Двадцать семь костей

Глава четвертая

Пандеру снилось, что Человек с мачете сам остался без руки. Во время расследований его сны часто отражали события с точностью до наоборот. Однажды, когда он преследовал убийцу, незадолго до пробуждения ему приснилось, что он сам стал жертвой.

Пандер открыл глаза и увидел, что находится в гостевой комнате в доме Коффи. Теплый воздух приятно обволакивал тело, словно вторая кожа. Внезапно у него возникло смутное ощущение, что кто-то следит за ним. Повернувшись на другой бок, он увидел зеленого геккона. Ящерица застыла на прикроватном столике и через москитную сетку смотрела на него своими выпученными глазами. Геккон был четыре дюйма в длину, два в высоту и находился так близко, что можно было разглядеть, как поднимаются и опускаются его ребра.

Пандер сел, дернул за шнурок, болтавшийся у него над головой, чтобы открыть марлевый полог, а затем босиком, в одних трусах и полосатой майке прошлепал по деревянному полу к незастекленному окну. Он наклонился, чтобы открыть ставни, — подоконник был два фута в ширину. Дерево, росшее напротив его окна, было усеяно цветами, напоминавшими по форме граммофоны и желтыми, как солнышко на детских рисунках. Он вдохнул их аромат и улыбнулся — впервые за последние годы ему было так хорошо. Неудивительно: это была любовь с первого взгляда. Пандер потерял голову от любви к острову, едва только спустился с трапа самолета.

Он был поражен — ему никогда и в голову не приходило, что в тропиках так хорошо. Но прозрачное голубое небо и яркое море вокруг, обволакивающая жара и неспешный ритм жизни, развевающиеся на ветру пальмы и буйство красок богатейшей флоры — все это придавало острову особое очарование. Здесь было удивительное сочетание чего-то чужого и близкого, североамериканского и вест-индского. Пандер сделал такой вывод, увидев в Сахарном городе «Жареного цыпленка из Кентукки»,[5] соседствующего с рыбным рынком под открытым небом.

Джулиан не преувеличивал насчет изобилия спиртного. А если и преувеличил, то не сильно. Во время экскурсии по острову Коффи остановился перед Ромовым домиком — деревянным ангаром на обочине Серкл-роуд, на южном берегу острова. Здесь ром черпали большими ковшами из огромного сосуда с широким горлышком, на дне которого плавал маринованный осьминог. Бармен из Пуэрто-Рико объяснил, что каждую ночь он заново наполняет сосуд, но осьминог находится там с 1976 года.

— Зачем? — спросил Пандер.

— Рог sabor, señor,[6] — ответил бармен.

Завтрак подали во внутренний дворик — в тот день, как и большую часть времени в году, погода позволяла завтракать на открытом воздухе. Джулиан и его жена Сайгрид — Зигги — уже сидели за столом из кованого железа, когда появился Пандер. Они обменялись приветствиями (Джулиан объяснил Пандеру, какую большую роль играют на острове формальности). Пандер заметил, что Коффи и его жена держатся за руки, — очевидно, двадцать пять лет супружества, рождение троих детей и троих внуков так и не смогли погасить их страсть.

Джулиан был холост, когда Пандер впервые встретил его в Литл-Роке. Несколько лет спустя, после урагана 1975 года, Бюро послало его на родной остров, чтобы основать агентство, которое остановило бы разгул преступности. Несколько месяцев спустя он влюбился в Сайгрид Фаартофт. Фаартофты, как и Хоканссоны и Апгарды, входили в число Двенадцати датских семей (вообще-то их было около двух дюжин, и далеко не все они были потомками датчан), которые по-прежнему контролировали большую часть собственности на острове.

На Сент-Люке, с его долгой сложной историей и расовой терпимостью, подобный брак не вызвал таких проблем, как это могло, к примеру, случиться в Арканзасе, где Коффи работал в последний раз, или в Атланте, куда Бюро необдуманно собиралось перевести его в 1982 году, когда в целях экономии было решено упразднить его агентство.

Джулиан немедленно подал в отставку и поступил в полицейское управление Сент-Люка. Через пять лет он уже занимал руководящую должность, а через пятнадцать стал большим начальником. Если на острове и были жители, которых Коффи не знал по имени или которые не знали его в лицо, то они точно не попались Пандеру во время вчерашней экскурсии.

Вместе с завтраком служанка-островитянка принесла утреннюю газету с фотографией Текса Ванджера на первой полосе. В заметке под фотографией сообщалось только, что Ванджер, житель Майами, не вернулся домой после того, как предпринял путешествие на Сент-Люк в середине августа, и просили всех, кто видел его, сообщить об этом в полицию.

Никаких упоминаний о том, что его тело было выброшено прибоем около холмов Кариб, или о другом теле, приплывшем с ним, а также никаких попыток связать его исчезновение со смертью Гетти Дженканс — единственной жертвы Человека с мачете — и, конечно, ничего о самом Человеке с мачете.

Пандер только покачал головой от удивления и восхищения. Сент-Люк действительно был раем, по крайней мере для старого охотника на маньяков. Ему не придется тратить много времени и сил на борьбу с прессой, контролировать поток информации и предотвращать возможные утечки.

После завтрака Джулиан отвез Пандера в полицейское управление — похожее на каменную крепость строение девятнадцатого века, располагавшееся в Данскер-Хилл и примыкавшее к четырехугольному Парламентскому двору. Он представил Пандеру свою дочь Лайлу и двух следователей — Феликса и Гамильтона, затем провел его в подвальное помещение, которое оборудовал под офис. Джулиан объяснил, что во время урагана Элоиза здесь находилась тюрьма. На покрытых зеленой краской влажных каменных стенах еще оставались разводы, а решетчатая дверь так и не была заменена.

В десять часов все управление собралось в комнате без окон на втором этаже, где обычно устраивали совещания. Ленивый вентилятор на потолке бессмысленно волновал воздух, когда Пандер приступил к инструктажу по делу, которое он окрестил для себя как «Серийный убийца № 101». Немного истории, немного психологии, описание двух типов серийных убийц — организованных и неорганизованных, — несколько примеров, чтобы проиллюстрировать способы поимки обоих типов.

Когда Пандер понял, что аудитория заскучала, он закруглился в своем привычном энергичном темпе:

— Убрать серийных убийц с наших улиц — самая главная и почетная задача для каждого из нас. От того, сколько времени мы потратим на это дело, как много будем работать, в какой степени проявим свою изобретательность, насколько слаженны и оперативны будут наши действия, — от всего этого будет зависеть, сколько людей останется в живых, а сколько — погибнет. Да, везение — тоже немаловажная вещь, но исходя из личного опыта я знаю, что чем больше я работаю и чем лучше я подготовлен, тем благосклоннее ко мне удача. Я вовсе не прошу вас забывать о своих семьях, и, разумеется, в конце собрания ваш начальник Коффи расскажет вам об оплате сверхурочных. Но пожалуйста, подумайте о том, что ваши мужья, жены и дети могут стать следующими жертвами, и пусть ваша совесть подскажет вам, сколько времени вы можете потратить на эту работу. И еще я хочу подчеркнуть один момент. Возможно, мы ищем настоящего монстра, но человек, которого мы в конце концов поймаем, внешне не будет похож на чудовище. Человек с мачете выглядит так же, как я или как вы. Скорее даже как вы, если ему повезло. — Сказав последнюю фразу, Пандер вежливо улыбнулся. — Поэтому не сбрасывайте со счетов людей лишь потому, что хорошо знаете их, даже если вы были знакомы с детства. Сейчас у нас трое убитых, а все население острова, включая туристов, — потенциальные жертвы маньяка. Человеком с мачете может оказаться кто угодно, за исключением разве что тех, кто находился с вами в одной постели в момент убийства. Вопросы есть?.. Нет?.. Ладно, если у кого возникнут вопросы… в моем кабинете нет двери, но если бы она там была, то можете считать, что для вас она всегда открыта.

Помещение быстро опустело. В комнате остались только Пандер, Коффи и новобранец, которого Пандер отметил с самого начала, поскольку он выделялся своей внешностью среди сотрудников департамента. Виджей Уинстон был самым молодым служащим местной полиции, но при этом самым высоким и смуглым. Пандер отметил, что его форма была сильно измята, словно он в ней спал, и он не ошибся. Виджей объяснил, что у него было ночное дежурство до восьми утра, а потом он немного вздремнул перед собранием в одной из камер предварительного заключения. Он вызвался дежурить во вторую смену — то ли его так тронула речь Пандера, то ли захотелось получить сверхурочные.

Пандер подошел к Джулиану.

— Шеф?

Джулиан повернулся к Уинстону.

— Вам платят по двойному тарифу?

— Нет, сэр. По полуторному.

— Будете нести вахту еще четыре часа, потом пойдете спать. Вы понадобитесь мне сегодня ночью, подежурите у телефонной будки.

Речь шла о телефонной будке около продовольственного магазина «Бата», примыкавшего к самому большому супермаркету на острове. Ее номер несколько раз встречался в телефонных счетах Текса Ванджера за июль и август. И согласно распечаткам из телефонной компании Сент-Люка, Тексу несколько раз звонили из этой будки между одиннадцатью часами вечера и двумя часами ночи накануне того дня, когда он покинул Майами и отправился на Сент-Люк. Пресса молчала, так что у преступника не было повода менять свои привычки, поэтому было решено устроить там засаду.

— Вы хорошо знаете Сахарный город? — спросил Пандер молодого офицера, когда Коффи ушел.

— Я ту ро’лся, — ответил Виджей на местном диалекте с примесью африканского и вест-индского.

— Извините?

— Родился здесь, я здесь родился.

— Ах, вы родились здесь! Вы не подскажете, как добраться до… — Пандер показал ему адрес, который быстро написал в своем карманном блокнотике, — Уошхаус-лейн?

— Я вас лучше провожу, сэр. Если уж вы меня не понимаете, то там вам точно понадобится переводчик.

Льюис Апгард покинул Большой дом в среду днем, чувствуя себя немного заторможенным после снотворных таблеток, прописанных Воглером. Сначала он заехал в «Недвижимость Апгарда» — офис располагался на втором этаже старинного, украшенного гипсовой лепниной здания на Данскер-Хилл. Первый этаж был арендован под ювелирный магазин, торговавший коралловыми бусами и дешевыми часами, которые при ввозе не облагались пошлиной. Дорис, секретарь, привлекательная женщина и дальняя родственница Льюиса, как раз заканчивала вносить данные по оплате аренды, когда он вошел.

— Доброе утро, кузина Доу. Чем порадуете? — спросил он, подходя к ней сзади и заглядывая через ее плечо на монитор компьютера.

— Доброе утро, кузен Льюис. Всего две неуплаты за это утро. Оба — жители Кора, — отозвалась Дорис, прокручивая файл к началу: Эндрю Арина и Фрэнсис Бендт. Первое имя удивило Льюиса. Арина работал на полную ставку барменом в «Короле Христиане» и считался одним из самых платежеспособных жителей маленькой лесной деревни.

Со вторым все обстояло иначе. Фрэн Бендт был внештатным репортером «Сентинела», его карьера в Штатах рухнула из-за пристрастия к кокаину и склонности к вуайеризму, но он сохранил свой уникальный нюх на сенсации. Если он был стеснен в средствах, то вместо арендной платы мог достать секретную информацию или откровенные (очень откровенные) фотографии. Льюис попросил Дорис связаться с Бендтом и назначить встречу в баре «Закат» — чем скорее, тем лучше. Тот согласился встретиться в полдень.

Независимо от сезона солнце на Сент-Люке всегда сияет ярко. Бендт был непривлекательным мужчиной с неряшливой бородой, которая не скрывала шрамов от юношеских угрей, придававших его коже сходство с лунным ландшафтом. В хлопчатобумажных брюках, белой рубашке с короткими рукавами и сандалиях на босу ногу он сидел в баре, потягивая пиво, когда появился Льюис.

После того как Льюис уладил кое-какие дела с Винсентом и приобрел пол-унции лесной травки (Хоки ничего не говорила по поводу того, что он должен завязать с марихуаной), они с Бендтом пошли прогуляться по пляжу. Репортер нес с собой пляжный зонтик и два пластиковых складных стульчика.

Бендт установил стулья и зонтик. Льюис набил свою кукурузную трубку, сделал очень глубокую затяжку, втянув больше, чем смогли вместить его легкие, и закашлялся, выпуская дым.

— И что у тебя есть интересного, чего я еще не знаю, приятель? — спросил он, когда кашель утих.

Бендт осторожно затянулся, подождал, пока наркотик проникнет в его легкие, и лишь потом ответил:

— У меня есть кое-что для тебя, но ты должен дать мне слово, что никому об этом не расскажешь. Это очень важное и секретное дело. Об этом знает не больше дюжины людей, и почти все они копы.

Льюиса это не впечатлило.

— Обещаю, — пообещал он, и они ударили по рукам.

— Ладно, помнишь девочку, которая пропала несколько лет назад?

— Ее тело нашли под деревом мешок Иуды?

— Точно. Ты ведь знаешь, что она была убита?

— Нет. Я думал, она сама себе отрезала руку и закопала себя заживо ради шутки.

— Очень смешно. — Бендт сделал еще одну затяжку, прежде чем отдать трубку, и снова подождал, пока дым рассеется. — В прошлую пятницу я подслушал разговор полицейских, они говорили о каком-то происшествии в северной части острова, у холмов. Я поехал туда. Вся полиция острова ползала по камням. Оказывается, приливом вынесло два тела: мужчину и женщину. Догадайся, какая часть тела отсутствовала у них?

— Даже не знаю… Рука?

— Правая рука. Как и у девочки Дженканс. Это значит, что на острове объявился маньяк. Мистер Фаартофт сказал, что его просили не писать об этом, пусть никто пока ничего не знает. Ах да, его еще называют Человеком с мачете.

Льюис подавил в себе дрожь ужаса. Шарлотта Куин и тетя Эгги пугали его в детстве историями о Человеке с мачете.

— Кто-нибудь еще знает о нем?

— Сейчас подумаю… Фаартофт, полицейские, следователь и, конечно, мы: ты и я. Но это еще не все. Ты читал сегодняшние газеты?

— Нет пока.

— Там на первой полосе фотография — пропавший турист из Флориды.

— Это как-то связано?

— Он — тот самый мужчина, которого выбросило прибоем на прошлой неделе. Но в статье написали только, что полиция разыскивает его как без вести пропавшего и все, кто его видел, должны обратиться в полицейское управление Сент-Люка и так далее. Да, с журналистикой здесь глухо. Я думал продать эту историю в одну из газет Виргинских островов или в «Сан-Хуан старз», чтобы потом новость просочилась и сюда и люди стали лучше беречь свои задницы.

Льюис выпустил кольцо дыма, наблюдая, как легкий ветерок с моря разрывает его на кусочки, потом отдал трубку Бендту.

— На твоем месте я бы не стал этого делать.

— Почему?

— Уничтожить свою работу ради одной статьи? Это все равно что убить курицу, несущую золотые яйца.

— Какие, на хрен, золотые яйца? Этот скряга Фаартофт не расплачивается со мной золотыми яйцами!

— Тогда подумай обо всех нас. Ты не был в «Синей долине» и не знаешь, что может случиться.

— А что может случиться, кроме того, что еще кому-нибудь отрежут руку?

— Я хочу сказать, что, если поползут слухи о том, что маньяк по прозвищу Человеке мачете орудует на Сент-Люке, мы сможем попрощаться с круизными лайнерами. Это цепная реакция. Не будет круизов — не будет и туристов, не будет туристов — рестораны начнут закрываться, люди не смогут платить аренду, мне от этого будет только хуже, к тому же гонорары в «Сентинеле» снизятся, а это уже будет плохо для тебя…

— Ладно, я понял. — Бендт сделал последнюю затяжку и отдал Льюису трубку.

Когда Льюис встал, чтобы уйти, Бендт подождал немного, показывая, что ему не хотелось портить такую хорошую затяжку, а потом сказал:

— Чуть было не забыл. — Он передал Апгарду конверт. — Я нащелкал их пару недель назад и сохранил специально для тебя.

Льюис раскрыл конверт. Там были фотографии Холли Голд, принимающей душ. Снято сверху, через ставни строения, известного среди жителей Кора как крапауд.

— Что скажешь? — спросил Бендт.

— Думаю, вопрос с арендой на этот месяц мы уладили, — произнес Льюис с улыбкой.

В среду днем Бенни ушел за покупками. Эмили сидела в Интернете, подтверждая заказ на билеты до Пуэрто-Рико, куда они собирались отправиться в выходные на ежегодную встречу членов Карибской ассоциации антропологов и археологов Америки. Фил снова работал за своей печатной машинкой.

Выключив компьютер, Эмили подтащила ящик для одежды к стене и забралась на него. Фил услышал ее, обернулся и увидел свою жену, которая наблюдала за ним через щель наверху.

— Цеппо, у тебя такой радостный вид, — заметил он. Цеп, или Цеппо, было сокращением от слова Цеппелина — так ласково называл свою жену Фил.

— О чем ты теперь пишешь?

— О Дуэйне.

— Опять какая-нибудь пошлятина.

— Не говори так, — остановил ее Фил, поворачиваясь к машинке.

— Не буду. Не могу дождаться, когда прочитаю это. Последний отрывок меня сильно возбудил.

— Тогда держи. — Он вытащил из печатной машинки страницу, которую только что закончил, присоединил ее к уже напечатанной главе и понес в другой конец комнаты. — Предупреждаю, если я услышу, как работает вибратор, то приду к тебе.

— Если ты услышишь вибратор, — сказала Эмили, протягивая руку из-за стены и беря тонкую стопку листов, — ты мне уже не понадобишься.