саске, про себя раздражаясь от того, что его отчитывают, словно маленького.

— Ладно, даттебаё, — проворчал Наруто.

Выдернув из пола у своих ног кунай с меткой Хирайшина, Четвёртый кивнул и вернулся на порог беседки. Парни переглянулись.

— Не хочу больше сражаться, — буркнул Саске.

— Честно, я тоже, — отозвался Наруто, и Саске достал волшебную палочку.

— Как насчёт попрактиковать Патронус?

— Дураком меня хочешь выставить, да? — проворчал друг.

— Вообще-то я хотел помочь, — самым невинным тоном ответил Учиха.

С подозрением покосившись на него, Наруто всё-таки тоже достал палочку. Взмахнув своей, Саске уверенно произнёс:

— Экспекто Патронум! — и с удовольствием и гордостью посмотрел на большого кота, чинно зашагавшего по каменному полу.

Проворчав что-то о том, что его друг — позёр, Наруто тоже предпринял попытку:

— Экспекто Патронум!

Его палочка выплюнула лишь струю серебристого дыма.

— Хренов Кьюби, — сквозь зубы процедил он.

— Кьюби? — Четвёртый, заинтересовавшись, вновь подошёл ближе. — Думаешь, это он не даёт тебе вызвать Патронус?

— Он сам мне так и сказал, — пожаловался Наруто на своего бидзю.

Четвёртый задумчиво потёр подбородок.

— Что ж, может, нам и удастся что-нибудь сделать с этим, — наконец сказал он и поманил сына в сторону. — Пойдём, попробуем кое-что.

— Ага! — радостно кивнул Наруто и побежал следом за Четвёртым.

Досадуя на то, как быстро друг его бросил, Саске хмыкнул, стараясь не выдать своих истинных чувств, и перешёл в беседку. Взяв с книжной полки один из фолиантов, он раскрыл его на главе, посвящённой Патронусам. «Ну что, будем учить тебя говорить», — усевшись на татами, мысленно поставил Саске в известность серебристого кота.

Отойдя вместе с отцом за колонну, Наруто с любопытством посмотрел на него.

— Так что ты придумал, пап?

— На самом деле, мы с Первым уже давно думали над этим, — признался Минато. — Ты — джинчурики, Наруто, но всё ещё не можешь использовать силу своего бидзю.

Предположение, что последует сейчас, ошарашило.

— И что?.. — голос дрогнул. — Ты… вы с Первым хотите научить меня использовать силу Кьюби, даттебаё?

— Думаю, пришла пора, — серьёзно сказал отец.

— Это точно, — согласился с ним подошедший Хаширама.

Наруто повернулся к нему.

— А Сакура-чан?..

— Я попросил её провести полное обследование Саске, — успокоил Первый. — Я подумал, внимание твоих друзей к нашей задумке пока привлекать не стоит.

Посмотрев сначала на Первого, потом на отца, Наруто нервно сглотнул.

— А что если не получится? — тихо спросил он. — Кьюби уже вырывался из-под моего контроля — я тогда таких дел наворотил, даттебаё.

— Не беспокойся, — Хаширама шагнул вперёд и плавным движением извлёк из-под майки парня тонкую цепочку, на которой висел отливающий синим и серым кристалл. — Когда-то я подарил это ожерелье Цунаде. С его помощью я могу брать под контроль чакру бидзю.

— Круто, а я и не знал, — улыбнулся Наруто, по-новому взглянув на побрякушку, выигранную в давнем споре.

— Но я не думаю, что вмешательство Хаширамы-самы потребуется, — сказал отец. — В этом сражении ты будешь не один.

— Не один? — удивлённо переспросил Наруто.

— Я пойду с тобой, — ответил Минато. — Кроме того, я рассчитываю ещё на кое-какую помощь.

— Вот оно что, — кивнул Первый с таким видом, словно бы что-то понял.

— Ну как, Наруто, — спросил отец, — ты готов?

Помедлив секунду, собравшись с мыслями, Наруто кивнул.

— Поехали, даттебаё!

Он закрыл глаза и перенёсся сознанием к клетке бидзю.

— Наруто! — прорычал Лис, поднимая голову.

— Не только я, — усмехнулся парень и указал на возникшего рядом отца. — Помнишь моего папу, Кьюби?

Судя по низкому, угрожающему рыку, Девятихвостый ещё как помнил.

«Наруто, — мысленно обратился к нему отец, — сейчас я сниму печать, удерживающую Кьюби. Твоя задача — дотянуться до его чакры своей и вытянуть её. Это будет как перетягивание каната: ты будешь тянуть к себе, но и Лис — к себе. Ни в коем случае не позволь ему поглотить твою энергию. Ты меня понял?»

«Кажись да, даттебаё».

«Тогда начнём».

На пальцах правой руки Минато засветились сгустки чакры; приподняв майку сына, он коснулся отчётливо проступившей на его животе печати и повернул запястье. В ответ на действие замок на клетке бидзю стал открываться сегмент за сегментом, пока створки двери не распахнулись, и Лис с оглушительным рёвом не вырвался наружу. Но прежде, чем он успел что-либо сделать, отец обрушил на Девятихвостого мощную технику Ветра, ненадолго припечатавшую зверя к залитому водой полу.

«Сейчас!»

Наруто напрягся и коснулся своей чакрой Кьюби. Лис зарычал, но тут же сам вцепился в энергию джинчурики и потянул её на себя. Отец вновь атаковал бидзю, но тот взмахнул хвостами — Минато отлетел куда-то во тьму. Проводив его взглядом, Девятихвостый повернул голову к парню.

— Вот мы и остались одни, Наруто…

В голове тут же зазвучали голоса, поначалу чуть слышные, но всё набиравшие силу:

«Кто этот мальчик?»

«Нет, не разговаривай с ним! Он плохой!»

«Почему? Он выглядит таким одиноким?»

«Просто не подходи к нему ясно?..»

«Ну что, будем играть?»

«Только не зовите этого…»

«Мелкий хулиган!»

«Вредитель!»

«Чудовище!»

«Монстр!»

«Демон!»

— Нет! — стремительно теряя силы, крикнул Наруто; вовремя заметив, что его чакра уже почти дошла до Кьюби, он попытался отдёрнуть её, но сил не хватало.

— Наруто! — донёсся словно сквозь сон взволнованный голос отца.

И вдруг всё исчезло: клетка, Кьюби, залитый водой пол — всё растворилось в потоке золотистого света, преобразовавшегося в какое-то странное пространство, где, казалось, вовсе не существовали понятия времени, верха и низа, права и лева. Остался только Наруто, измученный борьбой, но целый и невредимый, и молодая женщина с длинными красными волосами, стоявшая перед ним.

— Наруто, — мягко произнесла она, улыбаясь.

— Кто ты? — с подозрением спросил парень.

Улыбка красноволосой сделалась ещё шире.

— А ты не догадываешься?

Мысли как-то неожиданно смешались, безумно заметались в голове. Какие-то рассуждения, ассоциации, знания и личные выводы подсказывали ответ — но какое всё это имеет значение, когда вот она стоит перед ним, улыбающаяся, светящаяся от счастья, живая…

— Мама?.. — прошептал Наруто, не замечая, как по щекам заструились дорожки слёз.

Женщина кивнула.

— Да, Наруто. Я твоя…

Не дав ей договорить, Наруто бросился к матери и заключил её в объятия, уткнулся лицом в плечо.

— Мама… — пробормотал он, не справляясь с чувствами. — Всегда… всю жизнь я так хотел познакомиться с тобой, даттебаё…

— Даттебаё, значит, — произнесла Узумаки Кушина, обнимая его. — И вправду мой сын.

— Наруто во многом похож на тебя.

Отстранившись от матери, Наруто повернулся к отцу, быстро утирая слёзы рукавом.

— Пап, и ты тут? А Кьюби?..

— Он подождёт, — отозвался отец; медленно, словно сам не верил в происходящее, он подошёл ближе. — Кушина…

— Минато…

В голосах их обоих было столько всего: счастья, тепла, заботы, тоски расставанья и радости встречи, столько любви, нежной, трогательной, преданной, что Наруто испытал искреннюю гордость за своих родителей.

— Ну что, семейные объятия, даттебаё? — чуть ворчливо, не справляясь с голосом, спросил он, раскидывая в стороны руки.

Минато и Кушина с улыбками переглянулись и обняли сына. Какое-то время трое стояли так, наслаждаясь мгновеньями встречи с любимыми. Первым не выдержал Наруто.

— Мам, пап, я так рад! — воскликнул он, готовый прыгать от радости. — У меня столько к вам обоим вопросов!..

— Мы ответим на них, — заверил его Минато.

— Давай только сначала разберёмся с Кьюби, даттебане, — предложила Кушина.

Наруто засмеялся.

— Даттебане?

— Ах, ну у меня тик такой: когда волнуюсь, я всегда это говорю, даттебане, — смутившись, сказала она.

— Обожаю эту твою черту, — с улыбкой произнёс отец, и мать, улыбнувшись, поцеловала его. Дав родителям немного насладиться друг другом, Наруто тихонечко покашлял.

— Вы, кажись, что-то там про Кьюби говорили.

— Да, конечно, — мать воинственно сжала руку в кулак. — Вперёд, мальчики!

Моргнув, Наруто вновь обнаружил себя перед клеткой бидзю. Кьюби зарычал и попробовал напасть, но тут из тела джинчурики возникли толстые и прочные цепи, моментально опутавшие зверя.

— Эта чакра!.. — прогремел Девятихвостый, и впервые в его тоне послышался отголосок беспокойства. — Кушина!

«Я не смогу удерживать его долго, — мысленно сказала мать. — Действуй быстро, отец тебя прикроет».

— Получи-ка наше семейное комбо! — крикнул Наруто, бросаясь к Лису. — Поглаживание питомца против шерсти, даттебаё!

В следующую секунду на бидзю обрушились полсотни его клонов с Расенганами, атаку которых поддерживал своими техниками отец. Вдвоём шиноби удалось завалить Кьюби на лопатки, а Кушина надёжно опутала его цепями.

«Давай, Наруто, это твой шанс!»

Подскочив к Девятихвостому, он вцепился своей чакрой в его мёртвой хваткой и потянул что было мочи. Лис рычал и сопротивлялся, но Наруто придавала сил помощь родителей, их любовь, которую он ощущал каждой клеточкой тела.

И наконец ему удалось: огромный сгусток красновато-оранжевой чакры покинул тело Кьюби и влился в его собственное.

«Отлично, даттебане!» — мысленно воскликнула мать.

— Молодец, — похвалил отец, вставая рядом. — А теперь…

Он быстро сложил печати — и двери клетки вновь захлопнулись, прежде чем обессиливший бидзю сумел хоть что-нибудь предпринять.

— Это ещё не конец! — угрожающе прорычал Кьюби из-за решётки.

— На сегодня — конец, — возразил отец и повернулся к Наруто, ошарашенно рассматривавшему своё тело, покрытое жёлто-оранжевой чакрой.

— Что это, даттебаё?!

— Твой режим Хвостатого, — отозвался Минато, с интересом наблюдая за ним. — Но давай ты насладишься им после. Сейчас нам стоит вернуться к твоей маме — у неё не так много времени.

Наруто тут же помрачнел.

— Ах да…

— Не грусти, — подбодрила его мать, когда шиноби вновь оказались в золотистом мире. — Я рада даже этой возможности побыть с тобой. Спасибо тебе, Минато, — она повернулась к отцу, — что запечатал часть моей чакры в Наруто. Мне так стыдно, что ради этого ты…

— Только не начинай опять, — мягко перебил её отец. — Тебе не за что извиняться. Не трать время зря, используй свою возможность поговорить с сыном.

— Конечно, — кивнула мать. — Ну, Наруто, о чём бы ты хотел спросить свою маму?

Наруто задумался. Вопросов к матери у парня было море, но первым делом он спросил:

— А как случилось так, что вы влюбились друг в друга?

Его родители вновь переглянулись.

— Это очень хорошая история, — с широкой улыбкой сказала Кушина, усаживаясь и устраивая на коленях руки, и мужчины последовали её примеру. — Мы встретились в самом начале моей жизни в Конохе. Меня привезли из Узушио, чтобы я стала шиноби Листа, а также обучалась у Узумаки Мито, бывшей в то время джинчурики Кьюби. Из-за особенной и сильной чакры глава клана выбрал меня как смену Мито-самы.

— Получается, ты тоже была джинчурики Лиса, — проговорил Наруто, услышав подтверждение уже приходившей ему в голову мысли.

— Да, — отозвалась мать. — Но это было потом. Сначала я много училась, совершенствовала контроль чакры, осваивала клановые фуиндзюцу и, конечно же, вместе с другими детьми ходила в Академию. Впрочем, там меня невзлюбили — я, приезжая, сразу же на представлении заявила, что собираюсь стать Хокаге.

— Стать Хокаге? — переспросил Наруто. «Походу, это у меня наследственное», — не без удовольствия подумал он.

— Ага, — кивнула мать. — Из-за этого я показалась всем тогда зазнайкой и воображалой. Кроме того, мои красные волосы никому не понравились, и мальчишки за них и за круглое личико стали дразнить меня Помидоркой.

— А, и папа сразу заступился за тебя! — догадался Наруто.

Но отец неловко улыбнулся и потёр затылок, а мать сжала руку в кулак.

— А вот и не угадал, — сладеньким голоском пропела она. — Я просто накостыляла тем мальчишкам так, что больше они про помидорки в моём присутствии и не заикались. Вместо этого они стали называть меня Кровавой Хабанеро.

— Бедные парни были в ужасе, — прошептал Минато, наклонившись к сыну. — Она колотила их так, что потом…

— Ты что-то сказал, милый?

— Что ты была неподражаема тогда, любимая, — быстро ответил отец.

Кушина светло улыбнулась ему. Минато и Наруто обменялись полунапуганными взглядами. «И чего ж я ржал с Кибы и Шикамару, когда они говорили, что матери их порой вгоняют в ужас?» — подумал парень.

— В общем, в Академии я только и делала, что дралась, — продолжила рассказ мать, — и всегда побеждала, уж поверь. Надо мной больше никто не рисковал смеяться, но и любви ко мне, разумеется, у окружающих не прибавилось. Даже когда я стала генином, у меня по-прежнему не было друзей.

— А вы в Академии не общались? — спросил Наруто удивлённо.

— Нет, — покачал головой отец. — Я был тогда застенчивым тихоней, а Кушина…

— Не обижайся, но со стороны ты выглядел просто каким-то слабаком, — сказала мать, откидывая за спину волосы.

— Ну, я догадывался, — отозвался отец, ничуть, похоже, не обидевшись на её замечание.

— В общем, между нами не было совершенно ничего общего, — произнесла мать. — До одного случая.

— Какого? — жадно поинтересовался Наруто.

Кушина вздохнула.

— Наверное, тебе уже говорили, что у шиноби клана Узумаки уникальная чакра.

— Ага, — закивал Наруто. — Итачи что-то такое рассказывал.

— Итачи? — переспросила мать. — Сын Фугаку и Микото?

— Да, — подтвердил отец с грустной улыбкой. — Из него вышел потрясающий шиноби.

— А что их младшенький, Саске?

— А он, это, мой лучший друг, даттебаё, — чуть смущённо признался Наруто.

— Ох, я так рада! — воскликнула мать, прямо-таки лучась счастьем. — Ну, в смысле, Минато ведь очень дружил с Фугаку, а я — с Микото… Так здорово, что и наши дети дружат, даттебане!

— Это точно! — горячо поддержал её Наруто. — Но ты начинала рассказывать…

— Да, конечно, — поспешно кивнула мать. — Видишь ли, многие страны хотели прибрать к рукам шиноби с такой редкой чакрой, какая была у меня. В общем, однажды ночью отряд шиноби из Скрытого Облака похитил меня, — она снова вздохнула. — Признаюсь честно, я не рассчитывала на помощь — да и кто бы бросился искать ненормальную чужачку? Но я всё равно, как учили в Академии, оставляла след, по которому меня смогли бы найти: вырывала пряди волос и бросала их на дорогу. К счастью, было темно, и похитители не заметили ничего.

Мы уже были почти возле границы, а я отчаялась дождаться спасенья, когда вдруг какая-то тень атаковала врагов и сразила их. А когда из-за облаков наконец показалась луна, я увидела перед собой Минато, — мать улыбнулась отцу, и он ласково взял её за руку. — Он единственный заметил след из моих волос и не побоялся прийти мне на помощь. С тех пор Минато стал сильнее в моих глазах, а ещё… — она слегка покраснела, — а ещё я влюбилась в него, даттебане.

— Мог ли я мечтать о большем? — отец нежно обнял её одной рукой за талию. — С тех пор мы были вместе, бок о бок прошли через все препятствия и несчастья. С поддержкой Кушины я смог стать Хокаге — но куда большим счастьем для нас обоих было твоё рождение, Наруто.

— Ну прям засмущали, даттебаё, — по-доброму проворчал Наруто.

— Жаль только, что нам пришлось так рано покинуть тебя, — сказала мать с грустью и болью.

— Но у нас не было выбора, — отец заговорил серьёзно. — Я очень хочу, чтобы ты это понимал, сын.

— Я понимаю, — кивнул Наруто. Раньше, возможно, он мог бы и не поверить в это, но теперь, видя родителей перед собой, заглядывая в их глаза, осознавал, что иначе как по принуждению они бы его не оставили. — Но что тогда?..

Не закончив вопрос, он осёкся — сердце ёкнуло, когда увидел свет, исходящий от матери.

— Моя чакра почти закончилась, — тяжело вздохнула она. — Пора прощаться.

— Уже? — пробормотал Наруто. — Мама, я о стольком ещё хотел тебя спросить!..

— Прости, мальчик мой, — Кушина подалась вперёд и заключила сына в прощальные объятия, — я безумно, безумно сильно хочу остаться с тобой, но не могу. Минато расскажет тебе остальное, что не успела я. Главное, помни, Наруто: я люблю тебя, сынок, люблю и всегда буду любить…

Слова матери растаяли мягким шелестом, как и она сама. Открыв глаза, Наруто снова оказался в Тайной комнате, а рядом с ним стояли отец с печальной улыбкой на губах и Первый Хокаге, внимательно рассматривавший их обоих.

— У вас получилось, — скорее констатировал, чем спросил он.

«Я люблю тебя…»

— Да, — подтвердил отец, видя, что Наруто не торопиться отвечать.

Первый вновь перевёл взгляд на Наруто.

— Что с вами случилось там?

Тряхнув головой, Наруто счастливо улыбнулся.

— Я наконец-то познакомился с мамой, даттебаё!

Стоило Итачи войти в Тайную комнату, к нему подскочил невероятно довольный чем-то Наруто.

— Тебе привет, даттебаё!

— От кого же? — вежливо уточнил Итачи, попутно ища взглядом брата.

Наруто заулыбался ещё шире.

— От моей мамы!

Удивлённо заморгав, переваривая услышанное, Итачи повернулся к нему.

— Боюсь, я не совсем тебя…

— Меня учили управлять чакрой Кьюби, — стал охотно объяснять Наруто. — Когда я и папа сражались с ним в моём подсознании, появилась мама и помогла нам с Лисом, а потом мы так классно поговорили, даттебаё!

— Рад за тебя, — сказал Итачи совершенно искренне.

Наруто расплылся в абсолютно счастливой улыбке и ускакал обратно к беседке.

— Ох уж эти Узумаки, — проворчал Мадара, приняв свой нормальный облик. — Энергии в них через край.

— Да, конечно, — отстранённо согласился с ним Итачи.

Проверка сочинений студентов в тот вечер упорно не шла — сидя в своём кабинете, Итачи, как ни старался, не мог сосредоточиться на работе. Задумчиво поглаживая кончиком пера подбородок, он думал о куноичи, которую знал когда-то давно. Весёлая и энергичная, никогда не унывающая, Кушина нередко заходила в гости к матери и, наболтавшись с подругой, уделяла внимание и её сыну. Она обожала по-доброму подшучивать над Итачи за любовь к чтению, но однажды сама принесла ему несколько принадлежавших клану Узумаки свитков по истории и сказала с заговорщицкой улыбкой, что это будет их маленький секрет.

Возвращал эти свитки Итачи уже после её смерти. Он до сих пор помнил шок родителей, когда стало известно о гибели Четвёртого и его супруги. Но затем им сказали, что сын Минато и Кушины выжил — и мать в тот же день, не предупредив ушедшего с головой в работу отца, взяв с собой обоих сыновей и сказав, что ведёт их на прогулку, направилась в госпиталь Конохи. Из детства Итачи помнил, что мать почти никогда не плакала — но тогда, стоя перед стеклом, по другую сторону которого была палата с новорождёнными, глядя на одного из младенцев — смугленького, с ярко-голубыми глазами и забавными полосочками, похожими на лисьи усы, на щеках, — не смогла сдержать слёз.

— Кушина… — бормотала она, не отрывая взгляд от младенца.

В коридоре было пустынно, и никто не слышал её слов кроме трёхмесячного младенца в специальной сумке-держателе и пятилетнего мальчика.

— Этот ребёнок — сын героев, — сказала мать, крепче сжимая руку Итачи. — Ах, как бы я хотела забрать его отсюда, вырастить, как своего… Но я не могу…

Тогда Итачи не понимал её слова до конца. Правда открылась ему лишь годы спустя, после вступления в АНБУ: Учих и без того подозревали в организации нападения Девятихвостого, а если бы клан выказал желание забрать маленького джинчурики к себе…

— Брат?

Итачи легко вздрогнул, вырванный голосом из поглотивших его воспоминаний.

— С тобой всё хорошо? — спросил Саске, закрывая дверь и подходя к столу. — Ты не отвечал на стук.

— Всё в порядке, я просто задумался, — ответил Итачи. — Ты что-то хотел?

Отото неопределённо пожал плечами — впрочем, Итачи прекрасно понял скрытый подтекст этого жеста. Он умел учиться на своих ошибках, поэтому сразу отложил перо в сторону и вместе с братом перебрался в кресла у камина.

— Наруто осваивает режим бидзю, — произнёс Саске с непередаваемой интонацией, в которой причудливый образом сочетались предвкушение, лёгкая зависть, нетерпение и даже затаённая гордость.

— А ты — Сусано, — заметил Итачи, взмахами палочки организовывая всё для чаепития.

— Интересно, что сильнее.

Итачи внимательно посмотрел на него.

— Смысл не в том, кто сильнее, а как хорошо вы сможете скомбинировать свои атаки, Саске.

— Да, я знаю, — чуть поспешно ответил брат, принимая чашку. — Просто любопытно.

Тут уж Итачи не мог поспорить — и в самом деле, не могло остаться безынтересным, какая из этих двух невероятных техник мощнее.

Некоторое время братья провели в молчании, а затем Саске сказал:

— Нии-сан, я тут думал… о том, что будет, когда мы попадём в наш мир.

Итачи на миг прикрыл глаза. Уже какое-то время он ждал этого разговора.

— Ты должен вернуться в Коноху, — произнёс он не допускающим возражения тоном.

— Но что намерен делать ты?

— Обо мне не волнуйся, я смогу о себе позаботиться.

— Ты ведь не можешь вернуться в Акацуки, — упорствовал отото. — Так почему бы тебе не пойти со мной?

— Нет, — Итачи решительно покачал головой. — Моя миссия навсегда должна остаться секретной, иначе будет подорвано доверие к руководству деревни, а от этого всем станет только хуже. И не смотри на меня так, Саске. Есть жертвы, приносить которые ради мира — долг шиноби.

— Да плевать мне на долг, — процедил он. — Долг — всего лишь красивые слова, а ты — мой брат, которого я уже терял один раз. Кажется, я уже говорил тебе тогда, перед обменом глазами: я не позволю тебе снова бросить меня, Итачи.

Хотя отото и был в этот момент как никогда серьёзен, Итачи тепло и растроганно улыбнулся.

— Что бы ни произошло по возвращении в наш мир, всегда помни главное, Саске: даже не находясь рядом, я всегда буду с тобой.

В гриффиндорской Общей гостиной, как и в остальные дни этих каникул, большинство студентов с разной степенью усердия готовились к экзаменам. Особенно тяжело приходилось пяти-и семикурсникам, которых в этом году ожидали СОВ и ЖАБА, соответственно. Поэтому, не желая мозолить занимающимся товарищам глаза своим ничегонеделанием, шиноби сразу же после обеда отправились прогуляться.

— Слушай, Хината, — произнёс Дейдара, когда они неспешно шли по коридорам школы, — как насчёт немного тайдзюцу, мм?

— Давай, — кивнула она. — Только в Комнате, наверное, опять Наруто-кун и Саске-кун занимаются, и места может не хватить.

— А я и не имел в виду, что обязательно надо идти туда, — отозвался Дейдара и протянул девушке руку.

С улыбкой Хината взяла его за руку и позволила вести себя. Следовать за нукенином — то, что когда-то казалось страшным и безумным, здесь, в этом мире, стало так естественно.

«Но что будет, когда мы вернёмся домой?»

В последнее время она всё чаще задумывалась об этом. В Хогвартсе, в условиях перемирия с Акацуки, у их отношений был шанс — но как они сложатся, когда шиноби вновь окажутся в своём мире?..

— Сюда, — Дейдара остановился напротив голого участка стены в коридоре восьмого этажа.

— Выручай-комната? — удивилась Хината; она не приходила сюда с тех пор, как был разоблачён ОД.

— А почему бы и нет, мм? Здесь-то нас точно никто искать не станет.

Оставив её, Дейдара три раза прошёл мимо стены, прикрыв глаза, мысленно формулируя просьбу к Комнате. Когда он закончил третий проход, в глухом камне появилась дверь, которую подрывник быстро открыл и скользнул внутрь. Последовав за ним, Хината оказалась в замечательном тренировочном зале.

— Неплохо получилось, — довольно заметил Дейдара, беря из стойки боккен и на пробу нанося удар по воздуху. — Никогда у меня не выходило с этим, — признался он, задумчиво разглядывая оружие. — Зато Итачи будто родился с катаной в руке. А как Кисаме орудует Самехадой — вообще не представляю, мм.

— Я тоже не сильна в кендзюцу, — сказала Хината, подходя к нему. — Мой клан специализируется на рукопашном бое.

— И Бьякугане, — усмехнулся Дейдара, возвращая боккен на место.

— И Бьякугане, — согласилась Хината.

Спросив взглядом, готова ли она, получив в ответ короткий кивок, Дейдара первым атаковал. Хината проворно уклонилась и тут же сама нанесла удар, затем ещё один, и ещё…

Время в Выручай-комнате как будто замерло; шиноби нападали, уворачивались, отступали, вновь бросались в бой, и никто и ничто не тревожило их, сосредоточенных, поглощённых тренировкой. Но вдруг в пылу сражения Хината, не уследив, зацепилась за что-то. Попробовав отскочить, она столкнулась с намеревавшимся атаковать её Дейдарой — от неожиданности не удержав равновесие, он упал, увлекая противницу за собой. Хината тихо ойкнула, но сделать ничего не успела и секунду спустя уже лежала на подрывнике.

— Ксо! — засмеялся Дейдара. — Как дети малые, мм!

— Да уж, — смущённо проговорила Хината, досадуя на свою неуклюжесть.

Хитро улыбнувшись, Дейдара быстро приподнялся на локтях и поцеловал её. Сначала удивившись, Хината ответила ему, чувствуя, как разливается по телу волна жара.

— Прости, — отстранившись, сказала она и встала с парня. — Впредь постараюсь быть половчее.

— Да ничего, — беспечно махнул рукой Дейдара, но тут же притянул Хинату обратно, заставил положить голову ему на грудь.

— Что?..

— Давай полежим так немного, — тихо попросил подрывник, закрывая глаза.

Хината теснее прижалась к нему. Некоторое время они лежали в тишине.

— Дейдара?

— Мм?

— Сходишь попозже со мной в одно место?

— Куда скажешь, Хината. Куда скажешь.

Полностью поглощённый процессом, Сасори осторожно изготавливал мельчайшую деталь для куклы, когда вдруг резко распахнулась дверь, которую он, помнится, запирал заклятием.

— Привет!

Лишь два человека во всём мире позволяли себе вот так беззастенчиво заваливаться к нему. Хотя нет, теперь только один: неугомонный напарник всё-таки в конце концов научился элементарным манерам, а вот Анко в последнее время всё реже давала себе труд стучать.

— Я занят, — не оборачиваясь, коротко бросил Сасори.

Его холодность Анко ничуть не смутила. Подойдя ближе к кукловоду, она остановилась у него за спиной.

— Что строгаешь?

Сасори аж передёрнуло. Ну вот как она умудрилась всего одной фразой низвергнуть его Искусство до уровня детской возни в песочнице?

— Новую марионетку.

— А-а…

Реакции на это со стороны Сасори не последовало, но Анко никогда не сдавалась так просто. Наклонившись, она поцеловала его в ухо и тут же отскочила подальше — знала, как он это не любит. Недовольно нахмурившись, Сасори отложил инструмент и обернулся.

— Что тебе от меня нужно?

Глаза Анко масляно заблестели.

— Пошли выпьем.

— Издеваешься? Сейчас час дня.

— Вообще-то четыре, — заметила Анко; скользяще шагнув к нему, остановилась совсем близко. — Я ведь исполняю твои желания — исполняй и ты мои.

— По-моему, мы в расчёте, — прохладно отозвался Сасори. — В прошлый раз ты мне чуть палец не откусила.

— Скажи спасибо, что не что посущественней, — оскалилась Анко. — Да и вообще, сам виноват. Это была моя месть.

Сасори вскинул бровь.

— За что же, позволь спросить? Разве ты осталась недовольна?

— Это за то, что… хм… за то, что ты козёл и сволочь.

Сасори скептически хмыкнул, но тут же перехватил её руки и, потянув на себя, резко усадил Анко к себе на колени. Пока она не успела опомниться, свободной рукой схватил её за горло и, заставив отвести голову в сторону, оставил на шее до неприличия красный засос.

— А вот теперь можешь с полным правом обзывать меня, — спокойно произнёс Сасори, отпуская её.

— Да ты совсем охренел! — Анко подлетела к настенному зеркалу и стала рассматривать отметину. — Немедленно залечи это!

— И не подумаю, — отозвался Сасори, со скрываемым удовольствием наблюдая за ней. — Я же сволочь и козёл, забыла?

— Скотина ты! — рыкнула Анко. — Ты!.. Да слов таких нету, чтобы тебя описать!

— Ну-ну, девочка моя, не ругайся.

— Я тебе не девочка!

— То есть, определение «моя» тебя не смущает?

В мгновение ока Анко подскочила к нему и занесла руку для пощёчины. Но удара так и не последовало — замерев на секунду, джонин фыркнула и поцеловала его. Усмехнувшись, Сасори положил руки на её талию, но Анко тут же вывернулась.

— Пошли выпьем.

— Не начинай сначала.

— А ты не занудствуй. И вообще, за это, — она драматично указала на засос на шее, — ты мне теперь должен.

— Если хочешь, могу убрать, — предложил Сасори.

— Теперь уже не надо, — заявила Анко и, взяв его за руку, заставила подняться. — Надо было ловить момент — теперь так просто не отделаешься.

— Ты так же невыносима, как мой напарник, честное слово, — проворчал Сасори, но всё-таки последовал за ней, ловя себя на мысли, что не уверен до конца, какого из напарников Анко напоминает ему больше.

Наконец Дейдара понял, куда они идут.

— И что у тебя за дело к Анко, мм?

— Скоро узнаешь, — загадочно улыбнулась Хината, на сей раз исполнявшая роль проводника.

Не став спорить, Дейдара пожал плечами и продолжил следовать за ней. Эта девушка стала для него в какой-то мере личной путеводной звездой, и Дейдара хотел и впредь, даже вернувшись домой, иметь её подле себя.

«Но на что я готов, чтобы сохранить её?» — раз за разом спрашивал он себя, однако никак не мог найти ответ. Лучшая мысль сводилась к тому, чтобы по возвращении сразу же выкрасть Хинату, доставить на базу Акацуки и уломать Лидера принять в их бравые ряды; после этого они смогли бы работать вместе, ходить на миссии, сражаться, живя лишь сегодняшним днём. Безумная идея, безбашенная — но другие и того хуже.

Остановившись перед входом в кабинет Анко, Хината уверенно постучала, но лишь минуты две спустя дверь слегка приоткрылась, и джонин, взъерошенная и с рассеянно-очумелой улыбкой на губах, выглянула в образовавшуюся щель.

— А, это вы, — кивнула она и отворила дверь шире, пропуская их внутрь. — Как раз вовремя…

Но Дейдара уже не слушал её — перешагнув порог, наткнулся на пристальный взгляд напарника.

— Добрый день, Сасори-сан, — вежливо поздоровалась с ним Хината.

Впрочем, на девушку Сасори не обратил ни малейшего внимания, молча продолжая разглядывать подрывника.

— Хината, давай поскорее решай свои дела с Анко, и пойдём, мм, — проговорил Дейдара. Он в упор не понимал, как напарник оказался здесь, в комнате джонина Конохи, да ещё и сидящим на татами перед низким столом, накрытым как для пьянки — и Дейдаре это неведение совсем не нравилось.

— Дела, между прочим, у вас, — заявила Анко. — И пока в них не разберётесь, хрен мы вас отсюда выпустим! — решительно схватив Хинату за руку, Анко вывела её из комнаты и захлопнула дверь. В замке щёлкнул ключ.

Дейдара проводил их недоумённым взглядом.

— И что это было, мм?

— Очевидно, попытка заставить нас помириться, — флегматично отозвался Сасори.

Теперь подрывник покосился на него.

— Ваша затея?

— Хотел то же самое спросить у тебя.

— Значит, их инициатива, — Дейдара выразительно закатил глаза. — Женщины…

Напарник не сказал ничего, и в комнате повисло молчание. Неуютно поведя плечами, Дейдара спросил:

— Что теперь, мм?

— Для начала, возможно, стоит решить, станем мы играть по их правилам или же вырвемся силой, — всё тем же бесстрастным тоном произнёс кукловод.

Ненадолго задумавшись, Дейдара сел на татами напротив напарника.

— Ну тогда давайте что ли поговорим, да.

— Хорошо, — на удивление просто согласился Сасори. — Давай поговорим, — он сложил руки на груди, взгляд сделался пристальным. — Ты ведь понимаешь, что вызвало мой гнев?

— Ваш гнев, да? — фыркнул Дейдара, демонстративно принимая ту же позу. — Между прочим, у нас с вами не было полноценного договора касательно Итачи.

— Но ты обещал мне, что не станешь вмешиваться, что бы ни произошло, — прохладно заметил напарник.

— Забавно, но ровно то же самое я пообещал Итачи. А потом вдруг оказалось, что я не такой уж плохой парень…

— И ты принял удар на себя, чтобы спасти от смерти друга.

— Вот только не надо ёрничать, мм! Это было правильно, и я ничуть не жалею, вот так-то!

— А зачем тогда сейчас оправдываешься передо мной?

Дейдара тихо цыкнул, но тут же ответил:

— А вы сами-то чего так переживали последний месяц?

— Думаешь, я переживал, да ещё и из-за нашей с тобой ссоры? — насмешливо осведомился напарник.

— Я это знаю.

По лицу Сасори скользнула тень усмешки.

— Я редко прибегаю к этому методу ведения переговоров, — произнёс он, слегка наклоняясь вперёд, — но давай говорить начистоту. Ты предал моё доверие, спутался с коноховцами, влюбился в одну из них. Знаю, в твоём возрасте любая привязанность кажется настоящими чувствами, достойными жертв, на что накладывается тот факт, что чувство долга и ответственность у тебя развиты не особенно сильно. Знаю, что сейчас от предательства Акацуки тебя отделяет лишь тонкая грань осознания, что пойти тебе больше попросту некуда. Понимая всё это, я не хочу, чтобы ты по глупости ушёл из организации, ровно как и не имею ни малейшего желания после этого вылавливать тебя и убивать — хватит с меня проблемы и в виде одного беглого напарника.

Внимательно выслушав, Дейдара медленно кивнул, принимая его мнение, после чего заговорил сам:

— Сразу могу вас обрадовать, что не собираюсь уходить из Акацуки, ни из-за Хинаты, ни по каким-то другим причинам, мм. И раз уж у нас минутка откровений, скажу прямо: что меня бесит в вас, Сасори-но-Данна, так это показное наплевательское отношение ко всем. Делаете вид, что вам всё равно, что думают о вас другие, что одиночество для вас — норма, — он прямо посмотрел в глаза напарнику. — Нет, не норма, иначе бы вы так не заводились из-за моего «предательства», — он жестом обозначил, что берёт это слово в кавычки. — У вас есть сердце, Данна, и никак в толк не возьму, зачем вам это скрывать, да.

Уголки губ Сасори слегка приподнялись — почти незаметное движение, но Дейдара научился видеть его за годы совместной работы. Теперь можно вздохнуть спокойно; может, напарник и продолжит спектакль с обидой, но своё прощение Дейдара уже получил.

— Ты ничего не понял, потому что молод и глуп, — язвительно произнёс Сасори, — но так уж и быть, объясню: бессердечный и живой нукенин лучше, чем откровенный, но мёртвый.

— Не, ну в общем-то я согласен, — с деланной неохотой кивнул Дейдара. — Но мы-то с вами в одной лодке — можно немножко и подружелюбней, да.

— Я учту, — почти серьёзно сказал Сасори.

Не удержавшись, Дейдара расплылся в хитрой улыбке.

— Тогда скажите, Сасори-но-Данна, это не вы ли случаем Анко тот жёсткий засос поставили, мм?

— Заметил, значит.

— Ксо, да его трудно не заметить! — засмеялся Дейдара, но тут же спросил уже тише: — Нет, серьёзно, вы что, реально с Анко?..

Секундная заминка — принятие решения.

— Реально. Впрочем, для нас обоих это не больше чем игра, призванная удовлетворить определённые потребности.

Дейдара присвистнул. В голове у него уже созрел десяток вопросов, но по взгляду Сасори он понял, что тема закрыта.

Анко сидела прямо на полу, прислонившись спиной к стене коридора, отстранённо наблюдая за тем, как нетерпеливо теребит рукава свитера стоявшая напротив Хината.

— Так тихо, — проговорила она, беспокойно посматривая на дверь.

— На мой взгляд, это хороший знак, — отозвалась Анко. — Было бы хуже, если бы эти чёртовы нукенины устроили войнушку прямо в моём кабинете.

— Прошу, не говорите так о них, Анко-сан.

— А что? — Анко запрокинула голову и уставилась в потолок. — Обидно за своего парня?

— Просто не понимаю, зачем вы ругаете их, хотя на самом деле помогаете, — спокойно ответила Хината.

— Для поддержания имиджа.

Выражение лица Хинаты можно было трактовать самым вежливым образом как «Странная вы». Анко это вполне устраивало. Ещё несколько минут прошло в напряжённой тишине.

— И всё-таки, вы уверены, что всё обойдётся?

Анко закатила глаза.

— Разумеется, — ворчливо отозвалась она. — Я не первый год в разведке и прекрасно знаю, как влиять на людей. Кстати, тебе бы тоже стоило поучиться этому, раз уж твой парень — нукенин, — Хината посмотрела на неё с определённым укором, но Анко как ни в чём не бывало продолжила: — Запоминай: путь к сердцу любого мужчины лежит через стол.

— Вы серьёзно? — Хината удивлённо вскинула брови.

— Абсолютно, — решительно подтвердила Анко. — Столы ведь разные бывают: обеденный, переговорный, пыточный…

— П-пыточный?!

— Ну не бледней же ты так! Да, пыточный, и тут два варианта использования: либо пытают тебя, и благородный герой несчастную девушку спасает; либо ты пытаешь его, — Анко кровожадно усмехнулась. — Знаешь, некоторым мужикам реально нравятся властные, жестокие женщины.

— Вы сейчас говорите такие вещи, — покачала головой Хината.

— Да ладно, успокойся, — отмахнулась Анко. — Не нравятся тебе такие настольные игры — можно ведь придумать и другие, более приятные.

В дверь со стороны комнаты легко постучали.

— Выпускайте, мм.

— Разобрались со своими делами? — строго спросила Анко.

— Тебе что, мировое соглашение предъявить с подписью? — проворчал Дейдара.

— А вы составили?

— Ну разумеется. Открывай, покажем.

Тихо усмехнувшись, Анко поднялась с пола и отперла дверь. Дейдара оперативно выскользнул в коридор, словно опасался, что его опять запрут.

— Эй, а документ предъявить? — шутливо нахмурилась Анко.

— Ничего не знаю, спрашивай у Данны, мм, — невиннейшим тоном протянул Дейдара и, приобняв Хинату за талию, потянул её прочь.

Проводив их взглядом, Анко вернулась в кабинет и опустилась на татами рядом с Сасори, отстранённо глядевшим перед собой.

— Что, без меня пил? — с претензией спросила она. — Уже накрыло?

Кукловод перевёл взгляд на неё.

— Как думаешь, у меня есть сердце?

От такого вопроса Анко опешила, но вида не подала.

— Могу сбегать за скальпелем — проверим.

Сасори лениво махнул рукой и наполнил рюмки; протянув одну ей, сказал:

— Представь себе гипотетическую женщину, Анко.

— Зачем?

— Просто представь.

— Ладно, представила.

— Забыл уточнить, что эта женщина любопытна не в меру и обожает совать свой нос в чужие дела.

— О, ну всё с ней понятно, — закатила глаза Анко.

— А теперь представь гипотетического мужчину, который поссорился с товарищем. Женщина узнала об этом и, не в силах пройти мимо, решила их помирить.

— Ну логично, она же везде нос суёт.

— И в самом деле. Но, что самое удивительное, задуманное ей удалось.

— Неужели? — Анко пристально посмотрела на него. — И что же тот мужчина?

— Как ни странно, он ей благодарен.

Анко хмыкнула.

— Довольно странный способ сказать «спасибо», — заметила она.

Сасори пожал плечами.

— Но мы ведь с тобой оба странные.

Услышав это, Анко искренне рассмеялась.

— Точно-точно! Скорпион и Змея.

— Смотрю, запало тебе в душу.

— Но нам подходит, разве нет? — усмехнулась Анко, осушая свою рюмку.

— Даже противно, насколько подходит, — отозвался Сасори, следуя её примеру.

Древний замок замер, словно в ожидании. Мягкие тени скользили по его коридорам и комнатам, классам и спальням, по внутреннему двору, лугу, Запретному лесу, плясали свой танец с серебристыми бликами на поверхности Чёрного озера. В этот час именно тени правили миром — они и ещё бледный свет, посылаемый на землю с небес.

В такие ночи, как эта, Мадара особенно любил оставаться один. В ночи полнолуния. Луна вообще имела на него какое-то странное, магическое влияние: когда она становилась такой круглой, яркой, манящей, Мадара не мог не ответить на её зов. Покидая тьму подземелий, он забирался на крышу Астрономической башни и оттуда всю ночь напролёт любовался светящимся диском на чёрном небесном просторе.

Впрочем, любовался ли? В своей прошлой жизни Мадара позволял себе наслаждаться созерцанием идеально выкованного меча, гордого полёта сокола в вышине, красивого женского тела, скрытого под одеждой или полностью обнажённого… Но это было другое. Луна манила его, говорила с ним тысячью и тысячью голосов, и, отдавшись её чарам, он порой забывал, кто есть, откуда пришёл, терял связь со всем тем, что делало его Учихой Мадарой. Растворяясь в бледном свете, попадал в поток видений, мелькавших мимо, как проносятся капли дождя во время бури.

Гигантское, выше гор дерево тянется к небу, готовясь раскрыть лиловый бутон…

Сидящий на цепи большой и косматый чёрный пёс силится сорваться с привязи…

Два мальчика раз за разом сходятся в тренировочном бое, а умудрённый годами воин внимательно следит за ними…

Статный брюнет кружит на руках девочку со светлыми хвостиками, и оба смеются…

Белый кролик пристроился на коленях у красивой светловолосой женщины, она его гладит…

Двое молодых шиноби разговаривают у водопада…

Темноволосый юноша заглядывает в ручей, и в отражении вспыхивают глаза с красными эллипсами на чёрном фоне…

Под мощным деревом стоят два воина, один в красной броне, другой в синей, но катаны в их руках опущены…

Мужчина и женщина, пронзённые одним огромным когтем, говорят свои последние слова сыну — младенцу с полосками на щеках…

Возведённый на берегу реки храм с изображённой над входом спиралью-водоворотом освещается лучами заходящего солнца…

Две девочки, похожие, как сёстры, сидят в тренировочном зале перед суровым шиноби…

Ребёнок плачет в разрушенном доме, но никто не слышит…

Юноша с серебристыми глазами стоит на коленях перед ручьём и достаёт из него наполненную дымом стеклянную сферу…

Молодая женщина в мрачном просторном помещении и мужчина, который ей обещает, что скоро всё встанет на свои места…

Четверо людей выпускают из коротких палочек цветные искры, а воин в белом плаще улыбается им из центра круга, затканного паутиной символов…

«Вот оно!..»

Неожиданно видение пропало — словно чья-то рука резко выдернула Мадару оттуда. Нахмурившись, он сосредоточился на поиске источника постороннего вмешательства, как вдруг в его голове зазвучал голос:

«Я чувствую тебя, незнакомец. Моё имя — Узумаки Нагато, и, кто бы ты ни был, я призываю тебя ответить мне».

Глава 28. История ворона и волка

— Давай отойдём, — незаметно скользнув ближе, шепнул Мадара на ухо Тобираме. Тот взглянул на него с тенью удивления, но всё-таки последовал за Учихой к дальнему углу Тайной комнаты, где брала начало разветвлённая сеть тоннелей-труб, тянувшаяся по всему Хогвартсу. На их уход никто из присутствовавших на базе не обратил ни малейшего внимания — все были заняты: Хирузен и Итачи обсуждали выдержки из Книги Мудреца, Минато с интересом изучал библиотечный фолиант об укладе жизни кентавров, а Хаширама дремал (пребывал в состоянии ограниченного функционирования, как выражался его брат).

Диаметр труб был большим, не менее двух метров, на некоторых участках — целых три, и позволял идти, не пригибаясь; тёмные проходы петляли и извивались, порой пересекались с другими тоннелями, уводили всё дальше от Тайной комнаты. После нескольких минут ходьбы в полной тишине отставший на пару шагов Тобирама стал с откровенным подозрением глядеть на своего проводника — его сверлящий взгляд Мадара чувствовал спиной.

— Куда мы идём?

— Подальше оттуда, где нас могут услышать, — Мадара остановился и обернулся.

— И о чём ты хочешь поговорить? — Тобирама остановился тоже и сложил руки на груди.

Мадара прищурился.

— Что на самом деле связывало вас с Изуной?

На мгновение Тобирама опешил, но быстро взял себя в руки, вернул на лицо выражение непробиваемой отстранённости.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — заявил он, — ровно как и то, что творится в твоей голове. Хочешь подействовать кому-нибудь на нервы — разбуди Хашираму, — он собрался сложить печать Хирайшина, но рука из лазурной чакры удержала его.

Неспешно шагнув ближе, Мадара попробовал поймать взгляд Тобирамы, но тот опустил глаза. Мадара нахмурился и, схватив его за подбородок, заставил посмотреть на себя.

— Ну а что тогда это? — холодно поинтересовался он и Шаринганом внёс в разум Тобирамы одну из сцен своего видения. — Только не смей мне говорить, что это не вы.

Кровавые глаза альбиноса распахнулись шире.

— Как?..

— Неважно, — отозвался Мадара, внимательно наблюдая за малейшими изменениями на его лице. — Я повторяю вопрос: что связывало вас с Изуной?

— Соперничество на поле боя, это всем известно, — проговорил Тобирама. — Не знаю, откуда взялся этот взгляд на нас со стороны, но уверен, что это один из боёв, какой именно, не помню — их было много.

— Ты мне лжёшь.

Напряжённость Сенджу, раньше чуть приметная, теперь стала остро бросаться в глаза. Всё-таки изучать легилименцию — одна из бесспорно лучших идей Итачи. Конечно, до полного освоения этого раздела магии Мадаре было ещё далеко, но даже на нынешнем уровне знаний легилименция помогала лучше улавливать чувства и эмоции жертвы и была замечательным дополнением к Шарингану.

— Даю тебе выбор, — серьёзно сказал Мадара, — честно расскажи прямо сейчас, и тяжёлых последствий не будет, или молчи, и тогда я сам вырву эти воспоминания из твоего сознания.

Тобирама фыркнул ему в лицо; нахмурившись, Мадара активировал гендзюцу и проник в его разум. Сенджу как мог сопротивлялся вторжению, и ментальная борьба двух шиноби длилась довольно долго, однако победа все-таки осталась за Мадарой, который тут же принялся искать в памяти старого врага нужные воспоминания.

А когда нашёл — оторопел.

Он крался через густые и высокие заросли тростника, осторожно ступая по вязкой, хлюпающей под ногами земле. Чёртовы болота. Он потерял здесь весь свой отряд — пятерых хороших воинов, причём лишь один погиб по вине природы; остальных убили шиноби клана Доку. Тобирама презирал этих людей; используя исключительно яд: на наконечниках стрел, на сенбонах, на лезвиях длинных узких кинжалов, в коварных ловушках, — они не выходили на бой, предпочитая нападать из засад.

Тобирама уже три дня в одиночестве скитался по огромной топи, которой, казалось, не было конца и края. Без товарищей, практически без припасов, но зато с притупившейся от тотального недосыпа реакцией, он продолжал двигаться лишь только от мысли, что Хаширама с ума сойдёт, если в ближайшее время «любимый отото» не объявится со своей явно затянувшейся миссии. Да, сойдёт с ума… Погорюет, поубивается — а затем кинется к своему ненаглядному Мадаре и с удвоенной силой примется уговаривать его заключить союз. Так что жить стоит хотя бы ради предотвращения этого кошмара.

Похоже, в этот день удача всё-таки изволила повернуться к Тобираме лицом — заросли стали медленно, но верно редеть, и впереди вроде бы наметился просвет. Ещё минут пять спустя Тобирама выбрался, наконец, с болота на длинную полосу луга, тянувшуюся до далёкого леса.

Тобирама с невольным наслаждением втянул носом свежесть простора. Ещё немного — и дом, и тогда он, убедившись, что всё хорошо с братом и кланом, сможет, наконец, отдохнуть…

Вдруг заросли за его спиной пришли в движение — и на Сенджу налетел кто-то, облачённый в чёрное. Явно не ожидавший наткнуться на преграду пришелец, чтобы не допустить своего позорного падения в грязь, рефлекторно вцепился в Тобираму.

— Какого бидзю? — выдохнул Сенджу в черноволосую макушку, оказавшуюся на уровне его лица.

— Ты?! — Учиха Изуна резко отшатнулся — Тобирама рубанул мечом по опустевшему пространству, где секунду назад стоял его старый противник.

Они бы сцепились, как и всегда, однако тут из кустов выскочило четверо шиноби клана Доку — погоня, сумевшая ускользнуть от внимания измотанного Тобирамы. Он тихо цыкнул, злясь на себя, однако сейчас было не до того — шиноби бросились друг на друга. Уклонившись от удара длинного ножа, Тобирама пронзил одного из врагов катаной и атаковал следующего. Краем глаза он видел, как Изуна своим длинным мечом одним великолепным ударом снёс оппоненту голову, когда вдруг из зарослей сразу с нескольких сторон на них обрушился шквал сенбонов. Уворачиваясь, отбивая иглы, направленные в не защищённые бронёй части тела, Тобирама отскочил за пределы поражения и быстро осмотрел себя — вроде, не задели.

Как-то неожиданно рядом возник Изуна. Его Мангекью Шаринган сверкнул — и кусты вмиг объяло мощное чёрное пламя. Из зарослей доносились жуткие крики горящих заживо Доку, но вскоре стихли.

— За погибших, — негромко, с ожесточением произнёс Изуна. Погасив пламя, он вытер рукавом кровавый ручей под правым глазом.

Тобирама удобнее перехватил катану и указал острием на него.

— Как ты оказался здесь?

— Миссия, — отозвался Изуна, медленно переводя взгляд на него — Тобирама тут же чуть отвернулся, избегая встречаться с противником глазами. — А ты?

— То же самое, — ксо, вот почему надо было наткнуться именно на него? Тобирама предпочёл бы сейчас сразиться со всем кланом этих болотных дьяволов за раз, чем в своём нынешнем состоянии биться против Учихи Изуны.

— Твой отряд тоже погиб? — вдруг поинтересовался он.

— Да, — острие клинка поднялось чуть выше.

Изуна понял его бессловесное приглашение. Мгновенно вскинув меч, он атаковал, но Тобирама принял удар на клинок, и шиноби стремительно отскочили в разные стороны. Не позволяя себе и секундной передышки, они вновь кинулись друг к другу, но вдруг Учиха… упал. Проскочив по инерции мимо него, Тобирама резко развернулся, выставил мечом блок на уровне груди, готовый ко всему — но Изуна продолжал лежать, закусив губу, крепко зажмурив глаза.

«Неужели он всё-таки поймал меня в гендзюцу? — с беспокойством подумал Тобирама. — Но когда он?..»

С губ Изуны сорвался тихий, почти неслышный стон. Что-то было не так. Всё же для гендзюцу это слишком.

По-прежнему не рискуя подходить ближе, Тобирама осторожно прощупал окружающее пространство сенсорикой. Потоки чакры вокруг не нарушены — точно не иллюзия. Да и Изуна, похоже, не притворяется — его внутренняя энергия просто сходит с ума, сердце бьётся слишком, чересчур сильно, кровь приливает к мозгу. На бинтах на левой голени виднеется небольшое, медленно расширяющееся пятнышко крови. Яд.

Неожиданно неприятно было наблюдать за тем, как Изуна дрожит всем телом, обхватывая себя руками, силясь подавить новые стоны. Тобирама слышал, что яд, используемый кланом Доку, ужасен, но и предположить не мог, что настолько. Совершенно неожиданно в нём проснулось нечто, отдалённо напоминающее сочувствие.

— Учиха, — он промолчал, только сильнее прикусил губу, — я могу избавить тебя от страданий.

— Мне не нужна жалость Сенджу, — через силу процедил Изуна. Он тяжело дышал, бессмысленно глядя в пространство тёмными глазами с полопавшимися сосудами на белках.

Чуть постояв в раздумьях, Тобирама подошёл ближе и занёс над Изуной меч. Негоже такому воину умирать в конвульсиях от разъедающего его внутренности яда. Смерть от катаны чище, достойнее.

— Мадара… — прошептал Изуна в пространство.

Острие клинка замерло в нескольких сантиметрах от него. Тобирама пристально посмотрел на Изуну, но тот закрыл глаза и впал в беспамятство. Решение пришло в считанные секунды, и Тобирама, уже мысленно проклиная себя за то, что собирался сделать, опустился на колени рядом с Изуной.

Над полем пока ещё только предстоящего боя начало собираться вороньё. Громко хлопая крыльями, птицы кружили над отрядами двух кланов, готовившимися вступить в сражение.

Стоя чуть позади брата, Тобирама внимательно изучал взглядом противников. Порывы ветра трепали лохматую гриву Мадары, бросая рваные пряди на лицо, но даже сквозь эту завесу можно было различить нездоровую бледность и тёмные круги под глазами. Изуна выглядел немногим лучше брата. Впрочем, Тобирама не питал никаких иллюзий: они с Хаширамой и сами были ненамного бодрее Учих, так же, как и враги, страдая от катастрофической нехватки отдыха и сна, вызванной участившимися в последнее время битвами.

Взгляд Тобирамы вновь непроизвольно обратился к Изуне. С того случая на болотах прошла неделя, но это была их первая встреча с тех пор. Что Учиха помнит? Тобирама надеялся, ничего; пускай себе считает, что его вовремя нашли и успели спасти соклановцы — так всем будет лучше.

Хаширама и Мадара сорвались с мест одновременно, и это послужило сигналом для остальных. Прорубаясь через вражеский строй, Тобирама хотел обойти кругом своего основного противника, но тот первым нашёл его. С обнажённым, уже окровавленным мечом наперевес Изуна возник из гущи сражения как раз в тот момент, когда Тобирама извлекал катану из живота своего оппонента.

Быстрое движение, короткий звон, клинки встретились — всё так же, как всегда. «Не помнит», — с облегчением подумал Тобирама. Это в значительной мере всё упрощало.

Оттолкнув Изуну от себя, Тобирама нанёс режущий удар по его руке, но противник успел уклониться и сам перешёл в наступление. Оба они орудовали мечами так быстро, так ожесточённо, что не оставалось ни секунды, чтобы оценить общую обстановку на поле боя, даже на составление печатей для техник и то времени не хватало.

Клинки вновь столкнулись, сталь заскрежетала о сталь. Какое восхитительное, безумно пьянящее чувство — сражаться с равным. В такие моменты Тобирама начинал понимать, почему ани-чан столь сильно дорожит своим явно затянувшимся противостоянием с Мадарой.

«Мы ведь сражаемся на протяжении стольких же лет, что и братья, — вдруг подумал Тобирама, — и так же, как они, до сих пор не можем окончательно решить, кто сильнее. Почему так? Не можем же мы быть абсолютно равны…»

На секунды погрузившись в свои мысли, он зазевался и пропустил сильный удар под дых. Отлетев назад и ударившись спиной о твёрдую каменистую землю, Тобирама стремительно вскочил, однако Изуна уже вновь был прямо перед ним. Тобирама не успел отвести взгляд, хотя бы даже моргнуть; впервые за бой он встретился с Изуной взглядом — и тут же оказался парализован его гендзюцу. Ноги подкосились, и Тобирама упал на спину.

Шум битвы доносился откуда-то издалека — видимо, в пылу своего сражения они ушли довольно далеко, сами того не заметив, — так что помощи ждать было неоткуда. Странно, но Изуна пока не предпринимал ничего, просто рассматривал врага у своих ног без какого бы то ни было выражения. «Ирония жизни, — подумал Тобирама. — Неделю назад всё было ровно наоборот. Не сглупи я тогда, сейчас клан Учиха был бы не столь силён, потеряв одного из лучших своих бойцов, Мадара был в отчаянии и зол, и от этого совершал бы в битве много ошибок, которые дали бы ани-чану возможность убить его… Давай же быстрее, — мысленно потребовал он, глядя в точку на щеке Изуны, не встречаясь взглядами, — покончим с этим».

Выражение лица Учихи едва приметно изменилось — это было молчаливое одобрение. Всё-таки они действительно за прошедшие годы научились понимать друг друга без слов.

Длинный меч сверкнул в лучах неяркого осеннего солнца. Набрав полную грудь прохладного воздуха, Тобирама приготовился встретить свою смерть, но неожиданно Изуна вместо того, чтобы вонзить в него клинок, сам опустился на противника. Усевшись на Тобираму сверху, прижал лезвие к его горлу.

— Почему ты меня спас?

Тобирама быстро моргнул. Хитрый паралич Учихи не затронул лицевых мышц, и Сенджу смог спросить:

— О чём ты?

— Думал, я забыл о том, что произошло тогда на болоте?

— Рассчитывал на это.

— Почему? — насмешливо уточнил Изуна. — Стыдишься того, что спас мне жизнь?

— Знаю, что это было неправильно, — отчеканил Тобирама. — Тебе чего надо, Учиха?

— Я хочу понять, — упрямо сказал Изуна, оставляя без внимания его раздражение, — что остановило твою руку. Ведь не жалость же, правда?

«Потому что это было бы позором — жить в осознании, что обязан существованием жалости врага…»

Тобирама мог бы соврать, чтобы нанести Учихе напоследок хотя бы такой удар. Отчего-то предпочёл сказать честно:

— Прежде чем потерять сознание, ты позвал Мадару.

— И что? — искреннее удивление мелькнуло в голосе Изуны.

Тихо вздохнув, Тобирама смежил веки.

— Я вспомнил свои чувства после потери младших братьев, — отстранённо произнёс он. — Мы с Хаширамой потеряли двоих, вы — троих. Повторения этого я не могу пожелать даже Мадаре.

От такого заявления Изуна слегка вздрогнул. Его длинный хвост, выскользнув из-за широкого воротника, хлестнул Тобираму по щеке.

— Я не ожидал от тебя такого, — произнёс Изуна каким-то другим, непривычным тоном. Не демона-Учихи — человека. — Я думал, ты ненавидишь нас всем сердцем… — он хмыкнул. — Представь только, каково мне было, когда я очнулся и осознал, что не умер исключительно благодаря тебе. Всю неделю голову ломал, ради чего ты помог мне. Я ведь, получается, теперь тебе жизнь должен.

— Что? — Тобирама распахнул глаза, но в последний миг одёрнул себя, запретив смотреть в лицо Учихе.

— Я должен тебе жизнь, — медленно, явно через силу повторил Изуна. — Это значит… — он поднялся и сделал шаг в сторону — непривычно не острый, не колкий мечник-катонщик с невероятным арсеналом пыточных гендзюцу, а кто-то, с кем можно разговаривать. Договариваться?..

Интересно.

Вдруг Изуна наклонился вновь, сел рядом с ним на колени и положил ладонь на грудь Тобирамы. Секунда — и поток непривычной, неприятной суйтонщику огненной чакры прокатился по системе циркуляции, снимая гендзюцу.

Получив свободу движения, Тобирама моментально откатился в сторону и припал на три точки, готовый отражать удар. Изуна, однако, не двинулся с места.

Очень интересно.

— Расслабься, сегодня я больше не нападу, — произнёс противник, складывая руки на коленях.

— Сам-то себе веришь? — прошипел Тобирама, пытаясь понять, что задумал Изуна — такой странный, безумный, как все Учихи. Вот только безумный как-то по-особенному.

— Нет, — спокойно признал Изуна. — Однако сейчас я не вру. Тебе пришлось повозиться с тем ядом, и я осознаю, что не зарезать тебя после твоей же собственной невнимательности — малая плата. Поэтому повторю: сегодня я не нападу. Кроме того… — он вдруг зевнул, быстро прикрыв рот тыльной стороной ладони, — я чертовски устал.

Наблюдая за ним, следя за руками, Тобирама совершенно не понимал, что происходит. Что Учиха несёт? Почему он говорит то, что говорит, почему оправдывается и обещает? Какого бидзю?..

— Как же я устал, — повторил Изуна с грустным смешком. — От всего происходящего.

Тобирама скептично поджал губы. Учиха устал от войны? Ну-ну.

— Вот опять. Это лицо, — фыркнул Изуна, вдруг напомнив рассерженного кота. — Учихи ведь не люди, конечно, уставать от вида крови и кишок не могут — так вас учат, мм, Сенджу?

Отвечать на этот вопрос Тобирама не стал — зачем озвучивать то, что Учиха и так знал? Однако…

— Не всегда суждения о врагах безошибочны, — сказал он, подбирая слова, ощущая себя словно и не на поле боя вовсе — скорее как на приёме у дайме. На переговорах. — Глупо считать, что со своей башни виден весь мир, то, что за горизонтом.

— К тому же, мы не за горизонтом, — Изуна посмотрел ему в лицо, однако Тобирама по-прежнему не рисковал пересечься с ним взглядом. — Мы рядом.

— Чем ближе объект, тем лучше он виден, — заметил Тобирама.

— Если только взгляд не застилает сотканная за годы сеть из поверий и шаблонов, — откликнулся Изуна, на острые ответы такой же скорый, как на ответные удары в бою.

Тобирама задумался, а после слегка наклонил голову, соглашаясь.

— Притом отринуть её непросто, — он посмотрел на катану, лежавшую возле Учихи. — Ведь соткана она кровью.

— Болью и горем, — добавил Изуна. — Кроме того, сложно найти хотя бы даже причину попробовать от неё отказаться, верно?

— Действительно, — вновь согласился Тобирама, увлекаемый разговором всё больше. Спокойный, вдумчиво рассуждающий, взвешивающий свои слова Изуна был чем-то новым, но однозначно заслуживающим изучения. К тому же, пока они говорят, второй по силе боец Учих не на поле битвы, не представляет угрозы для остальных — хотя бы даже ради этого стоит затянуть разговор.

— А ведь наши братья пытались, — сказал Изуна, и Тобирама невольно нахмурился — вспомнил, какое у ани-чана было лицо, когда отец приказал ему убить мальчишку из вражеского клана.

— И это ни к чему не привело, — ответил Тобирама резче, чем хотел.

— Как считаешь, а могло бы?

Ответить Тобирама не успел, даже просто подумать, что скажет ему — сенсорика подсказала о приближении двух источников мощнейшей чакры, и он поспешил подняться на ноги.

— Тобирама! — донёсся до него голос брата.

— Изуна? — прибежавший с ним, держась, однако, на расстоянии, Мадара удивлённо-вопросительно вскинул бровь, взглянув на своего младшего. Тот с невозмутимым видом неспешно поднялся с колен.

— Бой окончен?

— У нас сегодня ничья, — сообщил Хаширама, переводя взгляд с Тобирамы на Изуну и обратно. — Оба клана устали, сражаются, как сонные мухи.

— Мы решили, что лучше будет на этот раз просто разойтись, — произнёс Мадара, к которому уже возвращалась обычная хладнокровность.

Ани-чан повернулся к нему.

— Послушай, Мадара…

— Нет, — отрезал тот, властным жестом подзывая брата к себе. — Я не намерен вновь выслушивать твои бредни про союз.

Хаширама и Тобирама тоже встали плечом к плечу. Несколько мгновений четверо шиноби лишь смотрели друг на друга, а затем Хаширама сказал:

— Дело твоё. Давай, по крайней мере, дадим нашим людям пару дней на отдых.

Мадара обменялся быстрым взглядом с Изуной — тот состроил не совсем понятное выражение, умудряясь выказывать одновременно и пренебрежение к предложению, и согласие на него.

— Хорошо, — кивнул Мадара в конце концов. — Перемирие продлится ровно три дня и ни минутой больше.

— Выспись за это время хорошенько, — не преминул поддеть его Хаширама, единственный из их квартета выглядевший относительно бодрым, — а то у тебя такие мешки под глазами, что ещё немного, и сможешь в них носить котят.

— Что?.. Ладно, не важно, — Мадара махнул рукой и развернулся, взметнув длинной вороной гривой. — До встречи через три дня.

— Ага, — отозвался Хаширама; проводив бывшего друга долгим взглядом, он тоже пошёл прочь.

Последовав за ним, Тобирама ещё какое-то время ощущал на спине задумчивый взгляд врага.

Прошёл год. Столкновения с Учихами участились настолько, что и дня не проходило без хотя бы небольшого боя. Два клана стояли лагерями километрах в тридцати друг от друга, разделённые рекой, за переправы на которой было больше всего стычек. Это была хорошая земля, богатая и плодородная, идеальное место для длительного пребывания двух армий; фуражиры неизменно возвращались с полными руками, и это хоть немного, но грело душу.

Сидя на футоне в одной из комнат их с братом небольшого деревянного дома, Тобирама отстранённо смотрел в окно, за которым мерно шумели деревья, качая туда-сюда кронами в такт дуновению ветра.

— Скоро?

— Уже почти всё, — сосредоточенно отозвался Хаширама, продевая иглу через кожу на боку брата и поддёргивая нитку, чтобы потуже стянуть шов.

Есть раны, которые лучше зашить, чем залечить чакрой. Обычно Тобирама справлялся с этой задачей сам, но в прошлом бою кроме дыры в боку противник наградил его ещё и переломом двух пальцев. В принципе, это был сущий пустяк, скорость регенерации у Сенджу высокая, поболит недельку — срастётся, да и катану он в левой руке держать мог запросто, а вот иглу — нет. Так что пришлось полчаса выслушать укоры Хаширамы, что он себя совсем не бережёт, прежде чем ани-чан всё-таки взялся за инструмент.

— Вы в последнее время сражаетесь слишком ожесточённо, — заметил Хаширама, не поднимая взгляд.

— Вы тоже, — сказал Тобирама, наоборот, внимательно глядя на него.

Ани-чан вздохнул.

— Что поделать? — он проверил, надёжно ли закреплён шов, после чего поднялся на ноги и отошёл к столу. — Мы уже не дети, — погрузил иглу в глубокую миску с водой и принялся методично отмывать её. — Только за последний месяц погибло одиннадцать наших. Пора заканчивать эту войну.

Тобирама ничего не ответил, продолжая молча наблюдать за его действиями. С братом в последнее время творилось что-то непонятное. Всё чаще он вёл себя уже не как беспечный самодур Хаши, но как глава клана Сенджу, спокойный и рассудительный. По идее, Тобираму должна была радовать такая перемена, но вместо этого он пребывал во власти какого-то странного, не совсем, казалось бы, уместного, но от этого не менее гнетущего чувства утраты.

Положив чистую иглу к прочим своим медицинским инструментам, Хаширама отошёл к окну и направил взгляд за него.

— Мадара уступает мне, мы с ним оба это знаем, — негромко произнёс он. — Время игр прошло. Я убью его, Тобирама.

«Наконец-то», — должен был сказать он — но не смог. Нет, его вовсе не беспокоила участь главы Учих, но вот брат… Неужели после всего пережитого он сломался?

— Это нужно было сделать уже давно, — продолжал тем временем говорить Хаширама чужим, отстранённым голосом. — Если бы я не был трусом и тряпкой, многие наши шиноби остались бы живы.

— Их смерть — не твоя вина, — тихо сказал Тобирама.

— Конечно моя. Как глава клана, я ответственен за всё, что происходит с моими людьми.

— Хаши… — начал было он, но Хаширама перебил:

— Наша победа должна быть полной, отото. Это значит, что и ваш с Изуной бой обязан быть завершён.

— Я понимаю, — сдержанно кивнул Тобирама. Что ж, это логично. И это всегда было неизбежно. — Пришло донесение, что возглавляемую Изуной команду видели совсем близко к реке.

Хаширама наконец перевёл на брата взгляд. Его голос не дрогнул, но в глазах на миг промелькнула горечь.

— Ты знаешь, что делать.

Над Страной Огня догорал закат, и глубокие вечерние тени уже залегли под пологом леса, у кромки которого столкнулись два отряда враждующих кланов. Шиноби не сказали друг другу ни слова — просто бросились в бой, с остервенением рубя противников. Не обращая внимания на сцепившихся Учих и Сенджу, Тобирама погнался за Изуной, который с первых секунд боя стал отступать в сторону от остальных — битвы младших братьев глав кланов были, конечно, не столь разрушительными, как у старших, но всё же прочим было небезопасно находиться поблизости.

Наконец, Изуна решил, что они достаточно удалились, и перешёл в наступление. Его мощный Огненный шар Тобирама успел вовремя заблокировать Водяным драконом и тут же сам обрушил сильный водный поток на противника. Изуна подпрыгнул, перевернулся в воздухе и метнул кунаи, который Тобирама легко отбил, а после приземлился на воду и тут же атаковал вновь, на этот раз врукопашную. Столкнулись мечи, раздался скрежет и звон — всё как всегда.

Изуна опасен и остёр, не делает ни единого лишнего движения; Тобирама холоден и уравновешен, не смотрит ему в глаза. И это — норма. Нормально сражаться, ломать противнику кости и пускать кровь. Нормально видеть перед собой врага Учиху Изуну, вычеркнув из памяти того интересного, находчивого в общении собеседника, с которым как-то раз Тобираме довелось разговаривать.

Шиноби вбежали в лес. Сумерки сгустились, и под пологом было совсем темно, но что значит темнота для таких шиноби, как они? День, ночь, зима, лето — декорации не важны в спектакле, где всегда лишь эти двое актёров. Ускользнув из-под удара, Изуна выскочил на небольшую поляну, посреди которой тянулось ввысь крепкое старое дерево. Ни секунды не медля, Тобирама последовал за ним, ступил на посеребрённую лунным светом траву и тут же, мягко ступая, перешёл в атаку. Но вдруг Изуна сделал то, что заставило Тобираму в растерянности замереть: остановиться и опустил свой меч.

— Тобирама, мне нужно с тобой поговорить.

— Что? — он опешил на миг, но быстро взял себя в руки. — Обманный манёвр?

— Нет, — Изуна покачал головой и воткнул клинок в землю, сделал шаг в сторону от него. — Выслушай меня.

Тобирама с подозрением посмотрел на него. События прошлого года сами собой воскресли в памяти — не привычный, а тот Учиха, вдумчиво рассуждающий о клановой вражде.

И вновь интересно почти до дрожи.

— Говори.

— Не уверен, как правильно обращаться с такими просьбами, — в тоне Изуны Тобираме послышалась тень нерешительности, словно он сам не знал, верно ли поступает, — но я хочу, чтобы ты помог мне прекратить эту войну.

— Но разве не ты выступал против союза так отчаянно все эти годы? — хмуро спросил Тобирама, зная, что где-то здесь должен скрываться подвох.

— Из-за позиции старейшин и большей части клана мне выгодно быть таковым, — ответил Изуна. — Меньше присмотра, меньше давления. Их хватает ниисану из-за той давней истории с твоим братом — я видел, что бывает, когда выдаёшь свои мысли, и предпочитаю их скрывать.

Тобирама слушал его с непроницаемым лицом, внутренне всё больше тревожась. «Что он задумал?..»

— Допустим на миг, — произнёс он осторожно, — что я поверил в твоё намерение. Как ты собираешься добиться мира при всех условиях, о которых упомянул, при давлении?

— Умерев.

Тобирама удивлённо вскинул брови.

— В смысле?

— В самом прямом, — спокойно и даже несколько меланхолично отозвался Изуна. — Не хочу показаться напыщенным, но моя смерть многое изменит, в первую очередь для Мадары. Я люблю своего брата, как, уверен, и ты любишь своего, но отличие в том, что судьбы родных братьев в клане Учиха связаны между собой куда теснее, чем в других семьях, — едва заметная грустная улыбка скользнула по его губам. — Мадара любит жизнь, он видит в ней прелесть и смысл. Для меня же долг всегда был на первом месте.

— Я не понимаю…

— Тебе и не надо, — Изуна легко скользнул вперёд и, преодолев разделявшее их расстояние, остановился перед Тобирамой, безоружный, спокойный. — Возможно, однажды ты проникнешь в эту тайну, но пока не время открывать её.

— Зачем ты говоришь мне всё это? — глухо спросил Тобирама, хотя и знал ответ на свой вопрос. Всё-таки он в самом деле научился хоть немного читать своего лучшего противника.

— Потому что я хочу, чтобы именно ты, Тобирама, был тем, кто завершит мой путь.

На миг прикрыв глаза, Сенджу вздохнул и скрестил на груди руки.

— Ты вправду считаешь, что после того, как я тебя убью, Мадара согласится сесть с нами за стол переговоров?

— Согласится. Мой брат упрям и горд, однако он далеко не дурак. К тому же, я знаю, насколько сильное влияние на него имеет Хаширама. Лишившись меня, Мадара непроизвольно, хотя сам наверняка будет это отрицать, потянется к единственному оставшемуся человеку, который ему по-настоящему дорог. Они покричат друг на друга, сразятся, а затем всё придёт в норму — это как когда рушишь плотину на реке.

— Как-то уж слишком спокойно ты об этом говоришь.

— Шиноби всегда идёт об руку со смертью. Нет никакой разницы в том, кто первый предложит спутнику шагнуть за грань, — Изуна протянул ему руку. — Так что ты ответишь?

Некоторое время Тобирама молчал, разглядывая его лицо, сегодня подсознательно не опасаясь глаз. Сколько ему лет? Двадцать три? Двадцать четыре? Он ведь не старше самого Тобирамы, а тому только зимой будет двадцать пять. Но почему тогда он рассуждает так, словно уже прожил долгую жизнь, всё попробовал, всё повидал? Конечно, их поколение выросло слишком быстро, проскочив мимо сладкой поры детства, но почему тогда один лишь Изуна так скоро состарился, стал мудрым?..

«Мне никогда до конца не понять Учих», — отстранённо подумал Тобирама, пожимая протянутую руку.

— Изуна!

Битва остановилась сама собой. Отвернувшись от Хаширамы, Мадара с неподдельным испугом кинулся к брату, поймал его, когда тот уже стал тяжело заваливаться вперёд.

— Держись! С тобой всё будет хорошо…

Тобирама развернулся и, тяжело дыша, обратил взгляд на Учих. Старший поддерживал бледного, стремительно теряющего кровь Изуну, даже не пытаясь скрыть своё волнение, ещё больше усилившееся, когда перед ними возник Хаширама с клинком в руке.

Выражение лица ани-чана заставило Тобираму непроизвольно вздрогнуть — таким холодным, бесстрастным он не был ещё ни разу. Мадара поднял взгляд на него. Сейчас, израненный, обеспокоенный, он вызывал тень сострадания даже у Тобирамы. Однако глаза ани-чана оставались всё так же пусты; он направил на Учих меч.

— Хаширама… — проговорил лидер вражеского клана.

— Мадара, — в голосе брата был лёд, — тебе не победить меня.

«Ну же, Хаширама, — мысленно умолял Тобирама, не решаясь двинуться с места, — вернись!..»

Мгновения словно бы превратились в годы, а главы двух кланов продолжали смотреть в глаза друг другу. Но вдруг во взгляде Хаширамы что-то дрогнуло, всколыхнулись воспоминания, сломав непроницаемую стену, которой он в последние недели ото всех отгородился, — и клинок вонзился в землю.

— Зачем нам продолжать это? Если два сильнейших клана — Учиха и Сенджу — объединятся, другие поймут, что им не тягаться с нами, и тогда война затихнет.

Вот это уже были слова действительно Хаширамы, а не того человека, которым он на время стал.

— Ну же, — он шагнул ближе и протянул старому другу руку.

Мадара колебался. Тобирама представить себе не мог, что происходило в тот миг в его голове, однако в итоге Мадара сделал мелкий шажок вперёд.

— Нет, нии-сан! — прохрипел Изуна, поднимая голову. — Не верь ему! Неужели ты забыл, что они убили стольких Учих?..

Оторвавшись от Мадары, взгляд Хаширамы скользнул к Изуне, и в нём отразилось удивление пополам с пониманием и сочувствием — да, теперь это и в самом деле прежний Хаширама. Тобирама же продолжал молчать; он не знал до конца всего плана Изуны, но был совершенно уверен, что тот понимает, что делает. Поразительно — так верить в своего врага.

Мадара нахмурился, а губы его сжались в жёсткую линию. Бросив дымовую гранату, он вместе с Изуной скрылся с поля боя. Сенджу не преследовали их — оба понимали, что младшему Учихе жить осталось совсем немного, и не хотели погоней мешать братьям проститься.

Пережившие сражение противники, видя, что глава их клана отступил, сложили оружие и сдались на милость победителей. Хаширама выглядел вполне довольным, принимая их капитуляцию и раздавая указания собственным подчинённым, а вот Тобирама мог лишь молча стоять в стороне, стеклянными глазами наблюдая за разоружением Учих. В его голове стучало лишь одно слово, слетевшее с губ Изуны, когда клинок сделал своё дело:

«Спасибо».

Через несколько дней от Мадары Хаширама и Тобирама узнали, что Изуна умер от полученных ран. А затем состоялся бой, после которого был, наконец, заключён доставшийся такой дорогой ценой мир.

— Ты… — проговорил Мадара, скрипя зубами.

— Моей вины здесь нет, — ледяным тоном отчеканил Тобирама, и прозвучала эта фраза так, словно он не единожды повторял её себе самому. — Это была целиком и полностью инициатива Изуны.

Зря он это сказал — в следующую секунду рука Сусано с огромной силой приложила его головой о стену тоннеля. К счастью для Сенджу, он был воскрешён, а потому быстро восстановил расплющенную половину головы. Мадара резко отшвырнул его в дальний конец хода, где виднелся метров через пятьдесят тупик — Тобирама впечатался спиной в покрытый илом камень стены и грохнулся наземь, но тут же вскочил и сам ринулся на врага. От страшной смеси шока и ярости Мадара плохо контролировал Мангекью, и Тобирама, улучив момент, когда в Сусано открылась брешь, нанёс чёткий удар противнику по скуле, а вторым почти сломал ему нос — брызнула кровь, быстрыми ручейками стекая по губам и подбородку. Окончательно утратив всякий контроль над собой, Мадара со звериным рыком кинулся на чёртова альбиноса, и секунду спустя они уже катались по мокрому полу.

Оказавшись сверху, Мадара с силой придавил врага к полу и принялся методично избивать его.

— Как ты смел столько времени скрывать это от меня, подонок?! — он весь кипел, и будь Сенджу жив по-настоящему, его лицо уже превратилось бы в кровавое месиво.

— Сам не лучше, идиот безглазый! — огрызнулся в ответ Тобирама и заехал ему локтём по болевой точке на ноге. Мадара зашипел и на миг остановился, но и этого Тобираме хватило, чтобы повалить его на спину и уже самому оказаться сверху. — Ты жил с ним под одной крышей и ничего не заметил! Какой из тебя после этого брат?!

— Закрой пасть! — Мадара извивался и лягался, но Сенджу решил ни за что не уступать позицию.

— Что здесь происходит?!

В следующий момент кто-то сдёрнул ожесточённо сопротивлявшегося Тобираму с Мадары и отволок в сторону. Кое-как приподнявшись на локтях, Учиха зло зыркнул подбитыми глазами на Хашираму.

— А ты тут что забыл?! — накинулся он на старого друга. Тот вздрогнул и в непонимании на него уставился.

— Мадара-сан, — на колени рядом с предком осторожно опустился Итачи, — довольно.

Мадара перевёл на него свирепый взгляд, но Итачи его выдержал. Почему он так спокоен? Даже Саске, и тот предка побаивался, но вот его брат…

«Изуна тоже никогда не боялся, — вдруг с горечью подумал Мадара. — Что бы я ни делал, какой бы ужас ни наводил на окружающих, даже на собственный клан».

Сделав глубокий вдох (боль тут же обожгла грудную клетку — наверняка трещины в рёбрах), он положил руку на плечо Итачи и медленно сел. Всё ещё удерживаемый братом Тобирама бросал на Мадару поистине испепеляющие взгляды и скрежетал зубами, но пока молчал.

— Что вы на этот раз не поделили? — спросил Хаширама — наверняка это он почувствовал всплески чакры и приволок остальных проверить, всё ли в порядке.

— Не твоё дело, — вновь ощетинился Мадара. — Захотелось по старой памяти набить твоему брату морду, что такого?

— Кто ещё кому набил, — процедил Тобирама. Все его повреждения уже самостоятельно восстановились — чёртова Эдо Тенсей.

Мадара презрительно скривился и сплюнул кровь.

— Как же вы оба мне дороги, — устало вздохнул Хаширама и решительно поднялся на ноги — редко когда можно было увидеть его настолько серьёзным. — Хирузен, отведи Тобираму обратно в Тайную комнату и проследи, чтобы твой учитель не покидал её до моего возвращения. Итачи, я могу воспользоваться твоими комнатами? — тот сдержанно кивнул. — Тогда, Минато, перемести нас троих туда, после этого возвращайся и помоги Хирузену.

— Как скажете, Хаширама-сама, — Минато подошёл ближе и по очереди переместил Хашираму и обоих Учих в потайной ход неподалёку от апартаментов Итачи, где была установлена одна из многих разбросанных по Хогвартсу меток Хирайшина.

Едва оказавшись в коридоре, Мадара попятился и тяжело привалился боком к стене; всё-таки, несмотря ни на что, Тобирама оставался сильным бойцом, и раны после стычки с ним придётся зализывать ещё долго. Бросив быстрый взгляд на друга, Хаширама шагнул было к нему с явным намерением подставить плечо, но Мадара демонстративно отвернулся и сам медленно направился вслед за Итачи, опираясь рукой на стену. Слышал, как Хаширама устало вздохнул за его спиной, но от комментариев воздержался.

Заклятьем отперев дверь кабинета, Итачи первым вошёл внутрь и, взмахнув палочкой, развёл в камине огонь, после чего скользнул в спальню. Добравшись до кресла, Мадара развалился в нём, запрокинул голову, прикрыл глаза; он уже начал успокаиваться и обдумывать произошедшее, однако от этого ему становилось только гаже.

Как он мог, и в самом деле, не заметить перемен в брате? В детстве и юности они были близки настолько, что делились абсолютно всем — когда же это изменилось, когда они начали отдаляться и хранить тайны? И зачем он, Мадара, накинулся на Тобираму, единственная вина которого была в том, что именно ему Изуна решил довериться?..

Раздался тихий стук закрываемой двери, а затем лёгкие шаги — в кабинет вернулся Итачи.

— Дай это мне, — негромко произнёс Хаширама.

Несколько мгновений спустя Мадара ощутил на своём лице прикосновение чего-то холодного и мокрого. Недовольно нахмурившись и открыв глаза, он наткнулся на спокойный взгляд друга. Хаширама сидел на подлокотнике его кресла и аккуратно стирал кровь с лица влажным полотенцем.

— Прекрати, раздражает, — буркнул Мадара и попытался оттолкнуть его руку, но тут же пальцы Хаширамы крепко сжали его запястье.

— Это ты прекрати, — уверенно сказал друг, вновь принимаясь за своё дело. — Ох, Мадара, ну почему ты вечно ведёшь себя, как капризный ребёнок? Скажи на милость, что плохого в том, что я о тебе забочусь? Да и вообще, ты хоть представляешь, как это смотрелось со стороны, когда вы с Тобирамой валяли друг друга по трубам? Вы же уже не мальчики, в конце концов.

— Нотации читай своему младшему брату, — во рту всё ещё стоял металлический привкус крови, и Мадаре очень хотелось поскорее перебить его чем-нибудь. — Оставь меня в покое.

— И не подумаю, — Хаширама легко стукнул его по лбу костяшками пальцев. — Так из-за чего свара?

Ну как ему не ответить, когда он делает такое проникновенно-понимающее лицо?.. Мадара вздохнул и покосился на потомка, но тот уже и сам всё понял и стал тактично отходить в сторону смежной комнаты.

— Итачи, останься, — не терпящим возражений тоном распорядился Хаширама. — И нечего так на меня зыркать, Мадара. Передо мной тебе уж наверняка не стыдно за своё поведение, может, хоть перед Итачи будет, — он дождался, когда Итачи сядет во второе кресло, и вновь требовательно посмотрел на друга.

Делать было нечего, и Мадара, смирившись, рассказал о своём видении и о разговоре с Тобирамой. Чуть поколебавшись, также поведал и о том, что открыл ему, хотя и не по доброй воле, младший Сенджу.

Когда он закончил, в комнате надолго повисло молчание. Хаширама выглядел удивлённым, но и одновременно виноватым — наверняка сейчас опять начнёт самозабвенно вешать всю вину на себя. По лицу Итачи, как и зачастую, невозможно было понять, о чём он думает, но Мадара чувствовал, что услышанное потрясло и его.

Наконец, Хаширама тяжело вздохнул.

— Как же мы все были слепы, — проговорил он, опустив глаза на пропитавшееся кровью полотенце, крепко сжимая его в руках.

— Видимо, со всеми этими боями мы с тобой друг другу мозги всё-таки повыбивали, — вяло сыронизировал Мадара, продолжая искоса наблюдать за Итачи.

— Наверное… Мадара, мне правда жаль, что так вышло.

— Я знаю.

Ещё какое-то время прошло в тишине. Отложив в сторону полотенце, Хаширама коснулся ладонью груди друга и активировал мощную медицинскую технику — не без удовольствия Мадара чувствовал, как быстро восстанавливается его тело. Когда лечение было завершено, Хаширама поднялся на ноги.

— Пойду в Комнату, — сказал он. — Отото, наверное, уже на стенку лезет, что я тут с тобой нянчусь.

— Я тебя об этом не просил, — бросил Мадара, но совершенно без злобы или насмешки.

— А меня и не надо просить, — с улыбкой ответил Хаширама и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Прошло ещё некоторое время, прежде чем Мадара нарушил молчание.

— Ну что, Итачи, — произнёс он, — теперь-то ты уж, наверное, окончательно разочаровался в своём предке?

Итачи слегка дёрнул головой, оторванный от собственных мыслей.

— Почему я должен быть разочарован в вас? — вежливо уточнил он.

— Ну как же? — протянул Мадара. — Даже если не брать в расчёт то, что я сделал лично тебе, я ведь предатель деревни и клана, злобная гнида, долгие годы прятавшаяся от правосудия и из тени ставившая жестокие эксперименты на детях — это я об Обито и Нагато. Ах да, я же забыл упомянуть о моём полнейшем провале в качестве семьянина: как мужа меня хватило исключительно на то, чтобы сделать той несчастной девушке сына, которого, впрочем, я даже не знал, потому что уже был официально мёртв к моменту его рождения. А теперь выходит, что я, вдобавок ко всему, ещё и просто отвратительный брат. По-моему, поводов вполне достаточно.

— Как я могу осуждать за что-то вас, когда сам не лучше? — ровно произнёс Итачи.

На это Мадара откровенно рассмеялся ему в лицо.

— Не лучше? Итачи, неужели ты так и не понял до сих пор, что ты — образец, который ещё долго будут всем ставить в пример? Такая самоотверженность, такоё чувство долга… — он перестал улыбаться и тяжело вздохнул. — Как же ты, в самом деле, похож на Изуну, — Мадара откинулся на спинку кресла, поднял глаза к потолку и продолжил задумчиво: — Я никак не пойму, почему брат устроил всю эту сложную игру, вовлёк в неё Тобираму вместо того, чтобы просто прийти ко мне и честно сказать, что думает о мире с Сенджу? Ради Изуны я был готов на всё, а переупрямить старейшин и приструнить клан — такой, по сути, пустяк.

— Это было не ради мира, — тихо сказал Итачи, глядя в пламя камина. — Главной целью Изуны-сана было дать вам возможность обрести Вечный Мангекью Шаринган.

— Полагаешь?

— Я в этом уверен. У меня самого до недавнего времени был в точности такой же план в отношении Саске.

— Вот как, — проговорил Мадара, не отводя от потомка горящего взгляда.

Раньше он не до конца понимал, за что ему так нравится Итачи, но это чувство формировалось в нём с самого начала знакомства. В тот раз летом только симпатия помешала добить обессилевшего потомка; уходя тогда, Мадара специально оставил в замке с наружной стороны двери ключ, чтобы, если судьбе будет угодно, Итачи успели спасти. К счастью, судьбе было угодно — и в дальнейшем, проводя рядом с Итачи много времени, всё лучше узнавая его, Мадара ни разу не пожалел о своём решении.

Своим чувством долга, ответственностью, дотошностью Итачи очень похож на Изуну, только что куда более сдержан и замкнут. А вот Саске — чистейшая копия самого Мадары в юности. Задирает голову высоко, делает вид, что на прочих ему плевать, хотя на самом деле переживает за друзей — гордость не позволяет в этом открыто признаться.

Мадара непроизвольно нахмурился. Ему вдруг вспомнился отрывок из видения, где Хаширама кружил на руках маленькую девочку — свою внучку Цунаде, и то, какими счастливыми они оба выглядели. «Я не знал своего сына, да и с Обито, когда он ко мне попал, поступил не слишком-то по-родственному».

— Возможно, — произнёс Итачи, словно уловив мысли предка, — в прошлом вы были плохим мужем, отцом и братом, Мадара-сан. Но сейчас у вас есть возможность стать хорошим прапрадедушкой для нас с Саске.

Глава 29. В чужом разуме

Что стало нормой в последние недели, сон не шёл, и Цунаде, единожды проснувшись ещё затемно, больше так и не смогла уснуть. Полежав некоторое время и решив, что ничего не делать и страдать бессмысленно, она встала с постели и, проведя рукой по распущенным светлым волосам, побрела в ванную.

Через час, когда солнце чуть-чуть приподнялось из-за горизонта, Пятая пришла в свой кабинет и уселась за рабочий стол. На нём ещё с вечера остались выситься горы документов, требовавших изучения и подписи главы деревни — разбором их Цунаде и занялась, чтобы скоротать время. Ещё через часа полтора ручку двери на проверку дёрнули — и оказались, судя по вздоху, немало удивлены тому, что дверь поддалась. Вслед за этим в кабинет мгновенно вошла Шизуне и, вскинув брови, поглядела на наставницу.

— Есть ещё бумаги на подпись? — немного резко спросила Цунаде, не желая отвечать на вопросы.

— Сейчас принесу, Цунаде-сама, — отозвалась Шизуне и поспешно вышла.

Цунаде отодвинула от себя последнюю стопку бумаг и, поднявшись, отошла к окну. В нежных утренних лучах солнца, просыпаясь, Коноха казалась невероятно светлым, умиротворённым, полным жизни местом — такой, наверное, в мечтах её видел дед. Однако тьма не дремлет даже в такое чудесное утро; тьма приближается, медленно, но неотвратимо, чеканя шаг и стуча палкой. То ли интуиция сообщала Цунаде о её приближении, то ли капля крови Узумаки — сама Пятая говорила себе, что узнаёт её по смраду проблем.

Коротко постучав, Данзо вошёл в кабинет, не дожидаясь приглашения, — он никогда не выказывал особого уважения к главе деревни. Сейчас на фоне разговора, который, Цунаде была уверена, предстоит не из приятных и лёгких, такое отношение отчего-то больше обычного раздражало. Несколько секунд они смотрели друг на друга — Данзо бесстрастно, Цунаде с неприязнью, — а затем старик начал:

— Я пришёл, чтобы предупредить вас, Цунаде-химе.

— О чём же? — раздражённо бросила Пятая, возвращаясь к столу.

— За последний год вами было допущено много ошибок — слишком много, на мой взгляд, — и последствия их для Конохи весьма серьёзны. Особенно последней, в Долине Завершения. До сих пор на ваши промахи закрывали глаза, но после этого случая…

— Это угроза? — вызывающе перебила его Цунаде.

— Как я уже говорил, это всего лишь предупреждение, — Данзо оставался предельно бесстрастен. — Следующая ошибка может не пройти для вас просто так.

Внутри всё клокотало от гнева, и Цунаде стоило немалых сил сдержаться и не швырнуть чем-нибудь тяжёлым прямо в лицо старика. Вместо этого она процедила:

— Это всё? У меня много работы, на разговоры нет времени.

— Это всё, — ответил старик. — Пока всё, — он развернулся и медленно, стуча своей чёртовой палкой, вышел. В дверях с ним чуть не столкнулась вернувшаяся Шизуне; прижав к груди папки, она быстро поздоровалась, но Данзо проигнорировал её и чинно удалился. Притворив дверь, Шизуне осторожно подошла ближе.

— Цунаде-сама, вот документы…

Раздался треск — край столешницы не выдержал хватки Пятой.

— Этот старик… — прорычала она с закипающей ненавистью. — Как он смеет?..

Шизуне замерла, боясь пошевелиться, казалось, даже вздохнуть.

— Немедленно найди Шикаку, — распорядилась Цунаде, вновь заставляя себя подавить гнев.

— Есть! — кивнула ученица и молнией метнулась исполнять приказ.

Ожидая её возвращения, Цунаде попыталась заняться работой, но дело отказывалось идти. Через пару минут плюнув, она достала из ящика бутылку и рюмку — но вовремя остановилась и, порассматривав какое-то время, со вздохом вернула на место. Выпивка, к сожалению, не могла решить её проблем.

Вскоре пришли Шизуне и Шикаку, и Цунаде передала им свой разговор с Данзо почти дословно. Выслушав её до конца, Шикаку нахмурился.

— Он осмелел настолько, что считает возможным нападать на меня в открытую, — раздражённо проговорила Цунаде. — Этот старик угрожать мне вздумал!

— Проблема в том, что он чувствует за собой на это право, — заметил Шикаку. — И каждый наш промах лишь подкрепляет его уверенность в собственных претензиях.

— Мы ведь и в самом деле за последнее время совершаем ошибку за ошибкой, — Цунаде невесело усмехнулась. — Сначала исчезновение ребят, потом Джирайи, плен Какаши, провал в допросе Хидана, теперь Долина…

— Больше проколов мы не можем себе позволить, — серьёзно заметил Шикаку.

— Не можем, — согласилась с ним Цунаде и задумчиво добавила: — Хотела бы я знать, что известно об Акацуки Какаши.

— Иноичи уверяет меня, что готов приступить к работе, однако это вам решать.

— Его состояние меня в целом устраивает, — Цунаде помолчала немного. — Тогда вот как мы поступим. Шизуне, передай Какаши мою просьбу завтра утром явиться в штаб АНБУ. Шикаку, ты приведёшь Иноичи — но сделать всё нужно так, чтобы Данзо не узнал.

— Не беспокойтесь, Цунаде-сама, всё будет сделано, как подобает, — уверил Шикаку.

Пятая кивнула.

— Рассчитываю на вас.

На следующий день незадолго до рассвета шагая по Конохе, Цунаде радовалась и возносила хвалы своей бессоннице — в такое время она могла не бояться случайных нежелательных встреч на улицах (Ясуо, один из её защитников-АНБУ, уверил Пятую, что наблюдения за ней Корнем не ведётся — иначе бы Хьюга заметил шпионов) и спокойно и незаметно добраться в нужное место.

Видимо, бессонница мучила не её одну; по коридорам штаба спецотряда проносились звуки, напоминавшие взрывы, но очень далёкие. Пройдя на них, Цунаде оказалась перед дверями в тренировочный зал, отворив которые увидела Тен-Тен. Она стояла в центре зала, выставив вперёд руку с зажатой в ней палочкой — из той сыпались яркие искры.

— Что ты здесь делаешь так рано?

— Цунаде-сама! — Тен-Тен дёрнулась и мгновенно потупилась. — Я как-то заработалась… Дежурные АНБУ разрешили мне остаться, если я не буду покидать зал и ходить по этажам…

— А как же отдых? — Цунаде напустила на себя суровый вид. — Сколько ты уже не спала?

— Я не помню, — Тен-Тен оробела окончательно. — Двое суток, наверное… — она запнулась, когда Пятая решительно подошла к ней.

— Работать с этой вещью, — Цунаде забрала палку, — опасно даже на свежую голову, а на усталую — тем более. О чём ты думала?! Ты подвергла себя и всех в этом здании огромной опасности!

Тен-Тен вскинулась.

— Цунаде-сама, мне ведь нужно решить эту задачу! — горячо возразила она. — Я хочу помочь найти ребят!..

— Это не значит, что нужно проводить опасные для окружающих эксперименты! — прикрикнула Цунаде.

— Простите, — проговорила Тен-Тен. — Больше не повторится.

— Надеюсь, — кивнула Пятая и добавила, чтобы сгладить жёсткость своих слов: — Ты молодец, Тен-Тен, что так болеешь за это дело. Но о себе тоже нельзя забывать.

— Конечно, вы правы. Просто… — она смутилась и отвела взгляд.

— Просто что? — Цунаде прищурилась.

— Просто я не хочу быть бесполезной, — очень тихо сказала Тен-Тен. — Ли в последнее время так отличается на заданиях, а Неджи… о нём и говорить не стоит. Я боюсь стать для них обузой.

Это признание удивило Цунаде — она не думала, что когда-нибудь ей, Хокаге, кто-то, кроме разве что Сакуры, доверит свои переживания. Неожиданно всем сердцем захотелось помочь юной куноичи, поддержать её.

— Я видела твой последний доклад об экспериментах с этой палкой, — Цунаде улыбнулась и вернула палочку Тен-Тен. — От того, кто проделал такую работу в столь короткие сроки, заявления о собственной бесполезности звучат смешно. А сейчас иди домой и отдохни — это приказ, Тен-Тен! Приступить к работе вновь разрешаю завтра, и попробуй только ослушаться!

— Есть, Цунаде-сама, — куда веселее откликнулась Тен-Тен и, поклонившись, покинула зал.

В комнате, отданной подразделению менталистов, не было никого, когда Цунаде пришла. Включив свет, она окинула взглядом помещение и, от нечего делать взяв со стола какой-то отчёт, опустилась на стул и принялась за чтение. Впрочем, ждать не пришлось долго — джонины явились буквально десять минут спустя, все трое вместе.

— Простите, что заставили ждать, Цунаде-сама, — тактично произнёс Какаши, но она лишь отмахнулась.

— Ты уверен, что готов к работе, Иноичи?

— Разумеется, — серьёзно ответил он. — Уже два месяца прошло, пора возвращаться в строй.

— Хорошо, — немного через силу сказала Цунаде. — Действуй.

Иноичи кивнул и подъехал к Какаши на своём кресле; он и в самом деле больше не мог ходить, даже стоять, и даже Цунаде была бессильна что-либо с этим сделать.

— Присядь, Какаши. Сейчас я проникну в твоё сознание — не беспокойся, в личное не полезу, только проверю, что Акацуки сделали с твоей памятью.

Копия без разговоров выполнил указание, и Иноичи приступил к работе. В кабинете воцарилось молчание — ни Цунаде, ни Шикаку не считали необходимым вмешиваться, оставались в стороне, сосредоточенно ожидая результата. Процедура длилась достаточно долго; Иноичи то и дело хмурился, а затем удивлённо вскидывал брови. «Что же там такое, что даже Иноичи поражён?» — думала Цунаде, борясь с желанием подогнать и спросить.

Но вот, наконец, он закончил исследование и открыл глаза.

— Ну? — требовательно произнесла Цунаде.

— Что могу сказать? Барьеров они нагородили много, но не особо умелых — словно тот, кто этим занимался, ставил их чуть ли не впервые.

— Неожиданно, — проговорил Шикаку. — Я полагал, в Акацуки более сильные менталисты.

— Итачи ведь исчез, — пожал плечами Иноичи. — Уверен, работай он, нам бы ничего сломать не светило.

— Так что ты узнал? — спросила Цунаде.

— Барьеры в мозгу Какаши нацелены на сокрытие лишь некоторых фактов, как, к примеру, месторасположение базы Акацуки и личность их предводителя. Память тебе не изменяли, — добавил он, обращаясь ко внимательно слушавшему Какаши, — это я могу гарантировать.

— Благодарю, Иноичи, — Копия чуть склонил голову и посмотрел на Пятую с видом «Я же вам говорил».

— Прости, Какаши, но всё равно в твой рассказ слабо верится, — покачала головой Цунаде. — Сложно принять образ доброго и благородного лидера Акацуки после того, что он приказал своим головорезам сделать с вами в Долине Завершения.

— Я уверен, что это был не он, — вновь повторил Какаши то, что говорил уже неоднократно. — Помните сведения, которые принесла команда Анко? В рядах Акацуки раскол — так отчего же мы не можем предположить, что их Лидер на самом деле хочет мира?

Цунаде упрямо вздёрнула подбородок.

— Потому что нукенинам нет веры.

— Я лично ни одного благородного отступника в своей жизни не знал, — произнёс немногословный сегодня, поглощённый какими-то своими мыслями Шикаку. — Однако не берусь утверждать, что таких не существует со стопроцентной вероятностью.

— Ясно, — не встретив поддержки даже со стороны советника, раздражённо бросила Цунаде и приказала: — Иноичи, выуди из памяти Какаши всё, что сможешь, сломай все барьеры и дай мне имя и место, — она посмотрела Какаши в глаза. — Вот встречусь с ним лично, тогда и посмотрю, насколько хорош этот Лидер.

Сидя у себя в кабинете, Цунаде медленно массировала виски. Итак, слова Какаши — правда. Всё, что он рассказывал о своём плене, о неплохих условиях содержания и приходившем побеседовать главе Акацуки — истина. Однако в подобное в самом деле сложно поверить; не менее сложно будет убедить остальных в этом. Цунаде уже представляла реакцию старых советников.

«Такого быть не может», — твёрдо скажет Хомура.

«Их менталист слишком хорош, и не оправившийся от раны Иноичи не может выявить его технику», — непременно добавит Кохару.

А вот Данзо наверняка только обрадуется такому повороту событий. Он позволит Пятой действовать, а когда она в очередной раз облажается, поверив нукенину, старик заявит, что давно её предупреждал, и интригами сместит с поста…

— Чёрта с два, — прорычала Цунаде сквозь зубы, пользуясь тем, что одна в комнате. — Я не дам ему повод.

О том, что известно Какаши, никто, кроме неё и Иноичи с Шикаку, не узнает. Коноха больше не пойдёт на поводу у Акацуки, а выявит, где скрываются отступники, и нанесёт сокрушительный удар всеми своими силами. Они непременно уничтожат угрозу, отомстят за всех раненных и погибших по вине Акацуки товарищей…

«А что, если Какаши прав?»

Проскользнувшая мысль заставила Цунаде вздрогнуть.

«Это было бы идеально», — призналась она себе, но тут же классифицировала идею как безумную фантазию.

— Благодарю всех, — произнёс Хьюга Хиаши, первым поднявшись из-за стола. — Хорошая работа.

Прочие главы кланов согласно закивали и стали постепенно расходиться. Заседание было рядовым, такие происходили теперь с регулярностью раз в пару недель — главы кланов обсуждали проблемы селения и отдельных кланов, делились новыми сведениями, докладывали о прогрессе в установке защитного барьера и прочее. Идея Цунаде работала, что вселяло в Пятую уверенность в своей позиции и силах.

— Цунаде-сама, — обратился Хиаши, когда они остались одни, — хотел обсудить с вами одну вещь.

— Какую же?

— Это касается моей дочери, — сказал он и уточнил: — Младшей.

— Вы готовы дать разрешение на изучение её видения? — Цунаде оживилась. Давать «добро» Хиаши долгое время отказывался наотрез, несмотря на все уверения Неджи, Шикамару и самой Цунаде, что эта информация может стать крайне важной для разгадки летнего исчезновения шиноби. Но вот, кажется, он решился.

— После долгих размышлений я пришёл к выводу, что позволить эту операцию будет целесообразно, — ровно произнёс Хиаши. — Однако производиться она должна в моём присутствии.

— Хорошо, — согласилась Пятая. — Сегодня вам будет удобно?

— Вполне.

— Тогда приводите дочь, я договорюсь с Иноичи.

Условного времени Цунаде ждала с определённым нетерпением — всё, что касалась того, другого мира, живо интересовало её. Едва Хьюги вошли в кабинет, она шагнула к ним.

— Здравствуй, Ханаби.

— Добрый вечер, — химе поклонилась сначала Пятой, затем по очереди Иноичи и Шикаку.

— Подойди ко мне, Ханаби-чан, — мягко позвал её Иноичи. — Сядь вот на этот стул. Тебе удобно?

— Да, — кивнула девочка, сложив руки на коленях.

— Тогда сейчас я надену на тебя вот этот прибор, — Иноичи показал большой шлем, закрывающий в том числе и глаза, из которого выходили провода. — На мне будет такой же. Они нужны для того, чтобы связать наши с тобой сознания настолько крепко, чтобы я смог транслировать картинку остальным. Ты готова?

— Да, — вновь кивнула Ханаби. Она держалась неожиданно для ребёнка её возраста спокойно и уверенно в такой необычной ситуации, и Цунаде невольно задумалась, а не пора ли девочке покинуть Академию.

Под пристальным взглядом Хиаши Иноичи осторожно опустил шлем на голову Ханаби и проверил, хорошо ли тот держится, после чего спросил её отца:

— Хиаши-сан, вы тоже хотите посмотреть?

Тот молча кивнул.

— Тогда прошу всех занять удобные положения и расслабиться, — произнёс Иноичи, надевая собственный шлем. — Сначала я найду нужные воспоминания, а затем введу вас в них сторонними наблюдателями. Я могу начинать, Ханаби-чан?

— Прошу вас, Иноичи-сан.

Цунаде расслабилась и прикрыла глаза. Пару минут не происходило ничего, но затем она почувствовала в собственном сознании чьё-то присутствие — и в следующий миг оказалась посреди просторного, но невероятно мрачного зала с колоннами. В дальнем его конце находилась статуя, изображавшая во весь рост старика с длинной бородой. Неподалёку от неё между колоннами стояла деревянная беседка, в которой неподвижно сидели двое шиноби.

Цунаде подошла ближе, как и четверо, пришедшие вместе с ней.

— Я приостановил воспоминание, — сказал Иноичи, обращаясь сразу ко всем, — чтобы мы могли всё как следует разглядеть прежде, чем станем смотреть дальше.

— Гляди, отец, — Ханаби улыбнулась и указала. — Нэ-сан.

Хиаши не ответил ничего, пристально разглядывая старшую дочь. Та была мало похожа на себя прежнюю — ту застенчивую и робкую девушку. Сейчас Хината прямо, не отводя взгляда и не смущаясь, смотрела на сидевшего напротив темноволосого молодого шиноби, которого в лицо знал каждый АНБУ как одного из наиболее опасных нукенинов Скрытого Листа.

Войдя в беседку, Цунаде прошлась межу раскиданными по её полу подушками, бегло взглянула на свитки, с большим интересом — на книги, надписи на которых были сделаны на том же языке, как на той, что хранилась теперь в Конохе. Задержалась у доски, к которой были приколоты листы с разными записями, почти всё — на всё том же незнакомом языке. Единственное, что Цунаде смогла прочесть, — две короткие записки.

«Ушли в Хогсмид, будем вечером. Скажите всем, чтобы пришли на чай», — было написано рукой — Цунаде не сомневалась — её деда. Чуть ниже висело:

«Кто со мной на выходных искать горных троллей?», — почерк показался Цунаде тоже знакомым, вполне мог принадлежать Анко. Удивительно, но под этим странным вопросом стояло три плюсика.

— Какая уютная обстановка, — усмехнулся Иноичи; в воспоминании он твёрдо стоял на ногах.

— Нэ-сан очень изменилась, — улыбнулась Ханаби, присевшая на футон рядом с Хинатой.

— Раньше она не позволяла себя так спокойно реагировать на присутствие врага, — холодно произнёс Хиаши.

— Кто знает, что между ними произошло, — рассудительно заметил Шикаку и обратился к Пятой: — Цунаде-сама, мы можем начать просмотр? Эта техника отнимает много чакры, а Иноичи не…

— Всё в порядке, — перебил друга Иноичи. — Вы можете изучать место столько, сколько потребуется, я выдержу.

Однако Цунаде была согласна Шикаку, а потому сказала:

— Показывай, Иноичи.

Тут же пропавшие из родного мира шиноби словно ожили, продолжая разговор.

— … однако, Итачи-сан, если предположить, что при трансфигурации объектов изменяются свойства их внутренней энергии, то не выходит ли, что эта энергия универсальна, а превратить можно абсолютно что угодно во что угодно?

— Вполне возможно.

— Но что тогда происходит с энергией объекта, который был убран тем же самым Эванеско? В учебниках постулируют: «Она исчезает, переходит в ничто», но я не совсем это понимаю.

— У шиноби и магов разное трактование понятия «ничто». Там, где для волшебников — пустота, на самом деле течёт сенчакра. Её просто не может не быть, ведь это энергия природы, которой пропитано всё вокруг. Главное — научиться ею пользоваться.

— А как же закона Гэмпа и пять принципиальных исключений? — вскинула бровь Хината. — Полагаете, если уловить сенчакру и подвергнуть её трансфигурации, можно создавать из ничего и еду, и прочее?

— К сожалению, я не могу провести подобный эксперимент, так как не способен использовать сенчакру. Вот если бы удалось заинтересовать данной проблемой Наруто-куна или Первого… — Итачи прервал себя и перевёл взгляд на вошедших в зал через какой-то боковой ход шиноби.

— О, вы здесь? — Наруто, как всегда жизнерадостный, махнул рукой. — Тоже ждёте, когда Первый с Мадарой вернутся из «Сладкого королевства», даттебаё?

— Оставь их в покое! — Сакура — у Цунаде ёкнуло сердце при виде ученицы — отвесила другу подзатыльник. — Не видишь, Итачи и Хината разговаривают, им не до тебя.

— Давай лучше тренироваться, — лениво протянул их спутник — Учиха Саске, Цунаде узнала его по фотографиям. — Или решил отвертеться?

— Вот ещё! — возмутился Наруто и первым атаковал.

Понаблюдав некоторое время за тем, как сражается седьмая команда, Хината и Итачи вернулись к прерванному разговору.

— Итачи-сан, ведь если получится найти экспериментальное подтверждение этой теории, она способна принципиально изменить представление об одной из основ трансфигурации.

— Однако знаем о ней и заинтересованы этим вопросом лишь мы с тобой, Хината.

— Думаете, Хаширама-сама не согласится нам помочь?

— Он стольким занят, так что сомневаюсь. К тому же, тогда придётся подбирать ему палочку, а для это нужно ехать в Лондон.

— Быть может, мы сможем заняться этим, когда наступит лето?.. — теперь Хината замолчала, не договорив. Ей на плечо мягко спланировала белая птица — из глины, кажется. — Извините, Итачи-сан.

— Прошу, смотри, — спокойно произнёс Учиха и вновь перевёл взгляд на седьмую команду. Цунаде, как, видимо, и остальные, видели бой не очень чётко — оттого, наверное, что в своём видении Ханаби сосредоточена была вовсе не на нём.

Отвязав от лапки птицы записку, Хината развернула её. Заглянув сестре за плечо, Ханаби тоже попробовала прочитать, но, судя по недовольному личику химе, послание было на другом языке. Кротко улыбнувшись, Хината убрала записку в карман.

— Ничего, если мы закончим разговор позже, Итачи-сан?

— Разумеется, — отозвался он. — Вы придёте вечером?

— Думаю, да.

Итачи кивнул, Хината поднялась и ушла, а видение поплыло, стало смазываться. Секунду спустя Цунаде, моргнув, обнаружила себя в кабинете в штабе АНБУ.

Иноичи снял шлем и помог освободиться от такого же Ханаби. В комнате висела звенящая тишина.

— Это всё… надо обдумать, — проговорила Цунаде, взяв себя в руки. — Поставить в известность разрешаю лишь Шикамару и Неджи. Больше никто знать не должен.

Глава 30. Страхи и как с ними бороться

Лёгкие полупрозрачные занавески мягко перекатывались, приводимые в движение ночным ветром, проникавшим в комнату сквозь распахнутое настежь окно. Луна с любопытством заглядывала в него, очерчивая серебристыми красками среди тьмы контуры лежавших на полу предметов. Бутылка из-под огневиски, ремень, мешковатое пальто и рубашка, на которой не хватало пары пуговиц — кто-то чересчур порывисто пытался их расстегнуть, две пары обуви, а что лежало дальше скрывало покрывало, наполовину свесившееся с кровати.

На сбитых, перекрученных простынях устроилась, блаженно растянувшись на животе, Анко; на светлой коже блестели капельки пота. Тяжело дыша, джонин повернула голову набок, отвела с лица прядь волос и посмотрела на расположившегося рядом Сасори.

— А ты с фантазией, — проговорила она чуть хрипло, украдкой улыбаясь.

— Да и ты, — отозвался он.

— Я-то понятно, — слабо дёрнула плечом Анко, — но от тебя, честно, не ожидала. Слухи совсем не таким тебя представляют, Сасори.

— И каким же меня представляют слухи? — поинтересовался кукловод, неспешно садясь и прислоняясь спиной к изголовью.

— Безразличным, — сказала Анко, подняв на него взгляд. — Отстранённым, холодным. Неживым.

— Надо же, — хмыкнул Сасори почти издевательски.

Анко мимолётно нахмурилась — и рассмеялась.

— Сволочь, да ты же половину этих слухов сам и распустил!

— Только треть, — меланхолично отозвался Сасори. — Остальные — дело рук моего бывшего напарника, твоего учителя.

— Ну, собственно, чего ещё от вас маньяков ожидать? — бросила Анко и прикрыла глаза.

Слегка повернув голову, Сасори неспешно обвёл её взглядом. Миниатюрная, изящная, хорошо сложённая, Анко словно была создана для того, чтобы притягивать мужские взгляды; плоский живот, упругие ягодицы, красивой формы грудь — достоинства, которые токубецу джонин из Конохи умела использовать по полной. Она была хороша и в форме шиноби, и в мантии, и в платье, но особенно — такой, как сейчас. Обнажённой.

Дотянувшись до прикроватного столика, Сасори взял с него сенбон. Перехватив иглу на манер кисти для каллиграфии, коснулся её острием кожи куноичи и провёл плавную линию от лопаток и вниз, не царапая, почти не нажимая. Мышцы на спине Анко напряглись, но сопротивляться она не стала.

— Неужто доверяешь? — прошептал Сасори.

— Ни на секунду, — так же шёпотом ответила Анко.

Сасори фыркнул и следующую линию провёл, оставляя длинную белую полосу на коже. На это Анко улыбнулась и тихо заурчала, словно довольная кошка.

— Мазохистка.

— Садист, — мурлыкнула она, выгибаясь, когда сенбон очертил линию её позвоночника.

— Откуда это? — спросил Сасори, обводя иглой контуры следа от большого ожога на её боку.

— Миссия в Скрытом Облаке. Наш отступник. Катон.

— Чего не залечила? — ему всегда казалось странным, почему некоторые шиноби предпочитают носить всю жизнь шрамы, когда современные ирьёниндзюцу способны залечивать раны без следа, если с этим не затягивать, конечно.

— Наш медик кое-как меня подлатал, и мы сразу отправились в погоню за ублюдком, — расслабленно отозвалась Анко. — А потом уже как-то и плевать было: не болит — и ладно.

— А что с тем отступником?

— Да чёрт его знает. Сгнил в недрах отдела допросов.

Теперь был её черёд спрашивать.

— Так почему ты почти не пьёшь?

Не спеша отвечать, Сасори нажал иглой чуть сильнее. Он надеялся, что Анко забыла об этом вопросе, ведь она не поднимала его уже почти месяц, но ожидания не оправдались. Впрочем, это лишь дополнительный повод уважать её как профессионала.

— Скажем так, — наконец, произнёс он, задумчиво глядя на сенбон, — в молодости из-за алкоголя и зачем-то настойчиво пытавшегося споить меня напарника я попал в далеко не самую приятную историю.

— Какую же? — продолжала допытываться Анко.

Сасори негромко вздохнул. От ответа он отказаться не мог, ведь сам же и предложил игру, а потому, помедлив, сказал:

— Проснулся утром в одной постели с девушкой, которую вовсе не стоило трогать.

Анко усмехнулась.

— Всё с тобой понятно, — едко протянула она, — ты просто боишься попадать в ситуации, которые не можешь контролировать целиком и… ау!

Капля крови скатилась по её боку вниз, на простыню, оставляя за собой тонкий след.

— Неужто больно? — деланно забеспокоился Сасори, прекрасно зная, что вскрикнула закалённая в боях куноичи однозначно напоказ — даже когда он без обезболивающего вытаскивал у неё из ноги стрелу, она не издала ни звука.

— Нет, блин, приятно, — буркнула в ответ Анко и собралась было перевернуться, но кукловод удержал её в прежнем положении. Нагнувшись, он неспешно провёл пальцем по кровавой дорожке, смазывая её, после чего отстранился.

— Скажи, — произнёс Сасори, касаясь острием сенбона её левой лопатки, — что ты почувствовала, когда Орочимару поставил тебе Джуин?

Он не мог не заметить, как напряглась Анко при звуке имени бывшего учителя; впрочем, так реагировала на его упоминание она всегда.

На сей раз молчание воцарилось надолго.

— Боль, — сказала она, наконец, не глядя на кукловода. — Страх. Непонимание. Но больше — обиду, на него за предательство, на себя за беспомощность. И стыд.

— Стыд? — переспросил Сасори. Остальные чувства он понимал, но не это, тем более что со стороны казалось, что Анко вовсе не знает такого слова.

— Ага, — её голос звучал надтреснуто, пусто. — Просто, когда он кусает… Змей словно проникает в тебя, в твоё тело, в твой мозг, твоё сердце, пытается взять всё это под контроль. Показывает жуткие такие картинки, шепчет… всякое, и если только на миг поддашься, покажешь слабину — всё, ты его. Самому этот ошейник не скинуть, как ни пытайся, и если б не Саске с его амбициями… — она вздохнула и замолчала.

Игла, мягко скользившая по её коже, замерла. Сасори оценивающе посмотрел на куноичи, пытаясь понять, с каким расчётом она говорила сейчас всё это, но, похоже, Анко была честна с ним на сей раз просто так, безо всякого умысла или подвоха. Неужто считает его тем, кто в состоянии в полной мере понять, через что ей пришлось пройти? Всё-таки она и в самом деле слишком наивна для специального джонина.

Хотя, он ведь действительно почти понимал её. Почти.

— Но только не говори, — склонившись к самому её уху, прошептал Сасори обманчиво мягко, — что тебе не понравилось быть подчинённой чужой силой. Не склониться, но быть брошенной на колени, не подчиниться, но быть покорённой — разве не об этом ты мечтаешь, не этого хочешь? — Анко попыталась поднять голову, но он положил руку ей на шею, не позволяя осуществить задуманное. — Ты ищешь кнута, так настойчиво его добиваешься… Это странно и отдаёт извращением, не находишь?

— Сам не лучше, — прошипела Анко в подушку, злобно зыркая на него одним глазом. — Только бы раздавить, только бы подчинить, только бы подмять под себя. И плевать ты хотел, что чувствуют остальные. Ты такой же, как Змей! — выплюнула она, словно худшее в мире оскорбление.

Но Сасори это только позабавило.

— А разве не поэтому ты здесь? — игриво шепнул он и коснулся губами того места, где прежде у куноичи стоял Джуин. Анко задёргалась, принялась вырываться, но кукловод уже отстранился. — Знаешь, — протянул он, критично изучая её спину, — раз уж я такой же в точности, как Орочимару, то тоже должен оставить на тебе своё клеймо, разве нет?

— Что?.. — начала было Анко, но тут же гневно зарычала, когда нити чакры связали её руки и ноги и закрепились на изголовье и изножье кровати.

Перебравшись поближе, Сасори поставил колено на спину Анко и слегка надавил, не давая вывернуться. Натянув кожу на её левой лопатке, он принялся методично чертить иглой иероглиф, вспарывая кожу, не обращая внимания на тихие проклятия и угрозы своей жертвы. Лишь закончив, он отстранился и, стерев кровь безнадёжно загубленной простынёй, осмотрел результат своих трудов.

— Эй, ты что там наваял? — прошипела Анко, чуть приподнимаясь, пытаясь взглянуть на свою спину. Злости или возмущения в её голосе не было и в помине.

Она и в самом деле ловила от этого кайф. Безумная.

Невинно улыбнувшись, Сасори продемонстрировал ей своё акацуковское кольцо, которое не снимал никогда.

— «Драгоценность»? — проговорила Анко в непонимании. — Издеваешься?

— Однозначно, — отозвался Сасори, освобождая её от пут. Анко мгновенно села и попыталась его ударить, но ход был довольно очевидным, а потому он просто увернулся и перекатился на другой край кровати. Метнувшись за ним, Анко занесла было руку, но замерла, встретившись взглядом. Прикусив губу, она несколько секунд оставалась недвижима, но затем резко подалась вперёд и поцеловала его. Коротко усмехнувшись, Сасори ответил и, приобняв Анко за талию, уложил её на спину, возвращая своё положение сверху. — Но такие, как ты, попадаются редко в наши дни. Ты словно жемчужина среди песка, уникальная, восхитительная, драгоценная. Я безмерно люблю необычные вещицы, а потому просто не мог не положить глаз на тебя.

— Это же из «Тактик флирта»! — засмеялась Анко, прикладывая ладонь ко лбу.

— Ну, ты же хотела, чтобы я сказал что-нибудь нежное и приятное, — отозвался Сасори, улыбаясь.

— Ты с чего вообще взял?

— По глазам увидел.

— О, ну прям легилимент от Мерлина… Хотя, это было сейчас однозначно в тему. Всё-таки Джирайя-сама умеет подбирать слова.

— Это точно, — Сасори игриво прищурился. — Помнишь, как там дальше развивались события?

— Я эту книжку читала аж целых пять раз, — хмыкнула Анко. — Что? Я на миссию ушла ещё в июле, а другого чтива захватить с собой не догадалась.

— Тогда как насчёт немного поиграть? — шепнул кукловод.

— Нет, Скорпион, я передумала! — решительно воскликнула Анко. — Ты не как Змей, ты хуже!

— Отлично, — удовлетворённо кивнул Сасори, — таким, как Орочимару, я быть не хочу.

Полночь уже давно миновала, и в слизеринской Общей гостиной было тихо и почти совсем пусто. Исключение составлял стол в полутёмном углу, где сидел, склонившись над книгами, Саске. Он провёл так уже не один час, и идти спать пока ещё не входило в его планы.

Подумать только: всё-таки нашлась область, в которой лучший студент Академии своего выпуска оказался почти таким же круглым нулём, как бестолочь Наруто. И вдвойне обиднее становилось оттого, что этой областью оказалась трансфигурация, в которой великолепно разобрался нии-сан. Впрочем, ладно бы только Итачи — он всегда вне конкуренции, и идиот тот, кто считает иначе, но ведь и у Сакуры с Хинатой всё неплохо получалось, а Дейдара порой выполнял настолько невероятные превращения, что даже Минерва впадала в шок. Дейдара, конечно, отшучивался и заявлял, что понятия не имеет, как ему удаётся добиться таких результатов, но это вовсе не мешало ему регулярно подтрунивать над Саске и Наруто на почве их неудач. В такие моменты Наруто обычно очень громко и долго орал на гаденько ухмыляющегося подрывника, а Саске только скрипел зубами, уговаривая себя, что нельзя калечить наглеца, потому что это расстроит брата.

Раздражённо толкнув от себя тяжёлый фолиант, он откинулся на спину стула. Саске в упор не понимал, как Итачи из всех возможных вариантов умудрился сдружиться с этим нахальным любителем взрывов. У брата ведь столько лет рядом был Кисаме, уважительный и преданный получше любого пса, а Сасори, хоть и насмешливый циник, по крайней мере умён и всегда действует обдуманно. Впрочем, когда Саске решился озвучить свои мысли предку во время одной из тренировок, тот только развёл руками.

— Учихи вообще имеют склонность выбирать себе странных друзей, — сказал Мадара тогда, искоса поглядывая на Хашираму, что-то увлечённо объяснявшего не менее увлечённо внимавшему ему Наруто. — Джуби знает, чего нас тянет ко всяким чудакам.

Саске перевёл взгляд на лежавший рядом листок со списком вопросов для подготовки к контрольной по трансфигурации, которая должна состояться на следующей неделе.

«Приведите формулу превращения зонта в медузу и обратно с сохранением качеств и характеристик исходного объекта».

«Джуби знает», — единственная мысль, плававшая в уставшем мозгу. Нет, всё-таки пора на сегодня заканчивать с учёбой.

Саске захлопнул учебник и, поднявшись из кресла, неспешно потянулся. Завтра будет последний день пасхальных каникул, а после начнётся последний и самый короткий летний семестр, который завершится в июне сдачей экзаменов. Конечно, шиноби официально были освобождены от СОВ (Дейдара — от ЖАБА), однако Итачи как-то упомянул мимоходом, что не стоит сбрасывать со счетов вероятность, что он и его «коллеги» захотят сами проверить знания своих «студентов». И, судя по тому, как коварно тогда улыбались Анко и Сасори, к экзаменам всё же стоит готовиться.

Убрав свои книги в сумку, Саске закинул её на плечо и только было сделал шаг по направлению к спальне, как вдруг с негромким шорохом отъехала в сторону часть стены, служившая входом в гостиную. Не успел Учиха подивиться, кто это блуждает по школе в неположенный час, как в проёме показались двое его приятелей.

— Саске? — наткнувшись взглядом на него, Тео чуть приметно нахмурился. — Не спишь?

— Учил допоздна, — отозвался Саске, с интересом поглядывая на Драко. Тот вёл себя откровенно странно: весь бледный, куда бледнее обычного, он нервно переминался с ноги на ногу и старательно прятал что-то за спиной. — Не знал, что можно ходить по школе после отбоя.

— У нас были дела, — резко ответил Драко, от волнения забывая о манере растягивать слова.

— Ничуть не сомневаюсь, — усмехнулся Саске, любопытство которого всё росло. Немного поколебавшись, он опустил сумку обратно в кресло и шагнул к приятелям. — Что случилось?

Драко вздрогнул и открыл было рот, наверняка готовясь разразиться очередной убойной тирадой, но тут Тео опустил руку ему на плечо.

— Не сотрясай воздух понапрасну, Драко. Я доверяю ему.

Стараясь не выдать своего удивления, силясь удержать саркастичное: «Что, в самом деле?», Саске молчал, ожидая, что будет. Какое-то время Драко смотрел на него со смесью опаски и недоверия, но Саске оставался внешне спокоен, и Малфой в итоге кивнул, сдаваясь.

— У меня в скором времени могут начаться серьёзные проблемы, — очень тихо проговорил он, глядя куда-то в сторону. — Сегодня утром пришло письмо от матери, — он махнул листом пергамента, который и прятал всё это время. — Она знает, что Амбридж проверяет всю входящую почту, поэтому зашифровала настоящее послание.

— Миссис Малфой написала настоящее письмо лунными чернилами, — объяснил Тео, — так что прочесть его можно только в лунном свете.

— Чем вы, собственно, сейчас и занимались, — подытожил Саске.

Тео кивнул, подтверждая его догадку.

— Пришлось ждать, когда все уснут, чтобы вернуться в гостиную — всё-таки Драко староста, а у нас есть те, кто не преминёт доложить, кому следует, что он нарушает правила.

— Правда, нас чуть не поймал на обратном пути Флитвик, но вроде обошлось, — добавил Драко.

Выдержав паузу, Саске спросил:

— Так что в письме?

Драко как-то странно вздохнул, но всё же решился. Наложив на коридор, ведущий к спальням, заглушающие чары, он ответил:

— Мать пишет, что в скором времени у семьи могут начаться большие проблемы. Видишь ли, есть один маг…

— Тёмный Лорд, — ровно дополнил Саске. Драко чуть вздрогнул, сглотнул, однако кивнул и продолжил рассказывать:

— Отец чем-то вызвал его недовольство. Не знаю, что произошло, мать тоже не знает, но теперь отец в немилости, а это значит, что Тёмный Лорд может начать наказывать. Делает он это зачастую за счёт семей провинившихся. Всё настолько серьёзно, что мать советует мне бежать из школы и страны, хотя и знает, что я не поступлю так никогда.

— Чтобы ты понимал, — очень серьёзно сказал Теодор, — если миссис Малфой посылает такое письмо, хотя и знает, что его могут перехватить, то дела не просто плохи, а хуже некуда.

Наверное, он ожидал какой-то другой реакции на свои слова — во всяком случае, Тео ощутимо напрягся, когда Саске подозрительно прищурился.

— В таком случае, — произнёс Учиха, — я совершенно не понимаю, по какой причине вы только что рассказали об этом письме мне. Почему ты мне так доверяешь, Тео? Это странно, согласись, ведь мы всего несколько месяцев знакомы.

— Я не знаю, — честно сказал Нотт, — не знаю, почему верю тебе, но что-то мне подсказывает, что ты не доносчик и не предатель.

Наконец отбросив сомнения, удерживавшие его до сих пор, Саске решился. В полумраке гостиной блеснул Мангекью Шаринган — и Учиха проник в разум слизеринца, но наткнулся на мощную защитную стену.

«Окклюменция, — догадался Саске. — А Тео не так-то прост».

Он усилил ментальный натиск. Нотт почувствовал это и сконцентрировался на защите, но додзюцу сломило её. Тео трепыхнулся из последних сил, надеясь то ли уйти, то ли просто моргнуть, но Саске уже взял его под свой контроль и стал методично рыться в его голове (спасибо Мадаре — это он научил такому полезному в жизни приёму). Всё это действо длилось не больше нескольких секунд — во всяком случае, Драко так и не успел ничего предпринять; он только собрался было шагнуть к Саске, когда Тео вздрогнул и часто заморгал, придя в себя. Саске же посмотрел на него с мрачным удовольствием.

— Значит, ты знал.

— Сложно не заметить, что вся ваша компания ведёт себя странно, — проговорил Теодор. — Гриффиндорцы, согласен, в большинстве своём глупы и не видят дальше собственного носа, потому и не заподозрили ничего. Харуно же хорошо притворялась порядочной ведьмой, хотя и она порой допускала проколы.

— Получается, ты уже давно понял?

— Только догадывался, у меня не было абсолютной уверенности. Что-то в профессорах и студентах по обмену с самого начала показалось мне подозрительным: речь, движения, странная беспалочковая магия, которую мне пару раз довелось по случайности видеть. Довольно долго я думал, что это просто разыгралось моё воображение, но затем ты, придя на Слизерин, в первый же вечер, сам того не осознав, полностью подтвердил все мои догадки. То, как ты тогда справился с Забини… Никто ведь и глазом моргнуть не успел, а ты уже ткнул его лицом в пол. Знаешь, может в твоей реальности это и нормально, но среди магов никто не способен двигаться с такой скоростью.

Саске тихо цыкнул и дал себе мысленный подзатыльник за беспечность. Что-то будет, когда Итачи и Мадара узнают, что Саске раскусил несовершеннолетний волшебник? А если слушок об этом дойдёт до Наруто и Дейдары…

— После этого я какое-то время потратил на исследования в библиотеке. Полагаю, ты не удивишься, если я скажу, что ничего не нашёл ни о школе «Коноха», ни о ваших странных заклинаниях. Ещё немного размышлений, случайно услышанный разговор Поттера с Уизли и Грейнджер — и теперь я уже полностью уверен, что вы не просто не маги и не маглы, но кто-то не из нашего мира.

Саске чуть склонил голову к плечу. Он знал, как должен поступить: стереть парням память и убедиться, что они больше не узнают ничего. И тут же перед глазами встала Гермиона, которой Наруто, не замечая, что Саске наблюдает, взахлёб рассказывает о Конохе и Хокаге. Иррациональное чувство — не то обида, не то зависть — взяло верх, и Саске сказал:

— Всё правильно. Мы шиноби и оказались здесь по нелепой прихоти судьбы. Однако ты смог додуматься до этого — я поражён, — он перевёл взгляд на внимательно прислушивавшегося к их разговору Драко; тот мгновенно отвернулся, пряча глаза. — Драко, я так понимаю, тоже в курсе всех подробностей твоих умозаключений.

— Мы привыкли делиться друг с другом, — отозвался Тео голосом на удивление ровным и спокойным. — Что будешь делать, Саске?

— Сотрёшь нам память? — процедил Драко, всё так же глядя в стену.

Саске усмехнулся.

— Это было бы глупо, — сказал он, пожимая плечами, — догадавшись раз, вы сможете догадаться о нашей маленькой тайне снова. В ставке Лорда тоже уже подозревают, что с нами «что-то не так», так что им вы, даже если захотели бы, не смогли рассказать ничего дельного. Однако я думаю, стоит оградить ваши воспоминания об этом, чтобы никто посторонний не смог до них добраться.

Переглянувшись, слизеринцы одновременно кивнули.

— Уж лучше так, — сказал Драко, устало проводя рукой по волосам. — Не хочу расстраивать мать, становясь живцом, на которого Тёмный Лорд мог бы вас ловить.

— Я бы хотел, чтобы мы действительно доверяли друг другу, Саске, — произнёс Тео, подходя ближе. — Надвигается война, и кто знает, когда и какие связи станут жизненно важны.

— Тогда альянс? — Саске протянул ему руку.

— Альянс, — согласился Теодор, пожимая её.

— Альянс, — как эхо отозвался Драко, накрывая своей ладонью руки товарищей.

«Иметь союзников не так уж плохо, — мелькнула мысль в голове Саске. — Если грамотно всё преподнести, могут зачесть как достижение».

Рукопожатие распалось, и минуту слизеринцы провели в молчании, думая каждый о своём.

— Парни, — подал вдруг голос Малфой, — давайте напьёмся.

Тео удивлённо уставился на него, вскинув брови, а Саске едва удержался от смешка. Он чувствовал страх Драко, вызванный письмом матери и только усугублённый последней сценой, так что вполне понимал, откуда ноги растут у его предложения. «Каждый справляется со страхами по-своему», — подумал Саске и спокойно сказал:

— Пожалуй, это не худшее, что мы можем сейчас сделать.

Ответом ему послужил полный благодарности взгляд Драко.

— Не хочу вас расстраивать, — вклинился Тео, — но где вы намерены в два часа ночи взять алкоголь?

— Ну, — протянул Саске, — есть у меня одна идея…

Буквально через десять минут он уже стучал в дверь кабинета на одном из верхних этажей. Поначалу всё было тихо, но затем в комнате послышался шорох, и дверь слегка приоткрылась, явив невероятно растрёпанную Анко в наспех накинутой на голое тело рубашке.

— Какого хрена ты тут делаешь? — ворчливо осведомилась джонин; острое внимание мгновенно притянули её припухшие губы и жутковатый блеск в глазах, даже более маньячный, чем обычно.

— У тебя есть какой-нибудь алкоголь? — спросил Саске, делая вид, что не заметил всех этих странностей.

Анко от удивления замерла на середине зевка.

— Повтори.

— Алкоголь, — медленно, чуть ли не по слогам произнёс Саске. — Срочно нужен.

— Что, предку самому подняться лень, тебя за догоном послал? Ладно, погоди, — Анко ненадолго скрылась в комнате, а вернувшись, сунула ему две бутылки. — Про запас, — пояснила она. — И не смей заваливаться так посреди ночи, понял?! Если Мадаре надо, пусть сам идёт, больше я детям выпивку таскать туда-сюда не дам!

Не успел Саске хоть как-то отреагировать, дверь со стуком захлопнулась перед его носом. «Она что, пьёт с Мадарой? — с запозданием осознал он. — Вот это номер».

Всё ещё пребывая в некотором ступоре, он покрутил в руках бутылки. Выдержанный огневиски — а Митараши-то шикует. Причём, судя по тому, как легко она рассталась с совсем не дешёвым спиртным, у неё этого добра было в запасе. «Всё-таки интуиция меня не подвела», — довольно подумал Саске и быстрым шагом направился обратно в подземелья. Он слышал пару раз, как Итачи сквозь зубы отчитывал Анко за появление в коридорах в не совсем трезвом виде, плюс помнил репутацию, которая была у Анко в Конохе, поэтому предположил, что именно у неё можно разжиться выпивкой для импровизированной вечеринки.

Добравшись до мраморной лестницы, ведущей в холл, Саске вынужден был оперативно юркнуть в тёмную нишу, чтобы не столкнуться нос к носу с Филиусом, патрулировавшим этой ночью школу. Терпеливо дожидаясь, когда профессор заклинаний добредёт до верха лестницы, Саске предавался мыслям о том, что сейчас последует. Всё-таки это будет его первое знакомство с алкоголем; в его родном мире как-то не по статусу было непримиримому мстителю, отступнику Конохи, ученику Орочимару, предпоследнему живому Учихе пить. Хотя нельзя сказать, что ему не предлагали — у Суйгецу так вообще во время их путешествия словно был пунктик на этом, да и Карин явно горела желанием напоить его. Тогда Саске резко и решительно отказывался от подобных предложений, а теперь… что ж, теперь он просто шестнадцатилетний школьник, самой большой проблемой которого было не спалиться перед братом-преподавателем и ненаглядным предком, просто обожавшим чужие косяки.

Наконец проход стал свободен, и Саске поспешил дальше. Он почувствовал лёгкий укол совести: наверное, как друг своё первое похмелье он должен был бы испытать вместе с Наруто. С другой стороны, набравшись опыта сейчас, можно будет потом неплохо повеселиться, напоив Наруто и подбив его на какую-нибудь глупость; если же глупость получится большая, то Мадара, возможно, всё-таки сдержит слово и расскажет про свой самый большой в жизни косяк, при воспоминании о котором до сих пор нервничает…

Замечтавшись, Саске чуть не пропустил небольшую дверь в тёмном углу коридора. Это помещение товарищи по обучению показали ему ещё пару месяцев назад; слизеринцы многих поколений постарались над ним, превратив старый класс в удобную комнату, где порой проходили вечеринки старшекурсников, но чаще — свидания один на один в уютной, спокойной обстановке.

— Пароль? — проскрипел ржавый голос, когда Саске легко стукнул дверным молотком.

— «Зелёный змей», — выдал он условную фразу. Одна из особенностей комнаты заключалась в том, что кто-то из учеников прошлых лет наложил на дверь заклятие: если внутри никого нет, она откроется просто так, но если место уже занято — только при произнесении определённых слов, о которых участники мероприятия должны были договориться заранее. Первый пришедший называл пароль комнате, и остальных она пропускала исключительно по нему.

— Ты долго, — протянул Драко, уже вернувший спокойствие, со всей непринуждённой изящностью истинного аристократа возлежавший на большом диване.

— Тогда в следующий раз сам пойдёшь, — бросил Саске, поставив бутылки на стол и устраиваясь на другом диване.

— Где ты это взял? — полюбопытствовал Тео, внимательно рассматривая ёмкости.

— Да ладно, какая разница? — отмахнулся Драко. — Давай, наливай.

Тео пожал плечами и с видом, мол, если что, я предупреждал, что это плохая затея, достал из буфета три стакана и открыл первую бутылку.

Каникулы как период учебного года были однозначно хороши тем, что во время них как студенты, так и преподаватели имели возможность поспать в своё удовольствие. Особенно важно это было для тех обитателей замка, которые имели склонность ложиться только под утро.

— Как же хорошо… — простонала Анко, неспешно потягиваясь, ощущая, как медленно уходит из тела сладкая нега. Тут же, правда, нахлынула тянущая боль в мышцах, оставленная ночной физической активностью, но Анко это даже нравилось — лишь ощущения тела, нередко казалось ей, помогали отличить себя от трупа, почувствовать по-настоящему живой.

Её голос разбудил Сасори; тот завозился и, приоткрыв глаза, взглянул на неё из-под ресниц.

— Сколько сейчас?

— Не знаю, часов десять, — пожав плечами, предположила Анко. Перегнувшись через кукольника, она повернула к себе циферблатом стоявшие на столике рядом часы. — Упс, чуток не угадала. Половина первого.

— Серьёзно? — Сасори, похоже, вполне искренне удивился и сам взглянул на часы. — Да это просто личный рекорд, — проговорил он вполголоса, скорее для себя, но Анко всё равно спросила:

— В смысле?

— Я мало сплю, — чуть поколебавшись, поделился он. — Обычно не больше пяти часов.

— А-а, — с пониманием протянула Анко. — Так вот почему никогда не остаёшься здесь или, наоборот, меня из своих комнат выгоняешь.

Сасори не ответил, только неопределённо дернул головой и усмехнулся. С той их первой ночи и до сегодняшней шиноби ни разу не спали вместе в прямом смысле этого слова. Всё-таки игры играми, но делить комнату с врагом как минимум неосторожно.

— Слушай, а ты что, реально читаешь книжки Джирайи-самы? — спросила Анко, когда они ещё полчаса спустя покинули, наконец, её апартаменты.

— Моя дорогая, кто ж их не читает? — с деланным укором покачал головой Сасори. Сейчас, выспавшийся и отдохнувший, он был в необычно благостном расположении духа.

— Многие куноичи брезгуют, — заметила Анко справедливости ради, провожая взглядом нескольких пуффендуйцев-первокурсников, с потерянным видом бродивших по коридору. — Говорят, что это всё очень пошло.

— И многое теряют, — отозвался Сасори. — Язык изложения у него действительно красивый.

Шрам на лопатке зудел, и Анко, не удержавшись, запустила руку за воротник майки и потёрла его. Ещё ночью Сасори обработал порезы антисептиком и даже предложил, хотя и в шутку, убрать отметины, но Анко гордо заявила, что не нуждается в этом. Наверное, это странно, но она любила следы от своих старых ран — они служили напоминанием, через что ей пришлось пройти в жизни, что она вынесла, выдержала, не сломавшись, сколько смертельно опасных миссий выполнила. Так что новый шрам в виде иероглифа, сейчас ярко выделявшийся на её спине корочкой запёкшейся крови, Анко намеревалась носить с гордостью, как символ и воспоминание об одном из самых сложных заданий.

Наблюдая за ней краем глаза, Сасори довольно саркастично поинтересовался:

— Болит?

— Нет, — покачала головой Анко, быстро убирая руку в карман пальто. — Это просто царапина.

— Ну, слишком большой участок кожи я затрагивать не хотел, она ведь у тебя на удивление для шиноби хорошая.

Негромко хмыкнув, Анко отвернулась. Тут в коридор из-за угла повернула Долорес, на ходу что-то громко распрягавшая Аргусу Филчу, следовавшему за ней с верностью цепной собачки и обожанием во взгляде, — и шиноби мгновенно скользнули в нишу, скрытую гобеленом.

— … должны докладывать мне обо всём! — громко говорила Долорес. — Это их обязанность, как деканов перед директором школы! Но раз уж они не желают, то вы будете наблюдать за соблюдением ими правил, Филч.

— Да, мадам, — преданно проблеял Аргус.

— И да ещё, особое внимание уделите профессорам Акасуне и Митараши, — продолжала Долорес, останавливаясь аккурат напротив того места, где затаились Анко и Сасори. — Они не оказывают мне никакого содействия, к тому же вечно пропадают неизвестно где…

Анко уже готова была в голос расхохотаться. Явно не желая допускать разоблачение — хотя, наверное, весело бы было, если бы директор обнаружила двух «профессоров» в таком месте, — Сасори крепко зажал ей рот ладонью. Зло зыркнув на него, Анко стряхнула руку, но тут же, резко подавшись вперёд, впилась в губы кукловода жадным поцелуем. Сасори усмехнулся; он позволил Анко вести всего секунд пять, после чего прижал её спиной к каменной стене их убежища, перехватывая инициативу в поцелуе. Но Анко, как ни странно, вовсе не была против.

— … а члены Инспекционной дружины будут патрулировать коридоры. Я отдам распоряжение мистеру Малфою сегодня же…

Шиноби разорвали на миг поцелуй. Желая вывести игру на новый уровень, Анко потянулась к поясу любовника, но Сасори не позволил ей вольничать, перехватил запястья, вновь жарко поцеловал, не давая возможности сопротивляться.

— … и сделайте уже что-нибудь с Пивзом! — на пронзительной ноте закончила Долорес. — Этот негодник мне надоел. Выполняйте, Филч.

— Да, мадам, — проговорил Аргус и быстро зашаркал прочь.

Постояв ещё немного напротив гобелена, Долорес развернулась, и вскоре затихший стук каблучков возвестил о том, что и она покинула коридор.

— Ушла, — констатировала Анко и с заискивающей улыбкой повернулась к кукловоду. — Что теперь?

— Давай найдём пустой класс, — предложил Сасори, в ярко-карих глазах которого искрами сверкало желание.

— Раззадорила я тебя, да? — с ухмылочкой уточнила Анко.

— Не хочу упускать шанс немного развлечься, пока время есть, — протянул Сасори, насмешливо поглаживая её под подбородком, словно домашнего питомца. — Да и ты ведь тоже.

Пустой класс в огромном Хогвартсе, большинство помещений которого не использовалось никак, нашёлся быстро, но лишь после того, как на его стены, двери и окна был наложен плотный слой заглушающих и некоторых других защитных чар, шиноби позволили себя на время выпасть из реальности.

Когда же, приведя себя в порядок и скрыв за масками безразличия выражения удовольствия на лицах, Анко и Сасори наконец покинули кабинет, через несколько коридоров они неожиданно столкнулись с Мадарой. Обернув лапы длинным пушистым хвостом, он сидел на подоконнике, рассматривая что-то за окном. Убедившись, что поблизости никого нет, Анко подошла ближе.

— Доброе утро!

Покосившись на неё, Мадара пошевелил усами и в следующий миг принял свой нормальный облик.

— Доброе, хотя и давно уже не утро, — отозвался он, переводя взгляд на Сасори. Тот ограничился вежливым кивком и неспешно пошёл дальше, а вот Анко задержалась.

— А вы, я погляжу, опять бодрячком, Мадара-сан. Что, Первый снова поделился антипохмельным?

Учиха удивлённо вскинул бровь.

— И с чего ты взяла, что я им пользовался?

— Ну как же, — хитро протянула Анко. — Для человека, пившего всю ночь, вы очень даже неплохо выглядите.

Не успела она закончить, как поняла, что ляпнула что-то не то. Во всяком случае, глаза Мадары распахнулись как никогда широко.

— Что за обвинения? — проговорил он — не злился явно лишь потому, что ещё не оправился от шока.

— Упс, — пробормотала Анко, виновато улыбаясь. — Напутала! — и она поспешила ретироваться, пока Мадару не отклинило, и он не начал мстить за странный и необоснованный наезд. «Саске! Ах ты маленький!..»

Утро настало для Саске, когда первый лучик солнца, пробравшись в комнату, лёг прямо на его веки. Чуть поморщившись, Саске перевернулся на другой бок, однако свет, похоже, преследовал его, потому что даже этот манёвр не спас от раздражающего луча. Что-то в этом было неправильное, только вот Саске всё никак не мог понять, что именно.

Осознание пришло неожиданно. Они же в подземелье — какие ещё солнечные лучи?

Саске перевернулся на спину и резко открыл глаза. Поначалу яркий луч ослепил, но затем кто-то убрал от его лица источник света.

— Доброе утро, — с крайне ехидной улыбочкой пропела Анко, направляя святящийся конец палочки на стену. Стоявшие на столе свечи уже давно оплыли и погасли, и без магического света в комнате было бы непроглядно темно.

— Какого?.. — начал было Саске, но тут же схватился за голову.

— Ну прям загляденье, — Анко заулыбалась ещё шире и, обернувшись, позвала: — Эй, коллега, иди сюда! Полюбуйся на отпрыска великого и могучего клана Учиха.

— О-о, — многозначительно протянул Сасори, останавливаясь рядом с диваном, на котором лежал Саске. — Выглядит великолепно.

По счастью, способность соображать уже начала постепенно возвращаться, и Саске вовремя прикусил язык — всё-таки кукловод не тот человек, с которым стоит пререкаться, особенно когда у него перед тобой очевидное преимущество.

Судя по шороху, на соседнем диване стал подавать признаки жизни Драко, и Сасори, бросив насмешливый взгляд на Саске, отошёл к нему.

— Что вы здесь делаете? — прошипел Саске, сверля куноичи гневным взглядом.

— Вообще-то это мой вопрос, — хмыкнула Анко. — Хотя и так понятно: знакомитесь лично, так сказать, с «зелёным змеем».

«Вот гадюка, — зло подумал Саске. — Ещё и издевается».

— Ты сама дала выпивку, если помнишь.

— Я давала её тебе, чтобы ты отдал Мадаре, — Анко напустила на себя суровый вид и погрозила пальцем. — А ты, маленький врунишка, бессовестно стырил элитный алкоголь, да ещё и раскатил его с двумя такими же глупыми детишками.

— А с чего ты вообще взяла, что это было для Мадары? — огрызнулся Саске, искоса наблюдая за тем, как Сасори приводит в чувство Драко и Тео.

— Разве я могла подумать, что тебе хватит наглости для себя выпивку просить?! — возмутилась Митараши, а затем добавила уже спокойнее: — И вообще, почему ты сразу не объяснил, что я тебя неправильно поняла? Знаешь, Саске, если бы ты честно сказал, что это для вас с парнями, я бы дала — не жадная ведь.

— Правда? — недоверчиво вскинул бровь он.

— Правда? — передразнила Анко. — Из-за тебя у меня сейчас такой конфуз был!

— Хм? — уточнил Саске, снова поморщившись — головная боль то отступала, вытесняемая осознанием того факта, что вляпались они по самое не хочу, то накатывала вновь.

— Твой предок очень удивился, когда я ему вместо «здрасьте» заявила, что для человека, пившего всю ночь, он как-то уж очень бодро выглядит, — раздражённо бросила Анко.

— Ксо… — пробормотал Саске в ответ одновременно и на сообщение, и на головную боль.

— Не «ксо», а заслужил, — назидательно изрекла Анко. — Поднимайся давай, герой. Сасори, походу, растолкал твоих собутыльников.

Кое-как поднявшись с дивана, прикладывая все усилия к тому, чтобы не шататься, Саске доковылял до товарищей, с виноватыми лицами стоявших перед Сасори. Анко скользнула ближе к нему и остановилась рядом.

— Я не буду спрашивать, — начал Сасори, флегматично оглядывая студентов, — что был за повод у вашей вечеринки, как не стану задавать вопрос, чем вы трое думали, сбегая ночью из гостиной факультета и запираясь в этой каморке наедине с непонятно откуда взявшимся алкоголем…

Саске только собрался было заложить Анко с потрохами, но та очень мстительно прищурилась, и он счёл за лучшее промолчать.

— В принципе, мне всё это абсолютно безразлично, — совершенно спокойно продолжал тем временем кукловод. — Однако вы должны ответить за свой глупый поступок. Предлагаю вам, господа, два варианта на выбор: либо я снимаю сейчас с каждого, ну, скажем, по пятьдесят баллов, и мы дружно идём к профессору Снеггу объяснять, как его факультет ухитрился за утро выходного дня скатиться на последнее место в соревновании; либо мы с профессором Митараши, сделав скидку на то, что вы трое у преподавателей на хорошем счету, закрываем глаза на вашу оплошность, однако всю неделю вы отбываете наказания в той форме, в которой мы укажем.

«Что тут думать, конечно первое», — мысленно решил Саске — уж лучше выслушивать нотации Северуса, чем попасть в лапы этой парочке маньяков.

— Если можно, профессор, — проговорил Драко севшим голосом, — мы хотим попросить вас закрыть глаза на это дело.

«Идиот, — отстранённо подытожил Саске. Он бросил полный надежды взгляд на Тео, но тот уже молча кивал, соглашаясь со своим старостой. — Два идиота», — тоскливо подумал Учиха и смолчал — его мнение теперь уже никакой роли не играло.

— Хорошо, — милостиво произнёс Сасори. — Что ж, тогда вот ваше первое задание: вы немедленно поднимаетесь в класс трансфигурации — этой ночью Пивз догадался взрывать там навозные бомбы — и приводите его в порядок. Безо всякого волшебства.

— Что, руками?! — ахнул Драко, широко распахнув глаза.

— Если вам известны части тела, которыми это делать будет удобнее, вы можете действовать ими, — с убийственной вежливостью ответил Сасори. Анко усмехнулась и что-то шепнула ему на ухо — кукловод едва приметно улыбнулся и вновь обратился к парням: — Вы уже можете идти, мы вас не задерживаем. И да, если кто-то спросит, вы делаете это сугубо по собственному желанию, ведь если выяснится, что это отработка, вскроется и причина её назначения, не правда ли?..

— Вы два идиота, — негромко сообщил приятелям Саске, когда они вышли из комнаты и побрели по коридору к лестнице, ведущей в холл. — Надо было соглашаться на штраф и недовольство декана.

— Да, я вот сейчас начинаю понимать, что мы сглупили, — сказал Драко, дрожащими руками пытаясь разгладить измявшуюся одежду.

— Теперь уже ничего не изменишь, — философски заметил Тео.

Драко ненадолго задумался.

— А может, просто скажем кому-нибудь из профессоров, что мы на отработке? — предложил он. — Давайте прямо сейчас пойдём к Снеггу и покаемся.

— Ага, и вслед нам прилетит целый ворох дополнительных санкций от этих двоих, — хмыкнул Саске. — За то, что сорвали им развлечение.

Слизеринцы синхронно вздохнули, и дальнейший путь проходил уже в молчании. Пользуясь временем, Саске стал по крупицам восстанавливать прошлую ночь; память, хоть и с задержкой, выдавала ему отрывки, и к тому времени, как они добрались до кабинета трансфигурации, Саске совсем успокоился — ничего криминального они не учинили. До самого утра парни просто разговаривали: Саске рассказал кое-что о Скрытых Странах, Драко без умолку твердил о том, как беспокоится за мать и отца, а Тео поведал грустную историю о своём детстве, прошедшем в родовом поместье без матери и друзей при полном игнорировании со стороны отца.

Открыв дверь класса, Драко тут же попятился, остервенело мотая головой.

— Нет-нет-нет, я туда не!..

— Пойдёшь, — перебил Саске, буквально вталкивая его в комнату. — Вместе косячим — вместе и разгребаем.

— Звучит как девиз, — вяло усмехнулся Тео, входя следом за ними.

Зрелище, представшее перед глазами, было просто…

— Дерьмо, — процедил Саске сквозь зубы.

— Схожу к Филчу за чистящими инструментами, — произнёс Тео.

— Я с тобой! — мигом оживился Драко, но Саске удержал его за локоть.

Вскоре Тео вернулся, и парни принялись за работу. Конечно, от Драко было толку мало — он больше стонал и возмущался, но, получив хороший подзатыльник, это дело бросил, — да и Тео держал щётку если не в первый, то во второй раз в жизни, но дело потихоньку шло. Они уже заканчивали, когда дверь кабинета неспешно отворилась.

— Что здесь происходит? — брат выглядел крайне удивлённым. Усевшись у его ног, Мадара в обличие кота выжидательно уставился на Саске.

— Мы узнали, что Пивз кидался навозными бомбами в этом классе, профессор, — доложил Драко самым невинным тоном, — и решили прибрать бардак.

— Прибрать? Вы, мистер Малфой?

— Да, — подтвердил Драко с таким потрясающим апломбом, что Саске захотелось ему поаплодировать.

— Мистер Филч, насколько мне известно, сейчас занят решением точно такой же проблемы в кабинете защиты от Тёмных искусств, сэр, — сообщил Тео. — К сожалению, быть в двух местах одновременно он не обучен.

— Так что мы решили сами этим заняться, — добавил Саске.

Мадара дёрнул усами и зафыркал, что у него было равносильно смеху. Оставалось только надеяться, что предок не свяжет сегодняшний наезд на него Анко по поводу выпивки с непонятным желанием слизеринцев работать за просто так. Итачи же, кажется, вовсе потерял интерес к проблеме — в оставшуюся открытой дверь шагнула многоуважаемая директор Хогвартса.

— Простите, если помешала, — голос Долорес так и сочился мёдом и звучал очень вкрадчиво, — но что здесь происходит?

— Эти молодые люди любезно согласились помочь мне привести кабинет в порядок, госпожа директор, — совершенно спокойно соврал Итачи, взмахом палочки устраняя собранные в вёдра остатки навозных бомб. — Они как раз закончили.

— Чудесно, — пропела Долорес. — Я полагаю, за хорошую работу положена хорошая награда. Тридцать баллов Слизерину! — она расплылась в довольной улыбке. — Хорошего вам дня, мои дорогие, — она направилась было к выходу, но тут её взгляд упал на Мадару. — Ах, какое чудесное создание! — тут же заворковала Долорес. — На протяжении года я видела его несколько раз, но всё не знала, чей он. Значит, этот красавец ваш, Итачи?

Совсем сдержать смех не удалось, но у Саске получилось, по крайней мере, выдать его за кашель. Брат бросил в его сторону неодобрительный взгляд, но выговаривать не стал.

— Семейный, — ответил он директору.

— Само очарование! — Долорес присела на корточки перед Мадарой и протянула к нему руки. — Я думаю, этот милый мохнатик не будет возражать, если я его немножечко поглажу?..

— Не стоит, Долорес, — быстро сказал Итачи, с определённо опаской следя за «милым мохнатиком», — у кота скверный характер. Саске, забери его, — обратился он к давящемуся от смеха брату.

Саске поспешил выполнить просьбу и, взяв гневно шипящего предка на руки, вернулся к приятелям, удивлённо наблюдавшим за этой сценой.

— Как жаль, — покачала головой Долорес; она как-то слишком уж долго задержала взгляд на Итачи, и глаза у неё при этом блестели, как у кота при виде сметаны. — Что ж, ещё раз хорошего дня.

— И вам всего доброго, директор, — кивнул нии-сан и проводил её до двери. — Мистер Нотт, мистер Малфой, благодарю за работу, вы можете вернуться в гостиную. Саске, останься.

Слизеринцы переглянулись, после чего Драко и Тео ушли, а Саске остался в компании родственников. Закрыв за вышедшими дверь, Итачи повернулся к брату, но прежде, чем он заговорил, Мадара принял человеческий облик.

— Если хотя бы слово, — зловеще прошипел он, сверкая Шаринганом, — выйдет за стены этого класса, я лично позабочусь о том, чтобы остаться последним живым Учихой.

— Значит, здесь можно называть вас «чудесным созданием»? — не удержался от шпильки Саске.

— Смелость прорезалась? — Мадара недобро прищурился. — Запихну обратно.

— Почему вы так остро на это реагируете? — вмешался Итачи с самым миролюбивым видом. — Это же просто шутка.

— Шутка шуткой, — бросил предок, — но если об этом прознает Хаширама, покоя не будет ни мне, ни, соответственно, вам.

— Никто ни о чём не узнает, — пообещал нии-сан.

«Но в моей памяти навсегда останется „милый мохнатик“, — ехидно подумал Саске. — Нет, это же надо было такое придумать».

Мадара сдул чёлку с глаз и скрестил на груди руки.

— Впрочем, ладно, — произнёс он, — меня она просто обозвала. Но Итачи, тебя-то старуха успела три раза раздеть взглядом и изнасиловать прямо тут на парте. Видимо, прошлого внушения ей не хватило.

— Мадара-сан, — укоризненно проговорил Итачи. — Давайте не при Саске.

— Нии-сан, ты думаешь, я таких слов не знаю? — вскинул бровь он. — Если что, напоминаю: мне уже не восемь лет.

— Если ты намекаешь, что я до сих пор отношусь к тебе, как к маленькому…

— А я не намекаю — говорю открытым текстом!..

— Цыц! — вдруг рявкнул Мадара, для пущей убедительности топнув ногой — волна чакры заставила вздрогнуть и обоих спорщиков, и мебель вокруг. — Я обожаю свой клан, — умиротворённо сообщил он и удалился.

Братья проводили предка долгими взглядами.

— Что это с ним? — вполголоса поинтересовался Саске.

— Тотальная переоценка ценностей, как я понимаю, — задумчиво отозвался Итачи.

— На фоне Кото Амацуками?

— Скорее из-за тесного взаимодействия с другими людьми.

Саске многозначительно кивнул, хотя и не до конца проникся мыслью брата.

Глава 31. Первые шаги

Шаг за шагом, он медленно двигался по полутёмному коридору к лестнице. Идти было непросто, тело слушалось не особенно хорошо — не то, что раньше. Мир вообще ощущался как-то по-иному теперь — словно был составлен из миллионов мельчайших частиц, каждая из которых создавала вибрации, излучала свою энергию. Он и раньше был сенсором, причём не из худших, но это… это совершенно иной уровень восприятия.

Дверь на крышу открылась совершенно бесшумно — ею часто пользовались, поэтому петли всегда смазывали. Он ступил под дождь, запрокинул голову, и капли тёплого майского ливня заструились по мёртвенно-бледному лицу. Нагато не чувствовал их, но ещё помнил, какое это волшебное ощущение.

Но вдруг свет стал меркнуть. Контроль прервался, глаза Пейна закрылись, и он упал на пол крыши безжизненным трупом, коим и являлся, а сам Нагато, тяжело дыша, вновь полностью очутился разумом в собственном слабом теле.

— Прервалось?

— Да, — ответил Нагато и протянул чуть подрагивающую руку.

Поправив очки, Карин подала ему стакан воды и повернулась к стоявшему у двери товарищу.

— Джуго, сходи забери Пейна и отнеси в хранилище, — он коротко кивнул и ушёл, а Карин обратилась к Нагато: — Что же, прогресс налицо: вы контролировали его три с половиной часа.

— Раньше я мог контролировать одного Пейна сутками, — невесело усмехнулся Нагато.

— Не всё сразу, Нагато-сан, — суховато проговорила Карин, взяла с тумбы листы с какими-то записями и принялась просматривать их. — Для человека, почти год проведшего в коме, вы восстанавливаетесь быстрыми темпами. Через пару недель, я полагаю, вы сможете начать тренироваться в техниках.

— Отличная новость, — не без сарказма заметил Нагато.

— Какая есть, — сварливо отозвалась Карин и отошла к столу с медикаментами с таким видом, словно её смертельно обидели.

Нагато украдкой усмехнулся; эта девчонка характером напоминала ему собственную мать, да и он знал, что в клане Узумаки в принципе было много людей с непростым нравом. Просто эта сложность душевной организации у кого-то трансформировалась в гиперактивность, у кого-то — в упёртость, а вот у Карин — в склочность.

С тех пор, как Нагато очнулся, они много времени проводили вместе. Орочимару хотел сам заниматься реабилитацией Нагато, но Яхико твёрдо ему в этом отказал — союз союзом, но доверять Змею полностью Яхико, наученный горьким жизненным опытом, не спешил. Так что дело было поручено Карин; не сказать, чтобы та была в восторге от задания, но научное любопытство всё-таки возобладало. Первые дни Карин держалась отстранённо, выполняла свои обязанности с невозможно кислым видом, но затем начала понемногу задавать вопросы — самые разные, начиная с истории создания Акацуки и заканчивая свитками Узумаки (как видно, Конан дала ей доступ в хранилище). Нагато отвечал охотно: с одной стороны, он был рад возможности передать свои знания другому Узумаки, чтобы клановая мудрость, которую он буквально по крупицам собирал долгие годы, не пропала зря; с другой, ему просто доставляло удовольствие общение. Всё-таки правильно сделал Яхико, взяв под крыло команду Така.

Раздался тихий стук в дверь, и вошёл Яхико. Держался он прямо, словно лом проглотил, а на лице было самое серьёзно-непроницаемое выражение из всех, на которые он был способен.

— Карин, — сказал Яхико, — оставь нас.

Карин недовольно буркнула что-то, но вышла. Проводив её взглядом, Яхико подошёл ближе, сжал пальцами спинку стула.

— Расслабься, на тебя смотреть страшно, — протянул Нагато.

— Как тут расслабишься? — проворчал друг; сняв протектор, он провёл рукавом по лбу, вытирая пот. — По одной только Амегакуре решить дел надо столько, что хоть вешайся. Я только что с совета по переоснащению госпиталя — мы, кстати, так ничего толком и не решили, снова встречаемся завтра, — а после обеда состоится совет джонинов — будем говорить об Академии. Ещё Орочимару весь мозг выел своими подопытными, которых, видите ли, срочно нужно забрать из убежищ, пока они не разбежались.

— Непросто быть Лидером, — вдумчиво заметил Нагато.

Яхико серьёзно посмотрел на него.

— И в моём нынешнем геморрое целиком и полностью виноват ты.

— Не говори, что не рад тому, что жив.

— Что жив — рад. Но вся эта власть…

— Перестань, у тебя неплохо получается справляться. А касательно проблемы с госпиталем… — Нагато задумался на минуту. — Позволь Орочимару потратить время на своих подопытных, а взамен потребуй оборудование из пустующих лабораторий.

— Слушай, а точно, — кивнул Яхико. — У Змея всё равно этих лаб — пруд пруди, и половина стоит заброшенная, — он усмехнулся. — Осталось только его убедить помочь.

— Меньше убеждай, больше приказывай — ты глава организации и имеешь на это полное право.

— Ну не могу я, как ты, — друг покосился на дверь и отпустил стул. — Ладно, пойду пообедаю хоть перед собранием, заодно с Орочимару переговорю.

— А ко мне-то ты зачем приходил? — напомнил Нагато.

— А, чёрт, голова совсем другим забита. Я хотел сказать, что мы с Конан зайдём к тебе вечером — надо обсудить некоторые важные моменты.

— Буду ждать, — отозвался Нагато с ироничной усмешкой. — Сам с места не сдвинусь.

Яхико хмыкнул в ответ и ушёл, а Нагато вновь прикрыл глаза и установил контакт с Пейном — Чикушодо распахнул веки и неспешно сел в своём хранилище. Джуго, как раз собиравшийся закрыть крышку, покачал головой.

— Вам бы отдохнуть, Нагато-сан, — заметил он.

— Я долго отдыхал, хватит, — ответил Пейн, вставая на ноги. — Хочу посмотреть, что теперь делается в Амегакуре.

— Тогда я пойду с вами, — просто сказал Джуго.

Нагато не стал спорить — он не знал, как долго сможет удерживать контроль на этот раз, когда так мало времени прошло с предыдущего, поэтому рядом должен быть кто-то, кто заберёт Пейна, если связь прервётся.

Вдвоём шиноби вышли из башни, не столкнувшись, на удачу, ни с кем из её обитателей, и направились вглубь деревни. Несмотря на дождь, на улицах было весьма людно: все спешили по делам, рабочие несли материалы на стройки, генины бегали туда-сюда с поручениями, откуда-то доносился заливистый детский смех. Нагато нравилось то, что он видел: строящиеся новые здания, ремонтирующиеся старые, суета на улицах, но главное — оживление на лицах жителей Аме. Яхико удалось сделать в самом деле невероятное: он вселил в этих людей, привыкших лишь к плохому и долгие годы проживших во тьме серых будней и отчаяния, надежду на лучшее будущее.

«Он может сколько угодно твердить, что не создан для руководства, — думал Нагато, — но результаты говорят об обратном. Для народа вроде нашего не может быть лидера лучше… И для организации тоже».

— Что ты думаешь об Амегакуре? — обернувшись, спросил Нагато у спутника, молча следовавшего чуть позади.

— Я думаю, здесь хорошо, — в два шага нагнав его, ответил Джуго. — Конан-сан говорила, эта страна долго жила в страхе и нищете, но сейчас, похоже, всё налаживается, — он окинул взглядом улицу. — Мне тут спокойно.

— Это важно, — согласился Нагато. — Ощущать спокойствие в месте, где живёшь.

Какое-то время они не разговаривали. Когда же вышли к озеру и остановились на берегу, Джуго через силу признался:

— У меня бывают приступы. Я тогда перевоплощаюсь, крушу всё подряд. Раньше меня могли успокоить только некоторые люди — Саске, к примеру, — но сейчас то, что я нахожусь здесь, в этой деревне, заставляет сдерживать внутреннего монстра. На нашей базе я впервые чувствую, что принадлежу к чему-то.

— Такой и задумывалась Акацуки, — произнёс Нагато, — местом, где каждый, кто сбился с пути или был лишён его, смог бы обрести цель, за которую хотел бы бороться, и поддержку, второй шанс.

— Мы его действительно получили, — серьёзно сказал Джуго. — Суйгецу и Карин — они, может, этого и не признают вслух, но я вижу, что и они рады быть здесь.

Нагато кивнул, не став ничего отвечать, — да это и не требовалось.

Нагато прекрасно знал, о чём хотят поговорить друзья, поэтому ничуть не удивился, когда вечером, придя к нему в комнату и устроившись (Яхико на стуле, а Конан — прямо на краю кровати), они начали сразу с главного.

— Мадара с тобой больше не связывался? — спросил Яхико.

— С последнего раза — нет, — терпеливо ответил Нагато. — Но и из тех трёх контактов мы смогли узнать немало.

— В самом деле, — негромко согласилась Конан. — Полагаю, пришла пора поделиться сведениями с остальными.

— Не уверен, — возразил Нагато. — Я считаю, что лучше продолжать держать связь в тайне — неизвестно, как отреагирует на подобное тот же Орочимару.

— Мы не можем утаивать информацию об этом до бесконечности. Чем больше мы скрываем, тем сильнее становятся подозрения со стороны остальных. Если не будем рассказывать им ничего, всё кончится шпионажем, а то и предательством.

— Орочимару может предать нас в любой момент вне зависимости от того, расскажем мы ему и прочим о Мадаре или нет. Неужели ты забыла прошлый раз, Конан?

— Помню не хуже тебя. Но сейчас, я считаю, всё обстоит иначе.

Нагато сделал нетерпеливый жест и повернулся к другу, внимательно слушавшему их дискуссию.

— Яхико?

— Я в сомнениях, — честно признался тот. — С одной стороны, мне противно скрывать столь важную информацию от товарищей, выказывая им таким образом недоверие, но с другой, я не хочу, чтобы она разнеслась — всё-таки то, что сообщил Мадара, очень важно и серьёзно. Если этими сведениями удастся воспользоваться, можно выиграть многое.

— Однако чтобы воспользоваться ими, вначале необходимо разобраться с переданным материалом, — произнесла Конан. — И в этом нам могут помочь наши товарищи.

Нагато нахмурился и хотел было привести свой аргумент, но вдруг Яхико улыбнулся.

— Неужели мы дожили до того дня, когда ты советуешь мне больше доверять людям? — он коснулся рукой её щеки.

— И такое случается, — Конан тоже улыбнулась, накрыла его ладонь своей.

Выждав немного, Нагато кашлянул — друзья легко вздрогнули и виновато улыбнулись ему.

— В любом случае, я своё мнение высказал, — медленно произнёс Нагато. — Решение принимать тебе, Яхико.

Друг задумчиво посмотрел сначала на него, затем на возлюбленную.

— Я скорее соглашусь с Конан. Они всё-таки наши товарищи, нужно проявлять больше доверия.

— Как угодно, — пожал плечами Нагато, про себя поражаясь силе веры друга в людей, если даже после предательства Хидана и Какудзу он может доверять нукенинам.

На собрание организации следующим вечером Нагато отправился не лично, а послал Пейна — ему нужно было как можно скорее выйти на былой уровень возможностей, а без постоянных тренировок это немыслимо. Само собрание проходило в непривычном Нагато формате; теперь Акацуки не стояли в виде голограмм на пальцах статуи Гедо, а сидели за большим овальным столом. Он сам и Конан заняли места по разные стороны от Яхико, чуть дальше — Кисаме, а ближе к другому концу стола — Орочимару и команда Така.

Хоть людей было немало, Нагато чувствовал нехватку — не просто кадров, но и некоторых конкретных шиноби. «Итачи бы сейчас пригодился, — подумал Нагато, но тут же напомнил себе, что, скорее всего, даже в случае возвращения Учиха больше не будет их союзником, если вовсе не превратится во врага. — А вот этого нужно всеми силами постараться избежать. Кроме того, если Итачи и Саске примирились, мы рискуем потерять команду Така…»

— Когда ты намерен отправиться? — спросил тем временем Яхико у Змея, и Нагато прислушался к разговору, на время оставив свои мысли.

— Завтра с утра, — произнёс Орочимару, легко постукивая пальцами по столешнице.

— И как надолго?

— Двух-трёх недель мне должно хватить, чтобы посетить все убежища. По пути я соберу информацию.

— Хорошо, — кивнул Яхико. — Кисаме пойдёт с тобой.

Орочимару прищурился.

— В качестве надсмотрщика?

— В качестве напарника, — Яхико без видимого труда выдержал его взгляд. — Акацуки работают по двое, это уже своего рода традиция.

— Как прикажете, Лидер-сама, — с гротескной вежливостью отозвался Орочимару. Кисаме ограничился закатыванием глаз, красноречиво говорящим о том, в каком он восторге от новой миссии.

Яхико выдержал паузу, обвёл подчинённых долгим взглядом и лишь затем заговорил:

— А теперь перейдём к главной теме. Как бы парадоксально это ни звучало, некоторое время назад Нагато смог установить связь с Учихой Мадарой.

Акацуки удивлённо уставились на своего предводителя; тот перевёл взгляд на друга и кивнул, и Нагато в общих чертах поведал собравшимся, как сначала стал ощущать великого шиноби прошлого, а затем, после некоторых усилий, смог связаться с ним.

— Мадара так и не объяснил, кто оживил его, — сказал Нагато, — но в том, что это действительно он, у меня нет сомнений.

— Обалдеть! — воскликнул Суйгецу. — И кто там говорил, что клан Учиха уничтожен? Вон их, оказывается, сколько по свету бегает!

— Идиот! — рявкнула Карин. — Ты хоть понимаешь, какие проблемы всем светят от живого Мадары? Это тебе не какой-нибудь генин, это…

— Страшнейший нукенин всех времён и народов, ага, — Суйгецу беспечно ухмыльнулся.

— Благо, сейчас он не в нашем мире, — сказал Яхико, — а в том, где застряли все исчезнувшие за последний год шиноби.

— Интересно, — прошипел Орочимару, сузив глаза. — А если он столкнётся с Первым Хокаге…

— Как я понял, уже столкнулся, — отозвался Нагато. — Мадара не давал подробностей, но из его слов я понял, что все исчезнувшие сейчас в одном месте.

— Наверное, весело там, — хмыкнул Кисаме. — Трое Учих, четверо Хокаге, Акацуки, коноховцы…

— Удивительно, что они ещё не поубивали друг друга, — весело вставил Суйгецу.

— Интересно, как там Саске? — проговорила Карин негромко, но напарник всё равно её услышал и фыркнул:

— Это же Саске, что с ним станется? Уверен, он отлично проводит время.

Карин отмахнулась от него и повернулась к Нагато.

— А его брат?..

— Как я понял, между ними всё наладилось, — ответил Нагато и перевёл разговор — не имел ни малейшего желания дальше выслушивать обсуждения, кто и как в другом мире устроился: — Важно то, что Мадара передал мне видение некого портала, который, по всей видимости, является дверью между мирами. Мадара объяснил, что им в своё время пользовался Рикудо Сеннин.

— Следовательно, логично предположить, что ты сможешь открыть его, — сказал Орочимару.

— Я надеюсь на это.

— Что от нас требуется? — спросил Джуго.

— Сделать всё так, как я скажу, и не спорить, — вновь вступил в разговор Яхико. — Это касается всех.

— Ты меня пугаешь, — проворчал Кисаме. — Что делать?

— Как уже сказал, Орочимару и Кисаме отправляются решать проблему с подопытными. Орочимару, ты упоминал, что у тебя есть база в Стране Водопада.

— Верно, — кивнул Змей. — Она давно не использовалась, но для жизни вполне пригодна.

— На время база Акацуки переместится туда. Вы все должны уйти завтра на рассвете. Я сам останусь здесь и продолжу руководить селением.

Конан недоверчиво посмотрела на него, Кисаме хмыкнул, молодые шиноби нахмурились. Самого Нагато обуревали смешанные чувства.

— Не могу сказать, что не понимаю, чем это вызвано, — медленно произнёс он, — но не считаю, что это целесообразно.

— А я считаю, что разобраться с порталом для нас важно. При этом проводить исследования удобнее в районе той аномалии возле храма, — спокойно возразил Яхико. — Нам нужно вернуть обратно наших товарищей. Кроме того, если мы поспособствуем возвращению шиноби Конохи, это будет хорошим подспорьем для налаживания отношений со Скрытым Листом.

— Ты всё ещё надеешься на это? — скептично поинтересовался Орочимару.

— Да, — просто сказал Яхико. — А так как я глава организации, надеяться будете и вы.

На это заявление Суйгецу беззастенчиво рассмеялся, Кисаме усмехнулся, и даже Джуго чуть улыбнулся. Однако Конан и Орочимару по-прежнему не выглядели убеждёнными, да и сам Нагато сомневался в затее друга. Видя это, Яхико серьёзно сказал:

— Это приказ, а не тема для обсуждения.

После этого Нагато уже не стал возражать — негоже подчинённым спорить с Лидером.

Глава 32. Фестиваль непослушания

— Эй, Дейдара!

Лениво приоткрыв один глаз, подрывник воззрился на рискнувших потревожить его.

— Чего, мм?

— Пошли, надо поговорить.

Дейдара вздохнул с таким видом, словно его отрывали от немыслимо важного дела, но с дивана всё-таки поднялся и последовал за близнецами в спальню. Несмотря на то, что было уже около девяти часов вечера, комната всё ещё оставалась пуста — одноклассники парней готовились к ЖАБА, кто в Общей гостиной, а кто в библиотеке.

— Мой дорогой друг, — внушительно начал Фред, — верный соратник. Каникулы подходят к концу, и завтра начинается новый семестр.

— Догадываешься, что это значит? — осведомился Джордж.

Дейдара хитро прищурился.

— Что перемирие с новым режимом окончено, и завтра наш дорогой директор хлебнёт горюшка, мм.

— Именно! — радостно подтвердил Джордж.

— По этому случаю мы готовим нечто особенное, — сообщил Фред, — и твоё участие нам бы не помешало. Что думаешь?

— Господа, — покачал головой Дейдара, — вы же сами знаете: если речь идёт о подкладывании свиньи Амбридж, то я в деле на все сто.

— Вот это по-нашему! — Фред хлопнул его по плечу.

— Кстати, — добавил Джордж, — нам тут поступила просьба от Гарри: нужно помочь ему связаться с Сириусом. Он хочет сделать это с помощью камина в кабинете Амбридж — это единственный, за которым Министерство не следит, — а для этого надо отвлечь старую жабу. Поможешь?

— Да конечно, без проблем, — кивнул Дейдара. — У вас уже есть план, мм?

Близнецы переглянулись, и на лицах у них обоих расцвели совершенно одинаковые заговорщицкие улыбки.

В назначенный час заняв свою боевую позицию, Дейдара замер в ожидании сигнала. Поглощённый мыслями о том, какое лицо будет у Амбридж, когда близнецы исполнят то, что задумали, он пропустил момент, когда в потайной ход, где он стоял, вошли.

— Дейдара.

— А, что?.. Я ничего такого не делаю, профессор, мм, — невиннейшим тоном заявил подрывник, переводя взгляд на Итачи.

— Мне всё равно, что вы с близнецами готовите, — спокойно уверил его Итачи, подходя ближе. — Нужно поговорить.

— Да-да, конечно, — быстро кивнул Дейдара, прислушиваясь к происходящему в коридоре. Пока всё ещё было тихо, только прозвенел звонок на перерыв. — Слушай, я сейчас немного занят, так что…

— Хорошо, — было видно, что Итачи недоволен несерьёзным отношением товарища к его просьбе, однако как всегда сдержался. — Зайди ко мне вечером.

— Обязательно, — пообещал Дейдара.

Стоило Итачи удалиться, до него долетели далёкие пока гневные возгласы. «Пора», — сказал себе Дейдара и сформировал печать.

Тут же петарды, спрятанные по всему замку, активировались — и Хогвартс пришёл в движение. Топот десятков ног свидетельствовал о том, что ученики уже начали носиться по этажам, то ли спасаясь от фейерверков, то ли преследуя их, желая посмотреть, что шутихи и ракеты учудят на этот раз.

Выскользнув из потайного хода, Дейдара быстро зашагал по коридору. В какой-то момент мимо него пронеслась Долорес, спешившая на шум, на ходу выхватывая палочку. С видом прилежного студента уступив директору дорогу, Дейдара нагнал направлявшуюся в противоположную сторону группу гриффиндорских пятикурсников.

— За мной, — шепнул он на ухо Гарри, вместе с друзьями шедшему позади прочих.

— Гарри, пожалуйста… — слабо пискнула Гермиона.

Но парень проигнорировал её протест и вслед за Дейдарой побежал сквозь толпу учеников, спешивших им навстречу, привлечённых шумом, доносившимся из восточного крыла. Неподалёку от кабинета Долорес они юркнули в нишу, скрытую рыцарскими доспехами.

— Слушай меня, — заговорил Дейдара деловым тоном, — времени у тебя будет достаточно, но всё равно постарайся не задерживаться долго: максимум пятнадцать минут, но лучше меньше. Я буду на шухере, если появится угроза — дам сигнал в виде собачьего лая. Понял, мм?

— Собачий лай, — кивнул Гарри, на лице которого было написано волнение. — Спасибо, Дейдара.

— Поблагодаришь потом, — отозвался он и зашагал к углу коридора, где был очень удобный наблюдательный пункт. Обернувшись, успел заметить, как сама собой открылась дверь кабинета Долорес и почти сразу же закрылась — это, несомненно, Гарри проник в него под мантией-невидимкой. «Нам бы в организации такая штуковина не помешала», — с легчайшей завистью подумал Дейдара. Маги, как правило, использовали подобные вещи совершенно бездарно, ничего не стоило засечь их по слишком громким шагам, но вот хороший шиноби, получив в руки такую мантию, мог много чего сделать. Впрочем, хорошим шиноби и не особо нужны такие штуки, чтобы исчезнуть из вида.

Минуты шли, но кроме криков вдали ничего не нарушало окружающей тишины. Дейдара не терял бдительность, однако попутно задумался, что же такого понадобилось от него Итачи, и почему это так сильно волновало Учиху.

Вдруг в противоположном конце коридора послышались торопливые шаги. Стоило из-за угла показаться Филчу, лихорадочно бормотавшему что-то, выглядевшему как никогда счастливым, Дейдара спешно скрылся за поворотом и привёл в действие петарду, установленную за одним из доспехов. Не успел школьный смотритель пройти и пару метров, как в коридор выскочил большой искрящийся пёс и громовым лаем понёсся на него.

Послышалась ругань — это наверняка светящийся зверь чуть не наскочил на Филча, — после чего тот, всё ещё ворча, наконец добрался до кабинета. Не больше минуты завхоз провёл там, после чего заторопился прочь, счастливо прижимая к груди какую-то бумагу.

«Значит, парень не спалился, мм», — довольно заключил про себя Дейдара, неспешно линяя с места преступления. Вскоре мимо него, невидимый, пробежал Гарри — Дейдара слышал его пыхтение и стук ботинок об пол. По-видимому, Гарри был слишком взволнован, а потому не остановился и поспешил дальше, к лестнице. Снисходительно фыркнув, Дейдара спустился на второй этаж, где и услышал летевшие со стороны вестибюля крики.

Зрелище, открывшееся ему в холле, было примерно таким же, как в вечер увольнения Сивиллы Трелони. Стоящие вдоль стен ученики образовали огромный круг, среди них виднелись и невероятно серьёзные учителя, и серебрившиеся силуэты привидений, а под потолком болтался полтергейст Пивз. Члены Инспекционной дружины с вышитыми на мантиях небольшими «i» выглядели чрезвычайно довольными собой. Посреди вестибюля замерли Фред и Джордж, и было ясно: их наконец загнали в угол.

— Итак! — торжествующе сказала Долорес, стоявшая на одной из нижних ступенек лестницы. — Итак! Вы полагаете, что превратить школьный коридор в болото — это смешно?

— Мы полагаем, что да, — сказал Фред, без малейшего страха глядя на неё.

— Между прочим, болото замечательное, — шепнул женский голос подрывнику на ухо.

— Даже не сомневаюсь, — мстительно сказал Дейдара, оборачиваясь к подошедшим Анко и Сасори.

Напарник прищурился.

— А где был ты?

— Работал по другому делу, мм, — отозвался Дейдара.

Сасори требовательно посмотрел на него, и Дейдаре не оставалось ничего другого, кроме как мысленно пересказать ему случившееся.

Тем временем Филч протолкался поближе к Амбридж, чуть не плача от счастья.

— У меня есть документ, директор, — хрипло проговорил он и помахал куском пергамента. — У меня есть документ, и розги готовы… Прошу вас, позвольте мне сделать это сразу…

— Очень хорошо, Аргус, — со сладчайшей улыбкой сказала Долорес. — А вам двоим, — продолжила она, глядя вниз на близнецов, — предстоит узнать, что бывает с нарушителями в моей…

— Знаете что? — громко перебил её Фред. — Боюсь, у вас ничего не выйдет, — он повернулся к брату. — Джордж, по-моему, в нашем с тобой случае идея школьного образования себя исчерпала.

— Да, у меня тоже такое чувство, — весело откликнулся Джордж.

— Пора испытать себя в настоящем мире, как ты считаешь?

— Согласен.

И прежде чем Долорес успела вставить хоть слово, они подняли свои палочки и хором воскликнули:

— Акцио, мётлы!

Через несколько мгновений мётлы Уизли, конфискованные Амбридж, когда она запретила парням играть в квиддич, прилетели на зов своих хозяев и резко затормозили прямо перед ними.

— Надеюсь, мы больше не увидимся, — сказал Фред директору, перекидывая ногу через свою метлу.

— И не стоит нам писать, — подхватил Джордж, оседлав свою. Найдя взглядом в толпе Дейдару, он чуть приметно вопросительно вскинул брови, и он кивнул в ответ.

Тем временем Фред обратился к собравшимся ученикам:

— Если кто надумает купить портативное болото вроде того, что выставлено у вас наверху, милости просим в Косой переулок, номер девяносто три, в магазин «Всевозможные волшебные вредилки». Это наш новый адрес!

— Специальные скидки для тех учеников Хогвартса, которые пообещают, что используют наш товар в целях избавления от этой старой жабы, — добавил Джордж, показывая на Долорес.

— Держите их! — взвизгнула она, но было уже поздно. Когда члены Инспекционной дружины кинулись на близнецов, те оттолкнулись от пола и взмыли вверх.

Фред поглядел на полтергейста, парившего вровень с ними по другую сторону вестибюля.

— Задай ей жару от нашего имени, Пивз.

И Пивз — самый безбашенный и непослушный обитатель замка — сорвал с головы свою шляпу с бубенчиками и отсалютовал ею, а Фред и Джордж под громоподобные аплодисменты толпы описали в воздухе полукруг и вылетели из распахнутых парадных дверей навстречу закату.

— Это было круто, мм.

— Пожалуй, — согласился, хотя и без одобрения, Итачи. — В любом случае, запомнится их выходка точно надолго.

— О, это да! — засмеялся Дейдара, разваливаясь в кресле и мечтательно глядя в потолок. — Фред с Джорджем мне, конечно, говорили, что собираются уходить из школы, но я не думал, что с таким размахом!

Итачи вежливо слушал его, но не проявлял интереса. Покосившись на него, Дейдара вздохнул и сел ровно.

— Ладно, давай, что случилось?

— Сразу прошу тебя отнестись к моим словам очень серьёзно, Дейдара, — произнёс Итачи, внимательно глядя на подрывника. — Кроме того, я настаиваю на абсолютной секретности.

— Хорошо, как скажешь, — кивнул Дейдара, уже начинавший беспокоиться. — Так в чём дело, мм?

— В конце каникул, — начал Итачи, соединив пальцы, — Мадара рассказал мне нечто крайне любопытное. Оказывается, уже довольно давно в полнолуния у него случаются своего рода видения.

— Видения? — Дейдара вскинул брови. — О чём?

— О прошлом, судя по всему, — отозвался Итачи. — Из его слов я понял, что в них присутствовали шиноби кланов Учиха, Сенджу, Узумаки и Хьюга. Последняя же сцена из последнего видения явно представляла собой возвращение Рикудо Сеннина домой и его прощание с основателями Хогвартса.

Дейдара откинулся на спинку кресла.

— Какая-то жесть, мм.

— Согласен, — вздохнул Итачи. — Но это ещё не всё.

— Не всё? — переспросил Дейдара почти жалобно.

— Мадара сказал, что в этот раз, когда видения кончились, в его мысли вторгся посторонний, — Итачи стал предельно серьёзен, — и посторонний этот представился как Узумаки Нагато.

— Что?! — воскликнул Дейдара, резко подаваясь вперёд. — Как такое возможно? Нагато же, он…

— Я не знаю, как ему это удалось, — отозвался Итачи. — Но между его глазами и глазами Мадары существует некоторая связь, так что…

— Получается, — возбуждённо перебил его Дейдара, — мы можем попросить Нагато, чтобы он открыл портал? У него же Риннеган и статуя Гедо с несколькими бидзю — наверняка удастся, да!

Однако Итачи покачал головой.

— Не думаю, что всё будет так просто. Во всяком случае, Мадара передал Нагато сцену из своего видения, касавшуюся возвращения Рикудо Сеннина домой. Возможно, с глазами Мудреца он лучше разберётся в печати.

— Очень на это надеюсь.

— Тогда, Дейдара, пока оставим всё в секрете — я не хочу преждевременно обнадёживать остальных. К тому же, мне бы не хотелось раскрывать всем личность Нагато.

— Ну да, коноховцам это знать не обязательно, мм, — согласился Дейдара. «И Данне тоже», — про себя добавил он.

В следующие дни разговоры были только об уходе близнецов Уизли из школы. Ученики судачили об этом часто и с огромной охотой, тем более что Фред и Джордж оставили о себе по замку немало напоминаний. Так, например, на шестом этаже восточного крыла до сих пор находилось болото, которое Амбридж и Филчу никакими методами не удалось устранить. Волшебные фейерверки тоже порой запускались, а в коридорах взяли моду бросаться навозными бомбами и вонючей дробью.

Хоть и получивший разрешение пороть нарушителей, Филч всё ещё не смог воспользоваться своей драгоценной бумагой — зачинщиков беспорядков в Хогвартсе стало столько, что он просто не знал, кого хватать. Инспекционная дружина тоже не справлялась, более того, с её членами стали регулярно происходить всевозможные несчастья: к примеру, Пэнси Паркинсон обзавелась рожками, вид которых несказанно порадовал многих девчонок и дал почву для сплетен Лаванде.

Ещё до конца первой недели семестра выяснилось, что перед тем, как покинуть Хогвартс, Фред и Джордж успели распродать уйму Забастовочных завтраков. Так что едва Амбридж входила в класс, учеников начинало лихорадить, тошнить, у них шла кровь носом, а некоторые даже падали в обморок. Директор ругалась, директор грозила — но ребята продолжали упорно повторять, что страдают от «амбриджита». Поначалу Долорес пыталась бороться с этим, оставляя после уроков целые классы, но ровным счётом ничего этим не добилась и вынуждена была, скрипя зубами от злости, отпускать студентов с уроков целыми толпами.

Впрочем, ничьи усилия по выведению Долорес из себя не могли сравниться с тем, что устраивал Пивз — этот непревзойденный мастер сеять хаос. Похоже, полтергейст принял прощальный завет Фреда очень близко к сердцу и теперь выполнял его со всем старанием, на какое был способен. С безумным хихиканьем он носился по школе, переворачивал столы, опрокидывал вазы и статуи, дважды запихивал Миссис Норрис в пустые рыцарские доспехи; он разбивал фонари и тушил свечи, заставлял стопки пергамента обрушиваться в огонь или за окно, устроил на третьем этаже наводнение, открыв краны во всех умывальнях, набрал полную сумку тарантулов и выпустил их посреди вестибюля во время завтрака. А если же Пивзу хотелось отдохнуть от трудов, он мог часами парить над Долорес, сопровождая её повсюду и издавая громкие непристойные звуки всякий раз, как она открывала рот.

— Так ей и надо, — мстительно проговорила Анджелина, когда семикурсники шли на трансфигурацию. Мимо них как раз прошествовала директор с болтавшимся над ней, как воздушный шарик на верёвочке, полтергейстом.

— Ага, — отозвался Дейдара, попутно прикидывая, нельзя ли ещё как-то досадить старой жабе. И придумал. — Слушай, Анджелина, какие шансы, что Гриффиндор выиграет чемпионат по квиддичу, мм?

— Немногим больше, чем нулевые, — мрачно сообщила она. — Нет, если вдруг свершится чудо, и Пуффендуй обыграет Слизерин, то мы попадём в финал, и если там выцарапаем победу у Когтеврана…

— В общем, рассчитывать особо не на что, — со вздохом закончила за капитана Алисия. — Особенно учитывая игру Рона и Керка со Слоупером.

К немалому удивлению девушек, Дейдара улыбнулся.

— Ну как знать, как знать…

И чудо свершилось: каким-то немыслимым, невероятным образом пуффендуйцам удалось-таки выиграть у Слизерина с минимальным перевесом. Заключительный матч сезона — Гриффиндор против Когтеврана — был назначен на последние майские выходные. Недели за две до этого Дейдара пошёл на решительные меры.

— Итак, — серьёзно говорил он, сцепив руки за спиной, неспешно меряя шагами Выручай-комнату перед сидевшими на полу на подушках Наруто и Роном, — ты знаешь, зачем мы собрались здесь, Рональд Уизли.

— Да, — сглотнув, кивнул Рон. — Чтобы сделать из меня достойного вратаря.

— Верно, — произнёс Дейдара, останавливаясь. — Мы с Наруто поможем тебе набрать форму, развить интуицию, которая безошибочно подскажет тебе, что делать в трудный момент, выработаем в тебе рефлексы, да такие, что ты муху, жужжащую над ухом, сможешь поймать — не то что квоффл, мм!

— За две недели? — позволил себе усомниться Рон.

— Согласен, времени мало, — отозвался Дейдара.

— Но мы попытаемся, даттебаё! — решительно воскликнул Наруто, лучась энтузиазмом. — Всё получится, вот увидишь!

В день матча за завтраком за столом Гриффиндора царила атмосфера робкой надежды.

— Ну а вдруг? — мечтательно проговорил Дин. — Вдруг мы сегодня выиграем?

— Может и такое статься, — с не совсем понятной интонацией отозвался Саске.

Симус не слишком-то дружелюбно покосился на него.

— А ты вообще что тут забыл?

— Решил сегодня позавтракать с вами, — бесстрастно отозвался Саске, забирая прямо из-под носа Наруто с тарелки последний ломтик бекона. — Сил нет Драко слушать — он весь день вчера и всё сегодняшнее утро только и делал, что рассказывал, как, по его мнению, гриффиндорская команда опозорится.

— Получается, ты за нас, мм? — недоверчиво уточнил Дейдара.

— Почему бы и нет? — пожал плечами Саске.

Опередив многих других своих соучеников, шиноби одними из первых добрались до игрового поля и заняли хорошие места. Обведя взглядом стадион, Дейдара приметил на трибуне, выделенной для преподавателей, Итачи, о чём-то беседовавшего с Филиусом; словно почувствовав его взгляд, Итачи повернулся и приветственно кивнул. Махнув рукой в ответ, Дейдара переключил внимание на того, кто отсутствовал.

«Сасори-но-Данна, подъём!»

«Я не сплю, — с некоторым запозданием отозвался напарник. — Что ты хотел?»

«Матч скоро начнётся, а ни вас, ни Анко всё ещё нет. Как-то это палевно, мм».

«А который час?»

«Вообще-то уже почти девять, и…»

«Ксо!»

После этого связь резко оборвалась, оставив Дейдару в неведении относительно того, к кому или чему относилось восклицание напарника.

— Привет, — на последнее оставшееся свободным место рядом с друзьями плюхнулась Сакура. — Уф, чуть успела.

— И чем же ты была занята, а? — ехидно спросил Дейдара.

— Бегала в Комнату, — понизив голос, ответила Сакура. Саске вопросительно вскинул бровь, и она продолжила: — Предки хотят посмотреть на матч. И я вовсе не уверена, что смогла их отговорить.

— По-моему, я чувствую их чакру, — вдруг заявил Наруто, поворачиваясь к крыше одной из трибун.

Саске тоже посмотрел туда.

— Действительно.

Дейдара переглянулся с Хинатой; надвинув на глаза остроконечную шляпу в цветах Гриффиндора, она активировала Бьякуган.

— На той крыше и в самом деле все четверо Хокаге и Мадара-сан, — негромко сообщила Хината, — скрыты от взглядов каким-то барьером или гендзюцу.

— Ждёт их вечером лекция от Итачи на тему скрытности, мм, — хмыкнул Дейдара и вновь посмотрел на преподавательскую секцию. Анко уже сидела там, зевая и с недовольным видом выслушивая что-то от Учихи; спустя некоторое время появился и Сасори, растрёпанный больше обычного.

«Что-то Данна заигрался», — подумал Дейдара. Как и обещал, он ничего не говорил остальным о том, что легенда, придуманная им шутки ради, воплотилась в жизнь. Молчала и Хината, но если Сасори и Анко продолжат в том же духе, товарищи по команде сами до всего додумаются. С другой стороны, напарник в последнее время выглядел весьма довольным, и Дейдара непроизвольно вспомнил одну из любимых фраз Кисаме: «Бабу ему надо — сразу подобреет». Этот совет Кисаме щедро раздавал всем — ну, кроме разве что Конан. «Вот интересно, а Итачи он тоже порывался бабу найти?» — с улыбкой подумал Дейдара, про себя поставив галочку обязательно уточнить это у Учихи.

Наконец, в комментаторскую кабинку поднялся Ли Джордан (как всегда в сопровождении Минервы). После побега близнецов он ходил точно в воду опущенный и, когда команды появились на поле, назвал фамилии игроков без обычного оживления.

— Итак, матч начался! — объявил Ли, когда мадам Трюк пронзительно дунула в свисток. — Дэвис немедленно завладел квоффлом… квоффл у капитана когтевранцев Дэвиса, он уворачивается от Джонсон, уходит от Белл, потом от Спиннет… он направляется прямо к воротам! Готовится к броску, и… и… — Ли громко выругался. — Счёт открыт!

Гриффиндорский сектор дружно застонал, а слизеринцы на противоположной трибуне тут же затянули свою отвратительную песню:

Впрочем, буквально три минуты спустя Анджелина поквиталась с противниками, забив им изумительной красоты гол. Гриффиндорцы возликовали, и это придало уверенности в себе команде. Все стали играть куда увереннее — но настоящий переломный момент матча случился, когда Рон взял мяч.

— Ура! — прокричал Наруто, вскакивая со скамьи. — Ай да молодца!

— Ну всё, теперь дело пойдёт, — удовлетворённо сказал Дейдара.

И в самом деле: Рон брал один мяч за другим, а тройка охотниц, вдохновлённая его стараниями, штурмовала ворота Когтеврана вновь и вновь. Счёт уже был с хорошим отрывом в пользу гриффиндорцев, когда ало-золотой сектор стал отбивать ногами и хлопками какой-то ритм. А затем со своего места на несколько рядов ниже шиноби поднялся Дин Томас и запел:

С каждой строкой его голос звучал всё сильнее, и постепенно к нему присоединялись другие товарищи:

— Ха, они даже новую песню сочинили! — поразился Дейдара.

— Они верили в Рона, — мягко сказала Хината, беря его за руку.

— Надо верить в друзей, даттебаё! — заявил Наруто. — Я так и сказал им!

— Ну конечно, кто бы сомневался, — хмыкнул Саске, но как-то по-доброму, и потому его друг не стал возмущаться.

— Смотрите, смотрите! — вдруг возбуждённо закричала Сакура, указывая туда, где над полем в безумной гонке сошлись ловцы обеих команд.

Ещё мгновение — и стадион разразился рёвом. Джинни Уизли выхватила снитч прямо из-под носа у Чжоу Чанг.

— МЫ ЭТО СДЕЛАЛИ! — заревел Наруто, бросившись на радостях обнимать всех подряд.

— Кубок наш! Кубок наш! — почти надрываясь, скандировал неподалёку Симус.

— Кубок — львам! — вопил волшебный микрофон голосом Ли Джордана.

— Пошёл нахрен! — грозно рявкнул Дейдара, отпихивая Наруто от Хинаты.

— Мы победили! — крикнул в ответ Наруто, сжимая в объятиях его.

— Уберите этого ненормального! — ворчливо потребовал Дейдара, но всё же похлопал парня по спине, после чего тот сам отстал и на радостях накинулся на Саске и Сакуру.

Дейдара встал на скамью и затянул к себе Хинату.

— Смотри, сейчас будут вручать кубок.

Гриффиндорская сборная уже приземлилась на поле и теперь прыгала и размахивала руками, не веря в своё счастье; Анджелина, если глаза не обманывали Дейдару, даже разрыдалась. А тем временем с преподавательской трибуны на поле спустились учителя, сопровождая Долорес, которая с самым кислым видом вручила спортсменам в красных мантиях серебряный кубок. Приняв его, капитан несколько секунд просто смотрела на трофей, а затем протянула его Рону. Тот поначалу ничего не понял, но затем его губы растянулись в широченной улыбке — и он с рёвом вскинул кубок над головой.

И вот наступил июнь с его ясным и чистым солнцем, безоблачным небом и тёплым ветерком. Впрочем, пяти-и семикурсникам было не до всего этого: — считанные дни остались до экзаменов, и все стремились как можно больше времени провести за подготовкой.

К немалому удовольствию Дейдары, преподаватели перестали давать им задания на дом, а все уроки были полностью посвящены тому, что могло встретиться студентам на СОВ или ЖАБА. Так что у шиноби появилось куда больше свободного времени на собственные занятия.

— Перевод книги Рикудо Сеннина завершён, — объявил в один из вечеров Третий Хокаге.

— Ну наконец! — радостно воскликнул Наруто, за всё это время не переведший ни строчки.

— И как? — полюбопытствовала Анко. — Есть зацепки, как нам вернуться домой?

Третий горько улыбнулся и продемонстрировал листок, испещрённый странными закорючками, которые уже встречались в книге в той главе, которая касалась пророчества кентавра.

— Эй! — громогласно возмутился Наруто. — Опять это?!

— Опять, — подтвердил Итачи со вздохом. — И именно на том месте, где описывается, как открыть портал.

— Да что за невезуха такая, даттебаё?..

— Идиот, — процедил Саске, хмурясь. — Это не простое невезение. Кто-то специально скрыл запись.

— Но кто? — в тоне Сакуры чувствовалось беспокойство. — Кому так не хочется, чтобы мы вернулись в мир шиноби.

— Многим, — отозвалась Анко, косясь на Сасори. — Акацукам, например.

— Замечательно, — иронично отозвался он. — В каких ещё грехах обвините?

— Реально, — поддержал Дейдара напарника, — что как хрень какая — сразу Акацуки виноваты, мм?!

— Перестаньте, Анко просто неудачно пошутила, — вмешался Первый. — О том, кто это сделал, можно подумать и после.

— Сейчас важнее расшифровать запись, — согласился Второй.

— Или найти другой источник информации, — добавил Мадара.

Итачи коротко кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Я уже давно думал об этом: старейшина кентавров сказал Анко, что полный текст пророчества есть у магов.

— Ага, только вот не упомянул, где именно, — буркнул Дейдара.

— А где обычно волшебники хранят пророчества?

Задумавшись на миг, Дейдара широко распахнул глаза и уставился на него.

— В Отделе тайн, мм.

— Именно, — кивнул Итачи.

— А что это такое? — полюбопытствовал Первый.

Ответила ему Хината:

— Секретный департамент Министерства магии, в котором хранятся магические артефакты повышенной опасности. В нём также находятся пророчества.

— Отличное место, — заключил Мадара, в предвкушении усмехнувшись. — Скучно уж точно не будет.

— Не думаю, что стоит спешить с проникновением туда, — сказал Минато. — Сначала надо составить план.

— Тем более, сейчас наша отлучка из Хогвартса привлечёт лишнее внимание, — поддержал его Итачи. — Это дело вполне может подождать до летних каникул, осталась всего пара недель.

— Пара недель, — передразнил его Наруто. — А нам надо скорее, даттебаё!

— Мы провели здесь уже целый год, — Итачи был непреклонен, — две недели трагедией не станут.

Глава 33. Один день лета

В преддверии экзаменов школа обезумела — так, по крайней мере, казалось Саске. Все студенты начиная с первого курса и кончая седьмым ходили нервные, дёрганные (кроме разве совсем уж безразличных бездельников). Нередко в Большом зале или на подоконниках в перерывах между уроками можно было увидеть учеников с конспектами и книгами, лихорадочно что-то вычитывавших, порой бубня при этом себе под нос.

Общая тенденция к истерии не миновала и слизеринцев. Хотя по школе они, конечно, ходили по-прежнему с важными и самодовольными лицами, в Общей гостиной факультета они словно становились другими людьми. Так Драко, в коридорах гордо заявлявший, что у него вся экзаменационная комиссия в кармане, стал всё чаще засиживаться за книгами допоздна. Что касается Тео, тот из-за учебников вообще почти не вылазил, так что в рамках жизни на факультете Саске оказался предоставлен сам себе. Тратя пару часов в день на повторение пройденного за год материала — всё-таки обещание нии-сана устроить шиноби собственный экзамен он воспринимал серьёзно, — Саске уходил из общежития и не возвращался зачастую до самого позднего вечера. Благо, ему было, чем заняться: Мадара, поняв, что у потомка теперь стало куда больше свободного времени, участил и ужесточил тренировки.

Кажется, раньше Саске считал, что отец требовательный? Вот теперь он в полной мере осознал, что на самом деле значит определение «требовательный». Мадара не давал спуску, был скуп на похвалу, а любая неудача сопровождалась едкими комментариями, смысл самых дружелюбных из которых заключался в том, что Саске — не слишком умный, зато изнеженный и избалованный мальчишка. Саске это злило, но он молчал, лишь изредка отвечал сквозь зубы — понимал, что умение терпеть и игнорировать тоже важно для шиноби. Со временем он даже почти перестал гневно зыркать на предка после любого колкого замечания, а на некоторые из них стал отвечать собственными шпильками. Такие вольности Мадара пресекал, но в его глазах нет-нет да мелькало одобрение.

В отличие от предка, старшего брата Саске видел нечасто, преимущественно в классе. Судя по всему, Итачи начал опять что-то темнить, к тому же словно нарочно избегал брата, каждый раз, когда они оставались одни, пытавшегося завести разговор о том, что будет, когда они окажутся в своём мире.

— Ты должен вернуться в Коноху, Саске, — раз за разом терпеливо, словно втолковывал прописную истину несмышлёнышу, повторял Итачи. Но Саске не устраивал такой ответ, потому что он не понимал, что намерен делать со своей жизнью нии-сан.

Первая неделя июня прошла совершенно незаметно — промелькнула, словно один большой день, наполненный учёбой, тренировками и спаррингами с Наруто. В субботу, наконец, Саске получил определённую поблажку — ещё накануне Мадара и Хаширама ушли как можно дальше в горы, чтобы иметь возможность «сразиться по-человечески». Никто не сказал ничего, но всем было понятно: это надолго. Наруто тоже ушёл с территории школы, чтобы отрабатывать какую-то технику вместе с Четвёртым, так что с самого утра Саске, растолкав своих слизеринских приятелей, предложил переместиться с книжками на свежий воздух. Драко, конечно, не пришёл в восторг от идеи учиться при всём честном народе, но Саске, не слушая возмущений, просто выволок его из гостиной. Тео, на его собственное счастье, хватило ума пойти без пререканий и дополнительных стимулов.

Погода была отличная — по-летнему тёплая, солнечная. По этой причине многие переместились учить на улицу, и найти хорошее место оказалось непросто, все удобные уголки по берегу ближе к школе уже были заняты. Под ивой, как обычно, устроилось золотое гриффиндорское трио, Гермиона что-то вдохновенно рассказывала приятелям — не иначе пересказывала материал из учебника, лежавшего у неё на коленях. Скосив взгляд на слизеринцев, Гарри поджал губы и поспешил отвернуться, и Драко, заметивший это, тоже демонстративно задрал нос. «Будь здесь Мадара, сказал бы, что эти двое — прямо как мы с Наруто», — подумал Саске; предок уже не раз проводил такую параллель, однако сам Саске был не согласен. Они с Наруто, несмотря ни на что, ни на какие обиды и травмы, нанесённые друг другу, были друзьями. Драко и Гарри вряд ли в принципе могли ими стать.

Пройдя по берегу озера, слизеринцы, наконец, обнаружили дерево почти у самой кромки воды, под которым пока не сидел никто, и поспешили занять место. Устроившись, Драко первым делом вдохнул полной грудью и посмотрел на небо.

— Сегодня неплохая погода для квиддича, — сообщил он. — Ещё бы облаков побольше, чтобы солнце не било по глазам…

— Спустись с небес на землю, — хмыкнул Саске, растянувшись на траве, заложив руки за голову.

— В принципе, — продолжил, не слушая его, Драко, — если сбегать сейчас за метлой…

— Саске прав, Драко, — осадил его Тео. — Нужно готовиться к экзаменам.

— Я не это имел в виду, но в целом согласен, — протянул Саске.

Тео покосился на него, явно не намеревавшегося ничего делать, но всё равно упрямо разложил вокруг себя конспекты по защите и принялся изучать один из них. Попялившись ещё немного в небо, Драко, состроив страдальческое лицо, тоже взялся за учёбу. Саске прикрыл глаза и расслабился. Тишина, покой…

— Слушай, — всё-таки не выдержав, заговорил через пару минут Малфой, — а у вас там есть экзамены?

— И повеселей ваших, — лениво отозвался Учиха.

— Расскажи, — попросил Драко, бросив учебники, однозначно не настроенный на учёбу сегодня.

Чуть приподняв веки, Саске взглянул на него, прикидывая, что можно рассказать.

— Наш последний экзамен, — медленно заговорил он, — состоял из трёх этапов. Первым был теоретический тест, но заведомо слишком сложный для нашего уровня, решить который мог лишь кто-то вроде Сакуры.

— Так зачем же вам его дали? — удивился Драко. Тео тоже выглянул из-за конспекта, заинтересовавшись.

— Для того чтобы проверить, как мы умеем добывать информацию.

— Тест на списывание? — вскинул бровь Тео. — Это странно.

— Для вашей реальности — да, — отозвался Саске. — В нашей же умение максимально незаметно и качественно обзавестись сведениями является базовым и одним из самых необходимых.

— Да уж, — проговорил Драко. — А дальше вы что сдавали?

— Потом было задание на выживание — его курировала Анко, между прочим.

— Кошмар! — искренне ужаснулся Драко, испытывавший мало восторга от ухода за магическими существами, при Анко проходившего крайне весело — для неё.

— Последним тестом были сражения один на один по системе турнира, — продолжил Саске, не обращая внимания на его охи. — Правда, до конца мы так и не дошли — по определённой причине экзамен пришлось завершить досрочно.

— И что же случилось?

Но Саске только усмехнулся и покачал головой — решил, что не стоит посвящать приятелей в такие подробности, как возможность срыва экзамена по причине нападения на деревню. Незачем им, не нюхавшим крови, травмировать психику.

Наруто был чрезвычайно доволен жизнью. Всё утро он вместе с отцом тренировал Хирайшин (Наруто просто мечтал увидеть лицо Саске, когда он продемонстрирует свой навык!), а после как всегда вкусного и плотного обеда в Большом зале вышел на улицу полежать в тенёчке. Правда, полежать не получилось — едва завидев его на лужайке, Дин и Симус немедленно позвали играть со Взрыв-кусачкой — странной ерундой, которую им подарили за день до ухода из школы близнецы Уизли. Впрочем, Наруто был и рад этому; он никогда сам не чурался компаний, тем более что здесь не приходилось никому доказывать, что ты — не монстр, хоть и носишь в себе Кьюби.

Чтобы не спалиться перед глубокоуважаемой директрисой и её стукачами, парни специально переместились с видного места подальше от замка, однако там, к удивлению, обнаружили группу слизеринцев. Нотт учил и не проявил к гриффиндорцам ни малейшего интереса, зато Малфой, который явно искал только повод, чтобы оторваться от книжки, мгновенно оживился.

— Эй, грифы! — окликнул он однокурсников. — Не знаете, что Взрыв-кусачки запрещены школьными правилами?

— А если и знаем? — с вызовом бросил Симус.

Драко мерзко ухмыльнулся.

— Тогда минус десять баллов Гриффиндору за несоблюдение правил, Финниган.

— Ты вообще охренел, даттебаё?! — не смог не вмешаться Наруто.

— Ещё минус десять за оскорбление старосты, Узумаки, — чуть ли не пропел Драко, настроение которого стремительно улучшалось, судя по виду. — А будешь и дальше спорить, расскажу профессору Амбридж, и она прикажет Филчу тебя наказать.

— Подумаешь! — фыркнул Наруто. Дин украдкой наступил ему на ногу, но шиноби и не думал сдавать позиции. — Меня, в отличие от некоторых, не запугать наказаниями, я от своего не отступлюсь, даттебаё! Так что не лезь к нам!

Драко прищурился.

— Ну, что скажешь? — он повернулся к Саске, лежавшему рядом с закрытыми глазами и игнорировавшему спор. — Угрозы представителям власти — это серьёзно. Как думаешь, устроить ему неприятности?

— Это твоё дело, — безразлично протянул Саске. — Хочешь связываться — связывайся. Но вообще не советую: этот придурок тебе потом весь мозг выест.

Наруто переключился мгновенно.

— Что ты сказал?

— Что слышал.

— А за это можно и получить, даттебаё!

— Так рискни, — Саске наконец изволил сесть и повернуть голову к другу, посмотреть ему в глаза — вызывающе, с долей лукавства.

Однако драке, как видно, в этот день случиться было не суждено.

— Мальчики, хватит! — на крики прибежала Сакура; за ней спешили порядком отставшие Падма, Энтони и Терри. — Что вы опять не поделили?

— Да то же, в общем, что и всегда, — отозвался с видом знатока Дин, отвлекая внимание, пока Симус пытался незаметно улизнуть, пряча у себя за спиной запрещённую игрушку. Жаль, но его манёвр незамеченным не остался.

— Что это у тебя? — тоном судьи осведомилась Падма и подошла к парню.

— Ничего, — быстро соврал он, но староста Когтеврана уже всё разглядела.

— Взрыв-кусачка! — осуждающе воскликнула она, указывая на Симуса. — Энтони, надо забрать у него!

— Отдай мне это, Симус, — миролюбиво попросил Голдстейн, протягивая руку.

Чуть поколебавшись, Симус всё же сдал кусачку, и Тони, отойдя в сторону, уничтожил её.

— Мы же не хотим, чтобы об этом узнала Амбридж, — тихо объяснил он свой поступок приятелям по ОД.

— А они не расскажут? — Терри с сомнением покосился на слизеринцев.

— Не думаю, — покачала головой Сакура, обменявшись быстрыми взглядами с Саске. Тот насмешливо усмехнулся, но едва заметно кивнул.

После стычки на озере, едва не обернувшейся очередной межфакультетской ссорой, когтевранцы ещё немного погуляли, после чего вернулись в Общую гостиную к учёбе. Сакура тоже взялась повторять, но скорее от нечего делать — её учителя не было в Комнате, так что позаниматься и изучить что-то новое не получалось. Можно было, конечно, пойти просто попрактиковаться, но сегодня отчего-то совершенно этого не хотелось, хотя обычно Сакура с радостью занималась медициной.

Расходиться по спальным старшекурсники начали только после полуночи, и то лишь когда текст в книгах стал совсем расплываться перед глазами. Всё-таки когтевранцы и в самом деле ответственней прочих соучеников относились к подготовке к экзаменам.

— Я всё, — поднявшись из кресла, заявила Падма, сонно хлопая ресницами. — Сакура, ты идёшь?

— Попозже, — покачала головой она. Сакура как раз наткнулась на описание очень интересного зелья в книге, которую ей на время дал Сасори, ограничившись на сей раз минимумом ироничных комментариев, что странно.

— Как знаешь, — махнула рукой Падма. — Спокойной ночи.

— М-м, и тебе, — проговорила Сакура, так и не подняв головы от книги.

Падма хмыкнула, проворчала что-то о том, что её подруга — маньячка, после чего всё-таки отправилась спать. Через некоторое время наверх ушли последние семикурсники, и Сакура осталась в гостиной одна.

Сосредоточившись на чтении, она не сразу поняла, что тихий посторонний звук — это стук закрываемой двери, ведущей в лестницы в общежитие Когтеврана. Удивлённо повернувшись ко входу — кто бы это мог гулять в столь поздний час? — Сакура выдохнула:

— Саске-кун?!

Учиха приложил палец к губам; подойдя ближе, он молча опустился в соседнее кресло. Сакура долго не решалась заговорить, Саске не проявил инициативы, и она всё же спросила:

— Зачем ты пришёл? Ты хотел что-то?

— Просто стало любопытно, — пожал плечами Саске, откидываясь на мягкую спинку кресла и устраивая руки на подлокотниках. — Я никогда до этого не был в башне Когтеврана.

— А Гриффиндора?

— Заглянул как-то раз, тоже когда все спали — Наруто позвал, но я ведь слизеринец, мне бы там не были рады.

— По-моему, это так глупо, — заметила Сакура, закрывая книгу — читать резко расхотелось, — вешать людям ярлыки из-за принадлежности к факультету.

— Не спорю, — отозвался Саске. — Однако согласись, в типовое представление о студентах факультетов, на которые попали, мы трое вписались превосходно.

— Действительно, — кивнула Сакура.

И вновь довольно надолго повисло молчание. Сидеть рядом Саске вот так запросто после стольких лет разлуки было всё ещё непривычно, но однозначно хорошо и уютно. Сейчас с ним вообще стало как-то по-другому — не было больше того восторженного уханья сердца, ощущение стало куда глубже, многогранней, неоднозначней. Сложнее.

«Возврата к прошлой простоте и наивности первой влюблённости нет, — подумала Сакура. — Но кто сказал, что это плохо?»

Глава 34. Сообщение

С самого раннего утра Шикамару был в штабе АНБУ — заканчивал сводить воедино всё, что удалось извлечь из видения Ханаби. Схема, занявшая собой ещё одну стену, противоположную таблице предметов, была внушительна и информативна, включала в себя детали, касавшиеся места, в котором обосновались шиноби, предположения об отношениях внутри их группы, а также техники, которую обсуждали Хината и Итачи, — трансфигурации объектов.

С ней оказалось работать интереснее всего. Проанализировав то, что говорили Учиха Хината и Итачи — для этого Шикамару три раза просил Иноичи показать ему воспоминание о случившемся, — Шикамару пришёл к некоторым выводам.

Во-первых, для трансформации объектов используется энергия, сходная с чакрой (что подтверждалось анализами предметов из того мира), а значит и для создания боевых световых лучей, возможно, тоже.

Во-вторых, маги, как называл Итачи тамошних воинов, не способны воспринимать сенчакру (и, наверное, обычную), более того, не знают даже о её существовании.

В-третьих, при помощи техники магов можно создавать что угодно из чего угодно, за исключением пяти вещей, в том числе еды, да и то, похоже, ограничения имеют место лишь потому, что маги не знают о сенчакре.

В-четвёртых, существует техника Эванеско, «убирающая» вещь, превращающая её в чистую энергию.

Это самое Эванеско шиноби даже опробовали. Впрочем, как показали испытания, недостаточно просто сказать слово — нужно ещё совершить строго определённое движение рукой, аналогично складыванию ручных печатей при сотворении дзюцу. Здесь надо отдать должное Тен-Тен: потратив два дня, она всё-таки подобрала движение и смогла добиться исчезновения куная. Неджи, при помощи Бьякугана наблюдавший за всеми её попытками, сообщил, что вполне материальный кунай распался на некие мелкие составляющие и рассеялся в пустоту. После этого ребята ещё некоторое время просто развлекались, убирая всё, что только можно, а на докладе Хокаге вместо объяснений заставили исчезнуть кисть и чернильницу. Пятая пришла в полный восторг, и ещё полчаса не отпускала команду, заставляя применять технику снова и снова. Один раз, взяв у Тен-Тен палочку, даже попробовала сама, но результата не добилась — инструмент в принципе слушался только молодую Тен-Тен.

Что касается темы взаимоотношений между пропавшими, Шикамару она занимала меньше, но всё же некоторые моменты заставляли искренне поразиться. Из видения стало понятно, что у их друзей вполне себе неплохие отношения как минимум с двумя нукенинами Акацуки (касательно Сасори информации не было). Из того, что ни Наруто, ни Сакура, ни даже Саске, который вообще-то хотел брата убить, не кидались на Итачи, следовал логичный вывод, что ребята узнали о нём что-то, что заставило их изменить отношение к старшему Учихе. Это предположение заставило Шикамару вернуться к собственным мыслям, заброшенным из-за всего произошедшего за последние месяцы, что в истории клана Учиха и лично Итачи всё не так чисто. Поразила также и Хината, серьёзно изменившаяся за это время, спокойно общавшаяся с Итачи и, судя по всему, имевшая весьма неплохие отношения с Дейдарой; будь на её месте Ино, Шикамару бы предположил, что она сумела очаровать молодого нукенина и даже влюбить в себя, но Хината… Нет, она на такое не способна — была, по крайней мере. Добавляло удивления и то, что Первый Хокаге (да и все прочие) спокойно относились к непонятно как воскресшему в том мире Мадаре — но тут у Шикамару вообще не было догадок.

Дверь кабинета открылась, отрывая его от раздумий, и внутрь вошли, обсуждая что-то, Неджи и Тен-Тен. В последнее время напарники всегда приходили вместе, хотя и жили чуть ли не в разных концах деревни, что наводило на определённые мысли. Впрочем, их отношения ничуть не касались Шикамару.

— Привет! — Тен-Тен улыбнулась, но выглядела удивлённой. — Ты же вроде говорил, что не придёшь, у тебя сегодня дела.

— Да, родственница матери приезжает, но после полудня, а до этого я решил заскочить и дописать ещё кое-что, — Шикамару махнул на стену. — А вы чем сегодня займётесь?

— Продолжим попытки превратить что-нибудь, — отозвался Неджи. — Проблема в том, что нужно подбирать не только движения, но и слова.

— Что ж, удачи вам, — кивнул Шикамару — кроме как на удачу тут было рассчитывать не на что.

— Спасибо, — оставив вещи и забрав палочку, ребята ушли в тренировочный зал.

Постояв минуту в задумчивости, Шикамару подошёл к столу и извлёк из одной из коробок волчок; тот качнулся на его руке, но не закружился. «Значит ли это, что всё будет хорошо? — мысленно спросил себя Шикамару. — Или лишь то, что прямо сейчас мне опасность не угрожает?»

Наскоро пообедав в Ичираку, Шикамару вышел из главных ворот деревни и, отойдя от Конохи на пару километров, уселся на камень и стал ждать. Запрокинув голову, он наблюдал за облаками ещё пару часов, пока его не окликнули. Повернувшись, Шикамару увидел невысокую темноволосую девушку в одежде крестьянки, не носившую протектор, — всю в дорожной пыли, измотанную, но серьёзную и решительную настолько, что все колкости мгновенно позабылись.

— К Хокаге? — только и спросил он. Девушка коротко кивнула, и они вдвоём быстро направились самым безлюдным путём к резиденции.

Накануне Шикамару пришло письмо, в котором Темари сообщала, что отправилась в Коноху, и озвучивала необходимость поговорить с Пятой в условиях максимальной секретности. Шикамару понимал, почему Темари поступила так — вероятность перехвата личных писем меньше, чем корреспонденции, адресованной Хокаге, — но не имел понятия, о чём пойдёт речь. Впрочем, раз Темари пошла на такие ухищрения, в том числе и на изменения для путешествия своего облика, дело однозначно серьёзное.

В резиденции их уже ждали. Пятая приветственно кивнула посетительнице и вопросительно посмотрела на неё.

— Итак, в чём дело?

— Цунаде-сама, я прибыла по приказу Гаары, — заговорила Темари. Её голос был не таким, как обычно, более высоким, но прежние командные нотки остались. — Однако он хотел, чтобы я говорила лично с вами, по возможности без посторонних.

— Всем, кто присутствует здесь, я абсолютно доверяю. Можешь говорить при них.

— Как угодно, — кивнула Темари, а Шикамару сделал для себя мысленную заметку, что удостоен доверия Хокаге. — По сведениям наших шпионов, в Стране Дождя в последние месяцы значительно возросла активность шиноби. Кроме того, на той территории нашими АНБУ были обнаружены следы чакры одного из известных нукенинов Акацуки — Хошигаке Кисаме, причём неоднократно, а также Орочимару.

— Значит, есть вероятность, что Орочимару вернулся в Акацуки, — отец нахмурился; в своё время именно его посылом было сообщить союзникам о воскрешении Змея.

— Мы тоже так считаем, — подтвердила Темари и добавила, обращаясь к Пятой: — а также предполагаем, что их убежище находится именно в Амегакуре.

— Эта деревня всегда была закрытым миром, никому неизвестно, что в ней происходит, — негромко произнесла Шизуне. — Да и Джирайя-сама, когда пропал, направлялся именно в Страну Дождя.

— И что Гаара намерен делать? — серьёзно спросила Пятая.

— Он собирает отряд, — ответила Темари, — который возглавит лично и направится с ним в Страну Дождя, чтобы поставить в этом деле точку. Я здесь для того, чтобы передать вам его предложение присоединиться к операции.

На полминуты в кабинете повисло молчание.

— Надеюсь, — произнесла, наконец, Пятая, — Казекаге осознаёт, что это могут воспринять, как интервенцию?

— Осознаёт, — кивнула Темари. — Однако он не намерен позволять Акацуки бесчинствовать и дальше. Кроме того, он не станет захватывать Аме и вредить её народу — всего лишь избавит деревню от нукенинов, держащих её.

Хокаге вздохнула и помассировала переносицу.

— Я понимаю, почему Гаара так решил, — сказала она, — как и причины его ненависти к Акацуки. Более того, я разделяю их.

Темари внимательно посмотрела на неё.

— Так что вы ответите, Цунаде-сама? Вы присоединитесь к нам?

— Мне надо подумать и обсудить это с советом, — сказала Пятая. — Приди завтра на рассвете, я дам ответ.

— Хорошо, — Темари поклонилась и покинула кабинет. Дождавшись кивка Хокаге, Шикамару поспешил догнать её.

— Серьёзно, — заметил он, когда они спускались по лестнице.

— Действительно, — кивнула Темари и перевела тему: — Мне нужно укрыться где-то до новой встречи с Хокаге.

— А ещё помыться и поспать, — лениво констатировал Шикамару. — Пошли, родственница моей матери, я знаю место.

Мать, заранее предупреждённая ещё с утра, встретила Шикамару и Темари с улыбкой.

— Рада тебя видеть, Темари-чан, — ласково сказала она, забирая у гостьи рюкзак. — Можешь принять свой облик, не трать чакру — здесь тебя никто посторонний не увидит. Ты голодна? Или сначала хочешь принять ванну?

— Ванну, если вы не против, — ответила Темари, отменив Хенге.

— Идём со мной, — сунув её вещи Шикамару, мать распорядилась: — Отнеси в гостевую спальню.

— Ага, — бесцветно откликнулся Шикамару и побрёл на второй этаж. Оставив поклажу в гостевой комнате, он вернулся вниз, на кухню, где мать уже вовсю хлопотала над ужином. Как раз к тому времени, как еда была готова, появилась Темари, на ходу закладывая за уши распущенные и ещё мокрые после ванной светлые волосы, и они сели за стол.

Некоторое время царило молчание: ни Шикамару, ни, похоже, Темари не знали, о чём поговорить, предпочитали просто есть. Видя их неловкую пассивность, мать украдкой улыбнулась и решила взять дело в свои руки.

— Как вообще дела, Темари-чан? Почти год прошёл с нашей встречи.

— И год непростой, — отозвалась она, сделав глоток чая. — Много чего случилось, дел полно, так что ни минуты покоя.

— А ещё и двое младших братьев, — мать сочувственно покачала головой. — Нелегко за ними приглядывать, но и не приглядывать невозможно, да?

— Вы правы, Ёшино-сан. Как бы то ни было, я чувствую ответственность за них, хотя Гаара и Казекаге, а Канкуро — джонин.

— Понимаю, милая. Мой сын, вроде бы, уже взрослый, состоявшийся шиноби, а в бытовых вещах такой безответственный!..

Не рискуя встревать в разговор, Шикамару продолжал притворяться невидимкой. С каждой минутой он всё больше жалел, что в своё время познакомил Темари с матерью.

Обсуждение продолжалось ещё долго и не щадило его. Судя по периодами бросаемым взглядам, Темари всё ждала, когда он не вытерпит, но Шикамару был твёрд в своём показном пофигизме.

— Не хочешь сыграть в шоги? — когда с ужином было покончено, предложил он.

— Хочу, — недолго думая, кивнула Темари, поднимаясь с места. — Спасибо за такой тёплый приём, Ёшино-сан.

— Не за что, — вновь улыбнулась мать. — В этом доме тебе всегда рады, Темари-чан.

— Скажи, — когда они вышли на энгаву, произнесла девушка, — твоя мать тоже считает, что мы встречаемся?

Шикамару молча кивнул. Темари закатила глаза и вместе с ним вошла в комнату, где стоял стол для шоги. Дверь шиноби оставили раздвинутой, чтобы был виден внутренний двор, в котором уже залегли длинные тени приближавшихся сумерек.

Играть с Темари всегда нравилось Шикамару — она отличный тактик, и умения оценивать обстановку и планировать ходы ей не занимать. При этом отчего-то в моменты игры Шикамару постоянно вспоминался их бой на экзамене на чунина — то, как он поймал Темари в ловушку, а затем сдался.

— Ещё один ход, и тебе будет некуда отступать, — заметил Шикамару, критично изучая положение фигур на доске.

— Сегодня не сдашься на последнем ходу? — с усмешкой поинтересовалась Темари.

Шикамару поднял на неё взгляд. Неужели думает о том же?

— И не мечтай, — хмыкнул он, завершая партию. Темари, казалось, не особенно расстроилась; неспешно потянувшись, она сказала:

— Я устала с дороги, так что неудивительно, что проиграла.

— Могли вообще не играть, раз устала, — пожал плечами Шикамару.

— Ну нет. Кто знает, когда бы мы получили возможность поиграть ещё?.. — Темари пристально посмотрела на него. — Да и я вижу, что тебе это нужно.

— Не понимаю тебя.

— Я знаю, что случилось с твоим учителем и подругой, — Темари заговорила неожиданно мягко. — Мне жаль.

Шикамару не стал отвечать, просто кивнул. В памяти вновь всплыли вечера, когда вот здесь, в этом самой комнате он играл в шоги с Асумой — а теперь сенсея нет. То, что Шикамару так усиленно старался отринуть, запихнуть в самый дальний угол сознания, вновь нахлынуло на него: печаль и боль.

Темари поднялась, подошла ближе и села рядом с ним. Посмотрев пару секунд в глаза, вдруг обняла.

— Только в этот раз, — прошептала Темари ему на ухо.

Шикамару просто обнял её в ответ, прижал к себе, а затем, повинуясь инстинкту, поцеловал.

На рассвете они вновь (Темари опять превратилась в черноволосую девушку), соблюдая все меры предосторожности, пришли в резиденцию Хокаге.

— Мы поддержим вас, — без предисловий объявила Пятая.

— Приятно это слышать, — Темари говорила сдержанно, но Шикамару чувствовал, что она довольна. — К нынешнему моменту отряд Гаары уже должен быть на базе у границы.

— Мой отряд сможет прибыть к Аме через три дня. Я, как и Казекаге, лично поведу своих людей, всё-таки Акацуки — это слишком серьёзно.

— Тогда я немедленно отправляюсь обратно, чтобы передать сообщение.

— Хорошо, — кивнула Пятая. — Шикамару, сопроводишь Темари, а также будешь моим представителем в штабе Казекаге до объединения отрядов.

— Есть, — отозвался он. Его помощь в деле пропавших пока не требовалось, и Шикамару был рад возможности сделать ещё что-то полезное.

Торопясь, Шикамару и Темари достигли цели к вечеру второго дня. В пограничной заставе, служившей временным лагерем отряда Казекаге, кипела жизнь: шиноби сновали туда-сюда по поручениям, кто-то тренировался в просторном зале, некоторые запечатывали в большие свитки провиант, оружие и воду.

Гаару они нашли в одиночестве прогуливающимся по стене; услышав шаги, он обернулся.

— С прибытием, — произнёс он. — Судя по твоему присутствию, Шикамару, Хокаге согласна.

— Да, — подтвердил Нара. — Отряд Конохи будет у Аме завтра к вечеру.

— Мы выступаем через час. Темари, передай приказ.

Темари кивнула и удалилась внутрь заставы. Когда они остались одни, Гаара обратился к Шикамару:

— Благодарю за помощь. Моя сестра права, на тебя можно положиться.

— Уничтожение Акацуки и в наших интересах тоже, — заметил Шикамару.

Взгляд Гаары на какой-то миг сделался пытливым — так похожим на тот, которым часто смотрела его сестра, — но ничего добавлять или спрашивать Казекаге не стал и жестом пригласил Шикамару следовать за ним.

Пока все готовились, Шикамару и Темари получили возможность поесть и немного отдохнуть, а через час отряд, состоявший из тридцати человек, покинул территорию Страны Ветра, ступив на земли соседей. Впереди шла команда разведчиков, оценивавшая путь, и сенсоры, следившие за тем, чтобы никого не было в округе. Видимо, им везло: за день пути шиноби лишь раз попалась команда из Амегакуре — пришлось задержать её, чтобы в селении не узнали о передвижении отряда. Шиноби Дождя никто не пытал, но на вопросы, заданные «по-хорошему» ни один из них не ответил — многих это разозлило (мол, как можно быть преданными удерживающим деревню нукенинам), однако Шикамару отдал этим шиноби должное. Гаара, похоже, разделял его мнение.

— Кто бы ни руководил деревней, — сказал он Шикамару, — он умеет заставить людей быть верными себе. Вопрос только, добился он этого при помощи страха или авторитета.

Шикамару кивнул, соглашаясь.

В условленное время отряды двух стран соединились в полутора десятках километров от Аме. Пятая привела с собой семь команд; среди них была и команда Гая в полном составе, и вновь реорганизованная седьмая, теперь включавшая в себя Сая, Кибу и Шино под руководством Какаши. Также в стороне ото всех остановились четверо АНБУ, которые, обменявшись парой фраз с коллегами из Суны, вместе с ними исчезли в темноте — отправились на разведку.

Жестом подозвав к себе Шикамару, Пятая в сопровождении его и Какаши подошла к Казекаге и его сестре. После обмена приветствиями Пятая спросила:

— У вас уже есть план?

— Я намеревался послать к деревне парламентёров и вызвать главу Амегакуре на разговор, — ответил Гаара. — Полагаю, приглашение двух Каге он не проигнорирует.

— Двух Каге с небольшой армией, — хмыкнула Пятая, глаза которой прямо-таки горели в предвкушении — ей не терпелось разобраться со всем не меньше, чем Гааре. — Я согласна с вашим планом. От Конохи пойдёт Шикамару.

— От Суны — Темари, — распорядился Казекаге.

Объединённый отряд перебрался ближе к деревне, остановился в её виду на противоположном берегу озера. Покинув лагерь, Шикамару и Темари направились в селение по длинному мосту; у ворот их уже ждали.

— Что Коноха и Суна забыли на нашей земле? — хмуро спросил суровый шиноби со шрамом через всё лицо. Двое стражников молча стояли у воротных столбов, но каждый момент были готовы атаковать.

— Хокаге-сама и Казекаге-сама желают говорить с вашим главой, — ровно ответил Шикамару, не отводя взгляд.

Шиноби помрачнел ещё больше.

— И поэтому они привели армию к нашим стенам?

— Всё в порядке, Хиро.

Шиноби почтительно отступил, давая дорогу рыжеволосому мужчине за тридцать. Растрёпанный, просто одетый, он совершенно не производил впечатления кого-то важного — но взгляд, манера держаться, а также уважение, которое выказывали ему воины Аме, говорили о том, что первое впечатление ошибочно.

— Вы возглавляете Амегакуре? — спросила Темари, сузив глаза.

— Так и не скажешь, верно? — самоиронично усмехнулся шиноби и добавил: — Я готов встретиться с Каге, однако не в вашем лагере. Площадка перед мостом вполне подойдёт.

— Мы передадим им, — кивнул Шикамару, и послы отправились обратно.

— Он совершенно не похож на руководителя селения, — негромко поделилась своим мнением Темари.

— Наруто тоже не похож, но однажды обязательно им станет, — отшутился Шикамару, хотя на самом деле был напряжён.

— Ну? — первым делом спросила Пятая, когда шиноби вернулись.

— Их лидер согласен на встречу, — доложил Шикамару. — Ожидает вас на площадке перед мостом.

— Это может быть ловушка, — заметил Баки, бывший учитель Гаары.

— Тогда будьте начеку, — отозвался Казекаге. — Я собираюсь поговорить с ним в любом случае.

Пятая одобрительно хмыкнула и приказала Шикамару и Темари следовать за ними в качестве сопровождения. Нара был этому только рад — так была возможность лично присутствовать при встрече высокого уровня. «Вот что чувствует отец, когда сопровождает Пятую на официальных визитах к дайме или в другие страны», — подумал он.

Рыжеволосый шиноби уже ожидал их; он, казалось, полностью поглощён своими мыслями, но стоило Каге и их спутникам подойти, приветственно склонил голову.

— Несмотря на то, что вы самовольно вторглись на нашу территорию, мне приятна возможность познакомиться, наконец, с вами лично, — произнёс он совершенно спокойно. — Хотя ваши действия, повторюсь, не располагают к дружелюбному настрою.

— Эта мера — вынужденная, — ответил Гаара, внимательно рассматривая лицо собеседника. Пятая тоже не могла отвести от него глаз. Помолчав немного, она тихо сказала:

— Я не хотела верить, что это вправду ты.

— Вы его знаете? — уточнил Гаара.

— Знаю, — подтвердила Хокаге, беря себя в руки. Её лицо приняло жёсткое выражение. — Это Яхико, бывший ученик Джирайи, ныне являющийся главой Акацуки.

— Всё верно, — кивнул шиноби, ничуть не смущаясь от слов, прозвучавших, как обвинение. — Полагаю, вы расспросили Какаши?

— И я не верю ничему из того, что вы, нукенины, ему внушили, — Пятая крепко сжала кулаки — дурной знак.

— Я и не надеялся, что вы поверите сразу, — ответил Яхико, — но если вы выслушаете меня…

— С нукенинами есть лишь один способ разговора — бой, — прервал его Гаара.

— Я знаю, у вас, Казекаге, с Акацуки были разногласия личного характера, однако не стоит из-за этого горячиться.

— Ваши подчинённые убили меня.

— Не совсем — в смысле, не совсем мои подчинённые, — Яхико вздохнул. — Это всё очень сложно, не объяснишь так сразу.

— Я слушать ничего не намерен, — отрезал Гаара. — Сдавайтесь вместе со всей вашей сворой — вот моё условие.

Яхико прищурился; теперь из него пропали остатки расположения.

— Как типично для Великих Стран, — проговорил он с отчётливо слышным гневом, — приходить на территорию соседей без спроса со своими претензиями и требованиями. При этом словно забываете, что по вашей вине, из-за войны, которую вы между собой развязали, Амегакуре столько десятилетий лежала в руинах. Но теперь послушайте меня, Каге: вы и ваше мнение уважаетесь здесь ровно до первой капли пролитой крови. Вы привели с собой армию с явным намерением в случае, если я не сдамся, напасть — что ж, отлично, рискните. Но учтите вот что: Акацуки — мой личный АНБУ, стоящих на защите Амегакуре. Если вы нападёте, если тронете хоть одного жителя этого селения, на ваши собственные дома обрушится вся мощь организации — не только её членов, но и бидзю, захваченных нами. Так что либо вы успокоитесь и выслушаете меня, либо катитесь отсюда.

Впервые после их экзамена на чунина Шикамару видел, как безэмоциональный Гаара начинает терять контроль над собой. Его глаза загорелись, он подался вперёд — но Пятая опустила руку ему на плечо.

— Мы уйдём, — сказала она. — Но не надейся, что этим всё кончится.

— Если вам так хочется войны — пожалуйста, — ответил Яхико. — Мы будем лишь отвечать на агрессию, — он круто развернулся и ушёл по мосту обратно в деревню.

Ночь опустилась вскоре, и продолжили путь шиноби в темноте. Они не спешили, но отступали — таким был приказ двух Каге. Шикамару не знал, что они решат делать дальше, но понимал, что вначале оба вернутся в свои деревни для совещания с доверенными людьми.

— Не знаю, почему, — задумчиво произнесла Темари, рядом с которой Шикамару шёл, — но мне показалось, что этот человек действительно не станет нападать первым.

— Мне тоже, — признался Шикамару, искоса наблюдая за тем, как Пятая и Какаши ожесточённо спорят о чём-то вполголоса.

Тут рядом с Хокаге возник АНБУ и передал какое-то сообщение — важное, судя по тому, как она вскинулась и моментально отправила за Казекаге. Переглянувшись, Темари и Шикамару подошли ближе.

— Спецотряд обнаружил нынешнее укрытие Акацуки, — довольно сообщила Пятая. — И оно — не поверите — возле того злополучного храма в Стране Водопада.

— Тогда отправимся туда, — предложил Гаара, который явно не спешил расставаться с целью поквитаться с врагами.

Пятая кивнула и отдала приказ о смене направления.

Глава 35. Отдел тайн

Древняя школа замерла в напряжении и ожидании — это началась суровая пора экзаменов. Несчастные студенты безумно волновались, и Наруто искренне жалел их, хотя и не без удовольствия думал о том, что его самого освободили от сдачи СОВ.

Впрочем, вовсе избежать экзаменов не получилось. То ли это было указание директора, то ли их собственная инициатива, Итачи, Сасори и Анко с потрясающим единодушием пришли к решению, что недурно было бы узнать, что усвоили за год занятий их «подопечные». От этой новости сами «подопечные», разумеется, в восторг не пришли, а Наруто и Дейдара так вовсе ввязались в жаркий спор с «профессорами», который, однако, за неимением других аргументов помимо «Это нечестно!», с треском провалили. Так что Наруто всё же пришлось присоединиться к прочим гриффиндорцам в их мозговом штурме.

Расписание экзаменов у шиноби совпадало с расписанием СОВ. На первой неделе они сдали заклинания, трансфигурацию, травологию и защиту, причём все предметы, кроме предпоследнего, принимал Итачи. В очередной раз продемонстрировав всю свою ответственность и дотошность, Учиха долго мучил ребят, даже Саске — Наруто удивился, что друг не получил от брата хотя бы минимальных поблажек. Впрочем, Итачи был сущим ангелом по сравнению с Сасори, отвечавшим за зелья и травологию — такие заковыристые и сложные задания хрен бы кто придумал, а если ещё учесть, что проходила сдача под едкие комментарии и завуалированные издевательства… Так что после зелий экзамен по уходу за магическими существами, прошедший во вторник на второй неделе, был как бальзам на рану. Анко решила не заморачиваться и просто отвела всех в лес на пикник, после чего шиноби дружно и весело погоняли акромантулов. Конечно, такое поведение для Анко было совершенно несвойственным — Наруто по гроб жизни не забудет второй этап своего экзамена на чунина, — но доискиваться причин никто не стал. Все просто были рады, что хотя бы здесь обошлись малой кровью.

В среду поздно вечером, когда прочие пятикурсники отправились сдавать практику по астрономии, шиноби собрались в кабинете Итачи, чтобы узнать свои результаты.

— Ну что ж, — начал Итачи, сидевший за своим рабочим столом, — в целом, все вы справились с экзаменами хорошо.

— Даже на удивление, — произнёс Сасори, пристроившийся на подоконнике за его спиной. — Травология ладно, не так уж сложна, однако то, что никто из вас кроме Наруто не завалил зельеварение, удивительно.

— Ксо, так и знал, даттебаё, — пробормотал Наруто, ещё раньше заподозривший, что та восхитительная желтовато-бурая слизь, которую он сдал на проверку, совсем не понравится Сасори.

— Защиту и заклинания вы сдали все, — продолжил Итачи, когда ворчание парня утихло, — с трансфигурацией хуже. Наруто-кун… и Саске, — Итачи с укоризной посмотрел на брата, быстро отведшего взгляд, — боюсь, ваши результаты неудовлетворительны. На СОВ это было бы «У», но для меня как вашего преподавателя это незачёт.

— Ха! — довольно воскликнул Дейдара, гордо приосанившись. — Маленькие дурачки.

— Перестань, — полушёпотом попросила его Хината, видя, как парни стиснули кулаки.

— А ну повтори, даттебаё!

— Кажется, кто-то напрашивается на хорошую трёпку.

— Довольно, — вмешался Итачи. — Дейдара, не задирай их. А вам, Саске, Наруто-кун, я и в семестре не раз говорил более усердно заниматься трансфигурацией.

— Ну что сделать, если она не идёт?! — стал яростно оправдываться Наруто.

— В самом деле, — согласился с ним друг.

— Там всего-то надо — немного воображения, мм, — не удержавшись, вставил Дейдара.

— Уж у тебя его — через край!

— Всяко больше, чем у тебя, как видно!

Прежде, чем Наруто успел ответить, снизу что-то громко бабахнуло. Шиноби как по команде повернулись к окну.

— Это от хижины Хагрида, — флегматично проинформировал Сасори, открывая настежь окно и глядя вниз.

Быстро подойдя к нему, Дейдара немного потеснил напарника и устроился рядом с ним на подоконнике. Наруто вместе с остальными тоже поспешил к окну; как раз когда он подошёл, дверь хижины распахнулась — из неё хлынул поток света, и на пороге возникла массивная фигура Хагрида. Взревев, он принялся яростно потрясать кулаками, а шестеро неизвестных окружили его и попытались сразить Оглушающим заклятием.

— Что за фигня, даттебаё?! — возмутился Наруто, не веря своим глазам.

Из домика на лужайку выскочила ещё она фигура, невысокая, тонкая, взметнув полами плаща.

— Анко-сан! — воскликнули Хината и Сакура в один момент.

— А со мной не хотите сразиться, трусы?! — разнёсся над лугом звонкий голос токубецу джонина.

— Назад, профессор Митараши! — взвизгнул самый маленький из напавших на Хагрида — по голосу безошибочно узнавалась Амбридж.

— Не дождётесь! — дерзко заявила в ответ Анко и выпустила в директора заклятие.

Долорес шарахнулась в сторону, и луч прошёл мимо неё — тут же её заслонил один из спутников.

— Я займусь ею! — крикнул он и атаковал Анко.

Тем временем его товарищи увлечённо нападали на Хагрида, но лучи красного света словно отскакивали от него — лесник по-прежнему стоял, выпрямившись во весь рост, и отбивался от противников голыми руками.

— Будьте же благоразумны, Хагрид! — бессильно крикнул ему кто-то.

— Чёрта с два, Долиш! — проревел Хагрид в ответ. — Так просто вы меня не возьмёте!

Громко лая, на врагов бросался Клык — большой волкодав лесничего — в попытке защитить хозяина, но вскоре в него угодило заклятие, и он упал замертво. Испустив яростный вопль, Хагрид сгрёб виновника в охапку и отшвырнул прочь — тот пролетел метров пятнадцать, ударился о землю и остался лежать. Воспользовавшись тем, что её противник отвлёкся, Анко подскочила к нему и в мгновение ока отправила в нокаут точным ударом ноги.

Тут Наруто заметил, что со стороны замка к хижине спешит ещё одна высокая чёрная фигура.

— Как вы смеете?! — прокричал новый участник сцены на бегу. — КАК ВЫ СМЕЕТЕ?!

— Минерва, — прошептал Дейдара.

— Оставьте его в покое! Немедленно! — раздался в темноте голос декана Гриффиндора. — По какому праву вы на него нападаете?! Он не сделал ничего, что могло бы послужить…

Договорить Минерва не успела — люди у хижины послали навстречу ей не меньше четырёх Оглушающих заклятий. Лучи угодили в неё, и на мгновение фигура МакГонагалл словно осветилась изнутри зловещим красным светом, а после упала навзничь.

— Минерва! — воскликнула Анко и бросилась к женщине. Волшебники послали ей в спину пару заклятий, но Анко увернулась от них и склонилась над телом Минервы, явно проверяя, жива ли та.

Хлопнула входная дверь — Наруто успел заметить только мелькнувший в проёме край мантии Итачи.

— Трусы! — взревел Хагрид, и Наруто вновь повернулся к окну. — Жалкие трусы! Получайте! — он угостил мощными ударами двух ближайших противников. — Вот вам!..

— Хагрид, беги! — крикнула ему Анко, ввязываясь в новую дуэль.

— Анко!..

— Беги, чтоб тебя!

На миг замерев, Хагрид согнулся, поднял с земли бесчувственное тело Клыка и закинул на плечо.

— Взять его, взять! — вопила Долорес, однако последний её помощник был слишком занят противоборством с Анко.

Хагрид развернулся и кинулся бежать с Клыком на плечах. Амбридж послала ему вслед ещё одно Оглушающее, но промахнулась, и лесничий исчез во мраке.

Отправив в мир сновидений противника, Анко с рыком повернулась к директору, но тут к месту схватки очень вовремя подоспел Итачи. Обеими руками схватив джонина поперёк талии, он удержал её.

— Анко, довольно!

— Пусти! — рявкнула на него Митараши, яростно вырываясь. — Я эту тварь!..

— Мерзкая девчонка! — взвизгнула Амбридж и выпустила в куноичи какое-то заклятие.

На этот раз чары попали в обездвиженную цель — Анко задёргалась, а затем безвольно, словно тряпичная кукла, повисла в руках Итачи.

— Вот сука! — разъярился Дейдара и метнулся к двери. Оттолкнув в сторону Наруто, Сасори поспешил за ним.

— Быстрее! — крикнул Наруто товарищам и выбежал из кабинета.

Буквально за несколько минут шиноби добежали до вестибюля. Наверху мраморной лестницы толпились пятикурсники Пуффендуя и Слизерина, возвращавшиеся в свои спальни после экзамена по астрономии. Дорогу им преграждал Филиус.

— Спокойнее, молодые люди! — пищал он тонким голоском, размахивая руками. — Вас пропустят в ваши гостиные, подождите немного… Молодой человек!

Не обращая на него внимания, Наруто пронёсся мимо. Быстро спустившись по лестнице, он резко затормозил возле группы людей, собравшейся посреди холла. Даже несмотря на то, что немногие факелы горели теперь в помещении, был видно, как смертельно бледна профессор МакГонагалл. У Наруто ёкнуло сердце.

— Она… жива? — дрогнувшим голосом спросила Хината, подбежавшая вместе с остальными.

— Жива, — резковато из-за волнения ответила мадам Помфри. — Но чудом, чудом…

Отрывисто кивнув, Наруто повернулся к другим носилкам, которые, как и первые, удерживал левитацией Итачи. Лежавшая на них Анко была без сознания, а тело её покрывали десятки мелких, но глубоких порезов, оставленные проклятием Амбридж. Сасори склонился над Анко, осматривая её раны; крепко сжимая волшебную палочку, он медицинским дзюцу останавливал кровь, ослабив поток чакры настолько, чтобы неяркий аквамариновый свет не слишком бросался в глаза. Стоявший рядом Дейдара что-то горячо шептал на ухо напарнику, но Сасори никак не реагировал на его слова — Наруто даже не был уверен, что кукловод вовсе слушает.

Прервав тихий разговор с Северусом, Итачи хмуро посмотрел на младших товарищей.

— Возвращайтесь в общежития.

— Но Анко-сан… — начала было Сакура.

— Немедленно! — на миг обернувшись, рявкнул Сасори таким тоном, что молодые шиноби сочли за лучшее убраться.

Они заторопились обратно к лестнице, когда в распахнутые настежь парадные двери вошла Долорес в сопровождении шестёрки изрядно помятых магов из Министерства. Скользнув по преподавателям и ученикам, застывшим при появлении директора, её взгляд задержался на Учихе.

— Благодарю вас, Итачи, — с омерзительной кривой улыбкой сказала она, — за содействие органам власти.

Итачи ответил ей холодным, полным презрения взглядом. Отвернувшись от него, Амбридж обратилась к мадам Помфри:

— Поппи, прошу вас принять на своё попечение моих спутников, — она махнула рукой на сопровождавших её магов. — Им необходим должный уход после боя.

Мадам Помфри аж задохнулась от возмущения.

— Должный уход?! — воскликнула она, едва дар речи вернулся. — Чтобы ноги этих бандитов не было в моём больничном крыле! Должный уход!.. Вы посмотрите, что негодяи сотворили с Минервой!..

— Ну-ну, почтеннейшая, — грубовато перебил её один из магов, на лице которого весьма неплохо просматривался отпечаток сапога; его нос был сломан и кровоточил, и говорил мужчина не слишком внятно.

— Мы — сотрудники Министерства магии, — заявил другой.

— Благородные стражи закона, — прошипел Сасори; его голос был тих, но, отразившись от стен, разлетелся по всему холлу. — Вы напали на человека в его собственном доме, атаковали безоружную женщину, — он указал на Минерву, — ранили ту, которая уже была выведена из боя.

— Профессор Митараши вела себя вызывающе, — процедила Амбридж. — Она заслужила…

Сасори сделал шаг к ней — тут же дорогу ему преградил Итачи. Несколько долгих секунд Акацуки молча смотрели друг другу в глаза — казалось, даже пламя факелов застыло — и марионеточник отступил. Не глядя на Долорес, он взмахнул палочкой, принимая у Итачи черёд левитировать носилки, и первым направился к лестнице. Проворчав что-то, мадам Помфри догнала его, и вдвоём они проследовали в сторону больничного крыла.

— Всем разойтись по спальням! — громко сказал Северус, до того настороженно наблюдавший за происходящим.

— Саске, — окликнул Тео Нотт. — Идём.

— Да, — рассеянно кивнул Саске и, обменявшись с Наруто последним беспокойным взглядом, ушёл вместе с другими слизеринцами.

— Мисс Харуно, прошу за мной, — мягко проговорил Филиус. — Я провожу вас в башню.

— Конечно, профессор, — слабо согласилась Сакура и поплелась за ним.

— Пойдёмте, — негромко сказал Итачи, присоединившись к оставшимся шиноби.

— Куда, мм? — поинтересовался Дейдара.

— В гостиную Гриффиндора. Студенты должны знать, что произошло с их деканом.

Общая гостиная была полна народу, наверняка разбуженного шумом; вернувшиеся пятикурсники уже рассказывали товарищам о сцене у хижины, которую имели возможность наблюдать с Астрономической башни. Впрочем, стоило шиноби войти, разговоры тотчас умолкли — все уставились на Итачи, не просто свидетеля, а непосредственного участника событий.

— Профессор, — чуть не плача, проговорила Лаванда, выходя из толпы, — с профессором МакГонагалл всё ведь будет хорошо, правда?

— Я не медик, мисс Браун, и, к сожалению, никаких прогнозов делать не могу, — ответил Итачи. — Послушайте меня. Ваша декан — храбрая женщина, превосходная волшебница, и ни один из этих людей не смог бы одолеть её в честном бою. Однако они вопреки всем законам дуэли напали на Минерву МакГонагалл до того, как она достала палочку — низкий, позорный, бесчестный поступок.

— Мы понимаем это — но а что толку, мм? — проворчал Дейдара, прислонившись спиной к стене и скрестив на груди руки. — Не будем же мы Амбридж пенять на подлость её людей.

— Она сама хороша! — воскликнул Дин. — Так напасть на профессора Митараши — а вы ведь, сэр, уже её держали!

— Верно! Верно! — послышались со всех сторон одобрительные возгласы, постепенно набиравшие силу.

Итачи поднял руку, призывая к молчанию.

— Вы правы, здесь нам справедливости не найти, — серьёзно произнёс он, — но оставлять это дело на самотёк я не собираюсь. Завтра же я отправлюсь в Министерство магии и обращусь непосредственно к министру за ответом, кто дал Долорес Амбридж право вести себя подобным образом.

— Отлично, сэр! — пылко крикнул Симус.

— Спросите с Фаджа! — поддержал его Ли.

— Непременно, — пообещал Итачи, — но для этого мне необходима ваша помощь.

— Что угодно, сэр! — воскликнул Дин, и прочие согласно зашумели.

Взяв со стола чистый пергаментный свиток, Итачи подал его парню.

— Пусть каждый, кто поддерживает протест, поставит здесь свою подпись, — сказал он. — Одного меня министр, возможно, и проигнорирует, но ему не удастся закрыть глаза на недовольство целого факультета.

— Верно! — рявкнул Ли, и вскоре уже вся гостиная огласилась воинственными выкриками студентов самого храброго факультета.

— Я пойду с тобой, даттебаё, — вполголоса поставил Итачи в известность Наруто.

К удивлению парня, тот согласно кивнул.

— Ты и Саске.

— А я? — почти с обидой спросил Дейдара. — Я тоже хочу мести.

— Наша цель — не месть, — ещё больше понизив голос, ответил Итачи. — Конечно, я собираюсь спросить с министра, но, помимо того, это лучшая возможность попасть в Министерство магии, которая может нам представиться в ближайшее время.

— Получается, вы хотите заодно проникнуть в Отдел тайн? — ахнула Хината.

Итачи вновь кивнул и повернулся к товарищу.

— Дейдара, тебя я прошу остаться здесь и присмотреть за Сасори — его сегодняшнее поведение меня тревожит.

— Ладно, я понял, мм, — отозвался Дейдара.

— Слушай, а ведь Сасори реально как-то слишком уж завёлся, даттебаё, — тихонько заметил Наруто, когда несколько часов спустя парни отправились спать.

— Он жутко не любит, когда ломают его вещи, — ещё тише произнёс Дейдара.

— В смысле? — не понял Наруто.

— Ну… Анко же когда-то была ученицей его напарника, а теперь стала его товарищем, мм, — чуть поспешно ответил Дейдара.

— А-а, — глубокомысленно протянул Наруто.

На следующий день он не пошёл на завтрак — банально проспал его. Оторвать голову от подушки удалось только часов в десять утра, и Наруто, мудро заключив, что покушать ему уже не светит, решил наведаться в больничное крыло. Однако когда он заглянул туда, не застал никого, кроме мадам Помфри, ухаживавшей за слизеринцем Монтегю, который благодаря близнецам Уизли провёл несколько дней в Исчезательном шкафу и из-за этого повредился умом.

— А где все, даттебаё? — озадаченно проговорил Наруто.

— Смотря, кто нужен, — отчеканила медсестра, яростно расставляя ширму, почти обрушивая её на пол. — Минерву МакГонагалл сегодня утром отправили в больницу святого Мунго — её повреждения слишком тяжелы, вообще удивляет, что она выжила. А вашу преподавательницу я выписала буквально час назад; мы с профессором Акасуной всю ночь трудились над ней, и сейчас бедная девушка уже почти полностью в порядке.

— Спасибо вам, — улыбнулся ей Наруто и поспешил к кабинету Анко. Как бы то ни было, он сам хотел убедиться, что куноичи цела.

Дверь, однако, на его стук открыл Итачи, без лишних вопросов пропустивший парня в комнату. Пройдя в спальню, Наруто стал свидетелем весьма любопытной сцены: Анко с удобством устроилась на кровати, обложившись подушками, сидевший рядом Мадара чистил апельсин, а в придвинутом поближе к кровати кресле мирно спал Сасори.

— Эм… — протянул Наруто, мягко говоря удивлённый такой странной компанией.

— И тебе привет, — кивнула Анко. — Чего хотел?

— Спросить, как ты себя чувствуешь, даттебаё.

— А, уже лучше, спасибо, — отозвалась она. — Сасори меня подлатал, — Анко бросила взгляд на дремлющего кукловода и лукаво оскалилась. — Я не могу, он такой милый, когда спит.

Мадара, только было протянувший ей очищенный апельсин, отвёл в сторону руку и пытливо прищурился.

— А ты часто наблюдаешь его спящим?

— Вот сейчас, например, — невинно ответила Анко и отобрала фрукт. — Мадара-сан, а вы что, ревнуете?

— Не уподобляйся Хашираме, — бросил Учиха, погрозив ей ножом. — И давай сразу внесём ясность: забочусь я о тебе сейчас лишь потому, что после Хаширамы ты — мой лучший компаньон.

— Собутыльник, — наклонившись к нему, шепнула Анко.

— Мне не нравится это слово.

— Зато оно честное.

«Пойду-ка отсюда», — подумал Наруто, про которого все благополучно забыли. Хотя нет, не все: Итачи, всё это время стоявший в дверях, придержал его за локоть.

— Помнишь, что нам сегодня предстоит, Наруто-кун? — серьёзно спросил он.

— Конечно, даттебаё.

— Тогда после обеда вместе с Саске приходите ко мне в кабинет.

— Хорошо, — кивнул Наруто и оставил старших шиноби и их странные разговоры.

Когда в Большом зале завершилась дневная трапеза, большинство учеников разошлось — кто в свои гостиные, кто в библиотеку, — и в холле остались только пятикурсники, у которых в два часа должен был начаться заключительный экзамен по истории магии. Видя, как волнуются товарищи, Наруто не стал говорить им, что Минерву перевели в больницу святого Мунго — не хотел ещё больше их тревожить. Так что он просто постоял с приятелями какое-то время, а затем, когда их начали запускать в зал, пожелал удачи и, прихватив Саске, беседовавшего с Теодором, направился к Итачи.

— Хорошо, — произнёс он, стоило парням войти, — я ждал вас.

— У тебя есть план? — спросил Саске.

— Да.

Не удержавшись, Наруто улыбнулся: это «Да» в исполнении Итачи всегда звучало очень успокаивающе.

— Ну и что?..

В дверь резко постучали. Итачи чуть приметно нахмурился.

— Войдите.

— Профессор, — сказал, заглядывая в комнату, Филч, — госпожа директор вызывает вас к себе.

— Благодарю вас, мистер Филч, — вежливо отозвался Итачи.

Бросив подозрительный взгляд на Саске и Наруто, стоявших посреди кабинета, школьный завхоз удалился, что-то бормоча себе под нос.

— Неужели она узнала о нашей затее, даттебаё? — обеспокоенно проговорил Наруто.

— Не знаю, — нахмурившись ещё больше, Итачи поднялся из-за стола. — Оставайтесь здесь и ждите моего возвращения.

— Осторожнее, нии-сан, — негромко, словно боялся быть услышанным, произнёс Саске.

— Всё будет хорошо, — заверил его Итачи и ушёл.

В кабинете повисло напряжённое молчание. Конечно, было бы странно, если бы Амбридж не вызвала Итачи к себе после случившегося ночью, но почему именно сейчас?

Тихо хмыкнув явно в ответ на какие-то свои мысли, Саске опустился в одно из кресел, стоявших перед камином. Почесав затылок, Наруто занял соседнее. Довольно долго они сидели в молчании; стрелка настенных часов ползла до безобразия медленно, а их размеренное тиканье с каждой минутой начинало всё больше раздражать. Чтобы хоть как-то отвлечься, Наруто завёл с другом разговор о том, чем можно будет заняться, когда наступят каникулы. Саске включился в обсуждение с неожиданной охотой — как видно, не только Наруто напрягало ожидание, — и друзья почти целый час спорили, куда можно будет съездить, что попробовать и какие новые техники освоить.

— Нет, это всё хорошо, — проворчал Наруто, вынужденный согласиться с идеей Саске о необходимости подтянуть трансфигурацию, чтобы не стыдно было смотреть Итачи в глаза, — но мы по-любому должны побывать в Годриковой Впадине, даттебаё!

— Ты такой патриот своего факультета, — закатил глаза Саске.

— Я не понял, тебя что-то не устраивает?!..

Тихо хлопнула входная дверь, и парни, мгновенно прекратив перепалку, повернулись к Итачи.

— Ну? — требовательно протянул Наруто.

— Почему так долго? — спросил Саске, подаваясь вперёд.

— Долорес была многословна, — отозвался Итачи. — Не беспокойтесь, она просто долго высказывала мне своё недовольство вчерашним поведением моих коллег и активно пыталась привлечь на свою сторону.

— Так она ничего не знает о нашем плане, даттебаё?

— Похоже, что нет. Также мне подвернулся случай воздействовать на неё, чтобы наше перемещение не привлекло её внимания.

— Тогда отправляемся? — Саске с готовностью поднялся из кресла.

— В «Дырявый котёл».

Подойдя к камину, Итачи взял с полки горшочек с летучим порохом. Обречённо вздохнув — он так и не полюбил этот способ перемещения, — Наруто зачерпнул горсть порошка и бросил в огонь. Секунду спустя он уже вылазил из камина в лондонском трактире.

— Итак, — заговорил Итачи, когда он и Саске присоединились к Наруто, — я сейчас отправляюсь в больницу святого Мунго, чтобы узнать состояние Минервы. У вас же есть два варианта на выбор: пойти со мной или же провести ближайшие часа два — два с половиной здесь, в Косом переулке.

— Как по мне, лучше здесь, — заявил Наруто.

— Согласен, — поддержал его Саске. — Не думаю, что имеет смысл идти в больницу всем вместе.

— Тогда оставайтесь поблизости; когда вернусь, я сам вас найду.

— Ну, чем займёмся? — спросил у друга Наруто, когда Итачи ушёл.

— Не знаю, — пожал плечами тот. — Твои предложения?

Подумав немного, Наруто хитро улыбнулся.

— Есть тут одно местечко, даттебаё.

Лавка Фреда и Джорджа, располагавшаяся ближе к концу Косого переулка, выделялась пестрящей яркостью на фоне соседних и била по глазам, словно фейерверк. Многие прохожие останавливались, разглядывая её, да и внутри, судя по всему, было немало народа. «И это ещё большая часть детей в школе», — подумал Наруто, представляя, что тут будет, когда наступят каникулы. Переглянувшись с Саске, тоже выглядевшим поражённым размахом близнецов, Наруто первым вошёл в магазин.

Там царило невероятное оживление. Родители с маленькими детьми, молодые и не очень маги — все слонялись от полки к полке, с восторгом рассматривая товары. Здесь были и коробки Забастовочных завтраков, и целые контейнеры шуточных волшебных палочек, при взмахе превращавшихся в резиновых цыплят, и усовершенствованные перья для письма: самозаправляющиеся, с автоответчиком, со встроенной проверкой орфографии — и много чего ещё.

— Кого я вижу! — раздался позади шиноби бодрый голос. — Как жизнь, парни?

— Неплохо! — ответил Наруто, с радостью пожимая руку Фреду. — Ну вы и развернулись, даттебаё!

— Ох, это ещё что, — махнул рукой тот. — Представляете, нам тут пару дней назад Министерство магии прислало заказ на Шляпы-щиты…

— На что?

— Одна из наших новинок, — к компании подошёл Джордж. — На шляпы наложены приличные Щитовые чары.

— Спасибо Гарри за ОД, — весело сказал Фред. — После него для нас Щитовые чары — проще некуда, а вот в Министерстве, как оказалось, немного народу в состоянии выполнить их на нормальном уровне.

— Мистер Уизли! — крикнула из другого конца магазина молодая блондинка с короткой стрижкой. — Вы не могли бы подойти?

— Иду, Верити, — быстро отозвался Фред. — Господа, осматривайтесь, а я ненадолго отлучусь.

— Ну так что, — сказал Джордж, подводя посетителей к стеллажу, где были выставлены магловские карточные фокусы и фокусы с верёвкой, — как там в Хогвартсе? Что делает Амбридж? Давайте, рассказывайте всё.

На то, чтобы рассказать всё, ушло немало времени; то и дело один из близнецов или даже оба отлучались по делам, и повествование приходилось прерывать, но стоило им вернуться, как обсуждение возобновлялось.

— Молодцы ребята, — довольно сказал Фред. — Держат марку. Кстати, не хотите переправить в школу немного контрабанды? Дейдаре, я думаю, наши Отвлекающие обманки придутся по вкусу.

— Удобные штуки, — вставил Джордж. — Незаметно бросаешь на землю такую, она отбегает в сторонку и там издаёт громкие звуки — отличное отвлекающее средство в случае чего.

— Круто! — восхитился Наруто.

— А ещё есть перуанский Порошок мгновенной тьмы. Тоже классная вещь, если нужно срочно удрать…

В итоге, к тому времени, как Итачи наконец пришёл за товарищами, оба парня уже расстались с несколькими галлеонами — даже Саске, и тот не смог пройти мимо некоторых штучек, хотя и упорно заявлял, что это не для него, а для Мадары и Хаширамы, обожавших, как оказалось, подобную ерунду.

— Здравствуйте, профессор! — дружелюбно приветствовали его Уизли. — Как вы находите наше скромное заведение?

— Замечательно, — Итачи легко улыбнулся им, и близнецы просияли.

— Как профессор МакГонагалл? — посерьёзнев, спросил Фред.

— Тяжело, — негромко произнёс Итачи, поглядывая на стоявшую совсем рядом группку десятилеток. — Она до сих пор не пришла в сознание. Но целители говорят, что со временем она поправится.

— Надо будет послать ей цветы, — искренне предложил Джордж, и его брат горячо поддержал задумку.

Затем последовал непродолжительный обмен дежурными фразами, и шиноби покинули кишащую людьми лавку. Двадцать минут пешком — и они добрались до пустынной улицы, на которой одиноко стояла облезлая красная телефонная будка. Первым ступив в неё и дождавшись, когда парни к нему присоединятся, Итачи набрал номер.

— Добро пожаловать в Министерство магии, — зазвучал уже знакомый Наруто прохладный женский голос. — Назовите, пожалуйста, ваше имя и цель посещения.

— Итачи Учиха, Саске Учиха, Наруто Узумаки, — спокойно и чётко произнёс Итачи. — Встреча с министром магии.

— Благодарю вас. Посетители, возьмите, пожалуйста, значки и прикрепите их к мантии спереди, — когда указание было выполнено, голос продолжил: — Уважаемые посетители, вам необходимо пройти досмотр и зарегистрировать ваши палочки у дежурного колдуна, чей пост находится в дальнем конце атриума.

После этого пол телефонной будки содрогнулся, и мостовая поплыла вверх мимо её стеклянных стенок. Вскоре показался атриум, как всегда полный света и людей, выглядящий гордо, дорого.

— Министерство магии желает вам приятного вечера.

Спешно выскочив из тесной кабины, Наруто потянулся.

— Терпеть не могу эту штуку, — пожаловался он спутникам.

Те не ответили ничего — Саске с интересом изучал окружающую обстановку, а Итачи уже неспешно направился к столу дежурного колдуна. Когда был пройден процесс регистрации (правда, для этого шиноби пришлось сперва отстоять очередь), компания направилась к лифтам.

— С министром Фаджем говорить буду я, — негромко сказал Итачи, когда они вышли на первом уровне, где располагался кабинет главы британского волшебного сообщества. — Вам не следует вмешиваться, только если непосредственно к вам не обратятся.

— Эй! — возмутился Наруто. — У меня вообще-то тоже есть, что сказать этому…

— Вот поэтому я и хочу, чтобы ты придержал язык, Наруто-кун.

Парень насупился и отвернулся.

— Ещё один момент, Итачи, — произнёс Саске. — Разве нас допустят к министру просто так, без предварительной записи?

— Я в этом не сомневаюсь, — отозвался Итачи, и в глазах его на миг блеснул Шаринган.

— Ну, всё прошло неплохо, даттебаё, — сказал Наруто, едва за ними закрылась дверь кабинета министра.

— Вот интересно, благодаря чему? — не без сарказма протянул Саске, лукаво косясь на брата. Тот лишь пожал плечами; безукоризненные манеры наследника древнего клана и Шаринган в сумме своей обеспечивали Итачи безоговорочную благосклонность чиновников любого уровня. Кончился визит тем, что Корнелиус Фадж, до глубины души проникшийся словами иностранного профессора, признал неправомерность действий директора Амбридж и пообещал отозвать её с должности. Нет, и всё-таки додзюцу — великая сила.

Улучив момент, когда в коридоре кроме них не было никого, шиноби проскользнули в подсобку и устроились в её глубине за стеллажом с чистящими средствами.

— Теперь остаётся только ждать, — произнёс Итачи. — Министерство закрывается в восемь часов вечера. Выждем после этого времени ещё около получаса и начнём.

— Долго, — проворчал Наруто, но всё-таки сел на перевёрнутое ведро.

Не обратив внимания на его недовольство, Итачи достал из внутреннего кармана жилетки какую-то книгу — он, похоже, во всей своей одежде понаделал магически расширенные карманы — и погрузился в чтение. Вытащив из сумки пакет с товарами Уизли, Наруто принялся рассматривать их, а Саске опустился на какую-то коробку и, прислонившись спиной к стене, закрыл глаза с явным намерением подремать.

И вновь время тянулось медленно, словно издеваясь. Нет, разумеется, долгое сидение в засаде было для шиноби не ново, Наруто пару раз приходилось проводить так целые сутки, но здесь, в самом сердце Министерства магии, это почему-то напрягало. Конечно, Итачи принял все возможные меры предосторожности, причём как традиционные для ниндзя, так и магические, чтобы их не обнаружили, но всё равно что-то во всей этой затее не давало Наруто покоя.

Но вот, наконец, настал условный час.

— Пора, — просто сказал Итачи, захлопывая книгу.

Улыбнувшись в предвкушении, Наруто быстро запечатал пакет в шкатулку, подаренную Сасори — штука оказалась действительно удобная, Наруто ею с охотой пользовался — и поднялся с места. Шиноби вышли в коридор, пустынный, совершенно безлюдный в этот час. Вокруг было тихо, но Наруто на миг показалось, что он слышал в отдалении металлическое лязганье; впрочем, вовсе не был уверен, что это ему не почудилось, а потому ничего не стал говорить товарищам.

Вместо лифта шиноби выбрали запасную лестницу, по которой спустились на уровень ниже. Миновав длинный проход, они оказались перед простой чёрной дверью, ведущей в Отдел тайн. Выйдя вперёд, Наруто нетерпеливо толкнул её и очутился в мрачной круглой комнате, освещавшейся только синим пламенем свечей, в которой располагалось на равном удалении друг от друга двенадцать дверей. Свет факелов, падавший из коридора, откуда пришли шиноби, хотя бы немного, но разгонял тьму.

— Куда дальше? — спросил Наруто, очень надеясь, что хотя бы один из его спутников знает ответ на этот вопрос.

— Сюда, — чуть помедлив, сказал Саске, решительно подходя к одному их проёмов.

— И почему это именно сюда, даттебаё?

Его друг усмехнулся:

— Знаменитая учиховская интуиция, — и толкнул дверь.

Поначалу в глаза ударили яркие серебристые блики; несколько секунд понадобилось Наруто, чтобы, привыкнув к ним, сообразить, что это свет, отражавшийся от циферблатов сотен часов.

— Прикольно, — пробормотал Наруто, выходя на центр комнаты и с интересом обводя взглядом экспонаты. Его внимание привлёк большой, наполненный отбрасывающим блики свечением сосуд в углу, в котором маленькая птичка раз за разом совершала превращение из яйца во взрослую пташку и обратно. — Очень прикольно, даттебаё.

— Что это? — спросил Саске, особо ни к кому не обращаясь.

— Время.

Наруто обернулся. Переливающиеся отблески играли на лице Итачи, взиравшего на искрящийся вихрь в сосуде с неожиданным благоговением.

— А зачем здесь столько часов? — полюбопытствовал Наруто.

— Я не знаю, — ровно ответил Итачи и отошёл к одному из стеллажей, заполненному разных размеров песочными часами, насаженными на оси. — Маховики времени, — произнёс он, внимательно рассматривая предметы. — С их помощью можно вернуться в прошлое — и изменить его.

— Нии-сан… — проговорил Саске, и Наруто почувствовал, как напрягся его друг.

— Изменить прошлое… — тихо повторил Итачи и протянул руку и маховику, но внезапно замер.

Наруто дёрнулся было, порываясь подскочить к нему, но вдруг осознал, что не может пошевелиться; с обоими Учихами, судя по всему, происходило то же самое. А затем Наруто заметил тень, скользнувшую на неяркий свет из мрака дальнего угла. Глаза Саске загорелись красным, но Шаринган моментально потух.

— Можешь не стараться, Саске, — бесстрастно произнёс холодный голос. — Мой яд не только парализовал ваши мышцы, но и заблокировал потоки чакры.

— Что? — с большим трудом, почти невнятно выдавил Наруто — губы и язык с трудом повиновались ему. — Зачем?..

— Я не стану объяснять тебе свои мотивы, джинчурики, — ровно произнёс Сасори.

Ноги Наруто свело резкой судорогой — зарычав сквозь плотно стиснутые зубы, он рухнул на пол. Рядом с ним упал Саске, а Итачи привалился боком к шкафу с маховиками, не отводя взгляда от кукловода.

— Как ты… догадался?..

— Здесь недавно прошли другие, — ответил Сасори на его неоконченный вопрос. — Я был уверен, что ощущение чакры, пусть даже неосознанное, приведёт вас сюда.

«Другие…» — эхом отразилось в голове Наруто. Значит ли это, что сейчас где-то в недрах Отдела тайн находятся их друзья?

Сасори же мягко, крадучись шагнул ближе.

— Вы все должны умереть. Другого выхода нет.

— Нет… — каким-то невероятным усилием Итачи продолжал говорить, хотя сам Наруто уже не имел сил даже просто моргнуть. — Убей меня… Не Саске… не Наруто…

— Я знал, что ты скажешь это, — произнёс Сасори; подойдя к Итачи почти вплотную, он замер на мгновение, а затем продолжил: — Однако я вынужден отказать тебе, Итачи. Убив лишь одного Учиху, я практически ничего не добьюсь, только навлеку на себя ненависть другого.

— Что хочешь… — прошептал Итачи. — Но не их…

В глазах Сасори всего на долю секунды мелькнуло нечто, похожее на колебание — но он мгновенно взял себя в руки.

— Все вы трое умрёте здесь, — тихо сказал Сасори, и в его руке блеснул кунай.

Глава 36. Там, где всё началось

Едва объединённый отряд Конохи и Суны покинул берег озера, Яхико, всё ещё раздражённый и хмурый, махнул рукой, подзывая к себе Хиро. Глава совета джонинов молча приблизился, ожидая указаний.

— Прикажи барьерной команде поднять все возможные щиты, — негромко произнёс Яхико. — По деревне и в окрестностях — дополнительные патрули, минимум три человека в группе, не ослабляйте бдительность. Мне сейчас надо уйти из деревни, вернусь максимум через три дня, но постараюсь раньше.

— Будет исполнено, — серьёзно сказал Хиро и отправился отдавать распоряжения.

Тоже не медля, Яхико быстро прошёл через деревню и, выйдя из неё через небольшие ворота на севере, побежал. Буквально только что, когда он ждал Каге на площадке, с ним связалась Конан и сообщила, что его присутствие срочно требуется у храма — в теории Нагато решил загадку с порталом, теперь необходимо было проверить её на практике.

При этом Яхико хотел лично присутствовать. На то был целый ряд причин, но одна из главных: если всё удастся и исчезнувшие вернутся, предстоит сразу же провести ряд непростых, но очень важных переговоров. Акацуки, джинчурики Узумаки Наруто, чьё мнение, по сведениям Яхико, имеет влияние на Цунаде и особенно на Гаару, ученица Пятой, Учихи с их клановыми проблемами, Мадара и бывшие Хокаге — со всеми надо переговорить, всем объяснить ситуацию и склонить к миру и сотрудничеству. Такие сложные дела Яхико, как глава организации, хотел и должен был решить сам.

Кисаме встретил его в паре километров от аномалии, вызванной барьером, укрывающим храм. Он ничего не сказал, по лицу Яхико поняв, что тому не до разговоров, просто махнул рукой, призывая следовать за собой. Прохождение барьера показалось прыжком в ледяное озеро, однако у Яхико не было времени концентрироваться на ощущениях — предстоящее действо куда больше занимало его. Поэтому он лишь мельком взглянул на полуразрушенный храм и сосредоточенно подошёл прямо к товарищам, собравшимся в центре поляны. Конан встретила его улыбкой, младшие шиноби поздоровались, но вот Нагато не обратил, похоже, на Яхико никакого внимания — Чикушодо, которого друг использовал, опустился на одно колено и чертил на земле какие-то символы.

— Это печать?

— Да, — ответил Пейн. — По крайней мере, то, что мне показал Мадара.

Вглядываясь в знаки, Яхико кивнул.

— Где ты, Нагато?

— В убежище Орочимару. Он сам тоже здесь: АНБУ, дежурившие возле храма, оказались, по его мнению, интересным материалом.

— Великолепно, — проворчал Яхико и мысленно связался со Змеем.

«Кажется, я отдал приказ не трогать шиноби других стран».

«Это была самооборона! — откликнулся Орочимару; в его мыслях витал азарт. — Мы тихо пришли, не мешали, а АНБУ нас атаковали».

Яхико вздохнул.

«Сколько?»

«Четверо».

«Чтобы больше такого не было».

«Ну разумеется, Лидер-сама».

Надежность обещания вызывала сомнения, но Яхико совершенно не хотелось читать подчинённому нотации. Сейчас, по крайней мере.

— Странно, что Орочимару решил пропустить такое, — задумчиво произнёс он.

Кисаме это отчего-то рассмешило.

— А я вот даже не удивлён, — проговорил он и пояснил, получив вопросительный взгляд Яхико: — Ты в курсе, что при последней встрече Итачи-сан, к примеру, отрубил Змею руку, а Саске вовсе его убил?

— Да и Сасори вряд ли хорошо воспримет присутствие Орочимару, — негромко добавила Конан.

— Ну, если рассматривать это так… — протянул Яхико.

— Готово, — сообщил Пейн, выпрямившись во весь рост. — Можем начинать.

— Точно сработает? — усомнился Кисаме. — Если мне не изменяет память, ты говорил про то, что нужны шиноби с кровью Учиха и Сенджу.

— Кланы Сенджу и Узумаки родственные, так что с этой ветвью проблем нет. Что касается Учих, необходимы их глаза — мой Риннеган подойдёт.

— Ну, будем надеяться, — кивнул Кисаме.

— Отойдите назад, — приказал Пейн, и все подчинились. — Я начинаю.

— Не советую.

Нахмурившись, Яхико повернулся к говорившему — им оказался шиноби в серой маске, носивший за спиной гунбай. Рядом с ним, но держась всё же на полшага позади, стоял шиноби в очках; у его ног извивалась большая змея.

— Неосмотрительно было приходить сюда, — проговорил Яхико. Кисаме и Суйгецу уже достали мечи, Джуго приготовился к бою.

— С вашей стороны, — парировал человек в маске — Учиха Обито. — Вы здесь как на ладони, а чужую чакру из-за аномалии засечь не можете.

— Чего ты хочешь?

— Риннеган, — Обито повернулся к Чикушодо. — Однако Нагато, я вижу, вы догадались спрятать — что ж, я займусь им позднее. Сейчас же представляется удачный случай избавиться от Акацуки.

— Ты слишком самонадеян, — сурово произнёс Яхико. — Кто сказал тебе, что избавиться от нас будет просто?

Обито поднял руку, призывая его к молчанию.

— Не стоит, Яхико. Это Каге ты мог запугать, пользуясь их неведением, — но я знаю, на что каждый из вас способен. К тому же, не думаешь же ты, что мы с Кабуто намерены вдвоём нападать на вас?

На другом краю поляны хрустнула ветка, явно нарочно, чтобы привлечь внимание, — Яхико покосился туда. Из-за дерева вышел шиноби с сероватой, словно потрескавшейся кожей.

— Эдо Тенсей! — с отвращением прошипел Суйгецу.

— Верно, — подтвердил Кабуто, пока всё новые зомби выходили на прогалину. — Собрание достойных воинов разных времён, против которых даже сильнейшим нукенинам не выстоять.

Шикамару двигался в середине отряда вместе с Темари и командой Неджи. Неподалёку были и Каге, а впереди, в самом начале колонны бежали Какаши и его подчинённые, разведывавшие местность.

Они уже были на территории Страны Водопада, и до храма оставалось совсем чуть-чуть.

— Почему там? — вдруг произнёс Неджи.

— Что? — переспросил Шикамару, отвлечённый от собственных мыслей.

— Почему из всех возможных мест Акацуки устроили базу именно возле того храма? Ведь они не могли не знать, что там дежурят АНБУ, что мы в принципе не оставляем эту землю без внимания. Сомневаюсь, что они это просто не учли.

Шикамару кивнул.

— Напрашивается логичный вывод…

— Они что-то знают о деталях исчезновения, — закончила за него Темари. — Возможно, хотят даже провести некий эксперимент.

— Но откуда им взять больше информации, чем есть у нас? — вскинул бровь Неджи.

— А у вас самих её много? — пользуясь случаем, спросила Темари.

— Мало для того, чтобы предполагать, как вернуть ребят, — отозвался Шикамару и неожиданно поймал себя на мысли, что вовсе не уверен, так ли он не хочет, чтобы Акацуки оказались способны открыть проход в другой мир.

— Всем приготовиться! — раздалась команда. — Скоро барьер.

И в самом деле, несколько минут спустя шиноби прошли через невидимую, но жутко холодную стену — и тут же на них обрушились звуки, нет, грохот, и пыль, и щепки деревьев, не слышные и не видные за преградой. Где-то неподалёку явно шёл бой.

«Но кого с кем?» — взволнованно подумал Шикамару, вместе с прочими ускоряя бег.

На поляне возле развалин творилось что-то невообразимое. Масштабный бой между десятками шиноби стремительно превращал окрестный лес в пепелище. Часть сражавшихся была в плащах Акацуки, а вот остальные…

— Эдо Тенсей! — Пятая крепко сжала кулаки. — Чёртов Орочимару!.. Все, этих противников можно только запечатать, больше их ничто не берёт!

— Есть!

— За мной! — крикнула Темари, кинувшись в гущу битвы.

Шикамару последовал за ней на автомате и при помощи Теневых игл напал на одного из врагов, поддерживая атаку Темари. Зомби увернулся, но с другой стороны к нему зашёл Ли и обрушил череду сильных ударов, отшвырнув оппонента ровно на тень Шикамару — он обездвижил, а Темари запечатала.

Мимо пронёсся Гай, погнавшийся за Хошигаке Кисаме. Чуть дальше Яхико сражался с шиноби, в котором Шикамару не без труда узнал Якуши Кабуто, а синеволосая куноичи с большими белыми крыльями за спиной не подпускала к Лидеру команду из Суны. Пятая тоже не осталась в стороне, кулаками расчищая себе путь, а Гаара сражался сейчас бок о бок с Неджи.

«Это какое-то безумие», — мелькнула мысль в мозгу Шикамару, а затем ему пришлось уклоняться от атаки нового противника.

Глава 37. Возвращение блудных шиноби

Народ всё прибывал в Общую гостиную Гриффиндора; закончились экзамены, и теперь все радостно обсуждали, какую классную вечеринку по этому поводу можно устроить. Впрочем, Хината в этих разговорах не участвовала — с удобством устроившись в кресле за столиком возле окна, она листала справочник по языкам и письменностям, который взяла в библиотеке в надежде всё-таки выяснить, чем являются те странные символы в книге Рикудо Сеннина. Хотя особых надежд на успех у Хинаты не было — если даже Третий Хокаге и Итачи не смогли ничего обнаружить, то ей и подавно не светит.

— Хм, — задумчиво протянул Дейдара, сидевший рядом на подоконнике.

Хината перевела взгляд на него.

— Что-то случилось?

— Ну, у меня-то нет, — отозвался Дейдара, пристально глядя на дверь, ведущую в спальни мальчиков, — но вот у кого-то…

Не успел он закончить, как по лесенке сбежал Гарри, на ходу запихивая что-то в сумку, пронёсся через комнату и скрылся за портретной дверью.

— Интересно, куда это он так припустил, мм? — полюбопытствовал Дейдара.

— Посмотрим? — предложила Хината, бывшая вовсе не прочь размять ноги.

Дейдара кивнул и соскользнул с подоконника; пройдя через толпу, шиноби вышли в коридор.

— Куда?

— Секунду, — удостоверившись, что поблизости никого нет, Хината активировала Бьякуган. — Третий этаж, — она осеклась, но закончила: — кабинет Амбридж.

— Вот идиот, — процедил Дейдара, ускоряя шаг. — Жаба же установила на дверь Сигнальное заклятие, мм! Он там один?

— С ним ещё Гермиона. Джинни и Полумна стоят по обоим концам коридора и никого не пропускают.

— А Рон?

— Рон… Ой, его поймали дружинники! Они и Амбридж идут к кабинету!

— Ах ты чёрт!

Вскоре шиноби достигли третьего этажа; они как раз притаились в нише за рыцарским доспехом около кабинета Долорес, как оттуда стремительно выскочил Драко Малфой и заторопился куда-то. Через несколько минут он вернулся вместе со Северусом. К счастью, Драко, пропустив преподавателя вперёд, не догадался плотно прикрыть за собой дверь, и миг спустя Хината и Дейдара услышали голоса.

— Вы хотели меня видеть, директор?

— А, профессор Снегг! — воскликнула Долорес. — Да-да, мне нужен ещё один пузырёк с сывороткой правды, и чем скорее, тем лучше.

— Вы забрали у меня последний флакон несколько недель назад, чтобы допросить Поттера, — бесстрастно проинформировал Северус. — Не использовали же вы его весь целиком? Кажется, я говорил вам, что довольно трёх капель.

Судя по паузе, директор замялась.

— Но вы ведь можете принести ещё? — раздражающе сладким и приторным тоном уточнила она.

— Разумеется. Это снадобье должно настаиваться в течение всего лунного цикла, так что примерно через месяц вы сможете его получить.

— Через месяц?! — взвизгнула Долорес. — Через месяц?! Но оно нужно мне сегодня, Снегг! Я только что обнаружила перед своим камином Поттера, который вёл переговоры с неустановленным лицом или лицами!

— Неужели? — в тоне Северуса впервые прорезался слабый интерес к происходящему. — Что ж, это меня не удивляет. Поттер никогда не отличался дисциплинированностью.

— Я хочу допросить его! Я требую, чтобы вы снабдили меня средством, которое поможет мне выяснить правду!

— Я ведь уже сказал, что у меня больше нет запасов нужной вам сыворотки, — невозмутимо ответил Северус. — Если вы не хотите отравить Поттера — кстати, уверяю вас, что я отнесся бы к подобному намерению с большим сочувствием, — то у меня нет возможности вам помочь.

— Ну а ваш коллега? — ухватилась Долорес за последнюю соломинку. — У него есть сыворотка правды?

— Я не могу знать этого, директор.

— Я назначаю вам испытательный срок! — гневно завопила Амбридж. — Вы намеренно отказываете мне в содействии! Я ожидала иного — Люциус Малфой всегда отзывался о вас с крайним уважением! А теперь прочь из моего кабинета!

Хината услышала шаги Северуса, направившегося к выходу, как вдруг раздался голос Гарри:

— Бродяга у него в плену! Его держат там, где оно спрятано!

Шаги резко прекратились.

— Бродяга?! — воскликнула Долорес. — Какой ещё Бродяга? И что там спрятано? О чём это он, Снегг?

— Понятия не имею, — холодно сказал Северус и покинул кабинет, со стуком закрыв за собой дверь.

— Сириус в плену, — прошептал Дейдара, поворачиваясь к Хинате. Сириус сам ещё летом рассказывал шиноби, что «Бродяга» — кличка, придуманная ему в школе друзьями. — Но только откуда Гарри?..

— Надо предупредить Орден, — горячо сказала Хината.

— Этим займётся Северус, — покачал головой Дейдара. — А нам лучше действовать. И быстро.

— Нет-нет! — запротестовала Хината. — Дейдара, прошу тебя, давай не будем вмешиваться хотя бы в это! Наша компания и так уже на плохом счету у Долорес, если мы ещё вдобавок сбежим из школы и станем помогать Сириусу!..

— Предлагаешь его бросить, да?!

— Его спасением займётся Орден.

— А если не успеет?! Сириус не так уж плох для волшебника, и я не хочу бросать его в беде, мм!

Хината подавилась следующим аргументом. Странное дело: шиноби Конохи предлагает отвернуться от нуждающегося в помощи человека, в то время как нукенин Акацуки настаивает на необходимости его спасти.

— Прости, — Хината виновато склонила голову. — Да, ты прав от и до.

— И ты прости, что накричал, — сказал Дейдара, ласково погладив её по волосам. — Думаю, Гарри сам хочет отправиться к Сириусу и, похоже, знает, где его держат. Это значит, что нам надо помочь парню удрать от Амбридж, и…

Вдруг дверь кабинета открылась опять, и шиноби резко замолчал, чтобы не привлечь к себе внимание. Сейчас же в коридор вышли Гарри и Гермиона, которых директор держала под прицелом волшебной палочки. Когда троица скрылась за поворотом, Дейдара вновь прислушался.

— Кто там внутри остался, мм?

— Четверо наших, — ответила Хината, вновь прибегнув к своему додзюцу, — Рон, Джинни, Полумна и Невилл. Кроме них ещё шестеро из Инспекционной дружины, включая Драко.

— Ну что, — усмехнулся Дейдара, извлекая палочку, — тогда на счёт…

В этот миг в кабинете раздался грохот. Выскочив из укрытия, шиноби ворвались в помещение как раз в тот момент, когда Невилл — Невилл Долгопупс, один из самых слабых студентов курса — выполнил настолько образцовые Чары помех, что не стыдно было бы их показать и экзаменаторам СОВ. Послав Оглушающее заклятие в удерживавшую Джинни слизеринку, Хината дала девушке возможность применить её знаменитый Летучемышиный сглаз к Драко. А пока их предводитель, громко вопя, тщетно пытался избавиться от облепивших его лицо тварей, прочие дружинники были разоружены и оглушены членами ОД.

— А вы тут откуда? — поинтересовалась Полумна, поправляя растрепавшиеся волосы.

— Случайность, чистая случайность, — отозвался Дейдара, отправляя и Драко в царство сновидений. Джинни взмахнула палочкой — и летучие мыши пропали.

— Не знаете, куда Жаба повела Гарри и Гермиону? — спросила она.

— Я знаю, — сказал Рон, стоявший возле окна и глядевший вниз — через луг к Запретному лесу шли директор и двое студентов, и вскоре от глаз их скрыли деревья. — Чего ж их в лес-то понесло? — проворчал Рон.

— Надо догнать их! — запальчиво заявила Джинни.

— Идёмте, — позвал Дейдара, первым выходя в коридор.

Прихватив с собой отнятые дружинниками палочки Гарри и Гермионы, прочие члены ОД последовали за подрывником, уверенно ведшим их через школу. Компания уже пересекла вестибюль и была возле парадных дверей, когда их окликнули.

— Куда вы? — удивлённо спросила Сакура, направлявшаяся в Большой зал на ужин.

— Пойдёшь с нами — объясним, — коротко бросил Дейдара и выскользнул на улицу. Невилл, последним покидавший замок, плотно закрыл двери за собой.

— Так что случилось? — тихо спросила Сакура, нагоняя Хинату.

— Сириуса захватили в плен. Мы собираемся спасти его, но вначале необходимо помочь Гермионе и Гарри, которых Долорес зачем-то повела в Запретный лес.

— Шикарно, — закатила глаза Сакура. — Именно так я и хотела провести этот вечер.

— Тебя никто не держит, мм, — ворчливо проинформировал Дейдара.

— Но я всё равно пойду с вами, — парировала Сакура.

От дальнейших пререканий воздержались. Луг пересекли в напряжённом молчании, но когда перед ребятами выросли мощные стволы деревьев, стала очевидна одна малюсенькая проблемка.

— Это… а как мы их найдём? — выразил общую мысль Рон, задумчиво поскрёбывая затылок.

Шиноби обменялись быстрыми взглядами.

— Кажется, самое время для нетрадиционной магии, мм, — заметил Дейдара. — Хината, найдёшь?

— Конечно, — кивнула она и активировала Бьякуган.

При виде её додзюцу волшебники напряглись, Невилл тихо ойкнул, а Рон присвистнул.

— Так вот о чём говорил Гарри… — пробормотал он.

— Сюда, — стараясь не обращать внимания на реакцию спутников, сказала Хината и уверенно выбрала одну из тропинок.

Переход через лес занял какое-то время, после чего неподалёку стали слышны знакомые голоса.

— Надо возвращаться в замок, — говорила Гермиона.

— К тому времени Сириус, может быть, уже будет мертв! — яростно воскликнул Гарри.

— Без волшебных палочек всё равно ничего не сделаешь, — безнадежно проговорила Гермиона. — Кстати, Гарри, как ты думал добираться до Лондона?

— Мы вот тоже об этом сейчас размышляли, — громко сказал Рон.

Гарри и Гермиона вскочили с земли, где сидели, и удивлённо уставились на возникших за их спинами друзей.

— Ну так что, — осведомился Рон, протягивая товарищам их волшебные палочки, — какие идеи?

— Как вы сумели удрать? — изумленно спросил Гарри.

— Пара-тройка Оглушающих заклятий, одно Разоружающее, а Невилл очень изящно применил Чары помех, — небрежно ответил Рон. — Но кто действительно отличился — это Джинни. Наслала на Малфоя Летучемышиный сглаз, большие такие крылатые твари — всю морду ему облепили.

— Мы увидели в окно, что вы идете в Лес, и пошли за вами, — сказала Джинни. — Что вы сделали с Амбридж?

— Её кентавры утащили, — со злорадным удовольствием сообщил Гарри. — Их тут был целый табун.

— А вас оставили? — поразилась Джинни.

— Пришлось оставить, потому что за ними погнался Грохх.

— Кто такой Грохх? — поинтересовалась Полумна.

— Маленький братец Хагрида, — быстро ответил Рон; при воспоминании о великане Хината слегка поморщилась. — Но об этом потом. Гарри, что ты выяснил через камин? Сам-Знаешь-Кто действительно схватил Сириуса?

— Да, — кивнул Гарри. — Я уверен, что Сириус жив, но как туда добраться и ему помочь — не знаю.

— Так, минуточку, — вмешался Дейдара, которому явно надоело просто стоять в стороне. — Куда это «туда», мм?

— В Отдел тайн, — после секундной заминки ответила Гермиона.

Шиноби вновь переглянулись.

— Дейдара, — произнесла Хината, переходя на родной язык, — мне кажется, стоит связаться с Итачи-саном и…

— Ещё чего! — хмыкнул подрывник. — Я не отдам все лавры Учихам и Наруто, мм.

Гарри с раздражением слушал их переговоры, но долго не выдержал:

— Если хотите что-то сказать, говорите, а не шушукайтесь там на своём языке!

— Уж простите, ваше сиятельство, — язвительно бросил Дейдара, поворачиваясь к нему. — Между прочим… — он резко осёкся и повернулся в сторону, где и куноичи услышали тишайшие шаги; как по команде шиноби выхватили палочки, чем не на шутку испугали спутников.

— Спокойно, спокойно, — протянула, выходя из-за деревьев, Анко. — Свои.

— Анко-сан, — проговорила Сакура, опуская палочку.

Джонин устремила на студентов внимательный взгляд.

— Значит, вы собрались в Лондон?

— Мы должны это сделать, профессор, — как можно более убедительным тоном сказал Гарри, очень стараясь вновь не сорваться на крик. — Сириус…

— Я слышала, — преспокойно перебили его Анко. — И пойду с вами.

— С нами? — опешил Гарри.

— А как? — картинно развела руками Анко. — Должен же кто-то из старших присмотреть за вами, дурачками.

У её ног раздалось фырканье. Опустив взгляд, Хината увидела Мадару в его кошачьем обличии, неспешно помахивающего хвостом из стороны в сторону.

— Мы и сами справимся, да, — сказал Дейдара, обращаясь скорее к нему, чем к Анко, которая тут же ответила:

— Ваше мнение мне сугубо параллельно.

— Не лучше ли нам будет сделать всё самим? — спросила Сакура на родном языке. — В смысле, зачем позволять лететь ребятам с нами туда, где может быть опасно?

— Хочется детишкам погеройствовать — пускай, — пожала плечами Анко.

— Но…

— Рикудо великий, да что с ними может случиться? Их будут прикрывать четверо далеко не слабых шиноби. К тому же, где-то там должны ещё бродить двое Учих и Наруто…

— Которых специально звать к нам присоединиться мы не станем, мм, — вставил Дейдара.

Сакура скептично поджала губы — она до сих пор не была убеждена в верности решения Анко. Видя это, та сказала:

— Да и потом, если бросим их здесь без присмотра, они наверняка выкинут какой-нибудь фортель. Или ты предлагаешь их под деревцем привязать?

— Ладно, как скажете, — проворчала Сакура, сдаваясь.

Удовлетворённо кивнув, Анко повернулась к юным магам.

— Ну так что, как добираться будем?

— Придется нам полететь, — промолвила Полумна самым что ни на есть будничным тоном.

— Так, — раздраженно набросился на неё Гарри. — Во-первых, нам, если ты включаешь в это понятие себя, ничего делать не придётся. Во-вторых, у всех, кроме Рона, метлы стережёт тролль-охранник, поэтому…

— У меня есть метла! — возразила Джинни, упирая руки в бока.

— Есть, но ты никуда не летишь, — сердито заявил Рон.

— Прошу прощения, но судьба Сириуса волнует меня не меньше, чем тебя!

— В Отряде Дамблдора мы были вместе, — негромко сказал Невилл, глядя только на Гарри. — Разве не для того мы его создали, чтобы сражаться Сам-Знаешь-С-Кем? Или ОД — это была игра?

— Нет, конечно, не игра… — нехотя согласился Гарри.

— Тогда нам всем надо отправляться, — бесхитростно рассудил Невилл. — Мы хотим помочь.

— Верно, — поддержала его Полумна с радостной улыбкой.

— Впрочем, это не имеет никакого значения, — уныло проговорил Гарри. — Всё равно мы не знаем, как туда добираться.

— А я думала, это решено, — вмешалась Полумна. — Мы летим!

— Отличный план, — без сарказма согласился с ней Дейдара.

Гарри злобно зыркнул на них.

— А вы что, без метлы летать умеете?

— Представь себе, — усмехнулся Дейдара. Прежде чем кто-либо успел что-то сказать, он извлёк из печати шкатулку, достал из неё мешочек с глиной и вновь запечатал ларчик. Зубами стянув перчатку, Дейдара запустил в мешочек руку и минуту спустя продемонстрировал изумлённым волшебникам небольших четырёхкрылых птичек.

— И что? — осведомился Рон.

— Только не пугайтесь, сейчас будет фокус, мм.

Резким движением отбросив фигурки туда, где между деревьями было побольше свободного пространства, Дейдара сложил печать — и птички в разы увеличились в размерах.

— Ничего себе! — воскликнул Рон, во все глаза пялясь на диковинку.

— Давно хотела на этом покататься, — прокомментировала Анко.

— Тебе не кажется, что они немного великоваты? — скептично поинтересовалась Сакура, пока гриффиндорцы и Полумна с интересом рассматривали птиц.

— Не беда, — беспечно махнул рукой Дейдара. Постучав палочкой по одной из фигур, он применил Дезиллюминационное заклинание, от которого его творения приобрело свойство хамелеона. — Специально выучил, чтобы Данна не говорил, что я слишком палюсь, мм, — сообщил он, проделывая тот же трюк с остальными птицами.

— За сколько мы сможем на этом добраться до Лондона? — спросил Гарри.

— Не боись, ещё до темноты успеем, да.

— Хорошо, — кивнул Гарри. — Так, мы полетели, а вы, Джинни, Невилл, Полумна, возвращайтесь в замок и…

Воздух огласили новые бурные протесты. Мадара опять зафыркал, Дейдара демонстративно закатил глаза, Сакура раздражённо нахмурилась, а Анко звучно хлопнула в ладоши.

— Так, малолетки! — прикрикнула она сурово. — Все быстро забрались на птиц, а то так до ночи не разберётесь!

Юные маги пристыжено замолчали и поспешили выполнить указание. Пока они с помощью шиноби залезали на транспорт, Анко опустилась на корточки рядом с котом.

— Мы быстро, Мадара-сан, к утру точно вернёмся, — пообещала она.

Мадара несколько мгновений смотрел на неё, после чего безразлично дёрнул хвостом и, развернувшись, неспешно зашагал прочь.

Вскоре спасательная команда разместилась по два человека на птице, и по сигналу Дейдары все взмыли в воздух. Прижавшись спиной к спине парня, Хината наблюдала за землёй, над которой они проносились, ища потенциальную опасность; время от времени она поглядывала на остальных участников мероприятия. Гарри был напряжён и сосредоточен, Рон бормотал что-то — Хината видела, как шевелятся его губы, — у Гермионы был такой вид, словно её скоро стошнит. Зато Анко откровенно веселилась, подставив лицо порывам встречного ветра.

Далеко на западе солнце медленно опускалось к горизонту. Внизу стремительно проносились горы и ущелья, озёра и реки, поля и луга, дороги, города, деревеньки, казавшиеся с высоты какими-то игрушечными, лишь размытыми пятнами цвета и света на далёкой земле.

— Ксо, — тихо пробормотал Дейдара.

— Что? — тут же спросила Хината.

— Я весь вечер не могу связаться с Данной, мм, — сказал Дейдара, в голосе которого сквозило определённое беспокойство.

— Волнуешься?

— Да не то чтобы. Просто в последнее время если он не отвечал, значит с Анко — ну, ты сама понимаешь, там не до разговоров. Но сейчас-то Анко с нами, а вот чем занят Сасори-но-Данна…

Он не закончил и вновь сосредоточился на управлении птицами, но теперь и в сердце Хинаты закралось беспокойство.

Наконец, они влетели в черту Лондона — самого огромного, необъятного скопления огней, какое доводилось видеть Хинате. Тут птицы резко пошли на спуск, вызвав испуганный крик у кого-то из волшебниц, и вскоре уже мягко опустились на землю в мрачном закоулке рядом с пошарпаной телефонной будкой.

— С прибытием, — сказал Дейдара, легко спрыгивая со своего творения. — Давайте поживее, надо торопиться, мм.

— Да, конечно, — согласился с ним Гарри, слезая на землю.

Ещё пару минут спустя все, наконец, столпились вокруг Гарри — Дейдара развеял птиц, едва последний человек спешился, — ожидая дальнейших инструкций. Было решено, что входить в Министерство команда будет в два захода, всех десятерых за раз несчастная будка просто бы не перевезла. Шиноби и Полумна спускались вторыми; руководившая процессом Анко, которой уже доводилось пользоваться этим диковинным входом, набрала на аппарате номер «62442»; потратив немного времени на выслушивание приветственных слов, произнесённых прохладным женским голосом, они смогли, наконец, спуститься в Министерство магии. В огромном зале, где они оказались, было пустынно, а тишину нарушало лишь журчание воды в золотом фонтане.

— Пойдёмте, — обнажив палочку, тихо сказал Гарри, и все двинулись за ним в конец зала.

Не сговариваясь, шиноби заняли позиции вокруг небольшого отряда: Сакура справа, Дейдара и Хината слева, Анко сзади, замыкая шествие. Проходя мимо стола с табличкой «Охрана», Хината не могла не обратить внимания на отсутствие за ним дежурного колдуна. «Хоть бы Наруто-кун, Саске-кун и Итачи-сан не попали в неприятности», — взволнованно подумала она, но тут же себя одёрнула — весьма маловероятно, что встреча с Пожирателями Смерти или даже самим Тёмным Лордом доставит джинчурики и двоим обладателям Вечного Мангекью Шарингана какие-то неудобства.

Пройдя через золотые ворота к лифтам, Гарри нажал ближайшую кнопку со стрелкой вниз; раздался лязг, и кабина появилась в поле зрения почти мгновенно. С грохотом, отдавшимся эхом, разъехались золотые решётки, и ребята шагнули внутрь — Гарри ткнул пальцем в кнопку с цифрой девять, и лифт пополз вниз. Минуту спустя прохладный женский голос возвестил: «Отдел тайн», и решётки разошлись в стороны.

Коридор, в котором оказалась команда, оканчивался простой чёрной дверью.

— Идём, — шепнул Гарри и повёл товарищей вперёд. Стоило им подойти, дверь распахнулась.

Они очутились в просторной круглой комнате. Всё здесь было чёрным, даже пол и потолок; вокруг всей комнаты через равные интервалы были расположены одинаковые чёрные двери без ручек и табличек, а между ними горели синим пламенем свечи в канделябрах.

— Кто-нибудь, закройте дверь, — тихо попросил Гарри.

Но стоило Невиллу выполнить его просьбу, раздался низкий рокочущий звук, и свечи на стенах поехали в сторону — стены круглой комнаты вращались. Это продлилось несколько мгновений, после чего рокот стих, и всё снова замерло в неподвижности.

— Чего это она? — боязливо спросил Рон.

— Наверное, это для того, чтобы мы забыли, в какую из дверей вошли, — негромко предположила Джинни.

Все повернулись к предводителю.

— Куда теперь, Гарри?

— Я не… — начал тот, но запнулся. — Во сне я проходил от лифта к двери в конце коридора и попадал в тёмную комнату — вот в эту самую, а потом в следующую, где вроде как… играют блики. Надо проверить несколько дверей, — поспешно добавил он. — Я узнаю нужную комнату, когда увижу её.

— Есть метод быстрей и эффективней, чем проверять их все, — как бы между прочим заметил Дейдара.

Хината согласно кивнула и активировала Бьякуган.

— Гарри, ты сказал, в той комнате играют блики? — уточнила она, обводя взглядом стены.

— Да, — отозвался Гарри, внимательно следя за ней.

— Так ты что, реально через предметы видеть можешь?! — восхитился Рон. — Мне бы так! А как ты научилась?

— Это особенная способность, секрет которой хранится в клане Хинаты, — отрезала Сакура, — и посторонним не позволяют познавать её.

— Ну и ладно, — буркнул Рон, явно разочарованный.

— Нашла, — сказала Хината, уверенным шагом пересекла комнату и открыла одну из дверей.

Подойдя ближе к ней, Гарри кивнул.

— Да, это она.

В этом странном помещении ребят со всех сторон окружили циферблаты часов; большие и маленькие, стоячие и настенные, они висели между книжных полок и покоились на столах, расставленных вдоль всей комнаты, наполняя её размеренным тиканьем. Переливчатый серебристый свет исходил от высокого сосуда куполообразной формы, стоявшего на столе в дальнем конце комнаты, который, казалось, был полон искристого, вихрящегося ветра.

— Ой, смотрите! — воскликнула Джинни, когда они приблизились к нему, и показала в самый центр хрустального сосуда, где мерцало крошечное яйцо, сверкающее, как драгоценный камень. Постепенно всплывая, оно раскололось, и из него появился колибри, который вознёсся на самый верх; но потом воздушные течения потянули птичку вниз, а у самого дна сосуда она вновь исчезла в яйце.

— Идёмте, — поторопила остальных Анко, нервно озираясь по сторонам. — Мне здесь не нравится.

— Да уж, — Дейдара, вопреки обыкновению, явно разделял её чувства.

Хината не могла с ними не согласиться — что-то странное, неуловимо опасное таилось здесь, меж полок и часов, и лучше было как можно скорее оказаться подальше от этого чего-то.

— Сюда, — сказал Гарри и прошёл к единственной двери позади хрустального сосуда и открыл её.

Следующий зал оказался невероятно просторным, высоким и очень холодным. В нём не было ничего, кроме бесконечных стеллажей с маленькими, покрытыми толстым слоем пыли стеклянными шариками, тускло поблёскивавшими в лучах синего пламени, горевшего в кое-где прикрепленных к полкам канделябрах.

— Ты говорил, нам нужен девяносто седьмой ряд, — прошептала Гермиона.

— Да, — шепнул в ответ Гарри и поглядел на крайний стеллаж в ближнем ряду.

— Вон там пятьдесят четвертый, — негромко сказала Сакура, прошедшая чуть дальше.

— Наверное, стоит идти налево, — предположила Гермиона.

— Держите палочки наготове, — тихо предупредил Гарри.

Они украдкой двинулись вперёд, по дороге заглядывая в длинные проходы между рядами стеллажей, дальние концы которых тонули в кромешной тьме. Вновь шиноби заняли позиции по бокам отряда, прикрывая ребят.

— Как же мне это всё не нравится, — прошипела Анко, непроизвольно теребя кулон в виде змеи.

Хината искоса взглянула на неё — если уж токубецу джонин нервничает, то этому наверняка есть объективные причины.

— Девяносто семь! — прошептала Гермиона.

Волшебники сбились в кучку у самого края ряда, пытаясь разглядеть что-нибудь в проходе за ним, но там не было никого.

— Он в дальнем конце, — голос Гарри чуть дрогнул. — Отсюда разве увидишь… — он зашагал вперёд, и остальные опять последовали за ним. — Он должен быть где-то здесь, — лихорадочно шептал он. — Вот-вот дойдём… мы уже совсем близко…

— Гарри, — осторожно окликнула его Гермиона.

Они достигли конца ряда, тускло освещённого канделябром. Тут тоже было пусто.

— А вдруг он?.. — хрипло прошептал Гарри, заглядывая в соседний проход. — Или, например… — он торопливо шагнул к следующему.

— Гарри, — снова сказала Гермиона.

— Чего?

— Я… я не думаю, что Сириус здесь.

— Это ловушка, — процедил Дейдара, сводя на переносице светлые брови. — Нужно уходить.

Но Гарри не слушал. Сорвавшись с места, он побежал вдоль рядов, заглядывая в каждый по очереди, потом развернулся, побежал в другую сторону, мимо молчащих товарищей…

— Смотрите! — вдруг глухо воскликнул Рон.

Хината обернулась и увидела, что Рон указывает на один из стеклянных шариков. На пожелтевшем от времени ярлычке под ним значилась надпись:

— Гарри!

— Что?

— Тут… тут твое имя.

Прекратив свои метания, Гарри вернулся к остальным; переведя взгляд туда, куда указывал ему друг, озадаченно уставился на ярлычок.

— Что это значит? — с тревогой спросил Рон. — Почему здесь стоит твоё имя?

— Не знаю, — проговорил Гарри и потянулся к шарику.

— По-моему, тебе лучше его не трогать, — резко сказала Гермиона.

— Почему? Ведь это имеет ко мне отношение!

— Не надо, Гарри, — внезапно подал голос Невилл.

— Но здесь мое имя, — упрямо сказал Поттер и сомкнул пальцы на пыльной поверхности шарика.

Хината ощутила легчайшее колебание воздуха — скосив глаза, поняла, что Дейдара и Анко исчезли. Но юные маги не заметили этого — обступив Гарри, они наблюдали за тем, как он счищает прилипшую к шарику пыль.

И тут прямо за их спинами раздался спокойный голос человека, чуть растягивавшего слова:

— Очень хорошо, Поттер. А теперь повернись, медленно и без глупостей, и отдай его мне.

Чёрные силуэты, возникшие неизвестно откуда, обступили их слева и справа, отрезав все пути к бегству. Глаза блестели сквозь прорези капюшонов, с десяток палочек с горящими кончиками были направлены прямо на ребят.

— Дай его мне, Поттер, — с расстановкой повторил Люциус Малфой и протянул к Гарри руку ладонью вверх.

— Где Сириус? — дрожащим голосом спросил Гарри. — Я хочу знать, где он.

Несколько Пожирателей Смерти рассмеялось.

— Я хочу знать, где Сириус! — передразнила женщина.

— Вы схватили его, — пробормотал Гарри. — Он здесь, я знаю.

Противники сузили круг. Хината обменялась быстрыми взглядами со стоявшей рядом Сакурой и приготовилась атаковать.

— Подождите, — тихо проговорил Гарри, поняв, что девушки задумали. — Не сейчас…

— Слыхали? — воскликнула Пожирательница. — Нет, вы слыхали?! Он ещё даёт указания другим детям, словно собирается драться с нами!

— Просто ты не знаешь Поттера так, как я, Беллатриса, — вкрадчиво сказал Люциус. — Он питает большую слабость ко всему героическому, и Тёмному Лорду это отлично известно. А теперь дай мне пророчество, Поттер. Если ты отдашь его, никто не пострадает.

В ответ на это Гарри хрипло рассмеялся.

— Ну да, конечно! Я дам вам это… пророчество, да? И вы спокойно отпустите нас всех по домам — так, что ли?..

Не успел он договорить, как женщина взвизгнула:

— Акцио, проро…

— Протего!

— А он у нас шустрый, этот малютка Поттер! — безумные глаза Беллатрисы блестели в прорезях капюшона. — Ну что ж, ладно — тогда…

— Прекрати немедленно! — рявкнул на неё Люциус. — Если ты его разобьёшь…

На этот раз Гарри быстро смекнул, что к чему.

— Только попробуйте напасть на любого из нас, и оно разобьется, — сказал он. — Не думаю, что ваш хозяин будет доволен, если вы вернетесь к нему с пустыми руками. Или я не прав? — Пожиратели не двинулись с места; теория работала. — А теперь объясните, что это за пророчество!

— Что за пророчество? — маньячная ухмылка сползла с лица Беллатрисы. — Ты шутишь, Гарри Поттер.

— Вовсе нет. Зачем оно понадобилось Волан-де-Морту?

— Ты осмеливаешься называть его имя?!

— А что? — с вызовом отозвался Гарри, крепче сжимая в руке стеклянный шарик. — Да, мне совсем нетрудно называть его Волан…

— Замолчи! — разозлилась Беллатриса. — Как ты смеешь произносить его имя своим нечестивым ртом, как смеешь ты осквернять его своим гадким языком полукровки, как…

— Разве вы не знаете, что он тоже полукровка? — дерзко спросил Гарри. — Ваш Волан-де-Морт? Да, его мать была колдуньей, зато отец — маглом! Или он наврал вам, что он чистокровный волшебник?

Беллатриса зарычала и вскинула палочку, но Люциус перехватил её руку.

— Дождись, пока пророчество будет у нас, — прошипел он. Беллатриса зло взглянула на него, но всё-таки опустила палочку, и Люциус вновь повернулся к Гарри. — Не вздумай шутить с нами, Поттер.

— Никаких шуток. Что это за пророчество?

— Разве Дамблдор никогда не говорил тебе, что причина, по которой ты носишь шрам, спрятана в недрах Отдела тайн?..

— Не слушай его, — холодно перебила мага Сакура.

Беллатриса тут же оживилась.

— Кто это тут у нас? — протянула она, жадным взглядом впиваясь в лицо Сакуры. — Что за маленькая наглая?..

— Белла! — голос Анко ураганом пронёсся между стеллажами.

— Ты! — взвизгнула Беллатриса, круто разворачиваясь на каблуках. — Та самая Змейка!..

— Чем к детям цепляться, лучше сразись со мной! — запальчиво крикнула Анко.

Отрывисто хохотнув, Пожирательница выхватила палочку и бросилась на джонина, одно за одним выпуская заклинания.

Зазвучали заклинания, раздался взрыв — и стеклянные шарики полопались с обеих сторон, обрушились, подобно водопаду, на магов вместе со щепками и кусками подставок.

— БЕЖИМ! — заорал Гарри и бросился вперёд, утягивая за собой за мантию Гермиону. Сакура рванула следом, кулаками расчищая товарищам дорогу между замешкавшимися противниками, пытавшимися спастись из-под града осколков.

— Хината!

Ловко подпрыгнув, уворачиваясь от всё ещё летящих обломков стеллажа, она секунду спустя оказалась на спине глиняной птицы, а Дейдара порывисто прижал её к себе.

— Цела, мм?

— Да.

Дейдара кивнул и направил птицу прочь от девяносто седьмого ряда, туда, где был выход в комнату с часами. С высоты Хината различила в стенах и другие двери — но они пронеслись под ней в один момент, как и товарищи, торопящиеся к выходу, а затем Дейдара резко сдёрнул её с птицы, и шиноби оказались на полу, сильно опередив остальных.

Рывком распахнув дверь, Дейдара ворвался в помещение, Хината — за ним. И вдруг увидела скорчившихся на полу товарищей, и ещё одного, стоящего над ними — но прежде, чем она успела хотя бы вздохнуть, Дейдара зажал ей рот и нос ладонью, а свободной рукой захлопнул дверь и привалился к ней спиной. Стремительно выхватив палочку, Дейдара невербально сотворил усовершенствованное Заклятие головного пузыря с чистым воздухом — сначала на Хинате, потом на себе — и только после этого позволил им обоим сделать вдох.

— Умно, — произнёс Сасори, внимательно следивший за его действиями.

Нахмурившись, Дейдара махнул палочкой в сторону двери и запечатал её.

— Что это значит, Сасори-но-Данна?

— А как ты думаешь? — с холодным любопытством спросил кукловод, отстраняясь от тяжело привалившегося к стеллажу Итачи.

— Дейдара… — проговорил он почти неслышно. — Саске… Наруто…

— Тихо, тихо, — прервал его Сасори, по-прежнему пристально глядя на напарника. — Ты быстро догадался, что яд в воздухе.

— Опыт, — процедил Дейдара. — Но зачем всё это, мм?

— Ты не сможешь понять мой мотив.

— Надеюсь, это не пополнение вашей дурацкой коллекции?

— Нет, — флегматично отозвался Сасори. — Я же сказал: тебе не…

Дейдара сделал шаг — и Сасори тут же приставил кунай к горлу Итачи.

— Сейчас я даю тебе выбор, Дейдара, — произнёс он, прищурившись. — Помоги мне устранить проблему, и мы останемся напарниками, сражающимися плечом к плечу. Или прими их сторону, — он лёгким движением головы указал на обездвиженных парней, — и я тебя убью.

Вместо ответа Дейдара резко сорвался с места и в мгновение ока оказался рядом с Сасори — тот тут же чиркнул клинком, но Дейдара оттолкнул его руку, и лезвие лишь оставило надрез на шее Итачи. Напарники сошлись в рукопашной, а Хината подбежала к товарищам и опустилась на колени рядом с ними.

— Хината… — пробормотал Наруто, переводя на неё взгляд затуманенных глаз.

— Тенкецу… — простонал Саске.

Сасори с силой ударил Дейдару ногой в живот, и подрывник врезался спиной в шкаф. Часы попадали на пол и со звоном разбились, а кукловод метнулся к Хинате, но Дейдара с грозным рыком прыгнул на него, повалил на пол, откатился вместе с ним куда-то в сторону.

Активировав Бьякуган, Хината осмотрела тела парней. Поток их чакры был заблокирован, но нескольких ударов Мягкого касания хватило, чтобы возобновить его. Когда жизненная энергия вновь заструилась по каналам, её мощный поток направился к мышцам — бороться со сводившей их судорогой.

— Итачи, — шепнул Саске; превозмогая боль, он медленно приподнялся на локтях, а рядом с ним Наруто уже пытался сесть.

Коротко кивнув, Хината бросилась к Итачи. Он был бледен, рана на шее кровоточила, и Хината поспешила подлечить её, едва восстановив поток чакры.

— Спасибо, — проговорил Итачи, опираясь на её плечо.

Откуда-то справа послышался треск и звон.

— Редукто! — прокричал Дейдара, и сразу несколько шкафов, с грохотом взорвавшись, обрушились на Сасори. — Бежим! — крикнул он и, подскочив к парням и закинув их руки себе на плечи, бросился к выходу в круглую комнату.

Поддерживая ещё слабого Итачи, Хината метнулась за ним, слыша позади себя, как выбирается из-под завала противник. Выскочив в тёмный зал, Хината захлопнула дверь и запечатала её прежде, чем стены начали вращаться, хотя и знала, что такой простой барьер надолго не задержит Сасори.

— Ксо, — пробормотал Наруто — ему самому и Саске Дейдара всё ещё помогал держаться на ногах. — Такая слабость…

— Ничего, этот средство действует недолго, — обнадёжил его Дейдара; вращение прекратилось, и он сказал: — Быстрей, Хината, открой любую дверь.

— Ту, — Итачи слабо кивнул на левую.

Не став спорить, Хината толкнула указанную дверь и попала в большую, тускло освещённую комнату, пол которой спускался вниз каменными ступенями, как в амфитеатре. На дне ямы возвышалась платформа, а на ней — древняя, покрытая трещинами каменная арка, проём которой был закрыт изорванным чёрным занавесом, едва приметно колыхавшимся. Рядом с аркой на возвышении стоял Гарри, прижимавший к груди пророчество, а снизу застыли Пожиратели Смерти. Беллатриса Лестрейндж, растрёпанная, с разбитой губой, направила палочку на Невилла.

— Круцио! — скомандовала Беллатриса, и парень закричал от боли и задёргался. — Визжишь, как девчонка, Долгопупс! Та Змея и то только шипела!..

— Хватит! — надрывно крикнул Гарри. — Я отдам его вам!

— Так бы сразу, — удовлетворённо произнёс Люциус и протянул руку, но тут откуда-то сбоку раздался возглас:

— Остолбеней!

Люциус шарахнулся в сторону, а его помощники заозирались в поисках нового противника. Они наверняка заметили и Хинату с Дейдарой, помогавших товарищам, но внимание их приковали к себе две куноичи, быстро спрыгивавшие вниз по каменным скамьям.

— Мы ещё не закончили, Белла! — бросила Анко, бледная, всклоченная, но целая и невредимая.

— Как ты встала?!

— Калечить — не лечить, — сказала Сакура, демонстративно разминая кулаки. — К счастью, я умею и то, и другое.

— Убить их! — рявкнула Беллатриса, и Пожиратели вскинули палочки.

И вдруг распахнулись ещё несколько дверей — в зал вбежали Сириус, Римус, Аластор, Тонкс и Кингсли. Члены Ордера Феникса тут же атаковали Пожирателей — завязался жаркий бой, повсюду замелькали вспышки.

— Спасибо, Хината, — негромко произнёс Итачи, мягко отстраняя от себя девушку. — Дальше я сам.

— Конечно, — рассеянно кивнула она и обернулась. Саске привалился спиной к закрытой двери и прикрыл глаза, Наруто разминал руки, а Дейдара уже бросился вниз, в гущу сражения. Без долгих раздумий Хината метнулась за ним — и вот уже они с Дейдарой бегут вровень, легко перескакивая со скамьи на скамью, а затем одновременно вскинули палочки и обрушили заклинания на ближайших врагов.

Противник Дейдары упал сразу, и парень понёсся дальше, но Хинате пришлось задержаться и вступить в дуэль с массивным волшебником в маске. В какой-то момент рядом возникла Сакура, и вдвоём девушки быстро разделались с врагом, но затем сражение вновь разделило их. Пригнувшись, чтобы не попасть под мечущиеся туда-сюда заклинания, Хината стала пробираться к платформе, возле которой битва шла ожесточённее всего, и лишь в самый последний момент заметила сенбоны, направленные в неё. Рефлекторно прикрывшись Вращением, Хината повернулась к стоявшему на одной из нижних скамей Сасори, глаза которого горели каким-то странным огнём.

— Прочь от неё! — крикнул Дейдара, возникая между напарником и девушкой.

— Неверный выбор! — бросил Сасори и атаковал его. Между Акацуками вновь завязался бой, и Хината поспешила убраться с их пути, попутно посылая заклятие в оппонента Кингсли.

Мимо пронёсся рыжий вихрь, сметая всех противников на своём пути; секунду спустя Наруто, покрытый мощной золотисто-оранжевой чакрой, вскочил на платформу, а рядом с ним встал Саске, окружённый скелетом Сусано. Там же обменивались выпадами Сириус и Беллатриса, Сириус смеялся над кузиной, но вот красный луч попал ему в грудь — и он упал в занавес, скрывавший проём арки, и исчез.

Воздух прорезал истошный вопль Гарри:

— СИРИУС!

— Ты ничего не можешь сделать, Гарри! — кричал ему Римус, стараясь оттащить парня от платформы. — Слишком поздно!

— Сейчас мы его вытащим!..

— Ты ничего не можешь сделать, Гарри!

«Неужели?!..» — с замиранием сердца подумала Хината и позволила себе взглянуть на возвышение.

Там творилось нечто необъяснимое. Гарри рвался и извивался в руках Римуса, кричал, звал Сириуса, уперев безумный взгляд в арку, по бокам от которой застыли Наруто и Саске, ошарашено глядевшие лишь друг на друга, совершенно не замечавшие, что их чакра чётко различимыми потоками тянется к старому камню. И вдруг чёрный занавес зарябил, стал принимать очертания, всё более и более чёткие, пока не стало различимо поле другого боя, где сражались, используя техники, катаны и кунаи, десятки шиноби в форме Конохи, Акацуки, каком-то другом, разномастном снаряжении.

— Арка — портал! — надрывающимся от радости голосом заорал Наруто.

Многие повернулись к нему, маги — с удивлением, шиноби — с надеждой.

— Скорее! — крикнул Саске.

На платформу почти одновременно вскочили Анко и Сакура и первыми прошли через занавес. За ними последовал Итачи, а затем…

— Хината, беги! — рявкнул Дейдара.

— Я не уйду без тебя! — отрезала она и встала рядом с Дейдарой.

Сасори замер метрах в пяти от них, прищурился и долгих несколько секунд бездействовал. Он вскинул руки — Хината приготовилась отразить удар, но Сасори вместо атаки сорвал акацуковское кольцо с пальца и швырнул его напарнику. Тот поймал безделушку, и тогда Сасори круто развернулся и побежал вверх по каменным ступеням.

На удар сердца Хинате показалось, что парень сейчас сорвётся с места, побежит за напарником — но Дейдара лишь крепко сжал в кулаке его кольцо и, порывисто схватив её за руку, потащил через бой к арке.

В портал, ведущий домой, они вошли вместе.

Пространство неподалёку вдруг задрожало и исказилось, заставив и Яхико, и его противника отвлечься от боя. В этой рябящей, словно озеро при дожде, завесе неотчётливо просматривалась какая-то другая битва, сопровождавшаяся полётом странный ярких лучей, бесцельной беготнёй, неуклюжими падениями.

— Что за?.. — пробормотал Яхико, хмурясь.

Воспользовавшись его промедлением, Кабуто резко сорвался с места и метнулся к аномалии, из которой навстречу ему уже вылетели два сгустка света, почти сразу за ними — ещё один. Последние четыре появились почти одновременно, и проход сомкнулся, но прежде, чем он сделал это, Кабуто и несколько его воскрешённых ускользнули в эту дыру в пространстве.

Обведя взглядом поле битвы, ища светящиеся сгустки энергии, Яхико заметил метрах в семидесяти от себя четвёрку шиноби, которых минуту назад там не было: двоих брюнетов, похожих, как братья, светловолосого паренька и девушку с розовыми волосами.

И вдруг блондин, сев и покрутив по сторонам головой, восторженно закричал:

— Да это реально наш мир, даттебаё!

Очнувшись, первый момент Хината не понимала, что случилось и где она, собственно, находится. Неподалёку отчётливо слышен был шум битвы, причём не выкрики заклятий, а звон клинков и характерные звуки техник — и Хината с замиранием сердца осознала: они дома.

Рядом с ней Дейдара завозился и быстро сел, вертя по сторонам головой, оценивая обстановку. Эти повадки хищника, этот колкий, цепкий взгляд… Впрочем, стоило парню повернуться к ней, его взгляд смягчился.

— Мы дома, — произнёс Дейдара с улыбкой.

— Мы дома, — повторила вслед за ним Хината, со страхом пытаясь представить, что произойдёт дальше. Чакры после переноса, как и в первый раз, осталось немного.

Вскочив на ноги, Дейдара протянул ей руку и помог подняться, однако не отпустил после этого Хинату, удержал за запястье.

— Послушай, — проговорил он негромко, на редкость серьёзно, — ты хочешь?..

Неожиданно рядом с ними возникло несколько шиноби — и Дейдара мгновенно завернул руку Хинаты за спину и, прикрывшись девушкой, решительно приставил к её горлу кунай, который до того прятал в рукаве.

— Хината! — Неджи не удержался от взволнованного возгласа. Хината подозревала, что это он был тем, кто почуял её чакру и привёл сюда прочих.

— Ох ты, ох ты, какие люди! — насмешливо бросил Дейдара, и не думая отпускать свою «жертву», которая, впрочем, даже не пыталась сопротивляться. — Хьюга Неджи, да ещё и вместе с великим и могучим Казекаге Суны! А чего группа поддержки такая маленькая — всего-то десять человек, мм? Думаете, справитесь со мной такими силами?

— Прекрати это, — холодно отчеканил Гаара, не двигаясь с места.

— Отпусти Хинату, — потребовал Неджи.

Дейдара усмехнулся и чуть отвёл руку, но Хината тут же незаметно для стоявших в нескольких метрах от них шиноби подалась назад, теснее прижалась к нему.

— Используй меня, как щит, — прошептала она одними губами по-английски.

Дейдара вновь тихо хмыкнул.

— Ни за что, — шепнул он ей на ухо и, отпустив руку и убрав кунай от горла, резко толкнул Хинату от себя, а сам прыгнул прочь, увеличивая дистанцию. Неджи бросился вперёд и подхватил сестру, в то время как мощные потоки песка пронеслись мимо них и схватили Дейдару, ещё не пришедшего в себя окончательно после перемещения, обвились вокруг его ног, рук и горла. Рядовые шиноби за спиной Казекаге радостно зашумели.

— Оперативно, — насмешливо похвалил Дейдара Гаару, вытянувшего вперёд руку, управляя песком. — А ты, я смотрю, эволюционировал по сравнению с прошлой нашей встречей, мм.

— А в тебе проснулась ещё большая тяга к разговорам, — проронил Казекаге, притягивая его ближе, заставляя песок замереть метрах в трёх от группы.

— Хотя, ведь не такая сложная это задача — схватить противника, оставшегося почти без чакры, — игнорируя его реплику, продолжал развивать свою мысль Дейдара, — что дружок с Бьякуганом наверняка нашептал тебе на ушко.

Взгляды Гаары и Неджи потемнели ещё больше. Сердце Хинаты сжал страх.

— Умоляю, остановись, — по-английски прошептала она.

Дейдара вздрогнул и резко осёкся. Раньше он не успокоился бы до тех пор, пока не вывел бы противника из себя, не довёл до нервного срыва. Но сейчас, когда рядом Хината… Всё же он не мог позволить себе погибнуть смертью храброго идиота прямо у неё на глазах.

В воздух взметнулся мощный водный поток, принявший форму дракона, тут же обрушившийся обратно на землю и отбросивший далеко в сторону Наруто и Сакуру, только было поднявшихся на ноги.

— Что-то долго вас не было, Итачи-сан, — со вгоняющей в ужас ухмылкой заправского маньяка проговорил Кисаме, возникая за спиной напарника.

Итачи даже не шелохнулся.

— Здравствуй, Кисаме.

— Саске! — к младшему из братьев подскочили Суйгецу, Джуго и Карин, и девушка тут же повисла на шее у обожаемого командира отряда.

— Карин, довольно, — осадил её Саске, высвобождаясь из захвата. — Вы трое теперь в Акацуки? — спросил он, скользнув взглядом по плащам товарищей.

— Ага! — довольно проинформировал его Суйгецу. — Они пообещали нам помочь найти тебя.

— С каких пор Акацуки занимается подобным?

— С таких, — крайне ёмко ответил Кисаме. — Итачи-сан, нам стоит уходить, как мне кажется.

— Согласен, — кивнул Итачи, вновь надевший старую маску холодного нукенина, которую не использовал так давно. — Отступаем.

— Стоять! — мгновенно возникшая фиолетовая рука Сусано сделала хватательное движение в его сторону, но Итачи увернулся. — Нии-сан, не смей опять убегать!

— Возвращайся в Коноху, Саске, — ледяным тоном приказал он.

— Итачи-сан, если хотите, можете его оставить, — с усмешкой сказал Кисаме. — Серьёзно, Лидер не будет против.

— Потому что знаю твою ситуацию, — произнёс Яхико, без особой спешки подходя к ним. После того, как Кабуто скрылся в том странном пространственном дзюцу, Обито незамедлительно отступил.

— Знаете? — Итачи обвёл внимательным взглядом шиноби, так похожего на Пейна, которого Нагато долгие годы выдавал за Лидера, но всё же отличавшегося от него.

— Ребята нам рассказали, — Яхико кивнул на команду Така. — Так что…

Он резко осёкся, когда к ним подбежали Наруто и Сакура. За ними спешили ещё пара дюжин шиноби Конохи, а чуть дальше Какаши уже обратил внимание на их компанию и явно намеревался присоединиться к ней, как только закончит со своим противником.

— В Коноху, Саске, — негромко произнёс Итачи. — Я свяжусь с тобой.

Саске нахмурился, но больше не предпринимал попыток возражать.

— Присмотри за этими тремя, — только и сказал он и отошёл к товарищам по седьмой команде.

— Пошли-пошли, с Учихами бесполезно спорить, — проговорил Кисаме, чуть ли не за шиворот уволакивая активно протестующих Карин и Суйгецу. Джуго, по счастью, пошёл за ним без дополнительного стимула.

Бросив на брата и его друзей последний взгляд и кивнув им, Итачи последовал за напарником, а вот Яхико ненадолго задержался.

— Полагаю, ты и есть Узумаки Наруто, — задумчиво произнёс он, рассматривая парня. — Что ж, сейчас не лучшее время для знакомства, но, полагаю, мы ещё встретимся.

— А ты кто вообще, даттебаё? — уточнил Наруто, чувствуя, впрочем, в этом шиноби что-то неуловимо знакомое.

— Лидер Акацуки, — негромко сообщил, останавливаясь рядом с бывшими подопечными, Какаши. — Ученик, как и ты, Джирайи-самы.

— Да ладно?! — воскликнул Наруто.

Глава организации отступников явно хотел что-то ответить, но тут возле него опустилась с небес девушка в акацуковском плаще и с большими бумажными крыльями за спиной.

— Дейдаре нужна наша помощь, Яхико, — спокойно проинформировала она Лидера.

— Сейчас, — кивнул в ответ тот и обратился к шиноби Конохи: — Предлагаю на сей раз разойтись с миром.

— Думаешь, мы так легко вас отпустим? — уже успевшая собраться небольшая толпа шиноби расступилась, пропуская Цунаде и следовавших за ней Шикамару и Анко; джонин слегка прихрамывала и была всё ещё бледна после Круциатуса Беллы, на который наложилось перемещение, но старалась держаться, как обычно.

— Почему нет? — пожал плечами Яхико. — Все мы измотаны битвой, а кроме того нашим вернувшимся товарищам необходима помощь.

— И это говорит глава Акацуки, — Пятая хмыкнула. — Даже не верится.

— Может, реально так и поступим, даттебаё? — вклинился Наруто, который подозревал, что какая бы опасность ни грозила взбалмошному подрывнику, ей наверняка повергается и Хината.

Поразглядывав Яхико несколько мгновений, скользнув взглядом по своим готовым по первому приказу сорваться в бой подчинённым, по явно нуждавшейся в осмотре Анко, по Наруто и Сакуре и спокойно стоящему рядом с ними Саске, Пятая коротко кивнула. Заметив это, Яхико вежливо склонил голову в ответ и вслед за Конан поспешил на выручку ещё одному члену своей организации.

К тому моменту, когда они появились, Гаара уже поймал Дейдару своей песчаной техникой и крепко держал с намерением не то задушить треплющегося парня, не то взять его в плен как ценный источник информации. Но вот невысокая темноволосая девушка, стоявшая рядом с молодым шиноби из клана Хьюга, что-то сказала на незнакомом Яхико языке — и подрывник вздрогнул, прекратил паясничать, а на лице его возникло довольно странное выражения: упрямства пополам с виной.

— Довольно, — решительно произнёс Яхико, обращая на себя внимание собравшихся.

— Лидер-сама! — мгновенно оживился Дейдара. — Конан! Рад видеть, мм.

Подойдя чуть ближе, Яхико обратился к Гааре:

— Бой окончен, Казекаге. Мы с Хокаге договорились разойтись сегодня, чтобы иметь возможность переосмыслить случившееся, в особенности возвращение всех пропавших за последний год шиноби домой.

— Всех? — в холодных бледно-зелёных глазах Гаары мелькнул интерес.

— Твой дружок джинчурики уже наверняка места себе не находит в предвкушении встречи, — опять не смог удержать язык за зубами Дейдара.

— Прошу, Гаара-кун, — совершенно неожиданно для собственных же товарищей подала голос темноволосая куноичи. — Позволь закончиться всему этому.

— Хината?.. — удивлённо проговорил Неджи, совершенно не понимая, что случилось с его сестрой такого, что она не просто не боится вступать в разговор такого уровня, но ещё и поддерживает предложение нукенинов.

Гаара прислушался; шум битвы стих, а значит Хокаге и в самом деле могла отдать приказ об окончании боя. Тогда убийство подрывника становится бессмысленным и ставит под угрозу мирное окончание сражения, наверняка повлечёт за собой дополнительные жертвы. Понимая всё это, Гаара опустил руку, отменяя технику, удерживавшую противника. Едва почувствовав свободу, Дейдара демонстративно смахнул песчинки с плеч и гордо приблизился к товарищам.

— Где Сасори? — негромко спросила у него Конан.

— Не выбрался, — коротко сообщил Дейдара, не имевший и тени желания рассказывать сейчас о произошедшем.

— Лишь в этот раз мы не станем вас преследовать, — сказал Гаара нукенинам. — Но только из-за неординарности сложившейся ситуации.

— Я прекрасно это понимаю, — отозвался Яхико.

Коротко кивнув, Казекаге развернулся и зашагал прочь; рядовые шиноби, пропустив его вперёд, последовали за главой деревни, тихо перешёптываясь и бросая настороженные взгляды на нукенинов.

Хьюги же задержались ненадолго; девушка с заметной грустью сказала, обращаясь к подрывнику, что-то на всё том же незнакомом языке. С улыбкой, неожиданно не насмешливой, Дейдара ответил ей тремя короткими словами, от которых Хината, до того державшаяся предельно уверенно, резко покраснела и прижала руки к груди.

— Дейдара… — пробормотала она, не в силах отвести взгляд от лица парня.

— Бывай, — подмигнув напоследок ей, Тсукури Дейдара догонять уже отошедших товарищей.

Наруто стоял на краю скалы неподалёку от поля недавнего боя, которое заходящее солнце уже окрасило красным. По счастью, в этой битве было мало жертв, больше раненых, но медики уже занимались ими, в том числе и Сакура и Хината, категорично отказавшиеся отдыхать и ждать полного восстановления чакры. Анко тоже была сейчас в медчасти, правда, в качестве пациента, но с ней ничего серьёзного — по крайней мере такого, что не могла бы выдержать закалённая в боях куноичи. А вот Итачи и Дейдара…

— Где-то они сейчас? — негромко проговорил Наруто, обращаясь больше к себе.

— На пути в одно из убежищ, наверное, — отозвался Саске, сидевший рядом с ним, свесив одну ногу с обрыва, а другую согнув в колене. — Что, уже скучаешь?

— Как будто ты нет, — хмыкнул Наруто.

— В отличие от тебя, я могу сделать так, — Саске достал волшебную палочку и, сотворив Патронуса, следующим заклинанием заставил его запомнить сообщение: — Я жду, что на этот раз ты выполнишь обещание, нии-сан. Неделя — крайний срок, или я иду тебя искать.

— Итачи будет в ужасе, даттебаё, — с ехидной ухмылкой прокомментировал Наруто, провожая взглядом устремившегося на невероятной скорости прочь серебристого кота.

На это Саске только цокнул языком и вновь перевёл взгляд на долину внизу.

— Всё так быстро произошло, — произнёс он, наконец. — Слишком рано.

— Ты тоже это чувствуешь, да? — Наруто даже почти не удивился тому, что друга посетили те же ощущения что его самого — отвык уже удивляться их всё крепчавшей связи.

— Я не знаю, каким образом, — сказал Саске очень серьёзно, — но магия и тот мир возьмут своё.

— Сто процентов.

Саске покосился на друга, но тот был на редкость серьёзен и спокоен.

— Что будем делать?

— Как что? — усмехнулся Наруто. — Ждать и готовиться. А что нам ещё остаётся, даттебаё?

Эпилог

— Мама?..

Тьма вокруг не отвечала, как всегда.

— Мама?..

Пещера в горах была темна и тиха, воздух здесь давно превратился в удушливое болото, ведь нового сюда не поступало вот уже тысячу лет. Но существо, обитавшее здесь почти всё время и лишь изредка выбиравшееся в мир, привыкло.

— Двое сбежали, хотя и не сумели раскрыть мой шифр, — проговорило оно, скользя вокруг гробницы из белого мрамора, стоявшей посреди пещеры. — Но двое остались, а остальных мы заставим вернуться.

В гроте мёртвенно тихо, только слова отдаются шелестящим эхом в зале.

— Потерпи ещё немного, мама. Уже скоро.

Может, это показалось существу, но тьма в гробнице едва уловимо колыхнулась.