Двор Алексея Михайловича в контексте абсолютизации царской власти

Куракина и боярыня Анна Петровна Хитрово; у царевича Петра Алексее-

вича – боярыня Матрона Романовна Леонтьева.

У царицы и царевен также были свои боярыни-мамки. У первой же-

ны царя, М.И. Милославской, дворовыми боярынями были «княжна боя-

рыня Ульяна Михайловна Нащекина, Дарья Ивановна Салтыкова, Анна

Матвеевна Супонева; у царевича Федора Алексеевича – княгиня Прасковья

Борисовна Куракина; у княжны Марфы Алексеевны – «мама» Ульяна Пет-

57 -

ровна Шереметева; у царевны Софьи Алексеевны – Анна Михайловна Ло-

банова; у царевны Екатерины Алексеевны – княгиня Ефросинья Демидов-

на Зубова» 165.

У царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной ими значились Матре-

на Васильевна Блохина и Домна Ивановна Волконская, кравчей служила

Феодосия Ивановна Кокорева. У царевны и великой княжны Ирины Ми-

хайловны в мамках были боярыня княжна Ульяна Васильевна Троекурова

и Дарья Ивановна Толстая. У царевны Татьяны Михайловны – боярыня

Марья Ивановна Пронская. Свои мамки-боярыни были и у меньших кня-

жен 166. Даже когда воспитанники дворовых боярынь взрослели, боярыни-

вдовы, по их желанию, все равно оставались во дворце, а при взрослых ца-

ревнах они жили постоянно.

В свиту царицы Натальи Кирилловны царем были введены Матрена

Васильевна Блохина, княжна Домна Ивановна Волконская, кравчея Наста-

сья Ивановна Кокорева.

С дворовыми боярынями царица проводила свой ежедневный досуг.

Вместе с ними занималась общим для всех женщин делом – рукоделием.

Если царь Алексей Михайлович с увлечением посещал Оружейную палату

и смотрел за работой мастеров, то царица со своим окружением непремен-

но ходила в Царицыну Мастерскую палату, осматривала ткани для шитья,

высказывала пожелания мастерицам о своих нарядах и одежде для детей.

Другой статьей забот царицы и окружавших ее боярынь было покро-

вительство девицам, дочерям членов царского двора. Царица и ее свита за-

ботились об их приданом, подыскивали достойного жениха, выдавали

замуж. Это было одной из сторон благотворительной деятельности цари-

цы. Другим видом благотворительности было посещение тюрем и подача

милостыни «тюремным сидельцам», а также поездки царицы в монастыри,

сопровождавшиеся щедрыми пожалованиями от лица государыни и ее

боярынь.

58 -

Следующими после дворовых боярынь в должностной иерархии чи-

нов женской части двора были казначеи. Как и у казначея на мужской по-

ловине двора, в ведении казначеи находилась казна: одежда, ткани,

украшения, деньги царицы, а также учет их прихода и расхода.

При каждой царевне также была своя казначея, хранившая такую

казну. У царицы обычно было по две казначеи, у царевен – по одной. Одна

из царицыных казначей была главной среди всех. Благодаря ряду источни-

ков, до нашего времени сохранились их имена. В разные годы ими были: у

царицы Марии Ильиничны – Анна Михайловна Вельяминова, Мария Се-

меновна Милославская, у царевен – Ульяна Степановна Собакина, Васили-

са Пятово, княжна Марья Ивановна Пронская и другие 167. Согласно книге

государева жалованья за 1675 г., во дворце было девять казначей, полу-

чавших кормовых по 6 денег (3 коп.) в день и годовое жалованье – по 8

рублей 168.

Некоторые из казначей, например Василиса Пятово, служили во

дворце более двадцати лет. История жизни другой казначеи, Анны Михай-

ловны Вельяминовой, показывает, что она занимала особое, очень близкое

положение к царице Марии Ильиничне. Анна Вельяминова, урожденная

Ртищева, родная сестра дворецкого Ф.М. Ртищева, едва ли не первой поя-

вилась при дворе молодой царицы Марии Ильиничны. В высокой должно-

сти царицыной кравчей она упоминается уже 17 января 1648 г. – на другой

день после царской свадьбы 169. Анна Вельяминова пользовалась большим

доверием царицы и сразу стала ее правой рукой во всех делах домашнего

быта женской половины дворца. Вероятно, Вельяминова выделялась (воз-

можно, красотой) при дворе, поскольку на нее обратил внимание посол А.

Мейерберг, который замечал: «в числе провожатых царицы и вдова Анна,

сестра царского дворецкого Федора Михайловича, исправляющая ту же

должность при ней, под именем, однако ж, кравчей, приставленной при

кушаньях, которые она разрезывает» 170.

59 -

А.М. Вельяминова заняла столь высокое положение при дворе цари-

цы, что могла влиять не только на пожалование в придворные чины, но и

на назначение таких людей, которые, в свою очередь, существенно влияли

на судьбу всего государства 171. Находясь близко к царской семье, Велья-

минова интересовалась придворно-церковными делами и стала ярой сто-

ронницей Никона, еще до принятия им патриаршего сана. Аввакум так

вспоминал об их отношениях: «Никон бывало перед нее чистою голубицу

поет. Бысть пастырь любимой Анны Михайловны» 172, придавая большое

значение Вельяминовой в деле проведения реформы. Ученик Аввакума,

старообрядец Федор Иванов, в своей книге, написанной в тюрьме, желая

опорочить патриарха, намекал на близкую связь Никона и Вельяминовой:

«…Анна – Никонова манна» 173.

Интересно, что две известные придворные дамы из свиты Марии

Ильиничны Милославской: А.М. Вельяминова и Ф.П. Морозова (первая

родная, а вторая – троюродная сестра Ф.М. Ртищева) столкнулись при дво-

ре в вопросе веры. Первая была ежедневно в услужении царицы, а вторая

среди «приезжих» боярынь. Вынужденный уход Никона с патриаршего

престола стал, как отмечал А.Н. Робинсон, «тяжелым ударом для Анны» 174,

но она продолжала службу казначеи и лишь при новой царице Наталье Ки-

рилловне Нарышкиной покинула дворец. Известные раскольницы Ф.П.

Морозова и ее сестра Е.П. Урусова закончили свою жизнь в земляной яме

Боровского монастыря. К сожалению, другие персоны из числа женской

половины двора времени царя Алексея Михайловича нам неизвестны.

Однако царский двор не ограничивался только «верхним слоем». Во

второй половине XVII в. он значительно расширился за счет множества

пожалований чинами, которые, впрочем, не принадлежали к первостатей-

ным, а значит, не допускались в узкий круг придворной элиты. Как считает

А.П. Павлов, к середине XVII столетия весь двор насчитывал около 3900

человек: 57 членов Боярской и Ближней думы (с придворными – 65), 442

стольника, 1429 дворян московских, 100 дьяков и около 1500 жильцов 175.

По мнению исследователя, в последующие годы происходил дальнейший

рост двора. К 1676 г. общее число представителей высших московских чи-

нов (без жильцов) составляло 3179 человек (623 стольника, 1020 стряпчих

и 1536 дворян московских) 176.

Возможно, для современников XVII в. все эти чины условно причис-

лялись к царскому двору, поскольку именно большой по численности цар-

ский двор соответствовал «чести» абсолютизирующегося монарха. Вместе

с тем, это не означало, что любой из этих людей мог попасть в ближний

придворный круг. Большинство видели государя лишь издали – во время

его торжественных выходов, военных походов и поездок по монастырям,

по дороге следования послов по улицам Москвы до царской резиденции в

Кремле, выполняя обязанности охраны и создавая впечатление пышности

и многочисленности царской свиты. Они считались принадлежащими ко

двору, в основном, для престижности абсолютизирующейся власти. Между

тем, высший слой придворной элиты оставался почти неизменным. В него,

помимо устойчивой группы великокняжеских родов и старомосковского

боярства, попадали лишь новые царские родственники по жене – выходцы

из дворянской среды, а также особо выдающиеся деятели эпохи.

61 -

Глава II

Придворные группировки и борьба между ними в годы цар-

ствования Алексея Михайловича

Изучение двора царя Алексея Михайловича невозможно без рас-

смотрения придворных группировок, поскольку вся история придворной

аристократии в XVII в. представляла собой череду взлетов и падений как

отдельных ее представителей, так и целых групп, в борьбе за влияние на

государя, получение личных привилегий, участие в политике.

К сожалению, история борьбы придворных группировок в середине

– третьей четверти XVII в. и общественно-политические взгляды ее участ-

ников слабо отражены в письменных источниках этого периода. Отсутст-

вие русских источников личного происхождения (за исключением

некоторых писем самого царя Алексея Михайловича и ряда деятелей эпо-

хи) объясняется тем, что в XVII столетии еще не существовало традиции

вести дневники, почти полностью отсутствовала пресса, публицистические

произведения были весьма немногочисленны, а частная переписка имела

сугубо бытовую и хозяйственную тематику. Такое положение во многом

затрудняет изучение расстановки политических сил при дворе и состава

правящих группировок. Однако скудость источниковой базы не может

служить свидетельством отсутствия борьбы внутри царского двора, кото-

рая, без сомнения, существовала, отражая столкновение разных интересов.

Наиболее полную картину соперничества различных придворных

группировок в 40 – 70-х гг. XVII в. удается воссоздать, благодаря ряду ис-

точников иностранного происхождения: донесениям, запискам, воспоми-

наниям. Из сообщений иностранных агентов и резидентов мы узнаем о

закулисных интригах царского двора, о разговорах в боярских кругах, об

интерпретации их за кремлевскими стенами, о настроениях «улицы» 177.

Высокой степенью достоверности отличаются сочинения посла римского

62 -

императора Леопольда – барона А. Мейерберга

178

, одной из задач которо-

го было получение информации о придворной обстановке в России, госу-

дарственных деятелях, их способностях и политической ориентации.

Не менее важными представляются сведения С. Коллинса, личного

врача царя Алексея Михайловича, который за девять лет своего пребыва-

ния в стране «лучше узнал Россию, нежели все иностранцы, бывшие там

прежде и после него» 179. Ценные данные о противоборствующих группи-

ровках в российском правительстве содержат донесения шведского рези-

дента К. Поммеренинга 180, регулярно посылавшего донесения королеве

Христине, а также сочинение польского автора П. Потоцкого «Характеры

вельмож и знатных людей в царствование Алексея Михайловича», в кото-

ром приводятся сведения о 25 наиболее известных боярах и 16 окольни-

чих 181. Материалы иностранцев дополняются информацией русского

автора Г.К. Котошихина в сочинении «О России в царствование Алексея

Михайловича».

Эти и ряд других источников позволяют рассмотреть состав правя-

щих группировок, принципы их формирования, интересы, за которые шла

борьба между ними, причины усиления влияния одной из них при дворе и

низвержение другой, межличностные отношения внутри «партий».

Борьба придворных группировок при царе Алексее Михайловиче

была естественным продолжением конфликтов, существовавших среди

придворной элиты и ранее. Уже в годы царствования Михаила Федоровича

сложились определенные политические силы, противостоящие друг другу.

Одним из приоритетов для новой царствующей династии был внешнепо-

литический курс развития страны. В его задачи входило возвращение ис-

конно русских территорий, отторгнутых в ходе Смутного времени,

воссоединение украинских, белорусских и русских земель, расширение

влияния на Балтике, что привело бы к укреплению положения России на

международной арене и, прежде всего, в Европе.

63 -

Возможный вариант решения поставленных задач царь Михаил Фе-

дорович видел в династическом союзе с Данией. Породнившись на монар-

шем уровне с одним из старейших королевских домов Европы, Россия тем

самым вступила бы в антишведскую коалицию, поскольку Дания счита-

лась давним соперником шведов в борьбе за первенство на Балтийском

море. Согласно замыслу Михаила Федоровича, царевна Ирина должна бы-

ла стать супругой принца Вальдемара – в будущем датского короля. Одна-

ко «дело о женитьбе» затянулось.

По приглашению государя датский принц Вальдемар прибыл в Мо-

скву и прожил в столице полтора года, в течение которого шли непростые

переговоры о предстоящем браке. Определенную роль в «продатской» по-

зиции первого Романова могли сыграть все усиливающиеся слухи о неза-

конном происхождении царевича Алексея, к распространению которых

имели отношение Шереметевы, старавшиеся угодить царю и возглавившие

группировку сторонников принца Вальдемара. В среде авторитетного

высшего духовенства шли разговоры о том, что якобы очередную родив-

шуюся царевну подменили младенцем мальчиком. Почвой для таких тол-

ков послужило то, что прежде царица Евдокия Лукьяновна рожала только

девочек, что грозило оставить государство без законного наследника 182.

План династического союза с Данией повлиял и на внутриполитиче-

скую обстановку в России. В конце царствования Михаила Федоровича

вопрос о престолонаследии так и не был окончательно решен. К этому

времени Московское государство имело опыт как наследственной, так и

выборной передачи царской власти. Именно благодаря последней, первый

царь династии Романовых занял престол. По вопросу о пути выбора буду-

щего наследника борющиеся группировки имели разные точки зрения.

Одна «партия» придерживалась мнения о выборности будущего царя

на Земском соборе и поддерживала вариант с принцем Вальдемаром как

возможным кандидатом на русский престол. Во главе этой группировки

стоял боярин Ф.И. Шереметев. Его взгляды разделяли такие знатные люди,

64 -

как боярин князь Б.А. Репнин, бояре И.П. Шереметев, А.С. Стрешнев,

окольничие князь А.Ф. Литвинов-Масальский, князь В.П. Амашуков-

Черкасский, стольники князь И.П. Хованский, князь С.И. Шаховской, С.Л.

Стрешнев 183.

Как видно, в состав этой группировки входили как родовитые бояре,

так и представители новой знати – родственники царя по его супруге Ев-

докии Лукьяновне Стрешневой. Вероятно, Ф.И. Шереметев и его сторон-

ники полагали, что выборным царем, особенно если он иностранец, мало

знающий русский язык и слабо разбирающийся в реалиях российской по-

литики, можно будет достаточно легко манипулировать для достижения

собственных интересов, и поэтому поддерживали замысел о браке с дат-

ским королевичем.

Другая придворная группировка ратовала за традиционную наслед-

ственную передачу власти от отца к сыну, а именно – к царевичу Алексею

Михайловичу, и поэтому была категорически не согласна с планом этого

брака. Лидером оппозиционной «партии» был царский дворецкий боярин

князь А.М. Львов. Первое место среди его единомышленников занимал

воспитатель наследника престола, боярин Б.И. Морозов, его поддерживали

бояре Ф.Б. Долматов-Карпов, М.М. Салтыков, окольничие С.М. Проестев,

Г.Г. Пушкин, стольники князь А.Н. Трубецкой и Н.С. Собакин. Взгляды

этой группировки разделял и патриарх Иосиф 184. Позже, при Алексее Ми-

хайловиче, некоторые представители этой группировки сделали себе ус-

пешную карьеру, несомненно, при поддержке молодого царя, который

охотно поощрял политический рост своих верных сторонников.

Попытаемся дать краткую характеристику некоторым представите-

лям одержавшей верх группировки.

Князь Алексей Михайлович Львов с 1626 по 1652 г. в чине дворецкого

возглавлял Приказ Большого Дворца. Помимо основной службы – управ-

ление огромным дворцовым хозяйством, царь Михаил Федорович доверял

ему важные дипломатические поручения. В 1645 г. дворецкому А.М.

65 -

Львову было пожаловано «дворчество с путем» за то, что «будучи у короля

Владислава и у панов в ответах нам, великому государю, служил, и о …

государевых делех, о … государевом имяновании и титлах, и о межевых, и

о порубежных, и о иных … делех радел и промышлял» 185. Тогда же ему

было даровано «ведати в Ярославле на посаде ловецкими слободами…. и

оброчные деньги с тех ловель имати и в тех же слободах ведать судом и с

судных дел пошлины имати и с кабака кабацкую прибыль сбирати на него

ж боярина дворецкого» 186. В 1652 г. уже немолодой князь боярин по собст-

венной просьбе был от прежней службы «отставлен», но при этом оставал-

ся в ближайшем окружении государя.

Не менее авторитетным представителем этой группировки был боя-

рин Борис Иванович Морозов, который в 1613 г. вместе с братом Глебом

был взят в царский дворец «на житье». Первым шагом по карьерной лест-

нице для Б.И. Морозова был чин стольника. В его обязанности входило

«наряжать вино», выполнять различные мелкие поручения при дворе 187. К

1620 г. ему стали доверять более ответственные поручения: он должен был

присутствовать на переговорах с иностранными дипломатами, а затем док-

ладывать о содержании переговоров царю. Его служба при дворе высоко

оценивалась Михаилом Федоровичем, о чем свидетельствовали новый вы-

сокий чин, повышение денежного оклада и постоянное увеличение зе-

мельных владений. В 1634 г. Морозов получил чин боярина, что утвердило

его в статусе вполне зрелого сановника. В 1635 г. ему был «учинен денеж-

ный оклад пятьсот рублев, в 1646 г. – оклад в девятьсот рублев» 188. В Бояр-

ской книге 1658 г. оклад боярина составлял уже 1200 рублей. Для

сравнения, в том же году оклад его брата Глеба Ивановича составлял 670

рублей, а боярина князя Н.И. Одоевского – 680 рублей 189.

Росли и земельные владения Морозова. Согласно «росписи земель-

ных владений московского боярства 1647 – 1648 г.» он имел земли во Вла-

димире, Звенигороде, Ярославле, Твери, Вязьме, Арзамасе, Нижнем

66 -

Новгороде – всего 6034 двора 190. Следующей ступенью в карьере Морозова

было его назначение главой Государевой Мастерской палаты.

Однако главным царским поручением для него стала должность

«дядьки», в обязанность которого входило руководство воспитанием и об-

разованием наследника престола. В новой для себя роли Морозов значи-

тельно преуспел. Для молодого царевича Алексея его «дядька» разработал

особую образовательную программу, призванную дать царскому наслед-

нику наиболее полные для того времени знания (в первую очередь, прак-

тические). Для этого Морозов приглашал лучших учителей, выписывал для

Алексея Михайловича иностранные учебники и книги, содержащие мате-

риалы о достижениях современной науки и искусства. Воспитание и обра-

зование Алексея Михайловича было делом ответственным и с

политической точки зрения, поскольку оно формировало личность буду-

щего государя. Получение должности «дядьки» открывало широчайшие

перспективы Морозову и давало ему шанс стать самым близким и дове-

ренным человеком будущего царя 191. Юный Алексей Михайлович сильно

привязался к своему воспитателю, который стал ему «вместо отца родно-

го». В связи с этим, естественно, что Морозов поддерживал группировку

А.М. Львова и делал ставку на молодого наследника, добиваясь при этом и

собственного возвышения.

Внезапная смерть в 1645 г. царя Михаила Федоровича положила ко-

нец спору группировок. «Партия» Львова-Морозова, воспользовавшись

некоторым замешательством своих оппонентов, действовала решительно –

уже в ночь кончины первого из Романовых ее сторонники возвели на пре-

стол 16-летнего Алексея Михайловича. Придя к власти, бывшая оппозици-

онная группировка теперь стала правящей «партией», а доселе тихий и не

слишком заметный воспитатель царевича вышел из тени и заявил о себе

как о государственном деятеле первой величины 192.

Теперь группировку возглавил сам Б.И. Морозов, отодвинув князя

А.М. Львова и заняв лидирующее положение при дворе.

67 -

Глава нового правительства, боярин Б.И. Морозов, практически стал

править за молодого царя. Он возглавил руководство важнейшими прика-

зами: Большой казны, Новой чети, Стрелецкого, Иноземного, Аптекарско-

го, тем самым поставив под свой контроль финансы, частично

вооруженные силы, обеспечивающие порядок в столице, придворную ме-

дицинскую службу. Однако реальная власть царского фаворита не ограни-

чивалась приказами, она носила всеобъемлющий характер. Морозов

усиленно продвигал на ключевые посты в государстве своих сторонников,

формируя собственную «команду», в состав которой вошли такие влия-

тельные люди, как бояре и князья А.Н. Трубецкой и Ю.А. Долгоруков,

бояре И.Д. Милославский, Г.Г. Пушкин, В.В. Бутурлин, Ф.Б. Долматов-

Карпов, князья В.Г. Ромодановский и М.М. Темкин-Ростовский, окольни-

чие Б.М. Хитрово и Ф.М. Ртищев, думный дьяк Н. Чистой, а также некото-

рые одиозные фигуры, вроде Л.С. Плещеева и П.Т. Траханиотова 193. Новая

«команда» состояла из людей разного происхождения, но объединившихся

вокруг своего лидера – Морозова.

Одним из представителей этой «команды» был выдающийся русский

политический и военный деятель боярин князь Алексей Никитич Трубец-

кой, происходивший из древнего рода Гедиминовичей. Первое упоминание

о князе встречается в разрядных документах в 1618 г., когда он получил

чин стольника. В 1629 г. А.Н. Трубецкой был направлен воеводой в То-

больск, а в 1642 г. назначен «большим воеводой» – командующим русской

армией, стоявшей на южных границах государства; ему же было поручено

руководство строительством Белгородской засечной черты.

С воцарением Алексея Михайловича карьера Трубецкого пошла

вверх – он первым из рук царя получил боярский чин. По наблюдениям А.

Мейерберга, А.Н. Трубецкой «уступал над собой преимущество первенст-

ва лишь одному князю Черкасскому» и называл его главным сторонником

Б.И. Морозова 194. В 1647 г. князь участвовал в переговорах с польскими и

68 -

шведскими послами, в 1654 г. обсуждал условия вхождения Украины в со-

став Русского государства с послами Богдана Хмельницкого.

В ходе русско-польской войны А.Н. Трубецкой снискал себе славу

выдающегося полководца. В начале войны он командовал южным вой-

ском, которому первым предстояло выступить на врага. Торжественный

отпуск Трубецкого из Москвы состоялся 23 апреля 1654 г. На обеде у го-

сударя по этому случаю, при обряде целования руки, царь приложил голо-

ву князя к своей груди «для его чести и старшинства, потому что многими

сединами украшен, муж благовейный и изящный, мудрый в божественном

писании, в воинстве счастлив и недругам страшен» 195. Благодаря своего

ближнего боярина за славные воинские подвиги, царь Алексей Михайло-

вич в 1660 г. пожаловал А.Н. Трубецкому в вотчину город Трубчевск с

уездом – бывший княжеский удел Трубецких и титул «державец Трубчев-

ска». Став в 1672 г. крестным отцом царевича Петра Алексеевича, Трубец-

кой подарил ему свое имение, поскольку наследника у него не было.

Военную службу князь умело сочетал с административной: в 1646 –

1662 гг. он возглавлял приказы Сибирский и Казанского дворца, а с 1661 г.

– приказ Полковых дел. В 1662 г. князь принял участие в подавлении Мед-

ного бунта в Москве и в «розыске» (следствии) над участниками этого вос-

стания, после чего, формально оставаясь командующим русской армией,

он военными делами уже не занимался, пребывая «при царском дворе в

чести и славе». Алексей Никитич был женат на Екатерине Ивановне Пуш-

киной (скончалась в 1669 г.), сестре боярина Бориса Ивановича Пушкина.

Малоизвестной строкой в биографии А.Н. Трубецкого является его дея-

тельность по восстановлению разрушенных духовных святынь: он от-

страивал Спасо-Чолнский монастырь под Трубчевском, разрушенный

поляками, пожертвовал большие деньги Столбенскому монастырю (Нило-

ва пустынь на озере Селигер). Умер А.Н. Трубецкой в 1680 г., приняв мо-

нашество под именем инока Афанасия, и похоронен в соборе Спасо-

Чолнского монастыря 196.

69 -

Другой известной фигурой в окружении Б.М. Морозова был Григо-

рий Гаврилович Пушкин (ок. 1605 – 1656). Уже в 1625 г., будучи стольни-

ком в составе царской свиты, он участвовал в приеме послов, а также был в

числе поезжан на второй свадьбе Михаила Федоровича в 1626 г. Большая

часть карьеры Г.Г. Пушкина была связана с дипломатической деятельно-

стью. В 1634, 1635 и 1637 гг. он входил в состав «межевых судей», назна-

ченных на пограничный съезд для проведения новых границ, согласно

условиям Поляновского мира. В 1639-1640 гг. стольник Пушкин был на-

значен воеводой пограничного с Польшей города Путивля. В 1644 г. Пуш-

кин вместе с кн. А.М. Львовым и дьяком М. Волошениновым был

отправлен в составе посольства в Польшу к королю Владиславу III. Нака-

нуне посольства ему было пожаловано думное дворянство, а после успеш-

но проведенных переговоров – окольничество с окладом в «300 рублев» 197.

Новым важным поручением для дипломата стало посольство в 1646

г. в Швецию к королеве Христине для подтверждения Столбовского дого-

вора, что и было им успешно выполнено. Высоко оценивая дипломатиче-

скую службу Г.Г. Пушкина и не забывая о его поддержке в прежние годы,

царь Алексей Михайлович пожаловал его боярством. Григорий Гаврило-

вич стал первым боярином в роду Пушкиных. Он, несомненно, входил в

ближний круг государя, пользовался его доверием, поскольку ему было

поручено возглавить ряд ключевых приказов: в 1647 – 1654 гг. Оружейную

палату с титулом оружничего, Ствольный приказ, Золотую и Серебряную

палаты, в 1649 – 1654 гг. – Костромскую четь.

Однако дипломатическая служба не была оставлена Г.Г. Пушкиным.

В 1649 г. он со своим братом, окольничим Степаном Гавриловичем, был

направлен послом в Польшу к новому польскому королю Яну-Казимиру.

Целью посольства было поздравить короля с восшествием на престол, под-

твердить условия Поляновского договора и требовать наказания лиц, кото-

рые пишут и печатают лживые книги о Российском государстве и о его

царе: «через своего посла Григория Гавриловича Пушкина с товарищами

70 -

Алексей … жаловался королю Иоанну Казимиру на злонамеренные пере-

мены и искажения его титулов в королевских письмах, требовал, чтоб с

писавшими…поступленно было по закону о преступлении против его ве-

личества» 198.

В ходе переговоров в Варшаве послы добились того, что в их при-

сутствии оскорбительные книги были сожжены: «вырвут из книг страни-

цы, обидно злословившие царя и народ его, предав их всенародному

сожжению по всей справедливости…этого он и добился» 199, а также под-

писан новый договор. За успешные переговоры боярин Пушкин был удо-

стоен приглашения к царскому столу. Ему были пожалованы «шуба бархат

золотой и кубок», а также земли из государевых дворцовых волостей.

Личное расположение Алексея Михайловича к Пушкину сказалось и в том,

что царский оружничий часто принимал участие в придворных церемони-

ях. В 1648 г. на свадьбе царя вместе с князем М.М. Темкиным-Ростовским

Пушкин исполнял чин «сидячего боярина», а его жена Ульяна Осиповна

была «сидячей боярыней» со стороны царской невесты. Григорий Гаври-

лович сопровождал царя в походе под Смоленск в 1654 г., а когда государь

покинул Смоленск и пошел в Вязьму, Пушкину было поручено быть вое-

водой Смоленска (1654-1655). На следующий год после возвращения из

Смоленска боярин и оружничий Г.Г. Пушкин скончался 200.

Среди других персон «команды» Морозова можно отметить дьяка

Назарья Чистого, происходившего из ярославских торговых гостей. Про-

двигаясь по служебной лестнице (не без помощи Морозова), Чистой стал

дьяком приказа Большой казны. В январе 1647 г. он был пожалован в дум-

ные дьяки и назначен главою одного из важнейших приказов – Посольско-

го. Такому карьерному росту, несомненно, способствовало его знание

латинского, польского, восточных и других языков, незаурядный ум, осве-

домленность во внешнеполитических вопросах.

Морозов не пренебрегал возможностью продвигать и своих родст-

венников, например, шурина Петра Тихоновича Траханиотова. Обеспечив

71 -

родственнику в 1646 г. чин окольничего, Морозов поставил его во главе

Пушкарского приказа. Траханиотов слыл одним из самых ненавистных на-

роду людей, его также считали «виновником наложенной на соль пошли-

ны» 201. В сочинении о России А. Олеарий сообщает, что Траханиотов со

своими подчиненными обходился «весьма немилосердно и не выдавал им

положенного за работу вознаграждения», а автор книги «О чудесах препо-

добного Сергия» Симон Азарьин характеризовал родственника Морозова

как человека, ум которого «простирается иже бы откуду корысть приобре-

тается» 202.

Другому родственнику, Леонтию Плещееву, Морозов отдал в управ-

ление Земский приказ, ведавший посадскими людьми Москвы и столич-

ными «черными слободами». На этой должности он прославился своей

жестокостью, злоупотреблениями, насилием. Жители посада не раз обра-

щались с просьбами сменить Плещеева, чтоб «на его место посажен был

честный человек» 203. Все их обращения, конечно же, были безрезультатны,

а имя Плещеева стало своего рода нарицательным – под «плещеевщиной»

в посадской среде стали подразумеваться произвол и беззаконие, с кото-

рыми до поры до времени приходилось мириться.

Протекция Морозова Траханиотову и Плещееву имела плачевные

последствия для его ставленников: они пострадали от своей близости к

царскому фавориту. Допустив большие злоупотребления властью, казно-

крадство, безнаказанный произвол над посадскими и служилыми людьми и

вызвав всеобщую ненависть москвичей, они поплатились жизнью во время

московского восстания 1648 г.

С приходом Морозова к власти большинство прежних первых лиц

двора царя Михаила Федоровича были отстранены всесильным фаворитом

от дел и удалены из столицы. Началась генеральная «чистка» администра-

ции во всех важнейших ведомствах и приказах 204.

Первыми жертвами такой «чистки» стали противники Морозова –

Шереметевы, которые в свое время отстаивали «вариант» принца Вальде-

72 -

мара. В 1646 г. судья Разбойного приказа Василий Петрович Шереметев

был отстранен от службы, а на его место было «указано быть» Борису

Ивановичу Пушкину, пожалованному окольничеством. В том же году боя-

рин Иван Петрович Шереметев, возглавлявший Судный Владимирский

приказ, был заменен боярином Иваном Васильевичем Морозовым, воз-

вращенным с воеводства из Нижнего Новгорода.

Судьбу Шереметевых разделил и князь Б.А. Репнин, потерявший

должность главы Оружейной палаты и уступивший свое место в 1646 г.

Г.Г. Пушкину. Князья Куракины были отосланы на дальние воеводства 205.

Всевластный боярин удалил из Москвы и князя Н.И. Одоевского, в лице

которого, вероятно, он видел сильного соперника, способного влиять на

царя, но главной причиной было родство Н.И. Одоевского с Шереметевы-

ми и Романовыми, составлявшими оппозицию Морозову. 1 февраля 1646 г.

Никита Иванович, получив назначение воеводой Большого полка в Белго-

род и Ливны, покинул Москву. Место Одоевского в Казанском дворце и

Сибирском приказе занял сторонник Морозова князь А.Н. Трубецкой.

Главным предлогом отстранения представителей старой аристократии от

управления было то, что наибольшее число жалоб поступало на работу тех

учреждений, которые они возглавляли. Истинная же причина крылась в

предыстории их взаимоотношений при дворе и недоверии к ним Морозова.

После высылки Шереметевых из Москвы лидерами оппозиции Мо-

розову при дворе стали боярин Н.И. Романов и боярин князь Я.К. Черкас-

ский. Из-за родства с царем они оказались «не по зубам» даже Морозову.

Но и они были фактически лишены реальной власти и поэтому в глазах

москвичей казались гонимыми и «обидемыми» всесильным временщиком.

Вот краткое описание «недругов» Морозова. Никита Иванович Ро-

манов, двоюродный брат первого царя из рода Романовых, Михаила Федо-

ровича, пожалуй, был единственным представителем аристократии, кто

мог составить конкуренцию Морозову. Никита Иванович – последний боя-

рин нецарственной линии Романовых, был крупнейшим собственником и

73 -

богатейшим человеком своего времени. Согласно росписи земельных вла-

дений 1647 – 1648 гг., за ним числилось «в Московском уезде и в городех

7012 дворов» 206. К 1653 г. он владел уже 7689 дворами 207, а поскольку боя-

рин не имел собственных наследников, все его имущество, в том числе «22

454 рублей 289 алтын 44 деньги, 1 274 золотых, пуд серебра, 4 мешка жем-

чуга и множество вещей с драгоценными камнями», после его смерти все

богатство боярина отошло в казну.

Голштинский посол А. Олеарий отмечал независимый и неуступчи-

вый нрав боярина. По его словам, царский родственник был большим при-

верженцем западных нововведений: общался с «немцами», носил

иностранное платье, любил слушать «немецкую музыку», чем вызвал не-

довольство и осуждение патриарха, которое, однако, Никита Иванович иг-

норировал 208. Вероятно, с воцарением Алексея Михайловича, Н.И.

Романов рассчитывал занять при дворе ведущее положение, а не довольст-

воваться отведенной ему второстепенной ролью. Амбиции царского дяди

неминуемо привели к столкновению с царским «дядькой» – Морозовым,

который не желал делиться властью ни с кем и отстранил Н.И. Романова от

активной деятельности.

Ближайшим соратником Н.И. Романова по оппозиции Морозову был

боярин князь Яков Куденетович Черкасский. Князь, выдающийся деятель

эпохи, занимал одно из первых мест при дворе царя Алексея Михайловича.

Это право ему обеспечили происхождение (принадлежал к роду одной из

жен Ивана IV – Марии Темрюковны Черкасской), родственные связи

(князь Борис Кембулатович Черкасский был женат на сестре патриарха

Филарета – Марфе), состояние (около 7 тысяч дворов) и, конечно, распо-

ложение к нему самого царя.

Впервые имя князя упоминается в разрядах в 1625 г. среди других

стольников, участвовавших в приеме персидского посла. В следующем го-

ду ему была доверена важная роль в церемониале бракосочетания царя

Михаила Федоровича с Евдокией Лукьяновной Стрешневой – он сидел на

74 -

«жениховом месте», а на свадьбе Алексея Михайловича с Марией Ильи-

ничной Милославской Яков Куденетович уже был тысяцким.

По указанию Михаила Федоровича князь Я.К. Черкасский в 1641 г.

отправился первым воеводой в Тулу и принял там начальство над ратными

людьми, оборонявшими границу от крымских татар. Воцарение нового го-

сударя застало князя именно в Туле, откуда он был отпущен и приближен

ко двору. Яков Куденетович участвовал в царской коронации, «наряжал

вино при государевом столе». По случаю своего венчания на царство,

Алексей Михайлович пожаловал ему высший думный чин боярина.

Военная карьера князя прошла на фронтах русско-польской войны.

В 1654 г. он был назначен первым воеводой Большого полка, который уча-

ствовал в боях под Дорогобужем, Оршей, Быховом, Вильной. Как дипло-

мат князь Черкасский вел переговоры со Швецией. Многочисленные

записи в «дворцовых разрядах» свидетельствуют о том, что боярин князь

Я.К. Черкасский принимал деятельное участие в жизни царского двора:

часто сопровождал государя в богомольных походах и на охоте, пировал за

царским столом по случаю церковных праздников и семейных торжеств 209.

Скончался князь в 1666 г.

Правление Б.И. Морозова оказалось недолговечным. Оно началось в

очень неспокойное и тяжелое время. Правительство столкнулось со мно-

гими социально-экономическими проблемами: первыми среди них были

пустая казна и полное расстройство государственных финансов.

Феодальный класс раздирали противоречия. Постоянно звучало тре-

бование дворян о безурочном сыске беглых, в котором правительство в те-

чение первой половины XVII в. отказывало челобитчикам и шло только на

полумеры: в 1637 г. был издан указ об увеличении срока сыска беглых

крестьян до 9 лет, в 1641 г. – до 10 лет для беглых крестьян и до 15 лет для

крестьян, насильственно вывезенных другими феодалами 210. Богатые ари-

стократы, понимая необходимость введения безурочного сыска, тем не ме-

75 -

нее, всячески его оттягивали, стараясь еще больше обогатиться за счет пе-

реманивания крестьян из дворянских поместий в свои вотчины.

Чтобы успокоить негодующее дворянство, правительство пошло на

очередную полумеру – согласилось в 1646 г. на составление переписных

книг как подготовительного мероприятия для установления принадлежно-

сти крестьян и их полного закрепощения «безлетно и безповоротно» 211.

Однако и после переписи никаких мер по введению безурочного сыска

предпринято не было. Сама перепись воспринималась дворянством как

очередная оттяжка выполнения правительственного обещания. Перемани-

вание крестьян «сильными людьми» продолжалось. В затягивании без-

урочного сыска были заинтересованы все крупнейшие феодалы, в их числе

первое место мог занимать сам Морозов, который имел вотчины во многих

уездах с тысячами крестьянских дворов.

Другим важным вопросом было восстановление «черного» посада,

который являлся государственной собственностью, а значит, и царя, де-

нежный доход с которого – посадский оброк, шел в пользу казны. Круп-

нейшие, как светские, так и духовные, феодалы имели «белые» земли в

черте города, на которые из «черного» посада переманивали лучших по-

садских людей различных специальностей, делали их своими закладчика-

ми, а отсюда и налогоплательщиками.

Такой переход, с одной стороны, освобождал закладчиков от посад-

ского тягла, а с другой – приводил к уменьшению поступления в казну по-

садского оброка и утяжелению посадских служб и изделий на государя,

что, в свою очередь, влекло за собой увеличение эксплуатации посадского

населения и его обнищание. На протяжении всей первой половины XVII в.

посадские люди боролись с практикой закладничества. Владельцами за-

кладчиков в Москве были такие крупные светские феодалы, как Романовы,

Черкасские, Пронские, а также церковь в лице патриарших, митрополичь-

их, епископских кафедр и монастырей.

76 -

Правительству Морозова было необходимо решать и вопросы фи-

нансово-экономической политики: пополнить казну деньгами путем рас-

ширения круга налогоплательщиков, введения новых универсальных

косвенных налогов и пошлин, сокращения расходов на содержание госу-

дарственного аппарата. Для реализации намеченных задач предпринима-

лись решительные и порой жесткие меры, что вызывало недовольство

даже среди правящей элиты. Морозову пришлось повысить пошлины на

импортные товары, ввести новые косвенные налоги на общенеобходимый

продукт питания – соль, увеличив ее стоимость на 20% (2-гривенный на-

лог с пуда), начать правеж недоимок, уменьшить жалование служилым

людям, что не могло не вызвать недовольства разных категорий россий-

ского общества.

За три года проводимых преобразований Морозов нажил себе много

врагов среди всех слоев населения. Жесткие налоги с посадских людей по-

будили последних увеличивать стоимость производимых ими товаров.

Это, в свою очередь, утяжеляло положение дворянства, стрельцам годами

не платили жалованье. Негодование народа вызывали бюрократизирован-

ная система московской приказной волокиты, злоупотребления и корруп-

ция, в которых были замешаны как сам Морозов, так и его ближайшие

сторонники. Их обогащение шло параллельно процессу обнищания служи-

лых приборных людей (стрельцов), посадских тяглецов и торговых людей.

Настроением масс решила воспользоваться боярская аристократия,

«в лице боярина Н.И. Романова, князя Я.К. Черкасского, князя М.П. Прон-

ского» 212, которой Морозов был искренне ненавистен и которая стала го-

товить почву для свержения всесильного боярина, используя тяжелое

положение стрельцов московского гарнизона, посадских людей и дворян-

ства 213.

Весной 1648 г. в столице сложилась ситуация, при которой социаль-

но-экономические и политические противоречия достигли своего апогея.

Разрешить их уже было невозможно ни царю, ни Морозову, ни кому-либо

77 -

другому. Взрыв негодования городского посадского населения разрубил

узел этих противоречий.

Поводом для выступления послужил разгон стрельцами из охраны

царя группы посадских людей, пытавшихся 1 июня подать царю челобит-

ную с жалобой на произвол приказных чиновников. Мер со стороны царя в

защиту посадских людей предпринято не было. Вслед за этим начались по-

громы дворов влиятельных правительственных людей и, в первую очередь,

самого Б.И. Морозова, в чем приняли участие посадские люди и стрельцы

московского гарнизона. Был убит думный дьяк Назарий Чистой, который

считался инициатором введения 2-гривенного налога на соль. На растерза-

ние толпе был отдан и глава Земского приказа Леонтий Плещеев. Опасаясь

народного гнева, многие бояре и дворяне прятались в своих хоромах, боясь

выходить на улицу. Восставшие добились выдачи им на расправу главы

Пушкарского приказа окольничего П.Т. Траханиотова, которого также

считали одним из авторов «соляного» налога. По царскому указу, сбежав-

ший из Москвы Траханиотов, был пойман, и горожане «учали всею землею

просить Государя его убить. И Петра Траханиотова велел Государь им от-

дать, и они на площади Петра казнили» 214.

Размах недовольства, страшная участь Плещеева и Траханиотова,

боязнь за свою судьбу и собственность заставили боярство, принадлежа-

щее к разным придворным группировкам, сплотиться перед лицом реаль-

ной угрозы. Обе группировки были поддержаны и объединены самим

царем, но на Красную площадь для разговора с народом царь рискнул от-

править только духовенство во главе с патриархом Иосифом и представи-

телей группировки, враждебной Морозову: «своего царского сигклиту

бояр своих: своего государева дядю болярина Никиту Ивановича Романо-

ва, да болярина князя Дмитрия Мамстрюковича Черкасвково, да болярина

князя Михаила Петровича Пронского, и с ними много дворян, чтоб миром

утолилися» 215.

78 -

Сам царь, выйдя на Красную площадь, лично заступился за Морозо-

ва, умоляя москвичей сохранить жизнь своему «дядьке». Его голосу вто-

рили вышедшие на площадь духовенство и бояре группировки,

враждебной Морозову. Однако последние, во главе с Никитой Ивановичем

Романовым, не просто так взяли на себя роль посредников в защите Моро-

зова и его сторонников, а выдвинули царю определенные условия 216: вос-

становить свои утраченные позиции при дворе, отстранить Морозова от

власти и выслать его из Москвы. Эти меры неизбежно повлекли за собой

устранение от власти всей морозовской группировки. Алексей Михайло-

вич был вынужден согласиться с этими требованиями и под конвоем

стрельцов отправил Б.И. Морозова в Кирилло-Белозерский монастырь.

Низвержение Морозова означало победу старой титулованной ари-

стократии. Поскольку боярин Н.И. Романов, открыто демонстрировавший

неприятие политики Морозова и пользовавшийся авторитетом среди ни-

зов, имел репутацию народного заступника, его возвышение было встре-

чено москвичами благосклонно. Под руководством другого представителя

прежде оппозиционной группировки, князя Я.К. Черкасского, произошла

очередная смена высшего приказного руководства. Главой Пушкарского

приказа, на место убитого Траханиотова, был назначен боярин М.П. Прон-

ский. Московский Судный приказ, вместо боярина М.М. Салтыкова, воз-

главил князь И.А. Хилков, а все прежние приказные должности боярина

Б.И. Морозова захватил сам Я.К. Черкасский. Для создания более широкой

поддержки Черкасский неслыханно щедро стал награждать своих сторон-

ников, а также предпринял явно популистский шаг – стал инициатором

указа об отмене правежей недоимок.

Однако «партия» Морозова не была полностью разгромлена. Часть

ее сторонников сохранила свое положение и дожидалась подходящего мо-

мента для возврата власти. Основным их козырем была личная поддержка

царя Алексея Михайловича, который продолжал им покровительствовать.

Государь стремился как можно быстрее вернуть Морозова в столицу. Мо-

79 -

розовская «партия» также не дремала, а искала себе сторонников, недо-

вольных Я.К. Черкасским, которых нашлось немало. Как отмечал П.П.

Смирнов: «новое правобоярское правительство было, по существу, еще

менее приемлемо, чем правительство левобоярское, морозовское» 217.

Группировка Н.И. Романова, Я.К. Черкасского и М.П. Пронского

стремилась опереться на провинциальное дворянство, которое страдало от

бегства крестьян к крупным вотчинникам, типа Морозова, пользующихся

своей властью и не подчиняющихся царским указам о выдаче беглых лю-

дей и соблюдении сроков их выдачи. Эта же «партия» ратовала за сохра-

нение в городах белых слобод и закладчиков. Например, именно Я.К.

Черкасскому в Москве принадлежала такая крупная слобода, как Марьина

Роща 1, а Н.И. Романову – Бутырки.

Историческая обстановка (восстание 1648 г.) заставила царя и груп-

пировки приступить к составлению нового кодекса законов. Противостоя-

щим группировкам было важно возглавить Уложенную комиссию,

готовившую проект законодательства, с целью лоббирования собственных

интересов. Однако царь не допустил в комиссию кого-либо из ярых сто-

ронников обеих «партий», поручив руководство боярину князю Никите

Ивановичу Одоевскому, срочно отозванному с белгородского воеводства.

Князь Н.И. Одоевский считался большим специалистом в области

права и умел варьировать между придворными группировками. Он сам по-

добрал команду, в составе которой были князь Ф.Ф. Волконский – опыт-

ный экономист, будущий составитель первого Новоторгового устава 1653

г., и окольничий князь С.В. Прозоровский, вероятно, разбиравшийся в за-

конодательстве и одновременно состоявший в родстве с Н.И. Одоевским

(дочь последнего была замужем за внуком С.В. Прозоровского), а также

дьяки Ф. Грибоедов и Г. Леонтьев.

Следует сказать несколько слов о князе боярине Никите Ивановиче

Одоевском. С 1618 г. он уже находился в свите царя в чине стольника и

1 Д о л г о е в р е м я н о с и л а н а з в а н и е К н яжья Роща.

80 -

«смотрел в столы» на царских пирах. Проживший долгую жизнь (родился

примерно в 1601 г., скончался в 1689 г.) и сделавший карьеру при первых

трех Романовых, Н.И. Одоевский, без преувеличения, может считаться ве-

ликим государственным деятелем XVII в. К сожалению, личность его,

полностью не изучена 218. Благодаря своему «государственному» уму, он

всегда занимал близкое к престолу место, выполнял важнейшие прави-

тельственные поручения.

Польский автор П. Потоцкий отмечал, что Никита Иванович принад-

лежал к знаменитому роду князей Черниговских, отличался благоразумием

и врожденным благородством, к которым добавлялось и то, что «он обла-

дал тончайшим знанием писаний славян и не чужд был некоторого знания

польских историков» 219. Вероятно, ум, благородство князя, его знание

юриспруденции, в том числе польской (Литовский статут), жизненный

опыт, неподкупность, отстаивание государственных интересов, которые

были для него превыше всего, стали причиной назначения Н.И. Одоевс-

кого главой комиссии по составлению Соборного Уложения. Под его ру-

ководством в кратчайший срок был подготовлен проект свода законов.

Князь всегда участвовал в придворной жизни: в торжественных це-

ремониях, прежде всего в свадебных торжествах, сопровождал государя в

поездках. Его часто назначали главой комиссии «на Москве» в отсутствие

царя. Никита Иванович проявил себя и выдающимся дипломатом, знато-

ком русско-польских отношений, главой посольских миссий, отправляе-

мых в Польшу в 1655, 1658, 1660 гг. Этому, безусловно, способствовало

его знание польской истории, литературы и языка, дипломатического эти-

кета, умение вести переговоры. Кроме того, в 1655 г. с русской стороны он

возглавил переговоры со шведскими послами для подтверждения Столбов-

ского мира. В 1668 г. Одоевский возглавил приказы Большой казны, Зем-

ский и Рейтарский, а с 1677 г. и Аптекарский приказ.

Царя Алексея Михайловича и Н.И. Одоевского связывали личные

близкие отношения, о чем свидетельствовали их переписка и то участие,

81 -

которое царь проявил, узнав о смерти его старшего сына – Михаила Ники-

тича Одоевского.

В царствование Федора Алексеевича князь пользовался неизменным

уважением, но по возрасту уже не принимал столь активного участия в по-

литической жизни страны. На склоне лет Никиты Ивановича многие пред-

ставители его рода занимали видные должности в правительстве: в

Боярской думе одновременно заседали, помимо самого боярина, его сын,

внук и племянник. Скончался Н.И. Одоевский в 1689 г. и был похоронен в

семейной усыпальнице в Троице-Сергиевой лавре.

Во время подготовки Соборного Уложения, пользуясь ослаблением

социального напряжения в столице, Алексей Михайлович сделал реши-

тельный шаг – вернул из ссылки своего «дядьку» Б.И. Морозова в Москву.

В этот момент царь опирался на Б.И. Морозова (негласно) и Н.И. Одоев-

ского, которых считал надежными помощниками. Царь понимал необхо-

димость опоры на этих талантливых, умудренных в политике людей и

рассматривал их почти одновременное возвращение из ссылки, как воз-

можность примирения между ними и взаимного прощения.

Б.И. Морозов и Н.И. Одоевский всегда были сторонниками усиления

личной власти царя, ее абсолютизации, что было созвучно желанию самого

Алексея Михайловича. Кроме того, он хотел видеть этих людей рядом с

собой, поскольку испытывал к ним теплые, чисто сыновнии чувства. Зная

о намерениях Алексея Михайловича вернуть Морозова, группировка Я.К.

Черкасского стремилась всячески этому помешать. Пока Б.И. Морозов на-

ходился в пути, эта группировка стала распространять лживые слухи о его

государственной измене – сношении с польским королем и тайном сооб-

щении ему секретной информации. Безусловно, Алексей Михайлович по-

нял всю абсурдность этого обвинения.

После возвращения Морозов уже активно не участвовал в государст-

венной политике, но всегда оставался первым другом и советником царя. В

1653 – 1656 гг. он принимал участие в закрытых обсуждениях вопроса о

82 -

статусе украинских земель в составе Российского государства и вел пере-

писку с гетманом Выготским. Несомненно, он принимал участие в работе

Ближней думы. Будучи уже немолодым, в 1654 – 1656 гг. во время русско-

польской войны за Украину, боярин отправился вместе с Алексеем Ми-

хайловичем в военный поход, занимая должность дворового воеводы, гла-

вы царской канцелярии, вел всю дипломатическую и военную переписку.

Судя по дворцовым разрядам, Морозов принимал участие почти во всех

значимых придворных церемониях 220. Больного Морозова царь сам регу-

лярно навещал, обсуждал с ним государственные дела. Вплоть до своей

кончины в 1661 г., Б.И. Морозов сохранял политический вес при дворе и в

государстве. Своей службой Б.И. Морозов способствовал укреплению но-

вой правящей династии и абсолютизации ее власти.

Московские события 1648 г. показали Алексею Михайловичу, что

его опорой является дворянство. Это убеждение возникло благодаря без-

действию вооруженного дворянства в самый страшный момент для царя и

его боярского окружения, когда правительству было некем подавлять вос-

стание: стрельцы стали временными попутчиками восставших посадских

людей и оставались ими до выплаты им жалования, что служило гарантией

их верности.

Эти обстоятельства подтолкнули правительство включить в новое

законодательство (Соборное Уложение) XI главу о безурочном сыске бег-

лых, главы XVI и XVII, содержащие положения о сближении поместий и

вотчин. Опасаясь выступлений посадских людей в будущем и одновре-

менно отстаивая государственные интересы, новое законодательство (гла-

ва XIX) ликвидировало «белые слободы» и институт закладничества, дало

начало реформе «посадского строения», то есть возвращению налогопла-

тельщиков в посадское тягло.

Таким образом, обе группировки, благодаря московскому восстанию,

пожертвовали своими интересами. Однако в Соборном Уложении никак не

была закреплена государственная система сыска беглых, был обойден во-

83 -

прос: кто и как будет их искать? Становление государственной системы

сыска беглых (создание органов сыска, наказание укрывателей) затянулось

почти на полвека. Это объяснялось единством интересов придворной эли-

ты, которая владела многими вотчинами и чинила препятствия возвраще-

нию беглых крестьян. Дворяне, которые первоначально находились в

эйфории от принятого долгожданного закона, были разочарованны труд-

ностями, сопровождавшими возвращение беглых.

Не разработав окончательно законодательство о системе сыска бег-

лых крестьян, «государственные умы» и, прежде всего Б.И. Морозов, осоз-

нали важность для казны возвращения государственного посада. В основу

посадской политики Морозова было положено расширение круга налого-

плательщиков за счет ликвидации привилегированных «белых слобод»,

составлявших часть городских владений крупных светских и духовных

феодалов, а также наделение посадских людей монопольным правом на

торги и промыслы в городах. Реализация программы «посадского строе-

ния» была поручена протеже и родственнику Б.И. Морозова, выдающему-

ся государственному деятелю XVII в., Ю.А. Долгорукову.

Боярин князь Юрий Алексеевич Долгоруков происходил из служилого

княжеского рода. В молодые годы, в чине стольника, он служил вторым

воеводой в приграничных городах – Туле, Веневе, Мценске, Путивле. Же-

нитьба на близкой родственнице боярина Б.И. Морозова – его родной тет-

ке Елене Васильевне, оказалась весьма выгодной для продвижения по

службе. Морозов нашел в лице Долгорукова замену себе при государе, что

не замедлило сказаться на карьере Долгорукова: отзыв в Москву и перевод

из стольников сразу в бояре, минуя чин окольничего 221. Среди иностранцев

Долгоруков слыл «великим воеводой», почти все они отмечали его воен-

ный талант, «способности к делам воинским и гражданским» и «большое

уважение», которым он пользовался в Москве 222. Как выдающийся полко-

водец Ю.А. Долгоруков не потерпел ни одного поражения, в которых при-

нимал участие. Следует отметить, что судьба и деятельность князя

84 -

Долгорукова заслуженно обрели своего исследователя, проследившего все

этапы жизни и карьеры этого государственного деятеля 223.

Важным делом Ю.А. Долгорукова на административном уровне ста-

ло его участие в работе Земского собора 1648 – 1649 гг. в качестве руково-

дителя Ответной палаты, которая обсуждала два важнейших вопроса –

юридическое оформление закрепощения крестьян и посадское строение

(ликвидацию частного феодального землевладения в городах и возвраще-

ние закладчиков в посадское тягло). Продолжением этой работы стало ру-

ководство Ю.А. Долгоруковым Сыскным приказом. На этом посту Ю.А.

Долгоруков со свойственной ему решительностью проводил конфискацию

«белых слобод» и возвращение закладчиков в тягло, невзирая на личности

бояр, высших церковных иерархов и их жалобы. Такие меры способство-

вали экономическому ослаблению церкви и пополнению «государева по-

сада» тяглецами: у церкви и у бояр было отобрано в казну более десяти

тысяч дворов 224.

Возглавляя ряд финансовых приказов (Денежного сбора, Счетного,

Доимочного, Устюжской и Костромской четвертей), Долгоруков принял

ряд мер по увеличению доходов казны. Он предложил провести налоговую

реформу, суть которой состояла в отказе от посошного и переходе к под-

ворному обложению. Также Долгоруков добился объединения важнейших

прямых налогов (стрелецких, ямских данных и полоняничных денег) в

единый прямой налог – стрелецкую подать, которую собирал возглавляе-

мый им Стрелецкий приказ. Под руководством Ю.А. Долгорукова в 1680 г.

впервые был подсчитан государственный бюджет, в котором доход со-

ставил 1 220 367 рублей, а расход 1 125 323 рубля 225.

Кроме финансовых, Долгоруков возглавлял военные приказы –

Пушкарский и Стрелецкий. В разные годы ему же поручалось управление

Казенным, Смоленским, Казанского дворца и Ямским приказами. В рамках

военного дела Долгоруков наладил выпуск легких орудий. В ходе прове-

денной боярином военно-окружной реформы, численность солдатских и

85 -

рейтарских полков увеличилась до 91760, московских стрельцов – до

20048 226. Именно Долгорукову было поручено собрать «компромат» на

патриарха Никона. На суде он же был единственным из бояр, кто выступил

в качестве обвинителя опального патриарха. Боярин руководил подавлени-

ем классовых выступлений, организовывал доносы против лиц, подозре-

ваемых в государственной измене, охранял и опекал наследников

престола: царевичей Алексея Алексеевича, Федора Алексеевича. С помо-

щью верных ему людей, Ю.А. Долгоруков негласно контролировал работу

иностранных резидентов в Москве, сообщал Ближней думе и царю о шпи-

онской деятельности, добиваясь их высылки из страны. Князь Ю.А. Дол-

горуков отличился почти во всех областях государственной службы.

Ярким примером объединения придворных группировок было из-

вестное «дело» патриарха Никона. Причин такого объединения было не-

сколько: личная антипатия бояр к Никону как выходцу из крестьянской

среды; зависть к его головокружительной карьере (монах – игумен – архи-

мандрит Новоспасского монастыря – митрополит Новгородский – патри-

арх Московский и всея Руси); недовольство влиянием патриарха на царя;

несогласие с проводимой им церковной реформой (хотя причины ее были

политическими, и инициатива исходила от самого царя); его необыкновен-

ный авторитет среди вселенских патриархов, отстаивание экономического

могущества церкви. По тем же причинам патриарх Никон не устраивал и

многих церковных иерархов, к которым он предъявлял требования слу-

жебной дисциплины, неукоснительного выполнения ими долга, претензии

к моральному облику многих из них. Требовал Никон соблюдения мораль-

ных устоев не только со стороны духовенства и рядовой паствы, но и выс-

ших придворных кругов.

Вероятно, отношения Никона и знатнейших представителей двора

были напряженными с первых дней его патриаршества. Бояре хорошо

осознавали, сколь безграничны были влияние и авторитет нового патриар-

ха на молодого государя, что заставляло волноваться представителей эли-

86 -

ты о собственном благополучии и положении при дворе. Во время кратких

отлучек государя из Москвы в подмосковные села или в ходе более дли-

тельных военных походов, по распоряжению царя, патриарх возглавлял за-

седания Боярской думы. Во время этой работы Никон лично мог ближе

познакомиться с каждым из членов Боярской думы, оценить уровень вы-

полнения ими служебных обязанностей, их кругозор и образованность, по-

нимание обсуждаемых вопросов. Зачастую оценка Никоном царского

окружения носила негативный характер, которую он не скрывал и иногда

выражал в резкой форме. Поскольку авторитет патриарха и его влияние на

молодого царя были огромными, боярам было о чем беспокоиться.

Ратуя за нравственность русского общества, патриарх вмешивался в

личную жизнь придворных, в частности, он укорял боярина Н.И. Романова

за его приверженность к западным нравам, ношение немецкого платья. А.

Олеарий отмечал, что в вопросах религии боярин «сердит патриарха тем,

что отвечал ему упрямо», однако, благодаря родству Н.И. Романова с госу-

дарем, патриарх «много сказать» не мог 227.

Между тем, «многое» патриарх Никон мог сказать архиереям и про-

чим священнослужителям; он производил кадровую перестановку, выдви-

гая своих ставленников, с его точки зрения, более достойных людей.

Например, боярин Н.А. Зюзин, благодаря дружбе с Никоном, из воевод

маленькой крепости Коротояк был пожалован в окольничие и одновремен-

но в патриаршие бояре, а чин государева боярина он получил уже через

год, в 1653 г 228.

Особое недовольство в среде светской и духовной аристократии вы-

зывало непрерывное увеличение богатств патриаршей кафедры, которые

разрастались за счет владений других епархий. За четыре года (с 1654 по

1658 гг.) к ней перешло около сорока вотчин, купленных у светских фео-

далов в обход Соборного Уложения 229. В конце правления Никона в патри-

аршей епархии было 14 монастырей и около 500 церковных приходов.

87 -

Охлаждение царя к Никону началось с момента критики патриархом

Соборного Уложения. Первоначально, в 1649 г., будучи еще Новгородским

митрополитом, Никон поставил свою подпись под Соборным Уложением,

внешне согласившись с его статьями. Но, став патриархом, он счел воз-

можным выступить с критикой его статей, относящихся к церкви, ущем-

лявших ее положение в экономической, политической и судебной сферах.

В Соборном Уложении определилась новая концепция церковно-

государственных отношений, затронувшая вопросы административных и

судебных привилегий духовенства, церковного землевладения, прав ду-

ховных иерархов и монастырей иметь свои слободы и промысло-торговые

заведения на посадах 230. Главным в этой концепции было запрещение рос-

та церковного землевладения под угрозой конфискации вновь приобретен-

ных церковью земель. Монастыри и архиерейские кафедры лишались

«белых слобод» с населявшими их закладчиками. В политической и судеб-

ной сферах ущемление прав церкви проявилось в учреждении Монастыр-

ского приказа, которому в Соборном Уложении посвящена отдельная

глава. Новый приказ вмешивался в дела управления церковью, контроли-

ровал ее доходы, взыскивал налоги с духовных феодалов. Никон отмечал,

что новое законодательство – это «хула на Бога». Согласно Уложению,

церковь лишалась судебных привилегий по недуховным делам: духовенст-

во и светские лица были подсудны одинаково государственному суду.

Критика Никоном глав Соборного Уложения, именование патриарха

«великим государем», которое даровал ему сам Алексей Михайлович,

взгляды патриарха на первенство церкви перед светской властью вызвали

недовольства царя, который стремился к своей абсолютной власти и не

желал ее делить со вторым «великим государем». Алексей Михайлович

дал понять наиболее влиятельным лицам из своего окружения, что необхо-

димо найти способ избавиться от Никона как от патриарха. Как известно,

дело закончилось низложением Никона и судом над ним.

88 -

В борьбе с патриархом придворные группировки были едины, но

главными лицами по «делу» Никона считают Н.И. Одоевского, Ю.А. Дол-

горукова, А.Н. Трубецкого, М.П. Салтыкова и С.Л. Стрешнева. Прежде

всего, Никон критиковал боярина князя Н.И. Одоевского, возглавлявшего

Уложенную комиссию и составлявшего главы Соборного Уложения. Осу-

ждая Н.И. Одоевского за вмешательство в духовные дела, Никон писал

ему: «Почто сам не содрогаешься от суда Божия, суда патриарха и митро-

политов и архиепископов и епископов и прочих священного чина, …како

смел о себе сотворити суд» 231. Поскольку Ю.А. Долгоруков руководил ре-

формой посадского строения, т.е. изъятием «белых слобод» и закладчиков

церкви в пользу государства, Никон и на него обрушил свой гнев.

Оппонентом Никону по отношению к Ю.А. Долгорукову выступил

протопоп Аввакум, который писал: «Да воевода бы мне крепкий, умной –

князь Юрья Алексеевича Долгорукой! Перво бы Никона, собаку, и рассек-

ли на четверо, а потом бы никониян…Здрав буди князь, а благословение

мое есть на главе твоей» 232. На соборе 1666 г. Ю.А. Долгоруков взял на се-

бя роль представителя царя и Боярской думы и выступил против Никона,

«всячески его уничижая» 233.

Конфликтовал Никон и с князем А.Н. Трубецким, первоначально

возглавившим комиссию по делу патриарха. Алексей Михайлович поручил

Трубецкому разобрать личный архив патриарха, оставшийся в Патриар-

шем дворце Кремля после отъезда Никона в Ново-Иерусалимский мона-

стырь. На основании пересмотренных писем, жалованных грамот

монастырям и других документов, князь предоставил отчет царю обо всех

выдачах из патриаршей казны 234, что, несомненно, глубоко возмутило Ни-

кона и породило его неприязнь к А.Н. Трубецкому.

После Трубецкого «дело» Никона перешло в руки боярина П.М. Сал-

тыкова. Своим противником Никон считал и царского дядю, боярина Се-

мена Лукьяновича Стрешнева, поскольку именно он в 1662 г. составил

обвинение в виде тридцати вопросов, обращенных к митрополиту Паисию

89 -

Лигариду, жившему в это время в столице. С.Л. Стрешнев составил посла-

ние по поручению царя и всей Боярской думы и выразил в нем общее от-

ношение высшей аристократии к Никону. В послании, с помощью

вопросов, Стрешнев излагал поступки Никона и просил газского митропо-

лита дать им оценку.

Стрешнев ставил следующие вопросы: «Согрешил ли государь в том,

что оставил церковь Божию вдовствовать?», прав ли Никон, что созванный

царем собор «ни во что почел?», «хорошо ли созвать собор по делу Нико-

на?», «следует ли бояться проклятья Никона?». Вероятно, будучи патриар-

хом, Никон часто прибегал к проклятию бояр и даже, по слухам,

распускаемым его врагами, грозился проклясть самого царя.

Лигарид, в свою очередь, будучи папским ставленником, которому

католической церковью поручалось скомпрометировать патриарха, во всех

ответах подтвердил неправоту Никона. Однако же Никон дал свои ответы

на вопросы С.Л. Стрешнева, обвинив во вмешательстве в духовные дела.

Одним из главных своих недругов Никон считал боярина и оружни-

чего Богдана Матвеевича Хитрово. Поводом для конфликта между ними

послужил случай, когда Б.М. Хитрово намеренно или непреднамеренно

ударил патриаршего стряпчего. В связи с этим фактом, патриарх обратился

к государю с жалобой на царского дворецкого, однако, никакой реакции

царя не последовало. Вероятно, случай со стряпчим послужил лишь пово-

дом, а истинной причиной конфликта явилось недостойное и даже грехов-

ное поведение Б.М. Хитрово, о котором знал весь двор, включая

служивших там иностранцев.

Царский врач С. Коллинс отмечал: «жена Богдана Матвеевича (имея

важные причины к подозрению) приревновала своего мужа к прекрасным

невольницам, которые жили отчасти в его садах, а отчасти в доме; это бы-

ло ему неприятно, и прошедшей зимой ее угостили каким-то кушаньем, а

поутру найдена была мертвая в постели». Далее автор сообщал, что такое

90 -

происшествие сделало много шуму в народе, а царь приказал Б.М. Хитрово

отказаться от развратной жизни или удалиться от должности 235.

Патриарх, конечно, будучи осведомленным о поведении царского

дворецкого и оружничего, не мог не обрушить на него свой праведный

гнев. Находясь в ссылке, Никон предпринял попытку сказать на Б.М. Хит-

рово «слово и дело государево», но и она не имела продолжения. Пожалуй,

единственным, кто оказывал поддержку Никону, был боярин Н.А. Зюзин,

обязанный ему своим продвижением от чина стольника до боярина. Такие

известные личности, как Ф.М. Ртищев, А.Л. Ордин-Нащокин и А.С. Мат-

веев, заняли нейтральную позицию.

В целом же, вся элита двора выступила против Никона, ее поступка-

ми руководила не только личная неприязнь к патриарху, но и стремление

угодить царю, поддержать абсолютистский характер его власти и, как

следствие, нейтрализовать попытки патриарха вернуть прежнее положение

церкви и усилить ее позиции как государственного института.

Как уже было показано, при дворе действовали различные группи-

ровки, объединявшиеся на основе общих интересов. Немаловажную роль в

их формировании играл принцип родства, или «свойства» 236. В XVII в.

родственные связи имели первостепенное значение, они служили как бы

залогом и крепких взаимоотношений внутри большого семейства, и ус-

пешной карьеры его членов. Вступление в брак, крещение детей роднили

между собой многие знатные рода.

Наиболее ярким примером создания придворной группировки из

родственников в первые годы царствования Алексея Михайловича было

установление родственных связей между Морозовыми и Милославскими.

Царский «дядька» сосватал за юного царя Марию, дочь Ильи Даниловича

Милославского. А сам, как известно, спустя две недели после царской

свадьбы женился на другой дочери Милославского – Анне, став свояком

царя и обеспечив тем самым крепкие семейные узы с государем.

91 -

Желая создать себе большую и прочную опору при дворе, Морозов

выстроил «целый семейный клан». Известный князь Ю.А. Долгоруков же-

нился на тетке Б.И. Морозова Елене Васильевне, а родной брат Ю.А. Дол-

горукова Дмитрий стал супругом еще одной сестры царицы М.И.

Милославской, а значит, и родственником Алексея Михайловича (еще

раньше царь Михаил Федорович первым браком женился на Марии Дол-

горуковой). В родственную группировку Б.И. Морозова вошли рода Рти-

щевых и Хитрово: Феодосия Прокофьевна Соковнина, троюродная сестра

Ф.М. Ртищева, стала женой боярина Г.И. Морозова, брата Б.И. Морозова;

Б.М. Хитрово был женат на Пелагее Алексеевне Ртищевой, приходившей-

ся родной теткой Ф.М. Ртищеву. В этот же «клан» вступил и кравчий,

князь П.С. Урусов, женившись на Евдокии Прокофьевне Соковниной, род-

ной сестре Ф.П. Морозовой.

Глава группировки Б.И. Морозов стремился устроить своих близких

и дальних родственников на важнейшие придворные должности: стряпчим

с ключом во дворце служили М.А. Ртищев (1645 – 1646), следом его сын

Ф.М. Ртищев (1646 – 1650), Г.И. Ртищев (1650 – 1656). Постельничими

были М.А. Ртищев (1646 – 1650), затем его сын Ф.М. Ртищев (1650 – 1656),

впоследствии ставшим дворецким (1656 – 1664), а после него и вплоть до

своей смерти Б.М. Хитрово (1664 – 1680). Непрерывная служба при дворе

одних и тех же фамилий была обеспечена протекцией Б.И. Морозова, род-

ственными связями, личным благосклонностью царя к упомянутым лицам.

В этом «семейном клане» после смерти Б.И. Морозова первое место занял

боярин и оружничий Б. М. Хитрово.

Богдан Матвеевич Хитрово происходил из городовых дворян Алек-

синского уезда. Хитрово были соседями Ртищевых по уезду и здесь, веро-

ятно, познакомились и породнились. В 30-е гг. XVII в. представители рода

Хитрово переехали в столицу. Служа во дворце, Богдан Матвеевич сумел

сделать головокружительную карьеру от стряпчего у крюка до дворецкого

в чине боярина, управлявшего всем дворцовым хозяйством. Начиная с

92 -

1651 г., Б.М. Хитрово совмещал руководство сразу несколькими приказа-

ми: в 1651 – 1655 гг. он возглавлял Земский приказ, ведавший Москвой, в

1652 – 1662 гг. «ведал» Новую четь, в 1652-1653 гг. – Ствольный приказ 237.

В 1656 г. последовало назначение – «ведать ему Оружейную палату», что,

по всей видимости, было не случайным, поскольку именно в это время

Россия находилась в состоянии войны с Польшей и ощущалась острая не-

хватка оружия.

Задачами новой службы Б.М. Хитрово стали снабжение оружием ар-

мии, покупка вооружения у иностранцев, налаживание собственного про-

изводства 238. В управление Б.М. Хитрово перешли Серебряная и Золотая

палаты. Он активно приглашал мастеров в Кремль, где велись масштабные

реставрационные работы в храмах и теремах. Благодаря ему, в Оружейной

палате были собраны лучшие живописцы (С. Ушаков, С. Лопуцкий), ору-

жейники, кузнецы и др. Приглашал Хитрово и иностранных мастеров, у

которых русским ученикам следовало перенимать опыт, поскольку, по за-

мыслу царя, дворцовые мастерские должны были стать центром русского

искусства.

Б.М. Хитрово нашел ту стезю, на которой он мог более всего про-

явить свои способности и угодить Алексею Михайловичу, что подтвер-

ждается словами А. Мейерберга: «Он весьма прилично занимает место

оруженосца, или хранителя оружия, употребляемого самим Государем, и

также хранителя золотой казны, ибо кротким и любезным обхождением он

гораздо более покорил царя» 239.

Б.М. Хитрово показал себя способным администратором во дворце,

умело координировал все работы внутри придворного хозяйства, стараясь

приблизить внешний облик царского двора к королевским резиденциям

Западной Европы. За успешную службу в 1667 г. Хитрово был пожалован

боярством. По образцу царского двора был устроен московский двор и са-

мого боярина, где находились ремесленные мастерские, а дом его попол-

нялся многими произведениями искусства. Иностранцы оставили о нем

93 -

противоречивые воспоминания, хотя все в один голос свидетельствовали о

его наиболее близком, по сравнению с другими вельможами, положении к

царю: «в числе любимцев окольничий Богдан Матвеевич Хитро-

во… множеством оказанных ему милостей Алексей заявляет свое уважение

к его военной и гражданской известности» 240

.

Голландский посол Кунраад фон Кленк называл Хитрово «великим

гофмейстером», подчеркивая его административные функции при дворе, а

также «человеком, наиболее влиятельным из всех министров» 241. Ему вто-

рил С. Коллинс: «любимец царя и правитель домашних его дел; он ровес-

ник царю и с самого детства с ним вместе воспитывался», особо отмечая

манеру поведения оружничего при дворе – «его называют шепчущим (кур-

сив источника) любимцем, потому что, приходя в совет, он действует все-

гда из-за двери». Также С. Коллинс обратил внимание на

взаимоотношения Б.М. Хитрово с другими придворными: «Нащокин с ним

не в ладу; а он (Б.М. Хитрово – Е.С.), получая много денег от голландцев,

не любит англичан» 242.

Интересно отметить, что фон Кленк, превозносивший Б.М. Хитрово,

как раз был голландцем, а С. Коллинс, подчеркивавший скрытную манеру

поведения и разоблачавший любовные похождения царского дворецкого,

был англичанином. Разлад между Б.М. Хитрово и А.Л. Ордин-Нащокиным

следует объяснить тем, что, в отличие от вкрадчивого «шептуна» Б.М.

Хитрово, А.Л. Ордин-Нащокин смел перечить царю по важнейшим вопро-

сам внешней политики, оставаясь в течение нескольких лет главным его

советником по международным отношениям 243. А.Л. Ордин-Нащокин, без

сомнения, был выдающимся политиком, который не уступал ни одному из

европейских министров, да к тому же был «единственным покровителем

англичан» 244. Как отмечал С. Коллинз: «Нащокин занимает первое место в

делах государственных, а Богдан (Б.М. Хитрово – Е.С.) может выиграть

личную любовь царя к его величеству королю британскому» 245. Вероятно,

одной из причин конфликта между А.Л. Ордин-Нащокиным и Б.М. Хитро-

94 -

во было разное видение внешней политики государства. Боярин Б.М. Хит-

рово продолжил свою придворную службу и при царе Федоре Алексееви-

че, оставаясь до конца своих дней (1680 г.) во главе дворцовых ведомств.

Еще одним представителем семейного «клана» Б.И. Морозова был

окольничий Федор Михайлович Ртищев, являвший собой редкое для XVII

в. сочетание общественно-политического деятеля и просветителя. Неорди-

нарность личности Ф.М. Ртищева подтверждает тот факт, что о нем было

создано «Житие милостивого мужа Федора, званием Ртищева» – единст-

венный пример житийной литературы XVII столетия, посвященной свет-

скому лицу 246. В.О. Ключевский включил его в свои «исторические

портреты» деятелей XVII в. (наряду с царем Алексеем Михайловичем и

А.Л. Ордин-Нащокиным), отметив, что Ф.М. Ртищев «был один из тех

скромных людей, которые не любят идти в первых рядах, но, оставаясь по-

зади и высоко подняв светочи над головами, освещают путь передовым

людям, из своей исторической дали они не перестают светить подобно

маякам среди ночной мглы, освещая нам путь» 247, что по отношению к Фе-

дору Михайловичу было, несомненно, справедливо.

Ф.М. Ртищев последовательно прошел этапы карьерной службы при

дворе от «стряпчего у крюка» до дворецкого. Такое продвижение было вы-

звано не только родственными связями, но и личными симпатиями к нему

царя. Последнему не могли не импонировать образованность Ртищева, его

широкий кругозор, постоянное стремление к новым знаниям, благочести-

вый характер и доброта. Эти качества сближали Алексея Михайловича и

Ртищева, поскольку сам царь тяготел к наукам и понимал пользу от их

распространения. Ртищев, без сомнения, пользовался полным доверием го-

сударя и, вероятно, имел на него определенное влияние, что дало повод

для непростых отношений между ним и Б.И. Морозовым.

Близкие отношения сложились у Ртищева с А.Л. Ордин-

Нащокиным. По мнению Ключевского, «при всем несходстве характеров и

деятельности одна общая черта сближала их: оба они были новые люди

95 -

своего времени и делали каждый свое дело, один в политике, другой в

нравственном быту» 248. Ф.М. Ртищев возглавил строительство Андреев-

ского училищного монастыря, «ради во оном монастыре российского рода

во просвещении свободных мудростей» 249, в который приглашались обра-

зованные монахи, в основном с Украины, для исправления книг по грече-

скому образцу, а также учителя для преподавания светских предметов.

Таким образом, Ртищев принимал непосредственное участие в церковной

реформе.

Его дом был известным местом споров по религиозным и общест-

венным темам: здесь бывали протопоп Аввакум, Юрий Крижанич, Симеон

Полоцкий и, конечно, его родственники: родная сестра – А.М. Вельямино-

ва и троюродная сестра – знаменитая раскольница боярыня Ф.П. Морозова

(встреча Аввакума и Морозовой могла произойти в доме Ф.М. Ртищева).

В течение восьми лет Ф.М. Ртищев возглавлял приказ Большого

Дворца, а также недолгое время руководил вновь образованным приказом

Тайных дел, поскольку царь верил ему, «как самому себе». Покинув адми-

нистративные должности, Федор Михайлович остался во дворце в новом

для себя качестве – «дядьки» наследника престола царевича Алексея Алек-

сеевича, что вновь подтвердило особую расположенность к нему царской

семьи. За преданную службу Ртищева царь «восхотеша высочайшею его

честию взыскати и саном болярства почтити, он же ради смиренно сего от-

речеся» 250, что было невиданным шагом для того времени. После безвре-

менной кончины царевича Ф.М.Ртищев отдалился от придворной службы,

посвятив свои последние годы благотворительности – устроил лечебницу

для нищих и больных в своем доме. Позже им был приобретен дом, где

были устроены палаты для больных, обеспечено их лечение и питание. Та-

кая инициатива Ф.М. Ртищева дала толчок для создания казенных богоде-

лен. Скончался Ф.М. Ртищев в 1673 г.

Среди других семейных союзов можно отметить родственные связи

боярина князя Якова Куденетовича Черкасского с князьями Прозоровски-

96 -

ми. Я.К. Черкасский был женат на Евдокии Семеновне Прозоровской, до-

чери князя С.В. Прозоровского, который вместе с Н.И. Романовым соста-

вил оппозицию Б.И. Морозову. Князь боярин Н.И. Одоевский был женат

на Евдокии Шереметевой, дочери боярина Федора Ивановича Шереметева

и Ирины Борисовны, урожденной Черкасской, которая, в свою очередь,

была родной племянницей патриарха Филарета (Федора Никитича Рома-

нова). Ее отец, Б.К. Черкасский, был женат на Марфе Никитичне Романо-

вой-Юрьевой – родной сестре патриарха Филарета.

Единственный сын Я.К. Черкасского Михаил был женат на дочери

Н.И. Одоевского Марфе, и их сын Алексей Михайлович объединил в своих

руках богатое наследство семьи Одоевских и Черкасских. В свою очередь,

внук Н.И. Одоевского – Василий Федорович, был женат на Акулине Федо-

ровне Ртищевой (дочери Ф.М. Ртищева). Правнучка Никиты Ивановича

Одоевского, Евдокия Юрьевна, вышла замуж за М.В. Долгорукова, внука

М.А. Долгорукова. Михаил Юрьевич Долгоруков – сын и наследник боя-

рина князя Ю.А. Долгорукова и Е.В. Морозовой, был женат на княжне

Феодосии Васильевне Голицыной, сестре князя В.В. Голицына. Князь А.Н.

Трубецкой состоял в браке с Екатериной Ивановной Пушкиной, сестрой

боярина Б.И. Пушкина. И подобных примеров семейных союзов среди

правящей элиты было немало.

Тесные родственные связи представителей элиты двора Алексея Ми-

хайловича, вершивших политику, указывают на признание ими равенства,

что объясняет отсутствие в сохранившихся источниках сведений о местни-

ческих спорах между ними. Первые лица государства, имевшие высшие

чины, объединенные родственными связями, наследственными интереса-

ми, стояли гораздо выше борьбы за «места». Так, в местничестве не были

замечены ни представители родовитой аристократии, такие как Н.И. Рома-

нов, Репнины, Черкасские, Морозовы, царские родственники – Стрешневы,

Милославские, Нарышкины, ни такие царские фавориты, как Ф.М. Ртищев,

А.С. Матвеев. Это дает возможность сделать предположение, что в после-

97 -

дующее время высшая придворная аристократия не только поддержала

указ 1682 г. об отмене местничества, но и решила этот вопрос совместно с

царем. В целом же, «в противовес правилам местнической службы форми-

ровалась абсолютистская концепция служения государству» 251, которую

поддерживала правящая элита и вокруг которой, несмотря на другие про-

тиворечия, была объединена.

Алексей Михайлович, конечно же, знал о родственных связях окру-

жавших его людей, поскольку и сам приходился родственником князьям

Черкасским, Долгоруковым, Воротынским, боярам Стрешневым, Мило-

славским и другим. Родственные связи с представителями придворной

элиты помогали ему управлять своим двором и страной 252 и использовать

их для усиления абсолютистской власти.

Пик противостояния придворных, а вместе с этим и родственных

группировок, пришелся на конец царствования Алексея Михайловича, ко-

гда между собой столкнулись представители рода Милославских и На-

рышкиных.

После кончины в 1669 г. царицы Марии Ильиничны Милославской

стало понятно, что Алексей Михайлович захочет вступить во второй брак.

Для придворных немаловажным был вопрос, какого происхождения будет

избранница царя, и чьи интересы она будет представлять. Придворные

круги стали выдвигать своих претенденток 253. Однако выбор невесты был

отложен на неопределенное время, поскольку вслед за царицей умер царе-

вич Симеон, а в начале 1670 г. скончался и старший сын, царевич Алексей

Алексеевич, что повергло в глубокий траур царя, возлагавшего на юного

наследника большие надежды. Несмотря на то что от первого брака Алек-

сей Михайлович еще имел наследников – царевичей Федора и Иоанна, он

осознавал необходимость нового брака, и во дворце приступили к смотри-

нам новой царицы.

Как известно, выбор пал на Наталью Кирилловну Нарышкину, дочь

стрелецкого головы Кирилла Полуектовича Нарышкина, воспитывавшую-

98 -

ся в доме нового царского любимца Артамона Сергеевича Матвеева. А.С.

Матвеев по-своему «примерил» на себя роль прежнего царского любимца,

его «дядьки» Б.И. Морозова, сосватав царю свою протеже Н.К. Нарышки-

ну. Как Милославские для Морозова, так и Нарышкины для Матвеева ста-

ли при дворе «своими людьми», хотя А.С. Матвееву, в отличие от Б.И.

Морозова, не удалось породниться с царем.

Новый этап придворной борьбы делал родственников покойной ца-

рицы главными врагами А.С. Матвеева и Нарышкиных 254, поскольку спло-

ченная придворная элита не желала мириться с возвышением нового

царского фаворита и всячески противилась кандидатуре Натальи Нарыш-

киной. Известно, что старшая сестра царя, великая княжна Ирина Михай-

ловна, пыталась расстроить брак с Нарышкиной 255, противились браку и

Милославские. Во дворце были найдены подметные письма, с целью рас-

строить царскую свадьбу, но царь им не поверил, и 22 января 1671 г. со-

стоялось венчание Алексея Михайловича с Н.К. Нарышкиной (о том, кто и

какое место занимал в свадебной церемонии, см. гл. I). Как представляется,

правильным будет предположить, что царский выбор Н.К. Нарышкиной

носил более самостоятельный характер, чем брак с М.И. Милославской,

поскольку навязать невесту самодержавному и немолодому государю уже

никто не мог. Вероятно, молодая девушка действительно понравилась

Алексею Михайловичу, а Матвеев лишь удачно ее представил, тем са-

мым угодив царю.

Возвышение А.С. Матвеева, а следовательно, и Нарышкиных неми-

нуемо привело к ослаблению позиций Милославских. Как в случае с груп-

пировками Шереметевых в 1645 г., так и теперь, со своих постов стали

устраняться нежелательные фигуры. В 1669 г. глава Аптекарского приказа

окольничий И.М. Милославский был лишен своего поста 256, вслед за ним

окольничий И.Б. Милославский был отослан на воеводство в Астрахань,

потерял должность дворецкого царицы Ф.П. Соковнин. В приказе Большой

казны боярина князя Н.И. Одоевского сменил боярин П.М. Салтыков. Ин-

99 -

тересно, что опорой для группировки Матвеева стали стрелецкие полки, в

которых в свое время служили сам Матвеев, а также отец новой царицы –

К.П. Нарышкин и ее дядя.

Спустя 25 лет после возвышения боярина Б.И. Морозова, А.С. Мат-

веев сосредоточил в своих руках управление многими приказами и, прежде

всего, финансовыми 257. Как в свое время И.Д. Милославского, так теперь

нового царского тестя К.П. Нарышкина при дворе ждали почетные чины и

высокое жалование. Однако в отличие от И.Д. Милославского, К.П. На-

рышкин, несмотря на свой окольнический и боярский чин, никогда не иг-

рал заметной роли при дворе, не возглавлял приказы и не имел других

назначений, а всегда держался в тени всевластного А.С. Матвеева. Цар-

ский фаворит достаточно жестко расправлялся со своими противниками,

остальным же приходилось искать его благосклонности и дружбы.

Возвышение А.С. Матвеева стало концом карьеры выдающегося го-

сударственного деятеля России XVII в., дипломата, боярина Афанасия

Лаврентьевича Ордин-Нащокина. С именем этого государственного дея-

теля связано подписание Велиесарского договора, заключение Андрусов-

ского перемирия, создание Новоторгового устава, руководство

Посольским приказом, Галицкой и Волынской четью, Малороссийским и

Полоняничным приказами и многое другое 258. Однако, несмотря на его за-

слуги, через месяц после женитьбы Алексея Михайловича на Наталье На-

рышкиной, Матвеев был назначен главой Посольского приказа вместо А.Л.

Ордин-Нащокина, а бывший глава приказа был отправлен полномочным

послом в Польшу. Но и эту должность он занимал недолго. В конце 1671 г.

А. Л. Ордин-Нащокин принял монашеский постриг.

В. Эйгорн, детально изучивший причины отставки А.Л. Ордина-

Нащокина, показал, какую роль в этом деле сыграл А.С. Матвеев, противо-

стоявший «канцлеру» в проведении внешнеполитического курса. Царь

требовал от А.Л. Ордина-Нащокина любой ценой удержать Киев, в то

время как глава Посольского приказа видел главную цель внешней поли-

100 -

тики России в ее выходе к Балтийскому морю для возвращении захвачен-

ных шведами русских земель и поэтому был заинтересован в союзниче-

ских отношениях с Речью Посполитой. В данном случае Ордин-Нащокин

был абсолютно прав, именно этот внешнеполитический курс позже взял

В.В. Голицын – известный дипломат, а затем и Петр I 259.

Не мог мириться А.С. Матвеев и с присутствием при дворе давнего

любимца государя – Ф.М. Ртищева. Ртищев никогда не стремился к высо-

ким должностям, наградам, жалованью, не имел той корысти, которая бы-

ла присуща практически всем царедворцам. После смерти своего

воспитанника, царевича Алексея Алексеевича, Федор Михайлович редко

появлялся во дворце. С политической сцены ушли многие его друзья и по-

кровители (остался лишь Б.М. Хитрово). Место царского любимца стало

вакантным, и Матвеев поспешил его занять, но о бескорыстии нового фа-

ворита, в отличие от Ртищева, судить не приходилось.

С приходом к власти А.С. Матвеева пошатнулось положение и дру-

гих знатных представителей двора, хотя А.С. Матвееву было не под силу

низвергнуть таких деятелей, как Ю.А. Долгоруков, Н.И. Одоевский, Б.М.

Хитрово. Правда, еще до возвышения А.С. Матвеева, в 1670 г. Н.И. Одоев-

ский по личной просьбе освободился от руководства Иноземным, Рейтар-

ским, Большого прихода приказами, но оставался «первым боярином» при

дворе. Что касается Ю.А. Долгорукова, то Матвеев, став канцлером, вместе

с ним вел международные переговоры с Речью Посполитой и Швецией.

Иногда Долгоруков, глава службы безопасности, ставил канцлера Матвее-

ва в трудное положение. Примером служит категорическое требование

Долгорукова на Ближней думе выслать из России голландских резидентов,

уличенных в шпионаже. Это заставило Артамона Сергеевича долго оправ-

дываться перед голландским правительством, предотвратив конфликт с

Голландией. Тем не менее, вероятно, А.С. Матвеев уважительно относился

к Ю.А. Долгорукову. Об этом свидетельствует тот факт, что, будучи в

ссылке, после кончины царя Алексея Михайловича, Матвеев обращался с

просьбой о «заступничестве» именно к Долгорукову, имевшему непрере-

каемый авторитет при дворе и лично у царя Федора Алексеевича. И Дол-

горуков в 1682 г. добился реабилитации опального боярина и разрешения

его возвращения в Москву 260.

Деятельность А.С. Матвеева внесла новую струю, оживившую жизнь

двора. В 1672 г. им, по желанию царя, был организован придворный театр,

который очень полюбился царю, молодой царице и всем придворным. В

театре ставились пьесы на библейские и светские темы.

Царь Алексей Михайлович стремился не допускать противоборства и

усиления одной из «партий» (Милославских и Нарышкиных), пытаясь

сохранить их равновесие, поэтому 1 сентября 1674 г. он объявил своим

наследником царевича, а в октябре того же года пожаловал А.С. Матвее-

ва чином боярина.

Однако появление на свет царевича Петра Алексеевича, смерть царя

Алексея Михайловича, а затем и Федора Алексеевича обострили противо-

борство группировок Милославских и Нарышкиных. И те и другие стара-

лись переманить на свою сторону придворную знать, обещая земельные и

денежные пожалованья, продвижение по службе. В конечном итоге побе-

дила партия Нарышкиных, которая возвела на трон сына Алексея Михай-

ловича от второго брака Петра Алексеевича.

Изучение правящей элиты, борьбы придворных группировок, лично-

стей важнейших политических деятелей эпохи помогает более глубоко

рассмотреть и понять многие исторические процессы: проведение ряда ре-

форм, «снятие» Никона, причины отмены местничества, противостояние и

объединение противостоящих сил в определенные, ключевые моменты ис-

тории Русского государства.

102 -

Глава III

Дворцовые ведомства и их функции

Центром жизни царского двора России в XVII столетии являлся

дворцовый комплекс в Кремле: дворцы с парадными и жилыми помеще-

ниями, здания государственных и дворцовых ведомств, многочисленные

хозяйственные постройки.

К середине XVII в. царский двор находился под контролем несколь-

ких придворно-государственных учреждений. Размер придворного хозяй-

ства, созданного к моменту правления царя Алексея Михайловича, требо-

вал значительного числа чинов и служб, которые могли бы обеспечи-

вать и поддерживать государев дом. Согласно принятой в исторической

науке точке зрения, в составе всего аппарата управления в России в XVII в.

было одиннадцать приказов с дворцовыми функциями2 6.1 К ним отно-

сились приказы Большого Дворца, Казенный, Постельный, Конюшен-

ный, Сокольничий, Ловчий, Дворцовый судный, Панихидный, Царская Ма-

стерская палата, Царицына Мастерская палата, Приказ Золотых и Серебря-

ных дел. Особое место занимал приказ Тайных дел, который частично

выполнял дворцовые функции.

Приказ Большого Дворца

В годы царствования Алексея Михайловича система дворцовых ве-

домств подверглась серьезной реорганизации, которая привела не только к

их численному увеличению, но и к изменению их функционального назна-

чения. Интересно месторасположение этих приказов. По свидетельству

Г.К. Котошихина, к 1665 г. в Кремле располагались только «Тайных дел,

Приказ Большого Дворца, Мастерские Палаты, Оптекарской, Серебряного

и Золотого Дела, Оружейной, Монастырской; а достальные все приказы

устроены от царского двора поодаль» 262. Пребывание Монастырского

103 -

приказа в Кремле объяснялось необходимой близостью этого ведомства к

царю и патриарху.

Дворцовые приказы принадлежали к особой группе учреждений,

«задачей которых было обслуживание царского двора, хотя в некоторых

случаях их функции расширялись до общегосударственных, что дает воз-

можность рассматривать их в единой системе государственного аппарата

России XVII в.» 263.

В.О. Ключевский полагал, что создание всей приказной системы на-

чалось, прежде всего, в сфере дворцового управления. Этому способство-

вал процесс перехода от единоличных поручений по управлению, которые

получали княжеские слуги, к созданию постоянных присутственных мест,

получивших название «изб», или «приказов» 264. По мысли А.А. Зимина,

«корни дворцовой системы управления уходят в глубокую древность» 265. В

процессе присоединения новых земель к Москве территория великокняже-

ского хозяйства увеличилась. Это потребовало как централизованного ру-

ководства новыми территориями, так и размежевания государственных и

великокняжеских земель.

Со второй половины XV в. управление дворцовыми землями осуще-

ствлял дворецкий, в ведении которого были контроль и суд над служащи-

ми двора с помощью специальных дьяков. Последние постепенно

образовали штатный костяк главного придворного ведомства. Исследова-

тель приказной системы А.К. Леонтьев отмечал, что «Большой Дворец

явился первым на Руси ведомством приказного типа, имевшим все необхо-

димые признаки, характерные для приказа как учреждения, определившие

(хотя и не совсем четко) сферу деятельности: свой штатный состав, свою

канцелярию и «казну» и характерную для приказов систему делопроизвод-

ства. Название «Большой приказ» утвердилось за дворцовым приказом

только во второй половине XVI в. Впервые Большой приказ встречается в

актах с 1524 г.» 266.

104 -

Приказ Большого Дворца представлял собой высший администра-

тивный, финансовый и судебный орган для всех лиц, служивших в дворцо-

вых ведомствах и многочисленных дворцовых вотчинах.

Приказ стал центром управления всего придворного хозяйства. В его

подчинении находились существующие и вновь образованные дворцовые

приказы, столичные царские дворцы со службами, обширное хозяйство

царских подмосковных резиденций, дворцовые села и волости, а также го-

рода и остроги в других уездах государства, обеспечивавшие экономиче-

ские нужды двора. К началу XVIII в. только в Московском уезде в

ведомстве приказа было 25 дворцовых сел с населением более 15 тысяч

человек, проживающих почти в 4 тысячах дворов. В целом же, по стране

насчитывалось более двухсот волостей и сел 267, подведомственных прика-

зу Большого Дворца. При Петре I в приказе произошла серьезной реорга-

низация 268.

Во главе приказа в XVII в. почти всегда стоял боярин. В правление

Алексея Михайловича эту должность занимали бояре А.М. Львов, В.В. Бу-

турлин, Б.М. Хитрово, за исключением Ф.М. Ртищева, который был только

окольничим.

Архив приказа Большого Дворца не сохранился, о его функциях и

деятельности можно судить по ряду документов других приказов, а также

по воспоминаниям современников. Единственную, наиболее полную кар-

тину структуры и делопроизводства дворцового хозяйства дал Г.К. Кото-

шихин, служивший подьячим «без оклада в приказе Большого Дворца». По

роду службы «ему приходилось переписывать хозяйственные бумаги, про-

изводить подсчет прихода и расхода средств дворцового ведомства» 269, что

давало возможность знать в деталях внутренний мир и дворца, и приказа.

Его сведения можно считать вполне заслуживающими доверия, поскольку

они находят подтверждение в архивных источниках других приказов.

Согласно Котошихину, приказ Большого Дворца ведал «дворами»,

или «дворцами» (как называли их современники), и «всеми дворовыми

105 -

людьми». 270 В отношении этих отделов приказа мы будем придерживаться

термина «двор». Большой Дворец управлял «болши 40 городов», взимал

«тяглы и подати с кабаков, таможен, с мельниц и рыбных ловель». Подати

в дворцовых селах собирали хлебом, деньгами, доходами от эксплуатации

оброчных статей: рыбных ловель, бортных пасек, сенных покосов, речных

перевозов, «мостовщины». Московские дворцовые слободы также были

подведомственны приказу Большого Дворца. По сведениям того же Кото-

шихина, в столице таких слобод было восемь, но, возможно, эта цифра не-

точна, так как, по данным С.К. Богоявленского, их насчитывалось более

двадцати 271.

Важной функцией приказа было продовольственное обеспечение

царской семьи и ее придворного окружения. В подчинении главного двор-

цового приказа были «дворы»: Сытный, Кормовой, Хлебный, Житный. В

функции многочисленного штата этих дворов входило каждодневное по-

полнение необходимых запасов, их поставка на царский двор, приготовле-

ние пищи к царскому столу. Был ли это праздничный день, прием послов,

угощал ли царь придворных кушаньем и питьем со своего стола – все изго-

товлялось служащими этих дворов.

Рассматривая их функциональные назначения, Котошихин отмечал:

«Сытенной двор имянуется потому, где питье держат» 272.

Исходные составные компоненты для изготовления питья, как и дру-

гие продукты, поступали во дворец несколькими путями: из дворцовых

вотчин и сел; по подрядам с торговыми людьми (с ними заключались до-

говора, подкрепляемые «поручными записями», что гарантировало постав-

ку качественного товара и в срок); покупались в торговых рядах «на

Москве у немец», а также у иностранных купцов в Архангельске.

Для изготовления «питья» крестьяне дворцовых сел собирали ягоды

и травы. Из городов и волостей поставляли оброчные мед, патоку, вина.

Например, как свидетельствуют записи приемной книги Аптекарского

двора, в него было поставлено: « з Гороховца 6047 ведер 2 чети вина, з Те-

106 -

ряшева 2016 ведер расхожева, з Романова из Богородицкого 337 ведер, да с

городов и волостей принято меду сырцу 1616 пуд» 273. Торговым людям и

кабацким откупщикам дворец выдавал ссуды на год согласно тому размеру

подряда поставки «питий», который каждый брал на себя. В документах,

выдаваемых откупщикам, всегда оговаривались сроки, объем и цены на

поставку сырья для производства. За обман и растрату откупщиков ожида-

ло, как правило, суровое наказание: не только батоги, но и кнут: «чтоб

иным неповадно было обманство чинить» 274.

Вероятно, осуществлять поставки к царскому двору было выгодным

предприятием, поскольку за это дело часто брались зажиточные торговые

люди из государевых слобод. Например, торговый человек Степан Лодчи-

ков в 1674 г. поставил «из Сергача 1092 пуд меда», торговый человек ка-

дашевец Федор Силин продал в казну «меда сырцу 4169 пуд да патоки 515

пуд 10 гривенок. Всего его покупки меду сырцу и патоки 4684 пуда 10

гривенок» 275. По свидетельству Котошихина, за ведро по подряду можно

было получить 8 алтын, а в годы неурожая хлеба цена доходила до 10.

Возглавлял Сытный двор степенной ключник, которому надлежало

«ведать» разные статьи напитков, царские погреба, каждодневный приход

и расход «питья», а также посуду. Как отмечал И.Е. Забелин, с усложнени-

ем «питьевого обихода» «Сытный дворец (двор – Е.С.) мог с большей точ-

ностью называться Винным или вообще Питейным дворцом, однако до

последних дней сохранял свое первоначальное древнее имя» 276.

Сытный двор структурно распадался на более мелкие, подведомст-

венные ему палаты. Ключи, которыми отпирали и запирали более 30 пи-

тейных погребов, хранились в Клюшной палате двора, которой

распоряжались степенные ключники. Казенная палата хранила посуду из

царского дворца. Наименования других палат ясно указывают на виды

производимого «питья»: Медвяная, Солодовая, Квасоварня, Пивоварня,

Браговарня, Водочная, Водовзводная (палата доставляла воду для дворца).

Готовые напитки отправляли на хранение в погреба и ледники. Большие

107 -

винные погреба под Столовой палатой Теремного дворца были наполнены

дорогими «заморскими питьями» – «фряжскими», «ренскими», «француж-

скими» винами. Малый государев погреб хранил пиво и квасы, походный

погреб отпускал питье для царских походов. Каждодневный расход «пи-

тий» составлял по 400-500 ведер, а в праздничные дни по две-три тысячи

ведер 277.

Отпуск и прием различных напитков, осмотр наличествующего «пи-

тья» изо дня в день фиксировали в «записных книгах». Степенному ключ-

нику, который был «честью против московских дворян», доверялось

«входить с поставцом» к столу во время царских обедов. Путные ключники

относили напитки к царице, царевичам, боярам и ближним людям «по чи-

ну», они же сопровождали государя в походах, выполняя свою службу.

Предваряя выезды Алексея Михайловича в подмосковные царские рези-

денции, эти ключники отсылали «питье» из Кремля: «по указу великого

государя отпущено с Оптекарского двора вина в села для его государева

пришествия в Семеновское, Преображенское, Коломенское – 1200 ве-

дер» 278. Для стрельцов, дворян и жильцов, сопровождавших царя, отпуска-

лось по «240 ведер с анисом и 1880 ведер расхожего вина».

Помимо царского стола, вино, пиво, меды шли на угощение и в раз-

дачу церковным властям, греческим священнослужителям, послам и гон-

цам, иностранным купцам, поставлявшим свои товары ко двору. За верную

службу питье получали донские, запорожские казаки и казаки левобереж-

ной Украины. Поденно питье выдавали служащим двора: «царским, цари-