Двое в стране любви

ГЛАВА ПЯТАЯ

Месяц спустя Джулианн мерила шагами свою квартиру в Клиервилле, штат Пенсильвания.

Она уже неделю страдала от изнурительного недомогания, и ей только что стало известно, что не какая-то инфекционная зараза и не вирус каждое утро расстраивает ее желудок.

Это ребенок!

Джулианн Маккензи, женщина, которая и подумать не могла о ребенке, была беременна.

– Врач уверен? – спросила Кей.

Джулианн перестала бегать по комнате.

– Да, врач уверен.

Она была у него два дня назад и еще поспорила, что диагноз ошибочен, что сестра перепутала анализы. Но тесты на кровь показали то же самое.

Она была беременна.

Кей поднялась с дивана:

– Бобби звонил тебе?

– Нет. – Джулианн смотрела в окно. Погода стояла жаркая, душная. – Но я не оставляла для него никакого срочного сообщения. – Все, что она сделала, так это продиктовала портье коттеджа свое имя и номер телефона. Дважды.

– Срочное или не срочное, а он должен был позвонить хотя бы из вежливости.

Но он не звонил, и это подразумевало, что разговоры с ней его не интересуют. Однако она носила его ребенка и должна была ему об этом сообщить.

Джулианн села рядом с кузиной:

– Надеюсь, он не подумает, что я хитрю с ним. Он – богатый человек, и я... – «Нервничаю, боюсь его реакции. Мне не в чем его будет упрекнуть, если он подумает, что я нарочно забеременела, лишь бы получить с него какие-то деньги». – Я сказала ему, что у меня не может быть детей!

– Ты же не лгала, Джул, в тот момент ты сама в это верила!

– А что, если он так и не позвонит мне? Что мне делать? Лететь в Техас и встретиться с ним лицом к лицу?

– По мне, так план хороший.

Джулианн еле сдерживала слезы.

– Я всегда хотела ребенка, но почему это случилось именно сейчас? И почему от Бобби? – От мужчины, которого она едва знала, который все еще носил кольцо, надетое ему на палец покойной женой.

Кей стиснула ей руку.

– Это промысел Божий, что-то предначертанное.

Примет ли Бобби подобные рассуждения? Или увидит в этом ловушку для себя?

– Я должна была упомянуть про презервативы, я должна была что-нибудь сказать.

– Да, ты допустила промах и получила наказание за свою ошибку. Случается.

– Как ты думаешь, сколько времени ждать его звонка? Несколько дней? Несколько недель?

– Я подождала бы несколько дней. Несколько недель – это слишком долго, Джул, все нужно уладить раньше. Кроме того, я знаю, что ты так и не перестаешь о нем думать.

Это правда.

– Я так напугана, Кей.

– Ребенком? Или разговором с Бобби?

– И тем, и другим.

Ей сорок лет, и она решилась на ребенка вне законного брака. От мужчины, который посещает ее лишь в мечтах.

От мужчины, который не потрудился даже ответить на ее звонок.

Бобби взглянул на часы – племянник, как всегда, опаздывал. Они условились встретиться в конюшне, но Бобби устал ждать и вышел на воздух, чтобы понаблюдать за лошадьми на пастбище.

«Человеку не следует иметь слишком много денег или слишком много лошадей», – подумал он, любуясь молодым мерином, которого недавно купил.

Бобби вырос в страшной бедности, он начинал с того, что сгребал навоз на ранчо других хозяев, потом объезжал и тренировал лошадей, экономя каждый доллар ради исполнения своей мечты. Ради того, чтобы, как и его старший брат, мотаться из города в город и отбивать задницу на профессиональном кругу родео.

Камерон Элк, его покойный брат.

Непредсказуемый отец Майкла.

Бобби услышал шаги.

Но по дорожке, ведущей к конюшне, шел не Майкл, это была женщина.

Неясные очертания ее фигуры ничего ему не напомнили, но даже на расстоянии он увидел волосы с огненным оттенком, как ореол над головой.

Он узнал Джулианн.

Он пошел ей навстречу, но успел дойти только до середины дорожки.

Они остановились под цветущим деревом и какое-то время глядели друг на друга. Она выглядела не очень хорошо – кожа бледная, глаза утратили былой блеск.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он.

Она поправила на плече ремень сумки, и он заметил на запястье подаренный им браслет.

– Ты не ответил на мои звонки, Бобби.

И ради этого она проделала такой путь до Техаса? Явилась без приглашения на его порог?

– Я был занят, – уклонился он от ответа. Он не предлагал поддерживать отношения, вмешиваться в жизнь друг друга, притворяться, что они на всю жизнь останутся друзьями.

– Мне нужно обсудить с тобой нечто действительно важное.

– О'кей, я слушаю.

– Может, пройдем куда-нибудь, где попрохладнее? Здесь так жарко.

– Идем в конюшню. В кабинет.

– Прекрасно. – Она опустила глаза и глубоко, судорожно вздохнула.

– Ты нездорова, Джулианн?

Она пристально посмотрела на него:

– В некотором роде.

Как только они вошли внутрь, он предложил ей сесть. В кабинете, который они с Майклом делили на двоих, стояли два крепких рабочих стола, несколько стульев в традиционном стиле и книжные полки от пола до потолка. На столе Бобби был безупречный порядок, а на столе Майкла, заваленном бог знает чем, царил полный хаос.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – спросил он. – Содовой? Кофе?

Джулианн сложила руки на коленях:

– Воду, если нетрудно.

– Разумеется. – Он подошел к мини-холодильнику, вынул пластиковую бутылку и подал ей. Интересно, что это за болезнь такая? И как можно болеть «в некотором роде»?

Джулианн пила воду маленькими глотками, будто боялась выпить слишком много.

– Что случилось? – спросил он.

Она закрыла глаза, потом открыла и уставилась в пол:

– Я беременна.

Его рука соскользнула со стола. Не было нужды спрашивать, чей это ребенок: если бы не его, ее здесь не было бы.

Еще один бастард из Элков, еще один незаконнорожденный ребенок смешанной крови.

Он вдруг почувствовал себя на месте Камерона, своего непутевого брата, ковбоя, следовавшего принципу «поматросил и бросил» и при этом не имевшего привычки пользоваться презервативом.

– Я думал, у тебя не может быть детей.

Он испугался, что она сейчас заплачет. Она выглядела такой беззащитной, такой хрупкой, как подстреленный эльф.

– Я не обманывала тебя, Бобби, это вышло не нарочно.

– Я этого и не сказал.

– Но подумал.

– Нет, совсем нет. – Он вообще не мог ни о чем думать. – Просто до меня не доходит...

Она опять уставилась в пол:

– До меня тоже.

Бобби подошел к холодильнику и схватил бутылку воды – ему необходимо взять минуту на размышление. Передохнуть, понять, что произошло.

– Я не знаю, что делать, Джулианн.

– Тебе ничего не нужно делать, я могу вырастить ребенка сама.

Он внимательно смотрел на упрямо вздернутый подбородок и думал о матери Майкла: когда он с ней познакомился, она умирала от рака и все равно старалась делать все, чтобы поднять сына, любить, защищать и поддерживать его. То есть все то, что, вероятно, собиралась делать и Джулианн.

Но у матери Майкла были большие затруднения с финансами, и потому мальчик рос как дичок.

– Чем ты занимаешься? – спросил он, внезапно осознав, что Джулианн никогда не говорила о своей карьере. – Что у тебя за профессия?

– Я – менеджер по розничной продаже и только что перешла на новую работу. Предполагаю через две недели к ней приступить.

– Какого рода розничная продажа?

– Дамские наряды. – Она снова вздернула подбородок. – Жалованье такое же, как и на прежнем месте, но льгот больше.

Вероятно, речь идет о медицинских льготах и о страховке, в которых она, без сомнения, будет нуждаться.

– Почему ты сменила работу? – осторожно спросил он. – Потому что будет ребенок?

– Нет. Магазин, в котором я работала, закрылся. У меня как раз был переходный период, когда мы приехали сюда в прошлом месяце.

«Сейчас у нее опять переходный период, – подумал он, – она беременна и не замужем».

Бобби прислонился к столу. Ему вдруг захотелось обнять ее, сказать, что она не одинока. Что он будет рядом. Но он остался на месте, упрямо охраняя собственный душевный покой.

– Как долго ты пробудешь в Техасе?

– Три дня. Я хочу снять комнату в мотеле, в городе.

– Можешь остановиться здесь. И я не жду, что ты оплатишь счет, – торопливо добавил он. – В конце концов, нам необходимо время, чтобы обсудить создавшуюся ситуацию, все продумать.

– Благодарю, – ответила она и отвернулась к окну.

Он никак не ожидал увидеть Джулианн снова, да еще здесь, да еще напомнившей ему об их скоротечной, безрассудной страсти.

О вечере, когда мысль об использовании защитных средств даже не пришла ему в голову.

От внезапно раздавшегося телефонного звонка Бобби чуть не подпрыгнул, но обрадовался возможности отвлечься.

Звонил Майкл.

– Эй, извини меня, готов к разносу, я вроде как забыл о нашей встрече. Но могу подскочить в конюшню, если хочешь.

– Нет, все в порядке, я занимаюсь другими делами. – Он взглянул на Джулианн и вдруг подумал, не голодна ли она. – Я свяжусь с тобой позже.

Бобби повесил трубку и стал смотреть, как Джулианн мелкими глотками пьет воду. Он чертовски мало знал о будущих матерях, но слышал, что у них часто повышается температура и что они становятся страшно нервными.

Похоже, жара, у нее нет, но она решительно выглядела больной.

– Пойдем, – распорядился он, – я отвезу тебя в коттедж, Мария выделит тебе комнату.

– Хорошо.

Джулианн равнодушно улыбнулась ему, и совесть когтистой лапой вцепилась ему в грудь. Его учили, что, если мужчина вверг женщину в подобные неприятности, он обязан на ней жениться. Камерон, конечно, этому правилу не следовал, и Бобби не следовал бы тоже.

Для него невыносима была сама мысль о том, что ему нужно жениться. Еще раз.

Джулианн стояла рядом с Бобби у регистрационной стойки коттеджа, борясь с подступающей тошнотой. В сумке лежали крекеры с солью, но она не хотела привлекать к себе внимание.

– Проверь еще раз, – попросил Бобби Марию.

Латиноамериканка потыкала пальцами в клавиатуру компьютера и головой:

– Ничего свободного до следующей недели, сеньор Бобби. Нет.

Бобби поскреб рубашку на груди, и Джулианн только теперь поняла, что все номера в коттедже заняты как минимум на неделю вперед.

– Я могу снять комнату в городе, – сказала она.

Бобби повернулся и посмотрел на Джулианн, взгляд задержался на ее пока еще плоском животе.

– Не пойдет, тот мотель накрылся. Я что-нибудь придумаю.

Они постояли еще немного, Бобби хмурился, а Джулианн все внимательнее присматривалась к крекерам в своей сумочке, не зная, как справиться с тошнотой.

– Ты можешь остановиться у меня, – наконец сказал Бобби.

Джулианн была ошеломлена.

– Спасибо, это очень щедрое предложение.

Желудку вдруг стало легче, спокойнее.

Она не забыла Бобби, и теперь он стал еще важнее для нее.

Потому что под сердцем у нее его ребенок.

Ребенок, которого она любила.

– Обещаю не быть в тягость, – сказала она.

Он пожал плечами:

– Об этом не беспокойся, я поживу у Майкла, у него хватит места.

Джулианн вздрогнула – опять вернулась тошнота.

– Где твой багаж? – спросил он, отводя ее от стойки.

– В машине, я взяла напрокат. – Она все-таки полезла в сумочку за крекерами.

Бобби взглянул на нее:

– Если ты голодна, я пришлю тебе что-нибудь съестное.

– Крекеры успокаивают мой желудок, – призналась Джулианн, прикладывая огромные усилия, чтобы выглядеть лучше, чем она себя чувствовала. – По большей части, точнее сказать.

Бобби неловко переминался с ноги на ногу.

– Тогда я сообщу в группу обслуживания, чтобы принесли в хижину что-нибудь соленое.

– Спасибо.

Он подошел ближе, и она ощутила его запах, теплый, лесной аромат.

– Прости меня, Джулианн.

– За что? – «За то, что сделал меня беременной? За то, что не использовал презерватив?»

– Мне просто очень жаль, что ты нехорошо себя чувствуешь.

Она благодарно вздохнула.

– Это от климата. Мне говорили, это проходит.

– Я тоже такое слышал. – Он остановился, дожидаясь ее. – Едем ко мне. Это немного в стороне от дорожек для гостей.

– Это хорошо.

Она села в свой седан, а он влез в свой грузовик.

Дорога к его домику была узкой и трудной. Джулианн затолкала в рот очередной крекер и выдержала все ухабы.

Наконец они добрались до примитивного бревенчатого строения, уютно притулившегося на склоне холма. Джулианн вышла из машины и полной грудью вдохнула чистый, свежий воздух. Рядом взлетела большая желтая бабочка, и на мгновение ей представилось, как маленький мальчик или девочка, с темными волосами и бронзовой кожей, бегает за бабочкой, играет на солнце.

«Мой ребенок, – подумала она, прикасаясь к животу. – Ребенок Бобби».

Она повернулась и заметила, что Бобби пристально наблюдает за ней.

Джулианн отвела взгляд и вытащила из машины дорожную сумку.

Он забрал ее у нее.

– А что случилось с зеленым чемоданчиком?

– Я же приехала ненадолго. Бобби открыл дверь.

Хижина оказалась отражением своего хозяина – уединенная и темная. Бревна, из которых были сложены стены, растрескались, деревянные полы покрыты ковриками в стиле навахо, мебель – полированный антиквариат, домашней выделки, но очаг чисто выметен.

В хижине было удивительно чисто. Безупречно.

– В этой хижине одна спальня, одна ванная. – Он показал ей кухню. – Сейчас в холодильнике найдется немногое, но я буду проверять, как он снабжается.

– Спасибо, Бобби, я очень признательна.

– Не стоит. – Он поставил ее дорожную сумку на кресло, покрытое воловьей шкурой. – Я бы хотел забрать с собой кое-какие вещи.

– Давай. – Чувствуя себя незваным гостем, она отступила назад и не осмелилась последовать за ним в спальню, хотя несколько следующих дней ей придется там спать.

Пока он укладывал вещи, она прошла на кухню, села к небольшому столу и начала есть свои крекеры.

Бобби вернулся буквально через несколько минут.

– Ты не хочешь съесть что-нибудь более существенное? – спросил он.

– Нет. Пока нет. – Ей требовалось некоторое время, чтобы переварить уже съеденное.

– Ты собираешься медленно умирать с голоду, Джулианн?

Она улыбнулась.

– Я и так довольно скоро растолстею.

Он посмотрел на ее живот, потом перевел взгляд на ее лицо:

– Это все так трудно постичь!

Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга.

Потом он занялся приготовлением кофе.

– Не думаю, что ты его хочешь.

– Спасибо, не хочу. У тебя, случайно, нет чая? Мой желудок переносит его легче.

Бобби отрицательно покачал головой.

– Нет, но я внесу его в список. – Он сварил кофе, вылил его в кружку и, ничем не разбавляя, выпил.

Как всегда, волосы у него были заплетены в косичку, бакенбарды аккуратно подстрижены, подбородок тщательно выбрит.

На нем была легкая поношенная футболка и выцветшие джинсы, слегка припорошенные пылью на коленях. Поймав себя на том, что смотрит на его ноги, Джулианн быстро отвела взгляд.

Она вдруг забыла, что он инвалид. Он был таким энергичным, широкоплечим, сильным!

– Я должен идти, нам с Майклом нужно заняться кое-чем. – Он допил кофе, сполоснул чашку и поставил ее на полку. Затем он выплеснул остатки кофе из кофейника и выбросил использованный фильтр в мусорный ящик под раковиной.

Джулианн обычно накапливала посуду, а потом загружала ее в посудомоечную машину. И она не мыла кофейник каждый раз, как пользовалась им. Здесь ей следует быть аккуратнее и постараться поддерживать порядок, к которому привык Бобби.

– Я позже вернусь.

Она кивнула.

Он что-то написал в блокноте, возле телефона.

– Я оставляю тебе несколько номеров – правления, кабинета в конюшне, моего сотового. Звони, если что-нибудь понадобится.

– Позвоню.

Он перекинул спортивную сумку через плечо и с парой костылей в руках вышел из хижины.

Бобби не обернулся, чтобы взглянуть на нее, и она почувствовала, что ему неловко: костыли были явным напоминанием о ноге, которую он потерял.

Джулианн с минуту просто сидела, уставившись в стену, наконец встала и направилась в спальню. Она остановилась, когда увидела его постель: кровать из красного дерева, темная и какая-то очень мужская, стеганое одеяло, довольно мрачное, синее.

Ей захотелось порыться в его ящиках, чтобы раскрыть его тайну: нет ли у него где-нибудь портрета жены? Не спрятан ли где-нибудь альбом с фотографиями? Но она находила только аккуратно сложенную одежду.

Лишь туалетная комната говорила о его инвалидности. Около унитаза были прикреплены металлические поручни, вроде тех, которые делают в общественных местах в помощь инвалидам. У ванны тоже имелись поручни, гибкий шланг и водонепроницаемый стул в центре, а это, по ее мнению, означало, что Бобби принимал душ без протеза.

Внезапно Джулианн стало страшно в этом замкнутом пространстве, и она помчалась прочь, чтобы вдохнуть летнего воздуха. Она взглянула на полевые цветы, потом встала на колени и начала их рвать. Через минуту у нее в руках уже был целый букет ярких, чудесно пахнущих цветов.

Она добавит цветных пятен в темное, отшельническое жилище Бобби Элка.