Двенадцать поленьев

СЛУЧАЙ НА МОРЕ

Это произошло тоже в гражданскую войну.

Балтийское море было тогда как суп с клёцками. Война — всюду мины под водой. Того и гляди, напорется боевой корабль — тут ему и крышка. Хоть не выпускай корабли из гавани. А как же не выпускать боевые корабли, если то с севера, то с запада Советской республике угрожает враг?

Короче сказать, приказали мне, старому моряку, расчистить кораблям дорожку. Дали мне для этого отряд лёгких тральщиков, самого поставили комиссаром.

Собрал я краснофлотцев.

— Ну, — говорю, — ребята, забирай невода, пошли в море рыбачить.

И объясняю, что не рыбку будем ловить, а морские мины — действовать надо осмотрительно.

Эти мины висят в воде, всё равно как воздушные шарики на привязи. Под каждой миной — донный якорь. А привязь отмерена такой длины, что снаружи мину и не видать. Даже небольшой корабль проплывёт над головой мины, не задев её. Эти чёрные шары караулят крупную добычу: крейсеры, линкоры, транспорты.

Ещё раз я напомнил ребятам, что работать в море надо осторожно, но бояться нечего: мы на тральщиках поверху плаваем, а мины в глубине сидят.

Вышел мой отряд в море. А дело уже к зиме было — ветер — так и сечёт по лицу, по рукам, даже под бушлаты к тельняшкам забирается. Краснофлотцы только покрякивают да ёжатся.

— Ничего, — говорю, — на работе согреемся, ещё жарко будет!

А волну развело баллов никак на восемь, на девять...

Трудно работать, когда корабль пляшет на волне, да и тебя заставляет чечётку выплясывать. Но дело есть дело. Спустили мои кораблики тралы — эти самые невода — и поплыли рядышком.

Гляжу — сразу и добыча. Подсечённая тралом, всплыла мина — словно большой чёрный мяч из-под воды выпрыгнул.

С тральщика по ней из пулемёта: «Тра-та-та-та!»

Бухнул взрыв, вскипело море — и мины нет.

Ещё мина позади другого тральщика.

Там её какой-то меткий стрелок щёлкнул из винтовки.

Пошла работа! Грохот в море, столбы воды и пены над волнами.

А я со своего катера за краснофлотцами приглядываю. Выравниваю корабли, чтобы шли намеченным курсом.

Вдруг на одном из тральщиков на мачте сигнал:

«Терплю бедствие».

«Что там, — думаю, — такое?» Спешу выяснить.

Приказываю вздёрнуть в ответ остренький красный флажок с белым глазком. Это значит:

«Ясно вижу».

Затем другой флажок:

«Иду на помощь».

Развернулись — и полным ходом на катере к тральщику.

А оттуда кричат в рупор:

— Не приближайтесь! Опасно!

«Ладно, — думаю себе, — кричите, я постарше и поопытнее вас», — и подошёл вплотную к кораблю.

Перепрыгнул к ним на палубу.

А на людях лица нет. Мечутся в испуге — то сюда, то туда.

— Что случилось? — кричу.

А мне в ответ — тоже криком:

— Бродяга пристала! Не отвязаться!

Я так и обмер. «Бродягами» у нас окрестили мины, которые, сорвавшись с якоря, всплывают на поверхность. Это бывает после штормов. Носятся по морю, бродят...

И вот она, эта бродячая смерть, у борта корабля.

Тральщик пляшет на волне, и мина рядом пляшет. Да так близко, что её расстрелять нельзя: вместе с миной и корабль взлетит на воздух.

— Багры! — кричу. — Баграми её оттолкните! — И сам за багор.

С кем-то вдвоём упёрлись баграми в чёрный шар.

— Осторожно, — говорю, — друг, по рогам не стукни её, осторожнее, осторожнее... Теперь толкаем; в сторону её, в сторону, подальше от борта...

— Есть, товарищ комиссар, — твердит, обрадовавшись, краснофлотец с багром. — Кажись, избавились от смертушки...

А мина вдруг застопорилась. Не желает больше слушаться багров. Словно кто привязал её к кораблю!

Что за напасть такая! Гляжу на воду, вглядываюсь вглубь — так и есть: под водой словно струна темнеет между кораблём и миной.

— Минреп! — невольно вырвалось у меня.

Вы, может, не поймёте, а моряки-то сразу поняли. Минреп — это привязь, канат, который держит плавучую мину на якоре. А бродяжка этим своим хвостом как-то сумела зацепиться за корабль.

— Минреп! — кричу, а сам не выпускаю из рук багра — удерживаю мину на расстоянии. Вдвоём стараемся, вместе с краснофлотцем. — Надо, — кричу, — перерезать минреп! Живее, ребята!

Нашёлся смельчак. Скинул шинель, разделся на ветру и — с разбегу шлёп в море.

Сомкнулась над ним ледяная вода.

Выплыл, молотит по воде ногами, чтобы согреться, ухватился рукой за минреп, да, вижу, плохо парню, синеет... Не успели ему и нож подать, как самого пришлось вытащить. Завернули его в тулуп — и в каюту.

— Держи-ка! — Я передал свой багор старшине тральщика.

Начинаю сам раздеваться. Сам решил нырять.

А тут — машинист. Вылез из трюма грязный, просаленный, показал белые зубы.

— Меня, — говорит, — мороз не возьмёт. Я салом смазанный. Давай, комиссар, нож!

Ножик взял в зубы, разбежался — и бух в воду.

Ну и пловец, гляжу. Любо поглядеть, как рыба! А минреп пересёк с одного маху, только нож блеснул лезвием.

Тем временем спустили шлюпку. Ребята на шлюпке, придерживая мину за оставшийся у неё хвостик, оттащили подальше от корабля. А уж расстрелять её ничего не стоило.

Вот и всё, что случилось с нами в море.

После этого, уже без приключений, мы расчистили дорогу кораблям.