Два уха и хвост

Глава XXVI ПОСЛЕ ПИНКА В ГОЛОВУ МАРШ-БРОСОК

Трое америкосов выходят из лифта, старого гидравлического подъемника. Отель Стойло, хотя и центральный, датируется Фаллической эпохой. Он принадлежит, говорят, пожилой американке, вышедшей замуж за швейцарца, осевшего в Париже. Она не захотела ничего трогать в архитектуре здешнего места, несмотря на то, что инфраструктура этой бывшей молочной совершенно не соответствует современным гостиничным нормам. Владелица заботится о том, чтобы все подкрашивалось и содержалось в порядке, однако сохранила рококо, сыроварни, торжественные зеркала, желтеющие растения и все, что по мере возможности способствует отнесению отеля к изящным искусствам. Сделанный выбор приносит свои плоды, ибо заезжие американеры бьются за то, чтобы там остановиться, считая данное место превосходным выражением старой Европы, слюнявой оборванки, делающей под себя, и вообще, здесь можно увидеть Русь: Добро пожаловать, у нас прекрасный борстч!

Наши коллеги с огромным трудом держатся на задних ногах. Чувствуется, что они достигли состояния вакуума. Сепарация, произведенная мамзелями, была тотальной. Обезжирены до мозга костей, парни из ЦРУ! Вперед, за витаминами, братья мои! Побольше красного мяса и молочных продуктов!

Подтверждаю, что мы напали на горячий след, настоящий, уникальный, потрясный, который позволит им, наконец, прижать к сердцу этот неуловимый чемоданчик.

Они выглядят довольными, но не более того. Не ликующими. Их помыслы еще не выползли из трусов. Если они и благодарны, эти олухи, то не за полицейскую операцию, а за роскошных девиц, которых им поставили. Они заявляют мне, что собираются в срочном порядке на них жениться. Они уже, меж двух походных коитусов, звонили в посольство США, чтобы подготовили паспорта этим чудным очаровательницам с полным набором штампов. Подобные оказии не упускают, и они не хотят оставлять кудесниц на обделанной земле выжившей из ума Европы. Ведь есть же Штаты, Флорида is good for you!

Они настаивают, чтобы я присутствовал на свадьбах. Они приглашают меня, все расходы за счет ЦРУ. Я обещаю подумать. Ну что ж, хорошо, в дорогу. В машине я их ввожу в курс дела, в то время как Берю, Пинюш и Люретт уже за работой на бульваре Гувьон-Сен-Сир. Каналья антиквар скрал их дорогой чемодан. Он требует кучу денег за его возвращение, убивает не задумываясь. Но ситуация осложняется еще тем, что в нее вмешались и другие типы: те, которые завалили мотоциклиста и забрали седока. Так что придется действовать нахрапом, со шпагами наголо, и не щелкать клювом, когда начнется заварушка. Стрелять без команды! Они веселятся без меры. Называют меня «French baby»! Заварушки — это их специальность. «French baby» их ни в хрен не ставит, так пусть посмотрит в деле.

Нет надобности в орлином взоре, чтобы обнаружить мое прославленное трио, укрывшееся на бульваре. Один пялится на витрину торговца подержанными колымагами, сплошь американский перехром; другой томится за рулем тачки, припаркованной во втором ряду; третий читает газету на скособоченном ящике, выпавшем из мусорного бака.

Значит, все тихо и спокойно.

— Just a moment! — говорю своим риканцам.

Провожу первичное обследование, проходя перед заведением Ахилла Пармантье, руки в карманах, слегка подволакивая ногу, чтобы оправдать медлительность передвижения.

Оглядываю сквозь стекло завалы, напоминающие торговый зал в день продажи с молотка. Какой-то смуглый тип стоит перед сейфом, таким же, как у мсье Лоу перед банкротством.

Рассмотрев парня, продолжаю обход и незаметно передаю указания каждому из моих пеонов.

— Передислокация, занимаем положение прямо перед входом, — говорю я им.

Затем поднимаю троих заатлантических коллег, которые все еще продолжают приходить в себя после такого грандиозного разврата. Они перехватили лишнего, словно никак не могли поверить в происходящее, господа америкосы made in Гонконг и Киллари-Бэй. Им поставили высший сорт! Шлюх благородной знатности, имеющих королевский знак на лобке и сиськи с гербами. Супер-искусниц класса VIP. Дипломированных укротительниц желез, которые не поперхнуться и при оральном способе.

— Ваш горячо любимый чемоданчик внутри, — указываю я им. — Вот только там же должно быть полно злых дядей, которые начеку. Наше появление, скорее всего, не станет для них неожиданностью.

— У нас есть, с чем заявиться в гости! — уверяет меня ирландец.

Он распахивает куртку, чтобы показать рифленую рукоятку пушки, размером с мою ляжку.

— Ух ты! — разеваю я рот. — Оно, наверное, вызывает дикий дзинь-дзинь, когда вы проходите через туннель безопасности в аэропортах?

Он пожимает плечами вышибалы бронированных дверей.

— Это из снаряжения, переданного нам по прилету.

— О’кей, парни. Заныриваем. Все семеро одновременно, надо занять место в мгновение ока. И валите сразу же тех, кто вздумает изображать из себя афганских повстанцев. Вы готовы?

— Я готовы, — отвечает на хорошем французском мутирующий китаец.

Я поднимаю руку. Ты видел Бонапа на Аркольском мосту, посылающего войска на австрияков? Вылитый я! Мои подручные, не раздумывая, устремляются за мной. Несемся, как сумасшедшие всем отделением, в склад для нескладных вещей мсье Пармантье.