Два мутанта

53

Катамаран, подгоняемый дружными взмахами весел, не плыл — летел по мелкой волне. Небольшое волнение, превращающее любую лодку в неприятный аттракцион, на груженом катамаране даже не ощущалось. Буль, сидевший впереди на правом баллоне, отвечал за своевременное обнаружение аномалий. Крот время от времени поднимал весло, извлекал из футляра бинокль и смотрел назад, где в легкой туманной дымке уже почти потерялся плавучий дом. И только Штык, которому приходилось лишь грести, успевал любоваться окрестностями и одновременно прислушиваться к тому, что происходит внутри собственного организма.

Аномалии, видимо чувствуя, что наверху происходит что-то важное, притаились на дне, и выдавали свое присутствие лишь более активным, чем обычно, свечением, едва заметным в дневное время сквозь толщу воды. Несмотря на несколько больших дуг, которые пришлось заложить, чтобы обойти несколько самых крупных и ленивых водоворотов, катамаран стремительно шел к северному берегу озера, постепенно забирая вправо.

Где-то за спиной послышались разрывы нескольких гранат. Теперь и Штык обернулся посмотреть на происходящее. С обеих сторон от дома в небо тянулись узкие водяные шнуры.

— Ну вот, в точности, как я и говорил, — удовлетворенно сказал Крот. — Не дураки «свободники», хоть и мерзавцы. Давайте-ка ближе к правому берегу выгребать. Там нас волна точно не достанет. И спрячемся лучше, если они сразу к дому на веслах выйти сумеют.

На берег высадились на самом краю северного рукава. Катамаран оттащили в кусты, и двинулись, было, в обход горы, но жуткое зловоние заставило их остановиться. Даже без бинокля было хорошо видно, откуда исходит удушливый трупный запах — склон горы, куда они направлялись, оказался усыпан телами каких-то зверей. Видимо, именно здесь накануне «резвился» квад «Долга».

— Обойдем по горе, — решил Крот. — Там хоть ветерок поддувает. А коли слева обходить станем, далеко идти придется, чтобы трупы не нюхать.

— Заодно посмотрим, чем занимаются наши друзья, — добавил Штык.

Буль, шумно вздыхая, уже тяжело поднимался вверх по склону. После всего, что с ним произошло за последние сутки, новая нагрузка тяжело давалась далеко не молодому «ефрейтору».

Вид на озеро сверху, как впрочем и всегда, был просто великолепен. Но полюбоваться им в этот раз не удалось. На платформе плавучего дома маячили черно-красные фигуры «долговцев», а в сторону северного рукава уверенно шли на веслах две лодки — деревянная Крота и надувная «Долга» — битком набитые вооруженными людьми. Погоня.

— Охо-хо, — сказал Крот, лишь коротко взглянув вниз. — До чего же шустрые. С «долговцами», видать, снюхались. Сами бы в жизнь так скоро не собрались.

Спуститься быстро вниз не получилось. Там, где они обычно ходили последние несколько недель, вместо пологого спуска красовался неровной отвесной стеной, обрыв. Небольшая «плешка», медленно росшая у них на глазах неделя за неделей, разрушила что-то в структуре склона, и большой кусок земли с камнями просто обвалился, унеся с собой часть тропинки. Новоявленный обрыв пришлось обходить, и когда им удалось спуститься почти к самому подножью, совсем недалеко раздались выстрелы, а вокруг засвистели пули.

— Стоять! Хуже будет! Слева заходи!! — орали вразнобой несколько хриплых голосов.

Преследователи заметили их и бежали напрямую, не обращая внимания на пространство, заваленное гниющими трупами мутантов.

— Не убежать! — громко сказал Штык, глядя на измученное лицо Буля. — Занимаем оборону!

Несколько больших камней вполне подходили для того, чтобы спрятаться за ними. Устроившись за целой грудой мелких булыжников, Штык практически сразу дал неприцельную очередь в сторону преследователей.

Крики немедленно прекратились, нападающие заметались в поисках укрытия, но вокруг лежали только разлагающиеся туши мутантов. Убивать Штык никого не хотел, поэтому дал еще пару очередей поверх голов, чтобы заставить противника паниковать.

— Сами все равно не уйдут, — сказал Крот, сидящий рядом с Булем, оперевшись спиной на здоровый валун. — Надо придумать, как бежать.

— Не надо долго думать, — сказал Штык, и дал еще одну очередь. — Я могу идти гораздо быстрее вас с Булем, но не смогу сам определять аномалии. Вы идите, но оставляйте мне знаки каждые тридцать-сорок шагов. Этих я пока подержу, а потом быстро вас нагоню. Какие бы они ни были опытные сталкеры, по скорости движения с Булем им не сравниться. Нам всего-то и надо с полчаса форы.

— Хреновая идея, но, похоже, единственная, — мрачно сказал Крот.

— Мой генерал! — немедленно восстал Буль. — Я вас не брошу! Хоть убейте!

— Ты меня не бросаешь, ефрейтор Буль, — твердо сказал Штык, — а обеспечиваешь разведкой мой безопасный отход. И разговору этому — конец! Это приказ!

Понурясь, Буль приподнялся и выпустил по нападающим длинную очередь. В ответ часто защелкали одиночные выстрелы: противник, по всей видимости, экономил патроны.

— Ну все, целоваться на прощание не будем, — нетерпеливо сказал Штык, подталкивая Буля в плечо. — Отсюда на карачках до того куста. Там черканите ножиком линию на стволе, в какую сторону двигаетесь. То же самое будете делать и дальше. А я пойду — метки землей затирать стану, чтоб меньше видно было.

И отвернулся, давая понять, что говорить больше не о чем.

Среди трупов собак, отчаянно ругаясь, нападающие пытались перемещаться на четвереньках. Штык усмехнулся, прицелился и дал очередь. Пули выбили из трупа слепого пса брызги гниющего мяса, испачкав одного из «свободников». Тот дисциплинированно ждал, пока стрелок за камнями перестанет давить на спусковой крючок.

Штык засмеялся, испытывая небывалую легкость и смакуя ощущение абсолютной безнаказанности. Крот и Буль уже почти доползли до кустов и скоро «растворятся» в лесу. Самому Штыку полуовальная в плане груда камней позволяла отступать тем же маршрутом относительно безопасно. Стрекот автоматов и дробящие камень пули его не пугали: нападающие просто хотели напугать его, поскольку жаждали получить пленников. Никто бы не стал тратить столько сил, рискуя жизнью, чтобы просто кого-то убить без особой причины.

Перезарядив автомат, он собирался снова положить медленно подбирающихся «свободников» лицом в землю, как вдруг почувствовал острую боль в ногах. В следующий миг все поплыло перед глазами, а в голове разлился тяжелый медный звон. Завалившись на бок, Штык ощущал, как на него накатывается странная беспредметная боль. Что болело, понять оказалось решительно невозможно, но сама боль была здесь и повсюду, окружая его со всех сторон, наступая на ноги, ехидничая и показывая язык.

А еще появились черные точки. Теперь они никуда не торопились, кружа перед глазами поверженного хозяина в черных кружевах роскошных платьев. Их становилось все больше, а танец, подчиняясь неслышимому ритму, то заставлял их ускоряться, превращая в черные вихри, то почти останавливал, и тогда они начинали расплываться в уродливые кляксы.

— Мой генерал! — орал Буль тряся Штыка за плечи, но тот лишь смотрел на него бессмысленным взглядом.

Как сквозь глубокую дрему, Штык с трудом соображал, что теперь от «свободников» им уже точно не сбежать, и что надо сказать Булю, чтобы он прекратил стрелять и орать на весь лес самые страшные свои ругательства, а забирать Крота и уходить как можно быстрее и дальше в лес. Но ничего сказать не получалось. Оставалось только ждать неизбежного итога этого странного боя.

Тем неожиданней было услышать отрывистые команды где-то совсем рядом и резкий грохот автоматов. В поле зрения попал ботинок с высокой шнуровкой, рядом в траву посыпались дымящиеся гильзы. Со стороны противника летели проклятия, но ответная стрельба почти сразу прекратилась. До Штыка с трудом доходило, что внезапно к ним пришла помощь. Но возле озера, кажется, не было никого, кто смог бы вступить в опасный конфликт с кланом «Свобода» из-за трех человек.

— Стерх, давай, отгони эту падаль подальше, — скомандовал знакомый голос, и тут же, почти без перехода, добавил: — О, генерал Соколенко, он же ефрейтор Буль. Сколько лет, сколько…

— Два месяца, — хмуро буркнул Буль. — Но за помощь спасибо.

— Не думал я, что ты вернешься, майор, — сказал рядом Крот. — Но твоему появлению я, пожалуй, все-таки рад.

— Оставьте благодарности, — скромно сказал Серый. — Что со Штыком?

— Не знаем, — честно сказал Буль. — Сидел, улыбался и вдруг — брык. Не улыбается больше.

— Ранен?

— Не похоже. Что-то с головой у него не так.

— Ну это я уже заметил, — сказал Серый. — Стерх! Двух парней для переноски туловища!

— Погоди, погоди, — настороженно сказал Крот. — Куда ты его переносить собрался? В доме бандиты хозяйничают.

— Крот, я тебя очень уважаю и все такое, — сказал Серый со значением в голосе, — но карабин оставь в покое. За Штыком я пришел сюда и без него никуда не уйду. А точнее вот так: и с ним обязательно отсюда уйду.

— Ах, ты, гад! — заорал Буль, и, по всей видимости, кинулся в атаку.

Штык слышал лишь шум короткой борьбы, тяжелое сопение и сдавленные ругательства Буля. В голове плескался тяжелый туман нестерпимой боли. Штык лишь отчасти понимал, что за его вялое тело идет самая настоящая борьба. Из всех органов чувств нормально работал только слух.

— Товарищ майор! — крикнул кто-то издалека. — Там эти… Говорить хотят. Им только старик нужен и больше никто. Говорят, что у них народу еще полно, и что готовы идти за нами хоть до Периметра.

— Надо было сразу мочить, сейчас бы не пришлось в сомнениях плавать, — недовольно сказал Серый. — Давай переговорщика сюда.

Он отошел куда-то в сторону склона горы и вскоре начал там с кем-то спорить и, судя по тону голоса, торговаться. До Штыка долетали лишь отдельные фразы обоих переговорщиков, из которых следовало, что непонятливому майору популярно объясняют, чем может закончиться его упрямство не только здесь, но и по ту сторону забора, где его каждая собака знает. Ну или почти каждая. Не проблема, короче, его там найти. Деньги? Нет проблем, братан, ща отслюним пресс. Что будет с пленниками? А тебе не все равно? Деньги в руке — лети домой с легкой душой.

— Делимся, — внезапно раздался голос Серого над головой.

— А ты не простая мразь, майор, — сказал Крот. — Плесневелая. С душком. Как твои люди с тобой в Зону ходить не боятся?

— Мы выпьем за твое здоровье на деньги, которые за тебя получили, — сказал Серый и скомандовал: — Этого забирайте и пошли. Только сперва вколите ему пару доз промидола, чтоб никуда больше бежать не вздумал.

— Интересный лук, — сказал тот из военсталов, которого Серый назвал Стерхом. — Возьму в коллекцию.

— Вон, еще два автомата и карабин для коллекции подбери, — засмеялся кто-то рядом.

— Автоматов везде навалом, — ответил Стерх. — А это настоящий лук. И стрелы, смотри, есть всякие разные. Автоматы, кстати, в аномалию бросьте. Нечего бесхозным стволам валяться где попало. Не на себе же их по Зоне до комендатуры переть.

Когда двое военсталов приподняли Штыка, он успел краем глаза заметить, как несколько человек из числа преследователей грубо вязали руки Кроту и Булю.

— А может, этого в расход? — спросил один из «свободников», небрежно пиная Буля по спине. — Хук сказал, что нам только старик нужен. Чего с этим-то возиться?

— Он сам идти может? — риторически спросил его другой. — Грести может? Или, может, ты за него грести хочешь?

— Ну потом то он нужен не будет? — не сдавался первый. — Знаешь, чего? Ни разу не видел, как подводная аномалия людей хавает. Давай попробуем?

— Может и попробуем. Вон Коготь идет, у него к дедуле особый интерес и личный счет имеется. Может обоих по дороге купаться отправим.

— Хук сказал, что только старик может хранилище открыть. Так что, вряд ли.

— А Борг-то второго себе хотел. Как бы проблем не вышло.

— Боргу надо — пусть сам второго и ловит.

В плечо Штыка вошла игла. Но собственная внутренняя боль неизвестно от чего, и душевная мука от понимания полной безысходности и невозможности спасти друзей могли бы сейчас дать изрядную фору даже разрезанию живьем пополам. Не говоря уже о каком-то смешном, ничего не значащем уколе.