Дверь к смерти

ГЛАВА 5

После ухода полицейских я обратился к Вулфу:

— Кроме прочих, мне пришла в голову и приятная мысль. У вас теперь нет не только Энди. И вам самое время двигать домой, чтобы полить десять тысяч горшков. Через месяц к этим двум приятностям добавится третья — повестка в суд в качестве свидетеля. Конечно, в случае снегопада, гололеда и распутицы можно будет надеть на колеса цепи и таким образом добраться, но…

— Ты замолчишь наконец? — пробурчал Вулф угрюмо. Глаза его были закрыты. — Я пытаюсь думать, а ты со своими шуточками…

Я замолчал, но через несколько минут Вулф не выдержал:

— Нет, не могу. Будь проклято это кресло!

— Единственное из них, отвечающее всем вашим требованиям, находится в пятидесяти милях отсюда. Между прочим, чьи мы теперь гости, если того, что был нам рад, замели в каталажку?

Ответ я получил, но не от своего шефа. Дверь в теплое отделение открылась и впустила Джозефа Джи Питкерна. С ним была его дочь Сибил. К этому времени я уже вдоволь насмотрелся на его искривленный нос и на бегающие зеленые глаза его дочери. Хозяин дома остановился посреди комнаты и холодно поинтересовался, кого мы ждем.

— Кого-нибудь, — ответил Вулф, — скажем, вас.

— Он оригинальничает, — пояснила Сибил, — он старается быть умным.

— Помолчи, Сибил, — приказал отец, не спуская глаз с Вулфа. — Перед уходом лейтенант Нунан сказал мне, что поставит своего человека перед въездом в поместье, чтобы избавить нас от посторонних. Он опасается, что нам станут надоедать газетчики и разные назойливые бездельники. Однако желающим покинуть нас препятствовать никто не будет.

— Очень разумно, — похвалил Вулф. — Мистер Нунан, безусловно, заслуживает поощрения. — Он тяжело вздохнул и продолжил: — Итак, вы приказываете мне уехать? Что ж, с вашей точки зрения, это верно.

— При чем здесь разумно — неразумно? Пока вы были нужны, вы должны были оставаться. Но в вас больше нет необходимости. Инцидент исчерпан, и я прошу…

— Нет, — оборвал его Вулф. — Вот уж нет!

— Что — нет?

— Инцидент не исчерпан. Вы не поняли. Мистер Нунан заслуживает поощрения от вас, но никак не от меня. Он осел, если разрешил вам свободно покидать поместье. Один из вас убийца. Нужно следить за каждым вашим шагом. Что касается…

Сибил разразилась смехом, он прозвучал так неожиданно, что все удивились. Повисла неловкая тишина.

— Вот видите, — нашелся Вулф, — у вас истерика. — Он посмотрел на Питкерна. — Это почему же у вашей дочери истерика?

— Это не истерика, — презрительно сказала Сибил. — От вас любой захохочет. Можно было бы назвать происходящее здесь мелодрамой, но это скорее комедия. Я разочарована вами, Ниро. Я считала вас умнее.

Думаю, именно это обстоятельство, что она назвала его так пренебрежительно — «Ниро», — заставило Вулфа решиться окончательно. До этого момента он колебался. Безусловно, сказав Энди, что они расстаются ненадолго, Вулф принял на себя определенные обязательства. Мало того, он попросту крайне нуждался в Энди. Да и власти, особенно лейтенант Нунан, нанесли ему жестокую обиду. Я его хорошо знаю. Стремление вернуться домой, к хорошей кухне и креслу не давали Вулфу решиться, но теперь, когда эта невзрачная фитюлька назвала его так — его, Ниро Вулфа!.. Он закусил удила.

— Мне неудобно сидеть в вашем доме в то время, когда вы стоите, — церемонно заявил Вулф Питкерну, вставая с кресла. — Мистер Красицкий поручил мне освободить его от обвинений, и я намерен это сделать. Наивно было бы полагать, что ради таких абстракций, как правда и справедливость, вы проявите терпимость, это было бы неслыханно, но я обязан вас спросить. Могу ли я с мистером Гудвином остаться для беседы с вами, вашей семьей и слугами? Причем до тех пор, пока либо не удостоверюсь в виновности мистера Красицкого, либо не соберу доказательств его невиновности, доказательств, способных убедить в этом остальных?

Сибил хоть и ехидно, но уже с явным одобрением кивнула.

— Нет, не можете, — сказал Питкерн, явно сдерживая себя. — Представители закона удовлетворены, а то, что вы — нет, меня не касается. — Он опустил руку в карман. — Я проявил достаточно терпения, но дальше мириться с вашим присутствием не желаю. Где ваша машина, надеюсь, помните?

Питкерн вынул руку, и чтоб мне лопнуть, если в ней не оказался «кольт» 38-го калибра, старый, но в приличном состоянии.

— Предъявите лицензию на право ношения оружия, — потребовал я.

— Тьфу! — отреагировал Вулф. Он сунул руку в карман, и я было подумал, что теперь они начнут палить друг в друга. Но Вулф достал ключ и показал его Питкерну:

— Ключ от коттеджа Красицкого. Он дал мне его, чтобы я собрал пожитки или то, что от них осталось после незаконного вторжения полиции. Мы с Гудвином без вас пойдем сейчас туда, а потом подождем у машины вашего представителя, чтобы он осмотрел наш багаж перед отъездом. Есть возражения?

— Я… — начал было Питкерн, но замолчал, нахмурился, недовольный собой, и сказал: — Нет.

— Прекрасно! — Вулф развернулся, словно огромный корабль, взял со стола шляпу и трость, и мы двинулись к двери.

На улице я помог Вулфу застегнуть пальто и надел свое. Весь день было пасмурно, и теперь, хотя еще было рановато, почти совсем стемнело. Холодный ветер гнал по небу низкие облака. Я сбегал к машине за фонариком и нагнал Вулфа.

Ветки высохли, и нагибаться стало необязательно. Мы миновали теннисные корты и вошли в рощицу вечнозеленых деревьев. Здесь казалось совсем темно. Я взглянул на часы и бодрым голосом сообщил в сторону нахохлившейся огромной спины впереди:

— Четыре часа. Будь мы сейчас дома в компании Теодора или Энди, вы бы как раз поднимались наверх в оранжерею, чтобы поковыряться немного в горшках.

Ниро Вулф даже не велел мне заткнуться, настолько не в своей тарелке он чувствовал себя в эти минуты.

В домике садовника пришлось сразу же зажечь свет. Вулф осмотрелся, отыскал наиболее вместительное кресло, затем снял шляпу, пальто, отставил трость и сел. Я начал осмотр. Обычного после обыска беспорядка не было. Средних размеров комната выглядела довольно уютно, хотя ковры и мебель послужили достаточно и были далеко не первой молодости. Справа и слева располагались спальные комнаты, сзади — ванная и кухня. Работу я закончил быстро.

— Ничего особенного, — доложил я Вулфу. — Будем паковаться?

— Чего ради? — спросил он как-то уж очень уныло.

— Посмотреть еще раз на всякий случай?

Вулф лишь тяжело вздохнул. Чтобы только не сидеть на месте, я прошелся по квартире садовника снова. Осмотр стола и картотеки и в этот раз не дал ничего нового: брошюры по садоводству, личные мелочи и подобная же чепуха. Спальня слева оказалась вовсе пустой. Энди пользовался правой, и ее-то я прощупал основательно. Однако если там и было что-то, достойное утереть нос лейтенанту Нунану, то я его не нашел ни в первый раз, ни во второй. Обследование ванной и кухни в первый раз не дало ничего, а во второй — небольшую картонную коробочку на полке за пакетами с крупой. Морфия в коробочке не оказалось, равно как и основания полагать, что он там когда-то был вообще. Там были ключи. Свою находку я показал Вулфу.

— На одном бирка, — сказал я. — Написано: «Дуб. ор-и», верно, означает «дубликат от оранжереи». Очень может пригодиться, если мы захотим темной ночью выкрасть ту суперорхидею.

Никакой реакции от моего шефа не последовало, и мне ничего не осталось, как сунуть коробочку в карман и сесть. Вулф молчал, но скоро мне это молчание надоело.

— Скажу прямо, — заявил я Вулфу, — ваше поведение мне не нравится. Сколько раз, сидя в конторе, вы говорили: «Арчи, найди и приведи ко мне такого-то». Обычно я приводил, не так ли? Но если вы сейчас велите отвезти вас домой, а потом скажете, чтобы я привел Питкерна, Имбри и Гаса Требла — а у меня возникают такие подозрения, — то прошу меня уволить. Я и пальцем не шевельну, особенно после того, как вы сами испортили игру, причем из-за пустяка, из-за того, что девчонка назвала вас по имени.

— Какая она девчонка! — проворчал он.

— Обычная девчонка. Я просто хочу внести ясность на тот случай, если мы сейчас поедем домой.

Он внимательно посмотрел на меня и кивнул, поджав губы, как бы проглатывая неприятные слова, на которые не имеет смысла отвечать.

— Здесь есть телефон. Вызови Фрица, — приказал Вулф.

— А вдруг он параллельный с домом?

— Попробуй.

Я набрал коммутатор. Посторонних щелчков не было. Назвав номер, соединился с Фрицем. Вулф взял трубку.

— Фриц? Мы задерживаемся. Нет, со мной все в порядке. Не знаю. На неопределенное время. Нет, черт возьми, он попал в тюрьму. Сейчас не могу сказать, но до ужина я тебе позвоню. Как растения? Понятно. Нет, все правильно, это им не повредит. Понятно. Нет, нет, нет, только не это, только не с северной стороны. Ни единого! Конечно, я так делал, но…

Я перестал прислушиваться к разговору о несчастной судьбе растений, оставленных на попечение непрофессионала, не потому, что такой уж бессердечный от рождения. Мое внимание привлекло другое. Случайно взглянув в окно, я обнаружил, что вверх-вниз качнулась ветка куста, качнулась и замерла. Не нужно быть следопытом, чтобы догадаться: никакой ветер не раскачает так голую ветку. Еще несколько секунд я послушал наставления Вулфа, затем непринужденно прошествовал из комнаты в кухню, выключил свет, бесшумно открыл заднюю дверь и выскользнул наружу.

Абсолютная темнота поглотила меня. Постояв с полминуты, я стал кое-что различать. Рука автоматически скользнула за пазуху проверить пистолет. Постепенно я обнаружил, что стою на бетонной отмостке почти вровень с землей. Шагнув влево, я начал красться к углу дома. Из-за шума ветра я почти ничего не слышал. Мне оставалось надеяться, что и тот, присутствие которого здесь я ощущал почти физически, тоже ничего не слышит.

На меня кто-то наскочил непонятно откуда, едва я дошел до угла. Попытавшись схватить нападавшего, я получил сильный удар кулаком в шею и, признаюсь, разозлился. Я сделал шаг в сторону, развернулся и ударил разок, целя в область почек. Обычно такой удар несколько остужает пыл нападающего, но вышло неловко, я промазал, засветил в бедро, чуть не вывихнув себе палец. Противник в ответ попытался достать меня широким свингом, но при этом полностью раскрылся. Я нырнул, и он проскочил мимо, а затем, когда развернулся для второй атаки, я обнаружил, что мой ночной спарринг-партнер не кто иной, как помощник Эндрю Гас Требл.

— Послушай, — сказал я, — если ты настаиваешь, мы продолжим, но хотелось бы знать, ради чего? Продолжение мне будет гораздо интереснее, если я буду знать, за что мы бьемся.

— Вы предатели, — прохрипел он в ответ.

— Прекрасно, хотя и непонятно. Кого я предал? Питкерна? Его дочь? Кого?

— Вы заставили его поверить, что вы за него, а сами? Вы помогли полиции состряпать дело!

— Ах вот что! Ты думаешь, что мы предали Энди?

— А то нет?

— Послушай, дружище, — я опустил, наконец, руки, — знаешь, кто ты? Ты мой рождественский подарок. Ты попал пальцем в небо, но от этого ты не менее прекрасен. Давай зайдем и поговорим с Ниро Вулфом.

— Я не стану говорить с этим жуликом!

— Но ты подсматривал за ним в окно — зачем?

— Хотел знать, что вы затеяли.

— О, это просто! Нужно было спросить нас. Мы ничего не затеяли, мы сели в лужу, прокололись. Но мы по-прежнему любим Энди. Мы хотели взять его с собой, чтобы холить и лелеять, но они нам не позволили.

— Это наглая ложь!

— Тогда тем более ты обязан войти и заявить мистеру Вулфу в лицо, что он предатель, жулик и лжец. Может быть, такой возможности больше не представится. Ты что, боишься?

— Вот уж нет, — заявил Гас и пошел к кухонной двери.

Едва мы вошли, первое, что я услышал, были слова Вулфа:

— Арчи, какого дьявола…

Вулф только что завершил разговор по телефону и теперь недоуменно уставился на Гаса.

— Где ты его откопал?

— Да там, неподалеку. — Я махнул рукой в сад. — Считайте, что я возобновил поставки.